Друзья

Дарк ошибся, и объяснение с графом состоялось сразу же после ужина. В трапезной не было никого, кроме их компании и Фара с супругой, поэтому не пришлось никуда идти. Дождавшись, когда юноша закончит есть, граф пригласил его поговорить за свой стол. Разговаривали так, чтобы не слышал сидевший в другом конце зала трактирщик.

— Я понял из рассказа графини Сарк, что вы маги, — начал Фар. — Тогда для чего вам повязки? В чём причина такой скрытности?

— Наверное, она плохо рассказывала, — ответил Дарк. — Если бы граф Тагор знал о нашей силе, мы не отделались бы так легко.

— Значит, маскировка? И в повязках нет камней?

— Ничего в них нет. — Юноша снял повязку и потряс ею над столом. — У нас малочисленная охрана и благородные дамы, поэтому приходится хитрить.

— И какая у вас сила?

— Нам трудно её оценить, потому что ещё не закончили обучения, но не маленькая. Наверняка графиня Сарк рассказала вам о подчинённых мною разбойниках, а их было больше десятка. Мой друг слабее, но не намного. Только попрошу ни с кем не делиться тем, что вы узнали, даже с сыном. Для нас это может быть опасным.

— Не буду, — согласился граф. — Я надеюсь, что наше знакомство не оборвётся после приезда в столицу. Возможно, мне понадобятся от вас магические услуги, да и я могу быть вам полезным.

— Можете на нас рассчитывать, — обнадёжил его Дарк. — Мы пока не имеем права на практику, но скоро станем полноправными магами.

— Есть у вас в деревне охотники? — спросил герцог.

— Так все охотятся, — почесав затылок, ответил мужик. — У меня самого есть лук. Только этим занимаемся зимой. Мало дел по хозяйству, и мех у зверей не сравнить с летним...

— Нам нужен тот, кто живёт охотой и хорошо знает окрестные леса, — оборвал его Даргус, — а не любители от безделья бить белок.

— Это вам нужно идти к соседям, в Узятницу, — сказал хозяин. — У нас таких нет, а у них аж двое. Как вы и сказали, живут этим делом и не вылазят из леса.

— К трём золотым добавим два, — пообещал герцог, — а ты сходишь в соседнюю деревню. Уговори прийти хоть одного. Скажи, что мы нуждаемся в помощи и хорошо за неё заплатим!

— Давайте золото! Сам не пойду, пошлю старшего сына. Если они не в лесу, прибегут.

Этот разговор состоялся утром, а охотник появился после полудня. Перед ним вернулся посланный в Узятницу мальчонка и передал, что Марон второй день на охоте, а Устим обещался прийти. Беглецы не ходили по двору, и почти весь день сидели на сеновале. Туда же поднялся и пришедший от соседей мужик.

— Нам нужен проводник, — не стал темнить Даргус. — Сможешь провести лесом в Лебарию? Мы припозднились с бегством, и торийцы успели перекрыть дороги. Отдадим всё золото, какое у нас есть!

— Я не ходил лесом до Лебарии, — предупредил Устим. — Сколько у вас золота?

— Дадим полсотни золотых, — пообещал Барк.

— Пойду, — решил охотник. — Только учтите, что идти нужно пешком. Ваших лошадок придётся оставить. Будет много таких мест, где они не пройдут или падут от бескормицы. Купите у кого-нибудь лошадь, на которой повезём еду, а когда станет мешать, сама отправится в котёл.

— Как не хочется расставаться с Дагуром! — в сердцах сказал капитан после ухода Устима. — Мы с ним вместе больше пяти лет! Если бы не он, я не смог бы выйти из битвы. Но убивать хуже, у меня просто не поднимется рука!

— Мне тоже не хочется бросать своего жеребца, — отозвался герцог, — но я верю нашему проводнику и не вижу другого выхода. Мы не пройдём по дорогам, Дар! Иди договариваться с хозяином.

