Император Владимир

— Да, это единственное решение, — подтвердил Алексей Александрович. — Мы готовимся к операции из года в год, то и дело проводим масштабные учения — пора бы уже взять, да накостылять туркам по шее.

— Флот всегда готов исполнить любую волю Его Императорского Величества, — вставил управляющий Морским министерством, преданно глядя в глаза царя.

— Очень хорошо, Павел Петрович, просто замечательно. Давайте же, наконец, определимся со сроками, назначим день 'Д', окончательную дату удара по туркам, от которой и будем отталкиваться при планировании операции, — улыбнулся Владимир Александрович. — Кстати, почему бы не разорвать Порту с двух сторон? Мы можем организовать комбинированный удар через Дарданеллы, навстречу Черноморскому флоту?

— Комбинированный удар? Интересная мысль... Теоретически — да, можем, прямо сейчас, в данный момент — нет, — вопрос предназначался вице-адмиралу Тыртову, но слово взял генерал-адмирал. — На Балтике, как ты только что слышал, у нас одно старьё, 'Николай Первый' и 'Александр Второй' требуют ремонта, новейшие броненосцы типа 'Полтава' ещё не достроены, а ослаблять эскадру Тихого океана нельзя... Павел Петрович, что, там, у нас со сроками ввода в строй 'полтав'?

— Все три корабля достраиваются на плаву, проходят испытания и доводку механизмов и артиллерии, — принялся отвечать управляющий Морским министерством. — 'Петропавловск' войдёт в строй не ранее, чем через восемь месяцев, 'Полтава' и 'Севастополь', минимум, через пятнадцать.

— Вы слишком оптимистично настроены, Павел Петрович. Год — полтора — вот реальные сроки достижения боевой готовности, — усмехнулся Алексей Александрович. — Исходя из этого, сроки сосредоточения нашей Балтийской эскадры для помощи Черноморскому флоту — зима-весна девятисотого года, в лучшем случае.

— Господа, мы собирались разобрать морскую стратегию в случае, если России, вдруг, понадобится объявить войну Испании, но вновь взялись обсуждать турецкий вопрос. Судя по тому, что я только что здесь услышал, наш флот не готов к борьбе с европейской державой. Даже настолько экономически слабой страной, как сегодняшнее Испанское королевство, — поднявшись с кресла, император подошёл к окну, и повернулся к гостям. — Что нас ждёт в случае возникновения конфликта с Англией? Блокада на Балтике, второй Севастополь?

— Хуже. Британия обожает воевать чужими руками, посему для начала нас ожидает война с Японией, а затем прямое столкновение с Тройственным союзом и... той же Турцией, — выдал прогноз Владимир Александрович. — Да, да, вы не ослышались — первым делом нас ждёт драка с японцами, которых будут подзуживать из Лондона.

— Я верю, что мы отлупим японских макак так же, как побили турок, — лицо царя передёрнулось, в голосе Николая мелькнули нотки гнева и раздражения.

— Чем? 'Ясима' и 'Фудзи' уже сейчас вывели японский флот на качественно иной уровень, на британских верфях строится ещё пара-тройка мощнейших броненосцев, плюс парочка броненосных крейсеров, превосходящих 'Россию' и 'Рюрика' по всем статьям, — печальным и грустным голосом произнёс генерал-адмирал. — Во Франции и Германии заказаны ещё два корабля аналогичного класса, и через три-четыре года Япония будет готова к нападению на нашу Тихоокеанскую эскадру.

— Ясно. Павел Петрович, большое спасибо за консультацию, не смею Вас больше задерживать, — Николай Второй выразительно посмотрел на Тыртова. Вице-адмирал откланялся, и быстрым шагом покинул кабинет императора. Николай вздохнул, и повернулся к младшим братьям своего покойного отца. — Хорошо, чего вы оба от меня хотите? Денег?

