Периметр

Подобные эмоции, что скрывать, не были чужды и мне. Кроме сожаления и соболезнований, в голове промелькнули потерянные надежды на возможную помощь при переводе в другую часть, а также зависшие десятки тысяч долга по оружейке...

В свои сорок с небольшим командир находился в довольно неплохой форме и на здоровье не жаловался. Среднего роста, коренастый и с некоторым намеком на появившийся живот, он регулярно посещал простенький спортзал на территории части, ходил на лыжах и время от времени плавал в бассейне. Плановые и внеплановые проверки, периодичность которых с каждым годом лишь возрастала, на организм действовали, конечно, отрицательно. Впрочем, с подобными тягостями шеф справлялся вполне достойно — как и полагалось любому кадровому военному, чья служба прошла через далёкие от цивилизации гарнизоны.

Медслужбу на уши поднял зам по воспитательной, в присутствии которого всё и случилось. Не успев ознакомиться и с половиной принесённых на подпись документов, Олег Викторович неожиданно закашлялся и побледнел. Потом с удивлением на лице выругался и потерял сознание, завалив при этом кресло набок. Чудом не задев головой батарею и серьёзно перепугав зама.

Дежурный медик — из молодых — не растерялся и в нештатной ситуации, как рассказал Макс, отработал всё чётко. Открыл форточку, быстро проверил пульс-давление, запросил через дежурку реанимобиль и вызвал Макса — старшего по медчасти. Осуществив лечебно-диагностические мероприятия в объёме первой помощи, стали дожидаться приезда профильных специалистов из города.

Несмотря на то, что Первый через десять минут пришёл в себя, от самостоятельной транспортировки в ближайшую больницу отказались — тревожная клиническая картина, полученная при обследовании, говорила о высокой вероятности неблагоприятных последствий от перевозки на неподготовленном автомобиле.

Правильность первичного диагноза — инфаркта, как наиболее вероятного — была предварительно подтверждена и приехавшей бригадой. После оперативного осмотра и опроса тяжело дышащего пациента аккуратно перенесли на носилках в микроавтобус с высокой крышей, где подключили к различным диагностическим датчикам. Макс, как был, — в куртке поверх майки и спортивных штанах — поехал вместе с ними.

Повторный и ставший фатальным приступ произошёл уже в городе, за несколько километров от больницы. ЭКГ неожиданно выдал ряд зубцов, похожих на гребни высоких и широких волн, после чего зафиксировал остановку сердечной деятельности. Последовавшие за этим реанимационные мероприятия — в виде электрической дефибрилляции, непрямого массажа сердца и искусственной вентиляции лёгких — ни к чему не привели. Полковник, командир части и отец двоих детей, был мёртв.

Макс, вынужденный со стороны наблюдать за попытками медиков вернуть пациента с того света, втиснувшись в угол заполненного спецоборудованием микроавтобуса, беспомощно сжимал кулаки. О своем бессилии что-либо сделать в той ситуации он рассказал потом, уже в машине, когда, закончив с неприятными формальностями, снова позвонил мне и попросил за ним приехать.

Будить Лену, спавшую у сына в комнате, я не стал. Под зеркалом в прихожей оставил записку, где кратко объяснил причину своего вынужденного отсутствия, оделся, взял ключи от Таксона и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь на оба замка.

Разговор по душам у нас, хоть и состоялся, но ясности в отношения всё же не внёс: супруга упорно продолжала злиться и всячески меня игнорировала. И новая ночная поездка вряд ли могла поспособствовать улучшению этих самых отношений. Но, ничего не поделаешь: бросить Макса в такой ситуации я тоже не мог.

До города, благодаря отсутствию движения по трассе, домчал за считанные минуты. Пустынные, освещённые фонарями улицы областного центра видеть было непривычно. В любое другое время людей и машин здесь хватало... По координатам в телефоне нашел нужный адрес и по прибытии отзвонился сослуживцу. Тот, держа в руке какие-то бумажки, сразу вышел и, стряхнув с обуви снег, запрыгнул в салон.

