Подземелья... сколько жуткого и прекрасного в этом слове. Во все времена люди стремились достигнуть самых неприступных вершин, взлететь выше любой птицы, стать могущественнее богов. Но умнейшие из человеческого рода никогда не забывали о земле, приютившей их и давшей им дом. Вгрызаясь в земную почву, дробя каменные слои, они искали и находили определенную прелесть в уютных подземных ходах, полусумраке нор...

Он спускался по ступеням, невысокий и крепкий мальчишка, чье лицо скрыто провалом капюшона. Саске и Сакуре было трудно смириться со смертью их напарника, с которым они прошли столько совместных миссий, но правду говорят те, кто заявляет о человеческой непостоянности. Новый сокомандник, рекомендованный из специализированного тайного лагеря по подготовке бойцов Анбу, быстро заслужил уважение как генинов так и наставника Какаши, когда во время очередной миссии сумел не только одолеть вражеского джонина-отступника, но и вернуть в деревню одну из ценнейших реликвий — меч Второго Хокаге.

— Ну как, малыш, освоил ту технику? — раздался насмешливый баритон из-за очередного коридора. Фигура на мгновение замерла, словно оказавшись в одной клетке с тигром. Напряженность и угроза прямо таки исходили от таинственного члена Седьмой команды, закутанного в длиннополый плащ.

— Выйди на свет, Зеттон, — произнес генин, не сводя взгляда с темного бокового коридора.

— Как всегда серьезен, — хохотнул мужчина. Послышались тяжелые шаги, и пару секунд спустя под тусклый свет чадящего факела вышел крупный мужчина в форме капитана Анбу. Маска крокодила выдавала в нем командира боевой группы — элитной ударной силы Листа. Массивная мускулистая рука со вздувшимися на ней венами и узлами мышц медленно протянула генину зажатый в кулаке свиток размером с палец. — Данзо-сан приказал передать это тебе. Пароль на ближайшие три дня.

Смешок. Не смущаясь грозного вида собеседника, генин ловко выхватил свиток и, сломав небольшую восковую печать ногтем, бегло пробежался глазами по начертанным иероглифам, запоминая каждую мелочь. Любая капля чернил, складка или неровность могли означать все что угодно в среде Анбу.

— Спасибо, Зеттон, — уже мягче поблагодарил мужчину парень, активируя печать самоуничтожения на свитке. — Что-нибудь еще?

— Нет, — судя по интонации, шиноби улыбнулся. — Только то, что хотел бы спросить лично я.

— Как всегда шутишь, — ответил генин. Со стороны могло показаться, что это два старых приятеля или родственника непринужденно болтали о всяких мелочах.

— Ну не все же тебе одному развлекаться, — хохотнул мужчина, хрустнув шеей.

— Поверь, это задание — сущий кошмар, — парировал паренек, делая вид, что поправляет полы плаща. Серебристый узор загадочно блеснул в свете факелов. — Я уже начинаю жалеть, что согласился.

— Как будто тебя стали бы спрашивать, — иронично произнес Зеттон, проведя пальцем по ремешку, на котором крепился массивный обоюдоострый клинок. — Приказы Данзо-сана не обсуждаются, тебе ли не знать.

На миг воцарилась тишина. Двое молчали, изучающе следя за каждым движением собеседника.

— Проблема в том...

Рука, скрытая рукавом плаща, молниеносно ныряет в карман.

— ...что такому как я не нужны глупые приказы!

Капитан Анбу бросился обратно в спасительную тьму бокового коридора, но реакция генина оказалась лучше. Победно вскрикнув, член Седьмой команды метнул в собеседника нечто, зажатое в руке. Мгновение и... хлопок.

— Аха-хах-ах!!!

Радостный смех разнесся по всем подземельям, нарушая такую уютную и естественную атмосферу подавленности и напряжения. Обиженно фыркая и плюясь отвратительной зеленой слизью, что растекалась по его лицу, командир ударного отряда с укоризной наблюдал за веселящимся мальчишкой, скинувшем наконец-таки душную хламиду.

