— Переключись, — бесстрастно сказал мальчишка. — Ты сейчас машину сломаешь, такой от тебя негативный ментал идёт. Переключись с этой собаки на что-то другое. Иначе мы здесь застрянем — далеко от посёлка.

— Не понял, — уже враждебно сказал я. — Мне что — уже и о своём нельзя подумать?

— Нельзя. Был бы у себя в камере — подумал бы о своём. Но ты не один. Придётся думать и обо всех остальных, кому можешь навредить.

— Так это Брис? — спросил, не оборачиваясь, Вестар. — Я уж думал, мы и правда сейчас на ремонт встанем. Брис, если заняться нечем, посмотри, как там Данияр.

Ну хоть что-то конкретное... Я снова вспомнил парня-вертолётчика. Представил его лицо... Глаза открыты. Встревожен, смотрит на кого-то внимательно. Плечи назад — связан. Так, ладно — живой. Где Карл? Перед глазами смутно покачалось и обрело линии и краски угрюмое лицо.

Резкое движение напротив. Мартин, сидевший то ли вяло, то ли небрежно развалившись, быстро подобрался, сел жёстко.

— Брис, снова посмотри на его лицо. Сможешь?

Подозревая, что мальчишка каким-то образом смог... проникнуть, что ли... в моё видение, я вновь попытался представить лицо Карла. Что же взволновало Мартина в портрете взрослого призрака?

— Что там? — спросил Вестар.

— Карл не летит к сим-вормам, — напряжённо сказал мальчишка. — Он летит куда-то дальше именно по прямой, не сворачивая к Мёртвому лесу.

— Эх... — тоскливо сказал Вестар. — Жаль, что Брис очнулся недавно.

— А то что? — невольно заинтересовался я. Да и смешно мне показалось: говорит обо мне как о человеке, которого нет рядом. Так не сразу сообразишь, которого Бриса он имеет в виду.

— Помнится, объясняя мне, что умеют призраки, он мысленно приказал мне — да что там приказал! — заставил меня, не произнося вслух, подойти к двери, чего мне не хотелось. То есть не то, что не хотелось... Я про дверь не думал. Просто ни с того ни с сего подошёл к двери, взялся за ручку — и вдруг думаю: а чего это я?

Мартин задрал подбородок, будто к чему-то прислушиваясь. Всё лицо — сильнейшее внимание. Или озарение. Что-то придумал или приходит к какому-то выводу.

— Брис, — обратился он ко мне. — Ты можешь проделать такую штуку — влезть в голову Карла, чтобы узнать, куда он направляется?

— Он меня и так-то не пускает, — недовольно сказал я, вспомнив, как взрослый призрак отмахнулся от меня, когда я попытался в первый раз определить, где он находится. — А ты хочешь, чтобы я в голову... Да и не представляю я, как это сделать.

— Тогда это сделаю я, — сказал мальчишка. — Не пугайся. Это просто. Думаю... Попробуй представить себе лицо Карла, но на расстоянии. Не слишком близко. А я сяду напротив тебя. Внутренний взгляд такой, как будто ты смотришь мне в глаза. Начали.

Он закрыл глаза первым. Некоторое время я нерешительно смотрел на него, потом сомкнул веки. Как он сказал насчёт внутреннего взгляда? Ага, понял. Типа, мы с закрытыми глазами всё-таки смотрим друг на друга. Ладно. Это получилось.

Теперь Карл. Лицо успокоенное. Неподвижно смотрит вперёд и чуть вниз. Сосредоточен. Внезапно чуть поворачивает голову, не отводя глаз от ветрового стекла вертолёта. Прислушивается. Потом медленно качает головой. Чего это он? На всякий случай вспомнил лицо Данияра. Вот оно что: вертолётчик что-то говорит, а Карл отказывается или отказывает ему в чём-то.

— Лицо Данияра... — глухо в пространстве прозвучал голос Мартина. — Его рот. Что он говорит?

Мне самому стало интересно. Губы Данияра шевелятся. Довольно отчётливо выговаривают слова: "И что тебе в том катере?"

