Танкист 2. Прорыв. (Черновик)

Дальше, пока шла погрузка в кузова грузовиков, бойцы запачкаться не опасались, эта форма своё сыграла. Теперь переоденутся в форму состава Люфтваффе, я же, отдав приказы, командиры следили за выполнением, повернулся к двум офицерам, старшему технику и радисту, их заранее отвели от общей шеренги в сторону, и они не пострадали. Нужны были, потому и не пострадали. Пока бойцы вывозили тела подальше, сбрасывая в овраге и закидывая ветками километрах в восьми от нашего теперь аэродрома, я занимался допросом немцев. Дальше тут командовал старшина, выполняя мои поручения. Для начала он всем организовал помывку и бритьё, потом распределял по постам. Среди бойцов было одиннадцать из стрелковых частей, один профессиональный пулемётчик, они и понесут службу по охране, их переодевали, кого спать отправляли, кого на часы. Бабочкин тут занят был, следил чтобы бойцы правильно трофейную форму носили, чтобы всё по уставу висело. Кстати, среди бойцов нашёлся тот, кто уверенно мог работать с машинкой для стрижки, среди трофеев не только её обнаружили, но и зеркало полметра на полметра, расчёску и ножницы. В общем, он сел и стал подгонять причёски бойцов под идеал, как у немцев. Мне тоже нужно пройти через его руки, зарос уже, привлекает внимание.

А так освоение трофеев продолжалось. Двое бойцов к зениткам встали, управлять не умели, для вида. После вывоза всех тел, прибравшись, обе трофейные машины отогнали и утопили в реке, вернувшись на мотоцикле. Следы зачищали. В машине оставили испачканную в крови трофейную форму. Я только танк и мотоцикл-одиночку оставил, хотя те и приписаны к другим частям. Танк велел закопать, сначала вырыть капонир, чтобы тот подъезды под прицелом пушки держал, и загнать в него. А так будем использовать технику Люфтваффе, форму, и документы. Мы растворились в наступавших войсках Вермахта и такое отличное прикрытие, на мой взгляд, даст нам спокойно поработать. Тут главное лётчиков найти и техников.

Бойцы и командиры, не смотря на сильную усталость, продолжали устраиваться на аэродроме. Таков мой приказ. Информация, что аэродром теперь немцам не принадлежит, не должна уйти на сторону, мы будем выполнять приказы поступающее по рации, для того я радиста в живых и оставил, хоть и по-своему, а делать будем свои дела. Так маскируясь под часть Люфтваффе, станем наносить отсюда удары по тылам противника. Планы у меня огромные. Нужны только лётчики и технари, у меня их не было. Краюшкин уже успел оббежать стоянку и сообщил, что захвачено две двуствольные малокалиберные автоматические зенитки, они установлены в гнёздах на разных концах лагеря, обложенных мешками, есть ещё пулемётная позиция, там уже часовой службу несёт. Кроме шести палаток для охраны, лётного и технического персонала, имелась авто и мототехника, один бензовоз, грузовик 'опель', рядом с которым стояла походная армейская кухня, два мотоцикла. Это всё, что-то маловато. Из авиатехники, под маскировочными сетями четыре 'мессера' укрыто. Тут дислоцировалось две пары охотников, и ещё связной 'Шторах', вот с ним свезло, удачно что он тут оказался. Я уже уточнил у офицеров, его перегнали к ним пару дней назад, вписав в штат. То есть, придали ещё одну единицу. Использовали этот самолёт по заявкам в поисках групп окруженцев.

