Пираты По Объявлению, Или Это Маркетинг, Детка!

— Да я ж его хрен знает когда притащил с "Бочки"! — вспылил Док.

— После чего объект был включён в реестр имущества компании по списку не утилизированных запасов.

— Да я тебя саму сейчас утилизирую! — старина начал впадать в ярость.

— Буханочка, — ласково спросил Семён, — можно, я его заберу?

— Объект "ключ гаечный, бронзовый" не представляет из себя ценности для компании и в виде поощрения, по заявлению пилот-кадета Семёна, передаётся в его исключительное пользование. Сень, когда наиграешься, в космос не выбрасывай, ага?

— Конечно, милая, — сказал он Буханке, но смотрел при этом на впавшего в прострацию Дока. Бедняга пытался что-то сказать или просто жевал воздух. Я тоже стоял, как громом, поражённый догадкой — стервец как-то договорился с искином разыграть эту сцену! Ну, не могло у него это выйти экспромтом, ведь даже я не вникал, что, чем и на каком основании владеет у нас на Буханке. А этот шустрила мало того, что заинтересовался...

— Хочешь ключик? — сочувственно обратился он к Доку, — сыграешь на шоколадку?

— Ты хоть представляешь, сколько стоит плитка шоколада в космосе? — возмутился Док. — Двадцать чёртовых кредитов!

— Целых два часа на хозработах, — покачал Сёма головой, — а сколько это в баксах?

— Тысяч сто или больше, кредиты, вообще, за земные деньги не продаются!

— А ключ, конечно, ничего не стоит, — согласился Семён, — Макс, пойдём к утилизатору. Не прокатило.

Он демонстративно направился на выход. Не смотря на показушность манёвра, я не сомневался ни секунды, что он действительно выбросит ключ, если его не остановят. Насколько мне удалось его понять, плевать ему и на Дока, и на меня, и вообще на всех — такой отморозок.

— Док, ты боишься проиграть шоколадку? — очень выразительно удивилась Лилит.

— Ему что ли?! — несколько театрально воскликнул Док и пробурчал, — просто не веду переговоров с вымогателями!

Он дождался, когда Сёма почти ушёл, и буркнул, — согласен я, не убегай.

— На две шоколадки? — уточнил Сеня на ходу, лишь чуть обернувшись к нему.

Док стал стремительно наливаться краской, Мара подошла к нему, положила на плечо ладошку, проворковала, — ты ведь согласен проиграть Сёме две шоколадки?

— Иди сюда и хватай дубину, обезьяна! — прорычал Док. Сеня выбрал кий. Лана предупредительно собрала шары. Взбешённый медик разбил и, конечно, облажался. Дальше я молча заворожено наблюдал, как этот найдёныш разводит моего старого друга. Вернее, продолжал наблюдать, мне стало предельно ясно, что он всё спланировал и подстроил с самого начала, чтобы вывести Дока из себя, и просто перешёл к технической реализации. Семён неуловимо собрался; обычно оживлённое его лицо утратило всякое выражение; глаза словно опустели, превратились в прицельную оптику; движения замедлились, потекли — таким я его не видел даже во время учебного спарринга. Он на глазах превратился в опасного зверя — блин, так недолго поверить в байки про оборотней! Я краем глаза заметил, что на Сеню смотрят все... кроме Дока — он так и не понял, почему его размазали по сукну. Более того — он не понял даже, что его именно размазали, как пьяную деревенщину. Вообще, походу, ничего не понял, так как без паузы на обдумывание поставил четыре оставшиеся у него с собой шоколадки с наполнителем на отыгрыш. Сёма, конечно, не возражал и так же, с лёгким закосом под умственную отсталость, отжал приз. Док без слов метнулся на выход, как был — с кием в руках. Я лишь проводил его взглядом — остановить его мог бы только нокаутирующий удар. В кают-компании повисла неловкая пауза, мы, не желая смотреть друг на друга, уставились в непроницаемый полог. Вернулся он быстро, с шоколадками в руках и с кием подмышкой. Пока бегал, вроде бы, слегка пришёл в себя — попробовал поставить одну плитку с орехами против двух с джемом. Сёма дружески похлопал его по спине, посоветовал пойти прилечь, отдохнуть и не устраивать здесь детский сад — он, Сеня, видите ли, на мелочь не играет! Док, как восставший мертвец, замогильным голосом предложил игру на все. Сёма снисходительно! Нехотя, блин!! Сделал одолжение!!! До доктора что-то стало доходить, судя по угрюмой, решительной физиономии. И не его вина в том, что он снова проиграл — у них в институте такого точно не проходили. Сеня сбросил маску, справедливо рассудив, что никого более здесь ею не обманет, продемонстрировал пару приёмов из арсенала профессиональных игроков. В кают-компании один за другим прогрохотали три удара, как три выстрела, и в наступившей тишине прозвучали роковые Сёмина слова. — Вот так как-то вот.

