Наруто: Шаги

Ссылка на форум: http://forum.animeblog.ru/viewtopic.php?f=141&t=11015&start=450

Ссылка на автора: http://my.animeblog.ru/sinus

Наруто:Шаги

Автор: Sinus

Бета: на данный момент — MW

Название: Шаги (рабочее)

Статус: В процессе (писаться будет медленно, но верно)

Размер: ориентировочно — Макси.

Жанр: POV, Drama, Horror.

Персонажи/пейтринг: Наруто, Ли, но будут и другие.

Саммари: Скользкие дороги и крутые повороты...Эта жизнь — лабиринт. И страшно не заблудиться в его изгибах, а остаться одному.

Рейтинг: от PG-15 до NC-17

Размещение: Скажите мне где — и пожалуйста.

Предупреждения: OOC, AU

От автора: Соскучился я по этому фэндому. Прошло достаточно времени с написания Упавшего Листа, и, мне кажется, я слегка подрос. Посмотрим, что из этого выйдет.

Дисклеймер: Масаси Кишимото

Арка 1

Глава 1

Рок Ли

"Да ниспослан будет свет,

В те очи, что смотрят в пустоту..."

Тсуна Момори,

Первый советник Дайме Пятинебесного края,

58 год с заточения Дзюби.

— Ма...кха!.. ма...

Я до сих пор помню тот запах. Зловоние обугленных тел и запекшейся на лице крови.

— Мама...

Мне никогда не удастся забыть той страшной картины. Что открылась мне, когда я имел несчастье очнуться посреди этого кошмарного пепелища. Мой дом, место, где я рос с самого рождения, было сравнено с землей. Обугленные обломки досок, походившие на почерневшие кости исполинского зверя, хищно и зло пялились на меня своими остриями. То, что когда-то, в другой жизни, было красивейшей мебелью и богато расшитыми драпировками, теперь стало пеплом. Легкий летний ветерок, словно в насмешку над моим горем, подхватывал эту измельченную труху и нес её прочь.

Прочь от меня.

— Мама! — едва мой голос окреп, а пелена спала с сознания, я, покачиваясь на непослушных ногах, начал ковылять в сторону лежавшего в пяти метрах от меня тела. Прекрасное кимоно цвета заката, что так любила моя матушка, было скомкано и отброшено в сторону, а обнаженная женщина лежала неподвижно, вся обмазанная копотью. И хоть я еще не мог четко сфокусировать взгляд, вывернутые под неестественным углом руки и обезображенное рваным порезом лицо были мне ясно видны.

— Нет... — тук-тук, тук-тук. Весь мир перестал существовать для меня, семилетнего пацана, и лишь бешено колотящееся сердце отдавалось в ушах громким гулом. — Мамочка...

— Пошли, парень, — сильная широкая рука легла на мое плечо, и я дернулся как от удара током. Слишком резко развернувшись, я рухнул прямо на покрытый обугленными обломками пол и, дрожа всем телом, вытаращился на обладателя голоса. Неприметная серая майка, форменный жилет шиноби и повязка, похожая на те, в которых ходили те ниндзя, что патрулировали нашу деревню раз в месяц. Их смена должна была начаться как раз сегодня. Сегодня, но не вчера.

— Вставай, — немного грубовато, но с оттенком теплоты и жалости в голосе произнес шиноби Конохи. — Не следует тебе дальше оставаться здесь.

* * *

— Эй, придурок, лови!

Небольшой камешек, кинутый натренированной рукой, попал мне прямо в лоб. От боли помутнело в глазах, но я продолжал приседать, сжав зубы и вытирая льющиеся из глаз слезы.

Они смеются. Хотя нет... они ржут. Мои одноклассники по академии ржут как кони, да простят такое сравнение эти благородные скакуны. Такеда, главный заводила в нашей параллели, старается больше всех, сгибаясь пополам от хохота и прижимая руки к животу.

Но мне все рав... Нет, это ложь. Мне не все равно, иначе бы я не рыдал от обиды и не стискивал зубы до боли в челюстях. Но другого выхода нет, ведь здесь я — никто.

— Нет, вы только... — очередной приступ хохота. Такеда хлопает своего приятеля Ишигаву по плечу и театрально вытирает несуществующую слезу. — вы только посмотрите на него! Эй, неудачник, сколько уже раз?

Я не отвечаю, молча продолжая приседать. Ноги уже ноют, да и все тело ломит от усталости, но мне удается выжать из себя новую капельку сил... чуть-чуть... Так всегда. Сильнее, лучше, быстрее и сильнее, но по капле, пока другие скачут вперед семимильными шагами.

— Я к тебе обращаюсь, недоумок! — сильный удар по лицу выводит меня из равновесия, и я падаю на пыльную землю тренировочной площадки. Падаю, приподнимаюсь на дрожащих руках, и, покачиваясь от боли, пытаюсь продолжить упражнение. Падаю — и поднимаюсь. Изо дня в день. Как всегда.

— Да отстань ты от него, Такеда, — брезгливо морщит носик какая-та девчонка. — Он же сейчас помрет, не видишь что ли?

— Твоя правда, Мэй, — с чувством собственного превосходства отвечает мальчишка и плюет мне в лицо. Слюна течет по моему глазу и стекает по щеке, вызывая новый взрыв хохота.

Отстраниться. Сосредоточиться на чем-то одном и становиться сильнее. Сильнее этих плевков, одноклассников, Такеды... сильнее всех, кто сделал меня и мою жизнь такой. Медленно, когда каждая новая ступень к силе дается невероятными усилиями, а рядом, перескакивая через три, вприпрыжку бегут другие. Но я могу только так. Сильнее, выше, больше...

— ...три... — вырывается из моих горящих огнем легких. Такеда и остальные замолкают, с интересом уставившись на меня.

— Что ты там вякнул?.. — издевательски тянет кто-то, заглядывая в мое покрытое потом и грязью лицо. Неважно кто. Важно только...

— Семь тысяч... — выжать последние соки из этих проклятых, слабых ног и подняться. — восемьдесят... четыре...

Хохот. Плевки. Удары. И снова хохот. Выше, сильнее, больше...

Чтобы стереть их всех с лица земли.

* * *

Мерный стук деревянных сандалий убаюкивал уставший и сонный разум Майто Гая. Едва вернувшись с миссии, молодой и перспективный джонин был вызван в резиденцию Хокаге для решения одного срочного вопроса. Старик Сарутоби мерил шагами свой круглый кабинет, пыхтел излюбленной трубкой, распространявшей тяжелый запах табака, и заунывно читал досье какого-то паренька из академии.

— Рок Ли, девять лет, — скрипучий и кряхтящий голос Профессора Скрытого Листа отражался от стен негромким эхом, что действовало на откровенно скучающего шиноби как колыбельная. — Родился в маленькой деревеньке близ границы со страной Молний. В возрасте семи лет его дом вместе со всеми родственниками был уничтожен группой миссиннинов Скрытого Облака с целью грабежа. Спустя три дня был поселен в общежитии для беспризорников Конохи и определен в первый класс Академии шиноби. Физически здоров, не имеет хронических заболеваний. Система циркуляции чакры отсутствует как таковая, вследствие чего мальчик не имеет способностей к ниндзютсу и гендзютсу. Проявляет незаурядное трудолюбие на уроках физической подготовки, хотя и здесь его таланты весьма и весьма малы. Асоциален, есть подозрения в нарушении психики. В классе рассматривается как объект насмешек и издевательств... Что скажешь, Гай?

С трудом разлепив уже успевшие сомкнуться глаза, джонин встряхнул головой и непонимающе уставился на сосредоточенно сверлящего его глазами старика.

— Эм... — проклятая трехнедельная миссия, сожри её Кьюби! — Вы что-то сказали, господин Хокаге?

Хирузен закатил глаза и с видом учителя, объясняющего умственно отсталому ученику таблицу умножения, рявкнул:

— Гай, соберись! От нашего разговора может зависеть судьба этого мальчика! — тон Третьего не оставлял сомнений в серьезности его слов, поэтому Майто Гай, собрав все силы в кулак, придал своему лицу самое строгое выражение.

— Паренек безнадежен как шиноби, господин Хокаге. Я не понимаю, чего вы хотите лично от меня?

— Гай, ты не замечаешь определенного сходства между тобой и этим Ли? — голубые глаза Третьего лукаво сверкнули из-под го широкополой шляпы. — Отсутствие чакры, феноменальное трудолюбие...

— Сарутоби-сенсей, — смекнув, что разговор перешел в плоскость личных качеств, джонин позволил себе легкую фамильярность. — В свое время я добился всего только своими силами. Если этот самый Рок Ли действительно захочет стать шиноби, он землю сгрызет, но добьется своего. Если же нет... То я тем более не вижу смысла тренировать такого ученика.

— Ваши жизненные обстоятельства разнятся, Гай, — грустно выдохнул Хирузен, выпуская колечки дыма. — У тебя был дом, были родители, да упокоятся они с миром, в конце концов у тебя есть чакра. Этот же молодой человек, по сути дела, не имеет никакого будущего, если ему не помочь. Ты — лучший боец традиционного тайдзютсу в Конохе и единственный, кто может спасти его в этой ситуации.

Спать... Нет, сначала поесть, затем принять душ, а потом спать... Сила юности простит эти естественные человеческие потребности. Наверное все эти мысли были написаны на лице молодого шиноби, потому как Третий, после пяти минут игры в гляделки с сонным подчиненным, заранее понял его ответ.

— Иди, Гай, — джонин встрепенулся и, с плохо скрываемым ликованием на лице, торопливо поклонился и уже был на полпути к выходу, как строгий голос Хокаге одернул его. — Иди к Западным воротам. Там ты присоединишься к группе Какаши, и он проинструктирует тебя о новой миссии. Захвати с собой теплые вещи — ваша конечная точка назначения это Страна Снега. На все у тебя есть десять минут.

— Но... — обреченно заскулил Гай, но Сарутоби быстро перебил его, ударив кулаком по столу, от чего несчастный сын дуба разломился пополам.

— Немедленно! — и подхваченный скудным дуновением Силы юности, зеленый зверь Конохи моментально испарился в облачке белесого дыма.

— Прости, пацан, — печально вздохнув, прошептал Хирузен. Досье на Рока Ли плавно опустилось на обломки стола. — Но, видно, не судьба...

* * *

— Ты хочешь отомстить им?

Голос этого паренька такой высокий и по-детски звонкий, что от этих стальных ноток, пропитанных гневом, мне становится жутко. Очередной порыв холодного ветра, и меня заносит немного влево.

— Хочешь? — переспрашивает он, сильнее сдавливая мою руку. Чувствую, как жалобно хрустнули суставы, но я терплю, сжав зубы. И молчу. Как всегда.

— Отвечай!

Молчать. Не говорить. Не опозориться. Внезапно этот мальчик дергает моя вверх, и в следующую секунду я обнаруживаю себя лежащим на отвесной скале. Но не под ней.

— Если ты умрешь... — тяжело дышащий, мальчик нависал надо мной, яростно сверкая глазами. — ты согласишься с ними! Они говорят, что ты неудачник, и ты будешь им, пойдя на поводу у этих шакалов!..

Вдох — выдох. Я зажмурился, прячась от гнева в его взоре и от собственной ничтожности. Перебинтованные руки со сбитыми костяшками скребут по голым камням, оставляя на них неровный узор кровавых дорожек. Он прав. Я похож на ошибку природы. Слишком слабый, чтобы учиться. Слишком трусливый, чтобы выдержать удар. Слишком глупый... Сброситься со скалы Хокаге, как ни посмотри, не могло быть идеей умного человека.

— Что... — цежу сквозь крепко сжатые зубы, еле выдавливая из себя слова после стольких мыслей. — ...что же делать?

Мой голос больше похож на скулеж раненного щенка, нежели на исповедь героя-мученика. Привычка закрываться от всего мира при первых же признаках опасности не забыта, но я не чувствовал никакой угрозы от этого паренька надо мной. Гнев, ненависть, силу — да, но направленные не на меня.

— Ты столько тренируешься до потери сознания, что уже и так должен был найти ответ, — серьезные, не по-детски жестокие и печальные слова срываются с его уст. Проникая в самое сердце моей души. — Пока другие становятся сильнее за час, тебе требуется неделя. Прием, на изучение которого отводятся считанные дни, недоступен тебе месяцами. До сих пор не понял?

У моего спасителя странные глаза, неправильная осанка и страшный голос. Парень говорит вещи, о которых не задумываются порой и древние мудрецы, но одновременно совершенно по-мальчишески размахивает кулаками и брызжа слюной. Тук-тук. Тук-тук...

— Если ты поможешь мне стать сильнее всех тех отбросов, что превратили мою жизнь в Ад, я... — запинаюсь на полуслове, будто увидев приведение. Что-то неправильное и неестественное сквозит в наших словах, возносится к высотам жизни и распускается бутонами ошибок. Бутонами, которые в этом мире окрашиваются только в красный цвет.

— Нет, — резко перебив меня, он отворачивается и делает шаг в сторону обрыва. Нелепая, вся в подпалинах, одежда висит на нем мешком, грязные волосы торчат клоками, словно кто-то резал или вырывал их, а худенькое тело восьмилетнего пацана смотрится до того жалостливо и одиноко на фоне усыпанного ярко сверкающими звездами неба, что на мгновения я даже забываю о нашем разговоре. Но вот мальчик вновь поворачивается и мне становится хорошо видно его лицо, ранее скрытое ночными тенями, а теперь освещенное прекрасной Цукиёми.

Впалые щеки и крупные круги под глазами выдавали в нем частенько голодающего и страдающего недосыпанием. Три симметричных алых шрама по диагонали прорезал лицо мальчишки, придавая ребенку грустный, но одновременно и строгий вид. Я удивленно отшатнулся, когда понял, что вязь черных символов на лице паренька — не моя больная фантазия или прилипшие к потном лицу волосы, ведь сам он при свете луны оказался блондином, а самая настоящая сеть печатей, которыми пользуются сильные и опытные шиноби для выполнения сложнейших техник. Татуировки покрывали все лицо незнакомого мне пацана, исчезая за воротом старой поношенной майки.

— Мы оба сейчас слишком слабы, чтобы выжить, — прошипел он сквозь зубы, будто давясь собственными словами. Глаза цвета чистой лазури снова вспыхнули алым огоньком, погасшим в следующее мгновение, а их обладатель, в два шага преодолев расстояние между нами, впился взглядом в мое лицо. — Я помогаю тебе, а ты помогаешь мне. Но запомни, — тычок в грудь. — Если согласишься, то от нашего уговора тебя освободит только смерть.

Наверное, в тот момент по моей спине должны были пробежать мурашки, а на лбу выступить испарина. Но этого не произошло. Почему-то я воспринял как должное все эти угрозы и резкие слова.

— Не думай, что я шучу, — серьезным тоном продолжил парень, видя отсутствие всякой реакции с моей стороны. — Как и тебе, мне нечего терять, не за что бояться. Вот почему мы нужны друг другу. Ты согласен?

Маленькая и тонкая детская рука, протянутая для скрепляющего наш договор рукопожатия. Мысли, сомнения... но мое сердце не колотится как сумасшедшее, а значит...

Все правильно.

— Да, — две детские руки крепко сжимают друг друга. Луна и звезды, ночные небесные правители свидетели наших уз, что крепче и превыше всего. Мы были так малы и неопытны, что потом, много лет спустя, я вновь возвращался на ту скалу и думал: правильно ли я поступил? Но тогда в моей голове копошились мысли совершенно иного плана...

— А как тебя зовут?

Глава 2

Наруто Узумаки

"Первая заповедь шиноби — быть холодным, как лезвие куная."

Неизвестный автор.

Сырость и зловоние грязных улочек бьет в нос. Хотя нет, кажется это чья-то нога. Но вонь от этого меньше не становится.

Они поймали меня сразу же после того, как я, сдав собранные по улочкам и мусорным бакам бутылки, шел домой. Грязный, воняющий нечистотами, но счастливый от того, что завтра смогу исполнить свою давнюю мечту — впервые в жизни пообедать не в столовой для бездомных, а в том уютном ресторанчике неподалеку от резиденции Хокаге. Скрытый Лист — приличная и опрятная деревня, поэтому отыскивать пустые бутылки с каждым днем становилось все тяжелее. Но в тот день я сумел-таки заработать пять монет — сумму, достаточную для покупки маленькой порции яичной лапши без мяса.

Шестилетний сирота с тупой улыбкой на лице и крепко зажатыми блестящими кругляшами в кулаке. Хах... Это было неизбежно.

Повернув в знакомый переулок, который вел прямо на общежитие, я невольно споткнулся и, тихо ругнувшись сквозь зубы, упал прямо в большую жирно-черную лужу. Отвратно-пахнущая жижа брызнула на одежду и лицо. Неприятно, нечего сказать, но не смертельно. Не для меня.

Я быстро вскочил на ноги, в кратчайшие сроки помянув и лужу и всех её родственников до десятого колена, когда рядом послышался противный смешок. Резко повернулся в сторону звука, но ничего не увидел. Хотя нет, кое-что все же промелькнуло перед моими глазами — кажется нападавший носил синие сандалии...

Удар отбросил меня к прислоненному к кирпичной стене мусорному баку. Тело отозвалось резкой болью, и я против воли зашипел сквозь зубы. За неделю до этого очередная шпана умудрилась сломать мне ребра, поэтому едва сросшиеся кости отчаянно сопротивлялись подобным нагрузкам.

— Кто это тут у нас? — прогнусавил противный голос, обладатель которого незамедлительно вздернул меня за шкирку, как беспомощного котенка. Подождать, пока пелена боли перед глазами исчезнет, затем — ударить по яйцам и бежать. Классическая схема, успех которой обычно составляет около пятидесяти процентов. — Неужели сам демон решил почтить нас своим присутствием?

От этого волосатого типа с уродливой бородавкой на мясистом носу крепко и основательно несло алкоголем. Так, теперь уж — процентов сорок. Бутылочка сакэ, как правило, повышает болевой порог.

— Я ведь вам говорил — он всегда ходит этой дорогой, — ехидно прошипел знакомый мальчишеский голос Тайдо Кисараги — одного из тех, кто в качестве тренировки по физической подготовке ломает мне кости.

— Да-да, — задумчиво протянул бомжеватого вида мужик, взвешивая меня в своей руке, как кусок мяса на рынке. Гул в голове постепенно сошел на нет, и я готовился, искал удобную позицию, чтобы как можно тоне пнуть этого урода. — Отлично, парень, лови.

Мужчина сунул руку в карман потертой куртки и выудил оттуда тусклую монетку, которая тут же перекочевала в ладонь Тайдо. Морда этого подонка, старшего меня на три года, растянулась в ухмылке и в следующую секунду Кисараги с чувством выполненного долга смылся.

Что было дальше, я помню слишком размыто. Были удары, слезы, снова удары, обвинения в смерти жены и вновь удары. Я не сопротивлялся, так как этот малый оказался бывшим чунином, и шансов против него у меня абсолютно не было. Классическая схема номер два — свернуться в позе эмбриона и ждать.

Ждать пока бивший меня ублюдок не устанет.

Или пока я сам не потеряю сознание.

Или...

Мне было шесть, и я по-прежнему ждал. С самого рождения жизнь приучала меня быть самостоятельным и одиноким. Но, будучи слишком маленьким, я еще лелеял надежду на что-то... внезапно объявившихся родственников, доброго учителя или верных друзей. По закону жанра они все должны были появиться в том самом переулке, чтобы прогнать злого дядю и воспитать во мне характер, чувство справедливости, любовь к близким и степенную ненависть к врагам. Абстрактным близким и еще более абстрактным врагам.

Но вот жалобно хрустнули не выдержавшие ребра, а за ними — правая рука, крепко прижатая к груди. Из горящих огнем легких вырвался кашель, и сандалии бившего меня мужчины оросила кровь. После этого он взбесился еще больше и начал просто топтать меня, грозя элементарно размазать по асфальту в прямом смысле этих слов.

Было больно. Было страшно. Но больше всего было обидно.

За погнутые и отшвырнутые в сторону мои честно заработанные пять монет.

За порванную и измазанную в дерьме куртку, которую, по планам попечительского совета Листа, я должен был носить до восьми лет.

Кто-то хватает меня за волосы и швыряет в ближайшую кучу мусора. Потом в этих руках со сбитыми костяшками и разводами крови появляется какая-та труба. И снова удары.

Скорлупа отчужденности и наносного безразличия лопается, и в мой разум хлынула река того, чего я не могу себе позволить. Жалость к себе, грусть, отчаяние... Становится невыносимо больно не только от перебитых костей и смятых в фарш органов, но и от осознания собственной никчемности.

Я ждал, скрючившись в вонючем переулке, скуля от каждого удара металлической трубы. Я ждал, истошно вопя и давясь собственной кровью.

Но никто не пришел.

Кажется, я падал. Или же наоборот воспарял к небесам. Какая разница?

Помню, что в какой-то момент избиения я просто-напросто потерял сознания и оказался в окружении пульсирующей тьмы. Все вокруг меня дышало и дрожало как живое существо. Каждая вспышка боли в полумертвом теле отдавалась жалобным гулом в этой теплой и мягкой черноте, что заботливо пригрела меня.

"Не стоит ждать". — эта мысль вспыхнула в моем гаснущем сознании, распоров тьму. В глаза ударил ослепительно-яркий свет и...

В следующее мгновение я рухнул на какой-то мокрый пол. Синяки и переломы отозвались ноющей болью, едва не лишившей меня сознания. Тихое, но отчетливое журчание воды вокруг меня о том, что произошло нечто необычное.

— Ты ведь не хочешь ждать?

Глухой рокот нечеловеческого многоголосого рыка вернул меня с небес на землю. Резко подняв голову, от чего шейные позвонки едва не рассыпались на мелкие осколки, я вперился взглядом туда, откуда раздался жуткий рык.

В пяти метрах от меня возвышалась невероятных размеров решетка, с которой не могли бы поспорить даже ворота деревни. В тусклом свете странного гигантского помещения не мог разглядеть ничего дальше толстых как вековой дуб прутьев.

— Кто это? — прохрипел я, сделав тщетную попытку сесть. Тело не слушалось, а вода вокруг меня медленно, но верно окрашивалась в насыщенно-красный цвет. — Где...я?

— Отвечай на мой вопрос, сопляк! — рявкнуло нечто и внезапно всего меня охватил немыслимый по силе гнев. Я лежу в луже собственной крови, еле умудряюсь дышать своими легкими, пробитыми осколками ребер, а какая-та мразь еще и смеет орать на меня?

— Говори, ничтожество! — распалялся мой невидимый собеседник за своей решеткой. — Если ты хочешь выжить, отвечай!

— Пошел... к демонам... — выплюнул я, зажмурив глаза и изо всех сил сжав челюсти. От жалости — к презрению... от грусти — к ненависти... от отчаяния — к гневу. В тот момент, когда эти преобразования произошли в моей голове, весь тот ужасающий поток чувств, в котором я почти захлебывался, словно врезался в плотину. Я почувствовал, как мои руки перестают дрожать, а к мыслям возвращается ясность. Капля за каплей, сквозь выстроенный мною барьер просачивалось лишь то, что питало меня тогда, на грани смерти, захлебывающегося от собственной крови в каком-то сыром зале, где неизвестный подонок глумится надо мной...

Презрение к тем, кто плюет мне в лицо и шепчется за спиной, называя демоном. Эти бесхребетные твари, которые не смогли защитить себя во время нападения Девятихвостого, боятся меня, как символа их вечного позора и бесконечной слабости.

Ненависть к Кисараги и другим малолетним сволочам, отбиравшим мои последние деньги, рвавшим и топтавшим те крохи гордости и силы, которые я выскребал из себя! Тем, кому все в мире дается даром! Почему же я должен давиться объедками, дохнуть от холода и прогрызать себе путь, как какой-то червь!

И гнев... Гнев на демона, что сидит внутри меня, а точнее передо мной, запертый в своей темнице. Изрезанный иероглифами пол, в который я уперся лицом, содержал избыточное количество информации, касавшейся объекта и субъекта заточения... Гнев на людей, наплевавших на меня, сделавших бездомного сироту козлом отпущения.

Мне казалось, что тогда, умирая в застенках собственного сознания, я мог ненавидеть весь мир. Ярость пульсировала во мне, клокоча по венам, растекаясь раскаленным железом по всему телу.

Она требовала выхода.

— НЕНАВИЖУ!!! — заорал я во всю мощь легких, не обращая внимания на брызнувшую из горла кровь, забыв про истерзанное тело. Как-то интуитивно я потянулся к тому древнему чудовищу, которое ревело и рычало за ставшей внезапно близкой решеткой. Едва моя рука коснулась холодных темных прутьев, с другой стороны в нее ударила исполинская лапа, покрытая красным как кровь мехом. Я, продолжая кричать, и уже почти потеряв разум от разрывающего мою душу гнева, прикоснулся к ней.

Внезапно мир дрогнул, будто кто-то со всей силы долбанул по гигантскому гонгу. Лапа Кьюби подернулась красной дымкой, и в следующий момент нечеловеческая сила демона рванула меня вперед, затаскивая прямо вовнутрь черной неизвестности.

Я помню, как не только мое тело, но и разум оказались зажаты в мощные тиски, а чья-то огромная зловонная пасть сомкнулась над моей головой. Все погрузилось во мрак, призванный распылить по ветру самые храбрые сердца и сломать самых отчаянных безумцев. Но ярость, бушевавшая во мне, продолжала гореть лесным пожаром, неукротимая и неумолимая, как и сама первозданная стихия.

В какой-то момент до меня дошел звук мерных ударов, прерываемых невероятно громким воплем. Я ощущал, как мой гнев бьется в унисон вместе с тем пространством, где я оказался, а ненависть растет и множится.

Отчаянный последний вопль Кьюби выдернул меня из океана боли и сладкого как патока наслаждения от клокочущей силы. Сильный толчок куда-то в район груди вышвырнул меня из темницы Девятихвостого, и уже через секунду мое тело врезалось в противоположную стену зала. Кладка из неизвестного материала пошла трещинами, но в следующее мгновение заросла, оставив в месте, куда я врезался, только неглубокую вмятину.

Ураган чувств, захлестнувший меня, постепенно начал стихать, возвращая мне ясность ума. Встряхнув головой, я посмотрел в сторону решетки, ожидая увидеть разъяренного моей выходкой Биджу. Но...

Клетка была пуста. Освещаемая тусклым светом, лившимся из ниоткуда, громадное пространство внутри клетки оказалось пусто. Не веря своим глазам я одним резким рывком спрыгнул на пол и быстро кинулся к небольшой бумажной печати, выполнявшей роль замка. Аккуратно выведенные иероглифы печати не были повреждены или стерты. Прутья стояли на своих местах, нетронутые и не погнутые колоссальной силой демона. Но где же тогда...

— Аррргх...

Из воды, плававшей внутри клети, поднялся и лопнул крупный пузырь. Вслед за ним, булькая и смешиваясь, начал всплывать сплошной поток пузырей. Некоторые, особо крупные, умудрялись повиснуть в воздухе на несколько секунд, но затем неизбежно исчезали. Каждый лопнувший пузырь сопровождался гневным рыком не громче шепота, но вместе тысяча голосов превратились в оглушительный рев.

Я заворожено наблюдал, как оставшаяся на поверхности пена приобретает алый оттенок, а свет вокруг чуть меркнет. Гнев, придававший мне силы, выгорел, оставив лишь опустошенную оболочку и помутненный шоком от происходящего разум. Наконец, кроваво-красная масса зашипела и, издав жуткий рев, взметнулась ввысь, к самому потолку. Пена, плотнея и приобретая все более насыщенный оттенок, сложилась в гигантскую звериную фигуру. На том месте, где должна была быть голова, прошла четкая черная черта, которая, раскрывшись, оказалась усеянной похожими на мечи острейшими зубами.

— Человек... — прорычал появившийся из ниоткуда Кьюби, приближаясь к самым прутьям. Открывшиеся провалы глаз, горевшие потусторонним адским пламенем, смотрели с нескрываемой ненавистью и... удивлением? — Ничтожная букашка...

— Что... — выдавил из себя я, делая шаг назад. — Какого?..

— Не жди, — перебил меня древний монстр, наклоняя свою исполинскую морду на уровень моих глаз. — Эти шрамы и знаки подтверждают твое право на жизнь, мальчишка.

Дрожащей рукой ощупал свое лицо. Так и есть — кровь, капавшая на пол, когда я был вжат в стену, текла из трех свежих рубцов, пересекавших мое лицо. Взгляд в пол, и я едва устоял на ногах. Все мое лицо покрывала целая вязь незнакомых мне черных завитушек и крючков.

— Твой гнев — твоя сила и опора, человек, — продолжил демон, отступая обратно в сгустившуюся тьму клетки. Я был слишком поражен всем произошедшим,, чтобы связно задать мучившие меня вопросы. Да что юлить — я едва стоял на дрожащих как осиновый лист ногах! — Сегодня с его помощью ты обрел силу, но печать смерти предусмотрела и это...

Глухое рычание, как мне показалось, до боли напоминало ехидную усмешку.

— Копи свой гнев, — теперь я мог видеть только горящие огнем глаза и оскаленную в жуткой ухмылке пасть. — закали его, как кузнец изготавливает меч. И в тот день, когда ты будешь готов, зайди в мою темницу второй раз. Тогда мы решим, кому будет принадлежать твоя невероятная ярость и моя сила.

Я слушал, повернувшись спиной к Девятихвостому. Вот значит как — даже тогда, когда я сумел вырвать свою жизнь из пасти дьявола, её отнимают у меня?

Голос Биджу набатом содрогал мой разум до самого момента, как я заствил свое тело очнуться.

— Я буду ждать тебя, мой драгоценный тюремщик... Тебя и твоей восхитительной ярости...

Глава 3.

Отчаяние и надежда.

"Вторая заповедь шиноби —

не доверяй никому. Особенно себе".

Неизвестный автор.

Неудобный жесткий стул, гудение одноклассников под боком и занудное бормотание сенсея. Мне было скучно и неинтересно. Казалось, все способствовало поднятию моего настроения: практически новая одежда, выданная органами надзора над сиротами, прекрасная солнечная погода и, наконец, появившиеся после недели работы уборщиков в небольшой забегаловке, какие-никакие, но деньги. Но именно сегодня целая куча мелочей, по отдельности не представлявших ничего, на что стоило бы обратить внимание, но в совокупности представлявших силу, с которой нужно считаться, заставляла меня нервничать и злиться.

— ...показываете технику, а затем мы решим, кто из вас продолжит обучение, а кто — будет вынужден оставить профессию шиноби, — твердым и, как ему самому казалось, беспрекословным тоном произнес Ирука. Я ставшим привычным за несколько лет движением поправил бинты на своем лице, скрывавшие три уродливых шрама и сеть печатей Четвертого. Забавно смотреть на то, как человек с самым мягким характером, какой мне только приходилось встречать в своей короткой жизни, пытается запугивать нас.

Оглядываю поверх бинтов свой класс. Впечатленными речью Ируки и каменной мордой Мизуки выглядят только две неразлучные дуры — Харуно Сакура и Яманако Ино, да еще и наша скромница-тихоня Хьюга Хината. Остальные выглядят в разной степени спокойно, что означает увлеченно играющегося со своей псиной Кибу, спящего Шикамару и, конечно же, надменно взирающего на суеты этого ничтожного мира, Учиху Саске. Каждый делает вид, что ему все равно, по-разному, но у кого-то дрожит нога, другой постукивает пальцем по сгибу локтя, а третий — забывает про последнюю пачку чипсов в своем рюкзаке. Хех, со временем это отребье становится только забавнее...

— Учиха Саске!

Наследник, а точнее — последний представитель легендарного клана, показательно медленно встает со своего места и, засунув руки в карманы шорт, уверенным шагом направляется к двери, ведущей в комнату для экзаменов. Девчонки поражены наповал, парни скрипят зубами от зависти — что еще надо этому красавчику? Но нет, мускулы на его руках напряжены, а на шее еле заметно дергается жилка — Учиха волнуется едва ли не больше всех в классе.

Наблюдательность и способность делать правильные выводы — вот чему я научился у Ли в первые годы нашего партнерства. Неудачник без чакры, он оказался на удивление открытым и простодушным пареньком. Я мог читать его как открытую книгу и в самый первый наш тренировочный бой сумел одолеть его буквально за секунды. Его выдавало все — от выражения лица, до положения рук. Даже удивительно, что сразу после того, как его выгнали из Академии, он пошел работать помощником грузчика где-то на продовольственном складе Конохи, а не потребовал у меня в тот же момент придумать хитроумный план по мгновенному уничтожению деревни. Как бы то ни было, Ли продолжал заниматься собой, учить техники тайдзютсу, впрочем, без особого успеха.

Я очнулся от воспоминаний, когда Учиха под бурные аплодисменты женской части нашего не совсем дружного и даже кое-где враждующего коллектива, появился в аудитории, лениво подкидывая в руке новенький протектор. Я невольно сжал челюсти до скрежета в зубах. Вот так всегда в этой жизни. Какой-то ублюдок получает все по взмаху руки, а такие как я или Ли должны вырывать свой шанс из глотки соперника.

Маленьких наследников кланов и других учеников Академии поочередно вызывали в комнату с экзаменаторами, где они демонстрировали навыки в элементарных ниндзютсу. Нельзя сказать, что я был спокоен как скала. Моя чакра, взбесившаяся еще пять лет назад из-за убойной дозы силы Девятихвостого и подавляемая в результате печатью Четвертого Хокаге, прекрасно работала для выполнения атакующих техник, по крайней мере тех, что я сумел найти в книжках для учеников, но иллюзорные клоны или замена для меня — как тайна за семью печатями. В лучшем случае мое творение исчезнет через пару секунд, а в худшем — взорвется, разнеся все в метре вокруг себя.

Но я не отчаивался, так как знал, что Ирука в курсе моей проблемы и позволит показать что-нибудь другое.

— ...то Узумаки!

Я послушно встаю со своего места, ловя на себе многочисленные взгляды. К сожалению, за пять лет нашей с Ли договоренности он так и не смог помочь мне ничем, кроме как парочкой свитков с несложными ниндзютсу. Именно поэтому я шел, стараясь не обращать внимания на насмешливее взгляды, горящие поистине детской, необусловленной ничем ненавистью.

— Шел бы ты отсюда, демон, — надменно бросил Инудзука, швырнув мне в лицо хлебным катышком. Не обращать внимания, идти к двери. Не бежать, но и не медлить. На данный момент я не мог противопоставить им ничего, кроме своего лютого гнева, который, как это ни печально, убивать не умеет. Но я научусь. Клянусь вам, подонки.

— Да он все равно ничего не сможет! — гнусно захихикала Харуно, хотя в рейтинге успеваемости по практике находилась на месте прямо передо мной. То есть на предпоследнем.

— Куда потом пойдешь, неудачник? — тихий, но отчетливо слышный даже в этом гомоне голос остановил меня прямо перед дверью. Учиха с иронической усмешкой смотрел на меня сверху вниз, заседая на столе учителя. — Снова бутылки собирать?

Аудитория взорвалась хохотом. Я зажмурился и отвернулся к двери, не в силах вынести такого унижения.

"Как он узнал?! Я ведь всегда делал это по ночам, когда все эти маменькины сынки спят в своих теплых кроватках!"

Гнев и ярость накрыли меня с головой. Казалось, что еще секунда, и я вновь окажусь перед клеткой Кьюби, готовый разорвать весь мир с его мощью. Но неимоверным усилием воли я заставил себя успокоиться. Еще не время, еще не время...

Но, черт возьми, как же мне хотелось отомстить им всем как можно быстрее!

* * *

— Это никуда не годится, — покачал головой Ирука, с сомнением на лице рассматривая моего полудохлого клона.

Сукин сын! Он намеренно дал мне это задание, зная, что я провалюсь! Даже Мизуки предлагал ему проэкзаменовать меня на знание теневого кулака — техники, позволявшей мне концентрировать чакру в кулаке, хотя едва ли знал меня!

— Может быть, дадим ему шанс попробовать что-нибудь другое? — предложил Мизуки, с сожалением в глазах косясь на меня. Пошел ты к дьяволу, выродок хромой калеки! Не нужна мне твоя чертова жалость!

Видимо, мои чувства так сильно отразились на моем лице, что в следующую секунду вместо благодушного Мизуки на меня смотрел строгий сенсей. В ответ на предложение товарища Ирука снова покачал головой, уткнувшись глазами в свой список, где только что напротив моего имени была поставлена пометка "нет способностей".

— Сожалею, Наруто, — тихо, но твердо сказал он, посмотрев мне прямо в глаза. Странно, но я никогда раньше не замечал, что за исключением старика Хокаге только этот низкопробный чунин никогда не обращался со мной как с монстром. Даже когда на мне появились эти шрамы, а глаза приобрели красный оттенок, сенсей только прислал в мою комнату в общежитии моток бинтов без записки. Что это? Чувствует родственную душу? Жалеет?

— Пошел к демонам, мразь, — зло прошипел я сквозь крепко сжатые зубы и, не желая больше чувствовать на себе этот полный сострадания взгляд, выбежал из аудитории.

* * *

Естественно, когда я вышел в аудиторию с перекошенным гневом лицом и без повязки, эти маленькие стервятники не упустили шанса надо мной посмеяться. Поднялся шум, все, кому не лень, вскочили со своих мест и кинулись ко мне, желая как можно быстрее посмеяться мне в лицо. Пинки, затрещины, даже пара плевков в лицо... толпа была настолько плотной, что я минут десять не мог протолкаться к выходы и сжав зубы терпел издевательства.

Когда же наконец мне удалось вырваться, единственным желанием было уйти туда, где никого нет, и в одиночеств накручивать свою ненависть к учителям, одноклассникам и всей деревне в частности. Я не забыл слова Девятихвостого, сказанные им напоследок в нашу первую и пока последнюю встречу. Кьюби — воплощения злобы и гнева, рожденный самой судьбой. И если я хочу одолеть своего демона и завладеть его силой, то должен быть злее, ненавидеть сильнее и держать эти чувства в себе до тех пор, пока не придет время воспользоваться ими как мечом, который отсечет все, что связывало меня с судьбой неудачника, и уничтожит моих врагов.

Но тогда, сидя на крыше здания, я просто раскачивался из стороны в сторону, уронив голову на грудь. Думаю, тогда я казался не более чем плачущим мальчишкой, сбежавшим от своего горя. Может, это было и так. Мне трудно было понять, были ли те горькие слезы, текущие по моим щекам слезами отчаяния, или бессильными каплями гнева. Мне было все равно. Разбираться в себе — удел неудачников. Единственное. О чем я думал на тот момент, это о закрытой для меня карьере шиноби и способах, как же я смогу отомстить. Неважно кому. Тому ниндзя, что не скрываясь наблюдал за мной с ближайшего телефонного столба, или же маленькой девочке, играющей со своим котенком и смеющейся заливистым смехом. Я никогда так не смеялся. Я не умел так смеяться.

— Прости, я сделал все, что мог, — появившийся из ниоткуда Мизуки присел рядом со мной и задумчиво посмотрел в небо. Мне было неприятно общество этого ублюдка с наигранно-сочувствующим взглядом, и я отвернулся, зная, что прогнать его не смогу.

— Знаешь, — опять этот философский тон, наполненный дружелюбием и неприкрытой надеждой на лучшее будущее. Так со мной говорит Третий и, иногда, Ирука. Чтоб вы все подавились своими соплями. — мастерство шиноби определяет не то, сколько техник он знает, а то, как он умеет ими пользоваться. Я знаю, что ты выучил парочку ниндзютсу ближнего боя из учебников в библиотеке Академии и...

— Говори по делу, — никогда не обращался к учителям на "вы", потому что ни один из них не заслужил мое уважение. По большому счету, никто еще не заслужил его. — Мне наплевать на эту бредятину про смысл жизни и прочую хрень.

Похоже, его немного смутила моя манера общения. Ухмыльнувшись, он почесал голову и с видом заговорщика прищурился, глядя на мое совсем недружелюбное выражение лица.

— Именно это мне в стебе и нравится, — вздохнул он, вставая на ноги. — Ты умеешь видеть то, о чем другие не догадываются. Это ценное умение для шиноби, а дзютсу... их всегда можно просто выучить.

Теперь я понял, с какой целью учитель бросил экзамен на одного Ируку и приперся ко мне. Догадка едва не заставила меня расхохотаться: этому худому идиоту что-то нужно от меня!

— О чем вы говорите, сенсей? — полунасмешливо спросил я, делая удивленный и заинтересованный вид. В ответ Мизуки еще шире ухмыльнулся и бросил, словно это и не было его изначальной целью:

— Для учеников... со специфической направленностью, — теперь все сомнения, если они и были, сразу отпадают. Теневой кулак и скудное умение маскировке с помощью чакры, например превращение, — стандартный набор для любого ниндзя уровня чунина и выше. Этот скользкий тип льстил мне, надеясь притупить бдительность. — существует вариант переэкзаменовки. Я уговорил Ируку позволить тебе им воспользоваться.

Пауза. Ждет моей реакции, которая должна выражаться в резком подъеме настроения и морем энтузиазма. Так уж и быть, "сенсей", я вам подыграю:

— Правда?! — я вскочил с места и попытался сделать наивное лицо, что с моими шрамами и повязками выглядело довольно хреново. Но учитель, кажется, поверил. — Что я должен сделать?

— Похитить свиток с техниками Хокаге, — хмыкнул он, и все встало на свои места. Меня хотели использовать для воровства, а затем подставить. Я едва удержался презрительного выражения — такой дурацкий трюк разгадает даже младенец. — В качестве препятствий, за тобой будет погоня, но если ты сумеешь передать свиток тому, кто будет ждать тебя в назначенном месте — тебе дадут Генина. Этот экзамен проверит твою способность действовать в экстремальных условиях и...

А дальше было много воды. Какая-та чепуха про тест реальным заданием и так далее... Было совершенно очевидно, что все это просто плохо отрепетированный спектакль специально для меня, глупого и забитого сироты, ждущего подарка судьбы и ангела в виде Мизуки.

Но если он предлагает мне совершить что-то подобное, то наверняка просчитал варианты моего провала. Это значит, что операция по похищению будет спланирована и организованна так, чтобы даже я смог проникнуть в резиденцию Хокаге и совершить задуманное. Значит ли это, что единственную реальную опасность представляет сам Мизуки? Скорее всего он захочет избавиться от меня, либо отобрать свиток и выставить все в свою пользу...

Но теперь у меня есть шанс получить доступ к секретным техникам всех лидеров деревни! Наверняка и Четвертый оставил там записи о снятии моей печати.

Что ж, Мизуки-сенсей. Спасибо вам, этого шанса я не упущу.

* * *

Вечером того же дня, избегая людный мест, где я мог бы встретить своих хвастающихся протекторами одноклассников, я направился в сторону западных ворот деревни. Через Скрытый лист проходил торговый тракт, пересекавший страну огня и молнии, поэтому половина западной части деревни была заполнена всевозможным складами и офисами компаний.

Я остановился напротив большого деревянного здания, больше напоминавшего коробку, с красными цифрами 17 на массивных дверях. Именно здесь, после того как его выгнали из Академии и признали непригодным к обучения, работал и жил Ли.

Войдя внутрь, я сразу же почувствовал стойкий аромат цветов. Везде, куда ни глянь, стояли огромные горшки, в которых росли пушистые кустарники с тяжелыми бутонами.

"Закупили для праздника весны?" — подумал я, идя между многочисленными глиняными горшками в сторону лестницы, ведущей в комнаты для рабочих. Но не успел я дойти до проржавевшего насквозь произведения искусства неизвестного кузнеца, как заметил какое-то движение справа от себя.

Резко повернувшись, я нос к носу столкнулся с Ли, на лице которого было написаны два чувства: усталость и нетерпение.

— Что тебе здесь нужно? — резко бросил он, перетаскивая небольшую вазу с ядовито-желтыми розами в угол помещения.

— Сделка. — просто ответил я, не обратив внимания на грубость. Какие бы договоренности не существовали между нами, я и Ли не стали друзьями. Периодически мы помогали друг другу найти нужные свитки, скидывались на тренировочную экипировку и отрабатывали друг на друге потом и кровью выученные техники. Наши бои всегда походили на возню в песочнице, потому что по тем жалким обрывкам и клочкам, что нам удавалось достать, научиться чему-то серьезно и основательно не получалось. Каждый раз, когда кому-то требовалась помощь другого, первый говорил "сделка". Это значило, что он должен в обмен на услугу достать для второго что-то, что поможет ему в освоении старых и новых техник. Равноценный обмен. Сделка. А дружба...

Мы были слишком одинаковы, чтобы стать друзьями.

— Что на этот раз? — как и всегда, когда разговор заходил о чем-то, что сделает его сильнее, Ли приободрился и предвкушающим выражением лица подошел ко мне.

— Ты только поспокойней, ладно? Сразу говорю, у меня есть план, — мой рот растянулся в достаточно ехидной усмешке. — Мы похитим свиток Хокаге.

Воцарилась тишина, прерываемая лишь ударами капель из протекшей трубы и пьяными голосами рабочих с верхнего этажа. Сначала Ли смотрел мне в лицо, гадая, когда же я научился шутить. За время нашего знакомства я ни разу не показал ему искренней улыбки, не поздоровался и не заговорил о чем-то, не относящимся к делу. По большому счету, я не делал этого ни с кем, но теплоты нашему общению этот факт не придавал.

Спустя пять минут Ли понял, что я не шучу и не пытаюсь закончить жизнь самоубийством. Ожесточенно взлохматив грязные, коротко постриженные волосы, он начал ходить из стороны в сторону, сосредоточенно размышляя над чем-то. Я спокойно ждал, пока мой напарник успокоится, и лишь небольшая искорка раздражения грозила зажечь меня как факел. Но ожидание самой дерзкой авантюры в моей жизни перекрывало все.

— Почему именно он? — скороговоркой произнес Ли, наконец остановившись около той самой вазы.

— Мизуки что-то замышляет, — ответил я, сложив руки на груди. — сегодня, после того, как меня завалили на экзамене, — я специально сделал упор на этом слове, не желая признавать собственное бессилие. — он пытался подговорить меня похитить свиток. Думаю, он хочет забрать его и сбежать, подставив меня. Но если нам удастся украсть свиток и обдурить Мизуки, техники сильнейших шиноби Листа станут нашими. Как бы медленно мы не обучались, даже с одним дзютсу высокого класса нам удастся сделать резкий скачек.

Я замолчал, наблюдая за реакцией Ли. Но тот не перебивая выслушал все мои слова, а затем задал следующий вопрос. Он всегда планировал их на два-три шага вперед, пусть порой и неудачно.

— Мне от этого свитка толку никакого. Все Хокаге были мастерами ниндзютсу и гендзютсу.

— Я читал в библиотеке, — хмыкнул я, понимая опасения своего напарника. Если для меня эти техники представляли невероятную ценность, то для него, человека, который не имел чакры, они были бесполезны. А давать мне такое большое преимущество перед собой он не собирался. — что Первый был основателем школы, которая использовала внутренние резервы тела для тайдзютсу. Второй был всемирно признанным мастером меча. Во время Второй мировой войны шиноби третий стал знаменит своим стилем обезьяны. Насчет четвертого не знаю, но тогда ходили слухи о его нечеловеческой скорости, позволявшей ему перемещаться по полю боя быстрее молнии.

Ли снова почесал голову. Денег на баню хватало только раз в месяц, а работа на складе и тренировки отнимали почти все время. Наконец, он кивнул и задал третий вопрос:

— Где мы будем с ним тренироваться? За тобой почти всегда следят Анбу, а если кто-то узнает о наших планах — нам придется несладко.

— Можно разрезать свиток на части и представить все так, будто мы берем их в библиотеке, — ответил я. С самого разговора с Мизуки я составлял свой план по устранению сенсея и похищению свитка, а Ли, как придирчивый человек со здоровой долей скептицизма во всем, мог указать на мои ошибки. — Будем прятать их у тебя. Мою комнату проверяют раз в три дня.

— Думаю... — было видно, что брюнет ищет огрехи в моем плане. Терять нам с ним было нечего, но попасть под наблюдение шиноби, как потенциальный преступник, он не хотел. — сойдет.

Я удивленно приподнял бровь. Обычно на каждое мое слово он вставлял по десять замечаний, но сейчас согласился почти сразу.

Но в конце-то-концов, могу же я позволить себе капельку риска?

— Тогда сделаем так...

* * *

— Наруто!

Только сейчас, сидя на траве и привалившись к стволу векового дуба я начинаю осознавать, насколько же дурацкое у меня имя. Рыбный рулет. Ха, если бы я встретил кого-то с таким же именем, думаю, первым, что я бы сделал, — это глумливо поржал.

— Наруто!

Мизуки так надрывается. Скачет по верхним веткам деревьев, нацепив на себя целую кучу адских мельниц. Что за придурок...

— Нару...черт возьми!

Ну вот, мой дорогой сенсей поскальзывается и со всей дури врезается носом в твердую как камень кору. Решив, что пора бы уже приводить наш с Ли план в жизнь, я поднимаюсь на негнущихся ногах. Все-таки, незаметно выкрасть свиток, избежав неожиданной встречи с Хокаге, и носиться по лесам Конохи, убегая от погони половины шиноби Листа — дело достаточно хлопотное.

— Мизуки-сенсей! — наигранно радостно верещу я, подпрыгивая на месте. Чунин замечает меня и с облегчением на лице спрыгивает на землю. — Я смог! У меня получилось!

— Молодец, Наруто, — ухмыляется он, якобы незаметно ослабляя петлю на веревке, удерживающей огромный сюрикен на его спине. — Ты справился. Давай сюда свиток, и можешь считать, что ты уже Генин.

Я с трудом выдавил из себя еще более идиотскую улыбку и с радостью протянул мужчине жгущий мне руки свиток. Сразу после этого Мизуки отскочил в сторону и взобрался на самую верхнюю ветку гигантского дуба. На его лице расплылась злобная ухмылка, е в который раз подтвердившая мои догадки.

— Аха-ха-ха! — расхохотался этот придурок, обеими руками вцепившись в свиток. Я незаметно вздохнул с облегчением. Ну вот, уже почти все. — Глупый мальчишка! Ты сейчас собственными руками...

Пока Мизуки упивался торжеством своего злобного гения, я устало привалился к дереву и достал из кармана яблоко, сорванное с найденной яблони неподалеку. Думаю, секунд десять.

— ...и никто тебе не поможет!.. — интересно, как же долго его пустая голова составляла этот план, что он сейчас, не думая ни о погоне, ни о странно потеплевшем свитке, орет на весь лес о своих злодейских планах? Ммм, а яблоко-то — как мед!

— ...пытать и истязать, пока я буду совершенствовать свои навыки и... — три, два, один.

— Пока, Мизуки-сенсей, — улыбнулся я своей самой честной и дружелюбной улыбкой. Успеваю заметить легкое недоумение на его лице, когда свиток начал шипеть. А в следующую секунду и поддельный свиток, намотанный из взрывных печатей общей стоимостью в три моих дневных рациона и недельную зарплату Ли, и Мизуки, не успевший выбросить бомбу из-за маленький крючков на краях бумаги, вцепившихся в его одежду, да и половина лесного гиганта взорвалась с оглушительным грохотом.

Я с наслаждением наблюдал за заревом пожара, попутно делая небольшие надрезы на одежде и руках заточенным кунаем. Все ведь должно выглядеть натуралистично, не так ли?

— Это было как то слишком просто, — пробурчал Ли, выходя из-за ствола соседнего дерева.

— Но ведь получилось! — хохотнул я, делая завершающий штрих — всаженный в ногу кунай смотрелся просто великолепно. — Успел спрятать?

— Конечно, — отозвался мой напарник, отряхиваясь от налетевшего пепла. — как только разрежу — сообщу. Только запомни, тайдзютсу и кендзютсу — мои.

— Да пожалуйста, — усмехнулся я, с наслаждением принимая позу полумертвой принцессы. — Вали отсюда, пока не прибежала команда спасения.

— Может вырубить тебя? — почти заботливо поинтересовался он, демонстративно поглаживая тридцатикилограммовый грузик на правой руке. Кажется, мо хорошее настроение начинает его волновать. — Будет реалистичней.

— Спасибо, но нет. Хочу посмотреть на пламя нашего триумфа.

Глава 4.

Вперед под лестницей.

Третье правило шиноби:

"Грех во имя деревни — подвиг".

Неизвестный автор.

— Вызывали, Хокаге-сама?

— Да, Наруто. Подождем Ли, и я объясню вам суть вашей миссии.

В этом кабинете так накурено, что у меня глаза слезятся. Старик сидит за своим столом, надвинув треугольную шляпу Хокаге, и дым клубится под ней так, что почти не видно его лица.

Позволяю себе сонный зевок. Последнее задание мне давали больше недели назад, поэтому я сильно отвык просыпаться в такую рань. Но прикрытая радость от самого факта миссии заставляет меня обраться с силами и ждать.

Меньше месяца назад, когда поисковая команда обнаружила раскиданные по лесу останки Мизуки и бессознательного меня, был грандиозный скандал. Лидеры кланов и совет Конохи с пеной у рта доказывали необходимость такой меры, как моя казнь через четвертование или, на худой конец, заточение в темницу на всю оставшуюся жизнь. Признаться. В тот момент, слушая их яростные крики за дверями моей палаты в больнице, я даже на мгновение усомнился в правильности наших с Ли планов. Но все встало на свои места, когда Сарутоби решил допросить меня:

"— Мизуки-сенсей сказал, что это проверка для генинов со специфическими способностями. — рассказывал я, старательно изображая тяжело травмированного в духовном плане ребенка. — Он пообещал, что если я похищу свиток, то мне разрешат стать шиноби..."

Подкрепив свои слова подробнейшим рассказом о тех маскирующих техниках, которые я использовал, и стратегией побега из резиденции, я забил последний гвоздь в гроб сомнений старика Третьего. Пусть не легко, но он добился для меня права пересдать экзамен, в этот раз — по превращениям. За те несколько лет, что я скрывался от жаждущих моей крови хулиганов, эта область ниндзютсу была изучена практически в совершенстве, поэтому свою желанную повязку я все-таки получил.

Затем встал вопрос о распределении команд. Как я узнал позднее, путем вторичной проверки из нашего выпуска были сформированы только три команды:

Некая Куренай вместе с инсектофилом Абураме, собакофилом Инудзукой и мямлей Хинатой.

Сын Третьего — Сарутоби Асума во главе отряда, состоящего из блондинки Яманако, толстяка Акимичи и лентяя Нара.

И, наконец, последняя команда, сенсеем которой стал знаменитый Хатаке Какаши. В нее вошли розоволосая дура Харуно, непревзойденный Учиха и неизвестно откуда появившийся Сай, так как в Академии такого не было точно.

Был вынесен вопрос о попытке сформировать четвертую. Учителя Академии в приказном порядке были посланы собрать лучших из не прошедших отбор учеников за последние два года. К счастью, мы с Ли среагировали на эту новость очень оперативно — всем провалившимся внезапно стало плохо из-за так некстати съеденного корня Красной травы, подсыпанного им в еду. Помогли нам в этой операции только клоны тени — единственной поддавшейся мне технике из свитка Хокаге...

Как бы то ни было, четвертую команду сформировали из меня, Ли и загадочного сенсея. Который должен был вот-вот вернуться с задания и взяться за наши тренировки. Но, судя по тому, что никто не называл имени этого таинственного фантома, я понял, что от нас просто отмахнулись, как от товара второго сорта.

"Ничего, — успокаивал я себя, отрабатывая на тренировочном полигоне Теневой кулак и вкладывая в каждый удар всю свою ярость и негодование. — они еще поплатятся за это".

Вот так получилось, что команда-калека номер 12 не имела не полного состава, ни нормального учителя, а миссии, которые нам выдавались раз в четыре-пять дней, носили исключительно вспомогательный характер. То есть, если какой-то другой отряд попадал в переделку, не несшую серьезного характера, мы служили либо буфером от вражеского нападения, пока они ретировались, либо заканчивали их работу. Оплата выражалась в одной пятой гонорара для нас обоих. Не густо, но, по крайней мере, мы смогли бросить работу на стороне и более-менее прилично питаться три раза в неделю...

Я выныриваю из воспоминаний, когда раздается протяжный скрип давно не смазываемых петель, и в кабинет заходит Ли. На нем надет неприметная серая форма и протектор со знаком Конохи, повязанный на правую руку. В отличие от меня, которому по какой-то неизвестной причине не хватает денег сменить ужасный протертый во всех местах оранжевый комбинезон на нормальную одежду, Ли после первой же миссии потратил всю зарплату на униформу и стандартное снаряжение.

— Хокаге-сама, — поздоровался он. Сарутоби молча кивнул, подождав, пока Ли встанет рядом со мной.

— Ваша следующая миссия будет заключаться в помощи команде номер семь, — начал Третий, задумчиво выпуская колечки дыма. Я мысленно выругался — все как обычно, ни одного самостоятельного задания. — три часа назад Какаши прислал промежуточный отчет, в котором сообщал о нападении шиноби ранга А.

Ли не удержался от удивленного вздоха. Я повел себя более выдержано, всего лишь переступив с ноги на ногу. Если в этом деле замешаны такие высококлассные ниндзя, то совсем плохи дела у Листа, раз уж посылают нас — двух генинов с низкими показателями.

— Седьмая команда уничтожила преступника, одного из мечников Тумана — Забузу, — продолжал старик, скосив свои проницательные глаза на нас. Ожидаешь шокированного вида? Обойдешься. — Его тело забрал Анбу Тумана, но Какаши решил перестраховаться. Навряд ли атака подобного уровня повториться, но вы должны быть начеку и оказать Седьмой команде всевозможную поддержку. Вопросы?

Незаметно сжимаю сложенные за спиной руки в кулаки. Второсортные мы должны тащиться черт знает куда, из-за простой прихоти какого-то именитого ублюдка! Но, естественно, я оставил свое мнение при себе. Техники Хокаге поддавались с неохотой, но уже сейчас я мог создать сотню клонов и более-менее использовать несложные техники огня. Ли, за неимением меча, решил осваивать стиль Первого, получивший название Воля Огня. Я действительно поражался упорству своего напарника, занимавшегося тренировками дни и ночи напролет. По моим прикидкам, уже через несколько недель мы сможем сравняться с остальными одногодками, которые используют родовые дзютсу, а дальше...

Дальше будет то, что будет.

— Что ж, — не услышав ни одного вопроса, Третий сделал довольную мину и я чуть не ослеп от его отвратительной желтозубой улыбки. — Отправляйтесь немедленно!

* * *

До страны Волн мы добрались на удивление быстро, потратив на не особо напряженный темп бега всего два дня. Когда впереди показалась река, отделяющая страну рек от Огня, мы сбавили ход, вспомнив о многочисленных разбойниках, шаривших в этих местах. В бумагах, которые нам выдал Третий, говорилось о неком бизнесмене по имени Гато, собравшим под своим началом больше двух сотен вооруженных людей. Не желая попадаться рыщущим здесь и там отрядам людей Гато, мы решили перейти река на своих двоих — еще одно полезное умение, выуженное мной из учебников. Я создал двух клонов, один из которых побежал вперед разведать обстановку, а другой — перенес на своей спине Ли. Как оказалось, весь берег буквально кишел разномастно вооруженными разбойниками, столпившимися около гигантского недостроенного моста. Оттуда раздавались крики и звон оружия, но не было слышно или видно ни одной техники.

— Думаешь, они там? — спросил Ли, имея ввиду седьмую команду.

— Навряд ли, — я покачал головой и пригнулся пониже. Мы сидели в кустах. Надежно скрывших нас от любопытных глаз. — Хатаке — элитный джонин. Он расправился бы с этой толпой за несколько минут, но сейчас не слышно взрывов или чего-то в этом роде. Скорее всего, они не знают о нападении на рабочих.

— Вмешаемся? — Ли с нетерпением в глазах, так присущим ему, начал расстегивать заклепки на своих грузиках.

Я оглядел армию Гато, просчитывая наши шансы выйти победителями. Они, конечно, испугаются наших техник и скорости, но тогда сыграет чисто психологический факт — мы еще дети. И, как бы ни выглядела моя рожа, эти выродки накинутся всем скопом, рассчитывая на свое число. Справится с двумя сотнями будет через чур накладно, учитывая потраченную на клонов и маскирующие техники чакру. А уж если среди них окажутся шиноби...

— Будет лучше найти Какаши с его командой и напасть на них вшестером, — ответил я, придержав уже было рванувшего Ли за плечо. Тот недовольно покосился на мою руку, но спустя пару секунд обреченно кивнул, соглашаясь с моими словами. — Рабочим уже не помочь, а иного стимула для нападения я не вижу.

После этого мы стали аккуратно, чтобы не привлечь ничье внимание, пробираться к дому мостостроителя Тазуны, в котором остановилась седьмая команда. По пути мы не встретили ни одной живой души: местные жители трусливо попрятались в своих норах, а люди Гато в полном составе собрались на мосту.

Минут через тридцать мы наконец добрались до перекосившегося, но выглядящего более выгодно по сравнению с другими хижинами, дома Тазуны. Едва выбравшись из кустов, я почувствовал на своей щеке холодную сталь куная. Рядом грязно выругался Ли — его тоже застали врасплох.

— Кто вы? — раздался грозный, немного с хрипотцой голос над моим ухом. Он принадлежал взрослому мужчине, а значит...

— Какаши-сан, Третий послал нас на подмогу по вашей просьбе, — как моно более спокойно ответил я. — Мы — двенадцатая команда: Рок Ли и Наруто Узумаки.

— Это они, сенсей, — холодный голос слева от меня презрительно хмыкнул. Чертов Учиха с чувством превосходства заломил руки Ли за спину. Черт побери, Ли, только не раскрой себя раньше времени! Если Какаши узнает твой стиль тайдзютсу, то нам конец. — Этого перебинтованного я узнаю везде.

— Хорошо, — джонин убрал лезвие куная от моей щеки, и я наконец смог разглядеть его. Высокий мужчина с седыми волосами. Лицо наполовину скрыто маской, а левй глаз — надвинутой повязкой со знаком деревни. Его бок был перебинтован, что говорило о полученном ранении в предыдущем бою.

— Какаши-сан, — процедил Ли, отталкивая Учиху от себя. Ками-сама, он сдержался. — полчаса назад мы были на мосту. Там около двух сотен вооруженных людей, но шиноби среди них мы не заметили. Рабочие были уже мертвы, когда мы подоспели.

Я мысленно усмехнулся. Мой напарник очень осторожно подавал себя окружающим, не желая раскрывать свое истинное к ним отношение раньше времени. Большинство считало его обычным неудачником, не смирившимся с отсутствием чакры, поэтому его маленькая ложь и грустно потупленные глаза помогли Какаши мгновенно создать в его голове образ Ли, как доброго, но слабого Генина. Непримечательного и не требующего контроля.

— Сакура, — прикрикнул джонин, сразу проанализировав обстановку. Харуно с видом готовой на все дуры спрыгнула с дерева и вытянулась по струнке. — останешься вместе с Тазуной-саном и его семьей. Я, Сай, Саске и наши помощники отправимся к мосту.

"Помощники?! — мысленно взревел я, едва сохранив на лице спокойное выражение. — А не пойти бы тебе, сволочь..."

— Хай! — расстроено пробурчала Харуно и умчалась на охрану нанимателя. Я позволил себе маленькую усмешку: от этой дуры не было бы никакого толку.

— Сай, — произнес Какаши и из-за спины Учихи вышел бледный худой парень с идиотской улыбочкой на лице. Сам того не осознавая, я скривился от отвращения — этот тип произвел впечатление не в меру подросшего глиста. — отправляйся к мосту и разведай ситуацию.

Глист молча кивнул и зачем-то достал из-за пазухи небольшой свиток. Раскрыв его, он выудил из кармана чернильницу с кисточкой. Пара штрихов, и на шершавой поверхности бумаги красовался изящный аист, расправивший непропорционально широкие крылья в стороны. Я и Ли недоуменно наблюдали за процессом создания этого шедевра.

— Нинпо: Нарисованные звери!

Вспышка, птичка и полет...

— В нашей деревне нет клана с такими способностями, — пять минут спустя прошептал мне на ухо Ли, когда наш отряд на всех парах несся к мосту. — И в учебниках о них ни слова.

— Хочешь сказать...

— ...что его кто-то научил на стороне. — перебил меня мой напарник. Новая загадка взбудоражила его, а взволнованный Ли мог вызвать неприятности. — Сам посуди. Его не было в Академии, но он наш одногодка. Я не слышал, чтобы у кого-то, кроме нас, были проблемы с распределением по командам, а значит некто достаточно влиятельный, чтобы протолкнуть его через бумажную волокиту и заткнуть слухи, покровительствует этому Саю.

"Хорошо, что он не взял свои пилюли", — подумалось мне, когда я заметил его маниакальный взор, устремленный в небо, куда упорхнул бледнозадый. Львиную долю своих денег Ли тратил на разнообразные ингредиенты, из которых, по рецептам из своей доли свитка, он изготавливал допинговые наркотики. Путем проб и ошибок, в результате которых он не раз оказывался в больнице, ему удалось приготовить около пятидесяти пилюль, повышавших его физические показатели в три раза на две минуты. В ответ на его восхищенные вскрики радости я только скептически отворачивался, чтобы ненароком не оскорбить его своей усмешкой: такими темпами он просто станет наркоманом, и мне придется искать нового напарника.

Спустя пару минут мы достигли нашей конечной точки назначения, но той прорвы бандитов, что стояла здесь меньше часа назад, и след простыл.

— Что за черт... — прошипел я сквозь зубы, готовясь в любое мгновение исчезнуть с линии возможной атаки.

— Ну и где же твоя армия страшных разбойников, неудачник, — издевательски протянул Саске, пихая меня плечом и подходя поближе к своему сенсею. Невероятным усилием воли я заставил свои пальцы, схватившие было кольцо адской мельницы на моей спине до хруста в костяшках, разжаться.

— Успокойся, — прошептал Ли, доставая из-за пояса свои нунчаки, которыми владел хоть и посредственно, но умевший выгодно совмещать их со своей высокой скоростью без грузиков. — Это ловушка.

— И без тебя понятно, — огрызнулся я, разгоняя по телу ту небольшую часть чакры Девятихвостого, что досталась мне пять лет назад. Если под прикрытием тумана на нас нападут две сотни человек, то придется туго.

— Наруто, Ли, держитесь рядом с Саске, — коротко бросил Какаши, доставая кунай.

— Мы и сами можем о себе позаботиться, — не удержавшись, я зло огрызнулся, демонстративно перехватывая два куная обратным хватом.

— Вы находитесь под моим командованием, Узумаки, — угрожающе произнес Какаши, скашивая свой единственный открытый взгляд на меня. — и будете подчиняться, тебе ясно?

Ненависть. Ярость. Обида. Кажется, еще немного, и я просто накинусь на этого седого, позабыв про задание и нашу с Ли стратегию поведения.

— Как ты смеешь, выродок предателя и портовой шлюхи?! — прошипел я, чувствуя, как мои мышцы наполняются чакрой Кьюби. Ли тщетно пытался меня успокоить, изо всех сил удерживая меня от необдуманного поступка. Но мне было все равно. Эта мразь...

— Выскажешь свое мнение потом, Узумаки, — неожиданно спокойно ответил Какаши и отвернулся от меня.

— Не отворачивайся, Хатаке Какаши! — заорал я, пытаясь сбросить Ли. — Я не так слаб, чтобы ты мог поступать со мной таким образом!!!

— Нет, — тихо, но так, чтобы я слышал, отозвался Какаши. — Ты слаб. Сильный человек не позволил бы своему демону пустить корни в своей душе.

Мое сердце пропустило удар. Что?

— Наруто, успокойся, — увещевал меня Ли, уже еле сдерживая мои попытки сорваться с места. Чакра Кьюби восстанавливалась медленнее моей обычной, но плюсы, которые она давала — просто несоизмеримы с нормальным телом человека.

— Что? — еле слышно прошептал я, чувствуя, как огонь где-то внутри меня распаляется еще сильнее. — Что ты сказал?..

— То, что слышал, Узумаки, — все так же холодно и бесстрастно произнес Хатаке. —

— Да засунь ты свое мнение...!

— Охо-хо, вижу, ты не терял даром время, Какаши.

Хриплый неприятный голос справа от меня. Отскочить — кинуть кунай — перекат — стойка. Огромный тесак, больше смахивающий на гладильную доску, легко отбивает мое оружие, а сам обладатель этого устрашающего меча, непринужденно облокотившись на перила моста, смотрит прямо на седовласого.

— Значит я был прав, — напряженная обстановка накалилась еще сильнее, когда Хатаке поднял протектор со своего левого глаза. Моему взору открылся старый шрам, наискось проходящий через веко. А глаз...

"Шаринган, — у меня отнялся язык и абсолютно ошеломленно смотрел на живую легенду, ожившую передо мной самым необычным образом. — Кекейгенкай, заключенный в глазах представителей клана Учиха..."

— Тот Анбу был с тобой заодно. — продолжил Какаши, медленным шагом отходя от нас. Все верно, бой джонинов не должен задеть нас. — Сомневаюсь, что он вообще был из нинхантеров.

— Поздравляю, Шаринган, — несмотря на маску, я догадался, что Забуса довольно оскалился. — Твоя логика...

— Где Гато и его люди? — резко перебил противника седовласый, становясь в стойку.

— Победи меня, и, может быть, я скажу. — хмыкнул мечник, перехватывая свой тесак обеими руками. — А Хаку, тем временем, займется твоими щенками.

В тот же миг я почувствовал, как кто-то на огромной скорости приблизился ко мне. Саске и Ли стояли далеко, поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как выставить перед собой оба куная. Раздался звон металла о металл, и я обнаружил, что передо мной стоит парень в болотного цвета кимоно и маской спецподразделения.

— Слушаюсь, Забуза-сан, — тихо произнес вражеский шиноби и наотмашь ударил мне ногой в солнечное сплетение. Благо, чакра демона наделила мое тело нечеловеческой крепостью, иначе я бы отлетел. Вместо этого я перехватил его ногу и изо всех сил подкинул вверх, надеясь добить противника в воздухе.

Но неожиданно с пальцев моего врага сорвалась целая туча сенбонов и мне пришлось отпрыгнуть на безопасное расстояние, чтобы избежать опасных игл. Момент был потерян, и теперь мы оба стояли друг напротив друга, не решаясь атаковать.

— Катон: цветы феникса! — раздался голос Учихи слева от меня.

Стоило признать, что огненными техниками отпрыск клана кровавых глаз владел лучше меня. Множество огненных шаров размером с кулак ударили в то место, где стоял мой противник, но я успел заметить, как тот неуловимой тенью ушел с области поражения. Скорость этого парня потрясала. Я едва успел заблокировать очередной удар ногой, грозивший снести мне половину челюсти.

— Катон: огненный шар!

Большой сгусток пламени ринулся к нам, пока Учиха пытался зайти для атаки с другой стороны. Я перестал давить блокировать удары противника и в тот же момент почувствовал, как твердый кулак врезается мне в скулу. Сила удара была такова, что меня отнесла на три метра от зоны удара техники Саске.

— Ты что творишь, ублюдок? — взревел я, обращаясь к складывающему новую серию печатей Учихе. Если бы не тот удар, огненный шар этого подонка сжег бы меня заживо.

— Катон: пляшущие светлячки! — вместо ответа брюнет послал в появившегося в поле зрения врага целую стаю неконтролируемых змеек из пламени. Одна из таких попала мне в левое запястье, и я едва не застонал от боли в сильно обожженной руке.

— Ли!!! — взревел я, подпрыгнув в воздух. Короткая печать, и рядом со мной появляются три клона. Скрытые туманом, никто из участников боя не должен был увидеть меня и моей техники. — Где ты, сожри тебя демоны?!

Ответа не последовало, и я понял, что мой напарник готовит какую-то хитрость и нужно выиграть для него время. Я приземлился на толстый канат, удерживающий мост на гигантских основаниях, пока мои клоны под прикрытием неправдоподобно густого тумана атаковали противника в маске.

"Ками-сама, — мысленно прорычал я, быстро перебинтовывая левую руку. — в скоростном бою мы ему не соперники. Даже Ли не двигается так быстро".

Внизу раздался вскрик моего клона и в следующее мгновение я получил информацию: этот тип использует ледяные техники.

"Это может быть только улучшенный геном, — судорожно соображал я, — учитывая его нечеловеческую скорость, он должен находиться где-то в ногах парня. Но где?"

Еще один клон погиб, сообщив мне, что Учиха попал в ловушку ледяных зеркал, а Ли по-прежнему нигде не видно.

"Я могу одновременно разбить эти зеркала теневым кулаком с помощью клонов, — туман сгустился до такой степени, что я не видел собственных ног. — Это обескуражит противника и даст мне время для контратаки. Черт возьми, Ли, что бы ты там не задумал, делай это побыстрее!"

Мой последний клон был развеян прямым попаданием пятидесяти сенбонов с разных сторон. Враг перемещается от одного зеркала к другому, поэтому увидеть его я не в состоянии. На нем надето свободное кимоно, а это значит, что он вполне может нести с собой тысячи игл, не боясь остаться без оружия.

— Клоны тени, — прошептал я, и на канате возникло три десятка моих точных копий. Чакры мало, но если использовать огненные техники вместе с чакрой Кьюби после уничтожения зеркал...

Можно попытаться.

Как можно тише я и клоны спустились обратно на поверхность моста. Где-то неподалеку раздавались голоса Забузы и Какаши, со знанием дела рассуждавших на философские темы. Я презрительно фыркнул и дал команду копиям рассредоточиться вокруг ледяного купола. Собрать чакру в правой руке, немного силы Девятихвостого — и вот в моем кулаке пульсирует темно-красный сгусток. Оглядел всех копий в поле зрения. Молча кивнули друг другу. Я поднял левую руку и начал поочередно сгибать пальцы.

Раз. Внутри купола раздался болезненный вскрик Учихи. После исчезновения моих клонов весь огонь был сосредоточен на нем, поэтому наследник некогда великого кланы сейчас, скорее всего, был похож на дикобраза.

Два. Ничего, если сдохнет — заберу его глаза, не помешают. А вот парня в маске обязательно нужно расспросить. Геном, дающий власть над смешанной стихией и умопомрачительной скоростью — большая редкость. Мне он не помешает, найди я хорошего медика и деньги, чтобы заплатить за операцию по пересадке...

Три.

— ТЕНЕВОЙ КУЛАК!!! — взревели тридцать один я, и по округе раздался оглушительный взрыв и звон, оповещающий о прерванной технике загадочного Хаку.

— Найти его! — крикнул я, имея ввиду, конечно, не Учиху, в полумертвом состоянии лежащего на поверхности моста. Я остервенело рыскал среди осколков льда, надеясь найти хотя бы немного ослабшего противника, но нигде не было и намека на его тело.

— Теневой кулак! Теневой кулак!

Двойной выкрик моего собственного голоса и последовавшее за ним развоплощение истощенных клонов оповестило меня о том, что Хаку найден. Кинувшись к тому месту, где две моих копии нашли противника, я с каждой секундой получал новую информацию. Маска сломана. Лицо как у девчонки. Осколок льда, застрявший в ноге...

"Лишь бы не повредили геном!" — взмолился я небу, не теряя надежды приобрести себе эту полезную силу.

Когда я наконец нашел Хаку, он бессознательно лежал на мосту в окружении десяти моих копий.

— Что с ним? — нервно бросил я, надеясь, что драгоценный геном цел, а владелец — жив.

— Мы всадили в него две трети чакры, пока этот женоподобный выродок не отключился.

— Надо будет поблагодарить Учиху.

— Благодаря нашему красавчику, этот, -пинок бессознательного тела. — потратил половину чакры на свою технику.

— Думаю, он не ожила нападения извне, поэтому не укрепил свои зеркала снаружи.

— А где Ли?

Вопрос одного из клонов повис в воздухе. Действительно, мой напарник должен был наблюдать за боем, чтобы выбрать удачный момент, но противник побежден, а Ли все не появляется.

— И глист тоже пропал, — мрачно произнесла моя копия, бросив недобрый взгляд в небо.

— Может быть... — начал было другой клон, но его перебил звук удара чего-то влажного и тяжелого о поверхность моста совсем рядом с нами.

Мы все резко развернулись на звук и застыли. Закинув тело Сая на плечо, в окружении целого моря чернил стоял Ли. По его виду было понятно, что его неплохо потрепали: одежа порвана, а из многочисленных порезов сочится кровь.

— Эта сволочь, — хрипло прошипел брюнет, с размаху швыряя тело одного из седьмой команды на землю. — напал на меня как только ты и Саске кинулись к тому парню в маске. Не знаю причин, но бледная задница явно хотел убить меня, не пожалев чернил.

Глава 5

Естественный отбор

"Не бывает безвыходных ситуаций.

Есть только ситуации, выход из которых тебя не устраивает..."

Шикамару.

— Кто тебя послал, паскуда?!

Эта мразь молчит, отвернувшись в сторону. Кровоточащие ссадины и налившиеся синим гематомы по всему телу должны заставлять его корчиться от боли и блевать кровью, но глист держится на удивление стойко. Ни единого слова за все два дня.

— Слушай, — я, устав от воплей Наруто, вскочил со своего насиженного места в углу комнаты и присел прямо перед лицом Сая. — Я не понимаю, тебе что, жить не хочется? Твоя информация может стать для нас жизненно важной, потому то мы и предлагаем тебе спокойно ответить и идти своей дорогой.

Мой вкрадчивый голос с угрожающими нотками не возымел никакого действия. Глист по-прежнему молча пялился куда-то в стенку с абсолютно безразличным выражением лица, которое не менялось даже когда бил его что есть сил на протяжении нескольких часов.

После того, как наш бой на мосту закончился, а бледнозадый предатель с гермофродитом оказались крепко связаны, встал вопрос о дальнейших действиях. По словам моего напарника, протеже Забузы владел улучшенным геномом, который находился в его ногах. Что делать с ним, вымотанный Узумаки предложить так и не смог, но терять такой неожиданно выпавший джек-пот он явно не собирался.

Гораздо сложнее обстояли дела с глистом.

Я не решился признаться Наруто, но выйти победителем из схватки мне удалось только благодаря просчету самого Сая. Как только его нарисованная пернатая тварь подняла меня в воздух, бледномордый всадил мне в плечо какой-то странный зазубренный кунай, после чего мой разум находился где-то между сном и явью немногим меньше пяти минут. Когда я очнулся, то первым, что донеслось до меня из реального мира, был вопль Наруто, дравшегося против брюнета в маске. В общем, после этого богиня удачи будто бы прижала меня к своим грудям: немыслимым движением я вырвал свое тело из плена острых как бритва когтей птицы, парой ударов превратил её в бесполезное пятно, одновременно выбив из рук глиста свитки для рисования и чернильницу. В рукопашном бою этот подонок, что несказанно потешило мое самолюбие, продул мне вчистую. Как по заказу прямо подо мной оказался высокий остов недостроенного моста, поэтому смерть от падения с высоты полусотни метров мне не грозила.

Нам было совершенно ясно, что оставлять того, кто хотел убить меня, на свободе категорически нельзя. Решение нашлось достаточно неожиданно: после того, как клоны Узумаки перенесли бессознательных Хаку и Сая под мост, где их никто бы не заметил, из тумана вступил Какаши, поддерживавший под плечо раненного Саске. Командир сообщил, что отправляется к дому Тазуны, чтобы там Учихе оказали первую помощь, а мы с Наруто должны были в срочном порядке доставить отчет Третьему...

Даже дураку было ясно, что Хатаке решил просто отослать нас подальше как можно быстрее. Не знаю как, но мы где-то прокололись, и ум умудренного опытом джонина быстро связал загадочное исчезновение подручного Забузы и своего подчиненного с нами. Не дожидаясь, пока Хатаке решит проверить свои подозрения, мы поспешили покинуть страну Волн, отослав вперед клонов с пленниками.

Естественно мы направились не Коноху. Каким бы мастером маскировки ни был Наруто, в деревне, где каждый третий житель — шиноби, мы не смогли бы долго держать в плену двух людей. Когда до границы владений деревни оставалось меньше пятидесяти километров, наш маленький отряд свернул немного к северу, туда, где среди пожухлых кустарников стоял на отшибе кривой покосившийся домик. Поросший плющом, он не вызвал бы интереса даже захудалых разбойников, ведь всем было известно, что даже после того, как рабочие, присланные из Листа, отстроили дом заново, в нем по-прежнему витал отвратительный дух гари и крови.

Мы остановились в моем доме.

— Нужно что-то делать! — зарычал Наруто, в бессилии стукнув кулаком поваленное бревно, на котором разместилось его седалище. — Хатаке не станет сидеть в доме чертова мостостроителя вечно! Со дня на день он выдвинется в дорогу, и если мы не поспешим...

— Что ты предлагаешь? — раздраженно перебил его я, зажимая кровоточащий порез на запястье. Царапина тянулась вдоль посиневшей вены, и можно было подумать, что я увлекся нетрадиционным методом кровопускания. — Твой гребаный обладатель улучшенного генома рыдает и воет сутки на пролет, а глист — молчит как труп!

— Нужно найти способ вытянуть из них информацию! — от криков Наруто у меня заболела голова. Внезапно кожа на моей ладони лопнула и открыла еще один порез.

Препарат, который я использовал в качестве анаболика, был слишком несовершенен. Да, мои способности к обучаемости и физические параметры повышались в разы, но наркотик оказывал слишком большое воздействие на организм. Красноглазый прав — если мы завтра не окажемся в Конохе, где я смогу ввести себе дозу, то просто-напросто провалим так долго вынашиваемые планы, а я — сдохну от остановки сердца.

— И как ты собираешься это сделать? — выдохнул я, несмотря на свои мысли. Нужно было признать, этот взбалмошный и неконтролируемый блондин порой выдавал гениальные идеи, а я... я лучше любого другого доводил их до совершенства. — Пытки на них не действуют.

— Есть другие методы!

— Не припомню, чтобы ты или я умели читать мысли.

После этого спора прошло три часа. Наруто по-прежнему, не жалея сил, избивал Сая и Хаку, угрожал, даже несколько раз пробовал резать их кунаем по болевым точкам. Но все было бесполезно: опечаленный потерей сенсея гермафродит не реагировал на внешние раздражители, а личинка с волосами только зевал раз в час. Когда солнце начало клониться к горизонту, взмыленный Узумаки вышел из дома и устало плюхнулся рядом со мной. Я скосил на него взгляд, сидя на том самом поваленном бревне. Что-то в нем было не так...

— Я тут подумал, — начал он, и в тот же миг я насторожился от его решительного, но спокойного тона. — он ничего не скажет.

— И? — спросил я спустя минуту молчания.

— А нам нельзя терять время, — Наруто словно тянул время, не решаясь произнести ключевую мысль. — и... Не так важно, кто хотел от тебя избавится.

— Что?! — я вскочил с места, вне себя от его слов. "Не так важно"?!

— Я имею ввиду... — невозмутимо продолжил Узумаки. — Ты справился с ним. Мы давно работаем вместе, дольше других. Пару— тройку следующих нападений, если они будут, мы отбить сможем. Нет, — он поднял руку в предостерегающем жесте, видя, что я собираюсь взорваться. — не перебивай! Нужно расставить приоритеты. Хаку раскололся, когда я пообещал убить его сразу и как можно быстрее. Его Кекейгенкай находится в ахиллесовых сухожилиях. Я могу отрезать его ноги и запечатать в свиток, у меня есть. От глиста придется избавиться. Тела можем спрятать где-нибудь в лесу, так подозрения не падут на нас, ведь мы должны были идти по другому маршруту.

Я напрягся еще в тот момент, когда в голосе Наруто прозвучала мрачная решительность вперемешку с небольшим удивлением. Убийство. Именно это предлагал мне двенадцатилетний парень, нервно пьющий воду из походной фляги. В моей душе бушевал целый ураган эмоций. С одной стороны — выхода у нас действительно нет, эта история зашла уже слишком далеко. Но с другой... Да, мы убили Мизуки, но только потому, что защищали свое право на жизнь.

Эх, Наруто, неужели твоя гениальная голова не смогла придумать что-нибудь другое?

— Перепрятать их мы уже не успеем, — продолжил мой напарник, заметив мои сомнения. — слишком мало времени. А если ты прав, и у глиста есть влиятельные покровители, то вскоре они начнут действовать. Нам нельзя терять ни минуты.

— Давай я.

Наруто повернулся в мою сторону, а в его взгляде плескалась ярость. Направленная не на меня или пленников, а на судьбу. Бесполезно. Если и есть некто, кто планирует наш и жизни и играет словно пешками, то ему, по большому счету, должно быть наплевать на наши душевные терзания. Ни Узумаки, ни мне не позволили жить. Все что осталось у двух неудачников — выживание...

Я знал, что Наруто не сможет убить человека, глядя ему в лицо. Несмотря на его показную жестокость, он был просто озлобленным ребенком. В принципе, как и я. но моя маска уже успела срастись с лицом, а блондин только тренирует её. Я старше него всего на год, но, почему то, всегда старался быть кем-то вроде старшего товарища.

В комнате было темно из-за плотно закрытых окон. Но мне не нужен был свет, ведь я прекрасно знал, где лежат Сай и Хаку.

— Мы решили убить вас, — непонятно зачем произнес я. легкое покалывание на груди — теперь там еще одна царапина. — Все слишком затянулось.

— Ахиллесовы сухожилия... — стон донесся из угла комнаты, где все эти два дня лежал скрючившийся Хаку. — ...прошу, быстрее, позвольте мне встретиться с Забузой-самой!..

И рыдания. Безудержные и надрывные всхлипы. Надо торопиться.

Короткий бросок куная и звук вонзившегося в плоть лезвия. Плач сменился хрипом, а затем исчез и он. Надеюсь, он не успел испугаться за три секунды.

— Теперь ты, — я не видел его лица, но знал, что Сай неотрывно наблюдает за мной. Ощущение от его проницательного взгляда сравнимы с пронизывающим ветром. Черт возьми...

* * *

— И что ты будешь с ними делать? — я смачивал свои кунаи в спирту, чтобы на рукоятках не осталось отпечатков пальцев. Наруто тем временем с увлечением отпиливал телу длинноволосого парня ноги до колена, используя для этого найденную на заднем дворе пилу. По его позеленевшему лицу было заметно, что еще чуть-чуть — и его наносная бравада слетит, а сам красноглазый пойдет прочищать желудок в ближайшие кусты.

По-крайней мере, в нас еще можно найти что-то человеческое.

— В свитке, — прокряхтел Узумаки, силясь справиться с твердой костью. — они будут храниться столько, сколько потребуется. Хаку был старше меня года на два-три. Как только я достигну его роста, найду хорошего медика и пересажу эти чертовы сухожилия себе.

— А если что-то сорвется, то ты останешься без ног, — я никогда не бывал излишне оптимистичным, но сейчас, кажется, немного поколебал даже Наруто.

— За пять лет, — блондин пересилил себя и кривовато ухмыльнулся. — многое могло пойти не так. Но мы с тобой живы и становимся сильнее — это ли не знак того, что боги благоволят нам!

— Не знаю насчет богов, но без демонов тут точно не обошлось, — я заметил, что после этой безобидной шутки Узумаки немного напрягся, но вовремя взял себя в руки. Занятно...

До деревни мы добрались к утру, потратив несколько часов на захоронение двух трупов. Оказалось, что нашего прихода никто не ждал — вестей от Хатаке не было с того самого дня, как мы отправились на эту странную миссию.

— Значит, Какаши отправил вас вперед для доклада, — задумчиво протянул Хирузен, делая такую глубокую затяжку, что мне даже почудились струйки дыма из его ушей. По пути к резиденции Хокаге я и Наруто специально сделали крюк к моей комнате на складе, чтобы я успел вовремя принять дозу. Сейчас, расслабленно стоя перед главой деревни, мое тело наполняло приятное тепло — ломка исчезла.

— Да, господин Хокаге, — неуважительно буркнул Наруто. Почти четыре дня он не имел возможности заниматься по свитку и теперь просто изнывал от безделья. — Как только мечник был убит, мы поспешили сюда. По дороге нам встретился крупный отряд разбойников, и мы решили пойти в обход.

Соврал и глазом не моргнул. С другой стороны, появление много лет скрывавшегося преступника ранга А отвлекло мысли Третьего от наших недомолвок.

— Какаши не сообщал вам о том, когда именно он собирается вернуться в деревню? — удивительно, но, похоже, Сарутоби был зол именно на седовласого джонина. Об этом свидетельствовал и подозрительный прищур глаз, смотрящих в окно, и забытая трубка.

— Нет, Хокаге-сама, — ответил я, потому что Наруто явно собирался что-то съязвить. Эта неприглядная сторона его характера часто проявлялась в разговоре с жителями Конохи.

— Что ж... — удрученно вздохнув, Хакаге отвернулся от окна и взглянул мне прямо в глаза. Я нахмурился, потому что, несмотря на все свои усилия и прогресс, в этих глазах была только жалость и печаль. Если Наруто злился всегда, когда речь заходила о Листе, то меня выводили из себя взгляды их жителей. Презрение, ненависть... превосходство. Да, эти твари всегда смотрели на меня только с превосходством.

— Есть срочная миссия, на которую должна была отправиться команда Какаши, — Хирузен отвернулся и стряхнул накопившийся в своей трубке пепел прямо на пол. — Опальная наследница престола страны Снега попросила помочь ей вернуть свою власть. Оппозиция не располагает большими силами, поэтому вся проблема в нескольких шиноби, засевших во дворце. Сейчас в деревне нет никого, кроме Анбу, а отправить спецотряд в соседнюю страну не позволяют международные договоры...

Я почувствовал, как рядом Наруто едва сдерживает рвущийся наружу гнев. Третий своим грустным взглядом и хриплым голосом явно намекал на нашу бесполезность в таком ответственном задании. Но с другой стороны: у нас ведь действительно слишком мало опыта и сил, чтобы свергнуть правительство, опирающееся на силу шиноби. Оправлять меня и Узумаки туда, откуда мы вполне можем не вернуться...

В моей голове словно взорвалась печать. Точно! Безнадежная миссия в далекой стране... как раз в то же самое время, как мы вернулись с миссии ранга А, истощенные и усталые. События и факты стали складываться в целостную картину: бесконечный поток длительных, но скучных заданий, постоянно занятые тренировочные полигоны и нападение покойного глиста. Создавалось впечатление, что все было направлено на торможение моего и Наруто развития. Если бы не похищение свитка Хокаге, мы бы владели только стандартными техниками школьного уровня. Но мы двое были достаточно осторожны и не раскрыли себя, поэтому для всех Рок Ли и Наруто Узумаки остаются ничего не умеющими неудачниками. По идее, мы не можем даже справиться с миссией ранга С, а тут...

Третий в полголоса объяснял ситуацию в Стране Снега, сообщая, что выступить мы должны немедленно. Блондин молчал и даже не сделал попыток перебить главу деревни. Мой напарник тоже понял.

Команду номер 12 хотели ликвидировать.

* * *

— Двигай быстрее, корова!

Наруто злился. Хотя нет — он был в бешенстве. Осознание того, что от него хотят просто-напросто избавиться, как от бесполезного оружия, подействовало на блондина весьма... впечатляюще.

Встреча с принцессой Юкиэ, оказавшейся знаменитой актрисой, прошло не совсем гладко. Миссия едва не провалилась в самом начале, когда Наруто, ведомый самыми ужасными мыслями и чувствами, схватил женщину за волосы и решительным шагом направился к границе Снега. Думаю, если бы не её немногочисленная охрана, красноглазый так бы и прошел многие километры, разорвал горло узурпатору голыми руками и кинул холодный труп законной наследницы поперек трона, чтобы по возвращению в деревню плюнуть в лицо Третьему. Однако, вопреки его ненормальной твердолобости и злости, мне удалось уговорить его позволить избалованной принцессе ехать на лошади. Думаю, излишне говорить, что после этого от нас двоих пытались держаться как можно дальше.

Сейчас Узумаки несся вперед по дороге, периодически обругивая Юкиэ самыми грязными словами, какие только знал. По лицу особы королевского происхождения я понял, что вскоре шиноби Листа не смогут приближаться к её стране под страхом смертной казни.

— Эй ты! — Наруто ткнул пальцем в воздух, поэтому осталось непонятно, к кому он обращался. — Сколько шиноби находится во дворце?

— Что он себе позволяет, невежественный ублюдок, — возмутился было бородатый режиссер, но его прервал голос его госпожи:

— Четверо, Наруто-кун, — ласково прощебетала она, усиленно хлопая ресницами. Видимо, заказчица решила встать на горло тигру и отвечать блондину только так, как и подобает обворожительной правительнице.

— Заткни рот, тупая жертва аборта бородавчатой ящеро-свиньи!!! — Я поморщился от высокой тональности вопля своего напарника. Если враги находятся не дальше линии горизонта, то можно быть уверенным — нас обнаружат. — Я спрашиваю этого четырехглазого кретина рядом с твоей гребанной лошадью!

— Малыш, а тебе никогда не говорили, что у тебя замечательные вокальные данные? — невинно хихикнула принцесса, одаривая всех вокруг своим действительно красивым голоском.

Глаза Узумаки стали в полтора раза больше, и я понял, что если не прервать их милую беседу, то красноглазый просто взорвется от ярости.

— Сюда кто-то идет, — моментально оказавшись рядом с Наруто, прошептал я. — И ощущение от их появления у меня нехорошее...

— Если что, то я беру контактника, а ты возьми на себя второго, — прошипел блондин, доставая свою адскую мельницу. По дороге к принцессе, мы узнали, что шиноби снега носят особую броню, не пробиваемую чакрой. Как только информация, после короткой беседы с повстанцами, подтвердилась, мы с Узумаки снова заключили сделку: он помогает мне достать для себя один такой комплект, а я взамен дам ему прочесть свой свиток с техниками Четвертого, которые, как это ни печально, оказались основанными на чакре. Расчет был предельно прост — если я смогу ликвидировать ниндзютсу противника, то бой всегда будет идти на моих условиях.

— Их двое?

— Или два отряда, — буркнул Узумаки, закрепляя цепь на своей адской мельнице, чтобы в пылу сражения не потерять оружие. — Давай договоримся: если они будут нам не по зубам, наседаем на одного, отбираем доспех и валим отсюда. Наплевать на задание!

— Осторожнее, — хмыкнул я. Действительно, с юга и запада на нас двигались две дорожки поднятого быстрым бегом снега. — Будет неприлично, если принцесса узнает о твоих замыслах.

— Клал я на приличие с монумента Хокаге! — рыкнул Наруто, а затем обратился уже с замершим чуть в стороне людям Юкиэ. — Сбейтесь в кучу, бараны! Сейчас будет сражение!

— Сражение? — охнула принцесса, и я порадовался, что еще не теряю голову от таких восхитительных женщин. Если бы на нашем месте был кто постарше, ситуация стала бы крайне неудобной из-за боязни сохранить в бою топорщившийся в штанах орган. — На нас нападут?

— Нет, мне стало скучно, и я призвал сюда злобных дядей! Ты совсем идиотка, или...— крикнул Наруто и уже хотел продолжить описание умственных способностей принцессы, когда сверху послышался свист.

Мы успели вовремя отскочить в сторону, избежав удара огромного вырванного с корнем дерева. Могучий сын северного леса тяжело грохнулся на землю, разметав вокруг себя целую тучу снега.

— Чертова параша, — стоя в метре от меня, Наруто зло вращал глазами, пытаясь найти противника. Я же присмотрелся к выпущенному в нас снаряду. На корнях и переломанных сучьях оставались комья земли, а значит напавший — невероятно сильный шиноби, либо владеет техниками земли. Ни то ни другое не сулило нам легкой схватки. Кроме всего прочего у меня оставалось всего семь доз, а пополнить запасы было негде. Наруто, используя свою жуткую красную чакру, хоть и может на короткое время вырасти до уровня сил среднего чунина, но среди наемников тирана наверняка найдется джонин.

— Наруто! — крикнул я, но не успел. Блондин, по-видимому, заприметил противника и на полной скорости ринулся ему на встречу. Завеса снега мешала обзору, не давая возможности присоединиться к напарнику. Я остался наедине с самим собой, невидимыми врагами и истошно вопящей за спиной принцессой.

Радует одно — если мы каким-то чудом умудримся выжить и посадить эту истеричку на трон, денег мне хватит на несколько месяцев.

Глава 6

Выживание

" Настоящим ниндзя считаются те,

кто сталкивался со смертью лицом к лицу..."

Забуза

— Кха!..

Я спотыкаюсь, падая лицом в горячий песок. Я слышу крики и звук длинных прыжков десятков людей. Песчинки забиваются под одежду и жгут многочисленные раны на теле. Больно...

Встать, оглядеться и бежать. Я хочу жить. Но для начала нужно выжить.

— Футон: восходящий поток! — раздается крик в нескольких десятках метров позади меня. Дзютсу возникает прямо под моей правой ногой, вздергивая тело как кусок мяса на бойне. Острейшие лезвия из воздуха распарывают ткань штанов и вгрязаются в податливую плоть. Слишком мало чакры, мало чакры...

Я хочу жить!

Техника ослабевает, и я кулем падаю на землю, расплескав драгоценную кровь. Нога почти не чувствуется, но усилием воли заставляю себя вновь подняться и медленно ковылять дальше.

— Песчаные сюрикены! — хриплю я, посылая назад тучу звездочек из песка. Я слышу крики боли и предсмертные крики преследователей, не успевших защититься от моей техники. Их вопли, как бальзам на мои уже успевшие загноиться раны. Но нельзя останавливаться, до границы еще слишком далеко...

— Катон: дыхание саламандры! Катон: плевок демона!

Из последних сил заставляю песок вокруг себя подняться и закрыть меня от ревущего потока пламени. Взрывы и грохот говорят о том, что стена выдержала, но я не расслабляюсь. Головная боль становится просто невыносимой...Он ревет и мечет, скребя своими лапами о надтреснутые стены печати. Я... хочу...

— ...жить...

Я не ел уже больше трех дней, с тех самых пор, как началась погоня. Если бы только мне удалось вырваться за стены города раньше, пустыня скрыла бы меня ото всех, но эти букашки специально задерживали меня, изматывали как дикого зверя.

— Заходите справа! — Баки выхватывает кунай и перепрыгивает через мою песчаную стену. Я уже плохо соображаю, что происходит вокруг, но песок защитит меня от его тайдзютсу. Внезапно к горлу подкатывает тошнота. Это Он вновь обрушился на грани моего разума, раз за разом пожирая все больше... Ненасытная тварь, не время для...

— Рра! — Баки умудряется опередить мой песок и изо всех сил всаживает лезвие куная в мою руку. Его лицо перекошено от гнева, а мое — безразлично глядит вперед, туда, где я смогу выжить.

— Канкуро, давай! — мужчина отпрыгивает на безопасное расстояние вовремя, чтобы не попасть в ловушку чертовой марионетки. Её створки захлопываются, отрезая меня от света... Темно... темно...

— Не-е-ет!!! — чакры на песчаную броню уже не хватает, поэтому острые лезвия марионетки легко входят в мое незащищенное тело. Я чувсвую, как песок снаружи вяло бьется об укрепленную чакрой земли куклу. Крови так много, что кажется, будто я скорее захлебнусь в ней, насажанный на колья внутри этой жалкой марионетки.

— Я... — слова даются с трудом. Шикаку, похоже, окончательно сошел с ума от страха. Врываясь в мой мозг, он старается как можно быстрее захватить контроль, но все бесполезно... в лезвиях слишком много яда.

— ...хочу...

— Техника печати: барьер девяти китов! — хором раздаются голоса этих подонков. Все правильно: против меня нужны техники воды. Кто-то громко материться, зализывая полученные от меня ранения, другие — облегченно смеются, покрывая меня самыми страшными проклятиями. Сволочи...

— ...жить...

Мое сознание гаснет, подобно оставленной на подоконнике свече. Щукаку затихает, и я слышу его жалобные вопли и проклятья. Нас не убьют сейчас, они постараются. Их цель — не я, а ты, демон...

Кровь... больно... и... страшно...

— Что с Гаарой?

— Он заснул. Я бил не жизненно важные точки, поэтому он протянет еще несколько дней.

— Ма...ма...

— Он что-то сказал?

— Тебе послышалось, Темари.

Мама... Помоги мне.

* * *

— Твою ма-а-а-ать!..

Многие люди завидуют птицам, их умению воспарять в небеса и нежиться в воздушных потоках. Свобода, ощущение того, что ты можешь обнять весь мир, наверно, просто потрясающи.

Но, черт возьми, не тогда, когда тебя швыряет в воздух громила с мордой неандертальца!

Моим противником оказалось существо, имеющее, кажется, очень дальнее родство с человеком. Ни одна, даже самая кошмарная карикатура не сможет передать всю животную тупость, написанную на этом кривобоком арбузе с волосами. К сожалению, моя психика решила изменить самой себе — при виде этой здоровенной обезьяны, закованной в чакронепробиваемый панцирь, в моей душе не поднялось ни искорки гнева, а все бешенство, загоревшееся за несколько дней в обществе принцессы-истерички, пропало, как потенция Третьего.

— Ух! — видимо, мой противник успел забыть членораздельную человеческую речь, и пользовался исключительно междометиями, сопровождавшими каждый его удар. Чакра Кьюби, не выплеснутая наружу, а циркулирующая в теле, здорово укрепила мои мышцы и кости, но от кузнечных тумаков этого северного медведя надолго не спасет.

— Катон: слепящие огоньки! — расчет был прост: если дуболом защищен от ниндзютсу, то мочить его нужно по старинке — крепкими ударами старой доброй адской мельницы. Но, к сожалению, доспехи шиноби Снега обладали еще одним удивительным качеством: они, чтоб их, были крепче любого известного мне сплава. Поэтому, приноровившись к неторопливому темпу волосатого австралопитека, я решил ослепить его, а затем ударить в незащищенную точку.

— А! — удивленно воскликнул ниндзя-наемник, щурясь от яркого света. Моя техника не атаковала цель напрямую, а останавливалась в нескольких метрах, загораясь ярким светом.

К счастью, глаза, приобретенные мной после стычки с Кьюби шесть лет, назад не боялись таких низко ранговых техник. Игнорируя собственное дзютсу, я раскрутил гигантский сюрикен, а затем, ухватившись за длинную цепь, метнул свистящую мельницу прямо в сочленение панциря и шлема. Туда, где соблазнительно виднелась незащищенная шея, буквально зовя наточенные лезвия на свидание.

Бешено вращающиеся лопасти уже готовы были вгрызться в мягкую плоть, когда горилла, ведомая шестым чувством, закрыла глаза левой рукой, с надетым на нее щитком. Раздался звон и мое оружие, отскочив от матово-серой брони, отлетело в сторону.

— С-с-сука!.. — пятиминутный бой, в процессе которого я не смог даже ранить своего противника, а меня неплохо помяли его пудовые кулаки, помог мне немного распалиться. Йокай заструилась по телу с более высокой скоростью, да и общее самочувствие после пятиминутного избиения улучшилось.

Я рванул в сторону, меняя позицию для второй атаки. Громила вовся размахивал руками, опуская свои сокрушающие удары на ни в чем неповинные камни и хрупкие стволы деревьев. Отойдя на достаточное расстояние, я присел на обледеневшую землю, судорожно шаря руками в своей сумке.

— Черт, где же они? — сквозь зубы рычал я, боясь привлечь внимание противника. Если он догадается о моей хитрости, у меня не останется шансов — чакры у него намного больше и он сильнее, несмотря на потрясающую степень тупости. — Клоны тени.

Рядом со мной появились четыре моих точных копии, тут же схватившиеся за кунаи.

— Отвлеките его. Создайте иллюзию боя, мне нужно время, — быстро скомандовал я и, дождавшись их дружного кивка, начал устанавливать ловушку.

Чакра, как доказал в свое время еще Рикудо-сеннин, — не энергия, а особая субстанция, вещество, текущее в атмосфере, подобно не знающим преград потокам воздуха. Множество ловушек основываются на элементарных свойствах чакры: абсолютной проницаемости, способности менять свое агрегатное состояние и так называемое подражание. В зависимости от мастерства шиноби, чакре можно придать признаки той или иной энергии или вещества. Именно на этом основывается технология деления дзютсу.

Футон, где потоки чакры овладевают движением воздуха. Катон, где чакра питает химическую реакцию горения. Датон, в котором она затвердевает в различной степени. Райтон, существующий за счет трансформации чакры в простейшую из энергий — электрическую. Суйтон, для которого шиноби конденсирует влагу вокруг себя.

Я знал, что моими врожденными стихиями являются Огонь и Воздух, но новый взгляд на такие простые вещи, как природа нашей, ниндзя, силы, позволил мне в определенной степени "подражать" другим. Я не могу заставить свою чакру превратиться в электричество, но используя воздух, способен создать трение достаточное, чтобы вызвать небольшую молнию. Так обстояло и с Датоном, и с Суйтоном. Я не мог понять одной простой вещи: почему те, кто до меня изучал дневники Отшельника Шести Путей, не догадались до этого?..

Концентрация, требовавшаяся для выполнение лже-техник была слишком высокой, к тому же отнимала чудовищное количество чакры. Однако, в таких битвах, как эта, они были просто незаменимы, потому что моя чакра не преобразовывалась, а контролировала окружение. Именно поэтому у северной обезьяны не было шансов после этой техники...

Очередной хлопок оповестил о смерти последнего клона. Память, перешедшая от него, показала, что громила был в бешенстве, явно собираясь если не съесть меня, то использовать квадратную челюсть для непосредственного убийства — обязательно. Но моё дзютсу было готово, и жизнь наемника уже подходила к своему логическому завершению.

Шаг первый: открыть свою систему циркуляции окружению так, чтобы она, подобно большой невидимой вуали плавала вокруг меня. Печать быка. Я подавил рвотный рефлекс, которым сопровождалось такое резкое изменение в моем организме — техника была несовершенна, и вместе с чакрой уходила и обычная физическая энергия тела. Скорее всего, сейчас моя температура упала до 34 градусов.

Шаг второй: сконцентрировать эту вуаль вокруг врага. Печать змеи. Я управлял своей силой как непослушным ребенком, каждую секунду заставляя двигаться именно туда, куда надо мне. Кажется, урод ничего не заметил — купол чакры диаметром в пять метров закрыл его с запасом. Чувствуя, как из левого уха потекла струйка крови, я заставил купол выстроиться в сотни тонких слоев, вплотную подогнанных друг к другу.

Шаг третий: заставить воздух подчиниться моей силе. Печать собаки. Чакра проникла в каждую молекулу воздуха, до которой смогла достать, и теперь я представлялся себе тысячеруким осьминогом. Удерживать дзютсу становилось все сложнее, да и громила начал понимать, что что-то не так. Сейчас или никогда!

Печать ящерицы.

— Шинрабансё!

Повинуясь моей воле, купола воздуха начали бешено вращаться и тереться друг о друга на колоссальной скорости. Капельки воды, пыль и снег — все это только увеличивало заряд, накапливавшийся в моем дзютсу. Всего секунда, и вся эта мощь срывается со своего места, ударяя прямо в застывшего в непонимании врага. Около десяти тысяч вольт — на большее у меня не хватило бы сил. Но даже их хватило с лихвой.

Шиноби орет, трясясь, как марионетка в руках безумца. Я завороженно наблюдаю за своей силой: его глазные яблоки лопаются, а кожа чернеет, опадая обгоревшими пластами. Слой за слоем его мышцы и кости умирают, уничтожаемые вызванной мною молнией. Обугленное тело моего противника падает на дымящуюся землю. Купола, поддерживаемые моей чакрой, пропадают, и мне в нос бьет отчетливый запах горелой плоти. Доспехи целы. Что ж, Ли, с тебя свиток Йондаме...

И тут, мои ноги подкосились. Усталость, не замеченная в угаре сражения, накатила всесокрушающей волной, быстро погружая мой разум в беспамятство. Перед тем, как окончательно вырубиться, я успел подумать...

"Что если их больше двух?"

* * *

— Стиль Обезьяны: удар гориллы!

Увернувшись от очередного водяного ядра, Ли на максимально доступной скорости приблизился к врагу и что есть сил рубанул кулаком, целясь в лица врага. Однако, противник был слишком опытен. Извернувшись, высокий худощавый мужчина ушел от удара и ответил метким броском куная. Ли не успел уклониться, и острое лезвие вошло глубоко в ногу.

"Черт, — судорожно думал брюнет, вновь отскакивая от врага. Шиноби выскочил из-за завесы снега так быстро, что парень не успел отреагировать, в самом начале сражения получив ощутимый удар струей воды по ребрам. — Я слишком мало тренировал этот стиль. Против такого ублюдка мои удары бесполезны, придется изгаляться".

— Не думал, что Коноха взяла за правило отправлять слабаков на задания, — издевательски протянул мужчина, ни на секунду не давая передохнуть уставшим ногам парня. Судя по всему, чакры у этого типа было более, чем достаточно, ведь он не скупился на техники воды, стреляющие как из пулемета. — Да еще и таких юных. Суйтон: щупальца!

Водяной хлыст просвистел на ухом Ли, а в следующую секунду генин почувствовал страшную боль в спине. Несложная техника, прикрытая другими атаками, сделала свое дело: куртка парня была распорота, а по спине текло что-то горячее.

"Поимей тебя Биджу! — подумал Ли, снимая бинты с руки и делая попытку обвязать их вокруг раны на спине. — Мне его не победить. Наруто, пора уже..."

Но парень не успел даже додумать, когда новый шквал сюрикенов и водяных хлыстов понесся в его сторону. Успешно отбиваясь от половины атак, юноша, тем не менее, пропускал другу. Раны на теле саднили, а перед глазами уже начинало плыть.

— Если так продолжиться, — наигранно-скучающим тоном протянул мужчина. — То ты точно победишь, ведь я просто засну на месте!

— Не смей смотреть на меня свысока, ублюдок! — заорал Рок, и поднявшийся гнев придал ему сил для длинного прыжка в сторону. Дзютсу врага прошло мимо цели, и у парня появились драгоценные секунды.

Рука Ли метнулась к подсумку на правом бедре. Там, прикрытые бинтами, покоились и ждали своей очереди семь небольших шприцов с рубиново-красной жидкостью. Не снижая темпа бега, генин выхватил сразу два, зубами сорвал колпачки с иголок и изо всех сил всадил их себе в шею. Мимолетная боль быстро уступила месту обжигающему теплу, разлившемуся по телу.

— Что это? — чуть настороженно произнес противник, наблюдая за действиями мальца со смешными бровями. Вдави обе дозы, Ли рывком выдернул шприцы и швырнул их во врага. Мужчина вяло закрылся щитком на запястье, а когда опустил руку, то обнаружил, что юный шиноби пропал из виду.

Наркотик позволял телу Генина совершать немыслимые кульбиты, повышал скорость и силу в несколько раз, но время было ограничено ничтожными 2 минутами.

"Он опытен, но специализируется на дальнобойных атаках, — анализировал ситуацию Ли, не давая передышки врагу и засыпая его всем оружием, что прихватил с собой. — этот ублюдок не сможет сражаться на близких дистанциях!"

— Каши!

Разогнавшись до скорости, превышавшей пятьдесят миль в час, Ли использовал инерцию своего тела для удара. Разгон, прицел рукой, прыжок... И не успевший вовремя среагировать противник получает два техничных удара ребрами ладоней с двух разных сторон.

— Ааа!.. — не ожидавший такой скоростной атаки, мужчина схватился за шею, на которой красовались два аккуратных широких пореза и брызжущая из них кровь. — Суйтон: Талые Воды!

"Интересная техника, — подумалось Ли, наблюдавшему за действиями врага. На руках мужчины появились два небольших шарика кристально-чистой воды, которые, соприкоснувшись с рваными ранами, быстро остановили кровь. — Но надолго ли его хватит?"

Парень вновь сорвался с места, исчезнув из поля зрения противника. Худощавый зло вращал глазами, стараясь заметить атаку и вовремя блокировать её.

"Нужно вырубить его одним ударом и поспешить на помощь Наруто!"

— Гиаку! — заорал Ли, на полной скорости врубаясь вытянутой рукой с ладонью, сложенной в форме клинка, в открытое горло противника. Раздался болезненный хрип и оба шиноби по инерции начали движение в сторону удара. Но Генин решил не останавливаться, и, напрягая все мышцы тела со вздувшимися на них венами, провел повторный удар ногой по гортани врага.

Парень видел, как судорожно трясутся руки мужчины, стараясь снова сложить печать для техники лечения. Но пробитая гортань и болевой шок не позволяли ему даже свести руки. Грохот и брызги крови сопровождали полет шиноби Снега с разорванным от ударов горлом. Остановившись, парень тяжело задышал, а от его тела начал валить пар.

"У меня еще около минуты, — раздраженно подумал он, прислушиваясь к своим ощущениям. Тело стало ломить, а по перенапряженным мышцам словно пропустили разряд тока. — Надо найти Узумаки".

Но не успел парень сделать и шага, когда совсем недалеко от места его сражения с убитым ниндзя северной страны раздался жуткий грохот, словно в землю ударил разряд молнии. Рок напрягся, вспоминая, не было ли в известном ему арсенале партнера техники Райтона.

"Черт, если он погиб..." — неожиданное беспокойство за жизнь блондина отрезвило тринадцатилетнего мальчишку.

Они не друзья, и каждый волен распоряжаться своей жизнью, как ему вздумается.

* * *

— Что там с коровой? — хриплым голосом поинтересовался я, всей своей тяжестью повиснув на согнувшемся в три погибели напарнике. Ничего не поделаешь, Шинрабансё отобрало все мои силы, а на восстановление потребуется не меньше трех дней.

— Мы оторвались от её людей, — устало выдохнул Ли, еле переставляя ноги. Судя по всему, у него тоже был непростой бой, о чем говорили посиневшие вены на шее. — Но я не слышал звуков боя, поэтому вполне возможно, что нападавших было только двое.

— Но эта... тупоголовая... сказала, что во дворце их четверо, — вслух размышлял я. Все таки Ли намного лучше меня анализировал подобные вещи. — Остальные могли...

— На задание должен был отправиться Какаши, — покачал головой густобровик. — Они наверняка ожидали нападения кого-то рангом повыше, поэтому должны были оставить охрану во дворце, а на разведку отправить...

— Слабаков? — с горькой усмешкой закончил я. Да, нашими противниками были не самые сильные шиноби, наверняка не выше чунина, но даже они почти смогли закатать нас в... кхем, снег. Если дальше будут сильнее, то мы не выдержим. — Тогда Сарутоби оказался прав в своих расчетах — мы не вернемся с задания.

— Не дрейфь, — неожиданно хлопнул меня по плечу Ли, от чего по всему телу прошел разряд боли. — у нас есть два комплекта доспехов, а принцесса наверняка поможет нам спасти её королевскую задницу. Тем более...

Я искоса посмотрел на лицо Рока. Он довольно весело ухмылялся сгрудившимся вокруг принцессы людям. Эти букашки дрожали от страха, а завидев нас, едва ли не намочили штаны. Сама королевна была похожа на бледную поганку: такая же... бледная поганка.

— Никто не заставляет нас обязательно закончить миссию, — улыбнулся Ли, и я понял почему. Несмотря ни на что, нам уже удалось превзойти если не всех, то большинство наших сверстников, что и показала сегодняшняя стычка.

А если по отдельности мы справились с чунинами в таком обмундировании... То кто знает: может быть вместе мы завалим и джонина. Например, такого, как седовласый.

Да, однозначно.

Глава 7

Совокупность

"Одной рукой я могу убить десятерых.

Но с двумя, мне не страшна сотня".

Гекко Фудзимару. Первый правитель

страны Железа.

— Подожди, ты имеешь ввиду, что нам придется разбираться и с солдатами?

Зрелище, которое горделивая принцесса окрестила военным советом, больше походило на фарс. Предводители подполья с умными лицами строили грандиозные планы по возрождению страны, а Юкиэ была занята фантазиями о торжественной церемонии коронации. Но во дворце до сих пор сидит узурпатор, а его войска в любой момент готовы дать отпор. Я никак не мог понять: за что же борются эти люди?

— Именно, — низенький и плотный мужик лет пятидесяти с непроницаемым выражением лица кивнул на мой вопрос. Несмотря на самоуверенный вид, его лысина и лицо были покрыты потом, а нижняя губа размером с собачий член едва заметно подрагивала. Скользкий и неприятный тип. — Наши люди займутся зачисткой апартаментов чиновников и прислуги.

— Чиновников и прислуги?! — Ли искоса поглядывал на меня, готовый в любой момент перехватить мой удар по этой наглой жирной харе. Прошло уже три дня с момента нашего тайного прибытия в столицу, и все это время мы вдвоем пытаемся вразумить бестолковых кретинов, называвших себя патриотами Снега.

Эти чертовы ублюдки просиживали свои задницы в тепленьких местах, абсолютно не контролируя действия своих людей. В итоге, из пятисот обещанных нам в качестве поддержки солдат, пустоголовые свинтусы были готовы выставить лишь восемьдесят.

— Да ты понимаешь, — Ли, сидя рядом со мной, осторожно перевел вес тела на ноги, чтобы иметь возможность вовремя вскочить. — Сколько сил потребуется для ликвидации восьми сотен стражников и двух шиноби, один из которых не ниже джонина?! Да будь у меня хоть в десять раз больше чакры, это все равно невозможно!

— Вас наняли именно потому, — ехидно усмехнувшись протянул другой советник — высоких холеный парень лет двадцати. Наверняка какой-нибудь там придворный. — что миссия практически невыполнима. Заказ оплачен, и вы обязаны выполнить любой наш приказ.

— Не хамите, Такамичи-сан, — вмешался мой напарник, видя, что еще секунда, и я просто разорву этих идиотов. — Вы заплатили нам за свержение нынешнего правителя и создание условий для восхождения Юкиэ-самы. Но методы мы вольны выбирать сами.

— Наглость! — хрюкнул толстяк, поджав пузо к подбородку. Поразительный человек, никогда такого не видел. — Ваша проклятая деревня взяла с нас больше пятидесяти тысяч рё, и вы будете исполнять мо... наши приказы!

Я сжал кружку с чаем до хруста в костяшках.

"Сарутоби обещал заплатить нам по тысяче... По тысяче из пятидесяти за невыполнимое задание".

Глиняная поделка неизвестного гончара треснула и в тот же миг разлетелась осколками. Я чувствовал, как йокай Девятихвостого проникает сквозь поры кожи, подгоняемый моей яростью.

"Старик хочет не только убить нас, но и обмануть?.."

— Попробуй заставить меня, жирная скотина, — процедил я сквозь зубы, сверля толстяка своими глазами с вертикальными зрачками. По лицу советника была видна борьба чувств: естественно, с одной стороны ему угрожает двенадцатилетний мальчишка, а с другой — этот мальчишка является шиноби.

Напряжение нарастало в геометрической прогрессии. Некоторые из присутствующих, ощутив угрозу в моих словах потянулись к спрятанному оружию трясущимися руками. Чертовы насекомые...

— Думаю, Ли-кун прав! — весело воскликнула принцесса, но и в е голосе слышалось напряжение. Черт побери, я же могу убить всех в этой комнате не вставая со стула!

— Мои люди, — продолжила корова, сделав четкий акцент на первом слове. — займутся стражей. Думаю, Ёкумо-сан и Такимичи-сан почтут за честь возглавить те самые отряды, что направятся в опочивальни чиновников и прислуги.

Я скривился как от зубной боли, но сел обратно на свое место.

"Принцессучка не может похвастаться наличием больших мозгов, но тут она сделала правильный ход, -размышлял я, наблюдая за довольными лицами жирдяя и дистрофика. — Эти двое наверняка хотят загрести побольше власти после переворота, а доступ к информации высших чиновников нынешнего правителя сыграет им на руку. Этим гадам интересны только выгодные им вещи. Корова дала им желаемое, и теперь вспомогательные силы окажутся с нами".

— Благодарю, Юкиэ-сан, — произнес Ли, вставая со своего места и знаком призывая меня сделать то же самое. — В таком случае, завтра ночью тиран будет свержен.

— Да будет так, — улыбнулась она, ослепив всех мужиков старше пятнадцати сиянием своих отполированных зубов. Чтоб тебе прямо в этот самый рот наложил чумной ишак.

Поклонившись, брюнет потащил меня к выходу из комнаты, крепко придерживая за руку.

— Отпусти, если не хочешь остаться калекой, — рыкнул я, отдергивая локоть. В Ответ Рок немного нахмурился, словно его посетила неожиданная мысль, но затем вновь вернул себе слегка ироничный вид.

— Не пускай слова по ветру, Узумаки, — хмыкнул Ли, взлохмачивая свои короткие волосы. — У меня теперь есть доспех и твои огоньки мне по барабану.

— Ты не знаешь всех моих техник, — огрызнулся я, остановившись посреди коридора. Он что, угрожает мне?..

— Как и ты не знаешь моих, — ответил он, не сбавляя шага. Блеф. Для тренировок Тайдзютсу ему нужен соперник, а кроме меня никто бы не занимался с ним.

— Не бросай мне вызов, Ли, — жестко произнес я, сверля спину напарника настороженным взглядом. Может быть...

Нет, он мне еще нужен.

— Мы не друзья, Узумаки, — прошипел он, остановившись в десяти метрах от меня. — И когда ты не сможешь мне больше помогать, я избавлюсь от тебя.

— Какие заявления! — усмехнулся я, аккуратно проверяя, легко ли достается кунай. — А силенок хватит?

— Твоими стараниями, — брюнет ухмыльнулся в ответ, и в его движениях читалась готовность в любой миг начать бой.

Нет, сейчас нельзя. Слишком рано.

— Будь готов к полуночи. Я узнал, что джонин в это время будет патрулировать северное крыло.

Слишком рано...

— Хорошо.

"Сейчас нужно сконцентрироваться на бое".

* * *

— Моя госпожа, эти дети... — Такимичи Йосу настороженно смотрел на дверь, за которой только что скрылись шиноби Конохи. — они опасны.

Юкиэ театрально подняла брови и округлила глаза, сделав таким образом вид ребенка, у которого только что сломали важнейший жизненный стериотип.

— Как вы можете такое говорить, Йосу? — произнесла она, приложив изящную ручку к не менее изящному подбородку. В ответ советник скривился и поспешил отвернуться.

— Перестаньте играть, Юкиэ-сама, — резко ответил он. — Я знаю вас с малых лет. Прошу, не оскорбляйте меня этим притворством.

Принцесса еще пару секунд похлопала ресницами, но затем неожиданно рассмеялась. Заливистый смех наследницы престола вывел лидеров подполья из ступора, в котором они находились после слов Узумаки. Наконец, девушка успокоилась и на её лице расцвела довольная ухмылка, которая никак не могла принадлежать тому невинному существу, что было на её месте секунду назад.

— Йосу-кун... — выдохнула она, убирая упавшую на лоб прядь за ухо. — Если бы тебя мог заменить кто-то другой, то я бы уже давно приказала казнить тебя за дерзость.

— Но таковых нет, моя госпожа, — с непроницаемым выражением лица кивнул юноша. Полы его нарядного плаща с потускневшей золотой вышивкой взметнулись подобно крыльям летучей мыши, когда Такимичи развернулся на каблуках и поспешил закрыть защелку на дверях комнаты. — И до тех пор, пока они не появятся, я буду делать все для процветания нашей страны.

— Этим-то ты и отличаешься от остальных, — хихикнула принцесса, не обратив внимания на возмущенно вскинувшихся советников. — А теперь скажи мне, милый Йосу, что тебе понадобилось в апартаментах чиновников? Я ведь тоже знаю тебя довольно долго и могу с уверенностью сказать, что ты ищешь что-то, что не должно достаться другим. И мне — в том числе.

Повисла напряженная тишина. Старые и молодые, тучные и худощавые — все присутствующие внимательно следили за поведением собеседников, пытаясь отыскать в этом разговоре выгоду для себя.

— Вы неправильно меня поняли, Юкиэ-сама, — спокойно ответил молодой человек, доставая из складок одежды небольшой флакон с темно-рубиновой жидкостью. — Этот фарс должен был создать определенное мнение о ваших сторонниках у юных шиноби. Теперь, когда они считают меня и Ёкумо-сана обычными лизоблюдами и страждущими власти глупцами, нас ни в чем не будут подозревать.

С этими словами советник аккуратно, словно величайшую драгоценность, поставил флакон на стол перед принцессой. Девушка заинтересованно вскинула бровь и кивком приказала юноше говорить дальше.

— С того самого дня, как вы прибыли в город, я начал следить за этими малолетними псами Листа. Если вы помните, то в детстве, когда мы были маленькими, дворец посещал отряд шиноби Конохи для выполнения задания по уничтожению сепаратистской группировки, — Юкиэ помнила. Тогда, много лет назад, мужественные воины произвели на нее неизгладимое впечатление. Тем больнее и обиднее было встретить не их, а двух взбалмошных мальчишек. — Уже тогда мой отец, покойный министр внешний политики, заинтересовался устройством военных сил в скрытых деревнях. Все его исследования сводились к тому, что основой военной силы для них служат демоны и шиноби.

— О, мой дорогой друг, вы открыли нам доселе неведомые запретные знания! — глумливо хохотнул Ёкумо, сложив руки на животе. — Если вы задержали нас для того, чтобы поведать всякие байки...

— Замолчите, советник, — жестко оборвала мужчину Юкиэ. Тот недовольно выпятил губу, став похожим на уродливую жабу, но не стал возражать. — Продолжайте, Такимичи-сан.

— Благодарю, госпожа, — улыбнулся парень. — Итак. Основой их почти безграничной власти над правительством других стран являются шиноби и Биджу, посаженные на цепь. Ищейки деревень рыщут по всем землям, находя тех детей, которые могут использовать особую силу — чакру. Каждый ребенок проходит жесткую школу жизни, включающую изнуряющие тренировки и психологические потрясения. Именно это делает шиноби силой, с которой считается любой правитель.

Йосу сделал паузу, наслаждаясь вниманием этих зажравшихся свиней. Если его планы воплотятся в жизнь, то страна Снега будет навсегда избавлена от подобных отбросов!

— Также известно, что все ниндзя делятся по рангам. Генины — третьесортные новички, не умеющие практически ничего из арсенала настоящих воинов. Теоритически, каждый генин способен в открытом бою уничтожить двадцать обычных солдат, — кто-то удивленно охнул. — Далее, после нескольких лет сражений и определенного экзамена, генин получает ранг чунина. Чунины составляют подавляющую массу всех шиноби и обладают, как правило, невероятной ловкостью и силой, несравнимой с человеческими. Те из мирных граждан, кто пережил Третью Мировую, говорят, что такой воин может расправиться с сотней вооруженных и отлично экипированных солдат. И, наконец, джонин — элита, призванная командовать своими соплеменниками и крушить вражеские войска. Джонин способен за считанные секунды вызвать молнию с неба, обрушить на головы врага цунами или расколоть земную твердь. На счет их сравнениями с обычными воинами нет однозначной информации, так как не нашлось такого отряда, который смог бы справиться с ним. Например, в эпоху Третьей Мировой существовал клан Учиха, каждый член которого мог убить целую армию.

Нельзя сказать, что информация была нова для присутствующих, но все же большинство находилось в состоянии, близком к шоку. Тысяча шиноби могла покорить весь мир, если бы не внутренние распри внутри их деревень.

— Отсюда следует логическая цепочка. Генин не может тягаться с чунином, а чунин не победит джонина. Однако, из вашего рассказа я понял, что два двенадцатилетних ребенка смогли уничтожить разведывательный отряд из дворца по моим данным, трое из наемников узурпатора имеют ранг чунинов, а четвертый по уровню сил равен джонину. Как же получилось так, что два генина не пали в бою в первые же секунды, а нанесли сокрушающее поражение паре опытных шиноби? Ответ перед вами, госпожа.

С этими словами Такимичи пододвинул к Юкиэ флакон, выразительно взглянув её в глаза.

— И что же это, Йосу? — с нескрываемым любопытством спросила она.

— Это, — советник глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями. — Синтетический наркотик, найденный в вещах Рока Ли.

— То есть — украденный? — хмыкнула принцесса с интересом вертя в руках необычную вещь. Другие присутствующие старались сохранить невозмутимый вид, но, не смотря ни на что, так и тянули свои головы, чтобы повнимательней рассмотреть фиалу.

— Ваша воля называть мои действия как угодно, — ответил Такимичи. — Но суть дела от этого не меняется. Ученый, присоединившийся к нам месяц назад после казни своего сына, исследовал этот состав и пришел к выводу, что данная микстура является анаболиком, повышающим физические способности человека за счет сжигания внутренних резервов организма. Иными словами, приняв этот препарат, способный генин вполне смог бы уничтожить чунина.

— Вы хотите сказать, что наши наемники пользуются допингом? — Ёкумо попытался сделать возмущенный вид, словно речь шла о спортивных соревнованиях.

— Я хочу сказать, — Йосу уже распалился и резко взмахивал руками. — что используя этот "допинг", обычный человек в состоянии противостоять шиноби! А если он предварительно пройдет спецкурс подготовки, принятый в королевской гвардии, то у него появится реальный шанс не быть убитым даже джонином.

— К чему ты клонишь, Йосу? — напряженно поинтересовался какой-то старик в ярко-краном кимоно.

— К тому, что в наших руках оказалось средство, которое приведет страну Снега к процветанию! — воскликнул юноша с восторженным видом. — Профессор Икисаги уже разобрался в составе вещества и говорит, что может не только воспроизвести его, но и улучшить! Представьте себе, Юкиэ-сама, как десяток ваших верных солдат в клочья разносит вражескую армию! Сотню, что захватывает одну страну за другой, и тысячу, ставящую скрытые деревни на колени! Под действием этого наркотика ускоряется мозговая деятельность, а это значит, что каждый воин, столкнувшись с шиноби, сможет повторить его немыслимые прыжки и стремительные атаки! Это ключ к...

— Мировому господству? — насмешливо перебила его Юкиэ, убирая флакон с украденным препаратом в складки одежды. — Звучит несколько... идеалистически, не находите, господа?

Другие советники находились в смешанных чувствах. С одной стороны, слова, сказанные Йосу, были логичны и заманчивы. Будучи маленькой страной, Снег постоянно подвергался набегам со стороны соседей, и не проходило ни года, чтобы какой-то правитель не обкладывал беззащитный край новым налогом. Шанс стать независимыми от иных стран и обрести силу, достаточную не только для обороны, но и для интервенции, была невероятно соблазнительной. С другой стороны, подобные возможности не сваливаются с неба, и гипотетические проблемы и подводные камни обязаны были иметь место.

— А как насчет наших наемников? — наконец спросил Ёкумо, нетерпеливо теребя край воротника. — Если они прознают про похищенный флакон, то проблем не оберешься. Насколько я понял, синтезирование этого препарата займет некоторое время, а иметь во врагах одну из сильнейших скрытых деревень — непозволительная роскошь для нашей страны.

— Мои люди заменили похищенный флакон обычным вином, не отличимым по вкусу и цвету. После нашего выступления перед юным Наруто, они не станут проверять свое снаряжение. Профессор Икисаги заявил, что производство первой партии наркотика, ориентированной на использование сотней человек в течение трех месяцев, займет четыре года и потребует постоянных вкладов денежных средств, — успокоившись, проговорил Такимичи. Принцесса и все присутствующие видели, что возможность поднять свою родину на вершину политической арены взволновало и воодушевило юношу, но не лишило логики. — По моим подсчетам, после возвращения вами престола, а это случится рано или поздно, бюджет королевства сможет позволить себе затраты в размере семидесяти тысяч рё ежемесячно...

— Семьдесят тысяч! — перебивая друг друга, воскликнули советники. — Да вы хоть можете себе представить, какие суммы потребуется направить на восстановление экономики, содержание армии и...

— До тех пор, пока наша страна не вышла из политического кризиса, армия может подождать, — подала голос принцесса, заткнув тем самым всех присутствующих. — Я решила. Такимичи-сан будет руководить этим проектом, но не станет вмешиваться в другие отрасли. Вашей задачей, мой добрый друг, будет исполнить свою мечту, и, думаю, вы не станете возражать против этого. Не известно, смогут ли наши молодые наемники Листа уничтожить двух оставшихся людей узурпатора, но накопленных мною на актерском поприще денег хватит и для найма других шиноби. Восстановление моей власти — дело времени, а посему вы, мои верные подданные, должны досконально разработать план по укреплению нашей страны и подготовке её к новой политики, предложенной Такимичи-саном.

Все присутствующие находились в состоянии, где-то между шоком и ликованием. Новые силы означают новые земли, а новые земли — больше власти. Однако, нашлись и те, кому пришлись не по душе амбициозные планы товарищей. Самый преданный слуга принцессы Юкиэ, пожилой режиссер, никак не мог избавится от ощущения неправильности происходящего. Да, он всегда знал, что его госпожа, вопреки распространённому мнению, имеет железную волю и решительный характер. Но То, что задумал Йосу...

— А что вы собираетесь сделать с Узумаки и Ли? — Ёкумо зло сверкнул глазами, уже предвкушая те деньги и власть, что окажутся в его руках в скором времени.

— Разве я должна что-то делать? — деланно-удивленно спросила девушка, склонив голову набок. — Если они справятся с наемниками, то получат свою награду и уйдут прочь, навсегда забыв об этой стране. Если же погибнут — то у нас исчезнет необходимость в объяснениях перед ними за украденную фиалу. В любом случае, они не станут помехой...

* * *

Ночная тишина овладела древним дворцом правителей страны Снега. Казалось, даже сам природа замолчала, чтобы не потревожить покой тех, кто обитал в величественном белокаменном строении.

Две размытые тени незаметно пробирались по пустынным коридорам, быстро перемещаясь от одной широкой колонны к другой. Огромные драпировки не колыхнулись, когда низкорослая фигура прошмыгнула мимо них, а искусные бюсты былых правителей и военачальников сдержанно наблюдали за двумя смельчаками, рискнувшими побеспокоить их покой.

— Атакуем его здесь, — прошептал Наруто, остановившись у тупика, в котором стояла огромная статуя неизвестного пожилого мужчины.

— И как ты заманишь его сюда? — ехидно поинтересовался Ли, поправляя на груди еще теплый панцирь. Кузнецы принцессы хорошо постарались, подгоняя чакропоглащающие доспехи под юных шиноби. Аккуратная пластинчатая броня не отличалась особой искусностью, но сидела на молодых ниндзя как влитая. — Отсюда до основного коридора больше тридцати шагов!

— Да не ори ты, — шикнул на него блондин, устанавливая автоматические ловушки, стреляющие сенбонами, в затемненных углах. — Использую клонов.

— Ты же собирался использовать свою секретную технику, — ответил брюнет, потуже затягивая ремешки на стальной маске, скрывающей лицо. — А здесь слишком тесно. Если я буду отвлекать его, то ты можешь попасть по мне!

— Будешь порасторопней, — огрызнулся Наруто. — В любом случае, другого варианта у нас нет.

— Это еще почему?

— Шпионы коровы сказали, что джонин — мастер водяных техник. По всему дворцу стоит целая куча фонтанов, а здесь — нет. Канализационная труба проходит по противоположной стене главного коридора, поэтому он не сможет использовать свои техники в полную силу.

