Антигеймер ("Пузыри в картонной коробке")

Пузыри в картонной коробкеГлава 1Москва реформируемая.Визитёр, от которого невозможно отвязаться.

Что я тогда мог понять? Ничего. Смотрел на него — ничего странного не видел.

Кроме самого факта визита.

Обыкновенный такой мужичок — типичный папик, одна невысокая ступенька до среднего класса, не велик рубеж, а хрен перепрыгнешь. Я вот никак не могу перепрыгнуть. Кажется, ещё немного, ещё чуть-чуть, а не проскакивается. Хотя, этот чувак, пожалуй, лишь играет "недоросшего", по долгу службы, имидж такой. Летний парусиновый пиджачок с подвернутыми по локоть рукавами, как бы не дешёвый, но в дурацком тёмно-коричневом цвете. И ткань дерьмецо — сток, джинсы китайские, парфюм из ларька. Уж это я отлично чую, сам такими эрзацами пользуюсь. Запах выветривается уже через час, — мне хватает, что бы добраться до конторы и пройти через офис к рабочему месту. А потом всем уже плевать, как ты пахнешь, уже через два часа работы все пахнут одинаково.

Косой пробор, редкие волосы с сединой фрагментами, морщин многовато, особенно вокруг глаз, далеко уже не булкотряс. Лет сорок ему, пожалуй. Глаза не умные и не глупые — исполнительные.

После неловкого взаимного приветствия я пригласил его к журнальному столику, успев в последний момент схватить с подлокотника стула розовые стринги, оставшиеся после вчерашней камасутры.

— Прошу прощения, вчера тут одна девочка была в гостях, — хрипло промычал я, ещё не полностью проснувшись. Чёрт, вроде ведь прибирался...

Он с нескрываемой тоской осмотрел моё однокомнатное холостяцкое жилище, оценив старую неработающую плазму чуть ли не самого первого поколения — был у меня когда-то финансовый прорыв, и рассохшуюся мебель о семи предметах. Покосился на некогда белые обои с аляпистыми чёрными картинками, рулонный подарок одной из старых подружек, чуть не проклял её за это... Пришлось клеить. Лет восемь назад дело было, когда родаки и купили мне хату с надеждой на скорую свадьбу. Картинки мне тогда казались крутыми образцами современного искусства. Сейчас — наивным подростковым бредом.

Оценив антураж, он вздохнул. Впоследствии ему часто пришлось так тяжко вздыхать.

— Молодой человек, девочки выпустились ещё в восьмом классе, — ничуть не смущаясь, назидательно проворчал он. — Часть тех, кто поумнее, осталась ждать десятого. Девочки до сих пор... У вас уже должны быть женщины! Красивые и знойные. Женщины, понимаете? Вам ведь сколько лет?

— Двадцать семь, — несколько растерялся я, отчего-то споткнувшись. Задумался, ёлки! Ну так если не справлять дни рождения три года подряд...

— Вот оттуда и проблемы, — непонятно заявил гость.

Я что-то прижух, опять призадумавщись. Потом принёс с кухни электрочайник, пакетики-сахар, две разномастные чашки. Сели мы, помолчали, он в рабочем режиме, я в дурацком. Завалился и грузит... нормально, не?

— Вам ведь уже кое-что рассказывали, — не столько спросил, сколько объявил пришелец.

— Ага, Бедровский Костян что-то там пел, — осторожно ответил я. — Костя.

Чё ж мне так страшно-то? Не, точнее, мандражно. Не каждый день в мою квартирку в старой многоэтажной "панельке" заходят агенты Департамента Переброса.

— Точно, Бедровский! Интересный кадр, — обрадовался гость. — Всё никак вспомнить не мог, а записную книжку в кабинете оставил. Память подводит. Да... Бедровский, между прочим, уже на месте, осваивается.

— И как он там? — машинально спросилось, зря, наверно.

— Да чёрт его знает, как! Влип Максим, да и хрен с ним. Не пропадёт, — весело откликнулся Елисей Павлович, аккуратно ставя чашку на журнальный столик. — Чай у вас вкусный, где покупаете?

