Мой план, — заключается в том, что услышав это название, они насторожатся, так же как ты сейчас. И подобно тебе, они вспомнят все старые легенды, рассказы и страшилки, связанные с этим местом. И не рискнут проигнорировать твое предложение. Так же как никто из "настоящих", не решится оказаться вдалеке от места, где может произойти что-то действительно важное.
— Да уж Отступник, — ты продолжаешь меня удивлять. Давненько я не слышал столь изысканно коварного плана. Сыграть на их, (да что там, — "на наших"), собственных страхах и предрассудках. Заставить построить замок на песке и бросить на его штурм все свои войска. Если ты протянешь еще пару сотен лет, — возможно из тебя и правда вырастет достойный меня приемник!
— И даже мое "предательство", не помешает моей карьере?
— Отступник, не прикидывайся наивным, — все носящие сейчас ранг Советника, когда-либо пытались предать меня.
— И почему ты не покарал их со всей строгостью, а поднял так высоко?
— Потому, что я Верховный Учитель нашей Школы. И можешь мне не верить, — но я думаю не только о себе, но и о дальнейшем будущем Школы. (Поскольку, по сути своей, — Школа это и есть Я). А если во главе Школы не будут стоять прожженные, циничные и жестокие интриганы, — то в нашем жестоком и страшном мире, этого будущего просто не будет.
— "В нашем мире"? — это "твой" мир, ты один из его создателей. Неужели твое творение перестало тебе нравиться?
— Почему же? — я от него в полном восторге. Мне в нем комфортно и радостно. Я так долго жил и творил в нем, что он принял мою форму и стал слепком моей натуры.
— Прости, — но твой слепок весьма уродлив.
— Знаю, — зато он мой.
— Тебе здесь никогда не бывает страшно? Одному, окруженному врагами и предателями?
— Я не жалею ни об одном дне своей жизни. Меня предавали, — я предавал еще больше и успешней. Я окружен врагами, — но они бояться меня. Я одинок? — это жалкая цена за ту власть и могущество, которыми я обладаю.
— Ты говоришь так, — потому что у тебя нет альтернативы. Ты пленник собственной власти и могущества. Да и знал ли ты иную жизнь? Жизнь, в которой есть любящая тебя семья и друзья. Люди которые будут преданы тебе, даже когда ты слаб и в беде? И не из корысти, а по любви?
— Нет, не знал, но я точно знаю, что всегда хотел именно власти и могущества. И шел к ним по головам, топча слабых, или полз на брюхе, когда на моем пути вставал сильный. Я ползал на брюхе до тех пор, пока у меня не накапливалось достаточно яда, и тогда я кусал пятку, которую до этого приходилось лизать. Все ради власти и могущества. И я их добился!!! И прежде чем я умру, а будет это еще не скоро, — добьюсь еще больше!!
— Зачем? Зачем драться за кусок, который все равно не сможешь проглотить? Не напоминает ли тебе это обыкновенную манию? Верховный, может ты просто болен?
— Прощаю тебе твою наглость. В конце концов, подобные мысли когда-то и мне приходили в голову. Я тоже сомневался, стоит ли то, чего я добиваюсь, того, чего лишаюсь.
Я ответил себе, — ДА. Каков будет твой ответ, — решать тебе. Но самое главное, — приняв решение, — принять и всю ту мерзость, которую, в нагрузку подкинет тебе судьба. И никогда не жалеть о принятом решении.
А что касается, — "Зачем мне больше власти и могущества?", — могу сказать одно. — Власть над десятком людишек, — не сравнить с властью над тысячами. Власть над тысячами, — с властью над десятком магов. А власть над десятком магов, не сравнить с властью над половиной магов всего мира, но и это не сравнить с властью над самим миром.
Ты верно заметил, — "это мой мир", мое творение, мой слепок. Даже когда я уйду, — Он останется. И как бы потом не старались пришедшие мне на смену изменить его, в нем навечно останется частичка моей сущности..... что ты смотришь, будто впервые меня увидел?
