Периметр

Глава 1

— Ночью ещё один застрелился, — сказал Макс вместо приветствия. — Ни записки, ни прощальных сообщений...

— Хреновые новости, — вздохнул я, стряхивая мешанину из льда и снега с бушлата на пол. — Что же их так понесло стреляться? Второй за три месяца.

— Будут разбираться. Ждём компетентные органы, — продолжил коллега, — к обеду должны быть. Плафона на этот раз по-любому турнут. Ну и комплексной опять не избежать.

Зам по воспитательной части — Сергей Николаевич — был человеком крайне неуживчивым. За характер и ярко сверкающую лысину подполковник за глаза от сослуживцев и солдат получил обидную кличку 'Плафон'. Держался на должности исключительно благодаря предпенсионному возрасту и однокурснику в штабе округа.

— Васильев приходил чай пить вечером после отбоя. Ещё до ЧП, — Макс поднялся из-за стола и вытряхнул заварку из кружки в мусорную корзину. — Жаловался, что твоя любимая адская машина опять с ума сошла: выдает грозовое предупреждение в десяти километрах и затем тухнет. И так несколько раз подряд.

— Ну да. Сейчас не должно быть срабатываний, — согласился я, взяв из пакета на столе овсяное печенье. — Наверное, опять что-то закоротило. Ей ведь лет-то сколько... Я больше туда не полезу, пускай вызывают специалистов или везут в город.

Аппарат, о котором шла речь, являлся, по сути, детектором напряжённости электрического поля и позволял отслеживать приближение грозы. А грозу в пределах периметра не любили и старались без подтверждающих документов не пропускать.

Прибор стоял на страже в городке ещё с незапамятных времен и в силу почтенного возраста регулярно выходил из строя. За год службы здесь мне приходилось ремонтировать его несколько раз. В мои прямые функциональные обязанности это хоть и не входило, но откликнувшись по наивности один раз на вопрос руководства: 'кто разбирается в технике', я получил себе на шею факультативное занятие. Не так сложно было обнаружить поломку, как найти запасные детали. Пока выручал кем-то забытый старый телевизор, обнаруженный в подсобке спортзала.

— Жалко пацана, — я доел печенье и продолжил разговор о ночном инциденте. — Своей дуростью и родителей в гроб загонит, и начальство под статью... Ладно, пойду я. Надо работать: Первый попросил новую игрушку до ума довести.

Путь до кабинета немного затянулся: несколько раз приходилось останавливаться и, здороваясь с сослуживцами, обсуждать последние события. Из тех, кто мне встретился, на месте происшествия лично никто не присутствовал, поэтому ничего нового не узнал.

Прозанимавшись до часа дня своими непосредственными задачами, решил сходить домой перекусить. Там мне компанию неожиданно составил Юрка, которого отпустили из школы раньше обычного.

— Мама сегодня сделала суп с фрикадельками. Будешь? — поинтересовался сын, доставая из холодильника красную кастрюлю.

— Само собой, — отозвался я. — Давай разогревай на двоих, а я пока хлеб порежу, — по пути я зашёл в пекарню и прихватил буханку свежего белого, полагавшуюся каждому офицеру и прапорщику в качестве составляющей продуктового пайка.

— Что у вас в школе интересного? — решил я расспросить сына-четвероклассника, пока грелся суп. — Почему так рано? Контрольная опять какая?

— Не. Учительница по русскому заболела, — ответил Юрка, расставляя тарелки и выуживая ложки из ящика стола. — Вот последний урок и отменили.

— Везёт вам! — глубокомысленно прокомментировал я, и мы принялись за горячее.

Завершив обед чаем и остатками вчерашнего торта, выкинули на пальцах, кто будет мыть посуду. 'Порадуем жену и маму своей сознательностью, — подумал я, ожидаемо проиграв, и приступил к уборке. — Она сегодня в садике во вторую смену, поэтому вечером обязательно оценит чистоту и порядок'.

В первоначальный план немного подремать пришлось внести изменения: из комнаты сына уже раздавались звуки музыки в формате 'тум-тум, бац-бац'. Ладно, полистаю новости в Интернете и буду собираться обратно. Сейчас только вот сделаю внушение касаемо уроков...

— Папа, зацени, — обратился ко мне Юрка, держа что-то в руках, — Димону подарили. Я взял у него до завтра, тебе показать. — Набери меня, — попросил он, поднимаясь из-за стола. — Ты такое любишь.

Я достал из кармана телефон и, ткнув пальцем в кнопку быстрого вызова, позвонил сыну: через мгновение предмет у Юрки в руках замигал разноцветными огнями светодиодов.

— Прикольная штука! — оживился я, подходя ближе. — Последний раз такую видел лет десять назад. Ты уже сообразил, как она работает?

Хитроумное устройство в руках сына, которым он хотел меня удивить, предупреждало о входящем звонке или сообщении за несколько секунд до того, как телефон сам сигналил об этом владельцу. Простейшая схема обнаруживала повышение электромагнитного поля рядом с мобильником и зажигала светодиоды.

— Да, примерно, — ответил Юрка. — Но, думаю, ты мне расскажешь больше.

— Обязательно. Расскажу и даже нарисую схему, только вечером, — обнадёжил я сына. — И про уроки, пожалуйста, не забудь.

Остаток рабочего дня прошёл для меня спокойно, чего никак нельзя было сказать о руководстве. Приехавшие следователи и прокурорские, проводя своё расследование, начали закручивать гайки всем подряд. Прибыли в часть они не одни, а с группой товарищей в штатском. В которых — как успел рассказать мне до вечернего развода Макс — чувствовалась выправка, не свойственная гражданским.

Я старался особо не отсвечивать и передвигался по части, когда возникала такая необходимость, с соблюдением мер личной безопасности: в обход административных зданий и казарм, где сидела часть проверяющих.

Перед тем как свалить домой после суток, Макс поделился одной странной деталью. По появившимся слухам, между колючкой и лесом возле поста, где застрелился ночью солдат, в снегу обнаружили странные следы. Сопровождавший дознавателей Камаев из второй роты попробовал сфотографировать их на телефон, но ему не дали — наговорили много неприятного и забрали недавно купленный аппарат, а затем вообще отправили обратно в часть.

Домой я вернулся в начале десятого. Лена после работы была какая-то замученная: подогрела мне ужин и сразу легла спать. Напрочь забыв про обещание сыну проверить уроки и рассказать о детекторе, поел в одиночестве и тоже отправился на боковую. Засыпая, я слышал, как Юрка попытался от меня чего-то добиться, говоря про мигающую ручку-детектор. Но я, к своему стыду, быстро отрубился, так и не поняв, что именно он хотел.

Глава 2

За неделю до событий

Среди местных эта территория называлась 'Периметр'. Многочисленные ряды колючей проволоки, контрольно-следовые полосы и десятки километров объездных дорог посреди леса сигнализировали, что объект имеет явное отношение к военным.

Территория представляла собой неправильный восьмиугольник: два неровно соединённых между собой ромба. С большой высоты — с самолета или со спутника — эта рукотворная геометрическая фигура была хорошо заметна на фоне западносибирской тайги.

Назначение объекта особым секретом ни для кого не являлось — склады РАВ. Боеприпасы. Много боеприпасов. В основном, крупных калибров и для серьёзных игрушек. Об этом знали как персонал, обслуживающий военных и членов их семей, так и жители близлежащих населённых пунктов. Про объект отзывались с уважением, часто с добавлением фразы 'пороховая бочка'. Звучали и другие не менее лестные эпитеты.

Время от времени на полигоне поблизости происходило плановое уничтожение боеприпасов, по которым истекал срок хранения. И тогда канонада от взрывов раздавалась несколько недель подряд.

Местность здесь была особенная, можно сказать, даже колоритная. Мечта сталкера. В 60-70х годах прошлого века в этом районе располагались пусковые шахты баллистических ракет с ядерными боеголовками. Позднее, после рассекречивания, перебазирования и распиливания стратегического вооружения на металлолом, часть инфраструктуры ракетчиков была уничтожена, а часть перешла к новым хозяевам и стала использоваться под долгосрочное хранение боеприпасов.

Прошлое тут говорило само за себя: остатки непонятных конструкций из железобетона, ржавые, от слитого в землю ракетного топлива, сосны... Если знать, где искать, то среди хмурого леса и сейчас можно было обнаружить практически целые пусковые шахты и РУПы — рубки управления полётами.

Чужие люди появлялись здесь нечасто. Маленький городок из двух домов, школы и садика при воинской части, обеспечивающей охрану складов, жил обособленно. Областной центр находился в тридцати километрах, если по карте. На деле расстояние получалось в два раза больше. Узкая прямая дорога из бетонных плит, по которой я возвращался домой, была единственным путем сообщения с цивилизацией.

Вот и сейчас, заметив в свете фар силуэт человека впереди, я удивился. Пешком тут обычно стараются не передвигаться, особенно зимой. Переключился на ближний свет и снизил скорость. 'Странно, никого нет, — мелькнуло в голове. — Наверно, ошибочно принял за человека ель причудливой формы со сломанной веткой, свисавшей над дорогой. Хотя сомневаюсь...'

Вернувшись в городок, я припарковался возле пятиэтажного дома и набрал Андреева, чтобы тот спустился и забрал из багажника наполнитель для кошачьего туалета. Толстый пушистый мошенник неизвестной породы, что жил у них в квартире, расходовал его очень активно, разбрасывая гранулы из переработанной древесины по делу и без.

На сегодня мы с Ленкой планировали поехать в город вместе: прикупить продуктов и посмотреть подарок к предстоящему дню рождения сына. Но, в последний момент планы поменялись. Проснувшись утром, супруга пожаловалась на слабость в теле, а потом и на сильную головную боль. Я собрал Юрку в школу и до обеда оставался дома. Потом Лене, окружённой подушками, таблетками и заботой, стало лучше, и я, записав под диктовку список покупок, отправился в город.

Перекинувшись с Андреевым парой фраз, я подхватил пакеты с продуктами, закрыл машину и отправился к своему подъезду. Дома меня встретили запах жареной картошки и более румяная, чем утром, жена.

— Пошли ужинать. Всё готово, — позвала меня Лена. — Пакеты потом разберём. Мой руки.

— А где малой? — расшнуровывая ботинки, поинтересовался я. — У Димки в гостях?

— Да, они там что-то с ним мастерят, — ответила жена, выставляя на стол тарелку с салатом. — Его там накормили. Света мне уже отчиталась.

Закончив ужин, мы оперативно, пока грелся чайник, в четыре руки вымыли и вытерли посуду. Потом разобрали пакеты с продуктами. В ожидании чая, приготовление которого я взял на себя, Лена уже успела открыть привезённую мной коробку конфет и теперь с довольным видом перебирала содержимое в поисках самой вкусной начинки.

— Ребёнку хоть оставь! — укоризненно сказал я, подтягивая коробку ближе к себе. — Маленьким девочкам вредно есть много сладкого.

— Не жадничай! — получил я по руке в ответ. — Тебе и Юрке хватит, — причём ударение было сделано почему-то именно на моей персоне!

— Лучше взгляни на это, — Ленка взяла с подоконника стопку бумажек и протянула мне. — Не знаю, как поступить...

Немного помятые листы формата А4 оказались детскими рисунками. Выполненные разноцветными карандашами домики, цветочки, птички... В общем, обычное творчество ещё совсем маленьких детей. Юрка тоже так когда-то пытался рисовать. Фломастером. На обоях.

— И что тебя смутило? — спросил я, возвращая картинки назад. — Рисунки как рисунки...

— Сейчас увидишь. — Лена выложила на стол зелёную папку-скоросшиватель, которая до этого лежала у неё на коленях. Достала новую партию бумажек и подтолкнула ко мне.

То, что я увидел, было мало похоже на предыдущие картинки. Скорее на электрические схемы, выполненные рукой неуверенного или спешащего человека: квадраты и треугольники, неравномерная штриховка, пересекающиеся во множестве мест изломанные линии... Но схемой, в обычном понимании, это не было. Все семь рисунков содержали практически идентичное изображение, менялось лишь расположение геометрических элементов по отношению к центру листа.

— Что это такое? — поинтересовался я, продолжая тасовать листы.

— Рисунки детей младшей группы. Первые сделаны больше месяца назад, а вот эти — она пальцем показала на лежавшие на столе картинки-схемы — вчерашние.

Сидеть дома Лене однажды надоело, и на семейном совете было принято решение, что мама и супруга пойдет работать на вакантное место воспитателя в детский сад — благо педагогическое образование позволяло.

— А что они тут изобразили? — спросил я, по-прежнему не понимая, что вызвало затруднение у жены.

— Я не знаю, — с непонятной растерянностью в голосе ответила Лена. — Они нарисовали это самостоятельно.

Из сбивчивых объяснений стало ясно следующее. Несмотря на небольшое количество групп и детей в садике, воспитателей иногда не хватало. В такие моменты график работы претерпевал изменение, и отсутствующий — по болезни или какой иной причине — педагог заменялся другим. Лена работала с детьми средней возрастной группы, но уже несколько раз оказывалась на подмене у двух-трёхлетних малышей. Тест с рисованием, а это был именно тест, она решила провести после перечитывания институтских конспектов по детской психологии. Результаты первого ничего интересного не выявили, а вот то, что получилось вчера, удивило и взволновало не на шутку. Никому показать картинки жена не рискнула и теперь не знала, что делать.

Немного посовещавшись, мы пришли к тому, что лучше оставить всё как есть. Была вероятность, что заведующая Ирина Анатольевна и родители малышей могут неправильно воспринять действия Лены. Скандалы в маленьком городке, где людям часто себя нечем занять, были, к сожалению, распространённым явлением. Муха в слона превращалась очень быстро.

Звонок в дверь поставил точку на нашей дискуссии. Вернувшийся от друга Юрка от чая с конфетами ожидаемо не отказался, и через некоторое время из кухни начали доноситься звуки поглощения вкусняшек.

Пока Лена занималась на кухне с сыном, я решил всё же позвонить в дежурку: замеченный на дороге человек не давал мне покоя.

— Кириевский у аппарата, — раздалось в трубке после нескольких гудков. — Слушаю тебя внимательно, Олег.

В записную книжку мобильного телефона в дежурной части был внесён весь офицерский состав, а также наиболее важные прапорщики. Поэтому процедура моей идентификации много времени не заняла.

— Привет, Сергей Анатольевич, — ответил я и, не удержавшись, добавил: — Не разбудил случайно?

— Нет, надо же кому-то Родину защищать, — хмыкнул тот в ответ. — Говори.

— Полтора часа назад возвращался из города, — перешёл я к делу. — Возле поворота на РУПку видел человека. Тот нырнул в лес, когда я подъехал ближе. Докладываю тебе в порядке информации.

Периодически отдельные несознательные солдаты покидали расположение части, приняв самостоятельное решение о досрочном завершении службы. И тогда, если не удавалось решить проблему своими силами, на уши становился весь гарнизон. Особенно если солдат уходил с оружием.

— Ок, спасибо, — поблагодарил дежурный по части. — Приму к сведению.

Желать ему спокойной ночи, по неписаной традиции, я не стал и нажал отбой.

Перед сном ещё немного почитал Головачева. И когда начали слипаться глаза, аккуратно обнял уже спавшую жену и тоже заснул.

Глава 3

К проверке грозоуловителя меня всё же припахали. Самое удивительное — к тому времени я уже был совсем не против.

На утреннем совещании у Первого были жёстко отчитаны командиры рот — за преступное неумение и нежелание работать с подчинёнными. Волна праведного начальственного гнева накрыла многих: кто-то сразу забулькал и пошёл ко дну, а у кого-то получилось отделаться бледным видом и легким приступом тошноты.

Цепочка инцидентов с личным составом из отдельных случайных событий грозила перейти в закономерность — со всеми вытекающими отсюда кадровыми и управленческими решениями.

Олег Викторович не преминул вспомнить и события прошлой недели, когда боец с яркой украинской фамилией Заплюсвичка, самовольно покинул расположение части и попёр по темноте в лес.

Поспать тогда мне не удалось. И не только мне. После вечерней поверки, из третьей роты дежурному по части доложили об отсутствии одного человека. Мероприятия в пределах территории ничего не дали, и ближе к полуночи для поиска пропавшего были подняты все силы.

Обнаружили беглеца двумя часами позже, в полутора километрах от части при обследовании местности рядом с РУПом.

Летом это полузатопленное пристанище для змей и лягушек плохо подходило для убежища от непогоды и игр в прятки. Но сейчас, когда вода внутри заброшенного спецкомплекса замерзла, там вполне можно было укрыться.

Снаружи не взорванный по непонятным причинам бункер управления стратегическими ракетами представлял собой небольшое, укрытое землей с редкими ёлками, возвышение. Наличие подземного объекта выдавал лишь тамбур из особо прочного бетона. Сооружение, несмотря на когда-то вывезенное и уничтоженное оборудование, всё же представляло собой опасность. Всех детей в городке, которые здесь иногда появлялись, строго-настрого предупреждали держаться от объекта подальше. В теплое время года — стращали змеями, которых внутри было полно, а зимой — зимой главной опасностью были практически невидимые под снегом открытые вентиляционные и технологические шахты, уходящие вглубь бункера. Защитные решётки — там, где они ещё оставались, — давно прогнили и вес человека уже не выдерживали.

Заплюсвичка нашёлся внутри. Дрожащий от холода, закутанный в прихваченное из расположения синее уставное одеяло, он сидел на площадке внизу, там, где коридор делал свой первый 'противоударный' поворот.

От одеяла, при морозе в минус пятнадцать, толку практически не было. Да и вообще, место укрытия беглеца и его план побега вызывали много вопросов. С точки зрения логики, эта самая логика в действиях солдата напрочь отсутствовала.

Это больше походило на какой-то импульсивный поступок, нежели на хорошо продуманный план действий. Создавалось впечатление, что девятнадцатилетний парень имел намерение не уйти в самоволку или сбежать, а от чего-то спрятаться.

Так, по крайней мере, говорили обнаружившие его офицеры. Тот факт, что Заплюсвичка за пару часов до побега сменился из суточного наряда по охране периметра, ясности произошедшему тоже не добавило.

В медчасти у солдата диагностировали серьёзные, в плане возможных последствий, обморожения рук и ног. А психофизиологическое состояние беглеца вообще поставило в тупик нашего главного врачевателя, тоже поднятого по тревоге. С его слов, которые потом быстро разошлись по части, пациент за всё время не издал ни звука. Лежал на кровати и молчал. Но самым странным были расширенные зрачки постоянно открытых и совершенно не реагировавших на свет глаз подопечного. А это, по информации медика, было одним из основных признаков комы, в которой Заплюсвичка однозначно в тот момент не находился.

В сторону зама по воспитательной, к удивлению всех присутствующих, Первый не сказал и слова, в связи с чем был сделан коллективный вывод, что сидящий с поникшим видом подполковник скоро покинет наши ряды.

Мне тоже немного досталось. За информирование дежурного — устная благодарность без занесения в личное дело, а вот за то, что сообщил с задержкой — поставили на вид. Ну и без адской машины не обошлось: высказали пару ласковых слов за её ненадлежащее обслуживание, поругали и поручили устранить неполадки в кратчайшие сроки. Чтобы не расслаблялся. И никого не волнует, что это вообще не моя зона ответственности! Сам виноват. Не фиг было когда-то умничать.

После совещания пришлось тащить свое бренное тело в дежурку. Ловец молний стоял именно там, в центре всех событий. Поздоровался за руку со скучавшим там помдежем. На всякий случай прогнал тест: замигавшие поочередно лампочки сообщили, что хитроумный прибор находится в рабочем состоянии. Отключил антенну, питание и заземление. Потом нашёл двух солдат и поручил им не требующий высшего образования процесс транспортировки к себе в кабинет. Можно было, конечно, заняться диагностикой прямо тут, но выслушивать едкие комментарии и советы от каждого проходившего мимо окна дежурки желания не было. Позубоскалить сослуживцы всегда были не прочь.

Вскрытие аппарата и его дальнейшее обследование никаких результатов не дало. Внешний осмотр и прозвон цепей говорили, что дедушка ещё жив и вполне может выполнять возложенные на него обязанности.

Возвращаться к руководству с таким неутешительным для себя результатом я не мог. Любое следующее ложное срабатывание будет воспринято негативно и сразу на мне отразится. Банальный шантаж: 'вот как отремонтируешь, так и возьмешь выходной' — маячил уже не за горами. Сдаваться в этой ситуации не хотелось, значит, нужно как-то выкручиваться.

Если предположить, что аппарат находится в рабочем состоянии, значит его основная функция — отслеживание изменений электрического поля — тоже работает. Отсюда можно сделать следующий вывод: существует некий фактор, внешний или внутренний, который влияет на показания прибора.

Что это может быть? Здесь всё сложно. Вариантов масса: от дешёвого китайского телефона в кармане дежурного до новой базовой станции мобильного оператора где-нибудь в соседнем селе. Определить источник помех или наводок без какого-либо дополнительного оборудования я не смогу. Хотя вру. Даже если такое оборудование и имелось бы в наличии, вряд ли бы я с ним справился. Оставался ещё вариант с внутренними неполадками, которые на глаз и простой тестер не обнаружить. Но здесь без перебора всех блоков не обойтись, а этого делать ой как не хочется. Надо зайти к связистам, может, они чего толкового подскажут.

Доблестные сотрудники рации и телефона, к которым я заглянул после обеда, подозревая меня в желании спихнуть висяк на них, в своих выводах и предположениях были крайне аккуратны и осторожны. Ничего дельного озвучено не было. Правда худой и высокий Волошин, крикнув мне вдогонку, посоветовал выяснить даты и время, когда проблемы с детектором имели место быть: может, магнитные бури всему причина? Теория вполне имела право на жизнь, учитывая участившиеся в последнее время вспышки на Солнце.

Отработка идеи Волошина требовала времени и основательного подхода. Для этого, как минимум, сначала нужно поднять график дежурств за последний месяц. Затем пробежаться по части и опросить людей. И ещё желательно бы придумать нормальную легенду для всего этого: теория магнитных бурь может быть воспринята как нежелание искать настоящую причину неполадок. Ладно, вернёмся к этому вопросу завтра. Других, ранее поставленных руководством, задач никто не отменял. За это тоже спросят, и уже совсем скоро. В общем, правильно расставляем приоритеты и работаем: солнце ещё высоко! Шутка.

Дома был к семи. Поужинали в узком семейном кругу, и после мытья посуды каждый занялся своим делом: я решил поваляться на диване перед телевизором, Лена пристроилась рядом с планшетом в руках, а Юрка — отправился в свою комнату.

Как это часто бывает после напряженного дня, мозг не сразу перешёл в режим ленивого бездействия, а продолжил автоматически трудиться над поставленной ранее задачей. И не знаю почему, но когда Юрка в очередной раз промчался мимо меня с телефоном в руке, я неожиданно вспомнил о своем успешно забытом обещании рассказать о принципах работы хитроумной ручки со светодиодами, которую он притащил от друга. 'Лучше поздно, чем никогда', — подумал я и отправился в комнату сына. Юрка, переключив внимание с экрана компьютера на меня, быстро всё вспомнил.

— Ты что-то ведь меня спрашивал? — решил я всё-таки выяснить, с чем приходил вчера сын.

— Да, — ответил он, закрывая крышку ноутбука. — Хотел узнать, может ли детектор срабатывать вдали от телефона.

— И что я тебе ответил? — мне стало интересно.

— Ничего! — засмеялся Юрка. — Ты отвернулся и захрапел.

— Теоретически да, — быстро прикинул я. — Если рядом есть какой-нибудь источник электромагнитного излучения. Работающая микроволновка, например, — и на всякий случай переспросил: — А ты почему интересовался?

— Ну, я просто заметил, — ответил Юрка, начиная заразительно зевать, — что ручка несколько раз мигнула на кухне и в коридоре, хотя все наши телефоны были в других местах.

Ещё немного поболтав, мы договорились, что он снова возьмет у друга ручку и тогда мы уже основательно попробуем со всем разобраться. Заметив, что Юрка уже практически засыпает, я пожелал ему спокойной ночи и вернулся на диван к жене и телевизору.

Глава 4

Утром я первым делом направился в дежурку. Находившийся там сержант без лишних вопросов протянул мне через окошко график дежурств, и, засняв его на телефон, я отправился к себе. Сейчас возьму блокнот в кабинете, и пока все ещё на местах — курят и пьют кофе — быстренько проведу опрос.

С легендой я решил не мудрить: если кто будет спрашивать, скажу как есть, без подробностей и упоминания вчерашней теории связистов. Так или иначе, знать, как часто случались проблемы, мне всё-таки нужно. Будем надеяться, что об этом хоть кто-нибудь, да помнит.

Приблизительно через час я вернулся в кабинет с уловом — данные, конечно, были далеко не полными: застать всех на месте не получилось. Устроившись за столом, я принялся за разбор и систематизацию исписанных корявым почерком страниц, надеясь, что полученной информации должно хватить для создания общей картины. Если нет — придётся брать телефон и дополнительно пройтись по отсутствующим. Можно было, конечно, никуда не ходить, а сразу обзвонить всех по списку, но живое общение всегда дает лучший результат — людям сложнее, сославшись на плохую память, от тебя отмахнуться. А так заодно и последние новости со всеми слухами узнал. Но как потом оказалось, не все...

Порывшись в столе, вытащил старый исписанный блокнот. Раскрыл его на развороте с календарём и принялся за перенос данных, отмечая красным маркером даты. Картина выходила следующая: перебои в работе за этот месяц фиксировались четыре раза. Всё происходило в разные дни недели и время суток — какой-либо системности предварительно не выявлялось. Симптомы во всех случаях были одинаковые: аппарат выдавал сигнал о приближении грозового фронта и отключался.

Сориентироваться во времени коллегам помогала, в основном, ассоциативная память: футбольный матч или интересный фильм, идущий по телевизору в тот день. Один даже вспомнил события почти трехмесячной давности и назвал точную дату — оказывается, прибор уже тогда начал давать сбой. Поэтому я вполне допускал, что были и другие срабатывания, на которые просто не обратили внимания — ни сам дежурный, ни его помощники.

В любом случае данные для проверки теории Волошина у меня уже были. Отыскав в Интернете графики пиков солнечной активности и, на всякий случай, календарь лунно-солнечных затмений, я приступил к сверке дат. Времени много это не заняло, и уже через пару минут стало ясно, что озвученная связистом версия никакого отношения к проблеме не имеет — связь с космическими, астрологическими и другими подобного рода событиями не прослеживалась. По всей видимости, придётся вооружаться паяльником и переходить к низкоуровневому тестированию злосчастного прибора. Оставалась ещё теория наведённых помех, но проверить её мне было нечем. Или мне просто не хватало необходимых знаний.

Пока я ломал над всем этим голову, в кабинет завалился Макс. Пакет с печеньем у него в руках недвусмысленно предлагал сделать перерыв на чай. Развалившись на стуле, пока я ставил чайник, он как образцовый медик принялся пристально разглядывать свои коротко подстриженные ногти, и судя по появившимся из кармана щипчикам, явно намереваясь прямо у меня в кабинете укоротить их ещё больше.

— Макс, ну его на фиг! — не выдержал я. — Попрошу гигиенические процедуры проводить на своём рабочем месте. Мне только тут чая с твоим биоматериалом не хватало...

— Будешь умничать, уйду и ничего не расскажу, — парировал сослуживец, всё же убирая при этом связку с ключами в карман. — И печенье заберу.

— Напугали ежа голой попой, — отшутился я, доставая из тумбочки одноразовые картонные стаканчики. — Давай, рассказывай!

Устав от необходимости постоянно мыть кружку после чая — туалет находился в противоположной стороне здания, — я решил перейти на одноразовую посуду. Стоили такие стаканчики, если брать оптом, недорого, чая в них помещалось много и, при бережном использовании, жизнь такой белой бумажной посудины можно было растянуть на несколько чаепитий.

— Помнишь нашего недавнего беглеца? — загадочно на меня поглядывая, поинтересовался Макс.

— Заплюсвичку?

— Разумеется. Тем, кто забыл, вчера хорошо напомнили, — ответил я, разливая кипяток по стаканам. — Как он там?

Случай был явно неординарный, поэтому сбежавшего солдата в тот же день доставили в облцентр, в госпиталь. Занимался этим сидящий напротив меня Макс. И он же, регулярными телефонными звонками, должен был отслеживать состояние пациента.

— Уже успели выписать и комиссовать, — ошарашил медик. — Только что узнал.

— Да ладно!? — не поверил я такой скорости развития событий. — Ему ведь прогнозировали дурку в самом ближайшем времени... Ты ведь сам мне рассказывал.

— Как видишь. Для меня это тоже неожиданность, — ответил Макс, разглядывая свой стаканчик.

— Первый уже, походу, был в курсе. Когда я ему сегодня докладывал, он никак не отреагировал.

— Скорее всего, решили замять по-тихому, — предположил я. — Не мне тебе рассказывать...

— Наверно, — ожидаемо согласился Макс и быстро перескочил на нейтральную тему.

В итоге он выпросил у меня штук пять стаканов и, оставив остатки печенья, ушёл. Отложив бумажки в сторону, я снова полез в Интернет в надежде найти какой-нибудь полезный практический совет по тестированию грозоуловителя.

Неожиданный телефонный звонок застал меня в дверях кабинета, на пути в туалет. Первый просил к нему зайти.

Примерно догадываясь, о чём пойдет речь, я взял со стола блокнот с ручкой и отправился к командиру части.

— Разрешите войти? — в соответствии с Уставом поинтересовался я. — Вызывали, товарищ полковник?

— Да, тёзка, заходи... — ответил хозяин кабинета с Т-образным столом и стульями вдоль стен. — Как жизнь?

Форма обращения ко мне подсказала, что Олег Викторович находится в хорошем расположении духа, иначе назвал бы меня по фамилии или званию. Как показывает практика, в такие моменты лучше всего просить выходной или отпуск. Но у меня сейчас голова другим забита, да и незавершённые дела есть.

— Работаем, — кратко ответил я и перешёл к теме, которая интересовала Первого. — В среду обещают оптику и компенсатор, а всё остальное я уже поставил. Потом пристреляем и в четверг, если всё ок, карабин будет готов.

СКС или самозарядный карабин Симонова, тюнинг которого поручил мне шеф, лежал у меня уже вторую неделю. Получив, после предоставления фотографий с возможными вариантами, добро на переделку, через своих знакомых сделал заказ на новые запчасти и теперь ждал поступления второй партии. Внешняя доработка карабина заключалась в замене деревянного ложа на высокопрочный композит с планками Пикатинни, смене крышки газоотводной камеры, рукоятки и регулируемого приклада — это я всё уже сделал. Накладка вышла с оптическим прицелом и тормозом-компенсатором: по непонятным причинам их не положили в заказ, и сроки готовности пришлось немного сдвинуть.

— Отлично, — поблагодарил шеф и, вставая из-за стола, произнёс: — Нужно будет ещё один переделать. Когда поедешь забирать оптику, закажи всё то же самое. Потом, как будут готовы, оба пристреляй и оставь мне тот, который более кучно бьет. Другой пойдёт на подарок.

— Не вопрос. Сделаем, — подтвердил я и хотел было уже задать насущный вопрос, как полковник меня опередил:

— За оставшуюся сумму рассчитаюсь в следующем месяце, — сказал мне Олег Викторович, передавая деньги. — Скажешь потом, сколько вышло.

Несмотря на не самые маленькие зарплаты, платить за всё и сразу руководство не очень любило, предпочитая жить по принципу 'утром стулья — вечером деньги'. Как результат: на мне висел долг в несколько десятков тысяч рублей за патроны, ножи, запчасти для тюнинга и другие мужские игрушки — благо хозяин оружейного магазина был моим хорошим товарищем и снисходительно закрывал глаза на беспроцентную рассрочку по оплате товара. К примеру, ситуация, когда требовалось привезти из города десять-пятнадцать ножей, чтобы руководство могло выбрать один для подарка проверяющим, была вполне обыденной.

Вернувшись к себе и положив блокнот, я подошел к зарешёченному окну и выглянул наружу: закрученные сильным ветром в маленькие торнадо снежинки заставляли проходивших мимо солдат придерживать головные уборы и поднимать воротник. Не, пообедаю-ка я лучше в офицерской столовой сегодня. Домой не пойду.

Ближе к вечеру меня снова навестил Макс и бесцеремонно потребовал чая. Печеньем он почему-то не озаботился, поэтому пришлось доставать из тумбочки свой стратегический запас. Рассказав о тягостях и лишениях воинской службы в суровых сибирских условиях, он уже собрался было уходить, но приглядевшись к бумагам у меня на столе, задал неожиданный вопрос:

— Ты уже, наверное, совсем с ума сошёл со своими железками? — поинтересовался он, упираясь руками в стол. — Решил провести инвентаризацию недавних ЧП?

— Да, вроде ещё нет, — ответил я на первый вопрос Макса, не совсем понимая, куда он клонит. — Какие ЧП? С чего ты так решил?

— Ну, вот же, — он начал тыкать пальцем в раскрытый блокнот на столе и перечислять: — Вот солдат позавчера застрелился, вот эпический побег Заплюсвички. А вот этот красный кружочек в сентябре, готов поспорить, первый самострел в этом году...

— Ну, ты прямо человек-календарь, — перебил его я. — Хочу тебя огорчить, ты не угадал — это по другой теме отметки. И впредь попрошу свой длинный нос в чужие документы не совать!

— Закрывать надо, — обиделся Макс и, прихватив несколько пряников, вышел из кабинета.

Слова ушедшего Макса заставили меня задуматься. А ведь действительно: даты-то совпадают: как минимум три из пяти, что он назвал. Правда, непонятно по остальным двум... Может, просто случайное совпадение? Очень странно всё это... Макса спрашивать не хочу. Как человек он нормальный, но ещё та болтушка. О том, что знает Макс — знает вся часть. А я пока не хотел бы делать какие-либо выводы. Буду разбираться сам.

Глава 5

Помимо известных недостатков, в личных просьбах руководства были и положительные моменты. Немного, конечно, но всё-таки имелись и другие бонусы, кроме возможности попросить в правильный момент выходной или отпуск. Но оказанным мне доверием я старался не злоупотреблять, и на это были свои причины.

Сложный характер командира походил на рулетку и всегда содержал в себе вероятность мгновенной 'обратки' при нарушении подчинённым установленных субординацией рамок приличного поведения. Любые попытки перейти в формат 'услуга за услугу' воспринимались как личное оскорбление и тут же пресекались, вплоть до 'отстранения от тела' на длительный период.

Исключением, конечно, были старшие по званию и должности, но и там гибкость Олега Викторовича имела свои пределы. К счастью, такие товарищи в пределах части появлялись нечасто, и принципы шефа находились в относительной безопасности.

Оптику и компенсатор доставили ещё вчера вечером — Вадим, хозяин оружейного магазина, мне сразу по этому поводу отзвонился. Поэтому на сегодня, на первую половину дня, я запланировал поездку в город.

Такие поездки как раз и являлись одним из доступных мне бонусов. Кроме задач от руководства, как правило, получалось и своими делами позаниматься — по магазинам проскочить или ещё куда.

Мотался в город по заданиям шефа я часто: раз в неделю стабильно. Бензин, в основном, приходилось палить свой. Первый лишь изредка, находясь в особом расположении духа, участливо, по-отечески, интересовался наличием топлива и по телефону давал указание ГСМщикам заправить меня из 'своего' резерва. Но случалось это настолько редко, что мне приходилось искать выход из ситуации самостоятельно: к примеру, время от времени немного округляя суммы заказов по оружейке в большую сторону. Не для наживы или дополнительного заработка, а просто чтобы отбить бензин на регулярные поездки в город и обратно. В плюсе, конечно, не был, но держать баланс более-менее получалось.

Сообщив в дежурку, что выезжаю по заданию Первого, в начале девятого я выкопал из снега свой Tucson и отправился в путь. У КПП бибикнул, подождал, пока солдат поднимет полосатый шлагбаум, повернул налево и помчал по направлению к трассе.

Пока расчищал крышу и капот, машина успела прогреться, поэтому воздух в салоне был тёплым. От яркого солнца, светившего прямо в глаза и отражавшегося от снега, пришлось спрятаться за тёмными очками.

Ехать по прямой и расчищенной дороге было легко — за её состоянием, по мере возможности, здесь следили. В особо критичных случаях, когда не справлялась другая техника, задействовали пожарные танки. Ротация и пополнение боеприпасов на складах проводились регулярно, поэтому дорогу для больших зелёных машин с опасным грузом держали в боевой готовности, хотя для их здоровых колес и полметра снега не проблема. А вот машинам сопровождения добраться до места было бы уже проблематично.

Под информационную передачу о событиях в Украине проехал небольшие аккуратные коттеджи посреди леса, потом ещё один, подобный нашему, режимный объект и выскочил на трассу. Теперь полчаса — и я на месте...

Расследование по грозоуловителю пришлось вчера поставить на паузу: в ближайшие дни ожидалось много работы. Аппарат собрал и вернул в дежурку, попросив внимательно за ним наблюдать и сообщать обо всех замеченных странностях, с указанием даты и времени — сославшись на контроль Первого. Даже распечатал соответствующую инструкцию, чтобы та передавалась по смене. Вернусь к проблеме позже. Может, ещё что-нибудь интересное к тому времени вылезет...

Магазин Вадима, с типичным для оружейного бизнеса названием, находился недалеко от автовокзала. Тёмно-серый, в разводах от грязи и соли, Nissan Patrol хозяина стоял возле входа. Высокая зубастая резина, шноркель, лебёдка и прочая подобная хрень выдавали экстремала и любителя езды по бездорожью, коим Вадим и являлся. Как и многие владельцы оружейных магазинов, он был типичным представителем своего класса, готовым если не к концу света, то как минимум к зомби-апокалипсису в локальной его версии.

Я поздоровался и перекинулся парой слов с Денисом, высоким спортивным парнем за прилавком. Тот запустил меня внутрь, и я прошёл в кабинет-мастерскую владельца магазина.

После традиционных обнимашек, так популярных у борцов, спортсменов и старых друзей, Вадим выставил на стол коробку с заказом и предложил мне кофе.

— Только не такой крепкий, как в прошлый раз, — попросил я. Приятель данный напиток очень уважал и каждый раз угощал чем-то новеньким.

— Не вопрос, — ответил он, доставая невзрачную пачку из шкафа. — Ещё раз сорри за задержку, они там тоже извинялись. На следующий заказ пообещали сделать скидку.

— Все ок, — успокоил я друга. — Шеф перенёс сроки и попросил заказать такой же комплект для другого карабина. Поэтому скидка будет кстати.

Знакомы с Вадимом мы были давно: ещё со времён училища — были в соседних взводах. Немного послужив, он вернулся на родину и вместе со школьным товарищем открыл свой бизнес. Руки Вадима росли из нужного места, и дело своё он любил, поэтому, несмотря на немалую конкуренцию в этих местах, постоянных клиентов смог набить себе быстро. Когда меня сюда перевели, стали с ним видеться регулярно, иногда вместе выезжали на off-road — ярких мест здесь хватало. Правда, моему слабо подходящему для таких приключений 'Туксону' приходилось туго, поэтому я принимал такие приглашения нечасто, да и служба тоже не давала расслабиться и нормально спланировать выезд.

— Хорошо, закажем, — выставляя чашки с ароматным содержимым на стол, подтвердил Вадим.

— Сейчас займусь.

— Спасибо! — поблагодарил я, доставая из рюкзака свернутый лист А4 с деньгами. — Здесь часть суммы. Остальное обещают в следующем месяце.

— Неожиданно. Когда такое было, чтобы ваши давали деньги вперед?! К тому же новыми банкнотами,— отшутился приятель, пересчитав деньги.

В последнее время Вадим начал отпускать тактическую бороду и сейчас задумчиво её почёсывал. Борода имела неприлично рыжий цвет и стремилась жить своей жизнью, что было частым поводом для шуток друзей и коллег, к которым её хозяин относился по-философски спокойно.

— Сам в шоке, — ответил я, и тут же добавил. — Подбей мне ещё, плиз, остаток по общей сумме. Буду стимулировать особо забывчивых.

Любителей закупиться со скидкой и в рассрочку было немало. Если с первым я помогал всем, кто обращался ко мне за посредничеством, то привилегией рассрочки пользовались лишь VIP-персоны: командир, его замы и ещё несколько моих хороших товарищей по части.

— Появится Маша, попрошу её сделать сверку и сбросить тебе на вайбер, — пообещал Вадим.

— Кстати, о Маше, — оживился я. — Меня супруга постоянно спрашивает, когда вы уже поженитесь. Говорит, что дико хочет погулять на свадьбе...

— Если до двадцати не женился, то потом уже рано... — буркнул приятель себе под нос и потом добавил: — Скоро. Кольца уже купили.

Закончив с делами, кофе и разговорами о жизни, мы попрощались. Я подхватил пакет с запоздавшим заказом и пошел к выходу. Если всё ок, хочу сейчас Юрке купить рации — в подарок. Две штуки. Китайские Baofeng, хорошие недорогие копии Кенвуда — он давно такие хочет, да и для нашей сельской местности вещь нужная. Магазин тут недалеко.

Пока петлял по улицам в поисках адреса, успел набросать и отправить Ленке сообщение: узнать, как дела и поделиться новостью. Вчера вечером она мне пожаловалась: её, как не упиралась, все-таки перевели в младшую группу, пока основная воспитательница не выйдет с больничного. А это не меньше двух месяцев: та очень неудачно поскользнулась на ступеньках и теперь лежит в больнице со сложным переломом. Ленка честно мне призналась, что у неё до сих мурашки по коже от увиденных рисунков. М-да, женщины иногда могут быть такими мнительными, что хоть стой, хоть падай...

Рации взял в полном комплекте: гарнитуры, дополнительные батареи и длинные антенны. Мне — понравились. Юрка, думаю, тоже оценит.

Без общественно-полезных задач, конечно же, не обошлось. Когда уже собрался выдвигаться домой — с работы позвонили и нагрузили поручениями. Пришлось ещё около часа мотаться по городу.

Имя жены высветилось на телефоне в самый неподходящий момент: руки и рот были заняты свежеприготовленными хот-догом и чаем, которыми я решил подкрепиться на заправке. Рискуя подавиться и испачкаться кетчупом, на звонок я все-таки ухитрился ответить.

Ленка не особо довольным голосом докладывала, что до вечера её не будет: везёт детей из новой группы в бассейн. Попросила проконтролировать, чтобы Юрка нормально пообедал.

Прикинув, что по времени я успеваю, успокоил жену и пообещал принять все необходимые меры: накормить, напоить и одеть шапочку потеплее, если сын пойдет гулять. Спорить я, конечно, не стал: мама есть мама, хотя пацану на днях одиннадцать лет скоро стукнет. Он уже вполне самостоятельный, но Ленка всё никак не успокоится!

Убедившись в отсутствии явных признаков кетчупа на одежде, я вырулил с заправки на трассу и направил машину в сторону пункта постоянной дислокации.

Дома оказался раньше сына и успел даже разогреть обед к его приходу. Проконтролировав, в соответствии с наставлениями жены, прием пищи у младшенького, поручил ему помыть посуду и отправился в расположение части.

Разбросал общественно-полезную нагрузку по разным кабинетам и пошел к себе заниматься дальше по распорядку.

Время до вечера пролетело в работе быстро. Завтра пристреляю карабин, и можно будет начать подготовительные работы по второму.

Перед уходом с работы заглянул в дежурку: узнать, как поживает мой подопечный. Там меня ждал сюрприз: грозоуловителя на месте не оказалось. Расспросив удивленного моей реакцией дежурного, узнал следующее: перед обедом, когда я ещё был в городе, аппарат по указанию Первого забрали на диагностику специалисты из облцентра.

Неожиданный поворот... Шеф мне ни слова по этому поводу вчера не сказал, хотя я ему докладывал статус по ремонту. А он не тот человек, который принимает спонтанные решения. Как-то это всё странно...

Еще пару дней назад я был бы счастлив этому событию — долгожданное избавление от ненужного мне головняка... Но сейчас, когда начали вырисовываться странные закономерности, всё это вызывало лишь ещё больше вопросов. Да пошли они лесом! Две даты у меня записаны, разберусь и так. А дальше видно будет.

Глава 6

Первая половина четверга прошла сумбурно — бессмысленные и беспощадные занятия по служебной подготовке убили два часа времени и несколько страниц тетрадки. Практическая польза от подобных мероприятий была только одна: военнослужащий получал навыки оперативного конспектирования по методике 'как курица лапой'.

В случае похищения тетради вероятным противником зашифрованной таким образом информации гарантировалась практически стопроцентная защита от декодирования. Самые одарённые офицеры шли ещё дальше и, благодаря параллельному чтению книги на телефоне, ухитрялись повысить стойкость шифра в несколько раз.

Окончание занятий отметили торжественным и продолжительным перекуром. Затем личный состав разбрёлся по кабинетам, чтобы в ожидании обеденного перерыва скоротать время за каким-нибудь важным делом вроде игры на компьютере.

После обеда добрался до непосредственных обязанностей и я. На частично расчищенном от снега стрельбище вместе с Юркой мы пристреливали карабин — безветренная и солнечная погода способствовала поставленной задаче как нельзя кстати. Как и многие дети в городке, с оружием он уже сталкивался. Пару месяцев назад даже высадил полный магазин из Макарова, несколько раз попав по мишени, чем впоследствии весьма гордился.

Купленных вчера патронов хватило и на пристрелку, и на возможность сыну попрактиковаться в обращении с карабином и оптикой. Плавно выжимать спуск у Юрки пока не получалось, и из-за этого ствол постоянно дёргался, и все выстрелы уходили в сторону. Вдобавок сын то и дело норовил, как в подзорную трубу, уткнуться глазом в окуляр. Приходилось перед каждым новым подходом напоминать ему о дистанции.

Когда выделенные на практику патроны закончились, Юрка собрал все гильзы, что смог найти, себе в карман, и мы отправились обратно в городок: сын — хвастаться достижениями друзьям и маме, а я в кабинет — чистить и готовить оружие к приёмке руководством.

Общая картина кучности по данному экземпляру уже есть, теперь осталось переделать и пристрелять второй карабин. Надо, кстати, зайти к Первому доложиться по этому поводу.

Возле штаба столкнулся с Кротом — прапорщиком из вещевой службы, который после стандартных фраз о жизни-службе попросил помочь с переносом контактов со старого телефона на новый. Отношения с Романом были хорошие, поэтому отказывать не стал, да и дел-то там на пять минут времени. Договорились провернуть данную процедуру ближе к вечеру.

Такие просьбы были не редкостью. Прознав про мои таланты, коллеги регулярно появлялись в кабинете с тем или иным вопросом касательно техники и программного обеспечения. По мере возможностей я помогал практически всем, хотя при этом строго придерживался грани разумного и допустимого, дабы в свободное от работы время не превращаться в универсального мастера по ремонту.

Особо хитрые личности время от времени, конечно, пытались подсунуть мне свои безнадёжно убитые мобильники. Но получая ответ, что без донора или заказа запчастей с AliExpress не обойтись, быстро отходили на исходные позиции.

Отношения 'ты — мне, я — тебе' были обычным явлением и часто помогали в разных ситуациях. Не отказав Роману когда-то в первый раз, я получил взамен лояльность представителя одной из самых важных служб, чем впоследствии даже успел несколько раз воспользоваться.

Добравшись до кабинета, разделся и поставил чайник. Пока он грелся, решил набрать Ленку и выяснить, какие деликатесы ждут мужчин на ужин. Вчера после бассейна она приехала какая-то замученная и практически сразу легла спать, оставив приготовление еды на нас с Юркой: новая группа с мелкими непоседами, на которую её поставили, забирала все силы. Не вставая, проспала до самого утра.

— Юрка всё рассказал, — послышалось в трубке после недолгих гудков. — Полные штаны восторга. Уже снова убежал на улицу.

— Представляю, сколько радости будет от подарка на день рождения, — ответил я и тут же добавил: — Готов поспорить, он даже спать с рацией будет.

— Спорить не буду! — рассмеялась супруга, которая знала сына даже лучше меня.

— Как ты там? — доставая пакетик с чаем из коробки, поинтересовался я. — Как отработала?

Жена сегодня была в первую смену. И, к моему удивлению, проснулась утром легко, несмотря на вчерашнюю усталость. Видимо, всё-таки выспалась, так как была в хорошем настроении и сразу пообещала накормить вечером чем-то вкусненьким.