В поход вышли на следующий день, ближе к вечеру. Задержал Устим, у которого были какие-то неотложные дела. Он двигался первым, ведя в поводу обмененную на жеребцов лошадь. Она была немолодой, но сильной, и без труда везла мешки с овсом и продовольствием. Проводник был вооружён луком и висевшим на поясе кинжалом. Два своих колчана со стрелами и топор он погрузил на кобылу. Шли без разговоров, так же молча готовились к ночлегу и варили ужин. Утром позавтракали оставшейся с вечера кашей и накормили кобылу овсом. Вчера встречались ручьи, поэтому пока не было сложностей с водой. Устима стали расспрашивать о здешних лесах и сами обмолвились о капище дикарей.

— Эк куда вас занесло! — удивился охотник. — Вам очень повезло! Лесовики никого не щадят, а уж тех, кто осквернил их святилище...

— Мы только прошли мимо, — возразил Барк.

— Вы видели запретное! Одного этого достаточно, чтобы с живых сняли кожу. Это и страх для других чужаков, и развлечение. Но в наших лесах таких, слава богам, нет. Могут попасться небольшие деревеньки, но в них не лесовики, а правильный народ.

— И долго нам идти? — спросил герцог. — Успеем до дождей?

— Две декады, — для чего-то посмотрев в небо, ответил проводник. — Дожди начнутся раньше, но в лесу не бывает грязи. Как-нибудь дойдём.

— Есть здесь опасные места? — задал вопрос капитан.

— Есть топи, но мы их обойдём, — сказал Устим. — В самом лесу опасных мест нет, есть трудные, в которых слишком густой подлесок или отсутствует вода. Болтали, что где-то на востоке обосновались жрецы разрушенных храмов Ольмера, но я в это не верю. Что им делать в лесах?

Больше пятидесяти лет назад бывший тогда королём ещё молодой Яр запретил в Доршаге культ бога смерти и выгнал жрецов из его храмов. Их нужно было не изгонять, а укоротить на голову, но венценосный юноша слишком поздно понял свою ошибку. Когда он попытался её исправить, ни одного из жрецов-убийц так и не удалось найти. Кое-кто из них обосновался в Лебарии, остальные исчезли.

— Я тоже в это не верю, — согласился с мужиком Даргус.

— Ты не верил и в дикарей, — возразил Барк. — Из всех королевств жрецов Ольмера не преследовали только в Лебарии, но и там жрецы других богов не пустили бы в свои земли этих убийц. В Заре их быстро вырезали бы. И что остаётся? Если хочешь знать моё мнение, я лучше прибегу безоружный к лесовикам, чем встречусь с этими изгоями. В них и раньше не было жалости и милосердия, а теперь не останется ничего, кроме злобы!

Когда говоришь, дорога кажется короче, а в тот день говорили много. Обедали всухомятку взятой из деревни едой, а вечером встали на ночлег и разожгли костёр. Ночами было тепло, поэтому не стали тратить время на установку шатра и легли спать, укрывшись от комаров под тонкими одеялами.

— Скачут! — крикнул выбежавший из-за поворота дороги Даль. — Натягивайте верёвку!

— Сколько их? — спросил Ольгер, поспешно привязывая конец веревки к дереву.

— Только двое! Нужно убить так, чтобы не запачкать одежду.

Проливать кровь не пришлось, потому что верёвка смахнула с сёдел нёсшихся галопом гонцов и ни один из них не пережил падения. С большим трудом удалось остановить лошадей, которых сразу же увели в лес. Немного позже туда же унесли тела торийцев. После этого убрали верёвку и ушли сами, взяв из брошенного воза золото и заранее отобранную провизию.

Этот поворот был выбран из многих других не случайно, а из-за найденного поблизости от него ручья. В нём долго мылись, сбросив с себя вонючие крестьянские тряпки. Бороды выбросили, а отросшую щетину кое-как сбрили кинжалами. Одежда гонцов только немного испачкалась в пыли и её надели, а потом почистили друг на друге. Найдены были и бумаги, которые граф не смог прочитать.

— Я выучил только разговорную речь, — смущённо объяснил он солдату. — Ладно, заставы будем объезжать, а остальным нет дела до наших сумок. Быстрее уезжаем, пока никто не заинтересовался брошенным возом.

Они почти всё время двигались мелкой рысью, но и этим неспешным аллюром дотемна проехали больше, чем в крестьянской повозке за все дни. Отдыхали очень недолго и только тогда, когда поблизости никого не было. Несколько раз встречали отряды торийцев, мимо которых проносились галопом.

— Нужно накормить лошадей и поесть самим, — сказал Ольгер, когда начало темнеть. — Я думаю, что можно рискнуть заехать в трактир. Кони поедят в любом случае, а мы с тобой — только в том, если там не будет торийцев. Спросим у конюха, он должен знать. По-моему, скоро должны приехать.

Трактир увидели, когда стемнело. Если бы не горевший над крыльцом фонарь, могли бы не заметить и проехать мимо. Конюшня оказалась пустой, а конюх спал на копне сена в одном из денников. Его растолкали и на ломаном доршагском приказали заняться лошадьми.

— В твой трактир есть наша воины? — спросил граф. — Отвечай, животное!

— Никого нет! — ответил испуганный мужик. — Приезжали днём, пообедали и умчались. Я не упомню, чтобы ваши останавливались на ночь.

Ему бросили серебряную монету и пошли к трактиру.

— Боязно! — сказал следовавший за Ольгером Даль. — Мы здесь будем как в ловушке!

— Не бойся, — успокоил его граф. — Уже ночь, а в это время по дорогам не ездят, особенно сейчас. Утром позавтракаем и рано уедем.

Беглецы вошли в заведение и, продолжая коверкать язык, потребовали себе ужин и комнату. Несмотря на позднее время, им быстро предоставили и то и другое. Когда поужинали и поднялись на второй этаж, услышали конский топот.

Хан Уклей закончил развлекаться сразу с двумя наложницами и теперь отдыхал, прикрыв чресла женской рубашкой. Более молодая из девушек ластилась в надежде на повторение, но он её прогнал. Лет двадцать назад хан внял бы просьбе, но даже камень силы, продлевая жизнь, не может сбросить с плеч прожитые годы. Юный вид — это не юность, и такие излишества были уже не для него.

— Я могу войти, Великий? — услышал он голос своего советника Дажебая. — Есть важное известие. Со мной первый жрец.

Дажебай был единственным, кто имел право беспокоить хана во время его отдыха. Других не подпустила бы стража.

Уклей бросил девушке рубашку и потянулся за халатом. Повинуясь его жесту, обе наложницы выбежали из шатра.

— Что у тебя за новость? — спросил хан вошедшего по его разрешению советника. — В последнее время они почему-то все неприятные. Ты хочешь раньше времени встретиться с предками? И для чего привел Барабая? Я уже возносил молитвы Великому Угоду.

— Настали тяжёлые времена! — твёрдо сказал Дажебай. — На земли народа учи ступили завоеватели, а Великий Угод лишил нас своего покровительства!

— Что ты несёшь? — удивился хан. — Наелся не тех грибов? Как мог отвернуться от нас бог, которого мы восхваляем тысячи лет? И какие ещё завоеватели? Не может Гарх после одной войны начать другую, когда вся его армия занята грабежом Доршага!

— Он начал, Великий! Воины Торы и Урама в большом числе захватили предгорье, вырезав живших там учи! И Угод запретил нам проливать кровь захватчиков!

— Бог не мог такого сказать! — возмутился Уклей. — Наверное, первый жрец слишком стар и неправильно понял его знаки! Нужно его удавить и заменить молодым!

— Великий хан! — закричал жрец и упал на колени. — Я исполню твою волю и перетяну себе горло, но от Угода не было знаков! Впервые за моё служение он явился сам! И это видел не я один, а все служители!

— И что он велел? — спросил хан, недовольство которого сменилось страхом.

— Угод явился в образе воина учи высотой в три человеческих роста! — торжественно сказал Барабай. — Он был очень недоволен и говорил зло! Бог показал рукой на юг и сказал, что армии Торы и Урама заняли предгорья и убили тех, кто не успел бежать! Он запретил мстить и воевать с врагами. Сказал, что там нас ждёт смерть!

— Значит, гонец...

— Не было гонца. Эту новость узнали от бога.

