5 - Линия жизни

— А что — многие пытались?

— Конечно!

— Какой ты нехороший, Синдзи, — хихикнула Мисато.

— Возвращайся поскорее, — тихо произнесла Рей. — Я... Мы будем ждать.

— Туда и обратно, — заверил я девушку. — Убью Ангела и сразу же домой.

— Не рискуй понапрасну.

— Понял.

— Береги себя.

— Понял.

— И не делай глупостей.

— Рей!..

— Пай-девочка права, — заявила Аска. — Ты у нас мастер делать глупости, Синдзи. На твоём месте вообще-то должна была быть я... Но так уж и быть — уступаю. Цени моё великодушие!

— О, благодарю вас, кайзеррин, — шутливо раскланялся я.

Лэнгли хихикнула, но тут же резко посерьёзнела, нахмурилась, сосредоточенно посмотрела на меня... И неожиданно поцеловала в щёку! А после со всех ног бросилась к ждущей пилотов машине.

— Тебе померещилось! — прокричала девушка на бегу. — Ничего не было!

— Йес, — блеснула глазами Кацураги. — Йес-йес-йес-йес-йес.

— Чего это с ней? — задал я Аянами риторический, в принципе, вопрос.

— Не знаю, — прищурившись, проводила она взглядом убегающую Аску. — Надо будет померить ей температуру — вдруг заболела или перегрелась.

— Приглядывай тут за ней, Рей.

— Непременно. Пока, Синдзи.

— Пока, Рей!

В следующее мгновение меня буквально потащили к самолёту.

— Мисато, ты чего делаешь?!

— Молчи, молчи, смертный! — пробормотала Кацураги, запихивая меня в салон и залезая следом. — Парни! Чего расскажу!..

Из-за кресел тут же высунулись головы Аобы и Ларри, вопросительно посмотревшие на моего командира.

— Аска Синдзи поцеловала!!!

— ДАААА!!! — радостно завопили нервовцы, вскидывая вверх сжатые в кулак правые руки.

— Правда в щёку...

— Ууууу... — резко погрустнели парни, но затем снова оживились и вновь дружно рявкнули. — Но сам факт!..

— Идиоты, — беззлобно буркнул я, усаживаясь на ближайшее свободное кресло возле иллюминатора.

Настроение у меня было просто превосходное.

Глава 3. Не ходите, дети, в Африку гулять

"...Ещё двадцать лет назад всё было иначе.

Весь мир был полем битвы двух воинов, которые всё же хоть и обладали огромным количеством оружия, но не спешили пускать в ход что-то серьёзнее кулаков или оскорблений. Или, что было чаще — они не бились сами, а выставляли за себя поединщиков.

Это было словно противостояние двух молодёжных банд. У их главарей — взрослых парней, были пистолеты, но они знали, что, пустив их в ход, можно было натворить слишком многое. Поэтому за них в основном дрались их подчинённые.

И мы были такими же, да.

Когда-то мы были сильнее, но потом проиграли. Возможно, это было плохо, возможно, это было меньшим злом — слишком много времени с тех пор прошло, так что не нам судить...

И мы тоже дрались за кого-то. Ждали приказов от кого-то. Привыкали подчиняться.

Но потом всё изменилось.

Оказалось, что один из двух главарей оказался болен. Долгие схватки и постоянное напряжение измотали его и ослабили, заставив проиграть. Не было пафосной и великой финальной битвы — побеждённый просто ушёл, а победитель стал единовластным хозяином мира.

И тут обнаружилось, что утратив своего единственного и неповторимого врага, победитель заскучал. Предался неге и сибаритству, предпочтя комфорт ярости схваток прошлого.

Обнаружилось, что вообще-то он никудышный хозяин.

Пока война шла по привычным правилам — он побеждал. В основном побеждал. Раз за разом шагал вперёд — к победе. Хозяин мира был обыкновенным шулером — если ему не шли хорошие карты, то он доставал из рукава нужные. Играл краплёными колодами, не брезговал обманывать противника и отвлекать его любыми способами...

В принципе, осуждать его здесь не за что — для победы ведь действительно все средства хороши. Какая разница — действовал ли ты бесчестно, если выигрыш за тобой? У победителя ведь всегда будет шанс написать свою собственную историю того, как он одержал верх. А вот будет ли всё это написанное правдой...

Но шулерам не может везти бесконечно.

И однажды, привычно садясь за игровой стол, он может обнаружить, что судьба больше не настроена играть с ним в бридж или покер, а теперь настала пора боёв без правил...

Да, в этой главе речь пойдёт о том, как пришедшая на смену двухполярному миру "холодной войны" гегемония США сменилась современной многосторонней системой.

Когда армии на поле битвы несут наибольшие потери? Нет, не когда сталкиваются две фаланги, а тяжёлая кавалерия собственными телами пробивает пехотный строй противника. И не когда по колоннам и каре бьёт картечь и ядра. И не когда оживают вроде бы задавленные пулемётные гнёзда, а где-то в тылу врага напоминают о себе миномёты.

