Гиблый Мир - Черновик

И вновь все та же улица, те же дома и пепелища, то же село, только я теперь перемещаюсь гораздо быстрее, и шума от меня гораздо больше, что привлекает мертвяков, решивших в этот облачный день погулять по родному селу. Но теперь им за мной не угнаться, как бы они не стремились, поэтому поначалу увязавшиеся за мной вскоре отказывались от попытки и возвращались к прежним занятиям. На скорости вписываюсь в поворот на улицу Ленина, осталось немного до пожарки, оставленные после меня тела успешно поедались мертвяками, при приближении решившими отвлечься на прибывающее свежее мясо. Какие же они все-таки тупые! Я, нисколько не снижая скорость, пролетаю мимо них, хотя, нашлись и те, кто сразу решил довольствоваться имеющимся, нежели пытаться ухватиться за недосягаемое в моем лице. Вновь поворот, уже направо к пожарке, готовлюсь еще раз завернуть, чтобы заехать, но резко прямо у ворот сжимаю рычаг тормоза, квад отзывается резким проседанием носа со скрежетом колодок.

Два огромных вервольфа, оборотня или как там еще, пожирали тела заваленных мною мертвяков, и, как только я показался в проеме ворот, одновременно повернули на меня свои огромные морды. Холод ударил от их буркал по всему телу, дрожь пробрала все тело, твари рванули с места, раздирая когтями лап лежавшие перед теми тела. Я выжал сцепление, переключил передачу и сразу же выкрутил рукоятку газа так, что квад рванул с места с пробуксовкой. Рев мотора разносился по селу подобно грому, и в эти мгновения я заметил, что выстрелов не было, это еще сильнее меня испугало, и, как во всех фильмах ужасов, я обернулся. Твари неслись за мной, не отставая, и мне казалось, что те нагоняют, я еще сильнее выкрутил рукоятку, квад отозвался нарастающим ревом. Руль завернул влево, переводя вес на правую сторону, чтобы на угловом повороте не перевернуться, и вновь выкрутил рукоятку, вновь набирая скорость, твари не отставали. Улица прямая и долгая, и квад мог набирать скорость до своего предела, и я молился непонятно кому, чтобы предел скорости двух несущихся за мной тварей был куда меньше. Уже не оборачиваюсь, продолжая гнать, квад стойко держися, встречный поток бьет в тело, заставляя пригнуться, выбоины на дорогах пролетают под колесами, не успевшими в них попасть. Выездная асфальтка, резко заворачиваю на нее, загибая нехилый вираж, и ухожу прочь по широкой дороге меж полей куда-то на юг или юго-восток, пока не понятно, но об этом не думаю. А думаю почему-то об упущенном топливе в машинах, которое бы ой как пригодилось, и думаю, как буду доставать в ближайшем будущем.

Хотя что тут думать, главное, чтобы повод был, точнее возможность, а пока еду по широкой дороге вперед, не горя желанием съезжать на уходящие куда-то в лес через поля колеи. Вспомнил про навигатор, но тот не работает, отказываясь находить четвертый спутник, без которого он ну никак не желает позиционироваться, хотя существуют, существовали экземпляры, способные работать и на двух. Рация молчит, и хорошо, не хочется встречаться ни с кем, особенно с теми, у кого есть оружие и свои взгляды на чужое имущество. Хотя, у меня примерно такие же взгляды, что я из себя тут строю рыцаря на белом коне?

Дорога повернула направо, деревья по сторонам приблизились вплотную, отняв права на владения у превратившихся в пустыри полей. Я несколько напрягся, но вскоре деревья вновь расступились, и справа промелькнул огороженный карьер, на котором ничто не требовало внимания. Хотя, я притормозил и скатился с дороги, заезжая на территорию. Карьерный экскаватор одиноко стоит между большой насыпью и еще большей ямой, небольшой вагончик неподалеку от въезда или выезда, это как посмотреть, являлся единственным недвижимым имуществом, причем находящемся в удручающем состоянии.

