Две сотни лет опосля (главы 1-5)

— Да. Хорошая выжимка фактов, спасибо, — хмыкнул Петрович. — Меня интересует другое. Зачем им понадобился я?

— До сих пор генетиков они игнорировали.

— Петрович! — вскликнула Адрия — Ты гений!

— Спасибо, но все давно уже в курсе.

— Кто помимо тебя занимается копанием в ДНК?

— "ДНТек" и "Генезис". Первые специализируются на лекарственных препаратах и методах диагностики склонности человека к тем или иным заболеванием по анализу ДНК. Они же непрерывно следят за уровнем вирусной угрозы. У них большой комплекс лабораторий на Шархалисе, это седьмой сектор, две с половиной недели пути отсюда.

— Едва ли... А что второй?

— Генетически модифицированные растения и их испытания на пригодность к употреблению, селекция... В основном, отслеживают, как поведут себя измененные растения через определенный период времени.

— Мимо, — проговорил Владимир. Если и нападут, то на первых.

— Нет. Что у первых, что у вторых нет технологий и разрешения вмешиваться в геном. Они только проводят испытания. А уж делаю все я. Монополист я, что с меня взять.

— Погоди. Ты говорил, что у тебя были конкуренты. Какие? Скорее всего, будут искать тех, кто может то же, что и ты.

Петрович задумался.

— Дориан самоустранился, едва ли он сейчас адекватен, Джон Ворбис сгинул с лабораторией после аварии, проект "Рейх" закрыли, а специалистов запрятали... Хотя стоп, есть один. Ганс Мерельшафт. Тоже генетик, но только с другим профилем работы. Полностью с потрохами принадлежит этому времени и его обычаям. Работал на правительство американского сектора. Я потратил уйму времени на то, что бы менять геном человека прямо 'на лету', а это, поверь мне, нетривиальная задача. Надо сначала прибить всю иммунную систему, чтобы она не помешала, потом обойти механизмы защиты, которые вшиты и защищают клетки от мутаций во время процесса репликации ДНК при делении клеток, и при этом сделать так, чтобы человек выжил, а потом, когда иммунная система изменена, запустить ее вновь. Это проходит более чем в сотню стадий и некоторое количество клеток, которыми мы жертвуем, вырабатывают все что нужно для следующей стадии. С нервными клетками там вообще отдельная история... Короче там очень сложно все провернуть... Но Ганс себя этим не утруждал. Халявщик. Он работал исключительно с эмбрионами, то есть под его руководством на свет появилось огромное количество уродцев с рождения. Надо ли говорить, что его жестокости позавидуют фашистские застенки. Неудачных мутантов у него уничтожали, как в концлагере. Он самый настоящий псих, если судить по его действиям. Он создавал солдат, эдаких генно-модифицированных машин для убийства. Тогдашнее руководство американского сектора хотело развязать войну и опираться на этих солдат. Меня они даже похитили, хотели выпытать секрет моего зелья... В результате я оставил Ганса и еще троих его помощников стерильными и с голосом как у солиста юношеской оперы...

— Весьма неплохо. Как так вышло?

— Ну, когда я делал вакцину, которая прививает мутации, сделанные Гансом человеку, я знал, что тестировать будут в первую очередь на мне. А еще я был в курсе, что у его набора мутаций для получения сверхсолдата есть множество ошибок, хотя и видел ее описание мельком. Поэтому я завязал эту бурду на свой ДНК. То есть, я получу набор мутаций примерно как местный эльф, а любой другой будет наслаждаться некоторое время сверхсилой в редакции Ганса, а через некоторое время, эээ, кое что отсохнет и отвалится, а без гормонов этим органом вырабатываемых сверхсилы, сверхловкости и прочего в понимании Ганса не будет. Слабо?

Петрович гордо приосанился. Если бы у кого-то был бы прибор измеряющий гордыню, то стрелку этого прибора вблизи генетика всея Вселенная, банально бы зашкаливало.