— Ну мне и правда кажется, что я вижу тебя впервые. Раньше я думал, что ты безумец, схвативший слишком большой для себя кусок, и не знающий что с ним делать. Но теперь вижу перед собой цельную натуру, сознательно творящую хаос и разрушение. Не знаю что лучше. Но второй вариант мне симпатичней.
— В таком случае у тебя еще есть шанс чего-то в своей жизни добиться. Подумай об этом.
— Хорошо. Но прежде чем ты назначишь меня своим приемником, — может стоит подумать, как сохранить мое наследство? Что ты предпримешь, когда мы разыграем нашу партию, и соберем врагов в одном месте?
— Ну это-то просто. Вначале столкнем обе людские армии. Пусть уничтожат друг друга.
— Зачем?
— Я ведь уже говорил, что эти вооруженные людишки раздражают меня уже сейчас, так на что они мне будут нужны после моей победы? — Они будут только помехой и источником беспокойства. Чем меньше останется после войны тех, кто умеет держать оружие в руках, тем крепче будет последующий мир.
— Логично.
— Потом я брошу в пекло младших учеников. Их задача, — героически погибнуть, прихватив с собой как можно большее количество младших учеников противника. Заодно это позволит выманить на поле боя Старших Учеников Врага. Ну против них мы бросим наших Старших.... Если грамотно все разыграть, то вскоре в зоне военных действий появятся и достаточно Большие Фигуры....
А когда они выползут из своих нор, — появлюсь я, и нанесу им максимальный урон. Думаю, — лишившись своей главной ударной мощи, — мой старый приятель, будет вынужден принять мои условия капитуляции.
— А почему ты не хочешь уничтожить его самого?
— Хотеть-то я хочу. Но на такую удачу не рассчитываю. Надеяться на то, что мой старый Враг подставиться под удар было бы слишком наивно. Надо быть реалистом.
— Но тогда какой смысл....
— Для начала мы уничтожим Школу. А потом уже можно будет заняться и отдельными ее представителями.
— Я вот тут подумал....А почему бы.... А может... не стоит торопиться с главным ударом? Может лучше бросить против Больших Фигур, кого-то равного им по мощи. Ну чтобы сократить общее число Больших Фигур? Лишние рты хороши когда есть кого грызть, а за общим столом, лишние рты помеха. Может даже стоит, согласно твоим принципам, — ударить в спину? Не думал об этом?
— Естественно думал. Но к сожалению добраться до моих Старших Советников, будет намного сложнее, чем до вражеских. Поскольку удара в спину, они опасаются куда больше, чем встречи с сотней врагов лицом к лицу. Нам и так достанется приличный кусок, — так зачем жадничать? Тем более, поверь моему опыту, при дележке добычи самый большой кусок получает не самый быстрый и жадный, а тот, кто сумеет выждать правильный момент и не побоится воспользоваться им.
— .......
— Отступник, почему у тебя такая рожа? Словно хочешь ежа выблевать, но сомневаешься, стоит ли. Если тебе есть что сказать, то говори, а не корчи мне рожи.
— Да вот понимаешь Верховный, пришла мне тут в голову одна заманчивая, но слегка безумная идея. А что если тебе вызвать на поединок своего..., старого друга, и прикончить его в битве, так сказать один на один...., а мы с этим вот, естественно поможем.
— Сомнительно, чтобы мой противник согласился на подобный шаг. Поединки один на один, это что-то из области древних преданий.
— А мы убедим его, что твой вызов это шаг отчаяния, предсмертная истерика. Надо только сделать так, чтоб он поверил, что битва нами безнадежно проиграна..., и тогда бросить свой вызов.
— Заманчиво, но только зачем мне идти на такой опасный шаг, и с какой стати мой главный оппонент пойдет на такой риск? Мы уже слишком старенькие для подобного мальчишества, если только его не оправдывает колоссальная выгода.
— Ну выгода будет немалая, во-первых, — ты устранишь своего главного конкурента. А поскольку никого, хоть сколько-нибудь равного по силам, больше не существует, ты становишься Единственным. И больше не будешь зависеть от всех этих Старших, Младших Учеников и Советников. И что они смогут вякнуть, если лавры победителя достанутся одному тебе?
— Ну, что вякнуть когда начнется дележка добычи они найдут, не зависимо от того насколько велик будет мой вклад в победу.
— Но осмелятся ли.... Если у тебя буду я, и он...
— И до конца своей бесконечной жизни, — я буду зависеть от тебя и твоего болванчика.
— Но это будет взаимная зависимость, ведь мне без твоей защиты не протянуть и месяца. Скажу честно, — я боюсь. Боюсь того что будет когда мы победим. Ведь все наши "соратники" начнут грызню из-за добычи. И меня загрызут одним из первых.
— Но ты же получил, мою Твердую Клятву.....
— Но где гарантия, что давая ее, ты не знал способа ее обойти? Или, — что не потратишь остаток жизни, чтоб найти этот способ? Но даже если все это лишь моя паранойя, — мое будущее все равно зависит от того, насколько я буду тебе полезен.
— Что ж, во всем что ты говоришь есть смысл. Но мне кажется, что в последнее время я слишком часто иду на поводу у твоих идей. И мне это не нравиться. Поэтому я никогда не пойду на схватку с таким сильным противником, имея за спиной тебя. Ибо, как я уже неоднократно говорил, — "Удара в спину, надо опасаться куда больше...".
— Что ж, я говорил что идея безумная. Ты сам заставил меня ее озвучить. А жалко, это было бы красиво..., и выгодно.
ПОЛТИННИК
Когда солнце залезло в самый зенит и стало припекать с изрядным ожесточением, — я, приметив уютный перелесок, — объявил привал. Все ввалились в спасительную тень и усевшись на задницы, почему-то стали ждать когда их накормят и обиходят. И мне опять пришлось пинками и уговорами заставлять их вспомнить про караулы, и обязанности дневальных.
Когда Их Величества ЭксСолдаты, соблаговолили отобедать и освежиться в тени деревьев, я с большим неудовольствием начал думать, как бы снова поднять их на ноги. Но тут ко мне подошел Аршинная Сопля с двумя другими молокососами, и объявил что их деревня находиться буквально, — "Вот за тем леском", и попросили дозволения распрощаться с отрядом. — Дозволение было дадено. Заодно была выдана равная доля общей добычи, которая включала часть отбитой вчера полковой казны.
По-правде говоря, — эти ребята неплохо разжились за несколько недель солдатской службы. Того что они уносили в своих мешках, вполне хватит на покупку приличного надела земли, лошадей и скотины. И еще останется на черный день. Может кто-то и скажет, — что за несколько недель, это пожалуй жирновато. Только уверен что этот кто-то, ни разу не прорывал вражеского строя, не слышал свист стрел, не чувствовал удара меча о свой шлем, и не лежал мордой в грязи, спасаясь от молний и огненных шаров. Так что Злыдень с ними, сопляки заслужили право на новое хозяйство и зажиточную жизнь, с избытком отработав каждую, позвякивающую в их кошельках монетку.
А в нагрузку к деньжатам, они еще и получили мое отеческое наставление, — "Держаться вместе по дороге домой, и по жизни вообще. Помнить про службу, войну и не растрачивать денюжки, и жизнь вообще, по-пустому". Отеческое наставление было напоследок по привычке усугублено не менее отеческими подзатыльниками, дабы моя командирская мысля глубже вошла в их юные головы.
Все это, и дозволение и добыча и наставление, и даже подзатыльники, были приняты с искренней благодарностью. (Похоже наивные ребята посчитали что это последние подзатыльники в их жизни).