— А ты, значит, сможешь? — не прекращал придираться Рок. — Здесь слишком затхлый воздух и ты потратишь намного больше чакры, чем обычно. К тому же, если твоя ловушка не сработает, то он запросто прикончит нас в узком пространстве.

— У тебя есть вариант получше? — резко бросил Узумаки, зло глянув на напарника через щель в маске. Брюнет хотел было что-то ответить, но в последний момент замолк, прислушиваясь к далекому стуку шагов. — Все, прячься за статую. Хенге!..

Темноволосый джонин-наемник аккуратно, чтобы не привлечь внимания возможных нарушителей, ступал по гладкому мраморному полу северного коридора. Глаза и уши бывалого ниндзя следили за обстановкой, не упуская ни шороха из мышиной норки, ни случайного свиста ветра в другом конце дворца. Правая рука мужчины привычно лежала на рукояти короткого клинка с обоюдоострым лезвием, а левая поигрывала маленькими звездочками сюрикенов.

Известия о гибели двух товарищей застали командира врасплох. Разведчик, следовавший на расстоянии трех километров позади чунинов, сбивчиво объяснял обстоятельства боя и последовавшей смерти шиноби, поминутно срываясь на визг. Нынешний правитель Снега не придал этому происшествию особого значения, ведь его связей и средств хватало для найма новых ниндзя, и рассчитывал, что подобный эксцесс — всего лишь случайность. Но джонин не разделял оптимистичных взглядов своего нанимателя. Чутье опытного воина шептало ему, что на этот раз они столкнулись не с ничтожными солдатами, едва научившимися держать лук, а с хорошо обученными шиноби. К сожалению, из рассказа шпиона нельзя было понять, кем являлись неизвестные нападавшие, кроме того, что они охраняли отряд опальной принцессы. По большому счету, джонину было глубоко наплевать на ситуацию в этой стране, но гибель двух старых боевых друзей больно ударила по его самолюбию.

Внезапно из соседнего закоулка раздался странный шум и последовавший за ним сдавленный стон. Мгновенно растаяв тенью за ближайшей колонной, шиноби тихо приблизился к источнику звука.

Увиденная картина впечатлила даже такого бывалого ниндзя как он. На полу прямо за углом коридора валялся здоровенный тучный мужчина, потиравший ушибленный зад. Толстяк жмурился от боли и в полголоса проклинал все скользкие полы мира. Джонин едва сдержался от скептического смешка — на неуклюжем толстяке с огромными густыми бровями в одну линию был надет обтягивающий зеленый комбинезон и протектор деревни Скрытого Листа, повязанный на манер пояса. Судя по форменному жилету, данное чудо было как минимум чунином, но многочисленные складки жира и тройной подбородок делали этого толстяка в глазах джонина не опасней кролика.

— Ч-чтоб т-тебя... — заикаясь шипел жирдяй, неуклюже поднимаясь на ноги.

— И кто же это тут у нас? — ехидно протянул шиноби Снега, выходя наконец из своего укрытия. Бровастый шпион-неудачник подскочил на целый метр, издав при этом воинственный клич умирающего суслика. Неудачное приземление на темечко оказалось фатальным — горе-разведчика начало заносить в стороны, а по дезориентированному взгляду стало понятно, что удача не только отвернулась от толстяка, но и обругала того последними словами.

— Ты... ты силен, незнакомец... — пропыхтел мужчина, игриво выделывая своими бровями немыслимые кульбиты. — Но я заметил тебя еще в тот момент, когда ты применил технику маскировки!

Восторженный голос отразился от высокого потолка и наверняка перебудил своей непривычно-высокой тональностью половину дворца.

— Я не применял никаких техник, а просто отошел в тень, — едва сдерживая истерический смех, отозвался джонин. Несмотря на деланно-бравый вид, шиноби Конохи трясся как кусок сала в руках нервного продавца.

— Отошел в тень?! — шокировано возопил жирдяй, отскакивая от потенциального оппонента еще дальше в глубь тупика. — Ты... знаком с секретными техниками подчинения тьмы?!

"Что это такое?" — риторический вопрос не давал покоя джонину, медленными шагами теснившего неуклюжего шпиона к стене.

— Это тебя наняла принцесса Юкиэ для своей охраны? — совладав с собой, спросил шиноби Снега. Брови-гусеницы выгнулись в дугу, придав своему владельцу комично-воинственный вид.

— Ты слишком много знаешь, незнакомец! — мужчина встал в боевую стойку. Судя по всему, стиль боя этого отпрыска свиноматки был предельно прост — загипнотизировать врага плавным полетом складок жира при передвижении. — И не будь я Лок Ри, если не переступлю через себя и не убью тебя... немного позже.

С этими словами шпион изящным пируэтом прыгнул вглубь тупика. Джонин, уже успевший устать от этой клоунады, направился вслед за противником, судя по смачному звуку ударившемуся о величественно выставленный кулак величественной статуи.

— Твои ухищрения не победят мою волю, ничтожный! — вопил толстяк, держась за ушибленную голову и отчаянно пытаясь сохранить равновесие. — Я одолел твоих прихвостней, и ты тоже не избежишь кары!

— Не представляю, сколько должны были выпить мои ребята, чтобы проиграть такому куску дерьма как ты, — медленно и с расстановкой чеканил джонин, приближаясь наемнику. — Но сейчас твоя полоса удачи за...

Не успел он договорить, как со всех сторон раздались дружные щелчки сработавших механизмов. Только нечеловеческая скорость и опыт позволили шиноби Снега отпрыгнуть с траектории полета нескольких десятков сенбонов, нацеленных ровно в шею и лицо врага.

— Ты... — прошипел мужчина, складывая печати для техники водяного дракона, которая должна была мгновенно уничтожить ухмыляющегося толстяка. Но вдруг совсем рядом с ним что-то просвистело и руки шиноби дернуло в разные стороны. — Что?..

— Каши! — высоких мальчишеский голос раздался над самым ухом наемника. Чудом умудрившись перевернуться в воздухе, джонин пропустил стремительный удар над собой, а сам, молниеносно достав кунай, метнул его на источник голоса.

Но метательный нож просвистел мимо цели, успевшей с невероятной скоростью оттолкнуться от потока. Ли судорожно зажимал в обеих руках по кунаю, надеясь навязать противнику ближний бой.

"Нельзя дать им шанса использовать ниндзютсу, — вспомнил он слова Наруто. — Сделай все невозможное, но не давай им складывать печати по крайней мере минуту, пока я не подготовлюсь".

— Техника Первого: колючая бомбардировка!

Низкоранговая техника, рассчитанная на совокупное использование вместе с теневым клонированием, была легка в освоении, но практически бесполезна в реальном бою. Однако, используя свою природную гибкость и наработанную скорость, Ли сумел увеличить частоту ударов в десять раз. Произвольные и сильные удары острием куная не могли принести серьезных проблем, но, накачавшись двойной дозой анаболика, брюнет делал каждый удар чреватым серьезным ранением.

Джонин яростно прыгал от одной стены к другой, стараясь оторваться от назойливого типа в железной маске и выиграть время для разрушительного ниндзютсу, но противник словно приклеился к длинноволосому мужчине. В ход шли не только удары кунаями, но и непрекращающиеся атаки ногами, что в совокупности доставляло немало хлопот опытному шиноби. Все силы и скорость уходили на одну только блокировку, в то время как толстяк, уже успевший превратиться в низкорослого крепыша, так же закованного в сталь, сосредоточенно готовил какую-то пакость.

— ШИН...

В одно мгновение шквал атак прекратился, завершившись сильным толчком в грудь джонина, от которого мужчина на большой скорости рухнул на пол. Каменная плита треснула от силы удара, но надежные доспехи все-же спасли своего хозяина он серьезных травм.

-...РА...

Шиноби в маске, только что удачно завершивший свою задачу, приземлился на почтительном расстоянии от напарника и противника. Джонин, не долго думая, стал складывать печати для техники вызова цунами, вкладывая в дзютсу все свои силы.

"Нет! — ярким пламенем горела мысль в сознании шиноби. — Только не так... бесславно!"

-...БАН...

— Суйтон: Цу...

Внезапно кисти мужчины пронзила острая боль. Скривившись, шиноби попытался было продолжить складывать печати, но тут заметил, что его пальцы были туго обтянуты острой как бритва леской.

Воздух вокруг наемника заискрился яркими огоньками. По коже прошло неприятное покалывание, словно он нечаянно прикоснулся к оголенному проводу.

Джонин поднял полный гнева взгляд туда, где, вальяжно облокотившись о белую стену, стоял тот самый рукопашник. Между руками неизвестный крепко сжимал моток лески, тянувшейся к окровавленным ладоням самого наемника Снега.

— Сволочи...

-...СЁ!!!

* * *

— И в награду за неоценимый вклад в победу сопротивления, эти храбрые шиноби получают звание почетных героев страны Весны!

Звонкий голос королевы прозвучал в абсолютной тишине. Никаких хлопков, ни одного радостного вскрика. Наруто и Ли почти синхронно хмыкнули.

После испепеления джонина, расправиться с его последним подручным стало для двух напарников практически плевым делом. Коренастый чунин спал мертвым сном, и не проснулся даже тогда, когда острое лезвие куная вспороло ему глотку. Необычным для шиноби Конохи показался тот факт, что этот наемник, судя по всему, не среагировал даже на взрыв, разнесший к чертям собачьим все северное крыло дворца. Но Ли, несмотря на протесты Узумаки, все же решил на время забыть об этой странности до поры до времени...

Вполне естественно, что придя с докладом непосредственно к самой принцессе, оба генина получили новое поручение — оказать поддержку солдатам в истреблении преданной тирану стражи и самого незаконного правителя. Непонятно почему, но на следующий же день произошедшее в глазах обывателей выглядело довольно прозаично: согласно слухам, два кровожадных потрошителя, за свою жестокость объявленные в розыск в пяти великих странах, под покровом ночи пришли забрать души всех обитателей дворца для каких-то своих темных целей. То, что своими действиями малолетние маньяки поспособствовали восхождению законной наследницы, было принято как совершеннейшая случайность.

Вот почему сейчас, стоя на пьедестале в расшитых золотом и драгоценными камнями кимоно, Наруто и Рок не дождались хоть какого-либо отклика благодарности от простых граждан спасенной страны. С момента переворота прошло всего лишь два дня, а на подростков уже бросали косые взгляды и "втайне" шептались о необходимости избавится от нежеланных гостей королевы.

Степенно отнесшись к церемониальному вручению огромного ордена с бриллиантом посередине, по размеру больше напоминавшим яблоко, и ласковому поцелую в щеку, Ли с легкой усмешкой наблюдал за побагровевшим от злости блондином, который уворачивался от алых губ молодой правительницы и вполголоса материл всех породивших её династию демонов. Что ни говори, а миссия завершилась неожиданно удачно: голова узурпатора была прилюдно повешена на всеобщее обозрение на главной площади города, где каждый желающий бесплатно мог кинуть в нее камень, а гигантский механизм, приведенный в действие новоиспеченной правительницей, без проволочек растопил вековые снега и позволил природе расцвести.

Брюнет не стал вспоминать ни о тех трех мешках золота, что достались им с Наруто в качестве премии, ни о пожалованных землях в предгорьях Туманной цепи. И уж тем более он ни за что на свете не стал бы даже думать о пяти прелестных девушках, которых ему, как старшему в команде, были по секрету подарены охмелевшим от выпитого саке Такимичи. Естественно не навсегда, но, конечно, с полным правом пользования на ближайшие три ночи, в течение которых искусные гурии обучали юного шиноби всем прелестям любви как плотской, так и непозволительно плотской. Даже не ощути никакой вины перед оставленным с носом и в неведении Наруто, Рок с тоской вспоминал волшебные часы, проведенные в компании огромного количества денег, запретной ранее выпивки и ласковых девичьих тел.

— Эй, ты чего? — буркнул Узумаки, видя, что его напарник витает где-то в облаках. — Ты что, совсем ничего не скажешь насчет этой хрени?!

Что блондин понимал под словом "хрень", Ли так и не вспомнил, потому как на горизонте показалась точеная фигурка одной его хорошей знакомой.

"Все проблемы оставь позади, если видишь перед собой красивую женщину", — вспомнил он один из разученных в первую ночь постулатов.

— Расслабься и получай удовольствие от праздника, дружище, — не подумав, бросил парень, устремляя свои чресла в заданном направлении.

— Чего? — недоуменно пробормотал Наруто, переваривая интонацию и смысл сказанного. Спустя минуту, джинчурики все-таки понял, что случилось что-то, выходящее за рамки обыденности. Естественно, данная перемена незамедлительно возбудила тринадцатилетнего паренька, в самом жестоком и вторичном смысле этого слова. — Какой я тебе нах...

Глава 8

Перекрестки

"Мир честен. Вся ложь выдумана людьми".

Учиха Мадара, глава клана Учиха.

— Сожалею, но рамена со взбитыми сливками у нас нет.

— А со сметаной?

Мне было откровенно скучно, чего я даже и не пытался скрывать. Совсем недавно, спустя почти месяц с миссии в стране Снега, старик Сарутоби заявил, что нашу с Ли команду согласны понять на экзамене на чунина. Естественно, на период, предшествующий такому важному событию, все хорошо оплачиваемые миссии нам не давали, объясняя это тем, что мы должны больше времени уделять подготовке.

Именно поэтому я сидел в своем любимом ресторанчике, где старик со своей миловидной дочкой испокон веков готовили чудесную лапшу, пытаясь развеселить себя, доставая хозяина. Денег у меня не было, и питался я исключительно тем, что мог поймать в лесах Конохи, поэтому мое посещение данного заведения носило исключительно развлекательный характер.

— Узумаки, или ты сейчас же делаешь заказ, или выметаешься отсюда!

— Если ты не можешь удовлетворить мои вкусовые потребности, это твоя проблема.

Несмотря на то, что старик уже успел приобрести любимый мной оттенок спелого помидора, веселье не приходило. После самоубийственной миссии по свержению предыдущего правителя Снега, все свои деньги я потратил на обустройство своей комнаты в общежитии и покупку хорошего снаряжения. Даже роскошный орден с гигантским бриллиантом был обменян на комплект одежды из чакропроводящей ткани. Ли же, судя по всему, на время забыл о ненависти к Листу и дни напролет проводил в сомнительных кабаках, где напивался в стельку и развлекался с многочисленными шлюхами.

"Жаль, что я проглядел тот момент, когда у него проснулись гены извращенца", — раздраженно размышлял я, показывая средний палец на все реплики хозяина забегаловки.

Ясно как день, что наше "разрешение" на прохождение экзамена является еще одной уловкой неизвестного интригана с целью уничтожить меня и Ли. По логике вещей, из всех возможных кандидатов именно мы двое имеем наименьшие шансы выжить на испытаниях. Два неудачника, чудом спасшихся на миссии ранга А, не могли составить конкуренцию другим генинам.

И тут еще, как назло, возникли проблемы с освоение техник. Большинство техник Четвертого были основаны на чакре молнии, а использовать Шинрабансе для простейших вещей я не собирался. За месяц, ставшим для меня настоящим адом бездействия, я смог выучить только две техники воздуха С ранга и начал тренировать технику Огненного дракона. Чакры у меня по-прежнему было лишь на средненького чунина, а поэтому на экзамене, скорее всего, пришлось бы надеяться только на боевые пилюли и суку-судьбу.

Бровастому изврату было намного проще, чем мне: еще во время банкета во дворце коровы мы обнаружили его кошмарную совместимость с любыми алкогольными напитками. Под воздействием даже небольшой стопки саке у моего напарника полностью отключались такие нужные вещи как инстинкт самосохранения, чувство боли и ощущение реальности. Чем это было вызвано, мы так и поняли, но теперь Ли постоянно носил с собой флягу, в которой аппетитно плескался добрый литр вина или чего-нибудь покрепче.

— Нахальный пацан! Я таких как ты еще со школьной скамьи в злы завязывал!!!

— Папа, успокойся...

— Да, успокойтесь, Теучи-сан, он сейчас уйдет.

Я демонстративно широко зевнул, услышав за своей спиной противный голос, растягивающий слова.

"Ксо, вот бы сейчас хотя бы подраться..."

— А, Саске-кун! — доброжелательно улыбнулся старик, мгновенно переключившись на нового клиента. — Добро пожаловать, присаживайтесь и заказывайте, что хотите!

— Спасибо, Теучи-сан, — писклявый голос Харуно резанул по ушам не хуже куная. — Саске-кун, давай возьмем одну большую порцию на двоих?

— Я бы и согласен, — насмешливо хмыкнул Учиха, по всей видимости сверля мою спину своим шаринганом. Уже неделю в Листе только и слышно из каждого закоулка: "Учиха Саске активировал Шаринган! Теперь-то он точно сильнейший Генин в своем выпуске!". Фех, аж блевать тянет. — Вот только тут всего три места, а значит кое-кто тут явно лишний.

Три места. Я, Учиха и Харуно — три человека. Значит...

— Думаю, стоит найти другое место.

Я дернулся как от удара током. Этот низкий шепот, не принадлежащий никому из моих знакомых, был исполнен слишком большой уверенности в себе. Если проклятый Саске явно хотел нарваться на драку, то обладатель этого голоса... просто брезговал.

— Ваш друг прав, — угрожающе произнес я, незаметно переводя вес тела на ноги, чтобы в любую секунду иметь возможность молниеносно вскочить. — Валите отсюда, пока я не разозлился.

Кажется, мои слова разозлили Учиху. Я почувствовал, как позади меня забурлила чакра, готовая в любой момент послужить своему смазливому хозяину. Теучи со своей дочкой бросили настороженные взгляды на четырех генинов и поспешили отойти вглубь лавки.

"Давай же! — мысленно взмолился я. — Только дай повод, и к черту все планы! Я разорву тебя прямо тут!"

— Что ты сказал, слабак? — холеная аристократическая рука Учихи легла мне на плечо, но в тот же момент была резко отдернута: чакра Кьюби, уже минуту струившаяся внутри моего тела, обжигала даже сквозь одежду.

— Что слышал, — грубо рявкнул я, наконец поворачиваясь к остаткам седьмой команды и незнакомому обладателю ненавистного уже голоса.

Учиха стоял в боевой стойке, напряженно ожидая первого удара. Он насторожен и удивлен...

Харуно испуганно переводила взгляд с Учихи... на Учиху. То есть с одной части его тела на другую. Она дура и этим все сказано.

Третий человек, прервавший мое развлечение, стоял позади обоих товарищей. Судя по фигуре, которую облегал белый кожаный плащ, этот тип был одного со мной возраста и примерно такой же комплекции. По всему одеянию незнакомца шел скромный узор в виде летающей стаи птичек и пары веточек сакуры. С первого взгляда я принял его за очередного отпрыска Абураме — только эти инсектофилы закутывались с ног до головы и в зной и в мороз.

— Ты кто такой, мудила? — плюнул я, смотря туда, где по под глубоким капюшоном должны были быть глаза незнакомца. Что-то было в этом новичке, ощущение, похожее на то, что чувствуешь, плавая в темном омуте посреди ночи. Ничего необычного, но опасность и странные чувства в моей душе ясно говорили — этот парень опасен.

— Всему свое время, Наруто-кун, — я бы мог поклясться, что он сейчас улыбнулся. Улыбнулся, насмехаясь надо мной.

— Чего?..

Чувствуя свое гребанное превосходство, когда рядом с ним стоят два его сокомандника.

— Я сказал...

— Я не догнал, ты, выкормыш больной на голову шлюхи, — йокай струится по венам все быстрее. Я чувствую, что сейчас даже те крохи силы, что смог украсть у Конохи, сорвутся с моих пальцев. Харуно, тупоголовая идиотка, на которую с лихвой хватит одного клона. Учиха, чья сила,ж скорее всего, до сих пор выше моей. И этот мерзких подонок...

Я расправляю плечи, и застежки брони щелкают под одеждой — трофей из страны Снега слишком ценен, чтобы оставлять его бес присмотра. Дует легкий теплый ветерок, и моей памяти мгновенно вспыхивает ряд печатей для самой быстрой из доступных мне техник Футона — Небесной иглы.

— Полегче, неудачник, — хохотнул Учиха, лениво обходя меня со спины. Харуно, хоть и брезгливо морщась, отошла подальше, готовая в любой момент нанести смертельный удар из тени. Но закутанный в плащ парень стоял нешевелясь, похожий на долбанный памятник. — Ты же не хочешь, чтобы я вспомнил старые добрые годы Академии?

Когда ты бил меня на каждом занятии по физической подготовке. Когда ломал мне кости и протыкал кунаем болевые точки на теле. Я все помню, принц проклятого клана.

— А ты, — прошипел я, доставая из подсумка свои особые кунаи с более длинными и зазубренными лезвиями. Такие и режут больнее, и вытаскиваются дольше. — Не хочешь вспомнить Крепость Ледяных Зеркал?

Не смотрю в его сторону, но чувствую как в этом высокомерном ублюдке вскипает злость. Злость на свою слабость, из-за которой он едва не погиб. Злость на меня, одолевшего его противника.

— Я могу показать тебе, как убивают одаренных шиноби, Саске, — Харуно вскрикивает, и я понимаю, что прокололся. "Хаку пропал" — вот какова была официальная версия. Черт, надеюсь они сочтут это пустым бахвальством. Тем временем, я продолжал, принимая удобную позицию для защиты и контратаки. — но предупреждаю сразу: второго сеанса не будет...

— Катон: цветы феникса! — орет взбешенный Учиха, осыпая меня целым градом пылающих светлячков. Я закрываю лицо рукой, жалея, что не успел надеть защитную маску.

Жар опаляет кожу, но не более. Моя броня работает как часы, жадно впитывая силу вражеской атаки. Одежда благополучно горит, но это такая мелочь по сравнению с шансом наконец-таки разделаться с ненавистным Учихой!

Брюнет тем временем подбегает ко мне с занесенным для удара кунаем. Классическая схема: отбросить меня назад, под удар Харуно, а затем толкнуть под завершающий удар до сих пор хмыкающего ублюдка.

— Теневой...

Классическая схема, рассчитанная на шиноби, не обладающего моей выносливостью и доспехами. Учиха приближается, до удара остаются какие-то доли секунды, но я готов. Ярость и гнев на зазнавшегося отпрыска некогда могучего клана клокочет во мне, и, кажется, еще больше демонической чакры выплескивается в мою кровь. Что ж, начнем?..

— ...кулак!

Я давно стоял в боевой стойке, и мое тело выстрелило руку вперед навстречу поганому Учихе с готовностью, достойной похвалы. Свист ветра, хлопок и... пробитое насквозь бревно повисло на моей руке.

— Что... — я не понимаю. Он был в пределах видимости каждую секунду, и его руки не могли сложить печать замены так, чтобы я не заметил!

— Ты многое о себе возомнил, — раздался насмешливый голос в тот момент, когда мои руки оплели вырвавшиеся из земли сгустки земли. — неудачник.

Удар, полет и — непонимание. Он не мог выучить технику Датона на таком уровне за те недели, что мы не встречались. Его скорость не могла быть выше, чем у Ли!

— Шаринган, — новый удар в почки, туда, где мое тело не закрывала броня. — это сила, дарованная мне самими Богами, — захват за голову, и даже напрягая все мышцы тела, усиленные чакрой Кьюби, я не могу вырваться. — и не тебе суждено одолеть его.

Сильнейший бросок, от которого болезненно и опасно хрустнула шея, отправляет меня в короткий полет до ближайшего дерева. Тудух!

— Саске-кун! — доносится противный фальцет до моего начавшего мутнеть сознания. — Ты такой крутой!

Крутой...

Я пытаюсь подняться, но каждая клеточка моего тела словно противится жтому насилию над собой. Руки, упертые в землю, дрожат и, спустя секунду, не выдерживают. Я падаю лицом в пыль, но пелена боли в позвоночнике и ребрах затмевает ту, что пульсирует в сломанном носе.

— Как ты вмазал этому идиоту! — восторженно пищит Харуно, бодро подпрыгивая на месте. Учиха гордо смотрит на поверженного меня, брезгливо зажимая нос.

Воняю, да?

— Пошли отсюда, — а, так этот запеленатый ублюдок все-таки подал голос... сплевываю накопившуюся во рту кровь прямо на его холеный плащ. — Мразь!

Хрипло смеюсь, на секунду забыв про боль. Я слишком зол, а мою ненависть нужно копить. Эти твари не заслуживают её, так ведь, Кьюби?..

Они гордо удаляются, и еще минуты три до меня доносятся их развеселые разговоры и радостный смех. Черт побери, я только что практически сознался в убийстве их напарника, а они так спокойны!..

Переворачиваюсь на спину и пытаюсь отдышаться. Почему? Почему он победил меня с такой легкостью? У меня был доспех, но Учиха за мгновение нашел все сочленения и бил только по ним. Я выучил техники, но он не дал мне их использовать. Великие демоны, я сильнее его, так почему я проиграл?!

— Арргх... — рычание сквозь зубы, в которое я вкладываю всю свою обиду. Шаринган. Проклятые глаза, одолевшие труды годов моих усилий.

Почему именно у него есть эта сила?!

Напрягая все свои силы, встаю. Регенерация работает на всю катушку: поверхностные ранения уже почти затянулись, а костям нужно не больше получаса. Противно скрипит ремешок крепления на броне — кулак Учихи помял застежку.

Почему он?!

Смеюсь, начиная покачиваться из стороны в сторону. Пять лет тренировок, отчаянное похищение свитка Хокаге, убийство шиноби своей деревни... Все впустую. Мои труды, все старания по-прежнему с треском разбиваются о его бешеный талант. О его проклятые глаза, хладнокровность и то, что завещали предыдущие поколения его грязной семьи.

Кажется, у меня сотрясенье мозга. Небо как всегда отвратительно голубое, как когда-то были и мои глаза, а Лист и не думает перестать расцветать и оставаться одной из скал, на которой стоит равновесие мира. Но что-то не так.

Прищуриваюсь, и размытая картинка перед глазами обретает относительную четкость. Да, точно. В нескольких метрах от меня, прилипнув к дыре в заборе женских купален, на корточках сидит здоровенный дед со снежно-белой гривой.

— Эй... — не знаю почему, но этот тип моментально взбесил меня. Таковы все в этой прогнившей деревеньке: рядом с ним только что до полусмерти избили ребенка, а он истекает слюной и дрочит на полуголых девиц.

— Слушай сюда, ты, отморозок!

Устало поворачиваю голову в сторону строгого голоса. Какой-то придурок в темно-синем трико и идиотскими окулярами на морде стоял за моей спиной в позе строгой бабушки. На его голове поблескивала бандана со знаком Конохи, а щуплое телосложение и упертые в бок руки толщиной с мой член в спящем режиме окончательно убедили меня в том, кем является эта кишка.

Преподаватель. Учитель. Наставник.

— Иди в задницу, дебил, — плюнул я, не имея ни малейшего желания возиться с этим атрофированным пенисом замшелого демона. Наверняка его вызвали Теучи и Аяме, беспокоясь за сохранность своей чертовой забегаловки.

— Ты не в том положении, чтобы хамить, засранец! — взвизгнул придурок в очках, пытаясь схватить меня за плечо. К сожалению для него, Учиха прекрасно знал техника Катона, а следовательно и моя броня смогла накопить достаточно чакры. Нагретый металл зашипел, когда незащищенная рука с кожей как у попки младенца коснулась её, и спустя мгновение этот противный тип с воем отпрыгнул от меня.

— Хм, — усмехнулся я, следя за тем, как безжалостная судьба направляет шиноби в сторону женских купален. Удар был достаточной силы, чтобы рухнула половина забора, и в тот момент мне открылась прекрасная картина: десятки обнаженных девушек с сочными грудями и аппетитными задницами с непониманием воззрились на катающегося по земле и дующего на свою руку мужчину в трико и шокированного прерванным развлечением старика с характерно зажатым в кулаке эрегированным членом.

— Эээ? — смущенно улыбнулся седой, пытаясь незаметно надеть штаны, запихнуть в них свое главное оружие и отползти в сторону одновременно. В тот момент, когда прекрасные представительницы Конохи начали страшно визжать и со страшной силой швыряться разнообразной банной утварью, одетый в темно-зеленые штаны и красную жилетку старик уже со всех ног несся подальше, на бегу строча что-то в своей книжке.

— Масло? — прочитал я надпись на его необычном рогатом протекторе. В истории Листа был только один человек, носивший что-то подобное.

— Джирая-сан! — заорал я, вскакивая на ноги. Жабий саннин обернулся в мою сторону, не понимая, каким же образом его узнал совершенно незнакомый мальчишка.

В краткой версии летописи Конохи Джирая был известен как один из легендарной тройки, непревзойденный мастер масляных техник, обладатель великого множества жабьих техник и самый агрессивный извращенец, выпустивший более полусотни романов крайне пошлого содержания. Придурок и сильный шиноби одновременно — о таком я не мог и мечтать.

— Сюда! — махнул я рукой в сторону узких переулков, где можно было легко убежать от праведного гнева девушек.

* * *

— Он прошел через главные ворота.

— Подождем еще минуту. Готовность номер 1, не расслабляйтесь!

Змей скользит по иссушенной земле, ежесекундно проверяя языком воздух на наличие чакры. Двадцать, сорок... Их много, но не слишком. Сухой горячий ветер дует в лицо, обжигая незваного гостя своих владений. Кажется, будто тишина, воцарившаяся в деревне, только и ждет момента, чтобы взорваться громовыми взрывами и свистом. Но пока что все тихо. И его это устраивало.

— Четверо передвигаются под землей. Ликвидировать?

— Нет. Сгустите почву, но не привлекайте много внимания.

Четвертый ожидает, сложа руки на груди. Его взгляд непривычно холоден для такого климата, но стойка расслаблена. Мужчина уверен в своих силах, как и в силе своих людей. Змей нетерпеливо шипит: эти люди раздражают его, и все его естество взывает к немедленной атаке. Но сила, контролирующая его, сдерживает древние инстинкты, заставляя покорно приближаться к Четвертому.

— Всем внимание! Он выходит!

Змей останавливается в десяти метрах от Казекаге и начинает неспешно сворачиваться кольцами. Огромное тридцатиметровое тело поблескивает под лучами палящего солнца, а желтые глаза с вертикальными зрачками неотрывно следят за каждым движением осторожных людишек.

Четвертый нервничал. Нарушитель гигантской силы не прятался, когда проходил сквозь заградительные кордоны. Наоборот, Змея передвигалась медленно, словно участвуя в параде, и гонец успел передать весть в деревню более чем за сутки до появления монстра.

— Что тебе здесь нужно, отступник Листа? — сухо осведомился Четвертый, наблюдая за тем, как высокий бледный мужчина с длинными сальными волосами цвета дегтя появляется из раскрытой пасти змеи.

Орочимару был доволен. Худшие опасения не оправдались: Суна относительно спокойно встретила его на своей территории и даже ни разу не попыталась предпринять попытку нападения. Это хороший знак.

— Я пришел говорить великим Четвертым Казекаге деревни, Скрытой в Песке! — возвестил саннин хриплым голосом, становясь на твердую землю. — И хочу предложить ему союз!

На Центральной улице было пустынно, так как всех жителей отправили на окраины и в подземные бункеры. Поэтому никто не мог зашептаться и зашушукать после произнесенных слов. Четвертый внимательно наблюдал за лицом преступника ранга S. Уверенность и сила — вот что читалось в его глазах. Чувства и эмоции, заработанные ужасающей мощью и репутацией.

Не услышав ответа, Орочимару счел это за хороший знак и продолжил:

— Эта деревня могуча, как сама пустыня, и страх перед ней заставляет многочисленных врагов трепетать в своих норах! Много лет подряд Суна была мечом, карающим нарушителей и щитом, защищавшим Страну Ветра! Но время идет, и дайме становится все более нагл в своих решениях! Ограничение торговых потоков, неоплачиваемые миссии, государственная дань — зажравшиеся свиньи уничтожают вас изнутри, Четвертый! Я уважаю силу Песка. И поэтому прелагаю вам объединиться для достижения общей цели. Ваш сосед, Скрытый Лист, является центром торговли западной части Огня. Вместе, мы сможем пройтись огнем и мечом по богатым землям, оставляя эти владения своим потомкам! Я дам вам шанс стать самой великой из Пяти Деревень, а ты, Четвертый, вложив мою руку власть над силой Суны!

Тишина... Сосредоточенное выражение лица Сабаку но Гирико, насупленные брови его подчиненных и напряженные позы бойцов Анбу... Орочимару практически ликовал, ведь молодой глупец с радостью позариться на богатства жирных земель Огня, а силу воинов Пустыни нельзя недооценивать. Все было в рука саннина...

— Ты змей, отступник, — протянул Гирико, смотря прямо в глаза собеседника. — И, как у каждой змеи, в твоей пасти полно яда. Суна не продажная девка и не грабитель с большой дороги. Уходи, или останешься здесь навсегда.

Обернуться, взгляд по сторонам, осматривая территорию. Четыре. Четыре сотни чунинов, джонинов и Анбу, что замкнули свое кольцо вокруг Орочимару. Как?

— Я брошу перо, — уже немного насмешливо бросил Казекаге, доставая откуда-то маленькое перышко. — Как только оно упадет на землю, ты умрешь. Уходи, Орочимару.

Глава 9

Глупости.

"Не плачьте о мертвецах — за то,

что вы не уберегли их,

Они и так будут ненавидеть вас вечно".

Даики Фудо, Генерал армии страны

Демонов и возлюбленный жрицы Кёко.

167 год от заточения Дзюби.

— Ха...ха... — Джирайя тяжело дышал, словно получасовой пробег по деревне мог измотать такого опытного шиноби как он. — Ну... спасибо... парень...

— Сочтемся, старик, — усмехнулся я, прислоняясь к дверному косяку. Интересно, он просто не заметил мой протектор или ломает комедию просто так? Ха! У такого как он даже пульс не должен учащаться от такой легкой пробежки.

— Вот это девицы, — саннин театрально вытер пот со лба и с видом измученного жизнью пенсионера продолжил — совсем старших не уважают.

— Ширинку застегни, Джирайя-"сан", — издевательски протянул я. После тридцати минут синхронного бега по полосе препятствий, которая именуется деревней Листа, до меня дошло, что этому седому громиле до моей вежливости столько же дела, сколько Третьему Хокаге до молоденьких девственниц. Приятно, но не жизненно необходимо. Так зачем изображать из себя целку?

Петляя и перепрыгивая с крыши на крышу, я довольно долго думал над тем, где же можно будет спокойно поговорить с седовласым и аккуратно напроситься в ученики. Или хотя бы подручные. По слухам один из легендарной тройки большую часть жизни провел в скитаниях и путешествиях по всему миру, что наталкивало на мысль об огромном количестве знаний, которые он мог накопить за эти годы. С моей стороны было бы глупостью не попытаться получить хотя бы часть из них.

Сначала я думал отвести старика в логово Ли, где никто бы не смог наблюдать за нашим разговором, но вскоре отбросил этот вариант как бесполезный. Как бы то ни было, делиться знаниями и силой со своим напарником я не хотел и не собирался. Более того, такой знаменитый шиноби как Джирайя не смог бы не посетить нашего Хокаге, где в приватной беседе рисковал бы спалить официальной власти мой к нему интерес.

Эх... Как же все просто в бою: единственная задача — выжить и победить. Никакого шлака и дерьма, как в этой поганой деревеньке, где каждый камень может оказаться шпионом, а любой ребенок спокойно всаживает нож тебе в спину.Я думал о многих вещах. Например, что следует сказать старику, чтобы вытянуть из него побольше информации. Притвориться бедным сиротой? Или натянуть маску целеустремленного неудачника? В принципе, оба варианта мне подходили — притворяться не было бы нужды. Но, чуяло мое сердце, в сложившейся ситуации требовалось нечто иное.

Стоя в дверях собственной комнаты в общежитии для сирот, я старался анализировать ситуацию. Исходя из всего виденного Джирайей, у него могло сложиться двоякое впечатление о моей скромной персоне.

С одной стороны — сирота и слабак, не побоявшийся бросить вызов сильнейшему Генину из своего выпуска. Насколько помню, в истории Конохи упоминалось о схожей судьбе и поведении самого саннина. При удачном стечении обстоятельств и парочке пафосных и исполненных надеждой фраз, сердечко старого дрочуна могло ёкнуть. И вуаля! Я — ученик сенсея самого Четвертого!

Однако с другой стороны, седой мог заметить во мне то, что наверняка ему не понравится. Агрессия, злоба, ехидность — к сожалению, я, сколько ни старался, так и не научился контролировать свои эмоции. Правда, это помогало другому аспекту моих тренировок — я учился злиться и ненавидеть, регулярно совершенствуясь в этих непростых дисциплинах. Но я не был законченным дураком и прекрасно понимал — к борьбе с Кьюби я пока не готов, а затаившиеся в тени враги не станут дожидаться у моря погоды. Поэтому-то я и держал сейчас в своей комнате обкончавшегося пьяного старика. Если только у меня получится...

— Так как тебя зовут, пацан? — зевнул Джи, вольготно разваливаясь на моей кровати. Я попытался скрыть ту волну негодования, что мгновенно вспыхнула во мне, за широкой улыбкой.

— Наруто Узумаки! — чайная ложка усталости, щепотка неуверенности, горсть тупости и ведро жизнерадостности. Наплевать на шрамы и татуировки на моей распрекрасной морде — смысл был понят. Саннин усмехнулся чему-то своему и отвернулся к окну, напевая под нос песенку непонятного содержания. Я не понял ни его улыбочки, ни того, почему он не задал других вопросов. В конце концов, кем бы ни была эта старая горилла, я спас его от... толпы обнаженных девиц, готовых бежать за ним до границы деревни. Черт, я бы за такое убил.

— А я тебя знаю! — взвизгнул я так, что аж в горле запершило. Если уж начал играть дурачка — продолжай. — Ты старик, который пишет книжки для онанистов! У нас есть один джонин, Какаши-сан, так он регулярно...

Да-да-да, это была правда. Извращенность седовласого была настолько велика, что имела привычку превращаться в иероглифы и прилипать к бумаге. "Ича-ича" была наиболее популярной серией книг для взрослых, ежегодный доход от которых составлял больше двух миллионов рё. Причина, по которой он не последовал примеру Ли и не потратил эти огромные средства на увеселительные заведения, оставалась для меня загадкой.

-...а когда об этом узнала мама Сакуры-чан, — на этом месте меня едва не стошнило. Давай, старый пердун, верь мне! Верь в тупоголового энтузиаста, как делают все сентиментальные идиоты!!! — она прибежала жаловаться Третьему! Как сейчас помню: "Я не потерплю, чтобы во время обучения, этот так называемый сенсей безнаказанно маст..."

— Ладно-ладно, убедил! — Джирая замахал руками в защитном жесте, состроив при этом сконфуженную морду. В чем именно я его убедил, оставалось неизвестным. — Говоришь, тебя зовут Наруто?..

Если бы у меня был элемент молнии, то в этот момент меня бы прошиб нехилый разряд. Стараясь выглядеть обычным тринадцатилетним недалеким простаком, я усиленно закивал головой.

"Кто-то другой, может быть, и не заметил бы, но в его голосе проскользнуло что-то странное, — подумалось мне. — словно его заинтересовал не столько я, сколько мое имя. Старик знает, что я джинчурики?"

— Что ж, — зевнул саннин, подминая мою единственную подушку себе под зад. Спокойствие. — помимо того, что ты уже знаешь обо мне, есть великое множество иных фактов...

Я сделал лицо ребенка, которому рассказывают какую-нибудь загадочную тайну, незаметно сунув руку в карман. Сжать рукоять запасного куная до бол в костяшках и не отпускать. "Самовлюбленный онанист! Старый педераст! Седой импотент!" — идея напроситься к саннину в ученики уже не казалась мне такой уж привлекательной. Прошло всего пятнадцать минут разговора, а я уже взбешен до критической отметки.

— Я... — Джирая медленно поднялся с кровати и принял позу готовой к бою старой жирной панды. — Великий! — прыжок на ноге, лыба от уха до уха и взгляд, исполненный восторга к самому себе. Тихо, Наруто, бывало и хуже. — Непревзойденный! Легендарный! Покоритель женских сердец и мастер жабьего стиля! ДЖИ-РА-ЙЯ!!!

Аплодисменты, фанфары, фейерверк и толпы восторженных поклонниц? В другой раз, сморщенная задница!!!

— А по-моему ты просто изврат, — задумчиво произнес я, для проформы почесав затылок. В ответ на мою реплику, саннин только усмехнулся и ответил, глядя на меня сверху вниз:

— Мне нравится ход твоих мыслей, парень, — несмотря на дурацкое первое впечатление, сейчас его голос был практически серьезен. Я внутренне напрягся, ожидая начала действительно важного разговора. — Ты не пасуешь перед сильными и стремишься помочь более слабым. Это путь истинного шиноби.

— Да!

"Нет".

— Я наблюдал краем глаза за твоей схваткой с Учихой... — старик замолчал, бросив на меня ожидающий взгляд.

— Ну... — деланно сконфуженно пролепетал я. — Он оказался быстрее, чем я думал...

— Ошибаешься, — весело перебил меня седовласый. Кажется, подобные беседы ему по вкусу. — Дело не в скорости. На самом деле, если бы снял эти железки, то был бы быстрее того угрюмого паренька.

Железки? Значит, он успел разглядеть доспех. И, если судить по рассказам о нем, старик должен быстро понять, что это такое. Неприятно, но не смертельно.

— Ты проиграл в самом начале боя, — продолжал тем временем старик. — уступив Учихе инициативу. Никогда, слышишь, никогда не давай кому-либо из их клана начинать схватку! Бей на опережение, иначе проиграешь!

— Но ведь Шаринган Саске сможет просчитать мою атаку. — спросил я, уже практически не придуриваясь. Информация от такого опытного воина была почти бесценна.

— Как и защиту. Но если ты окажешься быстрее него, то он просто не успеет среагировать на атаку. В то время как уйдя в защиту, ты дашь ему намного больше времени для анализа и вырабатывания плана. — Джирая замолк и хлебнул из свое фляги, которую выудил из жилетки. — Кстати, откуда ты знаешь технику Теневого кулака?..

— Полгода назад, сразу после выпуска, Мизуки-сенсей хотел похитить свиток Хокаге и обманом заставил меня ему помочь... — начал я свой видоизмененный рассказ, виновато уткнувшись в пол. Парочка упущенных и забытых моментов, немного приукрашенных фактов, и вуаля! В течении десяти минут я вел повествование о похищенном свитке, кратком ознакомлении с оным в лесной глуши, сражением с Мизуки и, как апофеоз, его отчаянным самоубийством. Кажется, получилось довольно правдоподобно.

— Хм... — задумчиво промычал Джирая, изучающее окидывая меня своим цепким взглядом. Давай, старик! Ну что тебе стоит показать мне хотя бы парочку техник? — Ты уже можешь ходить по деревьям и воде?

Вопрос поставил меня в тупик. Перечисленные им навыки расписаны еще в учебниках Академии, так какого черта? Ладно, если уж на то пошло...

— По воде, эро-сеннин? — удивленно воскликнул я. Черт, от этого писклявого голоса горло дерет как от целой бутылки саке.

* * *

— Повтори, брат...

— Малыш, может быть, тебе хватит?Ли резко поднял голову, которую уже полчаса как держал в уютных объятиях пышной груди его новой знакомой Анеко, впившись нетрезвым, но от того не менее опасным взглядом в тощего владельца забегаловки. Резкое движение руки — и вот воротник мужчины крепко зажат в стальных тисках мускулистой руки юноши. Притянув испуганного человека поближе к своему пышущему перегаром лицу, Рок прошипел, периодически запинаясь и сбиваясь с мысли:

— Если я...это...сказал, чтоб ты наливал, братишка, — дружеское похлопывание по уставшему плечу владельца забегаловки имели целью привести собеседника Рока в чувства. — то ты...ну, ты понял...не спорь.

Протектор Конохи опасно блеснул в тусклом свете настольной лампы. Арата-сан уже успел сотню раз проклясть тот миг, когда он, соблазнившись на золотые кругляши, разрешил этому Генину зайти в свое заведение. Прошла уже почти неделя, а этот малолетний алкоголик все так же поглощал саке и раз в час по полчаса пыхтел над очередной шлюхой. Те, к слову сказать, прослышав про щедрого и сильного шиноби, интересующегося женскими телами, собирались со всей деревни и выстраивались в целые очереди ради большого заработка и бесплатной выпивки.

— Как скажешь, парень, — через силу улыбнулся Арата, давая понять окончательно потерявшему связь с реальностью подростку, что выполнит все его условия.

— Вот... так...и надо... — успел пролепетать ли, прежде чем пришло оно. Чувство силы и ощущение вседозволенности, которое посещало его с завидным постоянством с самой миссии в стране Снега...то есть, уже Весны. Это потрясающее явление подтвердилось ноющей болью в паху и лопнувшей молнией ширинки.

— О, кажется, наш малыш проснулся... — томно прошептала Анеко, заметив, что ей пора за работу. Едва остающийся в сознании Ли не понял ни слова из сказанного его новой знакомой, зато прекрасно почувствовал мягкую женскую руку на его самом дорогом оружии. — Может быть, его нужно поцело...

Договорить ей е дала рука, намотавшая длинные каштановые волосы на кулак и ткнувшая лицо проститутки в место назначения. От тела, которое еще неделю назад носило гордое звание "шиноби", послышалось утробное урчание и едва разборчивое ворчание.

— Соси уже.

Анеко не стала спорить или возмущаться. В конце-концов, свои пятьсот рё нужно отрабатывать.

— Эй, давай сюда! — послышался внезапно громкий мальчишеский голос.

— Я же говорил, он здесь!

— Такеда, что бы он мог здесь... ВЕЛИКИЕ ДЕМОНЫ!!!

Истошный девчачий визг совершенно не входил в планы Рока на ближайшие несколько жизней, а посему его полумертвый от алкоголя разум выдал одну-единственную четкую мысль:

— Нахер...все... гххх...блять...

Это был новый, непонятный для неопытного шиноби, враг. Этот противник возник из ниоткуда уже на второй день, поразив юного шиноби своим дзютсу сна. Но Ли прекрасно понимал, что способен на многое и не собирался так просто уступать накатывающим волнам сна. Что, к слову, ему вполне удавалось делать.

— Мэй, познакомься, это минет. Минет, это Мэй, — глумливо захихикал первый голос.

— Это не смешно, Такеда! — Ли поморщился от новой порции децибелов, обрушившихся на его бедную голову. — Мы искали Рока Ли, а не всяких...

— Рок...Ли... — промычал названный парень, предчувствуя разрядку. Язык и губы Анеко творили нечто волшебное, медленно, но верно возвращая разум Генина к жизни. — я...это я... который Ли... да-а-а...

Пьяный лепет брюнета смог-таки привлечь внимание новых посетителей. Судя по звуку шагов, двое медленно приближались к нынешнему месту дислокации Рока — огромному дивану, пропахнувшему смесью пролитого алкоголя и спермы.

— Такеда... — надтреснуто прошептала девчонка. — Это же...

— Аха-хах!!! — смех. Нет, ржачь. Знакомый...вроде бы... но Ли не мог вспомнить. — Ишигава, давай к нам! Тут такое!

Сладкая боль внизу живота и... всесокрушающий поток удовольствия. Откуда-то снизу до Ли несся кашель и тихая ругань едва не захлебнувшейся шлюхи.

— О-о-о, да-а-а... — довольно прорычал Ли. — Бра-а-ат! Где моя...

Внезапно, не успев позвать Арату, Ли почувствовал, как что-то мокрое прилетело на его щеку. Крыша течет?

— Брата-ан, тут у вас...

Характерный звук плевка и снова что-то маленькое и мокрое попадает на лицо, на этот раз — в глаз. Ли недоуменно вытер лицо тыльной стороной ладони и попытался разглядеть неизвестный ему снаряд. Это...слюна?..

— Ну вот и встретились, неудачник, — насмешливый наглый тон...плевки...Такеда.

Ли, вопреки своему поведению, не был идиотом. Еще в первый день пребывания в этом заведении, он заметил, как пагубно влияет алкоголь в его организме на здоровье. Зачастую, на здоровье других людей. Именно поэтому, в первый же день, Арате была заплачена крупная сумма денег за то, чтобы в притон не пускали никого из тех, кто мог бы каким-нибудь образом разозлить парня.

— Ишигава, глянь, а он тут неплохо устроился! — продолжал тем временем Такеда, смотря на полумертвого от алкоголя и ошалевшего от плевков Ли. — Мы его ищем по всей деревне, а...

Мощный удар в челюсть и стремительный полет к выходу из забегаловки прервал речь парня. Ли дрожал, изо всех сил сжимая кулак со сбитыми костяшками. Алкогольный дурман развеялся моментально.

— Ты что творишь, гнида! — заорал было долговязый Ишигава, но в тот же миг получил стремительный удар ногой в висок. Крутанувшись в воздухе пару раз, юноша с новеньким протектором Конохи на лбу отлетел к барной стойке в углу.

Неудачник?

— Я...

Неудачник?!

— ...всех вас...убью...

* * *

"Мэй, прошу, объясни мне наконец, как это все получилось?" — Ибики Марино пытался говорить как можно спокойнее, но нервы опытного дознавателя уже начинали сдавать. Девчонка-генин, уже больше года носящая повязку, не могла вымолвить ни слова. Только судорожные всхлипы и расширенные от шока глаза.

— Ибики-сан, — к главному мастеру пыточных дел Конохи подошел молодой шиноби, только недавно поступивший под непосредственное командование Марино. — Мы допросили владельца заведения и всех посетителей, которых смогли отыскать. Картина вырисовывается весьма интересная.

Ибики насмешливо хмыкнул, от чего его исполосованное шрамами лицо стало еще ужасней. Да уж, интересней некуда. Восемь трупов, два убитых Генина и ни одного нормального свидетеля. Только эта дурочка, которая, кажется, успела сойти с ума.

— Арата-сан заявил, что во время произошедшего отошел в погреб. Посетителей было неожиданно много, поэтому пришлось идти за запасами саке. — равнодушно отчитывался чунин, сверяясь с записями. — Все убитые, за исключением Ишигавы-куна и Такеды-куна, были проститутками, разбежавшимися во время драки, и посетителями, видевшими лицо преступника. Следов чакры, даже генинов, мы обнаружить не смогли. Ищейки из клана Инудзука также не сумели найти следов — слишком спертый запах. Складывается впечатление, что всех убили либо голыми руками, либо оружием без лезвий.

Ибики устало вздохнул. Гибель двух генинов, отправленных на извещение других команд о дате проведения экзамена, была бессмысленна. Они не несли с собой никакой важной информации, разве что во время поисков узнали что-то интересное.... Вся надежда на их напарницу.

— Составь полный отчет с детальным описанием ранений погибших и места их смертей. Свободен, — бросил Мариино, не сводя взгляда с дрожащей четырнадцатилетней девчонки.

Неизвестный нападавший по непонятным причинам не стал убивать её, откровенно говоря, слабейшую в команде. Вместо этого, руководясь своей ненормальной логикой, преступник вырезал куноичи язык, выколол глаза и отрезал пальцы на обеих руках. Едва живую и истекающую кровью девочку обнаружил Асума, возвращавшийся с миссии и заскочивший пропустить пару рюмок. К счастью, её жизнь удалось спасти, но передать информацию расследованию она не могла.

Ибики вновь положил свою руку на её лоб и пустил в ладонь немного чакры. Даже будучи одним из лучших сенсоров Листа, джонин уже больше получаса не мог привести разум куноичи в нормальное состояние. Мысли в её голове представляли собой сплошную кашу с пульсирующим словом, выжженным на её душе нечеловеческим страхом. Будто послание, оставленное в последней надежде на спасение:

"Двое... — лепетала девочка, не прекращая дрожать всем телом. — Двое..."

* * *

Удар.

— Идиот! Из-за тебя все наши планы могут провалиться!

Удар.

— Чем ты думал?! Если из этой шмары вытянут наши лица, то все! Мы пропали!

Удар, а за ним еще и еще... боль остужает разум, возвращая мыслям ясность и четкость.

— Пьяный кретин!!! Какого проклятого демона ты убил их?! Отвечай, мразь тупорылая!!!

Я молочу его кулаками и ногами, пытаясь одновременно успокоиться сам и привести своего безмозглого напарника в чувство. Разряд чакры Кьюби уже выжег остатки алкоголя, но Ли все равно остается в невменяемом состоянии.

Первая тренировка со стариком Джираей, прошедшая на ближайшем от моего дома полигоне, закончилась неожиданно быстро. Прослушать краткую теорию призыва и заключить контракт с жабами с Мебокузана оказалось достаточно легко. У меня всегда был хороший контроль чакры, а о количестве, увеличивающимся с каждым днем благодаря влиянию демона, я и не вспоминал. В итоге, не прошло и трех часов, как я смог призвать своего первого боеспособного тотемного зверя. Трехметровая синяя лягушка со звучным именем Гамасек оказалась весьма дружелюбной и падкой на сладости. Отложив тренировки по совместному бою на следующий день, Джирая велел мне начать ежедневные тренировки по медитации и удалился, как он выразился, "собрать информацию". Не скрою, сенсеем он оказался толковым, иначе как объяснить такой быстрый прогресс в освоении Кучиёсе-но-дзютсу, но при этом не прекращал говорить всякую херню и этим бесить меня до невменяемого состояния.

Грохот и крики я услышал по дороге в общежитие. Район у нас неспокойный, но никогда прежде я не был свидетелем таких явных беспорядков. Судя по необычайной оживленности шиноби, сновавших тут и там, происходило нечто ненормальное.

— Ты знаешь чего мне стоило замести за тобой следы?!

Не знаю каким образом, но я первым обнаружил Ли. Этот напившийся до зеленых чертей придурок с остервенением елозил лицо уже мертвого к тому времени Генина по тротуару, оставляя дорожку насыщенного красного цвета. В моей голове словно выключили рубильник.

"Все, — думал я. — сейчас какой-нибудь случайный шиноби найдет нас и..."

Что "и" я думать не хотел. Схватить в охапку Рока, в его невменяемом состоянии, и проследить путь до точки его недельной дислокации по многочисленным разрушениям было просто. Гораздо труднее оказалось зачищать притон, ведь кроме непосредственного избавления от свидетелей требовалось отвлечь поисковые отряды от этого злачного места. Впрочем, полсотни клонов, обретших личины подозрительных на вид мужиков, сумели задержать шиноби Конохи на необходимые мне полчаса.

— Сожри тебя Биджу, дуралей, а если бы эта дура сбежала?! А?!

Короткую стычку с какой-то рыжей девчонкой-генином я не могу даже назвать схваткой. То ли от страха, то ли от чего то другого, но сопротивлялась она мало. Моя голова соображала достаточно четко, и поэтому я понимал, что оставлять следы своей чакры нельзя ни в коем случае. Однако и убивать эту малышку не представлялось возможным: судя по характерной форме повязки со знаком листа и татуировкам на обеих щеках, девчонка либо принадлежала к клану Акимичи, либо находилась с ними в родстве. Смерть члена клана толстяки не простили бы ни под каким соусом, а посему требовалось избавиться от рыжей сучки, при этом оставив ей жизнь.

О, Великие Демоны! Да славятся ваши имена за то, что в учебную программу Академии входила анатомия! К сожалению, только выколов девчонке глаза и отрезав пальцы и язык, я вспомнил про такую чудесную вещь как лоботомия. Короткий удар сенбоном, протектор, чтобы прикрыть маленькую дырочку во лбу, и вот уже готово очередное пополнение в стане овощей.

— Черт... — я устало рухнул на пол небольшой комнаты Ли и вытер заливавший глаза пот. Вся эта беготня и суета вкупе с тренировками старого онаниста вымотала меня. Подняв взгляд, я увидел, как мой горе-напарник предпринимает попытки по отделению своей задницы от пола. Надо ли говорить, что его негнущиеся ноги всячески препятствовали подобному?

— Сд...кха...ка... — через силу промычал он. Хм, кажется, я сломал ему челюсть. Наплевать, придурок заслужил.

— Чего ты там сказал?.. — не особо надеясь на ответ, переспросил я. Много чести разговаривать с напившимся кретином.

— Сдел...ка... — повторил Ли, стараясь сфокусировать свой взгляд на мне. Ха, удачи в этом начинании, пьяная тварь!Ли замолчал и испытующе уставился на меня. Удивительно, но уже через пять минут тишины его глаза не бегали туда-сюда, а вполне прочно впились в мое лицо. Я же пытался отдышаться и успокоиться сам. Если уж ему захотелось провести сделку, то я выжму из него по полной. Спустя еще минуту я кивнул, давая понять, что готов к разговору.

— Давай, — начал Ли, и я увидел, с каким трудом дается ему каждое слово. В тот момент я наконец заметил огонек, нет, пламя, загоревшееся в его глазах. Ли был пьян не от саке. Его практически свела с ума его же собственная ярость, — убьем всех...экзамен на чунина — место...где каждый год погибает целая прорва генинов. Я не могу, Наруто... Ты слышишь? Я не ты! Я не могу жить с этой ненавистью ко всем подонкам, которые издевались надо мной... Я ненавижу эту деревню, которая не смогла защитить мою семью, я ненавижу шиноби, которые считают себя выше других... но я не могу больше это выносить! Помоги мне убить всех участников экзамена, и я уйду из Листа.

Я молчал. Отповедь Ли оказалась для меня полной неожиданностью. Еще тогда, на скале Хокаге, я видел бушующую ярость в его душе. Гнев, который имеет превосходный потенциал. Кто-то бы сказал, что я нашел такого же, как я. Возможно. Но для меня мои эмоции и чувства всегда были источником силы. Злясь и приходя в бешенство, я становился сильнее. Гнев и ненависть были ключом, который когда-нибудь отопрет врата силы Девятихвостого. Но все это дела грядущие, а сейчас... Сейчас я могу потерять сильного напарника, остаться без команды и...Черт побери, Ли, что же ты можешь предложить мне за такую подставу?

Наверно мой немой вопрос отразился на лице. Ли откинул прилипшую на лоб челку и снова впился в меня своим теперь уже твердым взглядом. Гений труда и упорства, решивший кинуть меня. Превосходно, мать вашу.

— Взамен я отдам тебе свою часть свитка Хокаге и все свои запасы анаболиков.

Прошу прощения?

— Чего?.. — недоуменно выплюнул я. Он предлагает мне свою туалетную бумагу и пару бутылочек с наркотой взамен на вырезание двух-трех десятков шиноби?

— Ты издеваешься, Ли?! — я не выдержал и, вскочив с места, схватил суку за ворот рубашки и приподнял его тело над полом. Чакра Девятихвостого, чувствуя мое бешенство. Готова было в любую секунду взорваться, разнеся голову Рока на маленькие кусочки. — Засунь свои свитки и зелья себе задницу!!! Засунь в задницу и свои проклятые мысли!!! Вспомни, где мы встретились!!! Вспомни, что ты собирался сделать!!! Такое дерьмо нельзя просто так смыть и забыть!!! Мы разнесем эту проклятую деревню по камням, трахнем и посадим на кол каждого жителя!!! За наше детство, мертвых родителей, издевательства, пинки, голод, страх!!! Ты что, похож на этих трусов, что гнобили тебя всю жизнь?! Они бы испугались и прокляли день встречи со мной в первые же минуты, будь они на твоем месте!!! Но ты... ТЫ УБИЛ ИХ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ ВСЕО ЧАС НАЗАД!!! МЫ СИЛЬНЕЕ ИХ!!!

Едва не задохнувшись от собственного крика, я изо всех сил швырнул молчащего Ли в каменную стену. Отколовшаяся штукатурка посыпалась на голову поникшего Рока, довершая картину. Дерьмо.

— Возможно, — выдавил я через минуту, уже находясь в дверях комнаты. — тогда на скале я ошибся. Может быть, мы с тобой не похожи. Но знаешь, Ли...

Тишина, не прерываемая ни единым звуком. Слушает ли он, или уже вырубился от усталости? Нет... он слушает. Это видно по практически не опускающейся грудной клетке, сжатым кулакам и едва слышному скрипу зубов.

— ...каждый раз, когда я встречаю того, кто в детстве отбирал у меня еду и деньги, то понимаю, что становлюсь сильнее. Еще немного, и среди сверстников нам не будет равных. А когда... — я запнулся. Незачем Ли знать о Кьюби. Пока незачем. — Ты говоришь, что твоя ненависть сжигает тебя изнутри? А я говорю, что если когда-нибудь я собственными руками разрушу эту деревню, то оно того стоит.

Глава 10

Рой

"Настоящее одиночество познается в толпе".

Неизвестный автор.

Порой мне кажется, что в этом мире нет места таким как я. Ну не мог творец позволить родиться тому, кто разрушает его труд. Глупо и нелогично...

Редкие капли дождя срываются с вечернего неба, окрашенного в золотисто-алый оттенок, и разбиваются на сотни искорок. То и дело небеса вспарывала одинокая молния, а секунду спустя, будто вдогонку, раздавался протяжный рев грома. Природа была солидарна со мной в моих безрадостных мыслях.

Сакура, под которой я нашел свой временный приют, потемнела под дождем и будто осунулась, став похожей на сгорбленную старуху из продуктовой лавки. Получив очередной каплей по изуродованному шрамами лицу, я постарался поглубже натянуть капюшон куртки, но старя ткань никак не хотела растягиваться до нужного размера.

— Ну и как, Наруто, освоил ту технику? — раздался знакомый голос с другой стороны ствола дерева. Эх, старик, чего ж тебе не сиделось в борделе?

Я устало потянулся и, нацепив на лицо осточертевшую маску идиота, обиженно протянул:

— Нет, не выходит, — с этими словами я вытянул вперед правую руку с нарисованной посередине ладони точкой. Минутная концентрация, и вот в моем разжатом кулаке появляется небольшой вихрь бледно-голубого цвета. Еще минут пять я потратил на бесплодные попытки превратить эту воронку в шарик, но был остановлен веселым голосом Джираи.

— Уже неплохо, — усмехнулся старый онанист, с легкостью создавая в своей руке мощнейшую технику ранга А — Расенган. Я с завистью наблюдал за тем, как тончайшие потоки чакры беснуются, удерживаемые в одной области. — Не расстраивайся, сам Четвертый потратил на изобретение и осваивание этой техники несколько лет.

Я подавил раздраженный вздох, и вместо этого выдал оптимистичную улыбку. Всего три дня назад мои тренировки с Гамасеком были закончены. Все возможные техники и комбинации я осваивал налету, а те, что пока не смог бы выполнить из-за малого возраста или запасов чакры, решено было отложить на потом. И вот, после нескольких часов зубодробительного нытья и показного энтузиазма, я смог развести старика на новую технику. Мощнейшее атакующее дзютсу, не использующее печатей и изобретенное гением — то, что мне нужно. И хотя эта техника наверняка находилась в той части свитка Хокаге, что я еще не изучил, возможность получить её у настоящего учителя была бесценной.

Но, окрыленный внезапно свалившимся на меня счастьем, я и думать забыл о том, насколько сложны техники класса А и S. Вместо сферы, уничтожающей все на своем пути, у меня выходил только диск, который в одиночку едва справлялся с распилкой деревьев. Большего, не смотря ни на какие старания, я добиться не сумел.

— Я буду стараться, эро-сеннин! — пообещал я растроганному седовласому. За ту неполную неделю, что он в свободное от развлечений время тренировал меня, мы сумели неплохо поладить. Ну, если быть честным, поладить смогли моя маска и Джирая. Сам я, как и прежде, ежеминутно сдерживал порыв наброситься на старого идиота с дурацким чувством юмора.

— Так держать, ученик, — ухмыльнулся в ответ один из легендарной тройки, доставая зонтик. — Экзамен начнется завтра в десять утра. И хоть командная работа и важна, я надеюсь, что ты не опозоришь меня.

— Я обязательно выиграю турнир и стану чунином, эро-сеннин! Это мой путь шиноби! — фраза, случайно подслушанная у учеников Академии, как никакая другая вязалась с моим образом дурачка. И, если судить по довольной морде удалявшегося старика, ему это тоже нравилось.

Дождь почти кончился, а ночь все увереннее вступала в свои права. Скоро закат закончится, и эта проклятая деревня вновь погрузится в блаженный сон. Блаженный сон...

— Завтра... — прошептал я сам себе, доставая из подсумка сюрикен. Просунув мизинец в отверстие посередине звездочки, я, используя чакру, стал медленно её раскручивать.

Экзамен на чунина... Место, куда я не смог бы попасть, если бы меня не хотели прикончить. В отличие от других команд, я не смогу рассчитывать на помощь односельчан, ибо их ненависть не гаснет с годами. На этом турнире все будет против меня...

— Неделя прошла, Ли, — произнес я, следя за тем, как над моей ладонью с бешенной скоростью вращалась сверкающая звездочка. Все оружие шиноби изготовлено из чакропроводящих сплавов, чтобы увеличить атакующую мощь ниндзя. И если уж мой Расенган остановился на этом этапе, зачем плевать против ветра?

— ...пора решать.

Бросок. Закрепленный нитью чакры на моем мизинце, сюрикен, заряженный убойной мощью вихря, понесся в сторону ближайшей скалы. Как только техника проделала аккуратное сквозное отверстие в каменной толще, я слегка дернул кистью, и вот траектория полета моей новой смертоносной техники меняется, чтобы пробить еще одну дыру в камне. Расслабленное движение пальцем, будто я размешиваю сахар в невидимой кружке чая, и острая как бритва звездочка с бешеным свистом начинает носиться вокруг булыжника, оставляя на его поверхности горячие борозды.

— Футон.

Я не был мастером своих стихий, но худо-бедно преобразовывать чакру все же мог. Одна печать — одно слово, и спустя мгновение подвластная моей воле звезда меняет цвет на белую и ускоряется. Теперь я даже не могу проследить за движением своей техники и просто любуюсь, как мощный кусок скалы уменьшается на глазах, уничтожаемый ежесекундно появляющимися глубокими бороздами.

— Катон.

На мгновение зловещий и одновременно завораживающий танец белого огонька замирает, но только для того, чтобы спустя одну вспышку молнии окраситься в насыщенный рыжий цвет. То, что осталось от камня стало сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее нагреваться, приобретая тускло-красный цвет. Зажмуриваюсь от ударившего в лицо жара, одновременно складывая руками печати для последней, финальной вариации моего изобретения. С каждой новой фигурой нить чакры все больше запутывается в пальцах, но это даже лучше.

— Шанрабансё.

Теоритически, своим первым изобретенным ниндзютсу я смог бы создать что угодно, контролировать все элементы. Но по неизвестной причине чаще всего получалась именно молния... что ж, наверное, это даже лучше.

Гром в небесах, словно рык великих драконов, возвестил об ударивших прямиком в заветный сюрикен зигзагах молнии. Многострадальный булыжник взорвался, осыпав меня тучей мелкой раскаленной пыли. Я улыбнулся.

Мне было, что противопоставить Шарингану Учих.

* * *

Подземелья... сколько жуткого и прекрасного в этом слове. Во все времена люди стремились достигнуть самых неприступных вершин, взлететь выше любой птицы, стать могущественнее богов. Но умнейшие из человеческого рода никогда не забывали о земле, приютившей их и давшей им дом. Вгрызаясь в земную почву, дробя каменные слои, они искали и находили определенную прелесть в уютных подземных ходах, полусумраке нор...

Он спускался по ступеням, невысокий и крепкий мальчишка, чье лицо скрыто провалом капюшона. Саске и Сакуре было трудно смириться со смертью их напарника, с которым они прошли столько совместных миссий, но правду говорят те, кто заявляет о человеческой непостоянности. Новый сокомандник, рекомендованный из специализированного тайного лагеря по подготовке бойцов Анбу, быстро заслужил уважение как генинов так и наставника Какаши, когда во время очередной миссии сумел не только одолеть вражеского джонина-отступника, но и вернуть в деревню одну из ценнейших реликвий — меч Второго Хокаге.

— Ну как, малыш, освоил ту технику? — раздался насмешливый баритон из-за очередного коридора. Фигура на мгновение замерла, словно оказавшись в одной клетке с тигром. Напряженность и угроза прямо таки исходили от таинственного члена Седьмой команды, закутанного в длиннополый плащ.

— Выйди на свет, Зеттон, — произнес генин, не сводя взгляда с темного бокового коридора.

— Как всегда серьезен, — хохотнул мужчина. Послышались тяжелые шаги, и пару секунд спустя под тусклый свет чадящего факела вышел крупный мужчина в форме капитана Анбу. Маска крокодила выдавала в нем командира боевой группы — элитной ударной силы Листа. Массивная мускулистая рука со вздувшимися на ней венами и узлами мышц медленно протянула генину зажатый в кулаке свиток размером с палец. — Данзо-сан приказал передать это тебе. Пароль на ближайшие три дня.

Смешок. Не смущаясь грозного вида собеседника, генин ловко выхватил свиток и, сломав небольшую восковую печать ногтем, бегло пробежался глазами по начертанным иероглифам, запоминая каждую мелочь. Любая капля чернил, складка или неровность могли означать все что угодно в среде Анбу.

— Спасибо, Зеттон, — уже мягче поблагодарил мужчину парень, активируя печать самоуничтожения на свитке. — Что-нибудь еще?

— Нет, — судя по интонации, шиноби улыбнулся. — Только то, что хотел бы спросить лично я.

— Как всегда шутишь, — ответил генин. Со стороны могло показаться, что это два старых приятеля или родственника непринужденно болтали о всяких мелочах.

— Ну не все же тебе одному развлекаться, — хохотнул мужчина, хрустнув шеей.

— Поверь, это задание — сущий кошмар, — парировал паренек, делая вид, что поправляет полы плаща. Серебристый узор загадочно блеснул в свете факелов. — Я уже начинаю жалеть, что согласился.

— Как будто тебя стали бы спрашивать, — иронично произнес Зеттон, проведя пальцем по ремешку, на котором крепился массивный обоюдоострый клинок. — Приказы Данзо-сана не обсуждаются, тебе ли не знать.

На миг воцарилась тишина. Двое молчали, изучающе следя за каждым движением собеседника.

— Проблема в том...

Рука, скрытая рукавом плаща, молниеносно ныряет в карман.

— ...что такому как я не нужны глупые приказы!

Капитан Анбу бросился обратно в спасительную тьму бокового коридора, но реакция генина оказалась лучше. Победно вскрикнув, член Седьмой команды метнул в собеседника нечто, зажатое в руке. Мгновение и... хлопок.

— Аха-хах-ах!!!

Радостный смех разнесся по всем подземельям, нарушая такую уютную и естественную атмосферу подавленности и напряжения. Обиженно фыркая и плюясь отвратительной зеленой слизью, что растекалась по его лицу, командир ударного отряда с укоризной наблюдал за веселящимся мальчишкой, скинувшем наконец-таки душную хламиду.

— Сто! — наконец воскликнул парень, раскинув руки в победном объятии всего мира. — Ты сто раз подряд не смог среагировать!!!

— Чертов крысеныш, — гаркнул Зеттон, тщетно пытаясь вытащить ту часть слизи, что забилась ему в уши. — Клянусь своей простатой — больше ты не подловишь меня!

— Ого, — издевательски протянул генин, не сводя взора со своего шедевра, — в таком случае у меня для тебя плохие...

— Заткнись, иначе я надеру тебе зад, как и в детстве! — взревел мужчина, но по глазам, видневшимся из прорезей маски, было видно, что капитана Анбу также распирает смех.

— Если мне не изменяет память, — засмеялся генин. — именно я надирал тебе задницу с двухлетнего возраста.

— Ах ты...

Дружескую перепалку прервал протяжный гул, разнесшийся по коридорам подобно стону умирающего исполина. Оба шиноби замерли, вслушиваясь в тональность сигнала. Четыре коротких и два длинных свиста, почти незаметных на общем фоне, в мгновение ока донесли приказ главы Корня до каждого на подземной базе.

— Зачем?.. — неожиданно спокойным голосом произнес генин, недоверчиво смотря на своего товарища. Тот угрюмо промолчал и, вновь надев свою маску, встал и направился куда-то прочь.

— Зеттон, — с усмешкой в голосе позвал мужчину парень, снова закутываясь в свой плащ с серебряной вышивкой.

Капитан Анбу молча повернулся и тот час замер, пораженный до глубины души. В вытянутой правой руке его младший товарищ спокойно удерживал пульсирующую голубоватую сферу, от которой доносился негромкий свист бешено вращающихся потоков чакры.

— Неплохо для сопляка, а? — усмехнулся генин, создавая точную копию техники и в левой руке.

— Он, — кивнул Зеттон, и член Седьмой команды мог поклясться, что тот улыбнулся, — он бы гордился тобой, малыш. Только не используй эту технику на экзамене, понял меня?

— Чего уж тут не понять, — улыбнулся парень, встряхивая руками. Оба Расенгана развеялись, оставив о себе в качестве напоминания лишь приятный ветерок.

* * *

Пыль, паутина, затхлый воздух. Свежий ветерок проникает в эту комнату сквозь едва приоткрытое окно, но я тот час захлопываю его, лениво подтолкнув рукой. Безнадежность... Вот что царит в этих пяти квадратных метрах обшарпанной комнатушки.

Подношу бутылку к губам и делаю жадный глоток. Дешевое сакэ, отдающее мочой, раскаленной жижей струится в моем горле, оставляя после себя отвратительный осадок. Грязные слипшиеся волосы закрывают мое лицо, а помятая воняющая одежда тряпками натянута на моем вспотевшем теле.

— Что мне делать, мама? — спрашиваю я, обращаясь в пустоту, но полумрак молчит. Кривые тени обступили меня, жалкого и пьяного, и мне кажется что я даже слышу глумливый смех. Голоса... они преследуют меня с того самого разговора...

Из соседней комнаты раздаются веселые крики и гогот других рабочих склада. Ничтожества, валяющиеся на самом дне общества, развлекаются, купаясь в дерьме. Но чем я лучше?

Щелчок. Вспоминаю, что в моих запасах остался еще один шприц. Идти трудно, поэтому встаю на четвереньки и ползу. Под моей скрипящей койкой, пропахнувшей каким-то дерьмом пыльно, но я не обращаю на это никакого внимания, доставая спрятанный узелок. Внутри предостерегающе звякают пустые ампулы, но я-то знаю, что одна из них все-таки полна. Я считал, должна быть полна.

— Иди сюда... — хрипло хихикаю я, вкалывая тонкую иглу прямо в сонную артерию. Но вместо знакомого тепла по телу разливается настоящий жар. Кожа горит и чешется, и я, не выдержав, сдавливаю свое горло. Что-то не так, нужно выдавить эту...

— Хреново тебе, а, Ли? — насмешливо произносит голос со стороны запертой мною двери. Свежий воздух проникает в комнату — он пахнет цветами, завезенными сюда сегодня утром. Цветы...

"Рок, быстрее беги сюда! Такугава-сан привез новый вид ирисов!"

— А-а-а... — жалкий стон вырывается из меня. Мама... ты любила цветы, я знаю... нельзя продавать их всю жизнь в разваливающейся лавке и не любить. Мама...

Болезненные воспоминания вгрызаются в мой разум как раскаленный жгут. Моя рука на горле рефлекторно сжимается сильнее. Воздух... мало...

— Решил задушить себя? — все так же спокойно интересуется Узумаки, присаживаясь на корточки передо мной. Его голос насмешлив, а глаза смотрят презрительно. — Похвально, твоя сила воли впечатляет.

— Кха!.. — широко раскрываю рот, но воздуха катастрофически не хватает. Легкие горят огнем, а проклятая доза, оказавшаяся каким-то ядом, по-прежнему впивается в каждую клеточку тела кровожадными клыками. Гиена... будь ты проклят, Узумаки.

— Знаешь, — зевает он, без интереса разглядывая пустой шприц в моей шее. — еще тогда на скале меня заинтересовало: почему же ты такой злобный долбоеб? Жизнь извилиста и непредсказуема... В то время как мы с тобой шаг за шагом становились сильнее, я проводил свое маленькое и ненавязчивое расследование, Ли. Хочешь узнать, что я нашел?..

В глазах мутнеет, а каждый удар сердца отдается колокольным звоном в ушах. О чем говорит этот подонок?..

— Ну, думаю, о том, что ты самый слабый выпускник Академии за последние пятнадцать лет, говорить незачем? — хохотнув, начал блондин, от чего его лицо, исполосованное шрамами, стало напоминать уродливую маску. — Да и полноценным выпускником тебя назвать можно лишь с натяжкой. Зато... продавцом цветов ты мог бы стать отличным.

— Что?!

Вспышка эмоций настолько сильна, что я умудряюсь разжать собственные пальцы и глубоко вдохнуть полной грудью. Пытаюсь подскочить к этому подонку и схватить его за грудки, но ноги еще не отошли от влияния неизвестной отравы. Колени подгибаются, оставляя меня в бессильной злобе валяться на грязно деревянном полу.

— Да-да, — махнул рукой Узумаки, вольготно рассевшись на единственном в комнате табурете. Ублюдок видел, что я ничего не смогу сделать ему еще по крайней мере несколько минут, и пользовался этим, как последняя гнида. — Маленькая безымянная деревенька в десяти километрах от Конохи, старая лавка и мать-экс-шлюха, залетевшая от неизвестного...

— Заткнись!!! — реву я, изо всех сил стараясь дотянуться до его наглой рожи.

— ...во время одного из набегов, — как ни в чем ни бывало, продолжал блондин, старательно изображая процесс вспоминания различных фактов из моей жизни на своем лице. — Предположительно твой биологический папаша захоронен в овраге, что к югу от деревенского кладбища, вместе с другими убитыми патрулем Листа бандитами. Вся деревня уничтожена миссиннинами Скрытого Облака семь лет назад, во время смены караула шиноби. Так?

— Заткни свою поганую пасть, сучий потрох! — реву я, силясь подняться на ноги. Еще немного, всего пару секунд, и я смогу двинуть левой ногой, оттолкнуться от пола и вцепиться этой сволочи в горло.

"Спи, сынок. Завтра мы пойдем..."

— Замолчи, мудило проклятое!!! — мама...мама... мама...

Воспоминания... я все бы отдал, чтобы забыть пепелище своего дома и обугленный труп изнасилованной матери. Порой, я до сих пор просыпаюсь в холодном поту, остервенело стряхивая с себя несуществующий пепел, что во сне жжет мою кожу. Сразу после распределения в общежитие для бездомных я сжег все свои вещи. Каждая тряпка и мелочь напоминали о ней, сторожившей мой блаженный покой до самой смерти.

Молю вас, Великие Демоны, дайте мне сил заткнуть этого подонка!..

— Но, как и в любой истории, здесь есть парочка несостыковок, — уже более серьезно продолжил Узумаки, спокойно смотря на мои взбешенные глаза. Кажется, он уже вдоволь насладился прелюдией и решил перейти к самой сути. — Потому как, если верить официальной истории, Облако не имело предателей уже больше двадцати лет.

Тудум. Я замираю, вперив непонимающий взгляд в спокойные красные фонари Узумаки.

— Понимаешь? — уже абсолютно серьезно говорил он, наблюдая за моим онемевшим лицом. — В Облаке не было ни одного отступника со времен Третьей войны.

Тудум. Не было?..

— Думаю, не стоить тебе говорить, что только у одной силы могли быть основания для подобной лжи.

Тудум. Падаю лицом вниз, больно ударяясь носом о твердые доски. Кажется, что мир вокруг меня, и без того не такой радужный и приветливый, идет трещинами, что оголяют его настоящую. Суть. Гнойник, болезненный и несущий заразу по всему телу.

Больно...

"— Мама, а зачем ты ходишь к Тсучия-сану по вечерам?

— Так нужно сынок..."

Тяжело...

"— Кушай, мама!

— Не хочу, Рок. Я не голодна..."

Горячо...

— Коноха...

Мой голос больше похож на звериный рык, чем на человеческий голос. И нет в этом ничего удивительного и противоестественного. Просто... Просто нет во мне уже ничего человеческого. Выгорело, поджигаемое знаменитым духом Огня. Развеялось по ветру, что дует в великих лесах Конохи. Разбилось о каменные лики Хокаге.

"— Смотри, Рок, — мама улыбается, ласково гладя меня по голове и укачивая на своих коленях. В руках она держит маленький бутон лотоса, только что подобранный с кристально чистой глади пруда. Цветок благоухает и в лучах летнего солнца даже сверкает своим особенным, загадочным светом.

— Касива! — я со своим беззубым ртом радостно хлопаю миниатюрными ладонями, зачарованно наблюдая за игрой света в прожилках этого дивного цветка.

— Когда-нибудь, — смеется мама, еще крепче прижимая меня к себе. Я фыркая и стараюсь выбраться из цепких материнских объятий. Мне почти три, и я почти взрослый. — Ты станешь самым лучшим флористом во всех пяти странах..."

— Прости, мамочка, — шепчу я, незаметно для красноглазого ублюдка вытирая слезы. Он добился своего. — Но я никогда не стану флористом...

— Экзамен состоится завтра в десять часов, — он ухмыляется... ну и пусть. Мы не друзья. Более того, теперь я ненавижу его лишь каплей меньше, чем Скрытый Лист. Но вместе мы сила. Мощь, что когда-нибудь сотрет этот проклятый гадюшник с лица земли. — Не опоздай.

Глава 11

Гора

"Отличие солдата от воина в том,

что воину есть за что бороться, а солдат — знает".

Факумо Мураками — первый джинчурики Гоби.

— ...и если кто-то попадется больше трех раз — вся команда неудачника дисквалифицируется с экзамена!

"Сколько, мать твою, пафоса", — усмехаюсь я про себя, рисуя на своем столе кандзи "дерьмо".

А вообще, порой эта ехидная сука, которую неведомые мне силы назвали судьбой, любит подложить простым людям свинью. При этом делает это с неподражаемым изяществом и нахальством.

"Вот бы и мне так..." — мечтательно подумал я, представляя мир, где я обладал бы силой судьбы. Получилось весьма забавно, но уже спустя несколько секунд я пришел к выводу, что подобный расклад излишне глуп и нереален.

Моё задумчивое состояние совершенно бесцеремонно прервала чья-то рука, врезавшая мне по затылку. Удар был довольно сильным, поэтому я, не ожидавший ничего подобного, едва не поцеловался с испоганенной мною самим партой. По аудитории пошли приглушенные смешки, что значило показательность моего унижения.

— Это кто еще бл... — начал было я, но тут мой взгляд наткнулся на довольно ухмыляющееся лицо одного из проверяющих. Перебинтованная морда неизменного привратника Конохи Котетсу просто лучилась самодовольством от выпавшей возможности в очередной раз поднять на меня руку.

— Когда экзаменатор говорит, — зашипел чунин, сложив руки на груди. Полное превосходство в сложившейся ситуации он чувствовал вполне обоснованно. Это там, на улице я еще мог пытаться ему ответить, но здесь, на первом туре экзамена мои возможности были сильно урезаны. — генины обязаны внимательно слушать его.

С трудом сдерживая рвущуюся в бой чакру, словно обретшую собственную волю, я опускаю глаза и приглушенно бормочу:

— Прошу прощения. — новые смешки, но на этот раз посмелее. В этом душном помещении нет такого дурака, который захочет заступиться за меня, а потому ржать можно без ограничений.

Котетсу уходит обратно на свое место, на ходу делая какую-то пометку в своей таблице. Наверняка поставил мне пару-тройку штрафных баллов, но это ничего. Довольная ухмылка расползается на моем лице, прикрытом тенью и рукой. Фишку этого тура я просек почти сразу.

— Начинайте! — гаркнул Ибики, грозно зыркая на сидящих генинов. Сотня генинов одновременно зашуршала листами с письменными заданиями.

Я даже не стал прикасаться к своему экземпляру. Еще вчера вечером нам с Ли, неплохо пострадавшим от приема испорченной дозы наркотика, по дороге госпиталь удалось подслушать разговор двух неосторожных чунинов, обсуждавших предстоящий экзамен. Судя по тому, что оба сейчас так же как и Котетсу сидели на стульях вдоль стен, внимательно наблюдая за экзаменуемыми, полученная от них информация была верна.

Первый тур, на котором я сейчас и находился — не более чем психологический тест, имеющий целью отсеять трусов и идиотов. Задачки и вопросы, написанные на листах — не более чем ширма. Именно поэтому я и сидел, заложив руки за голову, не предпринимая никаких попыток к решению заданий. Все мои мысли занимал Второй тур...

Судя по всему, тот, кто хочет избавиться от меня и, предположительно, Ли, человек очень влиятельный и умный. Ну не могу я иначе объяснить то, что именно тот поток генинов, куда входит наша команда-калека, впервые за всю историю Конохи сдает боевой экзамен на командное взаимодействие в Лесу Смерти, предназначенном для тренировок джонинов и Анбу. Шанс на выживание неполной команды, состоящей из двух слабейших учеников Академии, практически равен нулю.

Поэтому вполне естественно, что я и оклемавшийся алкоголик заранее подготовились к этому мероприятию. Надетый под одежду панцирь из Снега, спрятанная в подсумке маска, кунаи, адские мельницы, сюрикены, взрывные печати, свитки с едой, запасной одеждой, и, конечно, бутылочка саке для Ли на случай экстремальной ситуации — все это сейчас двадцатикилограммовым грузом висело на мне и одном неадекватном брюнете, который теперь едва ли не слюной истекал при виде женщин и шиноби Листа. Жаль только что причины для подобной реакции были диаметрально противоположны — с моей стороны могли родиться хорошие шутки на эту тему.

— ...может отказаться, и... — загробным голосом вещал исполосованный шрамами Ибики, улыбаясь не хуже заправского демона.

Третий этап, если мои информаторы не решили приврать под конец, не представлял собой ничего экстраординарного. Обычный турнир между победителями предыдущих этапов, определяющий фаворитов экзамена. Совершенно очевидно, что не используя знаний, полученных не совсем легальным путем, шансов у меня и Ли довольно мало. Единственные техники, которые не должны вызвать подозрений у деревенской верхушки, были исключительно нашими изобретениями. Светлячок и Пьяная голова у меня и Рока соответственно. Но оба приема были нашими секретными козырями, а потому наша команда решила последовать логике и слить еще на втором этапе. Отсидеться в лесу одну неделю и малость потренироваться было бы не сложно, а все подозрения легко уничтожат наши испуганные рожи и подкашивающиеся коленки. Мы, черт побери, слабаки, и вести себя нужно соответственно.

— ...последний вопрос может...

Я вынырнул из своих размышлений, но только для того, чтобы размять затекшую шею. Мой стол ощутимо дрожал, и я не без интереса взглянул на трясущуюся от страха Хинату Хьюга, вцепившуюся в дерево мертвой хваткой. Да, все-таки этот Ибики свое дело знает — если бы не его проникновенные речи, с тура не отсеялось бы и половины. Оглядываю аудиторию и с усмешкой замечаю, что из целой толпы генинов осталось от силы половина. А если учесть всех дрожащих и шмыгающих трусов, то можно смело рассчитывать не более чем на четырнадцать-пятнадцать команд. Весело...

* * *

Десять минут спустя, когда прошедшие первый этап шиноби с довольными рожами плелись за вторым экзаменатором — Анко Митараши, ко мне подошел Ли. Круги под его глазами были почти не видны из-за длинной челки отросших спутанных волос, да и весь вид моего напарника мог сказать неопытному ниндзя только одно: "Я — жертва судьбы". Но походка Рока, несмотря на неряшливость одежды и внешнего облика в целом, была тверда и напряженна, словно брюнет в любой момент был согласен сорваться с места в самое пекло сражения.

Тяжелая поступь и скрип смазанных сочленений доспеха оповестили меня о том, что Ли стоит сзади и ждет меня.

— Начало многообещающее, не находишь? — оскалился я, поворачиваясь лицом к парню. Подул теплый летний ветерок, на мгновение откинув прядь волос с лица Рока, и на меня уставились покрасневшие глаза с расширенным зрачком. От этого зрелища я невольно вспомнил посиневшие вены на шее напарника и две симметричные струйки крови, текшие из его ушей сегодня утром. Неизвестно каким образом испорченная доза наркоты вызвала в теле Ли странную реакцию. Медики в госпитале только пожали плечами и вкололи ему обезболивающее, не желая тратить время и силы на таких ничтожеств как мы.

"Хорошо что он вообще смог встать с постели, — нервно подумал я. С моим напарником было что-то не так после вчерашнего вечера. Наплевать, виноват ли в этом мой рассказ или проклятый шприц, но за весь сегодняшний день я не услышал от этого кретина ни слова. Если бы не его решительный взгляд и напряженные мышцы, я бы десять раз подумал перед тем, как рискнуть все же сдавать экзамен. — Но нам срочно нужен нормальный медик. Если Ли помрет, я не смогу в одиночку сбежать из Конохи".

— Как ты себя чувствуешь? — безразличным тоном поинтересовался я, следя за реакцией Рока. Тот ничего не ответил. Брюнет просто подошел почти вплотную ко мне и неуловимым даже для меня движением руки схватил появившийся из ниоткуда кунай. Я почти по-доброму улыбнулся, ведь его боевые навыки ничуть не пострадали от долгого запоя.

Сзади послышались шаги и последовавший за ними самодовольный смешок. Ну конечно, кто еще...

— Отказался бы ты побыстрее, Узумаки, — прошипел Учиха Саске, расслабленной походкой приближаясь ко мне. Когда между нами осталось меньше метра, эта аристократическая мразь, что была выше меня почти на полголовы, угрожающе выплюнула. — На этом полигоне же и сдохнуть можно.

Я удивленно распахнул глаза, сверля этого самодовольного подонка своим отнюдь не дружелюбным взглядом.

— Боишься, что я захочу распотрошить тебя, Саске-кун? — обладатель Шарингана дернулся, но сумел сохранить самообладание, отойдя немного назад и взглянув мне за спину. — Почему молчишь, малыш?..

— Потому что слова здесь бессмысленны.

Моя реакция не подвела. Ноги спружинили, отправляя тело куда-то вбок — прочь с траектории возможного удара.

"Как?! — судорожно мелькнула мысль. — Как кто-то подобрался ко мне так быстро. Минуя Ли?"

Секунду спустя я мягко приземлился в пяти метрах от неизвестного. Меньше чем в шаге от того места, где был я, стоял тот самый упырь в плаще. Капюшон, как и несколько дней назад, закрывал лицо, не давая разглядеть нового напарника Учихи и Харуно.

— Нарываешься, сука? — рыкнул я, нащупывая в подсумке один из сюрикенов. К черту конспирацию, этот мудак меня достал!

— Я просто хочу сказать, — все таким же бесцветным голосом произнес парень. — Что лучше бы ты подготовился к сражениям в Лесу, чем трепался как обычный хвастун.

— Что?! — подонок. Ублюдок! Эти интонации, эти нотки превосходства... Считаешь себя сильнее меня, тварь?!

Неожиданно чья-то рука легла на мое плечо и сильно сжала его. Я молниеносно развернулся, но столкнулся с необычно осмысленным и серьезным взглядом Рока.

— Успокойся, — шикнул он, внушающее заглянув мне в глаза. — Мы ничего о нем не знаем. Держи себя в руках.

Где-то над головой презрительно поддакнул ветер. Несмотря на гнетущую обстановку во время инструктажа и раздачи непонятных свитков, генины вокруг нас оживленно переговаривались и выглядели вполне спокойными и готовыми к бою. Стоит мне только сорваться и привлечь к себе внимание, как весь план рухнет в один миг.

— Хорошо, — ответил я, заталкивая рычащий и огрызающийся гнев поглубже. В любо случае у нас будет целая неделя боевых действий для тренировок и сведения счетов. — Как тебя зовут, философ?

Шиноби в плаще повернулся в мою сторону и, как мне показалось, обреченно вздохнул.

— Мое имя Йомей. Я сирота и не имею фамилии. — спокойно ответил член седьмой команды, выжидающе уставившись на меня провалом своего капюшона.

— Я Наруто Узумаки, — выплюнул я, наблюдая за Учихой и спрятавшейся за спиной своего кумира Харуно. Стоят молча. Не влезают. Что бы это значило? — Запомни мое имя.

— Как скажешь, — безразлично отозвался он, разворачиваясь в сторону своей команды. И ушел, ведя за собой гордого Саске и упрямую Сакуру. Какого черта?..

* * *

— Футон: воздушный шар!

Пуф-ф-ф...

— Я конечно не профессионал, — скептически произнес Ли, ожимаясь с гигантским валуном на спине в десяти метрах от меня. — Но по-моему ты делаешь что-то неправильно.

Неправильно? Это еще мягко сказано. Дзютсу В-класса, огромный шар хищных потоков острого как бритва сжатого воздуха, который должен делать борозды глубиной в несколько метров... Да уж, это страшное оружие мало похоже на тот мыльный пузырь, что выплевываю я.

— Я просто мало тренировал его, — огрызнулся я, вновь складывая печати. Глубоко вдохнуть, наполнить легкие чакрой, представить перед глазами два потока ветра, которые затачивают друг друга в бесконечном танце... — Футон: воздушный шар!

Пуф-ф-ф-ф...

— Ты прав, — издевательски ответил мой напарник, убирая одну руку за спину, но продолжая упражнение. — Сейчас он был на целый сантиметр больше.

Гр-р-р...

Лес Смерти, ужасный полигон, наполненный целыми ордами кровожадных тварей, оказался весьма занятным местом. Три дня, проведенные в блаженном отдыхе от интриг Конохи и выматывающих тренировках, хорошо сказались на моем душевном состоянии. Две выученные техники Второго Хокаге, пара стычек с неудачниками из других деревень и, как следствие, два захваченных свитка и бесплатное пополнение в гардеробе и арсенале тоже стали бальзамом на наши с Ли израненные души. Четыре раза мы сталкивались со зверюшками Леса, недовольных от нашего присутствия рядом с уютным водоемом с питьевой водой, благодаря чему Рок обзавелся пятью литрами всевозможных ядов, из которых по вечерам готовил новые порции своей наркоты.

Вообще, по прошествии почти года с того момента, как мы стали одной командой и выкрали свиток Хокаге, Ли очень неплохо расширил свой ассортимент различных склянок. Если первые образцы, годные для кратковременных боев, давали небольшие прибавки к его физическим характеристикам и множество неприятных побочных эффектов, то сейчас эта вонючая бурда словно эволюционировала. К черту синюшный оттенок кожи и отвратительный внешний вид, зато мой напарник в свои четырнадцать мог потягаться силой даже с Гамасеком.

Именно мой второй напарник, дружелюбный рыжий жаб с забавным именем, был основным спарринг партнером Ли все эти три дня. Трехметровая жаба с пудовыми кулаками оказалась для бровастого Генина настоящим подарком судьбы, ибо я уже не мог соревноваться с ним в тайдзютсу без постоянной подпитки чакрой Кьюби. Смытые силуэты носящихся на невероятной скорости Гамасека и Рока, а также мерный гул их тяжелых ударов друг об друга заставлял меня тренироваться еще усерднее. Было бы очень неприятно в один прекрасный момент осознать, что Ли сильнее меня. Очень неприятно...

Пуф-ф-ф...

— Сегодня похолодало, — вдруг зевнул мой напарник, жонглируя тем самым валуном, используя свои накаченные допингом ноги. — Может быть раздобудем чью-нибудь шкурку?

Я потянулся, лениво разминая задеревеневшие от печатей пальцы.

— Почему бы и нет? — согласно кивнул я, достав из-за спины свою любимую адскую мельницу. Здешние млекопитающие обладали не только мягкой шерсткой, но и милыми полуметровыми клыками. — Посторожи тогда вещи, а я пойду разомнусь.

До ближайшей медвежьей берлоги, замеченной Роком лишь вчера, было около десяти минут ходьбы. Косолапые были похожи на тотемных зверей, поражая своими размерами и незаурядным интеллектом, благодаря которому они старались держаться подальше от нашего места стоянки. Естественно, если я хочу заполучить скальп-другой, борьбы не избежать. Но эти огромные монстры были настолько неповоротливы и медлительны, что представляли собой идеальные мишени для моего Светлячка. Глупое название, зато не вызовет никаких подозрений у тех, кто может услышать название техники.

Я перепрыгивал по мощным ветвям исполинских деревьев уже пять минут. Буйство зелени и обилие всякой живности производило умиротворяющее впечатление. То и дело, обрадованные случайно пробившимися сквозь крону деревьев солнечными лучами, невидимые пернатые певцы затягивали свою забавную трель, придавая Лесу Смерти какое-то особое очарование. Конечно, если приглядеться получше, то можно разглядеть затаившегося богомола размером с двухэтажный дом, выжидающего какого-нибудь неосторожного зверька. Или же здоровенного льва-альбиноса, что так мастерски замаскировался среди кустарников с пышными белыми цветами. Опасность в этом месте шла рука об руку с красотой. Именно поэтому Лес Смерти был опаснее всего для человека, привыкшего отдаляться от природы.

Мои философские размышления прервал резко бьющий по ушам девчачий визг. Пронзительный и чистый, как вопль насилуемого соловья, если бы этих прекрасных птичек можно было обесчестить. Я поморщился и на бегу прочистил заложившее правое ухо. Наплевать. Неудачники умирают, я остаюсь. Закон жизни.

Словно в ответ на мои лицемерные мысли визг повторился, но на этот раз продолжался почти полминуты. Я, уже не сдерживаясь, зарычал в полный голос. Вопли раздавались как раз со стороны нужной мне берлоги. Внутри меня поднялась жгучая раздражительность. Ну почему именно там? Нет, пусть эту дуру сожрут медведи, меня это не касается...

Несколько секунд спустя я уже сидел на шершавой коре одной из веток гигантского дуба, наблюдая за весьма забавной картиной. Здоровенный косолапый монстр, рыча и эпично вставая на дыбы, устрашал сжавшуюся на земле от ужаса девчонку примерно моего возраста. Куноичи была одета в модную нынче красную блузку с глубоким вырезом и короткие облегающие шортики. Все бы ничего, но у данной особы как-то не наблюдалось ни малейшего намека ни на грудь ни на задницу. Доска с двумя прыщиками, как сказал бы Ли.

— Помоги-и-и-и-ите!!! — взвизгнула девчонка после особо удачного рыка медведя. Тот, видимо, ошарашенный децибелами, пошатнулся и, как мне показалось сквозь ехидный смех, даже что-то ворчливо пробурчал. Однако даже мощь голоса куноичи не смогла вывести зверя из строя — медведь встряхнул головой и пуще прежнего начал рычать и картинно взмахивать лапами.

"Да он просто развлекается! — мелькнула у меня мысль. — А вот шкурка у тебя что надо, косолапый..."

Молча, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания, я надел Адскую мельницу на свое запястье и послал в нее свою чакру, раскручивая страшное оружие. Сейчас эта зверюга получит свой последний в этой жизни обед, а потом распрощается с головой...

Но тут произошло кое-что неожиданное. Словно почувствовав меня каким-то неизвестным образом, девчонка резко развернулась в молю сторону и изо всех сил заверещала:

— Эй там!!! — я тихо чертыхнулся. Быстрее, быстрее... — Спасите меня-я-я!!!

— Гр-р-рау? — недоуменно добавил медведь, тоже поворачиваясь в сторону дерева, ставшего моим убежищем. Какого вообще черта?!

— Не стой столбом!!! — продолжала тем временем куноичи. — Сделай что-нибудь!!!

Вот так и происходят всякие гадости. Именно в тот момент, когда ты уже считаешь возможную прибыль, а убытки, казалось, остались в прошлом. Что и говорить, жизнь — веселая штука.

— Твою мать, — пробурчал я, вскидывая руку с заряженным чакрой сюрикеном. — Отдам тебя, сучка, Ли, пусть расслабится...

* * *

— Отпусти-и-и-и!!! — взвизгнула шумная девка с красными волосами, истерично избивая мою спину. Я устало вздохнул и поудобней перехватил её тело, неспокойно лежащее на моем плече.

— Лучше бы тебе заткнуться, идиотка, — рыкнул я. Эта курва уже начинала бесить меня. — Или хочешь привлечь внимание всего Леса?

— Иди в задницу, извраще-е-е-енец!!! — парировала моя новая знакомая. Вот же бл.ть...

Передвигались мы слишком медленно. Хотя до нашей с Ли стоянки было не больше трех километров, мне приходилось периодически останавливаться, чтобы попытаться угомонить визгливую особу, спасенную таки мною от неминуемой гибели, или выдернуть скатанную в рулон шкуру косолапого неудачника из цепких веток очередного кустарника.

Спустя полчас непрерывной борьбы с худеньким телом и упрямой шкурой, я наконец-таки добрался до уютной и почти родной поляны.

— Это что... — начал было Ли, разглядев мою ношу, но я грубо перебил напарника, швыряя девку и шкуру ему под ноги.

— Принимай заказ, — вздохнул я, устало падая на расстеленный на земле походный плащ. — У продавца не было сдачи и он отдал мне будильник новой модели.

— А если серьезно? — зевнул Рок, уже начиная оценивающе присматриваться к нашей рыжей пленнице.

— А если серьезно, — потянулся я, намереваясь вздремнуть часик после такого приключения. — то я решил, что тебе нужна походная дырка.

— Что?! — совсем не по-девичьи взревела модница, мгновенно вскакивая на ноги. — Ты, проклятый изврат!!! Как только я выберусь отсяда, ты пожалеешь, что родился на свет!!! Мои...

Гневную речь рыжей прервал наш с Ли дружный и искренний смех.

— Я сказала что-то смешное, придурки?! — возмутилась девчонка, уперев руки в бока. Нет, ну что за куноиичи в наше время? Ведь она могла спокойно попытаться заколоть меня по дороге, сбежать, использовать техники... А вместо этого предпочла разводить дискуссии с незнакомыми людьми. Что ж, себе дороже.

— Кто сказал, что ты отсюда выберешься? — сквозь смех прохрипел Ли, одновременно доставая из своего рюкзака моток веревок. Стало непривычно тихо — видимо, девочка начала домысливать наши слова.

— В смыс-сле? — дрожащим, совсем не похожим на предыдущий, тоном пролепетала она, маленькими шажками пятясь от моего, скажем, не очень симпатичного напарника.

— В том самом, — хохотнул я, предоставляя Року самому разобраться во всем. — Тебя сейчас будут трахать.

Та-дам! Сюрприз! Нет, неужели она действительно ожидала чего-то иного?

— Ч-что?

— Мы вообще-то собирались найти игрушку для Ли завтра, но раз уж мне попалась ты... — я специально выдержал эффектную паузу. — Грех не воспользоваться подарком судьбы.

Ли тем временем закончил сооружать из мотка веревок какую-то замысловатую конструкцию из узлов и петель и теперь с довольной миной шел к моему подарку.

— Тебе оставить, Узумаки? — усмехнулся брюнет, молниеносным движением накидывая одну из петель на шею девчонки. Та, едва почувствовав удавку, попыталась закричать, но тугая петля сильно сжала горло.

— Предпочту отказаться. Наслаждайся, — я перевернулся на другой бок, чтобы не видеть дальнейшего и не травмировать свою психику. Сзади раздавались сдавленные хрипы и звук рвущейся одежды. — Не забудь сделать надо мной палатку из шкуры.

— Договорились. — пропыхтел Ли. Хрип, тяжелое дыхание, характерное шуршание оголенных тел о сухие листья...

Неудачники умирают, я остаюсь. Закон жизни.

* * *

— Кажется, мы попали. — настороженно шепнул Ли, переминаясь с ноги на ногу.

— Я тебе когда-нибудь говорил, что ты самый наблюдательный человек, кого я знаю? — парировал я, пытаясь незаметно сосчитать не только тех, кто окружил нас, но и тех, кто затаился в тени деревьев и их могучих крон.

— Нет, но спасибо за комплимент, — мрачно буркнул брюнет, заканчивая затягивать ремешки на своей броне. Моя, как и всю неделю до этого, плотно облегала тело.

— Ребята, может быть разойдемся с миром? — заманчиво протянул я, кивая на свой рюкзак, где лежали две пары свитков неба и земли. Все таки, как бы сильно мы вдвоем не выросли, против двенадцати...дьявол, пятнадцати шиноби, пусть и слабых, нам не продержаться. А ведь остается всего несколько часов до конца экзамена!

Они пришли неожиданно. Мы уже успели собрать все свои немногочисленные пожитки, спрятать труп безымянной куноичи и предвкушали отдых после интенсивных тренировок в этом чудесном Лесу, когда я почувствовал приближение десяти человек. Видимо, нападавшие скрывали свою чакру, поэтому то и смогли подобраться так близко, оставшись незамеченными. Пять полных команд генинов, все из разных деревень, но у всех одна и та же цель — наши свитки. И черт с этими бесполезными бумажками, если бы только гости не оказались слишком сообразительными.

— Вы вдвоем раздобыли три свитка, — резко гаркнул один из нежданцев, высокий бритоголовый парень с внушительным...кхем...зонтиком за спиной. — Если оставить вас за спиной, то вы можете создать проблемы.

— Гораздо разумнее будет убить вас здесь и сейчас, — усмехнулась какая-та девка с протектором Скрытого Дождя. При виде особи женского пола у Ли характерно оттопырились штаны. О нет...

Уже не надеясь на мирный исход схватки, я аккуратно, чтобы не спровоцировать своих нежеланных собеседников, потянулся за сюрикенами, сложенными в кожаном подсумке. Как назло эти упыри приперлись в тот момент, когда наша команда истощена тренировками. Но ничего, достаточно прикончить трех-четырех, а потом можно и дернуть...

— Как тебя зовут, красавица? — похабно улыбнулся Ли, откровенно пялясь на молочные железы куноичи из Дождя. Хм, уж кем угодно, а красавицей её назвать было сложно. С другой стороны, может быть Року вообще наплевать на внешность своих партнерш?

— Не твоего ума дела, малыш, — противно ухмыльнулась в ответ девушка, вызвав у меня рвотные позывы. Нет, с такими зубами её рот точно останется не целованным.

— Ладно, не важно, — согласился мой напарник, вставая в боевую стойку Третьего. Слава всем демонам, что поблизости нет ни одного шиноби листа, а то не избежать нам проблем. — Драть тебя я могу и молча.

И тут наших противников словно стеганули хлыстом. Распаленные словами Ли, команда Дождя рванула вперед, на ходу доставая кунаи. Мгновением позже к ним присоединились и потрепанные ребята из Тумана. Отражая первый удар, направленный в бок, я судорожно анализировал ситуацию. Толпой не накинутся, зная, что будут мешать друг другу. А вот сменять уставших и раненных товарищей станут наверняка. Значит нужно убивать с первого удара...

— Ли! — заревел я, швыряя в шестерых нападавших сразу двух Светлячков. Управлять парой техник было намного сложнее, но я справился: один из Тумана мгновенно рухнул с пробитым насквозь черепом, который пытался защитить обычным кунаем. — Вкалывай свою хрень и займись остальными! Этих я беру на себя!

— Не зазнавайся, парень! — крикнула та самая особа с гнилыми пеньками зубов, доставая целую цепь нанизанных на леску кунаев со взрывными печатями. — Получай!

— Черт, — рыкнул я, уходя с траектории атаки. Смертоносные лезвия и последовавшие взрывы прошли мимо, я успел отпрыгнуть достаточно высоко, но вот Светлячки сорвались и упали на землю бесполезными железяками. — Футон: Танец лезвий!

Слабоватая техника С ранга, но из-за вбуханной в них мною чакры бледные полумесяцы острых как бритва потоков ветра получились неожиданно большими и многочисленными. Туманники успели уклониться, а вот генины Дождя, прыгнувшие в воздух вслед за мной, попали прямо под атаку. Я не без удовольствия наблюдал за тем, как на теле страшной девушки и её напарников появляются глубокие кровоточащие порезы.

— Не-е-ет!!! — раздался незнакомый голос откуда-то слева. Я резко развернулся в воздухе и, сконцентрировав чакру ветра в ногах, оттолкнулся. Прыжок получился кривоватым из-за целой тучи кунаев, которыми меня закидали отошедшие от шока противники. Не ожидали? То еще будет!

Короткий взгляд в толпу ожидавших своей очереди шиноби, чьи команды не сразу накинулись на меня, и я сразу понял откуда источник крика. Ли, с двумя торчащими из шеи шприцами, методично ломал кости генинам, не успевавшим уследить за его скоростью. Хм, а ведь мы можем даже...

— Райтон: ползущая молния!!!

Услышав название техники, я попытался снова оттолкнуться от воздуха, но неожиданно для себя обнаружил, что плаваю в каком-то мутном киселе. Это, правда, совершенно не мешало мне нормально дышать. Значит Гендзютсу...

Удар оказался болезненным. Поймав меня в иллюзию, эти сукины дети сразу с двух сторон разрядили в меня по несколько небольших зарядов. К счастью, я успел как следует разозлиться на свое неумение противостоять иллюзиям и посильнее разогнать по венам йокай Кьюби, поэтому особых повреждений низкоранговая техника молнии мне не нанесла. Но боль, вызванная ударами тока по нервным окончаниям, на несколько секунд затопила мой разум, позволив какому-то уроду из Камня неплохо попинать мою беззащитную тушу. Спасибо панцирю из Снега, хоть и не полностью справившемуся с ниндзютсу, зато отлично защищавшему тело от физических атак.

Вытащить сложенную за спину Адскую мельницу, изо всех сил раскрутить воронкой чакры и атаковать. Опешивший от моего внезапного пробуждения генин Камня не успел вовремя отбежать, за что и был жестоко наказан летальным ударом хищных лезвий по горлу.

— Ли, вторая стойка!!! — что есть мочи заорал я, уклоняясь от трех техник различных элементов, которыми меняя рискнули угостить гости из Тумана и Камня.

Вообще-то, нашу боевую формацию было трудно назвать полноценной боевой стойкой. Будучи рукопашником, Ли только мешал бы мне работать с техниками средней дистанции. Поэтому и стоек у нас было всего две, зато отработанные на многочисленных миссиях по отлову кошек, бандитов и спятивших старух. Первая заключалась в том, что Рок напивается саке, вкалывает себе побольше дури и несется громить противника, забывая о защите. Я же, используя Катон и Футон, прикрываю его наркоманскую задницу. Как нетрудно догадаться, вторая стойка заключалась в диаметрально противоположной стратегии.

Без всяких споров, успев за это время прикончить трех противников и попортить жизнь еще пяти, Ли за одно мгновение оказался со мной плечом к плечу.

— Что ты собираешься делать? — крикнул он, ударив неосторожного парня из Камня вытянутым пальцем в горло. Либо моему напарнику следует сходить на маникюр, либо тому неудачнику нужно было носить галстук, но палец каким-то образом полностью вошел чуть ниже и правее подбородка, разорвав артерию. Забавно.

— Использовать Шинрабансё, что же еще?! — огрызнулся я, заставляя прикрепленную к моему запястью нитью чакры Адскую мельницу терроризировать противников, не давая им создавать техники. — Нужно кончать с ними и драпать отсюда как можно быстрее, идиот!

— Ты, — Ли запнулся, голой рукой развеяв технику малого огненного шара. Его доспех, сконструированный немного иначе, чем у меня, и был рассчитан на такие вот приемчики. — пустоголовый дебил!!! На такую площадь у тебя уйдет вся чакра, и я не смогу вытащить тебя!

— Тогда готовься! — выплюнул я, понимая правоту напарника. При удачном стечении обстоятельств я убью половину врагов одним ударом, но оставить Ли в одиночку сражаться и защищать мое бессознательное тело будет глупо. Но вдвоем, даже использовав все свои козыри, мы навряд ли справимся со всеми. Первоначальный успех связан только с тем, что подонки не ожидали от нас такого сопротивления, но сейчас, потеряв почти половину, они станут осторожнее...

— Кучиёсе но дзютсу!!!

Огромное облако дыма заволокло искорёженную техниками поляну. Сквозь всеобщий гвалт и свист кунаев только я Ли сумели вовремя отпрыгнуть в сторону, чтобы не быть раздавленными гигантской тушей призванного мною существа.

— Буэ-э-э...

Отчетливое низкое рыгание разнеслось по полю боя, освежая взмыленных шиноби фантастическим ароматом крепкого перегара и табачного дыма.

— Наруто... — пробурчал квакающий голос рядом со мной. — Это ты?

— Да, дружище, — как можно дружелюбнее отозвался я, похлопав великана по лапе. — У нас тут проблемы, не поможешь?

В ответ послышался жуткий кашель и последовавшее за ним икание.

— Ладно, но с тебя саке, — наконец согласился мой призванный товарищ. Я услышал недовольное кряхтение Ли, упавшего не так удачно как я. Да уж, давно пора было их познакомить...

Гамадрил был родным старшим братом моего более приятного знакомого Гамасека. Мастерский выпивоха, заядлый курильщик и просто невоспитанный хам, Гамадрил был исполином в семь метров росту и трех тонн весу. Толку от него, прямо скажем, было практически никакого. Две катаны, которые ярко-зеленый жаб носил за спиной, были старыми и ржавыми, водяные и масляные техники выходили через раз, а прокуренные напрочь легкие не позволяли здоровяку на равных бороться даже с младшим братом. Преимущество у Гамадрила было одно, о котором я узнал случайно от того же Гамасека...

— Ли!!! — заорал я, уловив едва слышимое бурчание со стороны жаба. — Быстрее, валим!!!

— Что такое... — начал было возмущаться ничего не понимающий Рок, но я грубо прервал его, схватив за шкирку.

— Не время для болтовни!!! — быстрее, быстрее, быстрее... — тут сейчас камня на камне не останется!!!

Мы неслись прочь от злополучной поляны, забыв про вещи и возможную опасность. Сзади раздавались выкрики техник и яростные вопли, с которыми наши противники пытались атаковать жаба. Хе.

Особое строение пищеварительной системы Гамадрила, унаследованное им от прабабки, по праву могло считаться генетическим чудом. Никто, даже знаменитый в узких кругах Фукусаку-сан, не мог разобраться, каким же образом организм великана мог создавать то, что в природе существовать не могло по одной простой причине...

— Ух! — довольно вздохнул Гамадрил, и я, словно по команде, развернулся и молниеносно сложил печати:

— Катон: Цветы Феникса!!!

И тут случилось то, чего я так ждал и опасался. По утверждениям учебников по биологии, процент метана в испускаемых живым существом газах не превышает определенного уровня. Зачастую, это какие-то жалкие проценты, но Гамадрил не зря назывался самым опасным обитателем Мебокузана. Неизвестным образом его пищеварительная система генерировала такой сплав самых разнообразных горючих и вонючих газов, что одной искорки достаточно для вызова разрушительного взрыва.

— Падай!!! — взревел я, услышав протяжное "п-п-п-пуф-ф-ф", и последовавшие за этим хлопок отбратного призыва и взрыв. Жуткий, ужасающий, невероятный взрыв. Жар и вонь стояла такая, словно мы в одно мгновение оказались плотно прижаты к анальному отверстию самого Девятихвостого. Благо в последние секунды я успел создать воздушный купол, защитивший нас от основной взрывной волны.

— Что это такое, поимей тебя девять Биджу?! — заорал Ли, изо всех сил пытаясь зарыться в землю.

— Какая разница? — со смехом ответил я, заматывая лицо оторванным рукавом куртки. Невероятная вонь, достойная самых нижних слоев Ада. — Угадай где мы!

Вместо ответа Ли осторожно поднял голову, щурясь от яркого пламени, бушующего снаружи. Черт подери, снаружи!

— Только не говори мне... — обреченно простонал Ли, нащупывая флягу с саке, которую он всегда носил под сердцем на самый крайний случай.

— Да, — захохотал я, уткнувшись лицом в хорошо отполированный каменный пол Центральной башни. — Мы, трахни нас Третий, прошли этот чертов этап!

Глава 12

Провалы

"Мы все когда-нибудь падем ниц.

Вопрос лишь в том, ради чего мы это сделаем"

Тобирама Сенджу.

— Кха-х! Бля.ь...

Эта демоническая вонь до сих пор режет мне глаза и валит с ног. Великие демоны, ну как живое существо может делать что-то подобное?

— Тс-с-с! — шикает на меня какая-та девчонка. Скашиваю на нее презрительный взгляд и молча показываю средний палец. Куноичи аж рот разевает от такого откровенного хамства, но мне плевать.

— ...Кроме того, вы должны понять, что этот экзамен не просто испытание для вас. Экзамен на чунина — это война, в которой вы защищаете честь своей деревни!

Восторженный тон Третьего бьет по мозгам. Какие в задницу лекции, когда тут полно раненых? Но судя по сосредоточенным лицам других прошедших, эта херь заботит только меня.

"Правильно, — мысленно ехидничаю я. В реальности же мне пришлось ограничиться только смачным плевком в голову какого-то ублюдка из Скрытого Песка. — Сомневаюсь, что кто-то кроме меня и Узумаки бился одновременно с пятью командами".

— Успокойся, — тихо шепчет мне красноглазый блондин, нервно ощупывая ребра. Регенерация у него всегда была намного выше нормы, но даже у Узумаки не получиться залечить ранения до начала дополнительных боев. — Ничего не меняется. Мы просто откажемся от продолжения и все.

— Как будто у нас есть другой выход, — зло огрызаюсь я, пытаясь выплюнуть всю кровь, что застряла у меня поперек горла.

Несмотря на своевременную помощь той вонючей жабы и защиту доспехов, потрепали нас обоих изрядно. К общим повреждениям внутренних органов, сломанным костям и поверхностным ранам прибавлялось сильное истощение чакры у Наруто. В таком состоянии мы не то что драться, а даже идти могли с трудом. Конечно, чисто теоретически пара доз моих препаратов могли на время исправить ситуацию, но зачем тратить запасы, если есть возможность получить бесплатную помощь медиков?

— ...А теперь поднимитесь на трибуны. Остаются только бойцы первой пары и проктор. — закончил свою речь наш седой дедушка Хокаге, после чего народ стал быстро запрыгивать наверх. Не понял?..

— Что это, мать твою, значит?! — я схватил Узумаки за ворот потрепанной куртки в тот самый момент, когда он поставил ногу на первую ступеньку лестницы. — Почему нельзя отказаться сейчас?

В ответ этот ублюдок только усмехнулся и окинул меня насмешливым взглядом.

— Ты куда-то спешишь? — зашипел он, сбрасывая мою руку. — Скажешь. Когда вызовут. А пока будет полезно понаблюдать за боями.

— Какие в задницу бои, мудак?! — едва сдерживая себя, рыкнул я. — может быть твоя чертова чакра и лечит тебя, но у меня нет такой возможности!

— Значит, будешь терпеть, — отрезал он и, отвернувшись, поднялся на трибуну.

"Сука... Когда-нибудь я убью тебя, клянусь своей жизнью!"

Немного потоптавшись на месте и переведя дыхание, я последовал за своим проклятым напарником.

Первый бой происходил межу Кибой Инудзука и Сабаку но Канкуро, чьи имена высветились на табло. Оба Генина были в хорошем состоянии, если не считать легкую усталость. После минутного обмена изучающими взглядами проктор — молодой парень с мордой умирающего тюленя — взмахнул рукой, давая сигнал к началу боя.

По большому счету, схватка оказалась достаточно интересной. Не имея опыта общения или сражения с другими генинами, я не без удовольствия наблюдал за резкими, но не обдуманными движениями представителя клана собачников. Техника же кукловода из Сунны до жути напоминала Светлячка Наруто. За одним маленьким исключением: Узумаки использовал одну, максимум две толстых лески из чакры для управления сюрикенами. Как он сам объяснял во время наших тренировок в Лесу смерти, чтобы улучшить контроль над своей техникой он опутывает стальную Адскую мельницу своей чакрой во множество слоев. Таким образом, даже малейшее движение контроллера, то есть самого красноглазого, заставляет Светлячка резко менять траекторию движения.

Искусство же кукловода, как я понял из движений этого разрисованного пидараса в костюме летучей мыши, заключалось в точном управлении большого количества тончайших нитей чакры, с помощью которых многочисленные сочленения марионетки и приходили в движение.

"Он это понял, — подумалось мне, когда мой взгляд упал на сосредоточенного Узумаки, который неотрывно наблюдал за сражением. — Его собственная техника мощна и опасна. Даже с моей скоростью трудно уйти от Светлячка, а уж для блокировки и вовсе требуется что-то сверхъестественное. Но если сбить его концентрацию, то толстый поток контролирующей сюрикен чакры дестабилизируется, и техника распадается".

В этот момент раздался сильный взрыв. Доставшему уже вторую марионетку Канкуро надоело бегать за юрким противником. Уродливая кукла на мгновение замерла, но только чтобы в следующую секунду выстрелить целой тучей отравленных сенбонов. Метательные иглы летели кучно, но покрывали достаточно большую площадь, поэтому Инудзука не смог увернуться. Раздался протяжный скулеж его маленькой шавки и болезненный вскрик самого собаковода, после чего шиноби Сунны, не мудрствуя лукаво, швырнул в обездвиженного противника с десяток кунаев с налепленными взрывными печатями.

— Киба-кун! — взвизгнула рядом со мной бледная моль по имени Хината Хьюга. Все присутствующие коноховцы мгновенно отвлеклись от серьезно раненного Инудзуки и перевели взгляды на взволнованную наследницу клана.

— Ба! — хохотнул я, желая разбавить напряженную обстановку. Генинов из моего потока Академии тут всего одна команда, так что нужно знакомить ребят со своей персоной. — Так ты умеешь говорить?..

Тишину можно было резать ножом.

— Хм... — наверное, выпитое сразу после второго этапа саке все же давало о себе знать. Даже шиноби Конохи, которых я ненавидел всей душой, сейчас казались довольно милыми ребятами, а серая мышка Хьюга — весьма многообещающей девушкой. — В смысле, ты так редко говоришь, что...

— От нее отстань ты, — внезапно раздался безэмоциональный голос над моим ухом. Попытка резко развернуться и сломать наглецу парочку костей не обернулась успехом — к моему мозжечку было плотно прижато лезвие куная. — Иначе неприятности найдешь ты.

— Ш-шино-к-кун... — промямлила Хьюга, еле заглушая стук собственного сердца. — Н-не надо...

— Ты так в себе уверен? — ухмыльнулся я, окидывая взглядом фигурку наследницы. Даже мешковатая одежда не могла скрыть того, что через несколько лет эта тихоня будет просто отпад.

— Плохо знаешь меня ты, дурак, — совершенно спокойно ответил Абураме. Наследник клана инсектофилов, у которых насекомые, наверное, даже в яйцах живут. Опасный и неудобный противник.

— Шино!

Резкий окрик невысокой девушки в красно-белом одеянии уборщицы бани заставил моего невольного собеседника вздрогнуть. Я вздохнул с облегчением — драться в таком состоянии у меня не было ни малейшего желания.

— К-куренай...сенсей... — в лучших традициях театра промямлила Хьюга и, густо покраснев, виновато потупила взгляд.

— Немедленно прекратите устраивать беспорядки! — строго произнесла командир восьмого отряда, грозно насупив брови. Ха, ей, черт возьми, элементарно не хватит опыта удерживать трех наследников сильных кланов в узде. Все в ней, начиная от неуверенного взгляда и кончая нервно подрагивающего указательного пальца, выдает неуверенного лидера. Тот же Абуаме или Инудзука поставят её на место уже через пару лет.

— Простите, Куренай-сенсей, — безразлично отозвался Шино. Я усмехнулся. Чудик в очках не извинялся — он позволял своему сенсею почувствовать себя нужной. Без всякого злого умысла или ехидности, если я что-то понимаю в психологии. Это было похоже...

На игру между маленьким ребенком и взрослым.

— Да, — я наконец вынырнул из своих мыслей и обратил внимание на тело красноглазой куноичи в плотно облегающем костюме. Не фонтан, но у меня не было секса уже почти три дня, поэтому любой вкус отступает перед тупым животным инстинктом. — извините меня, Куренай-сенсей. Я не должен был грубить Хинате. Кстати!

Я резко развернулся и едва не столкнулся носом с успокоившейся было Хьюгой:

— Извини меня, Хината. Я просто перенервничал.

Очаровательная улыбка и игривое движение брови. Так точно — девочка прикрывает глаза и смачно падает в обморок.

* * *

— Поищи себе другую жертву, Ли, — тихо, но твердо предупреждает меня Узумаки, когда я облокачиваюсь о перила рядом с ним.

— Только не говори, что влюбился, светлоголовый? — глумливо хихикаю я, надеясь взбесить Наруто. Понимаю, что глупо, но что поделать — он меня бесит.

— Если ты тронешь наследницу Дома Хьюга, — будто я ничего и не говорил, продолжал мой напарник. — нас убьют.

По-прежнему усмехаясь, я посмотрел в сторону сильно побледневшей Хинаты. Юная куноичи словно маленький ребенок держалась за руку своей наставницы, которая с возмущенным выражением лица рассказывала что-то сенсею другой команды — Асуме. Сын третьего согласно кивал ровно раз в три секунды, постоянно пытаясь встать в более крутую позу или затянуться сигаретой посексуальней.

— Сомневаюсь, что кто-то заметит, даже если я трахну её прямо здесь, — в голос захохотал я, привлекая к себе возмущенные взгляды других шиноби. Что ж, может быть время до своего боя я смогу провести если не с пользой, то с удовольствием.

* * *

Сражение за сражением, пара за парой, но дополнительный отборочный этап подходил к концу, а ни я, ни Узумаки еще не выступали. Настораживало то, что все генины, о которых он или я что-нибудь знали, уже закончили, поэтому противники нам могли попасться непредсказуемые...

— Дьявол, я уже думаю над стратегией боя, — сплюнул я на голову Харуно Сакурой, которая изображала танец раненного лебедя в бою с Шикамару Нарой. Тупая девчонка была откровенной посредственностью, но вот талант лентяя был заметен даже мне. Одногодка Узумаки продумывал бой на десять шагов вперед, прикладывая к этому минимум усилий.

— Так может, быть сразишься для разминки? — оскалился Наруто, сверкнув своими рубиновыми глазами. Сам он явно собирался повеселиться — бои других его раззадорили, и я уже физически чувствовал его жажду крови.

Опасно, черт побери.

— Может быть, — уклончиво ответил я, наблюдая как Харуно, повинуясь Теневому Подражанию Шикамару бьется затылком о стену. Чистый, техничный и умный бой. Когда этот хиляк наберется опыта и сил, то станет опасным противником.

— Давай заключим сделку? — вдруг ни с того, ни с сего спросил Узумаки, демонстративно зевая.

Я весь напрягся. Что ты задумал, шелудивый пес?

— О чем ты говоришь?

Блондин зажмурился и потянулся, похрустывая суставами. Невероятно, но он полностью восстановил ранения за неполные три часа.

— Если я продолжу этот Турнир и выживу, то ты поможешь мне ограбить оружейный склад Анбу, — еле слышно прошептал он так, что я едва расслышал слова через шум боя между Акимичи Чоджи и Сабаку но Темари.

— Ты свихнулся со своей проклятой чакрой, Узумаки? — так же тихо прошипел я, я раздражением заметив огонек ехидства в его глазах. Да, я слишком часто проклинаю его странную оранжевую чакру, чтобы он не подумал о моей зависти.

"Но это не зависть, сукин ты сын, — мысленно послал я своего скалящегося напарника. — это предупреждение. Я не боюсь твоей силы".

— Почему же так резко? — парировал тем временем Наруто. — Скажем так, я кое-что придумал, но без тебя мне не справится.

— Какой толк мне от твоего участия на экзамене?

— Подумай лучше, — я сжал кулаки. Сочленения панциря заскрипели, натягиваемые моими мускулами. — Меня хотят прикончить. Этот экзамен наверняка был продуман до мелочей, только чтобы избавиться от меня и, соответственно, тебя. Если мы соскользнем с крючка, таинственный недоброжелатель придумает что-нибудь другое и мы не будем знать откуда ждать удара. А так, можно заранее предугадать события.

— Что ты, твою мать, несешь? — не понимая, о чем он говорит, рыкнул я. Даже сейчас я не могу знать, убьют ли меня дома в кровати, либо всадят отравленный кунай в задницу, когда я пойду в туалет.

— Посмотри на трибуны. — с лица Узумаки слетела глупая ухмылка, мгновенно сделав его серьезным и... жутким.

Я поднял взгляд и внимательно всмотрелся в две трибуны вдоль стен зала, на одной из которых мы сейчас стояли. Ничего не понимая, я снова повернулся к своему напарнику, но тот уже листал какой-то странный список.

— Объясни уже наконец, мразь, что ты нарыл?! — я резко встряхнул его, благо он был почти на пятнадцать килограмм легче меня.

Вместо ответа он впечатал несколько листков исписанной бумаги мне в грудь.

— Это список команд, которые были заранее записаны на экзамен своими деревнями, — хмуро произнес Наруто, неодобрительно косясь на иероглифы. — Зелеными чернилами зачеркнуты те, что сами отказались от него. Красным — те, что не прошли первый этап. Синим — соответственно второй.

— И что? — недоуменно воскликнул я, но тут же понизил голос. Вокруг слишком много хороших слухачей. — Точно такой же висел на дверях Резиденции, его мог посмотреть любой желающий.

— Дело в том, — задумчиво начал Наруто, с подозрением косясь на других участников. — что список не соответствует действительности.

Я застыл, внезапно осознав, что так взволновало Узумаки.

— Как ты это понял?

— Просто, — коротко бросил он. — в команде Сунны значатся два брата и сестра Сабаку. Все трое — дети нынешнего Казекаге. Но Темари и Канкуро уже отбились и стоят в стороне, в то время как тот, кого записали как Гаару, нервничает и со страхом поглядывает в сторону своего наставника.

— И что? — ну почему он не может сказать коротко и все сразу?!

— А то, что человек, в одиночку выполнивший несколько миссий ранга А в статусе Генина, не должен себя так вести, — раздраженно рыкнул блондин, ударив кулаком по поручню. — Что коситься он должен на джонина Сунны, а не на Марино Ибики. И уж тем более у всех троих детей одних и тех же детей не могут быть волосы разного цвета. Темари блондинка, Канкуро шатен, а "Гаара"...

Я посмотрел в сторону обсуждаемого парня. Примерно того же возраста, что и мы, худой и нервный...

— ...он, сука, рыжий! — выпалил Наруто, снова ударив по перилам. Твердый метал жалобно застонал и прогнулся.

— То же самое в командах Камня, Молнии и Тумана. Ямагуто Рюичи в одной команде со своим братом Рюизо. "Первый сын" и "Второй сын", ха! Рюизо на вид больше двадцати, в то время как "Рюичи" выглядит как наш ровесник. Кобаяши Кишо — темнокожий амбал два метра ростом, а его наставник Кобаяши Хироши, явно связанный кровным родством, — белый. Твою мать, Ясуо Ито — мужское имя, а из команды Тумана осталась только девушка!

Я стоял, ошарашено переводя взгляд с Наруто на список и со списка — на трибуны. Великие демоны, он прав...

— Здесь крутится какой-то заговор покрупнее, чем мы подозревали, — сплюнул Узумаки, отбирая у меня список и запихивая его под панцирь. — У кого-то достаточно власти, чтобы сделать замену в абсолютно всех командах, кроме Конохи. И этих подставных ублюдков явно толкают на нас. Если на турнире у нас двоих и есть шанс расправиться с ними поодиночке, то, напади они все вместе, я уверен, что нас сравняют с землей...

Вот в таком ключе мы разговаривали, выстраивая логику поведения и стратегии боя, понимая, что выжить сумеем только вдвоем. Каким-то нечеловеческим талантом обладал этот шрамоносец, талантом убеждения. Весь план, выстаиваемый в течение недели, рухнул в один миг, после страшной догадки Наруто.

Наконец, после очередного взрыва, проктор Хаяте объявил об окончании поединка между последним вторым Генином Молнии и Танака Тадао — третьим членом команды эксцентричного джонина Майто Гая. Победа, как это ни странно, осталась за хрупким с виду очкариком Тадао, после чего табло стало вновь перетасовывать имена оставшихся участников.

— Остались только ты, я, — с какой-то иронией усмехнулся Наруто, затягивая все ремешки на броне покрепче. — самозванцы и...

— Следующий бой! — громко, насколько это возможно для его хрипящего голоса, объявил Хаяте. — Наруто Узумаки против...

Внезапно проктор закашлялся, а затем с непередаваемым выражением на лице обернулся в сторону Третьего. Сарутоби на секунду закрыл глаза, словно собираясь с силами, а затем молча кивнул

— Йомей... Симура.

Глава 13

Глаза

"Страха не существует. Есть лишь слабости".

Неизвестный автор.

— Йомей... Симура.

Я поднял взгляд на Йомея.

"Не имеет фамилии? — подумал я, спрыгивая с трибуны на площадку для боев. — зачем ему лгать?"

Мой противник, в отличие от меня, предпочел медленный спуск по лестнице. Его неизменный черный плащ с капюшоном, украшенный серебряной вышивкой, даже не колыхался при ходьбе. По какой-то причине мне даже показалось, что Симура не идет — он плывет по ступеням, подобно ветру.

— Дьявол... — прошипел я, доставая из подсумки обычный кунай. Сила этого ублюдка была мне неизвестна, поэтому лучше начинать с обычного тайдзютсу. Техники выполнять опасно — тот же Третий мог заметить сходство в мелочах с теми дзютсу, что были в свитке Хокаге.

Пока я собирался с мыслями, поудобнее перехватывая рукоять метательного ножа, мудила в капюшоне успел встать передо мной в боевую стойку. Ничего обычного — левая рука впереди, правая прижата к поясу, ноги согнуты. Классическая стойка, какую изучают на первом курсе Академии.

— Вы готовы? — спросил проктор, по-прежнему с недоумением глядя на Йомея. Видимо, названная фамилия была хорошо известна в среде джонинов. Значит, я буду биться с сынком важной шишки?

— Да, — ответили мы хором, словно два близнеца. Кто-то на трибуне глумливо захихикал, и я начал закипать. Если мои предположения верны, то этот Симура должен постараться прикончить меня. Что ни говори, но, судя по поведению Учихи и Харуно, этот ублюдок успел за короткий срок заработать немалый авторитет. Чем? Мы, чтоб всех нас демоны поимели, шиноби! А шиноби уважают только силу...

— Начали! — воскликнул Хаяте, после чего мгновенно переместился поближе к другим наблюдателям.

Я, сделав на морде скучающее выражение лица, потянулся. Сочленения тихо скрипнули, что означало полную боеспособность доспехов.

— Значит, ты все-таки не сирота? — улыбнулся я, сжав рукоять куная до хруста в костяшках. Молниеносно.

Йомей повел головой, словно я затронул нелюбимую тему, а затем, словно опомнившись, взял в руки по кунаю. Отполированный металл острых как бритва лезвий опасно сверкнул.

— Тебя это не касается, Наруто, — спокойным, с расстановкой голосом ответил мой противник. Меня передернуло, и я вновь еле сдержался от опрометчивого рывка. Его тон, его голос... Этот ублюдок разговаривал словно старик с ребенком.

— Неужели, — продолжал подначивать его я, судорожно продумывая стратегию боя, — кто-то сжалился и принял в семью жалкого отброса?

Капюшон слегка затрясся, и я было хотел усмехнуться своей удаче. Но нет, он дрожал не от гнева. Йомей... смеялся.

— В любом случае, Наруто, — все тот же покровительственный тон старшего брата, посыпанный сарказмом и иронией. — тебя-то вообще никто даже не думал брать. Так что эта подначка провалилась.

