Больше ничего капитан мне рассказать не успел. Потому что к нам заглянула Юля и сначала обрадовалась моему выздоровлению, а потом сходу наехала на капитана за то, что он немедленно не позвал доктора, и выставила Валка прочь. Затем прибежал Пашка и начал задавать какие-то дурацкие вопросы, а следом за ним появился врач и выгнал своей властью из каюты сначала Пашку, а после моего осмотра с перевязкой и Юлю, заявив, что раненой требуется отдых и сон. Против чего я не сильно и возражал — основную информацию я уже получил. А отдых мне действительно требовался, я хотел успеть восстановить силы к возвращению в Питер. В принципе Ребров рассудил верно — нам на Гибрайтаре больше делать нечего. Это по большому счету имперская территория и Райх за нее заплатил России сполна: деньгами и технологиями, станками и заводами, выгодными нам торговыми соглашениями. Пусть он теперь ее содержит и защищает.

Конечно, право свободного прохода Гибрайтарского пролива Россия за собой оставляет. Так же как и военную базу на Гибрайтаре сроком на девяносто девять лет. Но это, по большому счету, лишь демонстрация флага и задел на будущее. Резона всерьез вкладываться в эту базу и тем более постоянно держать там батальон элитных магов, у страны пока нет. Слишком далеко Гибрайтар от России и слишком слаб пока наш флот относительно главных европейских игроков. Может быть позже, через пару десятилетий, мы еще вернемся к этому вопросу. Но не сейчас, не в нынешней международной обстановке. Если говорить откровенно, мой план о всеобщей мирной конференции после захвата пролива отправился псу под хвост. Воли к борьбе никто не потерял. Как там говорила Дегуршафф в анимешке из прошлой жизни? Люди не всегда рациональные существа? Она же, кстати, утверждала на военном совете перед атакой Гибрайтара, что бритты объединятся с американцами, ровно это и произошло. Приходится признавать, что сестренка была права, а я нет... Паскудно получилось, что мы опять поссорились. Ладно, пока есть время надо отрефлексировать свои ошибки, и придумать план "Б", — так размышлял я, лежа в койке и глядя в потолок. Орб мне принесли по первому требованию и прикосновение к холодному, искрящемуся внутренним светом камню элениума "тип девяносто пять" придавало мне сил.

Доплыли мы без проблем. Погода в Средиземном море стояла отличная, разве что недалеко от Млаты Меркурий и эсминцы сопровождения немного покачало на свежем ветру. Проливы мы прошли на рассвете, без всяких осложнений, хотя готовый к бою батальон под командованием Пашки дежурил на палубе. Было у меня опасение, что альбионский премьер успеет натравить на нас Ильдойский или Иберийский флот. Или вмешаются остатки француазских военно-морских сил и альбионского средиземноморского флота, которые сейчас базировались где-то в Африке. Но обошлось. Как бы этого не хотелось американцам с бриттами, таскать для них каштаны из огня и развязывать войну с Имперско-Российским союзом другие страны пока не спешили. Выгоды сомнительны, а огрести можно в два счета. А может быть нас просто не нашли — эскадра шла полным ходом и соблюдая радиомолчание, а парочка дежурных магов творили несложные заклинания иллюзии.

К причалу Северной бухты Севастополя Меркурий прибыл ночью, и я впервые за время плавания покинул каюту и сошел по трапу на берег на своих двоих, одетый по всей форме и сопровождаемый комэсками: Пашкой и Сергеем Коротяевым. Меня еще пошатывало от слабости, а соленый морской воздух кружил голову, но в целом путешествие пошло моему тельцу на пользу. Я успел отлежаться, отъелся шоколадом, печенкой и черной икрой с небольшим количеством красного вина, восстановив часть кровопотери, рана почти не болела, а магические плетения получались почти как раньше, хотя маны для их наполнения было еще маловато. Но это дело наживное, можно сказать я вернулся в строй и надеялся, что лодырничать, отлеживаясь в госпиталях мне больше не придется...