Подкатываю к экскаватору, слезаю и, не особо боясь в таком месте какой-то засады, подхожу. Карабкаюсь на трак, ибо с рюкзаком и в доспехах не особенно прыгать будешь; с трака на сам экскаватор, оглядываюсь вокруг — никого, прислушиваясь — тихо. Крышка топливного бака на своем месте, не может ни радовать, пробую ее скрутить, тщетно: приржавела от времени. Снимаю рюкзак, оставляя его здесь же, слезаю обратно, чтобы взять универсальные ключи. Возвращаюсь и начинаю стучать монтировкой по крышке сбоку с такой силой, чтобы та не особо деформировалась, но отошла. Звона среди тишины погибшего мира очень много, каждый удар словно колокол на церкви разносится по округе, созывая на молебен всех страждущих утешения и отпущения грехов лентяев, желающих все за ничего. К счастью, паства не пришла, и крышка все же поддалась и прокрутилась при очередной попытке, издав изрядный хруст и скрип, что меня даже в дрожь бросило. Вырвавшийся запах, проникающий сквозь воздушные фильтры в шлеме, заставил чуть ли не плясать словно юнца, нашедшего свой клад из блестящих камешков. Сразу же спускаюсь с экскаватора и лезу в закрома моего багажника, доставая длинный шланг, который лежал у меня отдельно от остального мародерского набора в силу редкой необходимости. Принялся, было, разгребать канистры, чтобы заполнить те, и остановился. А заливать-то, считай и некуда, пластики не в счет, надо бы сначала слить то, что имеется, да так, чтобы опять не забить систему.

'Так, давай разберемся, пластики под топливо четыре по пять литров, итого двадцать, хорошо, железная на двадцать наполнена отстоем, надо будет фильтровать, ее доливаем последней. Бак, там у меня литров пятнадцать еще, долить можно еще литров шесть-семь примерно под пробку. Ладно, сначала наполню пластики, а там видно будет'.

Заглушил все это время тарахтящий движок квада, тут же стало мертвецки тихо, собственное сердцебиение с грохотом вырвалось из груди — переволновался, бывает. Десять литров не пять, а пятьдесят не десять. Сколько там внутри, не знаю, но баки у таких махин не на полбанки. Полез обратно на броню, закидывая пластиковые канистры со шлангом. Резиновый ствол опустился в горловину и тут же поднялся обратно, мокрый примерно сантиметров на двадцать. Неплохо, довольно неплохо, погрузил вновь, опустил торчавший из бака остаток шланга вдоль по корпусу экскаватора, подготовил канистры. Прислонил конец шланга ко рту и попытался вдохнуть, жидкость отозвалась, но пошла с трудом — слишком высоко поднимается шланг. Откашлялся из-за вдохнувшихся паров, еще раз, нет, не выходит. Хреново, тут нужен электронасос, а его у меня нет, точнее, был, но сломался давно, ну или я его сломал, не важно. Придется лезть внутрь, собираю свое и соскакиваю с экскаватора на землю, открываю щиток сбоку.

'Такс, идет сверху вниз, отлично, не придется заморачиваться, фильтры нормально стоят, тогда тупо срезаю шланг перед движком и все ладушки, фильтры как раз почистят сразу'.

Канистры заняли свое положение, потянулся за топливным шлангом и, отведя, срезаю тот ножом. Тут же медленно потекла тонкой струйкой маслянистая жидкость. Мой палец сразу же заткнул отверстие. Оттягиваю шланг, приделываю к нему свой с помощью медного куска топливной магистрали, подношу канистру, процесс пошел медленно, но верно. Времени уйдет много, но я никуда не тороплюсь, тут спокойно, тихо, как и везде, прежние мои шумы никого вроде как не привлекли, но расслабляться не буду, как говорится, даже на чай не останусь. Странно, что не додумались проверить его, хотя, может и пытались, но увидев, что крышка не открывается, возиться не стали, а может, просто не додумались проверить. Мне же спасение чья-то беспечность, теперь вот сижу на траке возле канистры и, смотря по сторонам, слушаю, как журчит тонкая маслянистая струйка. Можно было бы заняться чем-то другим, поесть или обследовать территорию, только тогда можно накосячить здесь. Я имею ввиду то, что в определенный момент соляра может закончиться, или пойти муть, или та же канистра вдруг решит упасть. Короче, за всем нужно смотреть в оба глаза, а не скидывать все на самотек, ну да, само течет, только может найтись одна причина из ста тысяч пятисот, по которой все может пойти не так. Канистры постепенно наполняются соляркой, о которой приходится думать всегда подобно тому, как думаешь о еде, несмотря на недавний перекусон.

