Никон Одинец придержал бы Зеленую Роту на своем балансе и без дополнительных просьб — боярин, как служилый воевода Большого Полка (регулярной армии), не имел возможности возглавлять свое ополчение, выставляемое "конно, людно и оружно" по одному всаднику в доспехе с одной боевой и двумя заводными лошадьми с каждых пятидесяти га обрабатываемых земель согласно Разрядным книгам. Занятый по службе двадцать четыре часа в сутки, он не имел возможности даже как следует за ним присматривать. А без хозяйского глаза дела, как известно, идут худо — количество оружных холопов в целом реестру соответствовало, пятьдесят семь всадников с Голенищево и ещё тридцать два с Боголюбово, а вот качество... Многие из них были подобны не "львам рыкающим", а "гробу повапленному". Теперь негодных надлежало списать обратно в землеробы или усадебную прислугу, набрать на их место более подходящих, обучить их...

Боярин даже попытался сманить от капитана Форестье туроннского рыцаря с дочерью — ему позарез был нужен "сын боярский", способный управиться с отрядом в его отсутствие. Ведь наверняка если события пойдут и дальше так, как идут, то недолго ждать осталось и появления на границах Полуденной Орды во всей славе и силе. А это значит, что будут исполчены все волости... И боярину Одинцу либо предложат вернуться на казенный кошт, либо — возглавить окрестное ополчение. И в том, и в другом случае меч и опыт рыцаря окажутся далеко не лишними для его отряда.

Сначала капитан возражал, и даже довольно резко, однако... В наших планах двое латников были нужны не особо, а боярину — гораздо больше. И для осуществления этих планов в любом случае требовался плацдарм — и Голенищево, родовое имение Кабановых-Ракитиных, было не из худших вариантов.

Именно поэтому сейчас некая пожилая леди, сопровождаемая сливонским таном с оруженосцем, пажом и десятком латников, начала путь домой, вниз по течению реки с забавным названием Сливовица. Пожилой дамой, навещавшей выданную за какого-то мелкопоместного тана из Горного Края внучку, являлась, естественно, ведьма, тана из клиентеллы её сына изображала преображенная до полной неузнаваемости принцесса, оруженосцем была я, пажом — некогда спасенный ею с костра норник, а из десяти латников живыми были только четверо. Гоблину было на это наплевать, норник с "Мертвоглазой" был давно, и успел повидать такое, по сравнению с чем полудюжина Высших Зомби была "чем-то вроде детской игры в крысу"... А Подгорные давно привыкли.

Все три народа Подгорных племен были равноправными акционерами нашей затеи — а потому моя голова, представляющая собой её основной капитал, должна была находится под постоянным присмотром всех трех сторон. С одной стороны эти "комиссары" охраняли эту голову и её содержимое, а с другой стороны — следили, чтобы какая-нибудь ценная идея не досталась кому-то одному.

Первый этап сделки заключался в обмене некоей бесценной ноу-хау — пороха и всей известной мне информации по огнестрельному оружию — на некое клятвенное обещание, имеющее ценность, подсчету поддающуюся: ведьма подтвердила, что это обещание Подгорные будут держать при любых условиях. Гномы, карлы и краснолюды поклялись, что в ближайшие пятьдесят лет никто, кроме Слав-царства, не получит ни от одного из Подгорных племен ничего, хоть как-то связанного с огнестрельным оружием... Это означало, что на ближайшие пятьдесят лет армии заморских стран будут получать только то, на что способны их собственные кузнецы, а образцом будут рисунки из "Боевого пыла". В Слав-царстве, на фабриках в Голенищево и Боголюбово, будут изготовляться фитильные пищали сначала простого, а потом сложного типа. А оружие следующего поколения — пищали со стволами из альфастали, намного более легкими при той же прочности, и колесцовыми замками, не выдающими стрелков по ночам и безразлично относящимися к дождю, а также и колесцовые пистолеты, которые радикальнейшим образом изменят лицо кавалерии — гномы, карлы и краснолюды будут поставлять только Слав-царству.