— Нормально, — услышал я в ответ. — Сегодня занимались в компьютерном классе. Так необычно...

Несколько месяцев назад в садике открыли новый класс. В рамках какой-то федеральной программы сделали качественный ремонт и привезли кучу техники: большие жк-панели, несколько мощных компьютеров и самое интересное — интерактивную доску с проектором. Событие для маленького военного городка, прямо сказать, неординарное. Первые несколько дней родители ходили туда как на экскурсию, задавая руководительнице садика один и тот же вопрос: когда же начнутся занятия для всех детей?

Занимались в классе пока только самые маленькие, но по тому, что слышала Лена, уже в ближайшее время ожидалось поступление планов и программ для остальных возрастных групп.

Выслушав впечатления супруги от современных методик обучения, я попробовал было выяснить меню на ужин, но безрезультатно. Ответ был один: дома всё узнаете.

Закончив с чаем, полностью переключился на карабин. Когда уже практически закончил переделку, в кабинете появился Роман с двумя Самсунгами в руках: стареньким Galaxy Ace и более новым S5. Через учетку Google быстро синхронизировал контакты и календарь. На всякий случай дополнительно сделал две копии телефонной книги. Одну сохранил на карте памяти, другую сбросил на компьютер и потом перекинул прапорщику на его флэшку.

Старый телефон, по словам владельца, планировалось кому-нибудь сбагрить. Последовавшая за этим просьба меня совсем не удивила, и аппарат остался у меня на предпродажную чистку. Сделаю завтра.

Жил Роман в соседнем подъезде, поэтому домой шли вместе, обсуждая современные телефоны на операционной системе Android и их место в деятельности вещевой службы воинской части.

Ещё на входе в квартиру обоняние опознало мясо по-французски на финальной стадии приготовления. Юрка был дома и, помогая маме, уже заканчивал кромсать помидоры и огурцы на салат. Ни минуты не задерживаясь, я сменил уставное на домашнее и быстро умылся.

Как и ожидалось, впечатления от стрельбы из СКС с оптикой у сына оказались продолжительными, став одной из основных тем для разговора за столом.

От мытья посуды нам с Юркой удалось самоустраниться, и уже через пару минут после завершения ужина мы были у него в комнате: я развалился на кровати, а он уселся за ноутбук, пока Лена наводила порядок на кухне.

— Па, я принёс ручку, — обратился Юрка ко мне, не отрываясь от дисплея. — Лежит возле телевизора. Она тебе ещё нужна?

Судя по голосу сына, его энтузиазм теперь сменил вектор и теперь всецело был ориентирован на события сегодняшнего дня. Какая там ручка...

— Раз принёс, надо попробовать, — ответил я, совершенно непонятно почему начиная зевать. — Напомни, где она тогда у тебя мигала?

— На кухне возле стола, — начал перечислять Юрка, — и в коридоре рядом с вешалкой.

— Ок, спасибо, — поблагодарил я и переключился на планшет. — Гляну попозже.

Потом был просмотр очередного телесериала, чай с пирогом и новости в телефоне...

Взгляд на злосчастную ручку натолкнулся уже поздно вечером, когда на часах было без пяти одиннадцать, и все семейство уже тихо сопело на подушках.

Вспомнив про обещание, я вместе с ручкой отправился на кухню. Свет зажигать не стал, просто обошёл маленькое помещение по кругу несколько раз. Покрутил по центру, рядом с висевшей на потолке лампой. Не, ничего...

Джишоки из комнаты сына двойным сигналом пропикали точное время. Он ещё говорил про вешалку в коридоре... Сейчас глянем там и ложимся баиньки.

Светодиоды детектора сработали через пару секунд после часов сына, осветив темноту яркими разноцветными сполохами. Я не успел толком и удивиться, как свечение пропало.

Включив светильники возле зеркала, я осмотрел тумбочку и вещи на вешалке: тёмно-синий пуховик жены, зелёную куртку сына и свой бушлат. Телефоны здесь никто не оставлял: мой и Лены в комнате, Юркин тоже с ним. Странно. Что это тогда было? Точно не соседи — детектор срабатывает на сравнительно небольшом расстоянии. Тогда что? Неизвестный источник электромагнитного излучения? Пытаясь найти логическое объяснение произошедшему, я принялся машинально ощупывать висевший ближе ко мне пуховик жены. Может, что-то в кармане лежит... У них в садике есть несколько служебных мобильных телефонов. Или из старших детей кто забыл... Не... Кроме перчаток, ничего больше нет. Тут и карманов-то три штуки и всё.

Сам не знаю почему, но взгляд остановился на чёрной петельке-вешалке над этикеткой внутри пуховика. Точно помню, что там раньше была золотистая цепочка. Когда осенью разошлись звенья, Ленка просила меня её сделать. И я сделал, заодно проверив все остальные кольца. И даже дополнительно прошил чёрными нитками места крепления. Странно. Она ничего мне говорила, что цепочка снова порвалась. Да и та крепкая была, я специально проверял.

Любопытство взяло вверх и, сняв куртку, я начал разглядывать новую петельку. Широкая, из гибкого твёрдого материала, похожего на пластик, с еле заметными дырочками по поверхности. Ровный машинный шов. Смотрится неплохо. Когда это Ленка успела перешить и мне не похвастаться?

Закладку я обнаружил случайно. Осматривая шов, руками нащупал слева и справа от пластиковой петельки небольшие продолговатые отростки, уходившие под подкладку. Что меня толкнуло взять ножницы для маникюра из Ленкиной косметички и аккуратно разрезать ровный шов с одной стороны, сказать сложно. Какой-то неосознанный толчок из подсознания... За уголком чёрного пластика, отсоединённого от синтетической ткани пуховика, потянулась тончайшая металлизированная нить, такого же чёрного цвета, сантиметров двадцати длиной.

Глава 7

Ночью Ленка меня напугала. Причём напугала так, что пошли мурашки по коже. Даже и сейчас, когда вспоминаю, становится не по себе...

Засыпал и ворочался в кровати вчера долго. Мозг, работая на повышенных оборотах, упорно продолжал просчитывать все возможные и невозможные варианты. Через какое-то время я всё-таки провалился в сон. Из объятий Морфея меня выдернул голос: негромкий, высокий и какой-то сосредоточенно-твёрдый.

Я даже не сразу понял, что это была жена, настолько непривычно звучал её голос. Что именно она говорила — проснувшись утром, вспомнить не получилось: остались лишь отголоски эмоций и уверенность, что услышанное тогда мне не понравилось. Во сне время от времени разговаривают многие люди — особо странного ничего в этом нет. Некоторые даже ходят. Но то, что произошло дальше, меня реально напрягло...

Пока я собирался с мыслями, чтобы развернуться и разбудить супругу, Ленка неожиданно залезла мне под майку и начала водить рукой на спине, не прекращая при этом что-то быстро говорить. Тогда я не выдержал, повернулся и, потормошив её за плечо, остановил непонятные для себя действия.

Рассказанной за завтраком истории о ночном инциденте жена не поверила. Сказала, что спала нормально, плохих снов не видела, а я это всё придумал, чтобы над ней подшутить. Спорить и убеждать в обратном я не стал, равно как и рассказывать про обнаруженную в её пуховике закладку.

Курса по спецтехнике у меня никогда не было, но благодаря Интернету и голливудским фильмам понять, что именно находилось передо мной в пуховике, особой сложности не составило. Тонкая нить — антенна, пластиковая петелька — записывающее и передающее устройство. Правда, были нестыковки: если куртка надета на человека, то находящийся внутри кусок пластика вряд ли сможет что-либо разборчиво записать — должен был быть внешний микрофон. Пуговицы подходили на эту роль идеально, а их на Ленкиной зимней куртке целых шесть: четыре вдоль молнии и две на капюшоне. В этом случае петелька исполняла роль накопителя и передатчика.

Внимательно осмотрев пуговицы одну за другой, заметил следующее: все они, кроме двух — тех, что на капюшоне — были пришиты однотипно. Отличие последних было в рисунке, который образовывали нитки, да и сами пуговицы внешне немного отличались от остальных, хотя по форме, размеру и цвету практически подходили.

Закладка, по всей видимости, работала в импульсном режиме передачи данных. Не постоянно — в этом случае светодиоды мигали бы без остановки — а выстреливали накопленную информацию по запросу или определенному графику. Плюс формат исполнения.

Всё это наводило на нехорошие выводы: тут явно поработали профессионалы. Если бы не ручка, которую притащил Юрка, я даже бы не обратил на ту петельку внимания. В лучшем случае когда-нибудь потом поинтересовался бы у жены, по какой причине Сеня сбрил усы...

Вчерашний вечер получился насыщенным на эмоции и размышления. Принять решение, как правильно поступить, было сложно: недостаток информации и, главное, отсутствие понимания причин происходящего резко усложнили проблему. Рабочих версий было несколько. Первая и основная — кто-то работает по мне. Постоянный доступ к оружию и боеприпасам чем не повод? Тут, правда, я мог быть спокоен: вверенное мне имущество не списывал и на сторону не толкал. Поводов усомниться в обратном вроде не давал. Живу строго на зарплату. Поэтому допускаю, что меня могли негласно проверять. Не совсем уверен в законности методов, которые были выбраны проверяющими, но всё же... Такое вполне возможно.

Слабое место этой версии — микрофон в пуховике. Почему именно у Лены? В теории он должен стоять у меня. К примеру, в служебном кабинете или машине — хотя, может, он там и есть, надо проверяться дополнительно.

На кухне, как я ни старался, ничего не обнаружил. Если прорабатывать вариант, что объект наблюдения всё-таки жена, а не я, тогда вопросов ещё больше. И тут я начинаю теряться...

Когда Ленка успела перешить петельку и зачем, я всё-таки утром у неё аккуратно спросил. Полученный ответ шокировал не меньше, чем её ночная активность. Оказывается, никто ничего не менял, это я что-то перепутал. Искреннее удивление в глазах супруги заставило меня на секунду усомниться. Блин! Не может такого быть! Я точно помню, что ремонтировал и укреплял цепочку. Именно на этом пуховике. Тогда ещё Юрка куда-то дел пассатижи — мне пришлось идти на улицу и брать мультитул из машины...

Есть ещё один момент, на этот раз насущно-практический. Что со всем этим делать? Аккуратно доложить командиру... поднять панику?.. В глубине души интуиция подсказывала, что лучше всего вернуть закладку обратно и молчать в тряпочку. По принципу: предупреждён — значит вооружён. Именно так я вчера и поступил. Немного поколебавшись, засунул шпионское устройство в микроволновку, где прогрел его до хорошо различимого короткого треска. Не факт, конечно, что вывел из строя, но шансы были высокие. Техника — она такая. Иногда ломается... Потом пришлось повозиться с иглой и нитками, дабы пришить всё на место, но получилось вроде неплохо. Может, конечно, неправильный с точки зрения тактики поступок, но знать, что твоя семья мониторится непонятно кем, было неприятно.

Очень плохо, что раскопать первопричину происходящего мне пока не удалось. Поэтому ума не приложу, чего ждать дальше. Допускаю, что где-то может стоять видеокамера, и тогда мои вчерашние действия без внимания тоже не остались... Если так, то в ближайшее время что-то произойдёт. Хотя, если ещё и камеру поставили, тогда вообще сложно себе представить тяжесть вменяемого мне преступления... Блин, можно сказать, начинаю превращаться в параноика. Хотя нет — микрофон кто-то ведь поставил...

Хрен его знает, как поступить... Может, отправить жену с сыном в гости к родителям? Они будут рады увидеть дочку с внуком. Правда ехать туда через полстраны, плюс со школой и работой придётся что-то придумать. Вариант хороший, но не без организационных сложностей, да и без объяснения Ленке реальных причин провернуть задуманное вряд ли получится. Юрка, понятно, прогулять школу лишний раз будет только счастлив. Блин, и посоветоваться не с кем!

Под эти невесёлые мысли миновал вертушку на КПП и направился в сторону штаба. Снег на морозе весело поскрипывал под ногами, но мысли о воскресном выходе на природу, которые обычно появлялись при хорошей погоде, ушли далеко на задний план. Громко гудевший возле пожарного депо высокий кубик танка то ли прогревался, то ли собирался куда-то ехать. Выгоняли их не так уж и часто, но каждый выезд всегда привлекал кучу детворы, которым хотелось потрогать, полазить и залезть внутрь этого дальнего родственника обычного боевого танка на базе Т54. Сейчас же, кроме солдат, никто из посторонних рядом не крутился.

Добравшись до места, снял кабинет с охраны. Расписался у дневального по этажу и продолжил ломать голову дальше. Особых иллюзий насчет того, что получится провернуть вчерашний фокус не питал, но ручку всё же прихватил с собой. Завернул в лист бумаги и, положив её в разворот блокнота, медленно обошел кабинет по кругу. Не, ничего. Светодиоды молчат.

Тут в голову пришла мысль: если жучок сливает информацию не в режиме онлайн, то значит, на той стороне просто накапливают данные и потом уже их анализируют. Если бы ждали и хотели услышать что-то важное — слушали бы постоянно, а не по факту. Но здесь могу ошибаться, всё-таки шпионские игры не мой профиль.

Четыре часа — в рабочих и не совсем, раздумьях — пролетели быстро. Когда я уже собрался было пойти домой пообедать, столкнулся на ступеньках с замом по воспитательной, поднимавшимся мне на встречу.

— Олег Александрович, есть минутка? — остановил он вопросом, уводя меня в сторону. Благородный коньячный перегар, исходивший от главного воспитателя, выдал свежее и неоднократное нарушение Устава. Рановато, даже как для пятницы...

— Да, слушаю Вас внимательно, — ответил я, вытягивая из памяти вопросы к собеседнику. За текущими заботами мозг как-то тяжело соображал. Сам ведь хотел его недавно найти.

— За мной там должок остался по магазину, — помог сообразить уже почти бывший сослуживец.

— Хочу рассчитаться. По моим расчетам там около пятнадцати штук...

— Да, есть такое, — вспомнил я и доставал из кармана телефон. — Сейчас скажу точную сумму. — Разблокировав экран, я отыскал в Viber сообщение от абонента по имени Маша (Вадим), после чего заглянул в свои заметки и назвал остаток по заказам подполковника.

— Держи, — ко мне потянулась рука с деньгами. — Сдачи не надо. Спасибо тебе.

— Да, не за что, — ответил я, убирая три купюры в кошелёк. — Обращайтесь, если что нужно будет. Телефон мой у Вас есть. Чем смогу — помогу.

С замом по воспитательной у меня — наверно, одного из немногих в части — были ровные отношения. Сложно сказать, почему так получилось. Может потому, что за глаза никогда не называл его по приклеившейся к нему кличке? Прозвища, конечно, были практически у всех в части. Но, в основном необидные. А вот Сергею Николаевичу с этим не повезло.

— Мой тебе совет, капитан, — сказал подполковник и, после небольшой паузы, заметно тише продолжил: — При первой же возможности переводись отсюда. Бери жену, спиногрыза своего и вали. Ты умный. Ты поймёшь, о чём я, — пододвинувшись ближе, он дыхнул перегаром мне в лицо.

— Спасибо, — вот всё, что я смог сказать в ответ. Услышанная реплика была неожиданной и немного сбила меня с толку. Странный совет и странная заботливость с его стороны. И ежу понятно, что в этой глухомани делать нечего.

Поблагодарив за заботу о своей персоне и попрощавшись, я поспешил домой — восклицательные знаки в сообщении Ленки намекали, что обед скоро остынет и разогревать его я буду сам.

— Когда начнет болеть голова, будет поздно... — послышалось вслед, когда я уже отошёл метров на двадцать в сторону плаца.

Глава 8

В лес на выходных мы всё-таки выбрались. Благодаря этому удалось на некоторое время развеять мрачные мысли и поднять себе настроение.

Близлежащие территории были исследованы ещё летом, поэтому за полосатым шлагбаумом мы свернули направо, прошли немного по дороге и затем углубились в лес, оставив карьер от когда-то давно взорванного стратегического объекта по правую руку.

Лыжами в хозяйстве обзавестись пока не успели, поэтому пошли пешком. Высота снега позволяла. Я — прокладывал дорогу в голове колонны, а жена и сын двигались за мной по пятам.

Юрка время от времени делал стремительный рывок, вырывался вперед и с видом опытного следопыта-натуралиста принимался за изучение следов местной фауны, пытаясь понять, кто тут пробежал и как давно. Этим увлечением в городке страдал почти каждый мальчишка.

Кроме спящих по берлогам медведей, животных в лесу было достаточно: волки, лисы, рыси, дикие кабаны... О семействе заячьих вообще молчу. Путаные вереницы их следов щедро покрывали белое полотнище не так давно выпавшего снега.

Случаи нападения хищников на моей памяти и по рассказам местных здесь почти не фиксировались, хотя случалось всякое. Людей живность старалась, как правило, избегать — поэтому из средств защиты у меня были только небольшой топорик и нож. Приобретать что-то более серьёзное не было особой необходимости — охотником я не являлся, а любимых каждым мужчиной пострелушек и на службе хватало с головой.

Если и были несчастные случаи, то, как правило, на озёрах и реках во время рыбалки. Весной так трое из соседней части на лодке перевернулись. Все в зимней рыболовно-охотничьей снаряге. Выплыл только один... Ну и местные болота-топи иногда тоже вносили свой вклад в печальную статистику — в сезон сбора клюквы.

Бродить по лесу было интересно. Зима — как по мне — самое лучшее и комфортное время для выхода на природу. Да и вообще для жизни в этих краях, как бы странно это не звучало. Всё остальное время — гнус, угроза нападения коварного энцефалитного клеща, слякоть... Но это исключительно мое субъективное мнение. Юрка, как мне кажется, с ним бы не согласился. Ему тут нравится в любой сезон.

В то же время, при всех недостатках, здесь тишина и невероятно чистый воздух. От которого при возвращении из крупного загазованного города начинает болеть голова. Кстати, не об этом ли в пятницу мне хотел сказать подполковник? Не знаю. Это ведь и так очевидно: чем дольше тут живешь, тем каждый раз сложнее адаптация к благам цивилизации. Мы вот когда к своим в столицу ездили, голова по приезду два дня у всех болела. Ну, то объяснимо...

Приблизительно через километр нашли подходящее место и сделали остановку. Подручными средствами разбросали снег и принялись за подготовку к розжигу костра. Пока Лена занималась съестными припасами, мы с Юркой карманной туристической пилой напилили дров и затем успешно запалили огонь. Юный следопыт, при минимальном участии с моей стороны, справился с этой важной задачей на отлично! Потом жарили белый хлеб на огне, ели бутерброды с котлетами и наслаждались горячим ароматным чаем из котелка, заваренным на воде из растопленного снега.

Если бы Юрка был более внимателен, то он бы заметил, как мы с его мамой периодически перемигивались и загадочно друг другу улыбались.

Ночью Ленка снова отличилась, разбудив меня очень необычным способом, который, признаюсь честно, я оценил и попросил повторить. В последний раз такая неожиданная инициатива со стороны супруги, если не ошибаюсь, была ещё до рождения сына. Это событие, а также все последовавшие за ним активности привели к тому, что утром мы немного проспали и встали позднее запланированного. Плюс кое-кому ещё пришлось в ванной перед зеркалом приводить в порядок свои изрядно спутанные волосы...

Домой вернулись ближе к обеду — слегка замёрзшие, с красными от мороза и ветра щеками. Благодаря вкусному обеду и горячим батареям согрелись быстро. Мы с Ленкой позволили себе немного Jack Daniel's, после чего щёки запылали ещё сильнее. В общем, выход на природу удался! Не успел я полноценно расслабить булки на диване, как в комнате появилась гиперактивная супруга. На которую — к моему величайшему удивлению — сочетание холода, горячей еды и виски совсем не подействовало.

— Я уверена, что ты не сможешь мне отказать, — безапелляционно заявила она, держа в руках кухонное полотенце. — Особенно после всего того, что между нами было...

— Весь внимание, — я слегка напрягся, интуитивно ощущая, что планы побездельничать оказались под угрозой.

— Нужно сходить в садик и установить программку на компьютер, — Лена перешла к конкретике.

— У меня почему-то не получилось. А без неё мне неудобно.

Найденная когда-то давно на просторах Интернета маленькая бесплатная программа Mkey оказалась очень полезной и сильно облегчала работу с документами, позволяя настроить быстрые сочетания клавиш для часто повторяющихся действий. Замена стандартных Ctrl-C/Ctrl-V на более удобные для пальцев кнопки супруге понравилась. Оценив удобство, она попросила сбросить софт на флэшку, чтобы самостоятельно инсталлировать на детсадовский компьютер в новой группе, где ей регулярно приходилось делать разнообразные планы и отчёты, пока дети спали. Но, видимо, что-то не сложилось. Придётся идти...

Согнав себя с нагретого местечка перед телевизором, я отправился одеваться. Получив ключи — обыкновенный и в виде электронной карточки — а также ряд дополнительных инструкций, вышел из квартиры.

В компьютерный класс я ранее заходил. Как и многим родителям, мне было интересно узнать, как продвинулись образовательные технологии. Свежая краска пастельных тонов, две больших ТВ-панели на стене, проектор и белая мультимедийная доска. Неплохо. Но вряд ли новое веяние быстро дойдет до всех школ и садиков в стране. Стоимость оборудования немаленькая. Особенно если брать в расчет стоявший на крыше комплект оборудования для спутникового интернета.

Расположившись за чёрным экраном на столе воспитателя, я нажал кнопку включения на системном блоке и подождал, пока загрузится операционная система. К моему удивлению, на компьютере стояла полноценная Windows 10, что теоретически увеличивало общую стоимость комплекта ещё на несколько тысяч. Проще было поставить какую-нибудь версию Линукса — бесплатно и сердито, раз уж закупки шли за бюджетные деньги.

Установочный файл был у меня на флэшке. По сообщению, что появилось после двойного клика по иконке программы, всё стало на свои места: отсутствие прав администратора. Тут я ничего не сделаю, нужен пароль. Миссию можно считать успешно проваленной.

Любопытства ради открыл браузер и попробовал выйти в Интернет — проверить скорость. Но тот выдал ошибку, предположив отсутствие подключения. В поисках сети я полез дальше и там обнаружил кое-что занятное: виртуальный сетевой адаптер, находившийся во включённом состоянии. А вот это уже совсем странно. Мои компьютерные знания подсказывали, что прямого отношения к организации доступа к спутниковому Интернету данное сетевое подключение иметь не должно. Компьютер подсоединён к какой-то виртуальной сети. Но вопрос, к какой? Тут во всем здании от силы две-три допотопных машины. Разве что заведующей тоже такой поставили... Надо будет у Ленки спросить.

Не без причины появившаяся подозрительность, грозящая перейти в паранойю, заставила меня запустить ещё одну программу на принесенной с собой флэшке. На это раз не требующую установки антивирусную утилиту AVZ, предназначенную для сбора информации о компьютере и анализа запущенных процессов, часто мне помогавшую в борьбе с вирусами. Полученные результаты, хоть и были неоднозначными, всё же наводили на определённые мысли. Компьютер не так прост — часть процессов перехвачена, есть подозрение на наличие клавиатурного шпиона и другого вредоносного ПО. Тут два варианта: либо кто-то уже успел занести и подцепить вирус или троян, либо так было задумано администратором при установке. Грёбаные головоломки...

Умиротворённое после виски состояние куда-то улетучилось. Разрозненные факты неожиданно выстроились в одну цепочку: микрофон в пуховике, странная хрень в компьютере на рабочем месте... Как бы мне не хотелось это признавать, но всё крутится вокруг Лены. Да, я не уверен на сто процентов, но чувствую, что всё так и есть. Я и моя служба тут совсем не при делах...

Вернувшись домой, я сразу отправился на кухню, где жена как раз заканчивала приготовления на завтра. Кратко отчитался и начал аккуратно задавать вопросы.

— У вас там неплохо. Уже привыкла? — поинтересовался я, разместив пятую точку на краю подоконника.

— Привыкаю постепенно, — ответила Лена, вытирая жёлтой губкой плиту. — Уже даже интересно. Каждый день занимаемся, ездим в бассейн...

— На кого повесили обслуживание техники? — я начал подводить к нужной теме. — Кто этот счастливчик?

— Я так поняла, что из города приезжают, — прозвучало в ответ. — Те, кто устанавливал.

— Понятно, — не удивившись услышанному, ответил я. — Эти спешить не будут, если что-то сломается. Деньги-то уже получили.

— Да нет. — Ленка отодвинула меня от окна и забрала лежавшие на подоконнике папки. — Недавно пропала картинка на телевизоре, так приехали почти сразу после звонка заведующей.

— Ладно, — супруга устроилась на табуретке и принялась раскладывать бумаги. — Я ещё немного поработаю и приду.

Увидев знакомую зелёную папку с детскими рисунками, на которые недавно жаловалась супруга, я взял её со стола и начал листать. Так, уже знакомые домики, птички, цветочки... какие-то новые, в таком же стиле, но уже не карандашами, а красками. Странных схем нет.

— А где те рисунки, что ты мне на той неделе показывала? — задал я вопрос Лене, которая уже что-то увлечённо писала в блокноте с цветной обложкой.

— Все там лежат, — послышалось недовольное в ответ. — Смотри внимательно.

— Нет ничего, — сказал я, почувствовав нарастающее беспокойство. — Тут только эти.

— Ты мне мешаешь, — сказала Лена, забирая у меня папку. — Вот они, — и протянула листы, щедро исписанные красками.

— Нет, те, которые были похожи на схемы. С квадратами и треугольниками, — настаивал я на своём. — Здесь их нет.

— Какие ещё схемы!? — Лена, возмущённая тем, что я её отвлекаю, начала повышать голос. — Им по два-три года. Других рисунков нет. Не мешай мне!

Глава 9

Злость и тревога от непонимания происходящего росли с каждым часом. Оставаться спокойным не получалось.

Появившийся в дверях Макс на удивление тактично поинтересовался причиной моей явно заметной нервозности. Получив короткий и доступный ответ, хмыкнул и вышел из кабинета. Ну да. Собеседник я сегодня хреновый, поддержать светскую беседу на должном уровне уже не смогу.

Что это вчера было??! Лена не прикидывалась и не хотела меня разыграть. Она на самом деле была уверена в том, что мне говорила. И от этого становилось страшно. Те совсем недетские рисунки ведь тогда действительно лежали в папке. Только почему Лена о них не помнит? И как такое вообще может быть...

Разум упорно отказывался верить в происходящее. Но факты есть факты. Нужно убрать эмоции, успокоиться и начать рассуждать логически. Так, вернёмся немного назад и начнём игру 'вопрос-ответ'.

Что мы имеем? Наличие непонятно кем установленного жучка в куртке Лены. Это раз. Она не помнит либо очень достоверно делает вид, что не помнит о напугавшем её творчестве детей. Это два. Проведение тестов и наш последующий разговор по этому поводу не отрицает. Скорее всего, дело в тех рисунках... Что-то с ними не так. Но что? И куда они делись из зелёной папки? При условии, что мы решили никому их не показывать во избежание возможного скандала с родителями. Развиваем мысль дальше: странные картинки были нарисованы детьми на одном из занятий, когда Лена находилась на подмене. Что на них было изображено, помню смутно: ломаные линии, треугольники, квадраты... Я ведь не придал тогда этому значения. Что-то вроде электрических схем. Если рисунки заменили — значит, в этом была необходимость. Но кто это сделал и зачем? Здесь должен быть какой-то смысл! Блин, это лишь догадки. Пустые, ничем не подтверждённые предположения!

Теперь микрофон. Как ни крути, для того, чтобы перешить петельку на пуховике, нужно время. И доступ к куртке тоже нужен. То есть два варианта: дом или садик. Садик или дом? Скорее всего, садик, как мне кажется. Провернуть замену в квартире сложнее. Выше вероятность наткнуться на меня или сына. Значит, всё-таки садик...

Нужно рыть в этом направлении. Думай! Дети, новая группа, рисунки, мультимедийный класс, микрофон в куртке, компьютер... Что здесь общего? Что ещё Лена говорила? Оборудование поставили недавно, приезжают обслуживать из города... Микрофон! Совсем упустил из виду: он же информацию куда-то ведь сливал? Такие закладки по мощности, как правило, небольшие — метров двести-триста. Ну, полкилометра максимум, если нет плотной застройки. Хотя я могу ошибаться... В пределах этого радиуса полученные данные попадают на накопитель либо передаются дальше. Но могут и напрямую сниматься из неприметного фургона с наклейкой 'Молоко' или 'Аварийная'. Как в фильмах. Правда, тут такое не прокатит. Чужая машина здесь очень заметна. Да и через шлагбаум её просто так не пропустят. Поинтересуются: к кому, зачем и потом проверят. После того, как обнесли пару квартир в городке, с этим стало строго.

Компьютер... AVZ гарантию не даёт, но четко показывает перехват системных процессов. Таким, правда, антивирусы могут шалить... Но в комплексе с непонятной виртуальной сетью и всем остальным — очень странно. Скорее всего, действия пользователя на машине логируются либо кем-то удаленно мониторятся. Что-то вроде DLP-системы. Это ещё один 'кирпичик' в мою теорию заговора...

Придётся снова идти в садик. Класс появился осенью, в конце сентября. Ещё немного, и я буду готов поспорить, что следы ведут туда. Или оттуда...

Проблема в том, что, не привлекая внимания, выяснить что-либо будет очень сложно. Вряд ли то, что я ищу, будет на виду. Я ведь даже толком не знаю, что искать! Вчера ведь ума не хватило рассмотреть всё получше... Нет, это не выход! Должны быть другие способы!

Что же придумать? Идея пришла в голову внезапно — взгляд скользнул по стоявшей возле стола светло-коричневой тумбочке. Прокрутив список контактов в телефоне, я нажал кнопку вызова.

— Ром, привет, — поздоровался я, когда подняли трубку. — Есть минутка?

— Да, — послышалось в ответ. — Можно забирать?

— По этому поводу как раз и звоню, — перешёл я к делу. — Ты уже нашёл покупателя?

— Нет ещё, — ответил Роман и сразу поинтересовался: — А что? Хочешь взять себе?

— Да, — ответил я, снимая с выключенного телефона рифлёную заднюю крышку. — Нормальный ещё аппарат, есть идея, куда пристроить. Сколько хочешь?

— Не знаю, ещё не определялся, — услышав, что речь идет про деньги, собеседник оживился. — Сколько дашь?

— Давай гляну цены в Интернете и отпишусь на вайбер, — называть сумму я пока не спешил, мог лишь примерно предположить. — Лады? Тебе когда деньги: сейчас или после зарплаты?

— Давай лучше сразу, — не задумываясь, ответил прапорщик внутри Романа. — Я зайду.

Небольшая цена, обнаруженная в Интернете, сослуживца устроила, и он практически сразу появился у меня в кабинете. Отправив Рому искать сдачу с одной из трех пятитысячных купюр, лежавших у меня в кошельке, я принялся за дело. Сделал полный сброс, создал новую учётную запись и через wifi своего телефона установил нужное приложение. Чтобы освободить оперативную память, поотключал лишние службы, поставил телефон на зарядку и начал обдумывать дальнейшие действия.

Идея шла вразрез с нормами этики и была проста, как магазин к пистолету Макарова. Главное, не спалиться. Да пошли они все в задницу — других вариантов у меня нет! С чего-то ведь нужно начинать...

Приблизительно через час индикатор показал сто процентов заряда. Убедившись, что приложение работает стабильно и выполняет заявленный функционал без сбоев и ошибок, я закрыл дверь на ключ и вышел из помещения. Лена сегодня в первую смену. Она поможет во всем разобраться, пусть даже и сама не будет об этом знать.

С самого утра валил снег. От вчерашней спокойной и солнечной погоды не осталось и следа. Резкие порывы ветра, бросающие в лицо россыпи колючих снежинок, и низкое хмурое небо действовали угнетающе. Обычно я люблю такие проявления стихии. Но не сейчас.

Минут через пять был на месте. Когда я появился, Лена как раз собиралась укладывать своих поднадзорных спать. Я предупредил заранее, что перед обедом загляну, так что беспрепятственно забрал карточку-ключ и, под предлогом очередной попытки установить нужную ей программу, отправился в мультимедийный класс. Да, врать нехорошо. Но ничего другого в голову не пришло.

Была вероятность, что ничего не получится. Что-то пойдёт не так, и план так и останется планом. Тогда придется импровизировать либо думать дальше. Как я уже говорил, идея проста: при помощи старого Самсунга записать происходящее внутри класса. Почему-то мне кажется, что начинать нужно оттуда. По словам Лены, малышня там занимается несколько часов в день. Утреннее занятие она уже провела, а послеобеденное будет проводить Лиля — вторая воспитательница группы.

Хорошо бы записать видео, но телефон такого испытания не выдержит. Пришлось скачать и установить специальное приложение. Что-то вроде усовершенствованного диктофона с дополнительными возможностями. Самой главной из которых была функция пропуска тишины: как только на микрофон перестает поступать звук, запись приостанавливается. И возобновляется, когда он снова есть. Это позволит сэкономить место на карте памяти, которую я воткнул в телефон. Её, по моим расчетам, должно хватить на пять-шесть часов непрерывной записи в среднем качестве.

Была идея слушать в режиме онлайн, но тогда быстро сядет батарея. А так трубка с выключенным радиомодулем находится в режиме 'полёт'. Заряда должно хватить на сутки, по словам предыдущего владельца. Надеюсь, он не соврал. К тому же в пользу диктофона сыграл тот факт, что приложение может записывать звук скрытно, без какой-либо индикации на экране. Это мне как раз и нужно.

С другой стороны, при наличии времени и соответствующих деталей я и сам бы смог собрать простейшую закладку и потом слушать на ещё не подаренном Юрке Baofeng. Но всё упирается во время, которого у меня нет. Приходится использовать подручные средства...

Аппарат оставил в укромном месте — на полочке с книжками. Судя по накопившейся там пыли, влажная уборка в ближайшее время этому месту не грозит. Надеюсь завтра его там же и обнаружить. И очень надеюсь, что всё пойдет как надо.

Из кармана бушлата раздалась короткая мелодия входящего звонка. На экране высветилась физиономия Макса.

— Ты где? — требовательно прозвучало в динамике.

— На обед вышел, — я предпочёл не вдаваться в подробности. — С какой целью интересуешься?

— Понятно, — Макс проигнорировал вопрос и продолжил: — Быстро тяни ногу сюда. У нас новое ЧП.

Глава 10

Домой решил не заходить. Смысла нет: всё равно вызвонят и не дадут нормально поесть. Такое уже не раз случалось. В лучшем случае только разогреть успею. Рассказал о ситуации Ленке, пообещал заглянуть завтра и рванул к месту несения службы, теряясь в догадках касательно случившегося.

По пути заскочил к Максу. Раз он в курсе — а он в курсе практически всегда — пусть поделится информацией. Ждёт ведь уже, болтушка...

Не в меру общительный и любознательный сослуживец оказался на месте. Хорошо ощутимый запах еды, исходивший от бушлата на вешалке, сообщил, что владелец кабинета уже успел заглянуть в столовую и отобедать.

— Что произошло? — потребовал я объяснений, закрывая за собой дверь. — И убери шапку со стола. Мозгов не будет. Сколько раз тебе говорил...

— У меня иммунитет! — огрызнулся Макс, но головной убор всё-таки спрятал.

— Рассказывай, что случилось? Только по существу.

— Диверсия. Уже начали расследование, — Макс потянулся за кружкой кофе, явно смакуя момент, и после хорошо отработанной паузы продолжил:

— Кто-то по-серьёзному отбомбился в новом туалете и не смыл. Шеф зашёл и такой разнос устроил! Просто жесть. Крик было слышно по всему штабу...

Я ошарашенно молчал, пытаясь понять, что за бред несёт Макс. По лицу было видно, что ситуация доставляла ему немалое удовольствие.

— Дал указание найти засранца. Ещё немного, и протрубили бы общий сбор. Еле успокоили... — Макс потянулся к телефону. — Есть, кстати, фотография места происшествия, сейчас сброшу...

— Ты охренел!? — ступор прошёл, и меня накрыла волна праведного гнева. — Я даже схватить ничего не успел, всё бросил и прилетел! Думал, что-то серьёзное...

— Не, ну а зачем ты меня утром послал? Я по-нормальному, а ты... — Макс удовлетворенно откинулся на спинку кресла. — Вот и получи обраточку. Ты, кстати, тоже под подозрением.

— Макс... — я попытался подобрать правильные слова. — Ты эти гейские штучки заканчивай. Если что не нравится, говори прямо. Ты же военный, должен различать прямое оскорбление и стандартные обороты русской разговорной речи.

— У меня тонкая душевная организация, — парировал собеседник, доставая пилочку для ногтей. — Прошу впредь это учитывать.

Телефон в кармане тихо пикнул, уведомляя о новом сообщении в мессенджере.

— Не надо мне это сбрасывать! — я всё же не сдержался и выдал пару речевых оборотов.

— Это не я, — заметив выражение моего лица, поспешил сообщить Макс.

Да, не соврал... Отписался Вадик по доставке нового заказа. Всё приехало, можно забирать. Придётся завтра в город мотнуться. Блин, как не вовремя...

Максик ещё тут со своими обидами... Нормальный ведь парень, но как выдаст что-нибудь — хоть стой, хоть падай. Тонкая душевная организация... Юморист хренов...

Новый медик появился в части полгода назад. За это время, благодаря легкому характеру и невероятной общительности, Макс смог удачно влиться в коллектив. Быстрый на подъём и готовый помочь, проконсультировать по разным медицинским вопросам — всё это быстро сделало его своим не только среди сослуживцев, но и членов их семей. За внешним видом флегматичного ботаника скрывался хорошо владевший своей профессией специалист со своеобразным чувством юмора. Как потом оказалось, Макс был совсем не прост: из семьи врачей, с красным дипломом и кандидатской степенью. Как занесло его в армию вообще и в такую глухомань в частности, он предпочитал не рассказывать, ограничиваясь фразами 'так получилось', 'Родина сказала: надо — значит, надо'.

Показав всем своим видом недовольство, я вышел из кабинета, хлопнул дверью и остановился. Вот что теперь делать? Ленка скорее всего уже сменилась, значит, возвращаться в садик смысла нет. То, что хотел и мог — выполнил. Завтра станет ясно, насколько удачно. Да, идея с телефоном не фонтан, но других вариантов не было. Остаётся только ждать. Ну и продолжать думать — вдруг что умное в голову придёт.

Что дальше? Идти домой или в столовой что-нибудь перехватить? Ладно, загляну в столовку. Потом Ленка опять будет возмущаться запахом от одежды... Не хочу ей сейчас объяснять, по какой причине 'друг семьи' вдруг решил надо мной так жестоко подшутить. После пары консультаций для Юрки Макс у неё на очень хорошем счету. Вечером расскажу, что он за фрукт. Пусть знает.

В мрачноватом помещении столовой почти никого не было. Поздоровавшись с немногими присутствующими, я направился к стойке раздачи. Взял картофельное пюре с отбивной, хлеб и компот из сухофруктов. Вернулся и подсел за стол к махнувшему мне рукой Сереге Васильеву. Тот, отставив в сторону тарелки, неторопливо попивал чай и что-то листал в телефоне.

— Ты чё такой сосредоточенный? — поинтересовался он, убирая чёрный прямоугольник айфона в сторону. — Нагрузили чем?

— Не, всё в рабочем порядке, — ответил я, протирая салфеткой вилку с ножом. — Голова что-то трещит. Может, на погоду... — придумал я на ходу. Оставаться с невозмутимым видом и делать вид, что всё ок, не получалось. Голова не болела, но головняк от этого меньше не становился.

— Может, — согласился Васильев. — У меня малые в школу сегодня не пошли. Вдвоём сослались на головную боль утром. То ли схитрить решили, то ли на самом деле...

Близнецы-двойняшки сослуживца — мальчик и девочка — были на год старше Юрки и уже ходили в пятый класс. Недавно видел их катающимися на катке рядом с садиком: там и на высокой деревянной горке за домом сейчас зависала вся детвора.

Не успел Серёга закончить фразу, как лампы на потолке внезапно мигнули, засветились на секунду более ярким светом, ещё раз мигнули и затем погасли. Мы переглянулись.

Время от времени в городке, равно как и в целом по области, случались перебои с электричеством. При краткосрочном отсутствии энергии на обеспечение охраны объекта это не влияло. В части имелась собственная дизель-электростанция, которая, как полагается серьёзному военному объекту, имела несколько уровней — в том числе подземных — и маскировку под небольшой холм. Один из дизелей вроде как постоянно находился под нагрузкой, давая напряжение на периметр на случай таких вот происшествий.

Закончив приём пищи, мы вышли на улицу. Серёга, будучи любителем подымить после обеда, отправился в курилку. Заодно и новости последние выяснить. Я же — вернулся к себе в кабинет. Снял верхнюю одежду, устроился в кресле и начал звонить Лене.

— У вас тоже нет света? — сразу послышалось в трубке. — На кухне две лампочки сгорело. Юрка даже прибежал ко мне из комнаты, так сильно бахнуло.

— Не лопнули? — поспешил я уточнить. — Всё нормально?

— Да нет, только почернели изнутри, — успокоила жена. — Испугались мы, правда, немного...

— Бывает, — я согласился и продолжил: — Что с холодильником и телевизором?

— Не понятно пока, — ответила Лена. — Будет видно, когда свет появится. Странных звуков вроде не было. От холодильника точно. По телевизору надо у Юрки спросить.

Ну, да. Что-то я торможу... Вся надежда, что специально приобретённый для техники защитный 'Барьер' всё-таки не прозевал и успел сработать как полагается. А полагалось ему мгновенно отрубить питание, когда напряжение выходило за пределы безопасного. Судя по тому, что произошло — дома и в столовой — как раз такой 'скачок' и имел место быть.

Немного поговорив с женой и передав привет сыну, я отключился.

За окном начало темнеть. В кабинете, соответственно, тоже. Снег прекратился, но низкое серое небо, казалось, почернело ещё сильнее. Ещё немного, и придётся доставать фонарик из тревожного чемоданчика. Хотя нет: в шкафу свечка где-то валялась. Вспомнить бы, где спички лежат...

Через пять минут в кабинет завалился Макс со знакомыми предметами в руках.

— Доставай заначку, — примирительным тоном сказал он, выставляя картонные стаканчики на стол. — Чайник недавно вскипел...

Обижаться на медика смысла не было. Сам ведь виноват, если честно. Не сдержался утром. Но он тоже хорош. Скорее всего понимает, что переборщил. Мог заслуженно получить в ухо или под дых.

— Что с электричеством? Не в курсе? — поинтересовался я, достав пакет с печеньем.

— Не. Пока неизвестно, — ответил Макс и тут же ошарашил: — Говорят, с дизелем проблема. Не могут запустить ни один из трёх. Периметр сейчас без напряжения.

Глава 11

Ночь в тайге — зимой и при чистом небе — вещь незабываемая. Стоит поднять голову, и уже сложно оторваться от величественной картины, которая предстает перед тобой. Такое количество звёзд — ярких и чистых, раскиданных по небосклону, можно увидеть лишь вдали от цивилизации и человеческой суеты. Морозный воздух, от которого немеют щеки и нос, делает картинку настолько резкой и контрастной, что от её нереальности становится не по себе. Проходит пара минут, и под воздействием увиденного начинаешь понимать, насколько мал и ничтожен человек в этом мире, но в тоже время — ощущаешь причастность к великому... Сердце тревожно сжимается. Кажется, ещё немного и ты сможешь разгадать главную тайну Вселенной... Как со стороны внезапно раздаётся хриплый бас:

— Курить будешь? — бредущий рядом Лёха Пономаренко протягивает мне пачку сигарет.

После того, как попытки запустить генераторы и запитать Периметр закончились неудачей, весь личный состав перевели на усиленный вариант несения службы. Мне, Лёхе из финчасти и Андрееву досталось патрулирование участка между двумя КПП — метров семьсот по прямой.

— Нет, благодарю, — я отказываюсь и привычно объясняю: — Три месяца как бросил.

Бросил. Но как бы не сорваться со всем этим...

Стояли, а точнее блуждали от точки А в точку Б и обратно, по схеме 'четыре через два'. Два часа — спишь, четыре — нагуливаешь аппетит на улице. Отсутствие ветра делало минус пятнадцать за бортом не сильно критичным, но всё же хорошо ощутимым морозом. Чтобы не замерзнуть, каждый час заходили на КПП. Докладывались, грелись у печки, пили чай и возвращались на маршрут. Вот и сейчас, после очередного доклада и пересменки, мы не спеша брели по дороге.

Ночная тайга всё же не для слабонервных. Вроде ничего страшного, но беспросветная темнота и тишина вокруг давят на психику. Отвлекает лишь скрип снега под ногами и разговор. Хотя на морозе особо не разговоришься. Короткие фразы и реплики. Потом снова тишина и сосредоточенность на себе. Да и два часа ночи к разговору особо не располагают. Ничего, в четыре вернётся Андреев, и тогда моя очередь идти спать под тёплое одеяло...

Короткая автоматная очередь со стороны Периметра хлопнула по ушам и нервам. Вроде близко, но на морозе точно не поймёшь. Мы остановились. Тлеющий огонёк в руках напарника по короткой траектории отправился в сугроб.

— Что за хрень... — первым не выдержал Лёха, полез в кобуру на поясе и шёпотом спросил. — Что делать будем?

— Не знаю, — ответил я, тоже невольно напрягаясь. — Хреново, что рации нет. Сейчас наберу дежурку.

По обычному головотяпству или просто потому, что маршрут не посчитали важным, рации нам не досталось. Дали указание докладываться на КПП, а в случае чего использовать мобильную связь, которая пока вроде работала. У меня ещё мелькнула мысль взять Баофенги из дома, но там батареи были заряжены процентов на двадцать. На таком холоде сели бы моментально.

До дежурки дозвонился с третьей попытки. Судя по реакции — там уже были в курсе произошедшего. Получив указание не дергаться и продолжать патрулирование на маршруте, мы немного успокоились. Лёха даже спрятал ствол обратно в кобуру.

К моменту возвращения Андреева выяснить удалось немного: стреляли на противоположной стороне Периметра, на одном из дальних постов. Почти в двух километрах от нас. Кто открыл огонь и по какой причине — было неизвестно. Но судя по отсутствию паники — ничего серьёзного не произошло.

Электричество появилось только утром. Причем не от генераторов, а от сети. Проспав свои два часа, я с хмурым видом вернулся обратно дохаживать оставшееся до снятия с маршрута время, где как раз и узнал об этом знаменательном событии. Вздохнул, как и многие, с облегчением. Патрулирование, события в части и сон короткими урывками сдвинули фокус с личных проблем на служебные обязанности. Теперь снова можно к ним возвращаться, блин...

Пока сдавал оружие, узнал подробности ночного инцидента, причем неожиданные. Стоявший на посту солдат резко почувствовал себя плохо и, перед тем как потерять сознание, успел сообразить дать очередь в воздух. Чем спас себя от обморожений и других неприятных последствий. Обсудив происшествие с сослуживцами, я отправился домой. Задействованным в усилении дали время подремать до обеда.

У себя в кабинете я появился около двенадцати. Не выспавшийся и в мрачном настроении. Чувствую, скоро пойду искать сигарету...

Хитромудрый план с телефоном, который получилось забрать перед службой, не сработал. На карте памяти среди созданных программой аудиозаписей, после быстрого прослушивания, ничего интересного не нашлось. Да и самих файлов было крайне мало. Причина была проста: отсутствие электричества, обесточенный класс и, как результат, отмена занятий. Записывать было нечего.

Несмотря на проделанные телодвижения, продвинуться вперёд не получилось. Всё коту под хвост... Бегать с телефоном не вариант. Оставить его снова в садике и потом забрать, не привлекая внимание, уже вряд ли получится. От бессонной ночи или от того, что недавно проснулся, в голову ничего не шло.

Пока зевал, крутил пальцем телефон по столу и размышлял о насущном, пришло сообщение от Лены: электрический Армагеддон заглянул и в садик — часть недавно установленной техники перестала включаться. Получается, толку теперь от задумки с телефоном вообще ноль. Пройдёт куча времени, пока аппаратуру отремонтируют и класс начнет полноценно работать... Блин, как всё не вовремя. Радует, что хоть дома ничего из техники не сгорело...