— Я сбежал, но они продолжили свою программу, и пять лет ничего о них не слышал. Потом от него удрали восемь человек мутантов. Трое скончались по пути из-за ошибок в ДНК, а пятеро добрались до меня. Одному я так и не смог помочь, он умер, а вот остальным я геном кое-как выправил. Три девушки и юноша. SMX-6, SMX-8, SMX-9 и SMM-9. У них даже имен нормальных не было — сами себе придумали, когда сбежали. Сейчас, в общем и целом, если не считать пары неисправностей в биохимии, они живы и здоровы. Вообще говоря, все его изделия обычно дефектны.

— То есть?

— Он не умеет остановиться. После того, как организм его творений входит в 'боевой режим', живет он не долго. По мнению Ганса, если есть какой-то генный регулятор — его надо выкрутить на максимум. Это его подход.

— Идеальный кандидат, согласен?

— Циничный, беспринципный человек. Удивительно, как он откупался от правозащитных организаций — для меня это до сих пор тайна... Да, наверное, ты права.

— Что с ним теперь?

За ненадобностью эту богодельню прикрыли года два назад, когда у них правительство сменилось не без помощи хакеров, проголосовавших из-за бугра. Кстати, он продолжил исследования, как частная организация. Место базирования... Не знаю, его нет на картах... Но думаю, что творения его, знают это место и смогут туда провести, если припрет. Впрочем, мне кажется, что до него уже добрались. Его достать проще, чем меня. И система защиты у него там — курам на смех.

— Боюсь, что искать его будет сейчас не совсем оптимальной тратой времени, — сказала Адрия. — Наша главная цель — папа. То есть Константин Ошаров.

— А что правительства, менты? — спросил Стив.

— Думаю, не помогут, — произнес Петрович. — В ближайшее время, по крайней мере. Корпорации на них плюнули и, насколько известно, каждая мало-мальская корпорация готовит свой небольшой флот головорезов. Пройдет неделя, прежде чем новость разлетится по всем секторам, но когда новость дойдет, думаю, будут будить вояк, увеличивать им бюджет... Ну и, трясясь, ждать атаки. У нас в большинстве случаев пилоты — люди, а там ИИ. Пополнять первое медленнее, а даже если пустят автоматику — Вы видели, как летают их последние разработки. А судя по тому, сколько их — с ресурсами проблем нет.

— Значит, надо действовать тихо и быстро. Как можно быстрее пересесть на 'вурдалака' и там уже думать, — кивнул Владимир. — Но с чего начинаем?

— С Лиды, — произнесла Ада.

— Да. Видимо, она единственная кого можно использовать, чтобы подчинить Ошарова, — согласился Петрович. — Судя по похищениям, ученые им нужны, и они едва ли будут разбрасываться ценным материалом.

Владимиру рассказали о том, кто такая Лида, тот подумал некоторое время, а потом произнес:

— Не могу понять только одного, — Владимир почесал подбородок. — Почему эта Лида, которая, как ты говоришь стерва та еще, так важна. Неужели Ошаров просто так под пыткой его или постороннего человека не расколется?

Генетик вздохнул.

— Понимаешь, это долгая история. После того, как Аду представили миру, многие хотели заполучить ее спецификации. Поэтому Костя подверг себя гипноблоку. По определенной команде знания память или навык блокируются в памяти. Этим в свое время пользовались секретные агенты, чтобы не выдавать своих. Сила блока была такова, что даже лоботомия не могла их расколоть. Я, кстати, видел пару человек, которым делали хирургическое вмешательство с целью извлечь знания... Никакой личности. Улыбаясь, не вытирая текущую изо рта слюну, рассказывают все. А вот те, что с блоком таким были — тоже так же улыбаются, но молчат.

— Жуть... — Ада поежилась.

— Но у всей этой системы был недостаток. Так уж заложила природа, что настоящая любовь может разломать этот блок.

— Как поэтично, — закатила глаза Маша и получила пинок от менее склонной сейчас к поэзии Ады.

