1940hr

Вождь выглядел так исключительно для меня. Для других... для других мы оба выглядели иначе, так, что в его присутствии люди по струнке вытягивались. На меня эта аура не подействует, Сталину это нравилось. Он молча взял бокал морщинистой здоровой рукой и выпил вина, молча отсалютовав мне. Я сделал то же самое, закусили, помолчали. Бесценное время.

Сталин спокойно глядя на серебристый садящийся пассажирский самолёт, спросил:

— Что бы такое придумать, чтобы немцам жизнь осложнить?

— Всё уже придумано до нас. Выжженная земля им осложнит путь...

— Нэ об этом, — махнул он рукой, — оружие какое-нибудь, чтобы страху нагнать. БМ-13 себя отлычно обэщают показать. Есть идэи?

Я подумал вслух:

— Оружие двадцать первого века конечно может нагнать страху, но это не то. Ракеты? Возможно, возможно... Есть у меня одна идея.

Я развернул голопроектор и вывел на него только что построенные в уме образы. При этом совершенно не стеснялся пояснять:

— Для превосходства в артиллерии нам нужно в первую очередь задуматься над её структурой. Можно создать высокомобильные отряды, строящие свою концепцию на нетипичном применении артдуэли. Обязательно нужно воспользоваться созданием командно-штабных машин, всей структуры командования, вплоть до каждой артустановки. Специализированных машин для наводки артиллерии, централизированное управление стрельбой, самоходные артустановки калибра шесть дюймов — самого востребованного в войсках. Полностью автономные, способные мгновенно сняться с позиции и проделав большой переход, сходу начать обстрел врага...

— Как? Нэт, я понимаю вашу идэю, но как ви планируете создать такую артыллерию?

— Завод в Челябинске сможет. Я там почти половину станков установил. Думаю, если дополнить эти группировки мощными тяжёлыми танками, то получится крайне мощная артиллерийско-танковая дивизия. Главное, чтобы структура командования позволяла атаковать врага мгновенно, из всех стволов, и так же быстро уходить, прежде чем фрицы что-то предпримут. Благодаря самоходкам и помещению всех штабных органов на колёса и гусеницы, мы сможем этого добиться. Полагаю, идеальным оружием для них будут РСЗО — крайне мощные, но стреляющие залпами. Пришли, отстрелялись и тут же сматываются, чтобы за пять-десять минут вышли на позицию, выстрелили и убежали. Добавить им пару первых скрипок — в качестве козырного туза. Скажем, установить РСЗО калибра 300 миллиметров...

— А ви сможете такие создать?

— Да, они состоят на вооружении на аэродроме, — кивнул я.

— Нэ видел ваших машин, покажете?

— Да, но возможно позже. Это не машины, РСЗО сделаны в стационарном варианте и спрятаны под землёй. Это для самообороны в случае, если фашист близко подойдёт.

— У вас есть самооборона? И раз уж так, почему бы нэ рассказать, чэм вы защитились?

Я согласно кивнул — любопытство было уместным:

— По периметру установлены скрытые огневые автоматические точки, стена, противотанковые так же скрытые заграждения, артиллерийские башни, на крыше этого здания — РЛС, следящая за всеми самолётами на сто километров вокруг, за тем концом полосы под землёй, вернее, верхней бронеплитой, находятся восемьдесят пусковых шахт для крылатых ракет средней дальности и пятьсот установок с зенитными ракетами. По периметру установлены скрытые под землю автоматические артустановки калибра сто, пятьдесят семь и тридцать миллиметров. Они же обеспечивают и ПВО ближнего радиуса. Если фрицы прорвутся первыми их встретят ракеты РСЗО, на противоположной от нас стороне завода на первом подземном ярусе установлена наша главная ударная сила — сто двенадцатиствольных установок калибра триста миллиметров. Ракеты цельные, без выступающих стабилизаторов и продолговатые, так что ракеты весят по восемьсот килограмм и могут поразить цель в радиусе ста километров вокруг. Залп всех гарантированно уничтожит целую дивизию, даже на тяжёлых танках. Хотя хватит и десяти установок, чтобы потрепать фашиста. Термобарические ракеты выкурят их из окопов очень легко.