— Грр... — сдавленно зарычал я, словно дикий зверь. Моя кровь и чакра бурлили в венах, образуя жуткий, обжигающий поток гнева. Моя ненависть рвалась в бой, и разум уже практически не справлялся с нею.

Убить...

— Какого хрена ты называешь меня по имени, мудила проклятый? — прошипел я, сдаваясь. Раунд колкостей за тобой, сука.

— Потому что, Наруто, — вновь усмехнулся Симура, слегка склонив голову набок. — ты безродная дворняга, которая не должна носить фамилии...

Взрыв!

Уже после первых его слов ярость затопила мой разум и я уже не мог контролировать себя. Словно в тумане я наблюдал как мои ноги сами оттолкнулись от пола и выстрелили мое тело вперед, навстречу классической стойке Йомея. В те мгновения я плохо осознавал, что мои руки и корпус на автомате раскручиваются, подобно вихрю, начиная один из особых приемов Хошикаге — Рубящее лезвие. Моя родная чакра и йокай Кьюби слились воедино, чтобы выплеснуться целыми потоками из сжатых вокруг рукоятей кунаев кулаков и молниеносно ударить в Симуру...

Точнее в то место, где он стоял за секунду до этого. Не используя пространственных техник или особой техники шага тайдзютсу, этот говнарь просто отошел в сторону, пропуская моя удар, который должен был разрубить его напополам, мимо себя. Картинка перед моими глазами померкла еще сильнее, и я внезапно осознал, что впервые за долгое время так распалился.

С трибун послышались недоуменные шепотки. Ну конечно, Рубящее лезвие в моем исполнении не только делало глубокий разрез в цельной толще гранита, но и оплавляла края разрыва. Удар подобной силы никак не сочетался с моим образом неудачника, и я как наяву услышал рев Ли:

"Идиот!!!"

Фантазия или помутнение рассудка? Мне было наплевать. Главное, что этот подонок, обругавший мое имя, спокойно стоит и наверняка ухмыляется из под своего чертового капюшона!

— Я распотрошу тебя, как кролика! — прорычал я, нанося один размашистый удар за другим. Демоническая сила струилась в моем теле, придавая скорость и мощь каждой атаке, но даже с ней я не мог попасть по юркому ублюдку.

— Не глупи, Наруто, — донесся до моего полустертого сознания насмешливый голос Йомея, измененный то ли из-за скорости, то ли из-за капюшона. — Сдайся и живи спокойно...

— А-а-аргх!!! — взревел я, с разворота всаживая оба лезвия в то место, где по полу стелился его драный плащ. Ткань противно разошлась, но главную функцию выполнила — полы этой чертовой мантии были прочно прибиты к земле.

— Катон: Огненный Шар!!! — не думая о последствиях, заорал я. Здоровенный сгусток пламени сорвался с моих губ и, кровожадно рыча, двинулся навстречу своей цели — быстро складывающему печати Симуре:

— Суйтон: Водяной Шар! — не уступающая по размерам моей технике громада воды со скоростью пушечного ядра выстрелила в мою сторону. Две сферы, воплощения противоположных стихий, столкнулись и заволокли половину зала густым паром.

"Отлично!" — мысленно заликовал я, зигзагами перемещаясь по полю боя. Непроницаемая для света завеса надежно скрывала мои движения. — Шинра...

— Райтон: Заземление!

Неизвестная мне техника Молнии сработала на отлично. Мокрый и скользкий пол слегка затруднил прыжок, и мощный разряд электричества, посланный с другого конца зала, мгновенно настиг меня. Болезненное ощущение гуляющих по телу уколов на несколько мгновений вывело меня из строя, и этого оказалось достаточно, чтобы Симура подобрался на расстояние удара.

"Сука..." — пронеслось у меня в голове перед тем, как многочисленные удары кунам обрушились на мое тело. Панцирь и доспех надежно защищали от колотых ран, но выверенные и отточенные атаки моего противника умудрялись не только попадать по более слабым сочленениям, но и оставлять сильные синяки.

В лицо ударило свежим прохладным воздухом, и я понял, что этот скот выбил-таки меня за пределы завесы. Кунай сверкал то здесь, то там, не давая мне времени сосредоточиться и контратаковать. С огромным трудом я умудрился сложить руки и на невероятной для себя самого скорости сложить печати:

— Футон: Ветряные Лезвия!!! — взревел я, делая руками широкий взмах и посылая в Симуру целый поток бритвенно острых полумесяцев.

— Черт, Наруто, — с какой-то странной досадой выплюнул он, пытаясь уйти в сторону от атаки. Нет, падаль, не убежишь...

Не прекращая бомбардировки метровыми лезвиями из сжатого воздуха, я ногами обхватил торс Симуры, зафиксировав его таким образом на одном месте.

— Сдохни, мразь!!! — нечеловеческий рев ненависти и ликования вырвался из моих легких. Лезвия били одно за другим, глубоко вспаривая тело Йомея и, наверняка, оставляя тяжелые раны. В какой-то момент особенно удачный взмах ударил ублюдку в капюшон, отделяя проклятую ткань от остального плаща.

— Давай! — не обращая внимания на крики наблюдателей и проктора, я зацепился руками за одну из балок, что удерживали потолок, и, изогнувшись в жутком акробатическом трюке, на огромной скорости, полученной за счет вращающего момента, всадил Симуру в камень по самые плечи. — Покажи свое лицо, тварь!

Люди внизу что-то возмущенно вопили и взмахивали руками, но мне было наплевать. Все, что было важно в тот момент — это еще сопротивляющееся тело мудака, что оскорбил меня, а теперь был лишь мешком для ударов.

— Знаешь, — тяжело дыша от сложной серии атак, но все же улыбаясь, я зашептал на ухо Симуре, поудобнее хватая его за ноги. Финальный аккорд. — Мне нельзя этого показывать, но сейчас ты взбесил меня как никогда в жизни. Чувствуй и наслаждайся...

Толчок ногами, мощный рывок всем телом, и вот, спустя тысячную долю секунды, на невероятной скорости несусь к земле, делая по несколько десятков кувырков на каждый удар бешено бьющегося сердца.

— ...моей любимой техникой...

Когда до облака пара, что еще оставался внизу, оставалось не больше трех метров, я со всей дури швырнул обмякшее тело Симуры вниз. Раздался мощный взрыв, но я не остановился на достигнутом, сколько бы костей у этого мудилы не было переломано.

Еле слышные удары костяшек друг об друга звучали для меня словно бой курантов, что отсчитывают секунды до смерти приговоренного. Знакомые печати, порядок, изобретенный мною.

— ...Шинрабансё!

Пустив всю оставшуюся чакру Девятихвостого в руки, я мысленно оплетал каждую клеточку испаренной влаги своими цепкими жгутами. Мириады, неисчислимое количество мельчайших капелек воды дна за другой подчинялись моей воле, давая ощущение безграничной власти. Возможно, это угар боя ударил мне в голову, но в тот момент я чувствовал лишь силу, сладкое ощущение неограниченного владения целой части бытия...

По моей мысленной команде туман задрожал. Капли влаги терлись друг об дрга, повторяя всем известный процесс природы. Какое-то ничтожное мгновение — и вот я чувствую, как в моей власти зарождается новая сила. Могучая и дикая, не подчиняющаяся человеку, но дающая ему право на товарищество.

И я согласился с увеличивающимся зарядом молнии.

Я позволил ему вспыхнуть, подобно тысяче солнц и со всей ужасающей разум и чувства мощью ударить по неподвижному телу Симуры, что лежало в глубокой выбоине в полу.

— УМРИ!!! — как ненормальный захохотал я, смотря дело рук своих. Дикие разряды молнии нескончаемым потоком вгрызались в тело ублюдка, кроша кости и разрывая мышцы. Запахло паленым, и это только сильнее распалило меня. Не слыша криков ужаса других генинов и воплей джонинов, я бросился вперед, желая собственными рукам и уничтожить то, во что превратился Симура. Ослабевшая техника истощила туман, и он растаял, позволив мне в один прыжок преодолеть расстояние между мной и пятном черной копоти.

— Аха-ха-ха!!! — хохотал я, ударами рук и ног вколачивая останки соперника в землю. Гранитный пол трескался и взрывался мне в лицо фонтанами каменного крошева и пыли, а я бил, бил, бил...

— Не позорься, Наруто.

Тудух.

Последний удар кулаком, и моя рука по локоть в земле. Но что это за голос?

Медленно встаю с колен, пытаясь унять рожь. Да, я дрожу от такого наката чувств, и мне это нравится. Целый букет нечеловеческой ярости, гнева и злости...

Поворачиваюсь в сторону проклятого голоса, а копоть под моими ногами исчезает, словно жуткий сон. Гендзютсу, ну надо же...

— Так ты, сука, еще и фокусник? — спрашиваю я, пытаясь выровнять дыхание. Проклятый Симура.

— Скажем так, в критических ситуациях человек способен на невообразимые вещи, — усмехается он, но я вижу его настоящее лицо. Нет, капюшон по прежнему на месте, хоть и изрядно подпален. Ветряные лезвия не ушли в пустоту: каждая рана, нанесенная мною в беспамятстве боя, была на месте и сочилась кровью. Некогда красивый плащ разорван и подпален, что значило лишь одно — он поймал меня в иллюзию перед самой атакой Шинрабансё.

— Твоя техника обманула не только меня, — задумчиво произнес я, вставая прямо и оглядывая трибуны. Шок. Да, эти твари в шоке. Каждый день, избивая и проклиная меня, они видели маски и образы. Но сегодня я на несколько секунд забылся и показал свое истинное лицо. Глупо? Да. Но их ошеломленные морды приглушают упреки разума. — А это значит, что ты накладывал гендзютсу на местность.

Симура усмехается, но тут же закашливается, сплевывая на пол темные сгустки крови.

— Да, ты прав, Наруто, — насмешка... полумертвый от ран, харкающийся кровью, он усмехается... Но благодаря ему, сегодня я познал такой гнев, о котором даже не мечтал. Именно поэтому я только оскалюсь и продолжу:

— Ты дурачил меня больше трех минут, а значит, если ты действительно лишь генин, чакры у тебя осталось на две-три техники. — мыслить, думать, держать свой мозг в узде. Не время и не место сходить с ума. — С другой стороны, я успел отдышаться и полон сил. Как ты думаешь, я победил?

— Вполне, — искренне засмеялся Йомей, присаживаясь на пол. Смех, не радостный, но чистый и не замутненный ничем лишним.

Я сжал зубы и снова подавил желание совершить убийство на глазах такой толпы. Да, я ненавижу Йомея Симуру. Его поведение, его слова, его чертов смех... Несмотря на свой потрепанный вид и зловещую ауру загадочности, этот подонок буквально излучал свет. Теперь я понял...

Учиха и Харуно не бегали за ним, подобно преданным собачонкам. Наследник мертвого клана и тупоголовая девчонка восхищались сильным и волевым лидером, каковым являлся Симура. Наверное, рядом с ним хотелось сражаться до последней капли крови и очертя голову защищать товарищей. Я прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Дьявол...

— Проктор, я сдаюсь! — выкрикнул Йомей ожидаемую фразу, пытаясь не двигаться и не тревожить раны.

Неподвижно стоявший весь бой рядом с Третим Хаяте дернулся и, будто только что вспомнив о своих обязанностях, глухо прокашлялся, и громко объявил в воцарившейся тишине:

— Победитель — Наруто Узумаки.

В зале можно было бы услышать, как чихает муравей. Но все внимание было обращено на меня. Великие демоны...

Я завидовал Йомею Симуре.

Глава 14

Сквозной

"Страх — единственное, что

роднит убийцу и жертву".

Минато Намикадзе, Четвертый Хокаге.

Скрытый Песок. За месяц до Экзамена на Чунина.

— МАМА!!!

— Четвертая группа, быстрее!

Озару Кайдо никогда не считал себя бессердечным человеком. Еще будучи ребенком, он частенько подбирал и приносил домой бездомных кошек, из-за чего постоянно ругался с родителями. Немного позднее, когда мальчик влился в жизнь настоящего шиноби и познал первые радости и горести своей профессии, Озару решил во что бы то ни стало остаться человеком со всеми вытекающими плюсами и минусами. Ему нравилось ощущать некоторое превосходство перед обычными людьми, не обладавшими его навыками, но при этом юноша никогда не забывал о том, что, в общем-то, ничем не лучше других.

Жизнь шла своим чередом. Разгорелась и закончилась Мировая война шиноби, в которой молодой и талантливый Озару без особых трудностей получил ранг джонина. Еще в Академии учителя отмечали незаурядные способности Кайдо к техникам барьеров и печатей. Именно это направление ниндзютсу и стало специализацией Озару. После Войны он уже мог с гордостью заявит, что во всей Суне нет мастера сильнее. Но, даже получив подобное признание и высокую оценку, молодой мужчина не очерствел душой, а лишь больше уверился в правильности своего выбора: он, как шиноби, никогда не перестанет быть человеком.

— Мне...кхагх!.. БОЛЬНО!!!

— Аяма, не медли!

И вот сейчас, руководя действиями своего отряда мастеров барьера, Озару засомневался. Истерические вопли мальчишки, что раздавались из под земли, заставили опытного шиноби и сильного мужчину дрожать. Сабаку но Гаара, джинчурики Однохвостого, что был схвачен и заточен в специально построенную для этого тюрьму несколько месяцев назад.

— Кайдо-сан! — к джонину подбежал один из новеньких в отряде. — Нужно всадить в него еще парочку. Казекаге-сама недоволен, что чакра стала течь медленнее.

Мужчина стиснул зубы, но не огрызнулся. Крики, детские крики... все последние месяца вопли тринадцатилетнего мальчишки преследуют его во сне и наяву. Глупо и противоестественно для шиноби, прошедшего войну и сотни всевозможных мыслей, но это так.

— Кайдо-сан, — осторожно позвал его тот самый чунин, видя задумчивое и мрачное состояние командира.

— Хорошо, — скрепя сердце выдавил из себя Озару. Чунин было кровожадно ухмыльнулься и уже собирался крикнуть товарищам, что добро дано, но джонин крепко схватил подчиненного за руку. — Но только один, понял меня?

По лицу парня было видно, что он сильно разочарован, но против прямого приказа не посмеет ничего сделать.

— Как скажете, Кайдо-сан, — и, дождавшись, пока мозолистая рука мужчины отпустит его, весело крикнул трем другим дежурившим шиноби из отряда Мастеров Печати. — Засадим ему по самую глотку, ребята!

Те весело загоготали и начали дружно суетиться. Не прошло и пяти минут, как рядом с очерченной печатью песчаной дюной появился длинный красный штырь, от которого к недалеко стоящему генератору чакры тянулся толстый провод. Штырь выглядел устрашающе, сверкая на солнце кроваво-красными прожилками и хищными зазубринами.

— Мама... — тихий шепот прозвучал подобно набату в воцарившейся атмосфере всеобщего веселья и возбуждения. Голос, звучащий отовсюду и ниоткуда одновременно, проникал, как казалось, Озару, в самые глубины человеческого сердца и души. Сковывая храбрость. Вгрызаясь в разум.

— Отец... — дюна под ногами Кайдо дрогнула и по песку внезапно пошли завораживающие волны. Теперь в этом детском голосе слышался гнев и безумие, так присущее заточенному демону.

— Кайдо-сан! — крикнул кто-то из его отряда, и джонин резко дернул головой. Нет, так правильно. Он не ребенок и даже не человек. Это существо — монстр, исчадье Ада...

Так почему же на сердце так тяжело?

— Мы готовы!

— Начинайте! — рявкнул Кайдо, разворачиваясь к печати спиной. Он не видел, как четверо чунинов и джонинов встали вокруг темницы Щукаку, одновременно сложили печати и их тела объяло пламя чакры. Заходя в свою палатку, Джонин предпочел не заметить мелькнувший позади силуэт того самого ужасающего штыря, что подобно мечу завис над самой серединой печати, повинуясь воле четырех шиноби.

— А-а-а!!! — вопль боли, пронзивший небо и землю, не остался незамеченным. Сама пустыня, услышав крик своего брата, дрогнула, но не посмела идти против мощи сдерживающего дзютсу. Голос мальчишки стал тише, а вскоре и вовсе стих.

Озару Кайдо читал новый роман своей любимой писательницы из Страны Птиц, одновременно наслаждаясь душистым травяным чаем. Да, он не изменил своему принципу — невиновные по-прежнему нетронуты, а демоны получили по заслугам, как того требовала справедливость.

— Поток чакры стабилизировался. Мы снова идем по графику, — шепнул кто-то, проходя мимо его палатки. Хорошо...

"...и вознеся меч над головой уродливого чудовища, он вспомнил её. Ту, ради которой он прорубил свой кровавый путь..." — читал Озару, мысленно соотнося себя с главным героем.

Он убивает чудовище ради Суны. Это правильно.

С такими мыслями опытный джонин позволил себе задремать за столом, не обращая внимания на едва слышный плач тринадцатилетнего Сабаку но Гаары. Вися в невесомости тьмы и сжимаемый тоннами песка со всех сторон, джинчурики чувствовал, как гигантские иглы потихоньку высасывают из него жизнь. И, как и любой другой ребенок, шептал лишь одно слово:

— Мама...

* * *

— Победитель — Наруто Узумаки.

Только сейчас, хрен знает сколько времени спустя после последнего вздоха, я смог выдохнуть. Этот идиот поддался на очевидную провокацию и спалился, как таракан на белой стене!

— Ты что делаешь, мудила... — сквозь зубы прошипел я, сжимая перила. Железо уже давно продавилось под моими пальцами, а я все не мог разжать пальцы. Дьявол, теперь нам конец — будь Сарутоби хоть слепым, он не мог не увидеть Шинрабансё! Основанная на научных исследованиях предыдущих Хокаге, эта техника не могла быть придумана сраным Генином, не прочитавшим гребанный Свиток!

— Медики! — крикнул Хаяте, указывая на полулежащего Симуру. Судя по бледной морде и кровоточащим ранам, Наруто отделал его будь здоров. Хоть какой-то бальзам на душу.

— Ками-сама, что же это такое? — еле слышно пролепетала стоящая рядом со мной Харуно. Глаза девчонки, как и ожидалось, были на мокром месте. Не удивительно, если учитывать тот факт, что сильнейший(если верить словам светловолосого барана) член её команды продул извечному лузеру потока.

— Прекрати рыдать, — одернул свою напарницу Учиха. Закончив свой неинтересный бой с одним из генинов Камня, этот редкостный болван остался наблюдать за схватками других участников. Особенно внимательно, как я заметил, этот прилизанный брюнет наблюдал за спаррингом Симуры и Наруто. Чем это вызвано: уважением к напарнику или к Узумаки? Хрен поймешь этих чертовых фокусников. — Все идет как надо...

Ба-бах! Случайно услышав последнюю фразу своего ученика, Хатаке от души врезал Учихе по башке, заставив его заткнуться. На мгновение в глазах наследника мертвого клана сверкнул Шаринган, но тут же потух под яростным взором Какаши.

— Будь внимательнее к своим словам, Саске, — шепотом произнес джонин, но я все равно услышал, притворившись, что отвернулся к поднимающемуся Узумаки. Охо-хо, кажется мой напарник все же не параноик!

— Извините, — прошипел Учиха, выдавливая каждую букву так, словно у него в заднице была гигантская многоножка. — сенсей.

На этом их короткий разговор закончился, и команда номер семь вновь вернулась к величественному пересчету трещин на потолке зала. Я понял, что больше не услышу ничего интересного, и поэтому решил отойти подальше, чтобы иметь возможность поговорить с Наруто тет-а-тет.

— Не хочу ничего слышать! — мрачно буркнул Узумаки, едва я подошел на два метра. Но не зря же моим главным талантом является нечеловеческое упорство и трудолюбие?

— Он тебя сделал, — нужно начать с ножа, чтобы потом щекотать нервы гусиным перышком. Так говорил... наплевать, так говорю я.

Узумаки остановился и впился в меня усталым, но по-прежнему взбешенным после боя взглядом. Да уж, этот Йомей — настоящий талант.

— Что ты, поимей тебя Кьюби, мелешь? — навеянная удачной оговоркой Учихи улыбка слетела с моего лица. Все-таки, этот мудак бесит и меня тоже.

— Ты сначала пасть почить, коротышка, — я нагнулся и остановил свое лицо напротив его, еще раз напоминая о большой разнице в росте. Узумаки предостерегающе рыкнул, но не стал продолжать перепалку.

— Повторяю: что тебе нужно?

— Давай так, — начал я, вспомнив, что вскоре должен быть мой бой. И не факт, что я смогу отделаться так же легко, как Узумаки. — Залечи мои кости своей треклятой чакрой, а я расскажу тебе, что задумала команда Какаши.

Блондин скривился и закатил глаза, словно я сморозил несусветную глупость.

— Я не могу. Я не медик, а весь запас красной чакры ушел на Симуру, — я увидел, что этот факт донельзя раздражает моего напарника. — К тому же, сомневаюсь, что смог бы контролировать её в твоем теле.

Я чертыхнулся, ударив кулаком по стене, и тут же пожалел об этом. Сломанный мизинец заныл, вырвав из моего горла болезненный хрип.

— Демоны! — если все остальные так же сильны, как и Йомей, мне придется несладко. Дозы, конечно, остались, но это будет равносильно танцу с плакатом "Это я спиздил Свиток!".

— Не унывай, — ухмыльнулся Узумаки, отдавая мне свой подсумок с кунаями и сюрикенами. Свои запасы я полностью просрал в Лесу Смерти. — Может быть, тебе попадется девчонка.

— Сомневаюсь, что проктор позволит мне с ней расслабиться на глазах у всех, — не сдержался я и коротко рассмеялся собственной шутке. Да уж, жизнь скучнее не становится.

Тем временем площадку для боев оперативно привели в порядок, и табло вновь завертелось, выбирая следующую пару.

— Ставлю десять рё, что это твой бой, — зевнул Узумаки, прислонившись к стене.

— Иди в задницу, пидрила, — огрызнулся я, в сотый раз за последние несколько часов проверяя, все ли на месте.

Прошли томительные пять секунд ожидания, и вот на монохомном экране высветились две фамилии.

— Ф-фух, — облегченно выдохнул я, наблюдая за тем как "Ямагуто Рюичи" и "Кобаяши Кишо" медленно спускаются вниз. Пронесло.

— Хм.

Я оглянулся. Наруто стоял с каким-то странным выражением лица, внимательно изучая обоих соперников. И судя по напряженным венам шеи что-то снова было не так.

— Ты чего? — наконец спросил я, отвернувшись от площадки.

Узумаки молчал пару минут, едва заметно кивая каким-то собственным мыслям, а затем внезапно усмехнулся и повернул глаза ко мне.

— У них нет с собой никакого оружия. Боя не будет.

Я опешил. Не будет? Черт побери, но тогда...

— А та девчонка, что якобы выступает за Туман, только что передала какую-то записку Асуме и ушла.— Узумаки заложил руки за голову и откровенно кайфовал. Вся эта ситуация, по видимому, жутко его забавляла.

И, как подтверждение словам сраного блондина, трибуны взорвались негодующими выкриками. Хрупкий парень и чернокожий амбал, не обращая ни на кого внимания, элементарно сдались друг другу, провалив этап вместе. Фарс, в котором даже имбицил сможет угадать какую-то уловку.

— А это значит, — хохотнул было Узумаки, но вежливо осекся под моим взглядом. — что тебя толкают на во-он того мальца с нервным тиком.

"Гаара" действительно не выглядел похожим на человека, участвующего в спланированном убийстве. Скукожившись в три погибели, эта бледная глиста отчаянно пыталась слиться со стеной, а поймав мой настороженный взгляд, и вовсе едва не упала в обморок.

Я презрительно сплюнул. Стоящий рядом Узумаки рыкнул, и я понял, что плевок попал прямо на его сбитые ноги.

"Хоть раз в жизни их коснется влага," — ехидно подумал я.

Тем временем Канкуро и Темари, видя замешательство своего "брата", не особо церемонясь скинули его дрожащую всеми поджилками тушку вниз. Но, вместо того, чтобы сгруппироваться в воздухе и приземлиться на ноги, это недоразумение закончило свой недолгий полет смачным приземлением на задницу. Раздался характерный хруст, который означал хороший такой перелом тазобедренной кости.

— Ну, — максимально дружелюбно улыбнувшись покрасневшей от злости морде Наруто, я спрыгнул вслед за покалеченным противником. Шансы на победу уравнялись. — я пошел!

Вспоминая этот полуторасекундный полет с перил на площадку, я часто задумываюсь, что было бы, если я просто спустился по лестнице. Но жизни не знакомо сослагательное наклонение, а потому все произошло именно так, как она то задумала.

Скажу лишь, что мне было больно. Очень больно.

* * *

— Твоя задача — убить этого бровастого. Используй свою технику, но не переусердствуй — Сарутоби по прежнему против соглашения.

— И-и... к-как мне с-сделать эт-то... не...

— Не спровоцировав Хирузена? Просто убей парня в первые секунды матча. Он мешает планам — нам нужен только джинчурики.

— И... я... мн-не...

— Дьявол, как же ты мне осточертел... Прошу, дай мне поговорить с Игой.

— Но Н-на...

— Я сказал, дай мне поговорить с Игой.

— Я...мне...

Тишина и безмолвие. Для кого-то это мечта, а для других — проклятье. Абсолютное ничто, сжирающее разум и разрывающее сердце. Молчание.

Именно в этой тишине зарождается истинное безумие.

— Как скажете, отец.

* * *

— Киндзютсу, — уловил я еле слышный шепот со стороны упавшего лицом вниз "Гаары", когда до пола оставалось меньше двух метров. — Песня Агонии.

В ту же секунду вокруг его тела загорелись маленькие разноцветные искры. Их было так много, что я еле различал очертания встающего тела своего противника. Время будто замедлило свой ход, позволяя мне хорошо рассмотреть метаморфозы, происходящие с полом. Каменные плиты подернулись полупрозрачной пеленой, будто при сильной жаре, а мгновением позднее и вовсе забурлили, подобно водяной глади.

— Что за...

Но договорить ругательство мне не дал длинный серый жгут, вырвавшийся из этой серой мерзости, в которую превратился пол. Щупальце молниеносно ударило меня в живот, подкидывая повыше, где уже ждало с десяток других его собратьев. Я попытался вывернуться в воздухе и рубануть по этой хрени лезвием куная, но жгуты словно предугадали ход моих мыслей и со скоростью, превосходящей даже мои ожидания, рубанули по локтям. Не успев напрячь мышцы и вставить хоть какой-то блок, я с диким воплем полетел дальше под аккомпанемент своих хрустнувших суставов.

Но по сравнению с последовавшими тумаками серых тентаклей, боль от сломанных нахер рук была ничем. Эти серые суки определенно знали куда бить — каждый удар сопровождался резкой волной боли и характерным хрустом. Сила и мощь этой странной техники оказалась такой, что даже мои доспехи гнулись, словно фольга, абсолютно не защищая тело.

— Кха!.. — очередной "шлепок" жгута отправил меня в непродолжительный полет до потолка.

Мои внутренние часы визжали, что с начала боя прошло три секунды. Чертовы три секунды, за которые я успел прийти в состояние, близкое к обмороку...

Дьявол, ну конечно!

Впечатавшись в стену, я постарался побыстрее вернуть контроль над лицевыми мышцами. Неожиданная догадка вернула меня в чувства, словно пердеж Гамадрила прямо в нос. Если этот ублюдок, что заменяет Сабаку но Гаару, в одной повозке с Симурой, то вполне может использовать иллюзии, а значит...

— Кац! — сил на то, чтобы со всей дури прикусить себе язык, было достаточно даже сейчас. Мой рот моментально наполнился брызнувшей кровью, но результат был достигнут: серые жгуты подернулись рябью и...

Начали мутузить меня с еще большей силой.

— Аха-ха-хах! — писклявый смех раздался прямо над моим ухом, грозя взорвать барабанные перепонки. Едва увернувшись от сокрушающего удара в переносицу, я умудрился резко повернуть голову и встретиться лицом к лицу с тем самым подставным песочником. Рыжая тощая мразь смеялся мне в лицо, присосавшись в потолку ногами.

Что-то изменилось в этом забитом ублюдке. Плечи раздвинуты, спина прямая, взгляд — уверенней некуда... Да еще и его пальцы, дергающиеся словно у эпилептика.

— Жаль, что мне приказали прикончить тебя так быстро, — его указательный палец резко выпрямился и меня вновь ударила эта серая мерзость. — Мне так редко, — дернувшийся мизинец и новый удар. — удается повеселиться...

— Х-х-ха... Тьфу! — собрав всю накопившуюся в горле кровь, я, не мешкая ни секунды, харкнул конопатому идиоту прямо в рожу. Плевок выполнил свое дело — получив мерзкой гадостью в лицо, мой противник забыл о технике и начал оттирать глаза. В тот же самый миг, как его сведенные в замок пальцы перестали дергаться, серые жгуты успокоились и начали быстро впитываться обратно в пол.

— С-с-сука... — я был зол. Я был взбешен. Какая-та тварь едва не убила меня меньше чем за минуту, а я не смог ничего сделать. Ну держись...

Выбраться из глубокой выбоины в потолке оказалось на удивление легко — наверняка я получил просто чудовищную дозу адреналина. Отпрыгнув в сторону статуи, изображавшей скрепленные в печати руки, я молниеносно достал и раскупорил свои запасы, сделанные еще в Лесу Смерти. Вообще-то, подобные препараты, если верить свитку Хокаге, нельзя принимать иначе как внутривенно, но все шприцы были наверняка разбиты атакой рыжей гниды, а посему выбора у меня не оставалось.

Быстро опрокинув в себя три ампулы разом, я тут же почувствовал жуткую боль в области сердца. Конечно, ведь мои наркотики воздействуют в первую очередь на кровеносную систему. Но я был слишком поглощен боем, чтобы заметить боли.

"Гаара" уже успел полностью втереть свое лицо, и теперь на нем, помимо жуткой брезгливости, было написано еще одно чувство — злость.

— Умри!!! — как буйнопомешанный заверещал он, складывая десяток печатей. — Датон: руки гиганта!

Задрожавшая под моими ногами статуя в полной мере объяснила принцип действия этой и предыдущей техники. Да, не ожидал — этот малый мог использовать элемент Земли, да еще как!

Уже развязывая крепления на грузиках, что были на моих ногах, я понял, что две каменные руки успели кровожадно нависнуть над тем маленьким уступом, где силе я. Успеть!

Резкое движение, и исполины, повинуясь воле подставного сына Казекаге, сходятся вместе. Взрыв и жуткая мешанина камня и пыли взметается в воздух, закрывая вид всем зрителям.

— Ха...ха... — тяжело дыша, "Гаара" с удовлетворением смотрел на дело своих рук. Все произошло слишком быстро и неожиданно. Песнь Агонии должна была разорвать бровастого брюнета на части с первых ударов, но его тело было словно выплавлено из стали. Но хорошо то, что хорошо кончается.

Устало спрыгнув на пол, парень вытер обильно текущий пот с лица. Пятьдесят три секунды прошло с начала боя, но чтобы выполнить приказ Отца, пришлось с ходу использовать две жутко затратные техники. Зато результат превосходит все ожидания — никто не смог бы уйти от такого удара многотонной массы камней и земли, будучи превращенным в отбивную Песнью.

— Извините, — произнес он, поворачиваясь к проктору. Теперь можно вернуть контроль Оге. — я слишком перенервничал и...

— Гиаку!

Я успел. Едва вырвался, просто разорвав завязки грузиков голыми руками. Исчезнуть из поля зрения этого подонка было легко — никто не уследит за моей скоростью налегке, когда я принял дозу. Жаль, конечно, что Гиаку не пробило ему живот, как я того хотел, а просто задело левое плечо, но хватит и этого — теперь ему будет не до ниндзютсу.

— Потанцуем, тварь! — взревел я как ненормальный, уже начиная плохо соображать от ударившей мне в голову дури. Ну и ладно — если что, проктор меня остановит.

Я подскочил вплотную к рыжему, пригнувшись для разгона. Резко выпрямить спину и одновременно ударить двумя руками — и не успевший увернуть враг летит вверх с двумя внушительными кровавыми выбоинами в груди.

Я прыгаю, чтобы достать его. Теперь нет ничего, кроме моих ударов и этого безвольного мешка. Мое тело болит и ломит от ударов первой техники, а погнувшийся доспех больно впивается в кожу, раздирая её до мяса, но я терплю. Терпеть — вот что я умею делать лучше всего.

— Каши! — сведя руки крест-накрест и сложив ладони в форме лезвия, я, напрягая все мышцы, наношу адский удар по шее подонка. Тот, надо отдать должное, вовремя сумел взять себя в руки и выставить по бокам в качестве защиты два куная. Этот то прием и спас его, одновременно разрезав мою левую кисть почти напополам.

Боль ударила в стенки разума бритвено-острым потоком. Черт, как же больно! Левая ладонь безвольно повисла, демонстрируя аккуратно разрезанную плоть, сочащуюся темной кровью, и белые кости.

Видя мое замешательство, рыжий попытался было сложить печати, пальцами правой руки приводя в движение пальцы левой.

— Датон...

— На! — никакая рана не заставит меня отступиться или упасть. Отруби ты, сука, мне хоть голову, но я не умру, пока не прикончу всех Коноховцев до единого!

Кажется, я совсем слетел с катушек, когда наносил этот удар коленом. Забыв обо всем, я, используя твердость панциря и свою нечеловеческую скорость, со всей дури вмазал этому хлюпику по ребрам. Отчетливый хруст и целый фонтан крови, выплеснувшийся на меня, остались почти незамеченными. Почему?..

— Великие Демоны! — чертыхнулся Наруто, не имея сил отвести взгляда от своего напарника внизу.

— К-куренай— сенс-сей... — Блондин не обратил внимание, что юная наследница клана Хьюга побледнела еще сильнее обычного, а некоторых особенно впечатлительных зрителей элементарно вырвало на пол.

— Что же ты наделал, Ли... — у Наруто было жгучее желание наплевать на все, и просто прикончить тупого наркомана.

В те краткие мгновения тишины, что тяжелым покрывалом накрыла всех присутствующий, частичка безумия зародилась во многих. Безумия боя, смерти, схватки...

А я так и стоял там внизу на одной ноге, пытаясь просто осознать — чье это колено торчит из спины моего соперника?

Глава 15

Последствия

"Бог знает мое ремесло на пять,

я — на четыре, а остальное — ваше".

Мой учитель по ОБЖ.

— Что ж, по крайней мере я не умру девственником.

— Не дави на больную мазоль.

— Бывает...

Сказать, что главный мастер пыточных дел и глава отдела дознания Марино Ибики был обескуражен, значит сильно преувеличить наши заслуги. Нет, я бы сказал, что этот угрюмый страшила слегка заинтересовался нами. Ну, и на этом спасибо.

— Хочешь я...это...в красках опишу тебе действие, и ты умрешь в мечтах?

— Спасибо, друж...ик...жище, я воздержусь.

Более того, даже Ли оказался под неплохим впечатлением от того внимания, которое оказал нам джонин. Не используя старых и избитых методов допроса, вроде клещей или раскаленных железок, этот гуру своего дела предпочел самолично протестировать на нас самые последние разработки в области пыток и мучений.

Как бы это парадоксально ни звучало, но ни я, ни Рок не были особенно против этих экспериментов.

— Повторяю еще раз, — едва ли не весело ухмыляясь, вещал Ибики. Хм, кажется тот синий газ немного задел и его. — откуда вы, два глупых засранца, узнали технику боя и исследования Хокаге?

— ...языком вдоль соблазнительной ложбинки... А? — вполне серьезно давил на меня Ли. И, может быть я и поддался бы его внушительности, кабы не разбитая морда бровастого и не текущая из уголка рта слюна.

— "...кунаем вглубь задницы Учихи" звучит гораздо занимательней, — стойко выдержав гипнотизирующую атаку мощных бровей, ответил я.

Рядом со стульями, к которым нашу квази-команду примотали целым корабельным набором веревок, глава Пыточного Отдела затянулся сигаретой. Неужели у него есть другое мнение касательно нашей дискуссии?

— Отрезать бы вам по яйцу, пацаны... — мечтательно протянул он, кровожадно пялясь на внушительные бугорки в наших широких штанах. Что поделать, если вместо положенных агоний и приступов рвоты, зелененькая хреновина в шприце вызвала у нас обоих произвольную поллюцию. Не знаю, проверяли ли раньше эти препараты на людях, но в том, что подчиненные Ибики изобрели виагру чудовищной силы, я не стал даже сомневаться. — Но Третий приказал вести себя с вами предельно аккуратно.

— Аккуратен?.. — я переспросил не ради того, чтобы поддеть человека, сделавшего меня по степени уродливости шрамов. Просто как раз в момент его последних слов опять настал критический момент и мои задеревеневшие трусы приняли новую порцию жизни.

— Он имеет ввиду, что будет нежен... — как-то неправильно промурлыкал одурманенный Ли, изображая на лице игру ласки и порочности. Хм...

— Признаюсь честно, ребятня, — продолжил тем временем джонин, словно не услышав наших слов. — у нас нет на вас никаких доказательств. Сарутоби-сама по хрен знает кому понятной причине запретил обыск ваших коморок, ограничившись моими услугами. Посему, если по истечении, — короткий взгляд на настенные часы. — седьмого часа вы ничего не расскажете, мне придется вас отпустить.

— Я возражаю! — совершенно невменяемый Ли дернулся как от удара током, из-за чего половина сдерживающих его канатов порвалась к чертовой матери. — Бабу мне и побольше того газа!

Ибики не выдержал и расхохотался. Смешно? И тебя мы тоже пришьем, пидрила.

— С женщиной, — вытерев слезы, произнес джонин. — могут возникнуть проблемы. Все-таки я палач, а не сутенер и...

— ...и в этом только твоя вина, — совершенно не сочувствуя горю шрамоносца, перебил я. Тут не поспоришь — он все просрал сам.

— Целиком и полностью, — кивнул наш мучитель, а затем снова повернулся к полумертвому от счастья Ли. Да уж, столько наркоты он не принимал никогда в жизни. — Но если ты хочешь еще немного газа, то нет ничего проще! Убей жителя Конохи на глазах у всех, и я обещаю тебе — ты не будешь испытывать недостатка в самых новых разработках моего отдела.

Завлекающее движение брови, искры в глазах, насмешливо изогнутые губы...

— Нет! — что есть мочи заорал я. Спасибо чакропоглащающим браслетам, иначе я сейчас спалил бы эту маленькую комнатушку. — Не поддавайся, Ли-и-и!!!

— Но... — его покрасневшие от дури глаза встретились с моими — красными от судьбы. Черт, и в глазах этого глупого торчка кипит борьба! — я больше нигде не смогу достать этот газ...

— К черту газ! — в самых лучших традициях тупого боевика рыкнул я, изо всех сил стараясь не замечать хохочущего Ибики. — В мире есть куча других благ! Секс! Убийства! Насилие!

На минуту воцарилась тишина. Рок напряженно размышлял, по-видимому взвешивая все за и против. Наконец, он принял решение, о чем сказал гордый разворот его плеч.

— Ладно, в конце концов, мы все равно убьем и его тоже, — совершенно будничным голосом заявил Ли, окидывая коварного совратителя презрительным взглядом. — А потом сможем забрать всю дурь.

Я утвердительно кивнул, но в тот же самый миг вспомнил одну важную вещь.

— Подожди, а как же... — неожиданная догадка поразила меня своей неординарностью и простотой.

— Что? — взволнованно спросил мой напарник, наклоняясь поближе. Его слюна начала капать мне за шиворот, но я не замечал этого. Дьявол, как до этого не додумались раньше!

— Ли... это феноменально! — я восторженно подскочил вместе со стулом, за что был наказан законом гравитации — мое лицо тут же познакомилось с полом.

— Что ты придумал, Наруто?! — уже не в шутку бесновался Ли, грозя либо захлебнуться в собственной слюне, либо окончательно разорвать путы.

— Я...

Биение сердца такое, что мне кажется, будто во мне пульсирует весь мир. Мудрость. Недоступная никому из смертных, снизошла на меня и одарила своим благословением. Идея. Великая и непревзойденная идея всеобщего мирового господства! Потрясающий детализированный план вспыхнул во тьме моего разума подобно тысяче солнц...

— Наруто-о-о!!!

Но во всем есть свой подвох.

— Я забыл, что хотел сказать, — зевнул я и попытался удобнее устроиться на полу. День был тяжел.

И никто из нашего дуэта даже не заметил, как окончательно развеселившийся Ибики от души хлопнул по столу раскрытой ладонью, опрокинул в себя пузырек с неизвестной субстанцией и во всю глотку проорал какое-то изощренное ругательство напополам с диким хохотом.

* * *

Сарутоби Хирузен сидел в своем кабинете и задумчиво пыхтел своей любимой трубкой. Забитый всего пять минут назад табачок уютно дымился, позволяя сизым белым колечкам по хозяйски долетать до противоположного конца комнаты.

"Кто мог научить их этим техникам?" — мрачно размышлял старик, постукивая пальцами по столу.

События последних недель стали для Третьего Хокаге настоящим испытанием силы воли и духа. Сначала неожиданно вернулся Джирая, разрушив тем самым хрупкий баланс между сторонниками самого Хирузена и приспешниками Данзо. Не надо быть семи пядей в любом месте, чтобы понять, насколько обе противоборствующие стороны хотели видеть одного из саннинов своим союзником.

Естественно, будучи учителем Джираи, Третий как никто другой рассчитывал на поддержку седовласого извращенца. Но разговор, произошедший накануне экзамена, казалось, перечеркнул даже многие годы дружбы и уважения...

"— Как вы могли, учитель?! — вне себя от ярости кричал Джирая, впервые в жизни разнося кабинет Хокаге голыми руками. — Никто, даже Орочимару не опускался до такого!

— Пойми, это было необходимо! — пытался вразумить мужчину Третий. Гнев ученика поразил даже старого умудренного жизнью шиноби — таким Джираю он не видел никогда. — Минато не сумел закончить начатое и...

— Да плевать! — саннин грязно выругался и, пробив ударом ноги в стене внушительную выбоину, выплюнул. — Он же совсем ребенок. Живой человек!

Хирузен глубоко вздохнул и спрятал лицо в ладонях. Стыд, горечь предательства разливались в душе лидера Конохагуре зловонным ядом.

— Иного выхода нет, — наконец выдавил Хокаге, не поднимая взгляда. — Совет обязал меня исполнить свой долг перед миром шиноби, и я не могу ослушаться. Джирая...

— Он человек! — словно молитву твердил саннин, упрямо смотря прямо в глаза сенсея. — И не важно, что вы натворили. Он так же заслуживает жизнь, как и другие. А может...

Послышался скрип дверных петель, и Третий понял, что разговор не удался. Не понял. Не принял.

— А может и больше, чем иные".

Из мыслей старика вырвал настойчивый стук.

— Входите, — устало откликнулся Хокаге, не отрываясь от своей трубки.

С протяжным скрипом дверь отворилась, и в задымленное помещение вошли двое. Один— высокий и мускулистый, даже слишком для своих лет, брюнет с грязными слипшимися лохмами на голове. Глаза юноши горели яростью вперемешку с легким недоумением, а кустистые брови создвали впечатление, что в этом пареньке четырнадцати лет отроду гораздо больше звериного, чем человеческого. Изношенная рубашка, заштопанная во многих местах, была расстегнута, открывая вид на перебинтованный торс. Но даже толстый слой ткани и мазей не мог скрыть превосходное телосложение Генина. Рок Ли, прозванный Свирепым Волком, после трагичных событий двухдневной давности.

Второй Генин не отличался такой ярко выраженной мускулатурой или ростом. Довольно приземистый, но широкоплечий блондин, чьи непослушные волосы отливали медью, парень был более чем на голову ниже своего товарища. Старая изорванная форма, выдаваемая всем сиротам в попечительском совете Конохи, была покрыта следами копоти и засохшей крови. Впрочем, судя по многочисленным ссадинам и порезам на лице, некоторые багровые пятна вполне могли быть достаточно свежими. Но больше всего Хирузена Сарутоби поразило лицо мальчика. Детское и округлое всего несколько лет назад, оно когда-то могло похвастаться невероятно голубыми глазами и светом, что лился из них. Но сейчас, смотря на повзрослевшего Генина, Хокаге не мог не зажмуриться от боли, которую вызывали впалые щеки, темные круги под алыми глазами и застарелые уродливые шрамы, пересекавшие лицо от подбородка до уха. Третий смотрел на этого молодого, но уже повидавшего многое парнишку, искренне не понимая. Где допустил просчет в своих планах на Наруто Узумаки — Бешеного Демона Конохи.

— Команда хер знает под каким номером прибыла, старик, — вызывающе выпалил Наруто, сверля главу деревни взглядом своих звериных глаз.

— Что вам нужно? — более сдержанно, но все равно без всякой толики уважения или почтения прошипел Ли.

Сарутоби глубоко затянулся трубкой и на секунду прикрыл глаза. Разговор предстоял долгий и трудный.

— Вас вызвали, чтобы вы понесли наказание за свои действия в течение дополнительного Этапа Экзамена на чунина, — спокойно, но твердо произнес старик. Но голос, ставивший на колени и более опытных людей, не произвел на двух малолетних хамов никакого впечатления. — Подобная жестокость по отношению к другим участникам чревата осложнением отношений между Скрытыми деревнями...

— Клал я на ваши отношения, — перебил его Узумаки, демонстративно сплевывая на пол остатками тех одурманивающих зелий, что еще не вышли из организма. — Нашей задачей было победить — и мы победили. Тот больной косоглазый сказал не убивать "по возможности", а возможности бывают не у всех.

— Вы не понимаете, какой взрыв в обществе шиноби последовал после ваших боев, — настойчиво говорил Третий. Врать, изворачиваться... Порой старый шиноби ненавидел свою работу. — Двое самых безнадежных генинов Конохи за последние десять лет калечат и убивают опытных, сильных и талантливых. И я говорю не только о тех, кто задержался в сдаче экзамена, но и о наследниках кланов, родов и представителей знатных семей. Всего за Второй этап вы вдвоем убили двенадцать человек и серьезно покалечили троих. Не стану вдаваться в подробности, но скажу одно — если без вести пропавшие участники будут обнаружены мертвыми, ваша команда станет первой в очереди на подозрение.

— И что же вы нам сделаете, господин Третий? — с желчью в голосе выдавил Ли. Лицо юноши покраснело, что выдавало чувства Генина с головой — он был зол и взбешен. — Я трахнул и убил девчонку из Тумана. И что? Все подписывали отказ от претензий, а потому мы — чисты.

— Так-то оно так, Рок, — вздохнул Сарутоби. Какие же тяжелые ребята. — но никто не отменяет кровной мести. Неужели вам хочется, чтобы при встрече всякий шиноби пытался напасть на вас, памятуя о зверствах на этом экзамене?

— Какая разница — нам же с этого момента запретят покидать деревню. Не так ли, старик? — нагло хохотнул Наруто, складывая руки на груди. — Нас подозревают в похищении твоего сраного свитка, и пока не поймают за руку, мы будем торчать в стенах Конохи. Я не понимаю только одной вещи — какого хрена ты запретил обыск наших комнат? Ведь очевидно, что это могло дать полезную информацию!

Хирузен мысленно похлопал блондину. Ненависть к деревне и звериная жестокость — вот что видят в этом юном дуэте большинство. Но за этой ширмой прячется сильный ум и расчет. Опасные мальчики, особенно в перспективе.

— Потому что хочу дать вам возможность исправить хотя бы одно преступление против собственной человечности, — безэмоциональным голосом проговорил Хокаге. — Сабаку но Гаара, которого ты, Рок, практически разорвал пополам, с помощью медиков и собственной невероятной силы воли сумел выжить, хоть и находится в критическом состоянии.

— Чего?! — взорвался Ли. Напряженные мышцы рванули швы рубашки, и та с треском порвалась, оставив на хозяине одни лохмотья. Впрочем, это осталось даже не замеченным разъяренным брюнетом. — Я разорвал ему все кишки, раздавил печень и раздробил половину позвонков! Он сдох на месте, я не чувствовал его сердцебиение!!!

— Однако это так, — сдержанно прервал его Третий. — Каким-то чудом этот юноша в самый последний момент укрепил свое тело чакрой. Благодаря этому нашим медикам и прибывшим из Суны шиноби удалось спасти Гаару. Но ты прав, повреждения огромны. Никто из знакомых мне людей не выжил бы после такого, а потому я считаю, что вы должны принять данное происшествие как знак свыше...

— Иди в задницу, старый идиот, — рыкнул Наруто, осторожно поглядывающий на кипящего напарника. — Я с места не сдвинусь, чтобы помочь какому-то дегенерату с раздвоением личности!

— Что ж, в таком случае я буду вынужден дать разрешение на ваш обыск, — хитрый прищур глаз дает понять, что я не шучу, но одновременно и не желаю им зла. Юные и неопытные, они уже сейчас слишком подозрительны и злы. — Твою технику, Наруто, с помощью которой ты одолел Йомея Симуру, нельзя было назвать дзютсу Райтона — не тот набор печатей. Следовательно, ты использовал иной путь для получения молнии. Поверь, в мире слишком мало гениев, которые смогли бы придумать подобное.

"И ты пока к ним не относишься, мальчик, — мысленно усмехнулся старик. — Но кровь отца все равно сильна в тебе. Даже я не смог понять схему работы этого ниндзютсу".

— Ты же, Рок, использовал адаптированную версию моего стиля боя. Не спорю, твоя отменная физическая подготовка делает движения весьма отличными от моих, но даже непосвященный уловил бы сходство. Не говоря уже о Каши и Гиаку — двух ударах, которые знают и могут выполнить в этом мире лишь двое — я и царь обезьян Энма.

Бешенный Демон и Свирепый Волк злятся. Да, ребята вы пойманы. Пока что только мною, но вопрос времени, когда другие догадаются о ваших махинациях. Вы похожи на ежей, которые ранят всех, кто приблизится к вам. Даже между собой вы не можете найти мира.

Но, несмотря ни на что, вы — шиноби Конохи. Мои дети. Забытые и отвергнутые собственной семьей, но все же. И я сделаю все, чтобы вы нашли свой путь шиноби и могли защищать его до самого конца.

— Вашим заданием будет отыскать Цунаде Сенжу — мою ученицу. Только она одна сможет спасти Гаару. — Третий лукавит. По-крайней мере двое именитых и сильных медиков смогли бы выполнить эту сложную задачу. Но Буря близка и Конохе необходимо сплотиться. — Вашим командиром назначен сеннин Джирая.

— Когда я стану сильнее, — едва держа себя в руках от нечеловеческой ярости, прорычал Наруто. — Я сотру тебя с лица земли.

* * *

— Ты уверен, что поступаешь правильно, Хирузен? Эти двое — не их отцы. Разве ты не видел их глаза? Они уже не шиноби Конохи. Пройдет совсем немного времени и он с Ли станут реальной угрозой.

— Наш мир слеп и глуп, мой старый друг. Эти двое — невероятно талантливые и целеустремленные шиноби. Именно из-за наших интриг, их сердца почернели, а душу заволокла мгла.

— Ты прекрасно знаешь, что мы не могли иначе. Черт подери, да ты сам голосовал за Истребление!

— Да. И гореть мне в Аду за эту ошибку...

* * *

— Эй.

— Чего тебе?

— Помнишь нашего старого знакомого, да упокой Демоны его чресла?

— Ты говоришь про человека-мороженное?

— Ну да. Лапки счастья же еще у тебя?

— Конечно. А зачем ты...

— Цунаде Сенжу — величайший медик в мире. Она может сделать что угодно. Если верить слухам.

— Хм...

— Смекнул?

— Иди в задницу. Если это сработает, то первым я убью тебя — ты слишком много знаешь.

— Если это сработает, то ты поможешь мне выкрасть Меч Второго. И да, это сделка.

— Ли...

— Что?

— А старый дрочун упоминал еще кое-что...

— Про Цунаде?

— Да. Ты в курсе, что она выглядит как двадцатилетняя и носит сиськи пятого размера?..

Спешл

Дозировка

"Главное — вовремя остановиться!"

Из наставлений Сарутоби Хирузена

своим ученикам.

— Ли-и-и...

— Чего тебе, сучий потрох?

— Ты уверен, что это необходимо?

— Совершенно.

— А если мы траванемся?

— Знаешь поговорку: "От саке спасает только саке"?

— Если я не ошибаюсь, она звучала слегка иначе...

— Времена меняются.

Я бы не сказал, что вид полумертвого Наруто внушал мне хотя бы какую-то долю беспокойства. Наоборот, на мой взгляд, именно в такой кондиции его тело и дух приходят в идеальное равновесие. Получив слонобитную дозу афродизиаков и дурманящих веществ, стал гораздо более чутким, добрым и внимательным. Человечным, если обобщить результат работы Ибики Марино.

Впрочем, я не отрицаю и того, что данное состояние Узумаки было вызвано элементарным поражением нервной системы. Я даже взял на заметку его слабость к сильным наркотикам...

— Глоть... Отменная дрянь! — прокашлялся Наруто, залпом выпивая содержимое одного из флаконов, любезно предложенных Мастером пыток. Спустя пять минут после того, как нам вдвоем удалось разбудить спавшего мертвецким сном Наруто, Ибики предложил сыграть в азартную игру. Видимо, он так проникся нашими с Узумаки нежными отношениями, что даже его гранитное сердце превратилось в щебенку.

Игра была проста до безобразия. Выставив на стол весь свой богатый ассортимент экспериментальных ядов и наркоты, он заявил, что, видите ли, где-то среди них затерялась парочка доз универсального противоядия. И нам, как оказалось, досталось самое приятное — захлебнуться в так понравившихся мне цветных жидкостях, надеясь найти антидот от отравы, и афродизиаков в первую очередь. Основание Ли-младшего уже начинало жалобно ныть, предупреждая о приближении лимита прочности. Впрочем, за всю свою долгую половую жизнь я сумел выяснить одно — мое нечеловеческое трудолюбие и аномальная выносливость относилось ко всем видам физических нагрузок.

— Кстати, а как мы поймем, что выпили противоядие?.. — заплетающимся языком спросил я товарища по неземному счастью, продолжая на бульдозерской скорости поглощать содержимое склянок.

— Ну... — вопрос был трудным, особенно в нынешней ситуации. Но не зря же мы были самыми сильными неудачниками за всю историю Конохи? — Наверное... Буэ!..

Выплюнув половину выпитой дури на пол, Наруто затих. Нет, нам нужно было срочно расслабиться и прийти в себя — параша Ибики оказалась нам не по зубам.

— Давай, короче... — бормотал я, собирая оставшиеся фиалы и бутылочки в импровизированный мешок, сделанный из остатков моих трусов. — Воздухом...свежим...подышим.

* * *

Забавная штука улицы. Петляя, словно змеи, либо идя напролом, будто упрямый буйвол, они и в том и в другом случае умудряются запутать добропорядочных людей с легким помутнением разума. Я не знаю, каким образом, пытаясь добраться до больницы, мы с Наруто оказались в Восточной части деревни. И уж совсем непонятно, какого черта наша одурманенная пара оказалась в том самом притоне, где я некоторое время назад пришил парочку генинов. Жизнь непредсказуема в своих желаниях, а потому я даже не пытаюсь постигнуть её замыслы.

Мы валялись на диване, тупо пялясь в потолок. Наруто, судя по приглушенным хрипам, вот-вот собирался выплюнуть половину выпитых нами зелий. Я же, оказавшись в одном из любимых мест, с легкой улыбкой провожал всех проходящих мимо людей. Но, кажется, какое-то принятое мною пойло что-то сделало с моими мимическими мышцами, потому как большинство поймавших мой взгляд людей с криками отшатывались в другой конец притона.

Я услышал шаги и повернулся в сторону осторожно приближающегося хозяина заведения. Да, память у него была отличная — при виде моей порванной одежды и потеков крови, он был готов разрыдаться на месте. Но делать мужику было нечего — добрую половину его выручки делал именно я.

— Добрый вечер, Ли-сан, — как можно миролюбивее проблеял он. Я моргнул пару раз, пытаясь сфокусировать зрение. Всего минуту назад у меня снова случилась поллюция, а потому перед глазами слегка плыло. Волшебные мгновения счастья...

— Зда-арова, братюня! — обожаю те фазы своего наркотического опьянения, когда я по-прежнему все осознаю, но при этом не могу ничего контролировать. Вот и сейчас, вместо запланированного "Здравствуй, дружище" вырвалось то, что вырвалось.

Хозяин поморщился, словно кто-то пустил духа, но самоотверженно продолжал:

— Что вы и ваш друг желаете сегодня? Брюнетку, блондинку?

Я открыло было рот, чтобы привычно ответить: "На твой вкус", но тут мне в голову пришла одна мысль.

"Наруто, — подумал я, оглядываясь на своего аморфного напарника, напевающего песенку. — Я сам привел его сюда, а значит, мне нужно угостить его. Но кого же он предпочитает?"

Краткий обзор наших с ним совместных миссий и тренировок не дал результатов

"Демоны! Я ни разу не видел его в компании какой-нибудь женщины! А вдруг ему нравятся мужи..."

— ...се цве... — неразборчиво пробормотал Узумаки, впиваясь заинтересованный взгляд в дрожащего хозяина притона.

— Что? — переспросил я. Чисто из вежливости — навряд ли он скажет сейчас что-нибудь стоящее.

Блондин бросил на меня раздраженный взгляд своих красных фонарей, словно говоря: "Ты что, дурак?".

— Все цвета радуги! — упрямо заявил мой напарник, ударяя кулаком по столу. Под весом его налокотников и тяжестью выпитой дури, дерево треснуло.

— К-как скажете, господа. — быстро протараторил хозяин и поспешил удалиться.

Я сидел на диване, пытаясь понять, что же мы сейчас заказали. Все цвета радуги? У радуги семь цветов. Но причем тут это?

— Дурак, — зевнул Узумаки, покосившись в мою сторону. — Даже этот толстый лизоблюд понял мою мысль. Вспомни...

Flashback

— Что вы и ваш друг желаете сегодня? Брюнетку, блондинку?..

End of flashback

— А-а-а, — догнал я его летящую на скорости света мысль. Нет, нельзя сказать, что мои мысли стали путанными, а мозг начал тормозить от того сизого тумана, что стоял у меня перед глазами. Более того, в тот момент я был полон решимости обеспечить должным внимание всех девушек, которых так непродуманно заказал Наруто.

Но семь вагин, ртов и анусов — если конечно я правильно помнил количество цветов радуги — могли здорово подкосить даже меня. Я глубоко задумался над тем, каким же образом сохранить мужскую силу и волю до самого конца, и в этот момент я заметил загадочный свет из своих трусов. В смысле тех, что по-хозяйски развалились на столе у нашего с Узумаки диванчика. Набитые до отказа склянками Марино, они остались без внимания до тех пор, пока не стали подозрительно светиться.

"Что это? — возбужденно подумал я, вытаскивая источник света — небольшую, размером с мизинец руки бутылочку, в которой плескалось что-то прозрачное. Блики играли на гранях бутылочки, завораживая и завлекая. Миллионы миниатюрных пузыриков, что красиво поднимались с самого дня до пробки, создавали ощущение счастья и умиротворения. — Выглядит красиво..."

И Демоны дернули меня раскупорить чертову склянку, чтобы секунду спустя, забыв о предосторожности, залпом выпить содержимое.

Поначалу ничего не происходило. Минуты три я прислушивался к своим ощущения, ожидая судорог, стояка или крови из ушей. Но ничего подобного.

— Эх, — я так надеялся на интересный результат, что отсутствие оного очень огорчило. Внезапно кто-то легонько потряс меня за плечо. Я медленно повернулся и встретился глазами...

...с одноглазым ублюдком Какаши. Что-то было не так в этом ухмыляющемся седовласом, но что? Белое кимоно в синюю полоску? Цветастый бант на голове, заплетенный в сложную прическу? Или же рост, не превышающий тридцати сантиметров? Не знаю, но выглядел наставник Седьмой команды крайне странно.

— Господин Ли, — писклявым голосом, похожим на стон одной моей знакомой из Снега, начал Хатаке. — Мы готовы. Прикажете начинать?

— Начинать что?.. — недоуменно переспросил я, тыкая в живот неожиданно обмельчавшего джонина, но тут обратил внимание на обстановку. Началось с того, что мой взгляд упал на диван. Всего десять минут бывший черным и обшарпанным, он каким-то странным образом превратился в широкое ложе, обитое дорогим шелком. Узоры из ветвей кипариса, лепестков сакуры и порхающих птичек двигались, заставляя с трудом отличать их от настоящих.

— Эй, Узума... — повернулся я было к напарнику, собираясь как следует поржать над метаморфозами нашего бренного мира, но вместо спящего блондина увидел здоровенного желтого крота. Крот был одет в древний самурайский доспех, а его черные глазки-бусинки зло стреляли в мою сторону.

— Я буду защищать вас ценой своей жизни, Ли-сан! — зычно пробасил крот, любовно поглаживая лезвие своего гуандао. Я моргнул, пытаясь понять, с каких пор желтые кроты охраняют меня, но мои мысли были снова прерваны тихим писком Какаши:

— Господин?.. — седовласый выжидающе посмотрел на меня и я понял, что пора бы что-то сказать. — Начинать?

Я зажмурился, готовясь смело встретить очередные выкрутасы реальности, поправил свой фиолетовый галстук и проверил, удобно ли сидит белый шелковый костюм.

"И когда я успел переодеться?" — и уже вслух добавил. — Да, приступайте.

Покорно кивнув, карлик Хатаке хлопнул в ладоши. Свет мгновенно выключили, оставив меня недоуменно хлопать глазами в компании настороженно сопящего крота-самурая и попискивающего от восторга джонина.

Зазвучала нейтральная музыка, и в тот же миг в метрах трех передо мной зажглись семь ламп, освещавших небольшое возвышение, укрытое циновкой. На циновке, довольно пыхтя трубкой и поправляя съехавший на лоб угольно-черный котелок, стоял никто иной как Учиха Саске. Наследник знаменитого клана, судя по всему, зарабатывал на жизнь всеми возможными путями, потому как кроме котелка на нем был надет только черный латексный костюм кота, с вырезами для глаз, рта, сосков и ма-а-аленького сморщенного члена. Я ухмыльнулся, не отказав себе в удовольствии мысленно сравнить наши агрегаты.

— Господи-ин Ли! — неожиданно мощно воскликнул малолетний удовлетворитель чьих-то похабных желаний. — Только сегодня, в день рожденья вашего достопочтимого сына, — взмах в сторону, где стояла коляска исполинских размеров. Из бело-синей колясочки, украшенной золотой вышивкой, выглядывала довольная морда незнакомого мне бровастого мужика с соской во рту. — вашему вниманию представляется уникальное шоу! Изысканный букет дев, собранных со всех известных земель, будет демонстрировать для вас свое неподражаемое искусство любви! Итак, встречайте! РАДУГА!!!

Раздались сдержанные аплодисменты крота, заинтересованно косящегося в сторону Учихи.

Я тряхнул головой. Вроде бы, все шло неплохо, даже интересно, но нечто странное и нереальное сквозило в каждой детали... понять бы, что именно.

— Первый номер...

Голос изменился, и я снова уставился на сцену. Саске бесследно испарился, оставив после себя лишь сизое облачко красного дыма. Постепенно клубы начали густеть, заполняя собой всю обозримую площадь. Музыка изменилась, став жестче, злее и громче. Напряженная барабанная дробь нагнетала атмосферу...

— Кровь...

Одна из ламп внезапно вспыхнула ярко-красным, почти бардовым светом, заставив мен откинуться чуть назад и зажмуриться. Когда я открыл глаза, постамент исчез. На его месте мерцал тысячами тусклых огоньков все тот же туман, внутри которого я сумел рассмотреть чей-то высокий силуэт. Внезапно в помещении, если таковое было в этой странной реальности, стало невыносимо душно. Я одним рывком сорвал с себя удавку по имени галстук, судорожно глотая воздух.

— А-а-ах...

Я вздрогнул. В этом низком женском голосе была сила, которую я не встречал никогда ранее. Силуэт двинулся навстречу мне, постепенно выходя из плена красного облака...

Ты словно демоница, сошедшая ко мне с покоренного Рая. Высокая женщина с вьющимися волосами цвета крови, ты властным шагом приближаешься ко мне, завораживающе двигая бедрами. Твоя полная грудь идеальной формы, обтекаемая алыми локонами, слегка покачивается при каждом шаге, заставляя меня покрыться испариной. Нечеловечески прекрасное лицо, достойное лишь богини. Глаза... абсолютно красные глаза, в которых бушуют битвы древних войн, рыдают тысячи мучеников и умирают миллионы храбрецов.

Странный морок. От тебя пахнет кровью. Жутко, но в то же время невероятно возбуждающе. Я улыбаюсь и понимаю — ты демон, суккуб, не похожая ни на одну человеческую женщину, потому что ни в одной из них нет такого огня и страсти.

Ты стоишь передо мной. Твой силуэт в тусклом алом свете выглядит особенно чарующе. На тебе одеты маленькие черные стринги и тонкий полупрозрачный лифчик. Я подхожу к тебе и обнимаю, на ходу скидывая ненужную сейчас одежду. Мои руки смело, не обращая внимания на твой слегка надменный и насмешливый взгляд, гладят твои плечи и бедра, восхищаясь нежностью кожи. Правая рука легко и проворно устремляется к бюстгальтеру, я расстегиваю едва заметную пуговку спереди и отступаю чуть назад. Ты еще усмехаешься, обещая своим взглядом мне настоящие муки Ада, но теперь власть в моих руках. Сейчас, в этот миг, я — твой хозяин. Лифчик медленно скользит падает вниз, обнажая две налитые сексуальностью и силой груди.

Ты напряженно вздохнула и, ничего не говоря, властно обнимаешь меня за шею и манишь к себе. Я чувствую твое горячее дыхание на своих губах, и незамедлительно касаюсь твоих. Поцелуй похож на пожар, столько в нем страсти и откровенной, неприкрытой похоти, что разливается вокруг нас удушливым запахом обнаженных тел. Веду руками по твоей спине и спускаюсь все ниже к гладким ягодицам, сильно сжимаю их и придвигаю тебя еще ближе к себе. Я одурманен твоим запахом, чуждым всему живому. Я покорен твоим взглядом, которого должен страшиться. Мы продолжаем целоваться, вкладывая в этот поединок все силы. Начинаем играть языками, лаская друг друга. Ты улыбаешься и вдруг резко кусаешь мою губу. Выбившиеся пряди красных локон упали на твое прекрасное лицо, и на их фоне в этом полумраке сложно заметить текущую по подбородку струйку крови. Я ухмыляюсь в ответ и облизываю прокушенную губу. Ты — дьявол, но от этого становится только интереснее.

Мы медленно опускаемся на кровать, продолжая сверлить друг друга голодными взглядами недотраханных зверей. Я оказываюсь смелее, и вот ты лежишь подо мной, раскидав волосы, похожие на языки багряного пламени по кровати. Мы снова целуемся, словно давая друг другу шанс приготовиться к следующему этапу.

Вдох.

Выдох...

Я спускаюсь губами ниже и покрываю всю твою шею мелкими поцелуями, слушая твои глубокие вздохи. Спуск очень нетороплив, ведь нам некуда спешить. Я ласкаю губами два роскошных холма, вожу языком по розовым соскам, слегка покусывая их. Ты впиваешься в мою спину своими ноготками, давая понять, что тебе очень нравится эта игра.

Но хозяин здесь я, и играть будем по моим правилам.

Прижав твои руки к кровати, веду языком по линии от груди до пупка, обхожу его по кругу пару раз и иду дальше к своей заветной цели. Трусики. Красивые сексуальные стринги, подчеркивающие твои и без того восхитительные ноги и задницу. Но они лишни... Я хватаюсь зубами за резинку и резко тяну ее на себя. Треск рвущейся ткани и сорвавшийся с твоих губ вскрик заводят меня еще сильнее.

Откидываю бесполезный теперь кусок ткани в сторону и словно путник, не пивший воды целую неделю, смотрю на твой цветок. О да, он подходит как раз такой девушке как ты: алые, почти красные лепестки, вызывающе раскрытые в мою сторону, и хорошо заметный блеск обильно текущей смазки. Я возбуждаю тебя, и ты этого не скрываешь.

Поднимаюсь руками немного наверх, чтобы с силой сжать твои груди, вздымающиеся вверх-вниз в такт дыханию. С твоих губ срывается громкий, страстный стон. Ты, моя первая игрушка, едва не теряешь сознание всего лишь от таких простых, хоть и профессиональных ласк, а что же будет потом?

— Сделай... это... — еле слышно шепчешь ты, пытаясь дотянуться руками до киски. Но я сильнее и больше — моя крупная ладонь обхватывает обе кисти и с силой прижимает к кровати. — Прошу...

Не говоря ни слова, дарю твоей развратной розе долгий страстный поцелуй. Твой аромат неповторим и прекрасен, ровно как и вкус. Забываюсь, позволяя себе засунуть скользящий во влагалище язык слишком глубоко и вот — ты выгибаешься дугой, а с покрасневших от поцелуев губ срывается полный блаженства крик. Ты стонешь и мечешься, возбуждение и похоть бурлят в тебе кипящей смесью удовольствия.

Я улыбаюсь, не переставая целовать тебя. Облизывая каждую соблазнительную складочку половых губ, засасывая твердый бугорок и выводя на нем различные символы языком. Оргазм за оргазмом, пики блаженства, которым нет числа...

Ты раскраснелась и вспотела, алые волосы липнут к твоему соблазнительно лоснящемуся телу, делая тебя еще сексуальнее. Не в силах больше сдерживаться, я начинаю подъем поцелуями. Лобок, пупок, грудь и, наконец, твои губы, шепчущие какие-то молитвы всем демонам и богам этого сумасшедшего мира. Мой член разрывается от напряжения, и ты, поняв все без единого слова, подаешься бедрами вперед, прямо к нему.

Секунда, и вот я внутри тебя. Кровь яростно стучит в висках, отдаваясь колокольным набатом. В тебе горячо и тесно, как я и люблю. Начинаю двигаться, но не медленно и аккуратно, а резко и размашисто. Ты уже не стонешь — ты кричишь от удовольствия. Новые и новые волны оргазма пронзают все твое существо вместе с моим членом, который, подобно наглому захватчику, врывается в тебя.

В тебе тесно и горячо...

Решаю сменить позу. Не обращая внимания на тебя, бьющуюся в агонии страсти, я закидываю твои ноги себе на плечи и наваливаюсь всем телом. Угол входа меняется — теперь я трусь о заднюю стенку твоего влагалища. Ты воешь, сжимая свои роскошные груди, а я двигаюсь как бешенный зверь, чувствуя приближение конца.

— Сделай... в рот... — едва разборчиво прошептала ты, выкручивая свои соски.

Хозяин здесь я, но твоя идея тоже привлекательна. Доведя тебя до нового оргазма, я стрелой подползаю к твоему лицу, позволяя твоим умелым губкам, языку и рукам закончить начатое.

— А-а-ах!.. — острое наслаждение и чувство неземного блаженства. Ты не успеваешь засунуть головку в рот, и теперь моя сперма выстреливает прямо на твое нечеловечески-красивое лицо. Ты улыбаешься, по пошлому облизывая пальцы, а я заваливаюсь на кровать, переводя дыхание.

— Следующая, — выдыхаю я, зная, что меня услышат и сделают так, как я сказал. И точно: в последний раз вильнув у меня перед глазами своим шикарным бюстом и размазав белые потеки спермы по лицу, ты растворяешься в воздухе, оставив меня наедине с самим собой.

— Всего полчаса, господин, — удивленно гаркнул желтый крот, взглянув на хрен откуда взявшиеся наручные часы. — Почему?

Я потянулся и кинул на своего телохранителя скептический взгляд. Все-таки, каким бы суровым и опасным ни казался этот низкорослый самурай с глазками-бусинками, он всего лишь крот.

— Она была великолепна, — улыбаясь, словно кот, объевшийся сметаны, протянул я. — Но жизнь непредсказуема, а потому я хочу попробовать каждый цвет Радуги.

Крот уважительно кивнул.

— Поистине мудро, Ли-сан.

Но я не обратил никакого внимания на излияния желтого самурая о моем уме и сообразительности. Потому что сцена появилась вновь, а на ней — семь ламп, из которых шесть горели загадочным огнем, а последняя пылала красным огнем.

— Номер второй... — провозгласил все тот же голос, идущий отовсюду и из ниоткуда одновременно.

Я размял шею. Это представление мне определенно нравилось.

— Мёд...

* * *

Твоя походка не похожа ни на одну в этом странном, позабытом всеми правилами мире. Плавные изгибы тела, лоснящиеся в тусклом свете неизвестно откуда взявшегося факела. Матово-золотистый оттенок кожи, выдающий в тебе уроженку страны Молний, и кошачьи глаза шоколадного оттенка придают тебе еще большую сладость. Ты улыбаешься и взмахиваешь своими иссиня-черными волосами, заплетенными в сотни маленьких косичек. Ты плывешь ко мне, подхваченная осознанием собственного совершенства и уверенностью в моей слабости перед тобой.

Я сглатываю накопившуюся слюну. Ты подошла так близко к кровати, что я уже могу услышать пикантный мускусный запах твоего нагого тела. Словно величайшая драгоценность в мире, ты не стесняешься собственной красоты, приправляя её россыпью золотой пыли на бедрах и груди.

— Наслаждайся... — уверенно и слегка насмешливо промурлыкала ты, проведя языком вдоль моей щеки. Внутри меня бурлит вулкан — я снова заведен. Но мои руки остаются на месте, как и я сам. Я знаю, что ты знаешь, что делать.

Я оказываюсь прав. Желая разогреть мой пыл еще сильнее, ты трешься своим скользким от какой-то приятно пахнущей смазки телом о моё, одновременно вовлекая меня в головокружительный поцелуй. Ты не такая, как Номер Один, я чувствую это сразу. Ты не завоевательница и не грубиянка — твой язык и губы нежно ласкают мой рот. Твоя грудь неполного третьего размера с темными коричневатыми сосками нежно трется о мое плечо.

Движения ненавязчивы, но действенны. Как сладкая патока, твоя сексуальность обволакивает меня. Длинные идеальные ноги медленно оплетают мою талию, прижимая тебя ко мне сильнее, чем это дозволено моим терпением. Ты уже не целуешь — ты облизываешь мое лицо и шею своим нежным язычком, оставляя на коже влажные дорожки.

Я не могу терпеть. Не желая разрывать эту сексуальную игру, превратившуюся в настоящее искусство похоти, мои руки ложатся на твое тело, аккуратно лаская упругую грудь и потрясающую попку. Мне жарко. Моя похоть ищет выход, грозя разорвать чресла на части, но я сдерживаюсь, наслаждаясь этой прелюдией.

— Как насчет твоей конфетки? — шепчешь ты, не прекращая покрывать мое лицо своими жаркими поцелуями. Зачем ты спрашиваешь? Ведь все понятно без слов.

Вот так. Болтовня только мешает. Моя рука перебирает твои косички, и я слегка надавливаю на твою голову, как бы говоря, что пора начинать. Ты улыбаешься и начинаешь свой спуск, ни на секунду не разъединяя наших тел. Я наслаждаюсь тобой и твоим искусством.

Наконец твоя рука оказывается там. Нежно, но твердо ты сжимаешь ствол напряженного до предела члена, обжигая головку своим горячим дыханием. Движение головы, и вот твой язык оказывается на уздечке, щекоча её самым кончиком. Словно нагнетая мое желание, ты покрываешь мой член долгими, влажными поцелуями. Спускаешься ниже и берешь в рот одно яичко. Твои губы и язык умело перебирают его, вызывая у меня неконтролируемое желание. Я горю, жажду твое тело... Без остатка.

Прелюдии закончены и ты это осознаешь. Твои мягкие полные губы колечком обхватывают головку. Движение вниз — и он внутри твоего рта наполовину. Язык словно облегает его со всех сторон, доставляя мне неземное блаженство. Я откидываюсь на подушки, притащенные откуда-то заботливым мини-Какаши и блаженно закрываю глаза. Минет в твоем исполнении невыносимо хорош. Я словно окунаюсь в... мед. Да, мед, сладкий и тягучий.

Ты разгоняешься, двигая головой все быстрее и быстрее. Спорю на что угодно, что ты уже намокла, возбудившись от минета.

Я начинаю дышать глубже и тяжелее. Внизу становится настолько жарко, что я еле сдерживаюсь. Пора переходить к главному блюду...

Мгновенно вскакиваю с места, подбрасывая твое почти невесомое тело на своих руках. Ты заливисто смеешься, вытирая указательным пальцем характерную дорожку бусинок слюны на подбородке. Твоя задорность и открытое веселье распаляют меня еще больше... Ставлю тебя на колени и вхожу сзади.

— О, да-а-а... — не выдержав, стону я.

В тебе так тесно и горячо, что можно кончить лишь после первого входа. Но я стараюсь растянуть удовольствие, делая поступательные движения тазом как можно медленнее. Ты стонешь, по твоему телу, как и по моему, течет пот. Мы целуем, нет, облизываем друг друга, словно потрясающую конфету. Мои руки лежат на твоих грудях, нежно сжимая их. Я мну эти матовые полушария, завораживающе блестящие в свете чадящего факела, и тереблю затвердевшие соски.

Мы двигаемся в унисон с биением собственных сердец. Похоть. Мы дышим ею, мы живем ею в эти волшебные минуты. К черту всех шиноби мира, сгори все интриганы Скрытых Деревень в пламени! Есть только мы — ты, я и секс. Секс, который затопляет разум и захватывает чувства сладкой, тягучей патокой...

Ты кончаешь, выгибаясь немыслимой дугой и оглашая этот странный мир своим полным страсти криком.

— Ах...ах... — дышишь ты, закатив глаза от восторга и наслаждения. Моя левая рука касается твоего лица и с жадностью сжимает подбородок.

— Говори! — гаркаю я, не переставая двигаться. Кульминация недалеко, и теперь я просто вбиваю свой член в твою киску, не щадя ни твоего тела, ни желтого крота, в исступлении мастурбирующего где-то за одной из подушек.

— Я... -ты задыхаешься, волны оргазмов накатывают на тебя одна за другой. — хочу... тебя!..

Последнее слово ты выкрикиваешь мне в лицо, сразу после этого снова вонзаясь жарким поцелуем в мой рот. Вулкан между ног уже невыносим, я горю в тебе, и мое самообладание уже не может сдержать этот поток...

— Р-р-га!.. — рычу я, спуская целый поток спермы прямо в твою киску. Я чувствую, как струя бьется о матку, заставляя тебя метаться и извиваться в моих объятиях.

Постепенно, словно в замедленной съемке, я остываю. Ли-младший слегка увядает и выскальзывает из нежных объятий горячего влагалища.

Я задумчиво провожу пальцами по твоему телу и подношу руку к своим глазам. То, чем ты была намазана, — не какой-то бальзам или зелье-афродизиак. Это мед, золотистый и липкий. Пахучий и сладкий...

— Следующая, — в полном исступлении шепчу я, отталкивая тебя в другой конец кровати. Если эта реальность, вызванная моим больным воображением и кучей наркотиков, сможет удовлетворить меня еще больше, то это будет стоить всех моих терзаний.

* * *

— Номер три...

Я выхватываю из лапок крота протягиваемую мне салфетку и тщательно вытираюсь. Судя по всему, меня не собираются щадить, и девушки будут появляться одна за другой.

— Золото...

— Чего? — алчный огонек моей души не смогла перебороть ни похоть, ни что-либо иное. Едва услышав заветное слово, я моментально вскочил на ноги.

"К черту секс, — подумал я, скрепя сердце. — если у нее будет золотая кожа — сорву с нее каждый клочок".

Яркая вспышка света, похожего на солнечный, озарила пространство. Я с интересом заметил, что уже две лампы горели своими цветами радуги. Секунды две мне понадобилось, чтобы глаза привыкли к яркости.

Несмотря на легкую поступь, я услышал тебя. Высокая и статная, ты ступала по воздуху, словно дух неба из оживших легенд. Длинные ноги... черт побери, у тебя самые красивые и длинные ноги, которые только можно представить. Изящные руки, тонкая талия и лебединая шея...

Все твое тело покрывают золотые татуировки, настолько искусные, что их можно принять за естественный рисунок кожи. Ты подходишь вплотную ко мне, касаясь своей грудью моей шеи... моей шеи?

— Ебаный мангуст... — я не смог сдержать своих чувств, едва встретился с тобой глазами. Да, твои прекрасные очи в обрамлении густых черных ресниц были просто божественны, но... Черт побери, ты была выше меня больше чем на голову.

— Вас что-то смущает, господин? — безразличным, пустым голосом произнесла ты, снисходительно смотря на меня сверху вниз.

Я начал закипать. Несмотря на то, что мне всего четырнадцать, я уже был ростом с самых высоких мужчин Конохи. Спасибо тебе, о чудная дурь Второго Хокаге! Но ты, вне всяких сомнений, была самой высокой женщиной в моей жизни.

— Да не так уж, чтобы очень... — пробормотал я, опуская взгляд вниз. Ммм, интимная стрижка, сексуальные ноги... И мой член, даже с стоячем положении находящийся едва выше твоих колен.

— Прикажете приступать? — с улыбкой спросила ты. Мне показалось, или чистый золотой цвет твоей кожи слегка потемнел?

— Эээ... — я не знаю как поступить. С одной стороны, твое тело просто потрясно, пропорции идеальны, лицо так и просит кончить на него, но проблема в том, что для непосредственного действа мне потребуется высокий табурет. — Какаши!..

— Да, Ли-сан, — хихикнул мини-джонин, выглядывая из-за твоего плеча. Как он там оказался?

— Нельзя ли подкорректировать масштаб? — деловито осведомился я, прикидывая, сможем ли мы покувыркаться в горизонтальной позиции. Но нет, даже если ты встанешь колено-локтевую позу, мне нужно будет встать на цыпочки. Забавляет...

— Нет проблем, господин, — пискнул маленький Хатаке, хлопая в ладоши. Секунда, и вот ты уже выросла на две головы, став еще недоступнее.

Я вздохнул, пытаясь придумать выход. Возбуждение было, и Ли-младший не собирался сдаваться так быстро, но мне жутко не хотелось выглядеть как муравей на самке богомола. Гордость, какой бы странной у меня она ни была, все-таки не позволяла.

— Золотце, — решился я все же обратиться непосредственно к тебе. Ты улыбнулась и присела на корточки, чтобы мне не пришлось ломать шею. — Спасибо. Тебя все устраивает?

— Конечно, мой господин, — промурлыкала ты, начиная медленно массировать мой член двумя пальцами. Безымянным и мизинцем, черт побери.

— И ты уверена, что у нас получиться... хоть что-то? — я реалист, дорогая. И не могу понять, как я буду драть тебя, даже будь у меня лестница.

— Более чем, Ли-сан... — о да, твои губки мягкие и горячие, а язычок такой ловкий и скользкий, что заставил бы стонать кого угодно. Мне только интересно, я хотя бы до зубов дотягиваю?

Чтобы достать лицом до моего члена, ты легла грудью на пол, на котором тут же появился мягкий ворсистый ковер. Поза сексуальная и соблазнительная, если бы только не чувство неполноценности, охватившее меня, когда Ли-младший случайно выскользнул из плена твоих губок. Словно крохотный кусочек пищи, не замеченный никем и совершенно не имеющий значения.

— Крепитесь, господин, — печально похлопал меня по руке желтый крот. — не все то золото, что блестит.

Да, дружище, ты прав.

* * *

— Номер четыре...

Не люблю, когда жизнь плюет мне в лицо. Вот взять, например, только что прошедшие полчаса. Шикарная девушка, обстановка, желание... Но рост и размер в целом Номера Три не дал мне распалиться по-настоящему. После долгих терзаний, в течение которых я перепробовал все возможные позиции и пазы для входа, у меня элементарно случилась поллюция. Обидно? Не то слово.

— Лист...

Я вздрагиваю от ненавистного слова. Чертова Коноха умудрилась забраться даже сюда. Крот, уловив мое настроение, отошел в тень, готовый в любой момент напасть на моего врага. Сомневаюсь, что это понадобиться, но приятно.

Знакомая вспышка и облачко дыма, на этот раз зеленого. Я пытаюсь забыть Номер Три как ночной кошмар и хорошенько подготовиться к Номеру Четыре. Этой детке придется отдуваться за двоих...

— Б-братик... где я?..

Уже полностью готовый к непосредственному соитию с новой девушкой, я недоуменно захлопал глазами. Даже если отбросить фразу, которая вполне может являться всего лишь элементом репертуара, то детский голос подделать не так уж просто.

Внимательно вглядываюсь в слегка развеявшийся туман. Слышу твои мелкие, шаркающие шаги и напряженное сопение. Проходит почти целая минута перед тем, как я начинаю различать твой силуэт. Низкий рост, детские хвостики по бокам и какая-та детская угловатость...

— Черт возьми, — вздохнул я, когда ты вышла из тени на свет. Да, я не ошибся — ты оказалась маленькой голой девочкой, не старше двенадцати лет.

— Б-братик... — ты испуганно озираешься по сторонам, продолжая маленькими шажками приближаться ко мне. — Что это за место?..

"С одной стороны — я не педофил, — хмуро размышлял я. Ты тем временем успела быстренько подскочить ко мне и прижаться дрожащим телом к ноге. — А с другой — мне самому только четырнадцать".

— Ли-ниичан, мне холодно, — всхлипываешь ты, утыкаясь своим смазливым личиком мне в коленку. — Согрей меня...

"Представь, какая она узкая!" — вещал неизвестно откуда появившийся на моем левом плече мини-Наруто, одетый в красное трико.

"Представь как ты будешь смотреть в глаза собственному отражению!" — перебивал его старик Третий с правого плеча, одетый, будь он проклят всеми Богами, в белое трико.

— Ли-чан... не смотри на меня так... — ты умилительно краснеешь под моим отсутствующим взглядом. Забавно, в пяти сантиметрах от твоего лица торчит мое оголенное оружие, а ты стесняешься моих глаз. Воистину, мой психологический возраст гораздо больше настоящего, если я тебя не понимаю.

"Засади ей, толстобровик!" — хохочет Узумаки, аж подпрыгивая от предвкушения.

"Не смей, парень! — пытается образумить меня Хокаге, грозно потрясая кулаками и бородой. — Даже животное не сотворит такое с ребенком!"

Тудум.

— Братик? — недоуменно пролепетала ты, глядя на меня своими уже помутневшими глазами. Неведомая сила толкает тебя в мои объятия, несмотря на возраст.

"Животное говоришь?" — хихикает мини-напарник, вместе со мной ища глазами желтого крота.

Сарутоби возмущенно хватает ртом воздух, а я всерьез думаю над его предложением. Если я правильно понял законы этого места, то эта девочка не исчезнет, пока я не кончу. Но не обязательно же непосредственно пользоваться предложенным?..

— Ли-сан?.. — не выдержав моего изучающего взгляда, крот, казалось, даже слегка съежился.

* * *

— А-а-а!!! Бра-а-ати-и-ик!!!

Ты визжишь, пытаясь вылезти из под натужно сопящего желтокрота. По всем законам здравого смысла ты, маленькая двенадцатилетняя девочка, должна орать от боли и бить насильника кулачками, но вместо этого ты только сильнее сжимаешь его мохнатое тело своими ножками и воешь. Воешь от удовольствия, которое бьет искрами прямо из твоих глаз.

"Это самое отвратительное зрелище, которое я когда-либо видел, — мини-Сарутоби закрывает глаза ладонью. И несмотря на свой адский стояк, вызванный передозом виагры, я с ним согласен. — Просто отвратительно..."

— И-и-и! — вы меняете позу, и теперь ты прыгаешь на моем млекопитающем телохранителе в позе наездницы. Я отворачиваю лицо, молясь всем демонам, чтобы у меня случилась непроизвольная поллюция.

"Ты глянь, что творят!" — с зеленым от отвращения лицом выдавливает из себя мини-Наруто.

Я хватаю пару подушек, лежащих рядом со мной на кровати и с силой прижимаю их к ушам. Ваши стоны и вопли слишком громки, и два мягких валика не спасают меня.

"Теперь ты доволен?" — с ехидцей осведомляюсь я у миниатюрного Узумаки, которого выворачивает наизнанку где-то в области моей левой ноги.

* * *

Не думать ни о чем. Сейчас придет грудастая красотка и меня перестанет передергивать от отвращения.

— Номер пять...

Грудастая красотка. Длинные ноги, точеная талия, узкая киска...

— Голубая луна...

Я делаю глубокий вздох, с абсолютной апатией косясь на твою тощую мужскую фигуру, вышагивающую из голубой дымки. Надежда, еще теплившаяся во мне, испаряется в тот момент, когда я замечаю волосатые ноги, недельную щетину и неумело накрашенные глаза.

— Извините, господин, — с плохо скрываемой насмешкой произносит Какаши, медленно растворяясь в воздухе. — Но правила есть правила!

Ты стоишь в полуметре от меня и уже тянешь свои чертовы пидарские лапы к моему члену. Не думая ни о чем, я резким движением рук сворачиваю тебе шею, ломаю правую ключицу и выдавливаю левый глаз. Ты, как это ни странно, падаешь на пол и медленно исчезаешь.

Я улыбаюсь. Способ обойти все запреты найден.

* * *

— Номер шесть...

Я сижу, размышляя над смыслом жизни. Многие вопросы, о которых мы даже не задумываемся в повседневной жизни, всплывают в самые неожиданные моменты.

— Фантазия...

Вот один из них — почему, стоило мне моргнуть, мой член отвалился, кожа посинела. А на затылку выросло какое-то странное щупальце?

У тебя необычная внешность. Не буду лгать и говорить, что ты меня ошарашила. После шлюхи-великанши, малолетней нимфетки и гомосексуала я уже не буду удивляться. Но выглядишь ты действительно странно. Все эти амулеты и необычно-дикие одежды в духе южных племен... Не говоря уже про странную похожесть на человекоподобную синюю кошку.

— Љ"Љ;%:;%... — промурлыкала ты мне на ухо, и хотя я не понял ни слова, этот шепот показался мне на удивление сексуальным.

— Циклопентанпергидофенонтрен, — я решил тоже показать свой лексический запас. Ммм... а твоя кожа на удивление гладкая и приятная на ощупь.

Ты хихикаешь и начинаешь целовать и гладить меня своими длинными четырехпалыми руками. Твоя физиология явно отличается от человеческой, а потому я не удивляюсь твоим немыслимым изгибам и ловкости язычка. Мне приятно, а политкорректность по отношению к другим национальностям — великая вещь.

Мое изменившееся тело реагирует необычно. Нет привычного жара, вместо него — будоражащий холодок, разливающийся по телу. Это возбуждение, и оно не менее приятно.

— Љ%@$#@! — вскрикиваешь ты и начинаешь в буквальном смысле рыться в моей шевелюре. Я возбуждаюсь, но не понимаю, каким образом ты собираешься меня удовлетворять, когда Ли-младший пропал в неизвестном направлении.

Внезапно меня словно пронзает разрядом тока. Твои ловкие руки нащупывают и слегка сдавливают то самое щупальце на затылке, и я понимаю — именно оно сейчас станет моим орудием.

Сжимаю одну твою грудь своей, как оказалось, тоже четырехпалой рукой, а другую начинаю облизывать языком. Темные, насыщенно-синие соски отливают лазурью и это выглядит забавно.

Ты вскрикиваешь от удовольствия и погружаешь конец моего щупальца себе в рот. О да, Великие Демоны! Необычные, яркие и сексуальные ощущения пронзают мой разум, доходя до самых заветных уголков. Черт возьми, как же хорошо иногда отрастить себе щупальце...

Свободной рукой нащупываю на твоем затылке похожую хрень и пытаюсь сообразить, в каком месте находится клитор, а на каком — вход во влагалище. В своих поисках я использую длинные тонкие пальцы, губы и язык. Вполне естественный побочный эффект — ты в экстазе.

— ";Љ@#@$!%&*!!!

Интересно, что бы это значило?

Резкий толчок твоих бедер о мой живот становится неожиданностью, и я откидываюсь на спину. Ты выхватываешь у меня из рук свое щупальце и подносишь к моему. Их концы раскрываются, позволяя отвратительным отросткам, похожим на червяков, переплестись друг с другом и...

— А-а-а!.. — я чувствую тебя в себе и вокруг себя. Тебя так много в моем мире, что все остальное теряет смысл, но так мало, что я жажду еще и еще. Твои чувства врываются в мой разум, заполоняя собой все. Мы стонем в унисон, ты материшься на своем незнакомом мне языке, а я по привычке делаю поступательные движения бедрами.

Ни конца ни края этому экстазу. Я понимаю это в тот миг, когда не нахожу у себя около шеи ничего, похожего на яйца. Это действие нечто иное, удивительнее секса, и мы будем заниматься этим до тех пор, пока сможем дышать...

Ведь так, детка?..

* * *

— Номер семь...

Ну вот и все, финал. После полуторачасового марафона с синекожей мутанткой я все же превратился обратно в человека. Все тело ныло и болело, словно я все это время дрался с десятком джонинов. Но время моего пребывания здесь, если не ошибаюсь, подходит к концу.

— Величие...

Только бы последняя девушка не оказалась непомерно толстой, катастрофически старой или вообще — сгустком соплей с грудью. Я, конечно, люблю поэкспериментировать, но всему должен быть предел.

Последний факел вспыхивает и все обозримое пространство заволакивает густой тяжелый дым темно-фиолетового цвета. Его запах приятен — так пахнут тяжелые дорогие кимоно, крупные драгоценные ткани или хорошее оружие. Аромат дурманит разум, и я закрываю глаза, позволяя этой пряной дымке завладеть мною.

— Нравится? — спрашиваешь ты, начиная делать мне легкий массах плеч. Твои руки нежны и аккуратны, как у профессионального медика. Хм, может быть последней фантазией является сексуальная медсестричка?

Ты смеешься. Твой голос тонкий как тетива, но при этом сильный и уверенный. Величие? Вполне может быть...

— Да, величие, — произносишь ты, начиная массировать мои руки. Я чувствую, что ты улыбаешься. — Мир огромен, в нем много силы и власти. Но, по закону подлости, лишь избранные имеют право претендовать на них. Это и называется величием, Ли.

Я накрываю твои руки своими и прижимаюсь к тебе, словно дитя. Странно, но возбуждения нет. Лишь интерес, вызванный твоим смутно знакомым голосом и нежными прикосновениями.

— В таком случае, это точно не я, — усмешка. Моя или твоя? — Мне никогда не догнать тех, кто наделен талантом. Я могу лишь стараться, но в конце концов они победят. Таковы правила жизни.

— И ты собираешься сдаться на милость победителей? — ты спрашиваешь это как-то неправильно. Слишком участливо и серьезно. Я не привык к такому. — Не попытавшись даже рискнуть?

— Конечно нет, — я усмехаюсь и прижимаю колени к груди. Только сейчас я понял, насколько здесь холодно. — Я сделаю все, чтобы доказать свое право на жизнь. Но эта война бесполезна — у меня нет таких сил, какие есть у иных.

— Твой друг...

— У меня нет друзей, — резко прерываю я тебя, сжав твои тонкие запястья чуть сильнее чем нужно. — Наруто пытается использовать меня, чтобы отомстить Конохе, и я делаю то же самое. Как только Лист будет уничтожен, один из нас умрет.

Ты молчишь, положив мне голову на плечо. От твоей близости становится теплее, и я закрываю глаза. Тепло...

— Ты привык быть слабым, но не отрицаешь того, что сможешь уничтожить сильнейшую скрытую деревню, — легкий поцелуй щеку, и мне становится грустно. Сердце сжимается от боли, а на душе скребут кошки... Есть много слов, которые выражают состояние человеческой души, но ни одно из них не подходит полностью. Просто потому, что мы слишком глупы. И твои слова доказывают мне это. — Ты убеждаешь себя в безрезультатности своих стремлений, но продолжаешь трудиться и искать силу. Не будь глупым, Ли. В тебе есть то, что отличает тебя от остальных — надежда, которая не угасает даже тогда, когда ты сам про неё забываешь. Сила никому не дается просто так. Возможно, многие талантливые шиноби родились, росли и учились только ради того, чтобы в один день ты пришел и одолел их. Не забывай про свою силу, и она никогда не покинет тебя.

Кап. Слеза падает на шелк простыней, застывая там маленьким темным пятном. Слеза? Я плачу?

Моя сила... В чем она? Я не талантлив и не удачлив, как другие, но, тем не менее, я до сих пор жив. Почему?

— Когда-нибудь я пойму, в чем она... — сквозь всхлипы прошептал я, сворачиваясь в позе эмбриона головой на твоих коленях.

— Твой путь не легок, Рок Ли, — ты не замечаешь моих слез, не смеешься... это настолько непривычно, что мне становится еще хуже. — Но найти силы пройти его до конца — это и есть величие, которого втайне жаждет твоя душа.

Мы еще долго лежали на кровати и говорили. Час, два, вечность... и за все это время я не прикоснулся к тебе. Зачем? Ведь дело уже сделано.

Я почувствовал, как желтый крот самурай аккуратно приблизился к нам и влил мне в рот какую-то солоноватую жидкость с противным запахом. Мир перед моими глазами поплыл, становясь все больше похожим на мимолетный мирах, как в пустынях страны Ветра.

А твоя рука по-прежнему гладила мои волосы, говоря что-то о судьбе и других высоких материях. Уже приходящим в себя разумом я попытался разглядеть твое лицо, но тщетно — оно уже превращалось в обеспокоенную рожу Узумаки, лупящего меня по щекам.

"Спасибо..." — мысленно поблагодарил я тебя, окончательно возвращаясь в реальность. И все же этот морок оказался забавным. Особенно последний номер...

Трахнуть мою душу — ну кто бы мог подумать?..

Глава 16

Цель

"Воин, не имеющий своей путеводной звезды — обычный убийца".

Неизвестный автор.

Жарко... Легкий ветерок гонит горячий воздух прямо в лицо, из-за чего песчинки умудряются залететь даже в нос. Противно. Я уже давно сорвал с себя куртку и рубашку, оставшись одетым только в свои собственные татуировки-печати, но мне все равно душно.

Порой случается так, что намеченный план срывается в самом конце, когда ты уже почти готов расслабиться и идти пить сакэ в тени раскидистого дерева. Неприятная и раздражающая ситуация может огорчить, обрадовать, а иногда — даже свести с ума. Именно в непредсказуемости, абсолютной и неподвластной, заключается вся соль этого сраного мира.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы нормально тренироваться или отдыхать, мы втроем премся через проклятую пустыню Страны Ветра, приближаясь к столице этого царства — Медной крепости. Не потому что седовласый онанист внезапно решил провести нам экскурсию в ближнее зарубежье. И не потому что я вдруг обнаружил древний свиток с информацией о могущественном оружии, спрятанном под скрипящей половицей дома купца из третьей лавки восточного рынка. Нет, зачем такие сложности? Все намного прозаичнее...

— Убью...и трахну... — бормотал про себя бредущий в пяти метрах позади меня Ли, по колено погружаясь в песок. Снимать доспехи на такой жаре он отказался с особым пылом — ведь тогда, в целях конспирации, мне пришлось бы запечатать их в свои свитки. Излишне даже говорить о доверии в нашей команде.

— Не стоит быть таким прямолинейным, Ли-кун! — хохотнул Джирая, вольготно развалившись на спине верблюда, купленного на границе на последние деньги. На наши с Роком последние деньги, естественно.

От жизнерадостного тона нашего временного командира у брюнета началась тихая истерика, и я поспешил отойти подальше, чтобы не быть задетым тучами песка, которые поднимал своими шагами мой напарник.

— Ну не оказалась Цунаде в той деревне, и что? — философски заметил саннин, закладывая руки за голову. — Женщины непостоянны в своих желаниях, и наш долг как мужчин — терпеть и быть выше них!

— Ебал я твоих женщин! — буркнул я, но онанист каким-то образом услышал.

— Сомневаюсь, Наруто, — снисходительно улыбнулся Джирая. — среди моих женщин есть жены дайме великих стран, дочери самых могущественных генералов, жрицы...

Я, не желая больше слушать разглагольствования этого старика, схватил свою майку и обмотал вокруг головы наподобие тюрбана. Получилось кособоко, но неплохо.

"И какого хрена этой престарелой принцессе понадобилось в Медной крепости? — зло размышлял я, прикидывая оставшееся расстояние. Мы шли уже второй день, но наткнулись лишь на один оазис. Если так пойдет и дальше, то вскоре кто-нибудь может сдохнуть от жажды. — чего ей не сиделось в Стране Огня?!"

Словно в подтверждение моих слов сзади послышался полный ярости рык и последовавший за ним грохот — Ли со своей неуемной энергией мстил всем особенно наглым дюнам, посмевшим помешать его передвижению.

На самом деле, несмотря на слегка расслабленный вид, ни я ни Ли не могли спокойно спать уже почти неделю.

"Зачем старику было отправлять нас черт знает куда вместе с одним из сильнейших шиноби Конохи? — размышляли мы. — Убить нас можно и в Конохе, благо нет никого, кто бы захотел выступить в защиту. Значит Третьему, или тому, кто стоит за ним, нужно что-то другое. И для этого необходимо держать нас двоих вместе. Великие демоны..."

Но шел шестой день нашего путешествия, и Джирая не предпринимал никаких попыток разговорить или, не дай дьявол, напасть. Нет, седовласый время от времени разговаривал с нами на отвлеченные темы и даже пару раз учил азам техники боя жаб. Забавно, но именно Рок, который, по идее, должен был найти в онанисте родственную душу, из нас обоих больше всего ненавидел его. Впитывая движения, блоки и удары тайдзютсу как губка, мой напарник не мог прожить ни минуты, чтобы не ругнуться или демонстративно сплюнуть. Причин такого странного поведения я понять абсолютно не мог, а Ли просто отмалчивался. Я чувствовал, что в этом что-то есть, но никак не мог уловить...

— Между прочим, — спустя двадцать минут после начала оглашения списка его сексуальных достижений, Джирая наконец сменил тон и заговорил серьезно. — через пару часов мы пересечем границу Скрытого Песка. Наверняка нас встретит патруль Анбу, и я советую вам быть потише. По слухам, в Суне творится что-то неладное, и ввязываться в чужие проблемы нам не с руки. Понятно?

Сзади послышался приглушенный мат Ли.

— Да, эро-сеннин! — сомневаюсь, что после моего выступления на дополнительном этапе, у онаниста остались какие-то иллюзии насчет моей мягкотелости и добросердечности, но попробовать стоило.

Ли же ограничился смачным плевком и тремя с половиной матерными словами.

— А как Сунна посмотрит на непредвиденное появление на своей территории одного из Легендарной Тройки и двух генинов, обвиняемых в массовых убийствах? — спросил я без всякой задней мысли. Действительно, ведь несмотря ни на что, Ли почти убил подставного сына Казекаге.

— Не думаю, что из-за этого возникнет конфликт, — пожал плечами онанист. — за годы странствий я пару раз захаживал в Песок, и тамошние шиноби знают меня. Тем более, сомневаюсь, что слухи распространяются быстрее нас — о ваших подвигах там навряд ли кто-то знает.

* * *

Старик оказался прав, и уже спустя три часа на горизонте замаячила громада песчаных стен Скрытого Песка. Я, Ли и верблюд, на котором ехал Джирая, уже были на пределе — быстрый темп и разбушевавшаяся буря на последних километрах едва не валила нас с ног.

Патруль Анбу действительно встретил нас. Четверо одетых в легкие панцири шиноби с масками на лицах обменялись со стариком парой фраз и жестов, после чего двое из них отправились вперед доложить о нашем прибытии, а оставшиеся провожали нас до самых ворот.

Оборонительная способность такой громады как Сунна меня сильно разочаровала. Хлипкие тяжелые стены в пятьдесят метров в высоту могли рухнут и погрести под собой окрестности деревни даже после не очень сильной техники. Я конечно приметил несколько стражников на воротах, сидевших в позе лотоса — наверняка укрепляли стены на случай непредвиденных обстоятельств. Но, как бы то ни было, каменная толстая кладка стен Скрытого Листа вызывала во мне больше доверия, чем эти гипертрофированные фигурки из песка.

— Назовите свои имена, — угрюмо приказал старший стражник. Судя по жилету — чунин, несмотря на солидный возраст.

— Санин Джирая, временный капитан Двенадцатой команды особого назначения, — пафосно изрек старик, а я и Ли тихо прыснули. Забавно, что мы оба не только не знали о нашем "особом назначении", но даже забыли номер собственной команды.

— Наруто Узумаки, Генин.

— Рок Ли, старший Генин.

Я подавил смешок. Черт возьми, кажется Ли снова принял на душу, коли его настроение так резко поднялось.

— Цель прибытия? — осведомился тем временем привратник. Словно не обратив внимания на шутку.

— Отдых, — коротко ответил Джирая. — Мы не задержимся более чем на день, просто выспимся и пополним припасы.

"Только бы этим двоим не прихотелось пойти на свою чертову разведку..." — мысленно застонал я, вспомнив, во что вылилась их вечерняя прогулка в той деревне игровых домов. Перетрахав половину женщин, Ли и старик умудрились подраться из-за какой-то девчонки. В итоге именно мне пришлось тащить две безбожно пьяные туши на своем горбу целых пять часов.

— Вы можете пройти, — хмуро, словно нехотя ответил чунин. — Но вам запрещено покидать пределы деревни в ночное время, а также посещать тренировочные полигоны. В случае нарушения, за вашей командой будет отправлен взвод Анбу. Вы меня поняли?

Джирая отрывисто кивнул, уже взглядом приметив ближайший бар. Находящийся метрах в трехстах от нас.

"Воистину, человек способен на все," — мысленно усмехнулся я, отправляясь вслед за едва не подпрыгивающим онанистом и угрюмо плетущимся Ли.

Улицы Сунны поражали своей... обычностью. Глиняные стены зданий, полное отсутствие мощеной дороги, одна травинка на десять квадратных метров — если присовокупить к этому палящее солнце и девственно-чистое небо, получалось нечто совершенно скучное и неинтересное.

Большинство встретившихся нам прохожих были одеты в светлые халаты или что-то, напоминающее их, а на головах носили тряпочки, закрепленные на башке обручем. Наверняка все эти элементы одежды назывались по-другому, но мне было гораздо веселее думать, что Сунна — деревня любителей халатов и тряпочек с обручами.

— Думаю, нам стоит остановиться здесь! — торжественно провозгласил Джирая, остановившись напротив кабака. От остальных зданий его отличала выцветшая надпись над входом и наличие небольшого стойла, к которому, как я понял, можно было привязать животных.

— Эро-сеннин, у нас нет денег, — скучающим тоном напомнил я своему квази-сенсею. На самом деле, деньги-то у нас были. Ни я, ни Ли не были такими баранами, чтобы отдать все извращенцу-алкоголику, а потому оставшихся бумажек и металлических кругляшей наверняка хватило бы на то, чтобы снять комнату в гостинице. Проблема была в том, что ни у кого из нас так же не было и желания платить за седовласого, который под наши скептические взгляды пускал слюни на официанток, одетых только в кружевное белье и прозрачные вуали.

— Как говорил мой учитель, — видимо, мой довод оказался не слишком убедительным, если судить по неизменившейся роже старика. — мы сами придумываем себе трудности!

— А у вас, командир, есть трудности? — вдруг скептически спросил Рок, занимаясь ослаблением ремней на панцире — все-таки жара доконала и моего железобетонного напарника.

Джирая тихо усмехнулся, и, обернувшись, взглянул на Ли взглядом мудрого старшего брата.

— Если и есть, они останутся моими, парень, — я внезапно почувствовал, как царившая в последние несколько часов обстановка расслабленности сменяется на напряженность, в которой сам себя по неизвестной причине накручивал Ли. — И не советую неопытным пацанам лезть в них — клыки у тебя еще маловаты, Свирепый Волк.

Раздался характерный хруст, и я молнией кинулся останавливать поднявшуюся было руку Рока с зажатым в кулаке кунаем. Пришлось заломить его руку в плече, навалившись всем телом — брюнет уже был настолько крупен и силен, что в физической силе я проигрывал безнадежно.

— Что ты делаешь? — прошипел я на ухо тяжело пыхтящему от негодования напарнику. — Свихнулся?!

— Отпусти! — рыкнул Ли, не переставая сверлить ненавидящим взглядом слегка усмехающегося саннина. — Я убью его!

— Не убьешь, — натужно прошипел я, всем своим весом наваливаясь на его чертову руку, толщиной с молодое деревце. — Он — один из Легендарной тройки, и пока что он нам не по зубам. Успокойся, иначе у нас начнутся большие проблемы.

Ли еще минуты три вырывался, грозя в любую секунду отшвырнуть меня обратно в Коноху, но вскоре, слава всем Демонам, разум вновь возобладал в его проклятой голове. Сделав пару глубоких вздохов, он постучал свободной рукой по земле. Медленно, опасаясь новой вспышки, я встал, отпуская его руку.

— Вот и хорошо, Ли-кун, — именно в тот момент я понял, что все это время я учился и путешествовал под предводительством не конченного пьяницы и развратника, а по-настоящему сильного шиноби, гения и легенды своего времени. Вся поза этого седовласого здоровяка говорила о железобетонной уверенности и силе, которую он заслужил не в драках по кабакам, а на войне, где убивал людей, обрекал врагов на смерть и жертвовал друзьями. Только сейчас, опасливо косясь в сторону своего напарника, вспыхнувшего от сущей ерунды, я увидел множество мелких старых шрамов на лице и руках саннина, которые стороннему наблюдателю было не заметить из-за обилия морщин.

Джирая был силен, силен как мамонт, в то время как мы с Ли — всего лишь зарвавшимися генинами. От этого планы неизвестного врага становились еще загадочнее — шиноби такого уровня мог уничтожить нас одним пальцем, не особо задумываясь о последствиях.

"Черт возьми, — мысленно ругнулся я. — Чего же вам от нас надо?"

* * *

В конце концов, чтобы как-то реабилитироваться в глазах старика, мне пришлось заплатить не только за две комнаты, но и за три бутылки саке и шлюху, которые с удовольствием употребил наш командир. Конечно, после этого материальные блага вроде еды и воды были возложены на плечи Ли, так как у меня оставались жалкие гроши.

Я и Рок сидели за барной стойкой, медленно попивая густое темное пиво. Поначалу хозяин таверны наотрез отказывался продавать нам спиртное, но когда получше разглядел мое лицо и мускулатуру Ли, даже согласился угостить за счет заведения. Все-таки полезно иногда быть уродцем с красными глазами и татуировками печати по всему телу.

Мы молчали, молчали уже полчаса, не зная, как начать разговор. Этот день преподнес мне много сюрпризов и вопросов, на которые я хотел и имел право знать ответ.

Наконец, не выдержав звенящей тишины, я громко стукнул кружкой по столешнице:

— Объясни мне, наконец, какого черта ты кинулся на него? Почему всю эту неделю ведешь себя так, будто он трахнул твоего любимого кота? Ли, это становится опасным — в случае конфликта мы ничего не сможем ему противопоставить!

Брюнет нахмурился, но промолчал, продолжая безразлично пялиться на свою кружку. Я глубоко вздохнул. Что-то здесь было нечисто. Все в этой жизни в той или иной мере нечисто, а потому мне хотелось разобраться хотя бы в своем напарнике.

— Я искренне тебя не понимаю, — вздохнул я, залпом опрокидывая в себя остатки пива. Бармену хватило одного взгляда, чтобы вновь наполнить опустевшую кружку. — Эта миссия — шанс, которого мы так долго ждали! Если получиться уговорить Цунаде-химе, то еще до начала третьего этапа у меня будет сила, которая нам так необходима! Кроме того, её знания фармацевтики — лучшие в мире. При удачном раскладе мы сможем в краткие сроки стать сильнее, защититься от покушений, а потом...

— Слишком много "если", Узумаки, — выплюнул наконец Ли. — Как мы заставим её помочь нам? Что если она расскажет обо всем Третьему? А если она тоже работает на того, кто хочет убить нас? Ты об этом подумал, тупица?!

Я молча проглотил оскорбление, постаравшись сосредоточиться на поднятых проблемах. Действительно, окрыленные такими возможностями, мы забыли о таких важных вещах.

— Я... — начал было я, но меня тут же перебил Ли.

— Ты вообще задумывался над смыслом нашего задания? — сжимаемая кружка в руках Рока лопнула, и её содержимое разлилось по столешнице. Но мой напарник даже не обратил на это никакого внимания. — Зачем возвращать в Коноху еще одного саннина? Чтобы вылечить подставную утку? Не смеши меня, я уверен, что, либо тот ублюдок уже давно сдох, либо полностью восстановился. После моего удара не выживают, ты сам знаешь. Значит Цунаде нужна Конохе для чего-то другого.

— Она сильнейший в мире медик, одна из опытнейших куноичи, удачливый реформатор и просто знаменитая баба, — спокойно перечислил я все заслуги нашей цели. — возможно, в Скрытом Листе есть пациент, который нуждается в её помощи. Или же у Третьего намечается инсульт, и он собирает всех, кто может занять его пост.

— Нет, я сомневаюсь, — уже немного оживленней произнес мой напарник, принимая от бармена новую кружку. — Если бы все было именно так, послали бы кого-то другого, но не онаниста. Если пошел он, то разговор должен происходить между двумя саннинами, между учениками Сарутоби. Кроме того, еще не понятно, какого черта вернулся сам Джирая, спустя тринадцать лет после нападения Кьюби.

Я кивнул, молча соглашаясь с Ли. Между мной и Джираей не было прямых разговоров на эту тему, но именно он был учителем Намикадзе Минато, заточившего во мне Девятихвостого. Сомневаюсь, что старик не узнал меня со всеми этими печатями на морде и красными глазами. Значит, он намеренно молчал об этом.

— Единовременное возвращение двух отшельников такой силы не может быть случайным, — продолжал тем временем Ли. — В Конохе намечается что-то крупное, и я отдам свои яйца на отрезание, если это не связано с происшествием на дополнительном этапе.

— Ты хочешь сказать...

— Да.

Тишина. Мы редко молчим, потому что тишина заставляет нас обоих задумываться о том, что мы сами хотим забыть. Но иногда это необходимо. К чему мы идем? Учителя в Академии часто рассказывали нам увлекательные истории о храбрых шиноби, их жизни и смерти, и это было похоже на... сказку. Темную, страшную, но соблазнительно интересную.

Почему же тогда мы вдвоем, те, кто больше всех должны походить на отчаянных героев какой-нибудь сказки, не чувствуем себя героями?

— Не могу утверждать смело, но возвращение Цунаде только ускорить весь тот процесс, который крутиться вокруг нас.

Потому что мы не герои. И эта история меньше всего похожа на сказку.

— Нельзя дать ей вернуться в Коноху.

Мы снова молчим. Слабые и трусливые, нам страшно говорить.

— А Джирая... — Ли сплюнул на пол и медленно вылил холодное пиво себе на голову, видимо, чтобы остудиться. — Он был тем, кто нашел меня там, рядом с трупом матери среди обгоревших обломков моего дома. И я уверен — он что-то знает.

* * *

Ночь милостива. В отличии ото дня, который лучами солнца освещает потерянные возможности и ошибки, ночь скрывает их своим мягким темным покрывалом. Во тьме прячутся те, кому есть, что скрывать. И тень не спрашивает их ни о чем, позволяя спрятаться всем, кому это нужно.

Джирая задумчиво крутил в руках старую помятую фотографию, свободной рукой обнимая прижавшуюся к нему ночную бабочку. Девушка тихо сопела, отдыхая после напряженного марафона, который устроил ей немолодой, но по-прежнему крепкий шиноби.

На фотографии была изображена команда. Команда номер Двенадцать, но не та, что сейчас о чем-то громко разговаривала в зале на первом этаже, а та, которая уже много лет как канула в лету. Вот он, еще молодой джонин, но уже заслуживший мировую известность и звание Легендарного саннина.

Рядом с ним стояли три мальчика двенадцати лет. Первый, стоящий дальше всех от молодого сенсея — молодой Сен Мураками, внук самого первого джинчурики Гоби. Старый отшельник ясно помнил тот миг, когда встретил этого скромного низкорослого паренька, чья семья, спасаясь от преследования ниндзя-наемников, нашла убежище в скрытом Листе. Тихий и неприметный, этот Генин был добрым и отзывчивым ребенком, больше всего в своей жизни дорожившим своими друзьями и семьей. Потрясающий человек...

Сен погиб через три месяца после образования команды, попав в плен отступников Песка. Джирая прикрыл глаза. Не желая вспоминать ночь, когда принес его пожилой больной матери все, что осталось от ребенка — обугленную кисть правой руки, на которой был надет старинный фамильный перстень Мураками.

Вторым на фотографии стоял Юу Кенсай. Сын простого фермера, этот мальчик быстро вошел во вкус жизни шиноби — врожденный талант быстро позволил ему сделать карьеру, и в семнадцать лет он был удостоен чести быть приглашенным в ряды Хранителей Огня — элитный отряд шиноби, чьей целью было защищать Дайме и его семью. Рано лишившийся родителей, этот мальчишка постоянно встревал в драки и порой подворовывал, чтобы не умереть от голода. Команда и соратники были для него всем, его жизнью, его целью...

Юу Кенсай не дожил до рождения своего сына всего три месяца — он погиб, защищая жизнь дочери Дайме, когда на нее напал отряд наемников-шиноби. Убив больше полусотни врагов, юноша пал под градом трех десятков Гигантских Огненных шаров, пущенных командиром нападавших. Спустя два дня, узнав о его смерти, у жены Юу случился выкидыш и она умерла от потери крови.

И, наконец, Минато Намикадзе. Гений, ставший Генином в десятилетнем возрасте, чунином — в одиннадцать и джонином — в тринадцать. Непревзойденный мастер элемента Молнии и пространственных техник. Сильнейший хокаге за всю историю Скрытого Листа.

"Добрый человек, великий лидер и могущественный воин, — Джирая сам не заметил, как по его щеке скатилась одна-единственная слеза. Впрочем, мгновенно исчезнувшая под морщинистой рукой саннина. — Почему же так получилось..."

Намикадзе Минато, Четвертый Хокаге, погиб в день рождения своего первенца Наруто, запечатав в том половину Девятихвостого Демона-Лиса.

"Ты мечтал, что твой сын будет великим шиноби, Минато... Но я не знаю, сможет ли он пережить то, что ты ему приготовил".

Герой, запечатавший Кьюби...

— "Он — один из Легендарной тройки, и пока что он нам не по зубам" — ты так сказал, Наруто? — грустно усмехнулся Джирая, пытаясь утихомирить бешено бьющееся сердце. — "Нам", "пока"...

Старый шиноби никак не мог забыть произошедший между ним и его учителем, Сарутоби Хирузеном, разговор. Одна фраза. Четыре слова. Сломанная жизнь.

— Что же мне делать, а, Минато? — обращаясь в пустоту, прошептал саннин. — Ведь...

Ночь милостива. В её тишине люди открывают свои самые заветные тайны, зная, что никто не придаст их. Хорошее время — ночь.

— ...этот мальчик — не Наруто.

Глава 17

Зов

"Позовите меня, и я приду даже в ад".

Клятва факира цирка многоуважаемого Эн-сана.

"...мама..."

Ли говорит, что не слышит его. Чертов наркоман смеется, вкалывая себе очередную дозу очередного наркотика, и называет меня сумасшедшим. Может быть он прав, но голос есть, пусть даже и в моей голове.

"...помоги... мне..."

Я потираю виски и морщусь от боли где-то в районе... всего. Этот чертов стон звучит в моей голове уже третий день, и я ничего не могу с этим поделать.

Ночь в Суне прошла без инцидентов. Я и Ли крепко дрыхли, а Джирая от души надевал на свой шест какую-то молоденькую проститутку. Словом, покинули мы скрытый песок в относительно хорошем настроении.

Однако, как говориться, хрен тебе, а не третий размер. Ровно через пять часов после того, как моя нога оказалась за пределами владений Казекаге, бушевавшая в другом конце пустыни песчаная буря решила сблизиться с новыми гостями. Уже в десяти километрах от стен Суны невозможно было разобрать даже собственные ноги, а потому старик решил найти укрытие и переждать некоторое время. Выступавший в тот момент неподалеку из дюн кусок некогда мощной стены, ныне похожий на клык хищного зверя, пришелся очень кстати, позволив с помощью парочки дзютсу устроить вполне умеренное место для сна.

Единственное, что не предусмотрел Джирая, была длительность этих самых чертовых песчаных бурь в это время года, а особенно посреди пустыни. Яростный ветер, бросавший целые пригоршни раскаленного песка в лицо не стихал ни на секунду. Вся чакра онаниста уходила на поддержание дзютсу трансформации, превратившего несколько тонн песка в прочные стенки вокруг утеса. Слава богу я в любое время мог призвать Гамасека, чтобы тот притащил со своей таинственной горы Мебоку кувшин-другой воды, иначе мы не продержались бы и день.

Результат неосмотрительности команды и выкрутасов природы был печальным — Ли умирал со скуки и прокалывал последние дозы наркоты, Джирая глупо ухмылялся и, казалось, наслаждался сложившейся ситуацией, а я... Я слушал. Возможно всему виной жара и стресс, но этот проклятый голос не стихал ни на секунду. Во сне и наяву я слышал плач неизвестного мне ребенка с хриплым голосом, который каким-то странным образом поселился в моей голове.

"...мама..."

— Заткнись, — прорычал я себе под нос, делая сотое отжимание на одной руке. Сила, сила любой ценой и в любое время — вот моя цель, несмотря ни на какие галлюцинации.

"ПОМОГИ!.."

Я скривился от боли и едва удержался от падения на голый песок. Такое с моим нежданным гостем случалось довольно часто — раз в пять-семь минут он мог заверещать с такой силой, что, как казалось, мои уши могли просто разорваться.

"...убью, разорву, распотрошу..." — шептал садист в моей голове, а я мысленно ухмылялся, пытаясь представить себе ребенка с такими странными перепадами настроения. Картина в той же степени неприятная и жуткая, как и вид пьяного Ли.

Трицепс уже налился свинцовой тяжестью и каждый новый подъем тела отдается болью по всей руке. Но я не обращаю внимания ни на усталость, ни на текущий градом драгоценный пот. Если мой напарник чему то и научил меня, так это терпению. Терпение — и все труды окупятся.

— Эй, ребята, — вдруг подал голос Джирая. Голос его был тих, но большего и не нужно, ведь в этом маленьком песчаном коконе слышен каждый звук. — Хотите расскажу историю?

— Идите в задницу, Джирая-сенсей, — глухо отозвался Рок. Я искоса взглянул на своего напарника. Так и есть — он только что потратил последнюю ампулу с наркотой и теперь судорожно соображает, откуда бы достать новую. Чертов наркоман.

— Конечно, Джирая-сенсей, — с некоторой долей ехидства ответил я наперекор Ли. Все равно здесь скучно как в госпитале, так пусть этот старый онанист хотя бы развлечет нас.

Саннин задумчиво посмотрел на нас. Кажется, эти несколько дней вынужденной стагнации заставили его очень крепко задуматься над чем-то. Плохо, если учитывать тот факт, что именно наша команда могла дать ему больше всего пищи для размышлений.

— Хех, — как-то грустно усмехнулся старик. Я нахмурился. Видеть его в спокойном состоянии мне еще не приходилось. — Но только учтите, это больше похоже на сказку, чем на правдоподобную историю. Хотя поучительности и интересности она от этого не потеряла.

Он замолк на секунду, словно ожидая от нас какой-нибудь реакции.

"КРОВЬ!"

Я рывком поменял руку и продолжил отжиматься. К черту все, главное — не думать об этом психе с истеричным голосом.

— Когда-то давно, — задумчиво начал старик, не отрывая рук от песчаной стены. Быть заживо погребенными под тоннами песка посреди чужой страны — совсем не то, чего нам всем хотелось. — на месте великой Пустыни страны Ветра были леса. Густые и древние настолько, что могли бы рассказать о сотворении мира, будь у них голос.

Ли демонстративно громко пустил шептуна, но ни я ни Джирая не обратили на него внимания.

— Великий Мудрец Шести путей лишь недавно создал девять Биджу, и те только начинали осваиваться в новом для себя мире. Кто-то из них, подобно трехвостому и восьмихвостому, избрал отшельничество и спокойствие. Другие, как Кьюби, обратили весь свой гнев на людей и их города. Не знаю правда это или нет...

"НЕНАВИЖУ!!!"

— Однохвостый Щукаку был из первых, — словно услышав дикий вопль в моей голове, седовласый искоса посмотрел на меня, ничуть не пряча загадочную ухмылку. Что же ты хочешь сказать, старый подонок? — Будучи слабейшим из братьев, он сумел сохранить зачатки разума. Древние чащи тогда еще безымянного края приняли его как друга и защитника...

— Глупости! — грубо перебил я своего наставника. — Всем известно, что отличительная черта однохвостого — съехавшая черт знает когда крыша.

— ...от браконьеров и лесорубов, — продолжил Джирая, даже не посмотрев в мою сторону. Я скривился от злости и смачно плюнул в сторону. Чем дольше знаю этого старика, тем больше ненавижу каждую частичку его естества. — Шли года, и песчаный демон заскучал. Лес и его первозданная тишина успокаивали нрав Биджу, но общаться с деревьями и птицами — не самое увлекательное времяпрепровождение, не находите? Поэтому Щукаку решил поиграть с людьми, чьи поселения находились недалеко от леса. Демон разделил свое тело на десять частей, каждая из которых приняла облик человека.

— Дайте-ка угадаю: он уничтожил все в радиусе сотни километров? — с сарказмом спросил я, когда старик сделал небольшую паузу. В самом деле, эта болтовня больше походила на какую-то страшилку не первой свежести.

— Не сразу, — тем не менее спокойно ответил Джирая. — Поначалу демон развлекался иначе. Вы ведь оба знаете, что каждый клон обладает своим слепком разума, идентичным оригиналу. Вот и Щукаку, никогда не знавший человеческого общества, с жадностью впитывал этот новый для себя мир. Где-то его частица стала ремесленником, поражавшим все окрестности своим мастерством, где-то фокусником, чьи трюки стали широко известны. Но Биджу монстры по своей сути, и не удивительно, что самым интересным для песчаного духа стало ремесло войны. Невероятно сильный, отважный и выносливый воин — вот кем стала его десятая, последняя часть. Его знали во всех странах благодаря невероятной кровожадности и жестокости. Однако, как это всегда бывает, в бочке меда нашлась своя ложка дегтя...

Сражаясь бок-о-бок с людьми, Щукаку запоминал не только приемы боя, но и то, чего никогда не выучил бы зверь. Товарищество, порой даже дружба, мимолетная любовь — чувства, искусственно выращенные внутри демонической души становились частью его самого. Постепенно Щукаку начал привыкать к людям — наш мир казался ему интересным и притягательным.

"Как игрушка для ребенка, которая рано или поздно надоест," — отчего-то грустно промелькнула мысль в моей голове. Странно, но размеренный тихий тон стариковского голоса слегка успокоил мои без того расшатавшиеся нервы.

— Это произошло во времена расцвета культа Морё, немногим более тысячи лет назад. Последователи безумного бога огнем и мечом шли по захватываемым землям, обращая людей в свою веру, либо уничтожая. Сила, чудовищная сила иного мира, которую даровал им их падший бог, не встречала никакого сопротивления. Великий отшельник и его первые ученики давно упокоились в земле, а их немногочисленные потомки были еще слишком слабы. Никто не мог дать отпор армиям захватчиков...

— "...до тех пор, пока на их пути не встал Щукаку!" — внезапно завопил Ли, хохоча и заламывая руки. Кажется, последняя доза была паленной.

Джирая молча взглянул на брюнета, и было во взгляде знаменитого шиноби что-то, что заставило моего напарника успокоиться и замолчать. Я уважительно покачал головой — каким бы придурком не был старик, а сила до сих пор бурлила в нем, скрытая за толщей напускной безалаберности

— Даже я не сказал бы точнее, — наконец хмыкнул саннин. — Правильно. В поисках провианта для своих солдат, жрецы Морё завели свои войска в края, где развлекался Щукаку. Небольшие города и поселения не хотели сдаваться без боя, и выставили несколько сотен мужчин, вооруженных не самым лучшим образом перед фанатиками падшего бога, чьи ряды, по легендам, могли десять раз оцепить весь континент. Среди самоубийц была и частица Щукаку. Бои начинались, шли и заканчивались как это обычно бывает — кроваво и жестоко. Но однажды главы местных племен и общин решили отступить и сдать землю врагу, так как слишком много сильных здоровых мужчин погибло, защищая каждый клочок земли. Было решено отступать через великий каньон

Трех ветров, где численный перевес противника не имел значения.

Конечно, необходимо было обеспечить безопасность отступления. С этой целью Щукаку, предчувствуя настоящую кровавую вакханалию, вызвался отражать наступление врага столько времени, сколько того потребует...

— История дерьмо, — зевнул я, и Ли согласно рыгнул. Тупая сказка, от которой только задница слипается. — Его бросили, он уничтожил врагов и все вокруг себя, нечаянно убил друзей и сошел с ума. На фоне твоих порнографических рассказов эта херня выглядит по-идиотски.

Рок заржал, совершенно не стесняясь потекшей из уголка рта слюны. Я же наоборот, презрительно скривился: с одной стороны онанист преклонного возраста с тематическим уклоном, а с другой — отвратительный наркоман. Помню, когда-то один бомж, который поделился со мной куском хлеба, сказал, что дерьмо липнет только к дерьму. Значит ли это, что я тоже ненормальный?..

"Как и все мы".

Я закашлялся и с громкими ругательствами рухнул на землю. Какого хрена?

"Заткнись, заткнись, заткнись..." — про себя повторял я, одновременно злобным взглядом отгоняя от себя взволнованного Джираю. Проклятый старик слишком умен и опытен, чтобы не заметить странностей в моем поведении. С чертовым истеричным ублюдком нужно разобраться и чем скорее, тем лучше.

— Дьявол...

Я закрыл глаза и привалился спиной к прохладной шершавой поверхности стены.

"Ты правда не галлюцинация?"

Не знаю, на что я рассчитывал, спрашивая пустоту. Я слышал и чувствовал этого безумца, но в то же время знал, что он не внутри меня. Странно и ненормально, даже для джинчурики.

"Мама..."

— Началось... — сквозь зубы прошипел я, начиная представлять себе капли воды, что падают на гладь бескрайнего озера. Успокоиться, успокоиться... Потому что эта сволочь не собирается затыкаться.

"ПОМОГИ!!!"

* * *

Буря продолжалась еще два дня. За это время мы все успели сто раз проклясть тот миг, когда покинули Коноху и потащились в треклятую пустыню. Даже старик, обычно умиротворенный, хоть и ненормальный, вел себя необычно. Куда-то исчезли его вечные оптимизм и веселость, уступив место тихой мрачности. Особенно это чувствовалось в последние часы бури, когда каменный купол буквально трещал по швам, а вопли моей личной шизофрении стали просто невыносимы. Задница, а не миссия — вот мое мнение обо всем этом дерьме.

"Мама!.." — в очередной раз взвизгнул придурок в моей башке, как раз в тот момент, когда я спускался со здоровенной дюны. Яркая вспышка боли и на секунду померкнувший в глазах свет сделали свое дело — я от души навернулся с почти десятиметровой высоты.

— Твою мать через колено... — ругнулся я уже без всякого азарта, одновременно поднимаясь на ноги. Хорошо вот Ли — у этого наркомана тело натренировано до такой степени, что идет безо всякого участия самого владельца. Так и получается — в то время как я, джинчурики могущественнейшего демона в мире, изнываю от жары и шизофрении, какой-то ублюдок дрыхнет на ходу, наверняка трахая в своих грезах очередную девку. Обидно.

Солнце и в самом деле палило нещадно. Осевшему после многодневной безумной песчаной бури песку хватило всего несколько часов для того чтобы раскалиться и вновь превратив пустыню в духовку, где на открытом воздухе можно смело жарить мясо. Учитывая суку-судьбу, на этот раз роль мяса исполнял я — Ли не чувствовал жары из-за того, что спал, а старик, с помощью одной из техник своего богатого жабьего, мать его, арсенала, покрыл свою кожу слоем непонятного жира, надежно предохраняющего старческую тушу седого подонка от зноя. Я же, не обиженный все той же сукой-судьбой ни стальным телом ни лягушачьим метаболизмом, мужественно покрывался ожогами и ожидал солнечного удара.

Прошло уже четыре часа с тех пор, как между нами была произнесена последняя фраза. Ску-ука...

— А почему мы делаем крюк, старик? — спросил я нашего командира, решив разбавить эту потрясающую тишину своим хриплым от пересохшего горла голосом.

— Потому что так надо, — коротко, и даже как то грубо отрезал Джирая. Эта его серьезность и мрачность уже порядком осточертела мне, но сделать я ничего не мог — древний пердун не велся ни на какие увещевания о пошлых разговорах.

А крюк, причем солидный, мы и вправду делали. Если судить по местоположению солнца, то двигались мы на восток, в то время как прямая дорога на Медную крепость пролегала на северо-востоке. Сорок пять дранных в задницу градусов, из-за которых эта пустыня будет окружать меня лишние сутки.

— Зачем? — великие изыскания наших предков в области лингвистики все-таки создали нечто чудесное — абсолютный вопрос, который можно задать всегда. Насрать что доставать этого старого дрочуна будет слишком по-ребячески — делать-то все равно нехер.

— Хм, — промычал в ответ седовласый и задумчиво поглядел куда-то на запад. Мне показалось, или именно с той стороны дул самый горячий ветер?

— Ну и хрен с тобой, — зевнул я и с удовольствием поковырялся в носу. Скучно...

"ПОМИОГИ!.."

Бух! Стоило мне только дотянуться пальцем до самой крупной козявки, как затылок вспыхнул болью и ненормально громкий вопль шарахнул мои мозги. Ноги подкосились, и я со всей дури ударился о хрен откуда взявшийся булыжник.

— Осторожнее, — коротко прокомментировал случившееся Джирая.

— Бля-я-ять!!!

Забавно, но в этот раз чертова боль не стихала довольно долго. Башка раскалывалась минут семь, пока мой напарник и командир медленно уходили вперед, словно и не замечая мою агонию. Я попытался сжать зубы и заткнуть собственную глотку, но крик рвался наружу подобно дикому зверю.

— А-а-а!..

"Бра-а-ат!"

Какого хрена? Какого проклятого хрена ты не заткнешься, ублюдок?!

"Помоги, брат!!!"

— Заткнись, сука!

Не соображая что делаю, я швырнул куда-то вперед неизвестно как оказавшуюся в руках Адскую мельницу, на ходу заряжая метательное оружие всей чакрой, которую смог собрать с тела в таком состоянии. С оглушительным свистом сверкающая бледно-алым светом звезда взмыла вверх, закрывая собой слепящее солнце.

"Бра-ат, спаси меня!!!"

— Заткни-ись! — мир перед моими глазами померк. Боль и ярость захлестнули все мое естество, оставив только одно желание — заставить эту херовину в моей башке замолкнуть, желательно навсегда.

