Новатерра. Часть 4. Хранитель

— Юрчик, слушай: засады не снимаем, назначь за себя старшего, а сам дуй на квартиру Андрейцов.

— Сам же говорил, что Язва меня...

— Язва тебя точно не минует, если будешь пить и кушать всякую ху... Тьфу! Короче, я буду там. Бегом и тихо!

Он бросил в сейф надёжный, но мало привычный АПС и, привинтив глушитель к верной 'Чешской збройовке', засунул револьвер за голениѓще сапога, нож — за другое, скотч — в карман. Приоткрыв дверь комнаты отдыха, загнал туда ньюфаундленда, послал воздушный поцелуй любимым женщинам и вышел прочь. Дежурному сказал: 'Я прогуѓляюсь. Ты поглядывай'. Спустился на крыльцо. И бросился к коттеджу номер два. Да так стремительно, что не заметил странности совсем неподалёку...

... — Ну хоть сегодня сдохни! — взмолился тёмный силуэт, крепко обняв промокшую от слёз подушку...

...Король почти торжествовал, умело разыграв эндшпиль конём и пешками на крайних вертикалях...

...В далёком Запределье старцу не спалось. Он попивал отвар, довольно равнодушно наблюдая за развитием событий. И вдруг почувѓствовал волнение. Почувствовал! ПОЧУВСТВОВАЛ!!!... Нет, показалось. Просто ощутил... А что?! Ведь что-то было! О, Великий!..

Голова дурная, ты, как всегда,

Не даешь покоя моим ногам.

Рано или поздно придёт беда —

Ветер-ураган...

Дедов самосад не саднит нутро,

Бабкин самогон не дурманит сном.

И уже в патронник дослал патрон

Тот, кто ждёт давно...

(А.Я. Розенбаум)

Настал последний бой, или Свершилось!

И взял Господь адамово ребро. И было первочеловеку очень больно. И воскликнул Адам: 'Ох, сука!'. И стало так...

Ни тоненькой полоски света в окнах комнат Андрейцов гетман, сколь ни силился, не высмотрел. Искать номера мобильных что Виктора, что Нинки в 'Телефонной книге' даже не пытался потому хотя бы, что не помнил, под какими 'никами' они записаны. Да что там говорить, если он вообще забыл про телефон, — рассудок не имел возможности пробиться отвлечённой мыслью, самой простой и здравой, сквозь накипь чувств, переѓполнявших душу. Ведь даже старые солдаты в состоянии аффекта, бывает, действуют 'Калашниковым' как простой дубиной. 'Стареешь, брат...', — сказал бы Док в подобной ситуации. А сам бы вышиб дверь подъезда, пусть даже открывается она вовне...

Дверь! Сам гетман неустанно требовал, чтобы входные двери всех парадных были ночью заперты на ключ. Теперь, вот, пожинал... Или попробовать? Чем чёрт не шутит? Когда Бог спит...

Он машинально потянулся к вычурной эргономичной ручке двери GERDA и... и чуть не получил дверным полотном в лоб — кто-то одновременно растворил его навстречу гетману. И он, и 'кто-то' на короткий миг застыли, пытаясь разглядеть друг друга в предрассветной мгле. Враг вглядывался во врага. Гетман, разумеется, не знал Борзова лично, но рассмотрел смутно знакоѓмое лицо.

— Да он это! — протявкал Дух.

'Спасибо, друг! Спасибо, Господи!'

— Не спи!

Гетман опомнился и моментально потянулся к голенищу сапога за 'Чешской збройовкой'. Попутно обнаружил за спиной врага, высокого, довольно крепкого мужчины в камуфляже, цель ордеѓна Бессмертия — Сибирскую Язву. В довольно жалком состоянии: отсутствующий взгляд, пена в уголках рта, пижама нараспашку...

— Поторопись! — снова пролаял ангел.

Гетман и не медлил.

Но и противник торопился жить: хлёсткий удар ногой, едва не раздробивший Александру пальцы, забросил обнажённый револьѓвер куда-то в куст шиповника. Борзов, видимо, не чуравшийся кикбоксинга, нанёс удар в лицо. Но лишь задел скулу, ибо гетман уклоѓнился, в ту же секунду бросив скрещённые руки вниз — защитить пах. И очень вовремя. Туда уже летела левая нога агента. Перехлестнуть её захватом гетман не успел, но всё же мысленно перекрестился — не будь живуч рефлекс ростовских улиц и рязанского училища, валяться бы ему сейчас со скорлупой в штанах! А враг его бы в это время бысѓтро убивал, просто обязан был бы это сделать. На что сам гетман права не имел — если они получат хладный труп, то никогда уже не сыщут Командора...