— Сто! — наконец воскликнул парень, раскинув руки в победном объятии всего мира. — Ты сто раз подряд не смог среагировать!!!

— Чертов крысеныш, — гаркнул Зеттон, тщетно пытаясь вытащить ту часть слизи, что забилась ему в уши. — Клянусь своей простатой — больше ты не подловишь меня!

— Ого, — издевательски протянул генин, не сводя взора со своего шедевра, — в таком случае у меня для тебя плохие...

— Заткнись, иначе я надеру тебе зад, как и в детстве! — взревел мужчина, но по глазам, видневшимся из прорезей маски, было видно, что капитана Анбу также распирает смех.

— Если мне не изменяет память, — засмеялся генин. — именно я надирал тебе задницу с двухлетнего возраста.

— Ах ты...

Дружескую перепалку прервал протяжный гул, разнесшийся по коридорам подобно стону умирающего исполина. Оба шиноби замерли, вслушиваясь в тональность сигнала. Четыре коротких и два длинных свиста, почти незаметных на общем фоне, в мгновение ока донесли приказ главы Корня до каждого на подземной базе.

— Зачем?.. — неожиданно спокойным голосом произнес генин, недоверчиво смотря на своего товарища. Тот угрюмо промолчал и, вновь надев свою маску, встал и направился куда-то прочь.

— Зеттон, — с усмешкой в голосе позвал мужчину парень, снова закутываясь в свой плащ с серебряной вышивкой.

Капитан Анбу молча повернулся и тот час замер, пораженный до глубины души. В вытянутой правой руке его младший товарищ спокойно удерживал пульсирующую голубоватую сферу, от которой доносился негромкий свист бешено вращающихся потоков чакры.

— Неплохо для сопляка, а? — усмехнулся генин, создавая точную копию техники и в левой руке.

— Он, — кивнул Зеттон, и член Седьмой команды мог поклясться, что тот улыбнулся, — он бы гордился тобой, малыш. Только не используй эту технику на экзамене, понял меня?

— Чего уж тут не понять, — улыбнулся парень, встряхивая руками. Оба Расенгана развеялись, оставив о себе в качестве напоминания лишь приятный ветерок.

* * *

Пыль, паутина, затхлый воздух. Свежий ветерок проникает в эту комнату сквозь едва приоткрытое окно, но я тот час захлопываю его, лениво подтолкнув рукой. Безнадежность... Вот что царит в этих пяти квадратных метрах обшарпанной комнатушки.

Подношу бутылку к губам и делаю жадный глоток. Дешевое сакэ, отдающее мочой, раскаленной жижей струится в моем горле, оставляя после себя отвратительный осадок. Грязные слипшиеся волосы закрывают мое лицо, а помятая воняющая одежда тряпками натянута на моем вспотевшем теле.

— Что мне делать, мама? — спрашиваю я, обращаясь в пустоту, но полумрак молчит. Кривые тени обступили меня, жалкого и пьяного, и мне кажется что я даже слышу глумливый смех. Голоса... они преследуют меня с того самого разговора...

Из соседней комнаты раздаются веселые крики и гогот других рабочих склада. Ничтожества, валяющиеся на самом дне общества, развлекаются, купаясь в дерьме. Но чем я лучше?

Щелчок. Вспоминаю, что в моих запасах остался еще один шприц. Идти трудно, поэтому встаю на четвереньки и ползу. Под моей скрипящей койкой, пропахнувшей каким-то дерьмом пыльно, но я не обращаю на это никакого внимания, доставая спрятанный узелок. Внутри предостерегающе звякают пустые ампулы, но я-то знаю, что одна из них все-таки полна. Я считал, должна быть полна.

— Иди сюда... — хрипло хихикаю я, вкалывая тонкую иглу прямо в сонную артерию. Но вместо знакомого тепла по телу разливается настоящий жар. Кожа горит и чешется, и я, не выдержав, сдавливаю свое горло. Что-то не так, нужно выдавить эту...

— Хреново тебе, а, Ли? — насмешливо произносит голос со стороны запертой мною двери. Свежий воздух проникает в комнату — он пахнет цветами, завезенными сюда сегодня утром. Цветы...