Артиллерийские орудия с обеих сторон будут практически одинаковыми — дерево с железными обручами, камень, кованное железо или литая бронза — но славичам Подгорные будут поставлять литые чугунные ядра, а у Закатных они будут в лучшем случае кованные железные, более же вероятно — каменные, как то и предписывает "Боевой пыл": вытесанные из известняка и обмазанные глиной или обмотанные веревками для лучшего прилегания к стенкам ствола. По опыту испытания проданных в Туронну пушек каменное ядро диаметром около десяти сантиметров весило 4 и 5/6 гривны, то есть примерно в 2,5 раза меньше, чем 12-гривенное железное. Кроме того, чугунные ядра намного прочнее и за счет этого наносят большие разрушения. Таким образом при использовании поставляемых Подгорными литых чугунных ядер Слав-царство получало возможность в несколько раз уменьшить калибр и вес орудий, увеличив тем самым их подвижность, не говоря уже о скорострельности.

Политическая часть этого дивиденда целиком принадлежала ведьме, желающей добра своей родине — а вот в доходе с производства пороха, пищалей и артиллерийских орудий, выделке бумаги и полиграфического оборудования, а также и в книгопечатном бизнесе и выпуске газет мы с ней имели уже равные доли.

Но это была только малая сделка, хотя и её было достаточно, чтобы мне хватило до конца жизни. При условии, что я не закончу её на плахе или костре, впутавшись в политические или, не дай Боже, церковные интриги своей компаньонки... Но даже всех денег мира — ЭТОГО мира — было совершенно недостаточно для того, чтобы чувствовать себя счастливой.

Играя в эльфов, я удирала от реальности так далеко, как это только было возможно. Но на сей раз я удрала СЛИШКОМ далеко. И хотела вернуться.

И это была моя БОЛЬШАЯ сделка.

Подгорные были запредельными мастерами — но РЕМЕСЛЕННИКАМИ. Для изготовления современного стрелкового оружия этого было недостаточно. То есть автомат или, особенно, каноническую трехлинейку можно было изготовить без особых затруднений. А вот боеприпасы... Патрон, как известно, состоит из гильзы, капсюля, порохового заряда и пули. Все эти компоненты у нас были — мастер Торфинн даже сумел изготовить партию гильз. В этой партии было ровно тридцать штук, а провозился он с ними почти две недели! Конечно, эти три десятка гильз могли служить практически вечно — альфасталь, как-никак. Стреляешь, собираешь гильзы, заново снаряжаешь, и снова можно стрелять. Но стоимость!

То же самое касательно и самого оружия — гильзы (калибром в пять линий или же Ґ пальца) были испробованы в трех пятизарядных револьверах, изготовленных по одним и тем же чертежам и лекалам.

Так вот, установить узлы с одного револьвера на другой было невозможно!

КАЖДЫЙ из них был уникален.

Ручная работа, ювелирное качество, прецизионная подгонка деталей...

А теперь умножьте все это западло хотя бы на пару тысяч стволов...

Представили?

КУСТАРЩИНА.

На строгом языке хоть сколько-нибудь массовой армии это называется именно так.

Когда-то кто-то сказал, что если собрать много-много героев вместе, получится вовсе не героическая армия. Получится толпа героев. "Жалкое, если задуматься, и совершенно небоеспособное формирование". То же самое касается и огнестрельного оружия. Каждая винтовка в отдельности может быть уникальным произведением оружейного искусства — но будучи собраны вместе, они будут только отличной коллекцией этого самого искусства. Не более того.

Конечно, рано или поздно любящие доводить все до максимальной степени совершенства карлы смогут разработать станки и оснастку для производства совершенно одинаковых и при этом очень дешевых гильз, создадут оборудование, на котором будут выпускаться совершенно одинаковые и при этом очень дешевые револьверы, винтовки и дробовики... Но я сомневаюсь, что это будет скоро. И нисколько не сомневаюсь, что ОЧЕНЬ дорого.

БОЛЬШАЯ сделка заключалась в том, что если кто-нибудь из Подгорных сумеет найти способ наладить регулярное сообщение с моим миром, то...

То выгоды, полученные от этого ими самими, будут превышать всякое разумение!

Вот хотя бы, чтобы не ходить далеко — я помнила, что в Крымскую войну интервенты использовали нарезные дульнозарядные ружья... Но никак не могла вспомнить, КАКИМ ОБРАЗОМ им это удалось! Один этот секрет может принести гору золота высотой с Останкинскую телебашню!

