Выжья Сечь. Замок на болотах

Шшшширррх...

Над головой разбойницы взметнулся плотный зеленый бутон. Утыканный колючками стебель тянулся вверх, разлапистые острые листья разворачивались один за другим, покрывая весь стебель от самой земли и до раскрывающейся яркой метелочки цветка на самом верху. Наткнувшись на подобное растение за околицей, деревенские ребятишки, не сумев подобраться к окруженному колючками фиолетовому цветку, с удовольствием сшибали его палкой.

Прильнув всем стволом к стене, запустив колючки в мельчайшие трещинки меж камней, над башней раскачивался темно-сиреневый венчик чертополоха.

Каля ухмыльнулась, вытянула перчатки из-за пояса, и поставила ногу на нижний лист, проверяя крепость растения. Ствол растения, в обхвате с тело взрослого мужчины, покрывали колючки, цепляясь за которые, Сколопендра полезла вверх, перебираясь с листа на лист...

* * *

— И что это такое?

Пожилой грузный слуга явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он уже знал о судьбе своего предшественника. Но поведший почти бессонную ночь и лишь под утро уснувший на скамье, помятый донельзя, рыцарь ощущал себя до того разбитым, что у него не было сил и запала выкидывать за дверь еще и этого.

— Приказано подать вашей светлости переодеться... после того, как помоетесь.

Казимир молча разглядывал старинный причудливый камзол и штаны к нему. Ткань была светлой, странно сохранившейся и шитой серебром. На туфли он взглянул только раз. Славяна, или кто там прислал это чудо, при выборе смотрели явно не на его ноги, иначе прислали бы что-то поменьше. Или обувь подбирали с хитрым расчетом — чтоб женишку труднее было улепетывать, ежели что? Тогда да, придумано сие было хитро и в масть.

— Передай принцессе, я явлюсь в чем есть, — скрестив руки на груди, возвестил рыцарь, не удержавшись, и еще раз бросив взгляд на чудовищные туфли с пряжками-бантами. — Она будет счастлива лицезреть мой прежний образ, так внезапно поразивший ее сердце "истинной любовью".

Слуга закряхтел в нерешительности, то и дело кидая взгляд на дверь, где переминались с ноги на ногу еще двое слуг, помоложе и рангом пониже. Судя по купальным принадлежностям в их руках, за Казимира решили взяться всерьез.

— Ее высочество благочестивая принцесса Славяна приказала передать вам, — вжимая голову в плечи, и даже зажмуриваясь, пролепетал несчастный парламентер, — что если вы откажетесь делать так, как велено, воины тотчас же отправятся в лес, найдут там вашу проводницу и сдерут с нее кожу.

Казимир едва удержал брови, готовые взметнуться вверх, придав лицу надменное выражение, действовавшее на всех, вроде этого, весомее гневных слов.

— Почему принцесса считает, будто судьба девки беспокоит меня? — пожав плечами, спросил он.

— Так мне было велено передать вам, господин.

Слуга снова сжался, но стремительно шагнувший к нему Казимир прошел мимо и сам остановился около открытой двери. Конечно, в коридоре было полно стражи.

— Значит, ее высочеству, благочестивой принцессе, хочется, чтобы я предстал на церемонии без доспеха, — ровно проговорил комес, оглядывая вереницу слуг с бадьей и ведрами воды. — Ну, что же, придется подчиниться желанию возлюбленной моей будущей жены. Только туфли эти унеси к лешему, — он кивнул на произведение искусства неведомого придворного мастера в руках посланника. — Я буду в своих сапогах. Иначе переломаю себе ноги на ваших ступенях.

... Через два часа чистый, как комнатная собачонка, и мрачный, как утес, рыцарь уже следовал к месту своей женитьбы под конвоем из восьми стражников. Далее цепочкой шествовали слуги, то ли любопытствующие, то ли так полагалось в подобных случаях. Чем ближе подходил Казимир к тронному залу, тем тоскливее и тревожнее делалось у него на душе. Одни боги знают, что может произойти, если он скажет "да" своей немилой нареченной. И какова будет его жизнь, даже если того, чего он так опасается, не произойдет — помыслить было тошно.