Это место внушило бы страх любому смертному. Равнина без конца и без края из чёрного камня и такое же чёрное небо над головой. Казалось, достаточно протянуть руку, чтобы его коснуться. Не мир, а чёрная комната, стены которой унеслись в бесконечность. Вместо мрака почему-то было светло.

Внезапно на равнине возник мужчина. Видевшие кочевников признали бы в нём степного воина, но это был не учи, а их бог. Он послал призыв — и в тот же миг неподалёку стали появляться мужчины и женщины. Это тоже были не люди, а боги и богини мира Сорт.

— Зачем звал? — спросил один из них Угода.

— Нужна ваша помощь, — ответил тот. — Пора отбросить соперничество и действовать сообща! Речь идёт о нашем существовании!

— И кто же нам угрожает? — спросила необыкновенно красивая богиня в облегающем платье до пола из серебристо-серой ткани.

— По мнению Хранителя, люди должны исчезнуть, уступив место сорголам. Надеюсь, никому из вас не нужно объяснять, чем это грозит? Сколько каждый из вас сможет просуществовать без той силы, которую дают люди? Меня хватит лет на тридцать.

— Он объяснил своё мнение? — спросил кто-то из богов.

— Он сказал, что сорголы намного совершеннее людей, — ответил Угод. — Люди из-за магии остановились в развитии и бесполезно занимают место, которое нужно другим. Они пользуются малым и не будут ни с кем делиться. Самый неуживчивый вид, которому больше нет места на Сорте!

— И как Хранитель думает их извести?

— Хранитель никогда не убивает сам своих подопечных. По его замыслу, люди должны исчезнуть в результате войны. Он подбросил Гарху человека другого мира, которого король сделал советником.

— Много насоветует какой-то выходец, не знающий мира, в который попал! — презрительно заметил кто-то из богов.

— По его совету породнились короли Торы и Урама, — сказал Угод. — Разбит и занят Доршаг, захвачены горы моего народа и готовится мёртвая армия для завоевания Лебарии! Вы понимаете, что эта затея обречена на провал, но человеческие королевства так ослабеют в грядущей свалке, что люди не смогут дать отпор вторжению сорголов! Пройдут десять или двадцать лет, и они исчезнут, а потом придёт и наш черёд! Что скажешь, Ольмер?

— Серьёзная угроза, — признал тот, кого люди отождествляли со смертью. — Я получу много силы от этой бойни, но потом придётся уходить. Хранитель поможет, вот только хватит ли моих запасов, чтобы найти свободный мир или у кого-нибудь его отобрать? Боюсь, что нет. Сорголы нам не подходят, потому что ни в кого не верят и не захотят подчиняться, а Хранитель не позволит применять силу. Он редко вмешивается в дела смертных, но и нам этого не позволит. Разрешил когда-то пасти людей и предупредил, что остальные разумные не для нас. Ты что-нибудь предпринял?

— Запретил своим учи драться с Гархом, — ответил Угод. — Ему нужны только горы, а не степь. Большего я не сделаю.

— Не хотелось вмешиваться самому, — с досадой сказал Ольмер, — а моих жрецов разогнали по лесам. Может, используем магов? Хранитель наложил ограничения на их число, а теперь магов убивают воины Торы. А от каждого мага мы получаем в сотни раз больше силы, чем от обычного человека. Если открыть кое-кому из них наши секреты... Помогут, а потом их можно убрать.

— Хорошо, так мы предотвратим побоище, — вступил в разговор атлетически сложенный юноша, единственный из богов вооружённый мечом. — Если наш континент подвергнется вторжению сорголов, отдельные королевства не смогут защититься, а мы получим только отсрочку. Нужно подумать над тем, как их объединить. Сорголов очень много, они плодятся быстрее людей и развивают технику. Если не усилить наших подопечных, им не поможет и объединение. Люди не готовы принять знания, и быстро это не изменить. Остаются одни маги. Но со своей теперешней силой и знаниями они нам не помощники. Я знаю только двух, которые уже сейчас сильнее остальных и будут и дальше наращивать силы, но они знают не больше других.