Бабочкина из экипажа я уже забрал, он мой быт в одной из палаток обустраивал, замещал Лосева, а подумав так и назначил сержанта Васютина командиром. Пока из трёх человек, механика-водителя, командира и заряжающего, потом ещё найду людей. Приказа сразу копать капонир я не ставил, так что кроме трёх часовых, все бойцы спали, бодрствовал я, старшина, ну и немцы с которыми я продолжал общаться. Их связанных держали в одной из палаток. Я уже уточнил у радиста расписание времени связи, изучал книгу радиопередач. Вызов в пять минут каждого нечётного часа. Позывной этого подразделения у меня был, так что вызвав одного из часовых, приказал сидеть за радиостанцией, заставив запомнить определённый набор фраз, что может прозвучать в наушниках, если они будут, то будить меня. Сам я буквально вырубился, тут же на койке в палатке радиста. Старшина на соседней устроился, а пленные под присмотром бойца, в центре сидели. Я приказал бойцу держатся и не смотря на усталость, глаз с немцев не спускать, не хватало ещё чтобы тот заснул и те развязавшись, нас сонных удавили как котят. Через три часа его сменят, тогда уж выспится в волю. А опаски посадить батареи не было, в лагере был бензогенератор, сейчас заглушённый, и зарядное устройство. Подзарядим.

Разбудил меня боец через три часа, судя по наручным часам. Мало, но хоть столько перехватить успел. Надеюсь следующая ночь уже пройдёт с полноценным сном.

— Товарищ майор, немцы вызывают.

Почти сразу вскочив, я за шкирку подтащил немецкого радиста, и прислушиваясь к чему говорят вызывающие немцы, приказал радисту отвечать. Те знали его голос. Оказалось, в сорока километрах от нас находилась достаточно крупная группа окруженцев, в сотню человек. Приказывали обнаружить её сверху и навести один из охранных полков что занимался зачисткой тылов. Подтвердив получение приказа, я вернул радиста на место и объявил общую побудку, ну кроме трёх бойцов что всё это время стояли на часах, эти спать отправились. Пока немецкий техник под присмотром старшины готовил 'Шторьх' к вылету, а двое бойцов заливали в три пустые канистры бензину из топливозаправщика, я отдавал приказы. Вырыть общими усилиями капонир для танка, замаскировав его, потом за палатками на опушке выкопать глубокую яму в шесть метров, с решёткой наверху, связав её из нарубленных ветвей. Это будет зиндан, где мы будем держать пленных. Ну и лестницу сделать и тех же ветвей, и верёвок, чтобы спускать их и поднимать. Хотя можно и верёвкой с петлёй обойтись. За старшего оставил Васютина, пусть следит за выполнением приказов, так как мы со старшиной улетали. У нас свои планы. Также успел часть командиров назначать на должности, расписав их обязанности, водителей по машинам и мотоциклам. Бойцы шли в основном в охрану, вот должность ротного старшины никому не отдал. Эта работа Лосева дожидалась. Потому как мы к нему и полетим. За рацией сидел другой боец, слушая эфир, всё в порядке было.

Пленного, после подготовки самолёта к вылету, вернули к остальным, а мы, загрузившись со старшиной, полетели к тому месту где кто-то видел окруженцев. За штурвалом я сидел, тот наблюдателем был, у авиационного пулемёта. А окруженцы действительно нашли, не смотря на все попытки укрыться, и стреляли ведь по нам. Однако мы ушли в сторону и полетели к лесу и поляне где остался ординарец и 'Р-5'. Добрались нормально, как и совершили посадку. Опять скозлил. Лосев выходя из-за дерева с пулемётом на перевес, явно испытывал немалое облачение, когда опознал меня, хотя я был в лётном трофейном комбинезоне и наушниках, но опознал. Дальше, отдав распоряжения, я почти сразу улетел на 'Шторьхе'. Ничего, справный самолётик, а опыт такое дело, наживное, а старшина, заправив разведчик, загрузив всё наше имущество, должен был прилететь с Лосевым чуть позже. Также днём. Вот я никак задерживаться не мог, среди подчинённых я один владел немецким языком, кто-то же должен контролировать радиста если будет ещё связь.