"Рок, быстрее беги сюда! Такугава-сан привез новый вид ирисов!"

— А-а-а... — жалкий стон вырывается из меня. Мама... ты любила цветы, я знаю... нельзя продавать их всю жизнь в разваливающейся лавке и не любить. Мама...

Болезненные воспоминания вгрызаются в мой разум как раскаленный жгут. Моя рука на горле рефлекторно сжимается сильнее. Воздух... мало...

— Решил задушить себя? — все так же спокойно интересуется Узумаки, присаживаясь на корточки передо мной. Его голос насмешлив, а глаза смотрят презрительно. — Похвально, твоя сила воли впечатляет.

— Кха!.. — широко раскрываю рот, но воздуха катастрофически не хватает. Легкие горят огнем, а проклятая доза, оказавшаяся каким-то ядом, по-прежнему впивается в каждую клеточку тела кровожадными клыками. Гиена... будь ты проклят, Узумаки.

— Знаешь, — зевает он, без интереса разглядывая пустой шприц в моей шее. — еще тогда на скале меня заинтересовало: почему же ты такой злобный долбоеб? Жизнь извилиста и непредсказуема... В то время как мы с тобой шаг за шагом становились сильнее, я проводил свое маленькое и ненавязчивое расследование, Ли. Хочешь узнать, что я нашел?..

В глазах мутнеет, а каждый удар сердца отдается колокольным звоном в ушах. О чем говорит этот подонок?..

— Ну, думаю, о том, что ты самый слабый выпускник Академии за последние пятнадцать лет, говорить незачем? — хохотнув, начал блондин, от чего его лицо, исполосованное шрамами, стало напоминать уродливую маску. — Да и полноценным выпускником тебя назвать можно лишь с натяжкой. Зато... продавцом цветов ты мог бы стать отличным.

— Что?!

Вспышка эмоций настолько сильна, что я умудряюсь разжать собственные пальцы и глубоко вдохнуть полной грудью. Пытаюсь подскочить к этому подонку и схватить его за грудки, но ноги еще не отошли от влияния неизвестной отравы. Колени подгибаются, оставляя меня в бессильной злобе валяться на грязно деревянном полу.

— Да-да, — махнул рукой Узумаки, вольготно рассевшись на единственном в комнате табурете. Ублюдок видел, что я ничего не смогу сделать ему еще по крайней мере несколько минут, и пользовался этим, как последняя гнида. — Маленькая безымянная деревенька в десяти километрах от Конохи, старая лавка и мать-экс-шлюха, залетевшая от неизвестного...

— Заткнись!!! — реву я, изо всех сил стараясь дотянуться до его наглой рожи.

— ...во время одного из набегов, — как ни в чем ни бывало, продолжал блондин, старательно изображая процесс вспоминания различных фактов из моей жизни на своем лице. — Предположительно твой биологический папаша захоронен в овраге, что к югу от деревенского кладбища, вместе с другими убитыми патрулем Листа бандитами. Вся деревня уничтожена миссиннинами Скрытого Облака семь лет назад, во время смены караула шиноби. Так?

— Заткни свою поганую пасть, сучий потрох! — реву я, силясь подняться на ноги. Еще немного, всего пару секунд, и я смогу двинуть левой ногой, оттолкнуться от пола и вцепиться этой сволочи в горло.

"Спи, сынок. Завтра мы пойдем..."

— Замолчи, мудило проклятое!!! — мама...мама... мама...

Воспоминания... я все бы отдал, чтобы забыть пепелище своего дома и обугленный труп изнасилованной матери. Порой, я до сих пор просыпаюсь в холодном поту, остервенело стряхивая с себя несуществующий пепел, что во сне жжет мою кожу. Сразу после распределения в общежитие для бездомных я сжег все свои вещи. Каждая тряпка и мелочь напоминали о ней, сторожившей мой блаженный покой до самой смерти.

Молю вас, Великие Демоны, дайте мне сил заткнуть этого подонка!..