Но куда там... прямо на причале меня ждала машина с красным крестом и аж трое докторов во главе с личным лейб-медиком его Императорского Величества Боткиным. На мои попытки отказаться от их услуг мне сунули в нос бумагу с подписью Императора, в которой черным по белому было написано, что этот консилиум волен делать со мной что угодно, после чего посадили в автомобиль и увезли на вокзал, где к моим услугам был готов целый вагон в санитарном поезде.

— Лечитесь на совесть, госпожа полковник, — строго сказал мне Боткин, блеснув стеклами очков над густой бородой. — Прописываю вам еще как минимум неделю постельного режима. И даже не пытайтесь возражать! Это приказ его Величества. Считайте, что ваше здоровье вам больше не принадлежит.

— А кому оно принадлежит? — оторопел я.

— Государству. Всей России. Вы теперь у нас национальное достояние.

Так что дорога до столицы прошла у меня под стук колес и в полной праздности. Как я ни просил врачей и охрану, мне даже свежих газет и журналов почитать не дали, чтобы не тревожить ВИП-больную. На все был один ответ — спите и отдыхайте, госпожа полковник, ни о чем не волнуйтесь, вам вредно напрягаться. В Питере поезд встретила на вокзале новая машина с красным крестом на дверцах и меня отвезли лечиться дальше куда-то за город, в небольшой особняк посреди соснового бора, принадлежавший спецотделу. Где меня на четвертый день заточения и посетил Ребров, когда я уже совсем извелся от безделья и отсутствия информации и даже начал всерьез вынашивать план побега. А почему бы и нет? Орб при мне, магия почти восстановилась, так какого хрена?

— Ну, здравствуй Таня, — улыбнулся глава правительства, неожиданно войдя в мою палату сразу после обеда. Одетый в белый халат поверх костюма-тройки, с дипломатом в руке он выглядел солидно и уверенно, но я заметил его усталый взгляд и набухшие мешки под глазами.

— Экая ты смешная девчушка в пижамке! Прямо милашка, — добавил Ребров, глядя на меня сверху вниз.

— Ага, я милая. А еще няшная и кавайная, — осклабился в ответ я, сидя на кровати. — Только мундир мне верните-с, ваше высокоблагородие! А то я вместо кавая здесь такую лютую яндере-с устрою-с, что вам небо в овчинку покажется! Какого хрена меня тут пичкают микстурами, когда я уже здорова?! Или я арестована?!!

— Вот теперь узнаю нашу Танечку, — улыбка медленно сползла с лица Реброва. — Как всегда уже на взводе, злая словно сто чертей и сыпет непонятными словечками... Значит и вправду здорова. Вернут тебе мундир, не переживай. Но и ты меня пойми — когда я получил телеграмму, что ты ранена и лежишь без сознания, то я места себе не находил! Не дай Бог, тебя потерять! Мы за твое здоровье молебен по главным российским монастырям заказали, Патриарх лично распорядился! Да что там я, ты даже не представляешь, для скольких людей ты стала символом... Нет уж Таня, так не пойдет, сначала лечись, а потом помогай нам! Проблем по горло! Мы с твоей подачи вместе эту кашу заварили, вместе и расхлебывать будем!

Часть 2. Глава 10. Внутренние дела.

Мундир мне и в самом деле вернули, после чего, переодевшись, я почувствовал себя гораздо увереннее. Привык я к военной форме, как ко второй коже, что и неудивительно. Офицерский мундир с золотыми погонами в Российской Империи прибавляет плюс пятьдесят к авторитету и двадцать к карме, а крой имеет исключительно мужской, женского варианта формы не предусмотрено. Не платьица же мне носить, в самом деле... Я их и не носил, от слова вообще. Общество тут, конечно, сословное, о женской эмансипации говорить только-только начали, так что о ком-либо другом пошли бы нехорошие слухи. Но моя Танечка настолько выбивалась из всяких норм и правил, что на эту мелочь не обращали внимания. Но даже я не мог бы себе позволить появиться на светском приеме в гражданской одежде со штанами. Не поймут-с... А вот в мундире — другое дело!