Как это обычно происходит у гениев, идея пришла в голову спонтанно. Дерзкая, трудно выполнимая и со сложно прогнозируемым результатом. Но, в моей ситуации, это лучше, чем сидеть сложа руки. Цена вопроса? Цена вопроса — лежащий передо мной телефон прапорщика по фамилии Крот. Нужно только поставить аппарат на зарядку и кое-что уточнить у Лены. Я набросал короткий вопрос в вайбере и отправил его жене.

Логика следующая: если не получается выяснить, что происходит в садике, почему бы не пойти от обратного? Я по-прежнему уверен, что все странности начались после открытия компьютерного класса. Значит, нужно отработать это направление, но с другой стороны. Лена говорила про фирму, которая обслуживает технику. Можно попробовать поднять документы, гарантийные талоны посмотреть. Может это даст хоть какую-то зацепку... Хотя глупости всё это. Если они реально в теме, то судя по уровню закладки в пуховике, с документами и фирмой всё будет чисто. Пустая трата времени. Тогда остается только этот вариант...

Телефон тихо пикнул, засветившийся на мгновение экран показал новое сообщение от жены. Как я и думал: полученный ответ подтвердил предположения. Только нужно спешить. Времени в обрез...

Через два часа я был возле дома. В парковочном кармане рядом с засыпанной снегом детской игровой площадкой стоял белый Volkswagen Transporter с местными номерами — в грузовой версии без окон. Из машины вышли двое мужчин в светлых куртках-алясках. Тот, что был ниже ростом, отодвинул боковую дверь и достал небольшой инструментальный кейс. Водитель дождался щелчка вставшей на место двери, закрыл машину на ключ и вместе с пассажиром отправился в сторону садика.

Сейчас эти двое зайдут внутрь, и, по моим расчетам, минут пять у меня есть. Больше и не потребуется. Окна класса выходят на другую сторону, заметить не должны. Выдержав паузу, я подошел к микроавтобусу. Возле задней части автомобиля опустился на колено и сделал вид, что зашнуровываю ботинок. Закрывая корпусом свои действия от возможных зрителей из пятиэтажки, просунул руку под бампер. Звонкий щелчок посадки магнита на металл сообщил, что эта часть операции проведена успешно. Ну ОК, теперь можно возвращаться. Сейчас только запишу в телефон регистрационный номер и марку автомобиля.

Устроившись в рабочем кресле, разблокировал телефон и открыл браузер. Перешел по вкладке и стал ждать. Есть! На Google Maps появилась отметка и координаты. Вроде сработало. Лишь бы не отвалилось на ухабах. Батарея часа три должна выдержать. Будем надеяться, что этого хватит. Превратить телефон в GPS-трекер не так уж и сложно. В Интернете хватает подобных сервисов. Проблема в другом: как скрытно прицепить его на машину и как усилить сигнал... тут пришлось поломать голову...

А вообще, вариантов было несколько: воспользоваться специальной геолокационной услугой от оператора — там даже GPS и Интернет-соединение не нужны или пойти более сложным, но более точным, в плане полученных координат путём. Я на всякий случай перестраховался и воспользовался сразу двумя способами. И теперь на экране телефона имел возможность, пусть даже и непродолжительное время, отслеживать маршрут перемещения интересующих меня людей.

Ладно, пока объект стоит на месте, зайду к Максу. Со вчерашнего дня его не видел. Если движение и будет — ничего не пропущу. Все пишется в лог.

Медика обнаружил собирающимся выходить из кабинета. По осунувшемуся лицу было видно, что ночь у Макса выдалась тяжёлой. Папка в руке и отсутствие верхней одежды говорили сами за себя: предстоит доклад руководству...

— Закрой дверь, — вместо приветствия сказал Макс и протянул папку. — Только не трепись никому.

Слышать такое от сослуживца было непривычно. Я открыл папку и пробежал глазами лежавший там рапорт. Потом перечитал ещё раз, но медленно. Охренеть...

Солдат, потерявший на посту сознание, был не единственный.

— Ты хочешь сказать... — я уставился на Макса, не веря в прочитанное.

— Да, кроме него ещё четыре человека отрубились в то же самое время.

Глава 12

Отметка трекера замерла десять минут назад и больше не двигалась. За полтора часа, что прошли с момента установки, белый 'фольксваген' успел добраться до областного центра, немного там покружить и остановиться в промзоне на окраине города.

Интернет на рабочем компьютере беспощадно тормозил. Чтобы загрузить детализированную карту местности и спутниковую съёмку, пришлось подождать.

Обыкновенная промзона со складами, ангарами, постройками непонятного назначения. Большое количество подъездных дорог, проездов и тупиков.

Если верить карте и немногочисленным надписям, появившимся на экране после приближения, самыми значимыми объектами поблизости были железная дорога, продажа металлопроката и автосервис в гаражах, за которыми уже начинался лес.

Немного странное месторасположение для фирмы, которая занимается продажей и обслуживанием компьютерной техники.

Хотя есть вероятность, что в промзоне могут находиться склад и сервисный центр, а магазин с выставочной площадью уже где-нибудь поближе к центру и потенциальным покупателям. Не так уж и далеко, кстати.

М-да, пока негусто... Совсем негусто. Правда, есть ещё регистрационный номер...

Прокрутив в телефоне список, я остановился на нужном контакте. В WhatsApp набросал короткий текст и нажал 'Отправить'. Через пять минут с другого, неизвестного мне номера — через всё тот же мессенджер — раздался звук входящего звонка.

— Говори, — лаконично прозвучал в трубке знакомый хрипловатый голос.

— Машину нужно пробить.

— Нафига? — на выдохе поинтересовался собеседник, у которого успешно получалось совмещать разговор со мной и курение.

— Бампер мне поцарапал, — пришлось соврать. Не рассказывать же историю со многими неизвестными...

— Сбрось сюда. Гляну вечером, — прозвучало в трубке, после чего абонент отключился.

Нужный контакт в органах появился благодаря Вадику и его магазину. Валера Ивушкин был его приятелем. Типичный опер. На шифрах, мутках и всегда в движении. Знал, как мне порой иногда казалось, всех и вся в городе и на прилегающих территориях. Среднего роста, с небольшим животиком и постоянной сумкой-барсеткой с травматиком, он с недавнего времени работал в ОРЧ собственной безопасности областного УВД, успев до перевода отпахать 'на земле' больше десяти лет — в уголовном розыске.

Валера имел нехилый арсенал гладкоствольно-нарезного оружия и, соответственно, был частым гостем в оружейном магазине. Плюс выезды на охоту и посиделки в одной компании с Вадимом. Так мы с ним и познакомились.

Теперь остается только ждать. Ждать, когда сядет батарея на самодельном трекере. И ждать звонка Валеры.

Я потянулся и хрустнул позвоночником. Старое офисное кресло протяжно и противно заскрипело, угрожая немедленно развалиться. Что-то засиделся я сегодня...

Завтра придётся ехать в город. Первому вроде сейчас не до меня, но лучше не рисковать. Может неожиданно вспомнить о 'личной просьбе'. Сроки уже подходят.

Да, завтра еду. Если новых сюрпризов до этого времени не случится. Заодно и на адрес в промзоне заскочу. Ничего интересного найти не рассчитываю, но проверить нужно. Лишним не будет.

Как показали последние события, планировать что-либо становится всё сложнее. Рапорт Макса по ночному происшествию тоже озадачил... Ему как раз посчастливилось остаться за главного на этой неделе. Начмед взял отпуск 'по семейным', прямо как чувствовал. Старый хитрый змей...

Ситуация, с которой столкнулась медслужба, была, мягко говоря, неординарной. Пять человек на соседних постах теряют сознание. Происходит это приблизительно в одно время. У всех тошнота, головная боль и непроизвольное опорожнение. Никто, кроме успевшего дать очередь в воздух, ничего не помнит.

Быстрая проверка столовой и пищеблока результатов не дала. Солдат изолировали и поместили под наблюдение до выяснения обстановки. Анализы само собой.

В общем, как ни крути, ситуация крайне неприятная в плане возможного развития и последствий. Сегодня пять, завтра десять, а послезавтра, того гляди, и весь караул может выйти из строя. И что тогда делать?

Пока отсутствовал начмед, этот головняк висел на Максе. И ему сейчас было совсем не до шуток... Ладно, что-то я совсем загрустил. В сон начало клонить... Надо выйти протруситься немного. Взглянув ещё раз на неподвижную точку на экране, я заблокировал комп, накинул бушлат и вышел из кабинета.

На улице похолодало. Хреново... Быстрее сядет батарея, и телефон под бампером фольксвагена превратится в замёрзший кусок пластика в чёрном пакете. Результатов пока ноль, но эту часть операции удалось провернуть в лучших традициях товарища Бонда. Джеймса Бонда.

Магнит, кусок металлической линейки, провод, пакет и скотч. Настроил, включил и проверил. Попросил солдат на первом КПП позвонить, как только появятся специалисты из города, и немного потянуть со звонком в садик. Все получилось. А дальше — дальше уже наудачу...

Магазин на территории части, куда я отправился за кофе, находился в соседнем здании. Предложенный там продуктово-хозяйственный ассортимент, конечно, не мог конкурировать с супермаркетами в облцентре, но с функцией удовлетворения простых ежедневных потребностей магазин вполне справлялся.

Когда я вошёл, стоявшая за прилавком 'знойная' Ирина Петровна как раз взвешивала очередную партию конфет и печенья очередному солдату. Подождал, пока мне нальют кофе из аппарата, рассчитался и вернулся к себе работу работать.

Местоположение трекера осталось без изменений: отметка по-прежнему светилась на территории промзоны. Рабочий день близился к концу, и надеяться, что машина куда-нибудь отправится на ночь глядя, было уже глупо.

Где-то через час, открыв в браузере новую вкладку, я принялся за пролистывание новостных лент. Каждый из местных ресурсов не обошёл своим вниманием вчерашний коллапс в энергосистеме, оставивший без света большую часть области почти на двенадцать часов. Компетентными должностными лицами произошедший сбой пояснялся обтекаемыми фразами без какой-либо конкретики и сводился, фактически, к одной мысли: 'Дали вам свет? Вот и радуйтесь'.

Непривычная мелодия на звонке мобильника заставила вздрогнуть. Судя по времени на часах — Валера. Номер, по которому мы недавно разговаривали, в контакты заносить смысла не было: sim-карты и трубки у него менялись с регулярной периодичностью. Секретчик Ивушкин был ещё тот — ничего лишнего в эфир!

— Знаю эту машину. Хозяина и водителя тоже хорошо знаю, — собеседник начал разговор в привычной для себя манере. — Сказал бы сразу: 'Белый бусик с наклейкой 'Автомир'. Вопрос закроем, я переговорю.

— Какой Автомир? — я не удержался и начал тупить. — Он без наклейки был...

— Автозапчасти 'Автомир', — Валера сменил интонацию и принялся монотонно перечислять протокольным голосом: — Белый Transporter T4. Наклейки сзади и по бокам.

— Блин, темно было, — первоначальное удивление прошло, и я стал понемногу включать воображение, чтобы не спалиться. — Я только номер успел разглядеть...

— Так что делаем? — в голосе опера начали прорезаться нетерпеливые нотки.

— Да там вопрос копеечный, — из ситуации приходилось выпутываться на ходу. — Если это твой хороший знакомый — хрен с ним. Буду брать запчасти на Таксон, сделает скидку...

— Ок. Напомнишь мне потом, — согласился Валера. — Всё, отбой.

— Спасибо! — поблагодарил я уже в пустой телефон.

Неожиданная новость. И как это понимать? Наклейки, Т4... Какие на хрен наклейки, какой на хрен Т4 — если я цеплял магнит на Transporter пятого поколения абсолютно белого цвета без малейших намёков на какие-либо наклейки?! Может, Валера перепутал? Сомневаюсь... Он в машинах шарит.

Телефон негромко пикнул — пришло сообщение на WhatsApp. Так и есть: Volkswagen Transporter T4, 2003 год, дизель 2.5 литра, VIN-код, регистрационный номер, фамилия, адрес, телефон. Просьба выполнена в полном объёме... С меня теперь причитается.

Полученные сведения, вместо того чтобы как-то прояснить ситуацию, запутали ещё больше. Как такое вообще может быть? Я, конечно, слышал про машины-двойники с одинаковыми номерами... Но это явно не тот случай. Завтра по-любому надо ехать в город. Хотя толку? Ещё один тупик...

Настроение упало. Надежда получить ответ в очередной раз помахала рукой и исчезла. Бездумно, в режиме робота, я начал щёлкать мышкой и поочередно закрывать вкладки в браузере, пока не добрался до последней.

Из оцепенения меня вывела мигающая точка на экране. Трекер показывал, что объект покинул промзону и, если верить Google Maps, сейчас находился посреди леса в двух километрах западнее Периметра.

Глава 13

Срисовали меня сразу. В этом я был уверен. Неширокий проезд, в котором с трудом могло разойтись два легковых автомобиля, для запланированных оперативных мероприятий подходил плохо. Найти укромное место, где можно было бы приткнуться и понаблюдать за адресом, не получилось.

После очередной развилки и ста метров по узкому коридору между серых бетонных плит с 'колючкой' наверху, я уткнулся в крутой поворот и хитро смонтированную видеокамеру, под которую успешно подставился.

В первоначальных планах было немного покрутиться, осмотреться и потом, не привлекая внимания, встать рядом с въездом на территорию, в пределах видимости. Но уже на месте стало понятно, что провернуть задуманное весьма проблематично.

Ничем не примечательные ворота грязно-серого цвета, ещё одна камера и тупик с огромной кучей снега. Отдельного входа-калитки нет, значит, по ту сторону забора должен иметься сторож — бдить, смотреть в камеру и вести пропускной режим. Выпавшие ночью осадки здесь уже успели, кстати, расчистить. Причём явно не лопатами.

Похоже, это именно то, что я ищу. Два ранее просмотренных объекта вблизи от полученных вчера GPS-координат находились на площадях со свободным доступом и никакого отношения к компьютерным фирмам не имели.

О том, чтобы зайти или просто заглянуть внутрь, речи не шло. Тупо отморозятся и не откроют. Ни табличек, ни указателей — ничего такого, что могло бы намекнуть на хозяев или назначение находившегося за забором объекта. Судя по следам от шин, ведущих на территорию, движение на въезд или выезд сегодня уже было. И, видимо, недавно. Придется импровизировать...

Пытаясь развернуться в ограниченном пространстве, я нажал на педаль газа и с размаху влетел в сугроб, посадив машину на пузо. Под пристальным оком камеры видеонаблюдения энергично, но безрезультатно подался пару раз вперёд-назад, после чего открыл дверь и выбрался наружу. Удачно получилось. Задний бампер Таксона торчал под углом к дороге в двух метрах от ворот, перекрывая нормальный проезд.

Немного постоял, попинал колеса и с телефоном в руке отправился в сторону ворот. Должны открыть и помочь. Проблема 'недалекого' водителя, умудрившегося загнать внедорожник, пусть и 'паркетный', в глубокий снег — теперь и их проблема.

Так и есть. Звук сработавшего электромотора справа за забором подтвердил мои предположения. Ворота из металлопрофиля сдвинулись на полметра в сторону и застыли.

— Чё надо? — вежливо поинтересовался появившийся в проёме усатый мужик лет пятидесяти, в потёртой тёмно-синей куртке лётчика с чёрным воротником и очках.

— Лопату хочу попросить, — я махнул левой рукой себе за спину. — Застрял немного...

— Свою надо иметь, — буркнул мужик, бросил взгляд на машину, оценил расстояние до вверенного ему объекта и продолжил: — Сейчас принесу...

Ворота снова сдвинулись, на этот раз в обратную сторону, закрывая от меня внутреннюю территорию. Несмотря на узкий проём и широкую спину сторожа, разглядеть часть пространства за забором мне всё же удалось.

Двухэтажное здание из белого кирпича метрах в тридцати. На металлопластиковых окнах решётки. Рядом на парковке серебристая Skoda Octavia и тёмно-зелёный Volkswagen Passat. Стоят боком, номеров от входа не видно.

Ворота скрипнули и выпустили наружу всё того же мужика с широкой чёрной лопатой на деревянном черенке. Потом ворота скрипнули ещё раз и встали на место, оставив владельца снегоуборочного инструмента на улице наедине со мной. Видимо внутри, возле мониторов, есть ещё один специалист по охране.

Усач отдал мне лопату и достал из кармана пачку сигарет. Решил, значит, понаблюдать за мной. Сейчас поинтересуется, как меня занесло в эти края...

— Кидай к забору. Дорогу только почистили... — сторож закурил и начал медленно кружить рядом с машиной.

— Хорошо, — я убрал телефон в верхний карман куртки и принялся откапывать правое колесо. Из разговора надо попытаться выжать по максимуму.

— День, блин, с самого утра не заладился, — я начал жаловаться, потихоньку продавливая дядьку на разговор в нужном направлении. — Сначала колесо, теперь застрял вот...

— Бывает, — лаконично согласился собеседник. — А к нам какими судьбами?

— Шиномонтаж ищу, — я воткнул лопату в снег и, щёлкнув пультом, открыл багажник. — На трассе ведро саморезов поймал, диск вон немного погнул. Сказали: где-то здесь, рядом с компьютерным сервисом...

— Нет тут такого, — сторож пододвинулся ближе и скользнул взглядом по спущенному колесу и содержимому багажника. — СТО недалеко в гаражах есть, но тебе там вряд ли помогут...

— Да, уже понял, что не туда заехал, — я кивнул в сторону ворот. — Высокими компьютерными технологиями у вас тут и не пахнет.

— Это точно, — хмыкнул мужик, теряя ко мне интерес. — Давай толкну тебя, что ли... Закрыл весь проезд, блин.

Разобравшись с искусственно смоделированной ситуацией, я вырулил из промзоны на тракт и отправился в сторону знакомой шиномонтажки ремонтировать пробитое на выезде из городка колесо. Иногда новые проблемы — это новые возможности. Вот и сейчас: легенда получилась очень натуральной.

Проехав пару километров, я принял вправо и заехал на парковку рядом с торговым центром. Приглушил музыку и начал просматривать записанное на последнем адресе видео. Картинка дёргалась и была не очень качественной. Но, благодаря углу, под которым шла съёмка, к ранее увиденному добавилось несколько новых деталей. Автомобильный бокс, как минимум, на пять машин и какой-то навес...

Установка трекера и поездка в промзону были правильным решением. Просмотрев запись с телефона, утвердился в одной мысли: усач, камеры и территория за колючкой — это попадание в точку. Осталось понять, в какую именно...

В голове уже крутилось одно предположение. Но, чтобы его подтвердить или опровергнуть, требовалось поговорить с Ивушкиным, и желательно лично. Хотя и была вероятность, что он уйдёт от ответа...

Отправив сообщение через WhatsApp, я двинулся на шиномонтаж. Пока будут выпрямлять и клеить — или что они там обычно делают в таких случаях — смотаюсь в магазин к Вадику и, если повезёт, пересекусь где-нибудь с опером. С ним мне нужно встретиться срочно.

До темноты ещё нужно успеть попробовать проверить координаты в лесу. Там машина сейчас или нет — неизвестно. Батарея на самодельном маячке, видимо, села в ноль — те сведения о местоположении были последними, что успел передать телефон перед тем, как полностью отключиться. Этот вчерашний маневр белого фольксвагена в мою теорию как-то сейчас совсем не укладывается... Ладно, будем делать всё по порядку.

Однокурсник оказался на месте и был занят тем, что аккуратно обрабатывал напильником какую-то деталь. Небольшой плоский телевизор на старом советском сейфе что-то бубнил про достижения российского контингента в Сирии в борьбе с бородатыми террористами. Пахло оружейным маслом, кофе и немного женским парфюмом. Видимо, будущую супругу оружейных дел мастера я сегодня снова не застану, потому как ни в кабинете-мастерской, ни в самом магазине её не было.

Товарищ по устоявшейся привычке предложил сообразить себе кофе, но я сослался на занятость и отказался. Мельком проглядел пакет с деталями для переделки второго карабина и уже было собрался попрощаться, как Вадим меня опередил.

— Ивушкин перед тобой заходил. Только уехал.

— Блин, разминулись, — ответил я и потянулся в карман за трубкой. — Мне с ним переговорить надо. А я ещё думаю: его Нива или не его... Он ведь обычно на Прадике. Или продал уже?

В будние дни сотрудник собственной безопасности УВД области рассекал на классической чёрной Toyota Prado. Мелькнувшая по встречке зелёная Нива Шевроле, которую я встретил недалеко от магазина, мне показалась знакомой. На природу Валера выбирался именно на такой — немного приподнятой и, в отличие от основного автомобиля, постоянно грязной.

— Не, не продал вроде, — ответил Вадик и, отложив напильник в сторону, немного замялся. — Просил привет тебе передать. Сказал, что ты его нехило вставил. Увольняют его.

Глава 14

Две полосы в одном направлении закончились быстро. В лобовом стекле ярким пятном промелькнули сине-белый указатель поворота на озеро с незатейливым, но романтическим названием, островок безопасности в виде большого сугроба, а также предупреждающий о скором сужении дороги знак. И без того невысокую скорость передвижения по трассе без названия пришлось сбросить, пристроившись за идущим впереди пассажирским автобусом.

Лес, несмотря на белизну покрывавшего его снега, в приближающихся сумерках выглядел неприветливо. В отличии от улицы, в машине было тепло и уютно. Жар от печки приятно грел ноги, а негромкая кантри-музыка с флэшки добавляла ощущение домашнего комфорта и безопасности. Но на душе было неспокойно.

До Ивушкина я так и не дозвонился. Судя по постоянному 'занято', странным провисаниям и отсутствию соединения, мой номер телефона, скорее всего, был внесён в 'чёрный список'.

Вадим ничего нового — кроме того, что уже было озвучено — не сказал. Фактически он просто передал слова опера. Тот, пока был в магазине, объяснять детали и обстоятельства произошедшего не посчитал нужным. А однокурсник — в силу природной сдержанности — лезть в душу с расспросами не спешил.

Я, в принципе, мог тоже ничего не рассказывать. Но по отношению к Вадиму, который и познакомил меня с Ивушкиным, это было неправильно. Поэтому, не вдаваясь в подробности, я просто рассказал ему о своей просьбе пробить номер. Показал сообщение с полученной информацией и обратил внимание на странную ситуацию с несовпадением модели.

Вадим понял, что есть что-то ещё, о чём я предпочёл умолчать. Но отреагировал на это, как я от него и ожидал, спокойно. Пообещал помочь, если я посчитаю нужным к нему обратиться. Наверно, те доверительные отношения, что сложились между нами за время учебы и после неё, всё же дали о себе знать. И он, и я были достаточно порядочными, чтобы не подставлять злонамеренно других людей. Но от ситуации, что вышла с Ивушкиным, никто застрахован не был. А вот что вызвало столь быструю обратную реакцию на проверку номера по базе... Других гипотез, которые могли объяснить случившееся, у меня не было. Голову над этим придется поломать. Вадим, пока мы с ним пили кофе и курили, пообещал попробовать аккуратно навести справки касательно возможных причин и перезвонить. Ивушкин был не единственным его знакомым среди силовиков.

Не то чтобы меня мучила совесть — но некоторый осадок и чувство вины всё же имелись. Объясниться с Валерой не помешало бы... Для кармы и вообще. Ладно. Поживём — увидим...

Перехватив руль двумя руками, я потянулся, поёрзал на пятой точке и хрустнул шеей. Лес по левой стороне поредел и отступил в сторону, потянулась свободная от деревьев заснеженная равнина. Телефон в держателе на 'торпеде', выполнявший роль навигатора, заглушил музыку и женским голосом доложил о приближении к заданной цели.

С координатами, которые предстояло проверить, было не всё так просто. Основная проблема заключалась в том, что установленная программа-трекер сигнализировала о местонахождении не постоянно, а через определённые промежутки времени. Приблизительно за тридцать минут до полного исчезновения сигнала трекер изменил периодичность передачи данных, существенно увеличив интервал между сеансами отправки координат. Как результат — линия, по которой двигался интересующий меня автомобиль, хоть и выглядела на экране непрерывной, но по своей сути таковой не являлась. Пока Фольксваген находился в городе и на трассе — всё было более-менее понятно. Но как только трекер, перед тем как отключиться, выдал координаты посреди леса — начались сложности. И выдал он их там дважды. Найти эти самые координаты на Google Maps не проблема. Имелись конкретные и относительно точные цифры. Погрешность минимальная. Нюанс в другом: как туда добраться? Предпоследняя точка на трассе, а следующая уже в лесу — в двух километрах от дороги. И в двух километрах от Периметра. Между этими точками — если смотреть по карте — пустота. Маршрут как бы есть, а дороги нет.

Тонкие белые линии грунтовок и просек, которые накладывались на карту в режиме 'спутник', в нужном районе отсутствовали. Что, впрочем, ещё ни о чём не говорило. В лесу было полно непонятных дорожек и тропинок, известных лишь местным. В том числе и таких, по которым мог проехать неподготовленный автомобиль с высоким клиренсом. Фольксваген Транспортер к этой категории можно было отнести с натяжкой. Как машина и трекер забрались в такую глушь, да к тому же зимой, было непонятно. И, главное, с какой целью?

Вот как раз поэтому последние несколько километров я ехал за автобусом с небольшой скоростью, не обгоняя и не вырываясь вперёд. Отмечал на карте обнаруженные съезды, прикидывал вероятный маршрут вчерашних 'компьютерщиков', пытаясь найти и понять их логику.

Через какое-то время, заметив очередной просвет, я пересёк двойную сплошную и спустился с трассы. Включил первую передачу и двинулся в лес.

Выпавший ночью снег не смог полностью скрыть колею и полосы от колёс проехавшего здесь транспорта. Значит, дорога проходимая и куда-то ведёт.

Тишина и безмолвие, окутавшие машину метров через сто, заставили полностью выключить музыку. Она тут явно лишняя...

В таком режиме я ехал минут пятнадцать. Смотрел по сторонам, пытаясь найти скрытые под снегом дорожки.

После очередной развилки дорога начала круто забирать влево, уводя меня в сторону от координат. Ехать дальше смысла нет. Попробую пешком пройти — тут недалеко, чуть меньше километра. Иначе, не зная пути, можно долго кружить вокруг да около. Больше времени потеряю. Оценив через открытую дверь количество снега, я поёжился от холода и задумался. Минус тринадцать за бортом не способствовали длительным прогулкам и сейчас играли против меня.

Удивляясь своей тупости и недальновидности — дома ведь и обувь есть правильная, и штаны — я достал из бардачка широкий скотч, заправил джинсы в ботинки и принялся за дело. Фигня, конечно, но так хоть снега меньше внутрь попадёт. Старые проверенные Ecco на шнуровке и высокой подошве сидели свободно, благодаря чему ноги на морозе выдерживали до минус пятнадцати.

На всякий случай немного съехал с колеи в сторону, освободив тем самым проезд. Хрен его знает, может кому-то тоже приспичит поехать этим маршрутом... Обратно выберусь. Полный привод и лопата, спрятанная от любопытных глаз под покрывалом на заднем сидении — помогут, если что. Так... Наверно, с пустыми руками лучше не идти. Возьму рюкзак. Кто знает, как повернётся. Тайга, зима и всё такое. Совсем неподготовленному тут не место. Да и спине теплее будет.

Холодный колючий ветер, непонятно откуда взявшийся в лесу, заставил вернуться обратно в машину и достать из кармана на пассажирском сидении лыжную шапку-балаклаву с прорезью для глаз. Жаль, очков нет. Сейчас бы пригодились. Тонкий пластик солнцезащитных, к сожалению, не приспособлен к таким температурам и на ветру будет бесполезен. Пойду так.

Метров через триста я начал сомневаться в правильности принятого решения. Стремительно опускавшаяся на лес темнота действовала на психику негативно. Ещё немного, и станет совсем темно. Нафига я сюда попёрся на ночь глядя?.. Следопыт хренов...

Включать фонарик надобности пока не было. Да и не хотелось, если честно. Подсознательно казалось, что яркий свет на фоне окружающего мрака может привлечь что-то нехорошее... Знаю, что глупо. Но психика — штука тонкая. Иной раз её сложно переубедить в обратном.

С другой стороны, на координаты — если там кто-то ещё был — лучше выйти незаметно, не привлекая к себе внимания. Рассуждая таким образом, я продолжал двигаться дальше.

Пока брёл, прокладывая тропу по снегу, было тепло. Но коленки, несмотря на джинсы и подштанники, уже подмёрзли. Остановлюсь, и станет ещё холоднее. Дышим носом и идём. Уже недалеко.

Навигатор сработал при выходе на небольшую поляну: раздался звонкий женский голос, я вздрогнул и остановился. Телефон во внутреннем кармане таким способом сообщил о прибытии в заданную по вчерашним координатам точку.

М-да. Скрытно вышел... Никто и не заметил бы моё появление. Джеймс Бонд тоже бы одобрил. Он так всегда делает. Как-то упустил я это из вида...

Небольшой пятачок с редкими ёлками, соснами и бугорками выглядел вполне обыденно. Для того чтобы обойти его по окружности, много времени не понадобилось.

Следы, ведущие к машине, я обнаружил случайно, когда всё-таки решился включить фонарь. Качественная маскировочная сеть и выпавший снег сделали своё дело: автомобиль можно было и не заметить, проходя мимо.

Телефон-трекер в чёрном пакете — замёрзший и покрытый льдом — нашёлся приблизительно в том же месте, где я его и оставил. Под задним бампером. Всё бы ничего, но был один момент...

Вместо Транспортера Т5 передо мной стоял серебристый Mitsubishi L200 с кунгом.

Глава 15

Свет от фонаря терялся метрах в тридцати. Усиленный бетонными тюбингами и стальной арматурой тоннель, казалось, не имел ни начала, ни конца и теперь, ко всему прочему, начал углубляться вниз. Каменная крошка и куски проржавевшего металла заставляли идти медленно, внимательно всматриваясь под ноги. Гнетущие темнота и тишина до предела обострили все органы чувств. Время от времени нервы не выдерживали: я оборачивался и подсвечивал пространство за спиной.

За сорок минут, что прошли после спуска в тоннель, удалось пройти не более полутора километров. По крайней мере, так мне казалось. Время и расстояние под землей были относительными понятиями.

Десять лестничных пролетов, отделявших коммуникации непонятного назначения от поверхности и пройденный путь заставили несколько раз усомниться в разумности принятого ещё наверху решения. Соваться на заброшенный военный объект ночью и без подстраховки было крайне глупо. Были высокие шансы влететь в какую-нибудь дыру и там навсегда и остаться. А их тут, как показала дорога — хватало. Про ситуацию со многими неизвестными вообще молчу. Здесь вероятность получить неприятности была ещё выше.

Но желание докопаться до сути тянуло впёред, и я, удивляясь сам себе, продолжал упорно двигаться дальше в поиске ответов. А ситуация была явно нестандартной...

'Оперативные номера' — полученное от Вадима час назад сообщение состояло из двух слов и многое объясняло. А если не объясняло — то, по крайней мере, делало определённые вещи и события вполне логичными...

Поверхностный осмотр серебристого внедорожника ничего не дал. Ни малейшей зацепки или намёка, которые могли бы помочь с пониманием причины перемещения трекера с одного автомобиля на другой.

Пробовать открыть машину альтернативным путём я не решился. Отсутствие мигающего светодиода ещё не говорило об отсутствии сигнализации. Звук громко сработавшей сирены или незаметного сигнала на пейджер хозяину Мицубиси были бы очень некстати. С другой стороны — можно было спрятаться и подождать появления автовладельца. Но, немного подумав, от этой идеи я тоже отказался.

Найти проход на объект получилось не сразу. Прежде чем фонарь осветил зияющий провал в земле — пришлось побродить и поискать плохо различимые под недавно выпавшими осадками следы.

О принадлежности и назначении обнаруженного мною сооружения можно было только догадываться. Точно не теплотрасса. Похоже на аварийный выход или лаз для обслуживания коммуникаций. Таких рядом с РУПом — где почти две недели назад нашли Заплюсвичку — полно. Круглая рифлёная крышка из толстого коричневого металла обнаружилась метрах в пяти — в снегу между двумя ёлками. Каким образом она оказалась так далеко — учитывая её немалый вес — было непонятно.

Основание из бетона и уходящие вниз ржавые скобы-ступеньки в стене выглядели ненадёжно. В луче от фонаря на дне колодца мелькнул хорошо сохранившийся след от обуви. Снег его не успел полностью засыпать. Значит, приехавшие на машине спустились и пошли дальше — в слабо заметный отсюда тёмный контур коридора.

Принять решение было сложно. Логика и жизненный опыт говорили, что соваться внутрь — плохая идея. Внизу явно не диггеры и не сталкеры. Всё серьёзно — реальный шанс нарваться и получить по голове. Никто и не найдёт потом в этой глухомани.

В то же время непонятно откуда взявшийся голос авантюриста внутри успокаивал и подталкивал двигаться дальше.

Всё ещё сомневаясь и не зная, как поступить, я полез в карман за телефоном — узнать время и посмотреть, есть ли пропущенные. Звонков не оказалось — зато были новые сообщения. Одно от жены — с вопросом, когда ждать домой, и второе — от Вадима. Лене, сняв перчатки, пообещал быть к восьми, а вот сообщение однокурсника заставило задуматься и переосмыслить ситуацию.

Очень похоже, что меня использовали. Использовали и подталкивали к совершению определённых действий. Неявная уверенность в этом после прочтения СМС только укрепилась.

Что такое оперативные номера, большим секретом ни для кого не было. Тот же Ивушкин регулярно мелькал на одной и той же серой служебной десятке под разными номерами. Для большей достоверности номера должны хотя бы приблизительно подходить под автомобиль, на котором они стояли. На тот случай, если кто-то начнет пробивать их по базе — как я, к примеру. Хотя, Валера рассказывал за пивом, что у них в подразделении это правило практически не соблюдалось. Что дали — на том и ездили. Без привязки к марке и модели.

Этим можно было объяснить обнаруженное мной несовпадение и, частично, факт перемещения трекера на другую машину. Получается, что мои действия шпиона-дилетанта всё это время кем-то контролировались. И теперь я оказался там, где оказался — посреди леса, рядом с непонятной дыркой в земле. Совсем не удивлюсь, если у меня в Таксоне тоже стоит маяк... Во что же я вляпался? Получается... Лена, садик, 'жучки' эти — звенья одной цепи...

Значит ли это, что вариантов нет и я должен спуститься вниз? Не думаю... Но какую-то роль мне всё же отвели. Иначе так далеко я не забрался бы. Что же делать?..

В голове начала крутиться любимая матерная поговорка Макса: 'Что делать? Что делать? — Обезьянке член приделать...'

М-да. Придётся лезть. Плохо, что геолокация по вышкам мобильных операторов не работает за городом. Не найдут эту точку, если что со мной случится. Немного подумав, я скопировал текущие координаты из приложения и отправил ещё одно сообщение. На этот раз сам себе.

Массивная защитная дверь, на которую я наткнулся, спустившись вниз, была открыта. И судя по отсутствию запоров, открывалась она только изнутри. Окрашенная в светло-жёлтый цвет её выпуклая поверхность в холодном свете фонаря выглядела довольно жизнерадостно. Чего не скажешь о стенах, зелёная краска на которых отваливалась крупными хлопьями, создавая при этом весьма тягостное впечатление.

По другую сторону затвора вместо очередного коридора обнаружилась уходящая вниз шахта с неширокими ступеньками из бетона.

Подрагивающая под нагрузкой лестница всё же выдержала спуск и привела меня к входу в тоннель. Выбор направления движения — между правым и левым рукавом — много времени не занял. Сверившись с картой в телефоне, я двинулся в северо-восточную сторону в направлении Периметра.

Перегородившая дорогу решётка из толстых прутьев появилась приблизительно через час. Одна из створок, вырванная из петель, валялась в нескольких метрах перед остальной конструкцией. Фрагменты разбитого навесного замка и дужка обнаружились ещё дальше. Выбивали с той стороны... Странно. Замок и решётка, кстати, из современных. Значит, появились тут не так давно.

Ещё одна вырванная вместе с косяком чёрная металлическая дверь с серьёзным замком обнаружилась метров через пятьдесят, когда коридор сделал свой первый поворот. Несколько больших пустых коробок без маркировки, валявшихся хаотично на бетонном полу, намекали, что старый военный объект кем-то использовался.

Прижавшись к стене, я отключил фонарь и замер. Простояв так некоторое время и ничего не услышав, я зажёг свет, закрыл лицо лыжной шапкой и, переложив недавно подобранный металлический прут в правую руку, медленно двинулся к гермодвери бункера.

Длинный коридор, в котором я оказался, миновав дверь, стал для меня неожиданностью. Темно и тихо, хотя бункер не выглядел покинутым местом. Привычный грязно-серый бетон под ногами сменился хорошим ламинатом, переходящим в ровные стены пастельных тонов. Большое количество ламп на низком потолке при включенном электричестве, очевидно, делали коридор хорошо освещённым местом.

Камеры наблюдения, считыватели электронных замков на дверях вдоль коридора, а также информационные указатели-стрелки 'Emergency Exit/Запасный Выход' четко давали понять, что с безопасностью на объекте всё ок. Точнее было ок, если судить по взломанным дверям и решёткам.

Звенящая тишина и воображение накручивали ситуацию. Быть хладнокровным суперменом не получалось. Сердце громко стучало, отдавало в уши и грозило вырваться из груди, а пот на руках ощущался даже через перчатки.

Пройдя мелькнувшую в свете фонаря очередную фильтро-вентиляционную установку, я остановился возле двери с лаконичной табличкой 'С-03' и левой рукой попробовал её открыть, нажав на ручку. Несмотря на электронный замок, дверь, издав еле слышный механический щелчок, открылась.

Небольшая комната — приблизительно три на три метра — оказалась совершенно пустой. Голые, покрытые светлыми обоями без рисунка, стены и всё тот же дорогой ламинат на полу. Странно...

До верхнего — третьего по счету — уровня, миновав переходы и лестницы, я добрался минут через тридцать. Вдумчивое брожение по этажам и помещениям позволило сделать определенные выводы. Не давшие, впрочем, общего понимания картины.

Не обнаружив в бункере ничего страшного, я немного успокоился и начал искать выход на поверхность. Нужно было понять, где он расположен и под что замаскирован. Возвращаться за машиной всё равно придется по тёмному тоннелю, как бы этого и не хотелось. Но по-другому я к ней не выйду.

Уже наверху, в предбаннике рядом с закрытым затвором, я наткнулся на то, что вряд ли когда-нибудь смогу забыть.

Луч заметно севшего фонаря, словно в тумане, осветил стоявших в темноте и неподвижности обнажённых людей.

Глава 16

Люди стояли ко мне спиной. Мужчины и женщины. Человек двадцать или тридцать — разглядеть в тесноте и полумраке предбанника было сложно. Они застыли неподвижно, и лишь пар от дыхания, принятый изначально за туман, говорил, что эти посиневшие от холода статуи — живые люди.

Свет фонаря, отразившийся от потолка и жёлтой двери затвора, не вывел их из ступора. Никакой реакции, ни единого движения.

Организм, к этому моменту уже переставший нервничать, снова отметился резким, до дрожи в руках, выбросом адреналина. Кровь ударила в лицо, на короткое мгновение стало жарко и душно. Я замер на месте, готовый рвануть вниз по лестнице.

С каждой секундой зрение, как в замедленной съемке, постепенно выхватывало из слабого светового пятна всё новые и новые детали.

Капля конденсата, падающая с низкого потолка маленьким сверкающим алмазом...

Татуировка в виде иероглифа у невысокой женщины с жировыми отложениями на бёдрах и спине...

Ровные, словно при построении, ряды босых ног на сером бетонном полу...

Разум отказывался верить в реальность происходящего. Странный бункер, которого, по сути, не должно быть, полузамерзшие люди без одежды... Кто они и чем именно занимались, я ведь так и не понял... Гермозатворы, освещение, вентиляция, местами не завершённый евроремонт...

Но было кое-что ещё. Элемент мозаики, упущенный при осмотре сооружения.

Назвать данное место лабораторией было сложно. Компьютеры, большие ТВ-панели на стенах — скорее исследовательский центр. Или офис IT-компании. Что характерно — ни одного системного блока или серверной стойки. Только тонкие клиенты без жёстких дисков. И ни одной бумажки. Ни на столах в лабораториях, ни в жилых блоках, куда я тоже успел заглянуть. Очень похоже на электронный документооборот. Либо архивы уже вывезли. Даже личных вещей абсолютный минимум — словно в келье у аскета.

Непонятным оставалось главное — чем тут занимались... И что стало причиной пугающего, до мурашек по коже, собрания возле выхода на поверхность...

Единственное, что пока радовало, так это отсутствие надписей и знаков, предупреждавших о радиационной, бактериологической и прочей опасности.

Некоторые из встретившихся на пути стальных дверей — усиленные дополнительными замками — открыть нажатием на ручку не получилось. Ответ вполне мог находиться там.

Прежде чем погас фонарь, оставив меня в полной темноте, я успел насчитать двадцать три неподвижных фигуры — восемь женщин и пятнадцать мужчин, которые не просто столпились возле выхода, а стояли — как мне показалось — по какой-то схеме.

Я беззвучно чертыхнулся и, с лёгким приступом паники, полез в карман за телефоном. Воображение уже рисовало посиневшие холодные руки, тянущиеся к шее... На мгновение заложило уши, и подкатил комок тошноты к горлу.

Не прекращая поиски, нащупал локтем стенку и медленно сдвинулся назад, под прикрытие лестничной шахты. Потратив ещё несколько секунд, снимая перчатки и снимая блокировку с экрана, добрался до фонарика и снова осветил помещение.

Сюрреалистическая компания никуда не делась. Рассеянный пучок холодного света, запустивший игру теней на стенах, резко прибавил желания сделать ноги как можно скорее...

Но запас везения, выданный на эту неделю, судя по всему, подошёл к концу, потому что на этом неприятности не закончились.

Число '17' в правом верхнем углу экрана смартфона плавно сменилось на '16', что стало полной неожиданностью. Перед спуском в тоннель индикатор показывал почти восемьдесят процентов, я это точно помню. А ведь с таким зарядом прежним путем мне уже не выбраться...

Идти к двери не хотелось. Ещё не факт, что у меня получится её разблокировать. Там ведь наверняка несколько таких дверей — защитных и герметических. Не хотелось протискиваться через толпу и прикасаться к неестественно бледной, неприятной на вид коже. Даже в перчатках. Хрен его знает, может, они заразные... И, что самое главное, не хотелось видеть их лица. Почему-то эта мысль пугала меня больше всего.

На мгновение накатило — грусть и злость на самого себя... Завтрак, разговор с женой на повышенных тонах; любимая кружка Юрки, которую я, вспылив, задел локтем и случайно разбил; забытый на зарядке внешний аккумулятор — powerbank...

Сам виноват. И утром, и потом, когда полез в темноту, не подготовившись...

Ладно... Допускаю, что переносные фонари-лампы на таком объекте где-то должны быть обязательно. Равно как и автономный источник энергии. А мобильники, которых я, кстати, нигде не видел, могут храниться в сейфе у тех, кто отвечал за безопасность и смотрел в камеры. Это как альтернативный вариант. В общем, нужны ключи от закрытых помещений и нужен свет.

Мозг лихорадочно просчитывал возможные варианты. Времени всё меньше и меньше...

Словно в подтверждение моих панических мыслей, число на экране снизилось ещё на одно значение.

Люди... Бросать их нельзя. Независимо от предмета активности в данном бункере и того состояния, в котором они находятся. Нет, я не собираюсь, как Моисей, организованно выводить народ отсюда. Но ситуация ведь реально стрёмная...

Исключить, что здесь не работали с биотехнологиями, я не могу. Отсутствие одежды, опять же... Что-то ведь вызвало ступор? Стоят, как впавшие в спячку зомби у Круза.

Нет, домой мне тоже нельзя... Пока не выясню, что произошло — хотя бы примерно. Не хочу становиться угрозой для собственной семьи... Как же поступить?

Перефразировав известное выражение Лаврова, я еле слышно ругнулся и начал спускаться по лестнице.

Ящик с фонарями обнаружился на первом по счёту этаже, в центральной части коридора. Причём, как потом оказалось, точно такие же ящики находились и на всех остальных уровнях. Как я ухитрился ранее не заметить пиктограмму с изображением лампы, висевшей под потолком, было непонятно. Относилась ли данная опция к стандартным для сооружений подобного типа, либо именно здесь так основательно подготовились к нештатным ситуациям, я не знал.

Лёгкое и простое решение проблемы немного воодушевило. Теперь, когда один фонарик в руке и ещё три в рюкзаке, можно было подумать о более внимательном изучении лаборатории. Обнаружение людей — по всей видимости, персонала — делало ситуацию более понятной и конкретизировало цели поиска.

Хотя насчёт того, что это был персонал, имелись сомнения. Почему без одежды — вот в чём вопрос. Очень хотелось верить, что это не 'материал', над которым проводились исследования. Просто если так рассуждать, получалась очень нехорошая картина, которая фактически всё и объясняла. Некий эксперимент, который пошёл не так, как надо. После чего последовала эвакуация сотрудников и консервация объекта. Выбитые двери и решётка в тоннеле — причём выбитые изнутри — тоже что-то значили. Но смоделировать развитие ситуации, которое к этому привело, пока не получалось...

В помещении с фильтро-вентиляционной установкой на нижнем уровне, которое я проигнорировал во время первоначального осмотра, за приоткрытыми гермодверями обнаружилась уходящая в темноту потерна.

Несмотря на широкие трубы воздуховодов, в туннеле оставалось достаточно места для свободного передвижения одного человека. Недавно проложенный, судя по внешнему виду, светло-серый пластиковый короб на заплесневелой стене с потеками выглядел чуждо и сразу бросился в глаза. Такие обычно используются при прокладке кабельных коммуникаций.

Инстинктивно пригибая голову — потолок всё-таки здесь был значительно ниже, нежели в самом бункере — я перешагнул порог второй двери и двинулся вдоль короба.

Очередной предбанник, на этот раз с большим количеством дверей — открытых и закрытых — появился метров через двести.

Высокое просторное помещение, напоминавшее формой и размерами ангар, в котором я очутился после короткой потерны за раскрытым затвором, стало сюрпризом.

Офисные столы и стулья в свете фонаря казались игрушечными и, на фоне пары синих двадцатифутовых 'морских' контейнеров, сразу уходили на второй план.

Потом, проследив лучом дорожку из толстых многожильных проводов на бетонном полу, я обнаружил ещё более неожиданный объект.

Сразу за контейнерами — возвышаясь внешним антенным модулем — стояла РЭБ 'Красуха' на базе КамАЗа.

Глава 17

Сначала появился звук. Негромкий, размеренный и смутно знакомый. Совсем рядом. Потом добавилось ощущение холода, ноющая боль в затылке и чувство дикой усталости...

Затем возник свет. Пульсирующий и занявший всё свободное пространство. Через некоторое время мутное пятно обрело резкость и превратилось в отдельные синхронно мигающие точки. Сочетание звука и света, объединённых одним ритмом, успокаивало и расслабляло. Захотелось снова закрыть глаза...

Резкий порыв воздуха качнул машину и вывел из оцепенения. Перевести взгляд и сфокусироваться на новом объекте — красных огнях удаляющейся фуры — оказалось нелегко.

Затошнило. После первого рвотного позыва пересохшее горло начало першить. Накатил второй. Я закашлялся и попытался выбраться из машины. Сразу не получилось. Онемевшими пальцами нащупал блокировку, открыл дверь и вывалился наружу.

Подняться было сложно. Ноги дрожали и отказывались слушаться. Холод и колючий ветер всё же сделали своё дело: в голове немного прояснилось. Окружающий мир окончательно приобрёл привычные очертания — машина, дорога, лес, темнота... Вспышки работающей аварийки теперь отдавались в голове и действовали на нервы. Что за фигня...

Меня вырвало. Потом ещё раз. Но желудок — судя по тому, как его скрутило — был уже пуст. Теперь понятно, откуда такой мерзкий привкус во рту...

Придерживаясь за капот рукой, я обогнул машину и опустился на колени рядом с сугробом. Резкий холод и настолько же резкий жар от пригоршни снега обожгли лицо. Утолив таким способом ещё и жажду, я вернулся в машину. Стало легче, но начало знобить...

Нужно согреться... Ключ с брелоком сигнализации обнаружился в замке зажигания. Осталось только повернуть. Проверив автоматическим движением нейтралку, я завёл двигатель и включил печку на обогрев. Хрен с ним, что воздух холодный. Пусть дует.

