Антигеймер ("Пузыри в картонной коробке")

— Хренечку тебе, сявка, так подыхай! — кинули из глубины двора.

Бах! Бах!

"Какая аптечка, о чём он... — отвлечённо подумал я, глядя в камеру, что только и помогало мне самому не заорать от ужаса происходящего. — Какое лечение? Нет здесь ничего этого! Есть кровь, рваные раны и страшная боль умирающего тела!"

Это какой уже снимок по счёту будет?

— Гранату бы нам, — просипел Рант, закашлялся, выматерился снова и, торопливо вбив нож в ножны, на четвереньках побежал от прицепа к извивающемуся от боли сталкеру.

Я бросил камеру и выхватил пистолет — а что мне оставалось делать!

За дальним углом здания мелькнул плащ бандита, в проёме проскочил от стены к стене силуэт ещё одного. Удерживая револьвер двумя руками, я, стараясь не высовываться из-за прицепа, быстро выстрелил два раза. Мимо! Но прижал! Где остальные сталкеры, где Очкарик, чёрт возьми, куда все разбежались?! Кто тут вообще владеет обстановкой? Вдоль стены в нашу сторону крался человек.

Это чужой!

Щедрая по нынешним временам очередь из "калаша", прилетевшая со стороны холма, досталась рослому мародёру с вертикалкой. Пули, выпущенные с небольшого расстояния, легко пробивали тело и втыкались в красную кирпичную стену, вышибая из кирпича крошку — тут автомат и смолк, кончились патроны. После попаданий кожаный плащ поплыл от крови, мародёр тяжело осел вдоль стены — без крика и стона. Его ноги задёргались. Бандиты, резко и коротко переговариваясь, открыли ответный огонь.

Рант ползком тащил к прицепу тяжелораненого, переходящий ПММ торчал у него на спине за ремнём.

Сталкер, что спрятался за углом, наконец-то справился с застрявшей гильзой, закрыл столы и привстал. Резко высунув руку, он два раза засадил картечью наугад и быстро откинулся, торопливо перезаряжая стволы. Ловко работает! Я, успев перезарядить пару камор, тоже жахнул — показалось, что вижу в темноте помещения какой-то силуэт. В руку-то как бьёт!

А если свой? Да и хрен, пойди сейчас, разберись!

— Посоны, еба, спасайте!!! Дыранули меня, на! Я на сук напоролся, кровь идёт!

Удачно подбивший противника сталкер опять высунулся... и нарвался!

— Получи, петушня! — проорал вскочивший, как ни в чём ни бывало, бандит, и мои уши заложило грохотом дуплета, выпущенного по несчастному из ТОЗ-34 с кратчайшего расстояния. Обманул, подлец!

Снопы картечи влепились в плоть сталкера, успевая отдать телу чудовищную мощь выстрела, прежде чем продырявить тело — парня буквально снесло назад. Но он умер не сразу. Молча вскочив с земли, он торопливо побежал в нашу сторону, успев на адреналине сделать шагов пять! Охренеть! Из развороченного живота выпали белые плети кишечника, потянувшиеся за ним по жухлой траве.

Меня скрутило рвотным спазмом.

Сталкер упал, завыл по нарастающей, что-то бормоча и хватая грязные кишки руками.

На другом конце АТП снова начали стрелять, потом кто-то завизжал от адской боли, другой голос истерично заплакал навзрыд.

— Прикрывай же! — возмущённо заорал Рант.

Опомнившись, я поднял "Смит-Вессон" и сразу увидел на мушке бандюка, прижавшегося к краю проёма и торопливо вбивающего в ружьё патроны.

Ба-бах! Ба-бах!

Обе пули 44-го калибра вошла ему куда-то в грудь, пронзив тело врага невыносимой болью. Сначала мародёр откинулся на стену, а потом боком упал на землю, страшно хрипя в предсмертных муках. Я отчётливо видел, как судорожно сжатые до синевы пальцы, разжимаясь, выпустили двустволку: мародёр, словно рыба, хватал ртом воздух, а его лёгкие безнадёжно свистели, выталкивая наружу большие кровавые пузыри. Жизнь ускользала, лужицей растекаясь по ломаному асфальту двора автобазы.