Затем нам с Ребровым подали крепкий чай, он раскрыл свой дипломат, доставая бумаги, и мы принялись за работу, по которой я, откровенно говоря, успел соскучиться, воюя на Гибрайтаре. Тем более что заняться было чем, дел накопилось выше крыши. Было заметно, что Матвей Филиппович сильно устал и вид его мне не нравился. Как бы сказать... не похож он был на всесильного председателя военно-народного исполнительного комитета правительства России. Не то чтобы я сильно разбирался в диктаторах, но мне всегда казалось, что они как-то поувереннее выглядят. А у Реброва взгляд тоскующий, как у часового, который все никак не может дождаться смены караула. И на меня глава комитета глядит не как на помощницу, а как на волшебницу, которая сейчас разрулит все проблемы. Эх, не тянет он на такой должности. Ему бы полком командовать, как раз его уровень — как говориться, "слуга царю, отец солдатам"! Человек верный, друг отличный, вояка неплохой, сколько мы с ним всего прошли — и огонь, и воду, и медные трубы... но не тянет. А заменить некем: велика Россия, а выбрать не из кого.

И ладно Ребров... это уровень всероссийский. Но у меня в батальоне та же самая беда. Я бы, например, вместо Пашки своим замом поставил Сергея Коротяева. И случись что, своих магов бы ему спокойно передал. Пашка мой лучший друг, но как командир Серега лучше, и это видно. Коротяев инициативней, жестче, хладнокровней в бою, быстро соображает и умеет себя правильно поставить перед подчиненными и перед командованием. А Пашка порою — "ни рыба, ни мясо". Но как продвинуть Серегу, не обидев Пашку, тем более сейчас, когда он после моего ранения поневоле стал замом, да еще почти что "женихом"? А обижать свою старую гвардию нельзя — опираться мне больше не на кого. Тот же Паша, а точнее его мама и ее связи, сильно упрочившиеся в последние два года, в моих дальнейших планах играют немалую роль. Сам же делал ставку на Авдотью Павловну, что уж теперь...

"Хватит"! — мысленно оборвал я сам себя. "Дожил ты, Леха, сам стал рассуждать как прожженный интриган. Ты сам-то на должность комбата магов и тайного советника правительства тянешь? Ни хрена, у тебя собственных косяков полно! Никто стране новой готовой элиты не даст, скажем честно. Той, которая любила бы русский народ, была бы готова воспринимать новое, но одновременно обходилась бы без нынешних дурных идей в голове, вроде либерализма или социализма. Таких людей взять негде. Поэтому будем работать с теми, кто есть. Но вообще-то это долгосрочная идеологическая проблема номер один — у тебя нет притягательного образа будущего для России, в который поверили бы люди и пошли за тобой. У красных он есть, и только я один в полной мере сознаю, к каким страшным бедам приведет его реализация. У либералов он тоже имеется — здесь многие истово верят в научный прогресс, свободную экономику и, как водится, в "святую заграницу". И пока у твоих противников есть красивая идея, а у тебя такой идеи нет, тебя все равно будут бить, даже если ты и выиграешь ряд сражений".

— Тань, ты меня не слушаешь? — заметив мой рассеянный взгляд, прервался Ребров, показывающий мне на карте расположение наших дивизий в Питерском округе. — Что такое? Рана беспокоит? Может быть, мы рано начали говорить о делах, пока ничего особенного не происходит. Давай ты еще с недельку отдохнешь и наберешься сил, как Боткин советует.

— Простите Матвей Филиппович, — мотнул я головой. — Просто задумалась. Давайте пока кратко, что у нас по международной обстановке. Говорите, Америка готова объявить нам войну?

— Да. Президент запросил на это согласие конгресса, принят закон об ограниченной воинской повинности. По сообщениям наших агентов, Штаты готовы мобилизовать до миллиона человек в возрасте от двадцати одного до тридцати двух лет. Уже формируются около трех десятков дивизий.