Несколько растянувшихся на много лет секунд летучий бой протекал с переменным успехом. Забыв на всякую защиту, лишь иногда уворачиваясь от ударов, противники порхали по крыльцу, разя друг друга кулаками и ногами. При одинаковых примерно весе и комплекции Борзов, имевший фору в десять с лишним лет, нашёл в лице гетмана достойного спарринг-партнёра. А тот впервые возблагодарил Серёгу Богачёва за то, что друг без устали таскал его на ринг. И молотил там, как Всевышний черепаху. Но приучил держать удар и не бояться сокращать дистанцию. Что пригодилось в данной ситуации необычайно: от двух коротких 'крюков' гетмана лицо Борзова заливала кровь из носа и брови. Но сам он задыхался и слабел, поѓлучив серию размашистых ударов сбоку в корпус.

— Внимание! Готовься! — тявкнул Дух.

Ох, как же вовремя! Агент противника, видно, желая разом завершить затягивающуюся схватку, нанёс front-kick правой стопой, нацеленный гетману в область солнечного сплетения, но тот, превозмогая боль, чуть сместился в сторону и наконец поймал ногу в захват плечом. Всё, вражина, финита, бля, комедия! Он тут же обрушил на коленный сустав опорной ноги Борзова жесточайший хлёсткий low-kick, и, хотя специально никогда не тренировал этот чудовищный удар, справился на десять баллов. По шкале Рихтера. Приходи, кума, любоваться!.. Противник рухнул наземь с перекошенным от боли лицом, а гетман тут же запустил в это самое лицо подъём правой стопы, и окажись на месте головы агента мяч, 'сухим листом' восхитился бы, наверное, сам Роберто Карлос.

Глубокий нокаут Борзова не вызывал сомнений в своей подлинности, однако же и гетман вдруг ощутил, как исчезают звуки, и совсем некстати разглядел перед глазами муть. Еще секунда, — понял, — и он ляжет рядом. Спасибо Доку, обучил дыхательной гимнастике, почти самовосстановлению из Ничего. Но толком не успел прийти в себя, когда неѓподалеку грохнул выстрел, и рядом что-то отчаянно заскребло по камням.

— Не стрелять! — прохрипел он. — Кому делать нечего?!

Пару секунд спустя над ним склонился Коробицын.

— Саныч, ты не ранен?

— Ты стрелял?! Какого хера?!

— Вот этого, — понурый Юрка повертел на пальце 'Глок' модели 17.

Гетман плавающим взором разглядел швейцарский пистолет.

— Это не наш...

— В том-то и дело, Сашенька! Это — его. А маленькая пулька вполне могла быть сейчас в тебе, болван! Противника нужно сначала добить или лишить подвижности, а потом уже, как ты, Богу молиться!

— Я не молился... пока, — скривился гетман, — просто в себя приходил... Больно, сука!

Коробицын поддержал гетмана за плечи.

— Держись! Я тебе сейчас 'Скорую' вызову.

— Ему вызови. И сразу же допрос!

— Его уже в аду допросят, — спаситель виновато понурил голову.

— Что?!! — гетман через силу обернулся. Борзов лежал с пробиѓтой пулей головой. — О, мать..! Юрочка, спасибо тебе огромное, ты спас мне жизнь, но, ей-богу, лучше бы попал в меня.

— Так бы и случилось, если бы целился, — горько усмехнулся приѓстав. — Стреляю я неважно.

— Помню. Доку пиво проиграл... Скажи лучше, как теперь Командора искать будем?

— Так войска его, наверное, уже повязали...

— Да вот хрен там, попомни мои слова! Он где-то рядом, ждёт, пока твоя мишень Нинку ему доставит. Доставила бы...

— Откуда знаешь?!

— Вычислил... Вон, уже народ сбегается. Тащите этого в штабной медпункт. Весь медперсонал поднимай, хоть Авиценну из гроба, только в чувство его пусть на минуту, а приведи. Не стой!

Сам гетман сел. На лавку перед домом. И вяло наблюдал за суеѓтившимися казаками. Одновременно благодарил ангела-хранителя.