— Сэрьёзная сила, — кивнул Сталин, — ви думаете, будет штурм?

— Думаю, да. Будет. В тот раз остановили у самой Москвы, но тогда мы многое потеряли и много людей потеряли... В этот раз будет лучше — мы заранее наготовили оружия и боеприпасов, замедлили продвижение, но штурм Москвы будет. МЗГА встретит врага во всеоружии, нам ещё есть чем их удивить. Один только блок РСЗО может вычистить фашиста на большой площади. Но вернусь к изначальной цели... — я ткнул на машину, силуэт которой крутился над голопроектором и убрав картинку, показал новую, — вот, вот это я хочу сделать!

Это было любопытно. Сталин спросил прямо, рассматривая странную, монструозно-большую машину:

— Это что такое?

— Обманка. Гигантомания ни к чему не приведёт, поэтому лучше всего сделать обманку для Гитлера, чтобы он свои монструозные мортиры и танки строил побольше...

— Интэресно, проэкт ужэ готов? — спросил Сталин, — когда будэт готов?

— Вместе с отрядом. Главное ведь не это, а система управления и наведения. С хорошо отлаженной системой эффективность артиллерии возрастёт в разы. К сожалению, у нас только во время этой страшной войны из армии выбили всю дурь...

— Ничэго, это ми сделаем сами.

— Сами не сделаете, — пошёл я против воли всесильного вождя, — ни учения, ни чистки, не заменят реального боевого опыта. По опыту войны в Испании и Финляндии могу сказать лишь, что никак он не усваивается и умирает вместе с участниками боевых действий, если война маленькая. Отдельно взятые вредители даже подчёркнуто игнорируют полученный опыт. Даже очевидные всем внизу проблемы не решаются и не поднимаются, если это не выгодно военачальникам. Тут нужна только большая, огромная война, вбивать с силой нужно, чтобы в кровь впиталось.

Сталин был возмущён всем, в том числе тем, что его перебили, но столкнулся с совершенно спокойным и уверенным человеком в моём лице, поэтому сбавил градус недовольства:

— Вы так увэрены, что учэния бэсполезны?

— Не бесполезны, но по сравнению с настоящей войной... — Я покачал головой, — по сравнению с настоящей войной это только разминка. Опыта противостояния противнику вроде ныне угрожающих, красная армия не имеет. В войсках даже замечены широко распространённые мнения, что рабочие немцы не будут стрелять в классово-близких русских... — я покачал головой, — величайший бред, который я слышал в своей жизни. Отдельно взятые командиры приготовились воевать малой кровью и на чужой территории.

— С ними разбэрёмся.

— С ними уже разобрались. Всех перевели служить в зону будущей окупации. Вернее, активно переводим, списки таких граждан уже составлены и их всех потихоньку перебрасывают, передавая командование более разумным товарищам.

Сталин коротко кивнул.

Мы снова замолчали, думая каждый о своём. Я игрался с голомонитором, выводя на него чертежи и эскиз оружия. Боевая часть артиллерийской бригады особого назначения решено было сделать РСЗО. Вместо БМ-13, находящихся в распоряжении Сталина, это БМ-21, вполне посильная нашей промышленности. Ствольная артиллерия... тут всё и проще, и сложнее одновременно. В качестве основной нужно было сделать что-то достаточно простое, чтобы не шокировать остальных, при этом по-настоящему превосходное. За основу легче всего было взять либо ранние местные образцы, либо свои дефорсировать. Легче всего было взять уже хорошо себя зарекомендовавшую концепцию. В качестве основной пушечной САУ легче всего было использовать что-то вроде Пиона, с пушкой большого калибра и мощности. Для обороны на позиции легче всего использовать наш уже серийный образец скорострельной пушки ЗСУ-57-2, с увеличенной длинной очереди до десяти снарядов. В качестве обороны ближнего радиуса — самоходку с автоматическим магазинным 82-мм миномётом, сконструированным на основе Василька. Как показала практика, эта самоходка, да ещё и в сочетании с автоматическим гранатомётом может создать феноменальную плотность огня, утопив противника в минах, валящихся с неба. Ну и наконец, главные герои отряда — шестидюймовая гаубица на основе Мсты-С, сделанная с применением более тяжёлого бронирования и более широкого шасси — всё-таки больше уникальный образец, а не серийная машина для общей мобилизации.