Резким движением руки я дернул Светлячка вниз, направляя смертоносный вихрь прямиком на... остановившегося на секунду Джираю.

— В сторону! — заорал было я, понимая, что ни отдернуть, ни перенаправить несущуюся быстрее звука технику уже не смогу. Старик однако оказался достоин своего звания легендарного саннина — за долю секунды он успел слегка отклониться назад, выиграв тем самым себе несколько секунд, и тут же создать в левой руке, выставленной в сторону летящего Светлячка, полноценный расенган. Даже находясь в таком взвинченном состоянии я не смог ни скрипнуть зубами — этот проклятый старик делал то, чего не смог добиться я, так, словно ничего проще в мире не было. Хоть моя техника и была сильна, но, врезавшись в свистящую сферу седовласого, она не выдержала давления и с жутким скрежетом отлетела куда-то в сторону, по дороге разбрасывая по пустыне обломки Адской мельницы.

— Ха...ха... — я тяжело дышал, привалившись спиной к тому самому булыжнику, о который запнулся минуту назад. Боль слегка утихла, но продолжала раскалывать голову, а крики ненормального придурка слились в один сплошной гвалт, грозя в любой момент взорвать мою проклятую башку.

Джирая тем временем встряхнул левой рукой, убирая расенган, и неопределенно поежился, словно в пустыне внезапно стало слишком холодно.

— Печально, — хрипло произнес он, впервые на моей памяти посмотрев на меня серьезным, осуждающим взглядом. — не ожидал, что ты попытаешься найти легкий путь и заменишь Расенган простым...

"Убей...убей...убей..."

— ...суррогатом. Видимо, я переоценил твои способности, Наруто.

И отвернулся. Старик отвернулся, не став ожидать моего ответа на свои слова, и молча последовал за Ли, оторвавшимся уже на целые сто метров.

"Брат..."

— Что?.. — я почувствовал, как мой правый глаз дернулся, а руки непроизвольно сжались в кулаки.

"...освободи..."

— Что?! — чакра Кьюби, не просыпавшаяся уже долгое время, буквально взорвалась внутри меня. Она хлестала в венах, струилась в каждой клеточке моего организма, желая лишь одного...

"МЕНЯ!"

— УБЬЮ!!! — кровавая пелена в который раз за мою недолгую жизнь затмила собой разум и взяла бразды правления в свои руки. Я ощутил, как печать на моем лице загорелась болью, что значило лишь одно — Кьюби понравилась эта ярость.

* * *

— Кайдо-сан! — Аяма несся к шатру командира спецотряда с такой скоростью, словно за ним гналась по крайней мере орда демонов. Заметив встревоженного подчиненного, элитный джонин вскочил со своего кресла.

— Что случилось, Аяма? — Озару попытался придать своему голосу спокойный тон, но это удавалось ему не очень хорошо. Все-таки, место его работы не располагало к тишине и умиротворению

Чунин тяжело дышал. Создавалось впечатление, что мужчина бежал сломя голову от самой печати.

— Шикаку... взбесился! — наконец выпалил шиноби, пытаясь унять дрожь в голосе. — Три иглы уже треснули от резкого скачка чакры, а она только продолжает расти! Нужно срочно предпринять что-нибудь, пока...

— МЕНЯ!

Внезапный взрыв прервал Аяме, отбросив командира и подчиненного на несколько метров от сдерживающий печати. Кайдо, однако же, успел сориентироваться и кинуть быстрый взгляд в ту сторону, откуда пришла ударная волна.

— УБЕЙ ИХ!!!

Аяме оказался прав. Неизвестно по какой причине джинчурики и его демон взорвались чакрой, буквально разорвав больше половины сдерживающих игл. Разметавшийся по округе песок оставил в центре печати глубокую яму, на дне которой покоился небольшой каменный гроб, оплетенный множеством цепей. И именно оттуда, разносясь по округе глухими ударами, шли жуткие волны нечеловеческой силы.

— Втыкайте в него иглы, живее! — заорал Кайдо, бросаясь прямо к трясущемуся от мощи ударов гробу. — Я задержу эту тварь на несколько секунд!

— Д-да, сэр! — едва не валясь с ног от страха пролепетал чунин, тут же начав раздавать приказы застывшим в смятении шиноби.

Ветер завывал как ненормальный, грозя в любую секунду сбить джонина с ног. Огибая тут и там выстреливающие из дюн песчаные столбы, Озару Кайдо клял себя за непредусмотрительность.

"Дьявол! — мужчина сжал зубы до скрежета, когда один из столбов задел таки его правое плечо, оставив неглубокую, но болезненную рану. — Надо было нашпиговать его еще в тот момент, когда этот демон начал песчаную бурю! Но нет, наш проклятый Казекаге приказал беречь своего... ручного зверя, чтоб его под мои яйца".

— МА-МА!!! — истеричный плач ребенка разнесся по пустыне, вызвав новую волну силы, взметнувшую песок вокруг печати на несколько метров.

— Да чтоб тебя, — рыкнул Кайдо, огибая печать вдоль непроизвольно созданной демоном границы и раскидывая за собой взрывные печати. Вокруг раздавались вскрики его подчиненных, оказавшихся недостаточно расторопными. Песок джинчурики как и прежде не знал пощады — шиноби заживо хоронились под многотонными грудами песка, не успев даже сложить печатей.

Когда до противоположной от его собственной палатки стороны печати демона осталось несколько метров, джонин швырнул последнюю печать и, сложив руки в знаке концентрации, во все горло проорал:

— Кац!

Новые, созданные всего несколько дней назад печати не подвели — все как одна одновременно взорвались здоровенными столбами огня. Жар ударил в лицо командира спецотряда, но мужчина лишь сжал зубы и продолжил складывать печати:

— Катон: Пылающие Небеса!

Пламя, играя смертоносными языками, на краткое мгновение замерло, но только для того, чтобы в следующий миг закрыть собой всю область печати. Дьявольское рыжее пламя атаковало назначенную область, и, кажется, демон почувствовал опасность для своего носителя. Песок со всех сторон метнулся защищать тот самый гроб, оставив в покое всех выживших противников.

Но Озару не выглядел обеспокоенным. Наоборот, на лице опытного шиноби расцвела облегченная улыбка:

— Отлично...

— Спаси-и-и, бра-а-ат!!!

Демон был явно сильнее чем раньше. Видимо тренировка выкачкой чакры пошла монстру на пользу — он научился пользоваться ей экономнее. Однако сейчас, сойдя с ума от страха и ярости, он бросил все силы на защиту джинчурики и уничтожение пламени.

Глупейшая из ошибок.

Кайдо Озару повернулся к своим подчиненным в тот момент, когда половина песочной массы уже превратилась в расплавленное стекло, а крики Шикаку слегка стихли. Самоподпитывающиеся техники — умение редкое, тяжелое и опасное. Тем более такого масштаба.

— Воткните в него столько игл, чтобы я даже шепота его не слышал, — тяжело дыша выдавил джонин и медленно побрел обратно в палатку. Это было опасно... необходимо известить Казекаге. Но сперва...

— Кайдо-сан! — раздался позади мужчины выкрик какой-то молоденькой девчушки — новичке в их отряде. — Что это?

С трудом подавив раздраженное ругательство, так и рвавшееся с языка, капитан отряда медленно начал поворачиваться к спросившей, намереваясь объяснить этой зеленой соплячке еще одну прописную истину мироздания.

— Что имен... — Джонин запнулся. Четыре человека. Три чунина и молодой джонин. Достаточно опытные и в меру сильные шиноби, которые должны были заняться установлением первой иглы.

— Какого черта?! — взревел Кайдо, отталкивая со своего пути обезглавленные трупы подчиненных, мимолетно посмотрев на раны. Ровные и слегка подпаленные — словно работал талантливый, но неумелый хирург.

— ...ткнись...

Кайдо отпрыгнул на несколько метров вправо, одновременно швырнув за спину три куная. Скрежет, шипение и снова безумный голос, так похожий на того монстра, что был запечатан пару минут назад.

— ЗАТКНИСЬ!!! — вскричало существо, издали похожее на человека. Кривые, уродливые узоры, что покрывали почти все тело незнакомца, были больше похожи на окровавленные трещины и пылали льющейся из нее кроваво-красной чакрой. То, что когда-то было одеждой и протектором скрытой деревни, теперь было расплавлено или сожжено, оставив на своем месте еще больше уродливых отметен. Джонин с ужасом заметил, что нечеловеческие глаза с черным белком и алым вертикальным зрачком ненавидящим взором смотрели ему за спину.

— Я не пущу тебя, отродье, — хрипло прошипел капитан, понимая, что сейчас может говорить последнюю фразу в своей жизни. Резервы чакры были истощены техникой огня, а подчиненные, которые могли бы помочь, скорее всего, всем скопом ломанули тащить сдерживающие столбы.

— За... — звериным голосом рыкнуло существо, создавая в обеих руках два бешено вращающихся диска.

"Техники, значит, знаешь, сучара," — хмуро подумал Озару, одновременно подмечая возраст своего противника. Если убрать все атрибуты внешности, присущие какой-то там твари из преисподней, то парню вполне можно дать лет четырнадцать.

— Бра-а-ат!..

Едва уловимый шепот неизвестно как очнувшегося Шукаку заставил существо резко дернуться и оскалиться рядом длинных острых клыков.

— Понеслась... — выдохнул Кайдо, заряжая кунай чакрой огня.

— ЗАТКНИ-И-ИСЬ!!!

Глава 18

Шушаку

— Ты странный.

— Почему, папа?!

— Потому что меня зовут Оля.

-Катон: Вспышка!

Небольшое облачко яркого ослепляющего пламени взорвалось прямо под носом у этого странного мальчишки и, как предполагалось всеми законами анатомии, должно было его дезориентировать хотя бы на несколько секунд, которых мне хватило бы для успешной атаки. Но закон подлости, поправший всех своих рациональных коллег, оказался на стороне моего противника.

— Футон: Воздушная Пуля!

Концентрированный воздух, сорвавшийся с губ паренька, словно воронка впитал в себя зародившееся было пламя и, подпитываемый его жаром, устремился в мою сторону. Я успел отскочить в сторону, благодаря всех знакомых богов за то, что пацан оказался неопытным: полноценная техника продырявила бы уставшего противника за доли секунды.

— Уйди! Я заткну эту сволочь!!! — бился в истерике этот интересный персонаж с неприглядным личиком, нанося быстрые, но непродуманные удары всеми частями тела. С начала схватки прошло уже больше пяти минут, а он даже не собирался успокаиваться. Наоборот, чем дольше мы танцевали в этой проклятой пустыне, тем яростнее паренек пытался разорвать меня на клочки и пробиться к темнице джинчурики Однохвостого. Не скажу, что это делало мою работу по защите печати проще.

— Еще чего, сопляк! — рыкнул я и, преодолев ноющие от усталости мышцы, со всей силы вмазал маленькому монстру кулаком в горло. Однако, вместо того чтобы отлететь назад со сломанной шеей, пацан полыхнул своей ужасающей красной чакрой и вцепился в мою руку клыками, больше подходящими хищному зверю, а не человеку.

Противная слабость растеклась по моему телу, говоря об опасности таких вот фокусов мальчишки. Наверняка его чакра опасна для организма. Хотя бы из-за того, что, выдернув свою конечность из пасти пацана, я не досчитался двух пальцев, зато обнаружил пузырящиеся ожоги по всей ладони.

"Помоги!" — Щукаку тоже не думал уставать, по-прежнему вопя на всю округу через свой сосуд. С каждым новым выкриком неизвестный парень все агрессивнее пытался пробиться сквозь мое уставшее тело к заветной печати.

Это было очевидно.

"Однохвостый раздражает мелкого ублюдка!" — пронзила меня неожиданная мысль. Черт возьми, вот почему эта тварь не нанесла еще ни одной смертельной раны, хоть и могла поймать парочку возможностей. Ему...

— На!

...насрать на меня.

Пацан швырнул в мою сторону россыпь сюрикенов. Атака слишком простая и наивная против шиноби моего уровня, но внутренний голос приказал мне сорваться с места и рвать когти. Интуиция подводила меня лишь раз — в тот момент, когда я сделал предложение своей жене, а потому я все же отскочил в сторону, не пытаясь отбить десяток стальных звездочек.

Как оказалось не зря: по своей глупости я не заметил, как к каждому сюрикену тянулось по толстой нитке красной пузырящейся чакры. Едва я убрался с пути атаки, как в ту же секунду дюжина красных огоньков взорвалась подобно взрывной печати и разметала добрую тонну песка в том месте, где был до этого я.

"Надо изолировать его руки," — прикинул я приблизительный план действий, заметив, что свою технику пацан удерживает и направляет как и марионеточники — пальцами. План был действительно приблизительный.

— Катон! — я обогнул своего противника по широкой дуге, постоянно уворачиваясь и отпрыгивая от красных огней, грозивших разодрать меня на куски. — Перцовый захват!

Затратная, черт бы побрал этого поганца, техника едва не свалила меня с ног. Едва закончив технику, мои ноги подкосились и я кубарем полетел вниз по чертовой дюне, а эти кровожадно-красные светлячки, словно почуяв победу, только ускорились. Я пытался отпрыгнуть или откатиться с траектории их атаки, но тело, оставшись без чакры, не желало включить даже сказочные потаенные резервы. Дьявол...

— Че-е-ерт! — взревел я в тот миг, когда первый из алых сюрикенов пробил мое плечо. Адская боль разлилась по моему телу, а рука перестала ощущаться секундой позже. За первым ударом последовали следующие. Каким-то чудом, даже находясь в полуобморочном состоянии, я умудрялся в последний момент подставить под удар что-нибудь наименее жизненно-важное: руку, ногу или, на худой конец, свой худой конец.

Сколько продолжалась эта адская бомбардировка, я не знаю. Мое тело, по ощущениям, уже успело приобрести максимальную схожесть с ситом, а по запаху начинало напоминать хорошо подгоревший кусок мяса, когда удары внезапно прекратились.

Я лежал на песке лицом вниз, не в силах пошевелить ни одной конечностью. Откуда-то сбоку раздавалось разъяренное рычание маленького демона, что, как я надеялся, свидетельствовало об успехе моей связующей техники. Хех... Хотя, если у поганца хватило сил свалить джонина, пусть и изрядно потрепанного, то веревки из раскаленного азота мало что ему сделают.

— Блять... — прохрипел я, чувствуя, как ротовая полость заполняется кровью. — а ведь до пенсии было рукой... кха!.. подать...

— Ну-ну, тише, дружище... — чья-та крупная ладонь легла мне на затылок, а хриплый низкий голос успокаивающе убаюкивал мое угасающее сознание.

— Херовый... шинигами... — пробормотал я перед тем, как полностью провалиться в небытие.

* * *

— Две минуты сорок семь секунд, — усмехнулся Джирая, лениво приближаясь к своему нерадивому ученику, связанному по рукам и ногам. Мальчишка, лишенный подвижности и шанса сбежать, озверел еще сильнее, и теперь кроваво-красная чакра Девятихвостого сочилась из его тела подобно густой дымке. — Я потерял тебя из виду меньше чем на три минуты, а ты уже прикончил половину спецотряда Суны?

— Заткни-и-ись! Замо-о-олкни!!! — взревел в ответ седовласому маленький джинчурики, изо всех сил пытаясь разорвать на себе ненавистные путы.

Саннин пропустил этот возглас мимо ушей.

"Он освободил чакру Кьюби всего за несколько секунд, — размышлял мужчина, прикладывая ладонь ко лбу своего нерадивого ученика. Гнев и ярость бурлили в юном теле, обезображенном шрамами и печатью Бога Смерти, но техника медленно делала свое дело: спустя пару минут Узумаки погрузился в насильственный сон, а жуткий Йокай аккуратно всосался в тело мальчишки. — Но эта вспышка злости была слишком не обоснована и резка. Кушина никогда не трансформировалась из-за такого пустяка, как легкая перебранка.

— Бра-а-ат! — отчаянный и грустный плач джинчурики однохвостого в последний раз разнесся по пустыне. Видимо, демон чувствовал близость сородича и всеми силами просил у него помощи.

-Ли! — прикрикнул Джирая. Старший товарищ Наруто даже не попытался остановить его, хоть и прибыл к месту стычки минуты на полторы раньше более медленного мужчины. Вместо этого юный генин во всю мародерствовал, обирая бездыханные трупы шиноби Сунны. Парочка кунаев и печатей там, сюрикен и немного монет у другого.

"Что же за ублюдков ты вырастила, Коноха," — с грустью промелькнула мысль у легендарного саннина.

Тем временем брюнет закончил обыск последнего не погребенного в песках тела и с довольной ухмылкой повернулся к своему временному командиру.

— Слушаю вас, Джи-сан! — странно хихикну генин, за короткую секунду подскакивая к седовласому.

Переборов отвращение, мужчина отдал приказ:

— Хватай Наруто и направляйтесь к Медной крепости вдвоем. Я буду заметать следы.

* * *

Наруто очнулся только через сутки. Я никогда бы не сказал, что тащить израненную вонючую тушу своего напарника — предел моих мечтаний, но бросить того посреди пустыни — тоже не слишком хорошо. Первые несколько километров этот чертов блондин постоянно что-то хрипел в беспамятстве и подавал даже признаки активной жизни, больше похожие на попытки блевануть кровью. Но слава великому мне! И то правда — песок, по которому я волок этого уродца, надежно защищал мою одежду и тело от посягательств внутренних жидкостей Наруто.

Приходил в себя Узумаки долго, мучительно, но весело. Я как раз нашел самую удобную дюну во всей пустыне и с успехом расставил палатку, когда уже регенерировавшее тело напарника начало сильно дергаться и материться хриплым, словно у пропойцы, голосом.

— С-с-сука...кха...бл...кха!.. — видимо, поток этой изощренной лексики должен был призвать молнии на головы всех в радиусе сотни километров, но что-то у юного волшебника не заладилось. Только песчаная ящерка что-то буркнула и поспешила смотаться по своим собственным делам. — Вые...гха!..бу...

Еще с полминуты молча поглумившись над печальным состоянием Наруто, я проявил потрясающую щедрость и швырнул ему бурдюк с водой. К сожалению, вестибулярный аппарат блондинок всегда работал немного проблемно, а потому вместо того, чтобы поймать заветный мешочек руками, Узумаки провел хитрый финт всем телом и безвольной массой покатился навстречу своей судьбе вниз по бархану. Эпично и завораживающе, как сказал бы я, если бы увлекался поэзией.

— Падаль! — видимо, даже не попав в организм, вода помогла моему бедному напарнику — голос вернулся в его бренное тело с прежней силой. — Ты что творишь, мразь?!

— Вдыхаю в тебя жизнь, придурок, — почти без ехидцы ответил я, едва не затопив блондинчика в яде. — скажи еще спасибо за то, что я тащил тебя больше суток на своем горбу, и мы в расчете.

— Отсоси мой член, тестостероновый подонок!

— Спасибо, но, боюсь, твой микроскопический червячок сейчас не сможет меня удовлетворить, — да, да и еще раз да — возвращение к жизни этого шумного сучоныша порадовало и развеселило меня. Теперь-то хоть не придется страдать от недостатка общения.

Кажется, Наруто хотел произнести что-то еще, но жестокий приступ кашля разрушил все его планы. Хм, может быть он умрет и мне не придется его нести?

— Идите в задницу, — прошипел Узумаки, более-менее вставая на ноги. Придурка сильно качало из стороны в сторону, отчего мне казалось, что восстановиться полностью он сможет еще не скоро. В любом случае...

Стоп.

— Ты кому это? — я удивленно поднял бровь, хотя любопытство и желание еще раз поддеть напарника забурлило во мне с новой силой. Походу кого-то кроет шиза.

В ответ исполосованный шрамами генин только отмахнулся, отплюнулся и отматерился, давая понять, что разговор окончен.

Ладно, не суть.

— До Медной крепости всего пара-тройка часов бега, — перешел я к более конструктивному разговору. — Попей воды и давай выдвигаться — я хочу обратно к цивилизации.

Ни слова не сказав в ответ, Наруто неуверенно поднял бурдюк с песка и жадно присосался к горлышку, поглощая драгоценную влагу как умалишенный. М-да...

— Дай... дайте мне отдохнуть час, а потом выдвинемся, — как-то странно пробормотал Узумаки, вновь усаживаясь на песок. — иначе я рухну через пару минут.

Я хмыкнул, но возражать не стал. Как бы то ни было, мы опережали график больше чем на день, спасибо этой дикой, мать ее, погоне за свихнувшимся красноглазым. Кстати об этом...

— Скажи мне, идиот, какого хрена ты учудил позавчера? — медленно, с расстановкой произнес я. — ты в курсе, что убил шиноби дружественной деревни?

— Да пошли вы оба в расщелину старой помойной шлюхи! — рыкнул блондин, отшвыривая пустой бурдюк в сторону. — На меня кто-то напал, ясно? Гендзютсу или что-то еще — хрен пойми, но я держался несколько дней!

Я промолчал, ожидая дальнейших слов Наруто. Оба?..

— Ну да, сорвался! — словно в ответ на чье-то обвинение буркнул он, недовольно косясь куда-то за свою спину. Туда, откуда мы пришли. — Да причем тут это, разрази тебя тысяча демонических фаллосов?! Тот, кто трахал мне мозги с начала недели был там, внутри той сраной печати, и если бы ты с Ли не помешали мне, я бы уже рвал этой скотине жопу!

Оп-па...

— Наруто...

"Иди нахер"

— Да пошел ты сам, бровастый ушлепок!!! — окончательно взбесившись, закричал блондин. — И перестань говорить так, словно меня нет рядом, мразь седая!

"Я трахал твою маму, я трахал твою маму..." — мысленно повторял я, в шоке уставившись на взбеленившегося Узумаки.

— И на здоровье, сука, не ебет! — Наруто сплюнул на песок и отвернулся в противоположную от меня сторону. То есть туда, куда до этого смотрела его спина. То есть туда, откуда мы пришли. То есть...

В сторону наверняка идущего к нам Джираи.

— Эй, — зло бросил в мою сторону блондинчик. — а где ты, дрочун?

"Твоя мама сосала мой член"

— Насрать!

— Ебаный в рот... — я шокировано осел на землю, не в силах произнести ни слова. Вот это поворот, мать вашу.

Глава 19

Грязные намеки

"Мне приснился прекрасный мир...

Нас в нем не было и потому он был прекрасен".

Ичи, приемный сын Достопочтимого Эн-сана.

Чертовы ублюдки... Как же я вас ненавижу. Дьявол, дай мне сил хотя бы на пару мгновений, чтобы смог уничтожить это дерьмо, которое идиоты и подонки радостно называют миром.

"Сто пятьдесят восемь", — в тысячный раз произнес Ли, что-то сосредоточенно рисуя в своем блокноте карандашом с обгрызенным на нервной почве недостатка наркоты концом.

— Сто пятьдесят восемь, — в не менее тысячный раз отозвался я, отдирая от своего лба остатки расплавленного протектора. Кривой кусочек застывшего металла поддался, но унес с собой добротный кусок моей кожи, из-за чего из моего горла вырвался сдавленный рык. Слава всем демонам, что чертова чакра Кьюби зарастить рану за несколько часов.

"Сульфат меди".

— Султан... Мрак! — я запутался и с раздражением швырнул окровавленный кусок металла в своего дрожащего и подергивающегося напарника. — Затрахал, сука! Говори уже, что ты пытаешься доказать своими проклятыми вопросами?

Рок резко дернул головой в сторону и что-то неразборчиво пробормотал. Я сложил руки на груди и стал ждать того момента, когда этот придурок придет в норму. Судя по всему, отсутствие дури сказалось на его башке слишком сильно — с тех пор, как мы достигли Медной крепости, брюнет стал все чаще зависать и терять над собой контроль.

Дожидаться старого онаниста мы не стали. После того, как голос седого подонка перестал греметь в моей голове, а Ли смог подняться на ноги, мы приняли решение пойти наперекор временному командиру и начать миссию по поиску Цунаде без него. Дорога до столицы страны Ветра подошла к концу почти незаметно — нам обоим было над чем поразмышлять.

Надо упомянуть, что город по праву носил свое гордое название. Построенная в области красных песков, эта исполинская крепость могла поспорить по размеру с какой-нибудь ничтожно-маленькой страной. Высокие, в полсотни метров, стены надежно защищали Дайме со всех сторон. Кроме того, будучи одним из главных опорных пунктов армии на случай войны, город имел постоянный гарнизон в пятнадцать тысяч солдат и сто шиноби класса чунина и выше. Признаюсь без доли сомнений — такую махину не могла с наскока взять ни одна известная мне армия того времени.

Но главным защитником Медной крепости были не воины, стены или шиноби. Все-таки болтовня Джираи, каким бы старым кретином он ни был, была порой полезна. Именно особенность географического положения позволяла всем жителям города спокойно спать в своих постелях, не боясь за свои тушки. В народе ходила легенда о том, что Первый Казекаге заключил договор с Богами красных дюн, согласно которому те защищали Медную крепость, а в замен получали почет и поклонение населения. Правда это или вымысел, судить не мне, но доля истины, как говорится, есть даже в самой изощренной лжи...

Я подозревал, что с этими песками что-то не так еще с тех пор, как ступил на земли непосредственных владений Дайме. Шепот и тишина, тьма и свет, страх и неизбежность — чувства, эмоции и ощущения чего-то неправильного не покидали ни меня, ни сраного наркомана ни на секунду. Дюны были нам не рады, но оставались спокойны, не видя пока что никакой угрозы. То тут, то там с интервалом в несколько минут песок мог взвиться в воздух, словно подхваченный ветром, хотя не было ни дуновения, а мог и просто задрожать, мешая ориентироваться. Я не мог чувствовать никакой чакры, но Ли несколько раз замечал, что в воздухе витает запах старой крови. Не знаю, не слышал, я тут не при чем, но так или иначе, мы оба были невероятно рады оказаться внутри городских стен, где под ногами был не треклятый песок, а твердая кладка. Благо, документы на миссию не вызвали у стражников никаких вопросов.

— Я счит-т-таю, — заикаясь, но все же улыбнувшись, произнес Ли, вырвав меня из плена неприятных воспоминаний. — что с т-тобой произошло какое-т-то дерьмо.

— Грандиозное заключение, — огрызнулся я. — А если поподробнее?

Ли хихикнул и, зависнув на секунду, приложился к бутылке саке, которая стояла рядом с ним на тумбочке. На варку новой порции дури у него не было ни денег, ни, главное, времени, поэтому поддерживать свое здоровье этому идиоту приходилось с помощью алкоголя.

— Там, в пустыне, ты смог услышать мысли Джираи на расстоянии нескольких километров, но через несколько минут эта связь резко прервалась, правильно? — в этот раз брюнет совершенно неожиданно заговорил женским голосом. Ладно, хрен с тобой, придурок, главное — не трахай мне мозги и все остальное.

Я кивнул.

— Одновременно с этим, — продолжил Рок. — ты слышал мои мысли, но это не прекратилось даже через трое суток. Эффект только усиливается — если с утра ты слышал только четко сформулированные команды, то сейчас ощущаешь даже намерения и желания. Я прав?

И, не дожидаясь моего ответа, Ли со всей дури разбил недопитую бутылку себе о голову и вновь вернул себе мужской голос, до жути напоминающий мой собственный.

— Я пра-а-ав... Вот только непонятно, почему ты не можешь слышать других? — он театрально хлопнул себя ладонью по глазам, порезав осколками и так не самую симпатичную рожу.

— Может быть я слышу только идиотов? — язвительно отозвался я, швыряя бинты и йод этому придурку.

— Исключено, ведь в таком случае ты не смог бы уловить Джираю, — совершенно спокойно ответил Рок, почесывая вывалившееся из трусов яйцо. О, Дьявол... — Идиот не смог бы замести следы такой чакры как у тебя. Слишком ювелирная и тяжелая работа, напарник, а особенно, если ты скрываешься от шиноби.

Хочется ответить что-нибудь резкое и обидное, чтобы заткнуть этого сраного философа, но к своему стыду я понимаю правоту Ли. Старик — кретин, тут даже думать не надо, но в то же время саннин уже несколько раз доказывал свое право на звание одного из легендарной тройки. И, как очевидно, ни у меня, ни у Рока нет еще сил, чтобы одолеть Джираю.

"Капитан задолжал нам обоим, — мысленно произнес Ли, меланхолично шатаясь из стороны в сторону в реальности. — Если ты снова сможешь услышать его мысли, у нас может появиться шанс разобраться со всем этим дерьмом".

— Информации пока что слишком мало, — ответил я, вставая с кровати и разминая затекшие мышцы. Здоровый сон и отсутствие Джираи благотворно повлияло на мое состояние — сейчас я был готов... практически ко всему. — Но моя... аномалия связана с той проклятой печатью в пустыне.

— Имеешь ввиду группу ниндзя Суны, которых ты покрошил? — хмыкнул Рок, открывая очередную бутылку саке.

— Да, — я повернулся в сторону окна, наслаждаясь видом занесенного песком города. Медная крепость... Я чувствовал, что эта крепость хранит нечто, что я просто обязан знать. — Именно вблизи нее я в первый раз услышал посторонних в своей башке. Туда необходимо вернуться.

Брюнет что-то неопределенно буркнул, булькнул и, не сказав ни слова, шарахнул кулаком по стене. Паутинка трещин покрыла несчастную комнату, но ничего не обрушилось. Правильно, Ли, учись контролировать себя.

— Сейч-ч-час будет без-з-зумием лезть туда, блондиночка, — крякнул мой напарник. — твое нападение зас-с-ставит Казекаге усилить охрану печати по крайней мере на некоторое вр-р-ремя. А потому...не трахай себе мозги раньше времени.

* * *

Порой мне кажется, что в этом мире все на самом деле просто чудесно, а проблемы и зло надуманы. В самом деле, не может же вон тот парень, который зажимается с грудастой девчонкой в затемненном переулке, пожаловаться на судьбу именно в этот момент? Следует быть честным с самим собой — забыть все обиды гораздо проще и грамотней в плане спокойной жизни.

Слава моим яйцам и Кьюби, что подобные мысли отправляются в ту же дыру, куда канули мои голубые глаза, ровная кожа и девственность Ли.

Искать Цунаде-химе я решил начать вечером того же дня. Грандиозный по своей нахальности план — единственное, что мы знали о третьей ученице Третьего, это то, что баба она не глупая, грудастая и азартная. То есть поиски следовало начинать в первую очередь с казино, где она могла проигрывать деньги, и борделей, где такая женщина вполне может расплачиваться по долгам. И это — гордость Листа? Ебал я такую гордость.

Разделиться у нас не вышло — отпускать куда-то Ли с ломкой это прямой путь к проблемам на свою жопу. Оставлять наркошу в гостинице я тоже не стал, ведь еще неизвестно, что взбредет в голову этому придурку. А потому...

— На-а-ару-у-уто-о-о!.. — трясущийся в эпилептическом припадке Рок напевал песенку собственного сочинения, которая, как это ни странно, состояла всего из одного слова. И как же я должен был провиниться перед судьбой, что слово это полностью совпадало с моим именем. — Нар-нар-наруто-о-о!!!

Естественно, не привлечь внимание толпы мы не могли. Раза четыре к нам подходили стражники и расспрашивали о состоянии Ли, но я отвечал коротко и дружелюбно: "Идите в попку, этот кретин бух". Церемониться с кем-то я не собирался, страна Ветра и так потрепала мне нервы сверх всякого лимита.

— Ну-ну, Наруто-то-то! — хм, а вот здесь была даже какая-та мелодия.

Терпел я уже долго — три часа непрекращающегося бенефиса новой звезды эстрады едва ли не заставляли мои уши истекать кровью, но наши поиски упорно продолжались. Обойти, к слову, мы успели больше половины баров и казино — все увеселительные заведения находились как раз в той части города, где остановились мы. Было уже далеко за полночь, а потому следующий бар должен был стать, скорее всего, последним.

Всю прелесть своих поисков я понял еще осмотрев вывеску — гигантскую сиську из дерева, на которой витиеватым почерком было вырезано название заведения: "Загадочный цирк мистера Эна". Как это сраное название могло быть связано с этой чертовой молочной железой, догадаться было непросто, но, видимо, Ли узрел в этом какой-то смысл и с удвоенным энтузиазмом начал распевать:

— Нару-ру-руто-о-о!!!

Потрясающие впечатления заканчиваться и не думали. Едва войдя в помещение, я стал свидетелем картины, которая будет потом сниться мне в самых ужасных кошмарах еще пару лет. Грязный пол, грязный потолок, грязный... все. И не то что бы здесь было слишком темно или пыльно, нет, просто вдоль стен этого уютного местечка, освещенного светом...хм... диско шара, стояли, лежали, полусидели мужики различной степени уродливости и омерзительности, подкрепляя мое о них мнение спущенными штанами и, простите, кучами, лужами и пятнами дерьма, которые непрерывно испускали их организмы. Не зная как реагировать на все это великолепие, я просто сделал глубокий вдох.

О чем сразу же и пожалел, ибо это было действительно дерьмо.

— По...моги-и-и! — ко мне потянулся какой-то лысый толстячок, жалобно плачущий и смотрящий на мою уродливую рожу как в лицо ангела, но его просьбу резко прервало очередное пук-шлеп-плюх и крик невероятной боли в заднем проходе.

— Наруто... — заскулил Ли, ковыряя своим пальцем в моем ухе. Хрен с ним, главное никого не убивает. — Она тут...

Невероятное тройное обогащение лексикона моего напарника чудодейственно подействовало на мой засыревший от долбоебизма мира разум. Окружающее пространство словно вытерлось полотенцем, и в следующую секунду я осознал, что, мать вашу, происходило в "Сиське".

— Ну и засранцы же вы! — выкрикнул я абсолютную истину в лицо бармена, который со скучающим выражением на лице протирал какой-то бокал. Видимо, небольшой беспорядок в заведении смущал его в крайне небольшой степени.

— Что ж поделать, юный господин, коль в эту лунную ночь моим посетителям отказал кишечник! — толстенький, усатый и лысый бармен выглядел флегматично, но я успел заметить его легкий взмах полотенцем в сторону второго зала за стойкой. Ага, значит нас ждут.

"Оттуда пахнет кровью". — подумал Ли, наверняка обращаясь именно ко мне. Интересно.

— В таком случае, думаю, нам следует удалиться, — с легкой иронией в голосе отозвался я и уверенной походкой направился к непримечательной коричневой двери в противоположном конце зала. Стоны и вонь меня уже не удивляли — заставить обосраться толпу мужиков таких размеров мог только медик.

Тусклое освещение, свежий воздух и легкий аромат табака — полная противоположность предыдущему залу встретила нас довольно легко. Никаких лезвий, кулаков или взрывов не полетело в Бешеного Демона или Свирепого волка. Хм, вполне себе ничего прозвища, порой они мне даже нравятся.

В противоположном от нас углу небольшой комнаты, за столом, заставленным бумагами и горами бутылок из под саке, сидели две женщины. Одна — ничем не примечательная брюнетка средних лет с бледным лицом и плоской грудью, одетая в темно-синее кимоно и держащая на своих руках милую аппетитную хрюшку. Ли подал какой-то мычащий звук, что означало либо голод, либо похоть — насрать, тут ему ловить нечего.

Второй же особой была, очевидно, та самая Цунаде-химе, внучка Первого Хокаге, ученица Третьего и гордая обладательница звания лучшего медика в мире. Помимо огромных грудей пятого размера, каждая из которых смело затыкала за пояс вывеску бара, эта бабенка могла похвастаться красивым лицом, высоким ростом, красивым вырезом и бла-бла-бла... Так бы эту женщину описывал Ли, а я скажу просто — у этой сучки на руках была кровь, в глазах горела пьяная ярость и она хотела меня прибить. Тут не надо быть мастером человеческих эмоций — гнев и чакра саннина давила мне на плечи уже больше минуты, не давая вести себя дерзко.

— Кто вы такие, придур-ки? — запинаясь, выплюнула Цунаде. Черт возьми, Ли, умоляю, только держи себя в руках.

— Мы шиноби из Конохи, госпожа Сенжу, — вежливо, но спокойно отозвался я, пытаясь привалить своего напарника к стене. Тот, однако, сопротивлялся. — Находимся под временным командованием вашего друга и товарища Джираи-самы...

Прилетевшая мне в лоб бутылка положила конец мирным переговорам.

— Пошли вон, малолетние идиоты, — презрительно произнесла она, косясь на Рока. Черт возьми, она заметила, что он наркоман. — Пусть сюда придет Джирая, а не его квази-ученики.

Я сжал зубы, но попытался удержать себя в руках. Сенжу, ученица Третьего, героиня двух Мировых войн — эта сучка олицетворяла Лист, который я ненавидел всей душой.

— К сожалению... — начал было я, но вторая бутылка врезалась мне в лицо, не дав договорить.

"Терпи", — подумал то ли я, то ли мой напарник. И к месту — терпение меня оставляло очень быстро.

— Валите!

— Но Цунаде-сама, — промямлила было серенькая мышка со свиньей, но блондинка была, как я понял, абсолютно непреклонна в своем пьяном желании не видеть нас.

— Закрой рот, Шизуне! — удар по столу кулаком такой не особо крупной девушки должен был вызвать у меня улыбку умиления... хм, нет, не у меня. Но у кого-то — точно. Но разлетевшийся элемент мебели и туча щепок вкупе с осколками бутылок заставили бы передумать любого "кого-то".

"Нихера себе! — подал голос... мысль Ли, одновременно с этим аккуратно становясь на свои ноги тверже и увереннее. — Теперь я сам".

— Э... — я постарался удержать идиота-напарника на месте, но тот, словно не заметив меня, уверенной походкой зомби двинулся к Цунаде, сверкая наипахабнейшей из своих ухмылок.

И дураку было понятно, что бар "Сиська" недосчитается парочки несущих стен в самое ближайшее время.

— Эй, сучка, у меня к тебе предлож-ж-жение!

Глава 20

"Мы разрушаем. Мы убиваем. Мы обманываем.

Мы — Боги".

Охреневший член клана Учиха.

Холодно...

"Как и тебе, мне нечего терять, не за что бояться", — слова рубят основы этого мира. Пока тихо и почти незаметно, но маленькие раны накапливаются, грозя в скором будущем превратиться в уродливый разрыв на теле судьбы.

Страшно...

"Ненавижу!" — его чувства чужды этому миру. Никогда, нигде и ни у кого не может существовать такой ужасной, всепоглощающей ненависти. Грязной и зловонной, от которой становится плохо и жутко. Я должна что-то сделать, но что?

Больно...

"Покорись мне, Факир! Только я могу направить это пламя!"

Мгновение, и новое видение сменяет предыдущее, врубаясь в мою память раскаленным лезвием из тысяч кривых звеньев.

"Мрази!!! Я разорву в клочья ваших детей и прокляну ваши души донца времен! Горите в Аду, подонки! Ненавижу!!!"

— Не-е-ет! — я не выдерживаю напора этого жуткого гнева и падаю с трона, сжимая голову руками. Тело словно наливается жидким огнем, обжигая и раня каждую клеточку моего естества.

Я слышу быстрый топот двух людей. Да, бессменные телохранители, не раз доказавшие свою верность моей семье. Дайте мне хоть каплю своей силы, чтобы я смогла сделать хоть что-то с этим чудовищем.

— Госпожа! — старший страж падает на колени рядом со мной, проверяя на наличие внешних ран. — Госпожа, что с вами?

Я пытаюсь проигнорировать невероятную головную боль и успокаивающе кладу ладонь поверх руки старого наставника и друга.

— Ничего, просто усталость берет свое.

— Вам следовало бы беречь себя, госпожа, — укоризненно молвил мужчина, аккуратно помогая мне вновь сесть в этот ненавистный мною твердый трон. — Что бы сказала ваша матушка, узнай она о том, как вы себя истязаете?

Я позволяю себе слабую улыбку, совершенно не достойную лицу моего положения и примирительно отвечаю:

— Это мой долг, — в заботливый глазах телохранителя ясно видно беспокойство и страх за мою жизнь. Эх, ну почему ты не можешь защитить меня от всех демонов так же, как от меча и стрелы? — Матушка завещала мне тяжелую ношу, которая не под силу никому другому. И этого уже не изменить.

— Госпожа, ваш бубенец, — мягко перебил меня второй страж, и только благодаря ему я заметила, как по приколотому к кимоно колокольчику прошла маленькая, почти незаметная царапина. Пустяк, не достойный внимания, но...

— Такова судьба...

А в голове все билось пульсирующим пламенем первое, самое страшное и прекрасное видение, пришедшее мне давным-давно, спустя всего год после смерти матери.

"Луна, взошедшая над моей страной, освещает маленькую поляну, что позади секретного загородного поместья, и нас с ним. Он, высокий, сильный и ужасающий, держит мою руку и мягко, словно боясь спугнуть видение, целует кончики моих пальцев.

— Это лишь затишье перед бурей... — его голос печален и преисполнен такой обреченности, что мне хочется броситься к нему на грудь и зарыдать как последняя слюнтяйка. Но вместо этого я наношу новый удар.

— Мне жаль, что я не могу сделать ничего большего, моя буря.

Наши тени дрожат, как лепестки пламени от той невероятной мощи, что горит вокруг его души и тела. Мне страшно... мне страшно потерять это чудовище, которое для меня дороже даже родной дочери.

— Позволь мне насладиться этим сладким сном столько, насколько хватит терпения у судьбы, — он целует меня в макушку и шумно вдыхает запах моих волос, а я... я просто еще крепче прижимаюсь к этой силе и мощи, которая полностью и безраздельно владеет моим сердцем. — А потом... а потом я разрушу этот мир..."

— Такова судьба, — шепчу я одними губами, смотря в ночное небо. Пять лет... Ты придешь ко мне через пять лет, чудовище.

* * *

Шизуне.

Знаете, я никогда не хотела ввязываться во что-то подобное. Нет, приключения и все такое манили и манят меня даже сейчас, но ведь всему должен быть предел! Ну почему именно с нами случается все это дерьмо?!

— Шизуне, налей нам еще саке, — Цунаде-сама требовательно щелкает пальцами, даже не смотря в мою сторону. За что?! Ками-сама, я ведь ее ученица, а учителя не должны поступать так со своими воспитанниками!

Но я, как последняя слабачка, покорно киваю и подливаю этим двоим очередную порцию жидкой дряни. Этот противный бровастый качек, так и пышущий тестостероном, похабно ухмыляется и подмигивает мне.

За что?!

Flashback

— Эй, сучка, у меня к тебе предлож-ж-жение!

Охренели, мягко говоря, все. Какой-то не в меру употребляющий допинг, что мне, как медику, было понятно по его внешнему виду, парень только что подписал себе смертельный приговор. В таком тоне с Цунаде-самой не позволяли себе разговаривать ни сильнейшие шиноби, ни Каге, ни даже дайме. Но нахал, Ли кажется, только ухмылялся и странно заикался, словно не оскорби л только что сильнейшего медика в мире.

Сама саннин застыла как изваяние, видимо, пытаясь осознать случившееся. А я, как, видимо, самый разумный человек в комнате, благоразумно отошла в сторонку. Как видимо не зря, ибо уже в следующий момент Цунаде-сама сорвалась с места и изо всех сил врезала придурку под дых, вложив в него, как мне показалось, просто зверское количество чакры.

Тело этого идиота из Конохи, однако, не взлетело и не разнесло стену за его спиной. Сгорбившись в три погибели и напряженно пытаясь отдышаться, этот лохматый шиноби...

Дрожащими руками сжимал так и не достигший цели кулак куноичи с самым сильным ударом во всех пяти великих странах.

— Что? — моя наставница была шокирована, равно как и я сама. Никто и никогда не мог остановить этот удар, разрушающий огромные скалы и убивающий даже мифических монстров.

— Кха!.. — кажется, атака все же достигла нахала, так как я ясно видела кровь, которая текла из лопнувших вен на руках и шее этого загадочного идиота. — Ты бы не шалила, детка... а то папочке придется тебя наказ...

Бдыщ! Новый удар успевшей опомниться Цунаде-самы не позволил парню договорить. Еще быстрее, еще сильнее, еще яростнее. Думаю, подобного тумака хватило бы и Гамабунте-сану. Пыль, которую подняла воздушная волна, вызванная ударом одной из Легендарной Тройки, заслонила двух схватившихся шиноби и заставила меня и уродливого напарника бровастого закрыть глаза руками.

Тяжелое дыхание, капли крови, отчетливо ударяющиеся о пол. Все это было слышно особенно четко. Но ни треска, ни хрипов, которые обычно издают жертвы Цунаде-самы. Значит...

— Может не будем так сразу сближаться, а? — все тот же хамский голос, но в этот раз прерываемый тяжелым дыханием, ударил мен по ушам. Да что же это такое?!

Когда пыль осела, я увидела свою наставницу и посмевшего давать ей грязные намеки подростка, схватившихся в смертельных объятиях. Цунаде-сама, видимо, совсем опьяненная злостью, пыталась оторвать от себя вцепившегося в нее Ли. Судя по всему, он не стал блокировать убийственный хук куноичи, и вместо этого изо всех сил обхватил ее талию руками. Рыча и напрягая все силы до нереально вспухших вен на мышцах, молодой человек сжимал женщину, пытаясь не дать ей нанести ему новый удар. Я заметила разодранные ладони Ли и капающие с них капли крови, что означало одно — тот блок достался ему очень большой ценой.

— Что ты себе позволяешь?! — взревела Цунаде-сама, хватая нахала за плечи и сдавливая их до хруста в костях.

Я застыла на месте, не веря, что кто-то на моих глазах пытается соревноваться с этой куноичи в грубой силе. Учитывая, что противник моего учителя еще не использовал чакры, сейчас, в этой комнате происходило нечто из ряда вон выходящее.

— Гха! — брюнет захрипел от боли, когда тиски саннина сломали ему левое плечо, а кровь запенилась на его губах, но своей хватки не ослабил. — Нет, красотка, меня так просто не оторвешь!

И тут напарник бровастого стряхнул морок шока и кинулся к схватившимся.

— Отпусти его, тварь!

В руках изуродованного шрамами мальчишки мелькнул сюрикен, и я среагировала не обращая внимания ни на возраст, ни на абсурдность ситуации. Молниеносный взмах рукой, и вот игла, отравленная парализующим ядом, впивается в шею не вовремя дернувшегося паренка, мгновенно подкашивая его ноги.

Когда тело неудачливого шиноби рухнуло на землю, я обратила свое внимание на Цунаде-саму. Та, видимо, не рассчитала силы и едва не раздавила брюнета, который на подкосившихся ногах цеплялся за ее кимоно, продолжая бормотать какие-то гадости.

— ...ыебу... — в последний раз хрипнул паренек и в тот же миг силы окончательно покинули его.

Двое шиноби Конохи, парализованные и травмированные, валялись без сознания в комнате, где еще несколько минут назад мы с наставницей мирно обсуждали следующий город для визита.

— Черт! — внезапно вскрикнула Цунаде-сама и схватилась за правый бок. Я мгновенно подскочила к своему учителю и упала на колени рядом с ней.

— Что с вами, сенсей?! — взволнованно прокричала я, быстро осматривая ее на наличие каких-нибудь ран. Но нет, даже необычная сила брюнета не оставила на ней никаких повреждений, разве что немного порвала кимоно в области талии и испачкала кровью красивую ткань.

— Этот урод засунул мне свой ноготь по кожу! — прокричала Цунаде-сама, и тут я заметила небольшое зеленоватое свечение вокруг ее руки, прижатой к боку, и окровавленный обломок ногтя, лежащий у ног сенсея. Но зачем он это сделал?..

Внезапно наставник пошатнулась и едва удержалась на ногах. Я боязливо подняла взгляд на ее лицо, покрывшееся испариной.

— С ним... что-то... не так...

End of Flashback

Наруто.

— О, спасибо! — этот чертов придурок продолжает ломать комедию несмотря ни на переломы, ни на затекший левый глаз, подмигивая серой мышке грудастой и пытаясь схватить эту мямлю за задницу. Дьявол, моего терпения едва хватает на то, чтобы не взорваться чакрой Кьюби!

В конце концов, не вытерпев очередного пустого, бессмысленного, но дьявольски пошлого и раздражающего смешка Ли насчет формы рюмок, я схватил его кисть, удерживающую саке, и сжал изо всех сил, вкладывая в своеобразное рукопожатие столько чакры и злости, сколько мог позволить мой до сих пор не прояснившийся разум.

Чадящая масляная лампа на потолке покачнулась от моей силы, заиграв причудливо-жуткими бликами на лицах присутствующих. Бледная Цунаде, нервничающая брюнеточка, сходящий с ума от ломки Рок и я, оглядывающийся на дверь с опаской в глазах. Аргх! Великие демоны, дайте мне выбраться из этого дерьма живым!

"Дай мне пару минут, сраный монстр", — подумал Ли, сжимая уже собственный кулак. Моя перчатка скрипнула, и я нехотя разжал хватку — в силовом противостоянии я уже давно и бесповоротно проигрывал своему напарнику.

— Не стоит, — вслух же угрожающе прорычал он, наигранно вперяясь взглядом в мои глаза. Противостояние продолжалось еще пару секунд, за которые я успел подумать всех проклятьях мира, но, в конце концов, мне осталось лишь убрать руку и ждать развязки.

Ли начал постукивать пальцем по поверхности стола, отбивая неровный ритм какой-то идиотской песенки, которую любил распевать в пьяном угаре. Я перевел взгляд на рюмку: жидкость подрагивала, билась о стенки старой глиняной рюмки, словно провоцируя своим раздражающим движением мою и так не успокоившуюся душу. Всего несколько грамм этой проклятой жидкости в течение нескольких секунд неуловимо изменят состав его вонючей крови, не дав этой грудинке ни шанса на быстрый вывод яда из тела.

Под бешеный стук собственного сердца я бросил взгляд на сидевших перед нами женщин. Страх, злость и паника заставляли мой мозг работать в бешенном темпе, продумывая план отступления. Сумасшедшее, невероятно глупое поведение бровастого идиота оправдывалось именно тем предметом, что сейчас неаккуратно торчал из кармана кимоно Цунаде...

"Конверт, — на удивление четко подумал тогда, перед началом силовой схватки с Сенджу, Ли. — Нам пиздец".

В начале я не понял о чем он говорит, разрываясь между желанием прибить этого полоумного маньяка и удрать из тесной коморки со всех ног, заботясь о собственной шкуре. Но спустя несколько секунд, когда Року удалось заставить блондинку взмахнуть правой рукой для удара, я все понял.

Конверт с печатью Хокаге. Мысли сверкали в моем мозгу, разрядами тока прошибая все барьеры спокойствия. Именно с таким гербом приходят конверты с зарплатой. Среди вещей старого седого онаниста не было такого, иначе он бы поторапливался — послания под именем самого Каге нельзя нести слишком долго. А значит...

— Говорите что вам нужно, суки, и закончим на этом, — тяжело дыша, выплевывает внучка самого Первого Хокаге.

Все становилось ясно и непонятно одновременно. В любом из обдумываемых мною в данный момент вариантах смыслом нашего задания было не найти Цунаде. Проклятая напарница Седовласого и самый сильный медик в мире могла связаться с деревней в любой момент, о чем говорила свежая поблескивающая в отблесках пламени печать и не замусоленный конверт. Дьявол, сукин сын ты, Сарутоби, и все твои чертовы ученики, будьте вы все прокляты! Джирая не отставал от нас, он вернулся в деревню или находится где-то в городе, чтобы в случае чего добить нас. Блять!

Задание и его смысл вывернулись наизнанку. Это Цунаде было приказано сделать с нами что-то при встрече, иначе и быть не могло. План Ли был до невероятного безумства рискованным, но, судя по виду бледной как полотно Цунаде, кажется сработал. Черт побери, всего пара капель крови этого конченного наркомана, введенных в женщину с помощью царапины от ногтя, и мы умудрились отравить одну из Легендарной Троицы так, что даже она, куноичи с многолетним опытом в подобных делах не смогла с ходу определить состав отравы и в безысходности согласилась на небольшие переговоры. Смешно, но полумертвое тело моего напарника, наполненное зараженной различными наркотиками и ядами кровью, спасло нам жизни.

— Удивительно, что вас можно поймать на такую простую уловку, Цунаде-сан, — насмешливо прокаркал Рок, по-дебильному ковыряясь в носу в поисках золота. Будто это он, а не я читает мысли. — Но не волнуйтесь, от вас требуется всего две небольшие услуги, а потом, так и быть, я дам вам своей крови.

Глава 21.

"Лишь потом и кровью достигнутый успех завистники называют удачей".

Фокусник бродячего цирка достопочтимого Эн-сана.

Дьявольская жара внутри... она испепеляет и выжигает все на своем пути, не оставляя ни клочка надежды. Тебе страшно, но, сжав в кулаке кунай, ты бежишь навстречу смерти, лелея призрачную надежду вырваться из этого ада, которому не видно конца. Твой друг захлебывается кровью, но ты продолжаешь зажимать его рассеченное горло, крича и рыдая, словно чем-то можешь помочь. Ребенок на том конце улицы в ужасе озирается по сторонам, но в твоем кармане свиток с информацией, от которой зависит исход войны. Именно поэтому безымянный мальчик остается там, под проливным дождем огненных техник разгневанных Анбу, что бросились на твои поиски.

Когда я был молод, это ощущение называлось отчаянием. Где же я совершил ошибку? Почему тьма в сердце и безразличие стали нормой?

— Я не понимаю, чего ты хочешь, Хирузен? — ты, мой старый друг, даже оборачиваешься в мою сторону, бросая эти слова словно кость собаке. Я пытаюсь запомнить тебя другим, но... это ложь. Ты никогда не был иным.

— Это зашло слишком далеко, Данзо! — на мне боевой костюм, и это не секрет ни для кого. У меня нет союзников в этой битве, и сотни затаившихся бойцов корня прекрасно это понимают. Надежда... Когда-то именно она привела меня к отчаянию. — Мальчикам необходимо еще хотя бы пара лет! Дай им пожить нормальной жизнью хоть какое-то время!

Твои бинты, мой старый друг, отсырели и пропитались гноем. Мы умираем, оставляя тяжбы наших грехов следующему поколению, как последние сволочи. Пожалуй, именно в этом заключается наша самая главная вина. Но я должен попытаться вразумить тебя и всех, кто может вызвать катастрофу. Мизерный шанс, пропитанный предсмертной волей безнадежности, который заставил меня прорубиться сквозь твоих цепных псов прямо в сердце Корня.

— Жить?

Твой голос слабее обычного. Неважно, от усталости ли, или от сырости подземелий. Сегодня я умру, а тебе останется доживать свой срок в этом мраке, который мы создали. Многочисленные рваные и колотые раны на моем ослабшем теле сочатся кровью, и я понимаю, что не выберусь отсюда. Заклинаю тебя, старый друг, прислушайся к этим словам, что стоят мне жизни!

— Кому? Двум малолетним насильникам, ворам и убийцам? Тем, в ком никогда не горел Дух огня? Понимаешь ли ты всю абсурдность своих слов, дурак?!

— Да, именно им! — я кричу, я пытаюсь достучаться до того человека, с которым мы многие годы делили пищу, рисковали жизнью и отдавали все во имя Конохи. Но ты глух и упрям, старый баран! — Они все еще...

— ...люди, Сарутоби-сама?

Быстрый, сильный и уверенный. Я не смог даже почувствовать удара, просто в следующую секунду мои ноги отнялись и я упал на колени. Лишь легкий свист и вспышка размытого пространственного скачка объяснили мне, что теперь со мной будет говорить другой человек.

Холодный камень и тьма... Боль застилает разум, но мои глаза упорно поднимаются навстречу грустному, но непоколебимо твердому взгляду. Ты... да, я заслужил это.

— Да, люди... Йомей, — я усмехаюсь, смотря в ярко-голубые глаза этого паренька. Живые, ясные и полные надежд. Против воли я позволяю себе легкую усмешку. Йомей... идиотское имя. — И тебе это известно не хуже моего.

Паренек обходит меня кругами, неспешно шурша своим любимым плащом по полу, а бойцы Анбу, окружившие немощного теперь старика уважительно пятятся, уступая инициативу молодому человеку. Лидер... иначе и быть не могло.

— Вы ошибаетесь, господин Третий, — с непритворной грустью произносит он, сжимая кулаки. Я пытаюсь приподняться, но резкий взмах катаны легким росчерком пера отрезает мою левую кисть. Я сжимаю зубы и молюсь только об одном — чтобы мне хватило сил поговорить хотя бы с этим несчастным ребенком. — я знаю их обоих. Они чудовища, которых не должно существовать! Я не понимаю вашего и Симуры-сана глупого желания оставить их в живых, но подчиняюсь. Член моей команды едва не погиб из-за того, что вы заставили его надеть чакропоглощающие браслеты, но мы не тронули этих двух ублюдков! А теперь вы приходите на нашу территорию и требуете отпустить своих бешенных псов на волю?

Вокруг пошел тихий взволнованный шепот. Никто не может разговаривать с Хокаге, пусть и умирающим, в таком тоне. Но этот мальчик всегда был балагуром, не подчиняющимся никаким правилам. Сильный и независимый, именно таким я воспитал свою собственную смерть.

Я чувствую, что бойцы Корня расходятся по немому приказу Данзо. Мои глаза закрывает пелена, а уши глохнут. Стоишь ли ты еще здесь, Данзо?Смотришь ли ты на последние мгновения моей жизни.

— Перестань говорить такие вещи, мальчик, — я устало закрываю глаза. Мои мозолистые руки дрожат от той силы, что исходит от этого юного паренька. Мессия. Долгожданный спаситель... — Я хотел, чтобы ты вырос иным. Таким, каким тебя хотели видеть родители и я.

Восемь копий выходят из коридоров и спускаются по лестницам к своему брату. Да... именно вы должны быть здесь, дети, чтобы получить последний шанс не впасть во мрак той мясорубки, что грядет в будущем. Факел на стене ярко вспыхивает и гаснет, оставляя нас в абсолютной темноте. Мне уже трудно дышать от давления чакры, но слова, мои последние слова рвут эту проклятую тишину, словно в последней надежде достучаться до безумцев, чьи судьбы перечеркнуло Истребление.

— Вы вдевятером были избраны для великих дел, а не для теневых игр и убийств! — я реву, как раненый зверь, пытаясь вырваться из марева могучей силы ужаса и отчаяния. Не так, я не хочу умереть и оставить мир шиноби в руках такого Наруто. — Оракулы и жрецы пророчили вам силу вершить судьбу. Так будь достоин этой судьбы, мальчик! Забудь о джинчурики и Корне, живи, помоги...

Едва слышимый свист и острая боль в груди. Идеально...

— Простите, Сарутоби-сама, — маленький Из... нет, Йомей наклоняется надо мной, я чувствую его прерывистое дыхание и тихий плач. — Но моя, наша судьба уже решена. И если на то будет решение судьбы...

Данзо... почему ты молчишь? Ты боишься этого чудовища, что взрастили мы и наш чертов план? Скажи хоть слово, дай ему остаться человеком.

— ...я выполню свое предназначение, даже став монстром.

Снова свист, но в этот раз дзютсу Вакуумной иглы собирается прямо над моим затылком. Я чувствую...Сила и мощь пророчества неумолимы. Я должен умереть ради своих опрометчивых слов, но мне не жаль.

— Будь счастлив, Наруто... — Шепчу я перед тем, как сверло сжатого воздуха пробивает мне голову. Старый дурак... Гореть мне в Аду.

* * *

— Что мы будем делать теперь, Симура-сан?

Йомей спокоен и холоден. Убийство никогда не было для него легким делом, а если жертвой являлся кто-то из знакомых ему людей, то парень часто впадал в депрессию и подолгу отказывался разговаривать даже с близкими. Это прекрасно знал и глава Корня, а потому не стал отчитывать подчиненного за самовольное вмешательство в конфликт с Третьим. Все равно этот своевольный мальчишка не выслушает и не станет принимать никакие упреки.

— Мы объявим, что Сарутоби Хирузена убили Акацуки, — Данзо прокашлялся и вытер рот платком. Кровь вперемешку с гноем вот уже несколько лет заставляла этого могучего человека торопиться. Рано, слишком рано для его смерти, ведь только он мог закончить начатое тринадцать лет назад. — После похорон Хокаге скорее всего станет Джирая, а потому нам придется вести себя аккуратнее — этот взбалмошный идиот знает о происходящем и категорически против.

Глава Корня задумчиво вертит в руках небольшой свиток — единственную вещь, что была при Третьем при вторжении на базу Корня. Распечатать тот так и не удалось — дзютсу, охраняющее написанное в нем, было настроено на прочтение только Наруто Узумаки. Что и зачем старый Хокаге хотел сказать мальчику было неясно одному из тех, кто устроил Истребление, ведь слишком много слов и тайн хранил в себе этот великий человек.

— Дьявол! — внезапно вскрикнула Соловей и схватила голову руками. Девять копий и Данзо резко повернулись к девушке, ожидая вестей.

Йомей низко наклонился над подругой и нежно погладил ту по макушке, тихо нашептывая что-то успокаивающее, пока та принимала свалившуюся на нее информацию от клона.

Наконец, спустя пару минут, глава Корня не выдержал:

— Что случилось?

Соловей аккуратно отстранила руки Йомея, благодарно погладив того по щеке, и встала, смотря в глаза Данзо.

— Двенадцатая команда встретилась с Цунаде Сенджу. — звонким и тоненьким голоском, словно действительно была певчей птицей, начала девушка. — Как и ожидалось, по дороге в Медную крепость Лис отозвался на зов Однохвостого и, не выдержав вторжения в разум, напал на команду шиноби Суны, охранявших печать. Убив находившихся там пятерых ниндзя, включая командира отряда, он был остановлен подоспевшим Джираей...

— Каков был уровень высвобождения чакры Девятихвостого? — твердо и требовательно перебил ее Данзо, обдумывая услышанное. Зов Щукаку, слышимый благодаря специально оставленной прорехе в темнице, выполнил свою задачу, подтвердив удачный процесс слияния Кьюби и объекта.

— Ниже первого, если говорить о стандартном пробуждении, — насмешливо отозвалась Соловей. Глава Корня скрипнул зубами — эти дети были так же нахальны как и их лидер, но осадить малолетних засранцев не представлялось возможным — важность Девяти Копий в грядущей буре была слишком велика. — Но выше третьего, если судить по уровню чакры.

Йомей нетерпеливо хрустнул костяшками, и девушка, мгновенно отбросив насмешливый тон, продолжила говорить по существу.

— Йокай не взаимодействовал с телом Лиса так, как у других джинчурики. Объект, судя по моим наблюдениям, просто заставил биджу влить в свою систему циркуляции сильный выброс чакры, тем самым не подвергся контролю со стороны Девятихвостого, но все же потерял разум из-за резкой смены давления. — Соловей прокашлялась и виновато взглянула на своего командира. Тот, поймав взгляд девушки, лишь положил ей руку на плечо, разрешая продолжать.

— Джирая-саннин остался заметать следы, пока Двенадцатая команда в быстром темпе направлялась к пункту встречи с Цунаде Сенджу. С помощью гендзютсу я смогла запутать его в пустыне, поэтому сейчас он находился на полпути к Конохе, когда сумел распознать технику и броситься к Медной крепости.

— Мне наплевать на ученика Сарутоби, — резко оборвал ее Данзо. — Что с демоном?

— Мой клон под видом ящерицы смог подслушать разговор объекта с Роком Ли. По-видимому у Лиса по неизвесстным причинам появилось подобие телепатических способно... Ай! — рука Йомея, до сих пор лежавшая на плече девушки резко сжалась при этих словах, нечаянно сломав плечевую кость. — Придурок!

— Извини Аой, я... — начал было оправдываться ошеломленный произошедшим парень, но девушка уже успела выхватить кунай и со всей силы вогнать тот в стопу лидера. — Сучка!

— Баран!

— Стерва!

— Пустоголовый кретин!

— Дура плоская!

На мгновение наступила тишина. Глава Корня устало закрыл лицо руками, глубоко дыша и стараясь успокоиться. Ему надо было ожидать чего-то подобного от этих девятерых детей, но инстинкт стратега почему-то отказал ему. И теперь, став свидетелем новой перепалки между Девятью Копьями, Данзо оставалось только подождать, пока молодые шиноби не устанут собачиться.

— Что ты сказал, подонок? — взвизгнула соловей, срывая маску Анбу и швыряя ее в сжавшегося парня. Остальные семь подростков благоразумно отошли к стенам кабинета и глумливо хихикали, радуясь новому зрелищу. — Значит теперь я плоская?!

Йомей попытался отойти на шаг назад, но прибитая к полу ступня помешала своему владельцу и юный шиноби упал на пол, вскрикнув от острой боли.

— Да я это так, слу...

— В таком случае у тебя... у тебя!.. — Соловей задыхалась от возмущения, прижимая к боку повисшую плетью руку и неумолимо наступала на парня. — М-маленький член, вот!

— Вау... — гоготнул Богомол и тут же закрыл рот руками, но было уже поздно — разгневанная девушка повернулась к следующей неудачливой жертве.

— А ты — лупоглазая оглобля! Прожорливый толстяк! Жирная задница! Лохматый дятел! Мямля! Неуклюжая дура! Вонючий боров! СТАРЫЙ ПИДАРАС!!!

Кап. Кап. Кап. Данзо Симура, умудренный долгой жизнью шиноби и могущественный лидер сотен бойцов изо всех сил прикусил не перебинтованную ладонь, чтобы не взреветь как разъяренный зверь. Сильные и талантливые, эти дети оставались детьми даже спустя столько лет, несмотря ни на какие испытания, лишь благодаря своему взбалмошному предводителю, который, казалось, просто не давал своим присутствием на этой земле впасть ребятам в уныние и забыть о человеческих чувствах.

Это были не те Девять Копий, каких желал видеть Сарутоби, но и не те, которых так жаждал создать сам глава Корня.

— Эм... — замялась Соловей, виновато косясь куда-то в сторону от единственного пожилого человека в кабинете. Терпеть, терпеть... — Я не то имела ввиду, Симура-сан.

— А на нас, значит наплевать, да? — издевательски протянул Богомол, обидчиво скрестив руки на груди. Но, как видел и чувствовал старый шиноби, все это было притворством — все присутствующие едва удерживались от распирающего их смеха.

— Закончите доклад и проваливайте отсюда, засранцы, — сквозь зубы прошипел выведенный из себя Данзо. Соловей, едва уловив спасительную ниточку, не замедлила протараторить:

— Двенадцатая команда встретила Цунаде Сенджу в обозначенном нами месте. К сожалению, принцесса повела себя вразрез с планом, и в ходе небольшой потасовки оказалась отравлена сильнодействующим ядом, выработанным в теле объекта Волк. Применив шантаж и угрозы, оба наблюдаемых объекта принудили куноичи применить свои знания для вживления кекейгенкая льда объекту Лис и передачи копии своих медицинских наработок за последние несколько лет объекту Волк. На момент исчезновения моего клона двенадцатая команда удалялась из Медной крепости в сторону страны Травы, предварительно выполнив свои обязательства перед Цунаде Сенджу, но отравив ее и ее помощницу снотворным из их же запасов.

Значит, началось... Оба ублюдка не были дураками, и, как и предполагал Данзо, решили рискнуть жизнью и использовать миссию для побега. Куда и как приведет их путь было неизвестно главе Корня, но многочисленные наблюдатели и шпионы по всему континенту смогут отслеживать и докладывать ему обо всех действиях двух подростков. Теперь, получив в свое пользование огромную базу данных техник Хокаге и улучшенный геном, всеми правдами и неправдами "подаренный" демону, эти двое стали по-настоящему опасны.

— Йомей, — тихо позвал старик лидера Девяти Копий. — Как ты считаешь, велик ли шанс, что Джирая нагонит их?

Подрастерявшие все веселье после доклада Соловья, подростки нервно смотрели за реакцией подростка в плаще с капюшоном, что сейчас спадал на спину. Юноша не высказал внешне ни одной эмоции, но в душе шиноби царила буря. То, чего он и все его близкие так долго ждали, началось. Кьюби со своим носителем перешел к активным действиям, и больше нет смысла ломать комедию всей деревней перед двумя свихнувшимися подонками. Теперь все будет честно. Так, как того хотел Отец.

Йомей молча размышлял, когда перед его лицом, сверкнув неяркой вспышкой молнии, материализовалась небольшая записка. Глава Корня недовольно покосился на руку парня, которая тут же схватила кусочек бумаги — сеть осведомителей и методы шпионажа Девяти Копий были секретом за семью печатями. Наверное, думал Данзо, кроме самих детей обо всех их секретах знал лишь их проклятый Отец, но надеяться на хоть какую-то информацию с его стороны было безнадежно даже для такого человека как Симура.

— Саннин догонит двенадцатую команду, это бесспорно, — наконец подал голос Йомей. Он был зол и возбужден, юноша пылал желанием рвануть в бой, но план, составленный так давно, нарушать было нельзя. И это выводило предводителя Девяти Копий из себя. — Но это будет не Джирая.

* * *

Песок царапает наши лица, но мы ржем как кони и, обливаясь потом, несемся прочь от проклятой столицы страны Ветра, что принесла нам такие плоды. Мои ноги уже начинают немного слушаться, на всю катушку регенерируемые чакрой Кьюби, а Ли, забыв о ломке, алкоголе и женщинах, тащит за собой огромный свиток с драгоценными знаниями. У нас получилось...

— А потом я выебу его маму и сестру! — горланил Рок, таща меня на своей спине. Никакой злости и гнева, мы были просто счастливы как идиоты. — А когда они мне надоедят, засуну их голову друг другу в задницы, а?

Я расхохотался как пьяный, представив подобную картину. Мы смогли, у нас получилось!

— Эй, Ли... — устало прохрипел я. Боль, оставшаяся после сложной операции без анестезии, во время которой надо было чутко следить за действиями Сисястой, не проходила.

— ... и тетку его, и бабушку!.. — не услышав мой голос в этом бешенном ветре, Ли продолжал верещать, мечтая о том дне, когда мы вернемся в Коноху.

— Ли! — крикнул я, заставив своего напарника остановиться и подбросить мое тело в воздух.

— Да заткнись ты, Узумаки! — расхохотался он, прыжками перебираясь с бархана на бархан. — Хоть раз в этой ебанной жизни не порть мне удовольствие!

— Ли!!! — фигуру, которая приближалась к нам, я заметил издалека, но сперва принял ее за глюк сдохшего от радости мозга. Но глюки это прерогатива бровастого, а значит... — Уклоняйся!!!

Удар был сильным и неожиданным. Вот размытая песком и жарой фигура в сотне метров от нас, а в следующее мгновение ее кулак на полном ходу врезается в голову Ли, откидывая нас, раненных и уставших назад.

Мы рухнули в песок, а я вдобавок еще и сильно приложился башкой о твердый наплечник Ли. Сознание помутнело, но я все же попытался оттащить потерявшего сознание дру... напарника в сторону от этой долговязой фигуры, что неспешным шагом приближалась к нам.

— Блять! — заорал я, когда незажившие швы дали о себе знать.

— Так-так...

Шипение. Не голос, а звук, издаваемый змеей, что скользит к своей жертве. Кто это, мать вашу?

— Значит вот как вы выглядите, крещенные кровью Свирепый Волк и Бешенный демон, — кажется, он мужчина, хоть и волосы как у бабы до пояса. Я пытаюсь выхватить кунай, но что-то холодное и скользкое обхватывает мою кисть и ломает, смачно, с хрустом и кровью. Я реву как зверь, стараясь выплеснуть йокай, но тут прямо перед моими глазами мелькает серьга. Фиолетовый клык...

— А вот и последний из тройки, ебать тебя в ухо! — в отчаянии рычу я, оставляя все попытки к бегству.

— Что? — он удивленно осматривает мое не в меру симпатичное лицо и брезгливо морщится, замечая татуировки печатей и шрамов.

— Идите нахуй, Орочимару-сан, — выпаливаю я и падаю в блаженное забвение. Последнее слово, сука, всегда будет за мной. Начиная с этого дня.

Арка 2

Глава 1

Зима

"Грубость — понятие относительное.

Все зависит от того, насколько тебя боятся".

Третий Райкаге.

Вспышка молнии ослепляет меня. Глаза, за несколько лет отвыкшие от любого света, горят даже этой дождливой ночью. Мне холодно, и я пытаюсь отползти подальше, туда, где нет этого проклятого света. Грязь под моими руками мокрая до такой степени, что с каждым движением отвратительное хлюпанье швыряет мне в лицо новые порции этой проклятой земной желчи. Но я ползу, медленно, но верно, как полз всю свою жизнь. Какой-то неизвестно как оказавшийся здесь мокрый листок прилипает к моей щеке, и я с яростью смахиваю его с себя. Ливень, молнии, грязь...

Я выживу, чего бы это ни стоило.

И снова ползком, снова по грязи. Лишь бы не в клетку, лишь бы не снова в эту темницу.

* * *

— Она тяжелая, как мешок с рисом, братан...

"Брось эту дуру, мы должны спасти свою шкуру!"

— ...но, может, за кто-то за такое благородство вручит...эээ...купит... эээ

"Даст тебе банан..."

— Точняк!..

"Поторопись, я чую, что сигнальные барьеры уже сломаны, идиот".

Скалы, бывшие когда-то такими родными, теперь не более чем холодные куски некрутого камня. Не крутого не из-за того, что горы пологие и покрытые зеленью, а из-за своей нереальной тупости в такой дурацкий момент. Дьявол, она реально тяжелая...

Забытая впопыхах записная книжка, мама, устроившая настоящую бурю в кабинете братана, а вдобавок еще и пятьсот бывший товарищей, гонящихся за нами уже третий день. Черт побери, как бы ни было весело тащить на себе Нии и втихомолку лапать ее за задницу, это сраное приключение никак не подпадает под определение "удачного".

Огненный шар размером с голову Хачиби просвистел над нами и с грохотом врезался в скалу, обдав нас целым дождем из острых и раскаленных камешков. Прыжок, покров первого уровня, бег, отмена.

Все как в учебнике мамы, разве что убивать незадачливых охотников по мою голову было нельзя.

"Через три километра, Би! — неожиданно для меня взревел мой напарник. — Будь осторожен!"

— Что случилось, бро? — недоуменно спросил я, не прекращая уклоняться от дальнобойных техник шиноби своей деревни.

Восьмихвостый в ответ зарычал и словно напрягся, будто готовясь к атаке. Я, не понимая уже вот третьи сутки, какого хера происходит с миром, обиженно насупился и посильнее сжал левую булочку Нии. Ммм...

"Я чувствую там кого-то сильного. — наконец мрачно произнес Хачиби. — По уровню чакры он сильнее тебя".

— Успокойся, это, наверное, мама или Эй! — облегченно хохотнул я. — Скорее всего они наконец решили остановить этот балаган.

"Будем надеяться, Би, — неуверенно ответил мой друг, но я почувствовал, что напряжение в его чакре не спало. — Будем надеяться".

* * *

Осень неохотно отпускала из своей власти страну Огня. Золотая пора медных лесов и последних, самых стойких певчих птиц не хотела проходить несмотря ни на сильные заморозки, ни на то и дело срывающийся с серых небес хилый снежок. Страна была стойкой и сильной, гордо выдерживая наступление холодов и мерзлоты.

Такова была и Конохагуре, заваленная целыми горами пожухлых разноцветных листьев. Дождей не было очень давно, а потому конец осени выдался на удивление сухим и красивым. Шиноби, в преддверие зимы запасались теплым обмундированием, а мирные жители спешили закупить все необходимое для следующих трех месяцев. Занятия в Академии юных ниндзя и прочие учебные заведения начали свою работу совсем недавно, а это значило, что по вечерам по-прежнему можно было встретить слоняющихся туда-сюда беззаботных детишек, которые до сих пор не привыкли к учебному графику.

Пятый Хокаге сидел в своем кабинете спиной ко входу и задумчиво созерцал мирную повседневную жизнь вверенной ему деревни. Любимая ручка, подаренная ему когда-то одним из благодарных заказчиков из страны Птиц, и небольшой потрепанный блокнот, чьи страницы так и не коснулись чернила. Прошло уже больше трех лет со дня смерти Сарутоби Хирузена — наставника и старого друга нынешнего правителя деревни, но седой мужчина так и не смог с той поры написать ни книжки. Глубоко вздохнув, Джирая положил письменные принадлежности в боковой карман своей любимой красной жилетки и достал из другого кармана маленькую флягу саке. Двадцать первое ноября — день рождения Нагато, а старый саннин всегда помнил всех своих учеников и никогда не забывал выпить стопку-другую за их здоровье, которое подвергается опасности где-то в далеких странах.

— Даже тебя, мой последний ученик, — угрюмо прошептал Джирая, наблюдая за мирным полетом облаков. Три с половиной года назад Сарутоби-сенсей сказал ему, что именно его, старого извращенца, он никогда не пожелал бы поставить во главе своей родной деревни. Но, несмотря на волю умершего, совет Листа заставил отшельника вернуться в Коноху окончательно и принять предназначенный пост.

Вернувшаяся несколькими неделями после инаугурации Цунаде-химе, давняя боевая подруга Пятого, лишь укрепила мнение Джираи, что кто-кто, а ему этот пост занимать не следовало ни при каких обстоятельствах. Какой толк от Хокаге, если всю организаторскую работу все равно выполняет принцесса Сенджу, а он, один из сильнейших шиноби в деревне, не знает чем себя занять и изредка выступает на собраниях кланов или читает лекции в Академии?

"Никакой, черт бы меня побрал, — подумал Пятый и снова отхлебнул из фляжки. — Даже за двумя генинами усмотреть не смог".

Прокол трехлетней давности до сих пор не давал Джирае нормально спать. Два проклятых генина, самых слабых и неспособных в своем потоке смогли обвести вокруг пальца и его, и его бывшую сокомандницу, оставив "гордость и цвет" Конохи грызть локти да сосать лапу. Предоставленный Советом Листа отчет с полным списком проступков Двенадцатой команды заставил тогда еще пылающего гневом шиноби сесть на задницу. Общий убыток, с учетом замятых дел с убийствами и выплаченных компенсаций деревням, чьих шиноби стерли с лица земли Узумаки и Ли, составлял цифру, при виде которой один из самых богатых и успешных писателей в мире не смог вымолвить ни слова. Похищенная полная копия свитка Хокаге, чья ценность измерялась десятками тысяч рё, уничтоженные здания притонов и складов, украденные наборы снаряжения со складов и магазинов, оскорбленные и травмированные заказчики...

— Где же вы сейчас?.. — вопрос Пятого ушел в никуда.

Аккуратный стук привлек внимание Джираи именно в тот момент, когда дверь его кабинета открылась, а на пороге показалась Цунаде — верный друг и старый боевой товарищ. Хокаге слегка улыбнулся, внимательно подметив, что женщина снова немного перебрала и едва держится на ногах.

— Ты...то мне и-ик нужен! — буркнула куноичи и безапелляционно схватив главу деревни за рукав, потащила его куда-то в сторону выхода.

Что ж, может, рюмка-другая саке именно то, что нужно было старому шиноби в этот отвратительный вечер?

* * *

Предгорья туманной долины, что приютила в своем лоне знаменитую своим непоколебимым духом деревню Скрытого Облака, издавна слыли местом не просто опасным, а смертельным, жутким и таинственным. Сотни легенд и историй, что описывали живущих там чудовищ и призраков отпугивали многих путешественников.

К счастью, мне было глубоко наплевать на все это дерьмо.

Аккуратно переставляя ноги, чтобы ненароком не попасться в какую-нибудь из многочисленных ловушек шиноби, я медленно карабкался по скале. Проклятый камень то и дело грозил отколоться, а потому действовать надо было быстро, но осторожно. Один неверный шаг — и труды трех недель работы пошли бы насмарку.

Я лез, мысленно поругивая своего старого отца, который перед смертью умудрился оставить мне не только целую кучу долгов различным бандюгам, но и поведать полуфантастическую историю о спрятанном, якобы, им в молодости тайнике, что своим содержимым мог привести в восторг самого дайме. Килограммы драгоценных камней и горы золота — идиотская сказка. Но, к сожалению, расплачиваться с громилами, у которых мой пьянчуга-отец назанимал немереное количество денег, приходилось именно мне.

— Провались я на месте, если этот чертов клад действительно существует, — сквозь зубы прорычал я, из последних сил взбираясь на очередную узкую площадку. Будучи фермером с самого своего рождения, я не мог похвастаться особой силой и выносливостью, а потому это отчаянное приключение в поисках сокровищ за двадцать дней окончательно меня доконало.

Где-то вдалеке громко взвыл горный волк. С трудом переводя дыхание, я подумал, что за те несколько дней, проведенных мною в этих проклятых скалах, ни одна дикая сволочь даже на глаза мне не показалась. Мне! Еле переставляющему ноги куску мяса!

— Спасибо тебе, — прошептал я своему невидимому ангелу-хранителю. — спасибо...

Я не помню сколько часов продолжался мой идиотский подъем в эту дурацкую скалу. С виду не особо высокая, эта грыжа земной поверхности похитила весь мой и без того небольшой энтузиазм, а за ним — и порвавшийся рюкзак с едой, который канул куда-то во мглу проклятущего тумана.

Кажется, я питался какими-то травами и корешками, изредка встречавшимися в самых укромных трещинах грязно-серых скал. Спустя пару дней после потери рюкзака и еще две преодоленные скалы, я наткнулся на молодого козленка, видимо, отбившегося от старших. Во времена засухи, когда денег не было даже на самое необходимое, старший брат учил меня есть сырых мышей. Что ж, с уверенностью могу сказать, что полевка от горного козлика отличается незначительно...

* * *

Прошли еще три дня. Остатки мяса, которые я завернул в свою старую майку, уже окончательно сгнили, и теперь я снова без еды. С каждым проклятым часом, с каждой минутой я чувствую, что силы покидают меня. За эти три дня я едва преодолел четыре километра. Раны на моем уставшем теле не затягиваются и продолжают кровоточить. Боги, дайте мне лишь не умереть в этом всеми демонами забытом месте...

К концу дня я выбился из сил настолько, что просто рухнул с невысокой скалы прямо на каменистую почву. Неприятный хруст поведал моему едва работающему мозгу, что я сломал ногу. Было больно, но эта боль не могла сравниться с той, что терзала мой желудок. Казалось, само мое тело выворачивает себя наизнанку.

Я умираю, и это понятно даже застывшей рядом с моим лицом грязно-серой ящерице. Смотри, хладнокровная сволочь, через пару часов ты и твои собраться смогут обглодать то, что от меня останется.

— Ну что... — хриплю едва слышно, практически не двигая потрескавшимися губами. — рада?..

Ящерица не отвечает на мой вопрос, просто смотрит на меня, прямо в глаза, словно издеваясь.

"Нет в этих скалах никакого чертового клада, старик, — с горечью на душе подумал я, обращаясь к отцу. Впрочем, наша встреча будет не так уж и далека. — Ты снова обманул меня, отец. Зачем я поверил тебе?"

— За...чем... — повторил я вслух, стараясь дышать ровнее. Если уснуть раньше, чем Шинигами явится за мной, может, будет не так больно.

— Ну все, хорош!

Внезапно, яркий свет, пробиваясь сквозь вечный сумрак чертового тумана, бьет мне в глаза, ослепляя и выжигая остатки разума. Больно... больно...

— Блять!

Я буквально отшвыриваю от себя тело этого сраного неудачника, которое уже окончательно покинула жизнь. Информация, полученная из его мозга бурлила в моем разуме, а я судорожно пытался структурировать эти чертовы воспоминания. Особенно тяжело давались последний месяц жизни этого незадачливого фермера — к концу жизни он успел тронуться рассудком и отделить важные данные от судорожного бреда умирающего человека.

— Ну как? — Ли с легким налетом заинтересованности следил за тем, как я покачиваюсь из стороны в сторону и рычу от головной боли. Слава все демонам, что хоть остановил меня в тот момент, когда я готовился умереть смертью этого неудачника.

— Убежище должно быть в трех километрах к северо-востоку. Если поторопимся, успеем до заката телепортироваться обратно в убежище. — будь проклят Орочимару со своими тайнами и загадками!

"...сильнее тебя..."

— ... — неожиданная мысль, мелькнувшая откуда-то со стороны Ли, заставила меня встрепенуться. Нечеловеческий голос... Это был не человек.

— Что случилось? — пробасил Рок, смотря вслед за мной себе за спину.

Я прислушался и пустил по округе свою чакру, чтобы найти неожиданного гостя. Мысли, слова... их были десятки, сотни, но лишь одного из них я слышал четко и ясно.

"Будем надеяться, Би, — этот голос был силен и тверд как тысячелетний дуб. Даже отсюда я ощущал ту мощь, что льется из его обладателя. — Будем надеяться".

— Напрасно, — кровожадный оскал сам появился на моем лице, каменистая почва под моими ногами покрылась инеем, а йокай разлился по моим венам. Все само по себе, как десятки, сотни тысяч раз до этого. — Приготовься, Ли. Кажется, убежать мы не сможем.

Глава 2.

"Жизнь похожа на фиолетовый огурец.

Что? А почему бы и нет?"

Чоу, фокусник цирка многоуважаемого Эн-сана.

За полтора года до событий первой главы.

Порой нам казалось, что все вокруг — не более чем фантазия нашего больного разума. Адские тренировки и скудный паек, постоянные побои и непрекращающийся всепожирающий жар где-то в грудной клетке... Нет, не могло быть в мире такой боли. Не должны были жить на земле или на небе такие изверги, чтобы придумать подобную судьбу. Но они были.

Чон Джин называет нас счастливчиками. Ему, карой великого Императора, слепому инвалиду, и не снились ни наши жалкие объедки, ни те кучки солому в углу подземелий дворца. Мы не хотим ему верить, так как смутно помним и другую жизнь, вдали от земель Императора, но чем больше проходит времени, тем размытей становятся наши воспоминания.

В тот день нам разрешили охранять тридцать седьмого сына Императора во время его прогулки по дворцовому саду. Это означало, что впервые за долгие месяцы наши глаза смогут увидеть солнечный свет, а легкие — вдохнуть свежего воздуха. Ичия радовался как ребенок, скача взад-вперед и напевая какую-то милую бессмыслицу, а Чио с упоением рисовала что-то обломком уголька на стене и вслух размышляла о мудрости и щедрости Великого Шаня. Голоса подобострастия, что так естественны в этих землях, прочно укоренили в наших душах преданность, не зависимо от того, желали ли мы этого или нет. Кажется, это плохо, но мне было почти все равно, и я, забыв обо всем, веселилась вместе с братом и сестрой.

В тот так хорошо запомнившийся мне осенний вечер погода была особенно прекрасна. Изысканные очертания высоких фруктовых деревьев в нежно-персиковом свете заходящего солнца создавали для нас, не видевших ничего, кроме мертвых серых камней подземелий в течение длинных месяцев, невероятные и причудливые пейзажи хоть и чужого, но от того не менее прекрасного пейзажа. Наверное, за такую красивую картину нам стоило благодарить и теплый, почти нежный, как и на всех землях по эту сторону великих пустошей, климат, не губящих великолепие местной флоры колючими холодами. Даже склонив голову и бредя вслед за господином, которого нам приказали охранять, в позе древней старухи, я радовалась, полной грудью вдыхая аромат зеленой, как глаза моего любимого деда, травы. Такой простой, но вместе тем приятный запах дурманил не хуже множества наркотиков.

Гун, тот самый тридцать седьмой отпрыск хозяина, оказался достаточно добрым и милосердным сим-аном. Высокий и черноволосый, он производил впечатление человека, которому можно довериться. Несмотря на наши опасения, ни разу за всю трехчасовую прогулку рука гвардейца не ударила ни меня, ни брата с сестрой, а грубые слова и ледяное безразличие от многочисленной свиты можно было стерпеть ради драгоценных минут блаженства. Смешно, но, даже восседая на амер-тоне, он не гнушался даже перемолвиться с нами, грязными им-парами, несколькими фразами.

— Ты выглядишь бледно, — небрежно бросил он мне, но повернул в нашу сторону внутреннюю сторону ладони, — Неужели На-кар так редко выпускает вас на прогулки?

Вначале опешили все: и мы трое, и сама свита господина. Неслыханное дело, чтобы высокорожденный опустился до разговора с рабом. Но молчание могло стоить мне головы, а потому пришлось ответить, рискуя быть позже жестоко наказанной.

— Великий Император справедлив и милосерден, господин, — я отвечала тихо, но достаточно громко, чтобы Гун услышал мой голос. — Я искренне желаю служить и повиноваться его воле, ибо она священна и идет от Богов.

Не ответ на заданный вопрос, а пустая болтовня, принятая среди подданных Императора. И хотя сим-ан щедро даровал мне звук своего голоса и даже оказал доверие, повернув ладонь в сторону скрючившейся рабыни, нельзя было позволить себе отойти от вдолбленных плетями и дубинками правил.

Но и тут этот молодой красивый юноша удивил всех, позволив себе легкую усмешку. Ничего не стоящая в моих родных краях, здесь она могла означать столько, что голова шла кругом. Неуважение, пренебрежение, отвращение и так вплоть до откровенного вызова. Я застыла в ужасе, позабыв об аромате природы, ибо всего тремя фразами тридцать седьмой сын На-кара, Серебряного Льва, сумел повергнуть в шок всех присутствующих. Вельможи и военные чины едва слышно зашептались, хмуро посматривая в сторону одного из потенциальных наследников трона, а мы с братом и сестрой замерли на месте в своих сгорбленных позах, боясь даже пошевелиться. Наверняка все слова Гуна были бы вскоре переданы Императору, такова уж жизнь высоких господ, которые и дня не могут прожить без своих интриг и тайн. Об этом нам как-то рассказал Чон Джин тихим, почти неразборчивым шепотом со старческим кряхтением.

— Действительно, желания Великого Шаня абсолютны для смертных слуг Богов, — произнес наконец молодой господин, отщипывая одну ягоду от грозди винограда на своем столике, что находился на голове амер-тона, и сосредоточенно начиная мять ее пальцами. — Но разве вас можно назвать их преданными слугами, уроженцы дальней стороны великих пустошей? Я слышал, что из-за своенравия и непокорности вас, им-коров, приходилось уничтожать. Человека за человеком, всех мужчин и женщин, захваченных на южном побережье. Всех, кроме вас троих.

Меня била дрожь, а ласковый ветерок внезапно показался пронизывающим до самых костей. Зачем, к чему этот высокорожденный заговорил с нами о событиях семилетней давности? Мне неведома воля сим-анов и их тайны. Но старик Чон постоянно говорил, что нам, низшим псам, ничего хорошего от них никогда не будет.

Тем временем, господин Гун раздавил виноградинку и кинул остатки в лицо своему стражнику.

— Идите прочь, — прикрикнул он, обводя взглядом свою свиту. — все до одного! Я желаю говорить с чужеземцами об их землях, и не вам слушать это!

Мужи и женщины в красивых дорогих одеждах начали низко кланяться и поспешно удаляться в сторону дворца, боясь еще больше рассердить господина. Видимо, суровый нрав отпрыска Императора был хорошо известен его приближенным, и те не пытались даже перечить сим-ану.

Когда последний стражник, громко бряцая оружием, скрылся в тени внутренних помещений, об мою голову ударилось что-то маленькое. Недоумевая, я забыла об осторожности и слегка приподняла голову от земли.

— Ешь.

На траве, блестя на солнце налитыми спелыми боками, лежала маленькая гроздь винограда. Пять или шесть ягод манили своим цветом и запахом, а мой рот мгновенно заполнился слюной от близости такого недосягаемого прежде лакомства. Но жизнь важнее полного желудка. А потому я резко упала лицом в землю и довольно громко произнесла:

— Господин Гун, прошу, не стоит искушать червя полетом в облаках. Я недостойна есть даже грязь с ваших ботинок и не смею смотреть в сторону вашего стола. Позвольте...

— Я сказал — ешь.

Я не видела ничего, кроме сырой травы, но в тот миг мне показалось, что вот он, высокорожденный сим-ан в золотых одеждах строго смотрит на меня и любовно поглаживает рукоять ятагана. Мне было страшно от мысли, что сейчас, не провинившись никоим образом, я могла умереть лишь по случайной прихоти сына Хозяина.

И тут на мое плечо легла мягкая, теплая рука.

— Я хочу, чтобы вы были сыты, когда мы начнем беседу.

Меня зовут Юрия Матсутари. И именно с этих слов началась моя история.

* * *

Текущее время

— В этих горах всегда было чертовски холодно, чертовски темно и чертовски... хреново, одним словом. Довольно красиво, спору нет. Все эти снежные пики, унылые завывания ветра, да еще и четырехметровые волки с их небесно-голубым густым мехом. Короче, не могу сказать, что буду скучать по тем местам, хотя находиться в лагере порой было немного интересно.

— А что вы скажете о самом режиме внутри лагеря?

— Хм... Смотря что вы хотите услышать.

— Абсолютно все, что вы сочтете нужным поведать.

— Ну... Что тут рассказывать? Тренировки, конечно, очень жесткие. Даже для моего отряда было действительно тяжело привыкнуть к такому ритму, а ведь мы, если помните, воевали в подполье тогда, во время свержения узурпатора. Но все эти новые пищевые добавки и уколы проявили себя довольно быстро: первый уровень подготовки мы все сдали уже через месяц. А дальше все пошло как по маслу.

— То есть вы находите курсы тренировок слишком легкими?

— Нет, конечно, поимей вас коза! Дрючили нас нормально, зам мой, например, вообще две недели спать не мог — все в сортир ходил по ночам. Желудок у парня не справлялся со всеми этими прыжками и полетами. Остальных тоже, каждого по-особенному, колбасило уровня до третьего. Непривычно и страшно, сами понимаете, когда не понимаешь, что с твоим собственным телом происходит.

— Ясно, Тахо-сан... А как насчет самих препаратов? Они вызывали какие-то проблемы в организме или?..

— Я вас понял. Ну, не могу сказать, что не было каких-то неприятных эффектов. Поносило, кровь там из ушей текла. Ногти трескались от малейшего прикосновения, волосы седели у многих... Да много всего! Глаза, если вы заметили, вообще в херню какую-то превратились. Ну а серьезных трудностей не случалось почти — мои парни быстро привыкли к подобному дерьму.

— Прекрасно, просто чудесно... Ну, и последний вопрос: как вы оцениваете результаты?

— Так... это, вы же уже проверяли нас!

— Нам было бы интересно узнать ваше собственное мнение насчет приобретенных способностей.

— Мое мнение, значит, да? Ха, боюсь, мои слова лишат вас слуха, доктор-сан! Но если вы настаиваете...

Тахо, капитан третьего отряда пехотных легковооруженных войск Страны Весны, встал со своего места. Свет, лившийся изо всех окон внутреннего помещения дворца давал любому постороннему прекрасно разглядеть этого высокого и статного мужчину средних лет в потертом плаще с откинутым капюшоном, под которым можно было разглядеть простую синюю рубашку навыпуск и свободные льняные брюки. Подпоясанный каким-то обрубком веревки и обутый в легкие сандалии, солдат производил бы впечатление простого жителя нижней части большого города, не особо зажиточного, но вполне обеспечивающего собственную жизнь. Однако маленький серебряный значок-заколка в форме изогнутой ветви цветущей сакуры, приколотый на воротник рубашки ненавязчиво выдавал знающему человеку своего владельца, как командира отборного отряда опытных солдат.

— Сомневаюсь...

Тахо поднес правую руку на уровень глаз и стал с наносным интересом разглядывать свои мазолистые, покрытые пятнами от копоти ладони.

— ...что это...

Затем, мужчина аккуратно положил свою руку на поверхность крепкого дубового стола, что был толщиной с человека. Легко, не резко, словно поглаживая любимую кобылу по боку.

— ...можно назвать нормальным.

В одно мгновение узлы мышц предплечья и ладони резко налились кровью, вспухли и словно взорвались силой. Двигая одними выпрямленными пальцами, капитан за один миг выдрал из крепкого дерева большой кусок и через секунду без особого усилия сжал ладонь. На поверхности эмалированного стола осталось лишь семисантиметровое углубление с ровными краями в форме человеческой ладони.

— Но мне это нравится.

Тахо медленно, явно наслаждаясь собственной силой, разжал кулак. И, подхваченная легким сквозняком, гулявшим по помещению, перемолотая в пыль древесина закружилась вокруг ухмыляющегося капитана.

— Ну и чудесно, друг мой! — обрадованный короткой демонстрацией, медик удовлетворенно захлопал. — Раз уж все так прекрасно, то на ближайшие три дня вы полностью свободны. Можете отдыхать, встретиться с семьей, а в случае чего вас найдет почтовый ястреб.

Капитан ухмыльнулся, в душе радуясь не столько за себя, сколько за подчиненных. Уставшие после длительного курса обучения, его ребята как никогда нуждались в этом долгожданном отдыхе.

— Спасибо, — коротко ответил мужчина и, поклонившись, спешно удалился из зала, едва не срываясь на бег от нахлынувшей на него радости.

Как только дверь за солдатом закрылась, профессор Икисаги устало вздохнул и, достав из кармана невычурной серой куртки сигарету, с удовольствием чиркнул зажигалкой и выдохнул первое облачко дыма.

— Весьма впечатляет, Икисаги-сан, — раздался молодой мужской голос позади откинувшегося на спинку стула пожилого медика.

— Я рад, что вы довольны результатом, Такимичи-сама, — спокойно отозвался сидящий, не поворачивая голову в сторону нового собеседника. В голове этого человека роились мысли, на обдумывание которых нужно было потратить эти минуты, предназначенные для пустых придворных разговоров.

Шаги, отмеренный стук каблуков по отполированному мраморному полу, становились все ближе, пока не прекратились прямо за спиной старика.

— Скажите мне, Икисаги — сан, как вы оцениваете результат своей работы? — холодный голос, растягивающий слова, разбился о стену сосредоточенности медика.

— Три тысячи чудовищ, наркоманов с навыками лучших воинов, преданных псов ее величества королевы Юкиэ, — выплюнул старик, бросив полный презрения взгляд в сторону молодого дворянина, в чьих руках была невероятная власть и могущество. — Я хотел создать лекарство, а не этих тупых монстров, Такимичи-сама.

— Печально, что вы так низко оцениваете свою работу, — с наигранным сожалением покачал головой мужчина, задумчиво почесав короткую козлиную бородку. — Но...

Стук сердца, биение жизни, что течет в венах человека, даря ему величайший дар — жизнь. Лишь сейчас, проведя тысячи проверок и тестов людей, принимавших полученный им препарат в течение многих месяцев, Икисаги начал понимать, что на самом деле ему удалось сотворить. Не вылечить заразу, а залить ее в пробирку, исказить против воли Богов, а потом отравить ею тысячи людей, дабы сотворить монстров, единственной целью которых была смерть и разрушение.

— ... формула препарата уже создана, и, на самом деле, мы в вас больше не нуждаемся, — спокойным, издевательски-утешающим тоном произнес Йосу и похлопал старика по подрагивающему плечу. — Если хотите, можете усовершенствовать ее, чтобы заглушить муки совести. Мы благодарны вам и вашим трудам, поэтому вы вольны делать что угодно, Икисаги — сан, но не смейте саботировать мой труд, на который так надеется королева.

И, мазнув краем темного кимоно по плечу медика, мужчина начал удаляться в ту же сторону, куда несколькими минутами раньше ушел капитан отряда усовершенствованных солдат страны Весны.

— Мне нужно еще десять тысяч воинов, профессор, — выкрикнул чиновник, уже находясь в дверях. — Не подведите меня!

* * *

Ветер, кажущийся почти штормовым от скорости бега, бил в лицо двум людям, несшимся впереди огромного, в несколько сотен человек, отряда шиноби Облака. Одним из них был известный на весь мир своей скоростью, мощью и горячим характером сорокалетний Раикаге. Седые волосы до плеч, заплетенные в тугой узел на затылке, небольшая аккуратная бородка и усы, а также знаменитые наручи из чистого золота помогли бы почти любому человеку на свете узнать этого сильного и своевольного лидера суровых воинов страны Молнии.

Но, как это ни странно, в этот момент Эй меньше всего был похож на самого себя, каким он запоминался большинству союзников и врагов. И виной всему был второй человек, бежавший рядом с ним, плечом к плечу. Точнее... вторая.

— Мама, умоляю тебя, вернись обратно, я сам поговорю с Би, он обязательно все поймет! — ревел во всю мощь легких каге, жестами, мимикой и голосом больше напоминая провинившегося ребенка. — В конце концов мы братья и сможем...

— Захлопни рот, засранец, у меня от тебя уже голова болит, — рыкнула в ответ женщина.

Наверное, любой человек, когда либо встречавший Омегу на всю жизнь оставался либо безответно влюблен в эту невероятную женщину, либо до конца жизни громко рыдал от страха при каждом раскате грома. Высокая, полная в большей степени, чем это привычно многим, с острым взглядом ярко-желтых глаз, эта пожилая дама была одета в старомодный боевой доспех, плотно обтягивающий выдающуюся грудь и другие выступающие части тела.

— Но мама, я...

— Если бы ты следил за языком, малыш Би не совершил бы такую глупость как бегство из деревни! — гаркнула Омега, отвешивая сыну могучий подзатыльник, от которого мужчину едва не впечатало в скалу. Довольная своим ударом, пожилая женщина продолжила свой бег на немыслимой для человека ее комплекции скорости. — В наказание я запрещаю тебе заниматься в тренажерном зале на месяц!

— Но я Раикаге!.. — попробовал было возмутиться мужчина, но новый подзатыльник подавил его попытку на корню.

— Два месяца, и никакого секса с женой, засранец! — припечатала Омега, возмущенно вскинув голову с седыми дредами. — А теперь шевели своей черной задницей и беги за малышом Би!

И вот, уперев стыдливый взгляд в землю и согнув гордую мускулистую спину как древний старик, гордый и могучий Раикаге устремился вперед, подгоняемый злым взглядом Великолепной Омеги — жены Третьего Раикаге.

Громогласный топот пяти сотен шиноби, отправленных в погоню за двумя бежавшими джинчурики сотрясал Туманные ущелья, отпугивая все живое на многие километры вокруг. Напряженные до предела и сомневающиеся в своих действиях мужчины и женщины бежали вслед за своим лидером, проматывая в умах сотни и тысячи техник для задержания беглецов.

— Смотрите! — воскликнул вдруг кто-то, привлекая всеобщее внимание.

Всего в нескольких километрах от находившегося впереди всех Раикаге, за скрюченной, как коготь неведомого зверя, горой, внезапно заалела яркая вспышка света. Будто закатное солнце, нечто осветило силуэт каменного пика, но лишь для того, чтобы в следующее мгновение взорваться оглушительный взрывом, буквально разнесшим несколько земных исполинов в пыль.

— Это Бомба Хвостатого, — угрюмо констатировал факт Эй и, расплывшись серебристой молнией, рванул в сторону недавнего взрыва.

Раикаге мчался напрямик, пробивая скалы своим заряженным до предела чакрой молнии телом, и мысленно матерился на своего непутевого названного брата за такую выходку. Зачем, против кого он мог использовать такое сумасшедшее дзютсу?! К сожалению для самого Раикаге ответ напрашивался сам собой: против немыслимо сильного противника. Но кто, кто, во имя всех Богов, мог встретиться его брату в этих безжизненных ущельях?

Прошло не больше пяти секунд, прежде чем сквозь завесу пыли и каменного крошева мужчина увидел гигантскую фигуру Восьмихвостого биджу. Максимальная форма джинчурики его брата ревела и размахивала своими руками и щупальцами во все стороны, разбрасывая камни и даже целые скалы, словно сражалась с невидимым противником. Раикаге скрипнул зубами и, направив побольше чакры в ноги, прыгнул, мгновенно оказавшись всего в нескольких метрах от отвратительной головы чудовища.

— Би!!! — изо всех сил заорал Эй. — Остановись, какого черта...

— Осторожнее, брат!!! — внезапно выкрикнул демон, выкинув несколько щупалец влево от зависшего в воздухе каге. Глухой удар, чей-то крик, и вот какая-та невообразимая сила отшвыривает могучего шиноби вниз. Не успев оправиться от удивления, Раикаге не смог сгруппироваться и камнем рухнул на землю. Броня из чакры молнии задрожала, но спасла своего владельца от неминуемой гибели.

— Что за... — не успел мужчина подняться на ноги, как его настиг новый удар, в этот раз вполне определенный. Выставленный вовремя наруч сверкнул градом искр, и Эй вновь оказался на земле, придавленный невероятной силой удара... меча?

Да, стискивая рукоять обоюдоострого клинка всего одной рукой, над мужчиной стоял массивный молодой парень. Черные растрепанные волосы закрывали его лицо, но не рот — оскаленную ухмылку пожелтевших зубов. На неожиданном противнике Раикаге были словно намотаны полосы темно-серой материи, практически полностью закрывая владельца.

— А ты еще кто? — рыкнул Эй и взорвался чакрой молнии, надеясь испепелить неизвестного наглеца на месте. Но тот, казалось, даже не отреагировал на атаку противника и с еще большей силой надавил на меч. Плечо стокилограммового Раикаге хрустнуло от ненормальной силы этого незнакомца, и тут мужчина осознал, что на него с братом напал кто-то, чья сила вполне может считаться с его собственной.

— Ррра!

Кулак Би понесся к зажавшему Раикаге незнакомцу, грозя разнести атакующего в клочья. Но, за секунду до попадания, гротескную лапу Восьмихвостого словно обмотали тысячи светящихся нитей и... растворили ее чуть выше локтя. Потерявшая форму йокай хлынула вниз, и незнакомец словно нехотя отпрыгнул от практически беззащитного Раикаге, с немыслимой скоростью оказавшись на склоне ближайшей горы.

Давление прекратилось и Эй было с облегчением схватился за сломанную руку, как первая порция демонической чакры капнула на его ногу, в тот же миг начав растворять человеческую плоть.

— Дьявол! — воскликнул мужчина и в одно мгновение запрыгнул на плечо уже отрастившего нувую руку Би. Оба часто и рвано дышали, жуткая сила этого незнакомца уже успела помять обоих. — Что за чертовщина тут твориться, Би?

— Сам бы хотел я это знать, — выплюнул джинчурики. — что это за хрень, вашу мать. Они напали внезапно как падлы, за пару секунд подпалив мне патлы. Будь осторожней братан, не то поубивают нас обоих к херам.

"Это было ужасно", — флегматично подметил сам демон.

— Подожди, "они"?

Словно в ответ на его вопрос, вокруг до сих пор сверкающего чакрой молнии тела Раикаге начали появляться уже знакомые нити чакры, в мгновение ока растворившие знаменитую броню Четвертого.

— Значит, вы знаменитые Эй-Би? — раздался насмешливый голос над плечом мужчины, и Эй без промедления рубанул кулаком назад, намереваясь пришибить противника в сером. Но, к его удивлению, хозяином голоса оказался совершенно другой человек. Высокий, хоть и не как его, наверняка, напарник, молодой парнишка с изуродованным шрамами и сетью неизвестных печатей лицом и ярко-красными глазами цвета крови с вертикальным зрачком. Новый противник не стал даже уклоняться от удара Раикаге, а просто поймал массивную руку раскрытой ладонью, в тот же миг лишив кулак мужчины всей заряженной чакры.

"Да что за черт?"

— Тебе этого не стоит знать, протеиновый высерок, — усмехнулся неизвестный и резким ударом ноги скинул мужчину с плеча демона.

— Братан!!! — взревел Би и кинулся было ловить старшего брата, но внезапно по телу джинчурики словно прошел разряд молнии.

— А теперь, — кровожадно оскалился незнакомец со светлыми волосами, от чего его лицо стало еще более уродливо. — пора баиньки.

Парень поднял руки, с которых свисали десятки тысяч едва видимых нитей его собственной, смешанной чакры человека и биджу. Волны силы отозвались на внутренний зов хозяина и в одно мгновение обвили исполинское тело одного из могущественнейших биджу. На секунду воцарилась давящая тишина, в которой были слышны лишь ругательства очухавшегося Раикаге и кряхтение парализованного Восьмихвостого.

— Ли! — Наруто повернулся в сторону подавшегося было в сторону Раикаге напарника. — Не время для развлечений. Я нашел, что хотел, а Орочимару теперь можно послать.

Брюнет зло топнул ногой, от чего по спекшейся земле прошла сеть широких трещин, но внял словам Узумаки и в мгновение ока оказался на другом плече демона, держа на плече неизвестно когда захваченную Нии Югито. Нити чакры, повинуясь мысленной команде блондина обвили одну ногу Рока и талию находящейся в обмороке девушки.

— Нет, Би!!! — взревел ошарашенный Раикаге, спеша как можно быстрее добраться до брата и пленивших его неизвестных.

— Техника Переноса! Киндзютсу: Подавление! — воскликнул блондин, создавая две техники одновременно. Руки мелькнули в серии печатей, и в следующее мгновение фигуру Восьмихвостого объяло полупрозрачное белое пламя.

— Би! — направив максимально возможное количество чакры в ноги, Раикаге со скоростью молнии бросился на помощь к брату, но считаные доли секунды помешали ему настигнуть похитителей.

— Пока, качок! — издевательски бросил блондин, и через миг пара преступников вместе с рычащим демоном вспыхнули в уже ставшем ярким пламени, чтобы тут же раствориться в технике пространственного перемещения.

Ба-бах! Разогнавшись, Эй со всей дури врезался в ближайшую гору и проделал новую просеку в искорёженных Туманных ущельях. Дрожа и не веря своим глазам, мужчина широко раскрытыми от шока глазами смотрел в то место, где всего секунду назад был его брат.

— Нет... — прошептал он одними губами. Словно в трансе он прокручивал события последней минуты, словно вырванной из какого-то ночного кошмара. Шиноби, на которых не действует чакра, сила и скорость, превышающая даже его собственную, похищенный брат.

— Что тут случилось, сынок?! — кричала только что приземлившаяся неподалеку Омега, тряся мужчину за плечи. — Где Би?!

Его.

Брата.

Похитили.

— НЕ-Е-ЕТ!!!

Глава 3

Разбег.

"Ради вас я пойду на что угодно, дети мои".

Эн-сан.

Спустя месяц после похищения Киллера Би и Нии Югито.

События развивались слишком быстро. Мы уже не могли помешать тому, что разгоралось в горниле политики мира шиноби.

Я сидел под могучим раскидистым дубом в нашей фамильной роще и наслаждался последним спокойным деньком перед серьезной операцией ранга S. Легкий осенний ветерок словно сочувствовал мне, не задувая за воротник, а местная живность тихо, не издавая лишних звуков, бродила или летала где-то в другом месте, подальше от моих тяжелых мыслей. Облака... как я завидую вам, таким далеким и безмятежным. Почему именно такому лентяю как я нужно участвовать во всем дерьме, которое зарождается в нашем беспокойном мире?

Я мысленно перебирал события последних недель, стараясь выстроить логическую цепочку и найти все причинно-следственные связи. Слишком много громких и важных вещей произошло за такое краткое время, и ни я, ни другие люди, задумавшиеся над происходящим, не могли не заметить это. Нападение неизвестных преступников на Скрытое Облако, случившееся месяц назад, сильно ударило по сложившемуся хрупкому балансу деревень. Даже последний дурак не мог отрицать, что опасность, возникшая после исчезновения двух джинчурики Облака и нашего носителя Кьюби, была слишком высокой. Мощь и опасность, которые представляли собой демоны, была одной из основополагающих мира, так как ничтожные единицы людей могли хотя бы приблизиться к силе Хвостатых. План, воплощенный много лет назад Первым Хокаге оправдывал себя целиком и полностью — ни Вторая, ни Третья мировая война не вылились в настолько же крупномасштабные военные действия, как было во времена Первой. Демоны и их носители были гарантом безопасности, силой, из-за которой никто из противоборствующих сторон не решался начать настоящую войну, которая, если произвести грубые подсчеты сил всех шиноби пяти деревень, опустошила бы мир в кратчайшие сроки.

Именно поэтому, даже если в Скрытом Листе Девятихвостый не был одной из основных боевых единиц в силу своей неопытности и странных интриг высоких лиц, охвативших всю деревню, то власти страны Молнии последние несколько лет делали ставку именно на своих демонов. Нии Югито и Киллер Би были наиболее подготовленными и сильными из ныне живущих джинчурики и занимали не последние места в военных советах своей деревни.

Конкуренцию им могли составить, пожалуй, лишь джинчурики камня, но нестабильность и непредсказуемость демонической йокай, индивидуальной для каждого чудовища, и внутренние разногласия в деревне не давали Четырехвостому и Пятихвостому в полной мере показать свой потенциал. Именно поэтому сила этих носителей не является в полной мере ощутимым доводом Камня в любых спорах. Цучикаге, каким бы выжившим из ума стариком он ни был, держал при себе джокеров, темных лошадок, которые могли оказаться кем угодно.

Да и вообще, если проанализировать всю имеющуюся у Листа информацию, за исключением Кьюби, Хачиби и Некоматы ни один демон не появлялся "на людях" уже больше семнадцати лет. Я мог лишь предполагать, что это связано с каким-то тайным соглашением между деревнями или еще чем-то. С другой стороны, цифры выглядят до невозможности подозрительно — именно семнадцать лет назад, немногим позже нападения Кьюби на Лист, на миссиях или в других местах погибли пять джинчурики Тумана, Камня и Песка. Таким образом, все существующие в данный момент носители были младше двадцати лет, за исключением Киллера Би. Странно...

Как бы то ни было, итогом всей этой сумятицы стала через чур уж активная мобилизация всех сил Облака, изо всех сил пытавшегося хотя бы в некоторой мере восстановить свой военный потенциал. На это, естественно, сразу же отреагировали остальные Скрытые деревни, отзывая шиноби с заданий и создавая плацдарм для возможных боевых действий. Попытки решить все дела миром буквально разбились о железобетонную упрямость и ярость Четвертого Раикаге, который в порыве гнева раскидывался ультиматумами и угрозами во все стороны, словно был готов в одиночку противостоять всему миру. Даже собрание Пяти Каге, произошедшее по инициативе нашего извращенца Джираи, не привело лидера Облака в чувства. Я сам убедился в бесполезности переговоров уже через минуту после того, как Раикаге зашел в зал, снеся по пути половину стен Дворца Мифуне-сама — лидера самураев страны Железа, которая во все времена сохраняла нейтралитет.

Масла в огонь добавляли и тревожные слухи об активизировавшейся группе отступников, называемых Акацуки — преступники ранга S, в чей состав, по данным разведки, входил и Учиха Итачи, чертовски сильный миссинин, печально известный убийца своего собственного клана и бывший когда-то одним из наиболее вероятных кандидатов на пост Хокаге, после отставки Четвертого. В последний год ими было совершено по меньшей мере семь нападений на различные базы Пяти Скрытых деревень и двадцать атак, направленных на высокопоставленных чиновников и даже дайме. Подобной наглости не хотели терпеть ни деревни шиноби, ни правители стран. Поисковые отряды и карательные миссии на все известные места сбора разномастных преступников проводились с завидным постоянством, но не приносили плоды. Акацуки были либо невероятно хорошо замаскированной и организованной группировкой, либо самыми везучими подонками на свете, так как все поисковые миссии последнего года не дали ровным счетом никакого результата. Ни имен, ни другой важной информации об этом сборище дьявольски сильных говнюков...

Дело шло к войне, и никто, включая меня, не мог этого не признать.

Именно в этот момент Пятых Хокаге, заключив тайное соглашение с Четвертым Казекаге, решил предпринять действия по предотвращению открытых военных конфликтов. В качестве цели наши лидеры выбрали тех преступников, по чьей вине исчезли джинчурики Облака. Были ли это Акацуки или же совершенно иная группировка террористов, никто так и не смог узнать доподлинно, хотя предположения стоили все, кому не лень. В нашем мире было немного шиноби-отступников достаточно высокого уровня, чья сила смогла бы так нагло и легко одолеть Четвертого Раикаге. Подсказками к решению этой проблемы могли служить лишь те крохи информации, что просочились к нам через секретные информационные каналы. Во-первых преступники использовали совершенно необычные техники боя, а также пространственные дзютсу, противостоять которым не смог даже такой опытный и сильный шиноби как Третий Раикаге, считающийся одним из быстрейших во всем мире. Во-вторых, сенсоры из поисковой группы Облака четко прочувствовали нечеловеческую чакру, принадлежавшую незнакомым им шиноби. В-третьих, их было двое. Кто-то гадал, другие рвали волосы на голове от бессилия, но полная картина выстраивалась только у Листа...

Наша миссия начинается завтра. Миссия по нахождению и поимке одного из трех великих саннинов, который, по докладам разведки, был связан с бежавшими три года назад Наруто Узумаки и Роком Ли. Отступники такого низкого уровня были настоящим позором для листа и тяжелым ударом по репутации деревни. Оба этих преступника стали известны еще во время нашего первого экзамена на чунина, показав неожиданный уровень силы и зашкаливающую жестокость.

А Орочимару, если верить небрежно оброненным словам Джираи-самы, находился под наблюдением Конохи едва ли не с самого своего побега из деревни. Зачем и для чего наш Хокаге и вся верхушка деревни оставляли такого безусловно опасного преступника на свободе, было неизвестно, хотя я и предполагаю, что это непосредственно связано со стратегически важным значением этого безумного змея — согласно полученной от Пятого информации, половина живущих на свете беглецов и отступников шиноби находились и пригревались под боком у Орочимару. Опасно, спору нет, но гораздо удобнее знать, что все ядовитые змеи сплетены в один клубок, чем искать их по всему миру. Благодаря подобной политике Листа, завтрашним вечером я, во главе одного из пяти отрядов шиноби Конохи, отправленных на миссию, объединю силы с пятнадцатью чунинами и джонинами Песка, чтобы уже послезавтра произвести захват Орочимару и его приспешников.

Я усмехаюсь своим мыслям. Звучит просто и не хлопотно, но эта операция подготавливалась больше двух недель. Я и мой отец были основными мозгами в выстраивании плана и расставлении ловушек для беглого саннина. Ложная информация, пущенная в теневой мир, подкупы и фиктивные операции сделали свое дело — Орочимару заинтересовался якобы транспортируемым артефактом Мудреца Шести Путей, и буквально на глазах наших шпионов засел в своем основном убежище в Стране Травы. По приблизительным и необработанным данным в его подчинении находилось больше сотни шиноби, но хорошо натренированные и слаженные отряды Суны и Конохи должны были сломить любое сопротивление и отрезать все пути к бегству. С нами двадцать джонинов, я, в качестве лучших мозгов Конохи, носители геномов, опытные стратеги, прошедшие не одну войну, и, в конце концов, сами лидеры деревни. Казекаге и Хокаге были страшной ударной силой, и даже я не мог представить противника, который мог бы одолеть нашу группу в силовом столкновении. Но...

Раикаге был побежден всего за несколько минут, а сильнейшие джинчурики похищены и обезврежены всего двумя преступниками. Я знал, я чувствовал, что история, которая началась в Облаке, не закончится тривиально. За всеми этими делами стоит что-то, чего я боюсь и опасаюсь. Слишком много неизвестных в этом уравнении, при кажущейся простоте.

— Как же это проблемно...

* * *

— Будьте осторожны.

Напутственная речь Хокаге должна быть длинной, состоять из кучи эпитетов и иных речевых оборотов, дабы поднять боевой дух воинов. Лидер должен рвать глотку, брызгать слюной и потрясать могучими кулаками, чтобы в душах его людей загорелся огонь борьбы и жажда битвы. Он должен...

Хокаге должен многое из того, чего ожидают от него такие как я. Многое, и в тысячу раз больше этого.

— Как скажете, Хокаге-сама.

Я кланяюсь, прижимая руку к перебинтованному боку, и бегу прочь, поддерживаемый кем-то. Кто-то когда-то сказал, что долг Каге состоит в оправдании надежд прошлого, настоящего и будущего. Что ж, теперь, будучи уже достаточно взрослым для собственных крупных выводов, я понимаю, что этот "кто-то" был просто дураком.

Ничего не идет так, как запланировано, это прописная истина нашего мира. И сейчас, устало прокручивая в голове план атаки, я в полной мере понимаю всю чудовищную правду этих слов.

Вся стратегия и тактика полетели к черту с самого начала миссии. Неожиданная атака мутантов, выращиваемых Орочимару, случившаяся через два дня после отбытия наших отрядов из Конохи, унесла жизнь нашего сенсора. Шиноби из клана Яманака просто не вовремя использовал технику переноса души и оказался полностью беззащитным в тот момент, когда его товарищи были связаны боем. Это событие сильно отразилось на нашем боевом духе — если нападения и схватки начались так рано, то не исключено, что Орочимару с самого начала знал о нашем плане. Но механизм задания был уже запущен, а важность его была через чур высока, поэтому мы не стали прерываться и продолжили путь.

Через два дня, в назначенном месте встречи с ударным отрядом из Суны, нас ожидал еще один неприятный сюрприз. Вместо Казекаге к нам присоединилась его старшая дочь Темари, знакомая мне еще со времен экзамена на чунина. Сильная и стерва была именно тем типом женщины, с которым я не хотел связываться ни под каким предлогом, но приказ Хокаге был неоспоримым — вместе с этой дамой мне нужно было составить стратегию по эффективному взаимодействию, в то время как единственный в мире мастер Золотого Песка был занят черт знает чем. Ни объяснения такой замены, ни извинений дождаться нам так и не удалось.

На следующую неделю судьба словно решила дать мне и всем остальным немного отдохнуть. Никаких схваток, только быстрый темп передвижения и слегка расслабленные мысли о предстоящем противостоянии с одной из крупнейших преступных группировок.

В эти короткие дни я впервые в полной мере ощутил то, что на самом деле значит командовать людьми. Несмотря на все свои таланты и умения, так ценимые Пятым, мне было всего семнадцать, и никому в голову не приходило делать меня командиром в серьезных миссиях. Мелкие и не самые опасные задания, на которых я руководил другими шиноби, зачастую такими же еще сопляками, да члены семьи Нара лишь развивали во мне те качества, которые в будущем должны были помочь мне спасти как можно больше жизней и любой ценой выполнить вверенную мне задачу. Но теперь под моим командованием были опытные и сильные шиноби, на фоне которых я сам себе казался неоперившимся птенцом. Как мне поступить, если в какой-то момент самообладание изменит мне? Если противник окажется слишком сильным даже для нашей команды, состоящей из элитных бойцов двух деревень? Я строил догадки и пытался убедить самого себя, что подобного случиться не может в принципе, но слишком свежо было воспоминание о тех монстрах, что напали на нас несколькими днями раньше. Бешенные и сильные... Моя интуиция кричала об опасностях, которые поджидают нас впереди, и я доверял ей все больше с каждым сделанным шагом.

Мы бежали навстречу своей судьбе, которая толкала нас к врагу, что сильнее всех, с кем мне приходилось иметь дело. И мне, если быть откровенным, было страшно от собственных предчувствий.

Темари и остальные, как это ни странно, не разделяли моих опасений. Ситуация на международной политической арене была делом Каге и Дайме, а нам, простым бойцам, нужно было только драться.

— Я доверяю своему Каге, мальчик из Конохи, — усмехнулась как-то дочь Казекаге в ответ на мои переживания, и в этот момент ее глаза блеснули металлом. — Он решает, кого Скрытый Песок считает врагом, а кого — временным союзником. Мое дело — убивать первых и следить за вторыми. Все просто, и не нужны даже твои хваленые мозги, чтобы понять это.

Когда-то давно, в кажущемся сейчас таким далеким детстве, мама рассказывала мне сказки о подвигах, совершенных легендарными куноичи. Женщины, по моему глубокому убеждению, которое я перенял от отца, подходили разве что для ведения хозяйства, да воспитания детей. Их тела, как правило, слабее мужских, да и вообще, не дело бабе, которая должна рожать, бегать по полям сражений и проливать кровь. Даже у животных именно самцы являются защитниками стаи. Но те женщины, чьи имена подвигами были высечены в истории, были, возможно, действительно стоящими воинами, на которых можно было положиться как на боевого товарища.

Скорее всего, наваждение, которое охватило меня с того памятного разговора с Темари, было вызвано именно детскими воспоминаниями и сказками. Из всех встреченных мною девушек, она, как я считаю, больше всего подходила своему званию шиноби. Сильная, смелая и стерва. Бурлящая смесь качеств, от которых меня то бросало в холодный пот, то распаляло до жара бешенства. Хех...

Может, именно из-за этого мне не повезло влюбиться в нее?..

Поначалу это походило на бред. Мы ссорились, ругались, попутно составляя планы атаки и маневров, а затем расходились в разные стороны, преисполненные чувства собственного оскорбленного достоинства, но только для того, чтобы уже через десять минут вновь пересечься с глазу на глаз. Это могло случиться у костра, где готовили походные пайки, около палатки Каге или в любом другом месте. Мы злились, бросаясь страшными словами и угрожая друг другу расправой. Не знаю, что на меня нашло тогда. Казалось, все хладнокровие, не покидавшее мой разум ни на секунду, просто испарялось, как только эта светловолосая пигалица появлялась на горизонте. По сути, все время, что мы не тратили на сон, я и Темари проводили вместе, ругаясь и посылая друг друга по разным адресам. Остальные реагировали на эти вспышки по-разному: кто-то тихонько посмеивался, наблюдая за нашим поведением как за потасовкой молодых петухов, другие предпочитали помалкивать и опасались находиться рядом, но мне, по сути, было глубоко наплевать на всех. Эта сука погубила слишком много моих нервов, чтобы я просто сдался и...

Что "и", мне узнать так и не довелось. Просто во время какой-то очередной ссоры, происходившей чуть в стороне от основного лагеря в лесу, во мне будто что-то лопнуло. Вот она кричит на меня и обзывает тупорылым идиотом, не смыслящим ничего в расставлении засад, а в следующую минуту я просто налетаю на эту стерву и изо всех сил прижимаю к стволу громадной сосны.

— Какого хрена ты творишь, ущербок?! — шипит она мне в лицо, отвешивая звонкую пощечину. Мое лицо горит от боли, но кипящий сгусток эмоций, которые вызывает эта женщина, разрывает меня, и я не могу остановиться.

Я поцеловал ее так, словно это был последний глоток жизни. Она оттолкнула меня и со всей дури врезала в глаз. Я зарычал и снова впился в ее губы, жадно, желая показать этой женщине все, что накопилось в моей душе. В этот раз все длилось около минуты, я обнимал ее, а она колотила меня руками и пыталась достать кунай. Затем я отстранился, чтобы сделать глоток воздуха. Наши лица были так близко, что видел пламя, горящее в ее глазах, ее покрасневшие щеки, еле заметные веснушки и растрепанные волосы, едва отливающие рыжим...

Я очнулся только после пятого и шестого раза, когда закат уже алел где-то на границе неба. Мы лежали рядом, обнаженные и дрожащие от пережитого, глубоко и жадно вдыхая воздух. Одежда либо валялась где-то неподалеку, либо лоскутами висела на ветках ближайших деревьев. Глупо, нелогично, слишком быстро, но мне было... хорошо.

— Я... — Темари попыталась выдавить из себя какие-то слова, но замолкла, не произнеся и двух слов.

— Я тоже, — не знаю, что она там пыталась сказать, но в любом случае я хотел того же.

Мы просто лежали на свежей траве без одежды, думая каждый о своем и об одном и том же. Когда стало чуть холоднее, я молча приобнял ее и прижал к себе. Она не сопротивлялась и даже не сказала что-нибудь язвительное.

* * *

Атака началась через два дня, когда каждый подготовил свои собственные техники, а мы с Темари полностью согласовали стратегию с Джираей-самой.

Нападение на огромный подземный бункер Орочимару не могло произойти аккуратно. Это я понял через минуту, после того, как получил примерный план убежища, по кусочкам собранный из памяти плененных приспешников змея. Здание имело форму лабиринта, с запутанной системой переходов и тупиков. Многоуровневая планировка давала огромный простор для ловушек и засад, а значит наши отряды понесли бы жуткие потери, едва углубившись в эту путаницу коридоров.

Опасностей, которые мы решили сделать приоритетными, было две — угроза жизням заложников и пленников Орочимару, а также обвал помещений во время боя.

План, предложенный Темари, был прост в своей гениальности и невероятно сложен в исполнении. Впрочем, тут я довольно сильно преувеличиваю. Женщина, в которую меня угораздило влюбиться, и с которой я провел несколько бессонных ночей, предложила не входить в здание с разных сторон или мудрить каким-то еще способом. Основная часть здания находилась не слишком глубоко под землей, углубляясь лишь в центре, чью точную планировку нам не удалось разузнать. Согласно нашей стратегии, мы должны были растянуть свои наблюдательные посты вокруг убежища, используя клонов двух бойцов клана Хьюга, которые будут следить за тем, чтобы из бункера не сбежала ни одна живая душа. Другая группа — ударный отряд, состоящий из десятка шиноби будет методично зачищать помещения отдельно выбранной части убежища, спасая пленных и важные документы. И, наконец, после того, как миссия второй группы будет выполнена, третий отряд, находящаяся на поверхности, с помощью техник земли аккуратно уничтожит зачищенную часть здания, не затрагивая соседние помещения. Таким образом, в течение пяти — шести дней мы должны будем либо полностью сравнять с землей все боковые помещения бункера, отрезав саннину все пути отступления, либо выкурить его наружу, где третья группа при поддержке шиноби резерва во главе с Пятым Хокаге просто-напросто раздавит врага.

Просто, грубо, надежно. Операция началась утром.

Ударный отряд продвигался быстро, не встречая, впрочем, никакого серьезного сопротивления. С другой стороны, мало кто мог действительно противостоять десяти шиноби уровня джонинов, которые владели улучшенными геномами и секретными техниками собственных кланов. Зачастую им попадались только слабые мутанты, либо модифицированные шиноби, чей уровень, несмотря ни на что, был не выше чунина. Странно, но никаких признаков пленников и других жертв экспериментов Орочимару обнаружить нам так и не удалось. Под конец третьего дня мы смогли уничтожить больше тридцати процентов всего подземного комплекса, при этом не потеряв ни одного бойца. Этот факт настораживал, и я, как и большинство других, с все большей настороженностью посылал людей на зачистку нового периметра.

В середине четвертого дня операции, когда ударный отряд обыскивал уже второй по счету периметр, в нашу относительно спокойную и налаженную схему вмешался новый фактор.

— Такуми-сан, доложите обстановку, — я связывался с людьми с помощью особой печати, прикрепленной к каждому участнику зачистки. Такуми-сан был джониним из Песка, ветераном, который прошел две Мировые войны, а значит — опытным и сильным шиноби. С самого первого дня именно он и Какаши-сан, который являлся командиром второго ударного отряда, руководили атаками на базу отступника.

— Мы встретили парочку этих тварей в лаборатории, мальчик, — приглушенный бас мужчины был плохо слышен из светящейся чакрой печати, так как наши люди были почти в тридцати метрах под землей. — В этот раз попался какой-то тип с ногами-лезвиями и человек-медведь. Тебе принести сувенир?

— Лучше сосредоточьтесь и будьте внимательны, Такуми-сан, — усмехнулся я, помечая еще две точки на своей с каждым часом пополняющейся карте. — Вы зашли глубже обычного, а мы не знаем, что еще припас Орочимару.

— В любом случае, если так пойдет и дальше, то я... Датон: Каменный Защитник!!! Аме, лож...шшш...

Связь оборвалась так же резко, как поменялся тон Такуми-сана. Что-то произошло со связующей печатью, а значит...

— Внимание! — я вскочил со своего места и выбежал из палатки так быстро, как только мог, и в тот же момент начал раздавать приказы. — Изу-сан, вы со своим отрядом должны проверить целостность печатей связи на каждом человеке в бункере! Гай-сенсей, предупредите третью группу, чтобы были готовы уничтожить восьмой сектор по моей команде! Тайра-сан, возьмите своих людей и немедленно отправляйтесь ко входу в восьмой сектор!

Быстрые и отрывистые указания, тем не менее, достигли всех, к кому я обращался. Лагерь пришел в движение, и люди, не задавая вопросов бросились выполнять приказы. Эти люди в большинстве своем сильнее и опытнее меня в несколько раз, но командир должен обладать тем, что у меня в большем избытке — нежидких мозгах в черепе. Поэтому приказы отдаю я, а бегают и исполняют их те, кто мне в отцы годится.

Спустя пару секунд, проанализировав состояние нашего лагеря и примерное время готовности всех моих указаний, я решил сообщить о произошедшем Хокаге. Скорее всего, конечно, Пятый узнал о случившемся не позже меня, так как тоже имел в своем личном распоряжении печать для связи с отрядами, но доложиться о своевременной реакции все же стоило. Палатка лидера Конохи находилась метрах в пятнадцати от моей, и я незамедлительно бросился туда.

— Шикамару! — меня окликнул голос Темари, выскочившей неизвестно откуда. — Что случилось? Почему ты поднял на ноги всех людей?

— Связь с первым ударным отрядом оборвалась, — коротко бросил я через плечо, даже не оборачиваясь к... дьявол, своей женщине, и в следующее мгновение влетел в палатку Пятого...

Чтобы тут же застыть каменным изваянием, боясь сделать лишнее движение. Картина, представшая у меня перед глазами, за мгновение просто выбила у меня из легких весь воздух.

Джирая-сама сидел на небольшом табурете, одетый в боевую форму. Несмотря на свой возраст, его мышцы были по-прежнему невероятно сильны, а рефлексы не замедлились с течением времени. Наш лидер был не самым подходящим человеком на свое место, но он был им, а потому я и другие шиноби Листа убивали по его приказу, разрушали по его приказу, молчали по его приказу. Никакой реакции, впрочем, на мое появление в своей палатке он даже не показал, и было от чего. Напротив главы Конохи, с расслабленным выражением лица стоял высокий бледный мужчина с длинными черными волосами и желтыми глазами с вертикальным зрачком. Змеиные черты лица, серьга в форме фиолетового клыка, рост, телосложение...

Передо мной стоял ни кто иной, как Орочимару, ученик Третьего Хокаге и один из сильнейших отступников в истории Листа.

— Шикамару, — напряженным, совершенно не похожим на свой обычный тон, голосом, произнес Джирая-сама, выводя меня из ступора. — Выйди.

"Как, как он мог незамеченным пробраться в самое сердце лагеря?!"

— Н-но, — я не мог оторвать взгляд от легендарного саннина, о чьей силе и знаниях ходило столько слухов. Тот, кого прочили на место Четвертого до появления Намикадзе Минато, излучал ауру мощи, подавлявшей волю и внушающей страх. Сказать нечего, я действительно впервые встречал врага подобного уровня.

— Шикамару... Нара? — шипящим голосом произнес отступник, изучающе оглядывая меня. Взгляд, стойка, движение пальцев... Моя интуиция кричала, что такого противника я не смогу одолеть и велела бежать сломя голову, но совсем рядом находился глава моей родной деревни. А значит мой путь шиноби велел мне забыть о себе.

— Джирая-сама, я задержу его, — хриплым голосом произнес я, медленно доставая из подсумка на ноге кунай. — Уходите, я гарантирую вам не меньше десяти секунд.

Я ожидал, что Пятый вскочит с места и помчится за подмогой, пока я с помощью своей техники приколю этого преступника к месту. Я ожидал, что разгневанный моим наглым поведением Орочимару испепелит меня на месте так, чтобы я даже не успел ничего понять. Я даже ожидал, что притаившаяся за мной у входа в палатку Темари рубанет своим веером, разрывая саннина на части вместе со мной.