Откинувшись на сиденье, я снова закрыл глаза. Но тут же их и открыл. Неприятная карусель вызвала очередной приступ тошноты. Появились первые и как будто кем-то вложенные мысли: блин, чем же я так траванулся? Вроде ничего такого необычного не ел. Разве что пару хот-догов на заправке... М-да, и после эпопеи с колесом развезло нехило. Больше часа возился на холоде. Неудивительно, что так крепко заснул после горячего перекуса... Опять мутит... В аптечке есть левомицетин, правда, воды с собой нет. Снегом заесть не получится, они ведь горькие... Приму уже дома. Сейчас движок прогреется, и поеду потихоньку...

И тут тонким ледяным ручейком где-то на задворках сознания появилось сомнение. Сначала — практически незаметное. Но уже через пару секунд маленький ручей превратился в мощный, сбивающий с ног тревожный поток. Что-то не так...

Уверенность росла с каждым мгновением. Озноб сменился жаром, сердце ускорилось, перехватило дыхание... Выброс адреналина в кровь... Организм помнит эти ощущения.

Первым подтверждением нелогичности, неправильности происходящего стал ручник. Им я пользуюсь время от времени — чтобы тросики не ржавели. Но не для парковки и не зимой. Практически всегда ставлю на скорость. Лишь изредка — на склоне, к примеру — могу добавить ещё и стояночный тормоз. Сейчас же — на вполне ровной и прямой дороге — он был поднят.

Какая-то часть мозга сопротивлялась: фигня все это, сам поставил и забыл. С кем не бывает. И вообще — домой пора ехать, а не ерундой заниматься. И так весь день к псу под хвост с этим колесом...

Унять внутренний голос было сложно. Казалось, его не остановить. Нужно просто послушаться и тогда станет легче...

Потом, сменяясь друг за другом, начали всплывать странные неясные картинки: луч фонаря в тёмном помещении, несколько больших телевизоров на стене, низкий потолок в блестящих каплях... Иероглиф... Люди... там ещё были люди!

Память возвращалась кусками. Элементами без видимой логической и временной связи. Всё было перепутано. Снова заболела голова. Создалось впечатление, что таким способом мозг противился и пытался бороться с напрягавшими его процессами.

Потом пришла ясность. Беспорядочно разбросанные на чистом мысленном небе звёзды-образы внезапно сложились в хорошо знакомые созвездия. Боль и нашёптывающий на заднем фоне голос куда-то исчезли. Стало спокойно. Затем — неожиданно тревожно. Я вспомнил. Не всё, но этого пока было достаточно. Как будто стоял предохранитель, выдававший информацию — строго ограниченными и нужными именно сейчас — порциями...

Я вспомнил...

Осмотр первого контейнера много времени не занял. Внутри находилась мини-электростанция. Куча проводов, выхлопная гофрированная труба, уходящая в стену... Второй был похож на мобильный офис. Большое количество мониторов, серверные стойки с оборудованием, столы, несколько дорогих чёрных кресел.

Машина с разлапистыми антеннами, виденная мной ранее лишь в журналах и по телевизору, стояла чуть в стороне. Предназначенная для противодействия радиолокационным станциям противника, она позволяла ставить помехи в очень широком диапазоне частот и работать, судя по слухам, на расстоянии в несколько сот километров. Комплексу, который вроде как состоял из двух машин, приписывались и другие функции — радиоразведка, перехват беспилотных летательных аппаратов и контроль над ними... Понять, каким образом в подземном сооружении оказалась сильно засекреченная аппаратура РЭБ и с какой целью, было сложно.

Ответ лежал на поверхности и напрашивался сам собой: объект, так или иначе, связан с военными. В то же время, бункер по внутреннему устройству и отсутствию надлежащей охраны выглядел сугубо гражданским, что ставило предварительные выводы под сомнение.

Жгут проводов, торчавший из люка в боковой части кунга, уходил куда-то в сторону и терялся в противоположной стороне помещения. Другие провода — более крупного сечения — шли к генератору, а также в 'офис' с компьютерным оборудованием. Чем же они тут занимались? 'Красуха' явно не просто так стоит...

Вырубили меня на обратном пути, за контейнером. В памяти остались резкая боль в районе затылка, вспышка света в глазах и полнейшая темнота... Больше — с того момента — ничего нет....

Значит, всё-таки не отравление. Рвота, боли и слабость из-за сотрясения... Странно, что ран или шишек, после обследования головы руками, не обнаружилось.

Как же я оказался в машине? Сколько времени находился в отключке? И где я вообще сейчас... Вопросы, адресованные самому себе, перегрузили мозг и отозвались новыми болевыми ощущениями...

А вдруг вирус? Горячка, бред, галлюцинации как побочные явления... Выбрался из бункера, добрёл на автопилоте до машины и поехал. И сейчас ничего из совершённых действий не помню... Может такое быть? Увы, но такой вариант не исключён. Ладно, ручник... Но я ведь пришёл в себя в машине с заблокированными дверями. Их можно только изнутри закрыть, либо снаружи — ключом или пультом. Ключ был в замке зажигания. Не сходится. Хреново. Нет, всё равно не верю в этот вариант. Или не хочу верить...

Так, спокойно... Обнаружив трубку с целым, неповреждённым экраном в кармане куртки, я немного расслабился и даже обрадовался. Сейчас определимся: со временем, местоположением... Может, и по всему остальному появятся догадки...

Телефон — судя по отсутствию реакции на нажатия — оказался полностью разряженным. Пришлось подключить зарядное и подождать, когда смартфон соизволит запуститься.

Сразу после включения, одно за одним, посыпались сообщения о пропущенных звонках. Жена, сын, Макс, несколько неизвестных номеров... Что за фигня? Что у них там произошло?

Как только я собрался перезвонить Лене, телефон завибрировал, и на экране появилось лицо медика. Я сдвинул зелёный кружок в сторону:

— Привет, Макс. Что случилось? У меня миллион пропущенных...

— У нас всё в порядке, — не отвечая на приветствие, ответил сослуживец. — Ты как?

— Нормально, — я включил ближний свет и щелкнул поворотником. — Домой еду. Скоро буду.

— Ну ок, — ровным безэмоциональным голосом согласился Макс. — Это хорошо.

— Чё звонил? — поинтересовался я, собираясь трогаться. — Искали меня? Надеюсь, не Первый?

— Сам как думаешь? Конечно, искали. С тобой уже вторые сутки связи нет...

Глава 18

Дома ждал скандал. Юрки не было, и Лена смогла выразить негодование в полном объёме, не стесняясь в эмоциях и выражениях. Возразить было нечего. Приходилось слушать и молчать. Наспех придуманная по дороге история о пробитом колесе, проблемах с его заменой и прочих сопутствующих приключениях помогла слабо. Даже не знаю, поверил бы я сам, если мне рассказали бы подобное. Фактически меня обвиняли в безалаберности, невнимательности и пофигизме в отношении собственной семьи. Так ведь по сути это и было правдой. Каким местом я думал, когда лез в темноту и неизвестность?

Адвокатами, как ни странно, стали внешний вид, бледность и не самый приятный запах. Благодаря им, версия с полюбовницей и связями на стороне отошла на задний план. Выглядел и чувствовал себя я действительно хреново, что косвенно подтверждало мои слова.

Но беспокоило другое: из жизни выпало практически двенадцать часов. Севший телефон и сбившиеся часы в машине не позволили сразу сориентироваться во времени. То, что я, придя в себя, принял за вечер — оказалось ранним утром.

Это стало реальным шоком. Где я находился, что делал или — ещё хуже — что делали со мной, я не знал. Эта долбаная загадка сводила с ума и не давала покоя. Вместо воспоминаний в голове висело большое тёмное пятно.

После обнаружения на куртке нескольких тёмно-красных пятен, принятых ошибочно за кровь, а также 'запаски' вместо обычного колеса на позиции справа-спереди, пришлось более серьёзно отнестись к смутным образам приёма пищи на заправке и процесса самостоятельной замены пробитого колеса посреди трассы.

Я ведь реально этого не помнил. Периодически появлявшиеся в голове картинки выглядели как взгляд со стороны. Полная хрень. Непонятная и пугающая...

Непривычно сдержанный и сосредоточенный Макс, к которому я забежал перед возвращением домой, внимательно меня осмотрел, но ничего странного или тревожного не обнаружил. Порекомендовал хорошенько выспаться. Вопросов, кстати, никаких не задавал. Чем удивил меня ещё больше.

Была идея: попросить у медика, по знакомству, больничный и поваляться дома, но недвусмысленное указание шефа предоставить к следующему утру новый карабин, переданное через третьих лиц, резко изменило планы.

Приводил себя в порядок долго — брился, стоял под горячим душем... Еле заставил организм выйти из ванной. Потом завтракал. Точнее, делал вид, что завтракал. Кружка слабого чая и бутерброд норовили вернуться назад.

Не поднимать панику и подождать до утра Лене посоветовал Макс. Он как никто понимал, что лишний и несвоевременный шум могли сыграть со мной и с руководством злую шутку. Шутку с далеко идущими последствиями. Любой инцидент в рабочее время — фактически во время поездки в город я находился на службе — грозил большими неприятностями. Независимо от того, было само происшествие или нет. Медик руководствовался простой логикой: случись что серьёзное со мной — на дороге или в облцентре — уже бы сообщили.

Вадим, с которым Лена тоже уже успела пообщаться, пришёл к таким же выводам и посоветовал не нервничать и подождать до утра. Как он потом мне рассказывал, он даже успел вечером проскочить по маршруту между частью и городом. На всякий случай. Впрочем, он также понимал, что могут быть разные причины, по которым мужчина не ночует дома. С Леной, соответственно, делиться таким предположением не стал. Я в свою очередь поблагодарил и ограничился дежурной версией произошедшего, пообещав рассказать подробности при встрече.

Кроме собственных проблем и переживаний, были и другие моменты. Я колебался. Колебался, потому что не знал, как правильно поступить. Люди в бункере буквально стояли перед глазами и давили на совесть.

Логическое мышление подсказывало, что на подземном объекте уже никого нет. Тот, кто ухитрился вырубить меня, уже успел навести там порядок. Времени на это было более чем достаточно. Совесть, в свою очередь, сопротивлялась и требовала немедленно трубить в трубы.

С этими мыслями я вяло и без желания ковырялся с карабином, проклиная себя, своё безрассудное любопытство и слабохарактерность. Принимать решение не хотелось. Хотелось послать всё к чёрту и пойти домой спать. Кто поверит в этот бред? Если скажу 'А', потом придётся сказать и 'Б'. Со всеми вытекающими последствиями...

Вибрация по столу и настойчивый звук звонка WhatsApp заставили взглянуть на экран: абонент незнакомый. Прежде чем провести пальцем по экрану, пришлось оторвать кусок туалетной бумаги и вытереть руки.

— Удобно говорить? — в тишине кабинета раздался громкий и отчётливый голос человека, на общение с которым с недавнего времени рассчитывать уже не приходилось.

— Да, привет, — ответил я, отрубил громкую связь и поднёс телефон к уху.

— Хотел сказать, что к тебе претензий нет, — Ивушкин, судя по звукам, затянулся сигаретой и продолжил: — Сначала подумал на твою просьбу, но оказалась совсем другая тема. Уже разрулили.

— Это радует, — вздохнул я с облегчением и небольшой иронией. — Прямо камень с души. Я реально очканул, когда узнал...

— Я бы на твоём месте тоже, — засмеялся собеседник и, успокоившись, вернулся к разговору: — Виделся с нашим общим знакомым, он вкратце рассказал ситуацию.

— И? Что скажешь? — поинтересовался я. Мнение Ивушкина, знавшего толк в подобного рода делах, было очень кстати.

— Выводы касательно номеров ошибочны, — неприятно удивил Валера. — Тот, что ты мне дал, был обычным. Сигнальная карточка на нём отсутствовала. Иначе поднялась бы паника. И я уже говорил: я знаю хозяина... Номера у него не пропадали, я уточнял. В общем, работает всё не так, как вы себе нарисовали. Рассказывать не буду, поверь на слово.

— Ну и что это может значить? — мне стало немного не по себе. Ведь, по сути, многие мои выводы базировались на ранее полученной информации.

— Хрен его знает... — задумчиво ответил опер. — Может быть что угодно. От банальных номеров-двойников на угнанной в другом регионе машине до чего-то более серьёзного...

— К примеру? — я на секунду отвлёкся на звонок Лены по второй линии и ещё больше насторожился.

— Может, служба какая-нибудь хитрая... или старший брат, как вариант... — начал перечислять Ивушкин. — У них своё хозяйство, с нами никак не пересекающееся. Ты никуда, случаем, не влез?

— Вроде нет, — ответил я, покривив душой. — Дом-работа-дом. Куда тут влезешь...

— Ну да... — всё так же задумчиво согласился голос на той стороне. — Наберу, если что в голову придёт. До связи.

М-да... Я, конечно, рад, что у Валеры всё ок, но его звонок ситуацию не прояснил. Скорее запутал ещё больше. Большой брат... Младшей сестры для полного счастья не хватает. Блин...

На экране в очередной раз всплыла полоска входящего от жены. Пока я разговаривал с Ивушкиным, она успела позвонить трижды. Наверно, опять будет мозг выносить...

— Что случилось? — ответил я, приготовившись услышать новую порцию негатива касательно своей персоны и недавних событий.

В трубке послышались всхлипы и плач.

— Юрка пропал...

Глава 19

Машину прижали грамотно. Пристроились сзади, снизили скорость спереди. Заставили свернуть к обочине и остановиться.

Обошлось без разбития окон. Заблокированные двери, как по команде, открылись, и через считанные секунды я оказался на капоте собственной машины. Пока меня держали в неудобной позиции на широко раздвинутых ногах и обыскивали, двое парней в чёрных коротких куртках досматривали салон и багажник. Резкая команда 'молчать!' вкупе с твёрдым предметом в районе рёбер, отбили напрочь желание спорить и задавать вопросы.

Затем, скрепив руки пластиковыми наручниками, меня довольно жёстко поместили на заднее сиденье чёрного внедорожника. В кунг за спиной, судя по звукам, отправились рюкзак и карабин. Машина резко тронулась. Мешок на голове и конвоиры по бокам, блокировавшие каждое движение, действовали на психику угнетающе. Но, несмотря на это, страх отсутствовал. Преобладающей эмоцией была злость. Спокойная и сосредоточенная.

Некоторое время двигались по трассе. Потом скорость снизилась. Поворот на грунтовку. Пару раз сильно подбросило на ухабах. Молчаливые товарищи слева и справа усилили хватку.

Минут через двадцать, когда спина уже затекла, машина, скрипнув тормозами, остановилась. Сработали замки на дверях, потянуло холодом. Сидящий слева вышел, взял за руки и, на этот раз обыкновенными наручниками — металл обжег кожу запястий — приковал к дверной ручке. Не делая резких движений, я аккуратно сдвинулся в сторону и занял более удобную позицию. Приехали...

В салоне еле слышно играла музыка. Ретро FM, 105.1 мегагерц... Пахнуло сигаретным дымом. Машина качнулась. Хлопнула передняя пассажирская дверь. Запах табака усилился. Где-то в стороне, на пределе слышимости, неразборчиво зазвучали голоса. Появился аромат дорогого мужского парфюма. Снова хлопок закрывшейся двери, на этот раз справа от меня.

Яркий, отражённый от снега, свет заставил замереть и зажмуриться. Сняли мешок.

В машине, кроме меня, находились ещё двое. Плотный мордатый мужик с короткой стрижкой лет сорока пяти на пассажирском сидении, пристально смотревший в мою сторону. И водитель — лицо которого из-за подголовника мне не было видно.

— Выйди, покури... — мордатый перевёл взгляд на парня за рулём. — Я пока сам.

Тот кивнул, заглушил двигатель и вышел, забрав с собой ключи. Щёлкнул центральный замок, заблокировавший двери.

Я молчал. Медленно покрутил головой по сторонам, пытаясь понять, куда меня привезли. Не поймёшь. Лес вокруг.

Мужик выдержал паузу и, не дождавшись от меня вопросов, начал первым. Неспешно расстегнул молнию на чёрном пуховике с эмблемой Canada Goose, залез во внутренний карман и затем протянул раскрытую книжечку. Я пробежался глазами по фотографии, фамилии, должности. Однако... Целого подполковника послали на задержание.

— Вопросы есть, капитан? — убирая документы назад, поинтересовался собеседник.

— Если я официально задержан, прошу сообщить моему командованию, — я начал говорить, удивляясь своему спокойствию. — А также подтвердить полномочия и законность своих действий. Мне неизвестно, как должен выглядеть бланк удостоверения вашего ведомства.

— Разумеется, — согласился тот. — Всему своё время. Я сейчас опишу ситуацию, в которой ты оказался и потом задам несколько вопросов. Надеюсь, ты на них ответишь. Честно и откровенно. Всё ясно?

Интересно. Сразу на 'ты'. Наручники, мешок, оружие — 'мягко' продавливает на откровенный разговор. Ну-ну. Послушаем, что расскажет. Будет пытаться выжать из меня по максимуму. А ведь по-хорошему начать знакомство почему-то не захотели...

— Всё ясно. Внимательно слушаю, — ответил я предельно корректно. Пусть рассчитывает на моё сотрудничество. А там поглядим. Я не в том положении, чтобы становиться в позу и громко требовать соблюдения гражданских прав, отказываясь говорить. Эти самые права мне тут легко засунут в одно место, и никто об этом никогда не узнает. Либо, что ещё хуже, начнут шантажировать специально сделанным компроматом. Формальную часть касательно связи с руководством я уже отыграл. Поэтому действую по ситуации.

— В одном из регионов бэхи отрабатывали расходование бюджетных средств по программам в сфере образования, — подполковник затянулся сигаретой и выпустил дым в приспущенное окно. — Влезли в поставки компьютерной техники в школы и садики. Обнаружили кое-где завышение цен. На ряде объектов изъяли по несколько экземпляров и отправили на экспертизы — компьютерно-техническую и товароведческую. В общем, эксперт копнул чуть глубже, чем требовалось — выявил на одной из машин некоторые странности с программным обеспечением. Ну и пошло-поехало. Когда доложили кому надо — дело быстро свернули, технику вернули назад. Начали отрабатывать информацию, но уже негласно и другими методами. Оказалось, что практически в каждом регионе были поставки такой техники. И с такими именно нюансами. Причем по документам цены были на уровне оптовых. То есть с этой стороны — не подкопаешься. Повезло, что бэхи в первом регионе, не разобравшись, изъяли всё подряд. Только поэтому и вышли на эту схему.

— Какую схему? — поинтересовался я, разминая кисти в наручниках. — И какое отношение я к этому имею?

Очень странный и длинный монолог. С какой стати он решил выдать непосвященному лицу такие подробности? Это явно материалы разработки. Если допускать, что он на самом деле из Конторы.

— Когда обнаружили твою самоделку, нам сразу сообщили, — собеседник закашлялся, снял блокиратор и через открытую дверь сплюнул на снег. — Мы отсемафорили наверх. И там, не знаю почему, дали задание перекинуть трекер на машину, которая ранее проходила по сводкам наружного наблюдения. Аппарат немного подзарядили и затем провернули комбинацию. Кстати, ты хоть бы симку левую поставил. Через неё на тебя и вышли.

Опять. Слишком много лишней информации. Что-то он мутит... Нахрена мне эти знания? Симка — да, мой косяк, но другой тогда не было.

— Так это ваш был Т-пятый? — до меня дошло очевидное.

— Наш, — владелец модной ксивы кивнул и продолжил: — Тут, понимаешь, в чём дело... Мы выждали паузу и поехали следом. На сигнал маяка с твоей машины...

— Усатый прикрепил, пока я откапывался? — навскидку предположил я, вспомнив подходившую для таких целей ситуацию. От неудобной позы снова начала ныть спина.

— Не знаю, наверно. Это не наша зона ответственности, — отмахнулся собеседник и огорошил: — Я к чему это всё рассказываю, причём так подробно... Хочу понять, кто ты такой...

— В смысле? — от услышанного я выпал в осадок.

Вот этого вопроса я точно не ожидал. Судя по рассказу, они вычислили меня ещё перед поездкой в промзону. Соответственно, для них я открытая и уже прочитанная книга. Все расклады по мне им известны: где родился, с кем учился... По крайней мере, так должно быть. Что за бред он несёт? Не понимаю...

— В том смысле, что, получив окончательные координаты от маяка, мы выдвинулись на место, — мордатый перестал курить и цепким взглядом уставился на меня. — Когда добрались, ничего там не обнаружили. Стояли прямо на точке. Но ни тебя, ни машины, ни даже GPS-трекера, который продолжал отсвечивать в режиме реального времени из того самого места. Ничего. Так вот... Я повторяю свой вопрос. Кто ты такой?

Глава 20

В школе Юрка так и не появился. Предупредил о нулевом уроке, позавтракал, собрался и рано утром ушёл. Будь Лена более внимательной, она смогла бы заметить и плотно набитый рюкзак, и тёплые вещи, и исчезновение небольшого запаса продуктов.

Но не спавшая всю ночь супруга ничего этого не заметила. Известные события вымотали её настолько сильно, что всё остальное ушло на второй план. Вспомнить смогла лишь позже, после наводящих вопросов.

Когда стало понятным, что телефон не отвечает, а все сроки возвращения домой после занятий вышли, Лена, не выдержав нового нервного потрясения, сорвалась...

Тот минимум информации, что удалось вытянуть, говорил о следующем: для учителей и одноклассников Юрка, в связи с легким недомоганием, оставался дома. Об этом сообщил он сам — через Диму, своего лучшего друга, с которым сидел за одной партой.

Причин, объяснявших произошедшее, было не так уж много. В голове вертелось две версии, так или иначе связанных с ночными приключениями. Первая: Юрку могли каким-то образом выманить из городка и выкрасть. Вопрос — кто и зачем? И вторая, выглядевшая более реально, — он отправился искать меня.

Обнаружилось ещё кое-что. С верхней полочки шкафа в большой комнате пропали рации, предназначенные сыну на день рождения. Я собирался отнести подарок на работу — спрятать что-либо в маленькой двухкомнатной квартире со спартанским минимумом мебели было проблематично — но, закрутившись с проблемами, просто об этом забыл.

Исчез весь купленный комплект: антенны, зарядные устройства, дополнительные батареи. По всей видимости, Юрка забрал всё с собой. Вторая рация, после продолжительных поисков, нигде не обнаружилась, и это наводило на определённые мысли. У Юрки был сообщник.

Разговор с Димой — детальный и серьёзный — немного прояснил ситуацию. Продержавшись в режиме партизана десять минут, тот в итоге вынес из своей комнаты знакомый Baofeng с длинной чёрной антенной и гарнитурой.

Одноклассник и друг сына знал немного. Юрка действительно отправился на мои поиски. Пусть спонтанно, с непонятными перспективами и последствиями своих действий, подстраховаться с радиостанциями он всё-таки сообразил. Настроенные на одну частоту, они были реальным шансом обнаружить сына. Но если бы всё было так просто...

Последний сеанс связи между друзьями состоялся три часа назад, в перерыве между уроками. Во время короткого радиообмена Юрка сообщил, что поиски проходят по плану и он приближается к цели. К какой именно цели, Дима сказать не смог. Других разговоров после этого не было. Все последующие запросы на связь остались без ответа.

Отсутствие компаса и ряда других туристических принадлежностей в квартире говорило о вполне серьёзном подходе к поискам и давало надежду, что с окружающей стихией сын справится и в лесу так быстро не замёрзнет.

Лена молчала и уже не плакала. Просто молчала и смотрела в окно. Тонны валерьянки, растворившейся в пустом желудке, сделали своё дело. Её безмолвие говорило само за себя и было хуже крика. Она винила меня в случившемся. И, в который раз, была права. Сказать было нечего...

Время работало не в мою пользу. Подполковник дал пять минут на размышления и вышел из машины, оставив при этом двери с правой стороны открытыми. В слова о непричастности к минувшим событиям он явно не поверил. Разумного объяснения по GPS-координатам — кроме предположения, что их мог глушить кто-то заинтересованный — не было. Но одно дело глушить, а совсем другое — давать ложные координаты. Это совершенно другой уровень. Уровень защиты стратегических объектов...

Начало знобить. Первоначальные спокойствие и уверенность сменились тревогой. Чем дольше я тут сижу, тем меньше шансы найти сына. Ещё несколько часов, и начнёт темнеть... По всей видимости, я в этой компании задержусь надолго. Что же делать?..

— Ну, что? Подумал? — из оцепенения вывел мордатый, вернувшийся в машину.

— Да, могу предположить, что это связано с подземным объектом...

— Каким ещё объектом? — в голосе прорезался металл недоверия.

Я, дозировано и не уходя в ненужные в тот момент детали, рассказал о событиях прошедшего дня. Умолчал о главном: людях без одежды, своих находках и пропаже двенадцати часов времени. Постарался дать лишь то, что смогут легко проверить. Сказал, что на месте полученных от трекера координат обнаружил следы и вход, ведущий под землю. Туннель и закрытую гермодверь в какой-то бункер.

Что-то говорить нужно было. Так и или иначе — это не моя тайна. Чей это секрет, мне было глубоко фиолетово. Подписки о неразглашении, в данном конкретном случае, я никому не давал. К тому же была ещё одна причина, заставившая меня говорить: сын. Скорее всего, он отправился туда. Позавчера вечером, когда планировал поездку в город, я проверял координаты на его ноутбуке. Скорее всего, он нашел их в истории браузера. И когда я пропал, он вполне логично предположил, что я мог поехать именно туда. Тоже провёл собственное расследование...

— Координаты сохранились? — собеседник, видимо, посчитал изложенное достаточным, чтобы провести хотя бы минимальную проверку.

— Да, есть в телефоне.

Информация, судя по всему, заинтересовала. Представитель конторы снова вышел и оставил меня одного в машине. Через пару минут вернулся со свёртком в руке и сел рядом.

Во время досмотра все личные вещи, включая телефон, забрали и поместили в изолированный пакет, блокирующий электромагнитное излучение. Мордатый раскрыл его и начал там рыться.

— Здесь покрытия сети нет, если что, — на всякий случай мне озвучили уточнение, намекавшее о невозможности связаться с резидентом и сообщить ему о провале. — Где смотреть? Разблокируй!

Снимать наручники никто не собирался, потому пришлось изловчиться и, со второй или третьей попытки, всё же разблокировать экран протянутого мне телефона.

— В галерее. Последние фотографии. Карта Google с отметкой.

Подполковник отодвинулся и начал рыться в телефоне, закрывая при этом рукой от меня свои действия.

— Нет тут ничего, — раздалось недовольное ворчание через пару минут.

— Посмотрите в скриншотах, — без особого энтузиазма посоветовал я.

Очень странно. Вчера перед выездом фотка была на месте. Точно помню.

Дальнейший разговор, мои доводы и аргументы ни к чему не привели. Не успев толком начаться, беседа свалилась в неконструктив. А этого нужно было избежать любой ценой. В итоге я предложил проехать по маршруту и показать всё на месте. К моему удивлению, мордатый согласился.

Дорога заняла около часа. Мешок с головы снова сняли, когда понадобилась моя помощь в обнаружении съезда со знакомой трассы. По каким-то своим причинам, не хотели 'светить' место, откуда мы приехали.

Карман в снегу, где я припарковал Таксон, получилось найти практически сразу. Затем была пауза и недоверие: пришлось объяснять, почему я был вынужден бросить машину и идти пешком. После небольшого совещания меня отцепили от дверной ручки и, в компании четырёх молчаливых товарищей под руководством подполковника, отправили показывать дорогу дальше.

Полянка с ёлками, соснами и бугорками при дневном свете выглядела немного иначе. В первую очередь отсутствовал внедорожник под маскировочной сетью, а во вторую — бугорков стало больше.

На последующее изменение картинки мозг практически не успел отреагировать и — словно при замедленной съемке — просто наблюдал за происходящим...

Вдоль периметра, отсекая нас от леса, бесшумно поднимались футуристического вида фигуры с оружием, экипированные в ещё не запущенный в производство 'Ратник' третьего поколения.

Глава 21

Небольшое квадратное помещение с низким потолком вряд ли предназначалось для проведения допросов. Столы по углам, два шкафа, пять стульев. Металлопластиковое окно с противомоскитной сеткой, решёткой и стенкой из коричневого облицовочного кафеля в трёх метрах за ним. Большая подробная карта области. Выключенные компьютерные мониторы и два лазерных принтера. Чёрные прямоугольники сейфов с опечатывающими устройствами и полное отсутствие каких-либо бумаг.

Тёмно-серый офисный стул возле батареи, на который меня поместили, стоял крайне неустойчиво и грозил развалиться от любого резкого движения. Немногословный товарищ в балаклаве, доставивший сюда, выдал команду: 'ждать здесь', после чего удалился. Уже минут как пять я в полном одиночестве сидел в кабинете и отстранённо созерцал деревянную дверь напротив.

Куча маленьких точек, хаотично разбросанных по верхней части двери, невольно заставила задуматься о причинах их появления. И, пока одна часть мозга в автоматическом режиме, без участия хозяина, решала этот вопрос, другая — просто ждала. Ждала продолжения запутанной истории и ждала ответов. Точнее, был один вопрос, ответ на который волновал меня больше всего...

После недавнего задержания в лесу, второго за последние сутки, и пережитого в бункере удивляться чему-либо уже было сложно. Череда разноплановых событий и происшествий сначала приподняла планку восприятия, а потом напрочь её снесла. Наверно, именно так, устав пропускать эмоции через себя, 'выгорают' люди сложных профессий...

'Ратники' в лесу исчезли так же неожиданно, как и появились. Пока те контролировали полянку и нас, стоявших на коленях с поднятыми руками, из ниоткуда возникла ещё одна группа в 'цифре' и зелёных балаклавах. Быстро всех обшмонали, погрузили в микроавтобус, стоявший под сеткой неподалеку, и повезли в неизвестном направлении.

Скамейки вдоль стен, отсутствие окон и глухая перегородка за спиной водителя — всё говорило о том, что транспорт был явно оборудован под скрытую перевозку людей. То ли, таких, как мы, то ли группы быстрого реагирования. Правда, разместили нас затейливо — пятой точкой на пол, вероятно, чтобы избежать ненужных проблем.

Вопреки ожиданиям, конторские сидели тихо и, после одной неудачной попытки — ещё там, на поляне — качать права больше не пытались. Мне на них было глубоко наплевать. Больше того — было приятно наблюдать первоначальную растерянность и недоумение, когда, предварительно заблокировав руки конторских пластиковыми стяжками, у них отобрали документы, телефоны и оружие. Столько было понтов, а тут бац! И жопой на грязный пол...

В сосредоточенной и напряжённой тишине нас везли минут тридцать. Двое крепышей возле дверей, вооружённых компактными СР-3 'Вихрь', за всю дорогу не проронили ни слова. Везли быстро и явно не по асфальту, машину часто подбрасывало на кочках, и временами приходилось прилагать усилия, чтобы удержаться на месте.

По приезду на объект, местонахождение которого осталось загадкой, в закрытом боксе 'пассажиров' выгрузили и развели по разным помещениям.

Пока я раздумывал над причинами появления точек, дверь распахнулась, и в кабинет зашёл высокий подтянутый мужчина лет пятидесяти в строгом тёмно-синем костюме, с блокнотом в руке. Простое неприметное лицо, обыкновенная стрижка... Без отличительных примет, если говорить протокольным языком. Разве что глаза — глаза явно были уставшими и покрасневшими.

Взглянув на меня, он, не говоря не слова, вышел и через пару минут вернулся с ножницами. Подошёл ближе. Я медленно поднялся и так же медленно протянул вперед стянутые пластиком руки. Пара щелчков, и наручники отправились в корзину для мусора.

— С вашим сыном всё в порядке. Вышел на точку несколько часов назад. Находится здесь. Обогрет и накормлен, — угадав мой первый и главный вопрос, начал разговор собеседник. — Располагайтесь, нам предстоит долгая беседа.

Слава Богу! Очень надеюсь, что всё так и есть. Представляю реакцию Юрки при виде 'космопехоты'. Теперь жену бы успокоить. Страшно подумать, что сейчас происходит дома. Хотя, нет. Рано. Сына я ещё пока не видел...

— Спасибо за информацию, — ответил я сдержанно, размещаясь за столом слева от окна.

— Теперь к делу, — 'костюм' достал из блокнота свёрнутый А4 и шариковую ручку и протянул мне. — Для начала ознакомьтесь и подпишите.

Обязательство о неразглашении государственной тайны. Несколько пустых пробелов под фамилию и должность. Знаю-знаю... Собственноручно дозаполнить и подписать.

— С кем имею честь? — поинтересовался я, завершив работу с бумажкой. Не факт, что представится, но лучше понимать, с кем приходится общаться.

Александр Степанович, Минобороны, полковник, — прочитал я, когда собеседник протянул документ, удостоверяющий личность. Номер части не на слуху, но это ни о чём не говорит. Должность с нейтральным названием. Как я и думал. Без военных тут не обошлось. Где, интересно, они раньше были — когда я по бункеру бродил?.. Или это всё-таки не их объект?

— Раз уж прелюдия окончена, теперь давайте предметно, — перешёл к конкретике полковник, снимая галстук с ворота помятой рубашки. — Опишите детально и в хронологическом порядке последние трое суток. Где были, что видели, с кем общались...

Пока я вспоминал и рассказывал, собеседник внимательно слушал, задавал уточняющие вопросы и, время от времени, делал пометки в блокноте. Полковник однозначно владел информацией по объекту и моим активностям вокруг него. Но, судя по частоте обращений к записям, напрашивался вывод, что среди данных имелись явные пробелы. Несколько раз, заметив удивлённо приподнятую бровь на лице полковника, приходилось возвращаться назад и повторно объяснять тот или иной момент, заинтересовавший собеседника.

Рассказал я практически всё. Детально и подробно. Сделал исключение лишь для вещей, касавшихся непосредственно семьи. Когда спрашивали мнение — давал предположения и объяснял логику поступков.

Когда серия 'вопрос-ответ' закончилась, полковник замолк и переключил внимание на глухую стенку за окном. Минут семь мы сидели в полной тишине. Я смотрел на военного в гражданском костюме, а тот — в свою очередь — смотрел в окно.

— 'Эффект Гетманцева', — после долгой паузы собеседник неожиданно вернулся в разговор. — Система 'Зевс'. Вам это о чём-то говорит?

— Нет. Первый раз слышу. — ответил я абсолютно искренне.

Попахивает физикой... Очень неожиданно. На товарища полковника снизошло откровение, и он решил раскрыть назначение бункера? Как бы мне это боком не вышло...

— Ионосферная связь. Используется для передачи сообщений подводным и подземным объектам. Плюс ряд других возможных применений, — словно на лекции начал рассказывать собеседник.

Приехали... Это, вроде, крайне секретная и узкоспециализированная тема.

— Практически одновременно с размещением 'Зевса' на Кольском полуострове часть научных изысканий по данной тематике проводилась и здесь. Это связано с некоторыми местными геологическими особенностями. Инфраструктуру сохранили и законсервировали.

— Вы хотите сказать, что бункер и есть тот самый объект? — я не удержался и влез в монолог полковника.

— Основная проблема низкочастотной связи — невозможность передать большой объём информации. Несколько символов, и всё. Над этим долго и безрезультатно бились. И мы, и наши коллеги из-за океана. В итоге, подобная связь с подводными лодками осталась практически на уровне середины прошлого века.

Чем дальше я слушал, тем меньше мне нравилось. Несмотря на увлекательность темы.

— Некоторое время назад комплекс частично расконсервировали и продолжили исследования. Фактически на голом энтузиазме, без реальной надежды на результат и, соответственно, без пристального внимания со стороны командования и всего остального, что к этому вниманию обычно прилагается. Не исключено, что важность проекта снизили умышленно.

Я обречённо молчал. Судя по интонации, полковник подходил к финалу...

— По имеющимся данным, можно обоснованно предполагать, что группе, работавшей над проектом, удалось объёмно накачать сигнал на крайне низких частотах. И судя по всему, они обнаружили что-то ещё.

Глава 22

Разговор с полковником затянулся на полтора часа. Новые дополнительные вопросы, уточнение деталей касательно расположения комнат, предметов и даже собственных ощущений. На что-то я изначально не обратил внимания, а что-то, не посчитав важным, просто упустил при первоначальном повествовании. Приходилось напрягать мозг, думать и вспоминать. Отдельным аспектом стоял хронометраж передвижений как внутри объекта, так и снаружи. Полученные данные собеседник скрупулёзно заносил в блокнот, сверялся с предыдущими записями, после чего мог поинтересоваться чем-то вообще отвлечённым. К примеру, спросил, когда в последний раз менялась батарейка в пульте сигнализации на машине.

К удивившим меня теоретическим отступлениям и сведениям конфиденциального характера полковник больше не возвращался. Чем был вызван фонтан неожиданной откровенности — показной или реальной — я так и не понял. Чувство внутреннего дискомфорта в связи с этим начало принимать вполне конкретную форму...

Под конец общения бессонная ночь и усталость взяли своё. Соображать стало совсем трудно. Я попросился в туалет — умыться и привести себя в порядок.

Обшитый светлой вагонкой коридор с дверями под номерными табличками. Лестница. Ещё один коридор... Сопровождающий в балаклаве завёл меня в помещение туалета и остался ждать возле умывальника. Закончив с нехитрым делом, я вернулся к раковине и открыл кран с холодной водой. Вымыл руки и несколько раз ополоснул лицо. Растворённый в воде лёд взбодрил и выпрямил совсем уже было запутавшиеся мысли.

Вернувшись обратно, я всё же решился и озвучил вертевшийся в голове вопрос: по какой-такой причине мне раскрыли сведения, прямо относившиеся к обороноспособности страны и гостайне? Невысказанные опасения звучали между строк. Полковник, к моему удивлению, рассмеялся и ответил, что ничего критичного в полученной от него информации не было. Все сведения и так в открытом доступе в сети Интернет для любого, кто интересуется проблематикой вопроса. Кроме, разве что, наличия и предназначения самого бункера, в котором мне довелось оказаться. Этими самыми сведениями он хотел подтолкнуть очевидца в моём лице взглянуть на ситуацию с другой стороны и тем самым заставить увидеть что-то новое. Сделать дополнительные выводы — отличные от первоначальных.

Резон в словах собеседника присутствовал, и спорить с этим было сложно. Сфера действительно очень узкоспециализированная. Ничего конкретного мне ведь не сказали. Так, только голая теория... Тут другое. Фактически, сам того не понимая, благодаря правильно заданным вопросам, я выдал кучу полезной информации...

Перед тем как меня и Юрку на том же микроавтобусе вывезли с объекта, товарищ в костюме объяснил, как жить мне и быть после сегодняшнего дня. Инструктаж был крайне лаконичен и дословно звучал так: 'Живите и служите, как раньше'. Не знаю почему, но мне сразу вспомнился примерно похожий диалог из 'Бриллиантовой руки'. Там Семён Семёныча тоже инструктировали...

Словно в подтверждение того, что расслабляться рано, обнаружился ещё один интересный момент. Салон Таксона, возле которого нас выгрузили, оказался обработанным дактилоскопическим порошком. Его неявные следы нашлись в бардачке и на задней двери. Можно предположить, что пытались собрать отпечатки и тем самым проверить рассказ о потерянном времени, который сильно заинтересовал полковника. Он даже на несколько минут выходил из кабинета. Потому как Юрку, с его слов, просили поочередно приложить пальцы к какой-то коробочке, вероятно, чтобы отфильтровать его пальцы из собранного в машине материала.

Касательно конторских — полковник просил не беспокоиться и пообещал урегулировать все скользкие моменты на нужном уровне. Дал номер телефона для связи — если вдруг что интересное вспомню.

Надежду на закрытие вопроса со спецслужбой прибавили рюкзак с вещами и карабин, появившиеся сами собой в багажнике. И это не могло не радовать: за незаконную перевозку СКС у меня могли быть неприятности. Мордатый не преминул бы воспользоваться данным аргументом с пользой для себя. Хотя, если убрать эмоции в сторону, нужно признать очевидное — он делал свою работу, используя привычные для подобной ситуации инструменты. Не влезь я в это расследование, ничего бы не случилось.

О том, что будет завтра, думать не хотелось. Вряд ли история на этом закончилась. Спрятать голову в песок, одеть розовые очки на то, что останется снаружи, и жить как прежде — не получится. Буду пробовать перевестись, буду искать другие варианты, но оставаться здесь больше не хочу. Но это всё потом... В настоящий момент я знал лишь одно: мы возвращаемся домой. И нас там ждут.

Часы на приборной панели показывали начало третьего. Дня или ночи — понять было сложно: выставить правильное время я так и не удосужился. Начало тянуть в сон. С трудом уняв зевоту, я на пару сантиметров опустил окно, принял в лицо заряд бодрящей свежести и снова сосредоточился на вождении.

Резкий свет автомобиля по встречке ударил по глазам, заставил прищуриться и немного сбросить скорость. Я мигнул дальним и, добившись ожидаемого результата, перекинул ногу на педаль газа.

Миновав железнодорожный переезд на одну колею, я выкрутил руль направо. Проехал местную сетевую АГЗС с сине-белыми заправочными колонками, а затем футбольное поле с беговыми дорожками, надежно укрытыми в данный момент снегом. Отсюда до городка совсем недалеко: двадцать километров по бетонным плитам, и мы дома.

Юрка — после эмоционального доклада о своих приключениях — в конце концов не выдержал и отрубился. И сейчас тихо сопел на заднем сидении, положив голову на рюкзак.

Судя по рассказу, видел и слышал он крайне мало. При подходе к точке — координаты которой он действительно выудил из своего ноутбука — из ниоткуда появились двое из ларца, аккуратно подхватили, закрыли чем-то рот с глазами и куда-то отвезли. Встретились мы с ним только в микроавтобусе.

Печенье из рюкзака сына, в пакет с которым я в очередной раз запустил руку, помогало не сильно. Голодный желудок по-прежнему требовал полноценной пищи и не реагировал на попытки себя обмануть. Хотелось побыстрее оказаться дома, отстреляться перед Леной, поужинать, лечь спать и забыться.

От размышлений о насущных потребностях отвлёк свет в зеркале заднего вида. Машины по этой дороге ездили крайне редко — скорее всего, кого-то из наших в город носило. Сейчас упадёт на хвост и будет глаза слепить, предлагая ускориться либо пропустить вперёд.

Не успел я прикинуть, от кого из сослуживцев ждать звонка на телефон, как сигнал синих проблесковых маячков быстро догнавшего меня автомобиля осветил заснеженный лес и пустую дорогу.

Где-то на задворках подсознания появилось нарастающее чувство тревоги...

Обтирать боками колючие сугробы на скорости особого желания не было, поэтому, чертыхнувшись, я переключился на нейтралку и начал плавно притормаживать, уходя в сторону и освобождая тем самым проезд для непонятно как очутившегося в этой глуши транспорта со спецсигналами.

Завершив манёвр обгона, жёлтый реанимобиль Ford с красной полосой на борту мигнул аварийкой и резко ушёл вперед.

Глава 23

Лена ждала нас на улице, рядом с подъездом. И, видимо, уже давно. Вязаный коричневый шарф поверх капюшона, под резкими порывами ветра успел покрыться тонким слоем снега. Было заметно, что супруга успела хорошенько продрогнуть, и оставалось надеяться, что переохлаждение — на пару с психологическим истощением — не приведёт ни к чему такому, что потребует вмешательства Макса.

Объятия, слёзы, улыбки — пока я забирал из багажника вещи, волна материнских эмоций накрыла Юрку с головой и увлекла за собой в подъезд. Закрыв машину на ключ, — как оказалось, пальчиковая батарейка в пульте сигнализации исчезла в неизвестном направлении — я отправился вслед за семьёй подниматься на пятый этаж.

Дома было тепло и уютно. Пахло свежим украинским борщом, чесноком и зеленью. Яркий свет люстры на кухне освещал накрытый к ужину стол. За полтора часа, что прошли с момента моего первого звонка, Лена не только успела привести себя в порядок, но и подготовиться к встрече сына и мужа. Или только сына? Пока непонятно... В отношении меня она продолжала вести себя подчёркнуто холодно и отстранённо. Вполне осознавая причины такого поведения, пробовать установить более близкий контакт и хоть как-то, но объясниться, я всё же не решился. Пусть пройдёт немного времени.

К тому же разговор вряд ли получится коротким — не исключено, что придётся рассказать всё от 'а' до 'я'. Либо ограничиться версией, озвученной сегодня полковнику. Там первопричиной моего расследования стало обнаружение странностей с компьютером в мультимедийном классе. Вроде вышло логично и вполне последовательно. По крайней мере, данная версия была принята без возражений и недоверия. Думаю, сыграла на руку история конторских. Хотя не факт, что те её где-то официально озвучили. Одно дело рассказывать мне — сидящему в наручниках и с мешком на голове. И совсем другое — таким же людям в погонах и при исполнении. Кстати, нужно ещё не забывать про Юрку. Рассчитывать, что он никому из друзей об увиденном и услышанном не проболтается, было сложно. Пересудов и сплетен не избежать, а там и до служебки недалеко со всеми вытекающими последствиями. Не знаю, как лучше поступить... Наверно, лучше не спешить.

После сытного и вкусного ужина потянуло в сон. Не поддавшись сиюминутному желанию отправиться в комнату и занять горизонтальное положение на диване, я пошёл в душ, где, закрыв глаза, долго стоял под напором горячей воды.

Несмотря на усталость, отключить мозг полностью не удалось. В голове, словно кадры киноленты, хаотично мелькали размытые лица новых 'знакомых', звучали обрывки услышанных фраз, появлялись и исчезали фрагменты декораций ко всему вышеперечисленному: лес, бункер, люди без одежды, пластиковая стяжка на руках, 'ратники'... Унять, выкинуть из памяти путаную чехарду событий, как я не старался, не получалось. Калейдоскоп крутился без остановки...

А ведь всё могло закончиться значительно хуже или даже плачевно: мало того, что сам мог вообще домой не вернуться, так ещё и сына втянул в историю. Понятно, что ему — в силу возраста — было даже интересно. Всё же это приключения, которые нечасто случаются с мальчишками десяти лет от роду. Его сумбурный рассказ, переполненный эмоциями, говорил сам за себя и со стороны выглядел, мягко говоря, притянутым за уши. Или даже — фантастическим, что, кстати, играло мне на руку. Не поверил я, знающий правду — не поверят и другие. Юрка вряд ли вообще понял, в круговорот каких событий попал. Хотя, если честно, я и сам до сих пор не мог сообразить, куда я ухитрился влезть... На вдумчивые размышления и детальный анализ фактов просто не было времени. Слишком всё быстро произошло.

Закончив с процедурами, я ещё несколько минут стоял и смотрел на застывшие на груди и плечах капельки воды. Потом сдвинул шторку в сторону и дал накопившемуся пару выйти наружу. Контраст между холодным воздухом и разгорячённым телом заставил взять толстое ворсистое полотенце и приняться за усиленные растирания и без того красной кожи. Вот теперь чувствую: начинаю отходить... Недаром говорят, что вода очищает не только внешне, но и внутренне. Можно сказать, что жизнь постепенно возвращается в нормальное русло. Как минимум, этим самым вечером. Осталось только с женой помириться...

Убрав остатки воды со стен и пола — лишний раз лучше не нарываться — я оделся и вышел из ванной. Теперь можно и спать отправляться. Правда, в гордом одиночестве: Ленка была в комнате у сына и, по всей видимости, выходить оттуда в ближайшее время не собиралась. Вполне вероятно, что может остаться там и до утра... Но, оказалось, что планы на сон придётся пока отложить.

Телефон в прихожей на тумбочке мерным миганием светодиода сигнализировал о наличии пропущенных звонков, как бы намекая, что вечер ещё не окончен.

Макс. Наконец-то. В машине — увидев скорую, единственным пунктом назначения для которой мог быть лишь наш городок — я до него так и не смог дозвониться. То он сбрасывал, то включалась вторая линия. В общем, ему было явно не до меня в тот момент. Если честно, меня это насторожило. Но, услышав в телефоне голос Лены, которой я специально позвонил — чтобы сообщить, что мы уже рядом и удостовериться, что дома всё ок — я расслабился. Что опять случилось в части, какое новое ЧП произошло, меня тогда волновало мало. Семейно-личное перевесило служебно-должностное с большим отрывом.