"Это и есть, Стёпа, апокалипсис наших дней, — горячечно подумалось мне. — Зона Всеобщей Смерти". "Совершенно верно, уважаемый! — тут же откликнулось в голове ласковым голосом Елисей Палыча. — А не о том ли тебе мечталось, когда ты мышку в играх жмякал, да в чужих блогах срался за военное-спецназовское?". Я зажмурился, стараясь скинуть картинку.

На пару секунд всё стихло. Но не скинулось.

— Достану... Порву... — прохрипел бандос, навсегда закатывая глаза.

— Мой умер, — тяжело дыша сообщил Рант.

— Первый сталкер тоже. Ты готов? — с какой-то холодной решимостью спросил я.

Парень нервно моргнул обоими глазами, быстро кивнул и вскинулся, примериваясь к пистолету.

— Пошли. Обрез у второго возьми... Держи патроны, — скомандовал я.

И мы побежали.

В помещении, где в половинке бочки всё так же безучастно горел костерок, никого не было. А в темноте за ней — было! Я кивнул Ранту на МР-34, лежащую у входа, подбежал к стене и плотно вжался в кирпич. Напарник, быстро схватив двустволку, встал рядом. Тряслись оба. Вспомнив, как это выглядит в фильмах, я двумя сомкнутыми пальцами указал ему на другую сторону дверного проёма, он понял, быстро переметнулся. Высунув руку в темноту, я выстрелил три раза и тут же заорал, как припадочный:

— Борька, я пустой! Перезаряжаюсь, клинит что-то!!!

За стеной раздался хруст треснувшей доски, глухой стук ломаных кирпичей, каратель всё оценил и решил действовать быстро. Мгновение, и в проёме показался край длинного плаща, а за ним и рожа в чёрной маске.

Ба-бах! — "Хадсон" добросовестно выполнил команду.

Стая горячих картечин влетела в правую часть тела бандита, разворачивая его ко мне левым боком. Не теряя временя, я схватил противника за рукав и резко рванул — он упал, так и не выпустив из рук небольшой пистолет-пулемёт.

Ба-бах! — второй ствол хаудаха выплюнул в темноту смертельный сноп. Кровь брызнула во все стороны.

— Вот теперь я действительно пустой...

Рант, тоже вмазал из двустволки по углам большого разрушенного помещения, и удачно — кто-то завизжал.

— Не дай уйти! Держи его! Добивай!

Ба-бах!

— Гунн, походу, я его мочканул...

— Ну и молодец. Подожди пока, законтролю.

Ба-бах! Перезарядиться надо!

Дрожащие от страха и дикого нервного напряжения пальцы — не лучший инструмент в мелкой моторике: оказавшиеся такими маленькими патрончики "смита" пару раз выскользнули из рук... Потом я поднял с земли автомат, в игре называющийся "Гадюкой", а как на самом деле — не знаю. Рассматривать в деревне буду, да и темновато.

— Готов!

И тут я почему-то понял, что бой закончился.

Не могу сказать, почему, какое-то общее впечатление, мой бывший сосед по подъезду называл такое дело звериным чутьём профессионала. Полной тишины так и не наступило, во дворе кто-то шаркал по битому кирпичу, кряхтел и плакал, кто-то переговаривался, где-то повизгивал раненый.

— Эге-й! Есть кто живой из сталкеров?! — проревел голос Петрухи.

Я сразу же выпрямился, прислушиваясь. Нет, не обман, это его голос! Естественный, почти нормальный, никто не прессует...

— Пресса! Со мной Рант! Мы троих завалили!

— Молодца, братаны! Давай к нам!

Вышедший из-за угла Очкарик, окровавленный, как из фильма про бензопилу, в руках держал такой же АКМ, как у Петрухи. Хорошо поработал хлопец. Стоящий рядом Петруха буквально светился, улыбаясь во все нечищеные зубы. А поодаль у стены сидел полноватый парнишка, тщетно пытающийся вытереть от сгустков крови рукава и передок на удивление новенькой сталкерской куртки. По его виду, полному печали, легко можно было понять, насколько пацану жалко дефицитную одежду.