— Ваше Величество, Морскому министерству действительно необходимо получить ещё десять миллионов рублей, — ответил Владимир Александрович, без какой-либо иронии глядя племяннику прямо в глаза. — Дополнительно к тем девяноста, что уже было согласовано с казной ранее.

— Вы организовали весь этот спектакль ради каких-то десяти миллионов? — царь покачал головой, и прошествовал к своему креслу. — Признаюсь, не ожидал, что вы оба выступите против меня единым фронтом.

— Ники, не возводи напраслину на ровном месте. Ситуация на Дальнем Востоке требует принятия срочных мер по усилению нашего флота, — Алексей Александрович поёрзал на диване, колыхнувшись своим объёмным телом. — Я не знаю, начнётся ли война между Испанией и САСШ, но России действительно не помешало бы заиметь военно-морскую базу где-нибудь на Лусоне, или на Палаване... Может, и правда попросить у испанцев право аренды на какой-нибудь заливчик на Филиппинах?

— Не успеем — Вашингтон настроен весьма решительно, — уверенно произнёс Владимир Александрович. — Я хотел обсудить с Тыртовым высадку десанта на Канарах, но теперь понимаю, что два старых броненосца с изношенными машинами много не навоюют.

— Почему это два старых броненосца? Проведём через проливы 'Двенадцать апостолов' и 'Три святителя', добавим к ним 'Память Меркурия' и три минных крейсера, пошлём с Балтики 'Адмирала Ушакова', — генерал-адмирал быстренько перечислил предполагаемый состав эскадры.

— Ты имеешь в виду небольшой броненосец береговой обороны? — командир Гвардейского корпуса мгновенно припомнил рассказ Муромцева о героической гибели 'Адмирала Ушакова' во время Русско-Японской войны.

— Да, первый в серии из трёх кораблей, — кивнул Алексей Александрович. — Чуть не забыл: с Дальнего Востока возвращается 'Адмирал Нахимов', который может присоединиться к действиям против испанцев.

— Так, дорогие мои дядюшки, я намерен не позволить вам втянуть империю в сомнительную авантюру с неясными последствиями... Дядя Владимир, я никогда бы не подумал, что ты станешь столь горячо ратовать за войну, и с кем? С Испанией! Россия не начнёт беспочвенный конфликт с бедной и несчастной страной, даже не уговаривай, — Николай Второй вскочил с кресла, и решительно взмахнул рукой, словно саблей. — Дядя Алексей, я прикажу Витте найти и дать ещё десять миллионов на твой любимый флот... Боюсь, мне придётся вводить ещё один налог — флотский! Всё, теперь оставьте, пожалуйста, меня одного.

— На мой взгляд, из нас получилась отличная команда по выколачиванию денег из казны, — выйдя на свежий морозный воздух, засмеялся Владимир Александрович. — Ты согласен, что мы — молодцы?

— Да, лоббисты из нас хорошие, и пусть Витте теперь орёт, сколько хочет, — улыбнулся генерал-адмирал, соглашаясь с мнением своего старшего брата. — Как бы Ники не отомстил мне, уволив со службы Тыртова.

— Разве это проблема? Уволит одного — назначит другого: адмиралов у нас хватает, — пожал плечами командир Гвардейского корпуса. — А частая ротация кадров пойдёт нам с тобой на пользу.

— Господи, брат, ну что ты такое говоришь?! — горестно воскликнул Алексей Александрович. — Какая нам польза с того, если Ники заменит Тыртова на кого-то другого? Павел Петрович меня устраивает, и я считаю, что он на своём месте.

— Хорошо, хорошо, сдаюсь: море — твоя епархия, и тебе лучше знать, с кем тебе лучше работать, — Владимир Александрович шутливо вскинул вверх ладони рук. — Кстати, когда к тебе пожалует наш старый американский друг из города Филадельфия, пожалуйста, пригласи меня на переговоры с ним.

— Погоди, погоди, а откуда тебе известно, что к нам едет Крамп? — мгновенно сообразив, о ком идёт речь, генерал-адмирал остановился у заднего колеса собственного экипажа. — Я ещё никому об этом не говорил.