Некоторое время ехали молча. Потом Макс заговорил. И постепенно, событие за событием, начал восстанавливать картину произошедшего, часто уходя при этом в узкоспециальные медицинские термины и формулировки. Я, в основном, слушал и параллельно размышлял о своём. А подумать было о чём...

Заметив огни приближавшейся знакомой АЗС, я предложил заскочить на пару минут — выпить по чашке кофе и заодно заправиться.

Пока медик расплачивался за бензин моей тысячерублёвкой и заказывал кофе, я стоял с пистолетом возле колонки и ожидал подачи топлива. Яркое световое панно из девяти квадратиков рядом с входом в магазин при заправке на фоне всеобщей темноты выглядело крайне неуместным и при этом немилосердно резало глаза. Пришлось отвернуться и перевести взгляд на показания быстро мигавших на счётчике цифр. Получив в бензобак двадцать литров девяносто второго, я проехал несколько метров и припарковался на пустой стоянке.

Прежде чем выйти, вынул телефон из держателя на торпеде и убрал его под чехол заднего сидения. Туда же потом бросил и куртку. Оставшись в одежде выходного дня в зимний период — лыжных штанах и флисовой мастерке — закрыл машину и отправился к ожидавшему меня Максу.

Столиков внутри было немного. Медик ожидаемо выбрал самый обособленный, стоящий рядом с окном. Сонный худой парень за прилавком периодически зевал, но всем своим видом пытался изобразить гостеприимность и радушие. Оглядев мельком помещение и больше никого из посетителей не обнаружив, я направился к сосредоточенно размешивавшему кофе товарищу.

Расположившись за столом, я снял крышку со стаканчика, разломил два стика с сахаром и тонкой деревянной палочкой повторил движения Макса. Теперь можно и поговорить...

— Знаешь, буквально вчера мне задали вопрос, — я сделал пару глотков обжигающего напитка и посмотрел на медика. — На который я так и не смог ответить...

— Какой? — без особого энтузиазма на лице и в голосе поинтересовался явно уставший за день сослуживец. — Что-то по моей линии?

— Практически. Он хоть и касался меня лично, но я тебя тоже хочу спросить... Макс, кто ты такой?

Глава 25

Увидеть реакцию на вопрос не получилось. Звонкий перелив колокольчиков, на который я непроизвольно отвлёкся, смазал весь эффект. Я дёрнулся и автоматически перевёл взгляд на входную дверь. Высокий мужик в тёмном пуховике и кепке своим неожиданным появлением внёс коррективы в план выведения Макса на чистую воду.

— В смысле? — отреагировал собеседник без признаков малейшего удивления. — Ты о чём?

На приступы паники, переворачивание столов и попытки скрыться в неизвестном направлении я, если честно, не рассчитывал. Просто хотел увидеть эмоции на лице медика и попытаться понять, в правильном ли направлении я двигаюсь. Точнее, ожидал их увидеть.

Но либо я ошибся в своих расчётах и неправильно выбрал момент, либо Макс воспользовался тем, что я отвлёкся на входящего и успел собраться с мыслями. Или он настолько устал, что просто был уже не в состоянии реагировать на внешние раздражители. Даже глазом не повёл. Сидит, как сидел. А ведь со мной у полковника этот фокус сработал... Придётся импровизировать.

— Перед тем как сообщить о смерти шефа, ты спросил, уладил ли я свои проблемы, — я приступил к вопросам, надеясь в этот раз уже ничего не пропустить. — Что имелось в виду?

— А, вон оно что... У тебя разве проблем мало? — Макс сменил позу и, придвинувшись ко мне ближе, неожиданно резко продолжил: — Дома не ночуешь, пропадаешь неизвестно где. Или ты считаешь нормальным, когда малой на твои поиски в лес отправляется? Вот и я спрашивал. Что-то не так?