— Спасибо за поддержку, сучий Дух!

— У-а-а-у, — зевнул пёс. — Гляди, живой ещё! Странно...

— Пошёл ты..!

— Сам иди! Цветущий молодой мужик, а драться так и не научился! Рёбрышки не болят? Может, удалить пару штук да ещё тёток тебе наделать? Без ушей, как ты любишь, гы-гы!

— Зато уж твои вкусы — вообще...

— А чего? Вполне обычные вкусы... Были бы у тебя, допустим, уши чуть подлиннее, то слышал бы, как приятель наверху страдает. Ну, а так...

— Ой-ё! Спасибо, друг! Бегу!

— Не споткнись! И не буди меня попусту! Совсем обнаглели...

Только сейчас гетман вспомнил о пострадавших Андрейцах. Нинка всё ещё пребывала в трансе, безвольно привалившись к белёной стене подъезда. Мысленно он пожелал Сибирской Язве подольше оставаться в том же состоянии, а сам рванул наверх, к страдающему приятелю. Приѓмериваясь к двери перед тем как высадить её, чуть подтолкнул, та и раскрылась — Борзов себя не утруждал. Витёк лежал в супружеской постели, и то, что красовалось на пододеяльнике, гетман поначалу принял за узор. Весёленький такой. С большим ножом посередине. Как раз на уровне груди Виктора... Вычурный узор. Кровавый. Страшный. Смертный...

— Док! — набрав нужный номер, заорал гетман в трубку. — Бегом к Андрейцам! Минута времени!

— Есть, товарищ полковник! Играйте 'Встречный марш', и пусть Нинуля платочком машет... Закусывать надо, Саныч, я — в Городе Солнца.

— Тьфу! — гетман выжал клавишу сброса. — Кучинский? Там же! Степановна? Пока ещё соберётся да приковыляет... Шнайдер!

Старшина химиков, — припомнил гетман, — в прошлой жизни считался неплохим хирургом. Как звонить?.. А никак! Он живёт с Андрейцами на одной площадке!

Гетман бешено забарабанил в дверь.

— Ольга Андрониковна в командировке, — послышался через минуту раздражённый голос Лёвы. Видимо, 'доставали' по ночам супругу часто. — Обратитесь к дежурному врачу.

— Открывай, мать твою! Это гетман.

— Что, Саня, чердак снесло?! — отворив дверь, Лев вытаращил на неѓго квадратные глаза.

Гетман не стал тратить времени на разѓговоры, просто вытянул его за майку и поволок в квартиру Андрейцов.

— Проспал всё на свете! Под окнами стрельба, а он дрыхнет, как медведь в берлоге!

— Ох ты ёб..! — старшина химиков на мгновение застыл перед 'узором'. — Что здесь было, Саня?

— Маленькая арабо-израильская война.

— И кто победил?

— Американцы, как обычно... Тащи его в штабной медпункт и становись к столу, больше некому. Выходить Витьку кровь из носу!

Спустя каких-нибудь пять-шесть минут гетман уже входил в резиденѓцию с бесчувственной Сибирской Язвой на руках. Просторный холл был полон зрителей: оперативный дежурный, двое помощников, бабуля-медсестра из поликлиниѓки, Алина и Алёнка. Все — обалдевшие от удивления, непонимания и страха.

— Ко мне в кабинет, — передал он драгоценную ношу помощнику-курѓсанту и обернулся к медсестре. — Алтынчай Мамедовна, сейчас прибудет доктор Шац, нужно поставить Сибирскую Яз... э-э, Нину Юрьевну на ноги. Анѓтон, — обратился к дежурному, главному строителю Моору, — срочно отѓправь машину, Рувимыч уже должен собраться. Поднимай также операционных сестер.

— Кого..? — начал было Антон.

— Витёк Андреец ранен... Надеюсь, только ранен.

— А что вообще..?

— Агент врага попытался выкрасть Нинку.

— И..?

— И не сумел, как видишь... Ох ты, блин!

В левом боку кольнуло до помутнения в глазах, и гетман смог удержать равновесие, лишь ухватившись за плечо Алины. Насилу сделал несколько шагов. Плюхнулся на диван. Женщины тут же оказались рядом.

— Аль, ты ранен?!

— В самое сердце, дорогая, — попытался отшутиться он. — Двенадцать лет назад.