— Но, как и в любой истории, здесь есть парочка несостыковок, — уже более серьезно продолжил Узумаки, спокойно смотря на мои взбешенные глаза. Кажется, он уже вдоволь насладился прелюдией и решил перейти к самой сути. — Потому как, если верить официальной истории, Облако не имело предателей уже больше двадцати лет.

Тудум. Я замираю, вперив непонимающий взгляд в спокойные красные фонари Узумаки.

— Понимаешь? — уже абсолютно серьезно говорил он, наблюдая за моим онемевшим лицом. — В Облаке не было ни одного отступника со времен Третьей войны.

Тудум. Не было?..

— Думаю, не стоить тебе говорить, что только у одной силы могли быть основания для подобной лжи.

Тудум. Падаю лицом вниз, больно ударяясь носом о твердые доски. Кажется, что мир вокруг меня, и без того не такой радужный и приветливый, идет трещинами, что оголяют его настоящую. Суть. Гнойник, болезненный и несущий заразу по всему телу.

Больно...

"— Мама, а зачем ты ходишь к Тсучия-сану по вечерам?

— Так нужно сынок..."

Тяжело...

"— Кушай, мама!

— Не хочу, Рок. Я не голодна..."

Горячо...

— Коноха...

Мой голос больше похож на звериный рык, чем на человеческий голос. И нет в этом ничего удивительного и противоестественного. Просто... Просто нет во мне уже ничего человеческого. Выгорело, поджигаемое знаменитым духом Огня. Развеялось по ветру, что дует в великих лесах Конохи. Разбилось о каменные лики Хокаге.

"— Смотри, Рок, — мама улыбается, ласково гладя меня по голове и укачивая на своих коленях. В руках она держит маленький бутон лотоса, только что подобранный с кристально чистой глади пруда. Цветок благоухает и в лучах летнего солнца даже сверкает своим особенным, загадочным светом.

— Касива! — я со своим беззубым ртом радостно хлопаю миниатюрными ладонями, зачарованно наблюдая за игрой света в прожилках этого дивного цветка.

— Когда-нибудь, — смеется мама, еще крепче прижимая меня к себе. Я фыркая и стараюсь выбраться из цепких материнских объятий. Мне почти три, и я почти взрослый. — Ты станешь самым лучшим флористом во всех пяти странах..."

— Прости, мамочка, — шепчу я, незаметно для красноглазого ублюдка вытирая слезы. Он добился своего. — Но я никогда не стану флористом...

— Экзамен состоится завтра в десять часов, — он ухмыляется... ну и пусть. Мы не друзья. Более того, теперь я ненавижу его лишь каплей меньше, чем Скрытый Лист. Но вместе мы сила. Мощь, что когда-нибудь сотрет этот проклятый гадюшник с лица земли. — Не опоздай.

Глава 11

Гора

"Отличие солдата от воина в том,

что воину есть за что бороться, а солдат — знает".

Факумо Мураками — первый джинчурики Гоби.

— ...и если кто-то попадется больше трех раз — вся команда неудачника дисквалифицируется с экзамена!

"Сколько, мать твою, пафоса", — усмехаюсь я про себя, рисуя на своем столе кандзи "дерьмо".

А вообще, порой эта ехидная сука, которую неведомые мне силы назвали судьбой, любит подложить простым людям свинью. При этом делает это с неподражаемым изяществом и нахальством.

"Вот бы и мне так..." — мечтательно подумал я, представляя мир, где я обладал бы силой судьбы. Получилось весьма забавно, но уже спустя несколько секунд я пришел к выводу, что подобный расклад излишне глуп и нереален.

Моё задумчивое состояние совершенно бесцеремонно прервала чья-то рука, врезавшая мне по затылку. Удар был довольно сильным, поэтому я, не ожидавший ничего подобного, едва не поцеловался с испоганенной мною самим партой. По аудитории пошли приглушенные смешки, что значило показательность моего унижения.

— Это кто еще бл... — начал было я, но тут мой взгляд наткнулся на довольно ухмыляющееся лицо одного из проверяющих. Перебинтованная морда неизменного привратника Конохи Котетсу просто лучилась самодовольством от выпавшей возможности в очередной раз поднять на меня руку.