Профессорская служка

— Неужели, — судорожно выдохнув, я припомнила восторженный тон Эвении и постаралась максимально его передать, — неужели, вас, профессора-практика, стихийника и гениального ученого так удивил маленький кратковременный смерч.

Девятый, услышав меня, поперхнулся.

— Это была статичная самоуничтожающаяся воронка Кервея! — он с трудом подавил кашель и, хрипя, пояснил: — Динамичная структура которой была получена в опытных условиях двадцать семь лет назад 17 декабря в 6:30. В тот день, — профессор, прочистил голос и ответил хмуро, — эта удивительно мощная и своевольная магформа всего за три минуты уничтожила лабораторию ветров в Граздо и унесла жизни десяти ученых.

— Вы как-то странно назвали дату, — заметила я робко.

— Благодаря этому событию, я в тот день чуть было не родился в неполной семье, — на мое удивленное недоумение, он пояснил: — Мой отец участвовал в эксперименте и он чудом остался жив. — Лесски разлил чай, не используя воздушных потоков, добавил сахар, сливки и продолжил говорить. — По правде сказать, меня пугают масштабы ваших всплесков, как, впрочем, и экспериментов. Поэтому я запрещаю их.

— Вы..., вы разорвете нашу договоренность о лаборатории?

— Простите, Ирэна, — профессор развел руками, — но вы, как маг, опасны для общества.

От такой несправедливости я едва не заскрипела зубами.

— Опасна я или нет, может определить лишь принимающая комиссия! Одну я уже прошла, пройду и другую.

— Не спорю, — ответил Лесски. — Однако до той поры нам бы еще дожить. Кто знает, с чем еще нам придется столкнуться. — С ленивой улыбкой он начал перечислять: — С метелью, штормом, ураганом, песчаной бурей, а может быть...

— С нашествием ваших поклонниц, — я оборвала его на полуслове и порывисто встала. — Уверена, узнав о том, что вы вновь свободны, они непременно нанесут вам визит, а может два.

— Что значит — свободен? — не понял девятый. — Вообще-то, я с некоторых пор...

— Лишились псевдо невесты, — закончила за него с невинной улыбкой на губах, — как и я лабораторных часов.

Вот так вот! Попробуйте, профессор, собственную пилюлю и посмотрите, как перед мысленным взором рушатся ваши далеко идущие планы.

Горькое лекарство от наспех построенных воздушных замков не пришлось Лесски по душе. Его лицо вытянулось, и сам он весь подобрался, подался вперед, недоверчиво глядя на меня. А я гордо расправила плечи и не подала вида, как расстроена. В лабораторию не пустит, не беда. У меня есть книги, я справлюсь без его помощи и поддержки!

И если так, то сейчас я буду выторговывать себе иное право:

— Дейр, через два дня в Ридмейру прибудут мои сестры. Надеюсь, в счет вчерашней инсценировки, вы отнесетесь к моей просьбе с пониманием и позволите им погостить в вашем доме. Хотя бы в уикенд. Можно?

Но он молчит, продолжает буравить тяжелым взглядом. И кухня в которой мы завтракали уже не кажется теплой и радушной, а скорее холодной и отчужденной.

— Ливи и Эсмира сущие ангелы, не то что я. Знаете, тетя говорила, что они даже в детстве отличались крайне благоразумным поведением...

— Ирэн, — позвал он глухо.

А я не слушаю, продолжаю лепетать про старших сестричек и их достоинства:

— ... они всегда спасали бездомных животных, занимались благотворительностью и воспитывали меня...

— Ирэн! — настойчивее повторил Лесски.

— То есть, мной они занимались в перерывах, наверное поэтому я столь своевольна...

— Ирэн, я не хотел бы ссориться... — громко заявил профессор, — сориться с невестой в течение всего вашего срока

— Псевдо невестой, — поправила тихо.

— Именно с ней, — он поднялся, подошел ко мне и вместо того, чтобы вернуть договоренность, окончательно разрушил едва мелькнувшую надежду. — В лаборатории я вас все равно не допущу, простите. Но вы можете попросить что-нибудь иное.