— В специализированном магазине, — выдавил я в ответ на явное враньё и думая совершенно о другом. — Так дешевле.

Ага... В соседнем ларьке беру, лень мне по спецмагам мотаться, хотя и надо бы, экономия. Только мне и экономить лень.

— Нам тоже последнюю зарплату задержали на семь дней, — понимающе посетовал мужчина, — хорошо что с премией пока всё в порядке. После вас стандартная мне, считай, уже начислится. А там, глядишь, и бонусы пойдут.

Он уверен в себе на сто процентов, видать, опытный агент, видать, не одну сотню таких чашек высосал в гостях у нашего брата.

Плыви по течению, Стёпа, плыви, не сопротивляйся, хуже будет.

— Простите, а вы сами оттуда? — я решил для начала понять, как мне тогда показалось, самое главное.

— Откуда? — прищурился Елисей.

— Ну...

— Как говорят, не "плонетянин" ли? — помог мне гость, заглянув в чашку.

Я отхлебнул из своей, чтобы получить паузу, и, не поднимая глаз, кивнул.

— Как вам сказать... Воспитывался и обучался там, — он махнул рукой в сторону верхнего края окна, где сбоку торчал шпиль Останкинской телебашни, — но всю жизнь проработал тут, малая Родина, так сказать.

Ёлки, он плонетянин! Охренеть!

Не так я их представлял, не так. Как-то поярче, что ли, позловещей.

И не похоже, что у нежданного гостя под человеческой кожей кроется зелёная чешуя или какая другая, вся в липкой инопланетной слизи. Зачем им все эти сложности, хлопот не оберёшься, террариум разводить... Тем более, если всю жизнь тут живёт. Добpоумышленник. Частичный.

— Давайте приступим к делу, — опустев, его чашка встала на стол уже окончательно. — С программой "Золотой Миллиард" вы несомненно знакомы. С настоящей программой, действующей, а не с выдумками СМИ-шными про ZOG. Бедровский ведь вам буклетик наш вручал?

— Вручал, вручал, — кивнул я, мельком вспомнив, сколько мы тогда пиваса всосали. А куда я этот буклетик дел, кстати?

— Это хорошо, что вручал, вы даже не представляете, сколько буклетов растащили на сувениры, суммарный тираж уже в три раза больше числа участников, хит, ха-ха! Сожгли, как положено?

Я не то чтобы покраснел, но как-то лицом сник.

Елисей Павлович понимающе цыкнул зубом и тихо вздохнул.

— Лучше бы всё-таки спалить, сигнал уничтожения считывается системой, ставится галочка. А это влияет на премии всего Департамента, зачем вам с ними ссориться, молодой человек, особенно с нашими бухгалтерами, ох и вредные они бабы, не приведи господи, — расстроено пробурчал он и неожиданно резко рявкнул: — Слышь, фраерок, какого же болта в косяки уходишь, а?! Ты же нам голимый подвес делаешь!

Я обалдел, похоже, даже рот открылся.

Хрена себе!

— Ой, извините вы меня, ради бога, жаргон перепутал, — так же резко смягчив выражение лица, поднял ладони Елисей Павлович. — Прошу прощения, это я по инерции. Перед вами заходил тут к одному... специфичному быку, в вашем же подъезде живёт, на втором этаже, конкретный такой, как же тяжело мне с ними порой. Вот лингвостиль и не переключился.

Соседа со второго знаю, неужели и его туда пихают?

А гость-то непрост, нормально этих плонетян натаскивали, что они по-всякому могут.

Я снова посмотрел на телебашню, точнее, выше неё, в Дальний Космос, так сказать. И ничего там не увидел, лишь дымка туманная, вечный смог висит над проспектом Мира. Уж и пробок таких нет, как ранее, а смог остался.

— Так вам всё понятно?

— Не вполне, — замялся я.

Честно сказал. Дурацкий буклет составлен так, что после первой же страницы хочется выпить. Мне как-то по приколу притаскивали старую книжку с докладами старинных Съездов, вот там примерно такой же язык.

— Ничего страшного. Почти все мои реципиенты "не вполне", так что опять придётся устно, — снова вздохнул агент и начал рассказывать, заученно и быстро сваливая на меня короткие информационные блоки.

