Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Началось! — Произнесла Света.
Мы подождали несколько минут прежде, чем прокурор произнес все формальные вступления. Этот "нырок" я бы не назвал приятным. Мне никогда не хотелось оказаться в зале суда. Ощущения были, как в очереди в кабинет к зубному. Хотелось, чтобы зуб перестал болеть, встать и уйти с чувством облегчения от того, что проблема разрешилась сама собой.
Секундный головокружительный миг и я оказался в зале суда. Мой рот успел по инерции договорить окончание последнего слова. Я сделал вид, что у меня пересохло во рту. Замолчал, налил из графина воды в стакан. Выпил и откашлялся. Наступал мой звездный час — установление настоящего правосудия.
— В ходе сбора доказательств вины обвиняемого, были вскрыты интересные факты, заслуживающие обнародования в зале суда, перед всеми заинтересованными лицами. Не секрет, что одна влиятельная московская фирма, продвигающая свои интересы в нашем городе и заинтересованная в устранении конкуренции, использовала совсем не легальные методы получения нашего рынка. Нами были опрошены в качестве свидетелей некоторые ее работники и вскрылись факты получения взяток городскими чиновниками. Секретарь, запротоколируйте пожалуйста во всех подробностях. — Зал замер в ожидании. — Главный архитектор города Зайцев — пять миллионов рублей. Его помощник Шуть — два миллиона. Начальник криминальной полиции Загорулько — Три миллиона и путевку в Таиланд для всей семьи. Он сейчас как раз там и находится. Мэр города Нефельд Юрий Александрович — пять миллионов и приглашение на экономический форум в Женеву. Что ему там делать? И наконец, я, прокурор Павлов взял денег на сумму два миллиона рублей, о чем сожалею и каюсь. Посему, считаю мероприятие обычным фарсом, на котором хотели обвинить ни в чем не повинного человека, отличного строителя, любящего свой город и его жителей. — Светин отец смотрел на меня, через прутья решетки, во все глаза. Не только он, все смотрели. — Я оставляю за собой право возбудить уголовные дела в отношении названных мною лиц. Если вам показалось, что я недостаточно убедителен, то обещаю вам передать дело в Генеральную прокуратуру. Я осознал, надеюсь и вы придете к этому, что использовать власть в таких омерзительно-продажных целях настоящее скотство, за которое пожизненного срока будет мало. У меня всё. Спасибо за внимание.
Напоследок, я поинтересовался реакцией всех присутствующих. Тишина была гробовая и вдруг среди этой тишины раздались одиночные аплодисменты. Это был мужчина в последнем ряду. Мне пора было возвращаться.
— Я здесь! — Попытался я произнести сквозь скотч.
— Это ты? — Спросила Света.
Я закивал. Она отклеила скотч.
— Как все прошло? — Спросила она.
— Один благодарный зритель был. Твой отец хлопал мне. Вообще-то, очень похоже, что у всех настоящий шок.
— Теперь они должны уйти на совещание, для оглашения приговора, но могут и перенести, в связи с изменившимися обстоятельствами. Тебе надо возвращаться в тело судьи.
— Я понял. Хорошо, с ней я установил связь, пока был в зале. Заклеивай назад.
Я снова увидел зал, но уже другими глазами. Прокурор был красным и тер лицо платком. Он был похож на человека потерявшего рассудок. Глаза его никак не могли остановиться, бегали по сторонам, как будто потеряли связь с мозгом. В его сторону были направлены почти все взгляды в зале, что усугубляло его душевное состояние. Я понимал его, но не сочувствовал.
— Суд удаляется на совещание! — Огласил я и направился к двери.
За мной потянулись остальные судьи, причастные к вынесению приговора. Проходя мимо "клетки" с обвиняемым, я подморгнул ему. Дверь за нами закрылась.
— Охренеть, прокурора прорвало!
Я не знал точную иерархию судей, это был мужчина тридцати лет, который сразу закурил, как только мы вошли в комнату для совещаний.