СТРАХИ ПАТРИОТОВ

Сливония оказалась забавной страной. До смерти забавной.

Через перевал мы перебрались с помощью одностороннего телепорта, финиш-позиция которого находилась в некоем культовом сооружении кладбищенского толка, вырубленном в скалах в окрестностях полуразрушенного замка Даал'Три, некогда служившего "последней линией обороны" — он закрывал выход с извилистых горных дорог на широкие равнины, некогда бывшие Полуденной Мирией, а ныне являвшиеся Сливонской Коронной Республикой. Замок был примечателен в первую очередь тем, что имел только одну стену — ту, что перекрывала ущелье. Если даже его и приватизировали, то новый хозяин не пожелал тратить деньги на модернизацию... или просто не успел это сделать.

Переночевав под крышей пещерного склепа, который, оставшись от давно забытого народа, вытесненного из этих гор тысячу лет назад, был все же гораздо удобнее для ночлега, нежели развалины замка — поскольку, по крайности, был сухой и довольно чистый (тот народ ОЧЕНЬ ХОРОШО заботился о состоянии могил своих предков) — наш отряд направился через предгорья к ближайшему речному порту.

В свое время выше впадения Бордровы реку Сливовицу от порогов чистить не стали, полагая, что в этом нет необходимости: когда этот проект ещё можно было осуществить, он не имел экономических оснований. Месторождения в горах Отпорного хребта издавна принадлежали гномам и краснолюдам, которые сами вывозили продукцию своих плавилен и кузниц к портам Виноцветного моря и Святой реки по собственным подземным транспортным путям, а вниз по Сливовице сплавлялся только сельскохозяйственный товар, которого в предгорьях было не так и много — иной раз и самим не хватало.

После того, как принявшие Закатную ветвь и возжаждавшие подземных богатств таны попытались выбить "поганых нелюдей" Подгорных племен из их шахт, товара стало чуть больше, да зато не осталось ровным счетом никаких возможностей для осуществления столь крупных проектов: гномьи банки, естественно, кредитов не давали, а банковские конторы орденов Святых Земель ломили такой процент, что шапка падала. В результате война, занявшая почти полстолетия, не просто не принесла никакой прибыли — она полностью разорила край! Поскольку: шахты, все же доставшиеся людям, давали совершенно ничтожную прибыль, а более богатые гномы и краснолюды попросту закрыли, обвалив все входы — теперь они были доступны только из-под земли.

А товары по тем же подземным рекам шли прямиком в Святые Земли — вот уже полтора столетия по всем Закатным землям тянулись упорные слухи, что орден Святого Осьминога, производящий и продающий дешевое и удивительно качественное оружие и вооружение, как пехотное, так и рыцарское, на самом деле не более, чем посредник на проценте у Королей-Под-Горой. Однако доказательств у Курии и Святого Оффициума было пока недостаточно... Или, что вернее, имеющуюся у Псов "охапку поленьев" ещё никто не приказывал "считать костром". Богатый, сильный и влиятельный орден был отчаянно нужен Истинной Церкви, некоторое время назад в очередной раз влезшей в ту же старую реку с самостоятельным выбором Архипрелата...

Но главным убытком было не это. В конце концов, ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА ситуация не изменилась практически никак — как не принадлежали им рудники, так и не принадлежат. А те, кто все же вожделенные шахты получил, сильно об этом жалели, поскольку, как уже сказано, убытки отнюдь не компенсировались прибылями. Главной жертвой Горной Войны, помимо нескольких десятков тысяч мертвецов, стала дававшая местному мелкопоместному гыцарству небольшой, но стабильный доход торговля с Подгорными племенами, менявшими металлы и изделия из них на лес для крепления шахт и продовольствие для себя. Она была убита так же верно, как если бы ей публично отрубили голову.

А вслед за торговлей умер и весь край...

Не знаю, чего именно я ожидала от местной "Европы", но точно знаю, что не такого. Главным и первым, что бросалось в глаза, была нищета — огромное море нищеты. Крестьяне-землеробы выглядели, как последние нищеброды, жили в землянках и принадлежали своим танам со всеми потрохами. Здесь было царство крепостного права — не хуже, чем в какой-нибудь Туронне, которой танство подражало с достойной лучшего применения старательностью. В приложении к самим танам, в точности копирующим вольфенские моды и стили столетней давности, это могло бы выглядеть даже немного комично — но в приложении к простонародью эта смесь "туроннского с мирогородским" вызывала отвращение. Для гыцарей крестьяне были рабами, двуногими орудиями — разновидностью движимого имущества, не более того.

