Двойной горизонт

— Не любишь ты старое дворянство... — Государь покачал головой.

— Я, отец, никого не люблю, кто бездельником жизнь прожигает, да наследие предков транжирит. А дворянин он, мастеровой или землепашец, мне всё равно. Вот с последним набором, из Твери, на литейный завод, прибыло полсотни работников. Два десятка учатся как проклятые. До красных глаз. Ещё десяток, так себе. Работать будут, но только из-под палки. А два десятка ну оторви да выбрось. Ни к чему негодные людишки. Отправил обратно. Пусть в деревне коровам хвосты крутят. И вот был среди них мужичок такой странный. Перед заводоуправлением берёзка росла. Надуло видать откуда-то семечко. Вырубить жалко, а на вид ну палка — палкой. Так он чего-то бегал вокруг, поливал, да шептал. Я через неделю приехал, а оно там уже на две сажени вымахало, да всё зеленью поросло. И трава вокруг взошла... Так я его главным по всей зелени на заводе назначил. Пусть красоту наводит, раз такой мастер. Вот он — полезный человек. А не как это чмо болотное. Тоже мне князь. Гонору как у поляка, а дел реальных за спиной, нет.

И вот ещё... — Горыня помедлил. — Затевают эти суки что-то. Мне тут человек с завода, сказал, что в городе полно княжеских поместных дружин, и вольных отрядов. Но пока ведут себя тихо. За ворота усадеб почти не выходят. А ещё, заметил, что в подворьях городских мест почти нет. Всё мелкими боярами да их свитами забито. Праздники конечно повод, только вот слишком много их, да свиты большие. А жизнь в столице дорогая. К чему боярину такую толпу кормить да поить?

— Продолжай. — Царь с улыбкой кивнул.

— Я так думаю, что не рассчитывали они что война так быстро кончится. И смуту назначили на осень. К тому времени мы должны были увязнуть в боях, и переворот, мог иметь все шансы на успех. А сейчас приходится форсировать события. Ну, ускорять. — Пояснил Горыня иностранное слово. — Но для них тоже есть положительные моменты. Поместные войска отпущены по домам, а регулярные части на отдыхе, пополнении и вообще отведены на квартиры. Оттого и мяса натащили в Москву. Надеются толпой передавить гарнизон.

— А кто в зачинщиках, как думаешь?

— И думать нечего. Оболенские, Одоевские да Долгоруковы. А кто там в пристяжных, не знаю. Но на круг, тысяч десять собрать, наверное, могут.

— Пятнадцать. — Поправил государь.

— Ну, пятнадцать не страшно. У Васильчикова вон, только боевых ведунов под тысячу.

— Полторы. — Михайло усмехнулся. — Под предлогом обучения, да награждения задержал всех, кто был в действующей армии, да подтянул из отдалённых областей.

— Ну если полторы тысячи ведунов, да войск Московского гарнизона с пять тысяч, да тех, кто в ближних краях расквартирован...

— Этих брать нельзя. — Вздохнул император. — Как начнём выдвигать гарнизоны, так сразу они начнут.

— Так тоже не беда. — Горыня пожал плечами. — Из школы пластунов взять три десятка воинов, да пройтись по усадьбам да особнякам. До ночи ещё далеко, так что можно собрать пять — шесть ударных групп, да устроить им, танцы с песнями. У меня на заводе, воздухолёт только-только собрали. В деле ещё не был. Относительно небольшой, но полсотни людей да груз, взять может. И сядет где угодно, и сверху если нужно огнём причешет. Делали для штурма Стамбула, да не успели. Сто тридцать вёрст в час, может летать. Бомбовой нагрузки почти нет, но пара скорострельных пушек, да два спаренных пулемёта, такого жару дадут...

— Есть слух, что орденских колдунов притащили с десяток.

— А что колдун, — Горыня усмехнулся. — Жизнь-то у всех не в игле, которое на дубу, в неведомых краях. Пуле всё равно, колдун он или просто человек.