Док растерянно огляделся, будто ничего вокруг не узнавая, его беспомощный, оторопелый взгляд ранил мою честную душу, и она возопила о справедливости, — Сенечка, можно я попробую отыграться за Дока?

— Нет. — И всё — просто, ясно, не обсуждается. Пробую зайти иначе, — может, просто сыграем? На твой..., — делаю многозначительную паузу, — на твой ключик? Полтишок поставлю.

— Хм, — он сделал задумчивую морду, переспросил. — Пятьдесят кредитов?

Киваю в ответ, собирая шары в рамку. — Разбивай.

Выглядел Семён, когда склонился над столом, как вполне нормальный человек, ударил — шары с дробным стуком раскатились по сукну. Я недоумённо уставился на то, что получилось, перевёл взгляд на него... на задумчивую морду совсем другого Сёмы. Для полноты образа ему оставалось лишь глубокомысленно поковырять пальцем в носу, — а чо это они эта вот?

Клоун, лицедей, оборотень! Я в сердцах едва сдержался, чтоб не плюнуть на палубу, и ушёл бы нафиг, но несчастный Док с его потерянной игрушкой накрепко пристегнули меня к столу. Сёма проиграл... гм, вдоволь накривлявшись и не показав более ничего, на что способен в плане игры на бильярде. Впрочем, всем и так хватало впечатлений, и новые чудеса уже не произвели б никакого эффекта. Он сам это почувствовал и просто протянул Доку ключ. — Не дуйся, старина, сам виноват — жадничать некрасиво.

Сеня, конечно, имел в виду шоколадки. Док прижал игрушку к груди, бледно улыбнулся, — ага, и много сладкого вредно. Приятно тебе подавиться.

Ссутулившись, одиноко прошаркал на выход. Нам всем стало жутко неловко. Первыми спохватились шведки, — ой, у нас же там... ну, много дел... пойдём, Максик!

Дак, приобняв за плечики, увёл загрустившую Лану. Я, не удостоив новичка и взглядом, вышел следом. Прошёл к себе в пустую каюту, завалился на койку и всё оставшееся время до ужина посвятил созерцанию подволока и размышлениям о том, что это такое сейчас было, и что бы оно могло означать. Вообще, самый общий вывод вселял осторожный оптимизм — этот гад способен на что угодно. И даже мне это что угодно не сразу удаётся понять. Зачем ему понадобилось устраивать этот спектакль? Хотел продемонстрировать крутизну? Вряд ли — он, наоборот, не пожелал показывать, на что способен, играл только что бы выиграть, не более. Хотел повыпендриваться перед девчонками? Не очень-то у него получилось, да и большой уже мальчик. Так ради чего он играл? Ради шоколадок? Стоп! Он ведь играл не просто в бильярд — интрига-то закручена им раньше! Как-то нашёл этот грёбаный ключ, без шведок тут точно не обошлось. Кстати, они и рассказали, что эта хрень значит для Дока. Потом буквально на бегу умудрился договориться с Буханкой — а она ему явно подыгрывала! Он кто — пророк и гений? Или невероятно везучий сукин сын? Не верю я в такую удачливость, значит... гений? Сёма?? По объявлению??? Ещё раз стоп. Объявления расклеивала гильдия! Они же могли его направить ко мне! Зачем это гильдии? А зачем ей понадобилось сбыть Кэпу и Чифу отмороженных валькирий как обычных дурочек? Так что бильярд — это далеко не начало истории, и даю клюв на отгрыз — точно не финал. Что-то здесь не то, надо это обсудить с Доком.