Странно, я как-то совсем иначе представлял себе данный разговор. В моей первоначальной версии Макс, учитывая его характер, должен был оправдываться. Или — как минимум — хотя бы удивиться услышанному вопросу, а не идти в наступление. Значит усталость тут не при чём...

— Про исчезновение Юрки я тебе ничего не рассказывал. Лена тоже...

— Ну, не ты, так жена Андреева уже всем растрепала, — усмехнулся медик, приложившись в очередной раз к стаканчику. — Если бы не смерть Олега Викторовича, вам бы уже все косточки перемыли по этому поводу. Пальцами бы тыкали и шушукались за спиной.

В этом Макс был прав. Один информационный повод для пересудов сменился другим, более важным. Хотя со временем обязательно вспомнят. Ничего, переживём как-нибудь. Но, блин, к теме разговора это не имеет ни малейшего отношения!

— Ещё вопросы есть? — медик демонстративно зевнул и посмотрел на часы. — Поехали домой, по дороге поговорим. Спать хочу, нет сил...

Взять нахрапом не получилось. Да и план, разработанный на коленке, был так себе. Конечно, у меня есть вопросы. И не один. Я ведь, по сути, хотел спросить другое. Даже куртку и телефон специально в машине оставил... Проблема заключалась в том, что вытянуть какую-либо информацию из медика, не поделившись своими выводами, не получится. Кто-то должен начать первым. А это значит мне, как инициатору беседы, придётся раскрыть часть карт и, в той или иной версии, пересказать историю с бункером. Что для меня было рискованным — на горизонте маячил полковник с подписанной бумажкой о неразглашении.

Макс явно знал больше, нежели говорил. Только в машине пришло понимание, что товарищ, с которым я практически каждый день пил чай и который уже несколько раз лечил меня и мою семью, в ряде случаев повёл себя необычно. Даже не так — скорее вразрез со своим стандартным, обыденным для всех, поведением. То ли я стал более подозрительным, благодаря недавним приключениям... То ли, вывалившись из режима дом-работа-дом, неожиданно смог открыть глаза пошире и заметить то, что раньше не замечал. Не знаю...

Кроме вопроса о проблемах, он как минимум дважды повёл себя крайне странно: в ночь моего отсутствия и потом, когда я попросился на осмотр. Уже тогда манера разговора была абсолютно серьёзной и сосредоточенной, без шуточек и приколов. И что интересно, он был первым, кто ко мне дозвонился тем утром. Утром, когда я пришёл в себя в машине с тошнотой и головной болью. В погоне за призраками у меня не было времени обратить внимание на эти странности. Может ли это быть простым проявлением дружбы? Сомневаюсь. Иначе бы он сейчас отреагировал бы иначе... Более того, я начинаю подозревать, что медик заглянул в блокнот на столе и подбросил мысль о совпадении дат ложных срабатываний грозоуловителя в дежурке и ЧП в части совсем не случайно... Но, как не крути, пока это только догадки и предположения.

Пока я обдумывал, как лучше поступить, колокольчики снова звякнули — испортивший малину мужик, купив пачку сигарет, вышел из магазина. — Ну, раз вопросов нет, тогда помчали... — прервав размышления, Макс принял решение за меня. — Сейчас только в туалет забегу...

Офигев от неожиданных метаморфоз с сослуживцем, я допил кофе и поднялся из-за стола. Забрал сдачу с чеками и отправился к двери. Потом вспомнил, что собирался купить батарейки в пульт, и вернулся на кассу. Несмотря на сделанный выбор: недорогой блистер с двумя элементами питания, денег — оставшихся с покупки бензина и кофе — на него не хватило. Пришлось лезть в карман и расплачиваться карточкой. Не дождавшись возвращения медика из комнаты для мальчиков, я попрощался с продавцом и пошёл к выходу.