— Я просто поставил себя на место капиталиста и промышленника мистера Чарльза Крампа. К тому же, я периодически почитываю иностранную прессу, — улыбнулся старший из братьев Александровичей. — Так, пригласишь меня, или нет?

— Ладно, приезжай, если тебе так сильно хочется увидеть Чарльза, — Алексей Александрович махнул рукой, и замер с задумчивым видом, теребя бородку. — Хм... Слушай, Володя, если Ники не хочет воспользоваться слабостью Испании, это ещё не означает, что мы с тобой обязаны слушаться племянника во всём и вся... Почему бы нам не найти в испанских проблемах свой собственный интерес? Понимаешь, о чём я?

— Последнее время ты нравишься мне всё больше и больше, — Владимир Александрович хлопнул младшего брата по плечу. — Ты в курсе, что испанские орудия системы Онторио (Гонтория) — полная дрянь, а испанцы купили у фирмы 'Ансальдо' крейсер без пушек главного калибра, и 'пролетели' с его вооружением?

— Не стану спрашивать, что за птичка напела тебе про 'Кристобаль Колон', — засмеялся генерал-адмирал. — Давай, садись в мой экипаж, обсудим.

В следующие два часа великие князья оживлённо обсуждали нюансы поставки в Испанию крупнокалиберных морских пушек, которые снимались с вооружения российского флота в связи с появлением орудий системы Канэ. Поначалу высокородные контрабандисты намеривались предложить испанцам широкий спектр артсистем, однако быстро выяснилось, что флот располагает скромным количеством устаревших восьми— и шестидюймовых пушек, теоретически, подлежащие списанию. Прочая артиллерия, по сути, представляла собой металлолом четвертьвековой давности, который можно было спихнуть каким-нибудь африканским племенам, но никак не потомкам конкистадоров-завоевателей Америки.

Вздохнув, 'семь пудов августейшего мяса' констатировал, что испанцам придётся довольствоваться парой десятков более-менее современных орудий и устаревшими минами Герца. Владимир Александрович слегка огорчился, но пообещал наскрести в арсеналах армии некоторое количество крупнокалиберных мортир и пушек, пригодных для береговой обороны. Плюс, всякий старый хлам, вроде митральез и 'берданок' с несколькими боекомплектами на каждый ствол.

Забегая вперёд, скажем, что Испании не помогли контрабандные поставки оружия, организованные великими князьями. Потомки конкистадоров проиграли войну, потеряв боевые корабли и заморские территории. А на небольшие расхождения по времени Муромцев не обратил никакого внимания, т.к. он изначально не помнил дат решающих сражений с точностью до дня.

Опасения Алексея Александровича оказались напрасными. Николай не стал вымещать свою досаду и гнев на ни в чём неповинном вице-адмирале, которому не повезло оказаться игрушкой в руках близких родственников императора. Управляющий Морским министерством остался на своём посту, а огорошенный аппетитами флота министр финансов был вынужден изыскивать в бюджете кругленькую сумму денег.

Всю следующую неделю Владимир Александрович посвятил своему новому детищу — банку. Совершенно не сомневаясь в том, подпишет ли племянник указ о создании нового финансового института — подпишет, никуда царь не денется — великий князь пригласил в свою резиденцию нескольких интересных господ. Приглашения были разосланы заранее, примерно за месяц до описываемых событий.

В назначенное время в особняк Владимира Александровича прибыли четверо дорогих гостей и сопровождающие их лица в количестве семи персон.

Хлебосольный хозяин, не мешкая, усадил всех за стол — отобедать, как говорится, чем бог послал. Во время обеда, как и следовало ожидать, разговор крутился вокруг всяческой общепринятой ерунды.

Гости присматривались друг к другу, любезничали с великим князем, нахваливали поданные на стол блюда, в принципе, догадываясь, что произойдёт дальше.