* * *

Грейс, Лилит, Мара.

Мы специально опоздали на ужин, чтоб только не дать новенькому возможности устроиться рядом с нами. Не то чтобы мы его обсуждали или осуждали, само так получилось. Нам всем, даже Максу, было очень неудобно перед Доком, ведь он свой, почти родной, а его так унизил какой-то залётный засранец. И не важно, что он сам тут случайно, будет выпендриваться — как залетел, так и вылетит. Пойдет домой пешком, по гипер-тоннелю, и мне почти всё равно, что в гипере внешние шлюзы заблокированы, ради такого дела разблокируем, его же наглой рожей. Сёма и сам понял, что лучше ему ни к кому не лезть, сидел в уголке один одинёшенек, лопал, чем его по блату, неизвестно за какие заслуги, подкармливает искин. Мы, насколько могли, не растягивая, поглощали розовую безвкусную дрянь и старались не оглядываться по сторонам. К нашему облегчению Док не пришёл, и хотя бы не пришлось демонстрировать почтение с сочувствием. За нас-то, серьёзных девочек, я спокойна, а за Макса ручаться трудно — точно заржал бы. Его и без Дока распирает от воспоминаний... вот Сёма отжёг! Гад такой... гм. Ну, как он мог! На Дока же смотреть было больно... вот у него харю перекосило... у бедненького... гхм-гхм-гхм!

— Запей киселём, — сказал Сёма, хлопая меня по спине! И как только подкрался? Запиваю вязкой жидкостью из бокала, по вкусу — той же кашей. Не оборачиваюсь, как будто его нет вообще.

— Вот, как обещал. — Передо мной материализовалась плитка шоколада в яркой обёртке.

— С фундуком, мамочка моя! Ухты! — раздались голоса подруг.

— А мне, конечно, не досталось, — горький комментарий Макса.

— Ты ж не обещал меня за это целовать, — как о чём-то обыденном проговорил Сёма. Максик не выдержал — ехидно заржал. Оборачиваюсь к Сёме, чтоб бросить ему в рожу его вонючую шоколадку, вот прям сейчас, вот точно... рука легла на плитку, пальцы начали сжиматься, чтобы скомкать, смять... и перестали. Рука, зараза, сама нежно обхватила шоколад пальцами и не собиралась выпускать. Нам оставалось лишь испепелить мерзавца взглядами!

— Гхм, — нарушил Сёма неловкую паузу. Лилит плавно поднялась, не выпуская шоколадку, обхватила ладонями Сёмину голову... и чмокнула его в лоб! Мара оказалась от него слева. Ишь какие быстрые! Так дело не пойдёт! Мы с Марой поцеловали негодяя в щёки одновременно. И всё! Только поцеловали, как обещали, мы честные девушки — сразу отступили на шаг, и нечего было всем так на нас таращиться!

— В расчете, — сказала я строго, ясно давая всем понять, что продолжения не будет.

— Да какие там счёты! — Сёма изобразил удивление, — я ж не всерьёз!

— Мы тоже... гхм... понарошку..., — мы невольно смутились.

— Главное, что вам понравилось! — простецки продолжил он. Мне сразу захотелось его убить. — Что понравилось?

— Шоу, — он растерялся от моего тона, — и шоколад тоже... может быть... потом понравится...

— Погоди-ка, — заговорила Мара, не сводя с него удивлённо распахнутых глаз. — Так ты всё это устроил для нас???

— Конечно, — без смущения признался Семён, — у нас в России именно так знакомятся с девушками. А у вас в Швеции по-другому?

Выкрутился гад! И слова-то какие нашёл! В этот раз Мара опоздала на целую секунду, в левую щёку он расцелован был раньше. Не сказать, что я очень торопилась — сама не помню, как так получилось.

— Ну, допустим, познакомился ты, — насмешливо заговорил Макс, — и что дальше? Шоу продолжается?

— Шоу только начинается! — расцвёл Семён. — Пойдём, покажу свою каюту — обалдеете!

— А меня с собой возьмёте? — как о решённом деле спросил Макс.

— Пойдём, конечно, только у меня одна кровать... но большая... — смутился Семён, — в смысле, ни одного стула.