Лестница — последняя перед главным залом, закончилась. Впереди замаячили огромные резные двери, до них оставалось пройти лишь короткий коридор.

Навстречу из бокового придела показался облаченный в шелк вельможа, чьи обязанности, по-видимому, состояли в распахивании дверей перед будущим королевским родственником. Шелковое платье на нем переливалось несколькими оттенками красного, но не роскошь шитья заставила Казимира задержать взгляд. На бледном, как мел, лице, двумя темными провалами выделялись глаза. И что совсем странно, выходя из придела, вельможа шел боком, по-крабьи, так и норовя эти глаза закрыть.

— Режь-убивай!

Процессия замерла ровно настолько, чтобы шляхтич успел увидеть выскочившую из придела Сколопендру. В следующий миг стражи, по-видимому, получившие какие-то особые указания, не пошли на оборуженную разбойницу, а окружили Казимира, с грохотом сомкнув щиты. Вельможа закатил глаза, и кулем рухнул под ноги полудриады.

Перепрыгнув через бесчувственного мужчину, Сколопендра перехватила клинок обеими руками и, уперев ноги в пол, уставилась на стражей. Соваться к бронированной, щетинящейся мечами "черепахе" мог только безумец, смертельно заскучавший ходить по земле. Держа комеса в середине, стражники попятились, отступая к началу коридора.

Ухмыльнувшись, Каля сделала шаг вперед, остановилась и, круто развернувшись, что было мочи саданула по двери в тронный зал.

Многочисленные придворные зашумели, стоило Сколопендре пройти внутрь. Со всех сторон к той ринулись стражники с оружием наперевес. Славяна, с улыбкой обернувшаяся к распахнутым дверям, гневно вскрикнула и вытянула унизанную драгоценностями руку, указывая на Калю.

— Снова эта грязная девка! — хорошенькое личико принцессы искривила злобная гримаска, тонкие пальцы сжались в кулачки. — Убейте её! Немедленно!

Окруженная стражей Сколопендра бросила меч и повернулась к Стреху.

— Милости, великодушный король! — крикнула Каля, разводя руки в стороны. — Выслушай меня прежде!

Бряцающая оружием "черепаха" вползла в зал, рассыпавшись и выпустив Казимира, тотчас взятого под стражу. Между комесом и разбойницей теперь тоже стояли латники короля Стреха.

— Хочу, чтобы её немедленно убили! — выкрикнула Славяна. — Она мне весь обряд испортила! Отец!

— Делай, как хочешь, мудрый Стрех, — возвысила голос Сколопендра, схватывая острие меча, упершегося ей под грудь обеими ладонями. — Токмо прежде глянь на башню!

Пока вельможи, ближе всего стоявшие к стрельчатым окнам, высовывались наружу, охали и шепотом передавали соседям об увиденном, Сколопендру оттеснили к стене, держа на расстоянии вытянутого меча — как раз настолько, чтобы после приказа короля не мешкать долго с его приговором.

— Чертополох, — докатилось и до Стреха с Радовидой. — Во дворе замка чертополох!

Не выдержав, Славяна подбежала к узкому оконцу, и выглянула наружу.

Гигантский зеленый стебель грузно перевалился через стену и пустил усики во дворе. Башня, почти скрытая под колючими листьями, высилась над замком, но еще выше, развернув к солнцу яркий венчик, кивал, раскачивался сиреневый цветок чертополоха.

— Колдовство! — обернувшись к матери, сказала Славяна.

Сколопендра ухмыльнулась, страж дернул рукой и, болезненно ойкнув разбойница убрала ладони от меча.

— А знаишь ли, мазелька, что в геральдике означает чертополох? — спросила Каля, не отводя глаз от короля. Взбалмошной принцессе недосуг было забивать хорошенькую головку рыцарскими премудростями, зато Каля торопилась высказаться, пока стражники не проткнули её мечами. — Никто не тронет меня безнаказанно. Ты мудрый король, Стрех! Неужели захочешь вражды с лесным народом? Пока мы тут канителимся, цветок все кивает, показывает, где требуется помощь! Можете лишить жизни меня, но ужели ты, король, решишься на вражду с дикими дриадами? Не позволишь мне и словечка вымолвить в свое оправдание?