Я опять услышал, что Программа "Золотой миллиард" действительно существует, только разработали её и осуществляют полным ходом никакие не "гады из-за океана", а рядовые сотрудники Департамента-11.

— Два "кола", так нас коллеги называют! — похвастался Елисей.

— Остроумно. В вашем буклете этого не было, — ехидно заметил я, инстинктивно стремясь отодвинуть решающие моменты беседы. — Вы его так накарякали, что просто читать невозможно, премии бы лишить составителей. Хоть бы писателя завалящего взяли в помощь, что ли! Для литературного языка.

— Да есть у нас писатели на подработке! — лениво отмахнулся он. — Есть! Фантасты ваши, больше ведь такое дело никому не доверишь, остальные только про тяжкую действительность ныть могут и чернушный разврат фантазировать. Фамилии не спрашивайте, информация служебная. Но люди известные, тиражные.

— Их что, много? — заинтересовался я.

— Хватает, как без них. Ну что вы, мы ж ведь именно так всё и моделируем, — расстроился мой утренний гость из-за риторического, с его точки зрения, вопросу. — Подумав, вы и сами сможете догадаться, кто.

Что-то мне не думается сегодня. Жаль, что прямо не говорит, классно было бы! Я бы с удовольствием узнал, кому обязан таким счастьем, ага. Достебались...

В общем, эксперименты с человечеством Смотрящими проводились постоянно — как вам такой вброс? Что только они не делали. И всё население планеты дублировали, а потом переносили на иные "шарики", и всю Землю передвигали-перемещали. Слои расписывали и раскидывали — устраивали игрища со временем и пространством, попирая законы мирозданья. В последнее время пробовали перекидывать большие и малые группы людей в среды с определенными условиями: кого просто так бросали, голяком, кого с материальной помощью извне. И с драконами огнестрельными селили, и с эльфами, и с разными плонетянами в уровень землянам.

Только всё у них не ладится, нашла коса на стекловату.

Точнее, это у нас тут на Земле ни хрена не ладится, не прогрессирует человечество, как выясняется, вымирает оно к чертям. Врут абсолютно все президенты, даже американский, во где Костян обломился, вечно этого болтуна в пример честности приводил! Теперь вот очередной эксперимент запустили, под который, здрасте вам, попадаю и я. Все эксперименты имеют собственные порядковые номера, с дробями и дефисами, запоминать их нет никакого смысла, дело тянется уже третью тысячу лет, так что кодовый ряд огромен. Зачем вся эта организационная возня нужна самим Смотрящим — не понятно, конечные цели не афишируются. Спрашивать же бесполезно, бройлеры технологов не спрашивают. Пнули — и ду хаст, ёлки!

Смотрящие... Хозяев плонетян можно называть по-разному: Предтечи, Вершители, Решатели, Смотрители, Смотрящие, Кукловоды, Верховные и далее по списку, который, скорее всего, пока не составлен суммарно — рановато будет, перечень имён легко прослеживается по столетиям в сводных отчётах Департаментов.

Поздравляю всех, сейчас идёт "Проект ЗМ", а в наше время космических закопёрщиков на практике принято называть Смотрящими.

Проект хитрозадный: на убой выращиваются сразу два зайца, один "золотой", другой — "непутёвый". Ну, с "миллиардом" я всё понял, тут концепция немногим отличается от ранее прочитанного и тысячу раз пережёванного на всех московских кухнях. Быстро осознал я и то, что мне попасть в этот миллиард никак не светит, да и с чего бы? Ни жнец, ни мудрец и ни на дуде игрец. Планктоньер, антропорасходник — это не я придумал, таков внутренний жаргон Департамента-11. Планктонингом увлекаюсь, как выясняется.

Первый этап Проекта заключается в переброске физически активных, но, с точки зрения Смотрящих, социально негодных. "Оболтусов", так обидно называет этот кадровый запас человечества Программа.

А теперь поздравьте меня скорбно, я — Оболтус.

Вот таков итог короткой моей жизни, доигрался, ёлки зелёные.