— Поясни присутствующим, Петрович, — сказала Ада.

— Толком этот механизм не изучен. Известно только, что искусственно вызванное химией и внешним воздействием чувство не поможет. Если рассказать тайну попросит человек, которого в прошлом пациент любил или любит до сих пор, ну или рассказать надо чтобы этого человека перестали мучить, блок слетает. Насколько известно, нужна сильная привязанность... Или еще чего...

— А единственные привязанности Ошарова — Лида и Ада, так?

— Надо добраться до Лиды, пока они не добрались. А не отсиживаться в эльфийском лесу, — отрезала Ада.

— Тебя тоже будут пытаться захватить, когда поймут, кто ты.

— Нет, нет и еще раз нет. Отсиживаться в тылу я не буду!

— Ладно, — Петрович шумно вздохнул. — Влетит мне от Кости, конечно... Владимир, кто-нибудь из твоих может дать мне координаты "Вурдалака" или отправиться с моими людьми к нему?

— Да, бери умельца. Твоим-то можно доверять?

— Можно. По возможности отправлю спецов с Венкоса, которые у меня ошивались, ну и разбавлю своими, а чтобы быть уверенным — перед отправкой им будут сниться весьма странные сны... И если во сне кто-то предаст или долго будет колебаться — кандидатуру запилим. У меня, конечно, здесь не Венкос, но кое-какие спецы имеются.

Владимир покачал головой. Радикальные методики Петровича ему были в новинку. На вид они были примерно одного возраста, но Петровича разморозили намного раньше, тем самым примерно сравняв его возраст с возрастом Чернокрылова. А вот принадлежность разным поколениям в прошлом это не устранило.

— Ладно, — нарушила паузу Ада. — Тем временем мы летим за Лидой, так?

— Правильно, — кивнул Петрович, — И я с Вами.

Повисла тишина.

— Это мое условие. Не беспокойтесь, много место не займу, а уж огневой мощи прибавлю. У меня есть свой трансатмосферник, и я давненько на нем не летал.

— Какая модель? — заинтересовался Иван.

— HDE-72, штамм UAAAU3, — произнес генетик.

— Это что за штука-то?

— Уникум. Идемте покажу, раз уже все обсудили. Этого никто из вас точно не видел.

Совет и так можно было считать законченным, и все дружно двинулись за Петром Петровичем. Тот что-то напевал себе под нос, пока они прошли через четыре сливающихся со стенами двери, миновали два каких-то служебных помещения и зашли в лифт. В грузовом лифте вместо кнопок с этажами оказался сканер сетчатки глаза, который, изучив за пару секунд левый глаз Петровича, удовлетворительно пискнул, после чего лифт двинулся вниз.

— Если бы сетчатка не совпала, система утилизировала бы содержимое лифта, — похвастался Петрович.

Потом пришлось пройти еще проверку отпечатка пальца ноги Петровича, потом одна дверь открылась, только произведя анализ ДНК Петровича, и, наконец, последняя пропустила только после того, как семь минут анализировала мозговые ритмы генетика, убеждаясь, что его сюда привели не под дулом пистолета.

Внутри был небольшой ангар, в котором стоял один единственный корабль, но увидев его все, кроме Петровича дружно попятились. А что оставалось делать, если он был живой!

Внешнюю часть корабля покрывал темно-коричневый роговой слой, а на носу корабля была морда с жутким на вид клювом. Сидение было покрыто самой настоящей серой шерстью, которая при ближайшем рассмотрении просто росла из него. Кабина закрывалась наглухо, стекло отсутствовало.

— Я зову его Кеша. Когда-то звали так попугайчика, из которого я вырастил мой кораблик. Нравится?

— А разве такие мутации не запрещены?

— А то! С какого, думаешь, перепуга я тогда его храню, словно дурная девка невинность? Над ним, сами того не зная, трудились больше тысячи человек и не один год. Я только собирал куски мозаики.