Вернулся нормально, как и совершил посадку. В этот раз вполне благополучно. Пока бойцы, оторвавшись от земных работ, закатывали разведчик в укрытие, маскируя его, я уточнил как дела. Что произошло за время моего отсутствия, всё же больше часа прошло. Доклады шли друг за другом. Боец у рации сообщил что наш позывной однажды звучал в эфире, но мы не отвечали, такое бывает, радист, например, отсутствует у радиостанции, также сообщили что земляные работы не закончены, в самом разгаре, ну и что по припасам. Продовольствия на месяц, нас-то меньше чем немцев было, в ящиках и мешках под навесом складировано рядом с кухней. Васютин приказал выдать сухпай всем бойцам и командирам, я его приказ одобрил, когда ещё Лосев прилетит и кухней займётся. Чуть дальше штабеля с патронами и снарядами для истребителей, там же штабеля бомб. Держатели у 'мессеров' были, бомб около полутысячи. Солидно запаслись, нам тоже пригодятся.

Выдернув радиста, я составил сообщение и тот вызвав штаб штафеля, к которому они относились, передал данные с разведчика. Понятнее дело не точные. Хорошо ещё 'Шторьх' радиостанцией не был оснащён, доклад проходил только после возвращения. В общем, сообщил что окруженцы идут в другую сторону чем в действительности, а также сообщил что в совершенно пустых местах видел ещё окруженцев, мол, пилота там обстреляли. Пусть ищут, силы и ресурсы тратят. Также радист получил свежую метеосводку, для того его и вызывали в прошлый раз. Только после этого я вернул его на место и проследив как идут дела, стал готовиться к рейду. А вот метеосводка не понравилась, тучи идут, низкая облачность, и возможно дожди. К ночи можно ждать.

Для начала я посидел на стуле, пока боец щёлкал ножницами и работал машинкой, но причёска полностью теперь соответствовала уставу Вермахта. Сходив, окунувшись в пруд, недалеко речушка в него впадала, позавтракал и побрился, а то щетина уже появилась. Переоделся в форму фельджандарма, эта была того же рядового, но один из бойцов перешил на неё знаки различия унтера, я придирчиво проверил работу, нормально сделано, документы того я тоже забрал, после чего проследив как трое бойцов переоденутся под фельджандармов и устроившись в 'Опеле', мы покинули аэродром. Бабушкина я взял, он отлично работал и знал, что делать. Перед отъездом я отдал некоторые распоряжения. Когда старшина вернётся, то Лосеву приказ готовить обед на сто человек, а старшине пусть снимет сбрасыватели с одного из 'мессеров', и поставит на 'Р-5'. Для ускорения работ тот может привлечь немца. Будем по ночам с обоих разведчиков, а на 'Шторьхе' такие сбрасыватели уже стояли, две пятидесятикилограммовых бомбы тот мог брать свободно, сбрасывать на немцев немецкие же бомбы. Запас, как я говорил, солидный. У остальных приказы те же, что были поставлены ранее, пусть заканчивают. А работать по ночным бомбардировкам начнём этой же ночью.

Уехали мы порядочно, километров на двадцать. На дверях были эмблемы Люфтваффе, пришлось поставить машину так, чтобы один бок было не видно, а на дверь с другой стороны, через открытое окно перебросили маскировочную накидку, чтобы та закрыла тактический знак. Дорога не пуста была, но задачу я ставить сразу начал, не обращая внимания на проезжающие мимо машины. Выстроил бойцов и сообщил:

— Значит так. Наш интерес представляют не грузовики или другие немцы, свободно передвигающиеся по этой трассе за моей спиной, а колонны пленных. Мы обогнали одну достаточно крупную и скоро та подойдёт сюда. Я пообщаюсь со старшим конвоя и выпрошу у него пленных для работ, для чего и приказал подготовить ту коробку с лётным шоколадом и лётными пайками. На взятку пойдёт. Брать будем авиаторов, танкистов и зенитчиков. Ну и хотя бы пару человек что знают немецкий. Кто-то же должен заменять меня в палатке радиста, дежуря у радиостанции. Всем всё ясно? Всех пленных что выдернем из колонны будем сажать в кузов. В этом уже ваша задача. Берём полную машину. Всё, разойдись.