Но в ответ на мои слова я не услышал ничего. Только легкая усмешка двух могучих шиноби предыдущего поколения, и шум бегающих туда-сюда шиноби в лагере.

-Пусть останется, Джирая, — спустя полминуты молчания произнес Орочимару, смотря на меня с насмешкой и чем-то еще, что я не смог четко различить в его взгляде. — Как наследник своего клана он должен быть не по годам умен.

— Поверь мне, старый друг, — отозвался Джирая-сама, не смотря в мою сторону. — Его мозги намного сильнее твоих. Пройдет совсем немного времени, и, думаю, именно он возглавит Скрытый Лист.

— В таком случае, — голос Темари за моей спиной прозвучал настолько неожиданно, что я даже немного вздрогнул. — Вы должны побыстрее посвятить нас двоих в свои планы, Хокаге-сама. В противном случае, Песок посчитает то, что здесь происходит, изменой нашему союзу.

Два ученика Третьего Хокаге даже не отреагировали на слова девушки из Суны. Огни смотрели на меня молча, ожидая какой-нибудь адекватной реакции. Сигнала, что я либо прислушался к разговору и готов слушать дальше, или же моей команды ко всеобщему хаосу битвы.

Выбор был сложен, хоть и вполне очевиден в сложившейся ситуации. Я прошел вглубь палатки на негнущихся ногах и присул на одинаковом расстоянии от двух бывших соратников — лидера старейшей Скрытой Деревни и фактического лидера всего преступного мира шиноби.

— Джирая-сан, — сделал я ударение на суффикс, чтобы расставить акценты в нашей предстоящей беседы. Жутко, снаружи люди в смятении исполняют приказы исчезнувшего лидера, а в глубине подземелий, выстроенных сидящим рядом со мной человеком возможно умирают люди, а я сижу на заднице, пытаясь унять дрожь в теле. — Орочимару-сан. Думаю, в данном случае мы имеем право требовать объяснений.

Темари молча подошла и села, как это ни странно чуть позади меня. Да, именно я сейчас буду вести переговоры.

А человек, по чью душу прибыли наши объединенные отряды, уселся поудобнее, отложив в сторону свой меч в черных с зеленым ножнах. На секунду, когда края его кимоно слегка отодвинулись, я, кажется, увидел металлический блеск протектора.

— В таком случае, начну, пожалуй, я, — серьезным тоном начал Орочимару, получив согласный кивок Хокаге. — Но учтите, мальчики и девочки, начиная с этой минуты вы втянуты в самую масштабную интригу нашего мира, от исхода которой зависит будущее не только шиноби, но и всех людей на нашем континенте.

* * *

— Я узнал о проекте "Истребление" одним из первых. На начальном этапе именно мои способности к организации людей и знания анатомии должны были стать отправной точкой. Мне было чуть больше двадцати, и, чувствуя недостаток свободы внутри Листа, я искал способ расширить горизонты собственных действий. Сила, загадки чакры и природы, вопросы жизни и смерти, даже в молодости я был ведущим специалистом в этих областях. Сенсей пытался меня остановить, но я чувствовал, знал, что мне не хватает всего одного толчка, чтобы получить знания, которых я так жаждал. Хех...

Глава Корня Анбу, Симура Данзо, дал мне такой шанс.

Я был одним из его подчиненных в течение нескольких лет, и он был прекрасно осведомлен о моих способностях. План, которых втайне составили лидеры Скрытых деревень и несколько ученых, в чье число входил и я, имел своей целью объединить всех людей со способностями к манипулированию чакрой. Собрать кулак человеческих душ и тел, разрушить границы между теми, кто многие годы воевал и был готов проливать кровь. Для этого отряды Анбу всех пяти Скрытых Деревень выполняли тайные миссии, чьи цели, на первый взгляд, не имели никакого смысла. Убийство второсортных чиновников, разрушение объектов малого государственного значения, не самые сильные чунины и джонины, дети и женщины со всех уголков мира. Я ничего не имел и не имею против подобных занятий, но они были через чур сумбурными и... не имели четкого значения. Зачем убивать кухарку в придорожной таверне, использовав при этом столько ресурсов, что впору было захватывать целую страну? Кому сдался заброшенный дом давно умершего торговца где-то на границе Травы? Ни тогда ни сейчас я не могу найти связи, и именно это пугает меня, одного из главных исполнителей тех миссий.

Я не знаю, что или кто послужил толчком для создания подобного проекта. Почему Каге, ненавидевшие друг друга большую часть своей жизни, решили пойти на сближение. Лично я считаю, что всему виной Вторая Мировая Война Шиноби, в которой, из-за использования силы пятерых из девяти Биджу, были стерты с лица земли основные агропромышленные районы мира. Несколько лет царил голод, и только благодаря усилиям оставшихся Сенджу стало возможным восстановить сельское хозяйство и не дать людям сдохнуть с голоду.

Данзо предложил мне полную свободу действий взамен моего доброго имени. Сарутоби-сенсей не хотел вмешивать меня во все это, но на тот момент только я обладал знаниями биологии на том уровне, который был необходим. Взамен своей свободы от законов и рамок морали, я должен был сделать две вещи.

Первой задачей, которую дал мне глава Корня, стало создание организации, способной на адекватное сопротивление любому внешнему агрессору. Иными словами, мне было приказано подготовить армию, с чьей силой пришлось бы считаться даже Скрытым деревням. Я выполнил задачу, создав Скрытый звук и объединив под своим крылом большую часть малых кланов шиноби и отступников по всему континенту. В этом мне сильно помогли связи, приобретенные во время членства в одном из тайных обществ под названием Акацки, чьи члены являются наиболее именитыми и сильными преступниками за последние десять лет.

Во-вторых, те, кто являлся руководящими лицами в проекте "Истребление", потребовали от меня создания дзютсу. Зачем-то им понадобилась техника, с помощью которой...

Орочимару прервался буквально на полуслове, одним быстрым движением вскочив на ноги и перехватив свою катану. Его примеру, как это ни странно, последовал и Джирая-сама.

— Что случилось? — завороженный историей жизни одного из знаменитейших шиноби нашего времени, я не заметил того, что так насторожило двух мужчин. Я прислушался, но никаких посторонних звуков не доносилось. Да и не посторонних, впрочем, тоже.

— Почему так тихо? — Темари словно прочитала мои мысли, и я услышал металический скрежет ее веера.

— Они уже здесь, — хмуро заметил Орочимару, доставая свой клинок из ножен. — Джирая, призывай своих лягушек сразу, как заметишь хотя бы одного. Не разменивайся на мелочи. Время для анализа и адаптации чакры у него уменьшилось со временем, но даже сейчас оно чуть больше десяти минут. Если постараемся, ты или я даже сможем спастись.

— Нет, друг, — грустно усмехнулся Пятый, разминая затекшие конечности. — Мы должны отвлечь их, чтобы дать другим уйти. Это ведь Наруто уничтожил все твои базы, не так ли?

Я ошарашенно уставился на главу Листа, пытаясь осознать сказанное. Наруто? Наруто Узумаки?!

— Да, — зло оскалился саннин, от чего его лицо еще больше стало похожим на змеиное. — Несколько моих сторонников переметнулись к нему, а один я не смог победить.

— Что ж, — Джирая сама повернулся в мою сторону и молча кинул какую-то толстую связку документов. На миг, мне показалось, что в его движении была некая обреченность и покорность судьбе, но я отмел эту мысль как невозможную. Пятый — один из сильнейших шиноби в мире. Нет ничего, что заставит его встретиться с Шинигами раньше срока.

— В этой папке, — произнес Орочимару, отношение к которому у меня хоть и не поменялось кардинально, но изменилось настолько, чтобы я смог прямо смотреть в глаза этому человеку. — Данные, собранные мной за четыре года. Тут вся информация, которую смог набрать на Наруто Узумаки и Рока Ли. Когда ты прибудешь в Коноху, ее попытаются изъять, но ты должен успеть снять копию для личного изучения. Свяжись с Цунаде Сенджу и Сарутоби Асумой — они в курсе некоторых наших планов и помогут тебе разобраться в происходящем.

— По моей команде вы двое, — Хокаге кивнул на меня с Темари. — должны бежать. Бегите так быстро, как только можете, но только по земле. Не пытайтесь драться, а соберите всех выживших и направьтесь в обратный путь. Никуда не сворачивайте и не останавливайтесь так долго, как позволят вам ноги. От тебя, Шикамару, и от того, сможешь ли ты доставить эту папку в Лист, зависит...

— Судьба мира, Дрочун-сенсей?..

Прогремел взрыв, отделивший нас с Темари от Пятого и Орочимару. Дым заслонил обзор, но я успел достать кунай, чтобы блокировать атаку откуда-то сбоку. А потом... В меня словно врезался тотемный зверь исполинских размеров. Сила и скорость атаки неизвестного врага была такой, что мой кунай просто сломался пополам, но, тем не менее, спас мне жизнь, немного ослабив удар.

Жгучая боль в ребрах и полет. Никогда, никогда в жизни я не получал настолько сильного удара, который никак не согласовывался в моей голове с понятием человеческих возможностей.

— Футон: Взмах Птицы Рух! — техника Темари врезается в моего неизвестного врага и развевает поднявшуюся пыль и дым. — Шикамару!

Она подбегает ко мне и помогает подняться на ноги.я прижимаю руку к раненному боку и чувствую, как из-под жилета капает кровь.

— Черт, — я сжимаю зубы и судорожно ищу взглядом Джираю-саму.

— Бежим, быстрее! — она тянет меня подальше от развороченной палатки, и я понимаю ее крик. Сила. Адское давление чакры прижимает меня к земле и не дает ровно стоять на ногах. Кто-то или что-то, обладающее невероятной силой напало на нас, и, судя по ощущениям, едва не разорвало меня напополам всего одним ударом.

— Нара! — чей-то голос вырывает меня из темных дебрей моих страхов. Я оборачиваюсь в его сторону и вижу Саске Учиху, который в своем форменном жилете джонина и раненной рукой спешит ко мне. — На нас кто-то напал. Я не смог уловить движение даже Шаринганом, они слишком быстры. Бункер взорвался минуту назад, никто из наших оттуда до сих пор не вернулся, а в лагере около десяти погибших и трое раненных. Где Пятый, во имя всех демонов?!

Я с ужасом слушаю слова одного из сильнейших шиноби своего потока. Шаринган горит в в глазах наследника клана, а вокруг его тела я ощущаю мощную ауру темной, как ночь, чакры Учих, горькой и мерзкой на вкус. Кто, черт подери, мог уделать это чудовище?!

— Шикамару!!!

Голос Джираи-самы заставляет меня резко обернуться в сторону горящих остатков палатки. Там, посреди беснующегося пламени, стояли четверо. Пятый и Орочимару стояли в боевых стойках, раскаляя и без того горячий воздух вокруг себя своей собственной чакрой дикой и невероятной силы. Они стояли спиной ко мне, отгораживая весь лагерь от двух силуэтов напротив них. Две фигуры...

— Я рассчитываю на тебя, Шикамару Нара! — они кричат вместе, весело хохоча, но не поворачиваются лицом. Хлопок, и на плечах моего Хокаге появляются две маленьких фигуры, и я чувствую, что там, посреди бушующего пламени стало еще опаснее.

Напряжение битвы, люди, собравшиеся вокруг меня и ждущие указаний и небо. Угольно-черные облака, затянувшие весь небосвод от края горизонта. Холодный дождь, капающий на уже пропитанную кровью и копотью землю.

— Будьте осторожны.

Напутственная речь Хокаге должна быть длинной, состоять из кучи эпитетов и иных речевых оборотов, дабы поднять боевой дух воинов. Лидер должен рвать глотку, брызгать слюной и потрясать могучими кулаками, чтобы в душах его людей загорелся огонь борьбы и жажда битвы. Он должен...

Хокаге должен многое из того, чего ожидают от него такие как я. Многое, и в тысячу раз больше этого.

— Как скажете, Хокаге-сама.

Я кланяюсь, прижимая руку к кем-то уже перебинтованному боку, и бегу прочь, поддерживаемый Темари. Я бегу, прижимая к себе злосчастную папку, и не смотрю назад, где взметнулись в воздух тучи камней, пламени и пыли. Я спасаюсь бегством, на автомате раздавая указания людям, пытаюсь как-то организовать эти два несчастных десятка раненных и шокированных шиноби, элиты наших деревень, сильнейших своем деле.

— Шикамару... — Темари зовет меня из пучины тьмы, куда я погружаю свою душу, но все бесполезно. Чутье не обмануло меня, и эта миссия не только обернулась полным провалом, но и унесла жизни многих людей. И я был уверен, что это далеко не конец, что-то надвигалось на этот мир. Что-то... в чем были замешаны два самых слабых генина Конохи за всю историю деревни.

Мы бежали, и я знал, что больше никогда не увижу Джираю-саму. А значит мир уже начал меняться.

Глава 4.

Преданность.

"...И воссядет Великий Шань на трон Девяти чудищ.

И будет длиться величие его тысячу лет".

Пророчество двадцать седьмого сына Великого Императора.

Годы текут подобно реке. Когда-то, будучи никчемной девчонкой, не знавшей ничего о мире, я жила в спокойном потоке, лениво не замечая тонкостей существования. Тогда мне казалось, что нет на земле ничего более обычного и правильного, чем ласковые лучи весеннего солнца и душистая трава под раскидистой сакурой близ родного дома. Но теперь, спустя много лет, я понимаю, что это не так.

Реальность это борьба с диким течением бурной горной реки, где зазевавшийся неудачник или слабак распрощается с жизнью в считанные секунды.

Я в нетерпении ерзаю в своей клетке, ожидая приказа хозяина. Ичия и Чио в сладостном предвкушении теребят кисточки на своих мечах рядом со мной, как многие годы до этого. Я жадно вдыхаю затхлый воздух своей темницы, чтобы в очередной раз убедиться — мы сильны. Никто на моей памяти не имел такой отчетливый и яркий запах крови, только мы. На-кар выставил огромную армию, но наш господин знает, что это всего лишь последний потуг умирающего зверя. Старый Серебряный Лев умрет сегодня, а Черный Орел займет его место, чтобы править этим миром.

Так есть ли большая радость на земле и в небесах, чем, крутясь в водовороте жизни, быть карающей дланью величайшего Шаня всех времен?

Господин Гун терпеливо ждет, пока несметные полчища армады его отца выстроятся перед стенами дворца. Моему сим-ану некуда торопиться, ведь он вечен и абсолютен, подобно солнцу и луне. Мы сидим в клетках в десяти шагах от его трона и ждем лишь малейшего намека на приказ. Ворота распахнуты, а сила, дарованная мне Богами, ждет своего часа, рыча и вгрызаясь в мою плоть.

— О, Всемогущий Император Гун-кар! — кто-то из вельмож, снисходительно оставленный при дворе нового правителя, склоняется в подобострастном поклоне перед Черным Орлом. Я презрительно плюю в сторону этой ничтожной крысы, что не ускользает от недремлющего ока моего господина. Сим-ан ухмыляется и кивает толстому старику в шелках. — Ваши воины готовы к битве и жаждут крови воспротивившихся вашей воле, милорд! Презренные выродки под флагами низверженного императора трясутся от страха перед вашим величием и могуществом. Прошу, отдайте приказ о наступлении и мой сын, могучий Тог-нир, принесет вам головы вражеских генералов еще до захода солнца!

Чио хихикает, когда вельможа ломает спину в низком поклоне, от чего его борода достает до пола. Ичия вытягивает руку в сторону старика и делает движение, словно ломает шею презренного лизоблюда двумя пальцами. Я облизываю высохшие губы и только сильнее сжимаю рукоять меча, который даровал мне сам Гун-кар.

Рабы, поганые крысы, не имеющие ни прав ни свободы, смеются над нелепым старикашкой, не боясь наказания. Мы смеемся и улюлюкаем все громче, от чего ухмылка Великого Императора становится лишь шире. И нет в этом ничего удивительного, ведь Черный Орел распростер свои крылья над нашими головами.

— Сожалею, мой милый друг, — с едва скрываемой иронией отвечает наконец наш правитель. Ха! Божественный Гун-кар плюет в лицо этого ничтожества, не называя его сан и имя. — Но твоему сыну придется лишь собирать головы моих врагов. Не могучий Тог-нир сегодня будет вести мою волю врагам кровью и сталью, а...

Его взгляд начинает блуждать по многочисленным клеткам, стоящим полукругом у стен дворца, и мы ревем. Мы кричим, смеемся и воздаем хвалу своему хозяину, обратившему на нас свой взор.

Я в нетерпении тяну руки к своему господину и изнываю от желания, которое застилает мой взор. Гун-кар прекрасен и величествен как и в нашу с ним первую встречу. Идеальный человек, посланный на эту грешную землю Богами, на секунду останавливает свой взор на мне, и в этот момент удовольствие от его мимолетного внимания пронзает меня.

— ... Юрия, — Император протягивает свою руку в моем направлении , заставляя других рабов в клетках завистливо прикусить языки. Он выбрал меня! — Исполнишь ли ты мою волю, мой прекрасный генерал?

— Ради вас, о Великий Шань, я рассеку море и поменяю местами Горы Близнецов!

Придворные псы возмущенно шепчутся, косясь в мою сторону. В сторону грязной девки-рабыни, посмевшей обратить к себе внимание правителя. Среди них есть лизоблюды, интриганы и предатели, но нет настоящих воинов. Все воины стоят там, в строю армии уже бывшего Императора, ожидая кровавой битвы и предвкушающие смерть.

Но их судьба уже предопределена. Потому что на стороне Великого Гун-кара его бесконечная мудрость и...

— Так тому и быть! — провозглашает мой господин, делая широкий взмах рукой. Стражники как по команде открывают наши клетки, и зажиревшие ничтожества-дворяне отшатываются на несколько шагов. — Ты, Юрия, принесешь мне головы предателя На и моих братьев до восхода луны!

Я уверенно выползаю из клетки первой из рабов, и остальные, следуя моему примеру, делают тоже самое. Дар Императора, короткий тупой клинок длиной в две ладони, дрожит и рвется к ближайшему придворному, жаждая его крови. Но я держу рукоять слишком крепко, чтобы позволить этой бешеной силе вкусить крови недостойных.

Делаю глубокий вздох. Поворачиваю головой в стороны, хрустя шейными позвонками. Делаю короткую отмашку Чио и Ичие, чтобы те повели уже освободившихся из клетей рабов к главным воротам.

И неотрывно смотрю в глаза своего повелителя.

Когда-то давно, так, что уже неясно, быль это или лишь сон, я вместе со своими братом и сестрой мечтали о великих приключениях. Мы грезили о подвигах, которые совершим, будучи шиноби, и славе. Легенды, в которых летописцы станут прославлять нас, и поговорки, ставящие нас в пример другим. Затем мы вместе с родителями оказались здесь, за тысячи километров от родной страны Цветов. Мама и папа умерли, не выдержав долгого заточения, а мы втроем выжили. Нас бросили на волю жуткого тирана, чтобы мы служили и пресмыкались перед нечеловечески жестоким правителем этой далекой земли, а затем сдохли как псы.

И тогда, словно герой из сказок для детей, в нашей жизни появился Гун-кар.

Я по неволе глупо улыбаюсь, вспоминая тот миг, когда господин в первый раз снизошел до нас. Хотя нет, не хочу врать, я рада за то, что он обратил внимание на меня, а то, что мои брат и сестра волей небес и владыки сейчас стоят рядом со мной — вторично, насколько жестоко и эгоистично это ни звучало. Император, которого я и сотни других избранных им рабов собственными руками вознесли вровень с богами, сделал то, что нельзя оценить золотом или отблагодарить словами.

— Вы — мое небо и солнце, господин, — тихо произнесла я, нагло смотря прямо в глаза владыки. Раньше за подобное нахальство меня бы убили на месте, но теперь, с воцарением нового Шаня, началась совершенно другая эпоха в истории империи. — Вы дали мне новую жизнь, и она принадлежит вам без остатка.

Я снова кланяюсь, как кланяются только рабы — низко и неумело, путаясь в собственных ногах и грязной рванине вместо одежды. Только одно отличает этот поклон от движения безвольного животного в человеческом обличие — я по прежнему с восхищением в глазах смотрю в лицо императора. Изменение в мыслях, душе и разуме... Мой истинный и единственный Бог не мог не принести их в нашу бессмысленную и серую жизнь, наполненную болью и страданиями.

Гун-кар внимательно следит за каждым моим движением и наконец делает едва заметное движение указательным пальцем. Мне дан приказ, повеление, и я разворачиваюсь в сторону открытых ворот, чтобы исполнить его. Ряды воинов мятежной армии отсюда выглядят словно рой муравьев, настолько неисчислимы их легионы. А прямо напротив них стоят жалкие четыре сотни худых и немощных рабов. Старики, дети, слишком мало молодых, как я, но в предстоящей мясорубке это не имеет значения.

Мы идем навстречу неподвижной армии На, и я вижу в глазах своих собратьев и сестер пламя, которого нет у врага. Старик Чон Джин едва волочит ноги, но его слепой взгляд устремлен вперед, а тощие, посеревшие от сырости подземелий руки крепко сжимают короткий клинок. Я иду впереди всех, я веду эту смехотворную армию против опытной, могучей армии бывшего владыки империи.

Чтобы стереть их с лицо земли.

Высокий и статный всадник приближается к нам, отделившись от безмолвных рядов своих товарищей. Амер-тон под ним силен и молод, его клыки крепки как сталь, а шесть мускулистых лап покрыты множеством красных татуировок — знаком доблести в бою и верности своему хозяину. Облаченный в глухой доспех цвета червонного золота, воин придерживает своего зверя, чтобы тот не бросился на нас, разрывая хлипкие человеческие тела на части, а сам высоко над головой держит знамя своего поганого господина — Серебряный Лев, вознесший лапу над поверженным врагом.

Я усмехаюсь и даю команду остановиться. Рабы замирают на месте и с жадным интересом смотрят на посланника, приблизившегося к нам уже на расстояние броска копья.

— Эй вы! — горланит воин в дорогой броне, но его голос дрожит от страха. Скорее всего он был одним из тех, кто сбежал во время триумфального похода Гун-кара, а теперь пытается изобразить что-то, находясь под знаменем некогда всемогущего правителя. — Презренные рабы! На-кар Вечный повелевает вам склонить головы и на коленях приползти к его ногам! Отрекитесь от своего ложного господина, и Великий Шань Соблаговолит подарить вам быструю и безболезненную смерть, коей вы в своем ужасном предательстве...

— Ебал я твоего На-кара! — внезапно выкрикивает какой-то черноволосый мальчишка лет тринадцати, и в тот же миг мы все разражаемся диким хохотом. Отчаяние, в которое Гун-кар поверг своего ничтожного отца, просто не может не вызывать смеха.

— ...и не достойны, низшие твари, — воин сглотнул и продолжил уже тише и без такой напыщенности в голосе.

— Юрия, — весело спрашивает меня Чио, радостно подпрыгивая на месте и от нетерпения хлопая в ладоши. — А можно я заберу этого амер-тона? Можно?

Я улыбаюсь своей одиннадцатилетней сестре и ласково приглаживаю ее некогда красивые и блестящие волосы, ставшие за много лет рабства жиденькими и седыми. Лишь Гун-кар и его щедрость смогла вернуть искреннюю улыбку на ллицо этого ребенка.

— Конечно, — отвечаю я, уже не слушая напыщенный ультиматум солдата в броне. Ведь ему в любом случае осталось жить считанные мгновения.

— Ура! — по-детски хохоча, Чио быстрым движением достает дар Императора из простых черных ножен. Клинок сверкает на полуденном солнце и переливается всеми цветами радуги, чтобы через мгновение быть направленным в сторону шавки На.

— Тысячу лет Великому Шаню! — визжит Чио и срывается с места.

В отличие от большинства рабов империи, мы были родом с Востока. Наши родители были в прошлом низкоранговыми шиноби молнии, отошедшими от дел после моего рождения. Будучи еще детьми, я и Ичия проходили проверку на способности шиноби, но сила нашей чакры оказалась недостаточно высока, чтобы пойти по пути ниндзя. Чио родилась уже тогда, когда мы попали в рабство На-кара, а потому не могла знать о жизни по ту сторону великих гор, но сила, присущая многим людям нашей родины, была в нас всех. Нас троих дрессировали на сторожевых псов для высоких чинов и членов императорской семьи, так как благодаря своей чакре мы были на порядок сильнее и быстрее большинства жителей империи, не слыхавших ничего ни о шиноби, ни о пяти великих странах.

Чио, несмотря на юный возраст, впитала все, чему нас учили жестокие воины все эти страшные десять лет, а природный дар только сыграл ей на руку. Подпрыгнув в воздух, моя сестра сделала кульбит, и, разогнавшись до огромной скорости, клинок со звоном врезался в вовремя выставленный наруч безымянного смертника. Не смутившись этого, Чио ловким движением левой руки схватила край нагрудника своего противника и попыталась ударить острием клинка в незащищенную область подмышки. Однако воин На каким-то образом предусмотрел этот ее ход и одним могучим ударом правого кулака отбросил одиннадцатилетнюю девочку на три метра от себя.

— Чио! — наш брат дернулся было с места, но я крепко схватила его за руку, не давая вмешаться в поединок нашей младшей сестренки. Ичия хмуро посмотрел на меня, но встал на свое место чуть позади меня, тем не менее перехватив на всякий случай свой клинок поудобнее.

А Чио, никак не показывая, что сломанная челюсть доставляет ей какие-либо неудобства, вновь рванула в сторону замершего на месте противника. Короткий клинок сверкал вокруг тела дворянина, но тот словно не замечал жалких попыток никчемной седой девчонки.

— Неужели, — этот чмырь оказался довольно опытным и сильным воином, потому как умудряется то блокировать атаку моей сестры, то увернуться в последний момент даже облаченный в эту груду стали. — наглец, посмевший противиться воле Великого На-кара, надеется на силу мелких щенков?!

С этими словами он выбросил правую руку перед собой и сумел схватить Чио за ее незащищенную худую ногу. Находившаяся до этого в прыжке девочка мгновенно потеряла ориентацию в пространстве и неудачно повисла на вытянутой руке здоровенного мужика. Раздался отчетливый хруст ломаемой кости, и сестренка впервые за несколько дней обиженно захныкала. Все-таки, несмотря на весь свой талант, она еще слишком маленькая.

— Юрия! — закричала она, бессильно болтаясь в воздухе. Ее сломанную ногу все крепче сжимала лапа знаменосца вражеской армии, который держал свою жертву с таким видом, словно совершил необычайно смелый подвиг.

— Ах ты, тварь... — прошипел Ичия и уже присел для молниеносного прыжка в сторону врага, но я вновь прибила его ноги к земле всего лишь одним злым взглядом. Мой младший брат, несмотря на юный тринадцатилетний возраст, был силен, и убить эту груду мяса напополам с железом ему не составило бы большого труда. Грубо говоря, из всех знакомых мне воинов, лишь я и Гун-кар могли противостоять этому пацану в честном поединке. И если Великий Император был абсолютен в боевом искусстве, этот дар делал и без того непревзойденного владыку еще могущественнее, то я оказывалась сильнее в поединке с младшим братом лишь благодаря более зрелому телу и знанию слабостей Ичии.

Но в тот миг победа, бывшая несомненной, должна была прийти только от моей сестры. Честь воина, как говорит Чон Джин, не пустой звук. Мы, те, кто волей-неволей пошел путем крови, должны быть готовы вырывать победу зубами, а если погибать — то забрав жизни стольких врагов, скольких сможем достать.

Я медленно вытянула свою правую руку в сторону сестры. Она и ее уже празднующий свою ничтожную и мнимую победу противник мгновенно обратили на меня внимание.

Что ж, солнце скоро начнет садиться. А значит пора уничтожать врагов повелителя.

— Чио, — громко, так, чтобы меня слышали все замершие позади меня рабы, произнесла я. — Воспользуйся Даром Императора и покарай его врагов!

Она внимательно слушает меня, вися вниз головой, и, спустя пару секунд кивает. Чио, моя маленькая сестренка, грязная девочка в рваных тряпках вместо одежды и обладательница таких чудесных голубых глаз. Простите меня, мама и папа, но, видимо, я не смогла сделать ее и Ичию счастливыми так, как вы этого хотели.

Болезненно худая девочка с мечом в руках. Седой ребенок, чьи руки покрыты кровью. Красивый, но от этого не менее смертоносный клинок медленно, будто в бреду, поворачивается в руках моей сестры, и лезвие упирается острием в ее тоненькую шею.

— Какого черта?.. — недоуменно пробасил воин На.

— Во славу Гун-кара.

Кровь, брызнувшая во все стороны из пробитого горла Чио, попадает на амер-тона, и тот начинает нервно рыть землю своими могучими лапами. Пара капель достается и глашатаю, но тот, шокированный произошедшей у него на глазах сценой, словно не замечает их. Стекленеющие глаза моей сестренки заставляют меня нервно поежиться, и против воли слеза стекает по моей щеке.

Боль, радость, страх, надежда, ненависть, любовь и отчаяние. Чувства, составляющие человеческую суть, делают каждого из нас уникальным и непохожим на других. Они же, переплетясь в клубок эмоций, похожий то колючего морского ежа, то на нежный одуванчик, дают нам силу или же наоборот создают слабости. Может быть, это и называется душой?

Я не знаю ответа. Не могу сказать, чем же по своей сути является человеческая душа.

— Что ты такое?!

Можно ли увидеть ее отражение в глазах?

— Чудовище! Хоргун, вырывайся же! Я тебе приказываю!!!

Чиста ли душа невинного ребенка?

— Нет! Я сд-д-даюсь, отп-п-пустит-те мен.... Ааа!!!

Я не знаю многого. Грубо говоря, я не знаю практически ничего. Скорее всего, лишь Богам и Великому Императору ведомы секреты, недоступные простым смертным.

— Се...сестра...

Великому Шаню нужны были воины, которые не только внушают ужас и трепет в сердца врагов, но и которые будут верны ему до самой смерти. Те, кого с пеленой воспитывали в рабской среде и прививали рабское мышление, были идеальным решением второй задачи. Но как сделать из больного, немощного раба настоящего воина?

В отличие от подавляющего большинства людей в этом мире, мы, жалкие несколько сотен истинных слуг Гун-кара, пережили такое, что и не снилось нормальному человеку. Такая боль, такой страх... Отчаяние и горе — вот, что составляло раньше нашу жизнь. Это — сила, поводок, держащий рабов в повиновении, кандалы из собственных внутренних демонов. И Великий Шань помог нам поставить эту силу себе на службу и обратил против наших врагов.

Мечи, которые Гун-кар даровал нам, были индивидуальны и неповторимы. Лишь тот, кому Император самолично передал это оружие в руки, мог спокойно держать его. Иные, будь то другой раб или стражник, сгорали в ярком алом пламени, стоило им лишь коснуться неприметной рукояти. Изделие неизвестного кузнеца было наполнено волей Богов и закалено в могуществе самого Шаня, благодаря чему никогда не тупилось, какой бы удар не принимало лезвие. Но истинная сила этого Дара заключалось в ином.

— Все хорошо, Чио. Ты молодец.

Я протягиваю руку к этому огромному чудовищу в десяток метров высотой и ласково глажу ее иссиня-черную кожу. Здоровенная голова монстра похожа на морду белого дракона, со своими длинными тонкими рогами и походящими на блюдца белые глаза без зрачков. Иссохшее, словно после длительного голода, тело похоже на человеческое, за исключением коротких, в два сантиметра шипов, покрывающих весь торс.

— Боль...но... — стонет чудище, обхватывая свою длинную мускулистую шею могучими лапами. Лезвия и когти, торчащие из них, аккуратно втягиваются под кожу, чтобы не поранить тело хозяина.

Наши жизни принадлежат императору. Мы и наши души созданы, чтобы служить Гун-кару. Жертвуя собой, своим телом, мы отдаем последнее, что у нас есть, чтобы исполнить волю Великого Шаня. И наш повелитель внимает этому зову, превращая наше тело, убитое этими клинками, в аватар нашей боли, страха, ненависти и жажды крови, могущий исполнить высшую волю. Образы чудищ, в которых мы превращаемся, обычно стабильны и мало изменяются от трансформации к трансформации, а сила их зависит лишь от того, какие эмоции испытывал раб перед смертью. Чем больше мы страдаем, тем могущественней становится монстр.

А после того, как приказ Императора исполнен, клинок, остающийся где-то внутри наших обращенных тел, дарит нам новую жизнь, перерождая в младенца, который достигает своего возраста и состояния перед смертью всего за пару дней.

Я достаю свой Дар, и сотни стоящих за моей спиной слуг Великого Шаня делают тоже самое. Грубо говоря, чтобы разбить несущееся к нам навстречу войско, хватило бы меня и еще десятка обладателей клинка нашего Повелителя. Но Гун-кар прямо приказал не одержать победу, а уничтожить, стереть врагов с лица земли. А это означает, что охваченные ужасом мятежники должны умыть своей кровью землю и пронзить своим криком небеса, дабы Его воля была исполнена.

— Каждый, кто идет против воли Владыки, недостоин жизни!!! — кричу я во всю силу своих легких и, подав знак своим людям, начинаю быстрым шагом идти навстречу закутанным в тонны железа воинам предателя На. Чио поворачивает свою голову в сторону противника и издает жуткий, проникнутый боли и ненависти вой, пронзающий воздух подобно стреле.

— Воссевший на трон Девяти Чудищ!!!

Мы переходим на бег и в тот же миг как один смело всаживаем клинки в свои тела. Кровь, брызнувшая из моей груди, мгновенно чернеет и начинает обволакивать меня подобно щупальцам. Тьма льется из пылающего огнем клинка, чтобы схватить, разорвать, пережевать мое тело и выплюнуть в этот мир монстра, исполняющего лишь волю Его.

Я бегу навстречу уже кажущимся букашками воинам бывшего императора, делая прыжки своими похожими на кошачьи ногами все быстрее и длиннее. Две сплетенные из жгутов тьмы лапы по моей воле вытягиваются и в следующее мгновение превращаются в два зазубренных лезвия, каждое длинной в полтора десятка метров.

— Рррааа!!! — вклинившись в строй вопящих от ужаса врагов первой из слуг Гун-кара, я достаю сразу трех братьев своего господина — они, ведомые волей своего безумного отца, стояли среди своих солдат, облаченные в толстые доспехи из прочнейшей стали.

Я подымаю одного из них, проткнутого насквозь моим тонким лезвием, на уровень своих глаз, и вижу в отражении отполированного доспеха лишь свое лицо. Настоящее, человеческое лицо, увеличенное в несколько раз. Мои пронзительно-белые глаза наверное выглядят жутко на этой морде, потому что кровный брат моего владыки плюется кровью и панически вопя, пытается вытащить черное лезвие из своего плеча.

— Да будет длится величие Гун-кара тысячи лет!!!

Кровь, плоть и внутренности разорванного мною сим-ана подобно кошмарному дождю падают на головы пытающихся пробить мою неуязвимую шкуру своим оружием солдат.

Сотни огромных чудищ, разных и неповторимых, врубаются в войско мятежников, чтобы рвать, резать, испепелять и решетить врагов Повелителя. Кажется, мое лицо трескается, и его бороздит широкий зев моей жуткой пасти, изогнутой в торжествующей улыбке.

— Тысячи лет!!!

Глава 5

Жестокость.

"Ненависть — все, что есть у нашей семьи.

Ненависть и сила, которую она дает".

Неизвестный Учиха.

— Дьявол!

Цунаде-сан вправляет мои кости без анестезии, потому что весь организм отравлен какой-то мерзостью. Ни она, ни другие медики не говорят, что это за яд, но из-за него я чувствую сильную слабость и головокружение. Конечно, благодаря моему сильному телу скорее всего отравление пройдет через пару дней, если уж я до сих пор жив. Но, черт возьми, как же я ненавижу это состояние беспомощности!

— Терпи, Саске, — женщина, скрывающая свой настоящий возраст за сложнейшим дзютсу, не вызывает у меня особого уважения. С другой стороны, лишь ей, лучшему мастеру медицинских техник в мире, я без страха доверял свои раны. А все из-за того, что эта куноичи была бесконечно верна Листу, частью которого являлся и я. — Тебе еще повезло, что кость не раздроблена. Не все могут похвастаться тем, что отделались так легко.

Я сжал зубы и еле удержался от гневного крика. В той схватке, больше походившую на бой с невидимкой, я не "отделался легко", как выразилась Цунаде. В последнюю секунду перед атакой врага я сумел заметить едва уловимое движение размытой фигуры и попробовал уклониться. К сожалению, удар хоть и не оказался смертельным благодаря моим рефлексам и шарингану, но вывел меня из строя на добрые пять минут, которых хватило бы для добивания даже самому тупоголовому кретину. Но я жив.

А значит моему неизвестному врагу было наплевать на меня.

— Мне без разницы, что с остальными, — зло огрызнулся я, отдергивая все еще болящую, но уже более-менее слушающуюся меня руку. — Просто объясните мне, что, в конце концов, там произошло?

Ответ на заданный мною вопрос был, пожалуй, наиболее приоритетным. Миссия, в которой помимо меня участвовало несколько десятков сильнейших шиноби Песка и Листа, обернулась полным провалом. Мы умудрились не только упустить отступника Орочимару, но и потерять больше половину своих. Не знаю, какой враг противостоял нам, но жуткая сила, отправившая меня в глубокий нокаут в самом начале боя, не могла принадлежать ни одному известному мне шиноби.

— Боюсь, — холодно отозвалась Цунаде, резко отворачиваясь от моей койки в сторону выхода из палаты. Ее тонкие руки, обладающие легендарной силой и мощью, еще дрожали после того, как ей пришлось лечить особенно серьезные ранения. — Вопросы тебе придется задать непосредственно Хокаге. Я...

— Вы прекрасно понимаете, что Пятый не вернется, — оборвал я ее, садясь на своей кровати. Конечно, несправедливо и жестоко было говорить подобные вещи женщине, потерявшей последнего друга, но иного выхода из сложившейся ситуации я не видел. Не сегодня— завтра разгорится новая война, а Лист не только потерял почти десяток опытных джонинов, но и остался без своего лидера. — Тот, кто смог победить меня так быстро, остался там, чтобы драться с Джираей-самой. Даже Хокаге не всегда мог одолеть меня в спаринге, а поэтому...

— Заткнись! — женщина закричала так неожиданно, что я даже прервал свою гневную тираду. — Закрой свой рот, мальчишка! Я не поверю в смерть Хокаге до тех пор, пока не увижу его тела. А до тех пор ты, зазнавшийся юнец, будешь держать свой язык за зубами и следовать приказам!

С этими словами легендарная куноичи буквально выбежала из палаты, напоследок громко и с силой хлопнув дверью. Я нахмурился и со злостью сжал кулаки. Сила, с которой мне пришлось столкнуться два дня назад, не давала мне покоя. Слишком огромная разница между мной, сильнейшим джонином Конохи, и неизвестным противником. Как?!

— Приказам, значит, — прошипел я сквозь зубы, поневоле признавая свою абсолютную слабость перед таким превосходством. Я злился, меня распирала ненависть. — Только чьи?..

* * *

— Саске-кун!

Не оборачиваться. Игнорировать и незаметно прибавить шаг. До дома всего двадцать метров, только бы успеть...

— Саске-кун, подожди!

Вести себя непринужденно, расслабленная походка, но быстрые шаги. Не оборачиваться, не подавать ей виду, что я слышал хоть слово. Стоит только войти в двери родного дома, и эта сумасшедшая не достанет меня. Не станет же нормальный человек ломиться в чужое жилище?

Она, видимо, не понимает прозрачных намеков и догоняет меня всего в двух шагах от ворот. Спутавшиеся от бега противно-розовые волосы упали на лицо, а простенькая не стесняющая движений одежда слегка испачкана в пыли. Что ж, если Сакура Харуно и была кем-то, то точно не нормальным человеком.

— Саске-кун, я тебя еле догнала! — эта дура становится прямо в воротах моего особняка, не отрезая мне путь домой. Писклявый девчачий голос, отсутствие нормальных вторичных половых признаков на теле и наиглупейшее выражение на лице влюбленной дурочки бесит меня до невозможности. — Ты меня, наверное, не слышал.

— Наверное, — холодно, стараясь вложить в голос побольше яда, отозвался я, смотря в сторону. На самом деле, мне жутко хотелось наорать на свою никудышную напарницу, но поступить так — значит показать себя несдержанным мальчишкой. К тому же, несмотря на свои куриные мозги, эта девка была хорошим медиком, одним из лучших в нашей деревне, а также ученицей Цунаде. Что значило как минимум то, что ссора с ней принесет мне гораздо больше проблем, чем удовлетворения.

— Я уже слышала о том, что произошло на вашей миссии, — сочувственно пропищала Сакура, попытавшись коснуться моей щеки, но я вовремя сделал шаг в сторону, избавляя себя от этого сомнительного удовольствия. — Я хотела сама залечить твои раны, но к сожалению Цунаде-сама приказала мне присмотреть за остальными. Как ты себя чувствуешь? Раны не были слишком серьезными?

Я сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. Бесконтрольный словестны поток девчонки вызывал у меня жуткую мигрень, а потому было разумно закончить эту неприятную для меня беседу как можно быстрее.

— Нет, все в порядке, Сакура, — я слабо улыбнулся, надеясь, что балдевшая от такой щедрости с моей стороны Харуно выпадет в иную реальность, и мне удастся спокойно войти в собственный дом.

— Ох, ну да, это же естественно! — воистину не знала пощады женская жадность. Моя напарница не только не удовлетворилась моей улыбкой, но, более того, буквально врубилась своим алеющим румянцем лицом мне в грудь. Не успев среагировать, я в мгновение ока оказался в стальной хватке этой дуры, из которой без серьезного боя вырваться было невозможно. — Никто не смог бы одолеть тебя...

Мой мир словно вскрыли консервным ножом. Сакура, сама того не соображая, наступила на мою больную мозоль и, судя по всему, останавливаться даже не собиралась.

— Наверняка тебя, Саске-кун, поймали в ловушку, когда ты отделился от остальных...

Я судорожно сжал кулаки, едва удерживаясь от того, чтобы не пришибить ненароком свою тупоголовую напарницу. В момент нападения я находился в самом центре лагеря, отдыхая после последней очистки подземного бункера Орочимару, в окружении целой кучи джонинов.

— ...уставшего и утомленного боями...

Ходки в подземелья проходили настолько легко, что, после первых трех, я решил идти в тылу отряда. Просто, чтобы не умереть от скуки в сражении с ничтожествами.

— ...а напали всей оравой. Не волнуйся, Саске-кун, я уверена, что эта подлость дорого им обошлась! — Харуно улыбается, смотря мне прямо в горящие шаринганом глаза.

Она знает. Не может не знать, проведя всю ночь среди раненных на нашей миссии. Мы не смогли достать ни одного противника, даже я не сумел. Со всеми своими силами, глазами и техниками, я оказался бесполезным и ничтожным перед той подавляющей силой.

А значит эта сука с патлами кислотного цвета...

— Не смей, — мой голос вкрадчив и полон злобы. Когда я успел схватить ее горло своей правой рукой? — никогда не думай даже о том, чтобы жалеть меня, Сакура.

Она наконец смотрит на меня со страхом. Да, именно так, как надо. Пульсирующая артерия под пальцами, бисеринки пота на ее безобразно большом лбу и панически распахнутые глаза с расширенными зрачками. Уважение, взращенное на страхе, — именно то, чем мой клан, мои предки пользовались у ничтожеств на протяжении сотен лет.

— Поняла меня? — она боится лишний раз пошевелиться, а потому беззвучно шевелит губами. — Пошла вон!

Я швыряю эту дуру на землю в сторону от себя. Всхлипы и сбитое дыхание — она плачет. Мне хочется смеяться и истерически рыдать одновременно. Вот к чему пришли Учихи? Наследник клана — слабак, избивающий женщин.

Сакура убегает прочь от моего дома, а я со злостью бью так некстати стоящий рядом фонарный столб. Толстый металл гнется в месте удара, и тусклый свет, единственный, что освещает особняк угасающего клана, гаснет.

— Дьявол...

Я рычу, я сжимаю зубы и с ненавистью сверлю собственное отражение в маленькой грязной луже своим шаринганом. Мой жилет джонина порван в районе правого плеча, а закованная в гипс левая рука придает мне еще более жалкий вид. Упадок, тление, гниение...

— Паршиво, да?

Я дергаю руку в сторону подсумка с кунаями, но только секунду спустя вспоминаю, что потратил все еще тогда, во время неудачных попыток поймать неуловимого противника. Еще один провал. А, значит, Йомей спокойно продолжает стоять справа от меня, безмолвно смеясь и невидимо ухмыляясь из-за своего капюшона.

— Пошел к черту, — я отворачиваюсь от него и направляюсь в сторону дома. Сейчас я больше всего на свете хотел вдрызг напиться саке и заблевать весь сад.

— Будь я на твоем месте, я бы нашел хорошую компанию и напился.

Он встряхивает пакет, в котором звякают несколько полных бутылок хорошей кедровой настойки. Такую, кажется, продают в деревушке к северу от Конохи.

— Ну так и ищи! — огрызаюсь я, не поворачиваясь к Йомею лицом. Но и, почему-то, не заходя в дом. — С чего ты взял, что имеешь право подходить ко мне, шавка Анбу?!

— Потому что Скрытый Лист — это семья, Саске Учиха. А в семье принято помогать друг другу.

Его голос спокоен и даже немного весел. Кажется, еще чуть-чуть, и он запанибратски расхохочется и хлопнет меня по спине.

Я не могу сказать, что движет мною в моей жизни. Ненависть, жажда силы... Наверное именно они, в большей степени. Так почему же я молча открываю ворота особняка и хмуро бросаю через плечо:

— Не стой столбом.

* * *

Где то в глубине души я, пожалуй, всегда мечтал о том, чтобы иметь рядом человека, которому можно доверить свои секреты и жизнь. Таковым, много лет тому назад, был мой старший брат. Близость, доверие, дружеские узы — жизнь научила меня, что все эти вещи делают человека слабым. Убей возлюбленную своего врага и ты нанесешь ему такую рану, которая не заживет до конца его жизни. Друзья и близкие — идеальная мишень для врага, и защитить их полностью невозможно даже для самого сильного шиноби. Люди умирают от старости, болезней и несчастных случаев. Опасности подстерегают любого дурака, рискнувшего родиться на этот свет, и даже могущественнейшие из людей не в силах это изменить.

За семнадцать лет жизни у меня был только один друг. Самый близкий мне человек, столько раз говоривший мне мудрые вещи и учивший меня тому, как быть сильным. Но Итачи предал меня. Вырезал клан и бросил меня прозябать в пучине тьмы и отчаяния. Я доверял своему брату. Я любил его. И от того рана, которую он нанес моей душе, становится только страшнее.

— ...а потом он вскочил и, такой весь из себя, заявляет: сама ты импотент, дура! Не, ну прикинь?

Йомей мог показаться таинственным и скрытным на первый взгляд. Он мог выглядеть дьявольски сильным, жутким и страшным при повторной встрече. Но мало кто, я так подозреваю — никто из живых за исключением меня, не знал эту его катастрофически идиотскую сторону характера.

— Саске, — этот проклятый капюшон и целая куча маскирующих дзютсу на одежде надежно скрывали рожу Йомея даже от моих глаз. Даже Неджи Хьюга — признанный гений своего клан, не мог различить черт лица этого парня. Он носил капюшон, под ним — глухую, на всю голову маску Анбу, а под ней, если верить слухам, была черная дыра в пространстве. В этом он мог соперничать даже с Какаши.

Но не будь я Учихой, если сейчас мой неожиданный гость не имел рожу пьяного пропоицы.

— А давай, — он лезет обниматься, но я с раздражением отворачиваюсь в сторону. Треснуть бы бывшего сокомандника чем-нибудь по голове, да рассмотреть в подробностях его морду, но жуткое пойло, притащенное Йомеем, превратило и меня в шатающееся тело с нулевой координацией движений. Разве что вел я себя слегка поспокойнее. — позовем девчонок! Ту же Хьюгу. Напоим ее, а потом насадим на...

— Не неси чушь! — я взорвался негодующим воплем сразу после того, как прикончил очередную бутылку прямо с горла. Кухня, где происходила наша компактная и секретная пьянка, уже давно превратилась в кладбище битого стекла и долину разлитого алкоголя. — Она не пойдет в чужой дом даже под страхом смерти.

— Это да... — как то задумчиво протянул мой собеседник и, как мне показалось, даже усмехнулся.

— Но за исключением этого, твой план практически идеален, — зачем я бросил похабную шутку и начал ржать как распоследний идиот? Черт знает, но, возможно, мне просто захотелось ощутить ленивую расслабленность, которой я так часто оказываюсь лишен. Тренировки, изучение свитков, составление дзютсу...

Наверное, нужно иногда позволить себе напиться и напялить маску блаженного дурака.

Йомей успокаивается после очередного приступа смеха и, на миг посверлив меня взором своего черного как бездна провала капюшона, громко ударяется лбом о стол, да так и замирает. Несколько минут тишину нарушал лишь его мирный храп, да поскрипывание стула, на котором я качался, задумчиво вглядываясь вглубь своей бутылки.

— Интересно, — непонятно почему, но я начал думать вслух. — а ты бы пил со мной, а, Итачи?

Веселое настроение как-то сразу сошло на нет, оставив после себя только застарелую грусть и гноящийся клубок злости.

— Думаю, — неожиданно тихо произнес из-под руки Йомей. — он стал бы.

И снова тихо. Битва за битвой, раны и победы, а мои руки по прежнему слегка подрагивают в темноте. В детстве я сильно боялся темноты, и брат частенько успокаивал меня, когда я, мелкий и сопливый, молча хныкал под одеялом. Как он узнавал, что мне плохо посреди ночи?

— С чего же ты так решил, Симура, или как тебя там? — с ехидной ухмылкой оскалился я и залпом прикончил предпоследнюю бутылку настойки.

Он не двигается, но я чувствую, что мой гость немного напрягся. Прошлое, задание и даже личность Анбу — загадка, в которую не стоит лезть посторонним. Я был последним Учихой, и именно поэтому Пятый не решался пригласить меня в тайный отряд карателей — любой мало-мальски обученный сенсор узнает меня по нашей жуткой фамильной чакре. Но Йомей — нечто особенное. Еще тогда, в тринадцать лет, когда Какаши-сенсей сообщил нам о смерти Сая и привел ему на замену нового воспитанника Корня, я заинтересовался этим новым персонажем в своей жизни. Чертовски сильный, примерно на одном уровне со мной, и харизматичный даже в своей непроглядной хламиде, этот обладатель фальшивой фамилии и, наверняка, фальшивого имени с первых дней смог доказать мне и окружающим, что достоин зваться настоящим шиноби. Смешно, но из всех знакомых мне ниндзя именно он вызывал у меня наибольшее уважение.

— Ты задаешь неправильный вопрос, — почти без эмоций отозвался Йомей.

— А ты на него не отвечаешь, — не остался я в долгу. Последняя бутылка в кромешной темноте моей кухни была похожа на маленького пузатого человечка. Пить или нет?

— Потому что ты хочешь услышать не это, — парировал в свою очередь Симура, со злостью сбрасывая со своих плеч плотный плащ. Крепкое тело шиноби, татуировка Анбу и маска-шлем, полностью закрывающая голову. Мой гость устало откинулся на спинку стула, уставившись куда-то в потолок.

На несколько минут воцарилась тишина. Мы оба не хотели или не могли говорить на невольно поднятую тему в силу своих личных мотивов. К тому же, молчание тоже можно рассматривать как определенный вид беседы. Странно, но именно с Йомеем я мог вести себя спокойно. Почему? Демоны знают...

— Знаешь, — он медленно касается своей маски и с силой проводит пальцами ото лба до подбородка. Раздается противный скрип, и я как на автомате разливаю еще две пиалы горячительного пойла. Отчего-то алкоголь показался мне как нельзя кстати в тот момент. — я ненавижу ее.

— Что? — непонимающе переспросил я.

— Маску. Свой плащ, — его голос звучал задумчиво и непереносимо грустно. — Я завидую тебе, Саске. Ты ненавидишь, язвишь и оскорбляешь с открытым лицом. По-моему, это круто.

— Откровенность... — понимающе усмехнулся я. Мы поднимаем маленькие блюдца и молча опрокидываем их содержимое в свои глотки. — Поверь, у меня тоже есть, что скрывать.

— Я не про это, — отмахнулся Йомей, смотря на свою руку черными провалами маски. Дзютсу сокрытия не дает другим даже увидеть его глаза. — Ты не поймешь, хотя мне бы этого и хотелось.

Какая-та ночная птица коротко кричит за окном, оглашая своим голосом мертвое поместье Учих. Жутко. По-настоящему жутко.

— Время до рассвета еще есть, — ухмыляюсь я. — Когда ты выйдешь за ворота, то снова станешь безымянным и таинственным, а я — угрюмым лицемером. А пока — попробуй объяснить мне.

Он в упор смотри на меня и, как мне кажется, размышляет. Кто я такой, чтобы доверять мне свои тайны? Да, глупо и бессмысленно.

— Хех. Ну... — он снова закидывает голову назад. — в конце концов, кто ты такой, чтобы не доверять тебе, Саске.

Секунды, как ожидание удара. Мой разум пьян и затуманен алкоголем, но мысли на удивление стройны и четки.

— Мне страшно, Саске. Теми, кто выше меня, и теми, кто рядом со мной, начата война. Последняя война, после которой не останется тех, кто ненавидит, и тех, кого ненавидят. Не будет правды, кроме той, которую установят победители. Не будет мстителей, вторых или третьих сил, не останется даже следа от меня, тебя и всех, кого мы знаем, знали или когда-либо узнаем. Эта война будет ужасна, и я боюсь, что могу потерять своих близких и самого себя в этом горниле.

За окном, там, на улице, где-то в другом мире начинается холодный ливень. Капли дождя барабанят по стеклу, внося какой-то особый ритм в рассказ. Я не удивлен. Я знал, чувствовал, что грядет нечто грандиозное. Струна, в которую превратился наш мир, должна лопнуть рано или поздно.

— За свою жизнь я совершил много грехов и ошибок. Я мог стать обычным шиноби, поступить в Академию и, чем черт не шутит, даже завести друзей. Вполне возможно, что мы с тобой стали бы друг другу названными братьями. Кровь и призраки убитых мною людей не умолкают, Саске. Я знаю, я уверен, что все делаю правильно, что другого пути нет, но... Они проклинают меня. Порой я не знаю, стоит ли мне встать с кровати или же задушить себя подушкой. Не знаю, имею ли я право вести за собой тех, кто мне доверился. Они готовы к смерти и страданиям, но не я.

Бутылка пустеет. Мы пьем без тостов и лишних слов. Чтобы забыться. Чтобы дать покой своим истерзанным душам.

— А хуже всего... хуже всего, что я должен взять на себя еще большую ответственность. Ради блага большинства, я уничтожу меньшинство. Я лишу жизни одних, чтобы жили другие. Это логично, это правильно и к этому меня готовили всю мою жизнь. Но буду ли я человеком после того, как разрушу чью-то судьбу, Саске? Те, кто дал мне это право, правы ли они?

Я понимаю. Он силен. Силен и могуч без всяких "но" и "если". Его душа закалена не хуже любого из моих клинков. Он готов к великим свершениям, но страшится за правду, которую они несут. Хех...

— Я думаю, — мой голос хрип и скрипуч. Как у моего отца, после смерти дедушки, или когда он ругал меня за неудачи. — что сила и власть не даются просто так. Они достались тебе, а значит ты чем-то превосходишь иных. Судья и палач, по сути, мало чем отличаются друг от друга, а значит не стоит бояться рубить виновные головы. Право на это дано тебе судьбой, а значит, ее волю ты несешь тем, кто в этом нуждается.

Мы готовы. Слова — пыль, которую люди бросают в чужие лица. За ними скрывается действие, двигающее мир с места. Йомей сказал, а я услышал. Он понял, я осознал.

— Саске...

Прав ли я? На что я подписываюсь? Эх, Итачи, как порой мне не хватает твоих советов, как в детстве.

— Я могу рассказать тебе о твоей семье все. Об Итачи и причине, по которой он совершил свои преступления. Укажу пальцем на виновных и закрою глаза на смерти невинных. Но взамен...

— Что угодно, — перебиваю я его, протягивая свою ладонь с предварительно прокушенным пальцем. Клятва на крови, скрепленная печатью доверия, которая необходимо при любой сделке.

— Не спеши, Саске, — Йомей встает и поворачивается к выходу. Я поднимаюсь и иду вслед за ним. Навстречу своей судьбе, наместником которой стал этот человек. — Ты не знаешь ужаса, в котором существую я, и в который был втянут твой брат...

Глава 6

Обрыв

"Никто не заслуживает спасения. Не в этом мире".

Верховный жрец культа Морё.

Рёв, крики, вопли...

— Прекратите, подонки!..

Боль, страх, отчаяние...

— Проклинаю вас!!!

Кровь, сталь, пламя.

— Когда я выберусь, то развею ваш прах над самой вонючей свалкой, мрази!

Осталось ли в этом клинке хоть капля милосердия и человечности? Он не может ответить, он не может понять. Жестокость, максимальная ненависть ко всему живому. Он наслаждается этим, укутывает свою душу и сердце во тьму, но боится признать, что в конце концов это всего лишь бегство. Страх перед прощением. Звериный ужас от одной мысли о покое. Ибо есть для него в этом мире лишь зло, воспитавшее его, и зло, которое он сотворил. Ни света, ни надежды.

Они привыкли к проклятьям. Злобные взгляды, в которых горит ненависть и страх. Ужас — не новая, но до сих пор приятная реакция на их появление. Все логично, ведь слабый должен бояться сильного, а жертва — хищника. Даже если хищник выбрался из самой глубокой выгребной ямы.

— Не-е-ет!!! Отпустите ее, подонки!!!

Муки. Они терзают его. Совесть, извращенная кровью, честь, обезображенная смертями. Он падает в эту бездну, желая достичь самых ужасающих ее глубин, из-за страха перед светом, что медленно гаснет за его спиной.

— Узумаки.

Он оборачивается в сторону своего давнего напарника. Дружба, которая могла зародиться между ними, сгорела в пламени обоюдной ненависти и жажды силы, оставив лишь боль и жестокую реальность. Недоверие, подпитываемое их силой. Узы? Лишь цепи, которые ненавидят хищники.

Ли медленно подошел к Наруто, на ходу надевая заляпанные кровью штаны заляпанными же кровью руками. Его жертва обессиленно валялась в углу пещеры, свернувшись калачиком, и надрывно рыдала. Алые потеки крови и разбросанные лоскуты одежды. Страдание и крики, пропитавшие каждый камень этого проклятого места.

— Она тоже, — безразлично бросает Рок, удовлетворенно потирая промежность. Наруто морщится и тихо рычит какое-то ругательство сквозь зубы. Снова провал. Очередная неудача.

— А черножопый? — блондин кивает в сторону скованного и подвешенного под потолком небольшой пещеры мужчины, минуту назад надрывавшего голосовые связки, в попытке образумить мучителей своей боевой подруги, а ныне тихо зовущего девушку из своей деревни. — Что насчет него?

— Идентичный результ-т-тат, — Ли, возвышающийся над своим товарищем почти на метр живой мышечной массы, уже успевает вколоть себе что-то в артерию на шее. По телу парня проходит судорога, скручивающая здоровяка в узел.

Наруто знает, что сейчас, когда тело Ли отравлено слоновой дозой йокай Двухвостого биджу после... близкого контакта с его носительницей, процесс адаптации к новому виду чакры должен быть невероятно болезненным. И, хотя техника подавления самого блондина крепко связало обоих джинчурики Облака, оставив лишь необходимый Року объем чакры у носительницы Некоматы, сила демона не ослабла, все так же успешно отравляя человеческое тело.

— Хоть его-то ты не трахнул? — с издевкой бросает Наруто, распечатывая из походного свитка небольшой серый плед.

— Пока что ни одна мужская з-з-задница меня не привлекала, — хохочет брюнет, оскаливая свои кривые желтые зубы, похожие на клыки дикого хищника, и выхватывает из груды своих сброшенных в кучу вещей изящный прямой клинок. Кусанаги — приятный подарок Орочимару, полученный, впрочем, без ведома самого покойного саннина. — От него мне хватило и крови. Но результат тот же.

Пещера не погружена в тишину. Где-то капает вода, скрежет полировального камня по лезвию меча и медленные шаги. Наруто подходит к только что жестоко изнасилованной женщине и бросает ей одеяло.

— Нет, прошу! Не надо больше! — она вздрагивает и начинает вопить, как резанная. С другой стороны, этой девушке еще повезло, что она несколько раз теряла сознание и в конце осталась в живых. В исполнении Ли секс мало чем отличался от особенно жестокого убийства.

— Не тронь ее, ублюдок! — Киллер Би ревет как раненный зверь и пытается разорвать свои путы, но толстая веревка не поддается шиноби, привыкшему к своей чакре, а ныне лишенному ее.

— Прикройся, — холодно бросает блондин бьющейся в истерике куноичи, и та недоуменно впивается в него своими покрасневшими глазами с расширенными зрачками. Кровоподтеки и многочисленные синяки на теле не делают эту не особо красивую женщину симпатичнее. — Если простудишься, лечить тебя будет некому.

В этом он, конечно, немного слукавил. Его напарник был одним из лучших специалистов в мире в области ядов и человеческой анатомии, благодаря украденным когда-то знаниям Цунаде и годам общения с Орочимару. Да и сам Наруто хорошо разбирался в строении человеческого тела, даже в сравнении со средним медиком. Другой вопрос состоял в том, потратил ли бы кто-то из них время и силы для помощи своей пленнице? Весьма и весьма маловероятно.

— Зачем?.. — проскулила Нии, кутаясь в предложенный кусок ткани как последний лоскут надежды. Узумаки слишком хорошо читал мысли и эмоции людей, чтобы не заметить — девушка не сломлена, но находится почти на грани от того, что с ней несколько недель подряд творил долгое время не видевший женского тела Ли. — Зачем вы нас похитили? Ведь...

— Я провожу небольшое исследование, — ухмыльнулся блондин, потянувшись к пленнице, чтобы установить между ними хоть какой-то контакт, но та дернулась от его прикосновения как от огня. Что ж, не все сразу. В конце концов, это был первый их разговор со времени той битвы против Эй-Би.— и вы двое являетесь его неотъемлемой частью. И, да, я прекрасно знаю, что Облако не оставит ваше похищение.

Юноша встал и с удовольствием потянулся всем телом. Его свободная одежда, состоящая из черной рубашки и штанов, скрывала телосложение шиноби, а также на теле преступника отсутствовал протектор какой-либо скрытой деревни. Точно так же, как и на его напарнике, из-за чего Би и Нии не могли идентифицировать своих похитителей.

— Скажу вам больше, — с насмешкой продолжил Наруто, обращаясь уже к обоим шиноби облака. — Раикаге несколько расстроился из-за того, что ему надрали задницу, и, словно ненормальный, начал подготовку к Четвертой Мировой. Думаю, первые бои начнутся уже в этом месяце.

— Братан не станет начинать войну против невиновных! — закричал Би, потерявший привычку говорить ужасными рифмами уже через два дня допросов и избиений.

— Тебе хочется так думать, обгоревшая обезьяна, — хохотнул Ли, любуясь на то, как блики костра играют на поверхности его меча. — Но факт остается фактом — м-м-мы отымели тебя, его и все Облако как шл-л-люшек, а главная горилла ваш-ш-шей деревни собирается искать вас на обломках четырех великих д-д-деревень!

Узумаки презрительно скорчился. Наркотики изменяли его напарника быстро, неожиданно и неотвратимо. Несмотря на все знания, которые они сумели получить за эти четыре года, побочные эффекты препаратов не исчезали, хоть и приобретали более легкий вид. К сожалению, раздражающее заикание — лишь самое ничтожное из них.

— Вы этого добиваетесь?! — не угомонялся Би. — Развязать войну?!

— А почему бы и нет? — смех Рока медленно поднимался до мерзкого хихиканья.

— Нет, — грубо прервал его Наруто, подходя к связанному Би. — Наши цели, мои по крайней мере, иные.

— Зн... — начал было джинчурики Восьмихвостого, но сильный удар по глазам прервал его.

— И мы не из Акацки. — спокойно продолжил блондин, не обращая внимание на корчащегося от боли в вытекающем глазу шиноби. Все равно такие травмы, несмотря на тяжесть, совершенно безобидны для его тела. — Ваша собачья судьба зависит от того, захотите ли вы оба отвечать на мои вопросы или нет.

Киллер Би все еще пытался открыть уничтоженные глаза, со злостью царапая лицо о камни на полу пещеры, когда почувствовал нечто странное. Горячая, как раскаленное железо, чакра сначала ударила ему в затылок, заставив все тело изогнуться дугой в приступе дикой боли, а глотку — пропустить наружу чудовищный вопль. Но затем, словно в награду за мучения, свет снова начал появляться в сознании мужчины, а окружающий мир — краски и границы.

— Что? К-как?.. — судорожно моргая и вращая новообретенными глазами, выдавил шиноби. Какого черта сейчас произошло? Что...

— Я восстановил твои глаза. Если быть точным в формулировках — вырастил новые, — раздался голос совсем рядом со связанным шиноби Облака.

Холод. Жажда крови. Ненависть. Звериный голод до чужой жизни. Вот, что Киллер Би увидел своими новыми глазами в лице своего молодого похитителя. Восемнадцать лет, не больше, светлые волосы, либо коротко постриженные, либо обгоревшие в пламени, изуродованная кожа лица, делающая владельца похожим на издевательскую карикатуру, и глаза.

Большие навыкате глаза без зрачка. Лишь кроваво-красное марево и несколько белых точек на нем, похожих на маленьких жуков, каждая из которых словно жила собственной жизнью, двигаясь в хаотичном порядке по глазному яблоку. Страшные, нечеловеческие глаза, не похожие ни на одно додзютсу, которое сам Би когда либо видел.

— Как... как такое возможно? — с трудом совладав с собой, произнес Би, смотря прямо в лицо врага. Десятки, сотни сражений и смертельных схваток, из которых джинчурики восьмихвостого в конце концов выходил победителем, не подготовили его к противостоянию с такими противниками.

— Хех, — юный обладатель изуродованного лица оскаливается, от чего шрамы на его лице становятся похожими на глубокие борозды в коре дерева. — Если ты о своем глазе, то все просто — я заставляю твое тело делать то, что хочется мне. По моей команде твои клетки регенерируют, мутируют и умирают так, как прикажу я. Например...

Би ощутил нечто, похожее на дуновение ветра. Легкое, почти невесомое касание кожи лица, и в следующее мгновение тело мужчины пронзила невероятнейшая боль. Кожа шиноби сначала покраснела, а затем вспенилась тысячью волдырей болезненно-зеленоватого цвета. Крик, рвущийся наружу, застревает где-то в горле, и пытка становится еще невыносимей.

— ...при определенном умении и желании я заставляю твою кожу и мозг думать, что тебя окунули в кипящее масло, — он ухмыляется, и, на фоне дикой агонии, восьмихвостому джинчурики кажется, что контуры лица этого преступника расплываются и складываются в оскаленную морду чудища из детских сказок. Но вот блондин делает движение, словно стряхивает что-то с руки, и жуткая боль слабеет. Нарывы перестают расти и уже через пару мгновений аккуратно втягиваются обратно в тело.

— Намного больнее, чем при втором уровне высвобождения демона, не так ли? А теперь, — белые пятна в глазах Наруто метаются из стороны в сторону с бешенной скоростью, будто возбужденные агонией и проглоченными воплями темнокожего мужчины. — мы будем разговаривать спокойно, а оскорблять и ругаться буду только я. Понятно, черножопый?

Киллер Би закрыл глаза и начал медленно успокаивать бившееся в истерике сердце. Грудная клетка мужчины поднималась и опускалась в такт шумному дыханию шиноби, а Узумаки все это время спокойно ждал, сверля своего пленника жуткими демоническими глазами.

— Как... ты... — выдавил наконец пленник, чеканя каждое слово. — запер Хачиби? Я не могу найти его в... в своем подсознании.

— Биджу — это разумный сгусток чакры, — с кровожадной ухмылкой ответил Наруто, ткнув указательным пальцем в лоб связанного мужчины. — постоянно держать в цепях такого монстра, как Восьмихвостый я не могу, поэтому на некоторое время заблокировал его разум.

— ... — Би открыл было рот, но похолодевший до температуры льда палец блондина заставил его удержаться от вопросов.

— Нет, — словно прочитав мысли шиноби, произнес Узумаки. — это не навсегда. Если будешь послушным и тихим, я сниму свою технику с Восьмихвостого и зверя твоей подруги. Да, отпускать вас обоих я не собираюсь. Вы слишком ценны как для своей деревни, так и для меня лично. Нет, я не убью никого из вас до тех пор, пока вы мне нужны. И, да, я, умею "читать твои, отымей твою черную задницу макака, мысли".

— Заебал, — злобно выругался Ли, и со всей дури воткнул свой клинок в пол пещеры. — Перестань выделываться перед этими высерками, Узумаки! Ты, — гаркнул брюнет, указывая пальцем в сторону сидевшей до этого неподвижно Югито. — отвечай, кем были твои родители и какое твое самое раннее воспоминание о детстве?!

— Он слегка неуравновешен, — с холодной яростью в голосе отчеканил Наруто, поворачиваясь в сторону напарника. И действительно, сейчас мечник выглядел как буйно помешанный, хотя лишь мгновение назад вел себя достаточно тихо и сосредоточенно точил клинок.

— Пошел в задницу, мудло! — рыкнул Ли, а затем словно телепортировался к девушке, которую била крупная дрожь, настолько стремительным было его незаметное движение. Резко выброшенная рука схватила куноичи за волосы и жестоко дернула пленницу наверх так, чтобы лица женщины и спятившего парня оказались на одном уровне. — Отвечай, а то, клянусь всеми демонами, разорву твою вульву до самой глотки!!!

— Я... я... — только и могла выдавливать побледневшая девушка, с отчаянным страхом смотря в глаза разъяренного мужчины.

— Отпусти ее, урод! — вскинулся было Би, но в тот же миг его мышцы словно сковало.

— Советую не рыпаться, — хмуро заметил Узумаки, с каким-то опасным напряжением поглядывая на неадекватно ведущего себя напарника.

Совершенно сбитый с толку поведением своих похитителей Киллер Би тем временем продолжал смотреть за тем, как темноволосый здоровяк трясет за волосы Нии словно тряпичную куклу.

— Кто твои родители, сука?! — возможно темнокожему шиноби показалось, но на губах мечника начала накапливаться желтоватого цвета пена.

— Я не... я... — еле выдавливая слова, куноичи, как казалось, была готова грохнуться в обморок от страха.

— Блять! — Ли со злостью отшвырнул девушку на несколько метров от себя, при этом издав какой-то звериный рев. Вены на открытых частях тела молодого парня вздулись и стали неестественного насыщенно-бардового цвета.

— Она не знает, Рок, — твердо и достаточно громко произнес Наруто, поднимаясь на ноги и вставая лицом к разъяренному брюнету.

— Ясень хер, что не знает! — выругался тот, размахивая клинком с умопомрачительной скоростью так, что там, где лезвие касалось камня, оставались алеющие борозды. — Никто из них нихера не знает и не помнит! Это все бесполезно, Узумаки, нужно напасть на Коноху и вытрясти...

— Заткни свою пасть, чертов утырок! — не выдержав, блондин рявкнул во весь голос и воздух в небольшой пещере словно стал свинцовым от тяжести его чакры. Никогда, даже во времена схваток с Учихами, демонами и другими джинчурики, Би не встречал человека с такой темной и насыщенной злобой чакрой. — Даже Джирая не знал, почему Скрытый Лист отдал приказ на ликвидацию твоей деревни и...

Внезапно тела раскиданных по углам пещеры джинчурики словно дернула исполинская рука, и в следующее мгновение потерявший дар речи Би и трясущаяся в тихой истерике Нии рухнули к ногам двух спорящих и кричащих друг на друга нукенинов.

— ...откуда на всех джинчурики духовные цепи!!! — под конец фразы блондин орал так, что наполненный мощью голос заставлял трястись стены. — Нельзя соваться к Данзо, пока мы не будем уверены, что...

— Цепь на тебе и всех твоих собратьях, порвись твое очко! — перебил блондина Ли, сильным пинком отшвыривая Киллера Би со своей дороги и вновь вздергивая избитую девушку за волосы. — Мне наплевать, что может произойти с твоей задницей, копченая рожа! Мне нужны ответы на мои вопросы, и, если понадобится, я разнесу каждый камень Скрытого Листа в пыль!

— Без меня ты не продержишься и минуты, идиот, — сквозь зубы прошипел Узумаки, одним молниеносным движением непонятно откуда взявшегося куная обрезая волосы Югито, не давая девушке свернуть шею от яростной жестикуляции брюнета. — Нужен план, а для его составления...

— Кошачьи Когти!

— Лариат!

За одну тысячную секунды до того, как удары двух освободившихся джинчурики Облака попали по нему и Ли, Наруто обругал себя последними словами. Нет, ну это надо же: ослабить контроль над подавляющей техникой из-за злости на двухметрового придурка! Одна радость — печать подавления биджу не требовала непрерывного контроля ниндзя, и из-за этого ничем, кроме собственных техник, очухавшиеся и подгадавшие нужный момент пленники атаковать не могли.

А, значит, и опасности они не несли.

Едва успев отшвырнуть в сторону разорванные получившими подпитку чакрой мышцами веревки, Киллер Би на всей доступной ему скорости кинулся к застывшему на месте блондину, целясь сгибом локтя тому прямо в шею. Но в последний момент, когда до удара оставался какой-то ничтожный сантиметр, воздух перед джинчурики Хачиби сначала стал тягучим как воск, а затем в одно мгновение взорвался адским пламенем, вырвавшимся из ниоткуда. Температура огня, созданного силой мысли Узумаки была такой, что лишь секунды нахождения Би внутри него хватило для того, чтобы темнокожий мужчина рухнул на каменный пол с ужаснейшими ожогами на всем теле.

Атака длинными когтями девушки, которая должна была как минимум нанести глубокую рану, попала точно, как планировала куноичи — в шею двухметрового Ли. Но когти, укрепленные и заостренные чакрой, едва порезав верхний слой кожи, застряли, словно не плоть резали, а нечто, по прочности не уступающее крайне крепкому сплаву.

— Ну, — наконец, спустя минуту пораженного молчания, раздраженно выпалил Ли. — заебись идут твои планы и стратегии, жаренная морда.

— Еще одно слово, и я запечатаю твою задницу в яйцах бегемота из Страны Цветов, — не остался в долгу Узумаки, делая широкий взмах правой рукой. Страшные кровоточащие раны восьмихвостого джинчурики, растянувшегося на каменном полу пещеры, стали заживать с дикой скоростью, будто под воздействием мощной медицинской техники. — А вы, идиоты, поступили очень глупо.

— Да, сука, — кровожадно оскалился Рок, хватая ошарашенную и совершенно сбитую с толку девушку за горло и начиная сжимать ладонь. Задыхающаяся куноичи начала дергаться и пытаться разжать пальцы парня, но хватка брюнета была слишком сильна даже для куноичи. — За это я вставлю свою ногу тебе в попку.

Би предпринял попытку подняться, но дрожащие после перенесенной боли руки не удержали владельца. Мужчине оставалось лишь смотреть, как один ненормальный изверг рвет остатки одежды на теле вопящей от страха Нии, а второй приближается к самому шиноби, а вокруг его рук начинает светиться темно-бордовая чакра.

— И что... теперь? — с мрачной решимостью выдавил Би, стараясь смотреть прямо в глаза своему палачу. Ситуация складывалась безнадежная — сила похитителей не поддавалась никакому анализу, словно эти два чудовища вообще не были шиноби в привычном понимании этого слова.

— Теперь твоя жизнь станет немного проще, — мрачно отозвался Наруто, грубо хватая мужчину за запястье левой руки.

— Ты... — за спиной уродливого блондина уже стихли крики, и лишь тяжелое дыхание Ли и тихий плач Югито нарушал тишину. — ты чудовище. Вы оба.

— Разве? — деланно удивился парень, прикладывая горящую незнакомой Би печатью ладонь к предплечью джинчурики Хачиби. — Ты ведь и сам мало отличаешься от меня, черножопый.

С этими словами парень резко отдернул обе руки от предплечья Би, а за ними, будто змеи, потянулись две странные на вид белые цепи. Были они толщиной с два пальца и вырастали словно из-под кожи темнокожего шиноби.

— Это, — спокойно, в отличие от напрягшегося Би, произнес Узумаки. — духовные цепи. Запечатывающее дзютсу высшего класса, изобретенное еще во времена Рикудо. Изначально его использовали для создания первых аналогов джинчурики, которые были скованны с различными демонами низшего класса вот этими самыми цепями. Нет, я не знаю, откуда оно на тебе, Югито, мне и еще нескольких джинчурики, с которыми я встречался. Я могу сказать лишь то, что все они тянутся в одно место. Сейчас в этой пещере собраны восемь из девяти джинчурики, и каждый из них облеплен этой техникой с жопы до морды. Обнаружить это достаточно легко, если знать, что искать — эта техника вызывает заражение крови, присущее большинству опытных шиноби вследствие долгого использования чакры. Оно практически безобидно, даже полезно в противостоянии с иными заболеваниями, а потому не регулируется медиками Скрытых Деревень.

Би с подозрением смотрел на переливающуюся белым светом полупрозрачную цепь на своей руке. Сковывающее дзютсу? Но откуда?

— Еще одна особенность, связывающая всех нас, — продолжал тем временем Наруто, пальцами нанося какие-то новые знаки на участок цепи, который держал в руках. — это провалы в памяти. Никто из нас не помнит своих родителей, несмотря на то, мертвы они или живы. В совокупности, все это говорит о том, что кто-то очень сильно имеет мозги мне и остальным носителям демонов.

Молчание. Им нечего друг другу сказать. Пленник и мучитель, которого внезапно пробило на откровенность.

— Но зачем вам мы? — спросил наконец Би, не сводя взгляда с тянущейся из его руки духовной цепи, ставшей почти черной от большого количества поставленных на нее печатей.

— Я не смог понять, в какую сторону от нас всех работает эта техника, — со злостью рыкнул Наруто, наматывая уже готовую цепь на свою правую руку. — Но разобрался, как создать новую связь. Ведь техники печати клана моей матери были очень похожи на эту, а значит — присущи мне.

Сердце Би заколотилось сильнее. Неужели...

— ...Да, — оскалился Узумаки, вставая с корточек и поворачиваясь спиной к мужчине. Словно по команде из затемненных ранее углов пещеры начали выходить люди. Молча, словно боясь потревожить изувера на беззащитной девушке или жуткое существо, принявшее внешность уродливого подростка. Только сейчас темнокожий шиноби Облака сумел разглядеть, что вся правая рука молодого парня обмотана большим количеством черных как ночь цепей, тянущихся ко всем людям в этой пещере, за исключением здоровяка с мечом. — Не знаю, кем и зачем эти цепи были установлены изначально, но... я благодарен за открывшуюся возможность.

Кого-то из джинчурики Би узнал. Тут находились Четвертый Мизукаге Ягура — потрепанный малец с выдающимися навыками, а также Фуу — носительница семихвостого и, как считалось, вторая по уровню синхронизации со своим демоном после самого Би. Остальные были слишком молоды, чтобы Пчела, практически не выходивший за пределы родной деревни последние лет десять, знал их.

Но все они, джинчурики, обладатели сильной воли, мощных техник и вместилища хвостатых демонов, были соединены цепями со стоящим в середине пещеры Наруто.

— Теперь я — ваш джинчурики, дорогие собратья и сестры, — с издевкой воскликнул блондин, и в тот же миг все семь плененных носителей демонов упал как подкошенные. Боль. Ярость. Страх. Отчаяние. Все эти чувства и эмоции словно вливались в их тела и души через проклятый поводок на руке преступника, заставляя тратить все силы на то, чтобы не терять самообладания.

— Сука! — выкрикнул какой-то парень с пробитым насквозь протектором Скрытого Камня, но новая волна негативной энергии захлестнула его с возросшей силой.

— Чего тебе нужно, подонок? — холодно выплюнула Фуу, с омерзением написанном на лице поглядывая в сторону только что кончившего Ли. Тот, впрочем, едва встав на ноги и отшвырнув в сторону использованную им девушку, с плотоядным интересом покосился в сторону молодой куноичи.

— Мы идем в Суну, — почти торжественно заявил Наруто, и в ту же секунду сплошная стена пещеры перед ним стала расслаиваться как будто при гниении, открывая небольшой ход наружу, туда, где тускло сверкали на ночном небе бесчисленные звезды. — Наш брат слишком долго ждал своего освобождения.

* * *

— Шикамару, — Асума с остервенением тушил уже тридцатую сигарету за последний час и напряженно наблюдал за изменившимся в лице учеником. — Единовременное похищение семи джинчурики что-то тебе говорит?

Молодой стратег клана Нара не ответил на вопрос, только выудил из-под своего жилета потертую тетрадь и бросил ее на стол перед сидевшими напротив него Цунаде и Сарутоби. На ее обложке крупными буквами было написано "Объекты Волк и Лис".

— Нужно немедленно отправиться в Скрытый Песок, — тихо, чтобы не услышал никто из других посетителей ресторана барбекю, выдавил Шикамару. — Если мы не поспешим, Суна грозит исчезнуть с лица земли.

* * *

— ...и мне было приказано остановить восстание любой ценой, — Итачи стоял в летнем саду Поместья Учих, печально наблюдая за тем, как лепестки сакуры кружатся в воздухе. — Наш отец был поглощен своей ненавистью к Сенджу и желал во что бы то стало разрушить деревню. Слепая жажда крови, которая поглотила его и наш клан, могла погубить тебя и Коноху.

Внезапно прямо перед сидящим на лавке чуть в стороне от брата Саске материализовалась крохотная птичка и тонким голосом пропищала:

— Йомей передает, что время исполнить вашу часть договора пришло. Направляйтесь в Скрытый Песок, принесите голову Наруто Узумаки и плените Кьюби. Вам на помощь отправится особый отряд. Поспешите.

И с этими словами пташка вспорхнула в небо и скрылась в неизвестном направлении. Несколько минут два брата хранили молчание, сосредоточенно смотря в то место, где только что был странный посланник.

— Саске, — произнес наконец Итачи, поворачиваясь лицом к младшему брату. — Если хочешь, мы можем наплевать на всех и сбежать. Все, что я когда-либо хотел для тебя, это мирная жизнь и сила, с которой ты сможешь не страшиться врагов. Но теперь, когда ты знаешь мою историю, я осознал, что Лист не стоит всех страданий, которые ты и я перенесли. Мы и так пожертвовали слишком многим ради этой деревни и...

— Кто ты? — внезапно перебил его младший Учиха, в одно мгновение оказываясь рядом с братом. Глаза Саске горели огнем решимости и сдержанной ярости. — Мой старший брат, тот, кто воспитал во мне человека и шиноби, никогда бы не сбежал от проблем, как последний трус! Я...

Голос Учихи стал спокойнее, и впервые за многие годы на лице этого молодого человека появилась искренняя улыбка.

— ...я благодарен Йомею за то, что он помог нам встретиться. Я не знаю, кого следует винить за трагедию, погубившую нашу семью, но... Я наконец понял тебя.

Теплый весенний ветерок поднял опавшие лепестки сакуры в воздух, и те вновь заплясали в своем причудливом танце.

— И я рад, что снова обрел брата, — с этими словами Саске схватил Итачи и крепко обнял, вкладывая в свое объятие все слезы и страдания, которые были у него долгие годы. — А значит мой долг перед Йомеем гораздо серьезней слов и клятв. Это... это честь Учихи.

Итачи удивленно наблюдал за тем, как огонь решимости загорается в глазах его брата, и душа его ликовала. Да, его маленький глупый брат вырос и стал настоящим шиноби. А значит сам Итачи, предатель клана и международный преступник, не зря прожил свою жизнь.

— Я с тобой, Саске. Отныне и навсегда.

* * *

— Не убивать.

Слова, набатом разносящиеся по этой крохотной комнатушке, в которой по стойке смирно стояли Девять Копий.

— Избегайте разрушения Скрытого Песка.

Они сильны. Вся жизнь, проведенная в тени, готовила их к этому моменту. Скоро, очень скоро они явятся в этот мир.

— Проверьте силы джинчурики и...

Йомей не может унять дрожь, и это чувствуют все. Из всех Девяти Копий он, их лидер и сильнейший боец, больше всего боялся и жаждал этого. Слишком много боли, слишком большая ноша на плечах.

— Доведите их до безумия.

— Как прикажете, Отец.

Глава 7

Ураган.

"Война и смерть стирают наносное и срывают маски".

Учиха Мадара.

Пески, бывшие мне когда-то дорогим домом, сжимают мое тело в болезненных тисках. Я чувствую боль, а жизнь медленно покидает меня. Тиски смерти слишком сильны для меня одного, я не в силах вырваться.

Отец, сестра, брат... Семья, которой у меня никогда не было. Или была? Фокусник, Гимнастка, даже вечно угрюмый и ехидный Факир. Может быть, они еще живы? Живы, я знаю, но... демон. Меня называют демоном. Если это так, значит ли это что я в аду? Мама, помоги мне, я боюсь, мне страшно...

— Ну вот, чтоб тебя, опять! Увеличьте давление.

Аааргх!..

Мне больно, мама, эта тьма давит все сильнее, и... Где Эн-сан? Все ли с ним хорошо? Он сильный, а братья и сестра никому не позволят уничтожить Карнавал. Здесь... кто... Почему они оставили меня тут? Откуда этот песок, мама?

Уберите его, прошу, мне больно...

— Какого черта вы все копаетесь? — чей это голос? Он злой, он полон раздражения и ненависти. У Факира был такой до того, как я починил его сапог, который он порвал во время выступления. Но...

Кто здесь? Кто ты?!

Убирайся прочь! Ты один из них, тех, кто хочет убить меня, да?!

Нет, не правда, ты... кто? Эн-сан не рассказывал о тебе, хотя я чувствую, что ты близко. Как ты попал в мой фургон, и куда делся свет?

Ненавижу, ненавижу, ненавижу!!! Вы все, вы хотите убить меня! За что? Что я сделал? Даже дядя Яшамару предал меня! Мама умерла, а отец хочет убить, сестра, брат...

Что? Что с ними? Неужели я не один выжил? Скажи, кто...

Нет! Убирайся, пошел прочь, я не хочу!

Где они? Факир, Дрессировщик, Фокусник, где старшие?! Они же сильные, они не могли проиграть тому ублюдку!

Ненавижу!

Братья, сестренка... Прошу...

Прошу...

— Спасите меня.

* * *

— Я не стану отзывать своих шиноби с миссий только потому, что какой-то взбалмошный мальчишка из Скрытого Листа сошел с ума! — Казекаге кричит и в запале отшвыривает свою чернильницу в сторону, едва не попадая по стоящему сбоку от лидера Скрытой Деревни Анбу Песка.

— Вы не понимаете, какую опасность представляют эти нукенины! — Шикамару уже в который раз пытался сохранить хладнокровие и спокойствие в разговоре с этим упрямым человеком.

Кроме них двоих в кабинете Казекаге присутствовали Темари, на правах одной из сильнейших джонинов деревни, ее младший брат Канкуро, древние, похожие на высохших мумий старейшины Суны, а также Цунаде, Асума и Какаши, выступавшие в качестве посланников Конохи.

— Всего за месяц из трех Скрытых деревень были похищены семеро джинчурики, — произнесла Цунаде, сама едва ли не побагровевшая от этого затянувшегося разговора. — Этот случай беспрецедентен. Вы сами прекрасно знаете, что Скрытое Облако начинает выступать как агрессор, а теперь и остальные деревни, лишившиеся своих Биджу, обратят свой взор на вас.

— Не вижу никаких проблем, принцесса Сенджу, — прохрипела морщинистая старуха Чиё, безразлично разглядывая портреты бывших Казекаге, висевшие на стене кабинета. — Без демонов Камень, Туман и Облако ослабли втрое. Суна же, в противовес их возможному союзу против нее, способна показать свою боевую мощь в пике сил. Если дойдет...

— Если дойдет до войны, то погибнут тысячи шиноби и десятки тысяч мирных жителей, — перебил ее Какаши, заслужив тем самым полный ненависти взгляд пожилой куноичи. — Я видел войну, и могу сказать вам точно — никакая гордость не стоит таких жертв.

Казекаге деревни Скрытой в Песках подарил седовласому шиноби долгий, тяжелый взгляд, и, словно удовлетворившись произведенным эффектом, взял слово:

— Щукаку находится в темнице, из которой ему не выбраться, люди Листа, — голос лидера деревни был спокоен, но тверд. — Кроме того его сила черпается и накопляется нами уже не первый год. В случае нападения мы сможем уничтожить любого врага с минимальными потерями. Суне не грозит опасность. А вот чего хотите вы, я, кажется, понимаю...

Йондайме Казекаге задумчиво нахмурился, а его правая рука медленно постукивала по верхней части больших песочных часов, стоящих на его столе. Песчинки этого прибора, вопреки всем законам физики, застыли в верхней части суженного посередине резервуара и, казалось, были сломаны.

— С нашей помощью вы хотите вернуть своих предателей, в чье число входит и джинчурики Кьюби, — наконец выдал мужчина, впившись хищным взглядом в спокойного на вид Шикамару. — ведь я прав?

— Да как вы... — распалился было Сарутоби, от чего даже его сигарета, навечно застрявшая во рту, качнулась и упала на пол, но рука ученика, легшая на его плечо, прервала незаконченную гневную тираду.

— Казекаге-сама, — начал Нара, не сводя взгляда с лидера Суны. Голос молодого шиноби был тверд, но чувствовалось, что молодой человек хочет врезать упрямому мужчине. — Коноха, как союзник и товарищ Песка, желает лишь предотвратить надвигающуюся катастрофу. Преступники, устроившие хаос в нашем мире, оказались достаточно сильны, чтобы расправиться с двумя Легендарными саннинами. Сама мысль о том, на что они способны, завладев силой девяти демонов, внушает мне страх. Если не остановить их здесь, в месте, где заключен последний из Биджу, мощь, с которой столкнется мир шиноби, может оказаться неизмеримо велика. Скажите лишь слово, и уже через два дня сюда прибудут отряды наших лучших шиноби. Объединившись, две наши Великие деревни смогут задавить угрозу на корню, но по одиночке, несмотря на всю стратегическую мощь, у нас не хватит сил противостоять всем Хвостатым демонам сразу. Неужели вы хотите, чтобы сначала вы, а затем и остальные Каге были запомнены потомками как люди, которые не смогли уберечь мир?

Речь юного шиноби произвела впечатление на всех присутствующих, за исключением старейшин. Грубо говоря, сам Нара не воспринимал эти сухофрукты всерьез — было ясно как день, что Казекаге здесь прочно держал власть в своих руках. С другой стороны, отсутствие эмоций на лицах двух пожилых людей могло означать что угодно — тысячи морщин, избороздивших их лица, не давали даже представления о том, живы ли вообще советники или нет.

Именно такими мыслями успокаивал себя Шикамару, пока Казекаге обдумывал его слова и все так же задумчиво разглядывал песочные часы. Но, в конце концов, сюрприз приподнесла Темари, впервые за встречу подавшая голос:

— Отец, — Нара удивленно уставился на девушку...свою девушку, если уж на то пошло. — Мне кажется, что доводы людей Конохи вполне убедительны. Кроме того, мы в долгу перед Скрытым Листом за то, что не смогли послать тебя на задание по поимке Орочимару, а также за спасение наших людей после того провала. Я была там, Казекаге-сама, и могу сказать точно: этот молокосос — лучший тактик, которого я когда-либо встречала. А еще — самый поганый лгун. Сейчас он честен с нами, а, значит, опасность действительно существует.

Внезапно несколько крупных песчинок в часах Казекаге сорвались вниз, и, словно увеличенный в сотни раз, короткий звон разлился по кабинету.

— Что это значит? — настороженно спросила Цунаде, прекрасно осведомленная о специфике дзютсу Йондайме.

— Кто-то пересек границу, — насмешливо отозвался Канкуро, искоса поглядывая на отца. — судя по тому, как отреагировал радар лидера — это обычный человек, в котором чакра на уровне мыши песчанки. Не о чем...

Громкий звон разбитого стекла заставил всех присутствующих резко сорваться со своих мест и отпрыгнуть в стороны. Нечто продолговатое, пробивая крепкое стекло и раскидывая осколки во всех направлениях, влетело в помещение. Снаряд, явно пущенный откуда-то извне, несся прямо в стоявший на столе лидера Песка радар в форме часов. Лишь вовремя вскинутая рука и ловкость пальцев позволили прыгнувшему наперерез Какаши поймать нечто и не дать тому разбить важный артефакт.

— Какого черта?! — выругался размалеванный сын Казекаге, как и все остальные, с настороженностью смотря на сжимаемое седовласым джонином... копье. Тот одним резким взмахом куная срезал шнурок, и открытый свиток упал в руки джонина. Оружие с тонким деревянным древком и узким длинным лезвием было короче, чем было привычно опытным воинам, а, значит, являлось явно метательным. К копью, через продетое в лезвии небольшое отверстие, красным шнурком был привязан свернутый в трубочку кусок бумаги.

— Послание? — первым догадался Шикамару и, было, потянулся к письму, но был остановлен предостерегающим взглядом Казекаге.

— Дайте сюда, — довольно грубо приказал Четвертый и немного резче, чем это принято, вырвал послание из рук Хатаке. Пару минут его взгляд скользил по строчкам написанного, периодически останавливаясь, а глаза мужчины с каждой новой строкой становились все шире.

— Отец...

— Йондайме! — гаркнул на читающего сморщенный советник, раздраженно потирая ушибленный при падении бок. — Не тяни! Если это секретно, то...

— Нет, — перебил старшего Казекаге, при этом протягивая письмо стоявшему рядом с обеспокоенным видом Шикамару. — Что, по-твоему, это может значить.

Нара аккуратно принял письмо из рук мужчины и начал читать вслух:

"Дорогой Казикаге! Привет. Пишу тебе из саабражений... из уважения. Привет! Меня зовут Ли. Тут у вас очИнь жарко и малА воды. Ненавижу вашу йобаную страну. Не абижайся, но я прийду и выебу тебя, твою маму, твою жену, твою дочь (или дочек, если их многа), а патом убью вас. Я думаю, что ты хуйовый Казикаге, патаму што тут в этой, ебу твою морду, пустыне нет ни одного колодца, пидрюга ты мохнатый. Поэтому не зли меня и пригатовь побольше баб, жратвы и бухла. Буду скоро, а пока преходица...

//кляксы, три дырки, снова кляксы, на сей раз — бордового цвета//

Меня зовут Наруто Узумаки. Если мои расчеты верны, то вы уже должны быть готовы к тому, что...

//длинный разрез, скрепленный скотчем//

Наруто — лох!!...

...вскоре я навещу вашу деревню. Йондайме-сан, буду с вами честен — в моем распоряжении семь полностью подготовленных джинчурики, и я намерен стереть Суну с лица земли, забрав при этом Однохвостого. Однако...

//пятна крови, чей-то светлый волос, заплесневелый кусок колбасы//

Чернажопый — пидар!!!!!!...

... у вас есть шанс спасти свою деревню. Сделайте так, чтобы через два дня в километре от главных ворот Суны лежал, сидел, лител, плаккал, танц.... Нам нужен Данзо — глава спецотряда Анбу Листа под названием Корень. Поступите разумно, Казекаге-сама.

//крупное пятно темно-коричневого цвета на самом измятом участке бумаги//

Извяните за сигналку — я не смог бы докинуть капьё от границы, пришлось приблизица к деревне. Это Ли."

Тишина воцарилась в кабинете Казекаге. Даже извечные ветра пустыни, казалось, побоялись задувать в разбитое окно, настолько напряженной была атмосфера. Никто, даже вечно спокойный Хатаке Какаши и беззаботный Асума Сарутоби не смогли вымолвить ни слова.

Письмо поразило всех.

— Пиздец, — глубокомысленно изрек старейшина и, достав из складок своего одеяния длинную трубку, ловко набил ее табаком, чиркнул зажигалкой и закурил, при этом не переставая глумливо хихикать.

— Я не... — попытался было объяснить произошедшее Шикамару, но слова покинули гения Конохи. Чего он не ожидал от убийц Пятого Хокаге, так именно такой дурацкой, попахивающей сумасшествием выходки. — Но...

— Очевидно, — от голоса Казекаге по спине присутствующих невольно пробежали мурашки. Этот тон был пропитан бешенством и жаждой крови. — вы решили подшутить надо мной, крысы Конохи?!

Вперед, аккуратно отодвигая юного Нара себе за спину, встала Цунаде, лучше своих соплеменников поднаторевшая в политических дискуссиях.

— Я понимаю, как это выглядит, Казекаге-сама, но не стоит...

— Как вы смеете, — не обращая внимания на ее слова, Четвертый медленно приближался к женщине, нависая над ней всем своим отнюдь не выдающимся ростом. — вытворять такое на территории моей деревни?! Если вы хотите войны, вы ее получите! Здесь вам не Конохагуре, и никто не станет терпеть этих идиотских шуток, вам понятно?

— Это письмо — не шутка, малец, — внезапно вмешалась старейшина Чиё, внимательно рассматривавшая копье, так и оставшееся валяться на столе, пока остальные потихоньку срывались на крики и споры. Неожиданное заявление женщины не заставило Казекаге успокоиться, но, хотя бы, убедило подойти к пожилой куноичи.

— Что вы имеете ввиду, старейшина? — уважительно, но чуть резче, чем нужно, спросил мужчина, недоуменно всматриваясь в метательное оружие.

— Посмотри на цвет дерева и форму наконечника, — невозмутимо отозвалась Чиё.

Казекаге раздраженно схватился за оружие и начал внимательно всматриваться. Ничего особенного, черное древко, покрытое чем-то, придающее дереву блеск, и отполированное лезвие в форме иглы.

— Это метательное копье, — продолжала тем временем старейшина. — которое делают в охотничьих поселениях Страны Травы. Лезвие должно быть зазубренным, чтобы прочнее застревать в шкуре зверей. А это — с гладким.

Йондайме задумчиво провел пальцем по всей длине лезвия, я удивлением замечая, что оно невероятно горячее. Действительно, по краю оружия были небольшие бугорки, говорившие о том, что оно когда-то было зазубренным. Недоуменно положив копье обратно на стол, Казекаге взглянул на свои руки и с удивлением заметил, что те покрыты копотью.

— Кто-то кинул его, — заключил он, кидая быстрый взгляд на стоявших неподвижно гостей из Конохи. — И сила броска была таковой, что оплавила лезвие, а древко словно побывало в огне.

— Но как это возможно! — воскликнул Канкуро, поднимая упавший на пол шнурок, которым послание было привязано к копью. — Ведь письмо не пострадало!

— Печать, — коротко ответил его отец, тыкая пальцем в небольшие иероглифы с края послания и посередине шнура. — такой вид дзютсу защищает вещи от повреждения.

— А это значит... — пораженно пробормотала Темари, с тревогой взглянув на задумчивого Шикамару.

— Что они и в правду здесь, — со злостью в голосе заключила Цунаде, вглядываясь в открывающийся за разбитым окном пейзаж. — И что один из них может кинуть четырехкилограммовое копье с двадцатикилометровой дистанции, попав при этом в цель.

— Что теперь, Казекаге-сама? — хмуро, но при этом с какой-то злорадностью в голосе произнес Шикамару, глядя на лидера Песка. — Теперь-то вы осознаете угрозу?

* * *

Тесный ресторанчик, специализирующийся на ужасного вида лапше, стоял на отшибе Суны. До главных ворот пришлось бы идти через всю Скрытую Деревню, а потому мало кто из посетителей этого места встречал здесь иностранцев. Так уж повелось, что приходить и давиться тошнотворно-зеленоватой лапшой могли только прожжённые поклонники кулинарного искусства повара, либо заядлые выпивохи, коих тут ошивалось немало.

Саске даже не догадывался, почему его брат выбрал именно это место для встречи с Йомеем. В такой дыре шиноби Конохи были лицами новыми, а оттого подозрительными для местных жителей. Значит, на двух молодых людей в одинаковых синих формах ниндзя, поверх которых были надеты стандартные жилеты, обязательно обратит свое внимание всякий, кто хотя бы бросит взгляд на тихо сидящих за угловым столиком братьев. Зачем лишнее внимание?

— Просто тут очень вкусная еда, — мягко улыбнулся Итачи. Видимо, подумалось младшему Учихе, последний вопрос он задал вслух.

— Ты уже бывал тут? — ради праздного интереса поинтересовался Саске. Впрочем, он был готов говорить о чем угодно, только бы не сидеть в неловком молчании со своим новообретенным братом.

— Бывало, — охотно отозвался бывший член Акацки. По его словам, после сообщения, полученного от Йомея, Итачи скрылся с глаз своей организации и в кратчайшие сроки прибыл в Скрытый Лист. Наверняка, как хмуро замечал парень, группа преступников не оставит его просто так, но, узнав, что его младший брат готов к встрече без применения силы, не мог поступить иначе. Еще одно, за что оба Учизи были благодарны своему неожиданному другу из Корня. — Не поверишь, но набор специй, который использует владелец этого кабака, почти в точности повторяет состав питательных пилюль шиноби. Когда я в первый раз оказался здесь лет шесть назад для встречи с одним человеком, то был ранен и совершенно не готов к бою. И только тарелка этой вкуснятины спасла меня, когда человек, пришедший на встречу, оказался замаскированным Анбу Тумана.

Младший брат от души посмеялся над этой историей, недоверчиво смотря на, казалось, полуразумное содержимое тарелки своего брата. И вправду, противный запах, витавший в помещении, был очень похож на отнюдь не самый приятный аромат допинговых таблеток, используемых шиноби на длинных миссиях. Несколько таких пилюль могли придать сил для многодневной погони, но имели свои минусы. В частности, откат от использования больших объемов чакры с ними был намного сильнее, что создавало опасность изнеможения прямо во время схватки. Сам Саске использовал такие только для тех тренировок, где нужна была нечеловеческая выдержка, дабы перебороть собственный порог, а, значит, Итачи готовился к чему-то серьезному.

— Ты считаешь, что Наруто Узумаки стал настолько сильным, что нам потребуется использовать все наши силы? — с долей иронии спросил младший брат, непроизвольно морщась каждый раз, когда Итачи поглощал лапшу, похожую на мокрых червей.

— Не стоит недооценивать джинчурики и их биджу, — неожиданно серьезно произнес старший Учиха, взглянув на своего брата, а затем наклонился вперед и понизил голос. — Акацки несколько раз пытались захватить демонов, но ни мне, ни остальным не удавалось даже найти убежища носителей. Если Наруто Узумаки действительно совершил это в одиночку, то перед нами стоит задача сразиться с шиноби ужасающей силы и невероятного ума.

— Но, — возразил Саске. — если судить по информации, которую нам передал Йомей, с ним еще один отступник. Они оба когда то провалили экзамен на генина и в последствие образовали собственную команду. Кажется... Ли. Рок Ли.

Итачи наконец доел последние остатки мерзкой жижи и, довольно похлопав себя по животу, внимательно взглянул на брата.

— Если честно, Кьюби был последним в списке джинчурики, которых Акацки хотели захватить, — задумчиво проронил парень. — Они были твоими одногодками. Что ты можешь о них сказать?

— Немного, — с досадой отозвался Саске. — У нас была с ними всего одна совместная миссия, но... Они странные. Все началось в Стране Волн, когда Какаши, Саю. Сакуре и мне дали задание сопроводить одного мостостроителя. По пути нам пришлось столкнуться с Момочи Забузой — мечником Тумана, и его напарником Хаку. После первого сражения Какаши был серьезно ранен, и нам в подмогу послали команду номер двенадцать. У них был неполный состав и отсутствовал наставник, что уже тогда показалось мне странным, ведь до этого они выполняли миссии не выше ранга D. В любом случае, Хатаке не принял их в расчет, и, когда Забуза прислал нам вызов на реванш, было решено оставить их в доме заказчика. В той схватке Сакуру вырубили сразу, а Сай пропал из виду. Я не смог одолеть напарника Забузы, и потерял сознание. После пробуждения оказалось, что Сай и тот парень в маске Анбу пропали вместе Узумаки и Ли. Я хотел бросится на их поиски, но тут... Короче, с этого и началось все это дерьмо.

По прибытию в Коноху, нас вызвал к себе Третий. В кабинете также присутствовали все генины моего выпуска и их наставники. Хокаге отдал приказ ни в коем случае не вступать в конфликт с двенадцатой командой и любыми способами стараться избежать контакта с ними. Любые их проступки и преступления было приказано считать не случившимися. Я не понимал, зачем и почему, но позже Какаши обронил, что это все часть какого-то плана.

Потом нам в команду распределили Йомея, и начался экзамен на чунина. Никто не ожидал, что два слабака и неудачника решатся на участие, но так случилось. Мы помнили приказ и старались не сталкиваться с ними, хоть однажды я не удержался и избил Узумаки.

Никто из них не показался мне подозрительным на первом этапе. Тупые, слабые, озлобленные. Как оказалось, они выполнили одно задание В ранга и смогли раздобыть неплохое снаряжение, но даже это не вызывало опасений. Когда закончился второй этап, я заметил, что участников осталось слишком мало. Не было ни одной команды Тумана, зато присутствовали те, кого я заметил за слишком мощную для нашего возраста чакру. Какаши объяснил нам с Сакурой, что это — особые агенты Анбу, которые прибыли на экзамен для выполнения серьезной миссии. В последствие провели дополнительный тур, который должен был ополовинить количество претендентов, и вот тут нас всех ожидал сюрприз.

Ли, который бился с одним из Анбу, оказался самым быстрым и физически сильным из всех, кого я видел. Поначалу его избивали, даже, я бы сказал, явно планировали убить, но потом он, кажется, снял грузы с тела и одним ударом проделал в своем противнике сквозную дыру в области живота. Могу сказать лишь то, что он использует стиль, похожий на технику Майто Гая, но приемы отличаются. Этот неудачник был похож на сумасшедшего, и, признаюсь, вызвал у меня невольное уважение к этой дикой и тупой силе.

Что до Узумаки, то он, не умевший использовать половину стандартных техник Академии, поразил меня больше всех. Его противником стал Йомей, и, как мне кажется, это было подстроено заранее. Этот парень из Корня был силен уже тогда, даже я, будучи сильнейшим в потоке, не мог прогнозировать результат нашей схватки. Каждый раз во время миссий он использовал новые, чрезвычайно мощные техники. Поэтому никто даже не ставил на Узумаки. Но Йомей, кажется, решил тогда проверить способности джинчурики и спровоцировал его на бой в полную силу. Конечно, он не использовал даже половину своих способностей, но даже так Наруто показал зашкаливающий уровень владения ниндзютсу высокого ранга, а также техники, которой я не видел ни до, ни после того. Его печати не могли сложиться в какое-то стихийное дзютсу, это я проанализировал сразу, но каким-то образом он стянул все потоки чакры в зале и, неведомым способом получив над ними контроль, вызвал мощнейшую молнию. Йомей попытался скрыть их бой своим гендзютсу, но я рассмотрел всю схватку в деталях.

Если подытожить, то эти двое были сильны еще тогда. Даже не так... их стиль боя был слишком агрессивным и необычным. После того, как вы убили Третьего, они сбежали. Но, как бы то ни было, сомневаюсь, что они представляют угрозу нам двоим. Все-таки, палка не стреляет дважды.

Итачи выглядел задумчиво, а после упоминания гибели Сарутоби Хирузена и вовсе застыл как изваяние, лишь ковыряя палочками для еды в стоявшей перед ним пустой пепельнице.

— Все гораздо серьезнее, чем я думал, — выдал он в конце концов, кидая на стол пару купюр и вставая из-за стола.

— Что? — недоуменно произнес Саске и, чертыхнувшись, вслед за братом направился к выходу.

— Акацки не имеют никакого отношения к смерти Третьего Хокаге, — хмуро бросил Итачи, заставив младшего Учиху удивленно поднять брови. — Настоящего убийцу скрыла верхушка Листа, это ясно как день. Судя по твоему рассказу, в Конохе было два человека, чьи преступления игнорировались.

— Ли и Узумаки, — ошарашенно протянул Саске, а потом тронул брата за плечо, поворачивая того к себе лицом. — Не хочешь же ты сказать...

— Не уверен, — вздохнул парень, внимательно осматриваясь по сторонам. Два шиноби привлекли внимание всего кабака. — Но вполне возможно, что побег твоих одногодок и смерть Хирузена связаны. Я благодарен Йомею, но предпочитаю узнать своего противника до того, как кинуться в бой. Я сильнее, чем был Третий, но если его прикончили два беглый генина, то нужно узнать об их нынешней силе до прямого столкновения. Иначе...

Внезапно воздух вокруг двух братьев наполнился чакрой, и Учихи с тревогой начали озираться по сторонам, встав в боевые стойки. Чакра, витавшая вокруг, имела четки оттенок, присущий лишь обладателю Шарингана.

— Что... — Саске с удивлением заметил, что силу, так насторожившую его с братом, выделяют именно они. Словно кто-то или что-то отключил внутренний самоконтроль двух Учих, заставив из вспыхнуть чакрой.

— Не волнуйтесь, — раздался голос за его спиной. Знакомый голос. — Это естественная реакция ваших тел на наше присутствие.

Йомей стоял в окружении восьми закутанных в точно такие же плащи людей, прямо напротив входа в ресторанчик. Посетители, почуяв неладное, поспешили бросить свою выпивку и еду и кинуться в сторону черного выхода.

Саске напряженно обвел взглядом Йомея и его спутников, отличающихся друг от друга лишь фигурами. Подобные всплески чакры случаются у маленьких детей и тех шиноби, кто сталкивается с многократно превосходящей силой. Это было нечто подсознательной реакции ниндзя на потенциальную опасность. Но если все именно так, как говорит его бывший сокомандник, то... Эти девятеро были во много раз сильнее него и Итачи. Судя по сжатым зубам и напряженным костяшкам кулаков, старший брат тоже пришел к такому выводу.

— Мы — особый отряд под названием Девять Копий, — объявил Йомей, выступая вперед в качестве лидера их группы. — И, если позволите, я готов ответить на...

— Один, — хмуро пробурчала девушка за его спиной, и, Саске мог поклясться, бросила на Учих недовольный взгляд.

— ...три вопроса, — закончил Йомей настолько дружелюбно, насколько позволяла его скрытая мимика, а также измененный с помощью дзютсу голос. — Клянусь, что отвечу честно и максимально полно.

Ситуация складывалась довольно странная, по мнению обоих обладателей шарингана. От девятерых стоящих перед ними людей чувствовалась сила, достаточная, чтобы внушить если не страх, то опасение. Если судить по уровню чакры, оба Учихи могли даже не надеяться выйти победителями из схватки. Но Йомей, хоть и предотвратил их бегство с места встречи, вел переговоры, а, значит, чем-то братья должны были быть полезны.

Первым, по молчаливому согласию обоих, спросил Итачи:

— Кто убил Сарутоби Хирузена?

Йомей цокнул языком и сложил руки на груди. Было ясно, что вопрос ему пришелся не по душе.

— Это был я, — сказать, что Саске был шокирован, значит промолчать. Нет, Йомей, с которым был знаком он, не смог бы совершить подобного. Он был силен как демон, но также имел очень крепкие понятия о чести и долге, что подтверждалось последними событиями. С другой стороны, мало ли каким методам тренировки разума учат в Корне, и какая мораль прививается его воспитанникам? — Это было необходимо для плана, который тайно вынашивается теми, кто выше нас, уже многие годы. Третий хотел совершить преступление, сорвав все подготовки, и мне пришлось сделать это. Поверьте, старик был очень дорог мне, как человек и наставник.

Стараясь не задумываться о том, что они сейчас узнали, Саске с досады плюнул на пол. Если не Узумаки прикончил Третьего, то как тогда судить о его силе?

— Насколько сильны те, с кем мы столкнемся? — выплюнул младший Учиха, присаживаясь на ближайший стул и искоса поглядывая на брата. Не было понятно, как тот отреагирует на заявление Йомея.

— Не могу сказать точно, — с большей охотой сообщил парень в плаще, взмахнув руками. — Наши шпионы следили за Наруто и Ли до прошлого года, пока те не научились скрывать свое присутствие от любого сенсора. Они тренировались под началом Орочимару и его приспешников, а также прошли ряд экспериментов, изменивших их тела. Конкретные техники мне не известны, только те намеки, которые смог раздобыть Орочимару, и которые были доставлены в деревню Шикамару Нарой. В общих чертах картина следующая: они владеют чертовски мощными пространственными техниками, зашкаливающей скоростью и силой атак, способностью читать мысли на расстоянии, а также на них абсолютно не действуют ниндзютсу. По нашим сведениям за провалом твоей, Саске, миссии и смертью Пятого стоят именно они. Ну, и, в конце концов, помимо самого Наруто с ними еще семеро джинчурики. Есть все основания полагать, что их целью является темница Однохвостого. Несколько лет назад Узумаки повезло, и он, прорвав линию обороны места, где запечатан Щукаку, смог добраться до нее и даже одолеть главного джонина. Сейчас оборона Песка усилилась вдесятеро, но даже так Суна не продержится и часа без нашей с вами помощи.

Опасно... Слишком велика опасность, подумалось Саске. Расклад был явно не в их пользу, учитывая всю мощь, которую неизвестным ему образом заполучили два неудачника. Учиха знал, что шаринган — самое мощное орудие против Биджу, но восемь демонов за раз... Даже вместе с Итачи они не смогли бы одолеть их всех, и это было ясно как день.

— Если так, — с ледяным спокойствием начал старший брат. — То нашей задачей будет не силовое противостояние этим монстрам. Я прекрасно осознаю свою силу и силу Саске, а, значит, прямым столкновением займемся не мы. Судя по вашему количеству, это будете вы.

— Вы абсолютно правы, Итачи-сан, — коротко кивнул Йомей.

— В таком случае спрошу другое. И, помни, ты поклялся ответить честно и прямо, — дождавшись согласного кивка собеседника, Итачи активировал шаринган, заставив спутников Йомея напрячься. — Как тебя зовут?

Саске перевел напряженный взгляд с брата на его собеседника. Тот никак не среагировал на заданный вопрос, лишь слегка развернулся корпусом в сторону своих товарищей. Правильно, тайна, которую прячет этот парень в маске, должна быть ключом если не ко всем загадкам, то хотя бы к их части. Иначе зачем будоражить половину Конохи своими теневыми играми и напоказ выставлять скрытое за капюшоном лицо? Йомея знали многие, но никто, это уж точно, не видел его лица и не знал настоящего имени. Фамилия Симура, принадлежащая Данзо, говорила лишь об очевидном отношении к Корню.

Йомей взглянул на своих спутников, но те, будто отдавая власть решения в его руки, хранили молчание. Лишь тонкая фигура девушки, которая до этого проявила недоверие к Учихам, недовольно фыркнула и пробурчала что-то вроде "ну и придурки".

— Итачи-сан, — отозвался наконец Йомей, поворачиваясь снова к братьям Учихам. — надеюсь, вы понимаете, что после этого я буду вынужден поставить на вас печати, сковывающие воспоминания и дзютсу неразглашения. Это тайна не должна выйти за пределы этого ресторанчика, особенно, если учитывать способность Наруто Узумаки к чтению мыслей.

— Конечно, — ответил Итачи. В помещении не было ни души, кроме одиннадцати шиноби, и, как разглядел Саске, стены ресторана мерцали мощным барьером.

"Когда только успели?" — молча удивился Учиха, с возрастающим опасением косясь на закутанные в плащи фигуры.

— Ну, — неожиданно довольным голосом произнес один из Девяти Копий, скидывая плащ. Все как обычно — униформа Анбу и сплошная маска с тонкими прорезями для глаз. Кто-то за спиной Йомея недовольно заворчал. — Так тому и быть.

С этими словами руки шиноби ловко щелкнули застежками, и маска, столько лет скрывавшая лицо этого человека, словно в замедленной съемке упала на пол. Поначалу, младший Учиха не понял, что так напрягло его в простой, не такой уж и примечательной внешности боевого товарища. Обычное лицо, но...

Едва осознав, кого видит перед глазами, джонин подскочил к брату, одновременно с прыжком обнажая пару кунаев.

— Какого?.. — шокированно прошипел Саске, чувствуя, как старший брат напрягся за его спиной.

— Думаю, называть свое имя мне теперь не стоит, — уже другим, не измененным дзютсу голосом произнес парень, чье лицо так желал узнать младший Учиха. — Я ответил на ваш вопрос, Итачи-сан?

Глава 8

Буря

"И воспылают небеса,

И разверзнется земля.

Разрушитель начинает свой поход".

Неизвестный пророк.

Утро. В двух километрах от врат Скрытого Песка.

Они стояли, вглядываясь в размытый жарой горизонт. Солнце в пустыне беспощадно, как жестокий бог, иссушая волю и силы путешественников. Шесть человек ждали уже не первый час, с каждой минутой все больше нервничая, и теряя самообладание.

— Слишком долго, — в который раз прошипела Темари, поудобнее упираясь подбородком на вой боевой веер. Шикамару, стоявший рядом с девушкой, аккуратно коснулся ее плеча и нежно погладил кожу куноичи.

— Не стоит спешить, — произнес юноша, стараясь не упустить ни одного движения на горизонте. Дюны песков, что окружали Суну, были пологими и невысокими, а потому любой, кто подбирался к деревне шиноби, мог быть замечен задолго до прибытия.

— Я все же не понимаю, — решила сменить тему разговора Цунаде, недовольно подбоченившаяся справа от молчаливого Казекаге. — Почему мы ждем их здесь, а не рядом с печатью Щукаку? Ведь основной удар, по всем законам логики, должен быть направлен именно туда.

Лидер Песка, раздраженно пробурчал что-то себе под нос, но, несмотря на явную неприязнь к гостям из Конохи, соизволил ответить:

— Темница Однохвостого защищена достаточно хорошо, — голос мужчины был тверд, выдавая его абсолютную уверенность в своих словах. — Нужно встретить этих ваших нукенинов здесь, откуда они могут напасть на саму деревню, а отряд охраны Биджу сможет продержаться до прибытия подкрепления.

Система вспомогательных отрядов, которую, по мнению Шикамару, необходимо было создать за эти два дня, заменили смешанные отряды Суны и подоспевших на помощь шиноби Листа. Больше тысячи отменно подготовленных джонинов и чунинов, не считая двух сотен бойцов Анбу, считавших своим долгом защищать наиболее вероятную претендентку на пост Шестой Хокаге — Цунаде, были замаскированы и прятались в песках рядом с печатью Щукаку и тем местом, где сейчас стояла делегация двух Скрытых деревень. В случае нападения они могли совершить внезапную атаку, мгновенно окружая врага.

Впечатляющая сила, впрочем, все же оставляла какое-то сомнение в сердце наследника клана Нара. Неизвестно, на что способны два преступника, в чьих руках оказались восемь из девяти Биджу.

— Предлагаю, — чтобы не стоять в гнетущей тишине, прерываемой завыванием ветра, заявил сморщенный советник Скрытого Песка. — повторить стратегию боя с этими мальчишками. Простите меня, но моя память уже не такая верная, как пятьдесят или восемьдесят лет назад.

Шикамару едва удержался от того, чтобы раздраженно скрипнуть зубами. Этот старик выводил юношу из себя своим полудетским поведением. Но, как бы то ни было, лишний раз освежить в памяти весь план не помешает.

— Перед смертью Орочимару передал мне сведения об Узумаки и Ли, которые смог накопить за годы, проведенные в тесном сотрудничестве, — начал он, говоря, по большей части, для себя. — Исходя из информации, которую мне удалось расшифровать и проанализировать, Рок Ли является крайне опасным бойцом смешанного стиля тайдзютсу. Скорость и сила атак превышает все, что были когда-либо известны самому Орочимару. Кроме этого, он носит чакропоглащающую броню, выглядящую как лоскуты черной ткани на его теле. Атаки смертоносны, кровь является смертельным ядом, крайне опасен в ближнем бою.

Узумаки Наруто — продвинутый мастер элемента Ветра и достаточно сильный пользователь Огня. Обладает пространственными техниками Четвертого Хокаге, дополненными его собственными исследованиями, из-за чего может мгновенно перемещаться в радиусе, превышающем триста метров. Мастер экзотических нинпо, основанных на подавлении чужой чакры и разрушении дзютсу. Как результат — практически невосприимчив к ниндзютсу. Кроме этого является джинчурики Кьюби, из-за чего располагает огромным запасом чакры.

В парном бою эти двое показывают высокую слаженность и отточенность движений. Точнее не известно, но сам Орочимару точно выявил одну закономерность — если Узумаки использует неизвестную технику, делающую его самого неподвижным, Рок начинает двигаться в несколько раз быстрее и демонстрирует способности, близкие или превышающие уровень Каге.

— Заебись, — хохотнул старейшина, чем вызвал у юного стратега всплеск самых негативных эмоций, Вот же старый пердун!

Тем не менее, молодой джонин продолжил:

— В качестве основной стратегии боя я предлагаю разделение. Очевидно, что, работая в паре, эти двое представляют огромную опасность. Но если разделить их, то у нас появится шанс разделаться с ними до того, как в бой вступят Биджу. Для Узумаки, который совершенно не боится ниндзютсу, необходимо выделить сильнейших мастеров тайдзютсу и мастеров мечей. Так он не сможет использовать свой главный козырь — подавление чакры. Рок Ли, со своей превосходящей силой и скоростью, должен быть обездвижен и запечатан. В таком случае мы сможем не опасаться его физической мощи. Осуществление этого плана предоставьте мне, а также мастерам запечатывающих техник. Кроме этого, существует вероятность, что мы не сможем уследить за его скоростью, а поэтому вы, Казекаге-сама, должны будете подбросить его в воздух с помощью песка, где у него не будет шанса увернуться. Это только наметки, скорректировать стратегию придется непосредственно во время боя.

После этого краткого обзора почти все присутствующие напряглись, раздумывая каждый о своем. Расклад схватки, даже без учета Биджу, был довольно опасным. Преступники, так нагло угрожавшие Скрытому Песку, были сильны, но вот источник их знаний и мощи был неизвестен никому из людей временного союза. Из этого вытекал лишь один вывод — битва ожидает быть тяжелой, ведь шиноби не могли быть подготовлены ко всем сюрпризам, которые, возможно, преподнесут им враги.

— Расслабься, — шепотом, от которого юный Нара ощутимо вздрогнул, произнесла Темари, наклоняясь поближе к парню. — Тут целая куча сильных парней вашей Конохи и элита Суны. Мы разберемся с этими выскочками и отомстим за смерть Джираи-самы.

Шикамару повернулся к куноичи и столкнулся с решительным взглядом этой сильной девушки. Она была уверена в победе, и готова была приложить все усилия для ее осуществления.

"Что ж, — мысленно усмехнулся он. — в чем то она права. Наверное, я просто переоцениваю Узумаки".

И охотно улыбнувшись, юноша вдруг быстро наклонился и поцеловал дочь Казекаге в краешек губ. Та поначалу подавилась воздухом от возмущения, но сразу успокоилась, позволив себе едва заметную улыбку.

Однако самому лидеру Скрытой деревни эта умилительная сцена не принесла ровным счетом никакого удовольствия.

— Обжиматься будете, когда враг будет лежать на земле, а его голова — в ваших руках, — грубо одернул молодежь Гирико, не отрывая взгляда от притащенных к месту встречи из кабинета часов.

Молодые джонины смущенно отошли друг от друга, уперев взгляд в пол.

И тут несколько песчинок в специальном радаре Казекаге упали вниз.

— Спокойно, — неожиданно крепким голос одернул своих доставших было оружие спутников старейшина, вмиг потерявший свою напускную веселость. — Они вне зоны видимости. Малец, запусти ка свой глазик в воздух.

Оскорбившись таким обращением, лидер Песка сначала что-то прорычал себе под нос, но затем послушно сложил руки в печати концентрации.

— Даисан но Ме! — прикрыв один глаз пальцами левой руки, мужчина вытянул перед собой правую ладонь, в которой в одно мгновение появился живой глаз, собранный из песка с примесью золотой пыли. Повинуясь желанию хозяина, техника взмыла в воздух и, застыв в двухстах метрах над землей, начала осматривать пустыню на много миль вперед.

— Смотрите, — привлек внимание Шикамару, мельком бросивший взгляд на радар. Песчинки, до этого срывавшиеся вниз по одной-две штуки, теперь сыпались как в нормальных часах. — Что это значит?

— Это говорит о том, что наш противник силен, как парочка джонинов, — насмешливо выкрикнула Темари, расправляя свой боевой веер наполовину. — так ради чего мы...

— Смотри внимательнее, куноичи Суны, — оборвала ее Цунаде, не сводившая взгляда с артефакта.

Там, словно повинуясь чьей-то воле, творилось нечто странное. Скорость потока песчинок увеличивалась с каждой секундой, делая тонкую струйку песка похожей на сплошную палочку коричневатого оттенка. Но не это больше всего удивило представителей двух деревень. Песок, уже успевший достигнуть нижней части часов, вертелся подобно воронке, от чего стекло начинало угрожающе дрожать.

— Никогда такого не видел, — хмуро произнес Казекаге, продолжая сканировать окрестности, но не замечая даже намека на присутствие врага. — даже на ваше, Цунаде-сан, появление он не реагировал подобным образом. Хотя среди вас, насколько я знаю, по крайней мере два шиноби уровня Каге.

Он выразительно посмотрел в сторону стоявшего особняком и не подававшего никаких признаков эмоций Хатаке. Тот, словно не заметив взгляда, продолжал вглядываться в линию горизонта.

А тем временем песок неумолимо пересыпался из верхней части в нижнюю, где уже скопилась его подавляющая масса.

— Опасность десятка шиноби уровня Каге, — шокировано пробормотал старейшина, не сводя взгляда с часов. — Уму непостижимо.

— Этот артефакт показывает количество чакры? — осведомился Шикамару, по вику которого медленно ползла капелька пота. Такая сила... Жуть берет.

— Нет, — резко отозвалась Темари, тоже выглядевшая не лучшим образом. — Этот прибор был создан Первым Казекаге, мастере Джинтона свинца и одного из сильнейших сенсоров той эпохи. Чтобы избежать губительных для шиноби Суны сражений, он сделал так, чтобы часы показывали соотношение силы действующего Казекаге Песка и тех, кто пересекает границу деревни. Мощь обеих сторон измеряется не чакрой, а опасностью, которую они представляют в эквиваленте друг к другу.

Верхняя часть, которая обозначала всю мощь союза двух деревень, неумолимо становилась меньше, а песок перетекал в нижнюю часть.

— Но тогда... — не успел ошарашенный Хатаке договорить, как Гирико щелкнул пальцами и прямо перед ним словно из-под земли вырос боец в форме Анбу Суны.

— Отдать приказ всем шиноби оставить охранные посты в городе и присоединиться к отрядам возле печати Однохвостого, — быстро прокричал Казекаге, выглядя при этом весьма взъерошенным. — Сообщить командиру взвода, что мы прибудем туда через десять минут.

— Есть, — кивнул шиноби в маске и мгновенно исчез, воспользовавшись какой-то пространственной техникой.

Нара услышал тяжелые шаги, и в следующий миг перед главой Песка встала взбешенная Сенджу. Цунаде крепко сжимала кулаки и вообще выглядела так, словно собирается разорвать своего союзника на части.

— Как это понимать?!

— Мы можем пожертвовать зданиями и гражданскими, — грубо отозвался мужчина, вместе со своим советником поворачиваясь в сторону деревни. Весь вид этого человека говорил о его полной уверенности в собственных словах. — Но не Биджу. Опасность оказалась слишком велика, и я должен бросить все силы на защиту...

— Но ведь там люди! — со злостью выкрикнула женщина и, в один шаг догнав Казекаге, схватила того за рукав. — Ты бросишь их на растерзание преступников?!

— Я... — взорвался было Гирико, но громкие хлопки со стороны пустыне заставили его мгновенно сориентироваться и посмотреть на источник звука.

Там, стоя всего в паре шагов от Шикамару, Темари и Какаши, облокотившись на здоровенные песочные часы стоял человек. Высокая, около двух метров фигура возвышалась над всеми присутствующими, а мощные бугры мышц под черным облегающем боевым костюмом давали представление о силе этого мужчины. Длинные темные волосы грязными прядями падали на лицо нежданного гостя, открывая вид лишь на оскаленные болезненно-желтые зубы. Поверх брони на нем была надета красная рубашка с закатанными рукавами, подпалённая и рваная во многих местах. Кроме всего прочего, из-за спины мужчины виднелась рукоять длинного меча. В левой руке этот персонаж сжимал кунай с наклеенной на рукоять печатью переноса.

Описание, данное Четвертым Раикаге, с этим типом совпадало практически полностью.

— Похв-вально, Буфера, — хриплым и низким голосом прорычал Рок Ли, обращаясь к застывшей на месте Цунаде. — но, если честно, не им-меет смысла. Город я разрушу в люб-бом случае.

— Ты настолько нагл, — с ледяным спокойствием произнес Гирико, и Шикамару невольно поразился выдержке этого человека. — что заявился сюда один?

Раздался мерзкий каркающий смех, и преступник, четыре года назад покинувший Скрытый Лист, смачно сплюнул на землю.

— А тебе м-мало, уебище? — насмешливо выкрикнул юноша, встряхнув головой, и лишь на миг, но молодому Наре удалось увидеть глаза своего противника. Абсолютно черные, покрытые сетью серых вен, больше похожих на трещины. Джонин невольно вздрогнул и покрепче сжал рукоять своего куная.

— Нас тут шестеро, чьи уровни не меньше джонина, — воскликнула Темари, поднимая веер и указывая им в лицо врага. — Сейчас мы убьем тебя, а Узумаки будет ликвидирован дивизией возле печати, куда он, как я поняла, направился. У вас нет ни шанса!

Ли медленно повернул голову в сторону девушки и несколько секунд молча смотре на нее, будто разглядывая какую-то букашку.

— У тебя хорошее тело, ш-шлюшка, — прошипел он, оскалившись, и с края его нижней губы потекла зеленоватая слюна. Куноичи, не смотря на всю свою выдержку, не вытерпела этого плотоядного взгляда и сделала маленький шажок назад. — Подожди в сторонке пару минут — повес-селимся.

С этими словами нукенин убрал локоть с радара Казекаге, демонстративно хрустнул костяшками пальцев на руках и ловко вытащил свой меч. Прямой клинок с орнаментом из переплетенных змей показался одной из Легендарной Троицы смутно знакомым.

— А что до Уз-зумаки... — с нарастающим в горле смехом продолжил Рок, делая первый шаг навстречу своим противникам. — В душе не еб-бу, где он. Гран-ницу я пересек один.

Шиноби ошеломленно смотрели на ухмыляющееся лицо своего врага.

"Один? — судорожно размышлял Шикамару. — Но тогда..."

В верхней части часов покачивалась одна последняя песчинка.

* * *

— Поторапливайтесь, придурки!

Я был раздражен и взбешен поведением Ли. Этот проклятый наркоман почуял запах менструальной крови со стороны Суны и рванул туда, выхватив у меня один из подготовленных кунаев для телепортации. Моя чакра уже была внутри печати на том ноже, а потому использовать ее смог даже этот урод. Совершенно не представляя, что он мог натворить в одиночку и без моего присмотра, я не мог тут же последовать за ним из-за семерых шиноби, каждую минуту пытавшихся вырваться из под моего контроля.

— Гори в аду, сосунок! — ревел черножопый, пытаясь одной физической силой перетянуть духовную цепь на себя. Я со злостью выругался и дернул всю связку на себя, заставляя всех джинчурики споткнуться и подлететь ко мне, словно рыбу на крючке.

— Заткни пасть, — прошипел я, посылая свою чакру по сковывающей технике. Волна боли пронзила моих пленников, заставляя их как одного сжать зубы и скорчиться на песке. — До ебанной печати осталось немного, шевелите задницами!

Из всех носителей Биджу, своеобразным джинчурики которых стал я, больше всех рыпались этот доморощенный рэпер, а также Семихвостая девчонка. Остальные, более-менее наученные горьким опытом общения как с моими техниками стимуляции нервных клеток, так и с выпирающими частями тела Рока, вели себя тихо и послушно. Хотя, так могло показаться лишь на первый взгляд — я очень сомневался, что без основательной ментальной обработки эти ребята могли превратиться в послушных овечек.

Кроме Киллера Би среди плененных мною джинчурики были одни подростки не старше двадцати. Каждый, в силу определенных обстоятельств, страдал от тех же недугов, что и я — полная потеря памяти о событиях детства, высокая чувствительность, а также мастерский уровень манипуляции и преобразования чакры. Однако, по непонятным причинам лишь я был способен на такие тонкие и сложные в освоении вещи, как, например, полное погашение дзютсу на площади. Остальные, судя по воспоминаниям, рано или поздно показывали задатки для выполнения похожих техник, но достигали своего потолка на выучивании сложнейших техник ниндзютсу и гендзютсу.

Которые, на их несчастье, не могли защитить от меня.

Изначальной моей задачей являлась атака на печать, сковывающую Однохвостого и его джинчурики. Я не хотел дать защитникам Суны даже шанса перепрятать демона в другое место, а потому в первую очередь решил уничтожить силы, охранявшие ту область. Сложное охранное дзютсу, начинавшееся на границе деревни, я расплел и вновь связал таким образом, чтобы вокруг меня образовывалось слепое пятно. Поэтому мой маленький визит должен был стать если и не неожиданным, то как минимум внезапным для взбудораженных шиноби Песка, и подоспевших к ним на помощь бойцов Листа.

— Ну наконец-то! — жадно ухмыльнулся я, заметив на горизонте черные шпили. По моим прикидкам эти чакропроводники отвечали за подавление и выкачивание силы Щукаку, а, значит, являлись первой целью.

Я повернулся к едва плетущимся от усталости, голода и боли джинчурики и отметил их полную не боеспособность в таком состоянии. Наигранно поцокав языком, я сложил печать концентрации.

— Киндзютсу: Джибакуган! — я пускаю чакру, смешанную с йокаем Кьюби, в свои глаза, и техника начала свое действие. Белые точки на моих бардовых глазных яблоках начали беспорядочно двигаться из стороны в сторону, позволяя мне передать одну-единственную команду не отрывающим от меня своих взглядов джинчурики.

"Уничтожить!"

Подобно беспощадному урагану мои чувства, ненависть и жажда крови передавались скованным духовными цепями шиноби. Первым сдался Пятихвостый. Мальчишка начал дрожать, а затем резко выгнул спину и заорал не своим голосом. Боль, что таилась в его душе, пробуждалась моей техникой, застилая разум и высвобождая сидящего внутри демона. Несколько секунд джинчурики пытался бороться с этим всепоглощающим потоком, но в конце концов не выдержал, взорвавшись чакрой Хвостатого. Пузырящийся покров силы раздирал его тело, мгновенно переводя владельца на первый уровень высвобождения. Вот глаза парня уже закатываются, покрываясь безумным белым маревом, а тело изгибается, принимая более подходящую для Пятихвостого монстра позу.