Можно было, конечно, набрать дежурку — там всегда в курсе всего происходящего — но контраргументом выступило вполне логичное желание ограничить круг общения на сегодняшний вечер по максимуму. Нет меня, никто не ищет — вот и хорошо. Если что-то серьёзное случилось — вызвонят и найдут сами. А лезть на рожон и подставляться — глупо. Этот урок я уже хорошо усвоил.

Мой звонок Макс в очередной раз проигнорировал. Сейчас у него снова ожидание вызова включено, опять уже с кем-то разговаривает... Не снимая телефон с зарядки, я терпеливо ждал, когда на меня соизволят обратить внимание.

— Что случилось? К кому реанимацию вызывали? — спросил я, когда трубку на том конце провода всё же подняли.

— Ты свои проблемы закрыл? — ответил медик вопросом на вопрос.

— Да. Наверно, да, — немного удивившись такой формулировке, сказал я в ответ. — Мы все дома. Ужинали... Что произошло?

Сказать, что голос сослуживца был крайне уставшим, значит, ничего не сказать. От весёлого шутника-балагура не осталось и следа. Мне уже становилось не по себе: каждый раз, когда Макс так безэмоционально разговаривал, происходила какая-то хрень...

— У Первого инфаркт, — Макс закашлялся и на секунду убрал телефон в сторону. — Спасти не удалось...

Глава 24

Разговор состоялся в тот же вечер. Более короткий, чем ожидалось, но от этого не менее эмоциональный. От перехода на повышенные тона и крики спасли плохо прилегавшая к косяку дверь на кухне и недавно уснувший в своей комнате Юрка. Но была и ещё одна причина, снизившая потенциальный накал страстей.

Поводом к незапланированному выяснению отношений стал звонок медика, очутившегося в очередной раз в центре событий. Макс, естественно, был не единственным, кто поспешил сообщить о случившемся событии: информация о трагическом происшествии за считанные минуты облетела небольшой военный городок и взбудоражила всех и вся. Телефоны у меня и Лены начали звонить практически одновременно...

Понять реакцию людей было можно. Кому-то хотелось просто обсудить новость и посплетничать, а кто-то реально сопереживал оставшейся без кормильца семье. Любой подобный инцидент с руководством красной чертой проходил через весь коллектив и по касательной затрагивал жизни многих. Смена комсостава грозила подчиненным очередной пертурбацией и выходом из зоны комфорта.

Подобные эмоции, что скрывать, не были чужды и мне. Кроме сожаления и соболезнований, в голове промелькнули потерянные надежды на возможную помощь при переводе в другую часть, а также зависшие десятки тысяч долга по оружейке...

В свои сорок с небольшим командир находился в довольно неплохой форме и на здоровье не жаловался. Среднего роста, коренастый и с некоторым намеком на появившийся живот, он регулярно посещал простенький спортзал на территории части, ходил на лыжах и время от времени плавал в бассейне. Плановые и внеплановые проверки, периодичность которых с каждым годом лишь возрастала, на организм действовали, конечно, отрицательно. Впрочем, с подобными тягостями шеф справлялся вполне достойно — как и полагалось любому кадровому военному, чья служба прошла через далёкие от цивилизации гарнизоны.

Медслужбу на уши поднял зам по воспитательной, в присутствии которого всё и случилось. Не успев ознакомиться и с половиной принесённых на подпись документов, Олег Викторович неожиданно закашлялся и побледнел. Потом с удивлением на лице выругался и потерял сознание, завалив при этом кресло набок. Чудом не задев головой батарею и серьёзно перепугав зама.

Дежурный медик — из молодых — не растерялся и в нештатной ситуации, как рассказал Макс, отработал всё чётко. Открыл форточку, быстро проверил пульс-давление, запросил через дежурку реанимобиль и вызвал Макса — старшего по медчасти. Осуществив лечебно-диагностические мероприятия в объёме первой помощи, стали дожидаться приезда профильных специалистов из города.

Несмотря на то, что Первый через десять минут пришёл в себя, от самостоятельной транспортировки в ближайшую больницу отказались — тревожная клиническая картина, полученная при обследовании, говорила о высокой вероятности неблагоприятных последствий от перевозки на неподготовленном автомобиле.

Правильность первичного диагноза — инфаркта, как наиболее вероятного — была предварительно подтверждена и приехавшей бригадой. После оперативного осмотра и опроса тяжело дышащего пациента аккуратно перенесли на носилках в микроавтобус с высокой крышей, где подключили к различным диагностическим датчикам. Макс, как был, — в куртке поверх майки и спортивных штанах — поехал вместе с ними.

Повторный и ставший фатальным приступ произошёл уже в городе, за несколько километров от больницы. ЭКГ неожиданно выдал ряд зубцов, похожих на гребни высоких и широких волн, после чего зафиксировал остановку сердечной деятельности. Последовавшие за этим реанимационные мероприятия — в виде электрической дефибрилляции, непрямого массажа сердца и искусственной вентиляции лёгких — ни к чему не привели. Полковник, командир части и отец двоих детей, был мёртв.

Макс, вынужденный со стороны наблюдать за попытками медиков вернуть пациента с того света, втиснувшись в угол заполненного спецоборудованием микроавтобуса, беспомощно сжимал кулаки. О своем бессилии что-либо сделать в той ситуации он рассказал потом, уже в машине, когда, закончив с неприятными формальностями, снова позвонил мне и попросил за ним приехать.

Будить Лену, спавшую у сына в комнате, я не стал. Под зеркалом в прихожей оставил записку, где кратко объяснил причину своего вынужденного отсутствия, оделся, взял ключи от Таксона и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь на оба замка.

Разговор по душам у нас, хоть и состоялся, но ясности в отношения всё же не внёс: супруга упорно продолжала злиться и всячески меня игнорировала. И новая ночная поездка вряд ли могла поспособствовать улучшению этих самых отношений. Но, ничего не поделаешь: бросить Макса в такой ситуации я тоже не мог.

До города, благодаря отсутствию движения по трассе, домчал за считанные минуты. Пустынные, освещённые фонарями улицы областного центра видеть было непривычно. В любое другое время людей и машин здесь хватало... По координатам в телефоне нашел нужный адрес и по прибытии отзвонился сослуживцу. Тот, держа в руке какие-то бумажки, сразу вышел и, стряхнув с обуви снег, запрыгнул в салон.

Некоторое время ехали молча. Потом Макс заговорил. И постепенно, событие за событием, начал восстанавливать картину произошедшего, часто уходя при этом в узкоспециальные медицинские термины и формулировки. Я, в основном, слушал и параллельно размышлял о своём. А подумать было о чём...

Заметив огни приближавшейся знакомой АЗС, я предложил заскочить на пару минут — выпить по чашке кофе и заодно заправиться.

Пока медик расплачивался за бензин моей тысячерублёвкой и заказывал кофе, я стоял с пистолетом возле колонки и ожидал подачи топлива. Яркое световое панно из девяти квадратиков рядом с входом в магазин при заправке на фоне всеобщей темноты выглядело крайне неуместным и при этом немилосердно резало глаза. Пришлось отвернуться и перевести взгляд на показания быстро мигавших на счётчике цифр. Получив в бензобак двадцать литров девяносто второго, я проехал несколько метров и припарковался на пустой стоянке.

Прежде чем выйти, вынул телефон из держателя на торпеде и убрал его под чехол заднего сидения. Туда же потом бросил и куртку. Оставшись в одежде выходного дня в зимний период — лыжных штанах и флисовой мастерке — закрыл машину и отправился к ожидавшему меня Максу.

Столиков внутри было немного. Медик ожидаемо выбрал самый обособленный, стоящий рядом с окном. Сонный худой парень за прилавком периодически зевал, но всем своим видом пытался изобразить гостеприимность и радушие. Оглядев мельком помещение и больше никого из посетителей не обнаружив, я направился к сосредоточенно размешивавшему кофе товарищу.

Расположившись за столом, я снял крышку со стаканчика, разломил два стика с сахаром и тонкой деревянной палочкой повторил движения Макса. Теперь можно и поговорить...

— Знаешь, буквально вчера мне задали вопрос, — я сделал пару глотков обжигающего напитка и посмотрел на медика. — На который я так и не смог ответить...

— Какой? — без особого энтузиазма на лице и в голосе поинтересовался явно уставший за день сослуживец. — Что-то по моей линии?

— Практически. Он хоть и касался меня лично, но я тебя тоже хочу спросить... Макс, кто ты такой?

Глава 25

Увидеть реакцию на вопрос не получилось. Звонкий перелив колокольчиков, на который я непроизвольно отвлёкся, смазал весь эффект. Я дёрнулся и автоматически перевёл взгляд на входную дверь. Высокий мужик в тёмном пуховике и кепке своим неожиданным появлением внёс коррективы в план выведения Макса на чистую воду.

— В смысле? — отреагировал собеседник без признаков малейшего удивления. — Ты о чём?

На приступы паники, переворачивание столов и попытки скрыться в неизвестном направлении я, если честно, не рассчитывал. Просто хотел увидеть эмоции на лице медика и попытаться понять, в правильном ли направлении я двигаюсь. Точнее, ожидал их увидеть.

Но либо я ошибся в своих расчётах и неправильно выбрал момент, либо Макс воспользовался тем, что я отвлёкся на входящего и успел собраться с мыслями. Или он настолько устал, что просто был уже не в состоянии реагировать на внешние раздражители. Даже глазом не повёл. Сидит, как сидел. А ведь со мной у полковника этот фокус сработал... Придётся импровизировать.

— Перед тем как сообщить о смерти шефа, ты спросил, уладил ли я свои проблемы, — я приступил к вопросам, надеясь в этот раз уже ничего не пропустить. — Что имелось в виду?

— А, вон оно что... У тебя разве проблем мало? — Макс сменил позу и, придвинувшись ко мне ближе, неожиданно резко продолжил: — Дома не ночуешь, пропадаешь неизвестно где. Или ты считаешь нормальным, когда малой на твои поиски в лес отправляется? Вот и я спрашивал. Что-то не так?

Странно, я как-то совсем иначе представлял себе данный разговор. В моей первоначальной версии Макс, учитывая его характер, должен был оправдываться. Или — как минимум — хотя бы удивиться услышанному вопросу, а не идти в наступление. Значит усталость тут не при чём...

— Про исчезновение Юрки я тебе ничего не рассказывал. Лена тоже...

— Ну, не ты, так жена Андреева уже всем растрепала, — усмехнулся медик, приложившись в очередной раз к стаканчику. — Если бы не смерть Олега Викторовича, вам бы уже все косточки перемыли по этому поводу. Пальцами бы тыкали и шушукались за спиной.

В этом Макс был прав. Один информационный повод для пересудов сменился другим, более важным. Хотя со временем обязательно вспомнят. Ничего, переживём как-нибудь. Но, блин, к теме разговора это не имеет ни малейшего отношения!

— Ещё вопросы есть? — медик демонстративно зевнул и посмотрел на часы. — Поехали домой, по дороге поговорим. Спать хочу, нет сил...

Взять нахрапом не получилось. Да и план, разработанный на коленке, был так себе. Конечно, у меня есть вопросы. И не один. Я ведь, по сути, хотел спросить другое. Даже куртку и телефон специально в машине оставил... Проблема заключалась в том, что вытянуть какую-либо информацию из медика, не поделившись своими выводами, не получится. Кто-то должен начать первым. А это значит мне, как инициатору беседы, придётся раскрыть часть карт и, в той или иной версии, пересказать историю с бункером. Что для меня было рискованным — на горизонте маячил полковник с подписанной бумажкой о неразглашении.

Макс явно знал больше, нежели говорил. Только в машине пришло понимание, что товарищ, с которым я практически каждый день пил чай и который уже несколько раз лечил меня и мою семью, в ряде случаев повёл себя необычно. Даже не так — скорее вразрез со своим стандартным, обыденным для всех, поведением. То ли я стал более подозрительным, благодаря недавним приключениям... То ли, вывалившись из режима дом-работа-дом, неожиданно смог открыть глаза пошире и заметить то, что раньше не замечал. Не знаю...

Кроме вопроса о проблемах, он как минимум дважды повёл себя крайне странно: в ночь моего отсутствия и потом, когда я попросился на осмотр. Уже тогда манера разговора была абсолютно серьёзной и сосредоточенной, без шуточек и приколов. И что интересно, он был первым, кто ко мне дозвонился тем утром. Утром, когда я пришёл в себя в машине с тошнотой и головной болью. В погоне за призраками у меня не было времени обратить внимание на эти странности. Может ли это быть простым проявлением дружбы? Сомневаюсь. Иначе бы он сейчас отреагировал бы иначе... Более того, я начинаю подозревать, что медик заглянул в блокнот на столе и подбросил мысль о совпадении дат ложных срабатываний грозоуловителя в дежурке и ЧП в части совсем не случайно... Но, как не крути, пока это только догадки и предположения.

Пока я обдумывал, как лучше поступить, колокольчики снова звякнули — испортивший малину мужик, купив пачку сигарет, вышел из магазина. — Ну, раз вопросов нет, тогда помчали... — прервав размышления, Макс принял решение за меня. — Сейчас только в туалет забегу...

Офигев от неожиданных метаморфоз с сослуживцем, я допил кофе и поднялся из-за стола. Забрал сдачу с чеками и отправился к двери. Потом вспомнил, что собирался купить батарейки в пульт, и вернулся на кассу. Несмотря на сделанный выбор: недорогой блистер с двумя элементами питания, денег — оставшихся с покупки бензина и кофе — на него не хватило. Пришлось лезть в карман и расплачиваться карточкой. Не дождавшись возвращения медика из комнаты для мальчиков, я попрощался с продавцом и пошёл к выходу.

Негромкая музыка, ранее служившая фоном для беседы, неожиданно смолкла. Одновременно мигнул свет и пронзительно запищал бесперебойник со стороны прилавка. Оттуда же послышались чертыхания недовольного продавца-кассира. Через мгновение всё снова заработало.

Колокольчики звякнули в очередной раз, и я оказался на улице. Пронизывающий ветер мгновенно обжёг коротко стриженую голову, уши и даже ухитрился залезть под мастерку. Холодина...

Запустив не успевший остыть двигатель, я откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Вентилятор печки на максимальных оборотах быстро надул тёплого воздуха. Стало уютно и комфортно. Несмотря на выпитый кофе, резко потянуло в сон.

А ведь Макс меня сделал... Но, самое главное — уверен на сто процентов — он понял, что именно я хотел у него спросить. Понял и решил съехать с темы. Не могу объяснить: интуиция, выражение его покрасневших глаз или что-то ещё. А может, то и другое вместе. Что-то подсказывало: этот разговор мы ещё продолжим... Вопрос только: когда? Сегодня уже вряд ли...

Поднимать важные темы в машине я не буду. По той причине, что в салоне — с большим процентом вероятности — стоит контроль, оставленный в качестве подарка от тех или иных товарищей. Искать я не пробовал — времени не было. Да и не факт, что закладку получится быстро и легко обнаружить. Значит, вариантов противоядия немного: молчать или разговаривать на отвлечённые темы.

Блин... Валить отсюда надо. И как можно скорее. Замполит как в воду глядел со своим советом. Но кто ж пьяных слушает...

Пассажирская дверь открылась, и вместе с Максом в салон ворвался холод.

— Мчим? — медик устроился в кресле и вытянул ноги. — Если ты не против, я немного покемарю...

Я приглушил музыку и, повернув голову назад, начал разворачиваться, чтобы выехать с парковки. Хрен с тобой, золотая рыбка. Хочешь — спи. Полчаса наедине с собой и дорогой — и я дома.

Не дождавшись ответа, Макс хмыкнул и натянул шапку. Затем немного откинул сиденье и, скрестив руки на груди, ушёл в себя. Ну, или сделал вид. За всю дорогу медик не проронил ни слова. Уже возле дома как ни в чём не бывало потянулся и, пожелав спокойной ночи, вышел из машины. Отморозок...

Поставив Таксон на сигнализацию, я отправился к себе в подъезд. Наконец-то дома! Осталось раздеться, поставить будильник на шесть тридцать и лечь спать. Можно даже не умываться, чтобы лишний раз водой не шуметь...

Быстро забежал по лестнице и, остановившись на площадке последнего этажа возле перил, полез в карман за увесистой ключницей.

Выбрал нужный ключ, вставил его в скважину нижнего замка — света от тусклой лампы на площадке было крайне мало, сделать это удалось лишь с третьей попытки — и попытался провернуть.

Замок — вместо того, чтобы щелкнуть два раза — оказался в открытом положении.

Глава 26

Верхний автоматический замок, как ему и полагалось, был закрыт. Но, почему-то только на защёлку. А я ведь при выходе запирал дверь на оба замка... Точно помню, как проворачивал ключ и убирал связку в карман куртки. За долю секунды в голове промелькнула целая куча предположений: от банальной собственной невнимательности, до неожиданного визита соседки, возжелавшей обсудить последние происшествия. Но, если подобная беседа и имела место быть, то явно давно — судя по тишине на лестничной площадке и полвторого ночи на часах.

А может, Лена, услышав, как я закрываю дверь, хотела что-то сказать или крикнуть вдогонку, но не успела. И потом, на эмоциях, вернулась в квартиру и, вместо того, чтобы закрыть замки нормально — просто хлопнула дверью. Учитывая её состояние, это вполне возможно. Так, скорее всего и было...

Толку ведь, по сути, от защёлки никакой — её легко можно отжать ножом или металлической линейкой и без проблем войти в квартиру. Уже неоднократно об этом говорил. И всё бестолку!

Блин, наверно, не стоит утром проводить очередную профилактику, дабы лишний раз не нагнетать обстановку. Не самое подходящее начало для разговора, у которого основная цель вернуть назад доверие и нормальные отношения... Завтра, по моим расчётам — или точнее уже сегодня — супруга должна сменить гнев на милость, и снизойти до спокойного диалога.

Щелкнув подсвеченным красным огоньком выключателем на стене, я зажёг в прихожей свет и начал раздеваться. Повесил на вешалку куртку рядом с бушлатом и расшнуровал ботинки. Достал ключи от машины и убрал под зеркало, составив компанию лежавшим там Ленкиным кошельку и косметичке.

Ну, раз кошелёк на месте, значит, инцидент с формально "закрытой" дверью остался никем незамеченным. Про несознательный элемент, который время от времени проявлял себя среди закрытого обособленного коллектива, где все были на виду и, казалось бы, хорошо знали друг друга, забывать не стоило.

На цыпочках, стараясь меньше шуметь, вернулся назад и, скрипнув ригелем, заблокировал замками дверь. Фух, можно выдохнуть... Дома! Кажется, этот длинный безумный день подошёл к концу. Избавиться бы ещё от состояния сжатой пружины, которая после извещения о смерти Первого и разговора с Максом снова взвелась...

Макс... Мысли в очередной раз вернулись к медику. Мало того, что он перехватил инициативу в разговоре, так ещё и увёл его с завидным мастерством в сторону. Засранец. Мгновенно нашёл слабое место в виде семьи и надавил на совесть. Фактически, чуть ли не заставил меня оправдываться. А в машине тупо отморозился! Как будто был в курсе того, что в салоне могла стоять прослушка.

К тому же, эта странная ночная поездка... Ведь вполне мог попросить дежурку отправить машину за ним в город. А позвонил, почему-то мне, на ночь глядя. Спрашивается нахрена? Мы, конечно, товарищи. Ну, или были таковыми, как я думал, до разговора на заправке.

А может ну его? Бросить всё и написать рапорт на увольнение? Вернуться к родителям и попробовать начать заново... Или Вадик, он когда-то давно предлагал работать вместе... С другой стороны, учитывая накопившуюся выслугу, решение чисто психологически, не из легких. Уходить в никуда не вариант. Это самая крайняя опция, когда альтернативы никакой больше нет. Даже если предложение старого институтского друга по прежнему в силе, мне оно, скорее всего, не подойдет. Переезд на тридцать километров ближе к цивилизации и смена обстановки, вряд ли решат проблему. Хотя, если захотят, найдут и в столице. Сложностей с этим у них точно не станет. Да и увольнение так быстро провернуть без нужных знакомств не получится. Комиссоваться по болезни мог бы помочь Макс, но, в связи с разговором из круга доверия он вычеркнут. Казалось бы пять минут времени и пара брошенных фраз, но нет... И как он отреагирует на просьбу уже не ясно. Из более-менее прогнозируемого и адекватного сослуживца с хорошим чувством юмора, он превратился в непонятно кого. Либо я просто в нём изначально ошибся. Впрочем, как и все остальные в части...

А может, я преувеличиваю значение данного события? Дописываю и додумываю то, чего нет? Фантазирую и ухожу в маразм. Причиной могли быть нервы и очередной приступ паранойи, вызванной усталостью. Совсем запутался. Того гляди на людей начну бросаться... Когда Макс вышел из машины с постным и скучным лицом, еле сдержался, чтобы не дать ему в табло.

Бункер, исследования, расследования... Да, кому я нафиг нужен! Всё что хотели — не мытьем, так катаньем — уже вытрясли. Ничего плохого и противозаконного я не сделал. Что с меня взять!? Подумаешь, влез немного своим длинным носом туда, куда не следовало. Ну, так и повод, вроде как был... Я-то тут причем? Не я первым начал. Пусть вообще спасибо скажут, что я в прокуратуру не обратился с официальным заявлением. Кстати, я почему-то упустил данную идею в своё время... Ладно, хрен с ним...

Нужно успокоиться, привести мысли в порядок. Пройдет неделя, другая, жизнь вернётся в обыденное русло и всё будет как прежде: дом-работа-дом. Съездим в город на выходных, отпразднуем Юркин день рождения в развлекательном центре. Погоняем адреналин на картах, сходим в кино, покатаемся на роликах... Потом устроим сладкие посиделки для его друзей. Постараемся вернуться к нормальной жизни. А дальше... Дальше видно будет.

Вообщем, отставить панику! Нужно дать себе установку выкинуть ненужный хлам из головы и ложиться спать, а не заниматься мыслительным словоблудием. Тут совсем ничего осталось по времени... заснуть и проснуться.. Семейство уже десятый сон, наверно, досматривает. Или сколько там снов, обычно, бывает...

Неожиданно захотелось пить. Не включая на кухне свет, приложился к пластиковой бутылке и сделал несколько больших глотков. Сбив тем самым неприятное послевкусие от кофе. Ну, теперь можно и баиньки. Сейчас только телефон подкину на зарядку... Желательно завтра его, кстати, перепрошить: кто знает, какие шпионские программы туда поставили. Лучше перестраховаться. Или вообще рассмотреть вариант новой трубки, с экраном побольше и батареей помощнее. Андреев жене J7 недавно взял, модель этого года, говорит хороший аппарат за нормальные деньги. Почитаю обзоры, отзывы, может в руках где-нибудь поверчу и потом определюсь. Да, точно, так и сделаю.

Диван находился в моём полном распоряжении, соответственно, можно было принять самую вольготную позу. Чем я и не преминул воспользоваться: растянулся по диагонали, подложил под голову руки и закрыл глаза. Буквально через пару мгновений, неприятным резким толчком, сработали уставшие за день запоздалые рефлексы...

Сначала в голове всплыла пустая, словно в обеденный перерыв, вешалка в прихожей. Потом, черно-белой картинкой, промелькнуло отсутствие Ленкиной обуви, обычно разбросанной в хаотичном порядке там же на полу. И затем, финальным штрихом, проявился контур входной двери с открытыми замками...

Сбросив одеяло на пол, я резко поднялся. С похолодевшим сердцем взялся за круглую ручку и зашел в комнату к Юрке. Нащупал пластиковый прямоугольник слева на стене и включил свет.

Широкая полуторная кровать — где должны были спать сын и жена — оказалась пустой.

Глава 27

Выброс адреналина прогнал последние остатки сонливости и включил мозг. Тревога, вместо того, чтобы полностью подчинить себе организм и перехватить над ним управление, уползла куда-то в район солнечного сплетения, сжалась там в клубок и принялась сосредоточенно наблюдать за дальнейшим развитием событий.

Взгляд, в поисках деталей, которые смогли бы объяснить причины отсутствия семьи, быстро обежал комнату: плотно задернутые шторы; ноутбук, смартфон сына на письменном столе рядом со школьными тетрадками и учебниками; кровать с двумя подушками, скомканным одеялом и цветным покрывалом.... Шкаф, кресло с раскрытым рюкзаком, политическая карта мира на стене... Ничего необычного.

Вариант, что супруга психанула, отпал практически сразу. Ладно, жили бы в городе: такси, гостиница... Имеет право на жизнь. Но, у сына школа в самом разгаре, да и телефон с рюкзаком на месте. Без них он бы точно никуда не отправился, ещё ухитрился бы и мне сообщение тайком отправить. Нет, тут что-то другое...

Так, выравниваем дыхание и успокаиваемся... Сначала наберём жену. За время моего отсутствия что-то произошло. Что-то такое, из-за чего потребовалось взять Юрку и выйти из квартиры. Причём в срочном порядке... Что могло заставить сделать подобный шаг поздно ночью? Если что-то с сыном — есть дежурный медик, тот пришёл бы в течении десяти минут. Но, случись что серьезное, Лена бы мне обязательно позвонила — личные обиды и претензии тут уже не в счет.

Пока палец отключал блокировку экрана и нажимал вызов, в голове чередовались возможные гипотезы и, одновременно, опровержения к ним. Пожаров, задымлений или других происшествий подобного рода в доме не было — иначе бы весь городок стоял на ушах. Тревоги, эвакуации в связи с возгоранием на складах — тоже не объявлялись. Все тихо и спокойно. Блин, что же случилось...

Практически одновременно с гудками в трубке, из соседней комнаты раздалось мелодичное звучание знакомого рингтона. Сердце упало. Уже примерно догадываясь, откуда идет звук, я вернулся в спальню сына и, наклонившись, достал из-под кровати телефон супруги.

Стало страшно. Лена могла выйти из дома без кошелька, косметички, ключей в конце концов — и такое бывало — но телефон, как средство связи с сыном, мама и жена никогда не забывала. Словно в насмешку, в прихожей обнаружилась сумка — недавно купленная Desigual с цветочным орнаментом — и ключи от квартиры. Там же — отсутствие верхней одежды, повседневной обуви...

Всё ещё не доверяя увиденному, метнулся на кухню и проверил место хранения заначки, куда супруга понемногу откладывала часть заработанных нами денег. Перевязанная желтой резинкой стопка банкнот стала еще одним доказательством того, что за два часа моего отсутствия случилось что-то очень нехорошее. Цифра на бумажке сошлась с фактическим наличием, беглый пересчёт это подтвердил. Уйти к мифической подруге, уехать непонятным образом к маме и не взять с собой хотя бы часть денег — это нереально... Это точно не месть и не обида. Да, и подружек, настолько близких, чтобы пойти, расплакаться в плечо и остаться вместе с ребенком на ночь, Лена завести не успела...

Звонок на постоянно находившийся в медслужбе мобильный телефон, ничего не принес: сонный голос на той стороне про сына или жену не слышал. Обращений от членов семей военнослужащих не поступало...

Резкой волной накатило чувство беспомощности и полного непонимания происходящего. Пришлось опуститься на табуретку возле холодильника. Руки на коленках ощутимо задрожали. В висках затараторил пульс — горячий и отдававший красным в глаза...

Не хочу думать, но что если исчезновение семьи — последствия общения со старшим братом и прочими? Но, зачем... Я ведь и так всё рассказал. Даже если неожиданно произошла глобальная смена стратегии, всё переигралось и стал вопрос зачистки нежелательных свидетелей — найти меня ведь не проблема. По пути в город разное может случиться... Несчастный случай, ДТП, ограбление на заправке — достоверных и надёжных вариантов, при которых я перемещаюсь в мир иной и гарантированно замолкаю — можно придумать много.

Не сходится. Похищать семью и таким образом давить — ни тем, ни другим — смысла нет. Разве что кому-то снова понадобилось выманить меня из городка...

Думай, думай, думай... Сын и жена спали, когда позвонил Макс и попросил за ним приехать. Я собрался, закрыл дверь и сел в машину... Стоп! Увезти их могли только на машине, а значит, в соответствующей книге должны быть отметки о перемещении транспорта. Надо выяснить, кто выезжал за последние два-три часа.

Прокрутив список контактов, набрал номер дежурной части. Дождался ответа. Под звуки телевизора на заднем плане, выслушал невнятную скороговорку помдежа, из которой разобрал только фамилию, и попросил продиктовать номера текущей смены с дальнего КПП.

По установленному правилу, дежурившие там солдаты, докладывали в дежурку по рации о прибытии 'чужих' машин и получали добро на въезд, предварительно установив и записав в отдельную тетрадку личность водителя, причину посещения и номер автомобиля. При возвращении транспорта с территории — просто фиксировали номер и время выезда. Соответственно это шанс понять, что произошло. Маленький, но шанс.

Записав номера и поблагодарив, я набрал первый телефон в списке. Гудки идут, но трубку не снимают. По второму номеру — аналогичная тишина. Спят или морозятся на незнакомый номер. Надо идти. Или ехать.

А если там ничего... Что тогда делать? От понимания реальной возможности оказаться в тупике уже на следующем шагу, опустились руки и похолодело в желудке. Потому как плана дальнейших действий не было... Паника, распрямив плечи, начала давить на эмоции и возможность мыслить логически...

Появившееся чувство беспомощности неожиданно исчезло. Словно песок сквозь пальцы ушли, мешавшие сосредоточиться на главном, хаотичность мыслей и нервозность... Сознание, с холодным беспристрастием, принялось обрабатывать и анализировать фрагменты доступной информации. Разрозненные во времени и пространстве факты завертелись и начали складываться в пока непонятные цепочки-связи...

Я мотнул головой и замер, удивленный непонятной реакцией организма. Но, буквально через секунду, наваждение в виде ясности разума исчезло, оставив в полном недоумении...

Макс! Макс, своим звонком специально вынудил меня выйти из квартиры и уехать из городка. Как мне это раньше в голову не пришло? Если бы не его просьба — сын и жена были бы на месте. Не знаю, что именно случилось, но точно уверен: в моем присутствии этого бы не произошло.

Он, под предлогом посещения туалета, скорее всего с кем-то связывался на заправке. Его ведь долго не было... Возможно, получал указания или инструктировал кого-то сам. Неужели это реакция на мои вопросы? Вот почему мне не давал покоя его поздний звонок... Но, зачем ему это делать!?

Зря я в машине опасался отсутствия скорой возможности поговорить с ним. Вот теперь такой шанс нарисовался. Сейчас только с мыслями соберусь... Да, и аргумент заодно для разговора подготовлю. Под диваном, если никуда не пропал, должен лежать. С пустыми руками негоже в гости идти...

Завершив с подготовкой, я спустился по лестнице и вышел на улицу. В слабом свете молодой луны свободное от леса пространство выглядело безжизненным: садик, двухэтажная школа, трансформаторная будка между ними, прорисовывались лишь размытыми, давящими на психику, серыми контурами...

Жил медик рядом, в соседнем подъезде. Окна в квартире на четвертом этаже, как впрочем, и все остальные в доме, были темны. Минута и я уже оказался возле окрашенной коричневой краской, деревянной двери. Ну, что, дружище, попробуем снова поговорить...

Убрав руку с карабином за спину, я сделал глубокий вдох и нажал на звонок.

Глава 28

Тишина по ту сторону двери так и осталась тишиной. Вместо соловьиной трели, колокольного перезвона или простого звукового сигнала — ничего не произошло. Сместив палец в сторону, я нажал на кнопку ещё раз, но результат остался прежним.

В голове фоновой подсказкой всплыли давние жалобы медика на предыдущего жильца, который после выселения ухитрился оставить после себя не только голые стены без выключателей, но и дырки вместо замков. К новому месту несения службы — вместе с хозяйственным квартиросъемщиком — по всей видимости, отправился и звонок.... Как было на самом деле, я не знал — в квартире до этого времени бывать не приходилось.

По какой причине Макс решил не открывать: спал сном праведника, решил злонамеренно проигнорировать или просто не слышал настойчивый, но не сильно громкий стук — было непонятно. С вероятностью девяносто девять процентов сослуживец находился у себя. Попрощавшись, он сразу зашел в подъезд: хлопок от сработавшей пружины-доводчика тогда прозвучал на морозе словно выстрел. Идти — при нормальных условиях — ему больше было некуда. Только домой.

Вариант, что Макс сделал ход конём и потом отправился куда-то ещё, конечно, отбрасывать не стоило. Но, бегать по территории с карабином в руке и проверять различные локации... Подобный план лучше оставить на самый крайний случай. Как ни крути, спонтанные решения не мой конёк...

Что теперь? Ломиться и пробовать открыть самостоятельно — глупо. Навыкам аварийного вскрытия я не обучен, разбужу весь дом. Лезть через соседский балкон, покрытый льдом и снегом — еще более безумная идея. Паракорд в наличии имеется — но сомневаюсь, что смогу тихо выдавить двойной стеклопакет или отжать дверь, не разбив их при этом. Да, и альпинист из меня хреновый. Хотя, с балконной дверью как раз могло бы и получиться...

Но, всё вышеперечисленное не отменяет самый главный вопрос: что я надеюсь там увидеть и что хочу найти? Ответы на вопросы в виде чётко структурированного рапорта-аналитики на столе? Макса с черными пустыми зрачками, стоящего в шкафу... Или может сына и жену — неподвижных, как посиневшие от холода статуи в бункере... Что?

Недавняя всепоглощающая уверенность в правильности действий куда-то исчезла. Тяжелым грузом навалились беспокойство и сковывающий движения страх. Вариант с Максом, который — как мне ранее казалось — мог пролить свет на ситуацию, выглядел сейчас совсем нереальным и сильно оторванным от действительности... Что же делать?!

Паника от безысходности была уже не за горами: адреналиновая батарейка закончилась... Нужно собраться с мыслями и попытаться думать логически. Всему должно иметься объяснение — простое или нет. Но, обязательно логическое...

Так, попробуем восстановить хронометраж, начиная с момента возвращения домой. Под воздействием усталости и чувства вины перед супругой, я мог упустить что-то важное.

Вкусный и сытный ужин на кухне, мое перемещение в ванную, а жены — к сыну в спальню. Макс сообщает об инфаркте у Первого, я рассказываю об этом Лене. Потом начинаются звонки сослуживцев и коллег по работе. Разговор на повышенных тонах на кухне... Лена идет спать к сыну. Снова звонок от Макса — я оставляю записку и уезжаю в город. Потом двухчасовая пауза. Возвращение домой. Захлопнутая на защёлку дверь и отсутствие семьи...

Теперь детали. Убираем эмоции и отметаем самый плохой вариант — похищение. На улице почти минус двадцать — верхняя одежда, головные уборы и обувь в квартире отсутствуют. Значит, уходили не к соседям в пределах подъезда, а куда-то дальше... Почему телефоны, кошелек и ключи остались дома? В какой ситуации я поступил бы также? Да, ни в какой...

Это если бы раньше. А, сейчас, если включить паранойю? Думай! У Лены на пуховике стояла закладка, возле неё у Юрки вечером сработал детектор. И потом у меня. Но, сын упоминал ещё о свечении на кухне... Когда я проверял находившуюся там утварь — стол, шкафы, лампу, холодильник — ничего странного не обнаружил. А что если ручка отреагировала тогда на сумку? Лена, ведь часто — за исключением тех моментов, когда вешает на крючок под одежду в прихожей — ставит её на подоконник... При моей проверке сумки там не было. Обнаружив нюанс с пуховиком, я остановил поиски. Вполне могло быть так, что одним подслушивающим устройством не ограничились и, в дополнение к закладке-микрофону на одежде, отработали также и другие личные вещи. К примеру, кошелёк или ключницу... Она у Лены немаленькая, в форме книжки. Да, и кошелек тоже, стандартный женский — на все случаи жизни. Это как раз те предметы, которые с человеком всегда, когда он выходит из дома... Запихнуть туда радиометку или другой похожий девайс, не проблема. Брошенные телефоны, кстати, в эту версию хорошо вписываются...

Чтобы проверить теорию — нужно вернуться домой. Если предположения верны, то кошелек, скорее всего, будет без денег, а ключница — с пустыми звеньями. Тогда можно будет делать и дальнейшие умозаключения. Но, боюсь легкими или обнадёживающими они не станут. Как же я сразу не догадался заглянуть внутрь...

Мозговой штурм прибавил сил и веры в себя. Паника и поспешность — худшие помощники при принятии решений. Версию с медиком пока отставляем в сторону, вернусь к ней позже.

Ругая себя за невнимательность, я спустился по лестнице и вышел на улицу. Нужно метнуться кабанчиком на дальний КПП, благо ключи от машины с собой, и проверить список выезжавшего ночью транспорта. Для формирования общей картины информация лишней не будет. Понятно, если у кого-то стоит задача, к примеру, выкрасть людей неззаметно, то отмечаться на посту он не станет, привлекая внимание столь поздним выездом. В то же время, машины в городке есть, люди мотаются в город и близлежащие населенные пункты регулярно, хоть и не часто. У некоторых офицеров вообще родственники в соседних селах, каждый день ездят на службу и обратно...

Полосатый шлагбаум, как ему полагалось, был опущен. На свет фар, к моему удивлению, резво вылез солдат в расстегнутом бушлате и принялся за разблокирование стопора. Переключившись на габариты, я открыл дверь, вышел из машины и отправился в сторону КПП, дымившего трубой на фоне звездного неба. Поздоровался и, представившись по форме, поинтересовался:

— За последние три часа машин много выезжало?

— А что? — солдат напрягся. — Никто вроде не выезжал. Сейчас глянем, конечно, в журнале...

Поднявшись по спружинившим под весом металлическим ступенькам, мы вошли в хорошо протопленную комнатушку с двумя стульями, столом и кроватью. Жар от печки крепкому сну видимо не мешал, потому как второй номер, спавший на кровати спиной ко входу, на скрип двери не отреагировал.

Тетрадка в клетку с расчерченными под линейку графами, которую солдат сначала просмотрел сам и затем протянул мне, записей о въезде-выезде автотранспорта позднее восьми вечера не содержала. Поблагодарив, я уже было собрался отправиться обратно, как в голове сработал тревожный зуммер:

— А учёт автомобилей личного состава ведётся? — спросил я, подразумевая отсутствие в журнале записей о недавнем проезде моего Таксона.

— Нет, а зачем? — удивился солдат и ткнул пальцем в сторону бумаг на стене. — Списки разрешенного личного транспорта у нас есть, его проезд мы не фиксируем. Записываем только чужаков. А служебный...

— ...на КП в части, — я закончил фразу говорившего. — Так, выезжал кто-то на служебном или личном?

— Ну, пару машин было... — солдат начал перечислять, глянув на часы и еще раз на стенку. — Таксон ваш и Шкода потом за ним где-то через полчаса.

— Может напарник в курсе? — я продолжал спрашивать, в надежде получить больше информации.

— Нет, он тогда спал. Сейчас моя очередь. Мы по четыре часа стоим. Других не было. Только эти две. Шкода пока не возвращалась.

— Номер, цвет есть? Кто за рулем был?

— Серебристая, номер не запомнил, — солдат замялся. — Я как раз по телефону разговаривал, внимание не обратил. У нас их три штуки в списке, все одного цвета.

Сфотографировав на всякий случай табличку на стене, я вышел на улицу: может оно, а может и нет... Проверить, кто выезжал, не так уж и сложно. Машины известные, владельцы все со мной служат. Но, выяснить, по понятным причинам, получится только утром. Быстрее никак — два автомобиля из трех обычно хранятся в гаражах. Если нужная машина раньше вернётся — солдат пообещал сбросить номер в сообщении.

Потыкавшись в сугроб, кое-как развернулся и поехал назад. Возле дома припарковался, забрал карабин с заднего сидения и направился к своему подъезду. Пока поднимался, продолжал на автомате прокручивать события вечера, пытаясь обнаружить новые зацепки. Соответственно — отвлекся и расслабился. И зря. Рядом с квартирой меня ждали.

На площадке пятого этажа — прямо на ступеньках — сидел Макс.

Глава 29

Неожиданная встреча. На ловца и зверь бежит. Как-то странно: сначала морозится и не открывает дверь, теперь сам приходит...

— Что случилось? — голос медика прозвучал тише обычного.

— А ты как думаешь? — оставаясь на лестничном пролете спиной к окну, я сместился в сторону — кто знает, какие тараканы там сейчас в голове... На оружие реакции ноль. Хотя, непосредственной угрозы нет: карабин в руке — стволом вниз.

— Приглашаю в гости... — Макс проигнорировал заданный с издёвкой вопрос и, поднявшись со ступенек, кивнул в сторону своего подъезда.

Хм. Странная инициатива побеседовать, когда на часах два ночи. Учитывая неудачную попытку завязать разговор на заправке и последующее молчание в машине.. Ну ок, попробуем пообщаться. Только вот не знаю, не задумал ли мой друг чего плохого... Что могло измениться с момента возвращения из города? Почему зовёт к себе? Если знает, что Юрка и Лена разговору не помешают, то логичней было бы напроситься в гости и уже там проворачивать грязные делишки. Дать расклады, выдвинуть требования или поставить ультиматум — надавить, если стоит такая задача. Либо — при необходимости убрать ненужного свидетеля — инсценировать очередное самоубийство. Но, нет...

Так или иначе, терять мне особо нечего: понадобится пристрелить двуличного гадёныша — нажму на спусковой крючок не задумываясь, если это поможет вернуть семью. Если...

Я демонстративно сдвинулся, сменил позицию и, соблюдая дистанцию, пропустил сослуживца вперед. Тот молча начал спускаться по лестнице. Хлопнув дверью, вышли на улицу и, всё также не говоря друг другу ни слова, направились к обители медика в соседнем подъезде.

Однокомнатную квартиру назвать уютной было сложно. И еще сложнее было представить, что Макс прожил в ней почти шесть месяцев. И дело не в голых, с дешевыми обоями, стенах или окне, наполовину заклеенном журналами хорошо знакомой тематики, и тем более не в одинокой лампочке на проводах под потолком вместо люстры — в таких спартанских условиях жили многие холостяки в части. Удивляло и настораживало другое.

Сетчатая кровать с расправленным под нитку уставным одеялом, пара табуреток из казармы, самодельная стойка из металопрофиля с минимальным количеством одежды, турник и небольшой боксерский мешок: во всем этом на подсознательном уровне ощущалась странная — присущая лишь единицам — самодисциплина. И постоянная готовность сорваться с места в любую минуту, взяв с собой лишь одну сумку. На подобие такой, что как раз выглядывала из-под кровати.

В другой раз я пошутил бы по этому поводу, но не сейчас. Макс, убедившись, что я всё внимательно рассмотрел, в картинном жесте молча развёл руки и предложил выбрать место для разговора: кухню или комнату, ожидая моего решения в коридоре.

В отличие от аналогичного помещения у нас дома, кухня медика, куда я заглянул краем глаза, выглядела совсем аскетично. Письменный стол, явно позаимствованный где-то в штабе, старая мойка, плита и еще одна табуретка. Вместо шкафа под посуду — подоконник. Холодильника нет.

Несмотря на отсутствие мебели, свободного пространства всё равно было мало. Развернуться с карабином, если что-то пойдет не так, довольно проблематично — габариты все же давали о себе знать. Не держать же постоянно под прицелом... Спальня, как место для разговора, в этом плане выглядела более предпочтительно. Если грамотно расположиться — будет и время, и возможность правильно отреагировать. Значит останавливаемся на комнате...

Макс, сняв куртку, устроился на скрипнувшей под весом кровати, я — по диагонали напротив — на табуретке возле стенки. Оружие на коленях: патрон в патроннике, предохранитель снят, указательный палец лежит на скобе. За всё время, медик так ни разу и не прокомментировал наличие СКС у меня в руках — словно его и не было. Нетипичная реакция на раздражитель, я бы сказал. Ну, да ладно, хрен с ним. Сейчас важно другое.

— У Первого в городе была сегодня встреча, — Макс, не отвлекаясь на прелюдии, сразу перешёл к сути. — Касательно последних событий: самострелы, отключка солдат на постах...

Столько происшествий на вверенном объекте: вполне логично. От руководства простым докладом по телефону и рапортом не отделаться. Наверняка уже комиссия из штаба округа едет... С другой стороны: какая разница с кем он там встречался... Мне семью надо искать, а не бред этот слушать.

— Общался он с куратором проекта в бункере. Того самого, в который ты ухитрился попасть вчера. Я в курсе твоих приключений...

Неожиданное продолжение, казалось бы отвлечённой темы, застало врасплох... Стоп! Получается, командир знал о подземном объекте... Тогда понятно, почему так неожиданно увезли грозоуловитель. И в Максе, как в засланном казачке, я тоже не ошибся. Только...

— Ну, если в курсе, почему отказался разговаривать на заправке?

— По двум причинам, — кровать снова скрипнула. — Нас могли слушать и...

— Не звизди... — поверить в услышанное было тяжело. — Остановиться на трассе и пообщаться в сторонке не проблема. Было бы желание...

— ...человек, с которым встречался Первый перед инфарктом, — медик, сложив руки в замок, хрустнул пальцами. — Через пару часов после разговора, попал в ДТП со смертельным исходом.

Новость ошарашила. Если это действительно так, как говорит Макс, то всё очень и очень серьёзно. В совпадения и случайные скоропостижные смерти я не верю. Мы не в Англии. Тогда на место основной причины, объяснявшей исчезновение сына с женой, выходит история с бункером. Этого я как раз и опасался... Контора или полкан?

— А ты вообще кто? — в горле почему-то пересохло. — Только не рассказывай, что командир тебе эту историю на ушко между двумя приступами нашептал...

— ВКР, — сослуживец выдержал взгляд, распрямился и сделал обратный выпад. — Не ёрничай. И с пальчиком, пожалуйста, поаккуратней там.... Задание негласное, подтвердить документами возможности нет. Могу сказать, как звали полковника, который с тобой беседовал.

Я, конечно, допускал что-то подобное... Объяснить странность поведения медика можно было двумя причинами: работой на вероятного противника либо мероприятиями по оперативному перекрытию объекта. Контрразведчик, блин... Проверить здесь и сейчас, что Макс именно тот, за кого себя выдает — невозможно. Особых противоречий в рассказе я не заметил, хотя и сказано было совсем ничего. Но, доверять услышанному — глупо. На этом я уже обжёгся. Пока не станет ясно что к чему, с главным вопросом придется подождать...

— Попробуй. И опиши, как выглядит...

Медик без запинки назвал фамилию, имя, отчество. Данные совпали с теми, что я тогда видел в кабинете. Их я запомнил хорошо, в отличие от невнятной должности. А вот с описанием внешности не сложилось: общение с полковником происходило по телефону. Встречаться ранее не приходилось. Впрочем, со слов Макса, и вчерашний разговор у них тоже был первый.

— Кто он вообще такой? — лишней информация не будет. Если Макс настроен на диалог, пусть говорит.

— Из столицы. Из отдела перспективных разработок. Мне так его представили. Сам он по этому поводу не распространялся.

Как там рассказывали на занятиях: 'ведется разработка перспективного комплекса 'Ратник-3' с повышенными защитными характеристиками...'? Появление 'космодесанта' в лесу — с учетом места работы полковника — уже не кажется столь фантастическим.

— Что у них там произошло?

— Никто не знает. Тоннель оказался взорванным, — кровать под Максом в очередной раз скрипнула. — Попасть внутрь они не смогли.

Глава 30

Вот и ещё один элемент мозаики сложился. Дотошность полковника, его интерес к деталям теперь ясны и вполне понятны. Но что это дает? Убирать меня — допустим, я на самом деле единственный свидетель — смысла нет. Более логично взять под наблюдение, устроить повторный допрос с применением полиграфа или спецпрепаратов, в конце концов. Похищать семью и тем самым шантажировать... Нет. Причин, которые заставили бы их так поступить, я не вижу.

Каким образом задействован Макс? Кроме того, что всё время втирался в доверие, шпионил и играл в контрразведывательные игры... Какая роль у него? Связан ли он в таком случае с исчезновением сына и жены? На вербовку не похоже.

— Первому было известно о тебе и твоих задачах? — в голове наконец-то сформировалась цепочка последовательных вопросов.

— Нет, — Макс отрицательно покрутил головой. — Для него я был простым офицером медицинской службы. Я ведь не штатный особист, закреплённый за подразделением...

Даже так? Получается, что товарищ, с которым я выпил не одну кружку чая у себя в кабинете, 'приглядывал' за поведением всего офицерского командного состава, включая шефа. Однако...