Помрачневший лицом Стрех думал с минуту, затем махнул рукой. Мечи отодвинулись от разбойницы, но остались вне ножен.

— Благодарствуй, добрый король, — Сколопендра оправила на себе доспех, отступила от все еще настороженных стражников. — Выслушай меня и ты, принцесса. Я пришла за Казимиром.

— Видите! — кусая губки, перебила Славяна.

— Дура ты, девка, — с сожалением произнесла Сколопендра. — Ить не любит он тебя. Как жить с таким будешь?

— Стерпится — слюбится! — не отступалась Славяна, бросая взгляд на мрачного, точно туча, Казимира. — Он пришел за мной...

— Он пришел, — перебила Каля, — потому как спешим мы кратчайшим путем в земли отца его! Я вызвалась проводить комеса через Выжью Сечь, и это я привела его к замку. К тебе, Стрех, взываю: отпусти нас с миром. Не проливай крови лесных существ, позволь вернуться рыцарю Казимиру в родную вотчину. Война идет, король, — прибавила Каля уже немного тише, — большая война между людьми. Казимиру надо быть со своими воинами, кто, как не ты, можешь это понять? Отпусти нас с миром, Стрех, и не будет вражды ни между нами, ни между тобой и дриадами!

Слушая речи "грязной девки" Славяна переводила гневный и нетерпеливый взор с нее на задумчиво-сурового отца. Затем, словно вспомнив, у кого она может просить защиты, бросилась к ногам матери.

— Матушка! Клянусь, этот рыцарь мне дороже всех на свете! Я... я убью себя, если он не станет мне мужем!

Королева ахнула, прикрывая рот рукой. По рядам придворных пронесся ропот.

— Мы не допустим этого, дитя мое, — твердо пообещала Радовида, отнимая ладонь. — Скажи, благородный Казимир, — обратилась она к помалкивающему комесу. — Если не любовь влекла тебя в наш замок, и не желаешь ты жениться на моей дочери, отчего не прошел ты мимо? Неужели ты не знал о силе проклятия, наложенного на всех нас? И о том, что лишь чистый душой отважный рыцарь, всем сердцем более всего на свете желающий соединиться с заколдованной королевной, мог ее разбудить? Ты не желаешь жениться на Славяне, это понятно всем, но ты разбудил ее. Почему не подумал ты о том, что теперь ты — самой судьбой наречен быть ей мужем? Зачем позоришь ты мою дочь и свои имена?

Слушая рассудительные и спокойные речи королевы, Казимир все более краснел. Время от времени он поглядывал на Калю, которая, в первый раз поймав его взгляд, далее скромно опустила глаза в пол, разглядывая укрывавшую его мозаику.

Радовида умолкла. Все взгляды устремились на него. Казимир поднял голову и твердо взглянул ей в глаза.

— Ни один благородный рыцарь не оставит даму в беде, — проговорил он так, чтобы слышали все. — Не мог я пройти мимо, зная, что многие века в замке спит девица, которую способен разбудить один лишь поцелуй. Но не могу я жениться сейчас, не исполнив обета моего, о котором говорил вчера. И в помощи не могу отказать королю моему, Болеславу Златоусту. Проводница моя права, быть большой войне и земли наши, твои да мои, благородный король, аккурат на пути вражьего войска. Нужен я в своем замке, не сегодня-завтра нужен. И разум мой должен быть светел, свободен от тоски любовной по девице, пусть даже это будет королевна. Да и... прости, любезная принцесса, — он склонил голову в стороны Славяны. — Не пара я тебе. Уж ты мне поверь.