Стариков и детей никто не трогает, они останутся на Земле: одни будут спокойно доживать свои дни в тепле и уюте на социалке, другие — воспитываться в конструктивном ключе. Срок у очередной Программы длинный, всё делается постепенно. А вот молодёжь и пост-молодёжь отгребается в разные урны по критериям. В возрастном диапазоне от восемнадцати и до двадцати пяти лет некая хитрая шняга — Дискриминатор — работает вдумчиво, отсеивая направо умных или талантливых, а налево — всех остальных. "Леваков" перебрасывают отсель, очищают общество от бесполезных потребителей. Тех же, кому стукнуло больше верхнего порога, то есть, больше двадцати пяти, Дискриминатор фильтрует очень просто: не женился мужик или не вышла замуж дева с непременным рождением ребёнка — дуйте на планету "Шелезяка".

Вы что, чуваки, думаете, я сейчас в воздух брякнул? Ничуть.

Натуральная планета, специально подготовленные выселки.

Есть правда, ещё один вариант обустройства — выселки уже на наши, земные жёсткие окраины с целью планомерного заселения диких и неосвоенных пространств планеты. Кто-то же должен для Миллиарда это сделать, самим им, что ли, на морозах дыбиться... Выбор просто чудовищен: Певек, Уэлен, Бодайбо, Нерчинск, Чокурдах какой-то... Киренск, Сеймчан, Уэлькаль, Алдан, Оймякон, Витим, Усть-Мая, Хандыга, Чёрный Ключ, Бугали. Я от страха многие названия выучил. И прочие страшные названия, на которые нервов не хватило, лучше бы их вовсе не слышать.

— А Норильск есть? — с тайной надеждой уточнил я. — Знакомец у меня один там живёт, вроде ничего так, хвалит.

— Увы, — плотоядно ухмыльнулся Елисей Палыч, — Норильск находится в "золотом" периметре. Ишь, хитрый какой... Могу по блату предложить Тыхтагы-Кюэль.

Мысль о том, что мне придётся остаток жизни прожить не просто за пределами ограждающей Большую Теплицу МКАД, а в запредельно дальних Эбеновых Посёлках, где нет, как говорят, даже тёплых сортиров, зато есть жёсткий климат, полярные волки и белые медведи, а из населения — "отбракованные дважды" и зэки, напугала меня больше, чем безответная повестка в армию, полученная много лет назад.

А вот в варианте переброса есть некий шанс. Программа прозорливо предусматривает приглашение отличившихся на Железяке обратно: проявившие себя и закрепившие сие Миллиарду нужны, ибо выносливые и адаптивные. Критерии вот только не ясны, опять закрытая информация, ёлки. Позже скажут.

Видите, как всё просто.

— А как на самом деле планета называется? — интересно же.

— Официального благозвучного названия у неё до сих пор нет, есть лишь индекс витального атласа, — заученно пояснил работник "двух колов". — Не произношу. Он слишком длинный, чтобы вы могли его запоминать, вы же номер своего мобильного запомнить не можете...

Откуда он знает! Точно, не могу запомнить.

— Мы знаем все, — подтвердил худшие мои опасения плонетянин. — В базовом варианте планеты Программы называются по-разному, есть категория Платформ, есть категория Моделей. Вас ждёт именно Модель. Конкретно эту вариацию местные обитатели уже прозвали Рассадником, мы в таких случаях название принимаем и неофициально фиксируем, используя в оперативной работе.

Ждёт она меня, надо же... бабкам на скамейки расскажи. К слову "ждёт" частично рифмуется вполне подходящее "сожрёт".

— И в чём же отличие?

— Платформы созданы по эволюционным канонам, это, по сути, обычные планеты земного типа, только чистые. А вот Модели... Короче, это как бы "небывальщина".

Час от часу не легче! Что за хрень?

— А вот какие там, к примеру, физические законы! — решил блеснуть я.

— Нормальные! — так же весело ответствовал ушлый вербовщик. — Не волнуйтесь, всё что надо — физичит.

Возникла тяжкая пауза.

— Задавайте, задавайте! — подбодрил меня Елисей Палыч, поглядывая на наручные часы, такие же дешёвые, как и всё остальное на нём. — Чем больше сейчас зададите, тем меньше будете после выглядеть этим самым...

