Огнетушитель и консервированный ананас

Зато на второй день своего пребывания в ЧТМЗ Агафонов смог таки разглядеть станок поближе. Токарь его разряда нуждался в немалом обучении, но всё равно, усвоил он теорию работы станка куда лучше и быстрее, чем те, кто раньше вообще не работали с металлорежущим инструментом. Да и управление станком осуществлялось пусть очень непросто, но вполне доходчиво. Самым сложным было освоить ЭВМ, которая обрабатывала сигналы и управляла машиной. Именно этим и занялись для обучения персонала — было непросто понять сам принцип взаимодействия.

В учебном классе компьютеры стояли по периметру, мониторы с ЭЛТ, а так же перед ними — клавиатура. Всё вместе это напоминало ДВК и работало на операционной системе ДОС. Чтобы управлять станком, нужно было научиться многим сопутствующим навыкам — умению использовать компьютер, писать программу и работать с файлами программы. Никакой тебе грязной работы — исключительно интеллектуальный труд. Агафонов и ещё двое токарей, которых обучали столь сложному оборудованию, справился под руководством наставника с основными учебными задачами. Программы для использования в станках записывались на специальные дискеты, размер программ был немаленький — чем сложнее деталь, тем больше нужно работать. Ошибки тут были недопустимы.

Плюсом по сравнению с остальными языками программирования являлась простота — заслуга Феди, разработавшего специальный язык программирования для простоты обучения. Плюс к тому, упрощало дело то, что язык программирования на девяносто процентов состоял из русскоязычных полнотекстовых команд — пусть при вводе это и слегка замедляло процесс программирования, но зато упрощало запоминание и понимание.

На то, чтобы научиться писать программу для выточки детали, ушла неделя. Неделя серьёзного труда — пришлось освежить в памяти математику и геометрию, так как компьютер умел автоматически решать введённые формулы и использовать результат.

И наконец, с плохо скрываемым волнением и восхищением, Агафонову разрешили впервые включить станок ЧПУ, который стоял в другом кабинете. Это была простая учебная машина. На борту его помимо кнопки включения было ещё несколько тумблеров, клавиш и индикаторов, и слот дисковода "ДМД-1С". После прочтения инструкций, токарь выполнил всё, как ему говорил инструктор. Но теперь уже сам, под его присмотром — проверил чистоту и целостность аппарата и его частей, заполненность бака для охлаждающей жидкости. Включил тут же загудевший аппарат и вставил дискету со своей программой. После чего вставил заготовку — ровный стальной цилиндр, в аппарат, закрыл его.

Самым сложным в изготовлении программы было визуализировать работу аппарата и представлять, как строчки программного кода превращаются в конкретные детали. Нужно было видеть это на деле — для этого служили маленькие настольные станки, которые были почти полной копией своих старших собратьев. С их помощью можно было проверить, всё ли запомнил написать и увидеть на деле, как отреагирует машина на определённые команды.

Настоящий станок отреагировал так, как от него ожидали — едва закрылась рабочая камера, началась обработка детали. Пришли в движение инструменты, живя словно своей жизнью, они начали снимать слой за слоем металла. Агафонова поразила невероятная точность движений механизм — никакого сравнения с ручной обработкой. Вручную обрабатывая, всегда остаётся неуверенность — чуть не туда двинул, и заготовка испорчена. Поэтому точили аккуратно, за брак по голове не гладили, особенно в военное время. Машина же не зная неуверенности, выполняла программу, вырезав из стального цилиндра довольно сложную деталь — втулка с пазами и отверстиями, внутри которых была резьба. Однако, станок точил быстро и точно — по порядку выполняя операции. За токарной работой пошла фрезерная, сменились насадки, за фрезерной — нарезание резьбы внутри отверстий. И вот, втулка готова. Готовая деталь была дополнительно облита холодной водой и опущена на специальный поддон, с которого детали уже могли забираться грузовым оборудованием. Впрочем, втулка весом в полтора килограмма вряд ли нуждалась в тележке для транспортировки.

Инструктор похлопал, приняв довольно сложную деталь и осмотрев со всех сторон, сравнив с образцом и чертежом. Отличий не было найдено вообще, ни одного. Изготовлены из одинаковых заготовок на одинаковых станках. Программа зато отличалась меньшим количеством операций, что сэкономило время и вместо тридцати пяти минут выточка заняла тридцать три. Учитывая, что речь идёт про массовое производство, то это солидная экономия по сравнению с программой, которую написал инструктор.

Андрей тут же был назначен в цех точной обработки и отправился туда, получив звание токаря по ЧПУ первого разряда. И это, по уверениям спецов, было больше его прошлого шестого разряда, значительно больше.

