Он приподнялся надо мной, и его руки заскользили по всему моему телу, начиная с головы и ниже. От ладоней расходилось то тепло, то легкое пощипывание. Было немного не по себе от этих прикосновений, но, несомненно, приятно. Когда пальцы скользнули по ребрам, я непроизвольно вздрогнул. С самого детства боюсь щекотки. Он не обратил на это внимания, полностью погруженный во что-то свое. Только когда он закончил, я понял, что это был обычный медицинский осмотр. Еще один повод удивляться. Обычно воины не владеют целительской магией. Я с интересом ждал заключений. Хотелось хоть что-то узнать о своей загадочной болезни. Луназель слегка встряхнул кистями, а потом потер их одну о другую, словно согревая. Но по-прежнему молча.

— Так что со мной?

— Думаю, простое нервное перенапряжение, плюс, тебе, кажется, что-то подсыпали на балу. Иначе ты бы не слег на три дня. Но что это было, я не знаю. Целитель из меня не очень грамотный. Мне удалось только вывести эту дрянь.

— Три дня? — Я не сразу понял, что произнес это вслух. Новость меня поразила. Я никак не ожидал того, что из памяти выпало так много времени.

— Ты почти все время был без сознания. И я не уверен, что тебе следует вставать сегодня. — Оставив меня в полной растерянности, он вышел из комнаты. Но только затем, чтобы вскоре вернуться с подносом, полным еды.

При виде этого богатства желудок подло выдал меня громким урчанием. Луназель лишь усмехнулся, передавая мне пищу. Сам он опять лег на кровать с другой стороны и прикрыл глаза. Было ощущение, что он опять уснул. Но я уже знал, как обманчиво его спокойствие.

Луназель.

Меня сразу насторожило состояние этого мальчишки. Энеалиса. Он никогда не был таким вялым и невнимательным. Да и бледен он как-то чересчур. Тирзен же как будто ничего не замечал, продолжая его гонять и выговаривать за каждый промах. В конце концов, я решил вмешаться и, придумав похмелье, отпустил парня отдохнуть. Вчера он сильно перенервничал. Может, это так сказалось. Но тревога не отпускала меня и дальше. Такое отношение к, по сути, постороннему было для меня странным. Но Энеалис почему-то вызывал желание защищать и заботиться. Я думал, что эти чувства умерли во мне вместе с сестрой. Но вот теперь все время возвращаюсь мыслями к тонкой фигуре капитана.

Не увидев его до вечера, я все же решил зайти в казармы и проверить, не случилось ли чего-нибудь. Энеалис лежал, свернувшись компактным клубочком, спрятав лицо в ладонях. Даже на расстоянии я ощущал исходящий от него жар. Но окружающие ничего почему-то не замечали. Поддаваясь импульсу, я подхватил легкое тело на руки и понес в дом. Вспоминать целительские навыки было сложно и даже болезненно. Я разучился ставить блок между своими и чужими ощущениями во время осмотра. Поэтому сейчас жар, потерянность и какой-то вязкий дурман хлынули в мое сознание. Даже обладая скромными способностями, я понял, что дело не только в нервном напряжении. Хотя оно подстегнуло действие зелья. К какому конкретно результату оно должно было привести, я не знал, но проверять не хотелось. Уже очистив организм эльфа, я вспомнил, что мог бы просто вызвать постороннего лекаря. Но почему-то сам занялся мальчишкой. Было тяжело. Из-за отсутствия практики сил и времени на исцеление уходило больше, чем должно было. Но меня никто не беспокоил. Это тоже было странно. Я провел почти сутки в комнате, не пришел на занятия, а меня не ищут. Наконец, когда Энеалиса уже можно было ненадолго оставить одного, я вышел на кухню. В гостиной столкнулся с Тирзеном.

— Ничего не случилось?

— А что должно было случиться? — Принц смотрел на меня с полным непониманием.