Тщательная проработка любой операции — это половина успеха, как я часто говорил, причём в последнее время замечая, что многие командиры и бойцы стали меня цитировать. С той же мангруппы. Бойцы знали, что делать, и после того как я закончил толкать речь, разошлись. Водитель, с которым я ехал в кабине, открыв капот, стал делать вид что копается в нём, хотя не делал. Действительно копался, проверяя масло, воду и остальное. Бабочкин и его напарник, они на пару будут работать, стояли у правого борта, коим машина стояла к дороге и сунув руки в карманы, с интерес крутили головой, разглядывая туристов из Германии. Я пару раз машины останавливал, один раз был по-настоящему жирный гусь, таких толстых немецких полковников я ещё не видел. Но пришлось отпустить, вернув документы и козырнув. Когда наконец, появилась колонна военнопленных, что-то та задержалась, ещё с получаса тому назад должна была появиться, видимо остановка была, мы подготовились.

Когда голова колонны почти дошла до передка нашего грузовика, я поднял руку, приказывая остановиться. Конвойные опытные оказались, они тут же стали сгонять пленных с дороги на обочину, чтобы не мешать движению, а ко мне спешил солдат в таком же звании, как и я. Причём техники у конвойных не было, пешком топали рядом с пленными, двое в поту тащили на горбу 'МГ', у десятка были автомат, остальные вооружены карабинами. Два взвода охраны на где-то пять сотен военнопленных немало. Почему офицера нет? В принципе если бы был, мы бы эту колонну и не тормозили. Я специально смотрел, когда мы обогнали их, есть тут офицер или нет, даже фельдфебеля не было, обычный унтер командовал.

Побежав тот козырнул, представившись, после чего достал из планшетки приказ на сопровождение пленных до пересылочного пункта такого-то. Изучая документы, я услышал вопрос старшего конвоя:

— Что-то случилось?

— Нет. Интерес есть. Может и договоримся.

Мы отошли в сторону, и я у него поинтересовался:

— Слушай, у тебя же не значится сколько пленных ведёшь?

— Да кто этих свиней считает? Десятка полтора уже пристрелили, пока колонны вели. Раненых и ослабевших.

— Это ты правильно поступаешь, чем меньше тут будет народу, тем больше нам земель достаётся, — рассмеявшись, похлопал я его по плечу.

— Так в чём дело?

— Мне пленные нужны. Даже не мне, а гауптману Хаффману. Он тут земли в качестве награды получил, деревенька и молочная ферма, в полном порядке. Работников набрал, управляющий уже дело ставит, поставляя молочную продукцию в войска. Но ещё нужно провести некоторые работы и отстроить ему до зимы если не особняк, то крепкий дом. Рабочие руки нужны, человек тридцать, вот меня за ними и послали. Если договоримся, есть чем отблагодарить

— Вот как? — заинтересовался тот. — Уже интересно.

Я поднял руку и звонко щёлкнул пальцами, что явно вызвало зависть у унтера. Тот видимо так неумел. Ожидающий этого сигнала водитель, подбежав, и угодливо изогнувшись, подал коробку с шоколадом и лётными пайками. Сверху было две бутылки коньяка. Унтер махнул рукой и двое подскочивших конвойных забрали плату, а тот шикарным жестом указал на угрюмую толпу пленных, мол, выбирай. Заложив руки за спину, я не спеша стал обходить колонну со стороны поля. По дороге шла крупная автоколонна и пыль долетала даже до нас. Оба моих бойца, Бабочкин и его напарник, зная, что делать, подбежали и стали сопровождать меня чуть сзади, держа автоматы на уровне груди, и злобно стреляя туда-сюда глазами. Приметив старшину с голубыми петлицами, я подошёл и сильно коверкая слова поинтересовался:

— Ти есть кто? Лётцчик?

Тот угрюмо исподлобья посмотрел на меня, затравленно осмотрелся и пробурчал:

— Механик я.

— Самолёты лечить? О, то есть чинить?

— Да.

— Карашо. Ты будешь немного работать. В машину.

Обернувшись, я указал своим бойцам на механика, но тут заметил, что совсем молоденький парнишка, тоже с голубыми петлицами красноармейца, с отчаяньем посмотрел в спину механика. Видимо они вместе. Ладно, его я тоже приказал забрать. Потом отойдя от колонны и пока ждал бойцов, что отводили первых отобранных в мой отряд людей, громко обратился к пленным, но уже на немецком языке: