Пустые улицы поселка. Застывшие неподвижно под куполом лопасти системы внутренней рециркуляции воздуха, потому даже занавески в распахнутых окнах не шевелятся в отсутствие движения воздуха. Пустые здания. Пустые цеха. Ни одного человека не попадает в объективы многочисленных камер. Поселок словно вымер. Не видно даже дроидов и наземных транспортных средств. Только камера входного портала, направленная на посадочную площадку, краем цепляла изображение неких механизмов, но расстояние не позволяло их четко идентифицировать.

Просмотр архива записей дал очень мало информации. После того, как появившийся в системе тяжелый крейсер отправил к борту рудовоза бот с группой захвата и тот, подлетая, аккуратно отстрелил антенну, информация с планеты на сервер поступать перестала, а встроенная память камер, ставшая доступной после установки новой антенны, позволяла просмотреть лишь последние сутки.

Обзорные камеры 'Голперч' не менялись, похоже, со времени его постройки и были настолько устаревшими, что уступали даже камерам моего бота. Разглядеть с их помощью что-то внизу было сложно, если рассматриваемый объект не был размером с корпус фабрики, отлично различимой рядом с защитным куполом.

Активность планетарной сети состояла практически лишь из потока видео с камер поселка и производственного комплекса, да данных телеметрии с нескольких десятков промышленных устройств, ни одно из которых не сдвинулись за прошедшее время и на метр. Малоинформативные для меня сетевые имена этих устройств не могли подсказать, что они из себя представляют, потому пришлось потратить время на поиск этой информации в сети. Большая часть их оказалась тяжелыми грузовыми гравиплатформами, осуществлявшими доставку добытой в карьере руды на обогатительную фабрику. Было несколько средних грузовых платформ, уже для доставки контейнеров с концентратом с фабрики на площадку, откуда их забирали шатлы для доставки на орбиту. Ряд малых платформ использовался в качестве пассажирского транспорта. И только одна такая платформа, приписанная к местной службе безопасности 'Мьефф', была оснащена роботизированной системой управления. Судя по карте поселка, платформа находилась в неактивном состоянии в гараже СБ. Дальнейший поиск по сети позволил даже найти несколько ее изображений — не могла платформа ездить по маленькому поселку и никому ни разу не попасться на камеру коммуникатора или планшета — но и все. СБ рудодобывающей корпорации, в отличие от большинства ее работников, знали что такое пароли защиты информации. Попытку просто подобрать нейросеть пресекла, сославшись на недостаточный уровень овладения базами знаний — список из одиннадцати пунктов первоочередных к изучению прилагается. Смотри-ка, заботливая какая, старается, чтобы я не сильно накосячил. Оглядываясь назад, не могу не признать, что основания тревожиться у нее есть. Анализ моих действий только за последние пять дней показал, что я действовал близко к оптимальному варианту менее чем в 30% случаев. Да, она еще и статистику ведет.

* * *

Проверил капсулу со своим первым и пока единственным пациентом. Док был абсолютно прав, даже по мерцанию панели можно понять о степени нагрузки, испытываемой капсулой. Положение Слима уже не было критическим, никаких особых сложностей и нагрузок на компьютер капсулы — а она была не полнофункциональной моделью, а предназначенной лишь для спасения и поддержания жизни — не приходилось. Приставленный к капсуле меддроид менял картриджи по мере их израсходования. Тот оказался даже ниже расчетного, потому как капсула перешла в режим стабилизации состояния пациента, до помещения того в полноценную медкапсулу, способную провести полное излечение. Уровень моих медицинских знаний сейчас находился примерно на уровне земного интерна. Чтобы провести полное излечение с помощью этой капсулы, его просто не хватит. А вот док, есть у меня такое ощущение, способен был вытянуть пациента, даже используя арсенал инструментария меддроида. Я же тут как столяр супротив плотника...

Осталось лишь добраться до медотсека 'Дейел'. Пора начинать готовиться. Возвращенный на борт бота искин активировал одни из имевшихся гравиносилок и протестировал их на исправность. Дальность прямого управления с помощью нейросети у гравиносилок составляла до двух километров, если управлять через искин бота, то до пяти. Это при отсутствии помех, но таковых не наблюдается. Сам корпус гравиносилок представлял собой массивный метапластовый короб, в который предполагалось помещать тело пострадавшего. Снизу крепилась рамная конструкция, на которую были установлены двигатели, как гравитационные, так и реактивные. Блок роботизированного управления, аккумуляторы, баллоны с воздухом и топливный бак были укрыты внутри основного корпуса. Створки короба способны были распахиваться с любой его стороны, причем как в ручном режиме, нажатием на клавишу с пиктограммой, так и автоматически, при дистанционном управлении. Даже в случае отказа или повреждения системы управления гравиносилок, что случалось в боевой обстановке, пострадавший мог выбраться наружу, выдернув предохранительный рычажок, сбрасывающий всю створку. Внутри все было строго функционально, никаких удобств, только противоскользящее покрытие и дефлекторы воздуховодов. Система жизнеобеспечения тоже примитивная, состояла из баллона с воздухом, картриджа-поглотителя углекислоты и влаги и простенького управляющего блока. Столь длинные перелеты, который я намереваюсь осуществить, не были распространены, но переправить так раненного с боевого корабля на госпитальный без стыковки — вполне обычное дело. Просто для этого обычно корабли сближались до 10-20 километров. Осталось примерить, влезу ли я в гравиносилки одетым в скафандр и придумать, куда и как закрепить инструменты, которые собираюсь взять с собой. Влез вполне, все же носилки создавались как универсальные, а я габаритами не как квартердекмастер, судьба которого неизвестна. Скафандр я решил использовать все же свой, пилотский. И основная причина не в том, что он комфортнее, а в том, что он тоже приписан к 'Дейел' и несет на себе соответствующую символику. Если мне на борту встретится активированная контрабордажная система, она, может быть, не пристрелит меня сразу. Не знаю, кто и как программировал те системы, но шанс такой есть. С инструментами тоже решилось просто: быстросохнущим монтажным клеем приклеил по бортам держатели, которых хватит на все, что я беру с собой. Хороший такой клей, без растворителя держатели теперь не оторвать, разве только вместе с материалом корпуса носилок. Подумал, и решил взять с собой тубу такого клея. Чтоб было.

Сборы были недолгими. Снова облачившись в скафандр, я следом за носилками через шлюз перешел в бот, где и влез в них. Дистанционно активировал открытие десантного отсека бота и вот уже бело-голубой свет местного солнца пополз по внутренней переборке. Управляя носилками через нейросеть, успел подумать, что это второй мой самостоятельный вылет, но уже не на боте, а на носилках. Эдак в следующий раз придется вообще на метле лететь, как Бабе-Яге. Нейросеть тут же выбросила сообщение, что о применении для полетов подобных предметов информация в ее базах отсутствует. Вот ни разу не удивлен!

* * *

Стараясь не тратить ограниченный запас топлива, я остановил двигатели после короткого разгона. Пусть путь займет порядка 50 минут, зато топлива с избытком хватит на возвращение. Если придется возвращаться тем же манером, конечно. Камера на носилках была одна, только впереди, совсем слабенькая, и в ней корпус корабля казался короткой серебристой чертой на черном матовом фоне космоса. Через полчаса он вырос достаточно, чтобы сориентироваться и скорректировать курс моего средства доставки. Еще через четверть часа занял все поле зрения камеры носилок.

В последний момент я перестраховался и взял с собой еще и меддрон, который сейчас следовал рядом с носилками. Теоретически, в случае необходимости, тот также мог отбуксировать меня. Дрон был много меньше носилок, но у него также имелся миниатюрный двигатель для полета в космосе. Сейчас я отвел его в сторону, чтобы с его камеры оценить свою позицию и степень повреждений корабля. Картинка с камеры была не особо четкой, но можно было понять, где именно я сейчас нахожусь. До корабля оставалось триста метров, когда отдал команду двигателям носилок на торможение, биться ими о корпус я не собирался. Расчет оказался точным, касание вышло мягким.

Выбрался из носилок я легко, сложнее было не дать им улететь — легкая конструкция от моего толчка, когда я их покидал, получила достаточное ускорение, чтобы начать медленно удаляться от корабля. И пока я осуществлял свои неуклюжие кульбиты, пытаясь закрепиться на корпусе, отлетели довольно далеко. Пришлось снова браться за их управление и возвращать. После чего я отцепил от них один конец страховочного шнура с карабинами и еще одной скобой-держателем, каковую и приклеил прямо к корпусу корабля. Теперь носилки оказались пришвартованы к кораблю и не улетят, когда потеряют связь с моей нейросетью. Сам я удержался на корпусе благодаря магнитному захвату, позаимствованного из инструментария бота и тоже пристегнутого к поясу скафа страховочным шнуром. Теперь надо отцепить все доставленное на импровизированной внешней подвеске носилок.

Если бы кто-то со стороны меня сейчас увидел, то мог спутать с многоруким индийским Шивой. На импровизированном подвесе из найденного гибкого провода, который я повязал поверх скафандра, у меня на многочисленных страховочных шнурах, которых я нашел на 'Голперч' целую связку, находилась уйма разнообразных предметов, в отсутствие гравитации разлетевшихся вокруг меня на длину страховочного шнура. Но только я мог любоваться этим редким зрелищем через камеру меддрона.

Первоначально я предполагал передвигаться по корпусу, переставляя два магнитных захвата, но сейчас, подумав про меддрона, мне показалась гораздо более привлекательной идея подлететь к пролому в борту корабля на его буксире. Если кто думает, что полет в пустоте, на такой штуке, как небольшой медицинский дрон — это развлечение, то он очень сильно ошибается. Скорее — это сродни скольжению по натянутой между двумя небоскребами веревке, когда почти любая случайность приводит к падению. Вся разница в том, что я бы не упал, а улетел в бездну космоса. Хорошо, что нейросеть не умеет материться, хотя ее описание неприемлемой степени риска при таком способе передвижения отличалось лишь формулировками. Так или иначе, но я достиг самого крупного из проломов в корпусе 'Дейел'.

Закрепившись магнитными захватами у края пролома, дистанционно управляя медицинским дроном, я довольно долго искал путь в этом нагромождении обломков, перекрученных взрывом стрингерах, шпангоутах и прочих конструкциях. Время позволяло, и потому, наткнувшись на узость или преграду, я отводил дрон назад и искал обходной маршрут. Убил почти два часа, зато нейросеть составила трехмерный план прохода до неповрежденного участка обнаруженной технической шахты.

* * *

Наверное, когда-нибудь я научусь свободно летать в невесомости, избегая столкновений и ловко огибая препятствия, но пока только прочность скафандра спасала меня. Уже не раз и не два я, внутренне сжимаясь и холодея, задевал острые обломки, способные пропороть ткань. И это я двигался по наиболее широкому проходу в месиве обломков. Еще и многочисленные инструменты, которые тащил за собой, цепляясь, тормозили продвижение.

Внимательно осмотрел следующий участок пути. Вот не нравится мне эта балка, просто крайне не нравится! Торчит под углом, сверкая зазубренным обломанным концом, даже на вид острым. Не хочу я на ней испытывать свой пилотский скаф, не предназначен он для такого. Это вообще не самая оптимальная одежда для таких вот вылазок, это скафандр пилота малого корабля, созданный для их миниатюрных кабин, которые даже на звание рубки зачастую не тянут. У моей модели скафа даже ботинок отдельных нет, не то что магнитных подошв, которые вообще являются почти стандартом для всех скафандров. Нет, некий аналог легких ботинок интегрирован в сам скаф, но эти созданы, чтобы лучше чувствовать педали управления, все еще применяемые в ряде легких боевых космических аппаратов, а не для того, чтобы в них перемещаться по наружной обшивке кораблей или внутренним помещениям в отсутствие гравитации.