— Какие характеристики-то хоть? Что за оружие?

— Кеша в основном восстанавливает боекомплект сам. Мелкие пули, разъедающие обшивку вражеских судов, умные ракеты-червяки, преследующие добычу, прожигающие обшивку и жрущие внутри проводку... Много всего есть, хотя в открытом космосе я не все проверял.

Петрович подошел к Кеше и погладил его морду. Тот издал утробный рык, которым оглушил присутствующих и широко раскрыл глаза... сотни глаз, находящиеся по всей поверхности корабля от удовольствия.

— Электроники в нем не много — предпочитаю то, что само себя лечит. Топливо в основном сложное органическое соединение, которое вырабатывает организм Кеши. Ну... исключая межзвездный привод — я же не знаю, как он устроен. Правда прелесть? Зрители не нашлись чего сказать и, не сговариваясь, кивнули. Большей частью из-за того, что не знали, а разумен ли Кеша. И откровенно боялись этого огромного существа, готового поспорить боевой мощью с небольшим флотом.

Глава пять.

Лида.

— Компьютер! Скажи чего-нибудь!

— Чего-нибудь, — раздался голос в голове.

Ада нажала на соответствующие кнопки на часах, и погода с котировками акций пропали с поля зрения. Часы-передатчик очень неплохо получилось сдружить с кораблем, а небольшая доработка бортовых систем, которую сделали спецы Петровича, подгоняемые матом оного, позволила избавиться от самых неприятных ошибок. По счастью исходные коды всей системы присутствовали на бортовом компьютере. Наверное, разработчик дорабатывал свое детище прямо в полете.

Осталось только главное недоразумение — бортовой ИИ. Временами Аде казалось, что она готова убить эту поделку криворуких программистов-аутсорсеров, но пользы пока было больше.

— Надо тебя обозвать как-то что ли... Эй, тебе какое прозвище нравится больше, "Белка" или "Стрелка"?

Бортовая электроника вопроса не поняла. У нее ума не хватило даже доверить генератору случайных чисел определить свои предпочтения.

— Буду звать тебя "Стрелкой".

— Спасибо за мое новое имя.

Ада с интересом проследила за Астрой, выбившейся из сил и проплывавшей мимо. Поведение птахи в невесомости иначе как ПАНИКА (большими буквами!) назвать нельзя было.

— Стрелка! Канал связи "Маша".

— Канал открыт.

— Маша, забери своего попугая из ангара, а то не дай Бог не заметим, когда ворота открывать будем, и будет "сферический попугай в вакууме".

— Лечу уже. Спасибо, Адка.

— Стив, пни дверь, пожалуйста, а то сейчас сюда идет Маша, а я не помню в какое место надо бить, чтобы магнит на место встал.

— Очень просто. Там крест черный нарисован маркером.

Трюк не сработал: Стив был человеком слишком ленивым. Ада плюнула и взяла отвертку. Она уже всю ногу себе отбила об этот треклятый дефект "Гермеса" и сейчас намерена была сначала традиционно вломить по панели, чтобы впустить Машу, а уже потом развинтить и зафиксировать магнит в нужном месте.

Раздался звук, более похожий на несварение у "чужого" из последнего виденного Адой фильма. Это Кеша захотел жрать, о чем напоминал окружающим. К "попугайчику" Петровича уже все успели за последние дни привыкнуть, благо тот не буйствовал — только жрал за пятерых сублимированный корм.

— Стив, брось жрачки ему.

— А не жирно ему будет? Вон, морду какую уже отъел — скоро в ворота ангара не будет пролазить.

— Петрович сказал кормить. Он сейчас там боезапас производит, вот и жрет много.

— Если нас будут досматривать...

— То он нас только добьет. А двойная эльфятина в виде меня и Маши составит начальное впечатление о нас, как о нарушителях.

— Ну, ты же не эльфятина... Внешне, по крайней мере. Да и Маше этой Петрович вакцину вколол, так что через недельку, говорит, уши нормальные будут.