Уже на рабочем месте, куда его направили, Андрей столкнулся с теперь уже своим цехом. И ещё двадцатью людьми, которые тут работали, в качестве грузчиков, уборщиков, и просто рабочих, не имеющих к программированию ничего общего. В цеху стояла та ещё атмосфера. Прежде всего — цех был большой, удивительно чистый. На полу не валялась стружка, было шумно, но не слишком. Шумоизоляция почти сотни работающих станков не подводила. Под потолком ярко светили софиты, станки стояли с приличным таким свободным местом — их оказалось сто двадцать штук. И занимались они постоянно выполняя одни и те же программы — вытачивая детали на серийную технику. Как сказали Андрею, реально вмешиваться нужно тогда, когда идёт освоение новой детали или для корректировки уже существующих программ. А пока что от него требовалось только загружать в станки программы, выполнять техосмотр станков, чистить их и контролировать ход работ по подвозу новых деталей, отгрузке обработанных.

Все работы не связанные с программированием выполняли специально обученные рабочие без квалификации токаря — заготовки из соответствующих цехах привозили на тележках, из соседнего цеха черновой обработки, где работало тяжёлое оборудование.

Цех изготавливал разные детали двигателей. В первую очередь — двигателей, работая с огромными заготовками. Блок цилиндров и прочие детали танкового дизеля. Двигатель сильно отличался от обычных и привычных конструкций — это была модификация двигателя от танка "Леопард" — лучшего творения немецких инженеров двадцатого века. Полторы тысячи лошадиных сил при относительной компактности двигателя и приемлемой экономичности...

Двигателей ОТД-2, как их называли в документации, выпускалось по сорок штук в сутки. И ещё редко производились двигатели М-501. Это были монструозные авиационные двигатели — звездообразные, по семь блоков в ряд, мощностью в шесть тысяч лошадей. Двигатель производился редко и о его применении ходили только слухи...

Слухи были отчасти обоснованы — двигатель М-501 запустили в производство малыми партиями, для нового проекта советской авиации — тяжёлого транспортника. Для бомбардировщиков и иных самолётов использование таких монструозных движков не имело смысла — лучше меньше и больше. На тяжёлом транспортном самолёте, советском аналоге Антея, стояло четыре таких двигателя, а масса нагрузки доходила до шестидесяти тонн. Главной задачей грузовика ставилось десантирование людей и грузов, сражающимся сторонам. Внешне он напоминал АН-22, с некоторыми отличиями. Первый полёт совершил в рождество — двадцать шестого декабря. Огромная машина по местным меркам поднялась довольно легко, везя в грузовой кабине сорок тонн грузов с парашютными системами и направилась прямиком к заблокированному Ленинграду. Первый сброс продовольствия прошёл удачно, за ним последовал второй — двадцать седьмого декабря над Ленинградом появилось уже восемь больших самолётов, из которых три были чисто советского производства, остальные пять — с турбореактивными двигателями и немного больше советских Антоновых. На этот раз сброшено было пятьсот тонн грузов — пусть не так много, но зато это был военный паёк — тушёнка и сгущёнка. Вылеты продолжились. Перед вылетами бомбардировщики нанесли внезапный удар корректируемыми бомбами по немецким позициям близ города. Сокрушительный удар с недосягаемый для немецких артиллеристов и истребителей высоты.

Бомбардировщики несли по тридцать тонн бомб, которые и были высыпаны на позиции немцев. Впервые применили термобарические и кассетные боеприпасы — с очень оглушительным успехом. Атаковать город во время столь разрушительного бомбового налёта немцы не решились — выдать позиции своих артиллеристов, попрятавшихся в окопы, было смерти подобно. Впрочем, большую часть зенитной и обычной артиллерии вымело точными попаданиями, а кассетные боеприпасы прямыми попаданиями уничтожили немало орудий. Пусть кассета и маленькая, но от прямого попадания по немецким гаубицам они превращались в металлолом.

Гуманитарная операция на этом началась — вылеты происходили практически без остановки — в ход пошли все имеющиеся средства и самолёты, и спешно собирались новые. Через портал удалось наладить доставку только лёгких транспортников, способных везти всего пять тонн груза — но и их помощь стала неоценимой для осаждённого города — за один день сбрасывалось до трёх тысяч тонн грузов.

После насыщения всех продовольственных складов, весьма ограниченных, началась подготовка к долгой осаде города — теперь уже сбрасывали не продовольствие, а оружие и боеприпасы. В огромном количестве — пулемёты, патроны, артиллерийские установки. В основном — малого калибра, трёхлинейные пушки и гаубицы, и огромное количество носимых миномётов.

После наступления нового года уже началась сброска с бомбарадировщиков мин, в основном — противопехотных "зубов дракона", которыми было обильно усеяно всё пространство между Ленинградом и границей с Финляндией. Мины, к тому же, снабжались самоликвидатором, что главное. Рассчитаны были на три года работы.

* * *

*

Освоение компьютеров на нашем предприятии шло с переменным успехом. Мне нужна была скорость проектирования, компьютеры, к сожалению, не могли ускорить инженеров, только помочь им в работе.

Впрочем, не компьютерами едиными было богато моё КБ. Первой электронной продукцией, пошедшей в народ, а вернее, в НИИ и КБ союза, под большим секретом, стали программируемые калькуляторы Электроника МК-52. С ними в комплекте шли блоки памяти — такие чёрные пластиковые коробочки, на которых хранились программы.