— Равноценное?

— Да, — произнес он, с трудом разжимая зубы.

Наши взгляды встретились. Вот он миг откровения, миг, когда я могу попросить то, что нужно и быть уверенной, он не откажет. Перед глазами пролетела тысяча вариантов, но все они были краткосрочными и не важными. Всевышний, что же попросить?

— Итак, ваше слово, — поторопил девятый.

И я нашла вариант, который удовлетворил бы меня полностью и вернул разбитые надежды!

— Если я пройду комиссию, и меня не посчитают опасной...

Кажется, я только что слышала, как он скрипнул зубами. Скрипнул, вздохнул и взялся за нелепое предостережение с самым умным видом:

— Ирэна, я сомневаюсь, что вас допустят.

Но я упрямо повторяю:

— Если я пройду комиссию...Если поступлю в Академию МагФорм...

— Ирэна, не стоит питать иллюзий, — вздохнул правообладатель и положил руки на мои плечи, явно желая меня встряхнуть: — Ваше прошлое учебное заведение разительно отличается от столичного...

— Если я пройду комиссию, поступлю в Академию МагФорм, вы и слова не скажете против моего обучения! — сказала, и даже дышать стало легче.

— Я в любом случае не буду против вашего обучения, — огорошил признанием девятый, — но я более чем уверен, что вы не пройдете отбор.

К Всенижнему его сомнения! Я хочу в академию, я в нее поступлю.

— Пройду, спорим!

— На что? На лабораторию? — улыбнулся догадливый профессор и повторил свое решение: — Я вас в нее в любом случае не пущу.

— На год криб-срока! — и от нахальности собственного заявления обомлела на мгновенье, но слов обратно не взяла.

— Год? — стихийник прищурился. — А что в случае выигрыша возьму я?

— А вы подумайте, — милостиво предложила, с улыбкой вспомнив Ганса.

Он тоже не спешил объявлять своих условий и поплатился. Вернее еще поплатится, благодаря откровениям Эвении я его теперь не просто шантажировать, а терроризировать могу.

— Подумать? — профессор убрал руки с моих плеч и теперь, чуть наклонив голову, смотрел с иронией. — Н-да, кажется, я подобный козырь приберегу на всякий пожарный случай. Уверен, он мне еще пригодится.

— Как пожелаете, — ответила, изобразив книксен, чтобы профессор не увидел довольной улыбки и счастливого взгляда. Думайте, и чем больше, тем лучше!

Он хмыкнул.

— Но мне интересно, как вы за мокрый дом расплачиваться будете, Ирэна?

— Я? — от удивления сделала шаг назад и уперлась в кухонный стол, а стихийник с невозмутимым лицом кивнул.

— Вы.

— Кхм, — вот теперь мое представление о добрых, искренних и мудрых профессорах этот ученый муж окончательно порушил. — Знаете ли, Дейр, дом высохнет без потерь и потрясений для имущества и даже без ваших энергетических затрат. — Он прищурился, а я продолжила невинным светским тоном: — К слову, верхние комнаты уже высохли, в том числе и ваша спальня. Надеюсь, вы помните ее расположение.

— Намек понят, — хмыкнул девятый, — но не уходите от темы. Увидев свой дом в беспорядке, я получил ощутимый психологический удар, можно сказать ранение...

— В счет прошлых двух ночей ваше ранение, — последнее я подчеркнула издевательским тоном и сделала еще один шаг к двери, — должно было бы затянуться.

— Боюсь, что ваши сонные поползновения дали противоположный эффект.

Не переубедить поняла я, пришлось прекратить отступление и со вздохом взять себя в руки.

— Ясно. Можете не продолжать... — подняла руку, знаком останавливая его. — Что вам нужно от служки?

— Проверка ваших способностей, — ничуть не смутившись, заявил он.

И я позволила себе маленькую мстительную улыбку:

— А зачем вам проверка? Когда я поступлю в академию, вы получите детальный отчет о состоянии моих магпотоков и силе энергетического уровня.

