Mass Effect: Immortal Code

Рождённый в почете, осиротевший из-за предательства. Выросший в безвестности и ставший Рыцарем Круглого Стола. Предавший из-за любви к лицу Королевской Крови. И надевший траурный доспех в искупление своего долга. И имя ему — Ланцелот дю Лак*. Имя машины соответствует пилоту в совершенстве.

Куруруги был антагонистом Лелуша. Его идеальным врагом. Но врагом верным, и он не мог не уважать его за это. Они прошли через многое, сражаясь за одно дело по разные стороны баррикад. Не сосчитать взаимных обид, порождённых их бесчисленными битвами. Но в результате всё кончилось так, как оно кончилось.

И потому... потому тем больнее было держать в руках живое доказательство того, что между его "вчера" и "сегодня" прошло почти полтора века. Тем более, написанное его рукой.

Лелуш до боли сжал ручку кейса. После чего глубоко вздохнул и шумно выдохнул.

Что же, его заклятый друг выполнил его последнюю просьбу и сохранил мир таким, каким Лелуш его создал. Теперь настал его черед хранить наследие Сузаку. Это была хорошая игра, и он исполнит просьбу своего старого оппонента.

Сделав ещё несколько глубоких вдохов, Ламперуж окончательно успокоился, загнав свои эмоции куда подальше. Альбом он всегда успеет посмотреть, а вот дела насущные требуют его внимания.

И первостепенный по важности вопрос — это местонахождение его сопровождающей.

Оглянувшись по сторонам, Лелуш наткнулся глазами на задекорированные под старину часы. Примерно прикинув время, которое у него ушло на получение доступа к счету и посещение хранилища, по всему выходило, что до возвращения Лили у него оставалось не более пяти минут.

Впрочем, неплохо зная женскую натуру, он вполне готов был поверить в то, что время оставшееся до возвращения принцессы смело можно удваивать. Безусловно, он слышал фразу про вежливость королей, но его образования вполне хватало для того, чтобы знать, что в полной версии оно звучало как: "Точность — вежливость королей, но обязанность для их подданных". Потому винить принцессу в возможном опоздании он не мог.

Решив не тратить время впустую, Лелуш решил продолжить ознакомление с чудесами современного технического прогресса. Одним из таких чудес для него стал инструметрон. Из той краткой справки, что Лелуш успел прочитать, выходило то, что инструметроны практически целиком и полностью являлись продуктом внеземных технологий, почерпнутых из некоего "Протеанского архива", о котором Лелушу ещё предстояло узнать. Технологии манипуляции твердым светом в ССШ существовали, но им всё ещё было очень и очень далеко до того уровня изящества, который требовался для того, чтобы построить нечто настолько многофункциональное и миниатюрное. Имея несколько десятков разновидностей, инструметрон являлся чуть ли не самым многофункциональным инструментом, что Лелушу приходилось видеть или использовать. Проекции из твердого света в виде простейшего холодного оружия, бронепластин или же просто необходимых инструментов? Легко. Устройство с огромной по его устаревшим меркам памятью, чудовищной скоростью обработки информации и круглосуточным выходом в сеть по широкополосному беспроводному соединению — ещё вчера о чем-то подобном он мог только мечтать, сегодня же подобное устройство было закреплено на его руке в виде тонкого браслета. И насколько он понимал, это была далеко не самая продвинутая из доступных на рынке моделей, поскольку конкретно эту он получил из рук Лили со словами: "Первое, что удалось найти".

Роясь в справке и попутно настраивая под себя некоторые самые простые функции, Ламперуж сам незаметно для себя переместился в сидячее положение, присев на верхнюю ступень лестницы, ведущей в банк. Конкретно сейчас ему не было абсолютно никакой необходимости беспокоиться о своем имидже, а потому он мог позволить себе некоторые вольности.

Пятнадцать минут спустя ко всё ещё роющемуся во внутренностях коммуникатора Ламперужу подбежала несколько запыхавшаяся Лили. Глядя на небольшой пакет легкомысленно-голубого цвета с неопознанной фирменной маркой, Лелуш позволил себе улыбнуться. Времена меняются, но вот девушки... нет, девушки остаются всё теми же.

— Прошу... фух... прощения... Л.Л., я опоздала, — проговорила девушка, тяжело дыша. Видимо, Лелуш не был одинок в своей профанации по отношению к физическим упражнениям. Тем большую симпатию он испытывал к маленькой принцессе. Что, впрочем, не мешало ему не доверять ей.

Впрочем, Лелуш уже давно привык, что доверять на этом свете нельзя никому. Без исключений.

— Ничего, Лили. Я всё понимаю. Тем более время терпит. К тому же, как видишь, — он кивнул головой на панель настройки инструметрона, — я нашел себе занятие, так что скучать мне не пришлось.

Девушка кивнула.

— И всё равно простите, Л.Л., Как прошло ваше посещение банка? — взгляд девушки заинтересованно метнулся в сторону кейса с формой.