'Как там говорилось раньше? Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда'?

Время тянется бесконечно долго, запасы заканчиваются неимоверно быстро, всегда вот думаю о том, где что найти, чтобы протянуть на один день дольше. Сейчас же за разноцветные шелестящие фантики ничего не купишь, сколько бы много у тебя их не было, да, думаю, за слитки золота тоже. Если и есть где анклавы, сомневаюсь, что они начали торговать между собой, если начали, используя в качестве валюты тот или иной металл, тем более бумажки. В таком мире нет ничего надежнее материальных ценностей: соляра, пуля, спирт, тушенка, туалетная бумага. Последняя вообще дефицит, можно сказать, драгоценный материал, дорога жизни, как ее называли на срочке среди моих сослуживцев. Нет, я допускаю, что могли договориться, нарубить золотых плюшек, переплавили кольца и цепочки в слитки и принялись обмениваться, мол типа проще так, чтобы не постоянно конвертировать из одного в другое, да и банки могли внутри анклавов появиться, только одно НО. Чтобы в анклаве создалась подобная экономика, в ней должно появиться крепкое правление, устойчивый порядок, закон в том виде, в каком примерно он существовал до бздеца. То есть среди беспредельщиков не разовьется такая торговля, потому как каждый будет пытаться обмануть или убить другого. А с таким анклавом другой более менее цивилизованный торговать не будет, как и вообще поддерживать какие-либо отношения, кроме как упреждающий выстрел в ту сторону.

Второй вспомогательный поменьше мне не интересен, в нем бензин для пуска. А с этого сливается четвертая канистра, и я уже думаю, как бы не пролить остатки и при этом найти тару под топливо.

Так что, деньги нифига не стоят без системы, их обеспечивающей. Я кстати почему не упомянал бензин, потому что с ним не все так просто. Во-первых, хранить так долго его почти невозможно во всяких канистрах и цистернах, расслаивается, теряя свои свойства, да и ядерный взрыв создает эпичный электромагнитный импульс, так что мало какая бензиновая машина способна даже с бензином завестись. Точнее, способны простые, где не было электроники, а таких не особо много, нет, много, но не много вне зоны поражения. Не, грузовиков хватает, только и жрут они не пять литров, да и аккумуляторы не вечные, с толкача или кривого заводи каждый раз. С солярой по мне проще, лишь бы не засрались форсунки, а так взболтал, и можно ехать, да я и про растительное масло упоминал.

Топливо вдруг прекратило течь, не добрав литра. Что ж, и на этом спасибо. Сливаю из канистр почище в бак квада, пока тот не наполнился, остатки закрепляю, собираю все свое и довольный сажусь на квад с накатившим чувством удачливого мародера. Надо бы на всякий проверить и вагончик, а то как-то везет, а я этим не пользуюсь. Завожу квад, подкатываю к выезду, не доезжая десятка метров и остановившись у вагончика справа. Дверь распахнута, осматриваюсь, никого не замечаю, слезаю с квада, машинально берясь за нагревшуюся сайгу, медленно иду к вагончику.

Внутри обычная для бытовки обстановка, разве что все разбросано и перевернуто. Что-то все же искали, только что тут искать, вагончик использовался рабочими, так что все здесь было по минимуму, из всех благ разве что разбитый в углу старый телевизор и валялся, ну и куча всякой грязной рабочей одежды. Осмотрелся и потянулся к видневшейся под наваленным сверху металлической рукоятке, потянул. Из-под груды грязных роб показалась немного помятая металлическая канистра на десять литров, почти что старая: краска облезла, почти не ржавая; но вполне пригодная. Не получится воспользоваться ей для хранения топлива, прискорбно, сама-то целая, хоть и изрядно помятая, а вот крышка отломана, и уже никак не прикрепить ее. Варвары, изуверы! Что ж, пока лучше не найду, буду ее использовать для перегонки.