От неожиданности я открываю глаза. Мартин сидит напротив и довольно ухмыляется. У нас получилось!

— Вестар, мы едем на место, где приземлился космокатер Карла. Он летит именно туда. Придётся взять чуть направо.

11.

Три часа спустя за руль сел Мартин. По бесконечной равнине, напоминающей выжженные сушью саванны, ехать было легко. Но через два часа начало темнеть, пришлось сбавить скорость. За руль сел я.

— Зачем мы туда едем? Если Карл задумал сбежать, мы его всё равно не остановим, — недовольно сказал я.

— Карл меня в этой ситуации интересует меньше всего, — откликнулся Вестар. — Пусть хоть куда сбегает. Данияр — вот чья судьба меня беспокоит. Да и вертолёт не годится бросать на произвол судьбы. Не так уж много у нас техники, чтобы относиться к ней наплевательски. Ничего, ещё часа два — и будем на месте. Жаль, что у Карла фора. Он примерно на полчаса опережает нас.

— Как это Карл интересует меньше всего? — с сомнением спросил я. — Но ведь он, я так понимаю, единственный профессиональный охотник на слизняков?

— Хм... Знаешь, Брис, если судить с точки зрения профессиональности, мы все здесь неплохие охотники на сим-вормов.

Слово мне понравилось. По отношению к моей личности. Охотник. Звучит... Если бы я ещё таковым чувствовал. Снова вспомнился дедов приятель — тренер. Он часто говорил: "Не умеешь — тренируйся. Не получается с тренировками — притворись, что всё получается, только сейчас настроение у тебя не то, чтобы сделать так, как надо".

Притвориться? В моей сегодняшней ситуации? Лучше потренируюсь в другом. Я снизил скорость из-за отсутствия света. А если...

Зов застал меня за попытками получить уровень зрения, несколько более чувствительный, чем тот, которым я обладал сейчас. Поскольку не получалось, я прислушался, но постарался не проявлять эмоций, как меня учили.

"Брис".

Отвечать — не отвечать Карлу? Чего он хочет?.. С минуту я потратил на постройку сильной защиты, а потом откликнулся: "Чего тебе?"

Ответ поразил своей самоуверенной наглостью: "Мне нужна энергия. Я не уследил за распределением своей, набранной — она ушла на восстановление физиологических функций организма. Мне сейчас чисто физически плохо. Еле сдерживаюсь".

"Ценю твоё доверие. Но, может, спустишься и наберёшь от Сциллы?"

"Мне некогда. Да и энергию планеты ещё нужно переварить, а твоя — переработанная, уже готовая к потреблению. Как?"

Нет, он точно охр...л. Я ему что — консервная банка, которую можно вскрыть в любой момент и сожрать её содержимое?! Мгновенно вспомнилась страшная боль, когда он тащил из меня "кишки", из ментально разорванного-то живота! И он хочет, чтобы я это ещё раз пережил?!

В общем, я вспомнил лексикон района, где жил с дедом, и предельно вежливо ответил на данном диалекте, куда и каким изощрённым образом он может засунуть свою просьбу. Мысленно, естественно. Ответа не последовало. Молчание, блин, в эфире.

— Брис, что случилось? — забеспокоился Вестар.

Скосившись на него, я нахмурился. Насколько я понял, Вестар был видящим, слабым, конечно. Но никак не слышащим.

Сидящий у окна рядом с Вестаром Мартин даже не повернулся.

— Брис, глянь в зеркало.

Включив верхнюю подсветку в кабине, я досадливо поморщился. Тату теперь всегда будет выдавать меня?

— Карл хочет, чтобы я поделился с ним энергией. Я его послал.

— Перескажи разговор дословно, — после некоторого молчания предложил мальчишка. Он снова не смотрел на меня, следя за широкими полосами света на так называемой дороге, по которой мы мчались.

— Зачем?

— Ну, дорога не такой монотонной будет.

Собравшись с мыслями, я быстро пересказал обмен репликами.

— Что ж, — безучастно сказал Мартин. — Ключевая фраза: "Еле сдерживаюсь".