Калькуляторы эти были просто восхитительными. Помнится, у меня был такой, достался от отца, на нём я написал свою первую программу — для решения квадратных уравнений. Калькулятор мог намного больше, обладал базовыми логическими функциями и в умелых руках творил чудеса. Первая партия — три тысячи таких калькуляторов с блоком программ — блок был доработан по сравнению с советским образцом технологиями флэш-памяти и доведён до полугигабайта памяти. А что такое полгига? Это прорва, в которую Федя забил уже готовые уравнения и программы. Ну и расширил функционал дисплея — вместо классического с зелёными семисегментными элементами — две строки и с возможностью вывода относительно читабельного текста. Программ на блоке было больше ста тысяч — более чем достаточно для того, чтобы решить большинство задач советской инженерной мысли. В комплекте с калькулятором шёл каталог программ — большая толстая книга, как советская энциклопедия. Такой можно зимой квашеную капусту придавливать. Программы шли по убыванию их частоты использования, от широко потребных и общеупотребительных до сильно узкоспециализированных. Чтобы найти нужную программу в каталоге конечно нужно время, но вот потом...

Результат использования калькуляторов советских инженеров восхитил — некоторые работы реально ускорились, те, которые требовали решения большого количества однотипных задач.

Вскоре у меня раздался звонок. Берия.

— Слушаю? — поднял трубку я.

— Это Берия, — сказал нарком, — нам тут инженеры ознакомились с твоими калькуляторами...

— Рад за них.

— И просят, — немного недовольно продолжил Лаврентий Павлович, — можешь ли ты сделать похожую систему для расчётов ПВО?

— ПУАЗО, то есть?

— Именно. Нынешняя электромеханическая система менее эффективна, чем может быть, если туда всунуть калькулятор с программами расчёта траекторий и упреждения.

— В принципе — запросто. Вопрос лишь в том, стоит ли — ведь вероятность захвата врагом сохраняется.

— И над этим тоже нужно подумать.

— Я подумаю, безусловно. Сейчас меня больше волнуют радары. США уже обогнали, причём очень неслабо, в деле строительства радаров, нашей ПВО нужны не ПУАЗО для стрельбы на глазок, а радары целеуказания. А там вопрос может быть решён довольно быстро.

— Хм... Этой темой занимаются товарищи из отдельного КБ, но пока ничего внятного не предоставили. РУС конечно работает, но только как система оповещения. И то надёжней оставлять наблюдателей. Хочешь поучаствовать в создании нового радара?

— Лично? Нет, вот что, присылайте всё КБ, занимающееся радарами, ко мне. У меня тут места хватит ещё на пять тысяч сотрудников, не считая персонал авиабазы. Мне нужны радарники и специалисты по ракетам. Будут кумекать, я создам им условия для работы, возможно, выдадут что-то полезное.

— Хорошо, если ты настаиваешь — пришлю.

Как я и обещал подумать — подумал. Сразу же, как только пластиковая трубка опустилась обратно на телефонный аппарат. Думал я недолго, но интенсивно. Что такое калькулятор? Примитивный компьютер. Контроллер, по сути, им нужен контроллер, способный управлять техникой, особенно там, где нужны расчёты, причём нужны быстро. Можно было сделать зенитный ПУАЗО, но есть одна сложность — это радары. С радаром можно достичь каких-либо хороших результатов, без них — плохо дело. Авиация у вермахта играет большую роль в ударных силах. Для выстрела по воздушным целям на большой дальности лучше всего подходили крупнокалиберные полуавтоматические зенитные пушки крупного калибра. Чем выше дальность, тем больше разброс снарядов, но на такой дальности уже без радара ловить нечего — ошибиться в визуальной оценке на триста-пятьсот метров — как пить дать, а ведь от этого зависит установка высоты подрыва заряда. И эффективность ПВО, следовательно.

ПВО нужна не такая пушка. Я обещал сделать зенитную самоходку — наиболее адекватным мне видится вариант с зениткой. Только её можно и нужно оснащать — ведь наземная зенитка есть упрощённый вариант ЗСУ. Зенитная самоходка должна быть тяжелобронирована — настолько, чтобы могла участвовать в бою с танком или поддержать огнём пехоту.

Далее — за основу машины можно взять ЗСУ-57-2 — удачная машина со всех сторон.

Далее — берём самоходку на базе танка — наш вариант ИСУ-152 и в её огромный бронекорпус вместо пушки и снарядов всаживаем радар и ПУАЗО, а так же катушку с кабелем для подключения к самоходкам. А дальше — сетевое подключение. Нужно для наведения со станции, синхронного наведения множества машин. Для соединения множества машин вполне подойдёт стандарт RS, дополненный толстым армированным кабелем.

Действительно, в каждую самоходку ставить аппаратуру наведения и радарную — расточительно и нецелесообразно, учитывая, что при защите периметра несколько самоходок должны стрелять по одной цели.