Квад набирает скорость по избитому асфальту, и вновь обнимает встречный поток воздуха. Пейзажи чередуются привычными кусками полей и лесов, через несколько километров первая деревенька в два домишки на отшибе промелькнула и затерялась в прошлом. Вторая проскакивает слева после выезда из очередного леска, дворов побольше, но к моему облегчению, деревня располагается на отдалении от дороги, и задерживаться особой нужды нет, запасов у меня хватит на дня три пути, если не возникнет неурядиц, хотя, воды бы надо, но это, думаю, быстро поправлю, зато с аборигенами знакомиться лишний раз не придется. Очередная деревенька раскинулась уже по левую сторону, вплотную прилегая к дороге, но не настолько, чтобы стремиться принять вправо, дабы никто не кинулся из-за забора или покосившегося домишки. Продолжаю наслаждаться поездкой, и примечаю очередную деревню, теперь уже раскинувшуюся по обе стороны дороги. И что-то моя интуитивная часть тела начинает самопроизвольно сжиматься, что не к добру на 99,9999999%. Справа поодаль от дороги стоят коровники. Слева крыши домов виднеются из-за прогоревших проплешин в лесопосадке. Ворочаю головой по сторонам и пытаюсь в разрез шлема разглядеть первопричину сработавшего инстинкта самосохранения. Первые постройки стоят далеко от дороги, и между ними тлеет полуобрушившийся жердевой забор. После чернеют костяки домов, сгоревших полностью и частично, кое-где стояли лишь черные печи. И мне даже показалось, что среди этих останков что-то зашевелилось, но я всматриваться не стал, вместо этого прибавив интуитивно газа, что на дизеле не имеет того эффекта, как на бензиновом, но рука по собственному, казалось бы, желанию все равно выкручивает рукоятку газа.

Проскакиваю и облегченно вздыхаю, успокаивая тем, что уж слева через деревья никто не достанет. И в тот момент, когда уже решил, что зря перетрусил, впереди прямо на дорогу словно ниоткуда вырулил темный джип, из которого высунулись несколько человек с оружием, перегораживая полотно и направляя стволы. Мои руки, не ожидая приказа, дернули руль влево, и квад соскочил на обочину, подняв клубы пыли, прежний страх утонул в нахлынувшем цунами нового. Показалось, что от отгородившей на мгновение меня остановки отлетели куски бетона, и донесись звуки выстрелов. Квад бодро подскочил и, продолжая поднимать пыль, по гипотенузе прямоугольного треугольника, во как-загнул-то, срезаю на перекрестную дорогу прямо возле крайнего двора, игнорируя старый забор и подпрыгивая на грядках. Не оборачиваюсь, чувствуя затылком, что ребятки, пожелавшие меня встретить с хлебом солью, сейчас спешно загружаются в джип, спешно решив догнать и расспросить, чего это я не остановился погостить, поделиться новостями о том, где побывал, чего видал.

Дома проскакивают один за другим, и выглядят брошенными и раоренными, значит, встречавшие не отсюда, и наткнулся я либо на кордон, либо на патруль, либо вообще фиг знает на что, но точно уж не на группу врачей красного креста. Останавливаться, чтобы уточнить, откуда именно встречающие, не собираюсь. Деревня оканчивается, спустя десяток-полтора дворов по улице, и сейчас ну никак не заботит возможность таящейся внутри угрозы кроме как затаившегося стрелка, от чего только сильнее прижимаюсь и посматриваю на чернеющие проемы окон. Грунтовка поднимается позади меня высокой стеной пыли, чему радуюсь до безумства, адреналин переполняет, восприятие происходящего изменяется, проскакивает мысль, что может быть надо остановиться и пострелять всех, чтобы после размародерить, но это не разум, это адреналин. Разум твердит о том, что лишь бы не догнали, а так уйду, дайте только повод срулить туда, куда Мамай табун не водил. Движок ревет, словно вот-вот взорвется, но рукоятка газа выжимается до предела, хотя сам же знаю, что дизель выше своего предела не взлетит, но так спокойнее. Кажется, я начинаю повторяться, ну да ладно, это уже работает самоуспокоение.