— Чёрт... — прошептал Вестар. — Меня никак нельзя подключить к Карлу?

— Чего я не понял? — обозлился я. Причём обозлился мгновенно. Что-то здесь, на Сцилле, я слишком быстро вспыхиваю. Где моё хвалёное хладнокровие, которым я всегда гордился не меньше своих нанимателей?

— Он еле сдерживается, чтобы не стянуть с Данияра.

Мартин молчал, только к спинке сиденья расслабленно прислонился и закрыл глаза. Полное впечатление, что задремал.

Смешок в пространстве.

"Что?" — уже нервничая, спросил я.

"Пацан мне тут предлагает себя на закуску, только бы я тебя не трогал".

"И что?"

"Я ему не доверяю. Мне нужен ты. Твоё тип ментала я уже знаю, мне усваивать его легче. Или, как он правильно догадался, я стяну ментал с вертолётчика. Этот гораздо слабей. Тоже легко".

"Ну и стягивай. Мне-то что? Это их он заботит. А я кто? Сбоку припёка в их мире! Стягивай себе на здоровье. Зачем об этом говорить мне? Я что — должен тебе допуск дать или добро на стягивание? Ну так — на!"

"Чего ты психуешь? Я ведь всего лишь высказался, — в голосе Карла послышались издевательские нотки человека, который забавляется кристально ясной ему, но не собеседнику ситуацией. — Значит, даёшь добро на Данияра? От спасибки!"

Так, я опять чего-то не понимаю? В чём подвох?

— Мартин, почему ты предложил себя? — сквозь зубы спросил я.

— Он же призрак. Если он возьмёт ментал от Данияра, который ментально защищаться не умеет, а только умеет набирать энергию, от Данияра останется труп. Уже минут через пять. Без всякой возможности реанимации. Уговори Карла взять энергию от меня. Я выдержу.

— Он говорит... — начал я и осёкся.

Это что же получается? Я дал добро на убийство человека, которого почти не знаю, но которого знал тот Брис? Мысли заметались... Одно дело — убивать человека собственноручно. Другое — быть в ответе за его смерть. Нет, о чём-то не о том я думаю... Или что-то я не так думаю... Но пять минут человек будет умирать... Я вспомнил, как умирал сам, когда Карл тянул из меня... А мне ещё помогали.

Кинул взгляд на зеркальце. Ну да. Внешне всё ещё спокоен, но внутри всё кипит. Узор на лице набух до чёрных линий. Эти... видят. И знают, что ничего не буду делать, чтобы помочь их драгоценному Данияру.

Мальчишка снова закрыл глаза. Зачем?

— Попробую подключиться к Данияру, — будто услышав мой мысленный вопрос, прошептал Мартин. — Может, тогда он его не сможет убить.

Тяжело дышащий, будто пробежавший нехилую дистанцию, Вестар поднялся и ушёл назад, в салон джипа. Ни слова.

Я никому ничего не должен!.. Неужели так трудно понять это? Я не напрашивался, чтобы меня сравнивали со своим добреньким Брисом, который уж наверняка бы поделился менталом с Карлом. А я не хочу. Не фиг лезть к киллеру с сантиментами!

— Почему я?! — сорвался я. Доконали, блин, до истерики!!

— Потому что самый сильный, — глухо отозвался Вестар.

Сильный, блин? Так что мне теперь — эту силу отдавать задарма? На, св... ! Жри!

В угаре ненависти я вызвал перед собой лицо Карла. Вцепившись в руль джипа, я обрушил на него лавину ментала, каким его представлял по урокам, заученным на уровне навыков. Ухмыляющееся лицо призрака почти мгновенно расплылось в странном, еле различимом выражении то ли страдания, то ли наслаждения.

Мартин прыгнул на освободившееся сиденье рядом со мной, почти ударил ладонью по спине, между лопатками и точно вжал её в кожу.

— Не так сильно, Брис! Он не успевает!

Держа перед внутренним взглядом лицо Карла, я видел — с некоторым злорадством, — как он запрокидывает голову, кривится уже будто от боли, будто захлёбываясь.

— Вестар, за руль!