— Да, интересный муж Анютке достался. — Император хмыкнул. — Но такое ощущение, что у тебя в этом деле, со смутой какой-то свой интерес.

— Есть интерес, как не быть. — Горыня улыбнулся. — Я, государь, в прошлой жизни видел своими глазами, как руководители продали и просрали огромное государство. И если бы не наша тогдашняя тайная канцелярия, быть бы нам двумя десятками мелких государств, погрязших в междоусобицах, и нищете. А так, ядро страны всё же уберегли, хотя окраины и отвалились. Но то, наверное, и лучше, потому как работали там плохо, а кушать любили вкусно. И вот с тех пор, каждого заговорщика и предателя, воспринимаю, как личного врага, а работу по их уничтожению, такой же важной и нужной, как уборка в доме.

— Ладно. — Михайло кивнул. — Не хотел я тебя в это дело вмешивать, но раз уж так всё закрутилось, принимай под командование группу, что у Макошиной башни под синим штандартом. Всего будет три десятка команд. Поведут их князья Гагарин, Волконский, Юсупов, Лопухин, Бенкендорф, Туманов, Дашков, мои канцеляристы, да от военных, два десятка генералов в княжеском достоинстве. Командует штабом известный тебе князь Багратион. Связной амулет у капитана Тормасова, который побудет при тебе начальником штаба.

— Разрешите исполнять? — Горыня встал, вытянувшись по стойке смирно.

— Иди, сынок. — Михайло вздохнул. — И не лезь в каждую дырку. Для того у тебя люди есть, и немало.

К себе домой Горыня успел заскочить лишь на минуту, чтобы предупредить прислугу, о своём отъезде, но неожиданно встретил всех жён, мирно пьющих чай, в большой гостиной.

— Горынюшка. — Анна встала, и улыбнулась, глядя на то, как разглаживается напряжённое лицо мужа.

— Катя, Лиза, Аня, Люба, Фиса, — Горыня поочерёдно поцеловал каждую. — Рад что вы все здесь. В городе неспокойно, а будет ещё жарче. Так что лучше не выходить пока. — Он обернулся в сторону выхода и чуть повысив голос произнёс: — Лутоня!

— Да княжич. — Начальник охраны Анны, а теперь и всей Горыниной семьи, появился сразу же, так как находился совсем рядом с гостиной, в небольшой комнатке где сидели бойцы дежурной смены.

— Своих поднял? — И увидев кивок десятника, — продолжил. — В моём кабинете ящик с патронами, и ящик гранат. Как пользоваться знаете, на полигоне были. Говорить ничего не буду, сам знаешь, что делать.

— Спокоен будь, княжич. Убережём мы твоих лапушек. Мне от коменданта крепости ещё два десятка прислали, да пару ведунов, так что сдюжим.

У Макошиной Башни, уже толпилась большая группа воинов, сновали курьеры, на тележках подвозили припасы и шелестели картами командиры.

Капитан от кавалерии Тормасов, сын героя войны с Наполеоном, легендарного генерала Александра Петровича Тормасова, который ждал в качестве начальника команды куда более именитого командира, получил приказ о назначении Горыни с неудовольствием, хотя молодой княжич уже имел довольно громкую славу грозного воина, но вот его таланты как военачальника были под очень большим вопросом. Сам Тормасов, не без основания полагал, что справится с руководством полусотни человек, но Большой Императорский Совет постановил, что подавлением бунта будут руководить высшие дворяне империи, к каковым род Тормасовых пока не принадлежал.

Всё это было написано на лице честолюбивого капитана крупными буквами, поэтому Горыня лишь усмехнулся, глядя на своего временного начальника штаба.

— Господин капитан?

— Ваше сиятельство. — Офицер коротко, по-уставному поклонился. — В вашем подчинении три десятка егерей, десять младших офицеров, пять волхвов военной управы, да два лекаря.