— А то, что я почти сутки провел в своей комнате, и что Энеалис не появлялся со вчерашнего утра, ты не заметил? — Дроу нахмурился. А потом на лице начало появляться осознание.

Ничего не говоря, он прикрыл глаза, а когда вновь поднял их, взгляд был расфокусированным, а зрачки быстро пульсировали, расширяясь и сжимаясь. Подойдя ко мне, он сделал резкое движение, словно сдергивая с меня покрывало. Ощущения были такие, как будто на меня вытряхнули мешок, полный пыли. Принц моргнул, его глаза пришли в норму. До меня начало доходить, что он только что сдернул с меня какое-то заклинание.

— Где Энеалис? — Тирзен брезгливо отряхнул руки.

— В моей комнате. Что это было?

— Очень простое, но мастерски выплетенное заклинание для отвода глаз. Скорее всего, такое же и на мальчишке.

Мы вместе вернулись ко мне. Мальчик, вроде бы, спокойно спал. Пока я рассказывал о его болезни, процедура повторилась. После я все-таки смог пойти и поесть.

— Что скажешь? — Я с аппетитом поглощал какой-то салат и овощное рагу.

— Очень интересно. Изначально заклинание было одно. Видимо, задумывалось, что Энеалис незаметно загнется где-то в одиночестве. Но ты почему-то обратил на него внимание, и чары поделились надвое. Вторая часть оплела тебя. Поэтому вас и не искали. Осталось выяснить, кому и зачем это было нужно.

— Пока могу сказать только то, что всем этим его одарили на балу. Ты подумай, а я пошел, посплю. А то так и мне целитель потребуется. — Выпив залпом стакан травяного отвара, я вернулся в спальню. Глаза слипались на ходу.

Хорошо хоть, кровать была широкой. Потеснив больного, я примостился с краю. Но спокойно выспаться мне не удалось. Только я начал засыпать, как Эеналис начал метаться; по его телу шла крупная дрожь. Он был очень холодным. Я укрыл его вторым одеялом. Но это не сильно помогло. Пришлось обнимать его и греть своим теплом, заодно отдавая и жизненную энергию. Кажется, я поторопился с выводами, что с ним уже все в порядке. Из него буквально лилось что-то липкое и озлобленное. К следующему утру я был окончательно выжат. Но, вроде бы, очередной кризис прошел. Зашел Тирзен и принес завтрак. Поев, я наскоро вымылся. Уж очень было противное ощущение. Словно в слизи какой-то вываляли. Потом я смог только упасть и спать. Сил не осталось.

Разбудило меня шевеление на кровати. Я сначала крепче сжал руки, а потом уже открыл глаза. Мой больной решил, что он здоров, и рвался на свободу. Мне же совсем не хотелось вставать и проверять его самочувствие. Поэтому я опять уложил его рядом и решил поспать еще немного. Но было поздно. Если я проснулся, то потом уже не усну. Но так просто сдаваться не хотелось. Поэтому я молча лежал с закрытыми глазами и изображал спящего.

Через какое-то время мальчишка осмелел и решил повернуться. С интересом я начал подсматривать сквозь ресницы за его действиями. Давно я не был предметом такого пристального изучения. Энеалис был так комически серьезен, что я едва сдержал улыбку. Сейчас он совсем не похож на отца. На моей памяти Эленандар никогда не был таким открытым и непосредственным. Взгляд парнишки спустился с лица на плечи. Я заметил, как дрогнули пальцы, желая прикоснуться. Неожиданно это недодвижение вызвало жаркую волну возбуждения. Я, конечно, замечал и раньше его взгляды, но как-то не придавал им значения. Молодость в крови гуляет — вот и все. Поэтому такая реакция моего организма напугала. Больше я не хотел иметь ничего общего с семьей правителя.

Заметив, что я уже "не сплю", мальчишка чуть ли не отскочил. За эти дни он умудрился похудеть. На осунувшемся лице особенно ярко выделялись зеленые глаза. Я вспомнил, что было бы неплохо его покормить. Пришлось вставать и идти на кухню. Выпускать Энеалиса из кровати я пока не решился. Потом, чтобы не смущать парня, я опять сделал вид, что сплю. Еда исчезла с подноса с фантастической скоростью.