Не стану я рисковать, пытаясь пролететь мимо этой балки, торчащей как острога. Спилю ее лучше. Ведь взял с собой плазменный резак, зря таскаю что ли? Все настройки на резаке были ручные, шильдики возле рукояток настроек читаемые, ничего сложного, вроде. Мощность, ширина луча, настройки по глубине реза и фокусировке. Навел в нужное место луч указателя, затенил светофильтры шлема и нажал на кнопку. В намеченное место уперся тонкий поток плазмы, поверхность металла потемнела и тут же стала наливаться пунцовым цветом, но след реза не успел стать глубоким, как балка неожиданно лопнула по всей ширине, а ее обломок, кувыркаясь, пролетел мимо меня. Итить твою в душу! Да когда ж это закончится? Что ж я лажаю-то почти везде? Чуть сам себя не гильотинировал, заодно едва не проверив функционирование системы дефекации в скафандре. Не, нафиг-нафиг такие эксперименты, убираем плазменный резак обратно. Без хотя бы начального знакомства с местной металлургией пользоваться им опасно для жизни.

То расстояние, что по расчетам, должен был преодолеть за, максимум, час, прошел за два. С учетом ранее затраченного, я уже активен порядка девяти часов, ощутимо устал и вымотался, скоро придется прибегать к стимуляторам. Пилотский скаф имел встроенную тубу с пищевым концентратом и емкость с водой, трубочки обоих были выведены прямо к губам. Посмотрел данные по расходу картриджей, есть запас еще на 10 часов, потом придется менять. Странного вида карман на бедре скафа оказался предназначен для запасных картриджей и там сейчас были пять полных, три на воздух, один на очистку, плюс запасная аптечка. Достигнув намеченной точки — технического туннеля, я остановился для отдыха и перекуса. Паста в пищевой тубе не является изысканным образцом кулинарии, но и не напоминает ту дрянь, что я ел в самом начале своей... А вот как назвать то, во что я вляпался? На эпопею не тянет, для происшествия уже перебор по событиям. Пусть будет приключение.

Как врач сам себе порекомендовал сон для восполнения сил и, будучи дисциплинированным пациентом, согласился с назначением. Будильник нейросети разбудит через шесть часов. Многочисленные кабели и трубопроводы в техническом туннеле не самое худшее ложе в данной ситуации. Перед сном активировал принесенного на себе разведывательного дроида и отправил его дальше по туннелю, с наказом собрать информацию и вернуться через те же шесть часов.

* * *

Все больше убеждаюсь в необходимости поднимать уровень баз знаний. Несмотря на всю крутизну возможностей установленной нейросети и имплантов, я просто не подозревал даже о возможностях разведывательного дроида, причем не обо всем их многообразии, а даже об основных. Логично было предположить, что названным разведывательным, дроид предназначен для разведки. И совершенно забылось, что разведку можно осуществлять в радикально отличающихся условиях, для которых существуют разные виды дроидов. Мой разведывательный дроид оказался предназначен для проведения разведки в условиях планеты. Он честно попытался исполнить отданный ему приказ, отправился по техническому туннелю, может, лишь чуть проворнее меня передвигаясь в условиях невесомости, для работы в которой он не предназначен. Он попутно даже опознал ряд устройств, которые походили на заложенные в его память образцы. К сожалению, на планетарных объектах используется слишком мало устройств и конструкций, которые сходны с используемыми в космическом кораблестроении и при постройке орбитальных баз. Вздохнув, деактивировал дроида, не оправдавшего надежд. Обратно в консервационное состояние он не вернулся, для этого требовалась помощь технического дроида, но и так был достаточно компактен. Таскать все взятое с собой долго я не собираюсь, оставлю в первом же подходящем месте.