— Не выдержал. Теперь что, откладывать будем, или как? — Спросила девушка, на вид только закончившая вуз.
— Ничего менять не будем. Время будет играть против нас. Объявим приговор и баста. Кому не нравится, пусть проводят новые расследования, нас это уже не касается. У нас были доказательства, согласно которым мы приняли решение. — Успокоил их я. — Кажется, прокурору подмешали сыворотку правды в еду.
— А это правда, что он говорил? — Спросила девушка.
— Чистая правда. Так все и было.
— Так как же нам выносить приговор, если мы заранее знаем, что виновный не виновен.
— Как говорил товарищ Берия, мы все на свободе только за недостатком улик.
— Заседание продолжается. — Я остался стоять, а все, кто принимали участие в заседании, сели. — Нами были рассмотрены все обстоятельства судебного дела, в том числе и с учетом пламенного разоблачения господином прокурором. — Я махнул головой в сторону заалевшего работника прокуратуры. — Учитывая все материалы дела, сфабрикованные для обвинения нашего земляка, честного человека, чья судьба оказалась в алчных руках столичных варягов, не знающих предела своей жадности, судом было принято решение освободить обвиняемого из-под стражи прямо в зале суда. Все обвинения с него будут сняты. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
В зале начался шум и недовольные возгласы. На меня стали бросать угрожающие взгляды.
— Внимание! -Я поднял руку. — В связи с тем, что для многих присутствующих здесь приговор оказался неожиданным и вам захочется реванша, или даже наказать кого-нибудь, советую придержать свои амбиции. Вы знаете, что некий Калаганов сбежал из города, накануне суда. Его напугали, а он не из тех людей, которых так просто напугать. Справедливость восторжествует, хотите вы того или нет. Заседание окончено, прошу покинуть помещение.
Я дождался, когда охрана откроет клетку с отцом Светы и выпустит его. Он не сводил с меня глаз, пораженный приговором не меньше тех, кто хотел его посадить. Я снова подмигнул ему и вернулся в тело уборщицы.
— Я здесь! — Промычал я.
Света догадалась и отклеила скотч.
— Что там? — Спросила она, сверля меня взглядом.
— Все нормально, я оправдал его.
— Спасибо!
Уборщицы обнялись.
— Пора возвращаться в себя. Мне уже приспичило в туалет, а я не знаю, как это делают тетеньки.
— Пора, соскучилась по себе.
Свету разбудил заранее приготовленным нашатырем и приказал приложить его к моему носу, через минуту. Покинул, наконец, тело уборщицы и оказался в своем привычном теле мужика. Запах нашатыря ударил в нос. Сознание пробиралось к свету через лабиринт ловушек. Каждая пыталась подменить собой реальность, чтобы снова предаться химическому сну. Снова нашатырь раздразнил мои рецепторы.
— Просыпайся уже! — Голос Светы донесся издалека.
Третьего раза мне хватило, чтобы проснуться совсем.
— Все уже разъехались. Одни мы с тобой, как три тополя на Плющихе торчим.
— Выспался на месяц вперед. — Я протер глаза и полез к замку зажигания.
Дорога до дома оказалась тяжелее, чем обычно. Реакции были замедленными и мне стоило огромных усилий, чтобы контролировать ситуацию. У Светы зазвонил телефон.
— Алло! Привет, па! Как все прошло?..., Да ты что? Освободили, прямо из зала суда?..., Вот это да! Хороший судья, наверное? ..., Маме звонил?..., А она что? Отлично. Конечно. Теперь всегда вместе. Я? С тем парнем, про которого тебе говорила. Да, он помог мне хорошо..., Нет, нет, не думаю. Целую..., До встречи! — Света отключилась.
— Рад?
— В шоке! Поверить не может, что так произошло. Он думал, сколько ему дадут шесть лет, или десять, а тут освобождение прямо из зала суда.
— Представь теперь, сколько чиновников не будут спать в эту ночь?
— О, да, их несчастные душонки будут трепыхаться от каждого звонка в дверь.