Кто-то отдирал мои пальцы от руля, кто-то стаскивал меня с водительского места. Ничего не видел, только стороной ощущал... А потом и ощущать перестал.

... Тишина. Глухое пространство. Знаю, что в машине, знаю, что она движется. Но в покачивающейся темноте вижу смутную фигуру человека и точно знаю, что это Карл. Призрак оборачивается. Кивает. Пропадает в тенях.

— ... Брис, ты меня слышишь?

— Мм.

— Слышит. Всё нормально.

— Может, его в салоне положить?

— Не надо. Он уже приходит в себя. Брис, как себя чувствуешь?

Отвечать не хочется. Пусть сам смотрит, раз такой умный. Зачем спрашивать?

Боли нет. Это главное, что я обнаружил. Просто вялость. Так, опытным путём, я выяснил, чем отличается насильственный выход энергии из человека неподготовленного и человека, который усвоил начальные приёмы работы с менталом. Плюс ещё ребята помогали. Мартин, чья энергия по структуре не подходила для привередливого призрака, вкачал в меня недостающую, и она мне очень неплохо пошла.

Вскоре я снова пересел за руль, но проехать удалось немного. Та горная местность, по которой уже мы ехали сначала более-менее спокойно, постепенно превратилась в скопище разрушенных скал. Валуны образовывали настоящие лабиринты и через минуты встали так плотно, что с джипом пришлось на время распрощаться. Дальше повёл мальчишка, который держал ментальную связь с Данияром.

А потом мы издалека увидели очертания огромного предмета на довольно ровной площадке, раскинувшейся под нависшей скалой. На фоне серо-синего ночного неба предмет сразу выдавал своё искусственное происхождение чужеродностью прямых линий. Идти на силуэт катера стало легче. Оставалось лишь выискивать дорогу полегче. Интересная такая ночная прогулка получилась. Идёшь между валунами, а вокруг тебя мотаются тени от двух лун.

Мартин остановился внезапно. Хорошо, мы шли довольно далеко друг от друга: никто не ткнулся носом во впереди идущего.

— Что? — спросил Вестар, перехватывая удобнее комби-оружие.

— Данияра не слышу.

— Потерял?

— Нет. Как-то странно связь оборвалась. Когда они сели, я слышал его отчётливо, а сейчас — вообще глухо.

— А Карл?

— С ним всё нормально.

— Идём к нему. Там выясним.

Главной странностью оказалось, что вертолёт приземлился на достаточно приличном расстоянии от катера. Нам пришлось обогнуть скопление громадных каменюк, прежде чем выйти на ту крохотную площадку, где стояла машина.

И вот тут-то Мартин шарахнулся назад, чуть не сбив меня с ног. Точнее — резко отступил, а потом дёрнулся вперёд.

— Тихо-тихо, — встревоженно заговорил Вестар. — Спокойно. Что там?

Но мы уже вышли из-за валуна, закрывавшего обзор, — и увидели сами.

Карл сидел на камне, у колёс вертолёта. Сидел в раскованной позе человека, который только что сделал нечто интересное, необычное и теперь наблюдает, что из этого выйдет... По тому, как он сидел, ясно было: сбегать призрак никуда не собирается... Данияр спокойно шёл к космокатеру. Спокойно — это сначала так показалось. Но едва я перешёл на тонкий уровень зрения, как тут же разглядел: это Карл "ведёт" его на катер. Эти его повелительные интонации... Хотя маленький элемент любопытства угадывается и в поле самого вертолётчика. То есть: Данияру и самому интересно, что с тем катером, но взрослый призрак чуть надавил на этот интерес, усилил его.

Катер неподвижно высился на площадке. Я чуть передёрнул плечами, вспомнив, что именно из него выползли те самые сим-вормы. Странно, почему стенки катера открыты. Или именно здесь, при бортовых стенах космолёта, располагались силовые клетки с тварями?

— Карл, что ты делаешь?! — отчаянно закричал Мартин, рванувшись к призраку и явно забыв обо всём на свете — например, что рвётся всё-таки к человеку, давно уже профессионально занимающемуся менталом.