— Хорошо. — Горыня кивнул. — Сейчас прибудут мои ратники, да наш транспорт, и пойдём по адресам.

— Транспорт? — капитан удивлённо приподнял бровь. Не верхами пойдём?

— Нет. — Горыня мотнул головой и рассмеялся. — Будем воевать с удобством.

Первые команды уже стали покидать площадь, когда Горыня расслышал в городском шуме гудение моторов воздухолёта.

Развернувшись вдоль стены, командир воздушного корабля стал медленно опускаться, прижимаясь к брусчатке, пока дно гондолы не коснулось земли.

— Грузимся. — Горыня оглядел своё невеликое воинство, которое уже успел проинструктировать по правилам нахождения на борту воздухолёта, и ведения войны с борта оного. Егеря и его личный десяток как самые опытные организованно и строем взошли на борт, после них понялись ведуны, офицеры, набранные из слушателей военной академии, и остальные в числе которых был Горыня.

— Ваше сиятельство, десантно-штурмовой воздухолёт Кречет — один, прибыл согласно приказу адмирала Нахимова в ваше распоряжение. Командир корабля капитан второго ранга Кольцов.

Горыня с чувством пожал руку офицеру, который ещё полгода назад был сугубо наземным, а точнее наводным человеком, и поднялся в рубку.

— Командуйте подъём, Николай Михеевич. — Горыня обернулся и взяв протянутую ему карту, развернул на штурманском столике. — Первая точка — Мытищи, имение князей Долгоруковых.

8

И не из таких поленьев солдат делали.

Мастер големов Карло Бестульджи по прозвищу Папа.

Из глубокой древности до нас дошли сведения, о первых создателях големов, таких как Пигмалион Кипрейский создавший подвижную фигуру прекрасной девушки, и монахи монастыря Ордена Креста, по слухам восстановившие старого голема — привратника, созданного около 1200 года мастером Франциском Ассизским.

Открытие в 1458 году возможности создавать големов для производства тяжёлых работ сделанное Бертольдом Анклитценом по прозвищу Шварц, произвело вначале потрясение в учёном сообществе Европы, так как именно големы могли стать тем решающим звеном в производстве, которого так желали крупные и богатые промышленники. Откачка воды, подъём тяжёлых грузов, и прочие виды деятельности, быстро истощавшие людей, стали большим препятствием на пути развития промышленности.

Но как оказалось, големы не годились для постоянной и тяжёлой работы, так как были весьма медлительны, примитивны до тупости, и быстро выходили из строя, исчерпав свой источник благодати. Попытки внедрить в големов более качественные источники на основе многослойных конструкций из металла и кристаллов, осуществил в 1550 году от обретения благодати, великий магистр Ордена Странствующих Лодовико Феррари. Именно он создал первого надёжно работавшего голема, с шарнирами на основе заметок архимагистра Леонардо да Винчи. Все применённые новшества позволили новым големам без устали трудиться на самых тяжёлых работах, нуждаясь лишь в пополнении благодати, и было выгоднее высушить для наполнения накопителей пару десятков рабов, чем заставлять их трудиться.

И лишь Франсуа де Виет, возведённый в баронское достоинство за выдающиеся заслуги в магии, в начале 17 века создал настолько подвижного и разумного голема, что ему можно было поручить функции охраны.

Ещё никогда царствующие особы и обеспеченные граждане не были в такой безопасности. Ловкие, быстрые и довольно умные големы были неподкупны, неутомимы, и действительно готовы умереть, защищая жизнь своего хозяина.

Конечно стоимость таких големов равнялась четверти их веса в золоте, но что такое золото перед возможностью спокойно спать, под действительно надёжной охраной.

Пространные рассуждения о големах и их пользе во всяком деле, составленные магистром ордена Странствующих, Георгом де Ассизи 1780 год от обретения благодати.