Больше всего солдат гибнет, когда их охватывает паника, и они обращаются в бегство.

Гегемонию США уничтожили не русские ядерные бомбы и не танковые армады стран Варшавского договора — её убила банальная паника.

Второй Удар погрузил весь в мир в хаос — отдельные люди и целые нации потеряли хоть какую бы то ни было уверенность в завтрашнем дне. Все разговоры о конце света на рубеже смены веков и тысячелетий неожиданно обрели под собой ужасающую плоть. Прогрессивное и образованное человечество всего за считанные дни обратилось в стадо испуганных зверей, окружённое со всех сторон бушующим лесным пожаром.

Палачами старого мирового порядка выступили самые обычные брокеры.

Биржи всегда очень чутко реагировали на любые мировые новости, будь то выборы президента какой-нибудь страны, террористический акт, землетрясения и просто принятый закон. Но в сентябре двухтысячного года новости невероятной поражающей силы сыпались одна за другой.

Религиозная истерия выливается в массовые беспорядки, затем — в гражданскую войну, а после — в противостояние двух ядерных держав. Итог — обмен атомными ударами, отбрасывающих Индию и Пакистан в глубокое средневековье.

Землетрясения крушат системы плотин и дамб на крупнейших китайских реках. Речное цунами идёт с запада, обычное наступает с востока, превращая самые густонаселённые районы страны в пустыни. Как итог — сотни миллионов погибших. Сотни. Миллионов. Любой природный катаклизм до этого дня или даже самая кровопролитная война в истории человечества — просто ничто.

Детонатор, вкрученный в пороховую бочку Ближнего востока — Израиль, почти смыт водами вроде бы тихого Средиземного моря. А когда он оказывается стиснут с трёх сторон арабскими армиями, то окончательно взрывается ядерным пламенем.

Фондовый рынок отреагировал на происходящее куда быстрее правительства любой страны, в мгновенье ока сотворив новую Великую Депрессию.

В хрупкую систему гироскопов и противовесов кто-то словно бы бросил гранату. Мировая финансовая система рухнула почти моментально — курсы ведущих мировых валют стремительно обрушились вниз. Пошатнулась банковская система не просто США, а всего мира. Инфляция начала расти даже не по дням, а по часам, причём в основном в тех странах, которые раньше и слова-то такого и не знали.

Налаживаемые десятками лет торговые связи начали стремительно рушиться — одни рынки сбыта ужались, другие полностью исчезли. Встало производство таких нужных ещё вчера товаров, в одночасье ставших практически никому не нужными.

Но колосс на глиняных ногах падал медленно. Толпы людей ещё пока что были сыты, имели деньги и крышу над головой, поэтому пытались жить, как будто ничего и не произошло...

Средства массовой информации старались не шокировать простых граждан пугающими сообщениями об многочисленных цунами, торнадо и мощных землетрясениях. Обывателей из последних сил пытались убедить, что ничего страшного не происходит.

А правительство в это время теряло сталь драгоценное время. Конгресс заседал круглыми сутками, но никогда прежде не сталкивавшаяся с масштабными кризисами в новейшей истории парламентская республика США дала катастрофический сбой.

Антикризисные комитеты и советы создавались один за другим, но никакого реально эффекта это не приносило. В свете продолжающей предвыборной гонки власть имущие предпочли всё так же делить между собой власть, обязанности и полномочия, в то время как необходимо было принимать предельно жёсткие и решительные меры.

То, что по стране прокатилась волна банкротств от маленьких магазинчиков до целых штатов, казалось, никого не волновало. То, что увольнения приняли небывалый размах, а бастовать начали все, вплоть до полицейских — тоже, казалось, никого не волновало. Банки начали требовать погашения многочисленных кредитов, но обычным людям, которые массово теряли работу и заработок, было просто нечем платить. Тогда в счёт погашения долгов начали описывать имущество, что всколыхнуло общество. Заволновались сезонные рабочие — преимущественно иностранцы. Не остались в стороне и китайская, индийская и пакистанская диаспоры, чьи родные государства сейчас бились в предсмертной агонии...

Казалось, что ничего из этого никого не волновало. Точнее волновало лишь предвыборные штабы республиканской и демократической партии, которые думали, какие ещё дать обещания в свете нарастающего кризиса...

Но скапливающийся в котле пар был просто обязан со временем привести к взрыву — это не вызывало сомнений. Единственное, что было под вопросом — когда и как именно это произойдёт...

В европейской истории существовал такой человек — Гаврила Принцип. Студент, революционер, туберкулёзник. Террорист. Человек, чей выстрел послужил поводом к началу Первой Мировой войны, изменившей весь существовавший мировой порядок.