— Я не хочу весь день лежать в постели. Я с ума сойду от скуки!

— А может, не сойдешь? — Ответом мне был возмущенный взгляд. — Ну, раз так, попробуй встать. Тебе как раз не помешает искупаться.

Энеалис бодро соскочил с постели, сделал пару шагов, но тут его ощутимо качнуло. Я и сам не заметил, как оказался рядом, придерживая упрямца за плечи.

— И что ты собираешься делать в таком состоянии? Пошли, провожу в ванную. — Так, в обнимку, мы и зашли в купальню.

Остановившись возле небольшого бассейна, вода в который поступала из подземного источника, а нагревалась магической сферой под дном, Энеалис выжидающе посмотрел на меня.

— Что? — Я, конечно, подозревал, чего он хочет, но не сбирался оставлять его одного.

— Ты не хочешь выйти?

— Чтобы потом найти в бассейне свеженького утопленника? Не хочу. Я и так на тебя потратил уйму сил. И если целитель из меня хоть и плохой, то некромант вообще никакой. Так что раздевайся и смирись с моим присутствием. — Еще немного повозмущавшись и посопев, Энеалис сдался.

Его тело я уже видел, когда снимал одежду перед осмотром, и сейчас просто скользнул взглядом по стройной, еще мальчишески угловатой фигуре. Но даже этот взгляд вызвал яркий румянец на щеках эльфа. Он поспешно опустился в воду. Просто так сидеть в тесном и душном из-за водных паров помещении я не хотел. Поэтому тоже скользнул в бассейн. Энеалис резко отодвинулся от меня. Вода выплеснулась за бортики.

— Не дергайся. Убивать тебя я не собираюсь. — Его глаза были такие растерянные, что я не удержался и добавил:

— И насиловать тоже. Предпочитаю, чтобы все было по обоюдному согласию.

Никогда не видел, чтобы так краснели.

Горячая вода действовала расслабляюще. Мальчишка довольно быстро "поплыл". Он и так был сейчас слаб, а теперь и вовсе чуть в обморок не падал. Вздохнув, я налил бальзама в ладони и вздернул послушное сейчас тело наверх. Быстро намылил, стараясь не обращать внимания на то, что кожа под ладонями очень гладкая и нежная. Не удержался от того, чтобы не помять немного мышцы плеч и шеи. С губ Энеалиса сорвался легкий стон удовольствия. Я понял, что надо заканчивать. Я же тоже не железный. И у меня очень давно никого не было.

Толкнув его резко под колени, я поймал падающее тело у самой воды и опустил его с головой под воду. Выскочил он уже почти пришедший в себя и раздраженный. К тому времени я успел выйти и замотаться в чистое полотно ткани. Игнорируя возмущение, протянул и ему такое же.

После горячей ванны ноги парня держали еще хуже. Устав практически тащить его на своем плече и подхватывать, когда он спотыкался, я поднял его на руки и просто понес. Видимо, возражать Энеалис устал, потому что просто обнял меня за шею, теснее прижимаясь к моей груди. В нос ударил запах бальзама и чистой кожи. Захотелось глубже зарыться носом в мягкие волосы. Сдержать этот порыв оказалось непросто. Что-то я стал слишком ярко реагировать на этого мальчишку.

Тирзен.