Остальные тоже не заставляют меня ждать. Один за одним, проигрывая своим внутренним демонам, джинчурики сдаются и выпускают свою ужасающую мощь наружу. Они теряют разум, память и волю, становясь обыкновенными монстрами, которых я сковал цепями принудительного повиновения. Не знаю, кто и когда наложил на нас всех технику Духовных цепей, но благодаря этому я сумел, с помощью скупых данных о дзютсу клана Узумаки, научиться завязывать их на себя. Моток полупрозрачных пут на моей руке доказывал мое право на силу, которой владели другие джинчурики. Жаль, конечно, что я не так и не смог овладеть гендзютсу в достаточной для их полного подчинения мере, а, значит, держал на привязи крайне опасных и ненавидящих меня псов.

— Уничтожить, — полушепотом повторил я свою мысленную команду, но этого оказалось достаточно. Семь одновременных взрывов, семь вспыхнувших чакрой фигур. Семеро джинчурики срываются с места, подгоняемые страхом, болью и ненавистью, чтобы разорвать, испепелить и раздавить тех, кто охраняет темницу Щукаку. Я закрываю глаза и чувствую, как в каждом из привязанных к моему разуму носителей демонов бурлит ярость, направленная на весь окружающий мир. Небольшое усилие, и этот круг ненависти сужается до небольшой площади пустыни, где столпилась ошарашенная и напуганная толпа шиноби Суны и Конохи. Эти букашки судорожно достают свое бесполезное оружие и вылезают из заранее подготовленных маскировочных убежищ, потому что чувствуют невероятную мощь, что несется на них с одной целью — убить, разорвать и пожрать. Они бегают, наталкиваюсь друг на друга, группируются в команды и готовят какие-то атаки, но все это бесполезно.

— Я гряду, — оскалившись, сделать первый шаг вперед. За ним — следующий, и еще один. Мои ноги погружаются в песок, который сначала накаляется от давления моей чакры, а после — сваривается в бесформенную стеклянную массу.

Я перехватываю кунай с приклеенной к нему печатью переноса и бросаю его вверх, туда, где небо темнеет над головами моих жертв. Вспышка, и мое тело дергает в пространстве.

— Рррааа! — чувствую, как демоническая мощь смешивается с моей собственной, и я начинаю терять человеческий облик. Наплевать, угар боя и смерти уже застилает мой разум и я бросаю следующую команду своим джинчурики, посылая через цепи очередной разряд кошмаров, ужаса и злобы.

"Биджудама!"

Подстегиваемый мною, покров джинчурики дрожит и в следующую секунду окрашивается в цвет крови. Второй уровень высвобождения сопровождается страшным взрывом, поднимающем тонны песка в воздух. Чакра и кровь носителей смешивается, причиняя им нечеловеческую боль, чтобы в одно мгновение собраться семь небольших шаров с ужасающей пробивной мощью.

Одновременный рев семерых демонов оглашает эту пустыню, и сильнейшая техника джинчурики выстреливает в сторону объединённых отрядов шиноби. Невероятная скорость атаки не дает этим червям и шанса на спасение, и я хохочу как ненормальный.

И это сила Скрытых деревень?! Это те, кто мнит себя выше других?!

— Умрите, твари, — рычу я, с безумным выражением своего искалеченного лица ожидая взрыва.

Но тут происходит нечто неожиданное. Песок, тысячи тонн песка вздымаются вверх к небу, образуя стену между застывшими шиноби и мчащимися на них смертоносными лучами. Эта невероятная масса с невероятной скоростью растет, собирая мириады песчинок из пустыни, чтобы за секунду до попадания сложиться в...

— Какого хуя?! — реву я, наблюдая за тем, как исполинская фигура Щукаку встает на пути Биджудама, закрывая собой замерших ниндзя. Ошибки быть не может — тридцатиметровый демон в облике тануки вырастает из песка, а извилистые синие символы на его теле горят ярким светом. Лучи чакры врезаются в него, и в следующий миг я зажмуриваюсь от невероятно яркой вспышки взрыва. Грохот, громогласный рев Однохвостого и радостные крики ничтожеств из Песка и Листа дают мне понимание того, что только что случилось. Каким-то образом эти букашки смогли заставить одного из Хвостатых защитить их от совместной атаки семерых демонов.

— Твою мать, — я вытягиваю свободную от духовных цепей руку в сторону Щукаку и выпускаю в его направлении тысячи тончайших нитей чакры. Они подобно щупальцам касаются этой громадины, нащупывая спящий разум Сабаку но Гаары. Я ищу джинчурики внутри всей этой ревущей громады песка и... не нахожу его..

— Что?.. — мой свободный полет заканчивается примерно на уровне морды Однохвостого. Резкий взмах лапы, и могучий удар сотен тонн песка почти настигает мое бессильное в воздухе тело, чтобы отправить меня вниз. Лишь в последний момент я успеваю швырнуть кунай с печатью переноса куда-то вверх, чтобы избежать опасной атаки.

Странно, но внутри Щукаку я не смог ощутить даже отдаленного присутствия Гаары. Иными словами, это был демон, это была его чакра и форма, но Однохвостый, который уже разворачивается в сторону остальных джинчурики, не обладал разумом. Лишь оболочка, а значит...

Я мысленно пытаюсь найти в этом шуме и гвалте хотя бы отдаленный огонек разума того, за кем пришел в эту страну. Шиноби, со своими сумбурными мыслями мешают мне, но я упрямо раскидываю все больше своих нитей чакры по округе, чтобы найти носителя Однохвостого. Ведь ясно, как день — то, что остановило первую атаку моих демонов, было лишь формой, которую создали мастера Суны из выкачанной силы Биджу. Другими словами, Гаара и настоящий Щукаку, запечатанный в нем, должны быть...

"...Факир... помоги..."

— Да, сука!

Прямо там, за спинами этой гребанной оравы шиноби, в центре черного частокола столбов и в десятках метрах под песком. Джинчурики был жив, и он звал, бесновался в своей темнице, стремясь на волю.

Что ж, не стоит заставлять своего собрата томиться там ни секунды дольше.

"Разорвать!"

Семь багрово-красных звериных фигур встали перед нелепой громадой материализованного тела Щукаку. Секунда, и они бросаются в бой, вгрызаясь в неподатливый песок своими удлиненными конечностями и хвостами. Чудовищная мощь демонической чакры заставляет песок шипеть и сплавляться в стекло, но защитник Суны сопротивляется, неожиданно ловко отбиваясь от нападения лапами и взрывающимися под ногами дюнами. Конечно, это недоразумение людской фантазии не смогло бы протянуть и минуты против полностью высвободившихся Биджу, чья сила в разы превышала мощь Щукаку, но контроль над обезумившими демонами и так забирал у меня слишком много чакры, которую неожиданно тихо и охотно отдавал Кьюби. Концентрация и сложность управления духовными цепями была чересчур высока для того, чтобы позволить даже одной Двухвостой трансформироваться в ее истинную форму. А потому пусть второй уровень высвобождения займется песчаной громадой.

У меня были дела поважнее.

— Начнем, — произнес я, метнув десяток маленьких сюрикенов с особой печатью прямо в гущу врагов. Чунины и джонины двух деревень оправились от первоначального шока и, как казалось, уже были готовы броситься на подмогу защищавшему их исполину, когда кто-то из этой толпы заметил мою стремительно падающую фигуру.

— В небе! — прокричал Майто Гай, указывая на меня. Несколько десятков взглядов мгновенно обратились в мою сторону, ловко уходя от детской, по их мнению, атаки сюрикенами.

— Катон: Огненный Шар! — выкрикнул командир одного из отрядов Анбу Песка, и его примеру последовали остальные. Десятки дальнобойных техник понеслись прямо на меня, чтобы уничтожить, стереть с лица земли. Право, даже обидно.

— Хирашин! — мгновение, за которое эти слабаки даже успевают заметить мое исчезновение, а голова первого шиноби из Суны уже отлетает в сторону, аккуратно срезанная моим кунаем, заряженным чакрой ветра. Я делаю резкий разворот, одним стремительным движением отправляя на тот свет еще троих зазевавшихся чунинов, перед тем, как кто-то из джонинов догадывается швырнуть в мою сторону мощный заряд молнии.

— Хирашин, — повторяю я, оказываясь в десятке метров от того места, где техника поджаривает двух медлительных придурков, и, раскинув руки в стороны, создаю сразу две техники, используя все возможности генома Льда на полную катушку. — Катон: Вспышка! Футон: Крыло Дракона! Хирашин!

Я снова переношусьсь в сторону, мгновенно избавляясь от дернувшихся было джонинов Листа с помощью двух выросших из моих ладоней льдин. И тут мои две предыдущие заготовки вступают в действие. Мощная вспышка яркого света, сопровождаемая оглушительным хлопком, дезориентирует и без того начинающих паниковать шиноби, оставляя их совершенно беззащитными перед ударом двух серых серпов концентрированного воздуха. На огромной скорости дзютсу ветра врубается в плотные ряды ниндзя, рассекая кожу, разрезая плоть и кроша кости. Крики боли и страха разносятся по полю боя, а я только сильнее свирепею, совершенно теряя самообладание в той кровавой вакханалии, которую устроил.

— Датон: Каменные цветы!

— Райтон: Цепи боли!

Два бойца Анбу создают мощные техники, пока их товарищи, смекнувшие что к чему, блокируют, как им кажется, пути отступления целой тучей кунаев и сюрикенов.Кто-то из джонинов, что выглядят постарше и опытнее своих товарищей, что-то предостерегающе кричат, но уже поздно.

— Футон: Ураган! — я создаю громадный вихрь из пыли и песка, который скрывает мое следующее перемещение через телепортацию, а также спокойно впитывает в себя десятки тончайших нитей молнии, но только для того, чтобы в следующую секунду взорваться оглушительным взрывом каменных осколков и электрических разрядов. Я приземляюсь в рядах нихера не понимающих чунинов, являвшимися, судя по всему, дежурной командой охраны печати демона, и прекрасно вижу, как мое детище разносит целую группу шиноби Листа и Суны. Некоторые, правда, вовремя успевают защититься, но те, кто не обладал достаточной расторопностью или техниками защиты как минимум А-класса, погибают, пронзенные каменными осколками, либо от мощных разрядов.

— Хитон: Дьявольский каток! — реву я, со всей силы погружая правую ногу в песок. Тот, повинуясь моей воле, начинает быстро покрываться корочкой льда из воды, конденсированной из крови и пота окружающих меня людей. Около двадцати квадратных метров скользкой поверхности, почти три десятка врагов и я.

— Уничтожить лед! — кричат командиры, пытаясь уследить за моими действиями. Видимо, со времен предыдущей войны прошло слишком много времени, и даже ветераны забыли чувство полной беспомощности перед мощнейшими пространственными техниками. Никто, даже опытнейшие из них, не могут организовать эту ораву баранов, чтобы справиться с одним мной. Что ж, тем хуже для них.

— Хитон: Сад смерти! — я заканчиваю складывать печати, и лед мгновенно покрывается целой тьмой острейших лезвий, вырастающих под ногами. Не ожидавшие атаки снизу, почти все находившиеся на скользкой поверхности люди поскальзываются и падают в заботливые объятия моего дзютсу. Короткие вскрики, и еще два с половиной трупов лежат неподвижно на этой... игровой площадке.

— Сука! — на меня несется какая-та девчонка, на бегу замахиваясь катаной. — Ты заплатишь за...

— Сомневаюсь, — я бросаю в нее кунай и, как только она отбивает его ударом ноги в крепкой сандалии, телепортируюсь прямо за ее левым боком. — Давай.

Люди вокруг замерли, боясь пошевелиться. Они уже успели оценить мою силу и боялись в открытую лезть к такому опасному противнику, но и оставить в опасности эту совсем еще юную девочку никто не хотел. Шиноби колебались, не зная, что предпринять, а я просто стоял, смотря прямо в испуганные глаза своей жертвы.

— Давай! — кричу я ей в лицо и наотмашь бью по лицу для пущего эффекта. Девка отшатывается на один шаг, но теперь в ее глазах снова горит тупая ненависть ко мне, убийце ее товарищей и друзей. Злоба... Я читаю ее мысли, и не нахожу ничего, кроме гнетущего пламени гнева.

— Сволочь! — она наотмашь наносит первый удар, который вязнет в окружающей меня туче нитей моей собственной чакры, так и не достигнув цели. — Я убью тебя!

Она рубит и колит своей железякой, позволяя мне наслаждаться той ненавистью, что впитывается в мое сознание. Больше, больше, больше...

— Еще... — хрипло шепчу я и опускаю руки. Окружившие меня враги принимают это за знак слабости и как по команде бросаются в атаку. В ход идет все — ниндзютсу ближнего и дальнего боя, кунаи, сюрикены, даже парочка гендзютсу. Они швыряют в меня тучи железа и недоумевают, когда каждый удар останавливается всего в паре сантиметров от моего тела. Идиоты... Их атаки бессильны перед миллиардами нитей из чакры Кьюби, что окруает теперь почти все поле боя. Стремительно, словно змеи, они обвивают каждого человека, песчинку и даже молекулы воздуха.

— Ааа! — та девка с мечом, похоже, решила идти ва-банк. Намотав на себя целый рулон свитков со взрывными печатями, она бросается в свою самоубийственную атаку, надеясь подорвать меня вместе с собой.

Дура.

— Катон: Огненный Цветок, — простейшая техника огня огибает остальных нападающих на меня шиноби и врезается в забывшую о защите куноичи. Свитки загораются, и тут в ее глазах появляется осознание того, что произойдет в следующую секунду.

— Хирашин, — произношу я, швыряя кунай как можно выше над головой, и напоследок ухмыляюсь этой девчонке, на глазах которой уже навернулись слезы. Страх, боль, отчаяние...

Я переношусь и оказываюсь в пятидесяти метрах над уровнем земли как раз вовремя, чтобы полюбоваться мощным взрывом во всей красе. Тела людей подбрасывает в воздух, кровь и плоть разлетается во все стороны, крики... Я слышу вопли, наполненные самым жутким ужасом, на который способен умирающий человек. Этот глупый поступок куноичи из Песка уносит жизни почти двух десятков ее товарищей, наградив меня лишь капелькой крови на щеке.

С оскаленной рожей я смотрю на свое поле боя. Треть. Именно столько элитных сил двух деревень останутся навсегда лежать в этих песках из-за того, что никто вовремя не смог противостоять моей силе. Глупцы, придурки, неудачники... Или я всего лишь слишком силен?

— Пора заканчивать, — рык, что доносится из моей глотки, меньше всего похож на человеческий голос. Я закрываю глаза и представляю перед собой ту паутину из крепких невидимых нитей, что сплела моя чакра. Людишки, никчемные идиоты запутаны в ней, и даже не осознают, что чересчур вязкий воздух — это лишь одно из проявлений моей техники. Схватить, потянуть на себя, не давая застывшим в неестественных позах людям сделать даже малейшее движение. И...

— Ураган Конохи! — мощнейший удар врезается мне в скулу, из-за чего я теряю концентрацию и стремительно падаю на землю, в объятия стали и пламени ненавидящих меня шиноби. Майто Гай, сильнейший мастер классического тайдзютсу во всей пяти Великих странах, умудряется пересилить сопротивление моей защиты и наносит с десяток сильных ударов до того, как я успеваю одним стремительным ударом заморозить одну его ногу. Короткий вскрик боли, и этот мужик быстро отталкивается от моего тела ногами, еще больше увеличивая скорость падения.

— Давай! — кричит он кому-то внизу, а сам, не в силах совладать со стремительно расползающейся коркой льда на своей конечности, сворачивается в позу эмбриона и в следующий миг взрывается аурой зеленого цвета. Техника врат, как абсолютное овладение силой собственного тела, дает ему силу разбить толстый слой льда.

— Санбо Кюкаи! — сразу девять шиноби в форме Песка начали создавать какое-то дзютсу, встав в форме трехконечной звезды. На мгновение на почувствовал, как их чакра собирается в одной точке и начинает куда-то просачиваться а затем...

Эти твари хотел запечатать меня. Техника Поглощения Трех Сокровищ была редким и сильным оружием в руках мастеров, а потому я не смог вовремя придумать что-то подходящее для противостояния мощнейшей тяге вакуума, что тянула мое тело куда-то в пространство в центре образованной моими врагами фигуры.

— Блять! — брошенный мною кунай не смог преодолеть давление воздуха и, не отлетев даже на метр, исчез в пространственной дыре.

До поглощения меня этой сральной щелью оставалось всего пара секунд, и я, напрягая все мышцы, в последний момент успел достать из подсумка на поясе десяток сюрикенов. Надеть на пальцы, связать чакрой, успеть...

— Светлячок: Футон! — хохотнул я, следя за тем, как команда запечатывания падает на песок, разрезанная на ровные кубики. Пространственная дыра, потеряв подпитку, исчезает, и я с оглушительным грохотом приземляюсь на обычный песок, избежав смерти. — Ну, блять, теперь вам всем точно пиздец!

— Рррааа!!! — Майто Гай и еще пара довольно ловких мечников ринулись на меня, осыпая целым градом ударов. Стремительные и точные атаки не наносили мне особого вреда из-за укрепленного чакрой Кьюби тела и защиты из нитей чакры, но имели совершенно очевидную цель — не дать складывать печати. Кажется, командиры уже смекнули, что количеством такого врага, как я, взять не удастся, а потому решили заставить меня увязнуть в тайдзютсу до того, как приготовят другую мощную технику.

Жаль, что все это было бесполезно.

— Обнуление.

Один из мечников присел для стремительного прыжка и, уже выпрямляя ноги, внезапно споткнулся, падая лицом в песок. Примерно то же самое произошло и остальными — те, кто кружил вокруг меня с немыслимыми для человеческого тела прыжками и пируэтами, словно теряли точку опоры и падали рожей в землю.

Среди всей этой толпы не было ни одного бойца с геномом или особой чакрой, которой я никогда не встречал — спасибо той миссии, когда я и Ли прикончили Орочимару и Джираю, где я сумел уничтожить большую часть бойцов с улучшенным геномом. Я мог контролировать чакру так, как было немыслимо для самых опытных и талантливых шиноби, но для этого требовалось с помощью тактильных способностей моих нитей чакры проанализировать новый образец чакры. Даже геномы и родовые техники, не поддававшиеся сильнейшим сенсорам, не могли скрыть своих тайн перед моей техникой, родившейся несколько лет назад после десятков тысяч раз практики Шинрабансё. Каждая из миллиардов нитей, что кружили вокруг меня на десятки метров, были словно руки, глаза и уши, через которые мой мозг получал информацию.

А, значит, имея при себе абсолютное знание о каждом типе чакры, я мог использовать чужую силу, как свою собственную. Например... Отключать чакру у каждого, до кого дотягивались жгуты моей техники.

— Что, непривычно? — ехидно спрашиваю я, смотря на ошарашенные лица своих врагов. Сотня шиноби застыла на месте, и эти придурки даже не поняли, что тела их стали в разы слабее из-за потери контроля над собственной энергией. Привыкшие, что каждая их мышца получает подпитку от танкецу, ниндзя оказались беззащитны до тех пор, пока я жив и контролирую их чакру.

— Но... — вякнул было кто-то позади меня, но был остановлен простым, как сама жизнь, способом. Кунаем в лоб. Лишившееся чакры тело не успело уклониться вовремя, и шиноби погиб, так и не поняв, от чего.

— Врассыпную! — наконец, до командиров дошло, что я только что сотворил. Без своих ниндзютсу и крепких, как сталь, тел, даже сотня элитных шиноби были для меня не больше, чем мясом. Мясом на моей разделочной доске.

Бегите...

Я достаю из подсумка все свои сюрикены и поочерёдно прикасаюсь к ним пальцами, прикрепляя к холодной стали по несколько нитей чакры. Футон, Катон и даже остальные типы чакры, созданные с помощью Шинрабансё. Мне не нужны печати. Они лишь сокращают время создания техники, но саму схему дзютсу я легко представлял в сознании и творил с помощью одних лишь жгутов чакры.

Пятьдесят три сюрикена. Думаю, достаточно.

— Шинрабансё: Бойня! — взревел я, и в тот же миг все стальные звездочки, насыщенные пламенем и заточенные лезвиями ветра, повинуясь моему желанию, подобно стрелам выстрелили во все стороны.

Резать, рубить, сжигать, ломать... Мое дзютсу уничтожало сильнейших шиноби, подобно скоту. Кто-то пробует увернуться — но я быстрее. Другие защищаются — пробивная сила Шинрабансё практически абсолютна. Они умирают, а я хохочу, опьяненный кровью и смертью. Кажется, лишь один Майто Гай, чье тело натренировано в разы лучше, чем у его товарищей, успевает отскочить на безопасное расстояние, где смертоносные звезды не достанут его. Но это лишь оттягивает его смерть — во время боя я успел поставить печать на той ноге, что ранее заморозил, и теперь мог оказаться рядом с ним всего за секунду.

Минута и двадцать секунд. Сто тридцать один труп и один выживший. Неплохо.

— Ты последний, уебок! — глумливо хохочу я, приближаясь с тяжело дышащему Гаю. Судя по распоротой куртке и крови на руке — я все же достал его.

— Чудовище, — выплевывает он и встает в боевую стойку. Я слышал, что он единственный, кто может открывать все Восемь Врат, так, может, это сейчас и произойдет?

— Пора умирать...

Я не успеваю договорить, как что-то маленькое вонзается мне в плечо. С шипением я достаю снаряд и удивленно смотрю на него. Сенбон?

— Блять, — яд. Кто-то оказался достаточно силен, чтобы кинуть отравленный сенбон с достаточной скоростью, избегнув моей защиты. Но кто? Ведь все кукольники потеряли власть над своими марионетками.

— Это конец, Наруто Узумаки. Ты истощен и отравлен.

Холодный, полный презрения голос. Жуткая чакра, от ощущения которой хочется блевануть. И, мать вашу, ебанный Шаринган. А для анализа мне нужно не меньше восьми минут...

— Я эти глаза вам в сральники засуну, пидарюги! — огрызаюсь и встаю на ноги. Короткое усилие над собой, и весь яд сжигается в струящейся по моему телу йокай Девятихвостого.

"Брат!"

— Заткни рот, не до тебя сейчас.

Учиха Итачи и Учиха Саске стояли по обе стороны от меня, не забывая сканировать мое тело своими глазами. Огромный объем чакры, не в пример предыдущим идиотам. Мощнейшее гендзютсу и ниндзютсу. Шаринган, копирующий и создающий любые техники.

Кажется, я сегодня повеселюсь.

Глава 9

Изуверство

"Сила — единственное право, которое нельзя оспорить".

Ояма Сугавара, чемпион Пепельной арены.

Жестокость. Животное желание уничтожить, разорвать, убить, не считаясь с чужим правом на жизнь. Но даже дикий зверь, даже самый свирепый из хищников не убивает без надобности. Голод, страх... Нет в природе такого понятия, как жажда крови. Только равновесие жизни и смерти, поддерживаемое естественным насилием.

Шикамару Нара был готов столкнуться с убийцей, его разум был натренирован в достаточной степени, чтобы не испугаться даже самого сильного противника. За свою карьеру шиноби, ничтожно короткую, по сравнению с более опытными бойцами, юноша успел повстречать множество самых разных врагов. Сильные и слабые, безумные и расчётливые, бессердечные и снисходительные.

Но ничто в его жизни не шло ни в какое сравнение с врагом, который сейчас стоял перед ним.

— Прекрасная девчонка, танцовщица в ночи, — напевал Рок Ли, как казалось, отстраненно кружась вокруг себя. Хриплый голос, как у забойного пьяницы, придавал этой дурацкой песенке какой-то особый, жуткий колорит.

— Это невозможно... — Темари медленно поднялась на ноги, с ненавистью смотря в лицо мускулистого шиноби. Ее последняя техника воздушных лезвий, прикрываемая ударами песка ее собственного отца, забрала у девушки слишком много сил, но, тем не менее, не принесла больших результатов. — Как, во имя всех Богов?!

Шикамару не понаслышке знал о силе, которую эта куноичи могла показать с помощью своего огромного веера. Дьявольски острая туча лезвий из воздуха врубалась в жертву подобно стае диких зверей, не обращая внимания на размер и защиту. Но то, как дзютсу воздушного резака сработало на весело распевающем песни Ли, не лезло ни в какие рамки. Тело преступника, как показалось Наре, было словно выплавлено из стали. Мощная техника Футона попала прямо в ухмыляющуюся морду отступника, но смогла оставить только неглубокие кровоточащие царапины, не заставившие здоровяка даже сдвинуться с места.

— Не торопитесь, — раздраженно бросил Казекаге, не давая Какаши и Цунаде броситься в атаку. Сам лидер Скрытого Песка пока что даже не пытался атаковать апатичного противника, больше наблюдая и делая для себя какие-то выводы. Его техники были направлены в большей степени на подавление и обездвиживание врага, а потому убойная мощь лежала на плечах остальных. — Дождемся подкрепления.

Странно, но отряды шиноби Суны и Конохи словно позабыли о стратегии, так тщательно разрабатываемой Шикамару. Прошло уже пять минут странного, одностороннего боя, но к шестерым бойцам не присоединился ни один из вспомогательных отрядов. Рок Ли, по предварительной оценке временных союзников, показывал зашкаливающий уровень физических характеристик при полном отсутствии каких-либо намеков на ниндзютсу. Это сбивало с толку даже Шикамару, знавшего этого преступника еще со времен экзамена на чунина. Изначальная стратегия связывания не работала абсолютно — Ли был слишком быстр для песка Четвертого и слишком силен для Теневого подражания молодого джонина Листа.

— Печать, — внезапно хмуро произнес молчавший до этого старейшина Песка. Все присутствующие, за исключением Рока, повернулись в сторону, куда указывал старик. Там, примерно в паре километров от места сражения, происходило нечто нереальное. Гигантская фигура Однохвостого демона, сплетённая из мириадов песчаных дюн, сражалась с неизвестным невидимым противником, и периодически от его тела отлетали целые куски, будто кто-то вырывал их исполинскими когтями.

— Нужно заканчивать с мальчишкой, — продолжил тем временем пожилой шиноби, снимая тяжелую накидку. Тело старика, несмотря на возраст, выглядело сильным и поджарым, а техника огненной кожи, унесшая множество жизней во времена Второй войны, казалось, не потеряла своей мощи. Юный наследник клана Нара невольно поразился тому, что даже в пожилом возрасте этот человек сумел сохранить такую ужасающую силу. — Если наши материализовали аватара Щукаку, то дела плохи.

— Значит, — воодушевленно воскликнула Цунаде, разминая кулаки. До сих пор она не смогла нанести ни одного удара быстрому как молния противнику. Но, помня, что именно сотворил этот молодой отступник, женщина была полна решимости сравнять наглеца с лица земли. — Будем справляться своими силами!

И с этими словами женщина сорвалась с места. За мгновение, которого юному джонину хватило лишь для того, чтобы закрыть глаза от поднявшейся в очередной раз тучи песка, она приблизилась вплотную к Року Ли с уже занесенным для сокрушительного удара кулаком.

— Спой мне песню о любви, пышногрудая царица... — все так же завывал преступник, как казалось, не обращая никакого внимания на опасность, крывшуюся в светящимся чакрой кулаке одной из Легендарной Троицы.

С другой стороны на Брюнета уже неслась туча песчаных сюрикенов, в один миг созданная Казекаге, и крупный огненный шар Какаши. Страшная сила совместной атаки таких могучих шиноби должна была уже разорвать наглого отступника на части, когда в очередной раз произошло нечто из ряда вон выходящее.

— И во дворце-е-е...

Раз. Цунаде наносит свой легендарный удар, но скорость Рока слишком велика. Одним неуловимым движением этот подонок перехватывает руку женщины за локоть и запястье. Сила хватки настолько высока, что вены Сенджу мгновенно распухают, а кожа рвется от страшного давления крови.

Два. Он упирается ногами в песок и изо всей силы раскручивает ошеломленную противницу вокруг себя. Песчаные сюрикены не контролируются Казекаге, а потому, когда на пути смертоносной техники оказывается женщина, уже невозможно остановить этот град спрессованного песка. Удары попадают прямо в Цунаде, оставляя на теле саннина кровоточащие раны и жуткие гематомы.

Три. Какаши бежал вслед за своим огненным шаром, чтобы нанести неожиданную и смертельную атаку врагу.

— ... мы пустимся в поле-е-ет!!! — взвизгнул Ли, одной рукой швыряя обессилившее тело Сенджу прямо в ревущее тело огненного шара.

Шикамару хватает Темари и бежит к распростертым на песке телам своих товарищей. Какаши, угодивший прямиком под взрыв собственной техники и изловчившийся поймать одну из легендарной троицы в полете, тяжело дышал, не в силах подняться на ноги.

— Какаши-сан!

Знаменитый джонин с шипением приподнялся на локте, чтобы одним не терпящим возражений взглядом пригвоздить молодого Нару к месту.

— Не отвлекайся, Шикамару, — прохрипел он, на взгляд оценивая состояние Цунаде. Та выглядела не самым лучшим образом — техника Казекаге вкупе со взрывом пламени не оставила на ней живого места. — Госпожа Цунаде — величайший медик, и сможет восстановиться в течение нескольких минут. Сосредоточься на враге.

Солнце, зависнув в небосводе, нещадно пекло голову молодого джонина. С трудом заставив себе оторвать взгляд от раненных соратников, Шикамару повернулся в сторону подплясывающего на одном месте Рока Ли. Тот, позабыв обо всем на свете, подпрыгивал и тяжело приземлялся на раскаленный песок, будто огромная свая. Мощные удары большого накаченного тела отдавались гулом в голове шиноби Листа, сбивая с мыслей и вызывая панику.

"Наши атаки бессмысленны, — судорожно размышлял парень, не отпуская руки своей девушки. Та, судя по сердитому взгляду и нахмуренным бровям, была на грани того, чтобы броситься в очередную самоубийственную атаку. — Он быстрее любого из нас, а эта броня поглощает любые атаки ниже А-класса. Дальнобойных техник, обладающих достаточной мощью и скоростью, в нашем распоряжении не имеется. Дьявол, где же Ино, когда она так нужна..."

Единственным цельным планом по обезвреживанию врага, юный Нара считал мощное гендзютсу. Единственным в их положении, кто мог справиться с этой задачей, был Какаши, но тому требовалось время для активации Шарингана. Не разгадает лираньше времени их замысел сам отступник? Ведь с его способностями, вывести из строя Хатаке и прервать подготовку иллюзии будет проще простого.

— Шикамару, — Тихо позвала парня Темари, сжав его руку. Голос девушки был напряженным, сказывался шок. — Отец может создать огромную ловушку из золотого песка, но для подстраховки потребуется что-то сковывающее.

— Ловушку? — стратег ухватился за эту мысль. Их сражение происходило в пустыне, где Четвертый Казекаге имел колоссальное преимущество перед вторгнувшимися противниками. Если, конечно, не брать в расчёт катастрофически высокую скорость и ловкость противника.

— Песчаные похороны, — настороженно поглядывая на безумного врага, не обращавшего на них ровным счетом никакого внимания, ответила девушка. — Радиус поражения обычно составляет не больше шести метров, но максимальная техника позволит увеличить его в десятки раз.

"А если я смогу связать этого подонка хотя бы на пару секунд, то он не успеет сбежать из эпицентра, — подумал Нара, согласно кивая. — Но подобное дзютсу требует огромного количества чакры. Йондайме окажется полностью беззащитным против атак извне".

Сам лидер Суны стоял бок о бок со старейшиной деревни в пяти метрах от своей дочери и джонина Листа. Золотой песок, знаменитое оружие Сабаку но Гирико, завихлялось воронкой вокруг Казекаге, готовое в любой момент отразить атаку. Старик тоже не позволял себе расслабиться, с помощью своего дзютсу придавая коже истинно адскую температуру, от которой воздух вокруг старейшины нагревался и словно плыл.

— Сможет ли этот старик защитить твоего отца от одного-двух ударов этого монстра? — кивнул Шикамару в сторону Ли.

Девушка удивленно взглянула на парня. Волосы, обычно туго стянутые в хвост на затылке, растрепались, глаза горели огнем решимости, а четко очерченная линия скул блестела от пота. Это мужчина уже составил план и был готов порвать задницу, но схватить изменника деревни.

— Пошел ты, Нара, — усмехнулась она, ткнув пальцем щеку своего парня. — Старейшина может и стар, но силен как буйвол.

Секунду джонин хмуро смотрел в глаза ухмыляющейся девушки, прежде чем отвернуться и тихо проворчать что-то под нос.

— Чего? — возмущенно насупилась она.

— Когда мы схватим этого монстра, я... — парень еще раз бросил короткий взгляд на Темари.

"Дьявол, ну и угораздило же меня".

— ...давай сходим на барбекю? — быстро затараторил он и, прежде чем куноичи успела что-то ответить, добавил. — В Конохе.

— Это что, свидание? — насмешливо отозвалась девушка.

— Думай что...

— Берегись!

Шикамару не понял, откуда пришел удар. Ведь он внимательно следил за каждым движением Рока Ли, и тот не подавал никаких признаком интереса к своим врагам. Но стоило молодому наследнику клана моргнуть, как фигура отступника пропала из виду и раздался предостерегающий выкрик Какаши.

Все происходило как в замедленной съемке. Сначала было лишь теплое прикосновение к спине. Затем появилось давление, увеличивающееся с каждым мигом. Оно становилось сильнее до тех пор, пока не хрустнули кости позвоночника и ребер.

Нара чувствовал, как ломается его тело, но боль не успевала за тем, как происходила атака. Неизвестная сила продолжала давить на джонина, продвигаясь глубже. Вот рвется жилет, столько раз защищавший владельца от сюрикенов и прочих опасностей. За ним — кольчужная майка и кожа. Плоть поддавалась слабее, но тоже не выдержала ужасающей силы. Органы, попавшие под страшный удар, смешивались в одну кровавую кашу, будучи разорванными на части. И снова плоть, кожа, майка, жилет...

— Шикамару!!!

Да, он видел подобное несколько лет назад. Третий этап экзамена на чунина, бой между подставным бойцом Корня и Роком Ли. В той безнадежной схватке неудачник и сирота должен был погибнуть, но неожиданная сила, что проснулась в его избитом теле, взорвалась подобно пламени. Тот удар коленом и фонтан крови из пробитого насквозь тела неизвестного паренька будут помнить еще долго. Жуткая сила. Ненормальная сила.

— Я ж-ж-же сказ-з-зал, — раздалось позади Шикамару. — Что эта дырка — моя. И ебать ее буд-д-ду тоже я.

Ли взмахивает рукой, и насаженный на нее словно кусок мяса молодой джонин соскальзывает и падает в песок лицом вверх. Боли практически нет, зато есть холод, сковавший все тело шиноби.

— Не-е-ет!!!

Темари пытается кинуться к его застывшему телу, но два размытых росчерка ударов пригвождают ее к месту. Да, этот удар, но только в сотни и тысячи раз медленнее, из другой стойки и под иным углом... Кажется, Каши?

Он отрубает ей руки повыше локтей, одновременно уклоняясь от песчаных копий Казекаге.

— Песчаные...

— Взрыв...

Ни Гирико, ни старейшина не успевают ничего сделать. Вспышка, в которую превращаются руки этого подонка, не похожи ни на один бросок кунаев, которые Шикамару видел в своей жизни. Наверное, именно так выглядел бросок того копья, которое стало весточкой властям Суны о прибытии двух преступников. Казекаге и Старейшина падают в песок лицом посередине бега со сквозными дырами в груди.

"Как можно победить это чудовище?.."

— Тварь! Подонок! Я...

Темари рыдает и кричит. Она горит огнем гнева и ненависти, но Ли не хочет слушать ее воплей. Он хватает ее за подбородок, скользит пальцами выше, туда, где находятся крепления нижней челюсти к черепу. И сжимает ладонь. Он ломает ей челюсть, дергает ее вниз, и кровь наполняет рот девушки. Темари захлебывается и панически болтает ногами по песку, а этот ублюдок уже расстегивает штаны.

— Не...т... — Шикамару хочет кричать, встать ноги и броситься на эту тварь, но сквозное ранение в животе не дает ему даже сдвинуться с места. Жизнь медленно покидает его, пока Ли, схватив одной рукой свой пенис, а на другую намотав волосы искалеченной куноичи, с шипением напевает:

— Ты будешь моей принцес-с-сой, а я — тв-в-воим коне-е-ем!..

Он вздергивает ее на уровень своих глаз, вырывая несколько клоков кудрявых светлых волос. Ее ноги висят в воздухе даже выше его колен. Шикамару хочет закрыть глаза, найти силу внутри своей души и любой ценой спасти свою девушку, но этой силы нет.

"Выше колен?"

Нечаянная мысль пронзает разум умирающего джонина.

"В душе не еб-бу где он".

Он говорил это, опираясь локтем на песочные часы. Значит, его рост был около двух метров. А сейчас он почти на метр выше Темари. Он увеличился в размерах за этот короткий бой, а это не больше десяти минут. Разгадка должна быть здесь...

— М-м-м... — Ли погружается ей в рот, сантиметр за сантиметром. Из ее глаз текут слезы, а обрубки рук кровоточат так, что уже почти не остается надежд на спасение.

— Да-а-а... — глубже. Отступник там похож на коня, и Темари уже бьет судорога. Если он не порвал ей горло, то точно перекрыл всякий доступ к кислороду. Но Рок продолжает вставлять еще глубже, пока нос гордой куноичи не упирается ему в лобок.

— За-е-бись, — отчеканил преступник, перехватывая голову Темари за уши. Его волосы падают набок, оголяя это жуткое, нечеловеческое лицо. Черные провалы глаз с похожими на червей венами, бледно-желтая пергаментная кожа и оскаленные желтоватые зубы. Вспухшие вены на его шее и висках пульсируют, и, кажется, вот-вот лопнут от кровяного давления.

"Его сердце сейчас взорвется, — понимает Шикамару. — Значит, этот ненормальный рост связан с внутривенным давлением".

— Гр-р-ра-а-а! — он не трахает, а просто долбит ее горло. Тело Темариуже не двигается само, полностью подвластное воле этого животного. Остервенелые движения тазом всаживают огромный пенис прямо в куноичи, заставляя лицо девушки постоянно биться о лобок огромного мужчины. Кровь течет из разбитого носа, но Ли наплевать на это.

"Она умирает".

— Не...т...

Жизнь покидает Шикамару с каждой каплей крови, что впитывается в горячий песок. Он не может ее спасти, он не может даже подняться на ноги.

— Райкири!

Какаши выпрыгивает из-под земли с искрящейся в руке молнией. Дзютсу с устрашающей пробивной силой уже почти добирается до горла Ли, но стремительный удар ногой отшвыривает одного из сильнейших джонинов Конохи в сторону, будто ничего не значащую мошку. Глаза Шикамару уже не различают мелких деталей, и тьма заволакивает его взор, но он все же различает изломанную фигуру старшего товарища, которая падает в паре метров от него самого.

Темари мертва. Нара уже не слышит ее дыхания, только натужное сопение возбужденного животного, по жестокой случайности надевшего личину человека. Дыхание становится тяжелее, и, кажется, только хрип вырывается из груди умирающего джонина.

"Блять..."

* * *

— Соловей, Богомол, — его голос крепок и силен. Решимость и четкое знание своего дела. Чистый профессионализм сильного шиноби и командира. — тащите его к Сенджу.

— Гх-х-ха-а...

— Ога.

— Ха... ха...

Фигура в плаще, почти на голову ниже своего лидера, трясется, пятясь от окровавленных остатков тех, кто когда-то был Казекаге и старейшиной Скрытого Песка. Он боится, его дыхание сбито и надрывно.

— Ога! — Йомей встряхивает своего товарища за плечо, выводя того из ступора. — Успокойся!

— Н-но... — трясущимися руками один из Девяти Копий хватает края своего капюшона и начинает медленно оседать на песок. — Эт-то...

— Да чтоб тебя!

Соловей подскакивает к своему товарищу и размашисто бьет кулаком прямо в скрытое лицо дрожащего от ужаса товарища.

Глухой удар. И кулак, перехваченный в сантиметре от поверхности глухой маски Анбу.

— Только попробуй еще раз... — угрожающим, совершенно иным голосом отчеканил парень, грубо отталкивая девушку. Но закончить ему было не дано, так как Йомей уже раздавал указания новой личности своего соратника.

— Ига, проверь, кто еще жив.

В ответ на приказ парень только рассержено хмыкнул и раздраженно сорвал маску со своего лица. Длинные рыжие волосы были растрепаны, а внимательный взгляд глаз глубокого зеленого цвета позволял почти физически ощущать опасность, исходившую от этого бойца.

Ига присел на корточки, положив руку на поверхность дюны, и пару секунд сидел неподвижно. Затем, коротко ругнувшись, он встал на ноги и лаконично отрапортовал:

— Цунаде готова вернуться в бой, но не продержится больше десяти минут. Гирико и старик мертвы, хотя я бы не рискнул трогать их тела — там стоят какие-то неизвестные мне печати. Нара при смерти, но Сенджу сделала его состояние стабильным. А вот дочка Казекаге жива.

Йомей с сомнением посмотрел в сторону не замечающего их врага. Рок Ли, чей рост был почти три метра, уже потерял все человеческое, что в нем было — член преступника с остервенением раздирал горло искалеченной девушки. Судя по размеру вздувшихся мышц отступника, от раскола черепа Темари спасали только неизвестные самому Йомею мистические силы.

— Ты не ошибся? — серьезным тоном переспросил лидер Девяти Копий.

— Нет. Она потеряла сознание, но жива, — безразлично отозвался Ига, наблюдая за действиями своего старого противника. — Только вот спасти ее уже нельзя.

— Эта тварь уже пару кончила ей в горло, — с омерзением прошипела Соловей. — Девчонка отравлена.

— Значит, прикончим его пока... — Бык уже был готов рвануть к сумасшедшему противнику, но жесткий окрик Йомея пригвоздил его к месту:

— Нет, — прорычал лидер. — Ига спасет Темари и оттащит ее к Цунаде-химе. Разборки будем устраивать потом.

Девять Копий застыли на месте, недоуменно смотря на своего предводителя. Тот непоколебимо стоял на своем, но Богомол аккуратно возразил:

— Брат, она обречена, — пробовал увещевать парня самый высокий шиноби среди девяти. — это шанс схватить их, ты должен понять...

— Нам нужно разобраться с джинчурики, — словно не услышав слов товарища, Йомей повернулся в сторону видневшейся вдали огромной фигуре аватара Щукаку. — Спаси Сабаку но Темари, Цунаед Сенджу и Шикамару Нара, брат.

— Да пошел ты! — выкрикнул Ига, и песок вокруг парня словно подхватил сильный ветер. — Ты хочешь, чтобы эта сука еще раз продырявила меня из-за твоего эгоизма?!

Страх. Ога боялся Рока Ли до истерики, он ужасался этого человека настолько, что не мог даже вымолвить слова. И даже Ига, всегда бывший более решительным и сильным, чем своя вторая личность, не смог избавиться от этого жуткого зверя в своей душе. Единственная проигранная им битва прошла именно тогда, четыре года назад, с надетыми на руки и ноги ограничителями чакры, запретом на большинство техник. Йомей помнил свой страх, когда в секретном помещении базы Корня десяток медиков спасали жизнь его умиравшего товарища.

Йомей понимал Игу. Он понимал свою вину, как лидера, за то, что не смог предотвратить тот ужас, который пришлось пережить его подчиненному.

— Брат, — Йомей говорил тихо, но слова вонзались в разум каждого из Девяти Копий. — Ты в своем праве винить и ненавидеть меня. Но если ты можешь спасти чью-то жизнь, это накладывает на тебя ответственность. Ты боишься, и никто не может тебя винить, но...

Он обнимает своего брата, и в голосе Йомея чувствуются невыплаканные слезы.

— ...прошу, победи свой страх. Стань сильнее душой, а я дам тебе силу пустыни и мощь ветра. Отлей свое сердце из стали, а я преподнесу тебе стальной меч.

Надежды, память, доверие. Их было девять. Сильные и слабые одновременно. Смелейшие бойцы и жертвы своих собственных страхов. Из всех них, наверное, именно лидеру досталась самая ужасная судьба, и это понимал каждый. Так почему же только у него хватает сил не сломиться и тянуть каждого из них дальше?

— Пошел ты, — грустно усмехнулся Ига. Или Ога, голос дрожит, и понять точно невозможно. — Порой ты слишком много говоришь, брат.

— Ха! — гоготнул Бык, разряжая обстановку, но лишь на секунду. Восемь из Девяти Копий отходят от своего младшего товарища. Там, в нескольких километрах от этого поля боя, другое сражение, и они нужны там.

— Удачи, — смеется Йомей. Этот смех настоящий, чистый и от того еще более неподходящий для этого момента. Они переносятся, исчезая во вспышке пространственной техники, и Ига остается один на один с очнувшимся Роком Ли, уже заметившего нового персонажа в своем кровавом угаре.

— Потанцуем, сука?!

Глава 10

Вмешательство

"Я умирал сотни раз.

По разу на каждый взмах своего меча".

Первый отшельник Скалы Сокола.

"Туман расползается по землям Первого и Последнего. Зловоние разложения и гниения становится все омерзительнее, и взгляд Владыки больше не в силах терпеть это кощунство.

— Древние темницы рухнули. — голос одного из тысяч мириадов жертв силен и далек, как завывание ветра.

— Грядут перемены...

— Основы пошатнулись...

— Запреты нарушены...

— Мрак грядет...

Эти голоса вечны и незыблемы, ибо нет в мире места, где можно спрятаться от своих грехов. Одни кричат, другие шепчут, а иные — молчат, но их воля так или иначе достигает разума Первого и Последнего. Владыка опечален и молчалив, а ветер бури лишь крепчает на далеком Востоке.

— Значит, — его голос молод и силен. Он всемогущ, но бесконечно слаб. — началось?

— Не могло быть иначе, сын мой, — этот человек стар, как горные хребты и спокоен, как летнее небо.

Они смотрят друг другу в глаза и понимают, чувствуют, что время настало. Они оба готовились к этой эпохе слишком долго, и уже не в силах остановить шторм человеческих судеб.

— Я... — Владыка запинается, но не отводит взгляда. Слишком много им нужно сказать друг другу своими ясными голубыми очами. — я не хотел, чтобы все так вышло.

— Прошлое не изменить, несмотря ни на что, — грустно усмехается старик, даря своему сыну добрую улыбку. Так давно, так мало...

— Восток воспылает в горниле войны, Отец, — качает головой молодой Повелитель. Он силен и уверен в себе, но призраки былых дней крепко держат его разум. — И это станет концом.

— Но из пепла возродятся другие, — улыбается старик. — Новые ростки жизни, которые будут избавлены от наших ошибок.

— Я не предвижу их, Отец, — Владыка сжимает кулаки. Он раздражен и зол. — Бесконечные эпохи будут пусты, и нет там места другим.

— Ты по-прежнему глуп, сын мой.

— Как и ты, Отец.

Старец склоняет голову, и в каждом его движении чувствуется обреченность. Разрушенные мечты и надежды, их обломки сковали его и сотворили кошмар, уничтожающий душу Отца. Он разворачивается и уходит, чтобы исчезнуть посередине первого шага, словно и не ступала его нога в эти величественные чертоги.

Гун-кар печален и задумчив. Будущее, чей лик стоит перед его взором, ужасно и полно смерти. Но этого уже не исправить, как бы ни хотел того Первый и Последний.

Владыка встает со своего трона, чтобы вновь стать повелителем тысяч и тысяч жизней. Ответственность его слишком велика, даже перед лицом бесповоротного конца.

Гун-кар идет в сторону парадного выхода, с каждым шагом возвращая себе уверенность. Он толкает огромные резные створки, и яркий дневной свет небесного светила бьет ему в лицо. Крики, овации, восторг, что льются, подобно бесконечному потоку, от его молодых, слабых, но полных надежд детей.

Гун-кар сам был Отцом, но уже иного поколения.

— Мой повелитель, мы готовы, — склонившая голову Юрия Матсутари одета в простой, но чистый наряд из тонкого льна. Она полна радости и восхищения.

Свободное дитя. И Гун-кар счастлив, что в ее душе хватает места для счастья.

— Моя дорогая Юрия, — Черный Орел смотрит на нее с улыбкой, и девушка сияет от переполняющих ее чувств. — Готова ли твоя душа и тело?

— Как никогда прежде, Владыка! — радостно восклицает бывшая рабыня.

— Тогда...

Разноцветные лепестки кружатся в воздухе и падают на головы и плечи этих измученных жизнью, но полных надежд людей. Солнце, ветер и небо ласковы и безмятежны — они благословляют четыре сотни худых и бледных лиц.

Ангелы, вознесшиеся из грязи. Такое имя дал им Гун-кар.

— ...возглавь моих детей и принеси мою волю на Восток. Расскажи своим соплеменникам о моей милости и щедрости. Сделай их счастливее и выжги гниль в их землях.

Юрия готова. Девять клинков за ее спиной — символ особого благословения Великого Шаня, и никто не в силах поселить сомнения в ее душе.

— Покори Пять Великих Стран!"

— Не-е-ет!!!

Шион резко встала с кровати и начала делать глубокие, прерывистые вдохи. Картина будущего была настолько ясна, что Жрица не могла поверить, что не стояла за спиной этого неизвестного Повелителя и не видела эту радостную толпу.

Девушка закрыла глаза и прислушалась к своему внутреннему голосу.

"Уже скоро, — говорил он. — Буря близка".

Слезы стекали по ее бледной коже. Судьба неумолимо напоминала ей о том, чего нельзя избежать.

— Поторопись... — один удар сердца. Один из последних ударов сердца. — Наруто...

* * *

— Чидори!

Я стараюсь достать этого юркого подонка своим Светлячком, но проклятый Учиха оказывается слишком ловок для моей техники. Умело избегая атак смертоносного лезвия, он непостижимым образом оказывается вплотную ко мне и наносит удар концентрированной молнии. удар Достаточно мощный, чтобы продырявить меня, а потому я уплотняю вязь нитей чакры вокруг своего тела, одновременно с этим перемещаясь к одной из своих печатей.

Как оказалось — не зря. Очередная иллюзия поменяла в моем разуме верх с низом и я на всей скорости телепортации врезался в песок. Обидно, но не смертельно — моему телу нужна была почва из стали, чтобы нанести какие-либо серьезные раны.

Итачи не вступал со мной в ближний бой, видимо, ударная сила была больше прерогативой его братца. Когда только эти два ублюдка успели помириться?

Вместо прямых атак старший Учиха насылал на меня бесконечные иллюзии. Будучи мастером в таких вещах, мне требовалась вся выдержка и опыт, чтобы не закончить жизнь под градом огненных шаров, кунаев или, того хуже, мерзких и шумных ворон, в которых так любил превращаться Итачи. Привычка дурацкая, но, как ни неприятно это признавать, дьявольски полезная — ни один из моих ударов не смог нанести обоим сладкомордым особого урона.

— Катон: Великий Знак Пламени! — эта техника огня не была мне знакома, а потому я предпочел перенестись за спину Саске. Руки моего старого противника мелькали с ужасающей скоростью, но мои глаза и чувства были достаточно остры, чтобы видеть все движения. Исходя из моих знаний дзютсу, складываемые им печати должны были вылиться в нечто с высокой мощностью, но прямой траекторией.

— Попался!

Я замахиваюсь рукой, в которой концентрирую чакру, а мои нити сами складываются в узор усиленного Теневого Кулака. В такие моменты, когда времени на печати не хватает, я всегда выполнял техники подобным образом, хоть контроль занимал неимоверную кучу усилий.

Я попал. Мой кулак врезается в скулу Саске, чтобы в следующее мгновение врезаться в голову брюнета мощным потоком чакры. Учиха отлетает на десяток метров, и я в который раз сжимаю зубы от злобы — природным даром Учих было также и неимоверно крепкое тело. Но дело сделано — у него, если судить по координации движений, было сильное сотрясение, а свою технику он так и не смог закончить.

— Вам бы стоило работать более слажено, сукины дети, — с огромной долей злорадства прошипел я, наблюдая за шатающимся Саске и прижимающим правую руку к левому глазу Итачи. Прошло чуть больше трех минут, а количество гендзютсу, которые он так щедро накладывал в несколько слоев на мой разум, просто выжали соки ихз этого, без всяких сомнений, сильного и дьявольски талантливого шиноби.

Тем интереснее мне было сражаться с ними без контроля над чакрой противника. Я не верил, что такие гении, как братья Учихи, могли так легко слить мне бой.

— Катон: Великий Знак Пламени! — внезапно раздался голос Саске за моей спиной. Ах да, гендзютсу пространства и времени. Видимо, с моего последнего удара прошло около полминуты, которых этому крысенышу хватило, чтобы оклематься. Мой же мозг воспринял это как пару мгновений.

— Шинрабансё, — разряд молнии, ударяющий в Саске, от которого невозможно увернуться, и мгновенный перенос поближе к его брату.

Я не стал обращать особое внимание на младшего Учиху, сосредоточив больше семидесяти процентов своих анализирующих жгутов чакры на Итачи. Уровень его мастерства в области иллюзий превосходил все мои ожидания, и, если бы Саске не оказался настолько прямолинейным и опрометчивым идиотом, они смогли бы меня победить. Но если я что и усвоил за свою жизнь, так это то, что слабый напарник приведет тебя лишь к смерти. Я и Ли были сильны в глазах друг друга всю жизнь, а потому представляли опасную боевую единицу.

— Ты силен, — откашлялся Итачи, и не будь я джинчурики, если на его губах не появились капельки крови. Интересно. — Если бы Саске был один, он бы не справился.

— А что насчет тебя? — насмешливо прорычал я, делая шаг навстречу тому, кто в подростковом возрасте сумел вырезать один из сильнейших кланов шиноби в мире. Я изучал его тело и чакру, информация об этом шиноби уровня S поступала в мой мозг через миллионы нитей чакры как река. Родовая чакра и собственная сила Итачи Учиха была невероятна, и я поглощал знания о ней с жадностью, присущей лишь дикому зверю.

— Ты не показал всей своей силы, — осторожно отозвался молодой парень, не сводя с меня взгляда своих кроваво-красных глаз. Шаринган в его руках представлял невероятную опасность, и я не мог позволить себе расслабиться. Это была битва ума и хитрости, а не боевой мощи. — Как и я с Саске.

— Значит, мне нужно только заставить тебя? — нечеловеческим, хрипящим голосом пророкотал я и в следующий же миг взревел. — Футон: Столб Неба!

Круг диаметром в шесть метров, очерченный моей техникой, оседает под жутким давлением воздуха, прижимая худощавое тело такого же отступника, как и я, к раскаленному песку. Я оскаливаюсь в кровожадной улыбке и увеличиваю поток чакры, чтобы расплющить этого наглого и самоуверенного ублюдка о землю, но внезапно его тело чернеет и разлетается стаей красноглазых воронов.

Кунай врезается в мою защитную оболочку из йокай Кьюби, и Итачи отпрыгивает подальше, туда, где его брат со злобой сверлит меня взглядом, подпаленный и раненный.

— У вас четыре минуты, выблядки, — сплевываю я, поворачиваясь лицом к этим проклятым фокусникам. — Поторопитесь и повеселите меня еще!

Да, они понимают. Иллюзии, техники, все — бесполезно, пока я владею Хирашином и могу анализировать их чакру. Через четыре минуты я полностью пойму их тела и силы, а потом распотрошу последних Учих, как кроликов. У них было меньше пяти минут, чтобы придумать стратегию для моего уничтожения перед тем, как они лишаться чакры и жизней от моей руки.

Братья понимали это. У них был план, я это чувствовал, но мне было слишком интересно сражение с этими гениями, я хотел проверить свои силы в реальной схватке. Я — не Ли, и мне не нужно было трахать кого-то на поле боя, петь песни и танцевать. Я жаждал схватки, доказательства своего превосходства.

— Ты попал? — тихо спрашивает Итачи, но я различаю слова по движению его губ. О чем это они?

— Да, брат.

Саске ухмыляется и обнажает длинный клинок.

— Тогда начали, — произносит старший, и в тот же момент они оба исчезают. Впрочем, не только они — весь мир вокруг меня заволакивает тьма, и лишь мое тело остается висеть в непроглядной тьме.

— Шинрабансё! — я не знаю, что они хотят сотворить, но я не позволю им даже приблизиться. Я знаю, что в реальном мире все вокруг меня взрывается ярко-алым пламенем с разрядами молний, а песок ощетинивается рядами острых как бритва лезвий. Этот панцирь должен заключить меня в шар и не дать никому нанести рану моему телу.

— Посмотрим, как вы пробьете это...

Моя защита не была идеальной. Даже больше — пробить ее могла почти любая техника ранга А. Но суть ее заключалась в ином — при соприкосновении с чужеродной чакры вся та буря стихий вокруг моего тела взрывалась, разнося в клочья моих противников, а затем — быстро восстанавливалась за счет подпитки от очага, то есть меня.

Я ждал долгие три секунды, смакуя момент в своем воображении, когда кому-нибудь из Учих оторвет голову или кусок задницы. И тут я услышал шипение.

Два круга с пятью томоэ внутри. На груди и животе. Как там, "Великий Знак Пламени"? Я начал быстрый анализ этой странной техники, одновременно пытаясь понять, каким образом проклятый Саске все-таки умудрился попасть по мне? Видимо, очередные выкрутасы иллюзий, созданных Итачи: мне казалось, что я увернулся, в то время как младший из бледных брюнетов успевал ударить своей техникой.

— Аргх! — тяжело. Сложная техника, и я не успевал дезактивировать ее. Дьявол... — Вы сами напросились, твари!

Итачи вместе с братом с уважением наблюдали за тем, как взбухал этот кошмарный бурлящий шар из пламени, молний и песка. Спекавшееся стекло застывало в причудливых витках, делая эту необычную технику еще красивее. Даже на расстоянии братья могли чувствовать мощь, что была вложена в технику и сложность сетки печатей и узоров чакры на ней. Но, как бы то ни было, отступник не догадался об их плане, и попался в ловушку.

Великий Знак Пламени был техникой запечатывания, но атакующитй элемент действовал по принципу дзютсу прямой траектори движения — таким образом можно было обмануть даже мастера чтения печатей или сенсора. Печать на теле жертвы заставляла молекулы тела ускорять свое движение и, как следствие, в сотни раз увеличивала температуру внутри него.

— Даже если он избавится от одного знака — второй спалит его дотла, — довольно ухмыльнулся Саске, бросая довольный взгляд на старшего брата. — Все благодаря твоему гендзютсу.

Итачи, казалось, испытывал определенные сомнения насчет их врага. Несмотря на то, что их план сработал идеально, и у Узумаки не должно было быть ни шанса на спасение, что-то беспокоило обладателя Мангеке.

— Для начала нам нужно увидеть его тело, Саске, — мягко улыбнулся он, убирая кунай в подсумок на поясе.

— ...просились, твари!

Знакомый голос разнесся за секунду до того, как защитный купол нукенина разрушился, а на его месте вспыхнул шар алого пламени. Огонь бесновался, рычал и обдавал жаров двух насторожившихся Учих, а в центре этого кошмара можно было увидеть черную застывшую фигуру. На груди и животе жертвы горели две метки дзютсу Саске, но, как казалось, не причинявшие никакого дискомфорта отступнику.

— Шинрабансё Кеккей Генкай: Стальная Кожа! — я делаю шаг навстречу этим подонкам, посмевшим бросить мне вызов и вынувшим идти на крайние меры. Что ж, тем же хуже для них. — У вас осталось две минуты, шлюхин помет!

И прыжок. Итачи вовремя защищается выхваченными кунаями, но мой кулак прочнее и тверже его оружия — сталь ломается, и старший из Учих падает на землю, придавленный моим кулаком.

— Чи... — Саске пытается создать какую-то технику, но я успеваю раньше. Шесть сюрикенов, заряженных элементом ветра летят к нему, вынуждая уворачиваться от смертельно опасных лезвий. Я заставляю нити чакры, приклеенные к металлическим звездочкам, обвиться вокруг младшего Учихи в особый узел, и теперь они уже самостоятельно будут преследовать брюнета до тех пор, пока в них не кончится заряд.

— Кха!.. — Итачи откашливается кровью от трех центнеров веса моего тела, а я уже бью левой рукой, целясь в ухо. Вырубить, распотрошить, уничтожить... Злость и гнев застилали мой разум, я кричал и выл, как бешенный, жажда увидеть как можно больше крови на руках уже полностью захватили меня. Многочисленные красные зрачки на моем глазном яблоке вращаются с огромной скоростью, становясь символом моей ярости и злобы. Убью, разорву...

Я мог узнать человека из тысячи, благодаря своей внутренней памяти на тип чакры. Шинрабансе позволяло мне захватывать контроль над чакрой соперника, прерывая дзютсу и оставляя шиноби без его силы. У большинства людей чакра почти одинакова, но те, кто произошел от древних кланов или обладал геномом, имели особый... привкус. Чакра Учих была горькой и омерзительной в своей мощи и концентрации, также обстояли дела и с иными. Благодаря тем сухожилиям, что позволяли мне ходить последние четыре года, я мог с легкостью использовать элемент Льда, хоть, если верить исторической справке, не так эффективно как истинные обладатели этой силы. Я мог контролировать чакру любого, с кем сражался больше восьми минут и знал теорию использования самых распространённых геномов мира шиноби. Вопрос, который я поднял, и задача, которую я решил, были очевидны.

Могу ли я скопировать Кеккей Генкай?

— Ррра!!! — я избиваю Итачи Учиху! Он, сильнейший, непревзойденный, опаснейший преступник — он лежит подо мной, не в силах сопротивляться ни одному удару. Моя стальная кожа, приобретшая подобное состояние благодаря тщательному и кропотливому изменению структуры клеток с помощью мириадов нитей чакры, увеличила мой вес в несколько раз, и каждый удар по этому смазливому подонку ощущался как вбивание исполинской сваи.

Это сложно и требует нечеловеческой концентрации, но я с упорством барана удерживаю эпителиальные клетки в том состоянии, в котором они мне требуются. Только благодаря такому методу я могу копировать чужой геном, но...

— На! — очередной удар, на этот раз по ребрам, и Итачи отхаркивается кровью.

...оно того стоит.

— Райтон: Лезвие Плазмы!!!

Я в последний момент успеваю пригнуться, чтобы не быть разрубленным пополам этой жуткой техникой. Саске, очевидно, уже разобрался с моим маленьким подарком, и использовал технику ранга S — ужасающего вида нагинату из чакры молнии, чья пробивная мощь и скорость могли растерзать даже тотемного зверя.

Опасная техника, и даже стальная кожа могла не спасти меня при попадании. Я кинул быстрый взгляд на Итачи. Его веки были немного приоткрыты, давая увидеть отчего-то изменившийся зрачок глаза, но сам шиноби, казалось, отрубился от полученных ран и боли. Значит, можно было заняться его не в меру шустрым братцем.

— Футон: Клинок Шторма! — почти все мое внимание уходит на то, чтобы контролировать Кеккей Генкай, и я все же складываю печати, чтобы создать свой противовес технике Саске. Я перемещаюсь от печати к печати, чтобы набрать нужную скорость, в то время как мерзкий выродок с красными глазами превращает пустыню в каток — каждый удар его исполинской нагинаты из молний заставляет песчинки мгновенно спекаться в зеркальную поверхность. Я даже боюсь представить, сколько чакры и сил вбухал этот идиот в такую жуткую технику.

— Хирашин! — в последний раз завопил я, перемещаясь в семи метрах от беснующегося Учихи. Клинок Шторма уже напитался ветром, и теперь вокруг моей руки на невероятной скорости крутилось сверло из острейшего лезвия ветра. Я сомневался, что техника ранга А могла одолеть махину, которой с такой легкостью размахивал Саске, но мне нужен был лишь миг, один шанс, чтобы нанести удар.

— Сдохни, тварь!

— Умри, недоносок!

Как давно это было? День, когда мы в последний раз сражались в полную силу? Наверное, лишь в Академии мы могли позволить себе такую роскошь, не дорожа секретами техник и не участвуя в интригах мирового масштаба. И вот теперь, сейчас я и Саске Учиха вновь сшибаемся лоб в лоб, чтобы разорвать друг друга в клочья.

Наверное, из всех людей, головы которых я хотел бы получить, этот бледный сукин сын был в первой пятерке.

— Блять! — как и ожидалось, Лезвие Плазмы оказалось намного сильнее моей наспех сотворенной техники. Клинок Шторма распался и смертоносное дзютсу пронеслось в паре миллиметров от моей шеи, отрубив кусок подбородка и мизинец на правой руке. Не беда — я восстановлюсь за пару суток.

— Футон: Поток Дракона! — а это моя вторая техника, которую я создал в своей левой руке. Саске на расстоянии моего удара, его нагината отнесена далеко вперед двумя руками, и он уже не сможет защититься.

Я разорву его на части.

— Су..сано..

Я едва успеваю отскочить влево, когда мои чувства начинают кричать об опасности. Вовремя — исполинский клинок проскальзывает мимо, подняв в воздух тучи песка, но не задев меня.

— Какого хуя ты еще жив, разорви тебя демоны?! — реву я, поворачиваясь в сторону Итачи. Он едва стоит на ногах от боли, кровь струится из его рваных ран, но он, видимо, все таки сумел припрятать козырь в рукаве. Исполинский полупрозрачный воин в доспехах красного цвета, внутри которого стоит убийца клана, внушает ужас. Я явственно чувствую силу этого создания, и внезапно понимаю, что изменившийся узор шарингана ни что иное как Мангеке — запретное дзютсу клана Учих. Значит, старший брат решил поставить все на эту атаку.

С другой стороны на меня уже шел Саске, чью холеную шкурку я так и не смог разорвать в клочья. Опасный расклад, хоть у этих братьев чакра была почти на исходе, они еще имели все шансы прикончить меня здесь и сейчас.

— Тебе конец, неудачник... — злобно прошипел Саске, занося нагинату для последнего удара. С противоположной стороны воин в доспехах уже наносил колющий удар. Два удара были слишком быстры, а реакции Учих хватило бы, что бы поймать меня даже используй я Хирашин.

— Обнуление.

Хватило бы, будь они чуть порасторопнее.

— Кха!.. Черт... — Сусано рассеивается, и обессиленный Итачи падает мордой в песок, уже не в силах стоять на ногах. К нему, спотыкаясь и панически посматривая на мою ухмыляющуюся рожу, бежит его младший брат. Жаль, еще бы пару секунд, и они бы разрубили меня на гуляш. Но, видимо, не судьба.

— Шинрабансё Кеккей Генкай...

Я разгадал чакру Учих невероятно сложный код ДНК, отличающийся от всего, что я когда либо видел. Практически полное несоответствие моей собственной чакре, но если в чем то я и был гением в этом мире, так это в жажде силы. И сегодня моя мощь вновь возросла.

— ... Шаринган.

Необыкновенное ощущение додзютсу ударило по моему разуму. Мир двигался как в замедленной съемке, и я мог читать движения двух беззащитных Учих, как открытую книгу. Слабые точки, раны... Я видел, чувствовал их вкус и запах.

— Спасибо, ебланы, — хохочу я, направляя так и не выпущенный Поток Дракона в их сторону. — Мне понравился ваш подарок!

Потоки воздуха завихляются вокруг моей руки и в следующее мгновение выстреливают белесым столбом, принявшим облик разъяренного дракона с разинутой пастью. Я победил... Шаринган, ужасавший весь мир... Мой!

Раздается взрыв, и я не без удовольствия смотрю, как рассеивается пыль и песок. Я хотел увидеть трупы последних Учих своим Шаринганом, чтобы запечатлеть свой триумф. Теперь, обладая этими глазами, я мог с легкостью контролировать джинчурики,

Кстати о них...

"Ко мне, твари!"

Фигура Щукаку уже давно не маячила на горизонте. Видимо, чакра, которую защитники Суны вкачали в это чудище, уже иссякла. Мысленная команда проносится по вновь ставшим видимыми духовным цепям, и семь размытых фигур, горящих пламенем демонической чакры, несутся в мою сторону. Я поворачиваюсь в сторону огромных черных столбов, частоколом окруживших моего последнего брата, и истерически смеюсь. Я сильнее Учих. Я сильнее деревни! Я...

— Что, совсем с катушек съехал, Наруто?

Улыбка исчезает с моего лица, и я матерюсь, подгоняя семерых демонов. Скольких еще мне нужно убить, чтобы, наконец, добыть Однохвостого?!

— Ты хоть представляешь, как я вас сейчас отымею, Йомей?

Я оборачиваюсь в сторону своего нового противника. Да, все тот же плащ, все тот же веселый звонкий голосок. Только теперь их, блять, восемь!

— Даже боюсь вообразить, — посмеивается тот, что стоит ближе всего ко мне. Значит, это он был Йомеем Симурой.

— Это твои фанаты, пидрила? — глумлюсь я, и в следующее мгновение семь горящих яростью и силой джинчурики оказываются за моей спиной. Они хотят крови, ведь их разум уже давно поглощен битвой и кровью, которые разогрела схватка с Щукаку.

— Это моя семья, Наруто, — если он не улыбается, то я женщина, клянусь всеми демонами.

— О, — вслух наигранно удивляюсь я. — Значит, за сегодняшний день я успею выебать твою маму, бабушку и сестру?

— Не-ет, — вздыхает Йомей. — И я даже не знаю, к счастью или к сожалению.

Мы замолкаем, и я аккуратно касаюсь каждого из спутников этого гандона невидимыми щупальцами чакры. Они все были сильны, как хрен знает что. А главное — Йомей среди них оказался с самым мощным источником чакры. Дьявол...

"Брат!" — Щукаку не хотел больше ждать, он чувствовал, что я близко, и хотел на свободу.

— Потерпи, — джинчурики за моей спиной рычат и покрываются костяной броней. В ответ, неизвестные мне бойцы в плащах расходятся по сторонам, словно выбирая себе соперника.

Кроме одного. Все и так прекрасно понимали, что Йомей будет биться только со мной, а я — с Йомеем.

— Я скоро приду, брат...

Глава 11

Чудище

"— Сенсей, а вы можете победить любое чудище?

— К сожалению, нет. Никто не может".

Из разговора Изуны Учизи и его ученика.

— Знаешь, я часто вспоминаю свою жену. В те моменты, когда ветер шумит в листве деревьев, или маленький ребенок радостно перебегает мне дорогу, радуясь чему-то своему. Наверное, наша память и состоит из таких вот мелких моментов. Жить и видеть в чем-то частицу умершего человека — действительно приятно, если твоя душа смогла смириться с потерей.

— Ты никогда не рассказывал, как именно она погибла, мой друг.

— О, разве пристало такому человеку, как я, обременять своим горем саму Омегу! Жизнь идет своим чередом, и я не смею противиться течению судьбы. Ты — высокая особа, добившаяся признания и славы. Могу ли я, старый калека без роду, без племени, сметь стоять рядом с тобой?

— Ты юлишь, Кимура. Хочешь казаться старее, чем ты есть.

Молчание. Это было десятки, даже сотни раз. Моменты, когда Кимура не знал, что ответить на слова этой потрясающей женщины, которая никогда не снимает этого высокомерного и гордого выражения лица. Когда-то в молодости, будучи безнадежно очарованным романтикой приключений мальчишкой, он некоторое время даже думал, что влюблен в Омегу — грубую и временами жестокую девчонку из соседней деревеньки.

— А разве есть разница между моей маской и лицом, старуха? Кимура, первый клинок Пяти стран, не нужен больше никому. Вместо него есть сотня молодых и здоровых ребятишек с полным набором рук и крепким здоровьем. Так пусть я лучше буду стариком с глупыми шутками, чем брошенным и забытым калекой.

— Ты ошибаешься, друг мой. Я и Би часто вспоминали о тебе. Мой сын...

— Приемный сын. Несчастный мальчик, которого ты и твой муж обрекли на судьбу, худшую, чем у трупного червя. Он был талантлив и умен, жизнерадостен и добр, когда я встретил и обучил его, как защитить себя и то, что ему дорого. И ты позволила Сарутоби и Данзо бросить этого прекрасного ребенка в бездну. Я помню, как защищал тебя, плачущую девчонку, от хулиганов. Помню, как выхаживал тебя и Зэда после бесчисленных сражений. И вот, что я тебе скажу, Омега, госпожа Грома: та девочка, которую я помню, не ты. Моя подруга детства не позволила бы интригам Конохи обречь ребенка на смерть.

— Ты не понимаешь, Кимура! Бездна! Старый дурак, ты даже не представляешь, что именно сейчас происходит за пределами твой провонявшей дерьмом и затхлостью хижины! Дело не только в Скрытом Листе, буря зарождается в каждом уголке всего континента. Мир меняется, и те, кто сотни и тысячи лет назад заснули в своих гробницах, выползают наружу. Я просто хочу защитить своих детей от того ужаса, что грядет!

— И именно поэтому Эй сейчас мобилизует свои силы и собирается идти войной против всего мира?! Да, я прекрасно знаю об этом, Омега! И так же прекрасно понимаю, что это самоубийственный шаг, который погубит не только его, но и тысячи других.

— Он желает найти Би. Его похитили, и ни одна сила, известная мне, не способна вернуть его.

Пятьдесят лет назад я подарил маленькой девочке с вредным характером цветок полевого созвездия. С большими треугольными лепестками и ярким красным центром. Он был редок и считался очень красивым. Но та девчонка запихала его мне в штаны, а потом отпинала так, что я неделю не мог нормально сидеть. Так было всегда, сколько я себя помню. Гордая, сильная, непокорная. Но никогда я не видел Омегу настолько потерянной и слабой, как сейчас.

— Значит, время пришло. Истребление дало свои ростки. Я говорил тебе и Зэду, чтобы вы не соглашались на это безумие, но кто будет слушать слепого дурака... За все нужно отвечать.

— Именно поэтому я и пришла к тебе, Кимура. Ты научил Би сражаться на клинках, и я не знаю никого, кому смогла бы настолько доверять. Мы вместе прошли через столько испытаний, так неужели ты позволишь моей семье разрушиться из-за своего старческого маразма?

— Мои мечи давно покрылись ржавчиной, а руки — мозолями от камней, которые я собираю со своего поля. Нет больше того Кимуры, которого ты знала. Он умер здесь, на том самом месте, где сейчас сижу я. Умер, когда вы отказались помочь мне и бросил подыхать. Что же ты хочешь от старика, который пытается умереть быстрее, чем его кишечник начнет жить собственной жизнью?

— Я хочу, чтобы ты помог мне вернуть моего сына. Он в опасности, и я чувствую, что не смогу помочь ему в одиночку.

Когда-то давно мы были молоды и глупы в достаточной мере, чтобы надеяться на будущее, о котором мечтали. Жизнь расставила все по своим местам, и теперь мы лишь стараемся не потерять последнее, что имеем. Кажется, именно это первый признак старости?

— Мне нужна твоя помощь, Кимура Токугава, первый отшельник Скалы Сокола.

Со смертью жены у меня не осталось ничего. Лишь боль и память, ставшие палачами лучшими, чем смогли бы даже самые жестокие из людей. Но у Омеги было два сына, жизнь которых висела на волоске. Она знала, прекрасно знала, что я не смогу ей отказать. Слишком много связывает меня с этой семьей порывистых и опрометчивых шиноби.

Но боль и обиду преодолеть гораздо сложнее, чем махать клинком и убивать врагов. Эту простую в своей жестокости истину я усвоил достаточно хорошо.

— Ты не представляешь, о чем просишь меня. Ты и вся твоя семья обязаны мне жизнями, положением и здоровьем. Но когда мне потребовалась ваша помощь, ты, именно ты отказала мне!

Она не опускает взгляд, не напускает на себя виноватый вид. Просто смотрит на то, что осталось от меня, с надеждой и затаенной грустью.

— Никто не пришел помочь мне, когда Оцу заболела. Я пытался спасти ее, но я — мечник, а не лекарь. Ты и Зэд могли найти врача, но бросили нас двоих в горы, чтобы ее болезнь не стала эпидемией. Разве я заслужил это, Омега? Разве так нужно благодарить того, кто бесчисленное число раз спасал тебя от смерти?

— Это решение было принято на благо деревни, Кимура. Мое сердце кровоточит от боли, но я не позволю вине за свои решения уничтожить то, что мы с моим мужем так долго строили. Я приняла решение, и его последствием стало то, что Облако в настоящее время является сильнейшей Скрытой Деревней всех пяти стран. Мне не о чем жалеть и не за что извиняться.

— Значит, такова твоя судьба.

Я отворачиваюсь от нее и, прихрамывая, иду к камину, где уже минуты две свистит старый чайник. Моя единственная, правая рука дрожит, и я понимаю, что время, отпущенное мне судьбой, закончится совсем скоро. Болезнь и старость не щадят меня, как и Омега.

— Ты не поможешь мне.

Не вопрос — утверждение. Она понимает, что я ни за что на свете не соглашусь на эту авантюру. Идти сражаться с неизвестным противником, который одолел Эй-Би? Даже в самые лучшие свои годы я бы не был уверен в своей победе над этим дуэтом, а сейчас...

С усмешкой ловлю себя на мысли, что уже начал рассуждать о стратегии, возможных врагах и прочей чепухе. Я был мечником, я был сильнейшим, и эта гордыня воина не отпускает мое сердце по сей день. Сейчас я лишь старик, с тоской смотрящий в лицо неумолимого конца, и такая участь — мое наказание за все грехи, что я совершил в своей жизни. И я приму ее так, как подобает грешнику, уготовившему самому себе ад на земле.

— Нет.

Она уходит, не сказав ни слова на прощание. А я наливаю горячий настой из горных трав и так и не притрагиваюсь к ароматному напитку.

В углу моей хибары что-то шуршит, и в следующую секунду мелкий каменный суслик выпрыгивает из-за деревянной стены, держа во рту какой-то орех. Он отпрыгивает в сторону, когда задетая им толстая связка со звяканьем падает на пол. Мои мечи рассыпаются, и я понимаю, что даже запах чая исчез для меня. Клинки... моя единственная настоящая любовь. Я любил их больше жизни, даже больше, чем Оцу. Искусство обращения с этими живыми воплощениями изящества было целью моего существования. Я был соколом, взлетевшим к самому солнцу, и рухнувшим наземь со страшной высоты.

"Путь меча — это самоотречение. Лишь забыв обо всех радостях и горестях жизни, ты сможешь воспарить на вершины мастерства".

Самоотречение. Забыть обо всем и сосредоточить весь свой разум на лезвии меча. Слушать ветер и землю, чтобы сделать каждый взмах клинка еще смертоноснее. Некоторые удары и движения доведены до совершенства, но нет предела многообразию танца, что создают меч и воин. Всю молодость я провел в поисках сильных противников, чтобы отточить свои навыки. Мой разум был поглощен этими перьями из стали, но в конце концов я предал их. Я предал клинки ради собственной человечности.

Был ли прав старый Мудрец Скалы Сокола? И прав ли я, сжимающий в мозолистой ладони шершавую рукоять меча впервые за десять лет?

Она ждала. Знала, что я выйду. Дьявол, это жирная стерва всегда знала меня как облупленного.

— Какой план?

Она не улыбается, хотя мы оба понимаем, что это ее победа. Могучая сила, одолевшая ее сыновей, манила меня, как воина. Мои мечи жаждали столкнуться с тем, у кого достаточно сил, чтобы им противостоять. Кимура-старик должен был умереть в нищете и забвении, но Отшельник Сокола не был согласен на такую смерть.

— Мы отправимся туда, где началось все это дерьмо. Возможно, в Конохе я смогу найти хотя бы какую-нибудь зацепку.

* * *

— Потанцуем, сука?

Четырежды проклятые духи, какой же он здоровый... Больше трех метров бугрящейся мышечной массы, готовой разорвать и сожрать меня. Я тянусь к подсумку с кунаями, но в раздражении просто срываю его и откидываю подальше. Ближний бой против этой махины — просто самоубийство.

"Мы умрем! Один удар и мы оба умрем здесь!"

— Хааа... — Рок Ли открывает рот и с шумом делает выдох. Из его пасти валит сизый зеленый пар, и я мысленно чертыхаюсь. Пресвятые шлюхи, да сколько же в этом ублюдке всякого говна?

Но пора начинать. Затягивать схватку нельзя, ведь брат приказал спасти девчонку и перенести ее в Суну. Я должен поторопиться и присоединиться к остальным раненным, а по возможности и убить Рока Ли. Слишком высокий уровень опасности представляет эта тварь.

— Датон! — молниеносные печати и удар руками в песок, чтобы это животное не успело среагировать. — Песчаный гейзер!

Странно, но мой враг не двигается с места, даже когда земля под его ногами выстреливает вверх с огромной скоростью. Просто стоит чуть поодаль от полумертвой дочки Казекаге и пустым взглядом буравит линию горизонта. Снова впал в ступор или его накрыли наркотические галлюцинации? Наплевать, мне же лучше.

В мгновение ока вспенивается дюна, на которой стоит мой противник, чтобы в следующую секунду выплюнуть в небо разрушительный поток сжатого песка. Я концентрируюсь на контроле дзютсу, делая бьющий вверх столб еще уже, еще смертоноснее. Рок Ли исчезает из моего поля зрения в этой беснующейся технике, а я тем временем складываю следующую серию печатей:

— Датон: Песчаные Клоны.

Он безумен. Сумасшедший мясник с неподражаемой силой. Сражаться против Ли — одна из самых сложных задач, с которой может столкнуться шиноби. Никакой стратегии, четко выверенного плана, лишь мощь, больше подходящая зверю. Но в этом есть плюс — если мне удастся вывести эту тварь из себя, он с высокой вероятность не сможет нормально соображать в бою, потеряв способность рационально мыслить.

Пожалуй — это моя единственная надежда.

— Бля-я-ять!!!

Я никогда не видел ничего подобного. Сила, безусловное превосходство чистой физической мощи. Он настолько тяжел, что даже моя техника не отрывает его от земли, а просто немного сбивает равновесие. Его глаза, подходящие больше демону, чем человеку, начинают гореть. Пока слабо, хотя даже сейчас мои поджилки трясутся от страха, а пламя боевого угара разгорается внутри этого чудовища. Он хватается за рукоять обоюдоострого клинка за своей спиной и одним невероятным движением просто расчерчивает песок под своими ногами молниеносными взмахами. Сеть дзютсу разрушается, не выдержав жуткой атаки чистой физической мощи, и бьющий в небеса поток песка ослабевает, а затем и вовсе прекращается

Я чувствую, как по моему лицу течет пот, а ноги дрожат. Никогда я не сталкивался с таким противником. Он стискивает меч в своей руке и, заметив меня, яростно ревет, рычит и воет, как монстр из древних легенд.

— Рррраааа!!!

Я едва успеваю использовать технику сокрытия под песком и спустя миг судорожно пытаюсь успокоить бешено бьющееся сердце в коконе воздуха под тринадцатью метрами песка. Его скорость просто ненормальна! Даже Богомол или Йомей не двигались настолько стремительно. Всего одна десятая секунды, а он успевает раскромсать больше трех десятков песчаных клонов. Тех, кого не берут большинство техник А ранга!

"Он убьет нас!"

— Успокойся, Ога...

"Ты помнишь его! Ты помнишь, как он разорвал нас напополам?!"

— Перестань, мне нужно отдышаться...

"Я не хочу..."

— Заткнись!

Нас всегда было двое. Отец говорит, что мы две половины одной души, где каждая играет свою роль. Я был сильным, а Ога — слабым. Я умел убивать, а он всегда щадил. У нас не было ничего общего. Кроме одного...

Мы оба до одури боялись того единственного противника, что смог победить нас.

— Мне не справиться без тебя.

"Мы не сможем победить это чудовище!"

Пространство вокруг меня сотрясается от ударов исполинской силы. Рок Ли, или то, во что он превратился, бесится, и ищет меня.

— Почему Песчаный гейзер не подбросил его в воздух?

"Он слишком тяжел для этой техники, неужели не понятно?!"

— Но я могу вырвать из земли даже скалу весом в полторы тонны.

"Он тяжелее?"

— И он увеличился в размерах на сорок три процента за время схваток.

"Как?"

— Жидкость. Давление в его теле заставляет тело распухать?

"Но это не может продолжаться до бесконечности".

Тело Рока Ли представляло из себя загадку настолько смертоносную, что разобраться в ней значило поставить свою жизнь на кон в заранее проигрышной партии. Нужно довести это чудовище до предела, даже если это будет стоить нам жизни.

— Киндзютсу: Стражи преисподней!

Мы закрываем глаза, чтобы картины с поверхности начали поступать в наш мозг. Сложнейшая техника отнимает много сил, но результат превосходит все ожидания. Адреналин? Возможно, но как еще объяснить, что вместо пяти из пространства вокруг беснующегося уже четырехметрового монстра из мышц и крови начинают появляться больше десятка демонов потустороннего измерения. Здоровенные воины, около пятнадцати метров роста, облаченные в ярко-красные шкуры неизвестных зверей, обладают ликом демонов из древних легенд. Рога, что венчают их головы, и злобный оскал уродливых морд может напугать любого. Любого, кроме того, чья жизнь для меня стала принципом неправильности и ошибок.

Едва первый из демонов, вооруженный исполинской косой из таинственного зеленоватого металла, вырывается из пространственно-временной воронки, созданной моим дзютсу, Рок Ли нападает. Глазами призванного моей волей монстра я вижу лицо своего врага. Разум, чувства, мысли...

Я не вижу ничего. Лишь настоящую, пришедшую из глубин темных времен злобу, подобной которой, пожалуй, нет во всем мире.

Два монстра сшибаются в схватке. Я едва не теряю контроль над техникой от шока, когда Рок Ли своей массой, разогнанной до сверхзвуковой скорости, буквально продырявливает своего гигантского противника. Мифическое оружие, крепкие тела, магия и силы иных миров — ничто не в силах остановить этого подонка, своим мечом разрубающего первого демона на сотни окровавленных кусков.

— Еще!!!

Даже здесь, погребенный под тоннами песка, я чувствую это. Животная, нет, просто иррациональная жажда крови. То, чего не должно быть в этом мире. Он хочет убивать, он упивается смертью, и уже не важно, кого или что уничтожить. Он силен как тысяча буйволов и быстрее самого стремительного зверя. И Рок Ли ищет, жаждет противника, на котором сможет использовать все, чем обладает.

— Так вот он я, ублюдок! — реву я, стараясь заменить ужас в своей душе кроваво-красной пеленой ненависти.

По моей команде все шестнадцать мифических монстров несутся к разъяренному противнику. Их рев и вой сливаются в один непрекращающийся гул, и бойня продолжается. Мечи, копья, стрелы и даже то, чему не могу найти названия, несутся к утратившему все человеческое монстру, чтобы разорвать, раскромсать, но сила моего врага достойна таких противников. Иномировые навыки демонов-бойцов сталкиваются с чистой в своей ненормальности силой злобы и безумия, чтобы выдать сноп искр, крови и мяса. Рок Ли бьет и получает страшные удары. Он голыми руками вырывает одному из призванных демонов челюсть, чтобы в тот же миг получить глубокую рану от исполинской стрелы, застрявшей в его ноге. Он рубит и колит противников, пока те наносят ему все новые и новые раны, казалось, несовместимые с жизнью.

Но он жив. Стоит на ногах, прыгает и наносит удары. Убивает и не замечает даже страшной рваной раны на своем животе.

"Он не человек".

— Это было давно понятно.

В живых осталось всего двое. Раненные и истощенные, но зато самые сильные и злые демоны, жаждущие отомстить за своих товарищей и покарать опасного зверя перед собой. Толстое копье с зазубренным наконечником стремительно бьет в подставленный клинок Ли, а тем временем монстр с синей кожей и огромным луком натягивает свою тетиву. Первый монстр погибает, когда его противник левой рукой выуживает из кармана кунай и изо всей силы бросает метательный нож прямо в лоб врага. Траектория полета оружия превращается в один сплошной росчерк, и демон падает на землю, уже мертвый, но все еще хватающийся за сквозную рану в своей голове.

А стрела не ждет. Она уже летит к противнику, разрезая воздух и пространство с яростным свистом. Доля секунды, ничтожная тысячная часть, но Рок Ли успевает. В последний момент он успевает присесть, и смертоносная стрела проносится мимо, устремляясь дальше в пустыню, а сам боец с матово-синей кожей секундой позже падает в песок десятью окровавленными кусками плоти.

— Не-е-ет!

Он махает головой из стороны в сторону, ища новых противников, но находит лишь обломки зеленоватой стали и кровавые ошметки.

— Еще! Дай мне еще!!!

Взмахи меча и удары ногами сотрясают пустыню, подобно ударам хлыста и гонга. Я сосредотачиваюсь, и мои глаза, что сотворены из песка, всматриваются в его лицо. Бешенное, со вздутыми венами, оскаленной пастью и быстро вращающимися глазными яблоками. Дьявол, кожа этой твари уже рвется от внутреннего давления, а темно-бардовая, почти черная кровь не течет, а хлыщет из его ран, словно газировка из бутылки. Как, как он может стоять на ногах и обладать такой силой, когда я могу разглядеть его разорванный кишечник?!

"Смотри! Там, внутри!"

— Где-е-е?! Еще!

Он вновь рассекает дюну своим мечом, в котором с ужасом узнаю легендарный клинок Кусанаги. Все верно, ведь этот меч, по данным нашей разведки, принадлежал Орочимару. Что ж, это значит лишь то, что Рок Ли в несколько раз опаснее, чем я считал до этого. Мощь змеиного лезвия, помноженная на чудовищную силу и скорость преступника... Дьявол, если бы только не задержка плана Отца, я бы смог найти, что противопоставить ему!

Внезапно мое внимание привлекло странное копошение. Там, где черная лоскутная броня Рока Ли была разорвана одним из демонов, а живот вспорот почти до позвоночника, я ясно уловил необычное движение.

— Нинпо: Линза.

Воздух перед одним из песчаных глаз, что ближе всего к моему врагу, искажается, позволяя мне посмотреть на зияющую рану поближе. Что-то белое и извивающееся было обвито вокруг кишок и остальных органов отступника. Оно закрывало самые страшные раны и, подобно нитке, пронзало разошедшиеся края раны, стараясь стянуть их вместе.

"Великие Боги... Это же..."

Это было, словно в кошмарном сне. То, что мы, Девять Копий, казалось, уничтожили пять лет назад, снова было перед моими глазами. Выросшее, закаленное временем и ставшее намного сильнее. Нельзя медлить! Сила, скорость, безумие... белесое копошащееся тело внутри отступника все объясняло. Я все понял, я разгадал тайну этого монстра, и нужно было срочно доложить об этом Йомею. Потому что время практически наверняка было почти на исходе.

— Ога! Соберись, нужно немедленно убить этого подонка!

"Как мы это сделаем сейчас?! Ты видел, что именно внутри Ли?! Нам не справиться, нужно хватать девчонку и..."

Дочка Казекаге действительно сейчас находилась вне поля зрения моего противника. Я специально постарался открыть межпространственные окна подальше от умирающей девушки, чтобы ее жизнь не была под угрозой во время схватки. Но сейчас все изменилось.

"Отправим с ней клона, — мгновенно среагировал на мои мысли Ога. — Нельзя оставить ее здесь".

— Тогда чакры может не хватить на ту технику.

"Дьявол, Ига! Через час мы получим достаточно сил, чтобы стереть его с лица земли до того, как случится непоправимое! Но сейчас, именно сейчас жизнь человека под угрозой. Мы можем ее спасти и должны это сделать!"

Я мгновение трачу на то, чтобы отойти от чувств Оги, которые частично передаются и мне. Он никогда не мог бросить раненного. Я никогда не мог проиграть схватку. Обоим принципам нас научил Отец, и кто я такой, чтобы идти против них?

— Каге Буншин!

В маленьком коконе воздуха становится на миг теснее, но уже в следующее мгновение клон исчезает в пространственной вспышке. Тянутся томительные полторы минуты, прежде чем я и Ога получаем информацию от развеявшегося клона: девчонка в заботливых руках Цунаде и старейшины Чие. Аккуратно проверяя состояние своего тела, я и моя вторая часть мысленно материмся. На клона и перемещение было потрачено довольно много чакры. Попытка всего одна, и, провали мы ее, Девять копий не досчитаются одного члена.

"Мы должны..."

— ...убить эту тварь.

Прости меня, Отец. Кажется, мне придется начать раньше, чем ты запланировал. Ни у меня, ни у Оги не хватит сил на то, чтобы уничтожить такого врага. Но если...

Я пытаюсь действовать как можно аккуратнее, появляясь на поверхности как можно дальше от безумного врага. Мои руки дрожат, но внутренний голос убеждаем нас с Огой, что иного пути нет.

— Нинпо: Стремительный огонек.

Перед моим лицом из ниоткуда вспыхивает небольшое пламя, в следующее мгновение превращающееся в переливающуюся языками огня бабочку.

"Червь. Рок Ли", — мысленная команда, и мое послание уже переносится к Йомею вместе со сверкающим росчерком миниатюрного гонца. Если мы провалимся, остальные Копья уничтожат отступника Ли и смогут...

Старший брат сможет все. Йомей всегда находит выход из безвыходных ситуаций.

— Призыв, — я кривлюсь от боли, а Ога и вовсе начинает мысленно вопить. Я не ожидал, даже несмотря на годы подготовки, что эта техника настолько сложна и болезненна. — Ичи.

Облачко дыма, и у моих ног падает тощее грязное тело. Он настолько истощен, что даже сквозь слои печатей я могу различить очертания его выпирающих ребер. Он дрожит, и пытается подняться, но атрофированные конечности уже не слушаются владельца. Его некогда рыжие волосы потускнели и частично выпали, а глаза, что щурятся и пытаются осознать происходящие, уже давно утратили былой зеленый оттенок.

Только черный белок и желтый крест.

— Факир... — он замечает меня и появившуюся в моих руках Духовную цепь, что соединяет наши грудные клетки в области сердца. Секунда шока, а затем приходит понимание. И ужас, подобного которому я никогда не видел. — Брат... помоги... на помощь...

"Быстрее! Он уже заметил!"

Рок Ли действительно услышал голос призванного мною человека и с предвкушающим оскалом направился в нашу сторону. Считанные мгновения, и его клинок разрубит нас на части и ноги растопчут кости.

Но я словно не замечаю этого, как, впрочем, и Ога. Мы оба всматривается в изможденное лицо Сабаку но Гаары, уже полностью слившегося с демоном внутри себя. И это существо, уже больше не Щукаку, но еще меньше Гаара, боится. Оно знает, что произойдет, и делает то, что сделал бы любой, оказавшийся на его месте. Храбрец, великий воин... Это задано самой природой. Исконный, начальный ужас забвения.

— Факир!!! — он воет от беспомощности, но моя рука уже сжимает цепь, а губы шепчут древние слова.

Это не дзютсу, не техника, для которой требуются печати. То, что я делаю, и чего так боится заточенный в смертном теле демон, было старее, чем самое первое ниндзютсу, чем самый первый шиноби. Нечто, что должно было быть забыто тысячи лет назад, оживало в моих руках, приводя этот длинный марафон к закономерному финалу.

Я заканчиваю читать заклинание, и теперь цепь, ставшая тяжелее горы в моих руках, светится потусторонним светом. Последние движение. Последняя команда.

— Это была хорошая жизнь, Ога.

"Лучше, чем мы заслуживаем".

Занесенный клинок и стекающая по подбородку зеленоватая слюна. Желтые зубы оскалены, а нечеловеческие глаза сужены в радостном предвкушении. Рок Ли бьет, и ничто в этом мире не смогло бы избежать его удара. Почти ничто.

— Прощайте.

Я изо всех сил дергаю цепь на себя. Мое сознание начинает угасать, но я пытаюсь до последнего хвататься за то, что всегда было мной и Огой. Мысли и память, что поглощает тьма. Чувства и эмоции, которыми я так дорожил. Я знал, что когда-нибудь это произойдет.

Не боюсь. Йомей справится.

Всегда справляется.

* * *

— Катон: Великий Огненный Дракон!

— Суйтон: Глубоководная Гидра.

Два чудовища, сотворенные из противоположных стихий, сталкиваются, чтобы в тот же миг раствориться огромным облаком пара, что заволакивает поле боя. Но это не становится помехой ни для одной для сторон. Джинчурики, практически перешедшие грань между демоном и человеком, не нуждаются в зрении, чтобы атаковать врага. Наруто наплевать на молочно-белое марево вокруг, ведь Шаринган, сверкающий в его глазах, прекрасно видит все сквозь эту пелену. А восемь из девяти Копий слишком опытны и сильны, чтобы найти в этой преграде хоть какую-то помеху.

Бой сотрясает воздух и пустыню.

— Хирашин! — Узумаки приседает и в следующее мгновение оказывается за спиной стоящего неподвижно Йомея с занесенным для ударом кунаем. Расстояние настолько мало, что у противника блондина не было шансов увернуться!

— Ты слишком самонадеян, Наруто, — спокойно произносит человек в плаще, прежде чем сам исчезает в желтой вспышке Хирашина. Отступник крутит головой, но слишком поздно замечает подозрительный свист за своей спиной.

— Футон: Одеяние ветра! — Почти все печати перемещения уже исчерпали свой запас, нужно защититься, нужно...

— Расенган!

Страшный удар приходится в бок, едва блондин успевает закончить защитную технику. Сверкающий шар бешено вращающейся чакры вгрызается в размытые потоки ветра, и внезапно Узумаки понимает, что его дзютсу не выдержит такого напряжения. Йомей слишком силен, сфера Расенгана оказалась через чур мощным оружием, а потому...

— Ты ничто без Кьюби, Наруто, — с насмешкой кричит Йомей, продолжая давить на упорно сопротивляющегося противника. — Давай, выпусти эту тварь!

— Нужно лучше смотреть...— шепчет Наруто, оскаливая рот в кровожадной усмешке.

Йомей чует что-то неправильное, и пытается оторвать правую руку с сияющей в ней сферой техники, но та уже крепко перехвачена самим Наруто.

— ...под ноги, урод!

Лидер Девяти Копий слишком поздно замечает, что песок под его ногами стал слишком твердым, а сами конечности шиноби уже по самое колено покрыты крепким слоем льда. Ловушка сработала, лишив человека в капюшоне подвижности, но никак не опасности.

— Каге Буншин!

Развеяв Расенган, Йомей изо всех сил отталкивает от себя противника, и в следующую секунду вокруг него в облаках дыма появляется добрая сотня его точных копий. Орава клонов несется в сторону хохочущего противника, пока оригинал судорожно пытается выбраться из ледяных оков.

— Я разорву тебя, — рычит джинчурики Девятихвостого, выхватывая из складок одежды небольшой свиток. Хлопок, и вот на руки преступник нанизано с десяток огромных Адских Мельниц, чьи лопасти уже крутятся с бешенной скоростью, опасно сверкая красной чакрой. — на части!

Бросок, и десять смертоносных лезвий, пропитанных демонической йокай, врубаются в нестройные ряды клонов, в мгновение ока сокращая их численность больше чем наполовину. Носящиеся туда-сюда гигантские сюрикены на прикрепленных к ним нитях чакры слишком быстры и остры, и клоны Йомея не успевают уворачиваться от их ударов, исчезая с громким хлопком.

— На! — Наруто хохочет и кричит, как через-чур разошедшийся ребенок в магазине игрушек. Он рад, что в этот день смог столкнуться со столькими сильными противниками. Но еще больше его радость подстегивает превосходство собственной силы, которое Узумаки смог доказать в этих боях. Он сильнее. Он, а не эти твари, превратившие его детство в Ад!

Десять здоровенных светлячков добивают последнего клона и, устремившись по дуге, несутся в сторону уже успевшего выбраться Йомея. Смертоносные лезвия свистят, как хищные птицы, и Наруто вливает в них столько чакры, сколько вообще может выдержать металл. Убить, унизить, разорвать!

— Видела бы тебя сейчас мама, — с наигранной грустью произносит Йомей, и Наруто его слышит. Мама? — Как загнанный зверек, злобный и грязный.

Мама... Сука. Мама? Тварь! Мама?!

— Какая к ебанному черту мама, уебок?!

Злоба и ненависть хлещут через край, заполняя все его существо. Светлячки дрожа и взрываются так и не долетев до цели, разбрасывая вокруг себя покорёженные куски раскаленного добела металла. Не сдержав эмоций, Наруто не замечает этого, и вот его ноги уже выстреливают тело вперед, туда, где, скрестив руки на груди, стоит закутанный в плащ подонок.

— Тварь!!! — ревет джинчурики, чувствуя, как его ненависть вытягивает еще больше йокай из темницы беснующегося Кьюби. — Убью!!!

— Бедный брошенный ребенок, — усмехается Йомей, начиная создавать два огромных шара Расенганов в обеих руках. — Обреченный на муки собственной семьей.

— Ненавижу!!!

Удар двух Одама Расенганов приходится прямо в центр груди молодого отступника, но тот не отлетает назад. Злость толкает его вперед, и когти из чакры, что вырастают из его руки, упорно тянутся к шее насмешника в глухом плаще.

— Ты зверье, которое проклято всеми! — кричит Йомей, не уступая в противостоянии сил. Шрамы его противника уже горят багрянцем и кровь, вытекающая из них и обрубка мизинца на правой руке, шипит как кислота, испаряясь в бушующем покрове демонической чакры. — Просто сдохни, как никому не нужная шавка!!!

— Грааааах!!!

Взрыв, и оба противника разлетаются в разные стороны. Многочисленные раны от колоссального удара зияют сквозь их разорванную одежду, но враги не прекращают схватку. Одновременно вскочив на ноги, они уже несутся навстречу друг другу, желая лишь одного — уничтожить другого, стереть с лица земли и...

"Факир!"

Песок под ногами сражающихся вспенивается, выбрасывая на поверхность тысячи взрывов, и бой на мгновение замирает. Что-то, чего не было до этого, родилось вдалеке, и голос, что слышен каждому из бойцов, заставляет пустыню ожить и бесноваться в муках.

— Ога... — шепчет Йомей, повернувшись на запад. Туда, где остался его брат. — Ига...

— Гаара, — рычит Наруто, пытаясь почувствовать того, за кем пришел. Но темница, бывшая практически неприступной, пуста, и теперь сущность Однохвостого демона ощущается в совершенно ином состоянии и другом направлении. Там, где Ли должен был разобраться с Казекаге. — Щукаку... Блять, поганый наркоман! Какого хера ты натворил?!

Глава 12

Никчемность

"У каждого должна быть своя цель.

Без нее даже сильнейший — ничто".

Хаширама Сенджу, Первый Хокаге.

— Какого хера ты натворил?!

Злость распирает меня, и я в стотысячный раз проклинаю, что не прикончил этого поганого ублюдка давным-давно. Мои чувства не могут врать, там, в нескольких километрах от моего боя, произошло что-то непоправимое. С Однохвостым что-то случилось, если ни его, ни чакры проклятого Гаары не ощущается в темнице. И со всем этим дерьмом связана скотина по имени Рок Ли!

— С-сука, — прошипел я, складывая печать концентрации. Я пытаюсь нащупать нить чакры, ведущую к печати переноса на одежде Ли, которую я на всякий случай поставил. Но трижды проклятый знак не отвечает на мой зов, что может значить одно — эта поганая тварь повредила ее. И теперь нет способа мгновенно добраться до того места.

Не ослабляя внимания, я одновременно слежу за застывшим Йомеем. Мой противник, так же как и я, молча смотрит на линию горизонта, и не будь я шиноби, если его руки не дрожат. Словно опомнившись, я стараюсь прочитать его мысли, сконцентрировав щупальца своей чакры в районе его головы, но все тщетно — все, о чем он думает, надежно защищено. Я мысленно поражаюсь гениальности и простоте способа, которым он противостоит моей силе: мой враг думает и мыслит на другом языке, смысла которого я понять не могу, хоть и слышу каждое слово. То же дерьмо происходило и с Учихами, и с напарниками названного Симуры — никто из них не думал на общепринятом наречии, хоть, я уверен, и были его родными носителями.

Внезапно перед лицом Йомея, скрытым под капюшоном, вспыхнул небольшой огонек. Приняв это за хорошо скрытую атаку, я отпрыгнул в сторону, одновременно раскидывая во все стороны новые сюрикены и кунаи с печатями для Хирашина.

— Катон! — кричу я, слишком поздно замечая, что Йомей отвлекся на какую то записку, выпавшую из пространственной воронки. — Велики Огненный Дракон!

Хоть я мог создавать абсолютно все пять стихий с помощью Шинрабансе, но никогда не забрасывал тренировок своих основных стихий. Вот и сейчас мифический монстр, сотканный из языков пламени, получился достаточно устойчивым, а благодаря огромному запасу чакры Кьюби — еще и непомерно огромным. Чудовище взревело так, что пустыня содрогнулась от рокота, и молниеносно устремилась к замершему врагу. Я усмехнулся и прикрыл лицо рукой, чтобы жар, идущий от исполинского тела дракона, не опалил мне кожу. Такого дзютсу должно было хватить, чтобы не только испепелить моего врага, посмевшего стыдить меня семьей, на месте, но и превратить добрую часть пустыни в крепчайшее стекло.

Однако в моей жизни редко все идет так, как хотелось бы.

— Суйтон: Кракен.

Я не мог поверить своим глазам. Никаких печатей. Никакого ореола чакры вокруг тела, не было даже, мать его, простейшей напряженности в стойке Йомея! Он даже не сдвинулся с места, но колоссальное количество воды появилось из ничего, а здоровенный кальмар, превосходящий по размерам даже аватар Щукаку, в мгновение ока раздавил моего дракона щупальцами. Подобная техника воды была немыслима в пустыне, где влажность ничтожно мала.

— Р-р-ра! — от злости я не контролировал поток чакры, что бесконечным потоком лился в мое тело из темницы разгневанного Кьюби, и одним ударом ноги призвал стихию Льда. Та, повинуясь моей воле, со всей своей ужасающей силой вгрызлась в тело огромного водяного зверя, мгновенно превратив его в исполинскую замороженную скульптуру.

Никакого шанса оспорить то, что видел, и что испытал, не было. Лже-Йомей лже-Симура был силен, сильнее Итачи и Орочимару вместе взятых.

— Наруто...

Услышав голос над своим плечом, я попытался перенестись к ближайшей печати с помощью Хирашина, но мощный удар настиг меня всего за долю секунды до этого. Я отлетел в сторону ледяного тела Кракена, уже в полете ощущая силу полученного удара. Слабее, чем у Ли, но вполне достаточно, чтобы убить человека.

— Кха! — я успеваю перегруппироваться и приземлиться на ноги, но колени предательски подкашиваются, и я сплевываю кровью, хватаясь за сломанные ребра. Секунда мысленного усилия, и вот демоническая йокай, которой хватило бы на десяток техник S-класса, впивается в мои кости и плоть, чтобы ускорить регенерацию в тысячи раз.

— Получи, тварь!!!

Мои глаза по-прежнему горят алым пламенем Шарингана, и додзютсу помогает мне сделать мою технику еще мощнее. Используя все имеющиеся силы, я дотягиваюсь до самых высоких слоев атмосферы, хватаю и подчиню своей воле воздушные массы, а затем двигаю их, создавая в небе немыслимый заряд электричества. Мгновения на то, чтобы взглядом найти несущегося в мою сторону Йомея, хватает, и я направляю скопившуюся силу прямо в своего врага. Молния, подобной которой этот мир не видел, пожалуй, много лет, со скоростью света бьет в тело шавки Конохи, рвет его, пронзая каждую клеточку тела агента Листа мощным разрядом.

— Футон: Орбита! — каналы чакры буквально взрываются новой порцией силы, что грозит разорвать мое тело, но я продолжаю складывать печати сковывающего дзютсу. Контроль над джинчурики от такого количества техник немного слабеет, но я плюю на это. Убить, все, чего я хочу сейчас, это убить эту сволочь!

Я не надеюсь, что разряд молнии мог убить Йомея. Я до сих пор помню нашу предыдущую схватку на экзамене, и не собираюсь допустить подобного снова. Повинуясь моей воле, воздушные массы вокруг эпицентра взрыва становятся плотнее и начинают разгоняться до жуткой скорости. Проходит секунда, и место, где находится мой враг, уже окружено плотной стеной бешено вращающегося ветра.

— Так-то, гавнюк, — скалюсь я, собирая силы для последнего удара. — Шинра...

— Где вы, твари, достали Червя?!

Я не успеваю никак среагировать, когда моя защита ранга А рушится в мгновение ока. Вылетевший из нее Йомей на огромной скорости врезается в меня, нанося тяжелый удар в горло и занося кунай. Так и не успев закончить технику, я быстро переношусь к ближайшей печати, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Какого черта?!

— Ты о чем-то не о том пиздишь, сучонок! — хриплым голосом кричу я, распечатывая из пространственного кармана на руке две адские мельницы. Если эта тварь хотела ближнего боя, то она его получит. Никто не угонится за мной с Хирашином и непредсказуемыми движениями Светлячков!

— Не выводи меня, Наруто!

Впервые за все наше знакомство Йомей кричал. Кричал от злости и чего-то еще, что я в другой ситуации принял бы за страх. Пустыня вокруг нас давно превратилась в уродливый ад стеклянных кряжей и клыков, а палящее солнце над головами скрылось в дыму и паре. Ветер, поднявшийся от использования мной сильнейших техник льда, завывал, глуша посторонние звуки и развевая полы плаща Йомея. Моя последняя атака не прошла даром, и тело моего врага покрывала сеть довольно серьезных порезов и ожогов. С другой стороны, хоть мой простой черный боевой костюм и был относительно цел, но обрубок пальца на правой руке мешал складывать печати, а два удара, полученные за последние минуты, горели адской болью. Я не понимал причин таких последствий — удары Йомея не были настолько быстры, чтобы так легко ломать мне кости, но боль, которые они вызвали, была практически сравнима с тумаками Ли. Уже сейчас я был готов взреветь и позволить Кьюби взять контроль над моим телом, ведь мир перед моими глазами почти почернел от кровавой пелены.

Тем временем Йомей вел себя ненормально. По моим, разумеется, меркам. Хрустнув костяшками пальцев, он со злостью сорвал свой разодранный в клочья плащ, оставшись в простом легком доспехе Анбу. С одним, как я успел заметить брошенным мельком взглядом, отличием — на его правой руке не было татуировки.

— Откуда в твоем ручном идиоте Червь, падаль?! — взревел Йомей, от чего дзютсу, изменяющее его голос, дало сбой. На мгновение интонации и тембр показались мне знакомыми, но в следующий же миг стало не до подобных размышлений — кулак противника, закрытый толстой кожаной перчаткой, врезался в мой наспех поставленный блок.

— Победи меня! — ударом ноги отталкиваю его, чтобы сразу нанести крестовой удар раскрученными лезвиями. Заряженные чакрой ветра, те разрезают его кунай, но не достают самого противника, который без перерыва наносит все новые удары, каждый из которых отдается адской болью. — Тогда и попиздим!

Увернувшись от очередного удара ногой, я перехватываю таз своего врага. Посылаю как можно больше чакры в мышцы, чтобы изо всех сил швырнуть его тело в начинающего таять замороженного Кракена. Удар оставляет трещины в исполинском теле монстра, и тот разваливается, осыпаясь острыми осколками.

Я не делаю перерыва, и с помощью Хитона создаю перед собой небольшое зеркало, высотой в рост человека. Небольшая манипуляция со структурой воды делает свое дело — крепчайшее стекло становится прозрачным, как воздух.

— Давай! — с помощью Шарингана я вижу, как Йомей расшвыривает глыбы льда словно подушки, и невредимый впивается в меня провалами своей маски. Ничего, разорвать эту тварь можно тысячью способами, которые я уж точно не упущу. — Иди сюда! Веселье только начинается!

Он бежит мне навстречу, сжимая в правой руке мерцающий чакрой воды неизвестно откуда взявшийся короткий клинок. Ближе, сука, ближе...

— Подонок! — кричит он, неизвестно зачем выставляя вперед свою левую руку, в которой начинается какое-то движение чакры. — Сколько же зла ты принес этому миру?!

— Во сто крат меньше, чем он того заслуживает, — неожиданно злобно для самого себя рычу я, еще сильнее ускоряя вращение своих адских мельниц. Стоит ему оказаться на дистанции удара, как любая его техника разобьется о стену льда, а я разрежу его на части.

— Клянусь, я остановлю тебя, сволочь! — кричит он, прыгая вперед. В его левой руке светится какой-то шар, и что-то во мне словно ломается.

— Вот блять... — успеваю прошипеть я, перед тем как Йомей врезается в стекло с яростным криком:

— Расенган!

Я не ожидал подобного. Дьявол и все его адские шлюхи, такого нельзя было ожидать! Я успел выставить перед собой обе Адские мельницы, но четыре года назад Джирая не зря назвал мою технику жалким подобием. Расенган снес мое стекло, словно хрустальное, а лезвия огромных сюрикенов не выдержали борьбы с ужасающей силой, заключенной в небольшой сфере. Практически не встречаю сопротивления, Расенган разорвал закаленную сталь будто бумагу, одновременно разломав мне обе кисти. Удар колоссальной силы, попавший прямо в середину груди, снес меня далеко назад, а гибкое лезвие удлинившегося от чакры воды клинка достало уже в полете. Невидимый росчерк, и я даже не смог ничего выкрикнуть.

Валяясь на острых осколках стекла и льда, я захлебывался кровью, хлещущей из рассеченного горла. Мать его в три отверстия, я был слишком самонадеян. Нужно было сменить геном еще в тот момент, когда эта гнида полезла в ближний бой. Стальная кожа, Костяная броня... что угодно! Я попытался коснуться раны рукой, чтобы с помощью льда хотя бы на время заморозить ее, но молниеносный бросок куная просто пришпилил мою ладонь к земле.

— Кха! Бл-кха-ть... — паника захлестнула мой разум. Я недооценил своего врага, и вот, к чему это привело. Рана была слишком серьезной, и я мог умереть прямо на этом самом месте. Времени мало, нужно... хоть что-нибудь, будь я проклят!

— Я не верю, что такому, как ты, может быть оправдание.

Он зол, рассержен и даже взбешен. Но его голос тверд, как камень, а руки уверенно сжимают рукоять куная. Из последних сил бью ногами о землю, и Йомей в мгновение ока оказывается заточен в здоровенную глыбу твердого как камень льда. Но наваждение длится всего лишь миг, а затем я понимаю, что он успел наложить на меня иллюзию. Итог — мой собственный лед связал мне ноги. Дьявол, что же...

— Зачем ты убиваешь? Зачем ты устроил эту бойню?!

Он мог бы прикончить меня одним ударом, но вместо этого со злостью пинает в живот. Хочется ответить что-то ехидное или хотя бы послать врага далеко и надолго, но кровь, забившая горло, не дает выдавить даже звука. Я уже плохо соображаю от кровопотери, и регенерация Кьюби работает как никогда медленно. Черт, черт, черт!

— Отвечай! — он хватает меня за грудки и наклоняется к моему лицу. Я не вижу его за пеленой маскировочных техник, но слышу его тяжелое дыхание и скрежет зубов. Ненавидишь меня, сука?! Так убей, убей меня сейчас, потому что это твой единственный шанс! — Зачем?!

Зачем? Я не понимал Йомея Симуру. К чему эти вопросы? Я был одним из самых разыскиваемых отступников Пяти стран, опаснейшим террористом и стратегически важным оружием Листа. Он без всяких "но" одержал безоговорочную победу и мог делать что угодно. Прикончить, притащить в Коноху или, мать его, изнасиловать в жопу прямо на этих горячих осколках! От боли и ран мой контроль над джинчурики уже рухнул, и все носители либо вернулись в сознание, либо уже полностью поддались своим демонам. Если остальные кретины в плащах были хотя бы вполовину так сильны, как их лидер, Биджу не должны были доставить им проблем.

Все. Конец спектакля. Так почему эта тварь задает мне вопросы на бис?

— Иди... нахуй, падаль... — собираю скопившуюся кровь и плюю ему туда, где должно быть лицо.

Я не знал ответа на вопрос Йомея. Не знал, зачем мне собирать демонов, уничтожать деревни и убивать людей. Детские обиды на побои, голод и постоянное презрение соплеменников давно стерлись в моем разуме, превратившись в грязный и зловонный отпечаток воспоминаний. Годы тренировок, сначала в Конохе, погрязнув в интригах неведомых кукловодов, а затем у Орочимару, что с маниакальным удовольствием ставил на мне и Ли десятки и сотни экспериментов. Сила, огромное количество силы. Я приобрел ее, стал опаснее самого жестокого зверя, заставил других бояться!

И пусть у меня вырастут морщинистые дойки, если я не получал от этого кайф.

— Ты даже не зверь, — прошипел мой враг, дрожащими от гнева руками отшвыривая меня от себя. — Ты не умеешь ничего, только разрушать! Ты не человек, а простой сгусток злобы, который не знает себе места!

Он раздраженно бьет кулаком мне в лицо, и моя голова резко поворачивается в сторону. В глазах мутно, и я знаю, что это конец. Наш бой длился пять минут, и мне не хватит времени, чтобы получить контроль над его чакрой. А без этого, лежа с распоротым горлом, мне не поможет даже вся моя чакра. Можно ударить его молнией, разрубить лезвием или раздавить камнем, но уровень Йомея был слишком высок. Мои техники, которые я с такой любовью оттачивал долгие годы, и которые могли стереть с лица земли целую армию, были бесполезны против его непонятной силы. Я проиграл.

— Никчемная тварь! — удар, за которым следует еще один. Затем еще. И так с каждым выплюнутым словом. — Ни цели! Ни мечты!

Я проиграл? Значит так закончится моя история?

— Какого черта ты вообще появился на свет?! Ненавидишь весь мир и самого себя за свое ничтожество!

Вот так все и закончится? Так просто?

— У каждого из них, слышишь? У каждого что-то было в этой жизни!

Он переворачивает меня и тыкает лицом в остекленевший песок. Там, в нескольких сантиметрах под поверхностью, на меня смотрит чье-то изорванное в клочья лицо.

Умереть здесь и не оставить после себя ничего. Не хочу. Я не приму такой жалкой смерти!

— Кто дал тебе право убивать их, сука?! Ты ничто! Ты не нужен никому в этом мире! Ни врагам, ни мертвым! Даже отец и мать отвернулись от тебя, даже они бросили тебя, подонок! Ненавижу тебя!

Ненавижу... слово и чувство, так знакомое мне. С детства, когда я валялся у мусорных баков с пустым желудком, а старый продавец мороженного тыкал меня лицом в дерьмо. Ненависть грела во мне когда я рос и когда я впервые убил.

Всегда.

Даже Он знал, что моя ненависть нечто большее, чем привыкли испытывать люди. Уничтожить, сжечь и разорвать. Кровь, крики и боль. Бойня войны, которой я никогда не видел, была моим раем. Найти себя посреди трупов и шквала огня — вот та единственная цель, которую я имею в этой жизни! И я не дам никому лишить меня ее!

"Я буду ждать тебя, мой тюремщик".

Йомей был прав. Я не умею ничего и ничего в этой жизни не сделал. И если только мой гнев всегда был со мной, то я продам душу дьяволу, но не отступлюсь от него. Я отдам ненависти свое тело и жизнь.

Потому что у меня нет другого смысла для существования.

Зал с клеткой Кьюби остался тем же. Больше десяти лет минуло с тех пор, как я в первый и в последний раз был здесь, а эта тварь все так же лежит на мокром полу и буравит меня своими огромными ярко-красными глазами.

— Мелкая тварь!!!

Рык Лиса сотрясает стены и я впервые понимаю, какую мощь и древнюю злобу храню в своем теле. Голос демона исполнен такой ярости, что невольно хочется закрыть голову руками и закричать, но мой гнев не меньше, чем у него.

— Покорись мне...

Имена, что давно стерты. Память тех, кого давно нет в этом мире. Щукаку чувствовал, он знал, что за ним пришел тот, кто давным-давно носил совершенно иное имя. Я не знаю истории демонов, не ведаю судьбы, что сделала их чудовищами. Но сейчас это не важно! Сила, я хочу больше силы, чтобы огонь моей ненависти не мог погаснуть!

Чтобы уничтожить все, на что падает свет солнца!

— Факир!

Я кричу, и чувствую, как весь гнев моей испоганенной души обретает материальность. Когти, челюсти, жала и шипы — все это появляется на моем теле, превращая меня в то, чем я являюсь по своей сути. Прыжок внутрь клетки Кьюби похож на полет в огненное озеро. Древняя сила бурлит в этом исчадье ада, Лис ревет и готовит все силы для схватки, и я не остаюсь в долгу.

Рай. Это действительно высшее блаженство. Мы не думаем, не разговариваем, а просто рвем и кромсаем друг друга на куски, вкладывая в каждый удар всю боль и злобу, что у нас есть. Подсознание мгновенно восстанавливает мое тело, а Лис продолжает отгрызать от меня куски своими гигантскими челюстями. Его чакра обжигается и позволяет ему в одну секунду регенерировать полученные раны, но я без остановки выдираю ему шерсть, мясо и кости своими собственными руками.

Бой, где нет ничего лишнего. Схватка, где нет места глупому притворству. Лишь сила желания и инстинктов, которую я и Кьюби противопоставляем друг другу. Идеальная бойня.

Это блаженство, казалось, длилось вечно. Будто прошли эпохи, а мы все продолжали кромсать свои тела, позабыв о разуме и чувствах. Чистая ненависть, которую мы сравнивали, сотрясала саму суть мироздания, но нам было наплевать. Убить! Уничтожить!..

Я не помню, в какой момент он стал слабеть. Огромное ярко-рыжее тело с черными и красными переливами просто в один момент показалось мне меньше, а я сам почувствовал небывалый прилив сил. Каждый мой удар почти разрывал демона напополам, а его ответы стали вялыми и медлительными. Кровь, струящаяся из наших ран, в один миг испарялась в водовороте пламени, но я видел, что Лис восстанавливается все медленнее и медленнее.

А затем я вновь стою за пределами тюремной камеры величайшего из хвостатых, каждой клеточкой своего тела ощущая безграничную мощь. В мире, созданном моим воображением, словно лопается струна, и я осознаю, что не было той схватки, как нет и меня в этом огромном темном зале с залитыми полами. Не существует клетки, и демон на самом деле не сидит в ней, тяжело дыша и залечивая глубокие рваные раны на своем теле.

Все, все это произошло меньше чем за секунду, быстрее самой мысли.

— Ненавижу... — хрипит существо размером с лошадь, плюя кровью в мое лицо. Кьюби меньше, чем жив, и лишь немного больше, чем мертв.

— Мое... — я до сих пор не могу поверить.

Я сильнее Девятихвостого.

Моя ярость, гнев и ненависть больше, чем у древнего чудовища.

Вся его сила, вся мощь, которой обладал он, теперь моя. Просто потому что сила демона должна принадлежать демону. Так может ли быть, что я гораздо больший монстр, чем эта ободранная лиса?

— Ха...

Ненависть на весь мир. Злоба, которая просыпалась во мне каждый раз, когда я встречал других людей.

— Ах-хах...

Девятихвостый — чудовище, которым пугают детей, которого бояться людишки... Я был сильнее этой твари. Его сила, вся та неизмеримо великая йокай признала меня как своего нового хозяина!

— А-а-а-а-а!!!

Вернуться обратно в свое тело. Почувствовать врага и быстрым, как сама мысль об ударе, рубануть по его хрупкому человеческому телу загоревшейся черной чакрой рукой. Подумать, нет, пожелать залечить все раны и хохотать, наблюдая, как мышцы и кости срастаются вместе, а старый узор печати загорается черным пламенем. Моя мощь бьет из самых глубин моей души, а черный, новый йокай нового демона охватывает мое тело, поднимая на поле боя ураганный ветер. К черту техники. К черту разум, и все, что заставляет мою ненависть гаснуть!

— Иди сюда, сука!!!

Никогда в жизни моя скорость не была столь невероятна. Я прыгаю, напрягая все мышцы ног, и оказываюсь возле Йомея Симуры быстрее, чем тот успевает вообще заметить мою фигуру.

Он дрожит. Дрожит от гнева и страха. Я чувствую это, читаю эти эмоции в его разуме, несмотря на странный блок в мозгах Коноховской шавки. Он чувствует, понимает, что эта сила подняла меня с земли, и откуда она берет свои истоки. Страх, ненависть и жуткое осознание своей собственной судьбы...

Дьявол... Какой же кайф.

— Р-р-раргх!!!

Бью, словно этот удар правой рукой — последний в моей жизни. Кулак загорается черной чакрой, что принимает форму когтистой лапы, и ломает его левую руку. Кто-то кричит, и где-то неподалеку взбесившиеся демоны продолжают схватку со своими противниками. А я отрываю конечность этой замаскированной до усрачки мрази, наслаждаясь его жалкими потугами пробить покров йокай и видом рвущихся волокон мышц.

— Что бы там сказала моя мама?!

Хватаю его за ногу и изо всех сил раскручиваю его вокруг своей оси. От жуткой центробежной силы в его голове происходит какая-та хрень, потому как сквозь прорези маски во все стороны начинает хлестать кровь.

— Кто тут чудовище, а?!

Использую это хрупкое и податливое тело, чтобы на полной скорости ударить его об остекленевший песок. Кости, я явно слышал хруст костей! Йомей хрипит и из последних сил бьет меня в горло, туда, где еще алеет шрам. Его кунай входит так глубоко, что я чувствую, как лезвие протыкает шею сзади. Мой враг снова использует какую-то странную технику, и мое тело бьют мощные разряды по-настоящему адской боли. Отличный удар, просто обалденная техника.

— Зачем... я творю все это?

Ломаю ему единственную руку и с хлюпающим смехом вытаскиваю нож из своего горла. Рана заживает мгновенно, и я снова испытываю экстаз от охватившей меня бури йокай. Моего, моего личного черного йокай.

Я хватаю Йомея за горло, и поднимаю на уровень своих глаз. Забавно, но его неизменная маска уже треснула, и я спокойно могу разглядеть нижнюю половину лица своего старого противника. Я могу все. Но не стану.

— Потому что мне, блять, просто ахуенно весело!

Отшвырнуть его от себя. Я поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и виду перед собой осколок собственного льда. Там, в гладкой зеркальной поверхности отражается невысокая фигура. У нее тусклые, грязные волосы цвета мочи и красный Шаринган. Черная чакра плотным туманом клубиться вокруг этой фигуры, а рисунок символов по всему телу подобен стайке тараканов, что ползают в хаотичном порядке. Он уродлив, его лицо пересекают шрамы, что разрубают глаз и губы, а старые ожоги превратили нос в мерзкий кусок хряща, похожий на переваренный пельмень.

Он — это я.

И мне, если честно, похуй.

— Ну че, пидрила, — ухмыляюсь я, протягивая руку в сторону истекающего кровью противника. Моя техника нитей чакры, что тоньше и сложнее мастерства любого кукольника, теперь, напитавшись новой мощью демонической йокай, слушается еще быстрее. Йомей поднимается в воздух, подобно марионетке на ниточках, и я с кровожадной ухмылкой касаюсь остатков его маски. Челюсти моего врага сжимаются, и в его разуме я улавливаю одно сильное, почти животное желание не дать мне сорвать маску. — посмотрим на твое ебло...

Мои пальцы касаются краев маски и я с силой дергаю ее на себя, мгновенно срывая все маскирующие и защитные техники. Чакра и дзютсу человека не выдерживают вмешательства демона, и исчезают, растворившись в кипящем черном мареве. Вот открывается лоб с ровной кожей, которую едва коснулись первые морщины, затем брови и...

— Достаточно, Факир.

До меня доносится свист ветра, и я начинаю мотать головой из стороны в сторону в поисках противника. Кто?

Но на горизонте ни души. Ни одного человека или монстра. А с учетом того, что сейчас должны биться семь биджу...

— Какого черта?! — взревел я, пытаясь оторвать свою руку от маски Йомея. Но внезапно по моему предплечью прошла тонкая черта, в мгновение ока превратившаяся в длинную царапину. В нее забился песок, и я, не понимая, что происходит, с силой рванул на себя свою конечность. Тело, будто почувствовав неладное, покрыло руку еще более плотным слоем черной чакры, и в следующую секунду я ошарашенно смотрел на ровный обрубок руки, с прилипшим к ране песком. Кисть и остаток предплечья так и остались, вцепившись еще не остывшими пальцами в края маски почти потерявшего сознание Йомея.

— Уходи, Факир. Нам не победить тебя сейчас, но и ты не справишься с нами.

Он стоял по колено в песке в двух метрах от меня. В песке, когда вся пустыня в радиусе километра превратилась в стекло. Уже это заставило мою кровь кипеть, и сердце биться сильнее.

— Прошу тебя, брат, уходи. Если ты продолжишь битву, то можешь умереть.

Этот придурок был одет в обрывки черной ткани, когда-то, видимо, бывшими одеждой Анбу. Его рыжие, почти красные волосы торчали во все стороны неаккуратным, спутанным кустарником, а большие зеленые глаза с черными от недосыпа синяками вокруг смотрели на меня твердо, но с какой-то затаенной печалью.

— Время еще не пришло. Прости Йомея и уйди, брат, умоляю тебя!

Он тощ, но силен. Его тело покрыто шрамами, а лицо нетронуто, делая этого человека еще страшнее. Невинное лицо грустного ребенка на теле убийцы.

— Ичи прав, Факир. Я клянусь, что никто из нас не будет тебя преследовать.

Я усмехаюсь и кидаю взгляд на свою правую руку, уже зная, что увижу. Духовные цепи со сковывающими дзютсу, что наложил я. Моток сильнейших подчиняющих техник, что сковывали джинчурики и небо, откуда цепи шли к неизвестным мне персонажам во всей этой запутанной игре.

Цепей не было. Лишь моя, что без единого лишнего знака на звеньях терялась в облаках. Но нигде нет и следа духовных цепей остальных носителей.

Восемь напарников Йомея стояли передо мной, сверля прорезями своих глухих масок. Семеро их них, что сражались с джинчурики, держали на своих руках поверженных и, как мне показалось, едва живых носителей хвостатых. Я усмехаюсь. Неудивительно, чего-то подобного нужно было ожидать от этого таинственного отряда.

Но восьмой, самый низкий из них, тот самый рыжий, который был Гаарой на экзамене четыре года назад, отличался ото всех. Его сила, если сравнивать с другими, была гораздо выше. Возможно, почти такой же, какая сейчас у меня. Но самое шокирующее было не в этом.

Своей правой рукой эта хлипкая тварь сжимала горло огромного, просто нечеловечески большого человека. Тот был покрыт глубокими ранами, а живот, судя по мельком брошенному мной взгляду, был буквально выпотрошен и разорван.

— Ты смог победить Ли?

Удивление. Да, черт подери, я был поражен! Даже находясь под воздействием своей новой чакры и еще не остынув от боя с Йомеем, я едва не разинул рот, увидев Рока в таком состоянии. Никто, я это точно знаю, никто из шиноби пяти деревень не мог одолеть Ли в бою один на один. Но раз уж так произошло...

Я вытягиваю руку перед собой и тело Ли, не встречая никакого сопротивления от этих незнакомцев, поднимается в воздух и падает у моих ног. Другой рукой я усмешкой на лице притягиваю к себе едва хрипящего Йомея. Обрубок руки, что висел на маске Йомея, уже успел сгореть в остатках моей йокай, а новая конечность выросла буквально за секунду. Я мог сорвать маску врага, мог увидеть его лицо.

Но от чего-то посчитал, что веселее и интереснее будет оставить все, как есть.

— Передайте ему, — произношу я, и, кажется, каждое мое слово отдается эхом в этом накаленном от крови воздухе. — чтобы не волновался о зле, что я совершил.

Война. Ненависть. Боль. Страх. Простые истины, апостолы шиноби и настоящего воина. Мне не нужна коллекция демонов или лицо глупого идеалиста. Мне нужна кровь и битвы. А эти ребята могут мне дать и то, и другое.

Я уверен.

— Будущее будет темнее его самых ужасных кошмаров обо мне. Обещаю.

* * *

— Они... просыпаются...

— Старик, я клянусь, что это не станет препятствием. Мы почти готовы, нужно лишь совсем немного времени.

— Поторопись... не дай девяти... собраться вместе...

— Мадара, Проклятые кланы согласны присоединиться к нам. Продержись еще немного.

— Быстрее, Обито... Павшие рвут мое сознание... Найди... Найди ублюдка Эна...

Он кивает и направляется в сторону двери, ведущей наружу из маленькой комнаты-лаборатории, заставленной разнообразной техникой. Обито Учиха зол и растерян. Девять Копий действовали слишком быстро, срывая все планы Акацуки еще в зародыше. Положение складывалось не в пользу лидера группировки отступников, и мужчина все чаще поддавался пока еще небольшим, но уже крепнущим росткам паники.

Зецу выныривает из пола, но, вместо того, чтобы просто застыть на грани почвы и воздуха, тело главного шпиона и информатора Акацки падает на каменный пол коридора, ведущего из покоев Мадары.

— Они... они...

Существо, впитавшее в себя крохи сил и сознания сильнейших воинов старых времен, задыхается и сбивчиво рассказывает застывшему мужчине свою историю. Все, от начала схваток в пустыне близ Суны, и заканчивая напряженным разговором между Девятью копьями и Бешенным Демоном Конохи.

— ... И он ушел, забрав... своего напрника...

Обито взмахом руки велит Зецу убираться и, дождавшись, пока шпион исчезнет в каменной кладке коридора, оседает на пол. Потеряв джинчурики, Узумаки обрел ужасающую мощь. Теперь, имея на руках такой козырь, как неизвестная никому демоническая йокай, этот молокосос стал еще опаснее. Девять Копий не могли не предусмотреть подобный вариант, а, значит, все идет по их плану. Но как, во имя Солнца и Луны, подобная сила может быть подконтрольна чьим-то планам?

А тем временем Павшие не станут терпеть слишком долго. Мадара силен, как тысячи сильнейших воинов, но даже он не выдержит давления древних богов. Павшие кланы согласны идти на войну, но они разобщены и непредсказуемы.

— В этой партии либо слишком много игроков, — шепотом хрипит Обито, потирая уставшие за последние месяцы глаза. — Либо на моих руках слишком мало карт.

//

Забавно, но даже простой сюжет занял столько времени и текста. Буду благодарен, если каждый скажет что-нибудь поминальное по этому фику и лично мне.

Сюжет.

Наруто и Ли скрываются в одном из захваченных убежишь Орочимару. Кабуто, переметнувшийся на их сторону, берется за Ли, лишившегося почти всех внутренних органов. В тело чудом выжившего здоровяка пересаживаются новые Черви.

Из разговора между блондином и Кабуто выясняется, что эти организмы являются секретной военной разработкой одного из ученых, принадлежащего к неизвестной организации. Черви являются паразитическим организмами, открывающими в теле носителя пространственную дыру в другие измерения. Благодаря этому Рок Ли смог обрести свою жуткую силу — его аномальная выносливость и воля к жизни смогли адоптировать бьющую из-за грани энергию для поддержания тела в пике боевого состояния. Однако это имело и негативные последствия — Черви быстро размножались в теле носителя, и из-за этого Ли требовалось постоянно травиться различными ядами, чтобы держать количество паразитов на определенном уровне. Таким образом объясняется безумие и ядовитая кровь отступника.