— Кличка Шутер, — пояснил нам Очкарик, кивнув в его сторону. — Крут, крещение прошёл на все сто! Это он в башку самому здоровому засадил, никогда не видел, чтобы так сносило. Одна челюсть осталась, и ту назад закинуло, прикинь...

— Да видел.

— Кровищи фонтан, я еле успел отскочить! А парни попали... Коля! Да плюнь ты, не три ничего, снимем щас с бандюка чего поприличней! Это брось! Кожаночку хорошую добудем, тебе Абраша её враз осталкерит... Да, досталось нам, хорошо, что Петруха вовремя подоспел со своим "калашом".

Шутер поднял глаза на командира — безумные, ещё боевые, кивнул, сам не веря, что всё ещё жив. По пути к нам только что вылупившийся из обалдоса сталкер на ходу скинул куртку и облокотился на мятое крыло небесного цвета ботового грузовичка ГАЗ-52.

— Плащ у одного чёрта видел, вроде не в решето, — задумчиво пробормотал он. — И пистолет. Пойду, возьму, что ли.

— Давай. Журналист, вы хабар собрали? — деловито поинтересовался Петруха.

— Какой, в задницу, хабар, мы воевали там. Щас, очухаемся, глянем. И подожди, снимок сделаю... Не шевелись!

Чувствуя, что ноги уже не держат, я, отложив камеру, тоже откинулся на крыло.

— Правильно, правильно... Гунн, Рант, вы это, все стволы не хапайте, хоть часть сдайте в общак, у нас пацанята с ножиками бегают, сами же видели.

— Да уж видели! — зло буркнул я. — Ты не учи, сталкер, мы в понятиях. С тебя ещё интервью с пристрастием, отвечаю.

— Какое ещё интервью! — обалдел сталкер. — В жизни таких вещей никому не давал!

— Куда ты денешься. Не покоришься, так Волк тебя нагнёт. Пресса, всё серьёзно.

Тот примолк.

— Сразу держи, чё таскать туда-сюда, — предложил ему Рант, протягивая одну из своих трофейных двустволок. Обрез и ПММ он оставил себе, правильно. Сам не позаботишься, никто за тебя не подпрыгнет.

— Обрез Абрамовичу загоню, или кто из своих купит, как лучше? Патроны не дам.

Петруха принял ствол, присел на подножку грузовика и предложил:

— Короче, нас пятеро осталось из восьми! Нет, с прессой девять было. Во, попадалово, во, пропорция, а! Какое-то время не сунутся, успеем закрепиться, а там уже хрен им, а не ништяк... Курим, камрады, потом чистим двор, хапаем. Может, у кого фляжечка с горяченьким есть?

Фляжки со спиртным не нашлось — наука мне, неопытному.

Вскоре мы зачистили все постройки, не забывая проверять чердак и крыши, через силу и рвоту обшарили трупы на предмет хабара. Большая часть толковых шмоток и снаряги отойдёт Абрамовичу за долги, себе парни оставляли огнестрел, ножи и патроны — их не рекомендуется продавать вообще, ходовой расходник, всегда могут пригодиться, а в лавке стоят дорого. Рант взял себе хороший клинок и лёгкий бандитский бронежилет, сделанный на базе кольчуги, вшитой в кожаную куртку.

И на моей улице перевернулся КАМАЗ с пряниками: в простеньком рюкзачке одного из бандитов обнаружился артефакт, спрятанный в полотняном мешке — серо-белый, чуть мерцающий в темноте небольшой сплюснутый камень яйцевидной формы. Рассудив, что характер упаковки предмета указывает на его относительную безопасность, я сунул его в сумочку на поясе, сразу направившись к командиру группы.

— Ого! Вот где уж новичкам везёт! — весело заорал Петруха, увидев плоское яйцо. — Да это же "Тромб", обалденная штука, хорошие деньги можно поднять!

— Что оно могёт? — деловито поинтересовался я.

— Не знаешь, что ли? Хорошо бы тебе соответствующий курс у Волка пройти. Хотя ты и так показал себя по всей красе, журналист, чисто акула пера и топора... Он кровь останавливает, реально.