Негромкая музыка, ранее служившая фоном для беседы, неожиданно смолкла. Одновременно мигнул свет и пронзительно запищал бесперебойник со стороны прилавка. Оттуда же послышались чертыхания недовольного продавца-кассира. Через мгновение всё снова заработало.

Колокольчики звякнули в очередной раз, и я оказался на улице. Пронизывающий ветер мгновенно обжёг коротко стриженую голову, уши и даже ухитрился залезть под мастерку. Холодина...

Запустив не успевший остыть двигатель, я откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Вентилятор печки на максимальных оборотах быстро надул тёплого воздуха. Стало уютно и комфортно. Несмотря на выпитый кофе, резко потянуло в сон.

А ведь Макс меня сделал... Но, самое главное — уверен на сто процентов — он понял, что именно я хотел у него спросить. Понял и решил съехать с темы. Не могу объяснить: интуиция, выражение его покрасневших глаз или что-то ещё. А может, то и другое вместе. Что-то подсказывало: этот разговор мы ещё продолжим... Вопрос только: когда? Сегодня уже вряд ли...

Поднимать важные темы в машине я не буду. По той причине, что в салоне — с большим процентом вероятности — стоит контроль, оставленный в качестве подарка от тех или иных товарищей. Искать я не пробовал — времени не было. Да и не факт, что закладку получится быстро и легко обнаружить. Значит, вариантов противоядия немного: молчать или разговаривать на отвлечённые темы.

Блин... Валить отсюда надо. И как можно скорее. Замполит как в воду глядел со своим советом. Но кто ж пьяных слушает...

Пассажирская дверь открылась, и вместе с Максом в салон ворвался холод.

— Мчим? — медик устроился в кресле и вытянул ноги. — Если ты не против, я немного покемарю...

Я приглушил музыку и, повернув голову назад, начал разворачиваться, чтобы выехать с парковки. Хрен с тобой, золотая рыбка. Хочешь — спи. Полчаса наедине с собой и дорогой — и я дома.

Не дождавшись ответа, Макс хмыкнул и натянул шапку. Затем немного откинул сиденье и, скрестив руки на груди, ушёл в себя. Ну, или сделал вид. За всю дорогу медик не проронил ни слова. Уже возле дома как ни в чём не бывало потянулся и, пожелав спокойной ночи, вышел из машины. Отморозок...

Поставив Таксон на сигнализацию, я отправился к себе в подъезд. Наконец-то дома! Осталось раздеться, поставить будильник на шесть тридцать и лечь спать. Можно даже не умываться, чтобы лишний раз водой не шуметь...

Быстро забежал по лестнице и, остановившись на площадке последнего этажа возле перил, полез в карман за увесистой ключницей.

Выбрал нужный ключ, вставил его в скважину нижнего замка — света от тусклой лампы на площадке было крайне мало, сделать это удалось лишь с третьей попытки — и попытался провернуть.

Замок — вместо того, чтобы щелкнуть два раза — оказался в открытом положении.

Глава 26

Верхний автоматический замок, как ему и полагалось, был закрыт. Но, почему-то только на защёлку. А я ведь при выходе запирал дверь на оба замка... Точно помню, как проворачивал ключ и убирал связку в карман куртки. За долю секунды в голове промелькнула целая куча предположений: от банальной собственной невнимательности, до неожиданного визита соседки, возжелавшей обсудить последние происшествия. Но, если подобная беседа и имела место быть, то явно давно — судя по тишине на лестничной площадке и полвторого ночи на часах.

А может, Лена, услышав, как я закрываю дверь, хотела что-то сказать или крикнуть вдогонку, но не успела. И потом, на эмоциях, вернулась в квартиру и, вместо того, чтобы закрыть замки нормально — просто хлопнула дверью. Учитывая её состояние, это вполне возможно. Так, скорее всего и было...

Толку ведь, по сути, от защёлки никакой — её легко можно отжать ножом или металлической линейкой и без проблем войти в квартиру. Уже неоднократно об этом говорил. И всё бестолку!