Глядя вслед этой уходящей троице, я испытывал непривычные для себя чувства растроганности и почти умиления. Ведь это были первые за много-много лет люди, которые покинули мой отряд живыми и даже не покалеченными.
Как мне хотелось в тот момент, что бы все в их жизни сложилось хорошо и счастливо. Что бы ни знали они больше бед и лишений, а эти недели Войны остались бы для них страшным, но давно прошедшим кошмаром. Зато осталась бы дружба и чувство локтя и плеча того, с кем в одном строю шел на прорыв вражеского строя.....
МАЛЫШ
Толком поговорить с Наставником мы смогли только почти перед самым вылетом на поле боя. Когда из-за всеобщей нервозности, наша охрана на несколько мгновений ослабила свой контроль.
— Послушай меня Малыш, — начал он впихивать в меня информацию обильным и торопливым потоком. — И пожалуйста, выполни все точно так как я тебе говорю. Это очень важно и для нас, и для всего мира.
— А что вообще происходит Наставник?
— Ты уже конечно понял, что в этом мире идет жесточайшая война? Сейчас я тебе немного расскажу о том, почему она идет...., и еще о некоторых деталях. — Все началось очень и очень давно. Когда люди начали обнаруживать в себе способность к Магии, и начали развивать ее. Сначала каждый человек действовал сам по себе, по мере своих способностей и прилежания. Конечно, их результаты были весьма посредственны и многого достичь им было не дано. Но так, по крупице, за долгое, очень долгое время, заложились основы магии.
Потом старшие более опытные маги, начали брать себе учеников. И дело пошло быстрее. Ведь новичкам уже не приходилось наступать на те же грабли, что и их предшественникам. И знания собранные по крупицам за сотни лет, они могли получить почти сразу. В те времена и появились первые сильные маги.
Но настоящий скачок произошел, когда учителя начали объединяться для совместного обучения студентов. То, чего не мог дать один, давал другой, и их ученики за короткое время набирались куда больших опыта и знаний. Так и появились первые Школы.
Поначалу этих Школ было очень много. И все они были очень разными, как по методам преподавания, так и по видам используемой магии, и по целям ее применения. Кто-то предпочитал работать с животными и растениями, кто-то занимался медициной, кто-то преобразованием материи, погодой или изучал звезды, а кто-то выбрал войну и власть...
Первые Школы как правило, находились в городах, которым покровительствовали сильные и богатые властители. Может из-за этого, а может по причине человеческой натуры, но вскоре война и власть, — стали основными направлениями магии.
— Почему?
— Потому что возиться с растениями, пытаясь улучшить их сильные стороны, или защитить от болезней, — занятие долгое и трудоемкое, и мало чем отличается от обычного крестьянского труда.
Управление погодой, — требует больших энергозатрат и плохо окупается, поскольку всегда, кто-нибудь остается недоволен твоей работой. Один хочет дождя для своей капусты, а другому он мешает пойти на охоту. А шишки, — достаются магу.
А предсказывать погоду, в десятки раз сложнее чем управлять ею, — ты знаешь это на личном опыте. Возможно пройдут тысячи лет, прежде чем человечество научиться предсказывать погоду хотя бы на неделю вперед. Но боюсь и тогда, подобных магов никто любить не будет, а ругать станут за каждую ошибку.
Звезды, — слишком далеко. Превращение материи? — Хорошая штука. Но золото, намного легче отнять, чем создать. А отнимать, — это по части боевой магии.
Да и маг, способный испепелить молнией дерево, или стереть заклинанием гору, вызывает куда больше уважения, чем копающийся в земле червь, безумец ночи напролет таращащийся в небо, или шут доказывающий что это он сотворил дождь.
Вскоре и люди и маги поняли это. А те, в ком поиск истины и познание мира преобладали над жаждой власти, постепенно начали вымирать, в виду своей бесполезности.