— Я стал богаче на весьма приличную сумму кредитов и, как видишь, забрал запасной комплект униформы необходимой для соответствия моей должности. Предыдущий, на мой взгляд, был мне великоват и содержал немного больше лишних дыр, чем мне хотелось бы, — неопределенно ответил он, поднимаясь со ступеней и подхватывая кейс.

— Насколько приличную?

— На мороженое хватит. Много мороженого, — отшутился Лелуш. Не уточнять же ему, что на такую сумму можно выкупить Арктику и Антарктику и со сдачи купить все производства мороженого в мире.

Лили рассмеялась. Было в этом смехе какое-то... облегчение. Впрочем, Лелуш её понимал. Не каждому человеку выпадает на своем веку провести столь... странный день, какой сегодня был у Лили.

— Кстати, о мороженом. Боюсь, что последний раз, когда я ел, случился весьма... давно. — Лелуш был искренен в своем желании. Его последняя трапеза литерально была больше ста лет назад. И даже обладание бессмертным телом не спасало его от одного из Великой Четвёрки**.

Принцесса снова всполошилась:

— Я.. я должна была додуматься! — прошипела себе под нос Лили, прежде чем обернуться к Зеро. — Прошу прощения, Л.Л., сейчас же закажу столик!

Лелуш попытался было что-то вяло возразить, прежде чем принцесса снова развила бешеную деятельность, что-то отчаянно печатая на своем уни-инструменте. Его забавляла эта черта юной принцессы. Развивать бешеную деятельность ради того, чтобы скрыть свое смущение. Было в этом что-то... забавное.

Спустя ещё пару минут Лили всё же оторвалась от экрана и торжествующе улыбнулась.

— Все готово, Л.Л. Я забронировала столик в одном из ресторанов, который иногда посещают представители нашего посольства. Сэр Удина передавал свои лучшие пожелания вашему аппетиту и пожелал лично оплатить все расходы за нашу трапезу.

Ламперуж улыбнулся. Лизоблюды и подхалимы. Они неистребимы во все времена. И тем интереснее пользоваться их щедростью и проверять границы их терпения и глубину кошелька.

— Передай ему мою глубочайшую благодарность.

Лили кивнула.

— Конечно. Ресторан тут неподалеку, на крыше одной из высоток. Но прежде... Л.Л., если вы позволите, я бы прежде хотела показать вам одно место, коль уж мы неподалеку.

Лелуш вопросительно приподнял бровь. Странный тон голоса и взгляд, опущенный в пол, весьма и весьма заинтриговали его.

— Почему бы и нет? Ведите, Ваше Высочество...

— Л.Л., мы же договорились! — Лелуш определенно находил забавным смущать молодую принцессу. На её возмущение он лишь улыбнулся, копируя эту улыбку у одной весьма примечательной зеленовласой особы.

Гордо вздернув носик, девушка развернулась и бодрым шагом двинулась в сторону парка, находившегося на противоположной стороне улицы.

Вновь хмыкнув, Лелуш двинулся следом.

Парковая зона в центре Токио не была для него чем-то новым. Всё же даже в Новом Токио — городе стали и бетона — британцы выделили весьма много места под всякого рода площади и парки. Как минимум потому, что сами были не дураки в подобных парках погулять. Собственно говоря, любовь британцев к прогулкам на свежем воздухе и помогла Лелушу на первых порах с самостоятельным заработком.

Какой британский аристократ не согласится обыграть наглого школьника, что приветственно расставляет партию с явно проигрышной для этого самого школьника позицией. В дальнейшем же, уже примерно разузнав, где и какие люди имеют привычку гулять в городских парках, Лелуш пользовался этим, для того чтобы накладывать Гиасс и изымать со счётов этих же аристократов более крупные суммы, уже необходимые для обеспечения Ордена.

Так что да, к паркам Лелуш относился только с положительной стороны. Но конкретно в этом месте он не был никогда. Скорее всего, парк был разбит за время его отсутствия.

Войдя под сени деревьев, плотно раскинувших свои зеленые кроны над их головами, они с Лили оказались в приятном полумраке, укрываясь от палящего солнца.

Они двинулись вперед по мощеной декоративным кирпичом дорожке в сторону центра парка.

Глядя в спину идущей перед ним девушки, Лелуш размышлял.

Размышлял о вещах, которые не должны существовать в этом мире. О вещах, любые упоминания о которых он постарался стереть из истории навечно.

О той проклятой силе, что благословила его на правление и прокляла на вечность. Силе, что исходит из самой концепции человека, его желаний и стремлений. И имя ей — Гиасс.

Дарованная однажды Лелушу бессмертной ведьмой, именующей себя С.С. в обмен на исполнение её желаний, эта сила способна даровать способности за гранью человеческого понимания. Лишь от человека зависит, какой эта сила будет. Известно лишь одно — сила воплощает подсознательные желания людей. Он жаждал власти, пусть и для определенной цели, но она была ему необходима. И он получил её. Сила Короля. Один приказ. Абсолютный приказ, который невозможно не выполнить, какой бы чудовищной силой воли ты не обладал. Приказ столь мощный, что на пике своей силы способен подчинить своей воле даже Бога.