Власть имущие, как известно, во все времена обожают выколачивать из своих подданных драгметаллы и прочие материальные ценности. Мысленно чертыхаясь, господа капиталисты прикидывали про себя, во сколько десятков или сотен тысяч рубликов им обойдётся то, или иное блюдо, которыми их потчует улыбающийся хозяин.

По завершении обеда великий князь попросил четвёрку избранных проследовать в его кабинет для приватной беседы, совмещённой с коньячком, и разными, там, плюшками с чаем и кофеем. Сопровождающие лица перешли в соседний зал, где им предстояло скоротать какое-то время в компании граммофона и богатого бара с самыми разнообразными винами и другими спиртными напитками.

Представим, наконец, тех, кто был приглашён в кабинет Владимира Александровича.

Начнём с самого старшего по возрасту господина — с барона Гинцбурга, Горация Осиповича, золотодобытчика, представителя рода еврейских банкиров Гинцбургов (антисемитам топать ногами и ругаться матом). Полагаю, нет необходимости в подробностях объяснять, каким бизнесом занимался барон Гинцбург, и с кем он водил дружбу в своей жизни. Умеющие думать собственной головой уже всё прекрасно поняли, а всем прочим нет смысла рассказывать про мировую финансовую мафию — в представлении глупцов миром рулят болтуны-политики всех мастей.

Следующим по возрасту шёл Александр Фёдорович Второв — основатель товарищества 'А. Ф. Второв и сыновья', а так же отец Николая Александровича Второва. Последний являлся достойным продолжателем дела своего отца, и в ближайшем будущем должен был стать одним из самых богатейших людей России.

Далее следовал ещё один представитель хитромудрого еврейского народа — антисемитам впадать в истерику и скакать на майдане — московский банкир Поляков, Лазарь Соломонович. Возведённый недавно в потомственное дворянство, Лазарь Соломонович приходился родным братом Якову Соломоновичу Полякову, так же занимавшемуся банковским бизнесом.

Наконец, самым младшим был Павел Павлович Рябушинский — старший сын Павла Михайловича Рябушинского, старовера по вероисповеданию, основателя известной династии Рябушинских. Павел Павлович оказался в числе избранных, можно сказать, случайно: его отец не смог приехать по состоянию здоровья, о чём с извинениями сообщил Владимиру Александровичу с неделю назад.

В ответ великий князь пожелал уважаемому купцу здоровья, и предложил тому прислать вместо себя надёжного и доверенного человека, например, сына. Павел Михайлович никак не мог отказать представителю царствующей династии в высочайшей просьбе, в результате чего Павел Рябушинский неожиданно для самого себя оказался в компании финансовых акул и зубров капитализма, и внимательно слушал речь хозяина дома.

Нацепив, поначалу, на свои лица маски добродушной вежливости — мол, мы и сами неплохо знаем, каким макаром делать деньги из воздуха — уже через полчаса господа Второв, Гинцбург, и Поляков стали смотреть на Владимира Александровича совершенно иным взглядом. Один из сыновей покойного императора Александра Второго-Освободителя внезапно предстал перед прожжёнными капиталистами в совершенно ином свете, поразив банкиров глубиной знаний о мире денег и ценных бумаг. Ещё через часик, как раз к перерыву на чаепитие с пирожными, гости были готовы замутить совместно с великим князем любую финансовую авантюру.

Владимир Александрович не спешил. Сделав предложение, от которого сложно отказаться, он предложил будущим компаньонам подумать пару дней, а затем вновь собраться на званый обед. А пока он, великий князь, просит господ ознакомиться с собственноручно написанным уставом банка, дабы внести в сей документ необходимые правки и дополнения. Великий князь, как вы понимаете, не профессионал, следовательно, он может ошибаться в вопросах, в которых господа банкиры разбираются лучше него. Забегая вперёд, скажем, что согласование всех юридических нюансов потребовали дополнительной, третьей встречи.