Ну, идиотом, договаривай уж.

Елисей не договорил, пощадив мои чувства.

"Торопится, гад плонетянский, у него, поди, обед скоро, хавчик в отделе греют, а тут ещё целый "оболтус-список" по участку чёрными галочками и крестами не помечен, — подумалось мне. — Ему лишь бы выпихнуть, живорезу".

— А вот и ошибаетесь! — тут же обрадовался агент Департамента. — Оболтусы тоже разные бывают, уж поверьте, так что стараемся, способствуем, советуем. Индивидуальная работа с людьми.

"Мысли читает!" — ужаснулся я.

— Не все и не всегда, — успокоил меня агент. — От ваших мыслей свихнуться можно... Так что, пора принимать решение. Учтите, что в Уэлене, например, вакантных мест уже нет. Зато в список добавился Нижний Кондюй и Мёртвая Речка, это на Дулуне. Ещё кое-что есть, могу посоветовать.

Мёртвая Речка... Меня обдало мертвенным холодом. Я попытался представить себя там. Лежу я, значит, на снегу, весь в соплях, потому что алкашы и гопота не пускают меня в тёплый барак, леденею потихой, и знаю, что где-то относительно рядом есть "золотомиллиардная Москва". А тут и волки подоспеют. Карочь, это вообще не тема!

Что вот тут думать, две недели думал. Три приятеля уже там, сосед, опять же.

— Я еду! В смысле, лечу. Короче, отбываю на Рассадник.

— Великолепно! — он впервые вскочил с места. — Отличный выбор!

Подбежав к открытому окну, он зачем-то посмотрел наверх, может, даже подмигнул. Что он там маячит, сигнал, что ли, своим подаёт? После этого Елисей Палыч глянул с седьмого этажа вниз, потом повёл головой по сторонам, старательно закрыл окно, проверил, и вернулся за столик.

— Решение принято и зафиксировано программно. Теперь давайте говорить предметно. Какой ареал вы выбрали? Или, если угодно, локацию.

Ишь ты, бойкий какой!

— Нет уж. Давайте ещё раз, с самого сначала и подробенько, — теперь-то мне торопиться некуда, и плевать я хотел на твой обед, начальник. — В брошюрке всё как-то путано и смазано. Вообще никак в вашей брошюрке.

— Есть такая недоработочка, — сокрушённо признал он. — Старались без одиозных определений прописать. Мы им говорим, говорим, так ведь не слушают эти умники хреновы, из отдела планирования зон... Хорошо, я перечислю, локаций тех немного.

— Можно я ручку с бумагой возьму? — заволновался я.

— Не стоит, тут всё просто, быстро решение примете, заявляю из опыта.

Ну, раз так, то ладно. Поёрзал я, умостился, как трусы без резинки, свободненько, почти раскованно.

— Итак, первый вариант...

И тут я вспомнил, что меня интересовало особо! Вскочив с продавленного кресла — оно в квартире одно, друзья старое отдали, я таки схватил с полки блокнот с ручкой и торопливо затараторил:

— Не, не! Подождите, подождите! Сначала ответьте мне, уважаемый Елисей Павлович, кому вообще такое в голову пришло? Что за сюр! И почему применяется столь дикий способ выбора моделей!

Он откинулся в стуле и строго посмотрел на меня, меняясь в лице.

— Да вы сядьте, чё так волноваться? Сейчас отвечу, хотя в буклете всё было, что ж не читали-то? Нехорошо. Разрабатывали в Департаменте, утверждали Смотрящие, на самом высоком уровне. Понимаете... Если уж вы — я имею в виду землян, в реальных или мало-мальски реальных мирах, пардон, регулярно лажаетесь, то нам приходится подсовывать вам те модели, которые вам же самим и нравятся. То есть те, в освоении которых земляне, пусть и виртуально, достигли весьма впечатляющих результатов.

От нервности в душе и теле мне показалось, что стены родной хаты зашатались.

— Что нравится, — вскричал я. — Мертвяки ходячие!?