Когда на балу я увидел Хранителя и Энеалиса рядом, незамеченное ранее сильное сходство моментально бросилось в глаза. Я еле удержал удивление в себе. Наверно, нужно было удержать и резкую фразу. Но меня несло. Волна эйфории на почве вседозволенности и адреналина начисто смывала малые крупицы разумности. Пожалел я об этом через пару дней. Когда сдергивал чары отвода глаз с Луназеля. Не исключено, что покушение на командира моей стражи было вызвано той фразой. Осталось разобраться в мотивах, чтобы предугадать дальнейшие действия. Но пока любые предположения не выдерживали даже слабой критики. Нужно было поговорить с самим Энеалисом, но пусть пока наберется сил. Под таким плотным контролем Луназеля я за него не боялся. Вообще удивительно, что на него чары не подействовали. Сплетены они были на совесть, силы маг не пожалел. Обычно в таких ситуациях не касаются они только крепко связанных судьбой существ. Но хоть какую-то симпатию, по крайней мере, со стороны Луназа, я начал замечать буквально только что. Что-то мир вокруг становится все более непредсказуемым.

Во мне зарождалось здоровое опасение. Сегодня отравили Энеалиса, а завтра примутся и за меня. Ничто так не стимулирует к действиям, как инстинкт самосохранения. Для начала, было бы не плохо вооружить мой отряд чем-то посерьезней деревянных шестов. Потом, в идеале, внедрить своего шпиона ко двору правителя. Я и так непозволительно долго не интересовался интригами и заговорами, без которых ни одно государство не обходится. Подбором оружия я решил заняться завтра с утра. На тренировке. Надеюсь, ни я, ни, тем более, сами бойцы не ошибутся. Выбор, прежде всего, зависит от них самих. Как бы ни был я проницателен в этом плане, угадать правильное оружие для каждого невозможно.

Пока же я решил навестить мою бесценную супругу. Даже вежливо постучал и дождался, когда дверь откроют. Совсем молодая эльфиечка изумленно распахнула глаза при виде меня. Эту особу я видел до этого всего пару раз и знал только, что она прислуживает Лаари. Так что решил больше особо не церемониться.

— Оставьте меня наедине с женой. — В сторону девчонки я даже не смотрел. Я знал, что страх все сделает за меня. Почему-то меня продолжали бояться почти все женщины в этом доме.

Тихий звук прикрываемой двери раздался даже раньше, чем я ожидал. Лаари сидела с очередным вышиванием на коленях. Интересно, а куда она потом девает готовые работы?

— Доброго дня. — Ответом мне послужил лишь робкий кивок и испуганно прикрытые глаза. Ну, что опять не так? Я, конечно, уделяю ей не много времени, но, вроде, и не запугиваю. — Сегодня ты особенно очаровательна.

Я чуть прикоснулся пальцами к ее подбородку, поднимая лицо вверх. Страх в глазах усилился. Она боится, что я вспомнил о супружеских обязанностях? Возможно, пришло время поговорить по душам? Я спокойно сел в кресло напротив.

— Душа моя, я безмерно ценю твою женскую привлекательность и очарование. Но так же ты и не производишь впечатления дурочки, поэтому должна понимать, что никаких нежных чувств, необходимых для того, чтобы разделить постель, я к тебе не испытываю. И, боюсь, они во мне так и не проснутся. Хотя твоей вины в этом нет совершенно. К тому же, династический брак и не ставит это условием. Так что я лелею надежду, что ты еще встретишь того, кто сможет подарить тебе большую и чистую любовь. Единственное условие: не делать из этого публичного спектакля. — Девушка смотрела на меня совершенно потерянными глазами. Надеюсь, у нее хватит рационализма, чтобы по достоинству оценить мое предложение. — Кроме того, я, как невольно ответственный за твое будущее и личное счастье, полагаю, что, проводя все свое время в этих стенах, ты его так и не встретишь. Поэтому я склонен настаивать на частом посещении придворного общества. И то, что сам я такой досуг не очень жалую, не должно влиять на твой выбор.

Вот. Половину сказал. Как же я не люблю такие беседы, наполненные вежливостью и тяжелыми словесными конструкциями. Сейчас нужно дождаться ее ответа.

— То есть, ты предлагаешь мне посещать балы и званые вечера без тебя?

— Абсолютно верно. В таких развлечениях я буду лишь портить тебе настроение. Ты же знаешь, что я предпочитаю звон стали нежной музыке.

— Но это же неприлично.