Тем временем Коноха и полуразрушенная Суна обнаруживают отряды, которые должны были прийти на помощь во время нападения Наруто и Ли. Несколько сотен истерханных тел, в числе которых оказываются напарники Шикамару, выложены странным рисунком, напоминающим печать призыва. Находящиеся в подавленном состоянии силы двух деревень отправляются за стены суны, чтобы залечить раны. Неизвестная фигура выныривает из-под песка и, задержав взгляд на телах, исчезает в пространственной вспышке, и ее замечает находящийся в отдалении отряд Девяти Копий. Бойцы злятся и переносятся в неизвестность вместе со своим раненным лидером.

Темари, находящаяся в критическом состоянии, лежит в лазарете Песка. Цунаде, сама лишившаяся львиной доли сил и чакры, борется за жизнь девушки. Шикамару, находящийся у койки своей любви, молится всем известным богам, но по прошествии нескольких часов Темари умирает. Потерявший друзей и девушку, Нара клянется отомстить Року Ли.

Тем временем власть в Конохе захватывает Данзо. Став Шестым Хокаге, глава корня в несвойственной ему манере заключает военные соглашения со всеми кланами и деревнями, которые могут оказать помощь в войне. Прибывшие в Коноху Омега и Кимура встречаются с новым главой деревни. Происходит разговор, в которым выясняется суть таинственного плана "Истребление" — убийство всех потомков последователей древних богов (типа Морё). Вырезанные деревни и тысячи убитых породили напряжение между шиноби, пришедшими к этому странному соглашению, и главами государств. Омега объясняет Данхо свою цель, но тот отказывает ей в помощи при поиске пропавшего приемыша. Кимура угрожает Данзо, и тот, узнав этого человека, усмехается, сказав, что жизнь стариков подходит к концу. Омега и Такугава остаются в деревне, чтобы отдохнуть после путешествия.

Юрия и армия слуг Гун-кара пересекают Великую пустыню. Их путь длится уже больше года, но изможденные воины не потеряли ни одного человека, с фанатичной преданностью смотря в сторону горизонта. Туда, где лежат Пять Великих стран.

Обито отправляется на встречу с Проклятыми кланами — последователями учений Павших богов, избежавших гибели от Истребления Разрозненные кланы слабы и малочисленны, но глава Акацуки делает на них ставку в надвигающейся буре. Лидеры кланов и Обито договариваются совершить нападения на гробницы и темницы своих хозяев, чтобы выпустить Павших в мир и заручиться их поддержкой. Кто-то замечает, что один из сильнейших проклятых кланов сумел затеряться среди шиноби и не спешит помочь собратьям. Поняв, о ком идет речь, Обито берет это дело на себя.

Тем временем в убежище Корня Девять копий и бойцы Анбу тщетно пытаются усмирить гнев выздоровевшего Йомея. Тот стремится наплевать на план Отца и стереть угрозу в лице обретшего демоническую мощь Наруто Узумаки. Появившийся друг и наставник молодых людей Зеттон — глава ударного отряда Корня, втайне от Данзо соглашается помочь Йомею.

Наруто, освоившись со своей новой силой, решает избавиться от Ли. Тот, по его мнению, оказался слишком непредсказуемым, и несет в себе угрозу его планам. Завязывается бой, в ходе которого Ли, раненный и не оправившийся от боя с Иго-Огой, бежит, прихватив с собой Кусанаги и свой набор наркотиков. Наруто самоуверенно решает начать свой поход по уничтожению Пяти стран. Зная о надвигающемся ритуале обновления печати на темнице Морё, преступник отправляется в страну Демонов, уничтожив Кабуто и всю базу.

Прибыв в Страну Демонов, Наруто создает тысячи клонов и вместе с ними начинает опустошать небольшой край. Немногочисленные войска не могут даже приблизится к врагу, и в считанные часы отступник достигает столицы, где ему навстречу выходит сама Верховная Жрица Шион. Провозгласив этот момент началом новой эры, Наруто пытается убить Шион, но кулон надежно защищает ее. Разгневанный шиноби использует все доступные средства, чтобы уничтожить эту преграду, но даже демоническая йокай не может справиться с силой кулона. Шион предлагает отступнику заключить сделку — взамен своей жизни и печати от темницы Морё, Наруто должен пообещать не уничтожать эту страну и защитить ее во время нападений, которые по предсказаниям жрицы должны произойти в скором будущем. Заинтересованный непонятной силой кулона, которую не может прочесть даже его техника, Наруто соглашается, намереваясь предать наивную правительницу.

Позже из размышлений Шион выясняется причина настолько опрометчивого решения — ее семья некогда являлась одним из Проклятых кланов, но предала своего Бога, заточив его на долгие века. Однако без подпитки силой от Морё сила жриц слабела от поколения к поколению, и Шион уже не уверена, что ее наследница сможет совладать с безумным божеством. Именно поэтому девушка решается заручиться поддержкой Наруто — тот, имея огромную демоническую мощь, может полностью уничтожить заточенного Бога и прекратить цикл запечатываний. Именно с силой Морё, которая не является чакрой, связаны пророческие способности Шион и сила ее кулона. Из-за того, что сила Павшего не имеет ничего общего с чакрой, Наруто не может прочесть защитную технику кулона.

Тем временем Шикамару вместе с другими шиноби, участвовавшими в битве под Суной, возвращается в Коноху. Молодой человек подавлен и находится на грани отчаяния, потому как понимает, что для победы над Ли ему не хватит даже гениального ума — нужна сила. Из откровенного разговора с отцом Шикамару выясняет, что существует способ использовать техники их клана с помощью иной силы, отличной от чакры, но Шикаку всячески отговаривает сына от этого пути. Становится очевидно, что клан Нара также был одним из Проклятых семейств, но они предпочли отречься от своего Бога, чтобы жить в мире.

Шикамару встречается с Омегой и Кимурой. После быстрого знакомства, жена Третьего Раикаге понимает, что перед ней полезный союзник и предлагает вместе начать охоту на отступников. Зная о славе, витающей вокруг двух знаменитых шиноби, Шикамару соглашается, и отряд из трех человек покидает Коноху.

Тем временем Ли находится на грани между окончательной потерей рассудка и смертью от пожирающих его Червей. Даже его навыков медика не хватает, чтобы вернуть тело в нормальное состояние. Начавшиеся галлюцинации и голос его умершей матери ведет его все глубже во тьму. Уничтожая все на своем пути, Ли направляется в единственное место, имеющее для него какой-то смысл — в ненавистную ему Коноху, чтобы найти ответы на свои вопросы.

Наруто успешно отражает редкие нападения наемников и бойцов Павших кланов. Шион не спешит начать ритуал и вместо этого пытается найти способ изменить судьбу Наруто. Но разговоры и просьбы разбиваются о стену жгучей ненависти ко всему живому, которая живет в шиноби и с которой тот еще не до конца освоился. Проходит несколько месяцев, прежде чем Шион решается отправиться к темнице Морё. Во время одного особенно крупного нападения на жрицу, в результате которого Наруто с огромным трудом уничтожает лидера одного из Проклятых кланов — человека, способного управлять временным потоком, Шион оказывается заперта внутри собственного сознания. Наруто понимает, что является единственным, кто может пробиться к ее разуму, но кулон надежно защищает тело жрицы от любого, кто имеет злой умысел по отношению к девушке. Потерявшие надежду люди Шион покидают ее, и Наруто решает самостоятельно доставить жрицу к месту запечатывания, не задумываясь о мотиве своих поступков.

Во время похода, оставшись наедине с бессознательной девушкой, Узумаки снова задумывается о смысле своего существования. Обладая почти бесконечным запасом чакры, он, по большому счету, является едва ли не самым сильным шиноби в мире. Сделанное после битвы с Йомеем решение разрушить весь мир, теперь, после всего произошедшего, становится для Наруто большим вопросом. Он чувствует, что ненависть поглощает его существо, но Узумаки не желает превращаться в безмозглое животное. Из воспоминаний о разговоре с Шион узнается, что жрица предлагала парню остаться в ее стране и обрести то, чего никогда не было у отступника — покой. Мысли о мирной жизни в сознании Наруто конфликтуют со злобой, которой бурлит его чакра. Блондин впервые за свою жизнь задумывается о последствиях своих преступлений.

Ли вторгается в храм Огня. Убив всех послушников и почти разрушив здание, он требует у главного жреца всю медицинскую помощь, которую храм способен оказать. В это время боевая группа Корня нападет на Рока. После короткого сражения Ли понимает, что не способен справиться с сотней шиноби в своем плачевном состоянии и пытается бежать. Его ловит Зеттон и отправляет пленника на тайную базу Корня.

Очнувшись, Ли обнаруживает себя на операционном столе с содранной кожей и выпотрошенным животом. Черви поддерживаю в нем жизнь, и обезумевший от боли Ли снова начинает видеть призрак матери, обвиняющей его в своей смерти. Приходит Данзо, и Шестой рассказывает Року, что тот является единственным выжившим экспериментом по выведению нового вида шиноби. Оказывается, организация, создавшая Червей, занималась созданием искусственного человека с повышенным порогом боли, выносливостью и силой. Результатом должны были стать сверхшиноби, но на деле получился Ли — не владеющий чакрой человек, способный вынести практически все нагрузки на тело. Корень уничтожил все результаты исследований, но глава лаборатории, из чьего генетического материала и получился Ли, успел спрятать младенца и его суррогатную мать от глаз шиноби. Несколько лет спустя Джираи обнаружили пропавших и уничтожили дом Ли и его мать. Однако мягкотелость саннина не позволила ему убить ребенка и тот с разрешения Третьего был оставлен в Конохе.

Став носителем Червя, Ли стал единственным подтверждением определенного успеха эксперимента. Данзо собирается создать армию таких же шиноби, которые смогут контролировать силу Червей, и для этого ему требуется Ли в качестве исходного материала. Уходя, Данзо рассказывает Року, что его мать пыталась бросить сына и бежать, но не успела. Ли теряет остатки разума и, разрушив лабораторию, бежит с базы Корня, потеряв все связи со своей человеческой природой.

Наруто и Шион прибывают к месту запечатывания Морё. На них нападают Акацуки и члены Проклятых кланов. В решающий момент Наруто встает перед выбором: бросить Шион, освободив Морё и спася свою жизнь, либо попытаться защитить жрицу и уничтожить Павшего. За сражением наблюдает Йомей, разведчик армии Страны Весны и отряд Омеги. В самую последнюю секунду Наруто решает попытаться вновь стать человеком и, уже лишенный прямого злого умысла, помогает Шион очнуться. Наруто с помощью клонов задерживает врагов, и вместе с Шион уничтожает Морё. Обито в гневе хочет добить изможденного отступника, но его останавливает Зетсу, заметивший наблюдателей. Акацуки ретируются вместе с Проклятыми кланами. Наруто просит Шион помочь ему вновь стать человеком.

Йомей докладывает отцу о действиях Наруто. Тот решает подождать, пока остальные Копья освоятся со своей новой силой, и уже тогда захватить Узумаки.

Ли оказывается в Великой пустыне, куда без оглядки бежал несколько дней. Там его находят разведчики армии Гун-кара и ведут потерявшего сознание человека без кожи к Юрии.

Йосу приглашает королеву Юкиэ провести смотр армии. Десятки тысяч воинов, напичканные аппаратами профессора Икисаги готовы и ждут приказов. Юкиэ приказывает Йосу начать захват стран-соседей, но так, чтобы ни одной вести об этом не просочилось в другие края.

Омега, Кимура и Шикамару встречаются с братьями Учиха. Те выжили после схватки с Наруто, но остались покалеченными. Жажда возмездия заставляет их присоединиться к Омеге, которая решает в первую очередь отправиться на поиски Рока Ли.

Юрия понимает, что до Пяти Великих стран всего несколько дней пути, но медлит так как чувствует, что вдали от Императора их сила слабеет. Встретив Ли, девушка решает, что в Пяти странах царит жестокое рабство и принимает решение освободить всех невольников как можно скорее. Вторжение начинается.

Проходит три неспокойных года. Четвертая Мировая война шиноби началась, и в ней выделились несколько основных противоборствующих сторон: Альянс шиноби под предводительством Шестого Хокаге Данзо, Акацуки с армией из сотен отступников и Проклятых кланов, могущественное королевство Весны, в кратчайшие сроки завоевавшее обширные территории и располагающее огромной армией, а также передовые отряды армии вторжения Империи Гун-кара.

За эти три года Наруто находит в себе силы обрести покой вместе с Шион. Он остается главной причиной того, что страна демонов практически не участвует в горниле войны. Между Наруто, пытающимся научиться спокойствию, и Шион существует сильная связь. Наруто задумывается над тем, чтобы сбежать вместе со своей любовью куда-нибудь, где их не достанут враги.

Шион в одном из своих видений снова видит Отца. В этот раз таинственный старик дает Йомею разрешение на убийство Узумаки. Обеспокоенная за Наруто, Шион пытается найти способ скрыть отступника. Об этом узнает сам Наруто, и убеждает девушку в том, что не нуждается в защите. Скрепя сердце Шион соглашается, надеясь на невероятную силу парня. В конце разговора Шион говорит Наруто о своей беременности.

Ли, потерявший все свои силы и лишенный разума, живет у Юрии. Та ухаживает за инвалидом, одновременно руководя вторжением. Силы Императора быстро продвигаются к береговой линии, сметая с пути любого противника. Передовые отряды докладывают об источнике огромной силы в нескольких километрах от ставки командира. Юрия отправляет брата и сестру на разведку.

Чия и Ичио сталкиваются с Наруто. Превратившись в демонов, они нападают на отступника, но встречают достойный отпор, которого ранее не знали. Сила блондина оказывается равной их командной работе. Сам блондин шокировано пытается понять, откуда взялись два незнакомца с силой, равной настоящим биджу. Все заканчивается тем, что брат и сестра решают сбежать, а не продолжать бой с опасным противником.

Доложив Юрии о встрече с неизвестным врагом, Ичия, носящий восемь клинков императора, и Чио, владеющая шестью, ожидают приказов. Юрия отправляется к столице страны Демонов одна, оставив командование на младшего брата. Ли начинает показывать признаки обеспокоенности.

Идя по следу Рока Ли, Омега и ее отряд натыкаются лагерь армии Юрии. Ища связь между демоническими захватчиками и искомом преступнике, шиноби догадываются, что здесь замешан Узумаки Наруто, прячущийся в стране Демонов под крылом жрицы. Под давлением Саске и Итачи Омега соглашается напасть на Узумаки и выяснить местонахождение его напарника.

Юрия встречается с Наруто и, отметив уровень его силы, называет того "чудищем прошедшей эпохи" Из короткого разговора выясняется, что Юрия и все воины ее войска — демоны, подобные Биджу, которых создал Гун-кар. Юрия, как и Кьюби, — сильнейшая из своего вида. На агрессию со стороны Наруто девушка отвечает отказом — по ее мнению эта схватка принесет больше вреда ее вторжению, чем пользы, так как результат ее непредсказуем.

В середине их разговора происходит нападение отряда Омеги. Учихи, бессильные против Наруто, пытаются атаковать Юрию, но та легко справляется с ними, а затем исчезает. Тем временем Омега — носительница генома Грома (Ветер+Молния=разрушительные волны звука) и Кимура — сильнейший мечник мира, практически на равных ведут бой против Наруто. Изловчившись, Шикамару умудряется на мгновение парализовать противника, и его товарищи не теряют врямени даром. Кимура тяжело ранит Узумаки, но оказывается беззащитен против черной йокай и выбывает из боя. Омега же использует свою технику Грома, чтобы создать атаку ужасающей мощи, которая успешно блокируется Наруто. Уже мысленно отпраздновав победу Наруто собирается добить противников, но Кимура, вошедший в режим отшельника Сокола, спасает своих товарищей. Битва проиграна, но Шикамару успевает поднять с земли несколько волос, которые Кимура срезает с головы Наруто.

Рок Ли вновь видит призрак матери. Та зовет его в путь, и покалеченный преступник уходит вслед за призраком под покровом ночи.

Наруто ранен после битвы с двумя легендарными шиноби, и именно этот момент выбирают Девять Копий, чтобы напасть. Товарищи Йомея легко захватывают дворец и берут Шион в плен, так как кулон жрицы лишился своей силы после уничтожения Морё. Наруто обнаруживает руины места, бывшего ему домом четыре года, и записку от Йомея с вызовом на в Долине завершения. Обезумевший от ненависти и страха за любовь своей жизни, Наруто отправляется к назначенному месту. Юрия, наблюдавшая за произошедшим, собирается преследовать Наруто, но на армию Императора нападает отряд мутантов Весны, задержав демонов Гун-кара.

Наруто прибывает в Долину, где встречает Йомея и израненную Шион. Вместо приветствия Йомей швыряет в лицо Узумаки тело выкидыша, случившегося у Шион. Наруто теряет разум и вступает в схватку со всеми Девятью Копьями. Отряд Йомея побеждает Наруто, и их лидер заставляет того смотреть, как Шион сначала насилуют, а потом жестоко убивают. В это время напарники Йомея исчезают, а сам Йомей начинает избиение потерявшего рассудок Наруто. Практически убив противника, Йомей рассказывает правду о нем, Отце и грандиозном плане.

Оказывается, Отец — это древнее существо, создавшее и поделившееся чакрой с окружающим миром. Будучи изначально почти неразумным, Отец начал жить среди людей и испытывать чувства, присущие только смертным. Но разум и душа этого древнего создания не были способны справиться с гневом, злобой и прочими отрицательными эмоциями, которые оно впитывало долгие годы. И каждый раз, когда тьма переполняла Отца, он создавал зверя. Сначала был Ичи, ставший первым и слабейшим из детей Отца, впитавших его тьму, а последним стал сам Кьюби — Факир цирка многоуважаемого Эн-сана. Отец (Эн) хотел использовать свои силы и мощь своих детей, чтобы защитить мир от бушующих Божеств. Цирк Эн-сана долгие годы путешествовал по миру, уничтожая и запечатывая тех, кого позже стали звать павшими. Но когда все кончилось и в мире не осталось никого, кто не угрожал бы так полюбившимся Отцу людям, Эн-сан познал величайший страх перед своими детьми. Те, выросшие и окрепшие, стали намного сильнее и, хоть и любили своего Отца всем сердцем, были созданиями порока и тьмы. И тогда та часть Отца, что руководствовалась чувствами любви к детям, отделилась от той, что разумно хотела уничтожить своих опасных детей.

Эн-сан хотел уничтожить девять Биджу, в которых превратились его дети, но его другая часть — тот, кого стали звать Рикудо, защитил девятерых, спрятав их внутри человеческих младенцев подальше от глаз Отца. Так и началось противостояние, длящееся тысячи лет.

Отец знал, что уничтожить Биджу можно лишь одним способом — вновь сделать их частью себя, но злоба и гнев от предательства создателей сделал детей Эн-сана слишком сильными.

Йомей и Девять копий были решением, которое нашел Отец. Будучи младенцами, носители демонов подвергались особой технике клонирования, которую изобрел Орочимару, и демоны отделялись от джинчурики, потеряв свои воспоминания. План отца сделал из Биджу людей, которые в будущем должны были быть поглощены своими джинчурики. Таким образом Биджу теряли связь со своей древней тьмой, которую должны были победить натренированные джинчурики.

Йомей снимает маску, под которой обнаруживается лицо самого Наруто, какое оно стало бы, не искалечься он в детстве. Становится ясно, что изоляция всех "джинчурики" в убежищах нужна была для того, чтобы биджу полностью осознали себя как люди и могли быть поглощены настоящими носителями — Девятью копьями. И лишь с Наруто, которого Третий пытался уберечь от лишних страданий, избежал пожизненного заточения, из-за чего темная натура Кьюби смогла проснуться и повлиять на ребенка.

Главный герой понимает, что в то время как он страдал от недоедания, боролся за жизнь и превращался в чудовище, настоящий Наруто Узумаки жил относительно нормальной жизнью. Вся его жизнь оказалась сплошным обманом, и он сам — не более, чем клон, слепок сущности человека, в котором дремал и растворился девятихвостый. Главный герой оказывается в подсознании и пытается найти опровержение словам врага у Кьюби, но клетка, в которой сидит демон, рассыпается на осколки, в каждом из которых видно изуродованное лицо отступника.

"Наруто" отказывается признавать бездарность своего существования и пытается бежать, но настоящий Наруто уже активирует печать рассеивания. Тело главного героя рассыпается в пыль, и с каждой секундой он все четче понимает, для чего нужен был весь этот фарс. Лидер девяти копий понял, что сила демона строится на тьме и душевной злобе, и чтобы не потерять источник такой мощи, он заставил своего клона потерять все, что ему так дорого. Убийство Шион не стало простой прихотью орудия Отца, это был план по полному растворении демона его черной сущности в сознании человека.

Главный герой исчезает, чтобы его сознание, память и сила перешли к Наруто Узумаки и начали растворяться в оригинале. Наруто падает на землю, крича от боли, остальные члены Девяти Копий, настоящие Джинчурики, полностью растворившие в себе то, что уже не было демонами, но не успевшее стать людьми, хватают лидера и переносятся с поля боя. Наруто, в чьем разуме борются две совершенно разные сущности, использует всю силу воли, чтобы подавить свою тьму, растворить ее в себе и принять то, чем двадцать лет был отступник Листа, Бешенный Демон. Наруто чувствует то, что не чувствовал он, но познал его клон и понимает, что теперь обречен на вечные страдания. Кьюби был монстром, черпавшим все свои силы из ненависти, которая так и осталась гореть внутри него. Но только теперь все изменилось: больше всего на свете Наруто Узумаки ненавидел себя.

Ли, ведомый призраком матери, приходит к разрушенной темнице Морё. Павший погиб, но его воля и сила витает в воздухе, именно они призвали калеку себе в помощь. Морё возрождается слабее в тысячи раз, и пытается захватить тело Ли. Из-за этого спавший разум Рока вновь становится ясным, и сила воли отступника заставляет подавить древнее божество на некоторое время. Используя полученную силу, Ли переносится к единственному сохранившемуся хранилищу Червей и пересаживает их в свое тело. Постоянная боль не дает ему потерять рассудок вновь, и теперь Ли, захвативший одного из Павших ясно видит причину всех своих страданий — шиноби. Морё шепчет своему носителю, что другие Павшие тоже хотят отомстить своим пленителям и готовы помочь разрушить этот предавший их мир. Ли отправляется за оставшимися Павшими, чтобы собрать в себе всю мощь тех, кого шиноби заставили страдать во тьме.

Шикамару в отчаянии ищет встречи с Павшим, что в древности даровал его клану власть над тенями. Он принимает узы рабства, обретая силу, и присоединяется к остальным Проклятым кланам. Война идет к своему логическому концу. Альянс шиноби с огромными потерями берет столицу Весны и пленяет королеву Юкиэ. Армия Гун-кара сметает все на своем пути и на военном совете принимается решение объединить силы шиноби и мутантов Весны, чтобы дать им отпор. Тем временем Юрия и восемь самых сильных воинов Императора получают приказ Гун-кара возвращаться в Империю. Не имея на себе груз в виде более слабых собратьев, Девятка Императора в считанные дни выполняет приказ.

Происходит генеральное сражение, в ходе которого сталкиваются демоны из армии Империи и силы Пяти Стран. Внезапно вмешиваются Акацуки и Обито вместе с возрожденным Мадарой и Проклятыми кланами становятся третьей силой. Кровопролитная битва находится в своем пике, когда появляется Ли. Отступник поглотил всех выживших Павших и с помощью своей новой невероятной силы выкашивает ряды сражающихся. Битва заканчивается полным разгромом всех трех сторон от руки Рока. Мадара вспоминает голоса Павших, что мучали его половину жизни, и понимает, что именно это тот конец, которого желали Боги — окончательное уничтожение всего, что живет на земле. Шикамару из последних сил пытается сразить ненавистного врага, но погибает. Напоследок он проклинает Наруто и Ли, которые принесли ему столько страданий, на вечные муки. Обезумевший Ли уничтожает остатки армий и обращает свой взгляд на запад — туда, откуда чувствуется последняя чакра, созданная Отцом.

Девять копий готовятся отдать свои жизни Отцу. Тот, по его плану, должен поглотить своих детей, превращенных в людей, чтобы обрести ту мощь, которой владел в самом начале времен, и уничтожить свою вторую половину — Рикудо, воплощенном в Черном Орле Империи. Все идет по плану, когда последний из Девяти копий — Наруто, внезапно не чувствует в груди биение чужеродной силы. Это оказывается бубенец Шион, который она поместила внутрь тела того, кто убил ее. Взяв колокольчик, Наруто видит последнее послание женщины, которую любил больше жизни и которую сам же отправил за грань. Шион говорит, что предвидела всю эту войну и ее возможное окончание. Она знала о судьбе, которая уготована ей, а также о том, какую ношу взял на себя Наруто. Она говорит, что в результате плана Отца этот мир окажется уничтожен вместе со всем живым и мертвым, но она также понимает боль, которую испытывает Наруто. Она знала, что Наруто бесконечно предан Эн-сану, но она никогда не хотела, чтобы ее любовь нашла забвение в своих страданиях и ненависти к самому себе. Напоследок Шион вновь клянется Наруто в вечной любви и напоминает ему, что несмотря ни на что он остается человеком, а не демоном.

Отец поглощает своих детей, и настает черед Наруто. Но тот сомневается. Та часть его существа, что сильнее и увереннее в себе, говорит, что эта судьба была предначертана ему задолго до того, как он родился. Но ненависть демона, резонирующая с дикой любовью к умершему человеку не хочет погибать от руки предавшего своих детей Отца. Наруто делает выбор и бросает вызов Эн-сану.

Завязывается неравная схватка, в которой Наруто понимает, что никогда не хотел быть простым сосудом для тьмы зарвавшегося божества. Но Отец невероятно силен и постепенно одерживает верх над Наруто. Внезапно появляется Гун-кар в окружении своей собственной Девятки. Юрия и ее собраться помогают Узумаки восстановить силы, пока две половины одного существа противостоят друг другу. Юрия и остальные воины императора отдают Наруто свои клинки, говоря, что в них запечатана вся сила их повелителя. Наруто узнает, что если Эн-сан так страшился своих детей, что был готов предать их забвению, то Рикудо воплощал настоящую отцовскую любовь к девяти Биджу. И вся эта война была лишь для того, чтобы одна часть создателя Цирка смогла скопить силы и дать хотя бы одному из преданных детей шанс одолеть обезумевшего от страха Отца и выжить. Наруто принимает этот дар, и его сила возрастает многократно, прежде чем Отец все-таки поглощает свою вторую часть, а Юрия и остальные воины Империи погибают, отдав все свои силы Узумаки.

Схватка продолжается, но теперь силы равны. В тяжелой битве Наруто одолевает Отца. Тот не понимает, как это возможно, на что Узумаки отвечает ему, что страх, которым жил эти века Эн-сан, — низшее из всех возможных человеческих чувств, а ненависть, которую он породил в своих детях способна затмить даже страх.

Наруто убивает Эн-сана и понимает, что уничтожил источник всей чакры в мире. Его силы начинают угасать, когда появляется Ли. Тот уже лишился человеческой природы, оставив только древнюю ненависть ко всему живому. Наруто вступает в битву с бывшим напарником, но вскоре понимает, что его силы исчезают с каждой секундой, когда Павшие подпитываются от невероятного безумия Ли. Наруто знает, что не сможет победить Ли и принимает единственное возможное решение — он использует остатки почти бесконечной силы Отца, чтобы стереть Павших Богов из пространства и времени так, будто тех и вовсе никогда не существовало. Ему это почти удается, когда Ли, ведомый терзающим его безумием хватает Наруто, чтобы утащить того в абсолютное небытие вместе с собой. Наруто не сопротивляется, потому что понимает, что не будь его и Павших в истории мира, Шион смогла бы прожить свою жизнь. Узумаки завершает свою технику, стирая всех Богов, Отца и самого себя из реальности.

В эпилоге Шион, родившаяся и выросшая в обычной сельской местности, собирается отправиться в храм, чтобы отблагодарить высшие силы за ее ребенка, которого она носит под сердцем. Отцом оказывается ее друг детства и старый друг. Шион спокойно проживает свою жизнь в мире, где нет шиноби, Павших богов и Отца. За всем этим бесконечное количество наблюдает Наруто, запертый навечно в абсолютном небытие вместе с безумным Ли. Узумаки счастлив за свою любовь, несмотря на то, что платой за его деяниями стало вечное пребывание в собственных страданиях и мире несбывшихся желаний.

"Я смотрел на ее счастливую жизнь и понимал, что это лишь фантазии моего воспаленного разума. Ее смерть была на моих руках и я... Я не против, если придется вечно страдать, не в силах обрести забвенье. Я безумен, но счастлив, если моя любовь жива хотя бы в моих мечтах.

— Мама... мама...

— Заткнись, утырок, — устало рычу я. — Нет твоей мамы. И нас тоже нет. Не было. И знаешь, что? Никогда и не будет".

Вольное продолжение

Автор: SpiderCross.

Бета:

Название:Поденные

Статус: в процессе написания.

Размер: Макси.

Жанр: POV, Drama, Horror.

Персонажи: Наруто, Рок Ли и др.

Рейтинг: NC-17.

Размещение: Только с разрешения автора.

Предупреждения: AU и ООС.

От автора:Наруто Узумаки и Рока Ли. Двое сирот, которых ненавидели и презирали в Скрытом Листе, заключили сделку. Они станут сильнее и уничтожат Коноху. После всех трудностей через которые они вместе перешагнули, их пути разошлись. Наруто обретя огромную силу, почитал Ли обузой и предал его. Но по иронией судьбы, события пошли совсем другим, неожиданным путем...

Дисклеймер:Масаши Кишимото.

Глава 1

Червь

"Когда в огне последней войны сгинет вес мир.

И те, кто были сброшены, восстанут.

Тогда оно пробудиться от тысячелетнего сна"

Неизвестный пророк

Я кода-то верил, что первые семь лет жил счастливой жизнью вместе с моей матерю в деревушке на краю страны Огня. И моя счастливая жизнь была якобы разрушена, когда в один день перестали существовать и моя деревня, и мой дом. Помню себя сидящего на коленях перед трупом изувеченной матери, я чувствовал запах гари, исходящий от моего уже догорающего дома. Тогда меня спасли, и привезли в Коноху затем я пошел в академию. К сожалению, таким как я там относились, как к отбросам. Издевки, подколи и многое другое. Меня довели до того, что я хотел умереть, спрыгнут вниз со скалы Хокаг и разбиться на смерть, но он меня остановил... Ребенок такой же, как и я. С ним люди вели себя как со мной. Мы были отбросами общества, никому ненужные и презираемые всеми. Тогда двое сирот заключили союз. Его звали Наруто Узумакы, а меня — Рок Ли. Наша цель — уничтожение Конохи.

В мире Шинобы, где сила решала все, я родился без источника этой силы. Я не обладал чакрой, но с рождения был наделен чрезвычайной выносливостью, что дало огромное преимущество. С той встречи на горе Хокагe, я и Узумаки сделали много трудных шагов, для достижения наших целей, не раз оказывались у края гибели из-за интриг сплетенных правительством Листа. Меня с Наруто никогда не связывала дружба, а лишь взаимная ненависть, и мы оба знали, что после разрушения Конохи, один из нас умрет. Водоворот событий привел нас к Орочимару, и четыре года мы жили в тени, копили силы...

Черви... в моем затуманенном сознании всплыло воспоминания о событиях, предшествующих появлению этих паразитов в моем теле. Тогда я продолжал приумножать силу сыворотки Второго Хокаге, но этого оказалось недостаточным, чтобы сравнится с Узумакы, который становился сильнее день за днем. Когда настал момент и мои эксперименты по улучшению этого препарата зашли в тупик, и даже информация из свитка грудастой блондинки Цунаде не способна была мне помочь, я впал в отчаяние, и ко мне пришел очкастый помощник Орочимару. Кабуто предложил участвовать в опыте, и если он увенчается успехом, то это сделает меня намного сильнее. Получив мое согласие, я отправился с ним в одно из убежишь змеиного Санина. Там первый раз я увидел их. Белые и скользкие твари, плавающие в аквариуме. Имеющие рост полметра, их толщина достигала несколько миллиметров. Затем Кабуто пояснил, чем эти существа помогут мне стать сильнее. Они способны открывать врата в другое измерение и черпать оттуда энергию по структуре разительно отличающейся от чакры, но многократно мощнее ее. Человек, способный взять эту силу под контроль, станет невероятно сильным, но это имело огромный риск. Червы быстро размножались в телах носителей, пожирая их изнутри, что в будущем всегда приводила к летальному исходу. В большинстве случаев носители не умирали из-за пожирания их внутренностей. Их тела рвало на куски из-за невероятного количества инородной энергии внутри них. Но если теория Якуши верна, моя выносливость достаточно высока, для подчинения этой силы. Чтобы держать количество червей в теле на должном уровне, он предложил мне травить себя разного вида ядами. Для меня это не представляло опасности, ведь из-за воздействия сыворотки второго Хокаге, у меня появился иммунитет к любому яду, более того я сам превратился в ходячий набор опаснейших отрав.

На все вопросы об происхождение червей, четырехглазый отвечал туманно. Он, только упомянув, что Червы являются частью проекта "Уроборос", начатого неизвестной организацией. Он не знал, что это за проект и кто его анонсировал. Затем в мое тело поместили этих червей, и началось... как всегда сначала ощущение безграничной силы, которую, казалось, ты получил почти даром, затем понимание, что у всего есть своя цена. Из-за того что не один из подопытных не выдержал больше трех дней, о другом измерении и чужеродной энергии было мало известно. Лишь мне единственному выжившему стало известно, что на самом деле Червы не просто открывали врата в другие измерения, они являлись проводниками в эти самые измерения. Важнее было то, что во время открытия врат мое сознание частично перемешался в другое измерение, как плата за использованную мною силу. Сознание разрывалось, между этим миром и миром иным. Эта энергия умножала эмоции, и не имеет значения хорошие они или плохие.

Но я смог использовать эту ситуацию в свою пользу. Я не только наблюдал за действиями собственного тела, но имел возможность контролировать ее как кукловод свою марионетку. Во время боя я метался между мирами и в пылу сражения, переставал ощущать некоторые свои конечности, которые девствовали сами по себе. Находясь на граны между мирами, я не раз давал собственному телу полную свободу, которым, лишившись последней крупицы сознания, были ведомы лишь животные инстинкты, а инородное топливо обостряло ситуацию, превращая меня в чудовище. И чем больше "Адского топлива" я использовал, тем большая часть моего сознания оказывалось в другом измерении. Такое повторялось слишком часто, но всегда была одна закономерность. Где бы ни начиналось сражение, для меня оно всегда заканчивалось, полным погружением моего сознания в мир иной... но одно сражение изменило все...

Битва над Суной не отличалось от остальных моих сражений. Мои противники как всегда недооценили меня и за что поплатились. Один из сильнейших умов Листа со сквозной раной на животе, сгоревшая и израненная Цунаде, изломанное тело копирующего Ниндзя вместе с Четвертым Казекаге и старейшинами Песка с дырами на груды были подтверждением этого. Они обманулись моим поведением, но, на самом деле, лишь одна часть меня, находившийся в реальном мире, была в неадекватном состоянии, из-за влияния ядов, но одновременно другая часть в ином измерении, в ясном уме, анализировала ситуацию. Осознание того, что я, используя лишь 1/3 долей своих способностей, победил таких сильных шинобы, просто будоражило. Но под воздействием отравы, большая часть Червей дремала, и для их пробуждения существовал катализатор. Это могла быть боль, похоть, ненависть, голод и безумие. В этот раз катализатором служило изнасилование этой девчонку из Суни, которую я сейчас заставляю сосать мой член.

Из-за разделенного сознания, я одновременно получал кайф и следил за окружающим, поэтому заметил появление на поле боя еще нескольких действующих лиц. Девятеро ниндзя в форме АНБУ Конохи. Они сильны, черт подери, очень сильны. "Адское топливо" обострило все мои чувства и даже давало некоторые сенсорные способности. Я слышу о чем они говорят. Один из них снял маску с лица. Не помню где именно, но я точно видел это ебало!

-Он уже два раза кончил эй в рот. Девчонка отравлена, — услышал я женский голос наполнений ненавистью и отвращением. "Уже третий раз" ухмыляюсь я "а ты на очереди". Затем 8 уебков ушли, оставив одного, перед этим проиграв сцену из дешевой мелодрамы. Значить они уверены, что тот в одиночку справится со мной? Посмотрим, на что он способен. Черви полностью проснулись и бушевали. Пришло время закончить все игры и начать серьезную битву.

Поворачивая голову в сторону врага, я утробно зарычал.

— Потанцуем, сука?!

Я готов сейчас же разорвать его на куски голыми руками, но мне немного мешала девушка, висевшая на моем члене. Отпускаю взгляд вниз на нее. У нее было красивое тело, если не считать отсутствие двух конечностей — отрезанные мною руки. Красивое личико, изуродованное сломанным мною носом и челюстью. Только сейчас замечаю, что она потеряла сознание, более того еще немного и умрет. Так не пойдет... Мне нравиться, когда моя партнерша в созданий. Умереть она лишь после того как я закончу. Оскаливаясь, вытаскиваю мою плоть из ее рта. Держа за волосы правой рукой, вздергиваю ее наверх. Другой рукой вынимаю из кармана шприц с дозой сильнодействующего наркотика. В красном жидкости внутри шприца шевелится червячок, незрелая особь, но этого думаю, будет достаточно. Вкалываю все содержимое шприца в артерию на ее шее. Первую секунду ничего не происходить, но моя жертва, резко открывает глаза, и смотрит на меня. Я представляю, какую она боль испытывает сейчас. Этот препарат спасает от верной гибели, но имеет свои побочные эффекты. Червь внутри кровеносной системы, под действием препарата, за одну секунду концентрирует в себе огромную дозу инородной энергий и взрывается, выпустив всю энергию наружу, что приводит к резким поднятиям характеристик носителя. В глазах Темари появляется понимание, вместе с ним животный страх. На моих губах кровожадная улыбка. Как же меня возбуждает такой взгляд. Я не теряю время на то, чтобы снять ее одежды, рву ее, обнажив влагалище, вхожу в нее. Казалось, без каких-либо препятствий, но несколько струек крови, скатившись вниз по ее бедрам, доказывают обратное. Видимо мой член оказался ей не по размеру. Выпустив ее волосы, я обхватываю руками ее бедра и начинаю двигаться быстро, наращивая темп до предела. Двигаюсь так стремительно, что от наших тел поднимает пар, а кровь на ее бедрах рядом с точкой соприкосновения, закипает из-за исходящего от нас тепла. Кров, текущая из ее ран на локтях, превращается в красный пар. Лишь энергия червей не дает нашим телам сгореть живьем. На протяжении одной минуты мы кончаем много раз. В мою кровь раз за разом попадает просто огромная доза адреналина. Перед глазами все плавает. Просто охранительное ощущение. Этот марафон длится больше пяти минут, пока мы достигаем пика удовольствия. Глаза моей партнерши закатились, а из ее ноздрей и рта, смешавшись с кровью, течет слюна. Из другого измерения наблюдаю за действиями моего противника. Сначала он тянет кунаям в подсумке, но вместо этого снимает ее и бросает в сторону. Сообразительный гавнюк... понял, что против меня в ближнем бою ему пиздец.

— Хааа, — я выдыхаю зеленый пар. В груди наблюдается знакомая тяжесть. В моем теле подходило к концу ряд химические реакции, которые доведут меня до вершины боевой готовности. Я с Кабуто использовали энергию во мне для проведения опыта и выяснили, что эта энергия, способна менять все. Простой пример: возможность изменять агрегатное состояние вещества. Вода в аквариуме под воздействием "Адского топлива" затвердела, став льдом, при этом, аквариум находилась в печи при жару 2000 №C. Или как вода превращалась в пар, находясь на холоде при температуре -40 градусов. Но это было лишь цветочками по сравнению с тем, на что оно способно. Силе из иного мира просто плевать на все законы нашего мира, и она способна превратить свинец в золото. Эдакий "философский камень". Но сама энергия слишком опасна для нас самих. Ее достаточное количество способно вывернуть наизнанку планету. К счастью или к несчастию "Адское топливо" не могло долго существовать даже в особых условиях. Мы выяснили, что по неизвестным причинам природная энергия, циркулирующая на нашей планете, стремилась ее полностью уничтожить. А сами червы могли вырабатывать эту энергию, лишь находясь внутри живых организмов.

Наконец-то все процессы в теле завершились. Под воздействием инородной силы, моя кожа окончательно приобрела структуру схожую с очень прочным сплавом, мышцы тоже стали прочнее, но в отличии от кожи теперь имеют свойства растягиваться как резина. Среды внутренних органов функционирует сердце, легкие, и... половые органы. Остальные мне и не нужны!

Каждый раз после моего очередного перерождения, впадаю в ступор. В такие моменты я перестаю ощущать все окружающее. Руки бессильно отпускаются вниз и полумертвая девушка, скользнув с пениса, падает на песок, а я наблюдаю за горизонтом. Мое сознание полностью погружается в мир иной, а тело под моим контролем. После этого всегда начинается бойня. А мой противник не ждет. Он, молниеносно сложив несколько печатей, касается песка. Земля ушла из-под ног. Песчаный гейзер ударил прямо в меня, но я с легкостью удержался на ногах. Куски земляной породы попали в глаза, в ноздри и в рот.

— Бля-я-ять, — хватаюсь за рукоять меча и одним его взмахом разрушаю почву под ногами, нейтрализуя технику. Поворачиваюсь в сторону врага и вижу, как он дрожит и льется потом.

— Рррааа! — мой голос раздался в голове больше похожий на рык зверя. Вот попадос... В этом состоянии, всегда огромной проблемой являлось контроль над моим поведением. Я мог контролировать движение конечностями, применять разные боевые приемы, но не все. Остатки сознания внутри сходили сума, и вели себя крайне бешено. Держать его в руках очень, очень тяжело.

Из песка вокруг меня сформировался десяток его клонов, а он сам... скрылся под землю. Вот Сука!!!

Срываюсь с места и, двигаясь со скоростью звука, ударом меча уничтожаю ближайшего ко мне песчаного клона, и до того как моя первая жертва распалась на песчинки, успеваю уничтожить двенадцать, по дороге с помощью метательных копьев нейтрализовав еще десятерых. Через несколько секунд все песчаные клоны были уничтожены. Я чувствовал эту тварь подо мной. Клянусь всеми богами, что достану тебя оттуда, и сделаю омлет из твоих яиц. Под градом ударов моего меча вокруг дрожала земля, а я продолжал копать, но учуял опасность. Поднимаю взгляд вверх и вижу отряд разноцветных, рогатых уродцев. Эти твари в три раз крупнее меня, были вооружены топорами, мечами, луками и другими вида оружиями, готовые атаковать меня в любой момент. А этот уебок хорош. Для призыва таких существ он потратил немало чакры. Один из них воинственным рыком кинулся на меня. Мы пересеклись с ним взглядом. Ощущаю пронзительный взгляд этого Монстра. Он пытается прочитать мои мысли, чувства, Усмехаюсь... он не может ничего увидеть, вед моя настоящая сущность в другом измерении, поэтому он видит лишь звериную злобу, многократно усиленную "Адским топливом". С легкостью парируя удар его косы, я наношу десяток молниеносных ударов, расчленив его на куски.

— Еще, — рычу я.

— Так вот он я, ублюдок! — раздается в ответ голос АНБУшника через этих чудовищ, и они ринулись вперед всем отрядом. Принимаю одну из моих излюбленных боевых стоек и атакую... Начало! Прыгаю вверх и, опускаясь вниз вместе с ударом клинка, разделив на две ровные половины исполина с зеленого цвета кожей и кувалдой в руке. За ним последовал другое чудовище с одним сломанным рогом, и вооружений мечом. Секунду спустя его бледно-желтая кожа окрасится кровью, после того как я отрубил ему руку и выпустил кишки наружу. Перемещаюсь за спиною третьего и наношу удар по его ногам. Кусанаги, без каких-либо препятствий отрезал сухожилие на коленах и краснокожий гигант начинает падать вниз. Я стремительно двигаюсь вверх по его спине и, оказавшись у основания его шеи, наношу десяток рубящих ударов. Клинок проходит сквозь кожу как через масло, вырывая огромные куски с его затылка, до того как его башка отделившись от туловища, пользуясь им как трамплином, прыгаю прямо на другого монстра, воткнув клинок прямо ему между глаз. Тело очередного великана завалилась на спину. Финал!

Бросаю взгляд через плечо... прошла всего лишь одна сотая часть секунды. Я даже не успел испачкаться кровью. От моего тела поднимается пар. Огромная скорость, разогревает тело до придела. Нужно три секунды, чтобы нормализовать температуру и моей слабостью воспользовались. Один из трех лучников, точным выстрелом выбил меч из моих рук, а другой монстр оказался надо мной, готовясь взмахом топора убить меня. Я прыгаю на его грудную клетку и руками вырываю ему челюсть. Черная кровь хлещет, обливая меня с ног до головы. Стрела другого лучника попадает в мое правое бедро, застряв там. Третий целится прямо в мою голову и стреляет, но опаздывает лишь на миллисекунду. Я уже восстановился и одним движением перехватываю его снаряд и метаю назад, попадая прямо в цель. Он падает на землю со стрелой в одном глазу. Тянусь вытащить стрелу из бедра, когда из крови побежденного мною Чудовища на мне материализуются толстые черные цепи и наматываются сперва вокруг правой руки, затем вокруг левой. Меня заманили в ловушку. Двое крупных даже по сравнению с собратьями, бледно синего цвета Чудовищ-близнецов тянуть цепы на себя, этим чуть не разорвав меня пополам. Оставшиеся двое лучников целятся в меня. Первая стрела проходить сквозь правое плечо, а вторая оставляет глубокую рану на левом запястий. Монстры снова натягивают тетивы. Это конец? Нет! Червы внутри меня бесятся. Они чувствуют дыхание смерти, и с большей интенсивностью копят "Адское топливо". Инородная сила наполняет каждую клетку. Стук сердца настолько быстрый, что слышится лишь продолжительный гул, просто перестаю дышать, ведь мне теперь не нужен кислород, из ноздрей и пасти валит зеленый пар, мышцы разбухли от накоплявшей в них силы, а из лопнувших кровавых сосудов бьет крови. Кажется, тело достигло своего предела. Новые стрелы летят в меня намереваясь прикончить. Наклонив голову на бок, уклоняюсь от первого снаряда, получив лишь порез на щеке, а вторая попадает в сердце, но ее кончик застрял в теперь уже окончательно затвердевшей коже. Ухмылка появляется на моих губах. Я резко тяну цепь на правой руке на себя, оторвав у близнеца монстра руку. Освободив одну из конечностей, я сразу перемещаюсь за спину второму близнецу, и одним ударом колена превращаю его ногу в кровавое месиво. Зарычав, Бледно-синий гигант опускается на одно колено, выпустив цепь из рук. Цепь еще падает на землю, а я уже ее обматываю вокруг шеи великана и тяну на себя. Его руку тянутся к цепи, чтобы ослабить хватку, но так и не добрались. Отчетливо слышится хруст, и он рухнул на землю со сломанной шеей. Второй близнец, увидев смерть брата, взбесился еще сильнее и ринулся на меня, махая топором единственной рукой. Мне не составило труда увернуться, но на секунду тело стало невероятно тяжелым из-за невообразимого количества энергии внутри. Этого хватило, чтобы я получил чудовищный удар по животу, которым меня отбросило на десятки метров. Другой человек вместо меня умер бы, но у других нет того что есть у меня... это Червы. Я падаю на песок, но быстро встаю на ноги, даже не чувствую рваную рану на брюхе, и уже оказываюсь окруженным этими монстрами. Они не атакуют, а наблюдают за мной. Из семнадцати их осталось девятеро. Моя сила способная испугать любого опытного шинобы, сейчас не действует на них. В их глазах нет ни капли страха, а лишь решимость идти до конца. Победить или умереть в бою. Достойные противники для такого как я. Замечаю меч Орочимару лежащий рядом со мной и поднимаю его. Чудовища зарычали и снова рвутся в бой. Мое тело замирает лишь на секунду, чтобы инородная сила наполнила Кусанаги. Меч светится, дергается и мне приходится прилагать немало усилий, чтобы удержать его. Я делаю один кругообразный взмах, высвободив силу внутри клинка. Кольцевая дуга сжатой энергии сорвалась с него и, двигаясь под углом 45 градусов, рассекла ближайших троих чудовищ пополам. За ними последовали еще трое получившие удары по грудным клеткам. Последней жертвой техники стал один из двух лучников. Смертельная волна лишила его головы. Остались лишь двое: лучник и копьеносец. Я срываюсь с места и сталкиваюсь с одним из последних двух чудовищ. Пока я держу его удар, монстр с синей кожей натягивает тетиву. Я вынимаю из подсумки последнее копье и метаю прямо в лоб копьеносца. Тот падает на землю, успев схватиться рукой за сквозную рану в голове. Едва успеваю присесть, когда стрела со свистом пронеслось над моей головой. Секундой позже последний монстр погибает от моей руки. Мои глаза ищут новых врагов, но кроме трупов никого не находят.

— Не-е-ет! — снова раздается рык в голове, и я мотаю ее из стороны в сторону — Еще! Дай мне еще!!!

Я знаю, что эта тварь слышит меня, ощущал его взгляд на мне. Что? Следишь за мной? Придумываешь новую стратегию? Каков будет твой следующий ход? Новая техника или еще армия этих тварей? Я готов, чего ты ждешь!!!

— Где-е-е?! Еще! — рассекаю дюны подо мной, чтобы поторопить эту суку. И он не заставляет себя ждать. Вылезает из своей норы на огромном расстоянии от меня. Этот гавнюк думает, что остался незамеченным. Пусть продолжает так думать. А я подожду пока он не подготовит новую технику, чтобы еще немного продлить это развлечение. Сперва, я замечаю огонек, но мои ощущения не врут, это просто сообщение. Он написал завещание? Затем призыв и рядом с ним появляется какой-то человек. Что за фигня, он надеется победить меня этим чучелом? Я едва сдерживаю смех, но захлебнулся им. В воздухе витает скрытая угроза, а Червы беспокойно шевелятся внутри меня. Меня сразу осенило, если мой враг закончит свои техники, у меня будут огромные неприятности. Сразу перемещаюсь за его спину и заношу меч для удара. Я предвкушаю победу, но не успеваю лишь на тысячную долю одной секунды. Мой враг распадается песком. Некоторое время я сверлил взглядом то место где мгновение назад находился мой противник, когда песок вокруг в радиусе десяти километров взмыл в воздух. Едва успеваю уйти на безопасное расстояние и наблюдаю, как тонны песка покрывают небеса, закрывая за собой свет солнца. Среди обычного песка я увидел и золотой, и железный песок. Они объединяются в человека. Исполин, с рыжими волосами, ростом выше меня. Его форма АНБУ превратилась в лохмотья, а оголенное тело покрытое шрамами, указывало, что передо мной воин, побивавший в сотню, если не в тысяче битв, но у него лицо невинного ребенка. Он парит в воздухе, на облаке из песка на высоте несколько сотен метров. Это лицо очень похоже на лицо того гавнюка, но я ощущаю его совсем иначе. Черви внутри просто сходили сума от давления его мощной чакры. Его глаз имели черные белки и золотые крестообразные зрачки и вокруг них черные круги. Он отпускает взгляд и смотрит на меня, как на букашку. Я стиснул зубы. Мне плевать, кто стоить передо мной, но никто не имеет право, смотреть на меня таким взглядом. Вытащив стрелу из бедра, метнул его прямо в него. Еще немного и снаряд сделает дыру в его башке, но тот, склонив голову на бок, увернулся? Смотрю на того, кому еще кроме Наруто удалось увернуться от моих оружии. Усмехнувшись, мой противник направил руку в мою сторону и сжал ее в кулак. Ощутив вибрацию под ногами, я прыгаю вверх и не зря. Песок, на котором я стоял, секунду назад начал затягивать вниз. Отпускаюсь вниз, но едва нога коснулась земли, снова взмываю вверх, избегая еще одной ловушки из зыбучих песков. Так продолжалось до того момента, пока моему врагу надоело эта игра. Он поднял свои руки вверх, затем отпустил их. Вместе с его жестом, песок вокруг на огромном расстоянии стал засасывать в воронку, и я не успеваю выбраться из радиуса поражения техники. Меня подхватило течение, и тянет вниз. Я плавал в песке, как будто плыл против течения в сотню раз более мощного, чем в любой из рек. Двигал руками, ногами, но меня полностью поглотило и затащило глубоко под землю. Когда погружение остановилось, я испытал чудовищное давление со всех сторон и лишь моя стальная кожа с внутренним давлением не давали расплющить меня в лепешку. Значить это и есть техника Песчаного Гроба, о котором пиздел Узумакы? Прекрасно понимал, что мне долго так не протянуть и делаю отчаяний шаг. С трудом двигая правой рукой, засовываю в карман и, нащупав чудом уцелевшую пробирку, снимаю крышку и выпиваю содержимое до дна. Внутри пробирки яд, по составу он в разы плотнее той дозы, которую я вместе с червем вколол той девчонке. Через секунду яд попадет в организм и обернется газом. Его количества не хватить, чтобы уничтожить всех червей, но достаточно, чтобы мне удалось отсюда выбраться. Червы внутри меня разбухают, и пошел отсчет 3...2...1... Взрыв. Сразу лопаются четверо червей и я за миллионную доли одной секунды выбираюсь из песчаной ловушки и приземляюсь на ближайшую скалу. Скала разлетается на куски под моей тяжестью. Изо рта, из ноздрей и с тела поднимается белый пар, а кожа красная, как разогретая сталь. Нужен перерыв на пять секунд. Противник смотрит на меня с изумлением, следом ухмыляется и делает еще один жест руками. Песок, подчиняясь его воле, поднимается все выше и выше, создавая пятидесятиметровую волну, которую он направляет на меня. Песчаная лавина грозит раздавить меня, но я направляю энергию еще одного лопнувшего червя в меч и вертикальным взмахом, разделяю песчаную волну на две половины. Песок с сумасшедшей скоростью пронесся рядом со мной и продолжил свой путь дальше в пустыню.

— Это все на что ты способен, сучий потрох! — с издевкой гаркнул я, направив меч в его сторону. — Давай, идти сюда, чтобы я тебя хорошенько отимел, как последнею шлюху!!! Или ты боишься?!

Мои слова видимо заделы его, еще как задели. Глаза моего врага загорелись огнем. Вся пустыня дрогнула от его ярости.

— Ты посмел называть меня трусом?! Меня — Ичибы!!! Девятого сына Одноглазого Бога!!! — рявкнул он, и железный песок под ним прилипает к его телу, покрывая его, создавая броню с древних времен. Доспехи самурая, сотканные из железного песка, покрытие золотыми символами и золотой плащ. Шлем с золотыми рогами и золотой маской с изображением морды Чудовища.

-Сейчас ты познаешь гнев Духа Песков, — произносить он, ступая по ступенькам из воздуха, и отпускается вниз. Он приземляется в нескольких метрах от меня. Первые несколько секунд мы оцениваем, друг друга, затем приняв боевую стойку, готовимся к схватке. Я внимательно изучал врага, питаясь найти его слабые стороны. Вед передо мной не слабак каге, а настоящий воин. Это читалась в каждом его движении, во взгляде. Я первый раз встречал настолько сильного противника. Самурай медленно вытащил меч из ножен, но у меча отсутствовало лезвие, по крайней мере, так казалось первую секунду, но лезвие возникло прямо из воздуха. Червы внутри меня готовы были лопнуть в любой момент, поэтому я не мог терять время. Мы синхронно сорвались с места. Я подставляю меч под выпад его клинка, чтобы проверить силу его удара. Клинок созданий из воздуха быль очень прочен и вместе с ударом выпустил чуть не сдувший меня мощный порыв ветра. Затем мы отскочили, анализируя полученную информацию. Этот бой не был похож на остальные, поэтому не могу позволить телу делать все, что ему вздумается. Мы ринулись в бой, и началось...

Ичибы не уступал меня в скорости, поэтому наблюдатели увидели лишь как рушатся скалы, как целые дюны сравниваются с землей. Я сражался, пользовался всеми доступными возможностями тела, но не мог победить. Он блокировал все мои выпады, но при этом я уходил от его смертоносных атак. Во время пятиминутного боя, мне удалось помять его броню, и сломать маску, получив взамен глубокий порез на спине и несколько царапин. После очередной паузы, когда мы были готовы разорвать друг друга на часты, нас накрыло. Ебануться можно. В некотором расстоянии от меня ощущалась мощная, просто ненормальная чакра. Нечто подобное я ощущал, когда АНБУ завершил свою технику, вот только чакра была гораздо чудовищней. Видимо мой противник тоже это ощутил.

Несколько секунд мы смотрели в глаза друга другу и сразу поняли, что это конец. Дух Песков взмыл в небеса, а я, пробежав по полю, взглядом нашел то, что искал — Стрелу черного цвета с синим кристаллом вместо наконечника. Оружие побежденного мною монстра. Добравшись до него, поднимаю с земли и поворачиваюсь в сторону противника, а он не ждет. Сконцентрировав в руке огромное количество воздуха, Самурай создает свое метательное оружие. Оно напоминает поток воздуха в бесконечном движении. Сжатый в одной точке мощный ураган. И моему противнику с трудом удается подчинить эту мощь. В ответ, я заряжаю мое оружие чудовищной дозой "Адского топлива", и стрела на два метра выше меня дрожит, уменьшается и удлиняется в размерах, извивается словно змея. Я огромными усилиями удерживаю ее в своих руках. Мы снова посмотрели в глаза друг другу, понимая, что наше мастерства решит исход уже затянувшегося сражения. На секунду вокруг нас все замерло, затем быстрое и плавное движение рук, и копья летят... со скоростью молнии? Нет! Со скоростью звука? Снова нет!!! Они двигаются стремительней, смертоносней, чем когда либо. Мое оружие сталкивается с воздушным копьем Самурая, рассеяв технику, продолжает путь и настигает цель. Наблюдаю как самурай, замерев лишь на мгновение, падает вниз. Звериный оскал появляется на моих губах, когда его тело столкнулось с землей. Спокойным шагом приближаюсь к побитому врагу, но улыбка сползла с моего лица, когда невероятная боль пронзила меня изнутри. Казалось что, кто-то просто выворачивал мои внутренности наизнанку. Я пораженно рухнул на колени, держась за живот. Как, во имя всех богов... Ведь "Адское Топливо" заглушает чувства боли. Преодолев ее, поднимаю взгляд на противника, но кроме пустых доспехов ничего не вижу. Где он?!

— Я внутри тебя, — голос раздался из меня. — Когда я метал копье, то стал частью его и вместе с ним устремился к тебе. Ты думал, что твое копье уничтожило мое, но на самом деле я превратился в воздух, проникнув внутрь тебя, через твой рот, ноздри и через твои раны, — голос замолк, затем снова заговорил. — А теперь, я разорву тебя изнутри.

Я судорожно размышляю о выходе из сложившейся ситуации. Если не найти способ избавится от этой твари внутри меня, то мне кранты. Но проходило время, а приступ боли продолжался, но противник не спешил убить меня. Почему? Мне сразу все стало ясно... Черви! "Адское топливо"! Видимо инородная энергия, не давала этому гавнюку убить меня, но я прекрасно осознавал, что долго так не может продолжаться. У меня не остается другого выбора, кроме еще одного рискованного шага. Мне удастся одним ударом убыть моего врага, но это может стоить мне жизни. Плевать! Когда ты сражаешься, то должен победить рады этого, должен ставишь на кон все. Я достал из кармана еще одну пробирку и откупорил ее. Червы разбухают и взрываются. Мое тело раздувается от количества энергии, и я рукой открываю заштопанной червями рану не животе. Из раны с давлением выпускается вся энергия во мне, вместе с моими кишками, желудком и почти всеми внутренностями. Наружу вылетел и мой противник, но вместе с органами из меня вышли и все Червы. Уровень "Адского топлива" резко снижается и, потеряв силы, падаю лицом вниз на песок. Мое сознание возвращается в реальный мир, вместе с ним мой мозг пронзает тысячи импульсов боли идущих от нервных окончаний сообщающие об огромных количествах серьёзных рань на теле. От болевого шока едва не теряю сознание, но вытерпев ее, удерживаю себя в осмысленном состоянии. Терпи... это то, что можешь лучше всего. Мой взгляд падает на Ичибы. Его кожа покрыта желтого цвета пузырями, и в некоторых местах можно даже разглядеть обуглевшие кости. Он лежит на земле и не подает признаков жизни. "Адское топливо" внутри меня устроило ему теплый прием. Он сдох! Я победил! Улыбка сползла с лица, когда тело Духа Песков затвердело. На его спине появляется странный знак, который светился синим свечением. Затем его с ног до головы покрывают трещины, и тело распадается песком. Из массы простого песка отделяется кроваво красный, который воссоздал моего противника. И вот он стоит передо мной, целый и невредимый.

— Люди называют тебя чудовищем, но ты ничто против настоящего порождения тьмы, — произносит он, и песок по его желанию поднимает меня с земли. Он смотрит в мои глаза, но я не вижу высокомерия. Сейчас его глаза были человеческими. Больше зеленого цвета глаза без зрачков смотрели на меня, как на равного себе. — Но ты был одним из моих достойнейших противников, — он искренне улыбается, что выбивает меня из колеи, а в его руке формируется меч из воздуха, которым он сейчас прикончить меня, но лезвие замирает в нескольких миллиметрах от моего горла. Повернув голову на юг, он взволновано сверлил горизонт.

— Прости, но видимо мне придется повременить с твоей смертью, — произносит он и, схватив меня за горло, потащил за собой. Когда мы прибили на место, я увидел очень занятную картину. Тело Шинобы АНБУ висело в воздухе, а перед ним стоял мой напарник. На Наруто был покров из черной чакры, и от него просто исходил ореол силы и ненависти. Та чудовищная чакра принадлежала ему?! Стискиваю зубы. Узумаки снова меня превзошел и теперь стал обладателем огромной, почти безграничной силы. Я наблюдаю, как он тянется, чтобы снять маску с лица АНБУ.

— Достаточно, Факир, — произносит мой враг, делая жест рукой. Все вокруг заволокло песком, а на руке Узумаки появляется порез. Наруто отскочил в сторону, лишившись руки, но его конечность за одну секунду отросла.

— Уходи, Факир. Нам не победить тебя сейчас, но и ты не справишься с нами, — сказал державший мое горло человек, но человек ли? Я не понимал, что тут происходит, кто такой Факир? О чем болтает этот гавнюк?

— Прошу тебя, брат, уходи. Если ты продолжишь битву, то можешь умереть, — продолжал он этот странный монолог. — Время еще не пришло. Прости Ипомея и уйди, брат, умоляю тебя!

— Ичи прав, Факир. Я клянусь, что никто из нас не будет тебя преследовать, —

Рядом с ним уже стоят остальные семеро, держа на плечах семерых, сильно помятых Джичурики. Насмешливый взгляд Наруто скользит по ним, но когда он увидел меня в таком состоянии, на его лице появилось изумление.

— Ты смог победить Ли? — Узумаки удивлен, что кому то удалось меня победить. Но его взгляд быстро меняется, став зло-радостным. Рука, держащая меня за горло, разжимается, и я рухнул на стекло подо мной. Наруто медленно подошел ко мне.

— А ты пиздюк твердил, что тебя никто не сможет победить? — с издевкой спросил он меня, опустившись на одно колено. — Посмотри на себя! Настолько ты теперь жалок! — он делает задумчивое выражение лица. — Знаешь Ли, если взвесить все выгоды и потери нашего с тобой будущего партнерства, то я оказываюсь в невыигрышном положении, — на его губах появляется оскал. — Теперь, когда я обладаю этой силой, ты мне больше не нужен, поэтому идти на хуй...

Наруто встает и поворачивается ко мне спиной. Я не был удивлен, ведь всегда знал, что однажды такое случится, но сейчас он моя последняя надежда на спасение, но у меня не хватит сил, чтобы просить его об этом и если даже хватило бы, сделал бы такое? Очень сомневаюсь. Мне лучше сдохнуть, чем попросить эту тварь о помощи.

— Ах да, я чуть не забыл! — Узумаки повернулся лицо в мою сторону и снова оскалился. — Во время сражения с Джираей, я, когда копался в его мыслях, узнал несколько интересных деталей о твоей "святой" мамаше. Я не сказал тебе об этом, потому что ты мне тогда был нужен, но теперь я могу тебе все рассказать.

— О чем ты, сука, пиздишь? — спросил я, через огромное напряжение сил.

— В день, когда Шинобы Листа напали на твой дом, твоя мать хотела сбежать с любовником, плюнув на свое единственное отродье, то бишь, на тебя, Ха-ха-ха, — Наруто ржал, а у меня внутри все похолодело. Его слова эхом разнеслись в моей голове. Врет, этот ублюдок врет! Он просто хочет заставить меня страдать! А Наруто продолжал: — более того... твоя мать каждый месяц получала деньги, за то, что играла перед тобой роль "любящей матери". Джирая не знал, кто посылает эти деньги, но именно благодаря этой зацепке, они нашли твою деревню.

Наруто замолчал и, довольно улыбнувшись, смотрит на меня. Я твердил себе, что это все вранье, но глубоко внутри понимал, что это правда. Это подтверждали воспоминания, выплывшие из глубины моего подсознания. Воспоминания, которые подавил из-за шока, чтобы затем создать образ идеальной, любящей и заботливой матери. Создать для себя смысл существования. Я заставил себя забить о ненависти и отвращении, которые скользили в ее взгляде, когда она касалась меня. Ее встречи с незнакомыми мужчинами в нашем доме, и времена когда я пытался забиться играми, чтобы заглушить скрежет ржавых пружин в унисон со стонами в соседней комнате. Пьяная мать с бутылкой спиртного в руке и полуобнаженная, дрыхнущая на диване. Она за невинную шалость держала меня в подвале по несколько дней без еды и воды. Я отчетливо помнил, как в мои дни рождения к нам приходил человек в капюшоне, отдавая матери толстый конверт. Слова Наруто подтверждались каждым воспоминанием которые рвутся наружу. После не было ни слезь, ни рыданий, ничего. Даже боли ушла и осталось лишь пустота. Я слышу свист. Наруто ушел, применив Хирашин, но мне все равно.

— А что делать с ним? — спрашивает один из Девяти Копии, указывая на меня.

— Отведем в Коноху, пусть Данзо решит его судьбу, — ответил другой.

Мне плевать, что со мной сделают. Моя воля сломлена, а желание жить пропало. Сознание, которое держалось лишь на одной моей силе волы, угасло...

С той битвы минуло две недели...

Сейчас стою на Горе Хокаг, прямо на том месте, где заключил с Наруто договор. Когда он бросил меня, перед этим уничтожив морально, рассказав правду о моей матери, мне привиделось, что словно девять лет тому назад, я снова стою здесь, но детская рука, притянутая для рукопожатия, столкнула меня вниз, в черную бездну. Во время падения я увидел оскал на лице светловолосого ребенка.

— Но запомни, если согласишься, то от нашего уговора тебя освободит только смерть, — говорил ты тогда, Узумаки. Есть один нюанс, я уже мертв, но это не избавит тебя от наказания. Да я умер, более того... перешагнув через черту между жизнью и смертью, я стал сильнее чем при жизни и с помощью этой силы, клянусь заставить тебя страдать, и Луна и Звезды над моей головой будут свидетелями этого. Но на пути к выполнению этого обещания есть одно препятствие. Мой взор отпускается вниз на мирно спящую деревню. Коноха... сколько раз мечтал о дне, когда сравняю эту чертовую деревеньку с землей. Это даже снилось мне по ночам. День за днем копил силу, чтобы обрушить ее всю на нее, однако теперь ничего не чувствовал. От прежней ненависти не осталось и следа. Но оно, спящее больше тысячи лет, пробудились, и жаждало поэтому до рассвета Скрытый Лист утопить в крови ее обитателей.

Поток мыслей оборвался, когда Оно начало медленно наполнят мой мозг, выбивая все мысли из головы. Вместе с ним возвращаются ощущения, активируется пять катализаторов... пять чувств...

Боль — Осязание.

С моего тела содрали всю кожу, что причиняет мне чудовищные мучения. Боль от отсутствия правой руки добавляет еще каплю в этот океан страданий.

Голод — Вкус.

Просто зверский аппетит. Черный язык высовывался из пасти, ощущая сотню вкусов и это точно не вкус человеческой еды. Зеленая слюна течет с краев губ. Во рту бурлит желтоватая пена. Желание просто жрать и не имеет значения, что именно.

Ненависть — Зрение.

Лютая ненависть ко всему живому отражается в моих глазах, и все на что падает мой взор, будет испепелено.

Похоть — Запах.

В ноздри попадает запах кожи сотню девушек и женщин, возбуждая меня.

Безумие — Слух.

Раздаются тысячи голосов. Они ревут от боли, стонут от наслаждения, смеются безумным смехом, и еще много разных звуков просто сводят меня сума.

Преставление начинается...

Глава 2

Черный Снег

Я — человек, а люди — такие животные, которые рассказывают истории.

Это дар Божий.

Он создал нас словом, но конец истории оставил недосказанным.

И эта загадка не дает нам покоя.

А как могло быть иначе?

Клайв Баркер

Снегопад — обычное явление во время зимы, но сейчас идущий снег имел смоляно-черный цвет. Такое может случиться из-за извержения, когда вулканические отходы поднимаются вверх и смешиваются с облаками, затем падают на землю в виде осадков. Подобное является редкостью, но теперешний случай не относился к таковым и страна, в котором идет такой снег не имеет на своей территорий не одного вулкана, даже одной большой горы. Лишь группа маленьких островов вместе называются Страной Волн. Черный снег, идущий по всей территорий маленькой страны результат техники одного шинобы, если его можно считать таковым. События трехнедельной давности превратили его из человека в монстра, которому чуждо все человеческое. Он сидел на крыше дворца феодала, единственное место, на которое не распространялось его техника, с улыбкой на лице смотрел на последствия своего творения, а она была катастрофической. Черные снежинки на самом деле являлись особо едкой кислотой. Люди умирали мучительной смертью, мужчины и женщины, дети и старики. Не было спасение даже для тех, кто скрылся в домах. Здания разрушались до основания и лишь те, кто скрылись в подвалах своих домов, имели маленький шанс на спасение. Дворец феодала избежал участи разрушение, но внутри не нашлось, хотя бы одной живой души. Все были жестоко убиты, это касалось в особенности феодала, которого под контролем заставили собственными руками перерезать горло своей обездвиженной жене и двум детям, затем как истукана стоять под смертоносным снегопадом, пока он не умрет. В этом бесчеловечном поступке не было направленной жестокости. Он просто проводил эксперименты, проверял свои новые способности. Это и касалось всей страны Волн. После сражение под Суной, ему было необходимо узнать предел своих способностей. Теперь время на расшифровку чакри, уходили меньше одной доли секунды, а тысячи нитей из черного екая, он мог распространить за многие десятки тысяч километров. Сейчас каждая живая душа, обладающая чакрой на территории страны Волн, были под его контролем. Раньше он мог лишь отключить источник чакры, превратив даже самого сильного шинобы в обычного человека, а сейчас с новой обретённой силой каждый обладатель чакры стал послушной марионеткой, а он кукловодом. Конечно, было ограничения в количестве людей, которых он может контролировать, но в целом он остался доволен результатом. Он мог даже проникать в мозг людей и чувствовать их эмоции. Их страхи и отчаяние, которыми он упивается сейчас. А снегопад одна из видоизменённых техник из арсенала стихии Льда, улучшенного генома, получение посредством пересадки сухожилии Хаку, представителя клана Юки четыре года тому назад. Согласно записям в свитке, после применения техники должен быль идти обычный снег, однако в результате добавки в нее бешеное количество демонической чакры получился вот это. Ниндзюцу для сокрытия стало техникой массового поражения. Наруто смотрел на свое творение и не мог не нарадоваться. Наконец-то он обрел силу, чтобы уничтожить Коноху. Наконец-то жители Листа заплатят за столько лет издевательств и унижений. На его лице жуткий оскал, а воображение рисует картины будущих зверств.

Его веселые тут же грубо прервали. За его спиной закрутилось пространство и из нее выпал свиток. Наруто поднял свиток едва видными нитями из черной чакры, после проверки открыл перед собой. Быстро прошелся по тексту глазами и хотел уже выбросить бумагу, как вдруг он замер. На уродливом лице Узумаки мелькнуло удивление, и он взялся перечитывать свиток. Когда наконец-то до Наруто дошло смысл написанных слов, сперва он пробивал в глубочайшем шоке, затем в глазах появилось неверие, а за ним порыв ярости. Нукенин кинулся проверять достоверность информации. Он создал десятки нитей из черной чакри огромной длины и направил их в сторону страны Огня. Пересекая огромную территорию, через горы и леса, через озера и долины его нити добрались до нужного места. Нити передали своему хозяину полученные данные. Все оказалось чистейшей правдой. В ту секунду каждый оставшийся в живых житель страны Волн почувствовал на своей шкуре яростный рев Наруто. Тот рвал и метал, применяя свои сильнейшие техники. Люди, земля и небеса содрогались от их мощи. Вместе с этим Наруто снова и снова повторял;

— БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!!! РОК ЛИ!!!

* * *

Солнце уже опустилось за горизонт, а Шикамару все еще у кровати своей возлюбленной. А та не просыпается. Кома — диагноз врачей и даже Цунаде Сенджу, одна из трех легендарных саниннов не могла ничего поделать.

— Ты должен быть благодарен богам за то, что она осталась жива после такого, — произнесла тогда старейшина Чее равнодушным тоном, после чего свалила на совет деревни. Тогда он едва сдержал себя, чтобы не оскорбить эту старую каргу. Но в ее словах была доля правды. Когда его возлюбленную привели больницу, ее состояние было безнадежным, лишь благодаря усилиям внучки Первого, ее состояние удалось нормализовать. У пациентки кроме двух ампутированных конечностей, которые кровоточили, сломанного носа и сломанной челесты, обнаружили многочисленные внутренние повреждения и в придачу сильнодействующий яд в организме. Каким-то чудом Сенджу смогла выкачать вес яд из организма, одновременно остановить наружные и внутренние кровотечения и восстановить большинство внутренних повреждений. После операции, которая длилась целые сутки, Темари впала в кому. В той битве он тоже получил серьёзную рану, но его вылечили. Шикамару наотрез отказался идти на обследования, несмотря на все уговори врачей и все время проводил рядом со своей любимой. Сенжу уговорила врачей, позволить ему находится в палате Темари. Ночами напролет он сидел у ее кровати, мало спал и ель, пил много кофе и курил. Нара ждал, когда Темари проснётся, хотел быть первым человеком, которого она увидеть после пробуждение, чтобы он смог подержать ее. Но готовился и к худшему, зная, что она в любой момент может умереть. Сколько раз он проклял себя за то, что не смог ее защитить? Тогда он просто смотрел, и не смог ничего сделать. Некто не обвинил его. Сила Узумаки Наруто и Рока Ли оказалось полнейшей неожиданностью. После сражения с Роком Ли, Нара узнал, что объединение силы Суни и Конохи полностью были разгромлены одним Наруто. Это была настоящая бойня, где выжили лишь 20% от общего числа и то благодаря подоспевшему вовремя отряду Иомея, которая спасла его жизнь, и жизнь Темари. Сейчас состояние скрытого Песка плачевно. Решившись Казекаге и большей части своего войска, Суна могла быть атакована другими странами. Сложив пальцы в форму замка, он начал придумывать стратегию. Мозг гениального стратега работал на полную катушку питаясь найти способ, чтобы уничтожить Наруто и Ли. Из полученных данных он извлек самое ценное и вплотную подошел к разгадке их силы. Даже нашел слабость Рока, но чтобы победить его, нужны огромные ресурсы, которыми Нара на данный момент не располагал. Шикамару выдернули из размышлений несколько стуков в дверь. Затем в комнату вошёл брат Темари — Кануро. Тот был в больничной пижаме, без какой либо боевой раскраски на лице. Он подошел и сел рядом с Шикамару. Поговаривают, что горе объединяет людей, делает их ближе, так и сложилось с этими двумя. Они виделись несколько раз, даже однажды подрались кулаками, сипая друг на друга обвинения, затем устало лежа на крыше, покурили, поговорили по душам и подружились. Теперь они стали близкими друзьями.

— Ну как она? — на автомате спросил Канкуро, уже зная ответ.

— Без изменений, — ответил Шикамару тоже на автомате. Оба замолчали. Говорить о чем-то не было настроения. Они так и сидели молча, если бы не неожиданный гость. Цунаде Сенджу ворвалась в палату с бутылкой саке в руке. Некоторое время пьяная блондинка смотрела на угрюмых парней, затем хитро улыбнувшись, она стала за их спинами и крепко их обняла, прижимая парней с левой стороны Канкуро, а с правой стороны Шикамару, к своим огромным грудям пятого размера. Это объятые странным образом успокаивало их нервы. Канкуро, ощутил давно позабытое материнское тепло, которого он решился много лет тому назад, а Нара сразу понял, что Цунаде применила какую-то успокоительную технику, но он не был против этого. У него появилось чувства родного очага, как будто он вернулся в Коноху в поместье клана Нара.

-Все будет хорошо, — прошептала Саннин. Странно после этих слов парни ощутили облегчение, как будто с плеч свалился тяжелый груз. Они долгое время ждали и надеялись на эти слова. И как будто по волшебству в этот самый момент Темари пришла в себя. Первой это заметила Сенджу. Шикамару и Канкуро узнав об этом, некоторое время стояли как ошпаренные, затем кинулись к кровати Темари. Цунаде не остановила их, а стояла в стороне проверяла состояние бальной.

Девушка, открыв глаза, посмотрела по сторонам и увидела лица своего брата и возлюбленного. Те, плюнув на правила ниндзя, плакали, спрашивали ее о чем-то, а она не слышала их голосов и не могла ответить. Ей оставалось лишь смотреть на эти лица, полные счастья и улыбаться в ответ, хотя бы это она могла сделать. Странно, но она не помнила, что с ней произошло. Это было нечто очень плохое, поэтому Темари отбросила все попытки вспомнить. Это подождет, сейчас важнее то, что она жива.

Цунаде стояла рядом и внимательно следила за показателями приборов. Она во время операции, с согласием медиков Суны установила в мозгу Темари блокировку памяти. После пробуждения, такие воспоминания могут привести к очень печальным последствиям. Лишь после того как Темари окрепнет духом и телом она медленно все вспомнить и смирится с реальностью. А сейчас пусть набирается сил. Цунаде улыбалась, но на сердце скребли кошки. Какое то беспокойство съедало сердце. Внезапно дверь в палату отворилась, и в проеме стоял АНБУ — один из Девяти Копии. Он как вестник смерти протянул свиток с черной печатью Цунаде, после чего исчез. Женщина дрожавшими руками взяла свиток, понимая, что значить черная печать на ней. Она открыла ее и медленно прочла содержимое. После прочтения она на секунду решилась чувств, но сразу пришла себя и уселась на стол с убитым видом. Свиток выпал из ее ослабевших рук и покатился к ногам Шикамару. Тот поднял ее и прочел содержимое. Там было напечатано лишь одно предложение, состоящее из трех слов.

СКРЫТЫЙ ЛИСТ УНИЧТОЖЕН

* * *

Месяц спустя, после битвы над Суной.

В комнате было душно. Все-таки она находился под землей, а систем охлаждения не работала даже в кабинете Орочимару. Кабуто с помощью платка вытер пот со лба, и уставился на целую кипу документов, лежавших на столе, которые он обязан быль сортировать. Возможно, некоторые из них хранили очень важную информацию, а другие можно было использовать вместо туалетной бумаги. После смерти Змеиного Санина все дела пошли коту под хвост. Якуши уже тысячи раз проклял тот момент, когда связался с теми двумя психами. Он думал, что после смерти Орочимару получить все, чем тот обладал при жизни: титул Короля преступного мира, все его деньги и власть, но самое главное были результаты исследований, которые от него тайно проводил Змеиный Санин. Но эта хитрая змеюка перед побегом успела уничтожить большую часть важнейших бумаг, без которых править его империей, просто невозможно. Более того... после смерти Белого Змея все подопытные начали бунт и захватили почти все убежища. Бивший шпион Корня смог сбежать, прихватив собой вот эту кипу документов. Сейчас он с несколькими преданными ему людям, прятался на юге страны Огня, в одном из давно заброшенных убежищ. А его, так называемые компаньоны, исчезли. Наруто куда-то запропастился после битвы над Суной, а Рока Лее был схвачен Девятью Копиями. Кабуто покачал головой. Нужно было избавить голову от ненужных мыслей. Он вернулся к изучению документов, как вдруг потолок над головой начал дрожать, свет в комнате мигать, следом быль чудовищный грохать, а потом все затихло. Некоторое время Кабуто стоял в кромешной тьме и не двигался, пока погашая лампа, снова включилась, осветив комнату. В убежище поднялась тревога, которая окончательно привела Кабуто в чувства. Он, схватив лежащую на столе рацию, попытался связаться с главой отдела безопасности.

-Эй Бенжиро докладывай, что у вас там происходить?

Сквозь помехи послышался, чей-то кашель, и глава безопасности дал ответ.

— Кабуто-сан... Кто-то проник внутрь... — из-за помех голос был едва слышен.

— Кто именно? — Кабуто в голове начал перебрать всех тех, кто знал об этом месте, но среди его знакомый не было таких людей.

— Не знаю... из охранников никто... не выходить на связь...— ответил глава безопасности. Его голос дрожал.

— Каким образом проникли в убежище? — получив эту информацию, Якуши смог бы узнать с кокой стороны исходить опасность и найти способ отступления. Это убежище находился под землей, на глубине пятьдесят метров, а его архитектура, как и другие убежища Змеиного Санина напоминало лабиринт и имело несколько входов и выходов.

— Не знаю... Я спокойно сидел в своей комнате... и вдруг потолок начал дрожать.... потом раздался какой-то грохать. Связался с охраной и один из охранников сообщил.... что потолок в главном зале рухнул. Затем... связь с этим охранником прервалась. Я направил туда всех своих людей.... но уже пять минут не могу с ними связаться. Что за чертовщина тут происходит?!

— Я бы сам хотел знать, — пробормотал Кабуто. Обстановка складывалась нешуточная. Чтобы добраться сюда кому-то удалось так глубоко прорыть землю. Якуши точно знал, что это не техника земли, вед особые печати проставление двадцать пять метров под землей, сразу зафиксировали бы всплеск чакри и подняли бы тревогу, до того как кто-то успел проникнут внутрь. Значить, это было сделано грубой силой. Кабуто нервно сглотнул. Он знал лишь одного психа, способного на такое.

— Ааааааааааааааааа...— из рации раздался чудовищный вопль. От неожиданности Кабуто уронил рацию. В комнате повисла тишина. Якуши подтянувшись, трясущими руками поднял рацию с земли.

— Эй, Бенжиро, что произошло?— его голос дрожал. Некоторое время кроме помех ничего не было слышно, а потом Кабуто услышал пение;

— Раз. Два. Три...

Я иду искать...

Кто не спрятался...

Я не виноват

Кабуто сразу узнал, обладателя этого мерзкого голоса.

— Рок Ли, — когда это имя слетело сего уст, металлическая дверь в его комнаты согнулась под ужасным давлением и разорвалась на куски. Человек, сломавший ее, вошел внутрь и зашагал в его сторону. Свет начал моргать и под этим мерцанием приближение незнакомца выглядело еще эффективней. Без сомнений это быль Рок Ли. На его теле вместо одежды, какие лохмотья, а на голову накинут капюшон. Кабуто просто кожей ощутил нечеловеческую жажду кровы исходящую от него, но смог ее выдержать благодаря годам проведение с Орочимару, у которого тоже было не слабое жажда убийства. Он удивился, почему он так боится Рока Ли, вед провел с ним очень долгое время. Но сейчас его интуицию просто кричала, чтобы он свалил от сюда, и после каждого шага направленную в его сторону его инстинкт самосохранение сходило сума еще сильнее. И вот Рок возвышался над ним своим двух метровым ростом. Кабуто медленно поднял голову вверх и встретился с его взглядом. Лучше бы он этого не делал. Тень подающее от капюшона закрывала все его лицо, кроме блестящих глаз он ничего не увидел. Эти глаза более подходящие монстру, чем человеку. Абсолютно черные белки, покрытие сетью серых вен, как трещины на разбитом стекле. В глазах Ли отражалось нечеловеческая ненависть и безграничное безумие, но и присутствовало что-то новое более жуткое. Якуши, не смог выдержит этого взгляда и отпустил голову вниз и к своему удивлению обнаружил, что уже несколько минут его губы шепчут молитву, которое давным-давно его обучили в сиротском приюте. Кабуто закрыл глаза, ожидание своей смерти, но проходило время и ничего не происходило. Потом он услышал звук отдаляющихся шагов и подняв голову, увидел, что Рок Ли отошел от него. Тот сел на стул, и поставив ноги на стол, разбросал стоящие на нем бумаги в разные стороны. Стул жалобно заскрипел под тяжестью Рока, но выдержал. Кабуто смотрел, как листья бумаги медленно оседают на землю.

-Ну, что у тебя есть нового четырехглазый? — задал вопрос Лее задорным и немного хриплым голосом. Кабуто вздрогнул, но поняв, что от него ждут ответа, дал его на автомате.

-Ничего... нового, — едва выговорил он эти два слова.

-Ухахаха,— Ли начал ржать как конь, — Вот это да! Неужели правая рука Орочимару от страха обмочился в штанишки? — задал он вопрос, но и сам ответил на свой вопрос, — если да, тогда мы вместе пойдем к твоей матери монашке. Как там ее звали? Ааа, Вспомнил! Ноне не так лее? Пока она будет менять тебе подгузник, я хорошенько виебу ее через заднее отверстие. А твои друзья, эти ебанутие детишки будут смотреть, как я это делаю. Вед нужно чему-то учить новое поколение не так ли?

Рока Ли начал обсирать все что было когда-то дорого Кабуто. Тот ощутил, как страх отступает и вместе него появилась ненависть и с каждым новым оскорблением она становилась все сильнее. Чаша его терпения лопнуло.

-Заткни свой поганый рот!!! — закричал он. Лишь миллисекунду спустя после того как Кабуто осознал что натворил, пальцы Ли сомкнулись над его горлом и подняли вверх. Он оказался на уровне глаз Рока, и смог разглядеть его лицо. Господи, лучше бы некогда этого не увидел. У Рока не было лица. Кто-то очень аккуратно снял кожу с лица Ли. Вырезав даже все мясо на щеках, из-за этого казалось, что Рок все время улыбается. Кабуто быль врачом, но даже его психика не была готова к такому. Страх затмил его разум, тело онемело и на лице Кабуто, появилась гримаса ужаса. Это лицо без кожи в сочетании с глазами и зубами он выглядел как настоящее чудовище. Кабуто хотел закрыть глаза, но не смог оторваться от этого зрелища. Он попытался найти поддержку и в ответ из глубины его сознания раздался голос Рока, оскорбляющий все, что когда то было ему дорого. Ненависть схлестнуло его снова и Кабуто с вызовам в глазах уставился на Ли. Тот, заметив перемену в его взгляде, довольно кивнул, но затем...

Бивший шпион Корня хотел уже что-то сказать напоследок, но он вдруг замолк, так и не раскрыв рот. Свет в комнате снова начал мигать . Кабуто и раньше ощущал в Роке Ли нечеловеческое безумие и ненависть, но сейчас за эту одну секунду появилась нечто другое. Волна ужаса накатывала на Кабуто и вся его храбрость испарилась. По спине пробежали мурашки. Липкий страх взял в свои объятия, но это было не тот ужас, который он испытывал прежде. Тогда причина страх была боязнь смерти, а теперь он хотел умереть, желал ее каждой клеткой своего тела. Чтобы его избавили, но от чего?

Заметив, что Кабуто теряет сознание, Рок разжал пальцы и тот рухнул на пол. Некоторое время Кабуто лежал неподвижно под властью страха затем приподнявшись на локтях, со смесью непонимания и ужаса взглянул на Рока.

-Наконец-то, — удовлетворенно произнес Ли, обернувшись спиной к Якуши и подошел к столу, — а я думал, что ты еще один бесхребетный слабак, а у тебя оказывается есть яйца.

Рок взял со стула один из документов и начал ее изучать. Кабуто некоторое время лежал на земле и не двигался. Он переводил дыхание и неотрывно следя за Роком прекрасно зная, какое у того переменчивое настроение. Ли сейчас вел себя спокойно, но через секунду мог впасть в бешенство и Кабуто не раз видел ее последствия. Якуши медленно поднялся, одновременно следя за Роком.

— Не волнуйся, — произнес Рок, даже не подняв глаза на Кабуто, — ты нужен мне, живим, особенно твои ручки.

— Для чего?— спросил Якуши. Его голос был напряжен, — Как ты смог сбежать от Корня? от Конохи?

— Очень просто — ответил Ли. Его голос стал приглушенным.

— Значит, ты знаешь всю правду? — спросил медик.

— Даaa, — прошипел Рок, — я все знаю, — он не поднял свой взгляд на медика но странное чувство на секунду вернулось затем снова исчезло. Якуши дотронулся до своего лба. Он вспотел. Что заставило его потеть?

— Я не хочу говорить об этом, — сказал Рок несвойственно ему холодным голосом, — давай приступим к делу.

— И что я должен сделать для тебя? — спросил едва пришедший в себя Кабуто.

— Моему телу нужно сделать сразу две операции, — ответил Ли, — первое — пересадку кое-чего в мой организм, а второе — пластическую операция.

— Что я должен тебе пересадить? — поинтересовался бивший шпион Корня

— Тебе известно, что мне надо травить себя ядами, чтобы подержать количество Червей в своем теле в нужной численности, — Кабуто лишь кивнул, — Я нашел способ избавить себя от необходимости раз за разом отравлять себя.

— И как же, — Якуши быль заинтригован.

— Ответ очевиден — Хандзо Саламандра. Он в детстве пересадил себе ядовитую железу Саламандры и его организм не только привык к ней, но само начало вырабатывать ее.

— Думаю такое возможно, — Кабуто деловито поправил очки, — но ты правда думаешь, что количество яда вырабатываемой этой одной железой, будет достаточно?

— Нет, — ответил Ли.

— Тогда...

— Но, — перебил Кабуто, Рок,— именно поэтому количество пересаженных желез будет больше.

— Сколько? — спросил Якуши. Ли усмехнулся.

— Семеро — произнес он.

— Семеро? — пораженно повторил Кабуто.

— Я все просчитал, и если все пройдет, так как я задумал, то мне удастся контролировать уровень яда в моем теле.

— Хорошо, — ответил Кабуто. Он прекрасно знал, что уступает Року в знаниях о медицине и вовсе структуре человеческого тела, поэтому даже не стал сомневаться в успехе операции. — Я предполагаю что вторая — пластическая операция будет по пересадке кожи на твое лицо.

— Не только, — ответил Рок и не успел Кабуто что-то сообразить, как Рок скинул с себя всю одежду. Кабуто стоял ошеломленно, с открытым ртом. Рок Ли стоял перед ним полностью обнаженный, не только без одежды но и без кожи. Его "нагота" была нерациональной, невообразимо жуткой. Тело Рока Ли представляло собой лишь гору мышц, без капли жира. Багровая, в некоторых местах ярко красная, а в других почти черная плоть, делали его тело просто сочетанием невероятного жуткого. Присмотревшись на его теле можно было заметит несколько дыр, широкую рану на животе, чии края замертво склеили друг к другу. И отсутствовала правая рука. Эту психоделику завершало, его длинные, черные волосы достигающие до лопаток.

— Твою же мать, — только и смог выдавить из себя Якуши. Он знал что Рок Ли чрезвычайно вынослив, но настолько? Как во имя всех богов он умудрился выжить после такого?

— Нравится? — спросил Ли, — медики Корня постарались на славу.

— Вторая операция должна быть... по пересадке кожи на все твое тело... — пролепетал Кабуто, все еще в состоянии шока от увиденного.

— Да, но не только... понимаешь ли, простая человеческая кожа не прочна, поэтому вместо него ты пересадишь мне ты искусственную кожу, которую ты с Орочимару создали во время экспериментов над обладателем улучшенного генома — Стальная Кожа, — закончил Рок. Он внимательно посмотрел на Кабуто.

— Ты вед знаешь о "побочном эффекте" этой кожи, — спросил Кабуто более-менее спокойным голосом. Рок лишь кивнул.

— Когда я должен приступить? — Спросил Кабуто деловито поправив очки. Тот уже пришел в себя.

— Можно даже сегодня, я уже взял собой все необходимое.

— Тогда приступим, — Якуши направился в сторону двери.

— Ах да чуть, не забил, — Ли отпустил руки на плечо врача, — у меня есть одно условие?

— Какое же? — Кабуто бросил взгляд через плечо на Рока.

— Операция будет без анестезии.

Кабуто кивнул.

— Тогда я пойду, приготовлю операционную, — Кабуто остановился в дверном проеме и бросил через плечо, — ты так и не ответил, как сбежал? Вед Девять Копии не позволили бы тебе уйти.

— Девять Копии просто не были в деревне,— Ли оскалился. Кабуто уже хотел выйти, как услышал бормотание Рока:

— Моя суррогатная мать — эта шлюха, в детстве рассказывала мне сказки, где каждый раз в конце принц спасал принцессу, потом женился на ней и они пировали семь дней и ночей. Я не раз в детстве представлял себя принцем, который спасает прекрасную принцессу. После ее смерти я перестал верить, что сказки могут стать явью, но возможно, я ошибся. Вед я пару дней назад я тоже пировал семь дней и ночей... Я был принцем, а Коноха моей возлюбленной принцессой — шлюшкой. Мы так хорошо веселились...— мечтательно прошептал Ли.

-Ты... уничтожил Скрытый Лист? — Бивший шпион Корня не хотел верить в это.

-Угадай сам... — Ли оскалился снова.

Кабуто ничего не ответил и вышел в коридор. Он уже понял, что Рок говорит правду. У него за спиной раздался чудовищный смех. Свет в коридоре начал снова моргать. И снова, то странное ощущение вернулось.

Но Кабуто медленно шел, вперед боясь, остановится, вед казалось, что если остановится, хотя бы на секунду тогда...

За его спиной снова раздался приступ смеха...

Глава 3

Роковые Женщины

Меркнет солнце, расколото небо,

И на землю стекает злость,

Безграничная, бесконечная,

Вечно воющая среди звёзд.

Г. Ф. Лавкрафт

Великая пустыня... одна из трех самых сухих мест на земле. Она занимает 1/3 часть целого континента. Это пустыня была свидетельницей многих событий, среди которых было немало битв. С ней связанно множество легенд. Одна из них гласить, что когда-то давним давно вместо нее находилась огромное море, которое разделяло континент на две половины. Когда море испарилось вследствие масштабного сражения, о которой по сей день ходят легенды, две половины суши объединились. С того времени было много смельчаков, которые пытались пересечь эту пустыню, чтобы добраться до другой стороны, но до сих пор никому это так и не удалось. В наше время на территории пустыни расположилось одно из пяти великих государств со своей скрытой деревней. Человек, который не знает пути, никогда не сможет отыскать среди песчаных дюн Сунагокуре.

Сейчас в деревне Скрытого Песка уже закат. Зрелище, завораживающее своей красотой, особенно если смотреть на это явление, стоя на возвышенности. Цунаде Сенджу стояла на крыше центральной больницы Суны, но она не обращала внимания на красивую картину, открывавшуюся перед ней. Мысленно Сенджу была совсем в другом месте. После получения неделю назад того злосчастного свитка, внутри нее все перемешалось. План, разрабатываемый ею целых три года, был на грани срыва. Сейчас ей надо было собраться мыслями и адаптировать его к ситуации. Сейчас приоритетным являлось, как можно дольше отсрочить возвращение в Коноху, несмотря на щемящую боль в груди. За неделю она смогла заполучить достаточно информации, чтобы понять, как обстоять дела в Скрытом Листе, а дела там были очень плохи. В докладе написано нечто фантастическое, выходящее за гранью здравого смысла. Вся Коноха, вместе с жителями, вратами, домами и горой Хокаге исчезла на целую неделю. Ниндзя, возвращавшиеся домой с миссии, находили вместо деревни огромный кратер. Через семь дней деревня появилась, но когда они вошли внутрь, зрелище, которое открылось перед ними, могло свести сума даже самых опытных из них. Это была не просто резня, а целая цепь жутких событий и чем больше они узнавали, тем более мерзких, аморальных подробностей всплывало наружу. Рок Ли... — Каждый житель деревни, переживший эту неделю внутри Конохи, произносил его имя с благоговением, страхом. А те, кто не приуставали во время этих жутких событий, ненавидели нукенина до беспамятства.

Женщина помассировала виски — слишком много событий за короткий срок. Сейчас перед ней стоял выбор: вернутся в Коноху и помочь пострадавшим, но тогда на нее повесят должность Хокаге и отвертеться не получиться; или потянуть время, остаться в Песке еще на месяц и закончить проект, в который было вложено столько усилий. Она решила принять решение, лишь, когда лично все проверит. Сенджу повернулась и быстрым шагом направилась к выходу с крыши. Место, в которое она стремилась, находилось в подвальном этаже здании. Это место предоставила людям Конохи, Суна, как лазарет. Именно там под строгим наблюдением лечились шиноби Скрытого Листа. Было ясно: что нельзя позволить медикам Суны заполучить хотя бы каплю их крови или частичку чакры. Ведь тела ниндзя хранили в себе немало секретов своей деревни. Цунаде направилась к палате, находившейся в конце коридора. Ее охраняли в два раза строже, чем все остальные. Здесь находился один из последних представителей своего клана с очень ценным, улучшенным геномом — шаринганом. Войдя палату Цунаде вновь увидела спящего Саске Учиху. Его глаза, грудная клетка и обе руки включая плечи, были забинтованы. Учиха пережил множество операции, для поднятия своего боевого потенциала. Первая операция состоялось спустя сутки после битвы над Суной и сегодня исполнился ровно месяц с того события. Цунаде смотрела на Саске, самого важного элемента своего проекта...

Флэшбек

Оказав первую помощь Темари, я помчалась на поле боя, где Узумаки столкнулся с объединенными силами Песка и Листа. Прибыв туда, я увидела усеянные на поле брани множество тел. Бойня — этим словом можно охарактеризовать творящейся здесь ужас. Обнуление — способность Наруто, которой он мог решить противника возможности использовать чакру, тем самым превратив любого могущественного ниндзя в обычного человека. Несколько десятков шиноби были прирезаны как скот, неспособные защитить себя. Но среди них были и выжившие. Те, кому удалось продержаться до прибытия отряда Йомея — Девяти Копии. Отряд, состоящий из девяти членов АНБУ, и каждый из них обладал поистине невероятной силой. Им удалось остановить наступление Наруто и Рок Ли. Я прикусила нижнюю губу до крови. Мне уже ясно, что отряд Йомея захватил восьмерых Биджу и остался лишь Девятихвостый внутри Узумаки. Нужно спешить, и осуществить план пока не стало слишком поздно. Сейчас самое главное найти нужного мне человека. Оставалось молиться богам, что тот, был еще жив. Я начала поиски и не стала тратить время на лечение раненых. На душе скребли кошки: тяжело игнорировать людей, которых я поклялась защищать, как ниндзя, как медик, но поступить по-другому я не могла. Долго искать мне не пришлось. Искомый мною объект находился не далеко. Вблизи можно было заметить знак красно-белого веера на его спине. Я подошла ближе и заметила, что Саске Учиха стоит на коленях перед телом неизвестного шиноби. Многочисленные ожоги, покрывающие труп, не помешали мне разглядеть его лицо — Учиха Итачи. Я выругалась: ведь давно знала, почему тот вырезал вес свой клан и стал нукенином. Вот только Учиха вряд ли догадывался о реальной причине, из-за которой погиб весь его клан, а она такая же, как и моя при гибели клана Сенджу. Еще ребенком я стала свидетельницей уничтожение моего клана, но в отличие от Саске, знала правду, вот почему от меня хотели избавиться. Но Хирузен — сенсей спас меня, взяв под свою опеку. Лишь благодаря стечению обстоятельств мне удалось полностью раскрыть суть плана "Истребления" и долгие годы спустя я разработала способ, как его остановить. Нужные материалы удалось достать три года тому назад. Для моих планов был жизненно необходим обладатель крови клана Учиха. Я изначально надеялась договориться с Итачи, но сейчас от него мало проку и остался лишь его младший брат. Я мягко коснулась плеча Саске, но как я и ожидала, Учиха совсем не реагировал на мое прикосновение. Он неотрывно смотрел на одну точку мертвым взглядом. Только сейчас я заметила, что руки Саске тоже были сильно сожжены. Рядом с ним в нескольких метрах лежал его жилет джонина. Он потушил пламя на теле брата голыми руками? Техника стихии огня причинила такой урон? Научно доказано, что шиноби обладают некоторой степенью защиты от атак, связанных с их родной стихией. Возможно, обнуление Наруто нейтрализует даже такую защиту. Сильное потрясение вследствие кончины брата, отключило у Саске даже рецепторы боли. Тот ничего не чувствовал. Как будто тело ради защиты своего носителя, полностью приостановило функции мозга.

— Саске — тихо позвала я его, но как и ожидалось— никакого результата. Чтобы привести его в чувства, мне придется применить одну из своих медицинских техник. Я пальцем коснулась особой точки на лбу и пустила немного мед — чакры. Учиха вздрогнул, как будто проснулся от сна и начал оглядываться по сторонам.

— Цунаде... сан? — его взгляд сфокусировался на моем лице, — Как вы? Где это я? Агх...— прошипел Саске, посмотрев на источник боли. Увидев ожоги на руках, он медленно начал вспоминать недавние события, затем его взгляд наткнулся на труп перед ним. Некоторое время он снова замер и когда я снова хотела, применить свою технику, чтобы опять привести его в чувства, произошло нечто занимательное. В глазах Учихи зажегся Шаринган, сначала с тремя томоэ, затем они слились в один рисунок. Шестиконечная красная звезда — Мангекё Шаринган... Я стал свидетельницей пробуждение этих легендарных глаз. Меня заколдовала их мощь. Претерпела изменение и чакра Саске — она стала еще более горькой на вкус и сейчас от нее веяла холодом. Я кожей ощущала его. Несколько секунду спустя Саске завалился набок, потеряв сознание. Я быстро оказала Учиха медицинскую помощь, затем отправилась помогать остальным выжавшим. Главное Учиха быль жив, а теперь осталось самое геморройное — договориться с ним.

Я смотрела на пейзаж, за окном палаты, изредка бросая взгляды на Учиху. Тот очнулся, полчаса назад и сейчас сидел в шоковом состоянии. Сразу после пробуждения я рассказала ему часть правды о Конохе, немного о плане "Истребления" и о настоящей причине из-за которой случилось трагедия с его кланом. Конечно, мне было жалко парня — он только и только потерял брата, которого вновь обрел, а я загружаю его этим, но у меня мало времени. Саске закрыл глаза, затем отрыл их и внимательно смотрел на меня новоприобретенным Мангекё.

— Цунаде — сан, вы не возражайте, если я посмотрю ваши воспоминания, — спросил он спокойным голосом. Недоверие вполне ожидаемая реакция. Вед он быль полностью уверен моей верности скрытому Листу, а сейчас я предлагала ему присоединиться к очень сомнительному мероприятию.

— Хорошо, — я сняла ментальную защиту. Саске активировал свою технику.

Я маленькая в объятиях дедушки и держу в руках подаренным им кулон...

Кладбище, идет дождь, тело Первого Хокаге предают к земле...

Без стука врываюсь в кабинет Хокаге, с младшим братом на руках. Дедушка Тобирама отчитывает меня, но на его губах едва заметно улыбка...

Снова кладбище, рядом с Первым Хокаге хоронят Второго...

Меня и Наваки на руках несут представители клана Сарутоби. Младший брат плачет, а я кусаюсь, бью кулачками, молью чтобы отпустили, чтобы я смогла помочь семье. За спиной поднимается дым: поместье моего клана горит. Я знаю, что пожар не был случайностью...

Сарутоби — сенсей представил меня сокомандникам...

Копаюсь в библиотеке, пытаюсь найти что-нибудь о плане "Истребления", о котором я слышал во время спора моего отца, с человеком которого он назвал Данзо...

Началось Вторая Мировая Война...

Я в морге, держу в руках окровавленное ожерелье Первого Хокаге. Передо мной на столе лежит труб моего младшего брата...

Я, Орочимару и Джирая покидаем деревню...

Сражение с Хандзо. Мы получили титул Саннинов...

Джирая встречает трех сирот и решил их воспитать...

Война закончилась, мы вернулись в Лист и стали героями...

Прошли десять лет мира. Пришло послание из деревни Водоворота, на них напали. Коноха отправила им подкрепление.

Прибыв на место, мы нашли лишь развалины и трупы. Деревня Водоворота была полностью уничтожена. В развалинах резиденции Ушикаге мы обнаружили отряд врагов. Перебив всех, спасли заложницу. Ее сначала пытали, затем, когда не смогли ничего разузнать, нанесли смертельное ранение. Я не смогла ей помочь. Она попросила меня отнести ее в особое место. Отодвинув обломки здания, мы нашли хорошо спрятанное убежище. Заложница перед смертью сняла защитную печать. Внутри мы нашли маленькую девочку. Она обняла тело мертвой женщины, как оказалось ее матеры. Девчонку звали Кушина Узумаки и она джичурики Кьюби. Приказ сверху — мы дожни уничтожить все найденные свитки в убежище. Среди свитков я нашла письмо, которое меня шокировало. Глава деревни Водоворота подробно изложил суть плана "Истребления". Он хотел, отправить его главе деревни Скрытого Песка, но не успел. Я тайно скопировала содержание свитка, а оригинал уничтожила...

Уничтожение Водоворота вызвало волнение по всему миру Шиноби. Это предзнаменование к новой войне...

Джирая представил своего нового ученика — Минато Намикадзе...

Началась Третья Мировая Война Шиноби...

Война закончилась. Минато Намикадзе стал Хокаге...

Орочимару бросил Коноху и сбежал. Джирая ушел, чтобы проследить за ним...

Два года спустя я тоже покинула Лист и отправилась путешествовать...

Год спустя получила послание от информатора. Демон Лис напал на Коноху, но это не повлияет на начала плана "Истребление"...

Пять лет поисков не дали никаких результатов. Чтобы заглушить неудачи начала пить...

Меня преследовала девчонка, ее звали Шизуне. Она родственница моего бывшего ухажера — Дана. Согласилась стать ее наставницей...

Через три года из деревни пришло сообщение — клан Учиха уничтожен. В сообщении говорилась о причине, из-за которой это случилось...

Саске прервал технику, и наплыв воспоминаний прекратился. Некоторое время я приводила свои чувства в порядок. Затем внимательно посмотрела на Учиху. Тот отключил Шаринган, но продолжал изучать меня взглядом, затем тяжело вздохнув, произнёс;

— Хорошо, я поверю вам, если расскажите мне, в чем состоит суть плана "Истребления"?

Я ничего не ответила. Сложила несколько печатей, сделала призыв. В моих руках появился свиток, и я протянула его Саске. Тот неуверенно взял его, раскрыл и начал внимательно читать. Чем больше он вникал в суть написанного, тем шокированным становилось выражение его лица. От волнения в его глазах снова зажегся додзюцу. Когда он закончил читать, я забрала свиток и снова оправила его в самое безопасное место, которое мне известно — Лес Влажных Костей.

Только потом я заметила, что Саске отпустил голов вниз. Он начал хихикать.

— Хихихи... Это шутка... хихи... совсем... хихихи... не смешная! хихихи... Как вообще возможно остановить такое? Буд Итачи жив, он смог бы найти выход из этой ситуации — Последние предложение было произнесено очень тихо... и тут Учиху прорвало, — Глупый старший братец... после того как я потушил пламя, Итачи заставил меня вдоль и поперек посмотреть бой между Йомеем и Наруто...

Он взялся описывать вес этот бой, при этом постоянно меняя выражения лица. Никогда раньше я не видел отображение такого количество чувств на лице человека, и я едва удерживала вырывающейся наружу смех.

— Йомей победил Наруто, затем тот заполучил всю силу Кьюби. Шаринганом я видел бой в его подсознании. Он чуть не убил Йомея, который в несколько раз сильнее меня и моего брата. Теперь Узумаки обладает огромной силой, и даже если пересадить мне глаза Итачи, и я заполучу Вечный Мангекё Шаринган, этому выродку хватит лишь одной доли секунды обнулить мою чакру и я стану не сильнее обычного человека,— закончил свою речь Саске с серьезной миной на лице.

— Все Учиха... такие истерички? — спросила я, едва удерживая вырывающийся наружу смех. Меня просто поражало поведение Саске. Холодный, расчетливый джонин превратился в одну из тех баб, которых я находила в постели Джирайи. Те вели себя так же, но я сразу выбивала из них дурь, разбивая их головами ближайшую стену.

— Не все... только те, кто пробудил Мангекё, — ответил Саске, сострив смешную мордашку. Я не удержалась и расхохоталась. Саске тоже присоединился ко мне. Ниндзя Листа сновали, туда-сюда бросая на нас изумление взгляды. Когда мы прекратили смеяться, Саске спокойным голосом произнёс:

— Видимо, события последних дней сильно сказались на моей психике....

-Теперь я понимаю, почему мой дед Тобирама, так недолюбливал Учих, но знаешь если бы не его политика, то клан Сенджу сейчас возможно был бы жив, — сказала я.

— С чего вы это взяли? — спросил Учиха.

— Думаю, если бы клан Сенджу имел близкие отношения с Учиха, то Данзо не удалось бы расправиться с ним...

— Я сомневаюсь в этом, или мне припомнить вам нашу первую встречу? — спросил Саске, улыбнувшись. На его шее блеснул кулон Первого Хокаге. Я прекрасно помнила мою первую встречу с Саске, не смотря на то, что в тот день напилась в хлам. Празднуя возвращение в Коноху, я пьяная гуляла по деревне. Мне удалось избавиться от Шизуне, и удариться во все тяжкие. Я не заметила, как столкнулась с кем-то и упала на него, придавив всем своим телом. Мои буфера давили его лицо, не давая ему дышать. Когда я наконец-то встала на ноги то поняла что столкнулась с каким-то черноволосым мальчиком. Мне сразу не понравился этот молокосос, и как я поняла я ему тоже не приглянулась. Он смерил меня высокомерным взглядом, затем сказал что-то вроде пьяной коровы. А я ответила, чтобы тот шел домой попить материнского молочка и ложился спать, ведь детям вроде него нельзя гулять поздно ночью. Подросток вышел из себя и его глаза изменились, и я поняла, что этот пацан последний выжавший из клана Учиха. Две томоэ не торт конечно, но для его возраста вполне неплохо. В свете фонарей на его лбу блеснул протектор. Я сразу поняла, что перед о мной стоит генин и для развлечения предложила ему пари. Если он сможет, хотя бы поцарапать меня, я отдам ему мое ожерелье. Он хотел отказаться, но когда узнал, кто я передумал. Как я поняла, ему было по боку ожерелье первого. Узнав что я один из легендарных саннинов он хотел проверить свои силы. Мы нашли место, чтобы устроить спарринг. Генин атаковал меня, но я играючи увернулась от его ударов. Когда он убедился что перед ним стоит не обычный человек, сразу перешел к серьёзным техникам. Я была удивлена когда увидела Чидори — технику Хатаке Какаши. Держа сгусток молнии в руке, тот кинулся на меня. Я увернулась от нее и щелбаном в лоб отправила Учиху в полет, но тот прямо перед падением кинул в меня кунай. Я хотела перехватить его, но слишком поздно поняла, что холодное оружие пропитано чакрой молнии. Боль от пареза сразу отрезвила меня. Учиха встал и с превосходством смотрел в мою сторону. Мой щелбан снес его повязку, оставив на лбу кровоточащую царапину. Я демонстративно показал ему раненую руку и перед его удивлёнными глазами рана молниеносно зажила, а через мгновенье подошла к нему и, коснувшись его лба, залечила его рану. Генин вздрогнул от неожиданности, отскочил назад и начал смотреть на меня выпученными глазами. Мне было не понятно, почему он, так среагировал на мое прикосновение, но думать совсем не хотелось, поэтому я переместилась к нему и положила в руку ожерелье дедушки и продолжила свой путь. А Саске, именно так звали этого парня, смотрел мне в след. С того дня каждый раз при встрече, он вел себя максимально уважительно, но в душе мы всегда недолюбливали друг друга. Кровь Сенджу и Учиха кипела в нас, желая дать выход взаимной ненависти, которая возникла еще до нашего рождения.

-Да... веселые были времена, — с толикой грусти в голосе произнесла я. Саске лишь кивнул, затем спросил своим обычным холодным тоном:

— И как же вы собираетесь остановить так называемого Эн — сана за такой короткий срок? — Саске сверлил меня взглядом. Он ждал ответов.

— Первым делом нужно сделать из тебя Хокаге, — Саске недоверчиво уставился на меня, — А для этого тебе нужно стать настолько сильнее, чтобы драться на равных с такими монстрами, как Рок Ли и Узумаки Наруто...

— Неужели вы нашли потерянную палочку крестной феи? Потому что лишь чудо за такой короткий срок превратить меня в ниндзя такого уровня.

— Никакое чудо не нужно. Все очень просто... модифицирую твое тело, — мой ответ совсем не удивил Учиху.

— И чьи же клетки вы собирайтесь мне пересадить? Неужели Первого Хокаге?

— Совсем нет. После моей модификации, ты станешь достаточно сильным, чтобы в одиночку победить моего деда и Учиху Мадару в придачу, но есть одна проблема, — я указала на руки Учихи, — их залечили, но из-за ожогов, каналы чакры на пальцах сильно повредились, и восстановить их невозможно. Ими ты не сможешь складывать печати и использовать ниндзюцу, поэтому я прооперирую и твои руки.

— Как скажите Цунаде — сан, — обреченным тоном, сказал Саске, как будто отдавая себя на растерзание зверям, но едва заметная улыбка на губах указывала, что все это всего лишь игра. Затем Саске прошипел, — если, понадобиться пересадить мне новое сердце... забрать мои глаза... валяйте, я на все готов для того, чтобы защитить Коноху.

Несмотря на низкий тембр, я вполне ощутила всю готовность Учихи идти до конца и улыбнулась. Саске, если бы ты только знал, насколько близки твои предположения.

— Тогда я подготовлю все к операции.

— Хорошо, — ответил Учиха и... искренно улыбнулся. Я первый раз увидела у Саске такую улыбку и пораженная до глубины души покинула палату.

Когда я вечером пришла забрать Саске, тот уже оделся и ждал меня. Жестом руки я приказал ему следовать за мной. Он кивнул и без каких либо вопросов последовал за мной. По дороге Саске свистел у себя под носом какую-то знакомую ему одному мелодию. К моему удивлению мелодия была приятной.

— А из тебя вышел хороший музыкант, — решила подшутить я, когда мелодия закончилась.

— А что.... В детстве я мечтал стать музыкантом, — ответила Учиха, осматриваясь по сторонам. На мой удивленный взгляд он пояснил, — моя мать хотела, чтобы я играл на музыкальном инструменте. Мне тоже это нравилась, но мой отец быль против этого. "Не идет представителю легендарного клана заниматься чем-то подобным" говорил он и я отказался от мечты, посветив себя искусству ниндзя.

— Понятно, — я покачал головой. Эти изменения в характере Учихи, поражали все больше и больше.

— А что случилось с Какаши сенсеем, — как не в чем небывало, — спросил он.

— Он погиб во время сражения. Я в этом уверенна, однако тело так и не было найдено.

— Ясно, — Саске печально улыбнулся. Мы, молча, продолжали путь, выйдя из зала, в котором находилась временная база Конохи, потом пошли по коридору.

— Цунаде — сан, — позвал меня Саске, — Знаете, я и раньше догадывался, что живу в мире иллюзии. Сначала меня обманывал весь мой клан, скрывая от меня правду. Затем долгие годы тонул во лжи родного брата и верхушки Листа. Причина этой лжи сохранность моей жизни, и я заставил себя смириться, — Я не стала задумываться, с чего вдруг Учиха решил пооткровенничать со мной, но не стала озвучивать мысли вслух. А Саске продолжал говорить:

...но узнав от вас, что вся история о возникновении скрытых деревень и воля огня, в которую я верил вранье, у меня возникло желание развеять эту столетнюю "иллюзию". Но чтобы изменить мир сначала придется стать сильнее. После вашего ухода я много думал и пришел лишь одному логичному выводу...

— И какому же?

— Самому простому... У меня нет другого выбора как довериться вам...

Я лишь кивнула.

— Саске... Меня всегда раздражали все эти бредни про сдерживание эмоции, и рада, что ты перестал их сдерживать. Если человека решить чувств, то он станет бездушной марионеткой. Я как врач всегда противостояла этому. Без мотивации и желания человек не может на все сто процентов отдаваться своему долгу. Но мне интересно, почему ты ведешь себя таким образом? — не удержалась я.

— И как же я себя веду?— Саске вопросительно выгнул бровь.

— Ну, если откровенно, то раньше казалось, что фундаментом всех твоих эмоции была ненависть, но то как ты себя ведешь сейчас, совсем не смахивает на прежнего тебя, — мы повернули за угол и перед нами открылся лестничный проход уходящий вниз.

— А это... — Саске замер на четвертой ступени, — просто, когда мы Учиха отдаемся чувствам, особенно отрицательным, тогда наш мозг вырабатывает особую чакру. Ее количество напрямую влияет на нашу силу, — Саске внимательно посмотрел на меня шаринганом, сверху вниз, — думаю как внучка Тобирамы, вы в курсе этой нашей особенности?

— Да мне удалось посмотреть все записи деда, в которых описывался весь процесс пробуждение шарингана, — невозмутимым тоном ответила я, — но именно это особенность станет ключом к победе над так называемым Эном.

— Ясно, — ответил Саске, и мы продолжили путь.

Я открыла дверь. Место, в которое мы спустились, находилось под подвалом и служило бункером. Мне с трудом удалось выпросить у этой старой карги Чие разрешение занять его. Нас окружала полнейшая темнота и тишина.

— Цунаде — сан, — голос Учихи разрезал темноту как нож. — Раньше я думал, что если отдамся, ненависти то стану сильнее. Так и случилось, но я когда достиг предела моих возможностей, понял, что уже на грани того, чтобы возненавидеть всех и вся. Это стало толчком к началу изменений. Я начал в свободное время заниматься музыкой. Сочинял мелодий. Об этом никто не знает, но время от времени я покидал Коноху и путешествовал под видом бродячего музыканта. Когда вернемся в деревню, напомните мне, и я вам продемонстрирую мои способности, — Саске прервался. Некоторое время он не затих, затем, как будто собравшись с мыслями, продолжил, — но после смерти брата, когда началось пробуждение Мангекё, моя психика пошла к черту. Я мог или головой бросится в пучину ненависти и тогда я стану таким же как Наруто с Рок Ли или отказаться от этой силы и потерять Шаринган...

— Но вед ты пробудил Мангекё...

— Я схитрит. Мне огромными усилиями воли удалось сдержать пробуждение Мангекё, и я смог раздвоить мою личность. Я создал новую личность обладающими хорошими качествами. Создать его оказалось поразительно легко. Для равновесия, вторая личность добрый человек, который помогает окружающим...

— Постой-ка, ты утверждаешь, что спровоцировал коллапс своей личности?

— Ага, но я могу любой момент измениться и стать совсем другим... если в двух словах, то для этого достаточно активировать Мангекё, — Саске затих. Я попыталась найти его в темноте и увидела две красных огонька горящие во мраке, которые были направлении на меня. Я еще раз ощутила эту омерзительно горькую и холодную чакру, которая появилась после пробуждения Мангекё, и только сейчас поняла, что все это время рядом с Саске я не чувствовала ее. Теперь Она давила своей чернотой и тьмой. Шаринган погас и давление чакры пропало вместе с ним.

Факелы загорелись, осветив помещение, в котором мы находились. Это оказалась небольшая комната и на первый взгляд ничем не выделялась, но ее полная изоляция позволяла скрыться не только от глаз шиноби Суны, но и для всевидящего ока Эна.

— Для чего мы пришли сюда? — спросил Саске, посмотрев на меня.

— Это место не конечная цель, — надкусив большой палец до крови, я сделала призыв. Саске присвистнул при виде призывного животного. Из облака дыма перед нами появился слизень.

— Кацуя, вернись назад в Лес Влажных Костей и сделай обратный призыв, — приказала я слизню.

— Хорошо Цунаде — сама, — ответила слизень, и исчезла в облаке дыма.

— А теперь, — я обратилась к Учихе, — Саске я собираюсь поставить на тебе особую печать, и с помощью нее заберу тебя вместе со мной в Лесь Влажных Костей. Там и будет проходить операция. Вопросы есть?

— Никаких...

— Хорошо, тогда подготовься...

Мы с Учихой отправились в Шиккотсурин, там состоялась операция, после которой он на неделю остался в Лесу Влажных Костей. Я навещала его для осмотра, и когда его состояние нормализовалась, мы вернулись.

Конец Флэшбека

Сенджу продолжала вспоминать недавние события, и тут ее отвлек звук похожий на щелчки. Его источником оказался Саске, который уже проснулся и принял сидячее положение.

— Цунаде — сан?

* * *

Кабуто отмывал руки, после тяжкой операции. Операция по пересадке ядовитых желез в тело Рок Ли длилась шесть часов и прошла успешно. Изначально Якуши думал, что ядовитые железы будут пересажаны в внутрь тела Рока, в место обитания червей, но тот предложил пересадить их в рваную рану на плече, которая осталась после потери руки. В правое плечо Ли вживили семь ядовитых железы, трое из которых принадлежали змеям, двое насекомым, одно рыбе и последняя млекопитающему. Выбор Рока пал на самых ядовитых тварей, обитающих на континенте. Поражало и время за которое его организм приспосабливался к ним. Будь это железы змей, насекомых или млекопитающего. За несколько часов они подвергались метаморфозам и становились частью организма, словно Ли родился с ними. Он налету научился их использовать. Даже придумал систему циркуляции яда в своем теле. Ряд искусственно созданных сосудов, вживленных в тело с помощью мед-дзюцу, через которые яд циркулировал по всему телу, смешиваясь в особых точках. В этих точках объединялись конкретные яды, создавая еще более смертоносные комбинации и все сосуды, завершались в одной точке, в месте обитания червей. После операции ошарашенный Кабуто так и не сказав ни слова, вышел из комнаты.

— Успокойся, — произнес он, — я видел вещи и поужасней этого — убеждал он себя, но без толку. Как бы сильно он не старался, не смог объяснить изменение тела Ли с помощью научных теории.

— Рок Ли... Что же с тобой произошло?— спрашивал он свое отражение в зеркале уже который раз.

— Кабуто!

Его позвали. Нужно приступить ко второй операции. Он вышел из уборной и зашагал по коридору. Операционная находилась в конце коридора. Это огромный зал, который одновременно служил музеем, где Орочимару хранил свою коллекцию редких вещей и операционной. Электролампы в коридоре снова замигали. Кабуто не покидало чувство, что это игра со светом, связанна с Ли, и когда свет окончательно угаснет, то его ждало нечто очень плохое. Он ускорился. Добравшись до места, замер, когда двери открылись изнутри, и он увидел стоящего у порога человека. Тот был одет в черный балахон, накинутый на голову с капюшоном. По телосложению он определил, что это женщина. Незнакомка была примерно его роста, но сказать что-то конкретное было сложно.

— Кто ты? — задал он вопрос, казалось спокойным голосом, но все его тело напряглось. Он был готов атаковать в любую секунду.

-Успокойся Кабуто, — голос Ли донёсся из операционной, затем он встал рядом с незнакомой девушкой, и посмотрел на гостью снизу вверх, — я приказал ей ждать меня снаружи, но что-то произошло.

Та сразу не ответила, а лишь повернула голову в сторону Рока и некоторое время смотрела в его глаза, затем заговорила.

— У нас незваные гости.

Кабуто почувствовал, как невидимая рябь прошлась по всему его телу, пронзив каждую клетку. Чакра до этого спокойно текущая в его теле просто взбесилась. Как река, вышедшая из своих берегов. Это явление причинило ему непонятное ощущение. Он получал удовольствие, которое оборачивалось болью.

— И кто же к нам пожаловал? -спросил Ли. Если даже Рок ощутил это явление, то не обращал на него никакого внимания.

— АНБУ Скрытого Облака. Их больше десяти. Движутся с севера, — ответила та. И снова на медика обрушалась странная волна. Кабуто догадался, что источникам этой волны является голос этой женщины.

— Эй... Четырехглазая шлюха Орочимару... Ты знаешь, что же этой кучке обогревших обезьян нужно? — прошипел Ли, посмотрев на Кабуто. И вот он снова начал злиться.

— Возможно, они пришли за мной, — произнес тот спокойным голосом. Только богам известно, сколько усилий приложил медик, чтобы его голос не дрогнул. Ему не хотелось злить Ли. Рок был похож на нитроглицерин, одного маленького толчка достаточно чтобы он взорвался. Незнакомка, которая все время наблюдала за Ли, потянула руку и коснулась его. Тот посмотрел на нее. Кабуто подготовился увидеть, как девушку разорвут в клочья, но тут произошло нечто невероятное. Рок, тяжело вздохнув, успокоился. Кабуто опешил. Такое удавалось лишь Наруто и только с помощью силы. Как так? Как ей это удалось?

— Уничтожь их всех, — процедил сквозь зубы Рок. Нечего, не ответив, незнакомка сорвалась с места. Когда она пронеслась рядом с Кабуто, на секунду замедлилась, затем промчалась по коридору на огромной скорости. В эту секунду капюшон откинулся немного назад, и у Кабуто появилась возможность разглядеть часть ее лица. Красные алые губи растянутые в улыбку, от которой кровь стынет в жилах. Это улыбка хищника, который отправляется на охоту.

— А кто она? — отважился спросить Кабуто, когда гостья скрылась из виду.

— Она? Та еще Штучка, — Лии хихикнул, — Ради того чтобы удержать ее взаперти был основан Скрытый Лист и вся система скрытых деревень.

Странно, но Кабуто сразу поверил Року. Чутье ему подсказывало, что лишь благодаря ее присутствию, он все еще жив. Оставалось еще большей загадкой, как этой женщине удалось приручить Рок Ли — самого ужасного среди всех чудовищ, которых Кабуто не мало повстречал в своей жизни. Но чутьё ниндзя подсказывало, что это незнакомка опасна, может даже опаснее Ли.

— И где вы с ней встретились? — едва слышно прошептал он, но Ли прекрасно все слышал.

— Тебе этого лучше не знать. Ей не нравиться когда копаются в ее прошлом. Мне и так с трудом удалось убедить ее не трогать тебя...

Рок Ли краем глаза наблюдал как бледнеет Якуши и его это позабавило. Сказанное им не было ложью. Людей Кабуто охранявших убежище он не трогал. Их всех прикончила она, но этого не достаточно, чтобы утолить ее голод. Ли никогда раньше не встречал похожих женщин. Такая красивая, сильная и жестокая.

Флешбек

Первое, что я помню после пробуждения это боль, от которой страдала каждая клетка моего тела, но я стерпел ее, и осмотрелся Я лежал на операционном столе и на меня со всех сторон были направлены лучи света. Блядь... Кто-то аккуратно снял кожу с тела. Вспороли живот и вытащили всех червей. Все взрослые особи сдохли в битве с Ичибой и остался лишь молодняк, которому нужно время, чтобы подрасти. Еще они выкачали из моего тела большую часть ядов и наркотиков. Недурно... Они так трясутся от страха из моей силы? Или из-за силы червей?

-Рок Ли...

Мое имя произнесли с очень яркой неприязнью. В свете лучей появилась человеческая фигура, и я сразу узнал, кому она принадлежит. Это Данзо Шимура — глава Корня собственной персоной. И что такой шишке от меня нужно?

— Твоя выносливость поражает меня, — произнес он, — и ты смог приручить силу Червей. Кто бы мог подумать, что результат проекта по созданию суперсолдат проявить себя лишь девятнадцать лет спустя.

— О чем ты говнюк сейчас пиздишь? — прошипел я. И какие еще сюрпризы кроме предательства моей матери меня ожидают?

— Какой грубый словарный запас молодой человек, — поучительно произнес Данзо, затем равнодушным голосом начал рассказ:

— Двадцать два года тому назад в руки Корню, наконец-то попали клетки очень ценного генома, которые мы пытались добыть многие годы, после их изучения, было принято решенные основать проект, с названием "Уроборос". Главной целью проекта было с помощью этих клеток создать суперсолдата. Мы начали создание искусственных людей, обладающих этим геномом, но все пошло не по плану... ничего не выходило, когда казалось, надежды нет, один из ученых предложил другой метод. Он предложил вместо создания уже взрослого человеческой особы, создать его с нуля. Так из оставшихся клеток удалось получить десятки яйцеклеток, затем их искусственно оплодотворили, но выжил лишь один. Сначала мы связывали с ним большие надежды, но потом выяснилось: один из ученых взял яйцеклетку, оплодотворил используя свою же сперму и пересадил женщине. Все это, чтобы создать себе ребенка— суперсолдата. И выжил именно этот эмбрион. Угадай кто? — до этого спокойный голос Данзо дрогнул. Он терял контроль над собой. Он показал на меня рукой, — Да именно ты... выродок. Родился такое недоразумение как ты. Ребенок, без какого либо задатка чакры... Тебя сразу после рождения хотели убить, но твой отец сбежал, прихватив с собой и тебя заодно. Он нашёл безопасное место и отдал тебя на попечение какой-то проститутке. Год за годом присылал ей деньги, чтобы она хорошо заботилась о тебе. Но мы его выследили и убили, затем нашли тебя, уничтожили деревню, вырезали всех жителей, но главное, мы так и не сделали. Ты выжил и столько лет прожил в деревне только из-за мягкосердечности Джирайи и Хирузена, — Данзо переводил дух. Я наблюдал за главой корня и матерился про себя. Я думал, что этот старый пень образец холодного рассудка, а он... видимо мой так называемый отец свое время жестоко трахнул нервы Шимуре, да так что тот, ведет себя, таким образом, при его упоминании...

— Ну... и для чего все это было нужно одноглазый пидарас, — спросил я, как ни в чем не бывало.

— Для того чтобы дать тебе выбор, — ответил тот со спокойствием удава, — первое... терять такого бойца глупо поэтому ты станешь моим песиком и будешь выполнять все приказы, даже лизать мои ноги если понадобиться или второй вариант: станешь подопытным кроликом в экспериментах. Ну что выбираешь? Спрошу один раз.

— Второй вариант, — ответил я, — а первый засунь себе в жопу, одноглазый педофил.

Данзо скрипнул зубами и направился к выходу. Затем началась неделя мучений. Они терзали меня, но терпя боль, вместо криков и молитв, я поливал их самым отборным матом. Сперва мучители держались молодцом, но, в конце концов, не выдержали. Чем сильнее они хотели, чтобы я замолчал, чем сильнее меня мучили, тем сильнее я поливал их говном. Затем они перестали приходить ко мне, даже под угрозой смерти. А женщин и девушек я доконал, рассказывая им о своих самых изощренных и извращенных фантазиях, которые представлял вместе с ними. Некоторое время спустя, мне закрыли рот особым приспособлением, чтобы я не издал ни звука, это конечно же не помогло. Во время пыток я сохранял ледяное спокойствие, неважно насколько было больно, я терпел. Моя жизнь хороший учитель, она научила меня быть терпеливым. Ведь терпеть это — моё лучшее умение. До Данзо все-таки дошло что меня, таким образом, не сломать, они сменили стратегию. В мое тело начали вливать сильнодействующие наркотики, разного вида и дозы. Я совсем не был против... наоборот. Только конченый идиот откажется от бесплатного кайфа. В свою очередь, я делал вид беспомощного растения. Ну, якобы попал под воздействие наркоты, а они сделал вид, что якобы клюнули. Началось соревнование в актерском мастерстве. Они поместили меня в "обычную" палату, которую скрытно охраняли десяток АНБУ Корня. Затем приступили к финальной части плана.

Несколько раз в день меня навешала девушка в форме медсестры. Она кокетливо улыбалась и стоя в сексуальной позе, якобы записывала показатели приборов. Особенно неестественно выглядела ее мини юбка, которая не только не скрывала, даже подчеркивало ее аппетитные бедра. После проверки показателей, она, специально маяча передо мной своей грудью, кормила меня отвратительной на вкус кашей, в которое добавляли "лекарство". Этакий рычаг давления на мою психику, ведь знают говнюки, что без тёлак я долго не продержусь. Я сразу въехал, что хочет от меня Данзо. Сосни тунца хитрожопый сукин сын. Он хочешь сыграть? Прекрасно, поиграем, но последнее слово будет за мной.

В очередной день. До прихода моей гости оставались считанные секунды. Услышав стук ее каблуков, я ловко снял с рук кандалы, затем освободил ноги и продолжал лежать. Медсестра вошла внутрь и направилась к моей кровати. Когда она оказалось достаточно близко, я начал действовать. Она слишком поздно заметила, как поменялась со мной местами. Как эти кандалы минуту назад на моих запястьях, оказались на ней, то же самое касалось ее ног. Ошеломлённая, она лежала на животе прикованная к моей кровати. Из произошедшего, следовал вывод, что она не шиноби, возможно гражданское лицо. Я забрал у нее ключи, молниеносно подошел к двери, закрыл ее на замок, и сломал ключ внутри замка, чтобы его не смогли открыть снаружи, затем поволок к двери металлическую тумбочку. Все сделано и теперь у меня мало времени. Я снял кляп со рта и, выпустив достоинство из штанов, направился к привязанной девушке. Меня ждала возможность последний раз насладится женским телом, перед тем как все закончится. Увидев мой уже затвердевший член, девушка сразу поняла, что я хочу с ней сделать, и начала кричать, плакала, просила меня остановиться, извивалась в кровати словно червь, довела запястья, до кровоподтека надеясь, освободить их из кандалов. Без толку. Мои кандалы специально ослабили, а вот ее я связал крепко. Первый раз, когда она увидела мое тело без кожи — упала в обморок, но регулярные посещения, помогли ей привыкнуть к моему внешнему виду, однако сейчас мысль, что ее изнасилуют и это сделает такой как я, оказалось для нее хуже смерти. Да мой внешний вид желал лучшего. Тело без кожи ныло, а каждое резкое движение причиняло страдания и лишь особый покров, из жидкостей вырабатываемый железами на теле, защищал его от бактерии и другой инфекции. Сначала я закрыл ей рот кляпом, которым когда-то закрыли мой. Не люблю истеричек...