— Зачем понадобилось устраивать цирк с задержанием на дороге? — сопоставить факт жёсткого захвата с озвученной историей пока не получалось. Догадки имелись, но хотелось услышать ответ медика.

— Это работа местных, я к этому отношения не имею. Там свои материалы. Как ты у них там проходишь, не знаю. Времени выяснять не было...

В теории похоже на правду: если брать во внимание 'негласность' миссии Макса. Подобные внедрения в большинстве случаев предусматривали серьёзное легендирование и работу в 'чужом' — где отсутствуют родственники и знакомые — регионе. Без прямого взаимодействия с какими-либо местными службами. Валера как-то рассказывал про таких 'бойцов невидимого фронта' применимо к своей специфике...

— О том, как у тебя получилось выйти на объект, мы с тобой ещё побеседуем, — медик снова включился в разговор: — Обнаружилось очень много странностей, к тому мои же коллеги отказались раскрывать карты полковнику. Их рассказу особо можешь не верить, да и...

— Впрочем, как и тебе... Скажи, по поводу этого, — не дав медику закончить фразу, я показал глазами на карабин: — Есть предположения, почему я решил вооружиться?

Дульный тормоз-компенсатор в сторону Макса ещё ни разу не направлялся, но угроза незримо витала в воздухе и медик, по всей видимости, её ощущал. Хотя особого возмущения по этому поводу не выказывал. Реплика касаемо пальца не в счёт. Спокойствие спокойствием, а получить пулю в мягкие ткани явно не хочет... С другой стороны — может, просто пытается продемонстрировать лояльность и положительность: 'я вот типа под оружием сижу, всё рассказываю, позволяю над собой доминировать...'

— Вероятно, решил использовать в качестве вспомогательного аргумента, — Макс попал практически в точку. — Чтобы надавить и закончить начатое на заправке... Я тебя немного обломал тогда. Ты не ожидал и теперь пытаешься наверстать упущенное...

— Разговор был бы немного другой, открой ты дверь двадцать минут назад... — сказал я, обращаясь больше к себе, нежели к собеседнику.

— Ты поднимался ко мне? — медик изобразил вполне искреннее удивление. — Я как пришёл, сразу в душ отправился. Наверно, не слышал...

Оправдание Макса звучало неправдоподобно — когда я стоял на площадке, шум воды отсутствовал. В домах, где туалет с ванной примыкают к стенке подъезда, подобные звуки ночью хорошо слышны. Врёт?

— Ты весь такой засекреченный, — сидеть в одной позе стало неудобно, я взял карабин в руки и вытянул ноги. — Можно сказать, Джеймс Бонд, только значительно круче. С какой стати душу решил излить? За последние сутки случилось столько, что меня уже сложно чем-то удивить, но у тебя получилось... Поздравляю.

— Ну, Бонд ближе к твоей фамилии, — сослуживец попробовал отшутиться. — За столь лестное сравнение спасибо...

Пора закругляться. Разговор ни о чём, надо менять формат... Но тут медик продолжил:

— Первому, по должности, не полагалось знать о сути проекта в бункере. Он, равно как и я, имел доступ к ограниченной информации. Но с учетом того, что главный вход на объект находился под одним из складов — организационные моменты и логистику, не поставив в известность командование части, провернуть было невозможно. Идея расконсервирования объекта в пределах вверенной территории по вполне очевидным причинам, ему не понравилась — но приказ был с самого верха, пришлось смириться...

— Макс, мне это неинтересно, — я прервал поток ничего не значащей информации. — Лучше расскажи, зачем вытащил меня ночью из дома? Если было желание обсудить мои приключения и последние события, почему отморозился на заправке? Разговор у нас не получится, пока ты доходчиво мне это не объяснишь...

— Что тебе ещё объяснить? — сослуживец дёрнулся и сменил позу. — Да, я планировал разговор. Но в другое время и в другом месте. Более подходящем, учитывая его содержание. Ты слишком переоцениваешь важность своей персоны. Твоей разработкой я не занимался: времени за полгода, чтобы понять: 'who is who' в этой части, было достаточно. В категорию 'плохих' парней я тебя не заносил и соответствующий ярлык нигде не клеил...

Макс выдохнул, сделал паузу и снова заговорил:

— Наши с тобой отношения, до этого самого момента, подпадали под категорию дружеских. Думаю, ты не будешь опровергать данный факт. Это никак не связано с моими непосредственными обязанностями. Не нужно делать из меня чудовище. У каждого своя работа. И ты, и я — мы оба нормальные люди. Поэтому я вполне мог позвонить тебе просто так, без какой-то задней мысли или специальной задачи. То, что произошло на заправке: да, я, возможно, был слишком резок... Но поставь себя на моё место: два ЧП — не залёта, а именно ЧП — одно за другим!

Да, с этим не поспоришь. Что касается дружбы... Имелось такое. Друг — это слишком громко сказано, скорее приятель. Фальшь иногда можно почувствовать, особенно когда тесно общаешься с человеком. За Максом я такого не замечал: у каждого тараканы своей модификации, но наши с медиком были чем-то похожи. Это надо признать. Иначе бы так плотно не контактировали до этого момента...

Пока я прокручивал мысли в голове, пытаясь сосредоточиться, Макс продолжал монолог.

— Плюс ещё это ДТП... Как случайность оно совсем не вписывается в общую картину, впрочем, как и инфаркт... В общем, надо подумать, как вам — тебе, Ленке и малому — обеспечить безопасность. Он, как мне рассказали, у тебя боец — хорошо держался в лесу и даже пытался драться...

В районе желудка появился неприятный холодок осознания — Макс не врёт. Что-то не договаривает, где-то умалчивает, но не врёт. К исчезновению сына и жены он не причастен. Он даже не в курсе того, что они пропали...

Глава 31

На пятый этаж вернулись вместе. Пустая квартира встретила холодным светом энергосберегающей лампы в коридоре и тишиной. Хмурый, задумчивый Макс медленно прошёлся по комнатам с небольшой коробочкой в руке и, всё так же молча, зашёл на кухню. Обежал глазами помещение слева направо и, показывая на люстру, поинтересовался:

— Сколько вчера было лампочек? Две или три?

Недорогой осветительный прибор под потолком, переезжавший с нами с одной квартиры на другую так заинтересовавший медика, горел на две трети от своей обычной мощности. Одной лампочки не хватало.

— Хрен его знает. Обычно всегда три. Лене нравится, когда много света, — ответил я, не понимая, куда клонит собеседник. При чём тут люстра? Какое отношение она может иметь к отсутствию семьи...

— Ты говорил, вы ужинали, — сослуживец, продолжая гнуть свою линию, наклонился и заглянул в мусорное ведро под раковиной. — Вспоминай! Было светло или как сейчас?

Объемная картинка совместного принятия пищи на мгновение всплыла перед глазами, подержалась секунду и затем исчезла: было как обычно — тарелки с борщом и сметаной, белый хлеб на столе, отражение трех ярких огоньков за тюлью в окне напротив...

— Лампочки были на месте. Все три штуки, — ответил я, ничуть не удивившись очередному просветлению памяти. На усталость и отсутствие сна организм реагировал совершенно алогично.

— Скорее всего, у вас кто-то был в гостях после твоего ухода. Ну, и соответственно, раньше... — Макс озвучил пока не совсем понятный для меня вывод и задал новый вопрос: — Что с кошельком?

В то время как медик изучал люстру и лазил по мусорным вёдрам, я успел проверить перспективную, как мне казалось ранее, зацепку. Вывернул содержимое Ленкиных вещей на стол, прощупал подкладки и теперь был в раздумьях касательно дальнейших действий.

— Ключи и деньги на месте... — пришлось констатировать очевидный и неприятный факт.

Макс провёл коробочкой — которая при близком рассмотрении оказалась допотопным мобильным телефоном в чехле, с маленькой внешней антенной — над кошельком и ключницей.

— Что это? — спросил я, заранее зная, что примерно скажет сослуживец.

— Детектор напряжённости электрических и магнитных полей, — ответил медик, продолжая смотреть в прибор. — Наподобие той ручки... Позволяет находить аудио— и видеозакладки.

— Я на кухне уже проверял, — я решил на всякий случай напомнить.

— Тебе случайно повезло, — сослуживец спрятал устройство во внутренний карман куртки. — Подобную спецтехнику, если она грамотно установлена, обнаружить очень сложно. Особенно последние разработки. В радиодиапазоне она старается не отсвечивать...

Свои предположения и догадки я выложил Максу во время разговора у него в квартире. После того, как увидел реакцию на информацию о пропаже жены и рёбенка. Рассказал всё подробно, включая историю с садиком, экспериментом Лены и микрофоном в пуховике.

Знатоком человеческих душ я не был, равно как и великим физиономистом. Но то, как сослуживец отреагировал на новость, показалось мне вполне убедительным, чтобы поверить. Хотя бы частично. Других вариантов на тот момент я не видел. Впрочем, как и сейчас. Хотя это уже не столь важно. Будь он хоть монстр в человеческом обличии — плевать! Без союзника — постоянного или временного — даже такого, чьи интересы и задачи до конца не понятны, не обойтись. Его знания, специфика работы и доступ к закрытой для меня информации могут действительно помочь в поисках. Учитывая, что выложенный мною объём сведений стал для медика большой неожиданностью, наше сотрудничество для него — реальный шанс попробовать разобраться в непонятной ситуации вокруг вверенного объекта.

— Лена тебе здесь рисунки показывала? — Макс продолжил расспросы.

— Да. Сидели за столом, разговаривали...

— Смотри... С учетом твоего рассказа, наблюдений малого и отсутствия лампочки, есть вероятность, — Макс ткнул пальцем в люстру и продолжил: — Что вас какое-то время слушали. Когда операцию свернули — закладку забрали, скорее всего, чтобы не оставлять следов. Впрочем, в определённых организациях подобные устройства часто являются подотчетными. Зачем понадобилось забирать семью и есть ли прямая связь с закладкой — сказать сложно. Информация от тебя требует дополнительного анализа. Не исключено, что ответ может находиться там. Но, сам понимаешь, на это требуется время...

Выводы медика ничего нового не содержали, а лишь подтвердили мои предположения касательно микрофонов в квартире. Связано ли это с исчезновением сына и жены? Скорее всего да. Макс ещё у себя в квартире после того, как ознакомился с полной версией произошедшего, сразу допустил возможность существования в городке ранее неизвестных 'игроков', интересы которых были сфокусированы на детском садике и — исключать данный момент тоже не следовало — на исследованиях, проводившихся внутри подземного объекта. В глаза хорошо бросалось, что сослуживцу, чьи должностные обязанности, как оказалось, перекрывали не только медицину, но и другую не менее важную сферу, было тяжело — чисто профессионально — признать и согласиться с подобным положением вещей.

Если допустить, что микрофон на кухне действительно был, тогда становится понятным исчезновение рисунков в первоначальной редакции, сделанных младшей группой по инициативе Лены во время второго теста. Получается, что лампочку, на которую намекает Макс, подменили в промежуток между первым и вторым тестом или даже раньше. Но в любом случае, ещё до того, как Лену официально закрепили за новой группой. К сожалению, факт контроля за разговорами совершенно не объясняет причину странной уверенности в оригинальности 'поддельных' рисунков. Значит, ноги действительно растут из садика. Так или иначе, всё крутится вокруг детей. И, соответственно — вокруг их родителей и других воспитателей, в том числе... Об этом тоже не стоит забывать.

— Понимаю. Что делать будем? — я взглянул на сосредоточенное лицо медика.

Это волновало больше всего. Когда в руках есть хоть малейшая зацепка — ты двигаешься. Правильно или нет, наверно, и не столь важно. Не сидишь на месте, сложив руки, а планомерно прорабатываешь одну версию за другой, отсеиваешь лишнее и пустое. Получаешь новую информацию и таким образом становишься на шаг ближе к решению проблемы. Да, ещё присутствует фактор времени. Его никто не отменял. Но так или иначе, следов насилия в квартире нет. Шанс есть, шанс должен быть. Нужно только не останавливаться... Надеюсь, Макс в этом мне поможет...

— Покажи ещё раз список транспорта, — прозвучало от сослуживца после небольшой паузы.

Я протянул Максу смартфон с выключенным радиомодулем. Симка, по его совету, была переставлена в старую кнопочную Nokia 2100, хранившуюся в коробке из-под обуви вместе с другими вышедшими из повседневного оборота предметами. Медик, а точнее, контрразведчик в нём, ожидаемо посоветовал как можно скорее избавиться от трубки и найти себе новый аппарат.

— Инфа устаревшая, — Макс сделал зум, посмотрел на увеличенную фотографию и вернул телефон обратно. — Белинский неделю или две назад продал машину прапорщику с вещевой службы. Кроту, если не ошибаюсь...

Глава 32

Костяшки саднили и кровоточили. Тяжёлый, не предназначенный для работы без перчаток, мешок позволил провести несколько серий, после чего покрылся красными разводами. Сделанные на выдохе и в полную силу удары по местами потёртой брезентовой поверхности немного успокоили нервы, но так и не смогли успокоить совесть.

Пелена, сузившая поле зрения до одной единственной точки, незаметно ушла. Лихорадочный пульс, отдававший до этого резкими толчками в виски, постепенно снизил свою бешеную амплитуду и вскоре перестал ощущаться. Возврат в действительность вернул и чувствительность рук...

Перекись водорода и лейкопластырь, выставленные Максом на стол, дали ещё пару минут времени и позволили окончательно прийти в себя после выброса накопившегося адреналина.

— Что будем делать? — я опустился на стул, обхватил голову руками и, не глядя на медика, задал вопрос в пустоту.

— Есть ещё идея, — голос сослуживца прозвучал тихо и без особой уверенности: — Запросил аналитику по передвижению абонентских терминалов между базовыми станциями в нашем районе за последние четыре часа. Может, что-то и получится, учитывая позднее время и местность. Но, к сожалению, это не быстрый процесс...

За прошедшие тридцать минут продвинуться вперёд так и не получилось. Время, потраченное на отработку различных версий, не принося значимых результатов, утекало словно песок сквозь пальцы...

О том, что жена Крота работала в школе учителем русского и ещё на полставки в садике, и я, и Макс — ещё у меня в квартире — вспомнили одновременно. Данный факт, с учетом всего произошедшего, заставил иначе взглянуть на ситуацию. Совпадений получалось слишком много, поэтому медик, зависнув на некоторое время в размышлениях, определил прапорщика как наиболее перспективное для отработки направление. И затем предложил переместиться снова к нему.

Расположившись с ноутбуком на кухне, Макс принялся щёлкать мышкой и кнопками клавиатуры, после чего выдал информацию о том, что прапорщик Крот уже как два дня находился в отпуске — через кадры прошёл соответствующий, завизированный командиром части, рапорт.

Все последующие старания успехом не увенчались, но кое-что всё-таки позволили выяснить: телефоны прапорщика и его жены Оксаны поздно вечером сменили несколько базовых станций, после чего исчезли из поля зрения мобильного оператора. Время начала перемещений между сотами примерно совпало со временем, названным солдатом на КПП. Повторная проверка по IMEI результатов не принесла — новые карточки с известных аппаратов в сети больше не регистрировались, что наводило на определённые мысли и тем самым подтверждало правильность фокуса приложения усилий.

Пересечений по системе ГИБДД 'Поток', фиксировавшей автомобильные номера на ключевых трассах, тоже обнаружено не было, что давало основание предположить, что семейство Кротов пределы области пока не покинуло. Либо речь шла о целенаправленном объезде мест расположения камер. Что, в свою очередь, противоречило последним известным координатам, которые приходились на точку в пятидесяти километрах от городка, рядом с дорогой регионального значения.

Дополнительно проведённый поиск по банковской карте прапорщика, номер которой среди прочих других хранился у медика на компьютере, ничего не дал — безналичные расчёты и обналичивание денег в банкомате по ней проводились неделей ранее в областном центре.

Информационные возможности контрразведчика, конечно, впечатляли: быстрый доступ к различным базам данных — не скачанных на жёсткий диск в формате 'Cronos', а доступных через Интернет по запросу в режиме онлайн — говорил о многом, косвенно подтверждая принадлежность к серьёзной структуре и высокий уровень доступа.

Страшным было то, что все эти возможности ни на йоту не приблизили к разгадке случившегося и определению местонахождения семьи. Макс, который, видимо, надеялся хоть на какой-то прогресс, заметно приуныл. Что уж говорить про меня...

— Что это даст? — спросил я, ощущая под пальцами тонкие полоски перфорированного пластыря.

— Если у них есть другие трубки с собой, — контрразведчик принялся в очередной раз объяснять теорию, — можно попробовать отследить, зная начальную соту... Нам она известна.

— Когда будет ответ? — старая 'Нокия', от которой я всё ещё надеялся услышать звонок жены или сына, безмолвно лежала на столе перед глазами.

— Не от меня зависит, — Макс произнёс извиняющимся тоном: — Я попросил дежурку обработать запрос как приоритетный. Час, два... Может, больше.

Два часа, а с учетом разных операторов возможно, и того больше... Не хотелось заранее сглазить, но я сильно сомневался, что предложенный вариант сработает. Отыскать иголку в стоге сена слишком сложно. Да и нет стопроцентной гарантии, что мы на правильном пути... След, взятый как основной, вполне мог оказаться ложным и уводившим нас в сторону, забирая при этом драгоценное время. От понимания данного факта на мгновение успокоившиеся нервы снова начали вытягиваться в струну.

— Минутку... — Макс усиленно начал кликать мышкой. — В полицию на 102 сорок минут назад поступила информация об аварии. Легковая машина вылетела с моста и частично затонула, пробив лёд. Марка и номера совпадают с нашей. По водителю и пассажирам информации нет.

Если до этого теплилась надежда, что Юрка и Лена были вывезены прапорщиком — о причинах, побудивших его сделать такой поступок, я старался не думать — то после новости, озвученной Максом, захотелось откинуть эту версию как можно дальше. И вообще забыть про неё... Третий несчастный случай за сутки — таким совпадениям теория вероятности не верит. А если там ещё и мои были...

Пока эти мысли крутились у меня в голове, медик успел добраться до каналов связи МЧС и теперь пролистывал накопленные за сутки сведения по региону.

— Есть, — щёлканье мышкой прекратилось. Макс принялся читать выдержку из обнаруженного доклада: — На момент прибытия на место происшествия две трети кузова автомобиля находились под водой. Крышка багажника открыта. Имеются следы деформации заднего бампера. Водительская и передняя пассажирская дверь в разблокированном состоянии. Тела не обнаружены...

То, что на месте аварии не нашли людей, ещё ни о чём не говорило. Течение могло затянуть под лёд, где потом быстро закончился воздух. Вариант, что находившимся в машине каким-то невероятным образом посчастливилось выбраться на берег, конечно, был. Но я — учитывая сочетание тяжёлой зимней одежды и холодной воды — верил в это с трудом.

Блин, что же произошло? В салоне полузатопленной машины моих нет, в багажнике — получается, тоже... Значит, снова ложный путь? Даже если они и были внутри во время падения с моста, пока не увижу тел — не поверю.

Крутой подъём и не менее крутой спуск на адреналиновой горке дал о себе знать. Резкий выброс эмоций опустошил и привёл к апатии — захотелось закрыть глаза, отключить мозг и немного побыть в тишине. Не вслушиваться каждый раз с замиранием сердца в слова медика и не пытаться снова и снова отыскать ответы на вопросы...

Еле слышное гудение ноутбука и притихший медик, переставший щелкать мышкой и кнопками клавиатуры, говорили сами за себя: вариантов, куда двигаться дальше, больше не было...

Из оцепенения вырвал хлопок на улице, — громкий, неожиданный — от которого задрожали стекла и замигал свет.

За окном — в стороне, противоположной от Периметра, — на фоне чёрного неба поднималось слабо заметное зарево..

Глава 33

Первым, что бросилось в глаза, был снег. По мере продвижения впёред его окраска постепенно менялась от кристально-белого в начале дороги до грязно-коричневого месива из земли, песка и глины непосредственно возле объекта. Точнее, того места, на котором он ранее находился. Рваные куски железобетонных конструкций, кирпичи и арматура, неравномерно разбросанные по перепаханному полю, ясно давали понять, что старое подземное сооружение, когда-то имевшее важное стратегическое значение и известное местным под названием РУП — перестало существовать.

Дежурный УАЗик, где мы с Максом находились в качестве пассажиров, не рискнув двигаться дальше, остановился на границе видимых разрушений. Поднятая по тревоге пожарная команда, следовавшая позади на ЗиЛе с цистерной, приняла влево и тоже остановилась, подсвечивая фарами не до конца осевшую после взрыва пыль.

Некоторое время сидели молча. Следы возгорания, которого в части боялись независимо от времени года в пределах видимости отсутствовали. Но, судя по всеобщей реакции, особого рвения покидать машину и исследовать место происшествия в поисках очагов пожара и причин случившегося ни у кого не наблюдалось.

— Неужели рванули? — нарушил тишину Дубов, которому посчастливилось оказаться дежурным на богатые событиями сутки. И сам же, как бы отсекая альтернативные версии, добавил: — Ну, не метеорит же упал...

— Что там взрывать? — мгновенно отреагировал раздражённый медик. — Кому этот РУП нахрен нужен...

Макс, который отзвонился на мобильник дежурному сразу после ЧП, по известным причинам был зол. Ситуация вместо того, чтобы стать ясной и понятной, забила очередной гвоздь в крышку ящика прямоугольной формы, в котором с недавнего времени оказался контрразведчик. Взрыв непонятной природы рядом с охраняемым объектом повышенной опасности, по сути, вывел события вокруг городка на новый уровень — публичный. Всё то, что до этого момента было известно лишь узкому кругу лиц, теперь станет доступным для обсуждения в широких массах. Скрыть факт взрыва и прекратить пересуды по этому поводу, вкупе со смертью командира части, теперь было невозможно. Макс это хорошо понимал. Также он осознавал и возможные последствия.

Когда я порывался поехать на место обнаружения 'Шкоды', медик меня остановил, успокаивая тем, что ни в самой машине, ни в багажнике тел обнаружено не было. Если, не дай Бог, это случилось — в том или ином виде информация уже прошла бы по каналам связи... А вот взрыв в непосредственной близости от части мог что-то значить. И мог потенциально быть связанным с исчезновением жены и сына. Исключать данную возможность — с учетом всех странностей, которые произошли за последнее время — было нельзя. Согласившись с доводами медика, я рванул вместе с ним к месту происшествия. Наверное, следовало взять свою машину, но ключи от неё остались дома, поэтому поехали на дежурке, которая подобрала нас возле КПП.

То, что источником взрыва оказался РУП — рубка управления полетами — где несколько недель назад прятался Заплюсвичка с безумными чёрными глазами, стало ясно почти сразу. Никаких других рукотворных объектов на восток от части, в такой близости от городка, не было. И если дежурной части оставалось лишь догадываться, откуда пришёл звук, то нам с Максом с высоты четвертого этажа было видно более-менее хорошо. Направление и дистанция, благодаря которым получилось сделать соответствующие выводы, примерно совпали.

А вот с целями подрыва всё оказалось значительно сложнее. Кто, каким образом и, главное, зачем — эти вопросы так и остались открытыми. Если принять во внимание степень укреплённости объекта, размеры и материал, из которого он был построен, то организация его уничтожения выглядела далеко не рядовым заданием. Провернуть такое без масштабной подготовки и соответствующего количества грамотно размещённого взрывчатого вещества — невозможно. Да и вряд ли — если судить по разрушениям — задача подрывников сводилась к полному уничтожению объекта. Разворотить в таком случае должно было значительно сильнее. Те же ракетчики в своё время оставляли за собой лишь громадные карьеры после подобных операций. Поэтому в нашем случае, скорее всего, действовали сильными зарядами, но более точечно.

Вопрос 'зачем?' был не менее сложен и важен. Начиная со специально проведённой диверсии, основной задачей которой было краткосрочное отвлечение внимания от основного объекта — складов, до чего-то другого — простым объяснениям не поддававшегося. Включение взрыва в уже существующую картину никоим образом не вписывалось...

Впрочем, ломал голову над этим только Макс, и, пока в машине происходил обмен мнениями, я продолжал думать о своих проблемах. Взрыв и все связанные с ним моменты — так беспокоившие контрразведчика — волновали меня слабо. Более того — мне было глубоко наплевать на происходящее. В наличие возможной связи между исчезновением семьи и новым ЧП я с каждой минутой верил всё меньше. Надо было сразу ехать на место аварии. Зря послушал Макса, он сейчас увлечён другими, более насущными, материями. На кону, как не крути, стоит его профпригодность. Ну, и ещё пока целые склады РАВ. Всё остальное уже успешно потеряно... Сам не справляется, вот и нашёл себе компаньона по несчастью.

— Поехали на базу, — я решил ускорить события и включился в разговор: — Толку тут стоять. Всё равно ни хрена не разглядим...

Как вернёмся, заставлю Макса снова прошерстить все базы на предмет обнаружения важной информации. Если ничего не будет — отправлюсь к тому самому мосту. Может, что-то и обнаружу... Так или иначе, это пока единственная зацепка и единственная вещь, которая связывала Лену, садик и прапорщика в одну цепочку... Рассчитывать, что медик решит отправиться со мной — глупо. У него сейчас контрразведывательных забот только прибавилось. Сильно сомневаюсь, что чаша весов прагматичности перевесит в мою сторону...

— Ладно, открытого огня нет... Утром будем разбираться, — согласился Дубов и дал водителю команду разворачиваться.

— Что там с усилением? — поинтересовался медик у дежурного, словно в подтверждение теории о прагматичности.

— По второму плану, — лаконично ответил Дубов, не вдаваясь в подробности. Которые, впрочем, все присутствующие и так знали.

Любые нештатные ситуации, где имелись потенциальные угрозы безопасности Периметра, требовали выполнения определенного алгоритма действий. Предусмотренные соответствующими планами и инструкциями, эти действия являлись обязательными для исполнения и, как многие другие подобные правила, основывались на выводах, сделанных по результатам десятков других подобных нештатных ситуаций.

Уже после шлагбаума, когда до дома оставалось метров триста, у сидевшего на переднем сидении невезучего дежурного пронзительной мелодией сработал мобильник. Осветив на мгновение салон ярким экраном, Дубов ответил на звонок:

— Да, слушаю, — из динамика, перекрывая шум двигателя, послышался неразборчивый бубнёж невидимого собеседника, растянувшийся секунд на двадцать. — Принял. Буду через две минуты.

— Только не говори, что диверсия на складах... — Макс, подавшись вперед, заметно напрягся.

— Мистика какая-то... — дежурный развернулся и, глядя на нас, продолжил: — Помощник звонил, у двух офицеров дети ночью исчезли...

Глава 34

Исчезновение двух малышей оказалось лишь первым звонком. Утром, когда наступило время собираться в школу и садик, менее бдительные семьи не досчитались еще четверых. Пустые кровати, отсутствие одежды с обувью и открытые замки на входных дверях — всё было идентично...

Новая вводная, наряду с изменением обстановки, не могла не внести коррективы в план дальнейших действий: связь между пропажей Лены с Юркой и массовым исчезновением детей, напрашивалась сама собой. Похититель или похитители были, скорее всего, одни и те же. Версия со 'Шкодой' прапорщика на этом фоне выглядела не очень убедительно. Вывезти незаметно на одном легковом автомобиле двоих взрослых и семеро детей — пусть и разного возраста — мягко говоря, сложно реализуемо. И в плане перевозки, и в плане контроля над процессом. Нужен микроавтобус или вторая машина, а также дополнительные люди. Наличие слабого места в рабочей версии заставило на ходу вносить туда изменения, а также искать другие возможные варианты.

Отсутствие на каналах связи полиции и МЧС информации о выявлении неопознанных трупов — Макс снова прошёлся по базам — само по себе ни о чем не говорило, но в то же время давало небольшую надежду, что мои всё ещё живы. Нужно было только найти ниточку, ухватиться и идти по ней. Хотя, в голове упорно всплывала одна и та же мысль: мы что-то упустили. Какой-то важный элемент головоломки, без которого картина никак не могла сложиться...

Тревожное известие, вместе с новостью о ночном взрыве, облетело городок за считанные минуты. Паника нарастала бешеными темпами. По результатам мгновенного общения в родительских чатах WhatsApp и Viber, абсолютное большинство мам приняло решение оставить детей дома до выяснения обстоятельств случившегося. К мнению большинства прислушались соответствующие должностные лица и, как результат, образовательный процесс в отдельно взятом населенном пункте без официального названия был приостановлен.

Материнская тревога передалась и более сдержанным в проявлениях своих эмоций мужчинам. Традиционное обсуждение последних событий в курилке возле штаба, больше походило на ознакомление со сводкой боевых действий, нежели на обычный перекур. Настолько серьезными и сосредоточенными были лица присутствующих. Низкое серое небо, пока еще без признаков осадков, усиливало и без того гнетущую обстановку.

Когда и каким образом пропали дети, и что произошло в лесу, никто толком не знал. Информации, по сути, было минимум. Прочесывание близлежащей территории результатов не принесло. На этом фоне начали появляться разнообразные слухи, домыслы и предположения: кто-то вставал ночью в туалет и якобы слышал звуки машины похитителей во дворе, кто-то видел странное свечение в небе ещё до взрыва... Наиболее прагматичные озвучивали версии касательно бородатых террористов, планировавших диверсию на складах и вовремя ликвидированных соответствующими спецслужбами. Пару раз вспомнили про инопланетян, секты и чёрную трансплантологию...

Сам РУП тоже не обошли стороной: от одного из старожилов прозвучала информация, что заброшенное и полузатопленное подземное сооружение могло иметь ходы сообщения с другими похожими объектами поблизости. И якобы ракетчики, по этой причине, оставили его нетронутым, когда уходили с территории почти полвека назад...

Мы с Максом стояли и слушали. Медик, время от времени, включался и грамотно направлял разговор в нужное русло, надеясь вытащить хоть что-то полезное. Его рассказ, как непосредственного очевидца разрушений на месте взрыва, вызвал очередную генерацию предположений касательно бункера и причин его уничтожения. Впрочем, ничего интересного озвучено сослуживцами не было.

Мозговой штурм, проведённый на квартире у контрразведчика после возвращения с места ночного происшествия, позволил предположить следующее: похитители, чтобы не привлекать внимание, могли обойти КПП через лес и выйти на дорогу к поджидавшему их транспорту где-то в другом месте.

Заборы и ограждения вокруг городка отсутствовали, поэтому вариант был вполне реальным. Разных тропинок, протоптанных в снегу местной детворой и солдатами, ходившими в краткосрочный 'самоход' к приезжавшим родственникам и друзьям, в округе хватало. Восточное направление — дорога к РУПу, которая постоянно поддерживалась в расчищенном состоянии, подходила для кратковременных укромных встреч и передач пакетов с продуктами 'голодающим' военнослужащим, лучше всего. В связи с этим рассчитывать на свежие следы, которые бы прямо указали на похитителей, не приходилось. А после того, как случился взрыв и по дороге прошла тяжелая пожарная техника, шансов отыскать что-либо значимое, фактически уже не было.

В сухом остатке имелось следующее: поиски по горячим следам, если это так можно назвать, ничего не дали. Местонахождение жены и ребёнка в настоящий момент — неизвестно. Причины, по которым это случилось, а также как именно было организовано похищение — никакой информации по этому поводу нет. Вообщем, подвести итог расследования можно было одним ёмким нецензурным словом на букву 'о'...

Со слов контрразведчика, в самое ближайшее время, ожидался приезд его коллег. На этот раз уже с вполне официальными полномочиями и обязанностями. Плюс прокуратура и полиция. Последние события в городке явно выглядели резонансом и грозили уже через несколько часов оказаться в социальных сетях и новостях.

Макс — который уже больше молчал, нежели разговаривал — понимая что ничем помочь больше не может, предложил написать рапорт на отпуск. Задним числом и с поддельной резолюцией командира. Резолюцию и нормальное прохождение рапорта через кадры, пообещал утрясти. Подобная идея в голову мне как-то раньше не приходила, но совет был правильным — вести поиски семьи и совмещать службу, я не смогу. Уволится быстро не получится, а больничный — с учётом предстоящего закручивания гаек в части — можно будет легко проверить. Предложенный медиком вариант, в текущей ситуации, выглядел самым разумным.

— Только один я обратил внимание, что пропавшие дети одного возраста? — в разговор на курилке неожиданно вклинился, молчавший до этого Толик Семёнов. — Всем по три-четыре годика. Ну, кроме твоего... — начфин кивнул в мою сторону.

— И... — Макс мгновенно поддержал развитие темы.

Возраст детей мы с ним не прорабатывали, поэтому информация была неожиданной и могла иметь важное значение.

— Да, так мысли вслух. Может действительно секта какая-нибудь... — Семёнов затушил окурок и бросил его в урну. — Сам подумай, кому могли понадобиться маленькие дети?

— Не знаю, — медик сделал вид, что задумался. — Как они вообще могли пропасть из квартир посреди ночи? Никто ничего не слышал и не видел. Замки не взломаны... Сомневаюсь, чтобы трехлетний малыш смог сам открыть входную дверь.

— Информация к размышлению для соответствующих органов. — начфин сделал глубокомысленный вывод и отправился в сторону штаба.

Операцию с рапортом удалось провернуть без проблем. Макс, уверенной рукой и, на удивление быстро, накатал нужную резолюцию в левом верхнем углу, после чего я отнёс документ в кадры. Выносить мозг глупыми вопросами там никто не решился, приняли как есть и зарегистрировали. Видимо, ситуация в части сыграла свою роль, а может и новость о проблемах с семьёй дала о себе знать.

Так, вопрос с отпуском я формально урегулировал. Теперь домой переодеться в нормальную одежду и в путь. Попробую поискать следы машин на дороге к РУПу, и потом поеду к месту аварии на мосту. Через час-другой здесь начнётся официальное расследование, нужно успеть вернуться к этому времени.

Перед выездом поднялся к Максу — может что-то прошло по сводкам. И не прогадал.

Контрразведчик встретил в дверях.

— Ты как чувствовал. Есть аналитика...

Глава 35

Время, потраченное на сбор и обработку информации, соответствовало результату. По крайней мере, на первый взгляд. Полученный массив данных, представленный в виде логов по каждой из базовых станций, вызывал уважение и опасение одновременно.

В отличие от стандартных распечаток соединений, которые обычно запрашивались правоохранительными органами у операторов мобильной связи по конкретному абоненту, проделанная коллегами Макса из оперативно-технического управления аналитическая работа, содержала в себе информацию несколько иного характера.

Если в первом случае документ представлял собой таблицу со всеми входящими и исходящими событиями в виде звонков и сообщений, без их содержания; принадлежностью номеров по абоненту 'Б'; адресами местонахождения базовых станций, азимута и некоторой другой служебной информации, понятной лишь специалисту. То в случае анализа передвижений абонентских терминалов между сотами, данные — после обработки специальной программой — выводились на карту, в центральной части которой находился вписанный в окружность военный городок и красные точки-вышки.

Предупреждение-оговорка о том, что информация могла быть не полной, прозвучало от контрразведчика практически сразу, как только я присел рядом. С его слов, работа над подобной аналитикой, как правило, предусматривала проведение предварительных мероприятий на местности, таких как поиск конкретных вышек, в зоне покрытия которых мог находиться терминал. Данные мероприятия могли сыграть решающую роль, потому как простейший анализ соединений — к примеру, по номеру Лены — показывал, что переключение между базовыми станциями иногда происходило хаотично: телефон игнорировал ближайшую вышку и подключался к другой, расположенной на значительном удалении. Разведка на местности как раз и позволяла обнаружить такие станции.

В нашем случае, из-за недостатка времени, предварительное определение вышек не проводилось. Соответственно существовала вероятность, что интересующий нас абонент в выборку не попал. Приходилось рассчитывать на удачу...

Разноцветные столбики, сложные диаграммы, ряды цифр и незнакомые аббревиатуры — разобраться непосвященному со всем этим было сложно. Но, Макс, судя по тому, как он быстро и уверенно работал с базой, сталкивался с подобными заданиями не в первый раз.

— Тут вот ещё какой момент, — сослуживец отвлёкся от экрана ноутбука и перевёл взгляд на меня. — Ты знал, что все похищенные дети ходили в одну и ту же группу в садике? Там, где Лена воспитателем...

Не скажу, что я был удивлён вопросом. После слов Дубова догадаться было несложно. Раз смог сообразить я, то и у Макса получилось прийти к аналогичному умозаключению.

— Да, практически сразу, — кивнул я в ответ. — К чему ты клонишь?

— Лично я ни к чему. Но, хочу тебя предупредить, — медик начал тарабанить пальцами по столу. — Как только это станет известно, твою жену будут рассматривать как основного подозреваемого. Каким образом пропали дети, вопрос вторичный. Искать будут её...

— Вот и хорошо, — я согласился с медиком и, не отводя глаз, продолжил: — Больше шансов, что быстрее найдут. Ты ведь сам знаешь, как у нас пропавших без вести ищут...

— Ты поэтому промолчал в курилке? — барабанная дробь смолкла.

— Не знаю, — я пожал плечами. — Наверно. Мне только разборок со скорбящими родителями не хватало...

— Так их не избежать...

Разумеется. Тоже мне, капитан 'Очевидность'. Сейчас придумают такое, что и на голову не наденешь. Вроде все друг другу улыбаются, а чуть что не так — вилка в спину. В обычное время без склок, сплетен и скандалов никак, а в такой ситуации и подавно.

— Было бы лучше, если бы меня особист у себя в кабинете запер? — поинтересовался я у медика. — До приезда уполномоченных лиц...

— Еще не поздно всё рассказать... — Макс на мгновение замялся и снова затарабанил по столу. — Ну, не всё, конечно...

— Вот и я о том же. Как столько станет понятно, что знаю я больше, чем говорю, меня уже просто так не отпустят. Прокуратура, следаки... Даже твоя контора, учитывая резонанс, одним звонком всё не утрясёт. А так хоть времени немного выиграю...

На улице снова начал валить снег. Отодвинув стул в сторону, я подошёл к окну. Вместо привычных для данного часа передвижений детей в садик и школу, снаружи было тихо и безлюдно. Лицо и уши горели: то ли от недосыпания и усталости, то ли по каким другим причинам. Прикосновение к стеклу — на пару секунд — приятным холодом освежило лоб и упорядочило мысли.

— Что удалось выяснить? — я адресовал вопрос медику, прерывая тем самым дальнейшие рассуждения на тему правильных и неправильных действий. Надо спешить, иначе в ближайшей перспективе есть риск наткнуться на закрытый шлагбаум и суровые лица солдат на КПП.

— Пока ничего, — Макс щёлкая мышкой, отвечал короткими фразами. — Только получил. Информации даже больше, чем я ожидал. Нужно разбираться...

Хреново. Очень хреново. Я реально рассчитывал на эти сведения...

— Очень тебя прошу, вытащи оттуда всё по максимуму, — попросил я медика. И понимая, что оставаться в городке уже бессмысленно, направился к выходу из кухни. — Набери меня, когда что-то появится. Я поехал...

— Олег, подожди...— медик вышел вслед в коридор. — Ты сколько уже на ногах?

— Не помню, а что? — я остановился и посмотрел на сослуживца.

— Фенотропил, — Макс протянул серебристый блистер с белыми таблетками. — Он без побочных эффектов. Разве что, в туалет будешь чаще ходить по маленькому... Не более семи таблеток в сутки и двух за один приём.

— Принимал их раньше? — я покрутил упаковку в руке. — На сколько хватает?

В моей ситуации фармакологическая поддержка лишней не будет. Усталость берёт своё, как ни крути... Про 100 часов без сна, я разумеется, слышал — но проверять на себе ещё не приходилось...

— От организма зависит. И от других факторов, — ответил медик расплывчато. — Я почти трое суток на них однажды продержался.

Нехило. Где это его так угораздило...

— Начни с одной, — Макс продолжил инструктаж. — Вторую часа через три. Если сразу переборщить с дозой, можно добиться обратного эффекта. Поэтому не налегай.

— Понял, спасибо. — я поблагодарил и убрал таблетки в карман.

— Теперь по способам связи... — медик нырнул в комнату и вернулся оттуда с телефонами в руках. — Ничего защищённого у меня с собой нет, пользоваться будем тем, что есть в наличии.

В наличии оказалось два дешёвых и немного потёртых Meizu. Как было объявлено — с 'правильными' IMEI и симками. Врученный мне экземпляр надлежало включить где-нибудь на трассе. После чего поддерживать связь и общаться исключительно через Интернет-мессенджеры в самоудаляющихся чатах. Вставлять свою sim-карту в данный аппарат Макс, строго-настрого, запретил. Впрочем, я и сам это хорошо понимал. Поблагодарив медика, я подхватил рюкзак и спустился на улицу.

Звук появился уже в машине. Смутно знакомый, однотонный и настойчивый — откуда то из куртки... Телефон! В поисках источника незатейливой мелодии, а начал быстро ощупывать карманы...

Сине-серый экран старенькой нокии погас быстрее, чем я успел отреагировать. С трудом вспомнив уже давно забытое сочетание клавиш, я разблокировал клавиатуру и зашёл в меню.

Журнал пропущенных звонков был пуст.

Глава 36

Судя по плотной пелене осадков, природа разбушевалась не на шутку. Видимость резко упала. Летящая навстречу стена из крупных белых хлопьев заставила переключиться на пониженную передачу и сменить режим работы дворников. С таким наплывом снега на прежней скорости они уже не справлялись.

Стремительное повышение температуры, намекавшее, что непогода может затянуться на несколько дней, играло на стороне противника и усложняло задачу. К моменту моего появления на месте аварии, могло оказаться, что искать там уже нечего... Была велика вероятность повторения ситуации с дорогой на РУП — там следов обнаружить не удалось. В таком случае, без какой-либо дополнительной информации, поездка имела реальный шанс оказаться бессмысленной...

Звонки с закрытого номера больше не поступали: телефон на торпеде, выставленный на максимальную громкость, молчал. О том, кто это мог быть — жена, сын, похитители, товарищи из конторы или кто-либо ещё — оставалось лишь догадываться... Вариантов в загруженную мыслями голову приходило множество, но легче от этого не становилось.

Голова... О недавнем приеме лекарства напоминал лишь горький привкус во рту. Выработанная годами привычка читать вложенные в коробку с лекарством бумажки, сработала и в этот раз. Найти инструкцию в Интернете, особой сложности не составило: выданный Максом китайский смартфон справился с заданием без проблем. Какого-либо выраженного эффекта — в худшую или лучшую сторону — заметить по собственным ощущениям не получилось, что было странно. Со слов медика, подтвержденных текстами на соответствующих сайтах, препарат относился к категории быстродействующих и мог применяться в кризисных ситуациях — там, где требовался немедленный результат. А он, по всей видимости, так и не наступил...

Сомнения в целесообразности использования ноотропа — несмотря на то, что контрразведчик выдавил себе на ладонь белую кругляшку из того же самого блистера и на моих глазах ее проглотил — оставались до последнего момента. Не было твёрдой уверенности в том, что содержимое таблеток соответствовало заявленному на упаковке названию. Да и как неизвестная химия могла отразиться на работе организма, было совершенно неясно. В то же время, периодически появлявшиеся апатия и сонливость, недвусмысленно намекали, что сил и уверенности в правильности действий надолго не хватит... Можно было, конечно, вернуться домой и сделать крепкий кофе — двойную или тройную дозу — и попробовать за счёт передозировки природного стимулятора продержаться на нём ещё какое-то время. Впрочем, положительный эффект от кофеина мог быть вполне нивелирован тахикардией и приступами нервозности с раздражительностью...

Откровенного недоверия к словам и действиям контрразведчика не было. За последнее время, как показалось, он вел себя вполне открыто, хотя опасения касательно искренности намерений и побуждений все же присутствовали. Как показывал жизненный опыт, людям его профессии свойственна параноидальная манера держать всё в тайне — даже если речь шла про мелочи и несущественные детали. Макс же, наоборот, по непонятным для меня причинам, показывал и объяснял на пальцах многое из того, о чем я ранее видел или слышал в обобщенном виде лишь в средствах массовой информации, вполне детально. Не знаю насчет конкретного грифа секретности, но речь шла — как минимум — об информации для служебного пользования. И такая откровенность, несмотря на её очевидную необходимость, меня напрягала и настораживала. С одной стороны — его помощь мне была необходима, с другой — я не понимал до конца, чем вызвана столь активная и разноплановая поддержка.

Хоровод мыслей — как очередная попытка разобраться с происходящим — закрутился с новой силой. Монотонная дорога, вместо того чтобы убаюкать и расслабить, дала возможность освежить в памяти последние события и сосредоточиться на их анализе в спокойной обстановке. На мгновение даже показалось, что снежинки, падавшие на лобовое стекло, замедлили свое движение — стали резче и контрастнее...

Что если никакого похищения не было? Я ведь смотрел на ситуацию исключительно с этой стороны... Все остальные версии, за исключением бытовых, попросту не рассматривались. С учётом явно спланированного и хорошо организованного исчезновения подопечных Лены, говорить о спонтанности, скорее всего, не приходится. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал... Как такое можно было провернуть? Как бы я это сделал, если бы стояла подобная задача? Нужно включить мозг и подумать. Ответ может находиться именно тут...

Задумавшему похищение, нужно незаметно попасть в квартиру, разбудить ребёнка и не разбудить при этом родителей, найти одежду и обувь, и потом также незаметно выйти. О возможном наличии домашних животных, которые могли усложнить задачу в разы, вообще молчу. Затем, не привлекая внимание солдат на КПП, покинуть территорию городка, выйти на дорогу и погрузиться на транспорт. Это, собственно, глобальный план-минимум. Теперь по деталям...

Замки на дверях можно открыть при наличии заранее подготовленных дубликатов ключей. Или отмычек, вкупе с соответствующими навыками. Но, если изнутри присутствовали засов или цепочка — такой ход уже бы не сработал. Вариант с окнами можно даже не рассматривать. Зимой они плотно закрыты и опечатаны. Другим способом в квартиру не попасть.

Дети... С ними не менее сложно. Малышам по три-четыре года. Разбудить бесшумно тяжело, проще закрыть рот и вынести. В крайнем случае, успокоить каким-нибудь препаратом. Весят они немного: пятнадцать-шестнадцать килограмм. Ну, до двадцати максимум. Кстати, подобный вариант мог бы обеспечить более глубокий сон и родителям... Но, никто из них о плохом самочувствии и дикой усталости не рассказывал — когда прозвучал взрыв, многие ведь проснулись... Хотя, мои познания в данной сфере ограничивались художественными фильмами и больницей в детстве, когда делали операцию под наркозом. С того времени многое могло измениться, особенно если допустить возможное участие спецслужб. Получается, что вариант с усыпляющим газом исключать нельзя... Сначала запустили в квартиру, подождали пока подействует и затем зашли внутрь в средствах защиты органов дыхания. При такой схеме, кстати, и замки открыть было бы проще. Цепочку можно перекусить. А вот как быть с внутренним засовом — всё равно вопрос...

Получается, что стопроцентной гарантии на бесшумное проникновение и изъятие детей из закрытой квартиры, попросту нет. Чтобы план сработал одинаково чисто по всем шести семьям, требовалось какое-то другое решение... Нет, вариант с газом, у которого сильное, кратковременное и без явных побочных последствий, действие — вполне мог бы сработать. Но, чтобы его исключить, требовалось проверить замки и наличие дополнительных запорных устройств, провести анализ состава воздуха и крови, опросить всех находившихся в квартире... Это явно не мой профиль. Нужно рассказать Максу. Судя по промелькнувшей с полчаса назад мимо меня колонне из нескольких внедорожников и микроавтобусов, компетентные товарищи в городке уже появились...

Размышляем дальше и пробуем зайти с другой стороны... Взять осажденную крепость проще всего изнутри. Вариант с похитителями под кроватью, ожидавшими своего часа еще с вечера, исключаем. Значит либо родители сами открыли дверь и выпустили ребенка на улицу сознательно, либо... сделали то же самое, но под чьим-либо воздействием: угроза, гипноз, внушение... Звучит дико. Ладно там, навести морок на одного из родителей, но на двоих одновременно? С учетом всех известных проблем, я бы скорее поставил на то, что дети сами тихо оделись, открыли двери и вышли... Все бы ничего, но сомневаюсь, что каждый из них смог бы дотянуться до верхнего замка.