Если сформировать таким образом, то главная цель достигается — максимальная ударная мощь с большого расстояния и в кратчайшие сроки. РСЗО, потом удар классической артиллерией, это всё будет эффективным средством борьбы с фрицами, главное — быстро ударить и тут же сбежать, прежде чем контратакуют. Тактику булавочных уколов можно применять постоянно, и она, чесгря, весьма полезна для изматывания противника. Наконец, самая большая ударная сила... это уже ракеты.

Я кое-что утаил от Сталина — на моём аэродроме в пусковых шахтах готовы к запуску двадцать МБР, причём три из них с ядерными боеголовками, остальные — с детонитовыми, сверхмощными. Это моя страховка на случай, если фрицы смогут пройти дальше, чем им дозволено — массированный ядерный удар по берлину, десять мегатонн в каждой из шести боеголовок, в каждой из трёх ракет... Сила взрыва должна поставить на колени вместе с Германией всю остальную европу. Но надеюсь, до этого не дойдёт и мне не придётся взрывать берлин. Город мне нравится, германию уничтожать просто жалко. Всё-таки собственничество... Я тяжко вздохнул, что тут же заметил вождь и рассказал ему чудную историю:

— Думаю, решающую роль во всём этом сыграют РСЗО и ракетные комплексы. В составе стандартного артдивизиона находится восемьдесят САУ, пятьдесят РСЗО, двадцать-сорок тактических ракетных комплексов, около ста танков и БМПТ охранения, ста машин разведки, командные пункты на всех участках — батарея-полк-дивизион. Плюс к этому нужно будет включить в их состав авиационную разведку. Насколько я знаю, её очень сильно недооценили в РККА, так что у немцев было колоссальное преимущество, как и во время первой мировой. До середины-конца войны эта ситуация была такой, пока новое поколение комсостава уже не воспитались в правильном ключе. Горбатого могила исправит, — я налил себе и Сталину ещё вина, — но если все САУ, танки, РСЗО, у меня уже есть в проекте, их заранее разработал, то ОТРК — тактические ракетные комплексы, придётся сделать с нуля.

— Сдэлаете? — спросил вождь, — может быть, направить вам товарища Королёва?

— Не стоит, сам разберусь. Опыт их проектирования у меня есть.

— Можете показать эти ракэтные комплексы?

— Запись только, — кивнул я и включил на стене большой монитор. Экран телевизора занимал практически пол стены — два метра диагональ. Поднялся и пригласил Сталина на новый диван, по моему настоянию была сформирована подборка пусков ракет, с пояснениями. Первым пошли немецкие пуски ФАУ-2, потом советские ракеты. Р-2, Р-7, Р-17, тактические ракетные комплексы с неуправляемыми ракетами — Луна... запуски Сталина очень впечатлили, особенно видео попадания этих самых ракет, которое снимали во время штурма в Аравии. Польза от ракетных ударов была большая, хотя там мы бомбили в основном крылатыми ракетами с бомберов, а не ОТРК. Рассматривали всё, от начала до конца.

Я думал в это время, как и какой комплекс можно применить против фрицев во время действия этого самого отряда. Жидкостные ракеты пролетают сразу и надолго, только твердотельные. Сталин внезапно спросил:

— А не вэликоват ли ваш дивизион с такими ракэтами?