— Как же мать вашу приятно снова говорить, — заорал я на всю комнату. Медсестра промычала что-то. Она считала, что мы одни, но я знал, что мы окружены десятью бойцами Корня. Все они прекрасно знали, что сейчас произойдет, но никто без приказа и пальцем не пошевелит, чтобы помочь этой девушке. Когда мои руки коснулись ее одежды, она принялась извиваться ещё интенсивней. Но это не помешало мне разорвать ее кофту, обнажив спину. Я пропустил лифчик и, не желая терять времени сразу приступил к мини-юбке. Хихи... под такой сексуальной юбкой, оказались обычные белые трусики, этакий символ невинности. Я разорвал их и бросил в сторону. Меня ждал сюрприз. По состоянию влагалища я определил, что она не проститутка, не девственница конечно, но и не шлюха. Интересно, она знала, на что шла? Сомневаюсь. Ей видимо платили лишь за работу няньки, а настоящий смысл укрыли. Какая жалость...Я хотел улыбнуться, но не смог. Во время пыток меня лишили губ, ресниц и большой части лицевых мышц, поэтому все мои тридцать два пожелтевших зуба были на виду. Оставили лишь те мышцы, которые влияли на речевую часть. Да жуткое зрелище. Я приступил к трапезе. Намочив указательный палец слюной, я засунул его в заднее отверстие фальшивой медсестры. Он вошел с трудом и не полностью. Хмыкнув, я вытащил палец и засунул туда мой член во весь рост. Волна боли покатилось по телу девушки, та оцепенела и попыталась к ней привыкнуть, но я не собирался ждать и начал двигаться быстро да жестко, плюнув на страдания моей партнерши. Та уже свыклась и тихо рыдала. Пусть потерпит ей все равно недолго осталось. Кончив, я привел свое дыхание в порядок, затем вытащил мой половой орган и засунул в другое отверстие. Вначале матка отторгала его, но затем вобрала в себя полностью. Когда-то благодаря воздействию червей, моё тело становилось больше и член в том числе, поэтому моим прежним партнершам заниматься со мной сексом было, мягко говоря, очень неудобно и причина не только размере полового органа. Я возобновил движение, с каждым толчком наращивая темп и достигнув, пика удовольствия, вынул член и снова запихнул в дырку на заднице. Так раз за разом. Долго подержать такой темп мне не удалось и вот я должен был кончить в последний раз и тут... началась облава.

Дверь взрывом отбросило, и несколько бойцов ворвались внутрь. Двое накинулись на меня и прижали к полу, а один из них видимо медик кинулся проверять состояние фальшивой медсестры. За бойцами в комнату вошел Данзо. Тот даже не посмотрел в мою сторону. Он впился глазами в ниндзя медика, но тот покачал головой. Данзо стиснул зубы. Он слишком поздно понял, что девушка мертва, и последние десять секунд я трахал уже ее окоченевшее тело.

-Ахахах... Вот и птица обломинго навестила нас обоих,— мой голос звучал хрипуче, — ты обломал мне последние секунды кайфа, а я тебе планы. Вполне равноценный обмен. Хочешь, расскажу, как мне удалось это провернуть? — и не дождавшись ответа я поведал ему все

— Причина, по которой ты провернул всю эту аферу, тебе нужен мой генетический код. Из-за моих экспериментов над телом, было невозможно заполучить генетический материал. Вся кровь, волосы и другие части тела, содержавшие его, портились, когда их отлучали от моего тела. Эти касалось и моей спермы. Ты нашел вполне логичный способ. Зная, неэффективность наркотиков, вместе с ними ты подмешивал специальные стимуляторы в еду, которые возбуждали меня. Нашел подходящую бабу полностью здоровую и готовую к зачатию ребенка, послал ее ко мне, чтобы после полового акта со мной она забеременела. Когда ребенок созреет этак месяцем к пяти, ты заберешь ребенка, а его мать, или убьешь или отошлешь в какую-ту глушь. Твой метод стар как этот мир. Им пользовались почти все известные кланы: Сенджу, Учиха, Хьюга и так далее. Инцест в таких кланах был большой редкостью, просто этим прикрывали свою грязь, — Данзо сделал движение руки и меня подняли, следом поставив перед ним на колени, — А убил я ее особой атакой тай-дзюцу замедленного действия, ведь я как ни как мастер смешенного стиля. Нанес удар, когда рвал кофту у нее на спине. Это атака полезна лишь против гражданских лиц, у которых низкий уровень чакры...

— Если ты все знал, тогда для удовлетворения своих потребностей мог применить, лишь анальный секс? Зачем было убивать ее? — спросил ниндзя медик. Голос звучит холодно и искажен техникой, но одежда АНБУ не смогла полностью скрыть от моих глаз ее женские прелести.

— Почему? Да просто, потому что мне захотелось милочка, — та даже потеряла дар речи, — А что нельзя? Сделав я все, по-твоему, то ее все равно ждала смерть. Теперь аплодисменты...

— Заткни свой поганый рот генетический мусор!!! — зарычал Данзо, прервав мою речь, — Думаешь ты здесь самый умный?! Я заставлю тебя подчиниться и прямо сейчас, — произнес Шимура, снимая бинты с правого глаза, — не хотелось применять силу этого глаза, ведь на перезарядку уйдет уйма времени, но другого выбора нет.

Бинты упали на пол. Данзо закрыл левый глаз и открыл правый. На меня уставилось проклятое додзюцу клана Учиха и не обычный, а Мангекё Шаринган. Вот скотина...

— Это Мангекё Учихи Шитсуи и у него есть уникальная техника. Когда я закончу, ты станешь моей послушной марионеткой, — Впервые, во время разговора со мной Данзо улыбнулся, — Кото Амацуками.

Моя голова безвольно опустилась а тело охватила мелкая дрожь. АНБУ отпустили меня. Данзо удовлетворений результатом опустился на колени, чтобы забрать бинты с пола и тогда наши взгляды встретились. Лицо Шимуры вытянулось от изумления.

— Сюрприз гавнюк, — прошипел я и нанес удар прямо в правый глаз Главы Корня. Передняя фаланга моего указательного пальца, которая некоторое время болталась в заднице той мертвой бабы, вошла в его глаз. Я был близок к его убийству, но мои руки перехватили АНБУ и, заломив их за спину, снова прижали меня к полу. Данзо крикнул, как баба, у которой только что порвали целку и упал на пятую точку.

— Ааа, забыл упомянуть, — прохрипел я. Говорить, когда тебя вот так вдавили в пол, очень неудобно, — Все виды гендзюцу основаны на контроле потока чакры противника, но мое тело с рождения её лишено, поэтому на мне они совершено не действуют. Ну как? Теперь до твоей усохшей башки дошло? Неважно насколько сильную иллюзию ты используешь на мне, это бесполезно.

Некоторое время Данзо неотрывно смотрел на меня, затем встал на ноги.

— Будет очень жалко потерять такого ценного бойца, как ты, — Обмотав бинтами рану, он повернулся ко мне спиной и направился к выходу. Замерев у порога, он бросил через плечо, — Я не убью тебя и добьюсь раскрытия секретов твоего тела....

Процедив эти слова, глава Корня покинул палату. Получив сильный удар по затылку я потерял сознание.

Когда очнулся, то осознал, что Данзо Шимура умеет держать слово. Метод, который он применил, даже хуже чем смерть, но без него я никогда бы не познакомился с ней

Конец Флэшбека

— Все готово...

Рок Ли кивнув, прервал цепь воспоминаний. Он подготовился к операции, когда его взгляд наткнулся на одну очень интересную вещицу в одной из витрин. Судьба и в этот раз была благосклонна к нему. Он улыбнулся....

* * *

Уже в который раз она просыпается посереди ночи... Кошмары которые сняться ей после того дня становились все ужасней и ужасней. Жуткие видения нового жуткого будущего....

Раньше она уверенно могла пересчитать все события, которые должны произойти, но один день изменил все и Шион некогда не забудет тот день...

Флэшбек

С рождения мать меня учила, что судьба это река чьё течение невозможно изменить. Предсказание будущего — было лишь малой долей той силы, которой обладала наша семья, после заключения договора с божеством. После того как божество было запечатано, а наша семья предала его, мы потеряли всю свою прежнею мощь, и осталась лишь возможность заглянуть в будущее.

"Если ты увидишь свою смерть, не стоит сопротивляться ведь это бесполезно" говорила моя мать. Она погибла, следуя своим убеждениям. По наследству я получила от нее колокольчик и каждый раз, когда он звонил, перед моим взором предстояли картины событий, которые должны произойди. Во время каждого сеанса, я ощущала всю боль, которую должна почувствовать в будущем.

Первый раз мне было восемь, когда я увидела те видения, меня охватил страх... страх, перед собственной кончиной. Но когда они повторялось раз за разом, я уже привыкла и смирилась с этим, даже полюбила человека, который станет причиной моей смерти...

Юноша, поначалу внушавший мне страх и омерзение, со временем стал самым дорогим для меня человекам. Он отвергший мир и переполнений к нему ненавистью, сможет полюбить... измениться, стать другим человеком. Главным являлось время, которое мы проведем вместе...

О сколько раз в моих видениях он держал меня за руки, целовал и даже занимался со мной любовью? Слишком много, чтобы посчитать. Этим видениям уже десять лет, и я с нетерпением ждала встречи с ним...

Узумаки Наруто... так его звали....

Однажды, когда я заснула, надеясь во снах снова с ним встретиться, произошло нечто странное. Мне ничего не приснилось. Тогда я очнулась из-за странного голоса, который звал меня и, следуя этому зову, я вышла на балкон.

Сперва увиденное не произвело на меня никакого впечатления. Обычный пейзаж, который я видела каждый день. Моя комната находилась на самом верхнем этаже дворца, и передо мной отрывался прекрасный вид. Подо мной виден двор дворца, где находились казармы, со спящими внутри солдатами. Несколько из них сейчас несут вахту. В некотором расстоянии от дворца видна маленькая деревушка, где моя кухарка делает покупки для ужина. Сейчас уже поздно, поэтому свет отключили и деревня погружена во тьму. За деревней видна река, за рекой лес, а за лесом огромная цеп гор, которые отделяют мою страну от мира шиноби. Тогда я заметила одну странность. Почему сейчас так светло? Ведь сейчас два часа ночи и тогда я, посмотрев на небо, остолбенела от потрясения. Звездное небо, раскинутое над головой, не принадлежало нашему миру. Это чужие звезды были намного больше, и самые маленькие среди них в десятки раз превышали массу солнца. Они имели другой цвет; багровые, фиолетовые, зеленые и так далее. Несмотря на такую близость от них не исходило никакого тепла. Их свет был холоден. На небе не было луны. Отойдя от потрясения, я начала изучать это чуждое нашему миру небо и заметила какое-то движение. Рядом с каждой звездой промелькнул, какой-то неуловимый импульс. Небо казалось живым, так и было. Вспыхнувшая молния, пришедшая из самых глубин чужеродного космоса, прошла сквозь всю эту вселенную, пробудив её и открыв замаскированную правду. Вся космическая чернота внутри, которой были звезды, не являлась таковой... это... живой... организм. С размером в бесконечную вселенную, это существо, пульсировало и дышало. Кожа прозрачная настолько, что можно разглядеть черные вены внутри. У него не было головы, и туловища, а все тело состояло из многочисленных щупалец, как у кальмара. Щупальца покрытие присосками и у некоторых из присосок находились "звезды". При каждом дыхании, одни присоски раскрывались как бутон цветов и поглощали "звезды", а другие присоски раскрывались, чтобы породить новые. Это безумие повторялось раз за разом. При каждом "вздохе" и "выдохе" существо издавало утробные звуки.

Я завороженная этим зрелищем, не могла шевельнуться, и некоторое время не замечала зовущий меня голос. Обратив на него внимание, я определила, что голос принадлежал Море. Самое странное, что прежде переполненный дневным могуществом голос, потерял всю свою бывалую мощь и звучал сейчас как лай побитого щенка — глухо и слабо, переполненный страхом.

— Человек... помоги мне...

Повторял Бог как в бреду.

— Море, — ответила я на его зов, — что случилось? Что происходит?

— Кто-то... из проклятого рода... открыл врата. Он снял печать... которую... мы вместе с демонами... поставили на него... КТО ЭТОТ БЕЗУМЕЦ?!!! — последние три слова он прокричал, да так что я чуть не оглохла.

— О чем это ты говоришь Падший Бог? — спросила его я, — и как это явление угрожает нам?

— ДУРА!!! неужели ты этого не ощущаешь? Этой жажды разрушения...

И только после этих слов я почувствовала на мне взгляды. На каждом щупальце существа появились многочисленные глаза разных форм и цветов. Некоторые из этих глаз уставились на меня, и словно какая-то пелена рассеялась, оставив меня один на один перед необратимым ужасом. Глаза отражали безмерную ненависть. Каждая частица этого чудовища отражала лишь одно отрицательное чувство, но такой концентрации, что то проникало в самую глубь души. Комок встал к горлу, сердце ушло в пятки. Раньше я боялась, но сейчас, мой страх стал просто невообразим. Из глаз пошли слезы. Я опустилась на колени, обхватив себя руками и рыдала.

— Теперь ты поняла... — падший был доволен, — но кроме тебя никто его не увидит. Тонкая граница не позволит людям увидеть его, а ему приникнуть в наш мир. Но кто-то уже начал ритуал ВОЗДАЯНИЯ...

— Что за... ритуал такой... — едва выговорила я через рыдания.

— Очень простой... Жертвоприношение. Целый город населенный людьми приносится жертву. На протяжении семи дней людей ждут лишь страдания, боль и смерть. Отсюда ты сможешь разглядеть этот ритуал...

Я, опираясь на дрожащие руки, встала на ноги, затем схватившись за перила, уставилась за горизонт. Напрягла глаза, я увидела... нет, не место в котором проводился ритуал, а нечто еще ужасней. Где-то там вдалеке щупальца существа, прошли через преграду и проникли в наш мир. Оказавшись в нашем мире его конечности, приняли серо — коричневый цвет похожий на окраску дождевого червя и они как червяки ползали по небу к земле. В точке соприкосновения, когда они дотронулись до земли, все исчезло, небеса стали таким как раньше.

— Все закончилось? — спросила я, оглядываясь по сторонам.

— Для нас да... Оно забрало город с собой в свое измерение и будет веселиться целую неделю, после чего вернет его на место. Не одно здание не будет повреждено, а вот жители...

— И что теперь... это повлияет на мир в будущем? — спросила я Падшего.

— Подумай об этом сама, — ответил Море и замолчал.

После начались эти кошмары.

Глава 4

Факир

Если я взгляну на небо, то та же самая луна проплывает над моей головой, что и в тот раз.

Произнесенные им тогда слова снова и снова звучать в моей голове.

"Этот мир неправилен и то, что его искажает..."

Я думаю, что если этот мир неправилен, тогда его искажает все что существует в нем.

Канеки Кен — Сороконожка.

Главный герой манги Токийский Гуль

Пустота... — вот что я теперь чувствую внутри себя. Раньше, в редкие минуты покоя, когда в мою голову лезли ненужные мысли и сомнения о правильности выбранного мною пути, я чувствовал себя так же. Но такие мгновения длились недолго, их сразу же затмевала пелена ненависти и ярости. Ненависть — это эмоция, которую я чувствовал большую часть сознательней жизни. После встречи с Девятихвостым, она стала смыслом моего существования. С той секунды, каждый мой поступок сопровождался ненавистью, она собиралась капля за каплей, сливаясь в один поток, образуя реку, которая развилась в целое море безграничной ярости. Она отравляла душу, но взамен давала то, что я жаждал больше всего — силу.

Я даже втянул в это другого человека. Почему? Тогда я совсем не осознавал причину, но теперь понимаю; я не хотел гореть в аду ненависти и боли один. Такие уж люди, когда они падают, пытаются утащить других за собой, ведь смогут утешить себя надеждой что они не одни.

Тот на первый взгляд бесхребетный, бесполезный слюнтяй, хотевший покончить жизнь самоубийством. Находясь рядом, я разглядел его потенциал. У него не было несгибаемой воли или харизмы лидера. Слабый духом, он мог сломаться от любых душевных травм. Несмотря на все это он имел одну черту — умел терпеть. Это относилось к любым физическим нагрузкам, а повышенный болевой порог позволял ему терпеть боль, которую не могли выдержать даже самые сильные ниндзя. Перед моими глазами, мой напарник становился сильнее и в большей мере безумнее... Временами я чувствовал укол страха. Мне приходилось тренироваться больше, чтобы в один день, проснувшись не осознать, что я слабее его. Я решил что, когда овладею силой лиса, сотру его с лица земли. Когда этот день настал я, увидев его побеждённым, ослабевшим, вместо того чтобы окончательно добить, решил нанести удар побольнее, уничтожить его морально. После я ушёл и считал, что с ним покончено, но жизнь такая сука... кто мог подумать, что мой полумертвый напарник в одиночку сделает то, что не могли сделать мы вдвоём. Сейчас Коноха уничтожена и таким изощренным методом, что я не могу даже вообразить. Читая мысли жителей деревни, проникая в потайные части их сознания, я находил в их воспоминаниях такие изуверства, что даже мне сотворившему столько жестокостей, становилось дурно. Рок Ли сумел запечатлеть себя в мыслях каждого жителя деревни. Все боялись и ненавидели его, даже маленькие дети. Главная цель всей моей жизни пошла прахом и осталась лишь пустота внутри. В вспышке гнева мне хотелось кинуться за Ли, найти его и распотрошить, но что-то внутри тормозило меня. Чакра Факира, хозяином которой являлся я, сейчас была встревожена. Она как будто остерегалась, нет, не Рока, а сил, которые стояли у того за спиной. Оставалось лишь недоумевать, что могло так потревожить йокай сильнейшего демона из девяти. Если бы я вправду захотел пойти, ничего не смогло бы меня остановить, но я поймал себя на мысли, что просто устал от бесконечной погони за местью; ненависти ко всему вокруг; в конце концов, от одиночества. Я хотел покоя. Найду место, где хотя бы несколько лет смогу прожить в мире и спокойствии. Сожалел ли я о совершенных мною грехах? Нет.

Цепочку мыслей прервало движение за моей спиной. Я бросил взгляд через плечо. Воздух как будто закрутился и из пространственной дыры появился человек в маске. Черно-белая маска, закручиваясь спиралью, закрывала всё лицо. Черный плащ с красными облаками указывали о его принадлежности к преступной организации Акацуки. Я лишь хмыкнул. И что же нужно сильнейшей преступной организации от меня?

— Дай мне хотя бы одну причину, не разорвать тебя в клочья, Тоби? — прицедил я сквозь зубы, — или лучше называть тебя Учиха Обито?

— А ты неплохо осведомлён Наруто-кун? — Этот притворно сладкий голос раздражал меня.

— Сдохнуть захотел сучара? — прошипел я, повернув голову.

— А силенок хватит Наруто-кун? — нагло ответил Тоби, издевательским тоном, что окончательно меня взбесило.

— Ну, все сука, можешь молиться богам! — взревел я и, встав на ноги обернулся. Некоторое время мы изучали друг друга.

Мы стояли на смотровой площадке во дворце феодала.

Замок называли Мацумото. Один из самых красивейших замков на континенте. Местные жители называют его еще "Карасу-дзё" или же "Замок ворона". Его особенностью является тот факт, что он построен на воде, я Японии такой стиль именуют "Hirajiro". В свое время обе башни замка были хорошо защищены, что было необходимо в эпоху, когда страна Волн располагала достаточной военной мощью чтобы сражаться с соседями. Вскоре начался спад в экономике и военной силе, и страна Волн прекратила все войны, именно тогда была возведена третья башня, которая предназначалась для наблюдения за движением Луны. Замок расположен на территории в 39 гектаров. Помимо мощной цитадели здесь располагаются три рва. На первых трех этажах главной башни хранились продовольствие, боеприпасы, здесь же располагался и гарнизон. Четвертый этаж обставлен с роскошью — прежде там жил император и сейчас феодал со своей семьей. Пятый этаж служил для штаба военачальников, а самый высокий, шестой, на высоте в 22 метра являлся смотровой площадкой. Небольшая синтоистская часовня расположилась под самой крышей. Сегодня замок — настоящее национальное сокровище страны Волн. Я усмехнулся. Жал что национальное сокровище страны сейчас превратиться в руины.

Облака застилали все небо, но испускаемый из них белый свет создавал впечатление раннего утра, а ведь уже давно наступила глубокая ночь. Вокруг нас шёл снег, но в этот раз обычный, но он продолжал обходить стороной здание, на котором мы стояли. Снежинки, кружась, медленно оседая на землю, превращались в пар. Дюны замороженной черной кислоты расположились на подо всюду, следствие моей техники продолжали держать свою форму. Причина? Огромное количество демонического йокая, которое я в них вбухал.

Жду, когда Учиха материализуется. Из добытой у Орочимару информации мне известно, что этот Акацуки мог держать свое неосязаемое состояние лишь пять минут, после этого ему приходилось оставаться осязаемым некоторое время. Но для атак или перемещения в другое измерение тот должен становится материальным. Мне осталось лишь дождаться подходящего момента, и когда он материализуется, просто обнулить его чакру, тогда он превратится в обычного немощного человека. Спасибо Итачи и Саске, теперь у меня есть образец чакры Учиха. Как я и предполагал Тоби материализовался. Подчиняясь моей воле, нити из чёрного йокая устремились к нему, но тут произошло невообразимое. Что мать вашу здесь творится? Нити не добрались до очага чакры. Они наткнулись на неизвестную преграду и не смогли пройти сквозь нее. Все тело Тоби покрывала неизвестная субстанция. Она не давала нитям из йокая добраться до очага. Сама чакра тоже была странной. Вроде та же чакра Учиха с таким же поганим вкусом, но добавленной в ней примесью другой чакры.

— Значит, нашёл способ противостоять моим нитям? Ты думаешь, это тебе поможет говнюк? — прошипел я оскалившись, — значит мне придется выбить из тебя всё дерьмо своими руками...

Некоторое время Акацуки молчал, затем заговорил уже совершенно другим голосом;

— Тебя ведь зовут Наруто, не так ли? — спросил он, — ты знаешь, какого это какать?

Чего!!!?? Он что издевается!?

— Не шути со мной уёбок!!! — зарычал я и за доли секунды оказался за его спиной. В моей руке закрутилась чёрная чакра, став плоской и приняв форму черного сюррикена. Мне хотелось одним ударом снести противнику голову, но моя техника застряла в ребрах молочного цвета. Я удивлено посмотрел на нее. Я встречал ее лишь однажды, когда дрался с братьями Учиха. Итачи применил ее против меня, и по правде говоря, в ту секунду, эта техника заставила меня трепетать больше от восхищения, чем от страха. Красивое, мощное и жуткое дзюцу. Но сейчас я обладаю всей силой Кьюби и имею доступ к поистине огромным запасам демонического йокая и сейчас даже это техника ни что против меня. Я хмыкнул и налил в свою технику еще больше чакры Девятихвостого. В результате, черный сюррикен стал больше и закрутившись сильнее, пробился свозь ребро Сусано— О и вот-вот должен был коснуться шеи врага. Но не тут то было. Эта гнида сделал себя нематериальным вместе со своей техникой, и я, пройдя сквозь них, рухнул вниз с крыши дворца. Сгруппировавшись в воздухе, складываю лишь одну печать и перемешаюсь назад. Приземлившись на месте, где я оставил кунай с печатью переноса. А вот это уже интересно... Возможно, этот ублюдок поможет мне испытать свои новые возможности? Но это странно ведь после битвы с Итачи я смог разузнать о Мангеко шарингане и из раздобытой мною малой информации, я узнал, что техника Сусано-О можно применить, имея пару этих глаз, из этого следует вывод...

— Значит ты забрал свой глаз у этого Какашки-сенсея? — задаю вопрос.

— Ты применил Полет Бога Грома? — спросил Тоби. Да что тут творится? Голос этого говнюка снова другой. Он не принадлежал не первому говорящему, не второму. Вначале мне показалось, что у него раздвоение личности. Но теперь. Блин этот четов голос оказался смутно знакомым, но где я мог его услышать?

— Кто бы мог подумать... Ты, как и сенсей, пользуйтесь одинаковыми техниками, но вы такие разные, — и снова знакомый мне голос, теперь с нотками печали в нем. Сенсей? Он имеет в виду Четвертого?

— Не смей упоминать при мне этого ублюдка!!! — зарычал я, — не один нормальный отец не запечатывает грёбанного демона в своего новорождённого сына и не сделает его козлом отпущения!!! Из-за него я стал смертника!!!

Тоби лишь покачал головой, но ничего не ответил, и вдруг неожиданно вскинув голову произнес:

— Наруто-кун, — снова этот притворно сладкий тон, который взбесил меня в начале, — неужели это все на что ты способен с силой Кьюби?

В ответ я лишь ухмыльнулся.

Наруто Узумаки — человек, сумевший полностью подчинить Кьюби. "Обито тебе нужно хорошо подготовиться. Нас ждет тяжёлое сражение" Тот лишь мысленно согласился и начал внимательно изучать Узумаки. На Наруто были одеты серые штаны, свободная серая рубашка. Его волосы когда-то золотые, теперь потускнели, потеряв свой былой цвет. Лицо молодого парня было сплошь покрыто странными символами, шрамами от ран и от ожогов. Особенно выделялись три глубоких рубца, диагонально пересекающие его лицо, и следы ожогов на лбу и на носу. И тут Обито с двумя своими спутниками почувствовали нарастающую демоническую мощь, исходящая от Узумаки. От него веяло волнами ореола силы и злобы.

Я ухмыляюсь и на моем уродливом лице появился оскал. Воздух вокруг меня задрожал, и подо мной появился нехилый кратер, из которого во все стороны разошлись трещины. Удивительно, что крыша здания выдержала такое давление и не рухнула. Чёрная прозрачная чакра полностью покрыла мое тело. Мои глазницы налились чернотой, а глаза демона лиса растворились в них, оставив после себя лишь два красных вертикальных зрачка, которые горели красным огнем. Сеть печати разрывается на куски, и его части словно сходят сума, непрерывно двигаясь по всему моему телу как стоя рыб, попавшее в сеты рыбака. Все нормально... пока печать цела все будет нормально...

— Давай перестанем болтать и начнем настоящий бой, — заявил я, прыгнув вверх. Поднявшись на три десятки метров над дворцом феодала, приземляюсь на появившейся передо мной прозрачную плоскость, созданную из воздуха. Я сверху вниз уставился на врага, затем демонстративно показал правую руку. Из чакры вокруг моей правого плеча появились лапы, которые наклонились над вытянутой конечностью. Из них вышли голубые и багровые сферы разных размеров. Затем они объединились, образовав плоский черный круг, который начал кружится все быстрее и быстрее. Я выругался сквозь зубы. Сколько бы раз не пытался, я не могу создать Бомбу Хвостатого. Вместо шара у меня получалось вот это. Несмотря на внешний вид, техника имела свои преимущества. Она не взрывалась как бомба, но обладала поистине чудовищной пробивной мощью. Когда круг набрал полную скорость, а его диаметр достиг больше двадцати метров, я поднял ее над головой.

— Катта! (Резак), — заорав, я метнул ее. По дороге ее диаметр быстро увеличивался до пятидесяти метров. Обито стоял на месте, и техника настигла его, но прошла насквозь. Я знал, что так будет, вот только моей целью не был Тоби. Моя цель — главное здание, на котором стоял Акацуки. Мне необходимо было уничтожить опору под его ногами, поэтому я метнул свою технику под углом 45 градусов. Катта с легкостью прошла сквозь главное здание и, продолжив свой путь, разрубил одну из башен. Врезавшись в землю дюцу ушла на огромную глубину, где рассеялась. Верхняя половина здания, разрубленная техникой, сползла вниз, а Обито, стоявший там, потеряв опору под ногами, тоже повалился вниз. Именно этого я ждал. Подчиняясь моей воле, нити из йокая закрутились вокруг Тоби, создав вокруг него кокона из воздуха. Акацки словно повис в воздухе. Моя техника не позволить ему упасть на земли. Конечно, он мог вновь стать нематериальным, но в такой ситуации это ему не сильно поможет. Поверхность кокона состояла из тысячи слоев воздуха, которые оседая друг на друга, вращались в разные стороны. Из-за трения воздух внутри начал нагреваться с огромной скоростью. Со всех сторон на Обито обрушились разряди молний. Все удары прошли сквозь него, но это было всего лишь началом — за десятками последовали сотни разрядов за сотнями — тысячи.

— Шинрабансе; Сен фуку (Тысяча Ударов)!

Молнии обрушивались на Учиху одна за другой, не давая ему возможности прервать технику не осязания, и закрывали весь обзор. А град молний продолжался и как понял Обито, Наруто не собирался его прервать. Другого выбора у него не осталось. Перед тем как техника развеялась, вокруг Тоби возникло белое пламя, затем скелет, на котором появились мышцы. Сусано-О все еще был нематериальным, но когда полностью сформировалась верхняя половина призрачного воина, Обито прервал технику не осязания. Тысячи молний обрушились на его защиту со всех сторон, но не смогли пробиться. Обито вздохнул с облечением, "Не теряй бдительность Обито" — вновь прозвучал голос второго спутника в его голове. Учиха кивнул. Повинуясь его воле, Сусано-О, несмотря на постоянные удары молнии, метнул черный шестиконечный сюррикен. Тот прорвался сквозь поверхность кокона и попал во все еще неразрушенную половину дворца феодала и Учиха переместился вместе со своей техникой туда, где секунду назад вонзился метательный снаряд. Этот способ телепортации имел дальнюю схожесть с техникой его Учителя Четвертого Хокаге — Полетом Бога Грома. С помощью чакры он встал на вертикальную поверхность и попытался найти Наруто, но когда отыскал, глаза Тоби расширились от изумления. Его поразила техника, которую Узумаки сейчас держал в руках. Все эти молнии были все лишь отвлекающим маневром...

Мне с большими усилиями удавалось держать под контролем эту технику. Кроме двух тысяч нитей чакры, которые я использовал, чтобы атаковать и одновременно отвлечь Тоби, мне приходилось контролировать ещё около четырёхсот тысяч таких же для управления процессом. Требовалось время для подготовки и громадное количество демонического йокая, но результат превосходил все ожидания. Техника представляла собой двенадцать, плоских бомб хвостатого с диаметром семьдесят метров каждая, которые находились на расстоянии пятнадцать метров друг над другом и вращались в противоположные стороны; шестеро по часовой стрелке; остальные шесть против часовой. Вращения этих громадин, создавало огромные потоки воздуха, которые сталкивались друг с другом. Из-за трения, появлялось колоссальное количество энергии, следствие многочисленные разряди молнии. Я поморщился, звук грохотов молний был просто невыносим. Когда скорость вращения дюжины бомб достигла максимальной отметки, я начал сокращать расстояние между ними. Чем ближе двенадцать Резаков приближались друг к другу, тем труднее было держать контроль над техникой. С каждым пройденным сантиметром, энергия в проеме между ними росла в геометрической прогрессии. Всплески электричества, ранее бледно голубого цвета, стали ярко красными. Вот-вот вращающиеся плоские листы должны были соприкоснуться, но я остановил их на расстоянии несколько сантиметров друг от друга. Разряды электричества прервались, все звуки стихли, оставив лишь равномерный гул.

Снегопад перестал идти. Воздушные течения, создаваемые Резаками, отогнали облака и на небосводе наконец-то показались луна и звезды. Говорят, что ночное небо красиво, из-за света небесных тел, но не в этот раз. Их красота меркла по сравнению с северным сиянием, испускаемым проёмами между двенадцатью черными Резаками. Эта игра света просто гипнотизировала своей красотой, но моя интуиция вопила о чудовищней опасности.

Я тяжело дышал, но остался доволен сделанной мною работой.

— На, выкуси! Шинрабансе: Рэнгоку-шин (Чистилище Бога)!!!

Техника сорвалась с моей руки и устремилась вниз.

Тоби лишь хмыкнул. Он не собирался ждать, пока она настигнет его и попытался телепортироваться, но какого было изумление, когда Камуи не сработало. Учиха сразу определил причину. С помощью чёрных нитей Наруто успел поставить вокруг него барьер, внутри которого невозможно применять межпространственные дзюцу. Он мог стать не осязаемым, но полностью уйти в другое измерение — нет. "Еще одна техника из арсенала сенсея" — пронёсся голос в голове Обито "В его жилах течет кровь Четвертого. Не знаю радоваться или печалится тому он не его сын". Обито чертыхнулся. Он не думал, что придется раскрыть свою козырную карту так скоро.

Я наблюдал, как его атака настигла цели. Затем... слепящий глаза яркий столб света поднялся до самых небес, за ним последовал грохот. Дворец феодала или то, что от него осталось, разрушился до основания. Внезапно грохот оборвался и вместо него появился гул который нарастал по мере того как расширялся столб света. И тот продолжал расти, становясь все больше и больше. После нескольких экспериментов я сделал вывод, что этот свет, расщеплял на атомы, изничтожая все на корню. Внутри этого света погибало все. Техника имела схожесть с Джинтоном Третего Цучикаге, но была многократно мощнее. Против техники Обито самое то, ведь оно длилась около десяти минут. По моему телу прошла дрожь наслаждения. Как же это было приятно упиваться этой мощью, просто осознавать, что эта сила твоя и ничья больше. Когда техника исчезла, вместо нее красовался огромный кратер, дно которого невозможно разглядеть.

И тут инстинкты предупредили об опасности, мне почти удалось увернуться от атаки. Моя правая рука была оторвана межпространственной техникой.

— Какого хрена, ты еще жив мудила!!! — зарычал я, за секунду отрастив себе новую конечность. Мой взгляд устремился туда, где я ощутил чакру Учихи. И меня ждал сюрприз.

— Ого, — невольно вырвалось у меня, когда я увидел, на расстоянии от себя пятидесятиметрового воина молочного цвета. Он смахивал на Тенгу, и имел крылья. Вертикальный шрам пересекал левую часть маски.

— Это Абсолютное Сусано-О, — с гордостью произнес Тоби. Он находился внутри драгоценного камня на лбу Тенгу, — кроме Учихи Мадары, никому среди Учиха не удалось овладеть им. Это техника моя Абсолютная Защита...

— Хочешь сказать, что это длинноносое чудо-юдо, защитило тебя от Рэнгоку-шин?

— Нет, — ответил Обито, покачав головой, — я применил одну запретную технику клана Учиха, — он, оборвав свои рукава, обнажил руки до плеч. Я поперхнулся. Обе руки Тоби покрывали десятки шаринганов.

-Изанаги позволяет лишь на несколько мгновений превратить саму реальность в иллюзию, но взамен на ее использование, шаринган навечно погружается во тьму. Слепота это удел тех, кто применил эту технику.... но, — голос Обито резко изменился, — у нас куча этих глазок, поэтому нам все равно... самое главное ты так и не ответил — какого это какать!? — закричал Тоби. Сусано-О повинуясь воле это мудака, метнул в меня несколько черных шестиконечных сюррикенов. Я атаковал в ответ. Из покрова йокая появились десять черных чакролап и я, создав пять Резаков и метнул их. Мои метательные снаряды, столкнулись со снарядами Обито. Сюррикены во время столкновения превращались в межпространственные дыры и мои Катта были оправлены в другое измерение. Как хрена? Что за мать вашу читерская способность? Я едва успел телепортироваться и снаряд врезался в воздушную доску на которой я стоял. Переместившись на десятки метров от своего прежнего места пребывания я создал под ногами еще одну опору из воздуха и посмотрел на Обито.

— Изанаги значить, — прошипел я. Битва принимала нешуточный оборот. Я не знал об этой технике, но интуиция подсказывало, что такое изобилие шаринганов, делало это сражение для меня проблемой. Я посчитал двадцать пять глаз и один закрывшийся. Учитывая, что Техника Чистилище Бога длилась десять минут, а техника не осязания Тоби пять, то напрашивался вывод, что техника Изанаги длилась не меньше пяти минут. В итоге сто двадцать пять минут. Больше двух часов, а продолжать находиться в этой форме я мог лишь полчаса. Тем временем Акацуки отыскал меня и снова метнул несколько сюррикенов. Я вновь применил Хирашин. Способ телепортации, которым я пользовался теперь, немного отличался от прежнего. Это снова техника Полет Бога Грома, но в этот раз для перемещения использовались нити из йокая Кьюби. Я мог переместиться туда, куда они могли дотянуться, а это расстояние превосходило многие тысячи километров, но был риск. Для применения техники нужна не одна нить и тут дело не в количество чакры, а в печатях, которые необходимы для выполнения техники. Для этого я использовал около дюжины нитей. Дополнительно ко всему мне нужно точно знать координаты приземления, расстояние от земли и даже особенности местной фауны, что очень сильно осложняло процесс переноса. Если я просчитается, то техника не сработает или хуже этого, перемещение случится частично... свеж еще в моей памяти один такой случай. Когда я придумал этот метод и применил ее, то первое перемещение чуть не стоило мне жизни. На словах все кажется легче легкого. Вместо полного перемещения, меня разорвало напополам и важнее то, что две половины моего тела переместились в противоположные друга от друга стороны. Меня спасла невероятная регенерация. После я углубился в изучение и смог найти безопасный способ применения техники на деле.

— И долго ты будешь убегать? — вкрадчиво поинтересовался Обито у Наруто. Тот стоял недалеко от него, на воздушной опоре. Тело Узумаки начало трясти, сперва Тоби думал, что от бешенства, но вдруг тот закатился в безудержном хохоте.

— Ахахах...Чтобы я бежал! Да еще от такого ничтожества как ты?! — Он покачал головой, — Я просто поджидаю подходящего момента и видимо он уже настал, — его губы рассыпались в жуткой улыбке, — Ты живучий как таракан, но переживешь ли такое?

Обито напрягся. Он уже давно признал силу этого парня и понимал, любая ошибка будет фатальной. Даже действие Изанаги, не могло успокоить странную тревогу исходящее изнутри. "Будь осторожен Обито, я чую нечто очень опасное...".

— Массовое теневое клонирование — рядом с Наруто с хлопком появилась сотня его копии, которые уже знали для чего созданы. Они начали создавать Резаки и метать их в Обито со всех сторон. Один из снарядов рассек правую руку Сусанн-О, второй пробил брешь в его груди. Обито сделал себя и призрачного воина не материальным, пропустив все атаки сквозь, он атаковал сам, метнув сюррикены. Он целился в оригинал, который стоял подальше от всех, но клоны Узумаки прикрывали настоящего своим атаками.

За эти несколько минут пока я уходил от атак Сусано-О, мои нити проанализировали эту технику. Они изучали чакру из которой состоял абсолютный шит Учихи, искали брешь в защите, затем посылали данные мне. Я, анализировав полученную информацию находил способ противодействия. Попросту тратить чакру на бессмысленные атаки, этим укорачивая время пребывания в этой форме мне не хотелось. Анализ завершён. Я усмехнулся. Была лишь одна техника из моего арсенала способная победить не только технику Сусано-О, но и Изанаги. Я сложил печать и сконцентрировался. Из чакры покрывавшей все его тело начали появляться нити, много нитей... не тысячи, не десятки или сотни тысяч, а миллионы. Они простирались на расстоянии километра. Подготовка была завершена, осталось лишь сложить нужные печати...

"Стихия Льда, один из многих улучшенных геномов существующих в мире Шиноби" — всплыли в голове строки из одной статьи — "Казалось, что это просто объединение ветра и воды, но это отнюдь не так... Способность Хьётона уходила за грани простой заморозки воздуха. Причина, по которой люди страны Воды так ненавидели обладателей этой крови, имела глубоко уходящие корни. Было время, когда весь мир быль покрыть льдом и им правила Хиона. Она так же известна как персонаж сказок, которой по ночам пугали детей родители, но имела некую основу. Если присмотреться на высеченные надписи оставление на стенах пещер в восточной части страны Воды, в которых жили первобытные люди, то можно прочесть одну легенду. Она гласит, что в те времена, когда люди все еще были неотёсанными неандертальцами и существовали в небольших племенах, а по земле ходили громадные слоноподобные существа, из самых глубин космоса на землю прилетел метеорит и упал в море, где сейчас простирается Великая Пустыня. Из небесного тела на свет явилась существо, и по ее воле весь мир покрылся льдом. Она поработила всех живых существ. Говорилось, что даже когда живое существо было превращено в лед, оно оставалось в сознании. Как выглядело это существо, не описано в легендах и как закончилась ее тирания тоже, но ходят слухи, что первый член из клана Юки, потомок обладателей этого Кекен-Генкая, был рожден от союза вожака племени с этим существом. Прошли тысячелетия, но страх и ненависть, продолжают передаваться сквозь поколения. Многие уверены, что один раз в сто лет в Проклятом Клане рождается человек способный вновь призвать это существо на землю". Её написал один ученый, который изучал происхождение клана Юки. Я усмехнулся. На самом деле тирания Хиони закончилась, когда ее заточили в другом измерении. Кто сделал это не известно, но из крох информации, которые мне удалось достать, следует, что ради победи было иссушено море, вместо которого теперь Великая Пустыня. Тогда я посчитал это просто глупейшим суеверием, которым можно испугать лишь малолеток. Мне пришлось потратить многие месяцы, но удалось все-таки найти нужный свиток. Тот был написан на неизвестном мне языке. Пришлось искать ученого, который сможет его расшифровать. На его изучение ушли несколько недель, но ему все-таки удалось узнать, что написано внутри. Заставив ученого сделать работу и проигнорировав его предупреждения об опасности, о которой написано в манускрипте, я выполнил эту технику. В тот раз я чуть не умер от истощения, но главное — увиденное тогда сильно испугало меня. Тогда используя последнее крупицы чакры, с помощью Хирашина я едва успел унести ноги. Но теперь все изменилось, я обладаю безграничной силой и смогу в этот раз управлять ею. Складываю последнюю печать и...

Обито добил последнего клона Узумаки и посмотрел в сторону оригинала. Заметил, что Наруто складывает печати, для какой то техники. "Останови его! Быстрее!" закричал голос в его голове "Не дай ему закончить!". Сусано-О следуя воле своего хозяина, метнул в Наруто четверо снарядов, но Тоби опоздал. От Наруто во все сторон разошлась прозрачная волна и сюррикены, так и не достигнув цели, в прямом смысле слова застыли в воздухе.

— Что?! — Обито не понял, что произошло, и повелел призрачному воину атаковать вновь, но тот не двинулся с места. Он, как и сюррикены замерз и Учиха обнаружил и что не способен двигаться. Он огляделся, насколько позволяло его положения и уяснил, что крупно вляпался. Застыл не только он, Сусано-О и снаряды.... застыли животные, деревья, ветер... сама природа. Учиха обнаружил, что это явление простирается по длине всего острова. Как будто время остановилось. Странный звук привлек его внимание и когда он обернулся, то увидел нечто немыслимое...

Я пошатнулся и упал на колени. Что за фигня? Это техника требовала немыслимое количество чакры. И как черт подери, я умудрился выжить в прошлый раз? За моей спиной нити обеднялись, создав круглое зеркало изо льда, просто запредельных размеров... если описать его величину, то это как сравнивать двух метрового громилу и обычную блоху. Громила это зеркало во всю его высоту, а блоха, нет, не я, а Абсолютное Сусано-О. Сильнейшая защитная техника клана Учиха и впрямь выглядела как мошка по сравнению с ней. Вокруг нее рамка белого цвета с выгравированными на ней многочисленными символами, которые светятся внутренними яркими цветами. Из середины зеркала во все стороны разошлись трещины. Булк-булк... жижа темно-серебренного цвета вытекла и начала охватывать поверхность зеркала, и остановилось, дойдя до рамок, а когда вся поверхность покрылась ею, она затвердела.

"Наконец-то..." — прозвучал мягкий женский голос, от которого кровь застила в моих жилах. Я, заглотнув, почувствовал как волосы на затылке встают дыбом, как трясутся руки. В голосе не звучал угроза... но на меня снова накатил этот ужас, от которого не сбежать и не преодолеть. "Значит... это снова ты? Вначале я сильно удивилась, что кому-то, не принадлежавшему к клану Юки, удалось меня призвать, но сейчас я ощущаю в тебе чакру малыша Факира, значить ты ее новый хозяин? Ах, этот Эн. Он всегда что-то замышляет... впрочем, это меня не касается. И? что тебе от меня нужно?"

Я некоторое время не мог вымолвить и слова, затем смог выдавить из себя:

— Уничтожь моего врага... — едва слышно прошептал я, но хозяйка этого голоса меня прекрасно поняла. "Каждый раз одно и то же.... Хорошо я выполню твое желание, но если следующий раз вновь призовешь меня ради такого, то..." голос замолк, так и не закончив фразу. Прямо из серебреной поверхности вышло щупальце такого же цвета. Его толщина занимала всю поверхности зеркала. Она двинулась к застывшему Учихе, без каких либо проблем проходя через все. Оно подошла вплотную к Сусано-О, но затем резка сменила направления и устремилась наверх... в небеса. Я не знаю, на какую высоту она поднялась, возможно, даже достигла космоса? И тут мои инстинкты истошно завопили об угрозе. "Беги" — прошелестел ее голос в голове и свет померк...

Я тяжело дышу. Вновь превысил лимит использования йокая Кьюби. Черный покров чакры спал. Я снизил ее поток до минимума. Её объёма хватит, чтобы удержаться на поверхности моря, на котором я оказался. Не знаю, как оказался за пределами острова, когда успел применить Полет Бога Грома. Повернув голову, я увидел остров, на котором находилась столица страны Волн или то, во что она превратилась. Все живое оказалось замороженным во времени до скончания времен... "Вот и все" — произнесла Хиона — "И да в следующий раз, когда полностью овладеешь силой Факира, призови меня вновь, но попробуй открыть портал побольше, а то мне было тесновато... Конечно в этот раз было намного лучше, чем в первый. Тогда портал был настолько мал, что я не смогла протиснуться "

— Тогда... в следующий раз я призову тебя полностью, — я попытался дать голосу твердости, чтобы он звучал уверенно, но внутри все сжималось от непонятной тревоги.

"А силенок то хватить?" в ее голосе слышались явные издевательские нотки. А вот этого я не потерплю, не позволю кому-то глумиться надо мной.

— Я ведь смог призвать часть тебя?!

"Раскрою тебе одну маленькую тайну... то, что ты призвал, просто один из моих волос на голове, при этом самый тонкий и короткий"— голос замолк, и я потерял контакт с ней.

— ЧЕГО!!! — вырвалось из моего рта, когда до меня наконец-то дошло, что Хиона имела в виду. Твою же мать! Лишь волос на голове! Тогда каких размеров должно быть это существо? Получается, что во вселенной могут существовать такие сущности?!

— Райкири, — прозвучал голос за моей спиной. Рука, покрытая молнией, проткнула меня насквозь, и теперь торчала из грудной клетки. Какого хрена!!!?

— Вижу, ты вправду живуч как таракан... — произнес я, через плечо посмотрев на Тоби и плюнул кровью прямо в его харю — И как ты умудрился выжить в этот раз? Твоё грёбанное Изанаги не должно было сработать...

— Ну... — маска на лице Обито раскрылась как цветок. Как оказалось оно состояло из черных и белых щупалец. И вот наконец-то я увидел его лицо... Мать моя Джуби... это за уродство? Как это можно назвать лицом? У так называемого Тоби было два лица. Правая половина принадлежала, как я догадался Учихе, а левая...ЧЕРТ ЕГО ПОДЕРИ!!!... Хатеке Какаши, и главное она не была прикрыта маской. Первый раз я увидел скрытую часть лица Копирующего Ниндзя или хотя бы ее левую половину. Нижняя часть лица была покрыта чудовищными следами от ожогов, а некоторых частях, отсутствовали целые куски кожи и мяса. На кончике носа тоже не было кожи. В левом глазу Какаши и в правом глазу Обито горели Мангекье шаринганы. Правая часть лица, чьим хозяином являлся Обито, заговорило, — видишь ли, та атака срабатывает лишь на живых существах, не причиняя ущерб неживым. А я мертв уже двадцать лет, а Какаши погиб от руки твоего бывшего напарника. Она бессильна против мертвецов вроде нас. Это следствие техники Эдо-Тенсей, вот только она намного улучшена. Мне даже не пришлось применять Изанаги. Я давно ее прервал... — он вытащил руку из моей груди, и я плюхнулся лицом вниз в воду.

Обито повернулся спиной к телу блондина и зашагал...

— И куда ты собрался УРОДЕЦ?! — этот крик, больше похожий на рык зверя раздается за его спиной. Обито оборачивается, и видит Наруто, который держа в руках сгусток черной чакры, атакует. Узумаки как он и предлагал, цел и невредим. Техника замены Орочимару, всегда срабатывает отлично. На теле джинчурики не осталось и царапины. И вот Узумаки одним взмахом отделил его голову от тела. На его лице застила торжественный оскал, затем его красные глаза потускнели. Он замер, а голова безвольно опустилась ...

— Я сказал правду, что отключил Изанаги, но запустил другую запретную технику — Изанами. Временная петля, из которой можно выбраться, лишь признав себя настоящего. Если нет, то будешь блуждать до конца своей жизни... — продолжила говорить голова Учихи паря в воздухе но, не успев закончить предложение, плюхнулась в воду. Его тело застыло, затем зашагало в сторону, где упала голова. Он подошел и вытащил голову из воды, рывком поставил на положенное место.

— Почему никто не хочет ответить на мой вопрос? Какого, это какать! — чуть не заревел хозяин второго голоса, которым оказалось тело.

— Успокойся Спиралька, — попытался успокоить его Учиха, но без толку. Тело содрогалось в рыданиях, а голову державшейся на хрупкой опоре начало трести, — черт, меня сейчас стошнит...

— Мне кажется, я знаю ответ на этот вопрос, — подал голос Хатаке. Спиралька перестал плакать.

— Правда?— спросил он.

— Ну, Минато — сенсей сказал мне нечто подобное, после того как стал Хокаге, — ответил Какаши.

— И что же он сказал? — Обито тоже стало интересно.

— Он был пьян после праздника в честь становление Хокаге, и сказал мне следующее — "Представь что у тебя уже запор. Ты вбежал в туалет и сидишь на биде. Вот начинается борьба не на жизнь, а насмерть. Лицо красное как помидор от напряжения. И вот подходит момент кульминации. Одна секунда и... Плух... по телу разливается облегчение, вперемешку с удовольствием. Вот с чем можно сравнить первые секунды когда исполняется мечта" — закончил Какаши серьёзной миной на лице.

— Мда, — только и только выдавил из себя Обито, — у нашего учителя своеобразнее чувство юмора, особенно когда он пьян.

— Сенсей особенный человек, — прошептал Какаши, — такие гении как он, рождаются один раз в десять лет...

— Я не знаю, каким человеком был ваш учитель, и я так не понял какого это какать, ведь мне неведомо, какого это воплотить мечту, но неужели так себя чувствует человек, который достигнул цели всей своей жизни? — задал вопрос Спиралька. Его голос звучал с несвойственной ему серьёзностью.

— Понимаешь ли... — Какаши собрался с мыслями, — Учитель никогда не мечтал быть Хокаге...

— Как это? — на лице Учихи читалось изумление, — ведь он все время трындел об этом под моим ухом?

— Ну, он хотел стать Хокаге ради своей жены — Кушины, ведь это было ее мечтой. Она женщина, которую учитель безмерно любил. Он, будучи воспитанником Корня, изначально решеный всех эмоции, по приказу свыше сблизился с Узумаки, но Минато — сенсей не заметил, как влюбился в нее по уши.

— Ясно... — голос Обито звучал грустно, — Теперь понятно, почему он попытался сорвать планы Эна. А в итоге случилось нападение Девятихвостого на Коноху. Под конец он специально применил Шику Фуджин, чтобы не дать им воплотит свой план.

— Пусть всё идет на хуй, — раздался голос Наруто за их спиной. Все трое, которые находились в одном теле, вздрогнули, после их снесло волной...

Несколькими минутами ранее...

Я просто не мог поверить... КАК?!!! Как я мог попасться в такую тупую ловушку?!!! Мой мозг просто не мог это воспринимать. В то время как мой рот поливал отборным матом Обито и Какаши, перед глазами проносилась одна и та же картина. Рука Какабито или как можно назвать это существо? Покрытая молнией пробивает мою грудь, и я падаю лицом вниз вводу. Учиха-Хатаке оборачивается или все-таки оборачиваются? и уходят. Я применяю технику замены Орочимару и атакую его со спины, но тот успевает повернуться ко мне лицом, перед тем как я снесу ему башку на хрен, а после вновь возвращаюсь к самому началу. Эти Учиха со своими глазами просто заноза в жопе. Сперва ёбаное Изанаги, а теперь еще мать вашу какое-то ебучее Изанами. И сколько у этих красноглазых уёбков запретных техник? Все... когда выберусь отсюда, я своими руками доделаю работу Листа. Найду и выпотрошу оставшихся Учих. Каждый раз в конце временной петли в голове раздается сладко-притворный голос этого говнюка Обито.

— Я сказал правду, что отключил Изанаги, но запустил другую запретную технику — Изанами. Временная петля, из которой можно выбраться, лишь признав себя настоящего. Если нет, то будешь блуждать до конца своей жизни.... И что это значить мать твою? Я знаю, кто я.

— Я — Узумаки Наруто, нукенин, бывший ниндзя ранга генин из Деревни Скрытого Листа, бывший джинчурики Девятихвостого Демона Лиса. Мои родители Минато Намикадзе и Узумаки Кушина, — раз за разом повторяю я, но без толку. Такое ощущение, что техника не хочет соглашаться со мной, отрицая сам факт моего существования. Почему? После нескольких попыток понял, что силовым методом проблему не решить, а значить нужно как-то по-другому. Но как? Мой мозг работает на полную катушку, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации и находит ответ, который я знал, но отрицал. Я не понял, как оказался возле клетки Кьюби. С момента битвы с Девятихвостым, после которой я, победив демона, получил безграничный доступ к его силе, клетка пустовала. За прутьями клетки видна лишь тьма. Там клубилась и кипела демоническая йокай, принадлежавшая мне и которая безоговорочно подчинялась моей воле. Казалось всё просто, осталось лишь сорвать печать, но существовало двое препятствий. Первое это письмо*... оно быль написано и адресовано мне этим чертовым стариком Сарутоби. Я встретился с Королем Обезьян несколько месяцев спустя после побега из Конохи. Столкнулся с этой мартышкой по дороге, когда выполнял поручение Орочимару. Тогда я думал, что "добрый старичок" Третий послал его убить меня и поэтому я ввязался с ним в драку. Этот макака оказался чертовский силен, но видимо у обезьяны не было намеренья убить меня. Он не отвечал на мои оскорбления и так и ничего, не сказав бросил свиток на землю и исчез. Как я понял, для него ниже было своего достоинства разговаривать с такой мразью, как я. Я был крайне взбешен, но когда взял свиток, и прочел содержание всю мою ярость как рукой сняло. Этот свиток был запечатан и единственный кто мог его прочесть это я. Как понял из написанного в свитке это последнее слова обращение ко мне перед смертью. Я прекрасно помню его содержание...

"Наруто, если ты читаешь это, значит Энме, все-таки удалось выкрасть свиток из Корня и еще это означает, что я уже мертв. Я погиб в попытке исправить то, что натворил. Остановить план "Истребление". Он быль разработан и задействован на Собрание Каге после окончания Второй Великой Войны Шиноби. Я, как и другие Каге получили информацию о чудовищной силе, которая росла и крепла на другом конце Великой Пустыни, и еще больше беспокоили нас тревожные сообщение об активации, так называемых Проклятых Кланов. Прекрасно понимая уровень угрозы, и что если все отставить на самотёк, то, в конце концов, мы погубим себя и весь мир. Понимаешь ли, Наруто... в этом мире существуют сущности выходящие за понимание людей и эти сущности ждут момента, когда выйдут на свободу и погубят все живое. Чтобы победить их, сил обычных ниндзя просто недостаточно, поэтому нам нужна была сила всех Хвостатых Зверей. Чтобы осуществить это были задействованы ученые со всех концов мира Шиноби. Вся суть плана состояла в том, чтобы полностью подчинить всех девятерых Биджу и использовать их мощь в войне против Падших Кланов и империи Ийрехон. Не хочу вдаваться в подробности, но намекну, что ты и все остальные нынешние джинчурики входят в него, более того ты являешься ключевой фигурой в нем. Но мудрость приходит с годами, и поэтому лишь через многие годы, я в полном-мере осознал неправильность моего решения. Из-за моих попыток изменить что-то, меня даже сместили с должности и поставили на мое место того, кому, по их мнению, можно было доверять. Минато Намикадзе — он быль молод, умен и очень силен. Воспитание Корня должно было уничтожить все его эмоции сделать из него послушную марионетку, но встреча с Кушиной Узумаки стала роковой. Она изменила его, пробудила запрятанные глубоко чувства, и ради нее он стал Хокаге и сражался против сил намного превосходящих его собственные и погиб. Но смог добиться своих целей.

Наруто вначале я хотел рассказать тебе правду, но передумал. Поэтому скажу тебе лишь о трех вещах.

Первое.

Наруто я знаю, что настанет день, когда ты овладеешь силой Демона Лиса. Когда это время придет, пожалуйста, не снимай печать. Печать, которую на тебе поставил Минато для сдерживания Кьюби, отличается от печатей других джинчурики. Это печать плоды исследования Четвертого, когда он изучал свитки клана Узумаки. Изначально она называлось, Печатью Бога Смерти и не использовалась для запечатывания. Это суицидальная техника, которая позволяла забрать противника собой в могилу, но Минато изменил ее структуру. Техника предназначения для убийства, теперь могла быть использована для запечатывания. Сила питавшая печать это человеческая жизнь. Когда печать будет сорвана, душа хозяина будет съедена Богом Смерти. Не знаю причину, но Минато применил эту печать на тебе, и теперь твоя жизнь неотрывно связана с Печатью. Если ты снимешь печать, то умрешь.

Второе.

Если все таки тебе удастся, избежав смерти снять печать тогда знай что у Хвостатых есть так называемая Истинная Форма, дающая возможность обладать просто безграничной силой. Но будь острожен, вместе с силой ты получишь и воспоминания вкупе с эмоциями всех предыдущих обладателей чакры, которые захотят завладеть твоим телом. Печать Четвертого, очищает чакру от этих остатков прошлого, давая тебе возможность контролировать эту силу. Но если ты ее снимешь, то возможно навечно исчезнешь.

Третье.

Эту часть скрыта, поэтому ты сможешь прочесть лишь когда настанет нужное время

Дам совет — держи Рока Ли поближе к себе. В тот день, когда вы расстанетесь, твоя судьба будет предрешена.

Я бы хотел многое тебе поведать, но остановлюсь на этом. Последнее что хочу тебе сказать — мы сами выбираем нашу судьбу, поэтому проживи свою жизнь так, чтобы в конце не о чём не сожалеть.

Сарутоби Хирузен — Сандайме Хокаге"

После прочтения письма я понял, что попал в ловушку. По этой же причине даже когда я завладел силой лиса, не сорвал печать. Оказавшись теперь в плену техники Изанами, я задумывался. Почему во время написания этого послания этот чертов старик, не один раз не упомянул, что я сын Четвертого или Кушини Узумаки? Можно все списать на его скрытность, но тогда мною завладели тревожные мысли. Что если я не настоящий сын Четвертого? Поэтому Минато Намикадзе превратил меня в камикадзе. Тогда кто я? Вопросы всплывали наружу один за другим, а я не находил на них ответов. Поиски ответов стали причиной моей охоты на Хвостатых. И вот когда вся сила Демона Лиса моя я узнал одну тайну. Факир — имя, которое как я думал прежде, принадлежало Кьюби, но ошибся. Это имя едино для всех кто обладал этой проклятой силой. Демон Лис все лишь форма, которую принял бывший хозяин, когда он, будучи смертным человеком, заполучил силу Факира. Если я открою печать, то завладею его воспоминаниями, а значит узнаю правду о нападении Кьюби на Коноху. Но вместе с риском смерти, существовала опасность, что я перестану быть Наруто Узумаки. Жизнь, прожитую мною за эти восемнадцать лет вряд ли можно назвать хорошей, но я не хотел потерять хотя бы кусок моих воспоминаний, ведь они источник моей ненависти. Без них я бы не достиг того кем являюсь теперь. И тут до меня наконец-то дошло... а ведь не осталось того что я ненавидел. Оно безвозвратно уничтожено, отнято моим бывшим напарником. Цель всей моей жизни исчезла. Так ради чего я теперь существую? Какой смысл в моей жизни? Осознанием этого пришло и облегчение. Я приготовился сорвать печать, но вдруг остановился как ошпаренный. По телу прошла дрожь. За решётками, во тьме кроме йокая Факира обитало нечто. Я чувствовал, что оно зовет меня. Оно было вторым препятствием.

Первые признаки я почувствовал, когда сражался с Йомеем. Тогда в один момент чакра Факира просто сошла сума. Причиной послужило вмешательство постороннего, который вселился в него. Я чуть не потерял контроль, а мое тело просто разрывало изнутри от переполнявшей ее силы. За последнее время такое повторялось несколько раз.

И теперь те, кто проникли в йокай Кьюби, находятся за решеткой. Печать единственное, что ограждало меня от них. Но она очень хрупка и могла, просто не выдержит давления. Рано или поздно это случится, а я просто оттягиваю время. Когда это случится, что будет со мной? Новая битва насмерть или крах? Выйду ли я победителем в этом сражении. Против чужих эмоции и чувств? Против неизвестных врагов? или просто буду уничтожен? Я прекрасно понимаю, что если не сниму печать, то мне не видать ни настоящей мощи, ни правды. Странно... я дрожу, но не от страха. Это дрожь из-за нетерпение, от жажды и желания. Чакра обхватила меня и подняла к печати. Мои пальцы касаются края бумаги.

— Пусть все идет на хуй, — рявкнул я и сорвал печать. И тут меня затянул в вихрь чужих эмоций.

Обито встал на ноги и изумлено смотрел на Наруто, с которым творилось черти что. Вначале тело парня просто разорвало в клочья, затем собралось обратно из кусков мяса, костей и органов. Невооружённым глазом было видно, как назад друг с другом срастаются кости, как появился мозг, вместе с нервной системой, как из кусков собралось сердце, вместе со своей системой циркуляций и другие внутренние органы, и вот тело покрывается мышцами, кожей и волосами. Тело Узумаки было девственно чистым, если такое выражение подошло бы к этому. А на его лице и на всем теле не было отметин или шрамов. И тут его тело начало расти в прямом смысле этого слова, при этом раз, за разом покрываясь ранами, которые едва успев заживать, уже заменялись другими. Раны были разной степени, начиная с царапин заканчивая жуткими повреждениями. Глаза его были плотно закрыты, а прокусанная до крови нижняя губа, намекала, что Наруто все чувствует. Когда рост туловище пересек предел двух метров, кожа начала бледнеть и стала покрываться черно-смоляной шерстью. На пальцах его рук и ног появились красные когти. Наружная сторона плеч, предплечий и рук полностью покрылись шерстью, при этом внутренняя сторона осталось нетронутой, как и его грудная клетка. Нижние конечности ниже колен тоже покрались волосами, более того... с хрустом ноги Узумаки начали изменяться и стали похожи на задние конечности волка или лиса. Когда Наруто повернулся Акацуки смог разглядеть его спину, которая не покрылась шерстью. В самой нижней части позвоночника, копчик вытянулся, ставь хвостом. Хвост продолжало расти, и с каждым увеличением в трех метров из него вырастали по две конечности пять метров в длину. Когда количество конечностей достигло девяти вместе с кончиком, они покрылись мышцами, затем кожей и волосами. В итоге получился девятиметровый хвост с восьми ответвлениями. Лицо Узумаки лишь частично окуталось черной шерстью. Мехом заполнилась вся шея, нижняя часть подбородка, и полоски на щеках. Волосы Наруто тоже подросли, просветили, став бледно-жёлтыми.

Обито с Какаши и Спиралькой продолжали охреневать от увиденного. А это быль далеко не конец этой диковинной трансформации. Рост тела остановилось, провисев отметку четыре метра. В добавление ко всему, оголённой части кожи прикрылись черной одеждой из йокая. Короткие черные штаны, достигающие до колен и черная водолазка с открытой шеей и короткими рукавами. На них сверху наделась самурайская броня металлического цвета из древних времен. Грудь доспеха прикрывалась лаковой кожаной пластиной. Жёсткое плетение пластин — связи, с чем защита корпуса чётко делилась на четыре несгибаемые части — нагрудник, наспинник и две боковые части, одна из которых была отдельной. На руках и на ногах появились наручи, такого же цвета, как и сами доспехи. Главное особенность отсутствие шлема на голове, которую заменяли две металлических пластин, закрывающие боковые стороны головы и берущие свое начало из затылочной стороны брони. У доспехов выделялись огромные наплечники багрового цвета, парившие в воздухе на расстоянии метра от плеча. Хвосты покрылись пластинами доспехов, в конце заканчиваясь красной маской чудовищ, при этом маски у каждого из хвостов были индивидуальные. Отрастающие волосы Наруто собрались пучок за спиной. Изменения наконец-то закончились. Казалось, что все это длилось несколько часов, но на самом деле прошло от силы пять минут. Обито только теперь заметил, что стало слишком тихо. Такая неестественная тишина не было свойственна природе, ведь должен был слышен хотя бы один звук. Как будто кто-то взял и убрал все звуки из этого мира. Боле того всё застыло и это не полностью отличалось от прошлого раза. Тогда всё застыло из-за невообразимой мощи того существа призванного Наруто, но теперь... И тут Учиха заметил первые признаки жизни, до этого застывшего... Наруто? Обито не мог утверждать, что этим существо является Узумаки. Этот Человек-Зверь оскалился, обнажив острие зубы, теперь сродные звериным клыкам. На их фоне выделялись четверо тонких и длинных клыков, пара в нижней челюсти и еще двое на верхней челюсти. На его лице вновь появились прежние шрамы, и эти раны, полученные несколько лет тому назад, вновь окрылись. С увеличением роста, выросло и лицо, поэтому раны были несколько раз меньше прежнего. Три горизонтальных шрама когда-то пересекающее все лицо Узумаки теперь пересекали его нос, достигая до половины левой щеки, а вместо крови из них текла жижа похожее на жидкую лаву. Все ожоги сместились на правую сторону лба, и выглядели, словно куски раскаленного метала. Совместно с бледное как полотно лицом Наруто создавался жуткий контраст. Движение под веками и его глаза распахнулись.

* * *

То, что окружало меня можно считать первозданной бездной. Здесь утеряны все чувства — слух, зрение, осязание, вкус, запах. Но время от времени до меня доходят куски из внешнего мира. Вкус соленого моря на языке... шелест ветра... черно-белая картинка звездного неба... они исчезают так же быстро, как появляются. Мне с титаническими усилиями удалось поглотить все чужие воспоминания и эмоции, вместе с ними почувствовав боль от всех рань которые они получали в протяжении всей их жизни. Я узнал правду о нападении Девятихвостого... Ахахах. Мой истерический смех слышен всюду. Правда, в том, что Лис вовсе не нападал на Коноху... Единственное мать его воспоминание предыдущего владельца имени Факира об этом инциденте, это его перемещение из одной клетки в другую. Тогда кто атаковал скрытый Лист? Вместо ответов появились еще больше вопросов. Ради чего я оказался здесь черт подери, после того как сорвал печать?! Этот старый пень Сарутоби все-таки написал правду.

Передо мной стоит Бог Смерти своей собственной персоной. В одной руке этот хмырь держит нож и во второй нить моей жизни, которая берет начало прямо из моего сердца. На мне оковы, из-за которых я бессилен. Его глаза жадно смотрят на меня. Слюна течет из открытого рта. Он замахивается для удара. Сердце пропускает удар. Нож стремительно движется к нити, чтобы рассечь ее и прервать мою жизнь. И тут мелькнуло неясная тень, за ним последовал странный шелест. Рука Шинигами сжимавшая меч оторванная исчезает в темноте. За первой тенью последовали еще несколько. Они атакуют Бога Смерти со всех сторон, рвут его на части. Шинигами восстанавливается и атакует сам. Я не вижу, но прекрасно слышу звук сражения.

— БОРИСЬ! — Раздался голос рядом.

— СРАЖАЙСЯ!!! — Хор голосов.

Они зовут, они призывают к борьбе с самой судьбой...

Один из атакующих оторвал Шинагаму руку державшую нить моей жизни. Я почувствовал свободу, и превращение началось. Превращаюсь в жуткого монстра и кидаюсь в омут сражения. В темноте вновь мелькают неясные силуэты, ее освещают, искры от соприкосновения когтей с кинжалом. Шинигами надоедает это игра в кошки-мышки, и он, поджав губы начал всасывать воздух. Мы не смогли долго сопротивляться. Он поглощал нас один за другим. Казалось, битва уже проиграна, но в один миг, Бог Смерти начал раздуваться. Он просто не мог уместить в себе нас всех. Он раздулся как воздушный шар и взорвался, выпустив все ранее полошенное наружу. Бог Смерти вновь восстановился. Он внимательно смотрел на меня, затем повернувшись, ушел. Я знаю, он еще вернется за мной не сейчас это наша победа. Мы ликовали.

— РАЗРУЩАЙ!— вновь раздается голос.

— УНИЧТОЖАЙ — за ним еще один.

— УБИВАЙ — их много... это мольбы. Одни вопят, другие шепчут.

— ИСПЕПИЛИ!!! — от этого крика я чуть не оглох.

Они зовут меня. Их восьмеро... Они населяют маски на кончиках моих хвостов. Ясно... это они вселились в йокай. Они мое проклятие и благословение в одном лице. Мои братья, моя новая и в тоже время старая семья. Восемь сыновей Эна. Все чем они являются это — ненависть, накопленная за долгие годы против всего мира. Выброшенное, покинутое своим собственными хозяевами, как бесполезная вещь, как сгусток ненужных эмоций, но ничто в этом мире не исчезнет просто так. Они искали и нашли... меня своего проводника, своего наследника, того кто их огнем ярости испепелит все живое, того кто их клинками выплавленными из ненависти проткет каждое бьющееся сердце.

— Братья!!! — закричал я. Все голоса смолкли. Я не вижу их, но знаю, они сами смотрят на меня. Они ожидают тех слов, которые я произнесу...

— Даю Клятву!!! Я выполню ваше заветное желание, — в ответ раздаются встревоженные крики, — взамен поделитесь со мной своим могуществом.

Тишина в ответ, но я знаю, они доверились мне. Слышу, как открываются засовы ворот в ином мире. Из них хлынула...

— Ахахах...— мой дикий хохот эхом разноситься подо-всюду. Я чувствую, ее... вот это я понимаю СИЛА, вот это МОЩЬ!!! Я не мог не нарадоваться. Сейчас я располагаю могуществом, за гранью человеческого воображения. Йокай струится по всему телу. Она в каждой моей клетке, внутри меня и не только... на многие тысячи километров все было пронизано миллиардами нитей из черной чакры. Тысячи раз тоньше человеческого волоса, крепче самого прочного каната. Они пронизывали все живое и неживое, при этом никто не знал об этом. Они заменяли мне все пять чувств. В голове проносились мысли тысяч людей. Я ухмыльнулся и открыл глаза...

* * *

Обито заметил движение под веками Наруто и вот его глаза открылись. Он мысленно взвил всем богам, которые были ему известны, лишь бы они навечно закрылись. В них поместилась красная мгла, похожая на раскалённую магму. Внутри каждого глаза разбросаны девять черных радужек, время от времени делали выбросы в виде паутин черных трещин. Внутри каждого из них находились вертикальные зрачки бледно-голубого цвета, которые выходили из их границ. Глаза хаотично перемещались внутри белков казалось, без ведома хозяина. Этот взгляд пронизывал тело насквозь и проникал, нет, не в душу... Оно проникало еще глубже, пробуждая сокрытие желания, ненависть, страх, боль... Он просто упивалось ими. Наслаждалось каждой секундой его отрицательных чувств, иссушало океан темных эмоции, питалось ими и становилось еще сильнее, еще мощнее, чем прежде. Ни Обито, ни Какаши, ни даже искусственное существо Спиралька не смогли надолго выдержит этот взгляд, и рухнули на одно колено, чувствуя, как сама жизнь вытекала из них. А Наруто смотрел и улыбнулся еще шире. Из-за изменения мимики, из тройной раны на лице Узумаки, начала кровоточить, если вовсе можно назвать эту жидкость кровью? Она ручейком потекла вниз и одна капля упала вниз в море под его ногами. Несколько мгновений полета и она соприкоснулась с водой и... фшшш.... вокруг на огромном расстоянии поднялся белый горячий пар. Он ударил в Тоби и тот вздрогнул. Обито первым очнулся от странного оцепенения. Он переместиться, прежде чем горячий воздух успел его поджарить. Тоби оказались на огромной высоте и сразу включили Абсолютное Сусано-О, и активировал Изанаги. Он знал, что все попытки тщетны, и его спутники думали так же, но жажда жизни все еще горело в давно умершем теле.

— Бу...

Все трое вздрогнул и обернулись. Он уже стоит за их спиной лыбиться краями губ. Затем он просто ткнул его пальцем. Обито изумлено уставился на дыру в его груди. "Изанаги не сработало?" — голос Какаши звучал удивленно — "Но почему?"

— Все просто Какашка-сенсей, — ответил Наруто? Да это был голос Узумаки, но он звучал по-другому...властно, переполненное могуществом и силой. Он раздавался в сознании, и каждое слово вызвала приступ головной боли, — Изанаги техника, влияющая на реальность, но я могу атаковать за гранью реальности.

Черные и белые щупальца окутали голову Тоби, становясь обратно маской. Обито надеялся, что сможет этим себя защитить, но все оказалось тщетно. Жуткий смех раздался в его голове, и она казалось, раскаливается на куски.

— Это не сработает в этот раз, — Наруто склонил голову набок, — неужели ты исчерпал себя? Жаль, а мне так хотелось проверить, на что я теперь способен...

Обито ничего не ответил. Воин Тенгу нанес удар, появившийся в его правой руке катаной черного цвета. Этот меч обладал тем же свойствами что и другие оружие Сусано-О. Но тут случилось невообразимое. Наруто схватил кончик меча, используя лишь два пальца. Он, зажав ее между указательным и большим пальцем, затем просто надавил на меч. Клинок, треснув, разлетелся на куски. Обито едва успел осознать происходящее, когда вместе с мечом разлетелась на ошмётки правая рука Сусано-О. Он ушел на дальнюю дистанцию и метнул несколько сюррикенов. Наруто некоторое время смотрел на летящие в него снаряды, затем просто хлопнул в ладоши. Казалось простое действие, но за хлопком появилась просто чудовищная ударная волна. Она отбила сюррикены и, достигнув Сусано-О, снесла пятидесятиметрового гиганта, словно он был не тяжелее пёрышка. Волна донеслась до поверхности моря находившегося на несколько сотен метров под ними и вызвала цунами. Обито не успел среагировать, когда Узумаки оказался прямо перед ним и, сделав пальцем, крестообразное движение разделил защиту Учихи на четыре части. И только сейчас Обито заметил тонкую нить, берущее свое начало из кончика пальца Наруто. Именно им Наруто разрушил меч и именно им Узумаки разрезал на куски Сусано-О. Учиха осознал, что ему осталось лишь одно... применить единственную технику. Слишком рискованная, но она или принесет ему спасение или станет причиной погибели.

Я следил за Тоби. Он готовил какую-то технику, а я не стал ему мешать. Пусть развеселит меня еще немного, перед тем как я раздавлю его. Маски на кончиках моего хвоста, жаждут крови, но я подавляю их. Они молят меня о чужих страданиях. Их жажда крови не знает границ, и я дам им насладится этим сполна. Но не сейчас...

И вот под моим удивлённым взором, маска на лицо Тоби раскрылась, и он показал свою "немного" несимпатичную рожу. Шаринганы покрывающие его руки, которых насчитывалась пятнадцать, угасали и закрывались один за другим. Я ощущал, как сила каждого потухшего глаза устремлялась в плотно закрытый первый глаз Обито. Из края глаза потекла кровь неестественно черного цвета. И вот Учиха раскрыл веки, показав шаринган странной формы. Его размер был двукратно больше обычного. Посередине вертикально разделён напополам и на каждой половинке имелся отдельный рисунок в форме шестиконечного сюррикена с изогнутыми концами. Единственная разница — на правой стороне рисунок черного цвета на красной радужке, а на левой рисунок красного цвета на черной. И тут граница разделяющий глаз отворились, как врата и из него хлынул белый ослепляющий свет, становясь все ярче и... теплее? Я едва успел осознать это... Тшшш...Черт! Шикнув, закрываю сожжённые ко всем чертям глаза, а температура продолжает нарастать. Появилось ощущение, что стою прямо перед солнцем. Но такой жар едва опалил мою шерсть. Глаза уже регенерировали. Собираю каплю йокай на указательном пальце и выпускаю больше миллиона черных нитей. Они собираются передо мной, создавая прозрачный щит черного цвета. Другие нити быстро разыскали Тоби. Этот говнюк стоял на прежнем месте, но был нематериален. Я мог его достать, даже в таком состоянии, но меня отвлек неестественный звук. Он исходил прямо из центра слепящего света. Из центра света вылез шар, чей размер увеличивался по мере приближения и остановился на небольшом расстоянии от меня. Теперь до меня дошло, что именно призвал Учиха... Редкое астрономическое явление, появляющееся после взрыва Гиперновой Звезды — ЧЕРНАЯ ДЫРА. Мощнейшая и самая разрушительная сила, которая существует во вселенной. Черный шар с размером футбольный мяч набирал обороты и рос в геометрической прогрессии, вместе с ней усиливалось и гравитационное притяжение. Я не мог сдвинуться с места больше от потрясения, чем от страха. Сканирую местность и не нахожу Учиху.

— Понятненко... значить слинял в другое измерение? — мои губы расплылись в улыбке, не предвещавшей Учихе ничего хорошего. Рядом со мной продолжала увеличиваться Черная Дыра. Она буянила и глотала всё подряд, прямо как прожорливый толстячок. Постой ка... а это не плохой способ проверить всю мою мощь. По моим хвостам прошла едва заметная дрожь. Маски открыли свои глаза. Они пробудились. А, я с сумасшедшей улыбкой на лице протянул руку к черной дыре. Когда кончик моего пальца соприкоснулся с её поверхностью...

— Пха-ха-хах, — наш бешеный гогот достиг до самых небес. Все поглотила тьма...

— Мы спаслись... — произнес Обито, затем осмотрев себя, добавил, — хотя бы большая наша часть...

— А мне кажется что наоборот, — произнес Какаши, внимательно осматривая их тело. Нижняя часть тела вплоть до грудной клетки полностью отсутствовала, включая обе руки.

— Вам-то легко говорить, — плачущим голосом заговорил Спиралька, — Тело ведь мое, а вы всего лишь голова...

— Спиралька... ты должен быть благодарен, — спокойно начал объяснять Хатаке, — в той ситуации это был единственный способ спастись. Конечно, мы лишились почти всех шаринганов, даже одного из Мангеко Обито. Остался лишь мой глаз, но мы ведь живы и даже сумели победить этого ублюдка.

— Кто же этот ублюдок, которого вы победили Какашка — сенсей? — раздался голос. Какаши вздрогнул, Спиральку пробрала дрожь, Обито сделал хмурое лицо. Для него такой поворот событий был вполне ожидаем, — на счет перового я тоже сильно сомневаюсь, — над ними склонилось лицо Наруто, такое же каким оно было до трансформации. Только вот с теми нечеловеческими глазами и маленькими шрамами такими же, как в той форме. Он смотрел на них с усмешкой. Подтянув руку, Узумаки вздернул их вверх. Теперь Обито осознал, что Наруто не полностью вернулся в человеческую форму. Он был полметра выше прежнего себя и мускулистей. Двух метровый гигант, с зачёсанными назад длинными грязно — золотыми волосами. Наруто был весь в тряпках, которые покрывали нижнюю часть туловища. Его мускулистая грудная клетка была оголена, выставив на виду покрывающие ее многочисленные шрамы. Тоби перевел взгляд с Наруто за его спину и увидел невероятную картину. Стена в его измерение была разбита и на ней красовался проем, ведущий в реальный мир.

— Как ты нашел нас, — спросил Какаши у Наруто.

— Метка, оставленная техникой Бога Грома. Я успел её поставить, когда дрался с вами, — ответил тот.

— Тогда ответь... как ты черт тебя подери выжил?!!!

Наруто вскинул бровь. Впервые на его памяти, Хатаке Какаши был так разозлён. Это смотрелось забавно...

— По правде говоря, вы меня поразили. Призвать Черную Дыру, я не думал, что такое возможно. Мне пришлось выложиться на всю катушку... — Наруто сузил глаза и лукаво улыбнулся

— Что ты натворил? — прошипел Какаши.

— Да так ничего серозного, просто Страна Волн стерта с лица земли, — Узумаки расхохотался.

— Ты настоящий демон!!! — закричал Какаши, — хотя бы понимаешь, сколько жизней ты погубил?!!!

Наруто ловил кайф, наблюдая за Хатаке. Тот в его глазах выглядел как взбешенная собака. Но вскоре ему надоело.

— Пора, — произнес он.

Чувствую, они больше не могут терпеть. Я отдал им последние секунды страданий, боли и страха жителей Страны Волн, но этого оказалось мало. Они требуют ещё. И вновь я выпускаю их. Ощущаю прикосновения их рук на плече. Касание холодное словно лед. Они уже стоят за моей спиной. Хатаке тоже заметил их и потерял дар речи. Слепой Обито, не видел их, но почувствовав, вздрогнул, а их тело пробило мелкая дрожь. Я вижу отпечаток непреодолимого ужаса на их лицах и смеюсь. Он станет первой моей жертвой, а впереди ждут еще миллион таких же, но внезапно Межространственная техника активировалась самостоятельно. Я не почувствовал чтобы ее активировал Хатаке, это сделал кто-то снаружи. Меня вместе с Тоби затянуло в неизвестном направлении. Пунктом назначения оказалась огромная пещера. Тоби без сознания лежит на земле недалеко от меня...

— Привет Наруто, — прозвучал голос за моей спиной. Я обернулся и уставился на его хозяина. Он стоял в нескольких метрах от меня, в плаще Акацуки и закрывал голову капюшоном.

Рядом с ним, держа трость в руке, встал дряхлый старик, но изменения произошедшая с ним за годы, не помешали мне узнать его. Это мать его Учиха Мадара.

— Наруто Узумаки или теперь называть тебя Факиром? Сейчас это не имеет никакого значения. У меня к тебе есть серозный разговор — холодно произнес Мадара, затем он, посмотрев на человека в капюшоне произнес, — сними это с головы, прятаться больше не имеет смысла. Представься, как следует, ведь ты нынешний лидер Красной Луны.

Тот кивнул и снял головной убор. Когда я понял, кто стоит передо мной, меня пробил истерический смех...

— Ахахах... значит ты теперь лидер Акацаки или как тебя лучше называть? Бывший ЧЕТВЕРТЫЙ ХОКАГЕ ДЕРЕВНИ СКРЫТОГО ЛИСТА? Это что возвращение блудного отца из ада? А! Черт тебя подрал МИНАТО НАМИКАДЗЕ?!

* * *

Он вновь смотрит в зеркало. За прошедшие годы ему очень редко удавалось снять маску и посмотреть на свое отражение. Страх, что кто-то увидит его лицо, узнает кто он такой, жил в нем еще с детства. В отличие от остальных членов его отряда, которые не были родом из Скрытого Листа, его мог узнать каждый житель деревни. Если это случится то человек, узнавший его секрет, навечно сгинет, а убивать невинных он не хотел. Он внимательно изучает свое лицо. Его главные отличительные черты — коротко стриженые золотые волосы, небесно голубые глаза и полоски на щеках.

— Йомей, — его позвали. Он стиснул зубы. Как же он ненавидел это имя. Как хотел бежать по улицам Листа и кричать свое настоящее имя, но нельзя. Ему не позволено подвергнуть опасности весь мир и разрушать планы Отца, которые уже были на грани краха. Уничтожение Листа не входило в планы. Как ему было больно увидеть родную деревню в таком состоянии... этот чертов Рок Ли. А ведь он предупреждал, что тот может помешать планам. Они пытались даже убить его, но тогда Рок показал зашкаленный уровень силы и Данзо дал приказ его не трогать. Но еще не все потеряно...

— Йомей! — его вновь позвали в этот раз громче. Он отрыл дверь и увидел стоящего у порога его комнаты... Игу или Огу... нет, он покачал головой. Теперь перед ним стоит Ичиба. Его брат умер как личность, отдав жизнь, чтобы изгнать все плохое, что было в однохвостом.

— Что стряслось Шукаку?

— Это касается Наруто...

— Что в этот раз?

— Весь план рухнул. Наруто смог полностью вобрать в себя всю темную половину йокая всех Биджу.

— Что!!! Но по плану отца, полное поглощение должно было произойти лишь через четыре года!!!

Быстрее, нам надо найти его, пока не стало слишком поздно...

Йомей обернулся и быстрым шагом направился по коридору ведущему в главный зал.

— Проблема в том, что даже всевидящее око Отца не может его найти. Мы потеряли его после колоссального взрыва уничтожившего страну Волн, — донося до него голос Ичибы.

— Черт!!! — Йомей со всей дури врезал рукой в одну из металлических пластин, которые покрывал весь коридор. Метал, смялся как лист бумаги.

— Думаю... все пошло не так с того момента как Рок Ли сделал ВОЗДАЯНИЕ, — спокойно говорил однохвостый, медленным шагом приближаясь к Йомею. Он поравнялся с ним.

— Теперь уже ничто не будет таким как раньше. Весь мир сошел с ума...

Йомей ничего не ответил. Из глубин коридора раздался плач. Он тяжело вздохнул...

— И что теперь? — прошептал он.

— Нам осталось лишь ждать... — ответил Шукаку и двинулся по коридору к главному залу, — Наш Отец зовёт нас.

Йомей послушно последовал за ним к месту встречи с Отцом.

Глава 5

Созывая Монстров

Часть 1. Люди и Боги

В конце концов, все сводится только к одной мелочи...

Единство после смерти, единство навсегда...

"Некроморфы" — Dead Space.

В комнате стоял густой туман сигаретного дыма. Пепельница доверху забита бычками от папирос. Я добиваю последнюю сигарету и, погасив окурок, приступаю к чтению следующего документа. Очередные показания еще одного жителя Конохи. Снова описание чудовищных зверств, которые должно вызвать у меня ужас и сострадание к пострадавшему, но за последние четверо суток после возвращения в Коноху, я прочел о стольких изуверствах, что теперь ничто не могло меня удивить. В самом начале меня стошнило от одних картин изувеченных жертв, но со временем ко всему привыкаешь. Уже минула неделя с трагедии, но все еще не удалось уладить ее последствия. Казалось, преступления не имеют конца и за каждым новым поворотом раскрывались новые детали. Я потёр покрасневшие от недосыпа глаза и посмотрел на потолок.

— Как же все это проблематично — пробормотал я. Дверь распахнулась, и в комнату вошёл мой горе-помощник, держа в руках, свежую кипу бумаг. Он подошёл к моему столу и поставив их на него, удалился, закрыв за собой дверь.

— Вот сволочь, — шикнул я и продолжил чтение. Эту работу свалили на меня сразу после возвращения в Лист. Отдали маленькую комнатушку на первом этаже резиденции Хокаге. Мне приказано воссоздать хронику событий, за те семь дней, во время которых деревня исчезла. Сказать по правде... я даже благодарен старейшинам за нее. Она помогала мне отвлечься от лишних мыслей, которые постоянно норовят лезть в голову.

Сразу после прибытия, я отыскал доску, на которой развесили списки погибших, которые все ещё обновлялся. Почти все знакомые мне люди мертви. Все кланы, в деревне включая кланы Акимичи и Яманака полностью уничтожены. Чоджи погиб еще при битве под Суной, так и не узнав об этом, а Ино сейчас лежит в реанимационном отделении больницы. Ее состояние сквернее, чем было у Темари. Мои родители тоже... мертвы. Закрываю рукою глаза. Я достиг предела. Не знаю, каким чудом у меня все еще не случился нервный срыв. Все, с меня довольно... Я резко встал со своего места и направился к двери. При выходе из комнаты, наталкиваюсь на помощника. Молодой тощий паренек в очках... звать его Удоном.

— Шикамару — сан куда это вы?

Я бросаю на него взгляд полного раздражения, но через пару секунд ответил.

— Иду домой поспать, вернусь лишь завтра утром, — проговорил я, закрывая дверь на замок.

— Но ведь... а как же работа? — запинается он. Вот приставучий.

— Всё будет в порядке. Завтра доделаю остальную часть... сейчас я не в состоянии работать...

Тот, задумавшись, кивнул. Я подхожу к выходу из здания и открываю дверь резиденции Хокаге. Выйдя наружу, вдыхаю вечерний воздух полной грудью. Быстрым шагом направляюсь к ближайшему все еще открытому магазину. Делаю заказ, и жду, пока продавщица — женщина в пожилом возрасте принесёт покупки. Я вновь задумался... Странно, но уцелевшие в этой трагедии в большинстве случаев это люди в возрасте — больше сорока лет или же дети начиная с семи до пятнадцати. Я ломал голову над такой закономерностью, но не мог найти логического объяснения. Хех... когда дело касается Рока Ли или Наруто Узумаки, логика просто бесполезна. Хозяйка принесла мой заказ и сообщила цену. Я оплатил покупку и выхожу из магазина, спускаюсь вниз по главной улице. Купил пачку сигарет и несколько бутылок хорошего саке. Остался лишь один из близких мне людей, который до сих пор жив. Хотелось вновь увидеть его, поговорить с ним, вылить всё накопившееся на сердце. Взамен он тоже поделится со мной своими переживаниями, и нам удастся избавиться от этого давившего груза на плечах. Я двинулся по главной улице к его дому. Он живёт не подоплёку. Смотрю на дорогу под ногами, которая в свете уличных фонарей окрасился в розовый цвет. В деревне была такая бойня, что кровь, струилась по главной улице словно река. Тогда на стене каждого из домов можно было найти пригвождённую к двери часть человеческого тела... руки, ноги, головы и так далее. Около шестидесяти процентов всех преступлений совершили как ни страно жители деревни. В отчетах сказано, что последние несколько дней, в деревне творился ужасный хаос. Убийства, грабеж, изнасилования и другие виды преступления... люди словно сошли сума и вели себя как животные. Оставшейся сорок процентов преступления Рок Лее совершил в одиночку. При упоминании его имени меня словно ударило током, но я быстро взял себя в руки и продолжал цепочку мыслей. Меня больше тревожило исчезновение всех младенцев и детей до семи лет. Вместе с ними пропали тысячи женщин, большинство из них были беременны, и у всех как одного время плодоношения превысило пять месяцев. Возникал ещё один вопрос... почему не одно здание не пострадало? Единственный значительный урон это... исчезновение горы Хокаге. Много этакого всплывало по ходу изучения отчетов. Я не заметив, как поглощён своими невесёлыми думами, дошел до двери нужного дома. Он представлял собой двухэтажный особняк белого цвета. Этот дом собственность клана Сарутоби, и после смерти Третьего Хокаге перешел к его сыну... Асуме... Мой учитель во время этого инцидента находился в деревне и стал свидетелем всех этих изуверств. Я помню, как после возвращения в деревню, вместо веселого и сильного человека, обнаружил раздавленного, морально сломанного алкоголика, который не мог и секунды прожить без выпивки... он всё время пил, пытаясь забыться. Его беременная жена Куренай тоже пропала без вести. Мне с огромными усилиями удалось вернуть его в адекватное состояние. Теперь Асума находился под моей опекой. Я заходил к нему в свободное время, принося собой несколько бутылок саке. Мы пили, но мне приходилось, следить, чтобы он не перегибал палку. Вчера, когда мы вместе напились, Асума-сенсей все-таки поведал мне эти историю...

* * *

"— Тогда я возвращался домой после патрулирования. Открываю дверь квартиры, но когда вхожу внутрь, тут же получаю мощный удар, из-за которого потерял сознание, — учитель сделал глоток. Мы находились в его доме. Он сидел на кресле, а я на диване. Зарывшись руками в свои волосы, Асума-сенсей продолжил свою историю, — я пришел в сознание и в голову сразу ударил резкая вспышка боли. С трудом осматриваюсь по сторонам. Света не было, поэтому в помещении стояла кромешная тьма. Жду, когда глаза привыкнут к темноте. Тогда я сразу понял, что нахожусь в гостиной квартиры Куренай и обнаружил себя прибитым к стене в восьми местах. Два ножа воткнуты в руки, два в предплечья, еще два в бедра и пару в ноги. Я пытался меньше двигаться, чтобы не тревожить раны" — Учитель рассеяно осмотрелся и продолжил говорить — "Возможно, из-за потери крови голова туго соображала, но я лишь с задержкой понял, в какой опасности могла находиться Куренай с ребенком. Я немедля позвал ее, поначалу тихо, потом все громче и громче. Я был уверен, что там кто-то есть. До меня доносились какие-то звуки. Я рвал глотку, но ответ так и последовал. Беспокойство достигло своей эпопеи. Плюнув на боль, я начал пытаться силой вырваться из оков, именно тогда все стало светло" — Асума-сенсей уставился на меня безумными глазами — "Знаю, это звучит невероятно, но исходящий свет исходил не от люстры. Я, зажмурившись, смотрю наверх и вижу небосвод. Как будто кто-то снес крышу здания, открыв вид на звездное небо, но это не было наше небо..." — Учитель покачал головой — "Нет... там, пульсировало нечто огромное и... живое. Вокруг его прозрачных щупалец кружили, гасли и рождались звезды разных размеров и цветов. Исходящий с неба свет осветил комнату, я перенёс взгляд вниз и сразу нашел Куренай... — Сарутоби — сенсей положил правую руку на лицо, но сквозь пальцы я прекрасно видел его глаза. В них таилось ужас, безумие... и злоба. Он тихо прошипел, — вначале мозг... не хотел воспринимать картину... но когда я осмыслил, что именно творилось перед моими глазами... раздался вопль, совсем не человеческим голосом, потом понял что я был тем кто издавал этот звук. Там... в нескольких метрах от меня лежит моя возлюбленная. Одежда Юхи разорвана, а её тело покрыто порезами, синяками и кровоподтеками. Над ней склонилось просто громадное существо, едва смахивающее на человека. У него нет правой руки, а все тело лишено кожи. Его грязно черные волосы падали вниз, закрывая лицо... эта тварь склонившись над моей возлюбленной... Он... он... он! — голос сенсея сорвался. Даже без слов тогда я понял, что именно увидел Асума... Перед глазами встала сцена с изнасилованием Темари, а учитель посмотрел на меня, в его глазах виделись слезы, — Юхи прикрывала рот рукой, но я прекрасно слышал её плачь. Первый шок прошёл, и я теперь больше боялся за жизнь моего ребенка, ведь она была уже на шестом месяце беременности. Я боялся, что в любой момент мог случиться выкидыш, — учитель вновь молчит. Он свернулся в кресле в позе эмбриона. Пауза затянулась, я подумал, что продолжения не будет, но внезапно он возобновил рассказ, еле слышным тоном, — тогда я рвал и метал, пытался освободить конечности, но не смог. Я беспомощно наблюдал за происходящим. Эта тварь, закончив свою работу, довольно потянулся во весь рост. Казалось, что все закончилось, но... о Боги, как же я ошибался... все произошедшее всего лишь прелюдия. Затем он погрузил палец в низу живота Куренай и, сделав порез, вытащил из неё эмбрион. Куренай пронзительно закричала, а он... о Боги! Он съел зародыша, — сенсей уставился на меня глазами полного животного ужаса, — понимаешь Шикамару? Этот ублюдок сожрал моего ребенка!!! — мне не хотелось верить в такое зверство, но когда речь идет об этом бесчеловечном чудовище Роке Ли, то он вполне способен на такое. Тем временем наставник продолжил рассказ, — этот гад... он сразу не проглотил. НЕТ! Эта тварь, положив эмбрион себе в пасть медленно, с удовольствием разжевал его... даже сейчас в ушах раздаётся этот чавкающий звук. Проглотив, это чудовище удовлетворенно облизнулось. Не знаю как, но мне удалось освободиться. Упав на пол, я много раз попытался встать, но не мог. Плюнув на это, я начал ползти на животе. Тогда я и не думал, как буду драться, когда доберусь до него, я просто хотел, уничтожит, разорвать, растоптать его. А Юхи все еще была жива. Эта тварь преднамеренно вытащил, ребенка так, чтобы она выжила. До меня доносилось её шептание с рыданиями. Она как в бреду, повторяла — Нет, Нет! Нет!!!" — Асума встал и со всей силы швырнул бутылку в стену. Та, ударившись, разлетелась вдребезги, — она сломалась! Этот ублюдок... Вероятно, он этого и добивался... не знаю, для чего ему это потребовалось, двигало ли им, желание достичь кокой-то цели или все это являлось частью его безумия, но я узнал, куда пропадали младенцы, дети и женщины, — сенсей резко поднялся. Он потянулся к бутылке лежавший на столе и сделал глоток. Усевшись на диван, он посмотрел на меня полностью обезумевшим взглядом, — когда я рассказал об этом на допросе, меня посчитали психом, они пытались убедить меня, что мне все привиделось из-за потрясения, но я прекрасно помню, что именно увидел, — Асума-сенсей замолчал. Я решился задать вопрос, что же он тогда увидел. Учитель бросил на меня небрежный взгляд. Он, взвесив все за и против, все-таки решился поведать мне об этом, — Эта тварь, мерзко хихикнув, взывал к чуждым нашему миру небесам и те... откликнулись на его зов. Та сущность таившееся в небе спустило одно из своих огромных щупалец в наш мир. Кончик его конечности коснулся границы, которая видимо, разделяло наши мира. С легким усилием ему удалось прорваться и войти пространство гостиной. Щупальце приобрело серо оттенок коричневого цвета, став большее похожим на огромного червя. Казалось, что из-за его вторжения сама территория гостиной расширяется. Все вокруг решилось своих красок, — этот ублюдок отошел и уже со стороны глядел на происходящее. Кожа на кончике щупальца отступила, и я узрел лицо подобно человеческому. Белое, словно мель, и неживое как у манекена. На его длиннейшем лбу то появлялись, то исчезали множество глаз разных размеров и цветов. Эти глаза, бешено вращались в своих глазницах, мечась в поисках чего-то. Одно из них уставилась прямо на меня, и я остолбенел, замер на месте не способный шевелиться. Другой глаз вытаращился на Куренай. За ним на неё посмотрели все остальные. Было такое чувство, что они нашли то, что искали. Лицо широко разинуло ротовое отверстие, показав бесконечные ряды равномерных размера с человечески, черного цвета зубов. Они как камни обсидиана блистали, вылезая из насыщенно красного цвета десен. Во рту отсутствовал язык и язычок, а вместо глотки бездонное отверстие. Оттуда до меня донеслись звуки... голоса женщин и плач детей, — сенсей вдруг пристально посмотрел на меня, — знаю, что в твоих глазах я выгляжу психопатом, но клянусь, я слышал голоса пропавших людей. Они умоляли о помощи, — Асума рухнул без сил на кресло. Учитель опять перешел на шепот, — это лицо начало неторопливо поглощать мою жену... сантиметр за сантиметром словно змея, а я лежал застывший из-за страха и смотрел не в силах, что-либо изменить... последнее, что помню, перед тем как сознание окончательно покинуло меня — это лицо Куренай. Ее кожа побледнела, и она уставилась на меня, пустым взглядом, словно кто-то извлек из нее всю жизнь, оставив пустую оболочку. Лишь подергивающиеся губы свидетельствовали о том, что она все еще жива. После я потерял сознание и проснулся уже в госпитале..."

* * *

После этой истории меня терзали сомнения. С одной стороны она слишком невероятна, чтобы верить в её подлинность. Можно всё свалить на травму, но с другой стороны... Моё чутьё подсказывало мне, плюнуть на всё и доверится Асуме-сенсею.

Пребывая в мыслях, только сейчас понял, что я уже битый час надавливаю на кнопку звонка. Сразу заподозрил неладное. Что-то тут не чисто. Почему учитель все еще не открыл дверь? Можно предъявить причину, что учитель спить, ведь свет в окнах не горит, но моё чутье подсказывало, что тут что-то не так. А я всегда доверяю своей интуиции. Без слов ногой со всей силы врезал в закрытую дверь, и та открылась, чуть не слетев с петель. Вхожу в прихожую. Освещение отключено, поэтому здесь темно. Включив свет и рассмотрев обстановку в помещении, отмечаю что здесь со вчерашнего дня ничего не изменилось.

— Асума — сенсей, — громко позвал я, но ответа не последовало. Беспокойство сжимало сердце сильнее прежнего. Покинув прихожую, я быстрым шагом двинулся по узкому коридору и вошёл в гостиную. Отсюда можно попасть в другие части особняка. На кухню, в ванную, на задний двор или на второй этаж, где находились спальни. По методу исключения, я пришел к выводу, что сенсей вероятней всего наверху в своей спальне. Под моими ногами жалобно заскрипели ступеньки, когда я начал подниматься по ним. Оказавшись во втором этаже. Передо мной был широкий коридор, по бокам которого находились четыре спальни. Я добрался до самого конца коридора и вошёл в последнюю комнату принадлежавшую наставнику. Она пустовала. Кровать нетронута. Куда ушёл Асума — сенсей? Я вышел из комнаты и уже хотел спуститься в гостиную, как вдруг меня кое-что привлекло в комнате, рядом с покоями сенсея. Эта детская... учитель хотел сразу после рождения ребенка сделать предложение Куренай, и вместе с ней жить в этом особняке. Дверь комнаты была слегка приоткрыта, но меня больше привлек игра теней внутри. Я, схватившись за ручку, уже хотел открыть дверь, как вдруг замер. Жуткая догадка, пронзила мой мозг. Меня начало ознобить. "Этого просто мое воображение, такое не могло случиться" — пытался убедить себя, но бесполезно. Мое чутье, развитое годами никогда не подводило меня. Мне осталось лишь отрыть дверь и убедится в моей правоте. Я медленно отрываю дверь и передо мной картина, которая могла мне привидеться лишь в худших ночных кошмарах. Прямо в центре комнаты, озарённый лунным сиянием, поря в метре над полом, висел мой вздернутый учитель. Он совершил самоубийство. Спасти его уже невозможно. Это становится ясно с первого взгляда на его тело. Выпученные глаза, широко открытый рот и высунутый наружу язык. Смерть настала несколько часов назад. Я подхожу к парящему в воздухе телу и падаю перед ним на колени...

* * *

— КАК ТЫ ПОСМЕЛ ОТЕЦ!!! КАК ТЫ МОГ СКРЫТЬ ОТ МЕНЯ ТАКОЕ?! — зарычал Йомей. В его голове просто не укладывалось такое. Когда Ичиби передал ему, что Отец собирает их в главном зале и хочет о чём-то рассказать, он не мог себе представить это. Остальные восемь копии с изумлением смотрели на своего лидера. Прежде они никогда не видели, чтобы Йомей так выходил из себя. Несомненно, их тоже шокировало признание Отца, но видимо для их лидера это стало огромным потрясением.

— Пойми сын мой, это было необходимо... — прозвучал ответ. Голос как будто исходил из самих глубин веков, старый, властный и могучий. Лишь небольшому кругу избранных, когда-либо удавалось во очно увидеться с ним. У него много имен... его дети называют его Отцом, близкие знакомые и самые заклятие враги — Эном, но по всему миру Шиноби он прославился как прародитель ниндзюцу — Мудрец Шести Путей. Йомей как и много раз до этого вновь пригляделся к Энну. Время оказалось беспощадным даже к самому Рикудо-сенину. Из-за потери нижних конечностей, он больше не мог ходить самостоятельно, поэтому двигался с помощью кресло каталки, которую впрочем, он двигал лишь одной силой мысли. Наряд Рикудо не был роскошным, как полагалось человеку его статуса. Одеяние монахов оранжевого цвета, называемое Кэса, состоящее из юбки, рубашки без рукавов, жилетки, накидки и ремня. Его волоса давно опали, обнажая голову покрытую древними письменами зеленого цвета. Символы начерчивали свой путь у затылка и проходили шестью цепочками через всю голову, заканчиваясь перед символом прямо в центре его лба. Он представлял собой знак свастики — крест с загнутыми концами, направленные по часовой стрелке. По обе стороны от этого знака прямо изо лба Эна выходили два черных нароста похожие на рога. Бледная кожа и худощавое телосложение придавали ему еще более болезненный вид и лишь его глаза выдавали скрытую мощь своего хозяина. Радужка серо фиолетового цвета, была настолько расширена, что закрывала собой весь, видимый белок глаз. Из черного зрачка в центре, как рябь на воде, исходили шесть черных кругов. Риненнган — легендарное додзюцу, настолько редкое, что считалось все лишь выдумкой, мифом. Его мощь выходила за границу понимания обычных смертных, а Эн был тем, кому удалось полностью раскрыть его потенциал. Пламя что горит в этих глазах, вещало о невероятной силе их обладателя. Несмотря на прошедшие столетия Рикудо совсем не ослаб, более того... он сильнее чем когда либо.

— Ты хотя бы понимаешь, что натворил Отец? — прицедил сквозь зубы Йомей, — теперь, когда она сделала из Рока Ли проводника для "Уробороса"... это может обернуться не только крахом всего плана, но концом всего человечества...

— Успокойся Йомей, — спокойно произнес Энн, — Рок Ли выполнил первый ритуал из трех. Печать все еще не сломана, а значит осталась надежда. Если мы сможем уложиться в сроки, тогда сумеем воплотить план...

Йомей ничего не ответил. Он задумался, насколько велик шанс провала? Если оставить все как есть, тогда крах неизбежен. Оставалось лишь одно решение...

— Нужно поменять приоритеты... — произнес он посмотрев в глаза Отца, — вместо исчезнувшего Наруто, нам надо найти этого ублюдка Рока Ли и его спутницу, чем быстрее тем лучше.

Энн согласно кивнул и произнес.

— Сейчас от моего ока сокрыто их местонахождение, но когда наступить полнолуние я смогу найти их, поэтому вам лучше подготовится...

— Есть! — хором ответили Восемь из Девяти и рассыпались в разные стороны. Йомей остался один на один с Энном.

— Отец я...

— Я понимаю, что ты чувствуешь, сын мой, но отбрось эти ненужные эмоции, как это делал прежде... сейчас не время для сентиментальностей.

— Слушаюсь, Отец... — только и сумел выдавить Йомей. Он обернулся и направился к выходу из зала. По дороге лидер отряда чтобы отвлечься, осматривал стены коридора, который он знал уже наизусть. Это место, убежище их Отца находилась под базой Корня. Оно приставляло собой запутанную сеть коридоров похожее на лабиринт. Стены, пол и потолок коридоров покрыты металлическими пластинами, окрашенные в белый цвет и освещались лампами, посаженными в круглые отверстия на потолке. Цепочка из ламп находилась в каждом коридоре. Все они вели прямо к центру, где находился главный зал. Огромная куполообразная пещера, где находились покои Отца, вход на базу Корня и еще... защищённые разновидными видами мощнейших печатей, огромные врата. Что находилась за ними, долгое время оставалось тайной для них, но сегодня Отец поведал им правду. Йомей закрыл глаза...

Было время как будучи маленькими детьми, они любили фантазировать о том, что именно находилось за этими вратами. Девять детей, которые жили в этом огромном месте с самого рождения. Одни люди заботились о них, а другие приносили им еду и воду. Еще к ним приходили гости: Третий Хокаге, Данзо Шимура и другие. Еще с раннего детства Отец тренировал и готовил их. Он говорил, что они избранные, которые должны будут спасти всё человечество. Тогда они и понятия не имели о той жестокой судьбе, которую им уготовили...

Его ностальгию прервал детский плач впереди. Он направился в его сторону. Ему уже наизусть известна вся дорога. Свернув в конце очередного коридора, он вышел у входа в комнату. Йомей открыл дверь, и перед ним появилась призрачная преграда, защитная техника, которая не позволяла чакре или крупице природной энергий вторгнуться в пространство комнаты. Применив ту же самую технику на себе, и ещё одну для зрения, он вошел внутрь. Несмотря на открытую дверь, свет из коридора совсем не проникал сюда. Та техника не позволяя даже свету проникнуть внутрь и комната, всегда пребывала в кромешной темноте. Это необходимая мера потому-что даже искусственный свет наносил увечья жителю этой комнаты.

— Это я, — негромко произнес он. Ответом ему стала тишина. Йомей активирует вторую технику, которую он применил еще перед входом в комнату и темнота рассеивается. Техника ночного видения, по сути, вливает чакру глаза, усиливая зрение и позволяя видеть во тьме или на огромные расстояния. Сравнивая с Бякуганом или с Шаринганом это мало, но вполне годно, если ты не обладатель додзюцу. Мир окрасился в зеленые тонна. Йомей осмотрел обстановку. Это маленькая комната, в пять квадратных метров в длину и столько же метров в ширину. Недалеко от него в правом углу стояла кровать. Рядом с ней находилась тумбочка. На нее и вокруг нее разбросаны игрушки и детская одежда.

— Решил поиграть в прятки? — с задорным голосом сказал Йомей, — ну хорошо, кто не спрятался, я не виноват...

В ответ раздался детский смех. Йомей уже знал, где найти обладателя этого смеха, но сделал вид, что якобы ищет его. Он прошагал по кругу, затем подошел к кровати и, нырнув под нее, вытащил оттуда мальчишку лет восьми.

— Так не честно старший брат, ты сжульничал, — произнес ребенок, колотя маленькими ручками его руки. Йомей с печалью посмотрел на него. Большая часть волос на голове ребенка выпали, а оставшиеся пряди имели нездоровый серый цвет. Он имел слишком уж худощавое телосложение, а через его нездоровую прозрачную кожу просматривались очертания скелета. Он был слишком легким для своего возраста. На нём красовались белая рубашка с короткими рукавами и короткие штаны. Если сравнить его с Энном которого, не смотря на внешний вид, окружал ореол силы, тогда этот ребенок вызывал лишь жалость и сострадание. Цвет глаз мальчики потускнел и сливался с белком глаз. Ребёнок почти слепой, но он, как крот научился хорошо ориентироваться в темноте. Болезнь поразила его ещё до рождения и за все эти годы медленно убивала...

— А ты думаешь честно плакать, чтобы привлечь мое внимание? — поучительным тоном сказал Йомей. Ребенок замер и затем отвёл взгляд.

— Ну, я это... мне одиноко... — выдавил он. Йомей хотел уже подбодрить его, но на маленьком личике отразился тяжёлый мысленный процесс, что вызвало у Йомей улыбку, но то, что ребенок произнёс после, заставило улыбку сползти с его лица.

— Я чуть не забыл старший Брат... Сестрёнка заходила ко мне в гости, и она передавала тебе привет, и еще... она сказал мне, что весь мир измениться... — ребенок пытался вспомнить и неожиданно посмотрел в глаза Йомей. Он улыбнулся, а в глазах ребенка горел азартный огонёк, — она пообещала мне, что я смогу выйти наружу...

И тут ребёнок залился, чистым беззлобным смехом, но для Йомея этот смех звучал как приговор... ему и всему миру.

* * *

Кабуто, прислонившись к стене, обессиленно сполз на пол. Операция по пересадке кожи длилась целые сутки без перерыва, но не она являлась причиной его слабости, а то, что произошло после неё...

То жуткое, необъяснимое чувство которое возникало у Якуши, каждый раз рядом с Роком Ли, вернулось вновь. Его полностью поглотили безнадёжность и отчаяние... Потерянный взгляд медика падает в темноту. Там во мраке скрывается источник этого неописуемого ужаса. Он давно понял, что Рок Ли уже не человек, а просто чудище в шкуре человека. Мысль, что это существо стоит в пяти метрах от него, вызывает у Кабуто такой неописуемый ужас, что никто, и ничто в этом мире не смогло бы представить ее.

И вот снова тьма рассеялась, и рядом с ним возник слабый свет. Недостаточно яркий чтобы осветить всё помещение, но достаточно сильный, чтобы разглядеть его источник.

Он ведь предупреждал Рока, что созданная ими "стальная кожа" имела побочные эффекты. Несмотря на свою огромную прочность, она была прозрачной как стекло. Но когда он пересадил всю эту кожу на тело Рока, кожа начала светиться неоновым свечением, цвет которого периодический менялся. Он не знал причину такого явления. Возможно, так на нее повлияло "Адское Топливо"? Кожа засветилась на этот раз светло пурпурным светом. Это свечение не только не помешало разглядеть, что сокрыто под ней... более того, оно показывало это в еще более искажённом состояний. Картина мутная, словно ты глядишь на дно глубокого озера, но даже без деталей он прекрасно понимал, что видит. Он уже навидался лишённое кожи тело Рока Ли, но новые изменения в структуре кожи, делают это зрелище просто невообразимо жутким... и прекрасным? Мышцы и мясо под кожей окрашиваются в чёрный цвет, и они дёргаются. Кости видные в некоторых местах перекрасились в золотой цвет. Покрывающие их вены и артерии имеют молочно белый оттенок.

Он с диким ужасом следил за тем как Рок Ли встал и потянулся во весь рост. В операционной зажегся свет и Кабуто пришел в себя, после очередного приступа. Якуши не стал даже пытаться встать на ноги. Он огляделся по сторонам. Рядом с Роком находился операционный стол, на котором он провёл операцию. На кафельном полу валялись инструменты. Кабуто крайне осторожно, так, чтобы не потревожить Рока, начал ползти. Теперь, когда все требования Ли выполнены, у него нет причин оставлять его в живых. Искомый объект казалось, не обращал на него никакого внимания, занятый изучением себя.

Кабуто двигался медленно проходя сантиметр за сантиметром... до выхода остался жалкий метр.

— Куда это мы так торопимся? — бросил Рок, даже не обернувшись. Кабуто замер и даже перестал дышать. Он ждал удара, но его так и не последовало. Медик медленно поднялся на ноги. Послышался звук приближающихся шагов и Рок Ли уже стоит у него за спиной. Собрав все свое мужество, которое у него осталось, Кабуто обернулся и встретился с ним лицом к лицу.

Ещё в сиротском приюте, будучи ребёнком, Кабуто прекрасно изучал структуру человеческого тела. Это необходимо, будущему врачу, но впервые увидев человеческий череп, он был сильно напуган. Он, конечно, видел человеческие трупы, но этот голый человеческий череп породил в нём неведомый страх. Несколько ночей подряд ему снились жуткие кошмары. Увидев "лицо" Ли снова после пересадки на таком близком расстоянии ему казалось, что он, будучи ребёнком, стоит перед чудищем из кошмаров детства...

Большая часть мимических мышц на нижней половине лица Рока была почти полностью удалена, поэтому на ней застила вечная "ухмылка" пожелтевших зубов. У него так же удалили нос. Вместо него, прямо в голове зияла черная щель. Круговые мышцы глаз удалены, поэтому глаза Рока всегда в открытом состоянии. Кожа прекратила испускать излучение, но под ней всё его мясо, мышцы и кости продолжали иметь иные цвета. Черные мышцы и мясо на золотом черепе, покрытые белыми венами создавали друг с другом жуткий контраст. Зрелище делали более жутким, его длинные черные волосы. Глаза Рока настолько расширились, что полностью закрывали весь белок. Эти глаза покрытые сетью серых вен стали похожими на покрытые трещинами черные зеркала. Во второй раз после появление здесь Рока Кабуто решился посмотреть прямо в эти глаза и не видел там ничего человеческого... да же ту самую ненависть, которая казалось, стала неразделимой частью Рок Ли как ни странно не звучит, делала его человеком. Там отражалась... лишь чёрная пустота.

— Успокойся. Ты мне всё еще нужен, поэтому я не собираюсь тебя убивать... — как-то отстранено произнёс Ли, как будто смотря сквозь него.

Осмыслив слова Рока, вместо ожидаемого облегчения на медика нахлынуло отчаяние. И что теперь станет с ним? Неужели его судьба существовать как марионетка в руках этого монстра?

Кабуто обречённо вздохнул и осмотрелся по сторонам. Комната, в которой он проводил операцию, в то же время являлась музеем, где Змеиный санин собрал самые диковинные вещи со всего континента и даже за его пределами. Каждый здешний экспонат досконально был им изучен и только после этого помешен на витрину. Помещение имело форму пятиугольника. Операция проводилась прямо в его центре. Шестнадцать экспонатов были равномерно расставлены по его углам. Он поискал взглядом Рока и нашел его в верхнем углу помещения. Он рассматривал один из экспонатов.

— Ты знаешь что это? — спросил его Рок.

Кабуто не стал сразу отвечать. Он осторожно подошёл к Року и, встав рядом с ним, взглянул на интересовавший нукенина экспонат. Им оказался внешне ничем не примечательный металлический ошейник.

— Орочимару несколько лет тому назад нашёл этот артефакт, когда занимался раскопками руин храма в центре Великой Пустыни. Он досконально изучил его. Этот ошейник совсем не реагировал на любой тип чакры. Что интересно — его масса многократно больше чем он выглядит. На вид ему дашь два килограмма, но он весит не меньше трёх сотен. Само его существование противоречит закону сохранения массы. Орочимару долго его изучал, но не смог найти ему применения. Он сохранил его как часть коллекции, — честно ответил Якуши.

— Вот значит как, — Рок сделал левой рукой молниеносное движение и артефакт уже в его руке. На стекле осталась дыра, края которой расплавились от огромной температуры, которая возникла из-за большой скорости, — Вы ведь нашли его то же время, когда к вам присоединились я и Наруто, не так ли? — задал он вопрос. Получив кивок, он продолжил — это совпадение? Вряд ли. Я прошёл весь этот путь подчинясь внутреннему зову... возможно именно этот ошейник привел меня сюда? — на удивлённый взгляд Кабуто он пояснил — встреча с тобой всего лишь приятный бонус... что более важно в этот ошейник нужно вливать не вашу бесполезную чакру, а мое "Адское Топливо", — ошейник в руке Рока раскрылся и тот закрепил его на своей шее. За последние несколько дней, находясь рядом с ним, Кабуто увидел много шокирующих, удивительных и еще более ужасно-омерзительных вещей, но то, что произойдет сейчас полностью изменило его жизнь.

Из затылочной части ошейника хлынула жижа серебряного цвета. Оно парило в воздухе, противясь законам гравитации. Затем сквозь жидкость прошел импульс, и оно приняло форму сороконожки. Насекомое состояло из одиннадцати секций, десятеро из которых имело по три пари металлические лапы. Серебряная "сороконожка" приравнялась по всей длине позвоночника Рока, затем своими лапками проткнув кожу, погрузилась в плоть. Каждая из десяти секции охватили по три позвонка, а последняя часть полностью охватила крестец вместе с копчиком. На десяти секциях по краям выросли — по два изогнутых шипа и одиннадцатая заострилась в окончании. Затем из боковых сторон ошейника тоже хлынула та самая металлическая жидкость, и оно приняло форму двух пар металлических полумесяцев. Первые двое опустившись вниз в середину плеч, очертили полукруг. Ее передняя часть спереди вонзилась в основание шеи, а сзади достигли до лопаток. Вторая пара металлических полумесяцев, по размерам двукратно превосходившая предыдущую, впились в окончание плеч Ли. Появившейся новый поток жидкости из отсеков у талии, обернулся вокруг пояса Рока, приняв форму ремня. Каждая капля крови, которая пролилась из полученных ран, впиталась металлом, который постепенно покрылся ржавчиной.

Кабуто было подумал, что метаморфоза завершилась, но нет...

В четырёх местах из самых больших полумесяцев на краю плеч Ли, на ровном друг от друга расстоянии вылезли женские фигуры серебреного цвета. Они появились не полностью. Они приняли позу, словно пытались вырваться из плена. Их руки до запястий и ноги по колено всё ещё находились внутри ржавого металла. На сороконожке покрывающей позвоночник наблюдалось то же самое. У десяти из одиннадцати металлических круглых секции, по бокам тоже появились женские фигуры. Они спиною опирались к ржавой поверхности, выгнувшись дугой, руками погрузившись в верхние, а ногами в нижние части отсека из ржавого металла. Ремень тоже не остался в стороне. Из него явились на свет шесть женских фигур. Вышли лишь верхняя половина тела. Они спереди были повернуты вверх — в потолок. Их руки по локоть и нижняя часть туловища до пупков оставались внутри. Завершавшей частью этого своеобразной искусство стала последняя женская фигура вросшейся у затылка. Она спиною опиралась о затылочную часть основного ошейника и широко распахнула руки, пальцами касалась окончаний второго ошейника. Ее ноги погружались в верхний отсек металла покрывавший позвоночник. Полумесяцы между шеей и плечами и вобрали в себя волосы Рока и выпустили из себя каждый по три трубки. Трубки растянувшись, коснулись металла на окончании плеч. Между женскими фигурами у ремня и вокруг куска на плечах возникли головы младенцев золотого цвета с широко распахнутыми глазами и открытые в немом крике ртами. В середине каждого из десяти секции на позвоночнике появились эмбрионы младенцев цвета золота. Тогда из глаз и ртов всех младенцев у плеч и ремня вылезли пряди черных волос. Верхняя часть артефакта на позвоночнике тоже поглотила волосы Ли у затылка и из десяти секции тоже хлынул поток волос. Большая часть тела нукенина прикрылась мантией из его же собственных волос. Волосы, вышедшие из ремня, обмотались вокруг торса и ног, сшив своеобразные "брюки", которые внизу достигали до верхней части стопы. На виду остался металлический позвоночник на спине и средняя часть грудной клетки спереди.

Первые несколько секунд после окончания этого явления Якуши не выговорил ни слова. Не потому что он был удивлен. За последние несколько дней он видел такое, что даже перестал удивляться. Он с научным интересом кружил вокруг Рока, разглядывая его, отметив одну интересную деталь — все женские фигуры выглядели через-чур, живыми что ли? Каждая из них отличалось от других своим строением тела, размером груди, тонкостью талии и толщиной бедер. У них даже были различные черты лица, волосы разной длины и другие причёски...

— Вот какая настоящая форма этого артефакта? — вымолвил он, прервав осмотр.

— Да, но главное осталось для тебя незамеченным. Присмотрись внимательней... — произнес Рок. По его желанию мантия из волос пропала.

Кабуто снова осмотрел тело Ли и заметил нечто новое. Раны похожие на дыры, которые он заметил еще, когда делал операцию на теле Рока, видоизменились. Внутренние краи ран покрылись тем же металлом, из которого состоял тот артефакт.

— Что это такое?

— Это сосуды, по которым циркулирует "Адское Топливо". Ошейник во время контакта со мной распространил внутри моего тела сеть из тонких трубок, по которым теперь будут ползти "черви" и не только... она теперь тоже сможет жить во мне... вместе со мной.

— Она? Кто она? — непонимающе спросил медик.

Ли прошептал:

— Она рассказала мне об этом ошейнике, помогла мне... спасла меня... она моя Мама, — Кабуто вздрогнул. Со времён знакомства с Роком Ли впервые он слышал в голосе нукенина столько теплоты и нежности. Рок мотал головой по сторонам, но Кабуто успел заметить, что его взгляд стал отрешённым. Он качался на месте. Движения Ли становились все вялыми и выглядело так, что он вот-вот упадёт. Он был похож на наркомана, который только что принял дозу. Рок посмотрел на Кабуто и мерзко хихикнул. В этих глазах медик увидел неприкрытую насмешку. В них таила тайна... секрет, о котором знал только Рок Ли. Икнув Рок вдруг заговорил, — Тогда я пожертвовал рукой... ик... чтобы добраться до пещеры "Забвения"... ик.... тогда же я принёс в жертву Коноху и исполнил первое из трёх заветных желаний, которые мне обещала мама,— вдруг последние слова Рок процедил сквозь зубы и его глаза налились ненавистью. Вместе с нею в глазах Ли опять начало сквозить нечто иное.

Рок почувствовал, как у него вновь начался приступ... это ломка. Тот наркотик, который он использовал теперь сильнее всей той дряни, что есть на земле, но его количество слишком мало...

Из-за импульса странной силы, все лампы в комнате одновременно взорвались. Кабуто обессилено рухнул лицом вниз. Краем сознания он понимал, что прежде попадал лишь под лёгкое давление этой силы. Неужели его сила после получения этого артефакта возросла или он всегда был настолько силен? От давления, что он испытывает сейчас, его вдавило в пол. Все тело начало сходить сума. Конечности не подчинялись приказам мозга. Левая рука вывернулась под неестественным углом, а правая нога сжалась внутрь? словно кости и мышцы ноги превратились в губку. Странно... при всём этом он совсем не ощущал боли. Минутой спустя он вовсе перестал чувствовать что-либо. Все пять чувств исчезли. Он словно превратился в ни что. Но он мог мыслить, и начал думать, что ему возможно вечно придётся провести в таком состоянии. Ничего не чувствуя, ничего не видя, ничего не слыша. Неужели такова смерть? И тогда до него донеслись голоса... шёпоты. Они словно ослабили давление на него и Кабуто смог вздохнуть полной грудью. Все пять чувств разом вернулись, и ощущения из внешнего мира обрушились на него со всех сторон. А шёпоты всё ещё раздавались... он, медленно поднял голову и начал искать источник этих шёпотов и когда нашел его, от такого зрелища, его чуть не стошнило. Сильнее ужаса, в нем росло омерзение. Кожа на теле Рока светилась в этот раз ядовито злёным светом, и она хорошо видна даже сквозь одеяние из волос. Под сияющим покровом ясно различимы чёрного цвета мясо, мышцы, золотого оттенка кости и белого цвета артерии и вены. Теперь Рока Ли еще и "украшал" артефакт цвета ржавчины. Шёпоты, которые он слышал, принадлежали женским фигурам на артефакте, которые все разом ожили. Он чётко сумел разглядеть, как их грудные клетки вздымаются и отпускаются. Кожа на их тела вернули свой живой, естественный оттенок; золотистые, коричневые, бронзовые, почти белые и так далее. Их волосы приобрели свои подлинные цвета; Каштановые, черные... даже есть синие. Но у всех как одного, вместо глаз белая пустота. Кабуто не смог перенести это зрелище, насколько это выглядело жалко. Он прижался лицом к земле, руками закрыв уши, но шёпоты все равно раздавались в его голове. Машинально он смог разобрать часть слов и узнал, что именно они произносили — это были мольбы и проклятия. Они проклинали его за свои страдания и одновременно молили о большем удовольствии.

Рок ли некоторое время прислушивался к этим голосам, затем он расхохотался.

— А-ха-ха-ха. Давайте, проклинайте меня или молите сколько угодно и я дам вам то, что хотите! — гаркнул он, и все голоса вмиг замолкли.

После того как голоса замолкли Кабуто всё-таки решился поднять голову и именно тогда перед его глазами, голова Рока Ли раскололась напополам. Разрыв с шириной тридцать сантиметров, начинался с верхней части лба и заканчивался у подбородка. По всей длине разлома из головы вылезло полуметровое лезвие в форме полумесяца. Оно было из того же метала из которого состоял артефакт покрывающий тело Рока. Прямо в точке меж глаз лезвие раскололось горизонтально и металл у краёв, превратились в жидкость, приняв форму человеческой глазницы. Веки "третьего глаза" растворились вертикально, но там внутри не было ни белка, ни радужки, ни зрачка... там таилось нечто другое... целый новый мир. Кабуто увидел, как там погибают и рождаются звёзды, возникают целые миры, и мгновение спустя превращаются в пыль. Якуши был просто зачарован этим миром. Он не знал как, но смог проникнуть в него и начал бродить внутри. Ему мерещилось, что здесь он провел, целую вечность, но, не смотря на неясное чувство тревоги, продолжал погружаться всё глубже и глубже в чужую вселенную. В конце ему удалось достичь центра ее центра, и он увидел это... Вначале мозг Кабуто не мог принять увиденное там, но когда он все-таки осознал, то очертя голову побежал. Ему не удалось далеко уйти. Неведомая сила волочила его к себе. Сопротивление оказалось бесполезным. Вначале он кричал, после возносил молитву, но всё оказалось тщетным. Здесь даже боги становятся ничтожны. В конце, когда гибель стала неминуемой, он прошептал одно слово, самое заветное, самое дорогое сердцу...

— Мама...

И тут мир вокруг задрожал и исчез. Кабуто пришёл в себя и обнаружил, что стоит на ногах. Когда он успел это сделать? Куда делись все повреждения? Эти вопросы волновали в последнюю очередь. Без каких либо слов, ему дали понять, что предоставили шанс, пару драгоценных секунд, чтобы он проанализировал уведённое и решил. Или он станет частью все этого или...

Как он это понял, Кабуто не способен объяснить. Все знания, которые он приобрел на протяжении всей жизни, ничего не стоили, когда это касалось Рока Ли. Он похож на нераскрытую мозаику. Инстинкт самосохранения просто кричал об ужасной опасности. Ему хотелось сбежать, находиться как можно дальше, но та часть внутри, жаждущая знаний, хотела найти решение этой загадке. Не секунду ни сомневаясь, он сделал выбор. Когда Рок Ли протянул ему руку, Якуши сделал то, что велело сердце. Он опустился перед ним на колени. В ответ грудная клетка Рока разорвалась посередине, открывшись ему, словно врата. Там внутри, вместо внутренних органов, находилось огромное измерение, в которой обитало сущность, а тело Лее, являлось для нее домам. Оно прозрачное, с множеством щупалец. Присоски этих щупалец постоянно поглощали и рождали звезды разных размеров и цветов. Кончик одного из щупалец вышел наружу, исказив окружающее его пространство. Кабуто понял, что это тот самый мир, в котором он путешествовал прежде, и он снова отправляется туда и в этот раз не только разумом, но и всем телом. Прошёл лишь миг и вот он оказывается уже в его центре.

Над его головой, в середине чужой во всех смыслах этого слова вселенной находилось... бьющееся человеческое сердце. Внешне оно ничем не отличается от обычного человеческого органа. Такого же цвета и той же формы. Есть только одно, отличие... Сердце человека это орган, обеспечивающий циркуляцию крови в теле, просто насос, которое разгоняет кровь по телу, но сердце что над его головой выполняло другую функцию...

Оно сжимается и его вены, будто червоточины, поглощают все, что их окружает... звезды и маленькие планеты, солнечные системы и галактики. Всё поглощается, превращаясь в один сплошной поток синей энергии...

Тук...

Из артерии вырывается мощная струя красного цвета и из нее заново рождаются звезды и планеты, появляются новые солнечные системы и галактики... целые новые миры.

Тук — тук.

И это зрелище повторялось с каждым следующим стуком сердца.

Не оно вызвало у Якуши желание сбежать. Это сердце здесь являлось своеобразным солнцем над этим местом, в которое он был приглашён. Причина побега кроется в том, что находились у него под ногами. Медик посмотрел вниз. Там простирается бездна, над которой он сейчас парил. Там внизу целые горы обнаженных тел и все они были вовлечены в бесконечный круговорот половых актов. Секс, секс и секс. Где бы падал его взгляд он видеть лишь одно... совокупление. Это место буквально кишело похотью и развратом. Они изливались отовсюду мутными потоками. Устрашающее изобилие, которого он и представить себе не мог. Похоть и нагота. Во всём без исключения. В каждом контуре и изгибе, в каждой кожной складке. В каждой её тёмной прожилке и морщине. Это доводило обнажение до безобразия. До предела, ниже которого не было уже ничего. Секс здесь принимал самые разные формы, начиная с обычной сексуальной практики, заканчивая самими нелепыми, невероятными и даже мерзкими и выходящими за рамки здравого смысла видами. Кабуто почувствовал конвульсивные судороги своего желудка. Самое омерзительное то, что совокупление состоялось не между людьми. Все представители "мужского пола", если можно так называть этих тварей, имели прозрачную кожу с плавающими внутри их тел, разного цвета и размеров червями. Внешне они имели всё необходимое, чтобы имитировать человека. Толстые, тонкие, с разным телосложением, но их всех объединяло одно... отсутствие лиц. У них нет не губ, ни глаз, ни носов, ни ушей, ни бровей или волос. Некоторые из них даже видоизменялись, периодически принимая женскую форму. Словно пустышки. В разнице от них, все женщины были, что наесть живыми людьми. Их возраст с пятнадцати до сорока, разного цвета кожи и волос, их силой приволокли сюда и силой вовлекли во все это. В их остекленевших глазах, словно затвердела похоть, давно затмив здравый рассудок.

Якуши всюду видел все то же яростное совокупление, бесстыдное искусство совращения, рассчитанное на любой вкус.

Он до сих пор не мог поверить, что увиденное им реальность — что все эти женщины дышали, что они живые, а за горизонтом появлялись все новые горы обнаженных тел. Он почувствовал, как желание стремилось затмить его рассудок, заразить каждую клетку. Кабуто встряхнулся, пытаясь избавиться от окружавшего его кошмара, от устрашающих образов, стоящих перед глазами и поднял взгляд наверх, он сильно пожалел об этом. С небес на землю постоянно спускались полчища щупалец серо-коричного цвета, похожие и они входили в женские тела, нет не через влагалище. Они входили через глазные отверстия, сквозь ухо, через ноздри или сквозь нанесённые ими же ранения. Они поглощали вытекающую из ран кровь, вместо неё заполняя их тела неизвестной жидкостью. До слуха Кабуто доносились крики, стоны и плач, но он, застыв, беспомощно смотрел на всё это, не способный отвести взгляд, а сцены становились все более отвратительными.

Якуши узнал некоторых женщин. Последние крупицы сомнений улетучились. Большинство девушек и женщин присутствующих тут, это куноичи или простые жительницы деревни Скрытого Листа. Некоторые из этих женщин стали фигурами на том диковинном артефакте.

Кабуто наблюдал закономерность. Если одна из женщин, как он предполагал, оплодотворялась, то её отправляли куда-то. Он последовал за ней и увидел там "дерево" состоящее из частей мужских туловищ, которое возвышалось до самых небес. Его корни состояли из переплетённых ног, а ствол из мужских туловищ, а его ветви наверху из переплетных человеческих рук. На них как плоды, были развешаны сотни беременных женщин. Их ноги широко раздвинуты и схвачены "руками-ветвями". Он увидел как женщину, за которой он следил, подняли в самый верх и повесили вниз головой. Когда плод внутри нее созрел, а это происходили за считаные минуты, с небес спускалось щупальце белого цвета. Оно проникало во влагалище и, достигнув до матки, забирало уже сформировавшийся зародыш. Затем женщину вновь отправляли вниз и процесс снова повторялся. Кабуто подошел к дереву... он чувствовал, что тот, кто его пригласил этот мир, находился там. Под этим "деревом", на троне сидел владыка этого мира. В обществе дюжины самых красивых женщин, которые непрерывно ласкают его. Королём этого мира, конечно же, являлся Рок Ли. Вот только этот Рок Ли сильно отличался от того кем он был в реальности. Он сильно изменился не только внешне, но и внутренне. Ли выглядел величественней, чем когда либо. Возможно, это и есть его истинный облик? Он посмотрел на него и ухмыльнувшись, начал раскрывать ему правду...

Ссылка на форум: http://forum.animeblog.ru/viewtopic.php?f=141&t=11015&start=450 Ссылка на автора: http://my.animeblog.ru/sinus