Брать трубку, чтобы услышать мои наработки, медик не спешил. Пришлось набирать несколько раз, но всё безрезультатно. Через некоторое время смартфон пикнул и высветил иконку входящего сообщения. Лаконичный текст, появившийся на экране после разблокировки, ничего хорошего не предвещал:

'По тебе и Лене начали работать по 205-й. Вырубай телефон'.

Глава 37

Выданный Яндексом результат привёл в замешательство. Свернув с трассы на первом попавшемся съезде, я проехал по заснеженной грунтовке метров сто и остановился. Пустая дорога с едва видимой колеёй, затерянная посреди хвойного леса, выглядела заброшенной. Для небольшой паузы и мозгового штурма по вновь выявленным обстоятельствам — самое то.

Не выключая двигатель, перешёл по ссылке из первой строчки поисковика и принялся за чтение: 'совершение взрыва, поджога... устрашающих население и создающих опасность... значительного имущественного ущерба... в целях дестабилизации деятельности органов власти...'

Занятная статейка. Только каким боком мы к ней... Исчезновение детей, к которому можно формально привязать Лену как воспитателя — это одно, а вот террористический акт, по которому, как выразился Макс, начали работать товарищи из органов — совершенно другое. Единственное, что пришло в голову — ночной взрыв на территории РУПа. Он вписывался в диспозицию статьи, но ни к Лене, ни ко мне никакого отношения — прямого или косвенного — по сути, не имел.

Да и по времени была не состыковка: слишком мало прошло с момента появления в городке конторских, полиции — или кто там ещё мог приехать для расследования. Потребовалось бы час-полтора, в лучшем случае, на осмотр каждой из квартир и первоначальный опрос свидетелей. Только после этого можно было делать какие-либо выводы. А тут, прямо со старта, подтянули не только Лену, но и меня — причем по совершенно непонятной — но вполне серьёзной статье. Нет, что-то здесь не так... В схему с исчезновением детей терроризм никак не укладывался.

А если это как-то связано с похождениями в бункере? Там ведь кто-то обрушил тоннель... Может, с этой стороны нарисовалась проблема? Тогда быстрота принятия решения становится более понятной — из поля зрения с той поры, получается, меня не выпускали. И после того, как прошла информация о новом взрыве рядом с особо важным военным объектом, решили побеседовать повторно и уже более основательно.

При таком раскладе, перспектива вырисовывалась весьма радужная. На моей персоне могли вполне сделать показатель по выявлению и обезвреживанию террориста-диверсанта, связав тем самым руки и забрав возможность свободно передвигаться. Мордатый подпол, похоже, из категории тех людей, про кого говорят: 'злой и память хорошая'.

Неприятный осадок после нашего разговора, видимо, остался не только у меня... Для него я сейчас самый подходящий 'клиент' или 'пассажир' для разработки. Макс ведь говорил, что у 'научника' из минобороны общение с фсбэшником не сложилось... Неужели ноги всё-таки оттуда растут? Но, зачем, спрашивается, в эту историю запихивать мою жену? Какого-либо разумного объяснения в голову не приходило.

Отправленное Максу сообщение с просьбой прояснить обстановку по-прежнему оставалось непрочитанным: медик снова куда-то пропал. С такими перерывами в сеансах связи рассчитывать на оперативную 'помощь друга' уже не приходилось. Ждать ответ не вариант, часы тикали не в мою пользу: ориентировка на машину, вместе с моим описанием и фоткой, уже ушла — контрразведчик это ясно дал знать во второй части текста-предупреждения.

Макс... Эта отстранённо-выжидательная позиция, которую он занял, вообще была не понятна. Помогать вроде помогает, но выглядит это больше как частная инициатива, нежели официальная позиция уполномоченного лица. Как будто отыграл, известную лишь одному ему, партию и ушёл обратно в тень. Шахматист хренов...

Ладно, к истории с медиком вернусь позже. Надо думать как правильно поступить... На трассу соваться нельзя — машину рано или поздно срисуют по номерам и заблокируют. Повезло, что чудом с колонной товарищей из органов разминулся — от этой непогоды хоть какая-то польза...

Запустив пальцем дворники на один проход, смахнул щетками накопившийся снег с лобового стекла и взял с пассажирского сидения топографическую карту области. Соответствующий софт на Meizu отсутствовал, а Интернет тормозил — поэтому пришлось вернуться к старому проверенному инструменту, своевременно извлечённому пару дней назад из тревожного чемоданчика. Сложенный 'гармошкой' большой прямоугольный лист бумаги в пластиковом файле с ломаными линиями дорог, штриховками болот и обозначениями населенных пунктов в крупном масштабе, сейчас был куда полезнее своих электронных аналогов из высокотехнологичных гаджетов.

До места аварии, судя по карте перед глазами, оставалось совсем ничего. Каких-то пару километров. Но, соваться туда напрямую, наверно, всё-таки не стоило — там вполне ещё могли работать спасатели и полиция. Не думаю, что кому-то из них пришло в голову лазить по окрестностям и искать следы водителя или пассажиров. Потерпевшие, если им удалось выбраться из машины, отправились бы за помощью на дорогу. Или остались бы на месте аварии, если не было возможности передвигаться самостоятельно по каким-либо причинам. Поэтому глянуть самому и побродить по округе не помешало бы. Да, всё уже могло замести: и продолжавшиеся осадки, с каждой минутой, снижали вероятность найти что-либо — это понятно. Но, раз уж я почти добрался, нужно довести задуманное до конца. Скорее всего, придётся прокладывать маршрут через лес и идти пешком...

О том, как быть дальше — на тот случай, если ничего не получится — думать не хотелось, но какой-либо серьёзный дискомфорт при этом отсутствовал. Было странное ощущение, что на мозг словно опустили заслонку, предохранявшую от преждевременной паники и скоропалительных действий. Всё просто: пока есть алгоритм, действуешь в соответствии с ним. При достижении очередной контрольной точки — сверяешься с поставленной целью и двигаешься дальше. Как я раньше до этого не додумался...

FM-радиостанция из облцентра с громким армейским названием — с красной звездой и кепкой на логотипе — ненавязчивым фоном звучавшая до этого из динамиков, внезапно замолчала посреди очередного попсового трека. В машине стало совсем тихо.

'Ромбы это перевёрнутые квадраты. Квадраты это перевёрнутые ромбы' — в голове проступили непонятно откуда возникшие слова и образ неправильного восьмиугольника. Затем добавились неравномерно разбросанная штриховка, изломанные линии, треугольники... Где-то я уже это видел, причём совсем недавно...

Картинка появилась не сразу. Когда топографическая карта, разворот которой пришелся на военный городок с частью, начала вращаться вокруг своей оси, всё стало на свои места.

Тонкой холодной струйкой, от затылка к позвоночнику, пробежала искра узнавания.

Два неровно соединённых между собой ромба, образовавших неправильную фигуру с восьми углами — склады 'Периметра'; пересекавшиеся во множестве мест изломанные линии — дороги: грунтовые, просёлочные, вымощенные белыми бетонными плитами; небольшие квадратики — дома и прочие строения; хаотичная штриховка — леса и болота...

Эти геометрические фигуры присутствовали на детских рисунках, которые показывала мне Лена вечером на кухне после ужина и которые после подмены куда-то исчезли.

Картинки, изначально принятые за электрические схемы или ничего не значившие каракули, оказались простейшими рукописными картами.

И на той, что лежала сейчас передо мной на рулевом колесе, не хватало лишь треугольников.

Глава 38

В другое время и в другом месте, наверно, стоило бы поразмыслить над неожиданно открывшимся фактом. Информация из сферы начертательной геометрии и картографии явно что-то значила. И, скорее всего, что-то действительно важное. Подмена одних картинок на другие служила этому лишь подтверждением.

То, что головоломка с детскими рисунками была задачей далеко не первого плана, напомнил лежавший под лобовым стеклом смартфон: звук и вибрация входящего звонка вернули приоритеты на свои места.

— Удалось кое-что вытащить, — голос Макса из-за низкой скорости Интернета звучал глухо и прерывисто. — Но, информация немного странная...

Наконец то. Честно говоря, уже и не надеялся. Вместо обещанных двух-трех часов процесс формирования аналитики занял значительно больше времени.

— Говори. — я достал из бардачка блокнот с карандашом и приготовился записывать.

— Банкомат, где на прошлой неделе наш друг с подозрительной фамилией снимал деньги, из новых и оборудован точкой доступа wi-fi.

— Что это дает? — мозг еще не успел полностью переключиться и соображал туго.

— В теории много. Нам интересно, что банк тогда зафиксировал mac-адрес телефона и привязал его к номеру. Час назад тот же самый mac отметился на заправке в Надыме в аналогичном банкомате.

Первый раз слышу, чтобы искали людей таким способом — через вай-фай в телефоне. Стоит ли доверять подобной информации? Mac-адрес сменить ведь не проблема, по крайней мере на компьютере. Как дело обстоит с телефонами — не знаю, не сталкивался...

— Как такое может быть? — до меня начало доходить. — До Надыма полторы тысячи километров по трассе, больше суток добираться. Разве что по воздуху...

— Вот и я о том же, — качество связи в трубке на мгновение улучшилось. — Регистрацию на самолет человек с его данными не проходил, я проверял. Но, даже если он смог использовать левые документы — прямых рейсов на сегодня нет. Только с пересадками. По времени выйдет даже дольше чем машиной.

— Он снимал там деньги? — в голове закрутились варианты. — Инфа с камер есть?

— Нет, скорее всего просто прошёл мимо банкомата с включённым wi-fi. Данных с камер тоже нет, их нужно поднимать на месте.

— Может совпадение или ошибка? — сомнения не уходили. — Так быстро добраться до Надыма ведь нереально...

— Да, хрен его знает, не исключено. IMEI, по прежнему, нигде не светится, — медик закашлялся. — Но, хочу тебе сказать, таким образом людей уже находили... Это факт. Поэтому и прогнал, на всякий случай, через поиск.

— А расчеты картой на кассе были в то время? Если он платил чужой картой сможем отследить дальнейшие передвижения... Можно глянуть?

— Можно. Но, я уже не проверю. Надо обращаться к людям, получится не быстро. Мне только что отрубили доступ. И с задания тоже сняли.

— В смысле? — очередной 'нежданчик' от Макса не обрадовал.

— В прямом. Миссия успешно провалена, предстоит доклад руководству и получение ордена с закруткой на спине, — медик сделал паузу и затем продолжил. — Я бы не стал особо рассчитывать на данные по безналу.

— Почему? — спросил я, примерно понимая, что ответит контрразведчик.

— Там предпочитают наличную форму расчета и бартер. Мне там приходилось бывать. Сто километров от Северного Полярного круга... Суровые места. Суровая жизнь..

— Понятно. Если возможность есть, давай всё-таки попробуем.. По его жене тишина?

— Да, пусто, — звук в динамике снова начал сыпаться. — Аналитика ничего толкового не обнаружила. Разброс по базовым станциям слишком большой получился...Хотя, данных много, ногу можно сломать. Это пока единственная, более-менее подходящая зацепка.

Хреново... Вариантов по-прежнему минимум: место аварии на мосту и заправка в Надыме. Мост рядом, а город нефтяников фиг знает где. Самолет отпадает — в аэропорту сразу примут на контроле. А насчет транспортного сообщения по земле, сейчас зимой, есть большие сомнения... Вообщем, если контора уже научилась выявлять людей по включенному модулю беспроводной связи, то забраться без посторонней помощи так далеко на север, шансы у меня практически отсутствуют. Нужно трезво смотреть на ситуацию. Да и сомнительно всё это: телефон, банкомат, вай-фай... Даже если я туда доберусь — что мне там делать? Кроме адреса заправки никакой другой информации, по сути, нет. Путь в никуда длиной в полторы тысячи километров... Выглядит как тупик. Глухой и бесперспективный. По крайней мере на данный момент. Без дополнительных сведений прорываться в Надым смысла нет.

— Я так понимаю, — собеседник вклинился в размышления. — До пункта назначения ты еще не добрался?

— Рядом, в паре километров. Сейчас буду выдвигаться...

Макс, начал что-то говорить, но неустойчивая Интернет-связь, оборвав медика на полуслове, внезапно прервалась. Выждав несколько секунд, я попробовал повторно установить соединение, но безуспешно. На той стороне никто не отвечал.

Мда, патовая ситуация получается. Аналитика, несмотря на ожидания, ничего полезного не дала. Воспользоваться на практике полученными данными я не могу, даже если допустить, что они соответствовали действительности... Но, какого чёрта, прапорщика потянуло в такую даль на север? Не мог он так быстро там очутиться... Не мог физически. Разве что на вертолете или частном самолете, что тоже из области фантастики. Но, если он сейчас реально находится в Надыме, получается что ДТП на мосту это инсценировка... Инсценировка собственной гибели, почти как в 'Бригаде'. Белинский опознает машину и подтвердит факт продажи. А то, что тела не обнаружены — можно списать на сильное течение. В итоге имеем несчастный случай на дороге и концы в воде — в буквальном и переносном смысле. Сильно искать его никто не будет. Но, главное всё-равно непонятно: зачем простому прапорщику вещевой службы совершать такие сложные телодвижения? Сомневаюсь, что дело в списанном камуфляже, нижнем белье и берцах...

Последняя фраза контрразведчика тоже не давала покоя. К чему был этот вопрос? Он ведь хорошо знал, куда я направлялся... Хотел предупредить что меня там ждут? Вряд ли. В таком случае начал бы разговор именно с этого, а не с результатов аналитики.... Нет, не сходится.

Стоит ли ехать к мосту, если авария фактически была подстроена? Может лучше вернуться в часть и там уже попробовать объясниться? Или связаться с полковником из столицы и переговорить сначала с ним... Он ведь и сам об этом говорил, когда давал телефон.

Ладно... Была не была. Часом больше, часом меньше — в моей ситуации уже не имело значение. Вернувшись к карте, я начал искать как незаметно добраться до реки и где лучше-всего бросить машину. После изучения вариантов подхода стало ясно, что оптимальный съезд с трассы находится метрах в пятистах южнее. Десять секунд по трассе и я на позиции. Не придётся впустую бить ноги.

Понимание сделанной ошибки пришло минутой позже, после того, как удалось успешно выбраться обратно на асфальтированную дорогу.

Метров через триста — ограничив движение в оба направления — стояли два бело-синих полицейских 'Форда'.

Глава 39

Досматривали всех. Перед импровизированным постом уже успела скопиться небольшая очередь из легковых и грузовых автомобилей. Судя по количеству транспорта, проверять начали не так давно, иначе машин было бы значительно больше. Скорее всего, кордон выставили, пока я занимался мозговым штурмом и общался с Максом. Либо он был там и ранее, но я, благодаря особенностям рельефа и плохой погоде, его не заметил.

Позиция, видимо, была выбрана осознанно — с учетом окружающей местности. Объехать по проселочным дорогам, вернуться потом обратно на трассу и таким образом избежать проверки — если верить недавно просмотренной карте — не представлялось возможным. Если и существовал другой маршрут, то мне он был неизвестен. Раньше нужно мозг было включать: что мешало оставить 'Таксон' и пойти через лес своим ходом...

Пока я медленно тупил и соображал, как выкрутиться, за спиной появилась фура. Водитель большегруза, особо не заморачиваясь тем, что привлекает к себе и ко мне внимание, начал настойчиво мигать дальним светом, предлагая тем самым продолжать движение вперед и не загораживать проезжую часть.

Надеяться на снег, что продолжал непрерывно падать и небольшой, ухудшавший видимость поворот в этом самом месте, было бессмысленно, Машину с поста однозначно заметили. Если сдам назад и начну разворачиваться — получу ответную реакцию в виде включения люстры с сиреной и матюгальником, с последующим преследованием и принудительной остановкой при помощи какой-нибудь отнюдь не мифической, а очень даже реальной 'Дианы'...

Поздно дергаться. Поеду прямо. Задержат, значит задержат. По крайней мере, не создастся впечатление, что я от кого-то скрываюсь. Буду связываться с полковником, договариваться о встрече и помощи. Против системы долго продержаться не получится. Одно дело залечь где-нибудь на дно и там тихо сидеть, не высовываясь, и совсем другое — вести поиски и активно передвигаться, будучи ограниченным по времени, силам и средствам.

Пристроившись за темно-зеленой 'пятнадцатой' с сильно дымившей выхлопной трубой, я принялся ждать своей очереди на контроль. Фура с казахстанскими номерами демонстративно остановилась в полуметре сзади и теперь нависала стеной, перекрывая путь назад.

Дорогу заблокировали грамотно. Два 'Форда' в метрах тридцати друг от друга, лента с шипами делали прорыв — если бы кто на такое решился — максимально неудобным и проблемным в плане последствий. Несколько помятых красно-белых сигнальных конусов обозначали места остановки и порядок движения через пост.

Работали проверяющие слаженно, с взаимной подстраховкой и выверенной дистанцией, по три человека на машину. Еще двое, тоже в брониках и АКСУ, внимательно наблюдали за транспортом, дожидавшемся разрешения на продвижение вперед.

'Пятнашка' отстрелялась быстро. Проверка документов, беглый досмотр салона с багажником, и водитель — мужик лет шестидесяти в полосатом свитере — получил добро продолжать свой маршрут и коптить воздух дальше.

Паника, к моему удивлению, отсутствовала, хотя, в любой момент можно было ожидать активного развития событий. Руки на рулевом колесе не дрожали, сердце работало в обычном — семьдесят ударов в минуту — ритме. Ощущался лишь неприятный осадок на душе, сожаление и обида на самого себя: до моста я так и не добрался. Будь я чуть умнее и дальновидней, ситуация, возможно, сложилась бы иначе. Впрочем, виноват я был сам...

Получив отмашку рукой, включил первую передачу, медленно тронулся и поехал в направлении обозначенной стоп-линии. Остановился и заглушил по команде двигатель. Конструкция с металлическими шипами, растянутая поперек дороги метрах в десяти от меня, перекрывала не только проезд, но и фактически ставила крест на дальнейших поисках семьи.

Пока всё проходило штатно. Полицейский, знаки различия которого были скрыты черным бронежилетом, дождался, пока я опущу стекло, невнятной скороговоркой представился и попросил документы. Из всего текста удалось разобрать только звание — лейтенант.

— Куда путь держите? — поинтересовался страж порядка, изучая водительское удостоверение.

Всё, началось... Номер машины срисовал, фамилию прочитал. Сейчас даст команду работать на задержание. Зубы заговаривает...

— В Омск. — я озвучил первый пришедший в голову вариант.

— Оружие, взрывчатка, другие запрещенные к обороту предметы есть в машине? — взгляд лейтенанта переключился с документов на меня.

— Нет. — ответил я автоматически. Не особо тёмная тонировка позволяла легко разглядеть содержимое салона. Карабин на заднем сидении, прикрытый небрежно брошенным покрывалом и подушкой, со мной бы не согласился, но я всё же решил ответить отрицательно.

— Выйдите, пожалуйста, из машины и откройте багажник. — документы полицейский по-прежнему держал в руке.

Примут, когда буду открывать. Самый подходящий момент. У водителя фуры, что меня подпёрла, билеты в первый ряд на предстоящее действие. Будет что дома рассказать...

Не делая резких движений, я вышел из машины. Брошенная порывом ветра пригоршня снега попала за воротник толстовки и взбодрила словно холодный душ. Еще минута и похожую процедуру придется прочувствовать и другим частям тела. Прикрывавшие лейтенанта коллеги-автоматчики незаметно сместились. Интересно, они будут задерживать или специально обученные для этих целей люди сейчас готовятся к броску из кустов...

Зафиксировав дверь в верхнем положении, показал полицейскому практически пустой багажник: сумка с инструментами, бутылка замёрзшей воды, щётка для снега и лопата. Время замедлилось. Внутренне приготовившись к неизбежным крикам, тычку под ребра и команде 'Не двигаться', к следующей фразе лейтенанта я оказался не готов.

— Вещи с собой решили не брать? — группа захвата по непонятным причинам не сработала. Автоматчики тоже остались на своих местах. Секундная стрелка на внутренних часах снова начала тикать с нормальной скоростью.

— Я на один день, — без паузы с ответом не получилось, но собеседник в бронежилете на это никак не отреагировал. — Послезавтра назад.

— Понятно, — сказал лейтенант, протягивая документы. — Счастливого пути.

Такого развития событий я не ожидал. Забрав подаренную Леной книжечку под права и техталон, попрощался и, не веря в случившееся, вернулся в машину. Выдохнул. Завел двигатель, подождал, пока отодвинут зубастое спецсредство для принудительной остановки транспорта в сторону и, не спеша, двинулся по отмеченной дорожными конусами траектории.

Очередь из машин, ожидавших прохождение досмотра на встречном направлении, заметно выросла. Еще минут десять-пятнадцать и данный участок на карте покраснеет и превратится в полноценную пробку. Миновав загруженный участок трассы, выбрался на свободное пространство, и, насколько позволяла погода, придавил педаль газа.

Внутренний диалог стартовал незамедлительно. Что это было? Как же ориентировки, о которых рассказывал Макс... Там ведь фигурировала не только моя фамилия, но и номер и марка машины. Почему мне позволили свободно проехать? Не понимаю....

Мост над не сильно широкой рекой, к которому я так стремился, появился и исчез внезапно. В глаза бросились пробитое ограждение и яркие ограничительные ленты, закрывавшие место пробоя. Блин! Увлёкшись обдумыванием, я ухитрился пропустить и дорогу, на которую хотел свернуть, и само место аварии.

Надо возвращаться. С этой стороны реки, если верить карте, ближайший съезд не близко, а искать на ней не отмеченный можно долго. Лёгкое прохождение блокпоста не повод менять первоначальный план.

Сбросив скорость, я начал присматривать подходящее место для разворота. Движение слабенькое, машин не так уж и много: навстречу приближается 'Газель', а до серебристого внедорожника в зеркале заднего вида ещё далеко. Прижмусь к обочине и крутанусь. Места должно хватить.

Остановился. Пропустил, мчавший на всех парах пассажирский микроавтобус, выжал сцепление и только собрался воткнуть передачу, как в голове — яркой лучистой вспышкой — взорвалась сверхновая...

Глава 40

Надоедливый звук мотокосилки, работавшей где-то в районе плаца, наконец-то стих. Из распахнутого окна потянуло запахом свежескошенной травы, летним теплом и ощущением предстоящего отпуска с семьей в Геленджике, столь желанного и необходимого.

— Теперь, пожалуйста, расскажите о событиях, произошедших после вашего возвращения домой, — попросила Ксения, переворачивая очередную страницу, выглядевшего по-детски несерьезно, блокнота. — Детально и, по возможности, в хронологическом порядке.

Вытягивать из памяти не самые приятные моменты жизни, особого желания не было. Но, учитывая просьбу руководства о содействии, приходилось идти на уступки и работать со следственными органами. Благо сидевшая передо мной светловолосая девушка-стажёр лет двадцати пяти, которая в роль типичного сотрудника правоохранительного ведомства вжиться ещё не успела, чувствовала себя немного стеснительно, время от времени краснела и путалась в вопросах — что делало атмосферу общения достаточно лёгкой. Откинувшись на спинку кресла, я упёрся ладонями в подлокотники, посмотрел в голубые глаза собеседницы и продолжил повествование.

— Рассказывать особо нечего. Закрутилось всё очень быстро. Лена в историю с пробитым колесом и отравлением не поверила, и длилась бы обида очень долго, если бы не исчезновение сына, который буквально за час до этого отправился на мои поиски.

— Почему он был так уверен, что сможет найти вас, — поинтересовалась собеседница, убирая непослушную прядь волос в сторону. — И как узнал, где искать?

— Из-за ноутбука. Там осталась открытой вкладка карты с координатами маячка и моими комментариями.

— Понятно. — Ксения сделала пометку в блокноте. — И он вас всё-таки нашел?

Задав очередной вопрос, девушка немного сдвинулась в сторону и сменила позу. В поле зрения появилась изящная ступня с аккуратно накрашенными пальчиками и золотой цепочкой-змейкой на тонкой лодыжке. Высокий острый каблук легкой открытой обуви медленно и завораживающе, словно маятник, покачивался из стороны в сторону, притягивая к себе внимание.

— Да, можно и так сказать, — ответил я, переводя взгляд на лицо собеседницы, для которой моя реакция не осталась незамеченной. — Мы с ним увиделись уже после задержания, там уже на объекте...

Следующие минут сорок Ксения внимательно слушала, задавала вопросы и делала пометки. Нарезка 'Блэйк Шелтон — Лучшее', негромко игравшая из настольных колонок, уже успела пойти на третий или четвертый круг, когда обсудив возможные версии взрыва на РУПе, разговор переключился на исчезновение сына, жены и её подопечных из садика. Продемонстрировав подтянутую фигуру любительницы фитнеса, девушка подошла к окну и стала спиной к подоконнику.

— То есть на тот момент, местонахождение Лены и детей вам было неизвестно? — светлая, просвечивающая на фоне окна, блузка откровенно показала очертания груди и тонкую талию. — Может, были какие-то предположения? Любые...

— Нет, ни малейших, — ответил я, пытаясь отвести взгляд от привлекательного силуэта. — До того как стало известно о пропаже малышей, я надеялся что Лена психанула, забрала сына и уехала к родителям...

— А не возникало ощущений, что Макс не тот, за кого себя выдает? — стажер прокуратуры задала очередной вопрос и прикусила нижнюю губу. К запаху скошенной травы внезапно добавились хорошо знакомые нотки женского Dior, которым когда-то давно, еще до рождения сына, пользовалась Лена.

Где-то внутри начало расти беспокойство, переходящее в тревогу. Если раньше душу грела мысль как бы побыстрее отстреляться, дать все расклады, закрыть кабинет и отправиться домой на обед, то сейчас это желание и стремление куда то ушли. Не понимая причин дискомфорта, я поднялся из-за стола и подошёл к девушке.

— Прошу простить за откровенность, но чего вы добиваетесь? — спросил я, вглядываясь в лёд за длинными ресницами. — К чему все эти телодвижения?

Ксения улыбнулась и... в то же мгновение, ставший за последний год привычным интерьер служебного помещения сменился серой, постоянно менявшейся, пеленой. Шкаф, столы, стулья и сама начинающая прокурорша — всё куда то исчезло.

Когда, зажмурившись на короткое мгновение, снова открыл глаза, декорации резко изменились. Теперь я находился в нашей квартире на пятом этаже. Приглушенный свет настольной лампы, направленной на стену и темнота за окном, давали понять, что каким-то загадочным образом наступила ночь. Пока я осматривался — диван собран и застелен, дверь в комнату сына закрыта, на кухне и в коридоре свет не включён — пытаясь разобраться в происходящем, беззвучно включился телевизор. Большая жидкокристаллическая панель, под нарастающий шелест стационарного шума, непонятным способом перевела всё внимание на себя. Желание заглянуть в соседнюю комнату, преобладавшее минутой ранее, стало вызывать панический страх. Еще секунда — и в поле зрения, осталась лишь одна картинка — прямоугольник, пульсировавший в режиме стробоскопа переходами из белого цвета в чёрный.

Затем на экране — словно в компьютерном шутере от первого лица — стали появляться и исчезать картинки. Слайды сменялись настолько быстро, что мозг не успевал сообразить, что именно на них было изображено. Через какое-то время хоровод замедлился и, в конце концов, остановился. Фотография на экране, приблизившись резким скачком, заполнила все свободное пространство комнаты, став трёхмерной.

Лица самых дорогих и близких мне людей были счастливы. Лена, с озорными карими глазами и раскрасневшимися от мороза щеками, протягивала в мою сторону руку с кружкой; улыбка на лице Юрки, рассказывавшего анекдот, говорила сама за себя. Снег, костёр, чай с запахом дыма. Наш последний совместный выход на природу...

Изображение снова меняется. На часах полпервого ночи. Лена теперь на кухне, возле плиты. Длинные темные волосы собраны на одну сторону, в руках большое белое полотенце — только после ванной. Лицо спокойное и умиротворенное, халат едва завязан...

Потом ещё картинка, затем ещё одна... Тема семьи сменяется службой: мелькает крайне весёлая физиономия Макса, сослуживцы, оружие, опять Макс, но уже грустный и уставший... Машина, снег, бункер, люди без одежды, темнота...

Где-то на заднем фоне появляется голос. Он что-то говорит, но я не могу разобрать, что именно. Изображения начинают хаотично двигаться. Добавляется новый голос, более низкой тональности, на его фоне первый голос замолкает и затем вовсе исчезает. Наступает тишина. На экране возникает детский садик. Снова голос и снова тишина.

Кажется, голова состоит из миллиона маленьких фрагментов — маленьких фотографий, разбросанных по всей квартире. Я хочу их собрать, но не могу сдвинуться с места. Ближе всего лежат картинки с изображением сына и жены, чуть дальше родителей... Снова пытаюсь до них дотянуться — не выходит. Руки не слушаются. Возвращается желание заглянуть в комнату сына, но потом резко становится страшно. Я боюсь того, что могу там увидеть...

Настойчивым сигнальным огоньком — как при сильном алкогольном опьянении — вспыхивает неожиданная задача: нужно собраться и взять себя в руки. Я ведь не дома, я уезжал отсюда... Тогда где я сейчас? Не успеваю сосредоточиться, как блокирующий мысли фоновый шум, исчезает. Доля секунды — и сознание полностью отключается...

Глава 41

Хрусталь на сером бетонном полу выглядел иррационально. Два низких стакана, квадратный графин-декантер с резными стенками, наполовину заполненный янтарной жидкостью, больше подходили для кабинета директора крупного предприятия или чиновника среднего звена, нежели для места в котором они оказались. Не менее странным был и человек, сидевший напротив.

Лет шестьдесят или семьдесят. Среднего роста, худощавый. Коротко стриженные седые волосы, ясные карие глаза с чистыми белками, искривленный контур носа и тонкие, плотно сжатые губы. Приталенный по фигуре темно-синий костюм, белая рубашка с запонками и галстук. На безымянном пальце правой руки крупная печатка из желтого, с красным отливом, тусклого металла.

Неторопливый и сдержанный в движениях, он занял один из принесенных пятью минутами ранее стульев и теперь молча сидел в двух метрах от меня. Бородач в джинсах и полосатом свитере, организовавший доставку и расстановку нехитрой мебели, появился незаметно и также незаметно исчез, что косвенно подтверждало непростой статус господина с орлиным профилем, в цепком взгляде и внешности которого ощущались сила и власть.

Последние двадцать минут стали испытанием. Организм, не успев отойти от казавшихся столь реальными разговора с девушкой-следователем и круговорота картинок-образов, после паузы сумрачного безмолвия, внезапно очутился в похожем на подвал пустом помещении без обстановки, окон и отопления, с голыми оштукатуренными стенами, низким потолком и закрытой снаружи металлической дверью. Разум и органы чувств, в попытках найти границу между сном и явью, долгое время работали вхолостую, пока на передний план не вышли болевые ощущения, сделавшие возвращение к действительности неприятным, болезненным и, одновременно, отрезвляющим...

Выдержав паузу, седой, всё также неторопливо, снял сверкнувшую зеркальной гранью шаровидную пробку и, на американский манер, поочередно плеснул в пустые ёмкости. Одну протянул мне, другую оставил греться в ладони. В холодном воздухе еле слышно потянуло знакомым ароматом.

— Попробуйте, вам должно понравиться, — хрипловатый голос собеседника выдавал курильщика со стажем. — Голова пройдет и станет легче. — мужчина откинулся на спинку стула и пригубил напиток.

Пить алкоголь особого желания не было. Время и место неподходящие. Компания тоже сомнительная. Я бы предпочёл кружку горячего чая с лимоном, но покрутив массивный стакан, маленький глоток всё же сделал. Виски оказалось хорошим и явно дорогим. Послевкусие — долгое, мягкое и слегка терпкое — говорило само за себя. Ничего подобного я раньше не пил. Бюджетные Jack Daniel's, Jameson даже близко не стояли...

— Признаюсь честно, я не сторонник всего этого, — седой неопределенно кивнул куда-то в сторону двери. — И считаю, что живое общение, как в старые добрые времена, может быть не менее эффективным. Главное, задавать правильные вопросы и затем внимательно слушать ответы. Вы согласны?

Соображать по-прежнему было сложно. Яркий свет люминесцентной лампы бил по глазам и не давал возможности собраться с мыслями. Головная боль то пульсировала обжигающим огнём, то становилась непрерывно-опустошающей, вызывая слабые позывы к тошноте.

— Вполне логично, — ответил я и, пытаясь унять дрожь в руке, снова поднёс стакан к губам. — Умные люди обычно так и делают...

— Знаете, почему вы здесь? — седой отзеркалив моё движение, сделал новый глоток.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что очередная головная боль была вызвана всё теми же продолжавшимися 'приключениями' со многими неизвестными. Смущала, правда, форма 'работы'. Никакого ДТП не было — в машине меня просто вырубили, не оставив ни шишек, ни ссадин — и затем, успев каким-то образом поковыряться в мозгах, бросили на бетонный пол неотапливаемого подвала, под равнодушный взгляд черной полусферы купольной видеокамеры. Осталось понять, что это за место, кто эти люди и чего они хотят. И почему чужие жизнь-здоровье для них столь безразличны. Отсутствие ран на голове наводило на аналогичную ситуацию с отключкой в бункере... Значит ли это, что сын и жена находятся здесь?

— Затрудняюсь ответить. — в орган на плечах ничего другого не пришло.

— Лукавите, — продолжил седой всё тем же спокойным тоном. — Хоть у вас и гемикрания, но возможности самостоятельно мыслить, вы отнюдь не лишены. Не будем играть в кошки-мышки.

Последняя фраза, если брать во внимание ситуацию, прозвучала не то чтобы чудно, но как-то неуместно. На мгновение показалось, что для говорившего русский язык не являлся родным, несмотря на полное отсутствие в речи какого-либо акцента. Да и неизвестный термин на букву 'г', странным образом подрезал слух...

— Здесь это где? — не став спорить, я показал глазами на пространство вокруг.

— У меня в гостях, — ответил седой и добавил. — Этого достаточно?

Шутить касательно щедрого гостеприимства я не стал. Интуиция подсказывала, что внешнее спокойствие и вальяжность собеседника были обыкновенной маской.

— Спрашивать кто вы такой, вероятно, тоже нет смысла? — задал я вопрос обтекаемо.

Выстрел наугад в цель не попал, но всё же принёс определенный результат. За нежеланием раскрывать карты и переходить на личности могла в теории стоять возможность выбраться из переделки, отделавшись малой кровью.

— В точку. Многие знания, многие печали, — седой снова приложился к стакану. — Вы и так уже 'опечалены' сверх меры...

Промежутки между пульсацией в черепной коробке стали более продолжительными, а сама боль стала затихать, отдавая в правый висок. Неужто алкоголь подействовал...

— Видите, я вас не обманул. Она уходит... — заметив, что я прислушиваюсь к собственным ощущениям, владелец золотой печатки удовлетворённо кивнул. — Ладно, ближе к делу. Вопрос остается прежним, мне нужно...

Фразу пришлось прервать посредине: железная дверь без предупреждения распахнулась, чтобы через долю секунды утроить количество находившихся в помещении людей. Ни один из вновь появившихся знаком мне не был. Одетые в неприметную одежду тактического назначения, вошедшие рассредоточились. Самый высокий, с наиболее постным и невыразительным лицом, молча протянул моему собеседнику восьмидюймовый планшет. Седой поставил стакан на пол и, без эмоций и недовольства в связи с незапланированной паузой, переключился на экран гаджета. Сделал несколько перелистывающих движений и углубился в чтение.

Неслышимый до этого момента свист дроссельного пускателя в лампе на стене, в наступившей тишине зазвучал отчётливо громко и пронзительно. Впрочем, судя по реакции остальных, этот нюанс заметил только я. Всё внимание троицы в черном было сосредоточено исключительно на мне, что не могло не напрягать.

Впрочем, когда планшет вернулся обратно хозяину, стало ещё интересней. Взгляд седого ничего хорошего не предвещал. Резкий контраст в поведении заставил невольно сжать кулаки и подобраться.

Произнесенная, поднявшимся со стула собеседником фраза, была крайне странной.

Полная непонятной ненависти — несмотря на нейтральный, казалось бы, смысл — она прозвучала словно приговор:

— Вот мы снова и встретились...

Глава 42

Секундой спустя удивление сменилось непониманием. Память, избирательно хранившая имена и цифры, в отношении лиц забывчивостью никогда не страдала. Одноклассники, однокурсники, бывшие сослуживцы — те, с кем имелась возможность предметно общаться более пяти-десяти минут — находились где-то глубоко в долговременном хранилище. И обычно хватало малейшего взгляда, чтобы сработало узнавание. Пусть в большинстве случаев без имени и фамилии, но с чётким пониманием ситуации и примерного времени знакомства. Больше того: память хранила образы десятков или даже сотен незнакомых людей, с которыми так или иначе приходилось встречаться по разным местам несения службы, а также в училище — на плацу, в столовой, на КПП...

С седым же всё было иначе. Я был точно уверен, что наши с ним пути в одной точке никогда ранее не пересекались. Убежденность с которой прозвучала фраза, наводила на мысли об ошибке или недоразумении. Меня явно с кем-то перепутали...

— Сомневаюсь, что ты помнишь... — седой, заметив мелькнувшие на моем лице эмоции, приподнял уголки тонких губ в слабом подобии улыбки. — Впрочем, это уже не имеет значения...

Группа крепышей с постными лицами стояла неподвижно, ожидая, по всей видимости, дальнейших распоряжений. Информация на планшете была неожиданностью не только для меня, но и для них. Что там было — оставалось загадкой. Еще одной загадкой ко всем уже существующим...

— Поднимаемся. — скомандовал седой и направился к двери.

Пластиковая лента, скрепившая запястья, недвусмысленно подтвердила, что противник предпочитая не рисковать, усиливает меры предосторожности. Что в целом говорило об общем ухудшении ситуации. Плотно придерживаемый с двух сторон за локти, я отправился вслед за синим костюмом.

Влажность, воспринимавшаяся до этого момента, в связи с отсутствием в помещении отопления, вполне естественно — после выхода в коридор стала ощущаться сильнее. Большое количество различных труб и коммуникаций, видневшихся повсеместно, подтвердило первоначальное предположение о подвале как месте заточения.

Несколько минут блужданий по слабо освещенному пространству привели к ведущим куда-то наверх бетонным ступенькам. Немного сбавив темп и всё также плотно контролируя движения, провожатые начали подъем по лестнице. Воздух, по мере продвижения, становился более теплым и влажным — словно после кратковременного дождя в жаркую летнюю погоду.

Серый, местами потрескавшийся, кафель на полу, появившийся после открытия очередной металлической двери расставил все точки над 'i'. Подобная обстановка и влажность могли одновременно присутствовать только в одном сооружении — бассейне. Чтобы получить подтверждение догадки много времени не потребовалось: длинный прямой коридор, с большим количеством закрытых дверей по левую и правую сторону, вывел непосредственно к гидротехническому сооружению.

В отличие от комнаты, где меня держали, недостатка в свободном пространстве здесь не ощущалось. Чего не скажешь об освещении. Стеклянные витражи, в силу тёмного времени суток — вечер или ночь, понять уже было сложно — нужного света не давали, а ряд тусклых, выборочно включенных настенных ламп, с поставленной задачей явно не справлялся.

Бассейн был немаленьким и, судя по размерам, относился к категории пятидесятиметровых олимпийских. Заполненный водой, он как раз и являлся тем самым источником повсеместной влажности, замеченной ранее. Оббитый кафель, ржавчина и потёки свидетельствовали, что лучшие времена оздоровительного комплекса уже давно позади. Картину дополняли непонятные кабеля и шланги, свисавшие разноцветными гирляндами на противоположной стороне, рядом с вышками для прыжков.

Первым бросилось в глаза отсутствие разделительных дорожек, являвшихся стандартным атрибутом любого бассейна, обеспечивавших безопасность и комфорт использования. Затем внимание привлекла сама вода. Без подсветки, темная даже на лазурном фоне дна и стен, она не была чистой или прозрачной. В глубине что-то было...

— Включите свет. — тишину, уже ставшую привычной, прервала команда седого. Скорее всего, он обратил внимание на мои попытки разглядеть содержимое бассейна. Понимание того, что это было сделано специально, пришло уже позже...

Осветительные стойки, стоявшие по углам и до этого момента остававшиеся незамеченными, вспыхнули практически одновременно. Поток яркого тысячеватного света на мгновение ослепил и заставил зажмуриться. Седому удалось добиться своей цели: после того, как световые пятна прошли и зрение вернулось обратно, я наконец-то смог увидеть, что на самом деле скрывала вода.

Хватило пары секунд — пары долгих секунд, чтобы понять и осознать представшую перед глазами картину. Шок — мгновенным выбросом адреналина — резко ускорил пульс и обжёг холодом солнечное сплетение. Чувство дежавю пришло мгновением позже.

Если тогда в бункере находилось около двадцати человек, то в мутной воде бассейна их были сотни, если не тысячи...

Словно утопленники в песчаных карьерах, люди плотными рядами ровных свечек стояли по всей площади, занимая практически каждый метр бассейна и соприкасаясь друг с другом. Без одежды, с кислородными масками на лицах, закрытыми глазами и чёрными платформами-утяжелителями на ногах — это зрелище выглядело ещё более неприятным и отталкивающим, чем то, на которое я наткнулся в подземном комплексе возле гермодверей.

Мужчины, женщины разного возраста и внешности — на мелководье можно было заметить, в том числе, и детей — всех объединял один общий фактор: полное отсутствие какой-либо растительности на теле и подключение к разветвлённой паутине проводов. Тонкие и едва заметные шланги с индивидуальных масок, переходили в более объемные воздуховоды, которые в свою очередь концентрировались в точках-хабах и уже потом поднимались на поверхность, чтобы затем исчезнуть в стене. У некоторых на коже виднелись наклейки, по внешнему виду, выполнявшие роль датчиков.

Время от времени зрение фиксировало небольшие движения: покачивание рук или голов. Но, осознанным действием это не было. Эффект создавался устройствами для принудительной циркуляции воды, размещенных в нескольких точках, которые крутились вокруг своей оси, направляя потоки в разных направлениях.

— Смотри внимательно, — седой снова заговорил. — Среди них наверняка найдутся твои старые знакомые. Может кого и вспомнишь...

Понимание того, что именно здесь могли находиться дорогие мне люди, заставило вздрогнуть. Безволосых лиц в масках было так много, что найти в мутной воде нужные среди их числа, было крайне сложно. А без свободы передвижения вокруг бассейна это было вообще невозможно...

— Нет, твоя семья не здесь. — выдержав паузу хозяин золотой печатки посмотрел на меня и продолжил: — Но, ты особо не радуйся. Твоей жене повезло еще меньше, работа с ней не была окончена. Часов через пять процесс будет уже необратим и я не завидую тем, кто окажется рядом...

Пока я осмысливал услышанное, седой, глядя куда-то сторону, словно разговаривая сам с собой, негромко добавил:

— Встречать смерть нужно правильно и, по возможности, спокойно. От этого многое зависит, и это многое определяет. Хотя, дается такой шанс далеко не каждому...

После небольшой паузы следующие слова в окружающей тишине прозвучали особенно ясно и отчётливо.

— Последними твоими переживаниями будут боль и сожаление за семью, которую ты в очередной раз не сберёг. Я тебе это обещаю.

Глава 43

Освещение погасло внезапно. Основные и дополнительные лампы — словно по команде невидимого дирижёра — потухли одновременно. Помещение бассейна, и без того представлявшее собой крайне неприятное зрелище, превратилось в черное, без малейших намёков на просветы, пятно с пугающим и, теперь уже невидимым, содержимым.

Резкая смена декораций и последовавшая за этим реакция организма, ошеломила не менее чем всё ещё звучавшая в ушах, фраза седого. Вместо того, чтобы стоять на месте и тупить, я — сам того не осознавая — резко, до боли в вывернутых за спиной руках, присел и крутанулся. Скручивание в поясе с одновременным шагом в сторону позволило сбросить одного из сопровождающих и освободить правый локоть. Второй — ослабив на мгновение хватку, попытался провести прием на удержание, но темнота и неожиданность сделали своё дело: я снова дернулся и, воспользовавшись головой как тараном, вывел из равновесия, сорвал захват и корпусом оттолкнул противника в сторону.

Повезло, что крепыш, которому я однозначно проигрывал в весе, не сбил меня подножкой на пол, откуда подняться было бы уже сложно. Мат и раздавшиеся затем несколько громких всплесков воды, помогли сориентироваться с положением в пространстве. Понимая, что где-то совсем рядом находятся седой и остальные — из которых как минимум двое, судя по звукам, оказались в бассейне — я, вытянул, насколько позволял пластик на запястьях, руки — и, придерживаясь стенки, боком двинулся к коридору с дверьми. В любую секунду мог появиться свет, и не важно — центральное освещение, фонарик или экран планшета — любой из вариантов не оставлял ни малейшего шанса. Со связанными руками особо не повоюешь... Но, пока меня не видели — этот самый шанс оставался.

Плана как такого не было. Импульсивное — словно не моё — решение, заставляло бегом продвигаться вдоль стены с давно выпавшей мозаикой. Пальцы несколько раз зацепились за что-то острое — адреналин притупил болевые ощущения и сделал их практически незаметными.

Столкновение со стенкой, вдоль которой должен был находиться выход, произошло немногим ранее, чем предполагалось. С трудом сдержавшись, чтобы не выругаться — основной удар пришелся на локоть — я, надеясь, что прорыв остался незамеченным, прошёл-пробежал ещё несколько метров, после чего очутился возле намеченной цели.

Не обращая внимания на доносившиеся ругань и угрозы, сбавил темп и двинулся вдоль коридора. Споткнуться о выбитую плитку и упасть, хотелось меньше всего. Где-то тут были ступеньки на нижний этаж. Оставаться и прятаться внутри — бессмысленно. Когда суматоха — вызванная отключением электричества и побегом — пройдет, обнаружить местонахождение беглеца внутри комплекса особой сложности не составит. Вопрос лишь времени. Здание хоть и с запутанными переходами, но играть в прятки здесь однозначно не стоило. Заблокируют все входы-выходы и тогда пиши пропало.

На первом этаже возникла новая дилемма: как понять, где выход. Пока я ощупывал стенки и пытался обнаружить признаки сквозняка или уличного освещения, время тикало. Наверху, судя по приближавшимся звукам, проблему со светом локально решили. Седой и компания вполне ожидаемо просчитали направление моего движения.

Вспомнив внутреннее устройство аналогичных оздоровительных комплексов и пройденный путь из подвала, я поспешил в правильную, как мне казалось, сторону здания. Туда, где мрак не был таким плотным, если смотреть краем глаза. Оставалось надеяться, что с выбором я не прогадал. Исправить ошибку возможности уже не было — преследователи спускались по лестнице. Ускорившись, я рванул вперед...

Чудом никуда не влетев по пути, я очутился рядом с выходом. Привыкшее к темноте зрение различило небольшой холл с откидными, как в классе для занятий креслами, зияющий провал окошка гардеробной и стеклянный предбанник, за которым виднелось хоть и не освещённое, но более светлое пространство.

Ни вооруженной охраны, на которую я опасался наткнуться, ни замка на дверях — ничего этого не было. Толкнув плечом протяжно скрипнувшую дверь, я в два прыжка оказался на улице.

Не раздумывая — от погони отделяли считанные секунды — помчался в сторону ближайшего здания, угол которого находился на противоположной стороне в метрах тридцати. Основной задачей было скрыться из виду, сбросить хвост и оставить пространство для манёвра. Иначе обложат, догонят и собьют на землю. Или вообще нейтрализуют из оружия на расстоянии. В том, что оно имелось в наличии, я почему то не сомневался. В туловище или по ногам, было уже не столь важно. Хлопок от двери, прозвучавший где-то за спиной словно выстрел, заставил прибавить ходу.

По мере того как организм перемещался в пространстве, мозг, фоновым процессом, продолжал трудиться и обрабатывать информацию. Внутреннее неудобство от странности происходящего, появившееся ещё при виде людей в воде, нарастало с каждой минутой. Страшные слова седого о Лене, непонятные высказывания о семье — из-за которых я, по идее, должен был запаниковать — всё отошло на второй план. Что-то было не так... Неуловимая мысль-догадка, не давая поймать себя за хвост, настойчиво накручивала обороты внутри головы.