— Извините, молодой человек, — учительским тоном возразил агент, — анализ был сделан комплексный и очень объективный. Количество пиратских скачиваний, объемы бумажных и электронных тиражей и продаж, число комментариев на сайтах и форумах, отзывов... Что за сомнения! Да мы всё медийное и информационное поле перелопатили! Принимались в расчёт фан-клубы и сообщества, ролевые игры и индустрия фан-одежды! Число писателей и произведений, сами припомните, кто, сколько и чего конкретно пишет. А сайтов специализированных сколько и каких? А музыка! Сленг, в конце-концов! Всё нашли и всё учли, никакой халтуры! Что вы на меня так смотрите? Сами что читаете, а? На чём, извините, зашпиливаетесь долгими московскими вечерами? Или только в Автокаде работаете, за родной цех болеючи?

Я поник. Читаю, как же без этого. Мало того, недавно я ещё и пописывать начал.

Завёл полгода назад свой раздел на Самиздате, вот и складываю туда потихоньку свои творения. Рассказики-тазики, стишата-ушата. Пока что без особых успехов, посетителей маловато. Я бы даже сказал, что их как бы и нет вовсе. Но не унываю, стараюсь, тренируюсь! Попробовал начать писать роман. Сходу. Что-то не пошло. Что-то это всё очень долго и нудно, как оказалось, романы писать. И очень многа букаф нужно пропечатать руками, это же каждый день работать надо! Была бы прога-самописка: надиктовал ей рыбу, включил определённый стиль — она пашет, выдаёт продукт. Потом подкорректировал, копирай т поставил — и за гонораром. Но такой проги нет, сколько я не искал.

Так что, крупная форма — это не моё, пока и на рассказах могу руку набить. Только вот как их опубликовать... Я не сдаюсь. Сегодня ночью после того, как матильда свалила, честно попробовал написать страницу. Правда, ничего из этого не получилось. Тупо смотрел на экран монитора, а в голове почему-то звучали странные слова "заскорузлый", "осунулся", "дебелый" и "утлая". Ужасные слова, динозаврьи какие-то. Так и захлопнул бук. Осунулся, ёлки, в сторону подушки, до сих пор задавленный.

И в игрушки режусь, что я, старик что ли! Семьи-то нет. Семьи нет...

А что, мне нравится. Стоп! Что тут может нравиться? Да что происходит?! Уговариваю или действительно?

— Отлично, отлично! Всё же нравится, да? Ну, так и давайте без истерик и выпадений в прострации! — резко крикнул гость, заставив меня очнуться от эфира сладостных раздумий и мечтаний. — Эти миры и локации точно соответствуют вашим же представлениям об идеальной среде, тайным и явным желаниям! Как и с нашей стороны — Высшей Коллегией Департамента Переноса — признано, что подобные конструкты полностью, практически идеально подходят прослойке...

Тут он всё же замялся. Наверное, в быту милый, вежливый кадр.

— Оболтусов, — кисло подсказал я.

— М-да... Ладно, чего там.

И принялся рассказывать странное.

Первое.

Ареал сталкеров так и называется: "Зона" — тут сложно чему-либо удивиться. Он почти в самом центре. Это Гиперлокация, с локациями и подлокациями внутри. Пояснять особо нечего, огромным народным оболтус-массам сталкерская тема отлично известна. Там имеется всё требуемое и привычное адептам этой, до поры виртуальной, среды — "скадовски" и "кордоны", "лимански-хремански", бары "сторентген" и базы группировок, лежбища ушлых да жадных торговцев и полигоны аномалий с ништяками.

— А ведь в каноне километраж Зоны очень маленький, — заметил я.

— Потому что вы даже в этом врёте! — легко парировал агент. — Нормальный теперь там километраж, находитесь вволю, пятки стопчете.

Монстрятины в Зоне — на загляденье, в количестве и ассортименте, ничего не упустили, сволочи, всех гадов воплотили живаком. Артефакты, торговля... Аномалии присутствуют всякие и они исправно работают, только ошмётки летят от оболтусов. Снабжение идёт через какой-то Канал, продовольствие поставляется лишь то, что "изначально принято" в этом мирке — хлеб булками, недорогой тушняк, соевая колбаса, мутный энергетик и прочая кака. Впрочем, я частенько подобным и питаюсь, лень готовить.