Полдюжины увиденных по дороге селений, состоящих из дюжины или двух землянок и лачуг, одного или двух домов, почти заслуживающих этого имени, и — обязательно!!! — возвышающегося на ближнем холме большого каменного сооружения, отчасти напоминающего огромную груду булыжников, а отчасти ею являющегося, почти подготовили меня к виду города Бордров-Сливовицкий, открывшемуся с гребня высокого холма, украшенного древними развалинами очередной дозорной башни. Но только почти подготовил...

Никаких городских ворот и стоящих в оных стражников, которым, согласно канонам, полагалось либо презрительно кинуть пару монет, либо долго и нудно торговаться по вопросу въездной пошлины, не было и в помине — просто глубокая колдобистая колея, наполненная тяжелой вязкой грязью, вдруг начинала обрастать лачугами, хибарами, покосившимся заборами, гнилыми сараюшками... Так бывало уже не раз, но я как-то думала, что город будет чем-либо отличаться. Индейскую хижину — фиг вам называется — а не "город"! Те же халупы и грязь, лужи и поросята в лужах. Одним словом, что-то из Гоголя или "12 стульев" — не то Миргород, не то "уездный город N"... Разве что... И украинский крестьянин начала XIX века, и любой советский крестьянин середины 20-х годов наверняка жил и выглядел лучше, чем ЭТИ. Просто потому, что там было какое-никакое, а ГОСУДАРСТВО. Здесь же государства не было. Совсем. И окоротить тех, кто любил, собравшись бандочкой, развлечься налетом на ближайшего соседа, было некому, кроме других таких же. "Таны дерутся — а у кого ж чубы трещат?"

Бордров выглядел в точности как пара сотен деревушек, сваленных в одно и то же место: расползающееся от реки огромное скопище лачуг, некоторые из которых образовывали отдаленное подобие улиц, не связанных по своему происхождению с дорогами — но для того, чтобы их увидеть, пришлось всматриваться ОЧЕНЬ внимательно! — пара сотен домов, среди которых виднелось немало и двухэтажных, и нечто огромное и каменное в центре. Началом городу, как обычно, послужило мысовое городище, заложенное на отрезанном широким водяным рвом мысу при впадении в Сливовицу речки Бордрова. За шесть столетий, прошедших с той поры, когда вырвавшиеся из рассветных Великих Лесов племена "лешаков" обустраивались на с кровью вырванных у рассыпающейся на глазах Закатной Империи землях, изменилось очень многое — но главные изменения произошли двести пятьдесят лет назад, когда в Бордров-Сливовицке учредили штаб и тыловую базу участка "Даал" Отпорного рубежа. Участок "Даал" прикрывал сразу три близкорасположенных перевала, защищая Полуденную Мирию от превращения в то, чем стала под натиском островитян Мирия Полуночная — и для самообороны и защиты складов и арсеналов были возведены мощные оборонительные сооружения Новой Цитадели, построенной в излучине Сливовицы по другую сторону речки Бордровы от поименованной Старым Городом прежней. Внешние стены высотой с пятиэтажный дом с двадцатью выступающими круглыми башнями и единственным барбаканом, соединенным с выдвинутой за прорытый между Бордровой и Сливовицей водяной ров бастидой подъемным мостом, внутренняя стена высотой уже с семиэтажный дом, также опоясана водяным рвом и снабжена двенадцатью выдвинутыми вперед опорными башнями и барбаканом с подъемным мостом — причем, пробившись через внешние ворота, вы попадали не ко внутренним, а в коридор между двумя стенами, в случае осады использовавшийся для содержания согнанного поселянами скота и потому напрочь перекрытый козьими и овечьими загонами. Для того, чтобы попасть к мосту внутренних ворот, вы должны были довольно долго идти, повернувшись к внутренней стене левым, не прикрытым щитом боком. Во внутреннем дворе располагались казармы, склады, арсеналы и все службы, необходимые для обслуживания штаба и немалого отряда войск "постоянной боеготовности" или перенесения длительной осады.