Не переставая двигаться и стараясь держаться поближе к кирпичным пятиэтажкам с тёмными окнами, я нырнул в какой-то двор. Срезал дорогу через заросший кустами и высокой травой палисадник и выскочил на следующую улицу. Небо, покрытое облаками и отсутствие луны, не позволяли нормально разогнаться — приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не пропустить открытый люк или какую другую неприятную неожиданность. Впрочем, преследовавшим меня товарищам, темное время суток преимуществ тоже не давало.

Бежать с руками за спиной было крайне неудобно. И с этим нужно было что-то делать. Желательно в укромной обстановке и без лишних свидетелей. Подъезд с открытой дверью подошел как нельзя кстати.

Методика освобождения — благодаря роликам на Youtube — была известна. Хотя на практике применять ее не приходилось. Для начала нужно было перевести руки в переднее положение — что в зимней одежде и обуви задача не из легких. Пластиковые наручники, в отличие от плотно соединявших запястья строительных стяжек, имели небольшой просвет между петлями, что давало возможность осуществить задуманное. Из двух возможных способов, применимых в ситуации: резкого воздействия хлопком и перетирания пластмассы подручными средствами — после нескольких попыток сработал второй вариант. Освободив таким образом руки — я вернул ощутимо горячие шнурки обратно в ботинки, после чего продолжил движение.

Нужно было оторваться как можно дальше. Оторваться, спрятаться, и как советовали голос разума и некогда изученная 'Боевая машина', хоть чем-нибудь да вооружиться... Можно было попробовать поднять шум. Начать бить окна, кричать, пинать машины, которых почему-то нигде не было видно — чтобы сработала сигнализация. Хозяева в полицию однозначно позвонят, либо сами выйдут — с тяжелыми предметами в руках.

Нет, слишком рискованно... Судя по тишине, время далеко за полночь. Добрые самаритяне так быстро могут и не раскачаться. Пока суть да дело, подручные седого отреагируют быстрее. Даже одно разбитое окно укажет на район проведения поиска. Нет, не подходит. Внимание лучше не привлекать. Нужно продолжать движение...

Узнавания местности, кстати, не было. Город. Достаточно крупный, раз есть бассейн. А бассейнов в регионе немного, можно пересчитать на пальцах одной руки, а полноразмерных вообще — единицы. В лучшем случае один на областной центр — где они, в основном, и строились. В один из таких бассейнов Лена недавно возила детей...

Плохо, что я не фанат плавания и подобные заведения посещал лишь в юности — в противном случае, узнать район было бы значительно легче. Впрочем, после инцидента на трассе, меня могли отвезти куда угодно в пределах двух-трёх соседних областей — времени для этого было достаточно. Но, чёрт побери — такое количество обездвиженных людей посреди города... Как такое вообще могло быть!

Внезапная смена обстановки, сумбурный прорыв и полное непонимание ситуации выбили из колеи ещё больше. Увлеченный переживаниями и пытаясь уйти от погони — я не заметил то, что находилось перед самим носом. Понимание пришло мгновением позже.

Неизвестно откуда взявшаяся на пути преграда — о которую я успешно споткнулся — бросила в непродолжительный полёт навстречу земле. Ладони, принявшие основной удар на себя, уткнулись в колючую — достававшую практически до лица — траву...

Глава 44

Боль в надкостнице ощущалась вполне реальной. Припухлость, быстро увеличившись в размерах, саднила и пульсировала. Плотный утеплённый материал защитил кожу и спас от кровотечения, но ничего не смог сделать против самого удара. Впрочем, учитывая обстановку, дела были не так уж и плохи — столкновение с неизвестным препятствием и падение с высоты собственного роста могли закончиться куда более плачевно.

Сидеть на земле было совсем не холодно. Пока правая рука растирала ушибленное место, левая — механически ощупывала пространство вокруг. Спешка и тёмное время суток, нужно признать, сделали своё дело: не обратить внимание на отсутствие снега и отнюдь не зимнюю температуру на улице — для этого нужно было хорошо постараться. Подножка-сюрприз на дороге в буквальном смысле открыла глаза.

Стебельки, травинки, комочки грунта и мелкие камешки под пальцами ощущались чужеродными и неестественными. И это было неудивительно, если учесть, что сегодня утром мело так, что дворники в машине не справлялись с нагрузкой, а термометр показывал почти десять градусов мороза.

Не лето, но как минимум начало осени. Такого просто не может быть... Я или каким-то неведомым образом оказался далеко за пределами Сибири в южных широтах, или в моей голове снова кто-то ковырялся, изощрённо и со знанием дела, заставляя поверить в несуществующую, искусственно наведённую реальность.

Несколько минут передышки позволили выровнять дыхание и — теперь уже вполне осознанно — осмотреться. Привыкшие к темноте глаза, пусть не в деталях, но всё же смогли различить контуры окружающего мира. Если в самих пятиэтажках, гаражах и деревьях по отдельности, на первый взгляд, не было ничего особенного, то в целом сама картина выглядела странно.

Неизвестный город — кроме абсолютной, почти звенящей, тишины — не содержал в себе ни единого источника света. Коробки из кирпича и бетона, где практически всегда можно найти страдавших от бессонницы писателей, были темны и безжизненны. Даже хорошо знакомые очертания отечественного автопрома, обнаруженного поблизости, удивляли отсутствием красных и синих светодиодов. Мачты уличного освещения, смутно различимые на фоне неба, дополняли декорации этого монохромного мира.

Полная и сплошная темнота. А ведь в человеческом муравейнике кто-нибудь обязательно — даже в самое позднее или раннее время — не спит... Появилась холодящая кожу догадка: свет в домах отсутствует потому, что всех местных жителей кто-то поместил в одну большую ванну с мутной водой...

Отбросив неприятную мысль в сторону, я снова переключился на внутренние ощущения: неужели игра продолжается... Кабинет, квартира, бассейн, подвал, откровения седого и побег — что из этого не плод воображения? Абсурдность увиденного и услышанного просто зашкаливала. Учитывая все предыдущие события, синяк под коленкой вряд ли мог быть индикатором осознанности, хотя — словно подчеркивая своё существование — он чертовски болел и ныл.

Когда снится кошмар и ты ничего не можешь сделать, единственный путь к спасению — понять, что ты спишь. После этого — или управляешь сном, или просыпаешься. Что если попробовать пойти по такому же пути? Если получится рассмотреть детали, обнаружить неточности и таким способом доказать себе нереальность данного мира — это уже результат. С прокуроршей такое прокатило. Надо попробовать и здесь.

Значит, нужно вернуться. Принять предложенные правила, найти седого сотоварищи и снова вступить в контакт, но уже осознанно. Пока что общение с ними было вполне реалистичным — отпечатки от наручников, передавивших запястья, тому еще одно подтверждение.

Понятно, что возвращаться с пустыми руками не стоило. Палка или обрезок трубы — ничего лучше найти вряд ли получится. И то — придется еще побродить, поискать.

На их стороне количественное преимущество и знание местности. А в моем активе... в моем, кроме фактора неожиданности ничего больше нет — вряд ли меня ждут обратно после столь резкого прорыва. Впрочем, расслабляться и делать на это ставку было бы крайне опрометчиво.

Поговорить с седым более детально — после всех услышанных фраз и недоговорок — однозначно нужно. Реальный он персонаж или выдуманный, не столь важно. Вещи были озвучены крайне странные. Да и вся обстановка, мягко выражаясь, неординарная. И нужно признать, сам я так и не определился касательно происходящего — где тут правда, а где выдумка. На уровне простых понятий слишком уж всё по-настоящему выглядело и ощущалось. В то же время, где-то в глубине души, теплилась надежда, что ничего из того, что успело случиться за последние дни, на самом деле никогда не происходило. Странный, страшный — но, может, всё-таки сон...

Ладно, хватит думу думать — пора действовать. От сидения на месте пользы точно не будет. Приняв вертикальное положение, уже в более спокойном темпе, я направился в сторону крайнего подъезда пятиэтажки, рядом с которой получилось так удачно навернуться. Теория теорией, а заглянуть в дом не помешает. Кто знает, какой сюрприз там может ждать...

Последующие десять минут ничего нового не принесли: дозвониться либо достучаться ни до кого жильцов не получилось. Более того — дверной звонок в каждой из проверенных квартир попросту не работал, а сами двери — плотно и надёжно закрыты. Предположение о принудительном перемещении местного населения в бассейн выглядело всё более реальным.

Впрочем, толк от исследования подъезда всё же был: на третьем этаже удалось разжиться средством активной обороны — деревянной шваброй. Последняя, после нехитрых манипуляций, превратилась в неказистое, но достаточно увесистое оружие. Рассчитывать на что-то более серьезное, увы, не приходилось.

Кроме уборочного инструмента на лестничной площадке также было обнаружено ведро с грязной водой и не менее грязной тряпкой, что наводило на определенные размышления. Подобный инструментарий без присмотра обычно стараются не оставлять по простой причине: желающие присвоить чужую собственность — пусть даже такую — всегда находятся. Значит, получается, ещё одна загадка в копилку...

Возвращение обратно заняло время. В основном из-за необходимости восстанавливать смутно сохранившийся в памяти маршрут, избегать открытые пространства, а также внимательно вслушиваться в тишину.

Складывалось впечатление, что никакой погони и не было — настолько тихо и безжизненно выглядели дома и улицы. В связи с этим — из-за опасения нарваться на засаду — и без того невысокую скорость передвижения приходилось постоянно снижать.

Перед самим оздоровительным комплексом нервы превратились в сильно натянутые канаты. После пятнадцати минут вдумчивого наблюдения следов противника обнаружить не удалось. То ли засели внутри, то ли отправились на поиски. Не оставалось ничего другого, как двигаться внутрь — обход здания по кругу и попытки заглянуть в окна там, где это было возможно — ничего не дали.

Лезть в ещё большую темноту крайне не хотелось. По каким-то причинам освещение в бассейне так и не появилось, хотя с момента его исчезновения и моего побега прошло, по внутреннему таймеру, чуть менее часа.

Идти через главный вход, вариант так себе. Дверь из стекла и металла — единственно известная до настоящего момента возможность попасть внутрь — скрипела и могла меня выдать. Не исключено, что друзья седого могли подстраховаться и оставить какую-нибудь сигналку, срабатывающую на разрыв контакта. Установить такую — дело пары минут. Нет, лучше придумать другой способ проникновения на объект.

Не замеченная при первом обходе здания приоткрытая створка окна, обнаружилась при повторном заходе. Как результат, я оказался в помещении раздевалки — со шкафчиками вдоль стен и скамейками в центре. Беглый осмотр помещения ничего не принёс. Если и что было интересного, то оно наверняка находилось внутри пеналов, а там — практически везде — висели навесные замки.

С деревяшкой наизготовку — прислушавшись в очередной раз к тишине — я шагнул за порог.

Глава 45

Внутри оказалось не так уж и мрачно. Приближавшийся понемногу рассвет упрощал и усложнял задачу. Часом ранее, в момент прорыва, темнота выглядела сплошным черным пятном, без малейших намеков на оттенки и полутона. Сейчас же глаза были в состоянии различить не только достаточно широкий коридор, уходивший вглубь здания, но и дверные проемы, прямоугольники информационных табличек, а также прочие детали, присущие зданиям подобного типа.

Несмотря на ежеминутные остановки и вслушивания, добраться до знакомого фойе со скрипучей дверью удалось быстро. Понятно, что соваться туда как раз и не стоило, но альтернативного пути наверх не было. Впрочем, помещение со стеклянным предбанником в очередной раз оказалось пустым...

Отсутствие какой-либо активности со стороны противника удивляло и настораживало ещё больше. Хотя, силы у седого явно ограничены, перекрыть одновременно объект и прилегающие территории он вряд ли сможет. По крайней мере, после беседы и последующего конвоирования, создалось именно такое впечатление.

В любом случае, не оставить хотя бы одного человека снаружи возле входа — на случай возможного возвращения беглеца — не могли. Проверять догадку не хотелось, поэтому я, как можно тише, миновал фойе и двинулся дальше. Туда, где, на мой взгляд, находились ответы на вопросы.

Заполненное темной водой пространство никуда не делось. Обширное помещение с едва видимым потолком давило на психику, повышало чувство дискомфорта и тревоги. Едва заметный химический запах, ранее принятый за очистной реагент, заметно усилился и обрел неприятную насыщенность. Температура и влажность, судя по ощущениям, тоже повысились. В противоположном углу что-то громко и размеренно капало.

Чтобы различить стоявших на дне людей и понять, что они все еще там, пришлось напрячься. Помогли память и воображение, быстро дорисовавшие невидимые, испугавшие в первый раз до глубины души, детали.

Безликая темная масса выглядела единым целым. Словно большой живой организм, спящий непробудным, но тревожным сном. В непосредственной близости от воды это ощущалось особенно хорошо... Кто же все эти люди? И почему они должны мне быть знакомы?

Неожиданный всплеск, раздавшийся совсем рядом, заставил вздрогнуть. Темнота не позволила понять, что именно произошло, но зрение успело заметить мелькнувшую буквально в метре от меня небольшую тень. Потом ещё раз. И ещё.

В воде метался ребёнок. Пытаясь высвободить из постамента ноги, он извивался всем телом, дёргал руками и беззвучно кричал. Всплеск, который я услышал, был вышедшим на поверхность последним его воздухом.

На мгновение меня заклинило. Недавние попытки и желание обнаружить несостыковки в окружающем мире куда-то пропали. Маленький, погибавший прямо у меня на глазах, человек сделал этот мир снова реальным.

Лезть в воду не хотелось, но другого способа помочь ребёнку не было. В любое время мог появиться враг, встречаться с которым неподготовленным — учитывая, что на момент встречи я рисковал оказаться полностью беззащитным, босиком и без одежды — крайне опрометчиво. Пока мозг продолжал анализировать обстановку и пытался найти компромисс, руки уже расшнуровывали ботинки.

Ещё несколько долгих мгновений и я оказался в бассейне. Немногим более полутора метров — уровень воды в этом месте достигал груди и был по сути несущественным, несмотря на всю серьёзность и сложность ситуации. Но, для малыша, который уже перестал бороться за жизнь и теперь неподвижно висел без движения под поверхностью, эти несколько десятков сантиметров оказались решающими.

Сделав глубокий вдох и закрыв глаза, я присел и ушёл с головой в странную, уже совсем не похожую на обыкновенную воду прохладную жидкость. Она как раз и была той самой, раздражавшей нос 'химией'.

С первого раза не получилось: запорное устройство на ногах ребёнка отказывалось открываться. Холодное дно, как назло, скользило и сковывало движения. Словно покрытое маслом, оно не давало возможности прочно стоять на дне и оставаться в каком-то одном положении.

После очередной неудачной попытки разобраться с замком наощупь, я снова набрал воздуха в лёгкие и попытался поднять ускользавшую из рук платформу вместе с ребёнком. И снова безрезультатно: вездесущая слизь, которая покрывала груз-утяжелитель и еле тёплого малыша, всячески этому мешала. Помог бы нож или отвертка, чтобы как-то поддеть, приподнять, сдвинуть платформу с места, но их не было. Драгоценное время истекало...

Обнаружить едва заметный паз удалось чудом. Когда надежда уже пропала и в глазах, от недостатка кислорода, взрывались красные сполохи, пальцы нащупали небольшое углубление в платформе.

Всё дальнейшее происходило как в бреду. Длинная, словно вечность, секунда ушла на то, чтобы приподнять и удержать бездыханное тело над уровнем воды, еще одна — чтобы дрожащими от напряжения руками задвинуть скользкий и тяжелый груз платформы на край бассейна...

Выбравшись наверх, я подскочил к ребёнку. Практически на автомате подтянул валявшуюся рядом толстовку и подстелил её под спину малыша, осознавая краем сознания бессмысленность этих действий: сердце уже не билось. Если не получится в ближайшие несколько минут реанимировать организм — детский мозг умрёт, и от холодного кафельного пола хуже уже не будет...

Занятия по медицинской подготовке, несмотря на определённую формальность и неспособность большинства обучаемых применить знания в реальной жизненной обстановке, что-то полезное в памяти всё же оставили: освободить органы дыхания от воды, наполнить их воздухом и принять меры к возобновлению сердечной деятельности... В тексте конспекта всё кажется простым и понятным, но когда это случилось и перед тобой лежит маленькое безжизненное тельце пяти-шести лет — всё совершенно иначе...

Наставления Макса пригодились. Девочка начала кашлять примерно через три минуты.

Сильный озноб, появившийся у малышки после того, как с рвотой вышла вода, напомнил, что холодный кафельный пол сейчас не лучшее место для ребёнка. Впрочем, как и для взрослого. Пока, укутанная с головой в толстовку малышка приходила в себя, удалось разобраться с конструкцией утяжелителя, найти и снять фиксатор.

Одной майки, одетой на мокрое тело было явно недостаточно. Брюки и ботинки теплоты не добавили, меня тоже начало трясти. Не придумав ничего другого, я подхватил новую знакомую на руки и медленно, чтобы не поскользнуться на влажном полу, отправился в сторону выхода.

Уже на первом этаже, в коридоре, что-то произошло.

Доля секунды, мгновение между ударами резко зачастившего пульса и окружающий мир преобразился.

На изменение обстановки первым отреагировал желудок. Когда пол ушел из под ног, он резко рванул вверх и затем, в одном непрерывном движении, закручиваясь вокруг собственной оси, провалился в район ботинок.

В тот же самый момент повело голову, затошнило. Сгусток горечи с характерным привкусом виски, поднялся в район горла и, не понимая обстоятельств происходящего, нехотя вернулся обратно в пищеварительную систему.

Одновременно с непонятно откуда взявшимся потоком слепящего глаза света, холодом запульсировал участок кожи над правой бровью. Чувство онемения охватило половину лба и распространилось в район затылка, заставляя волосы шевелиться.

Адаптация к новым условиям освещения, по субъективным ощущениям, длилась целую вечность. По крайней мере, так казалось.

Слух, из-за сплошной звенящей тишины себя никак не проявлявший, вернулся немногим ранее зрения и сразу же отметился:

— Видим его. — прозвучало негромко и отчетливо совсем рядом.

Я непроизвольно сделал шаг назад. Серия неприятных сюрпризов на этом не закончилась. Руки, в которых еще совсем недавно ощущался вес ребёнка, оказались пусты.

— Не дергайся, — продолжил всё тот же, пока ещё невидимый, источник звука. — Свои.

Глава 46

Рекламный блок затянулся. Непрерывным хороводом на маленьком цветном экране мелькали адреса и телефоны, появлялись и исчезали жизнерадостные лица, призывавшие приобретать разнообразные товары и услуги. Косметический салон с труднопроизносимым названием, неделя скидок в столярной мастерской на Щербакова, зоомагазин с широким ассортиментов кормов... Секундная пауза и, в очередной — восьмой или десятый раз — объявления начали движение по новому кругу.

Звука не было, но постоянно меняющаяся картинка, тем не менее, удерживала внимание и помогала держаться на ногах. Семь медленных шагов вперед, разворот через левое плечо и снова назад. Пара столов, шеренга допотопных стульев, продавленный диван, полочка с книжками и спортивными кубками, сейф с чайником и тот самый телевизор, который не давал уснуть... Без пульта и с ввалившимися вглубь корпуса кнопками управления, не реагировавшими на нажатия.

Лицо, уши и кожа на голове горели словно в огне. Дикая, пронизывающая все мышцы усталость, распространившись на каждый уголок организма, постепенно брала верх. Стоит присесть или просто остановиться, как чужой и уже практически пустой мозг даст автоматическую команду на отключение. Перед глазами то и дело возникал красный, бивший по вискам, туман...

— Сколько времени вы не спали? — понимание того, что в кабинете я снова не один, пришло не сразу. В голосе из-за спины, на который я отреагировал с опозданием, послышались знакомые интонации. Полковник из столицы — а это оказался именно он — в этот раз был одет в джинсы и водолазку.

— Сложно сказать, но кофе уже давно не помогает. — я кивнул в сторону чашки на столе, выпитой ранее.

— В рассказанное вами тяжело поверить, — полковник сделал несколько шагов в сторону темнеющего, с легкой изморозью, окна и, помогая себе руками, разместил пятую точку на подоконнике. — Но за последний час ситуация несколько изменилась. В подвале обнаружили оборудование, назначение которого понять пока не удается, при этом еще остаются помещения, куда мы по-прежнему не имеем доступа. Не можем найти никого из руководства. Такая же ситуация с частью охраны, которая по словам бухгалтера, здесь обычно присутствует круглосуточно...

— И что, никаких идей касательно происходящего? — поинтересовался я, не особо надеясь на правдивый ответ.

— Разбираемся, — собеседник распрямил спину и скрестил на груди руки. — В садике, где работает ваша жена, изъяли все компьютеры. Внутри системных блоков, по предварительным выводам экспертов, нашли запчасти, не предусмотренные комплектацией. Понимания, "кто и зачем", пока нет. К сожалению, эти самые запчасти реагируют на несанкционированный доступ тихим самоуничтожением, поэтому с технической стороны все сложно.

Пока представитель Минобороны выдавливал из себя по капле секреты, телевизор — крутивший до этого одно и то же — отобразил черную заставку, которая через мгновение сменилась объемным логотипом регионального телеканала. Внизу экрана, бегущей строкой, появилось объявление об экстренном выпуске новостей в самое ближайшее время.

— Касательно местонахождения вашей супруги и сына, впрочем как и остальных детей, информации нет. Их ищут, но пока безрезультатно...

Полковник продолжать что-то говорить, но я уже не слышал. Волна злости на собственное бессилие на какой то момент придала новые силы, но через секунду воодушевление сменилось отчаянием.

— Олег, посмотрите на эти фотографии. Кого-нибудь узнаёте? — ко мне, отвлекая самокопания, протянулась рука со свернутыми в трубочку листами бумаги. На первом же снимке, после того, как непослушными пальцами удалось расправить лист, я увидел Седого. Несмотря на черно-белый и не самого хорошего качества снимок, любителя дорогого виски с тонко сжатыми губами я узнал сразу. Лица остальных троих мне были неизвестны и я молча указал на карточку.

— Это директор комплекса. — незамедлительно последовал комментарий полковника. Ровная интонация и отсутствие эмоций на лице подсказали, что ничего нового в моей информации для него нет. — Уроженец Латвии, бывший спортсмен, работает в должности почти двадцать лет. Одновременно является соучредителем одного из местных фитнес-центров и еще нескольких компаний. Не женат, детей нет. Ничего криминального обнаружить за ним не удалось.

— То есть найти его не получилось? — спросил я, уже зная, что услышу в ответ.

— Последнее соединение с телефоном было около шести часов назад. Здесь, в районе бассейна. До этого он активно перемещался по области. В дом к нему не заходили — повсюду камеры и какая-то хитрая сигнализация. Ждут его там. Не исключено, что появится...

Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент картинка на экране телевизора ожила и полковник замолчал. Начался тот самый выпуск новостей. Текстовой дорожки не было, поэтому понять, о чем говорил сильно жестикулирующий диктор, было сложно, но потом комментатора сменил видеоряд. Судя по не самому высокому качеству и постоянно прыгающему изображению, съемка велась на телефон. В поле зрения камеры оказались похожее на спортзал здание с высокими окнами, шеренга людей в экипировке и с оружием, а также несколько автомобилей скорой помощи со включенными проблесковыми маячками. Находившийся в непосредственной близости от места событий оператор сделал приближение и заснял двух медработников с носилками в руках. За мгновение до того как съемка прекратилась, в кадре отчетливо стало видно лицо лежавшего на носилках человека — лицо Макса.

— Состояние тяжелое, но должен выкарабкаться. Сейчас в реанимации. — Пока я осознавал увиденное, полковник продолжал дозированно выдавать информацию. — В подвале наткнулись на вооруженного охранника, у которого, кроме автоматического оружия, оказалось еще несколько гранат...

Макс, бассейн, подвал, перестрелка... Как он вообще тут оказался? Он ведь в городке оставался и должен был ожидать приезда коллег. Я, видимо, произнес это вслух, так как ответ собеседника последовал практически сразу:

— Когда стало известно о вашем местонахождении, было принято решение больше не тянуть и переходить к активным действиям. Насколько мне известно, на проведении операции настоял ваш сослуживец. Но, к сожалению, события потом развивались несколько иначе, чем ожидалось...

— И что теперь? — прервал я повествование собеседника, чей неторопливый тон и манера изложения начали уже раздражать. — Что вы собираетесь дальше делать? Вся эта чертовщина должна иметь какое-то разумное объяснение. Поставьте себя на мое место. Я уже понял, что оказался пешкой в чьей-то игре, но мне на это уже глубоко наплевать. Вы, наверняка, знаете больше, чем говорите. Дайте мне хоть какую-нибудь зацепку!

— Один, после того, как подорвал себя на гранате, уже ничего не скажет. Второго сейчас допрашивают, но пока бестолку.

— Дайте мне с ним пообщаться. Пару минут. — сам не зная зачем, я начал упрашивать полковника. Если они его не разговорили, то и у меня вряд ли что-то получится.

Пока собеседник собирался с ответом, в дверь постучали. Практически одновременно со стуком, в раскрывшемся проеме появился высокий темноволосый парень в свитере защитного цвета.

— Прошу прощения, что прерываю. — обратился он к полковнику с едва заметной одышкой в голосе и, подбирая слова, добавил: — У нас новая ситуация. Вам нужно это видеть.

Глава 47

Бассейн теперь выглядел совсем иначе. Обвалившаяся плитка, поблекшая мозаика и мутные витражи из недавнего "сна-путешествия" куда-то исчезли, а на их месте появились стены и окна вполне современного вида. Яркие потолочные светильники, плотно натянутые бусы разделительной разметки, трёхцветная государственная символика над стартовыми тумбочками и надпись "Вперёд к победе!" делали контраст еще более разительным. Прежней оставалась лишь вездесущая, с выраженным запахом хлорки, влажность. Пока я, остановившись у входа в зал, разглядывал и прокручивал в памяти воспоминания — полковник и сопровождавший его парень в зеленом свитере продолжили движение дальше.

Что в помещении было не так, удалось сообразить не сразу. Утомлённый недосыпанием мозг сначала обработал интерьер и лишь секундами спустя, обратил внимание на остальные детали.

Находившиеся на противоположной стороне люди выглядели как пловцы или многоборцы. Неэвакуированные по неизвестной причине, они лежали и сидели опустив коротко стриженные головы в непосредственной близости от воды — в условиях, не имевших ничего общего с комфортом. Полотенца, рубашки и даже какая-то верхняя одежда, накинутая на голое тело и помогавшая хоть немного согреться, имелась далеко не у всех. Внешний вид и явная заторможенность намекали, что вынужденная пауза затянулась.

Очередной приступ сонливости заставил широко, до появления слез, зевнуть. Спать сразу захотелось еще сильнее. Свинец в голове и по всему телу стал настолько горячим, что пришлось схватиться рукой за стенку и подождать, пока ощущения уйдут. Чувство боли от вдавленной ногтями кожи на ладони на этот раз практически не помогло.

Через несколько десятков шагов, сделанных вдоль бортика, когда поле зрения сдвинулось и расширилось, глазам открылась та самая "новая" ситуация, о которой в немногословной форме доложили полковнику. Двое парней, в мокрых джинсах и майках, скользили коленями и, полагаясь исключительно на силу рук и легких, пытались — так же как и я совсем недавно — вернуть жизнь одному из местных спортсменов, неподвижно лежавшему на кафельном полу. Без плавок на худом длинном теле он оставался в одном и том же положении, пока спасателям не удалось добиться необходимого результата. Стоило подойти ближе, как реанимируемый пошевелился и начал кашлять, освобождая легкие от остатков воды.

Какой-либо реакции со стороны зрителей на данное событие почему-то не последовало. Ни одобрительных возгласов, ни аплодисментов или слов благодарности. Ничего этого не было. Коллеги потерпевшего оставались безмолвными и безучастными, словно бы их интересовали только их собственные ощущения. Тишину прерывали лишь учащенное дыхание парней в мокрых джинсах и постепенно затихавшие звуки кашля.

Стоявший в стороне полковник, наблюдал за происходящим с явным удивлением на лице. То ли ранее полученная в докладе информация оказалась неполной, то ли он ожидал увидеть что-то другое — эмоции говорили сами за себя. То, что происходило здесь в бассейне, стало для него неожиданностью. Не задавая вопросов и не пытаясь вникнуть в суть, я молча смотрел на переминавшихся с ноги на ногу парней в майках, которые почему-то не переодевались и не уходили.

Через мгновение спустя, откуда-то сзади и сверху раздался крик: 'Ещё один', после чего практически сразу последовал громкий всплеск. Обернувшись на звук, я успел заметить как в метрах двадцати от меня ушла под воду, стремительно двигаясь к оранжевому спасательному кругу в центре бассейна, чья-то фигура. Там, смутно различимая на фоне пологого склона, медленно опускалась на глубину тень человека. Как он там оказался и почему оставался до этого момента никем не замеченным, стало понятно позже.

Появившийся на поверхности воды имел мелкие черты лица и лишенную какой-либо растительности голову. И если отсутствие волос вкупе и могло ввести в заблуждение, то крупная грудь с большими и хорошо заметными темными ареолами говорила сама за себя. Женщину, выглядевшую вблизи словно "солдат Джейн", оперативно разместили на полу и начали откачивать те самые парни, что минутами ранее спасали мужчину.

Мозаика сложилась и от нахлынувшего понимания стало не по себе... И прежде чем я успел заговорить с полковником, в помещении замелькали синие куртки врачей и вообще как-то сразу стало людно и шумно. Представитель Минобороны рассеяно — как мне показалось — выслушал и устало кивнул, словно с чем-то соглашаясь. Потом, отвечая на телефонный звонок, отошел немного в сторону, прикрывая свободное ухо рукой. Закончив разговор, подозвал к себе парня в свитере и о чем-то с ним разговаривал. Когда тот ушёл, некоторое время что-то изучал в смартфоне и затем вернулся ко мне:

— В подвале вскрыли одну из комнат. Куча вещей и обуви, мобильники, женские сумки и прочие личные предметы. Все свалено в одну большую коробку.

— Думаете, это их? — я показал в сторону выводимых медиками людей.

— Возможно. — Полковник начал растирать ладонью лицо, которое от этого сразу же покраснело. — Часть телефонов включается, но Sim-карт нигде нет. Пробуем выяснить кому принадлежат.

Если все так, как я предполагаю — то все очень грустно: людей в том бассейне было значительно больше. Полковник будет до последнего отказываться в это поверить, хотя вполне может лишь делать вид. Нужно переговорить с Максом как можно скорее, что-то ведь его сюда привело. Цепочка ведь есть и она явно больше, чем мне говорят.

— Ладно, едем на базу. — полковник затянул посильнее ремень на талии и двинулся в сторону выхода. — Там будем определяться.

На улице было темно и морозно. Куртку мне никто не предложил — выдали черную флисовую толстовку на молнии наподобие той, что была у меня ранее — и на том спасибо. Погрузились в серебристую 'Шкоду' и куда-то поехали. От работавшей на полных оборотах печки резко потянуло в сон. Пришлось приоткрыть окно и подставить лицо под напор обжигающе холодного воздуха. Яркие огни фонарей и встречных автомобилей слепили и заставляли отводить саднящие глаза в сторону. Знакомый город жил своей жизнью: ездили машины и автобусы, ходили по улицам люди и все было как обычно...

Минут через пятнадцать были на месте. Водитель скрипнул тормозами, немного выждал, и когда выкрашенные серой краской ворота полностью открылись, нажал на педаль газа. Очищенный от снега внутренний дворик — с тремя закрытыми боксами и парочкой УАЗ "Патриот" под осветительной мачтой — оказался меньше, чем можно было предположить снаружи. Проехав несколько метров машина остановилась. Не дожидаясь пока заглушат двигатель, полковник щелкнул замком, выбрался наружу и не останавливаясь, направился в сторону приоткрытой двери. Я побрёл следом.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, мы повернули направо и по пустому коридору прошли еще метров двадцать. Затем свернули направо еще раз, после чего дорогу перегородила металлическая решетка с навесным замком. Кнопка вызова на стене отреагировала на нажатия полковника двумя пронзительными сигналами где-то на отдалении, после чего за дверью нарисовалась крепкая фигура в "цифре". Боец поприветствовал полковника и, сняв замок, пропустил нас внутрь.

Еще одна дверь — на этот раз пластиковая с непрозрачным стеклом — и мы оказались в большом помещении с высоким, метров на пятнадцать, потолком. Разделенное на две части маскировочной сеткой, оно представляло собой многофункциональный спортзал, одну половину которого занимали борцовский татами и шведская стенка, а другую — импровизированная площадка для баскетбола и минифутбола с боксерскими мешками в районе ворот. Кроме этого, в правом углу имелась здоровенная конструкция для отработки навыков обращения с альпинистским снаряжением, имитирующая оконные проемы многоэтажного здания. Был еще и тренажерный зал на втором уровне под потолком, но пока шли разглядеть его подробно не получилось — полковник уже завел меня в следующее помещение, выглядевшее как рабочий кабинет, раздевалка со шкафчиками и комната отдыха с двухъярусными кроватями одновременно.

— Располагайся. Душевая там. — полковник указал пальцем себе за спину. — Полотенце и чистую одежду выдадут.

— Но... — я попытался что-то сказать.

— Никаких но. — полковник не дал договорить и, поворачиваясь лицом к выходу, продолжил. — Появилась идея, как добраться до твоей жены и ребенка. Сможем попробовать через двенадцать часов.

Глава 48

Десять с лишним часов, отведенные на сон, пролетели как одно мгновение. Стоило провалиться в темноту, как чья-то бесцеремонная рука уже вытягивала обратно. Сфокусировать зрение, собрать разрозненные мысли и побороть слабость получилось далеко на сразу. Каждая клетка уставшего организма, вопреки всем попыткам прийти в себя, болела и сопротивлялась. Создавалось впечатление, что кто-то взял дубинку и методично прошелся по телу, не забыв при этом обработать затылок и швырнуть в глаза песок.

В кабинете полковника стало полегче. Пока я уплетал принесённые неизвестным доброжелателем гамбургеры и латте из Макдональдса, он — невыспавшийся и хмурый, щурясь на яркий солнечный свет — внимал докладу Михаила, вчерашнего сотрудника в зеленом свитере. Благодаря чему и стали известны события последних суток.

Новые люди появлялись всю ночь. Часть добиралась до поверхности самостоятельно, кого-то же приходилось доставать с самого дна. Без периодичности, иногда по несколько человек сразу, а иногда с перерывами в полчаса, они внезапно оказывались под водой в разных частях бассейна. Безропотно, словно куклы, давали поднять себя на бортик и там уже попадали в руки медслужбы. Ближе под утро паузы стали длиннее, и за последние два часа никто новый не прибавился.

Арифметика была удручающей: из пятидесяти трех человек — сорока одного взрослого и двенадцати детей — пятнадцать так и осталось лежать на кафеле. Несмотря на оказанную помощь, спасти их не удалось. Отчеты судмедэкспертизы еще не приходили, и чёткого понимания, почему одни выжили, а другие нет — при том, что в воде все находились приблизительно одинаковое время — не было. Впрочем, как и логического объяснения случившемуся.

По мере того, как количество людей увеличивалось, начали поступать первые результаты опознания. В соответствии с полученными данными подавляющая часть обнаружений пришлась на пропавших без вести — от нескольких месяцев до шести лет назад. Еще четверо находилось в федеральном розыске по уголовным статьям, но были также и те, по которым совпадений ни в одной из использовавшихся баз зафиксировано не было. Какой-либо связи между исчезновениями не прослеживалось.

Единственным общим фактором выступала география — с разбросом в несколько сотен километров все опознанные являлись местными жителями. Социальное и семейное положение также различалось: матери многодетных семейств и женатые сорокапятилетние мужики соседствовали с закоренелыми холостяками-одиночками и совсем еще зелеными студентами. Добиться каких-либо деталей просто не получалось — потерпевшие по-прежнему находились всё в том же заторможенном состоянии, которое пока исключало какое-либо конструктивное общение.

Подвальные помещения, где работы по-прежнему продолжались, оказались той ещё головоломкой. Подробности не озвучивались, но по косвенным признакам можно было сделать вывод, что обнаружили там нечто действительно интересное.

Имелись новости и по Максу, который, продолжая находиться в реанимации, всё же имел неплохие шансы выкарабкаться. Точных прогнозов не было, поэтому приходилось лишь ждать.

Что касается остального и главного, то там всё оставалось без изменений. Выдвинутая полковником теория касательно вероятного местонахождения жены и сына хоть и выглядела сомнительно, но рациональное зерно все же в себе имела. И цепочка недавних событий это косвенно подтверждала: всё так или иначе крутилось вокруг подземного объекта в лесу, садика, бассейна и, как не странно, РУПа — где когда-то прятался Заплюсвичка. По словам полковника, этот самый РУП и мог быть тем самым связующим звеном. Правда, после взрыва он оказался полностью разрушенным, и шансы что-либо отыскать там были минимальные. Но именно туда уходили обнаруженные в снегу следы женской и детской обуви. И именно там, если верить архивным чертежам, имелся ход, соединявший РУП с тем самым злополучным бункером. Значит — если отбросить плохое — сын с женой и пропавшие дети могли находиться именно там. Проблема заключалась в том, что добраться до бункера можно было лишь при использовании тяжелой землеройной техники или взрывных работ. А учитывая непосредственную близость от складов, последнее сразу отбрасывалось. Оставался лишь медленный и трудоемкий способ. Впрочем, имелся еще один вариант. Его-то полковник как раз и предлагал проверить на практике.

Разъяснить детали предстоящей операции было поручено заму, чем тот сразу и занялся, как только мы покинули кабинет. Оставив меня одного в коридоре, он вернулся через несколько минут, одетый в теплую куртку. Затем был внутренний дворик, знакомая "Octavia", правда, уже с другим водителем, короткая поездка по освещенному утренним солнцем городу и, как можно было догадаться, бассейн. Его подвал, если быть точнее.

Вездесущая влажность здесь ощущалась сильнее, да и сам воздух отличался — был теплым и затхлым. Электричество явно экономили, и плохо освещенные участки чередовались с пятнами полнейшей темноты. То и дело попадались стоявшие вдоль стен друг на дружке учебные парты, покрытые паутиной ящики, а также остатки строительного мусора. Через несколько метров Михаил остановился возле двери с лаконичной надписью 'Склад 3" и потянул ручку на себя.

Новое помещение было небольшим, квадратов на тридцать, и ничем особым не выделялось. Низкий потолок с тусклой лампочкой, серый бетонный пол и стеллажи с коробками, сдвинутые по неизвестной причине в центр. За конструкцией из металлопрофиля виднелась еще одна дверь, крепкая и неприметная, выкрашенная в один цвет со стеной. Обнаружить такую, если не знать где искать, можно было разве что случайно. Судя по целеустремленной походке, зам полковника направлялся именно туда.

Сначала в поле зрения появилось самое простое кресло на колесиках, затем не менее обыкновенный стол с жёлтым пакетом из супермаркета, и лишь потом — здоровенная, под самый потолок, конструкция — внешним видом напоминающая клетку из толстых прутьев, которые при более подробном рассмотрении оказались строительной арматурой. Та, в свою очередь, имела на себе следы сварки и служила каркасом для тонкой — словно сито — сетки, на первый взгляд легкой и ненадежной, отсвечивающей едва заметными оттенками зеленого. Света от энергосберегающей лампы, единственного источника освещения в помещении, хватило, чтобы разглядеть и другие, не менее интересные, детали. Так, например, удалось заметить небольшой деревянный ящик под столом, на который я изначально не обратил внимание, и уходившие от него в сторону клетки провода. Само же сооружение из арматуры, как оказалось, имело небольшую дверцу на едва заметных петлях, позволявшую протиснуться внутрь человеку среднего или даже крупного телосложения. Внутри же клетки арматура образовывала что-то наподобие постамента, защищая таким образом полотно внешней сетки от повреждений.

— Смотри на стрелку, — Михаил подошел поближе и протянул хорошо знакомый прямоугольник из пластика с жёлтым шнурком. С недавнего времени точно такой же лежал у меня в тревожном чемоданчике. Черно-красный указатель немного поколебался и затем замер, показывая куда-то за левое плечо.

После того, как я убедился, что компас работает, как ему полагается, собеседник открыл дверцу непонятного сооружения, аккуратно поместил прибор внутрь и, возвращая створку на место, произнёс: "Теперь начинается самое интересное".

Я сделал пару шагов и присел на корточки, оказавшись в непосредственной близости от бликующей зелеными искорками поверхности. Вместо того, чтобы оставаться в одном и том же положении, как это было секундами ранее, стрелка начала хаотично вращаться вокруг своей оси, попеременно указывая на различные стороны света. Стоило Михаилу вернуть компас обратно, как тонкая полоска металла, как и прежде, выстроилась вдоль силовых линий в направлении полюса.

— И как это понимать? — я спросил скорее автоматически, нежели желая услышать ответ. Сооружение каким-то образом влияло на окружающее электромагнитное поле, создавая внутри себя эффект экранированной камеры. В памяти всплыл Фарадей с своим изобретением, но там магнитное поле Земли никоим образом не блокировалось. Помещенный внутрь компас продолжал бы указывать на север. Здесь было что-то другое.

— Это еще не всё, — Михаил проигнорировал вопрос и, на этот раз словно фокусник, с непонятно откуда взявшимся в руке зелёным яблоком снова потянулся к дверке. Закончив с манипуляциями внутри конструкции, он присел на корточки возле стола и щёлкнул там каким-то невидимым переключателем.

Когда я перевёл взгляд обратно, яблока внутри клетки уже не было.

Глава 49

— Пробным путем, — Михаил кивнул в сторону пакета, — удалось выяснить, что эффект сохраняется для всей неорганики и, частично, для объектов животного мира. Времени было в обрез, но небольшую статистику собрать успели.

— Частично — это как? — поинтересовался я, глядя на собеседника. Хотя и так было ясно: опыты над людьми ещё не ставили, но бездомную собаку уже запихнули.

— Был один доброволец, — Михаил сделал секундную паузу и затем добавил: — Исчез, не успев мяукнуть. Обратно не возвращался.

— Понятно, — я, не удержавшись, хмыкнул. Предсказать такое развитие событий было несложно. Странно, что всего лишь одним подопытным ограничились. — И какие выводы можно сделать? Удалось понять, что именно происходит внутри клетки?

— Процесс протекает очень быстро. Выброса энергии или возмущения поля в момент исчезновения не происходит. По крайней мере, доступными средствами ничего не зафиксировали, — заместитель полковника потёр пальцами виски. — Эксперимент с когерентным излучением обнаружил миллисекундное прерывание внутри клетки в момент активации.

— Но это ведь... — я не успел озвучить внезапно появившуюся догадку, как Михаил снова продолжил:

— В теории, это стопроцентная защита от всех существующих видов вооружений, включая, с большой вероятностью, и ядерные. Если понять природу эффекта и научиться его генерировать, то возможности открываются просто колоссальные. Это может стать самым значимым открытием за последние восемьдесят лет.

Однако. Что ж, теперь понятны "интерес" к моей персоне и предложение помощи. Если технология, в том или ином виде, существует — а по сути, так и есть — то вероятность того, что потенциальный противник о ней тоже знает, резко возрастает. А это значит: когда на первый план выходят такие перспективы, вопрос цены уже не важен. Впрочем, как и проблемы отдельно взятой семьи. Будут двигаться вперед и дожимать любыми доступными способами.

— Назначение устройства, — собеседник кивнул на клетку, — по-прежнему остается под вопросом. Версия с "окном", как бы это ни звучало, пока единственная. В возможностях проработки других вариантов мы, к сожалению, ограничены.

— Есть сложности? — поинтересовался я. Фрукты из супермаркета, лазерная указка и кошка-доброволец вряд ли могли заменить полноценную лабораторную базу. Видимо, без нюансов не обошлось.

— Дело в ящике. И в том, что это последний рабочий экземпляр. От другого практически ничего не осталось. — Михаил снова опустился на колено, на этот раз с другой стороны стола. — Взгляни, только ни к чему не прикасайся.

Не совсем понимая собеседника, я присел рядом и посмотрел на вертикально стоящий возле бетонной стены ящик, размерами и формой похожий на тару из-под патронов — только без ручек и маркировки. Луч фонарика в руке Михаила, бросая по комнате длинные тонкие тени, вначале осветил пространство под столом, после чего переместился на боковую часть деревянного корпуса.

— Могли и не заметить. И тогда, возможно, клетка осталась бы просто клеткой. Не более того. Но после известных событий стали действовать осторожно. Ну и фактор неожиданности оказался на нашей стороне, что тоже сыграло свою роль.

Я наклонился ближе и успел заметить, как в холодном свете светодиодного фонаря между стеной и задней крышкой ящика несколько раз что-то блеснуло.

— Стоит разорвать контакт, и о содержимом можно забыть. Сработает пиропатрон или что похлеще. Была мысль сделать аккуратный пропил, но потом от нее отказались. Внутри могут быть и другие датчики. Управление, постановка и снятие с режима безопасности происходит, по всей видимости, по беспроводному каналу, — Михаил поднялся и, отряхнув штанину от пыли, продолжил: — Переключатель снаружи лишь активирует некий, заранее заданный, режим.

— Наверно, сложно было решиться щелкнуть кнопкой в первый раз? — поинтересовался я, разглядывая загадочный ящик и пространство под столом.

— Ну, как тебе сказать... Проанализировали остатки оборудования в другом помещении, оценили риски и при помощи робота удаленно включили. Только благодаря этому и обнаружили, так сказать, "эффект Бондарева". Знали бы заранее, действовали бы иначе, — и, не дожидаясь, пока я задам очередной вопрос, Михаил произнёс вдогонку: — Вторая конструкция практически повторяет эту, только она больше размерами. Тоже есть ящик, точнее, был. И есть дополнительное устройство, при помощи которого, как мы предполагаем, осуществлялся учет проходивших через клетку людей.

— Бассейн там, бассейн здесь, а между ними коридор, — я озвучил вертевшуюся на языке мысль, не обращая внимания на прозвучавшую фамилию. — Зайдешь в клетку и окажешься на той стороне...

— Скорее всего, так и есть, — согласился собеседник. — Факты говорят сами за себя. И в этом, собственно, и заключается план.

Не скажу, что я этого не ожидал. Так или иначе, если судить по разговору в кабинете полковника, всё сводилось именно к этому. Уже пошли вторые или третьи сутки, а Седой так себя нигде и не проявил. Впрочем как и остальные его "коллеги". Остались ли они там или каким-то образом смогли вернуться обратно, было непонятно. То, как это произошло со мной — спонтанно и без каких-либо усилий с моей стороны, — говорило о том, что они сейчас могут быть где угодно. И проверить это можно было лишь одним способом — провести разведку и попытаться получить как можно больше данных, несмотря на очевидно высокие риски. Бездействие было бы стратегически неверным в данной ситуации. Но, даже понимая все это, ввязываться в сомнительную авантюру с железной клеткой и становиться очередной подопытной свинкой в играх полковника, где от меня ничего не зависело, дико не хотелось. Найдут Седого или нет, мне, если честно, было глубоко безразлично, впрочем, как и "открытие века". Главным являлось то, что в том, другом городе можно попробовать добраться до недоступного здесь бункера. Час-полтора на машине, и я на месте. Вот только что я там увижу... и будет ли путь назад...

— Подробный инструктаж будет?

— Да, будет. Выйдем пока на улицу, перекурим, — ответил Михаил, показывая рукой на дверь.

Перекур так перекур. Я пропустил собеседника вперед и проследовал следом за ним в сторону выхода. Пара минут по темному, с большим количеством поворотов, коридору, и комната со стратегическими секретами осталась позади.

Погода снаружи изменилась. Ярко светившее солнце куда-то пропало, и небо над городом оказалось окутанным полотном низких, цеплявшихся за крыши домов и давивших на психику, серых свинцовых туч. Медленно летящие снежинки — пушистые и пока еще немногочисленные — предвещали ухудшение метеоусловий и затяжной снегопад в самое ближайшее время. Остатки и без того не самого хорошего настроения в один момент куда-то улетучились.

— Сколько людей пойдет вместе со мной? — вопрос напрашивался сам собой, и я его задал.

— Это я как раз и хотел обсудить, — Михаил сделал очередную затяжку. — Мы предполагаем, что пройти получится только у тебя. Идти придётся одному.

* * *

Дорогой читатель!

Раз уж Вы добрались до этих строк, то автор будет очень признателен за

острую критику / положительный отзыв / вдумчивый комментарий / гениальный совет / яркое рационализаторское предложение

Заранее спасибо!