— Да пошёл ты..! Нас почему не поднял?! Подмогу не вызвал!

— На кого ты нас покинул?! — передразнил он. — Батюшку еще пригласи... Кстати, о батюшках и сопутствующих им средствах народной медицины — поднимись в апартамент, налей мне полстаѓкана водки и захвати бутылку минеральной. Да, поройся в аптечке, найди какой-нибудь анальгетик или биостимулятор.

В гетманской резиденции царила суета. В медпункт пронесли на носилках раненного Андрейца. Туда же урядники сволокли вражьего агента. Не поглядев на гетмана, лишь кивнув, промчался доктор Шац в халате поверх полосатой пижамы. А он сидел, уткнувшись в плечико Алёнки.

— Как же ты так, батюшка? — роняя слёзы, причитала юная красавица. — Ведь тебя могли убить!

— Не могли, милая, не могли. Я — в кольчуге.

— Шутишь, — девушка провела рукой по его спине.

— Я абсолютно серьёзен, малыш. Сунь пальчики в левый карман.

— Ой, моя записка! — воскликнула она мгновение спустя.

— Это не записка, это мой оберег. Верни его, пожалуйста, на месѓто. Пока он со мной, меня никто и ничто не страшит. Пока со мной Господь и ты, моя девочка, я бессмертен!

— Алина Анатольевна говорила, что вы неверующий...

— Я не верующий, малыш. Я знающий... И любящий. Тебя, мой ангел!

Боль понемногу уходила, гетман прикрыл глаза и чуть заметно улыбался, Алёнка же чуть слышно повторяла: 'Любящий... твой ангел... твой малыш'...

Такими их Алина и застала. Никакими. Чуждыми ночи, дню, войне, забоѓтам, людям. Удалившимися в Запределье.

— Какой тебе еще биостимулятор нужен?! Он — у тебя под боком.

— Как наша Язва? — 'ловко' сменил тему гетман.

— Зарубцевалась... Валяется в пижаме посреди твоего кабинета. Шац ставит ей каѓпельницу. Меня прогнал.

— Ты, надо полагать, с советами к нему полезла.

— Совсем чуть-чуть. Посоветовала насчёт клизмы... Он говорит, что Нинка отравлена каким-то сильнодействуюѓщим наркотиком, часам к восьми должна прийти в себя.

— Утра? Вечера?

— Дня! — усмехнулась Алина. — Полководец, тоже мне! Восемь вечера называѓется 'двадцать'. Закончит с Нинкой — подойдёт к тебе.

— Спасибо за заботу!

— Не за что. Ты нам ещё сгодишься, правда, Алёна?

— Ещё как! — улыбнулась девушка.

— И я же о чём... Как себя чувствуешь?

— Бывало хуже, — вяло отмахнулся гетман.

— Но реже, да? Пуля?

— Пуля — в голове... у моего противника... к большому сожалению.

— Ворошиловский стрелок!

— Это Юрка Коробицын. Пришёл на помощь обессилевшему правителю. А мы просто махались кулаками и ногами.

— Наслышана! — усмехнулась Алина.

— От кого это?!

— От ворошиловского стрелка. Он, кстати, выпил первую порцию твоѓей водки.

— Вычтем у него из получки как за литр.

— У нас в Одессе говорили — 'за литру'.

— А у нас в Ростове били по любопытному носу колодой карт. В медпункте побывать успела, да?

— Естественно, — пожала плечами Алина. — Правда, меня опять поѓслали.

— Шнайдер?

— Он, родной. Блин, что ни лекарь, то еврей!

— Штильбанс, Зусес и Палей... — улыбнулся гетман, к слову припомнив Розенбаума. — Как Андреец?

— Лёва говорит, будет жить...

— И слава Богу!

— ...если Нинка безвременно в гроб не загонит. Давай-ка, дружок, мы тебя в кабинет передислоци... как правильно сказать?.. дислоцироваем.

— Погоди, вон ворошиловский стрелок бежит! Думаю, труп дал покаѓзания.

И вправду 'дал': в кармане павшего агента Коробицын отыскал блокнот, последняя коротенькая запись коего гласила 'Ждут до семи. Сгоревшая ферма. Объект ?1. Или ?2/?3 на выбор'.

— О, чёрт! — сжал зубы гетман. — 'Объект-один' понятно, а на кого он ещё нацеливался?