— Сдается мне у вас дефект, и спать спокойно целый месяц мне любопытство не позволит.

— Что?

— Ладно-ладно, — отмахнулся, — не дефект, а маленькое отклонение, — и продолжил он с горящим взглядом. — И если это так, я хочу быть первым, кто подаст заявку на изучение вашего феномена.

— Я не... я... погодите, — от абсурдности его заявления слов попросту не хватало. Ни слов, ни злости.

— Я не собираюсь быть вашей лабораторной зверюшкой, — возмутилась с негодованием, а он даже бровью не повел, улыбается. И так эту улыбку так с его лица стереть захотелось, что я невольно предложила. — А давайте, мы на вас опыты ставить будем!

— Зачем?

— Вам всего лишь двадцать семь лет, а вы уже профессор практик, — открыла я страшную истину, сделав большими глаза. — Непорядок! Нужно исследовать...

И неожиданно Лесски оказался вплотную стоящим ко мне, а я с запрокинутой головой, которую он пальчиками держит за подбородок.

— Ирэн, я не буду ставить на вас опыты, всего лишь исследую показатели. А что до меня... — улыбнулся, — стихийнику не нужно проходить Универсал. Поэтому окончив академию, я сразу поступил на Профессорат и через год в счет заслуг перед отечеством получил практику.

Вот так вот! Ему в двадцать лет доверили лабораторию, а мне роль подопытной зверюшки. И получается, что несправедливое разделение возможностей и привилегий преследует меня с детства. Обидно, но не смертельно, своей лаборатории я когда-нибудь тоже добьюсь.

Правообладатель понял мое молчание правильно, отпустил и отступил, улыбнувшись:

— Еще вопросы, обвинения истерики?

— Воздержусь.

— Я рад.

В тот день и следующие два мы более не пересекались. Я занималась разбором на чердаке, он постановкой опытов в лаборатории. Дом наполнился звуками лишь в пятницу вечером, когда на свои рабочие места вернулись остальные служащие и с удивлением обнаружили, что нет нужды в нем прибираться. Ганс среди них так же был, но в отличие от прочих причиной четырехдневных выходных не интересовался и старательно меня обходил. Однако, это не уберегло огневика от столкновения с моей ищущей дворецкого персоной.

* * *

— Попался! — провозгласила я, ворвавшись в столовую, где обедали мужчины. Как ни странно подавились оба и оба резко поднялись. — Доброе утро!

— Доброе... — Ганс и Дейр переглянулись и, ни один из них не рискнул выдвинуть стул мне, — утро.

— Самообслуживание! — провозгласила я, ничуть не обидевшись, и самостоятельно устроилась напротив. Набрала себе немного картофельного пюре с грибами, пару кусочков копченой рыбы, налила большую чашку чая и придвинула ближе тарелку с шоколадными булочками. И все это в мертвой тишине, наступившей с моим неожиданным появлением. Тишь была настолько неестественно мрачной, что я невольно поинтересовалась:

— Могу я узнать, какие у вас планы на сегодня?

— А что, вам кто-то из нас нужен? — интуитивно насторожился девятый.

— Еще не знаю, в какой последовательности... Но, если мои сестры приедут до обеда, то я, надеюсь, вы не откажетесь сопровождать нас в городе... Ганс?

— Фу-у-у-х, — рано порадовался за себя Лесски.

И я миролюбиво продолжила:

— Не хочу отрывать Дейра от опытов днем, а вечером, я уверена он не откажется сводить нас в театр.

— Я занят буду, — попытался заявить профессор.

— Дорогой, — под удивленным и обескураженным взглядом огневика я подалась к стихийнику и ладошкой накрыла его руку, — вы, возможно, забыли, но... — небольшая пауза и самый нежный тон, какой имеется в наличии истинной леди, — с некоторых пор у вас появилась невеста, а у нее родственники, которым стоит уделить внимание.

— Мы так не договаривались! — воскликнул он сердито.

— Нет, но на столике в холле уже лежат записки от ваших родителей и мисс Эвении Ритшао. С кем из них вы хотите встретиться сегодня вечером?