— Куда едем? — Я подумал, может быть Света хочет увидеться с родителями.
— К тебе, разумеется. Надо отметить нашу победу. Отец сегодня улетает в другой город, за матерью. Завтра к вечеру явятся.
— Отлично.
Алкоголь выбил из нас последние остатки смущения. Я позволил себе немного, чтобы между мной и Светой была гармония. Ночь была какой-то особенной. Я чувствовал, как Света делилась со мной благодарностью, умело отдавая ее сексуальным способом. Она делала это умело, и так очевидно, будто была обучена этому искусству. Несомненно, она была из категории стерв, умеющих повелевать мужчинами своей сексуальностью. Мне казалось, что меня она не берет в оборот из-за теплых, почти дружеских отношений между нами, или же из-за страха, что я смогу осуществить свою угрозу переселить ее разум в тело страухи.
Утро было непривычно тихим. Прежде, чем открыть глаза, я втягивал носом воздух в надежде ощутить запах готовящегося завтрака. Напрасно. Не пахло ничем. Я открыл глаза. Время приближалось к десяти, и в доме я был определенно один. Огляделся по комнате и увидел, что Светиной одежды нет. Моя майка, в которой она спала, лежала на стуле. Я встал и прошел на кухню, в надежде увидеть оставленный для меня завтрак. Его тоже не оказалось.
Я не помнил, чтобы Света говорила о том, что ей с утра надо в универ. Может быть, ей позвонили и пришлось срочно уехать. Она обязательно должна была оставить мне сообщение. Я схватил свой телефон. Точно, от нее было сообщение: "Привет! Я уехала к родителям, чтобы успеть приготовить праздничный ужин к их приезду. Теперь буду жить у них. Поняла, как мне их не хватает. Если тебе будет скучно, заезжай. P.S. Еще раз, огромное спасибо, за то, что помог".
Наверное, я еще верю в сказки. Вряд ли хоть одна молодая девушка захочет идти со мной до гробовой доски, хотя бы по той причине, что я дойду до нее гораздо раньше. Что делать? Наверное, я избранный, а удел избранных — жить в одиночестве. На суде я понял, как прекрасно вершить правосудие, это было по-настоящему полезное дело. Бог или случай выбрали меня, и я понесу этот крест до тех пор, до каких смогу.
На дворе лил дождь. Я вышел без зонта и понял, что промокну, не успев дойти до магазина. Мимо меня прошел мужчина с овчаркой. Какого черта им захотелось идти гулять в такую погоду? Вернулся за зонтом. Когда выходил из лифта, в подъездное окно сверкнула молния, и тут же ударил сильный гром. Разряд случился совсем рядом. Вышел из подъезда и расправил зонт. Из-за угла дома выбежала та самая овчарка и подбежала ко мне. Кончик поводка, за который ее водили, был оборван, и как мне показалось, был обгоревшим.
Собаке что-то нужно было от меня. Меня осенило, что молния и обгоревший поводок, связаны между собой. Мы обежали вокруг дома и наткнулись на мужчину. Он лежал без сознания и на нем имелись следы поражения молнией. Ладони были пунцовыми и вспухли волдырями. От ботинок шел пар. Пес засуетился вокруг человека, заскулил и лизнул в лицо. Мужчина дернулся, открыл глаза и захрипел. Я ощутил, что нахожусь в этом моменте не просто так. Человек умирал на глазах, а я мог спасти его. Не тело, но разум.
— Извини пес. — Произнес я и "нырнул!" в собаку.
Я рисковал, так как не представлял себе, как думают собаки. Оказалось, что вполне адекватно, чтобы выполнить заранее задуманный алгоритм. Из собаки "нырнул" в тело умирающего мужчины и из него сразу в себя. Мужчина гавкнул на прощанье и отдал богу душу. Пес забегал, засуетился, пытался заговорить, но издавал вместо этого гортанные звуки.
Так у меня появился товарищ, инженер Валентин, выглядевший, как породистая овчарка.
64
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|