В американской истории существовали такие же люди, но масштабом поменьше. Ли Харви Освальд и Джон Бут. Оба они были законопослушными американскими гражданами, чтившими вторую поправку к Конституции США и воспользовавшимися своим правом на хранение и ношения оружия, попутно убив по президенту своей страны.

14 октября 2000 года к ним, в некоторой степени, присоединился Дональд Фишер.

Ветеран Войны в Персидском заливе. Звание — старший уорент-офицер второго класса. Был радистом на крейсере "Принстон", подорвавшемся на мине. Начальством всегда характеризовался исключительно с положительной стороны. Отслужив контракт, работал на местном телевидении в родном Де-Мойне.

С началом кризиса потерял работу. От него ушла жена, забрав с собой детей и уехав к матери на другой конец города. Там же и погибла, зарезанная каким-то наркоманом.

Как это ни цинично прозвучит, но вполне житейская и ничем не примечательная история. Такое происходит каждый день и по всему миру, но...

Фишер тоже был законопослушным гражданином, соблюдавшим вторую поправку, поэтому имел у себя дома шестизарядный револьвер. Именно его он и прихватил с собой, отправившись на встречу с кандидатом в президенты от правящей демократической партии Альбертом Гором, приехавшим в Де-Мойн.

Гор явно ошибся, продолжая свою предвыборную программу, основными тезисами которой были небывалое экономическое процветании страны, достигнутое во время правления Администрации Клинтона и обещание продолжать проводить ту же политику...

Фишер продолжения ТАКОЙ политики явно не желал.

Вечером того же дня в центральной городской клинике Альберт Гор скончался от двух пуль, полученных в грудь.

Это событие стало своего рода спусковым механизмом.

Действующая власть наконец-то озаботилась тем, что происходит в стране и мире, и для начала решила ужесточить контроль за оборотом оружия. К этому уже давно шли, но каждый раз такое решение благополучно откладывали. Но не в этот раз — Дональд Фишер превысил какой-то порог, после которого уже стало невозможно жить по-прежнему.

И правительство сделало самое худшее, что только можно вообразить — оно испугалось.

Новый закон об оружии был принят.

Сначала запретили продажу автоматического оружия. Затем, почти без перерыва с прилавков сняли нарезное. Но на руках у гражданского населения все равно оставалось почти шестьсот миллионов стволов.

Шестьсот. Миллионов

И это только те, что были зарегистрированы. И тогда в чью-то голову пришла "замечательная" идея отнять у населения вообще все оружие.

За пистолет — сто сильно подешевевших долларов, за винтовку — до трех сотен, а на все остальное ввели совершенно грабительский прейскурант.

Население США никогда не пылало любовью к федеральным законам. И отдельные штаты тут же начали сопротивляться инициативе сверху, кое-кто сгоряча даже заявил о желании выйти из состава США. Отправлять армию не рискнули, поэтому в кое-какие из таких штатов отправились государственные наёмники. Порой даже без запроса губернаторов, потому что не все из них решились на объявление чрезвычайной ситуации...

Но было уже поздно.

Береговая охрана, таможня, секретная служба, иммиграционная полиция принялись выяснять между собой пределы компетенции. Страна уже горела, а власть всё ещё разводила бюрократию...

В итоге эти конторы всё же договорились между собой, потому как кризис всё набирал и набирал обороты, даже и не думая прекращаться. Но кое-кто во Флориде, Техасе, Луизиане, Джорджии, Алабаме, Северной Каролине уже решил, что с него хватит.

Штаты провозгласили независимость от Округа Колумбия, и вот тут-то началось подлинное "веселье".

Сначала политики пытались уговаривать, потом начали угрожать, а в итоге решили усмирить. Но тут обнаружилась неожиданная проблема — из вооруженных формирований федерального подчинения в стране почти никого и не было. Армия, флот и ВВС были размазаны тонким слоем по всему земному шару, и снять более менее значимое число соединений просто не представлялось возможным из-за соображений "национальной безопасности".

Оставалась только Национальная гвардия, которая, по идее, и должна была защищать Конституцию внутри страны...

Но сначала представьте себя на месте рядового нацгвардейца.

Легко ли вам будет стрелять в своего соседа? Сможете ли вы охранять блок-пост или патрулировать улицы, если получили уведомление об увольнении по основному месту работы? А на вас всё таким же грузом будут висеть кредиты — ипотека, новая машина, долг за отпуск?

Сложно обвинять этих людей в трусости, ведь они никогда не были настоящими солдатами и были просто не готовы морально ко всем тяготам военного ремесла...

Национальных гвардейцев пытались привлечь к усмирению бунтов в родных штатах, но эта затея провалилась сразу же — они либо просто дезертировали, либо дезертировали с переходом на сторону мятежников.

Нацгвардейцев пытались направлять в другие штаты, чтобы у них не возникло конфликта между служебным долгом и повседневным окружением, но даже и это оказалось неважной идеей. В плане эффективности они оказались ненамного лучше полицейских или шерифов...