Из двух зол выбирают меньшее. А сейчас меньшим были я и мои родственницы, и он это прекрасно понял.

— Проклятый Всенижний! — выдохнули оба. А Ганс продолжил удивленным шепотом:

— Дейр, ты когда невестой успел обзавестись?

— Было дело, — ответили мы одновременно, но в отличие от стихийника я улыбалась: — И дело это было взаимовыгодным!

— Да уж... — пролепетал девятый и, скомкав салфетку, он поднялся из-за стола. — Спасибо.

Уходил медленно, скованный, сдержанный, чуть-чуть ссутулив плечи. А стоило мне сказать, о том, что после театра намечен ужин здесь в столовой профессорского дома, так он вылетел из комнаты стрелой.

— Я сообщу, какое представление мы выберем! — пропела ему вслед и улыбнулась на озадаченный взгляд огневика. — Что-то не устраивает?

— Неведение не устраивает, а еще ваш взгляд, — он прищурился. — Вы словно бы знаете что-то и выжидаете подходящего момента.

— В точку, Ганс, — я улыбнулась, — и вам осталось лишь дождаться этой минуты.

Сообщение это ему не понравилось вовсе. В следующие секунды пространство вокруг нас странным образом изменилось, запело сонмом нежных звуков, наполнилось сладкими ароматами. И на фоне этого великолепия огневик позвал меня изменившимся голосом:

— Ирэна, посмотрите на меня...

Посмотрела и удивилась его улыбке той, от которой сердце в бешенном ритме заходится, глазам черным звездам и голосу, отдающему медовой патокой. Мужчина стал ярким, опасно притягательным и нечеловечески красивым.

— Неужели слухи не лгут, — удивилась восхищенно, — и в роду эль Гаерда все-таки были демоны?

— Может быть, — уклонился он от ответа и прищурился: — А теперь скажите, чего именно я должен дождаться...

Сказать, вот так прямо? Нет-нет и нет, слишком рано для моих откровений!

— Главное, что дождетесь, — ответила я. И с удовольствием проследив за тем, как изменилось от удивления его лицо, добавила: — А вы дождетесь.

Мужчина моргнул, недоверчиво посмотрел на меня, затем тряхнул головой и вновь очаровательно мне улыбнулся.

К его великому сожалению, у меня желания раскрыть все секреты и признаться в любви не возникло, а вот стремление пошутить, наоборот окрепло и активизировалось.

— Ганс, — томно позвала я и прикусила губы.

— Да, Ирэна?

От его голоса мурашки по коже, но я стараюсь не ежиться:

— Смотрю на вас и пытаюсь понять...

— Что?

Восторженный взгляд из-под ресниц, и с томным голосом продолжаю:

— Вам маску вручили за улыбку или все-таки за подвиги?

Раскатистый смех наполнил гостиную звоном, я с удивлением обернулись к двери, где согнувшись в три погибели, стоял Дейр. Отдышавшись немного, он успел сообщить о визите Ливи и Эсмиры и взглянув на сердитого дворецкого, вновь захохотал.

12.

Радостные приветствия, легкий завтрак с ванильным мороженым на десерт, час на отдых и прогулка. Мы шли по заснеженной столице ни на минуту не прекращая говорить, а сопровождающий нас огневик не переставал хмуриться. Когда мы вошли в лавку головных уборов, и Ганс последовал за нами с тяжелым вздохом, Ливи спросила:

— Он всегда такой? — самая старшая из нас и самая ответственная смотрела на огневика с любопытством.

— Нет, он бывает неотразим... — я улыбнулась ей и подмигнула, сопровождающему нас, идолу с угрюмым лицом и множеством коробок в руках, — но в доме профессора Ганса за глаза величают 'Его Величество Дворецкий'.

— Вполне заслуженно, — прищурилась Эсмира. — А что говорят о самом сэре Лесски?

— Ничего плохого. Вы не поверите, но между служащими и хозяином дома нет связей прислуга — господин, все равны. Они защищают профессора, а он отстаивает их. К слову, обращаются к нему по имени — Дейр, и по-своему любят.