Столь простое и столь мощное орудие, оказавшееся в неправильных руках способно убить миллионы. И миллионы погибли, прежде чем он овладел этим проклятым оружием полностью. Были и другие. Другие люди, другие силы, другие желания и другие жертвы... десятки миллионов, погибших не от его руки, а на протяжении тысячелетий, через которые тянулась история Проклятого Культа. Культа, что он с таким трудом уничтожил, устранив всех прочих обладателей Гиасса.

Но теперь, казалось бы, законченная история сделала новый виток. Его сила ушла, даровав ему столь нежеланное Бессмертие и возможность вновь начать проклятый цикл. Он чувствовал в себе это. Чувствовал... нечто. Связь. Словно бы звонок на удержании, когда никто не может подойти к трубке. Но на другом конце действительно кто-то был. Или что-то.

Всё кажется так просто, всего несколько предложений, несколько жалких фраз и символический поцелуй, знаменующий заключение контракта. И тогда всё вновь начнется по новой, порождая череду Носителей и Контракторов. Код продолжит своё существование, странствуя от Носителя к Носителю.

И глядя на потенциальную кандидатку, он задавался всего одним вопросом, а имеет ли это всё вообще смысл? Зачем даровать Гиасс ей? Не сломает ли эта сила и так пошатнувшуюся из-за нагрянувшей беды психику? Сотни и тысячи вопросов и риторических ответов роились в его голове словно рой пчел, исчезая и вновь появляясь, сводя всё к простому вопросу, ответа на который у него не было.

Нужен ли этому миру Гиасс?

Внезапно в глаза Лелушу ударил солнечный свет, выводя того из полумедитативного состояния.

Он стоял на огромной залитой солнцем площади. Исполненной в виде гигантской, окруженной почти со всех сторон парковой лесополосой, концентрической окружности сходящейся к центру площади посреди которой стояло...

Лелуш замер. Время для него словно бы остановило ход.

— Сузаку, чего же ты ждешь, убей меня! — И ощущение клинка пронзающего плоть.

Две фигуры. Белая и Черная. Исполненные в виде двух шахматных фигур, две каменные скульптуры навечно замерли, словно бы остановленные во времени. Черная фигура, в верхушке до боли напоминающая маску, что лежит сейчас в его чемодане. И белая, что застыла в вечном миге между падением. Почти коснувшаяся земли, но всё ещё парящая в нескольких десятках сантиметров от неё.

Не говоря с какой-то затаенно смотрящей на него Лили, Лелуш медленно двигается в сторону колонн. Лишь на минуту он меняет свой маршрут, чтобы подойти к небольшому ларьку с цветами, что так удобно расположен на площади. Пара скупых слов — и в руках Зеро оказывается букет белых хризантем. И он вновь продолжает движение.

Сто метров.

Восемьдесят метров.

Пятьдесят метров.

Двадцать метров

Пять метров.

Не дойдя буквально метр до основания каменных статуй, он останавливается, внимательно вглядываясь в сотни и тысячи имён, что выбиты у основания постамента. Имён, большинство из которых он никогда не удосуживался запоминать, но которые на его совести.

Тишину этого натюрморта нарушает немного взволнованный голос Лили:

— Он говорил: "Людей не волнуют причины..."

Но она не успевает закончить, будучи перебитой,

— "...но никто не может сопротивляться чуду", да, я знаю.

Букет белых хризантем, скромный и неяркий, ложится на постамент, чтобы лежать там в мрачном одиночестве. И разогнувшись после лёгкого поклона в сторону памятника освободителям, он поворачивается к ней.

Лили вздрагивает. Человек, что стоит перед ней, больше не похож ни на гения, ни на безумца. Перед ней стоит человек, который прошел сквозь ад войны и вернулся обратно. Она чувствует это. И оттого дрожит от той ауры власти, что сквозит в каждом его движении.

А он меж тем заканчивает неоконченную фразу:

— Ведь тем, кто сказал это, был я.

*Ничего не выдумывал. Всё по секретным доку...рыцарским романам.

* * *

Он словно в замедленной съемке наблюдал, как зрачки её глаз расширяются в удивлении, с каждой секундой осознания всего сказанного им. Потрясающая смесь восхищения и неверия на её лице была абсолютно бесценна. Впрочем, он в определенной степени привык к подобному, так что виду не подал. Сейчас его разум был занят совершенно другими вещами, довольно далёкими от таких тривиальных материй.

Немая сцена продолжалась несколько минут, давая обоим её участникам переварить происходящее в тишине.

— Но... как? — таковы были первые слова, прозвучавшие из уст Британской принцессы. И в этих словах звучало ещё бесчисленное количество вопросов, ответы на которые она желала узнать.

Лелуш напрягся, но снаружи постарался не подавать виду. Сейчас ему придётся заложить основу своей легенды, которая со временем должна стать его "официальной" историей. Он не может вот просто так появиться из ниоткуда. Ведь за любой магией стоят дым и зеркала, и горе тому фокуснику, который их не имеет. У толпы есть плохая привычка убивать чудотворцев...