Кроме того, на капитальном шмоне я разжился биноклем, патронами к хаудаху и двумя запасными магазинами-тридцатниками к пистолету-пулемёту, который тут все называли автоматом. Оказывается, на самом деле это не "Гадюка", а знаменитый пистолет-пулемет Heckler & Koch MP-5 с выдвижным телескопическим прикладом. Под парабеллумовский пистолетный патрон заточен. Но все называют такие машинки по-змеиному, привыкли.

— Отличная вещь, — сразу заявил Петруха. — Патроны в некоторых локациях же считай что шаровые, бесплатные, на трупах собрать не проблема. Здесь реже, но добыть не адский гемор. Легкие и дешёвые, вот что важно, можно очередями пулять. Так что ничего, что всего один магазин полный, у Абраши возьмёшь, на сколь протянешь в бабках. Всё едино там хабар сбрасывать будете.

— Я уж лучше у Аризоны возьму, — отверг я предложение сталкера, — Ваш торгаш тот ещё скряга.

— А как иначе... — легко согласился командир. — Не выжить без этого в Зоне. Реально, он и помогает нам порой, крепко. Ладно, парни. Журналист, дуйте с Рантом в деревню, доложите Волку, пусть срочно подгоняет подкрепление, человек десять сразу, не меньше. Стволиками обогатились, пусть и гладкими, в основном... Будем закрепляться, к ночи надо встать тут по-взрослому, с постами и прикрытием. По дороге не ходите, помните про "трамплин"!

— Ты же прошёл, — удивился я.

— С моё Зону потопчи, Гунн, тоже пройдёшь. Идите, как шли, верное дело.

Во время подъёма на холм меня крепко прихватило животом, кишки скрутил спазм, и я заторопился в кусты. Во время процесса тупо осматривал соседа — чуть в стороне справа среди травы белел скелет неудачника, сходившего до ветру с плачевным результатом. Грудная клетка была сжата, как прессом, все рёбра сломаны. Наверное, тоже полез и нарвался на блуждающую аномалию. Да и плевать, понос важней!

Нервишки ни к чёрту, жизнь моя лихая... Короче, только через полчаса мы смогли продолжить движение. Уже на дороге встретили стайку слепых псов, которые колом встали в двадцати метров от меня, после чего дружно чухнули в сторону.

— Боятся героев, псы драные! — довольно ответил Рант

Про артефакт, даденный мне Верой Уизерли супротив Джика я ему говорить не стал, потом поведаю, пусть себе идёт спокойно, и так внутри всё сожжено животным страхом. На подходе к остову проржавевшего под осенними дождями автобуса мы инстинктивно напряглись, подкинули стволы — память о только что проведённой зачистке давала о себе знать.

Караульный долговяз исправно подкатил поближе, чёрная маска привычно прозвенела бодрым вопросом:

— Что можешь интересного рассказать? — сталкер чуть подпрыгнул, подтягивая лямки.

Что ты за долбень такой, а, убьют тебя когда-нибудь за подклин...

— Смотри, Гунн! Сова мёртвая... — окликнул меня напарник, как бы машинально поправляя на плече двустволку.

— Где?! — таращась в небо, спросил часовой.

Я тяжко вздохнул, шагнул влево, уже привычно огибая препятствие, застывшее с вытянутой в небеса головой, потом глянул вправо на трупик птицы, лежащий у старой черешни.

— Представляешь, Степан, сколько их ещё на Земле ждёт команды на старт?

— Три четверти оболтусов так и жили.

— Да больше, чё там! — не согласился Рант, озабоченно поворачивая голову налево, где виднелась вывеска харчевни. — Может, пожрём после боя? В "Черпаке" самогон продают, неплохой, гораздо лучше, чем водка "Казак". Правда, денег на спиртное не наскребу, только питание на две глотки потяну.

— Деньги грязь, — олигархически махнул рукой я, — их есть у меня, так что не парься. Но сначала к Волку, доложить надо.

— Конечно. Может, даст чего за миссию. Мне бы "Форт" никак не помешал, а лучше бы он винтовочку какую-нибудь подкинул, — помечтал Рант.

Начавшийся дождь усилился, но вороны в небе, как и мёртвые совы, никуда не делись — часовой всё ещё смотрел наверх.

Стемнело. Огни уличных бочко-костров горели уютно, по-домашнему, по стенам домов начали мелькать лучики наголовных сталкерских фонарей.