Лететь до Мытищ было куда удобнее и намного быстрее чем скакать даже на самом резвом коне, упоенного до косых глаз алхимическими усилителями. Но несмотря на это, они совсем немного, но не успели. Прямо на глазах, весь центральный корпус усадьбы Долгоруких вспыхнул серебристым сиянием защитного купола.

Обычная пушка могла долбить такой купол неделями и без результата, как минимум потому, что такие вот усадьбы ставились на месте мощных источников Силы, и продавливать их нужно было долго и муторно. Но Горыня, как человек далёкий от магии, но близкий к технике, высадил сначала бойцов, и оружие, а сам вместе с командой дирижабля стал кругами подниматься вверх.

На высоте в три километра одели дыхательные маски, с гофрированными шлангами, уходившими к баллонам, и продолжили подъём.

Новый дирижабль мог забираться и выше, но на шести тысячах, Горыня остановил подъём, и лично выставив бомбосбрасыватель в положение "одиночный", дёрнул рычаг.

Небольшая бомба, всего в два килограмма на такой дистанции разогналась до приличных трёхсот метров в секунду, и остановленная защитным куполом взорвалась, просадив его почти полностью.

— И ещё пару штук, для гарантии. — Княжич два раза качнул рычагом, и две бомбы понеслись вниз. Купол рухнул, сразу же, а взрывная волна от третьей бомбы снесла высокий шпиль над входом.

Горыня взял в руки амулет висевший на груди, и внятно несмотря на маску спросил находящегося на земле Тормасова.

— Александр Александрович, там Долгорукие на хотят сдаваться?

— Предлагал, ваше сиятельство, отвечают огнём.

— Ну и не очень-то хотелось. — Горыня хмыкнул, и один за другим четыре раза дёрнул за рычаг.

Когда воздухолёт сел у ворот усадьбы, егеря уже заканчивали зачистку, и вывод уцелевших. Взрыв сразу четырёх бомб, разворотил середину особняка, убив или покалечив большинство защитников, а чётко уловившие момент егеря, сразу же рванули в атаку.

Выживших было немного. Из двух сотен представителей клана Долгоруких, выжило лишь шесть человек, да два десятка боевых холопов, сидевших со связанными руками в круге, под охраной пары молодых офицеров.

Всю эту картину Горыня охватил одним взором, и кивнув самому себе, жестом подозвал Тормасова.

— Господин капитан, предлагаю оставить на земле всех прикомандированных офицеров, пусть сопровождают пленных в городскую управу. А самим лететь дальше. У нас ещё два адреса. Ну или можем вместо оставленных на земле людей взять Долгоруких. Карцер на корабле всё же есть, хоть и невелик.

Приказ о смене цели поступил уже в воздухе, когда с Горыней связался лично Багратион, и попросил навестить усадьбу князя Бельского, к которой выехавшая верхом команда никак не успевала.

Бельские, как род идущий от самого Рюрика имел немало преференций в налогах, и этим преимуществом воспользовался в полной мере став одним из богатейших родов России. Политического же веса не снискал, так как представители Бельских всегда лучше разбирались в торговле чем в войне.

Именно поэтому усадьба Бельских, в подмосковном Измайлово была огромной территорией со складами, конюшнями парком и настоящим дворцом, стоявшим на берегу рукотворного пруда, где жили белые лебеди, и даже водилась рыба.

Да, в роду Бельских почти не было военных, но деньги умели себя защищать не хуже, чем армия, и уже на подлёте, воздухолёт встретила не очень прицельная, но частая пальба из пушек, а стоило подойти поближе, как весь дворец накрыло плотным защитным куполом.

— Провозимся. — Спокойно произнёс командир воздухолёта и вопросительно посмотрел на Горыню.

— Давайте Николай Михеевич, высаживайте нас, а сами, забирайтесь-ка на самый верх, под семь тысяч, и молотите бомбами пока этот чёртов купол не ляжет. Ну а там уж и мы повоюем.