Стрех мрачнел лицом, слушая разговоры Казимира. Рыцарь, чьи владения соседствовали с его землями, пришелся и ему по нраву. Родовитости было ему не занимать, как, впрочем, и богатства — король помнил, что много веков назад соседние земли славились хорошей торговлей и плодородием. Да и сам комес был еще молод, неглуп и хорош собой. Хотя отчего-то не по нраву пришлась ему Славяна, да так, что невольный гость даже пытался бежать ночью через окно — только бы не быть женату на ней. С чего бы это? Неужто его сердце занято другой? Только так и можно было толковать странное поведение соседа — ведь дочка также родовита, богата и красива, а характер ее муж мог окоротить. Была бы охота.

Охоты не было. И это огорчало немолодого короля. Именно такого мужа он желал бы для Славяны.

— Я не вижу причины, почему бы ты не мог жениться на моей дочери, — король, наконец, разомкнул уста, вынося свое решение. — Нет у тебя любовного томления по ней, и разум твой не затуманится. Земля наша рядом лежит, не будет беды, когда после смерти моей объединишь ты все под своим началом. А до того — быть мне вассалом твоим, как и было говорено меж тобой да Славяной сначально. Дочь моя права — стерпится-слюбится. Как много дворян живут по любви? А если не женишься ты — великий позор навлечешь на нее и на всех нас. Или к проводнице своей, этой дерзкой дриаде, питаешь ты нежные чувства? С чего бы она защищала тебя, если это не так? Какое ей дело до свадьбы твоей? Чем ей помешает жена твоя, комес?

Сколопендра в сердцах сплюнула на пол.

— Спаси и охрани, — буркнула разбойница, косясь на Казимира. — Комесу нашему я поперек горла как рыбья кость. Моя здесь вина, Стрех. О вас ведь, почитай, четыре столетия сказки да легенды складывают. И про крестную с её смертельным подарком, и про сон колдовской — всё знают. Не думала я токмо, что пуще всего захочется вам комеса привязать к Сечи. Оттого и против.

Королева смерила ее взглядом. Властвующая женщина вновь приготовилась заговорить, но тут руку поднял Казимир, впервые попросив слова сам.

— Благородный король, — медленно, словно делая над собой усилие, обратился он к Стреху. — Мы можем еще долго воду в ступе тут толочь, а можете прямо сейчас насильно обручить меня с дочерью вашей. Только счастья это не принесет ни ей, ни мне. Дозволь сказать тебе два слова, но так, чтобы кроме тебя, более их никто не слышал.

Король и королева переглянулись. Стрех мрачно кивнул.

— Отойдем к окну, благородный комес, — процедил он, поднимаясь.

Придворные расступились, давая им дорогу. Король, а следом Казимир направились к большому узорчатому окну, рядом с которым не было ни стражи, ни прочих. В недоумении глазел люд на то, как заезжий рыцарь, метнув взгляд обжигавших, как уголья, глаз в их сторону, склонился к самому уху короля и о чем-то быстро заговорил. От услышанного лицо Стреха сперва заинтересованно вытянулось, а затем замерло в выражении изумленного страха. Под конец он даже отпрянул от говорящего рыцаря, и жестом заставил того умолкнуть. Слов Казимира не слышал никто, зато до всеобщего слуха ясно донесся гневный голос короля.

— Почему не сказал мне того ты ране, рыцарь? Святое небо, я же мог отдать за тебя свою дочь! Ты мог навлечь проклятие и позор на весь мой дом!

Комес в ответ пожал плечами.

— А ты бы сказал кому о таком? — едва слышно переспросил он.

Стрех не ответил. Он отвернулся от своего несостоявшегося зятя и стремительно прошествовал обратно к трону. Казимир также вернулся на место подле Кали. Молодой рыцарь был бледен, как рассветное небо зимой.

— Отец! — просящее начала было Славяна, но король прервал ее жестом.

— Этот человек не может быть тебе мужем, — громко, на весь зал, возвестил он. — Рыцарь Казимир дал два обета, и пока он не исполнит их, он не может сочетаться законным союзом ни с одной женщиной, будь то дочь короля, или девка из леса, — он на миг обратил взор на недоумевающую Калю. — Посему повелеваю соседу моему, рыцарю Казимиру, и его провожатой немедля покинуть мои владения. Вам дадут все необходимое. Это мое слово!