— У нас около полутора миллионов солдат и еще около двух миллионов в Империи, — напряг я память. — Но в Империи после победы над француазами и Северной Федерацией половину армии распустили, а мы только начинаем скрытую мобилизацию, — пожал я плечиками. — Правда, с экономикой и внутриполитической обстановкой у нас все обстоит не лучшим образом... но с военной точки зрения я не вижу пока большой проблемы. Итого у бриттов и американцев сейчас под ружьем около двух миллионов человек... но высаживаться они могут лишь на Черном море или на Балтике, и снабжение большой группировки просто не потянут. На Балтике мы их скинем в море, кроме того, десанту и судам снабжения придется плыть мимо имперской территории и берегов Северной Федерации... Матвей Филиппович, балтийский флот должен быть готов начать широкомасштабную минную войну, начните необходимые приготовления. В крайнем случае, закроем Балтику заграждениями наглухо.

— Военный министр того же мнения, — кивнул мне Ребров. — Ташенков уже совещался по этому поводу с командующим балтийским флотом.

— Ясно. Но этот вопрос надо взять на особый контроль. Насчет Крыма и Кавказа, я пока не беспокоюсь. Гибрайтар в наших руках, стало быть, десант в Черном море выглядит на сегодня маловероятным. Не вокруг Африки же им в Крым идти? — усмехнулся я. — Остается дальний восток, но... я сомневаюсь. Никаких решительных военных целей десант бриттов с американцами там не достигнет, а снабжение крупных сил на таком расстоянии весьма непростая задача.

— У нас не лучшие отношения с Империей Акицущима, — вздохнул председатель комитета. — Если они войдут в союз со Штатами против нас, то ситуация на дальнем востоке станет крайне тяжелой.

— Все может быть, — согласился я. — Но в любом случае я не ожидаю решительных военных действий против Российско-Имперского союза в ближайшие пару месяцев. Им нужно время. На подготовку к войне, на координацию своих планов с другими странами. И на попытки еще раз расколоть наш союз, скажем откровенно. Гибрайтарская операция стала для них слишком большим шоком, не готовы бритты с заокеанскими союзниками пока воевать, даже если и хотят. Вот что, Матвей Филиппович, — подойдя к кровати, я достал из тумбочки орб убитого полковника Сью и протянул его Реброву. — Это мой подарок вам лично. О том, что провокацию против нас с Дегуршафф устроили бритты при содействии американцев, вы уже знаете. Но тут — полная версия событий, на всякий случай я уже скопировала ее себе в орб. Если вкратце: толстый Джон лично предлагал нам с сестрой предать свои страны. Якобы в обмен на мир во всем мире. Но я отказалась это сделать и вступила в бой с вражеским магом. Магическая защита записи мною сломана, изучайте ее на здоровье. Но лучше пока не давать этой информации огласку. Такие вещи работают один раз и надо выбрать подходящий момент для обнародования.

— Ты как всегда удивляешь, Таня, — покачал головой Ребров, принимая камень в оправе. — Даже не знаю как тебя теперь и наградить. За Гибрайтарскую операцию тебе положен как минимум Георгиевский крест и генеральское звание. И то, я думаю, маловато будет.

— Не стоит, — отмахнулся я. — Хватит мне наград. Если честно, я дала маху и крупно. Во-первых, никакой мирной конференции, на которую я надеялась, не ожидается, плохой из меня оказался стратег. А во-вторых, я позволила себя ранить и подставила батальон, отправившись на переговоры в одиночку. Можно было бы найти и более разумное решение. Лучше отблагодарите моих магов. А заодно солдат и офицеров десанта и моряков с Меркурия, список отличившихся я подготовлю. И вот еще что, — добавил я — не повышайте в звании Валка. Как командир крейсера он пока на своем месте и отлично справляется. Здоровье ему Бог отмерял богатырское. Но, боюсь, для будущего адмирала наш геройский капитан слишком много пьет, — грустно вздохнул я. — А вот орден и золотую саблю с надписью "за храбрость и доблесть" непременно вручите, чтобы не обидеть. Зиновию Федоровичу будет приятно.