— В самый раз. Перезарядка установки — длительная операция. В боевой обстановке нереальна. В сформированном дивизионе вполне сбалансированные эшелоны — передний — танки, шестидюймовые штурмовые орудия и зенитные самоходки, за их спинами — гаубицы, РСЗО и миномёты, ведущие обстрел через них по противнику на разном удалении. За ними — штаб, и наконец, около штаба — две ракетные бригады для точечных ударов.

— Возможно, но размер? По штату РККА артиллерии в дивизионе меньше. И калибр у неё меньше, увеличение количества замедлит их скорость реакции.

— Думаю, я смогу разобраться с управляемостью. Главное ведь — обеспечить мощь и скорость удара и отхода...

— Сформируйте свою бригаду и проверим вас на деле, — уверенно сказал Сталин, — там и посмотрим. В слэдующий раз встрэтимся через неделю, вы справитесь.

Он встал и вышел из комнаты, оставив меня одного, провожать я его как-то традиционно не стал. Ну что ж... — посмотрел на то, как на посадку заходит ещё один кукурузник, — кажется, пришло время показать реальную боевую эффективность...

* * *

Работа, которую мне поручили товарищи, была чрезвычайно важной и чрезвычайно сложной. Берси спасал, снимая вопрос наличия качественных кадров, но нужно было создать нужное количество САУ, систем, миномётов, причём сделать всё это не только быстро, но и сформировать это в готовый высокоскоростной отряд. Берси создал его, а дальше... Дальше огромная колонна въехала на территорию МЗГА, на внешнюю стоянку. Это произошло, когда я создавал запасы провизии и работал в качестве грузчика и фактически, единственным, кто здесь принимал решения. Провизия в виде бесконечных ящиков тушёнки и сгущёнки, а так же сухих пайков, упакованных в картонные коробочки. Сухой паёк фактически скопироваали с ИРП современной России, используемый довольно редко, особенно в армии. Де-юре, конечно, они на довольствии, но всё как всегда делалось по старинке. Штатные комплекты ИРП создавались на четырёх заводах и доставлялись к железной дороге на транспортной репульсорной барже, по двести-триста контейнеров провизии ежедневно. Ежедневно так же сюда привозили около тысячи контейнеров с самыми различными вещами. Склад под открытым небом был... грандиозным. Он занимал всю заводскую территорию на востоке Подмосковья — испытательный полигон, десять на десять километров, отведённых МЗГА под испытание новых самолётов и вертолётов. И тем не менее, это стало самым большим складом — на этой территории уместилось уже около двухсот тысяч контейнеров, которые образовали целые улицы, по пятьсот контейнеров в ряд, по три в высоту. И во всех них были грузы, которые выпускались нами или были нами привезены заранее. Продовольствие, лекарства, уже упакованные в полевые сумки с тщательной инструкцией, большое количество боеприпасов, и что интересно, огнестрельного оружия. Огромный грузовой терминал пополнялся каждый день, и каждый день отсюда по трёхполоске увозили грузы, но больше всё-таки было прихода. Увозили в основном сельхозинструмент, который не нужен армии, но очень полезен для колхозников, выехавших на целину.

Количество сухпая превысило десять миллионов комплектов, это не считая того, что мы привезли с собой уже упакованным — десять миллионов, которые ждали своего часа. Много это или мало? Учитывая, что каждый паёк — человеку на день, а людей в Москве много, то это буквально на пять дней автономного существования. Однако, количество жрата постоянно росло. В США мы купили кур, овец, коров и перевозили их нашим крестьянам. Кур в инкубаторах растили собственных, генетически-усовершенствованных, так что они Уже налаживали своё хозяйство. Каждый переселённый получал в собственность корову, пять поросят, десять кур с одним петухом. Богатый, можно сказать, двор, было что пожрать, да и животина имела свойство размножаться.