— Разместимся, — улыбнулся Макс, вставая, — не впервой.

Мы умудрились втроём повиснуть на Сене с обеих сторон. На выходе обернулись, чтобы запечатлеть в памяти ошарашенные, завистливые, насмешливые взгляды остающихся на просмотр очередного космического мыла. И я сама, просто совпало, что с Лилит и Марой одновременно, показала им язык.

Пошли мы к Сёме больше из принципа, чтоб не думали, будто их мнение очень важно, и в благодарность за представление, нежели из-за какого-то особого интереса — казалось, что удивлять Сёме уже попросту нечем. Вот именно, что казалось. И ничего ведь особенного мы там поначалу не увидели, обычная комната, каких полно на Земле... Как на Земле! У меня что-то заныло, сжалось под рёбрами — мы присели на краешек кровати, притихли, глядя на самый настоящий закат за окном. Макс подошёл поближе, провёл пальцем по оконной раме.

— Отойди, — раздражённо сказала Мара, — не загораживай!

— Извини, — Макс отступил на пару шагов, — я только хотел спросить, что это за лента наклеена на картинке?

— У нас сейчас уже осень, — печально ответил Сёма, — заклеил, чтоб не дуло.

Мы одновременно обернулись к нему, Макс переспросил. — Что не дуло?

— Чтоб не дуло холодом из щелей, — грустно поведал Сёма, — это традиция у нас такая, называется "клеить окна".

Мы сочувственно покивали-повздыхали, традиция — это можно понять, это очень хорошо, что Сёма так держится древних традиций своего народа, какими бы странными они не казались.

— Извините, — Сёма вынул стаканы из шкафа, роздал, — стола у меня нет, и где бы его раздобыть, вообще не представляю. Пока всё на весу.

Макс посмотрел на него насмешливо, грустно улыбнулся. — Буханка, сделай стол.

Мы едва успели поджать ноги — искин иногда так шутит, палуба разошлась, оттуда выдвинулись плоские такие штуки цвета "металлик", несколько раз пересложились — с излишней, по-моему, помпой Буханка воздвигла столик. Сёма, чем-то недовольный, поморщился, — секундочку.

Метнулся в санузел, вернулся с тряпочкой, принялся протирать столешницу. — Роботы, трансформеры, это, конечно, хорошо, но мы ж по нему только что ногами ходили!

— Натоптали, угу, натащили грязи с улицы, — согласился Макс. — Здесь даже пыли нет, Сёма. Воздух непрерывно фильтруется.

— Может, вам и всё равно, — не растерялся Семён, придирчиво оглядывая результат своей работы. Потёр только ему одному видимые пятнышки, — но у нас даже сидеть на столах не принято, не то, что ходить. Разве что можно плясать по большим праздникам очень красивым и очень пьяным девушкам.

— Мы не пьём, — угрюмо заявила Мара.

— Молодцы! — одобрил Сеня, вернулся к шкафу и достал так знакомые по земной жизни большие бутылки!

— Кока! — Захлопали мы в ладоши. Сёма, улыбаясь, как именинник, свернул пробку. — Не угадали. Но тоже одна химия, вкус подбирал на память.

Он аккуратно наполнил стаканы, быстро выросли шапки пены, по стенкам побежали капли. Мы поспешно подхватили бокалы, погрузили в пену носы — ммм! Вкус показался тем самым, земным, я не могла оторваться, пока в нос не шибанули газы, — фуй!!!

— Фуй! — Макс и девочки мотнули головами, у подружек смешно упали чёлки на глаза. Мы чинно поставили стаканы, поправили причёски, кроме Макса, конечно, — то, что у него на голове не поправишь, только под ноль сносить. Я первая надорвала обёртку шоколада, Мара с Лилит тоже сосредоточенно зашуршали, Макс гулко сглотнул слюну. Пока во рту таяли первые кусочки, на него никто не обращал внимания, и вообще нам стало ни до кого. Я очнулась первой — заметила взгляд Семёна. Насмешливый, как обычно, и странно грустный, отчего-то даже смутилась. Отвела взгляд, увидела трагическую физиономию Макса, отломила кусочек, — на, не плачь.