— А что за Канал такой?

— Вам лучше не знать, — отрезал он.

При моделировании были учтены фанфики и подражания, клоны и помотивники, Зону кое-чем подразбавили и существенно обогатили согласно творчеству авторов этой бесконечной книжной и компьютерной серии. Ужас! Вспомнив и добавив к самому множеству ещё и качество фанфиков да безумную фантазию самодеятельных авторов, я зябко передёрнул плечами. И это нам действительно нравится? Нравилось, чего там... Пока за ухо не взяли и туда не отвели.

Распределение по конкретным общинам происходит по прибытию, уже на месте, как я понимаю, кто-то в тамошнюю "Свободу" записывается, кто в "Долг", кто в бандюки. Ага, ясно, где соседушку искать. Ну, и далее по списку.

— А заранее нельзя записаться?

— Вакансий не знаем... там текучесть кадров, среда сложная.

В общем, мир хорошо мне известный и понятный, но, как моментально выяснилось, ни разу не привлекательный, что-то неохота завтра же столкнуться с псевдоплотью и снорками в противогазах.

— Ну, как? — поинтересовался он.

— А "Фоллаута" там нет? — тихо попросил я.

А что, тот мир как-то поживей будет, города вполне приличные, почти нормальные, население разнообразное, порой весёлое, даже писатели среди прочих попадаются — вот кому бы дал бы в глаз от души!

Ну и девушки в наличии.

— Это же русский сектор, что вы, у вас своя программа, очень неплохая, кстати, знали бы вы, что приготовлено Китаю, — сморщился Палыч. — А за девушек вы так не волнуйтесь. И в Зоне они есть, правда, дамы весьма специфичные, на гитарах поют у костров хриплым голосом, водочкой балуются, подкопченные слегка, подкачанные. Что вы думаете, мало в России сталкеристок среди ваших...

— Оболтусов, — уже привычно суфлировал я.

Агент крякнул и кивнул.

— Или же, как говорит знаменитый персонаж одной из наших Платформ, "сильфид"... Ладно. И всё же? Выбираете?

Нет уж, торопиться не будем.

— Огласите весь список, пожалуйста.

Следующий знаковый ареал: "Метро".

Проектанты поступили немудряще: сложили в кучу все описанные и не только линии метрополитенов родной страны, пристегнули к ним сначала настоящие, а потом и вранливые "секретные бомбоубежища", "закрытые правительственные линии", "подземные ракетные и исследовательские базы", привязали идиотические сверхдальние ходы типа "Урал-Москва", добавили в паутину горные выработки и "потерянные подземные города былых цивилизаций". Что из этого получилось — даже представить страшно.

Народу там живёт до чёрта, что и неудивительно, судя по обороту контента. Тепло. Погода не влияет. Да и поспокойней там, чем во многих других ареалах, монстров поменьше, фронтов мало, тупиков и схронов много. Есть какие-то вожжи, чтобы народ не разьбегался, какие — пока не ясно. Воздух почти чистый, радиации нет. А вот еда... С едой плохо, почти всё производится из собственного коллективного говнеца: грибы белёсые, свинина, как бы чай, как бы квас-пивас. Зато сами антибиотики выращивают, и даже калики-моргалики пекут!

Канал у них тоже работает, только по-другому принципу.

— Чаще всего комплектуем поблизости наземные склады, а они их ищут. Однако и подземные подсовываем. Тут, конечно, есть свои сложности, люди книжки серийные читали, все об этих складах знают. Из-под земли вовремя выскакивать и добывать непросто, монстры традиционно склады караулят, а сталкеры, например, не будь дурни, в этот ареал захаживают на скоротуху, и такие склады нещадно бомбят... А тех монстры жрут. Да и из других анклавов заходят охотники. Бывают даже межареальные стычки.

— Вмешиваетесь?

— Пока нет. Зачем?

С ассортиментом же нечисти тоже всё хорошо. Как и с различными политическими движняками, кого только не встретишь под землёй!с Это самый политизированный ареал: на станциях идут постоянные выборы-перевыборы, пикеты и демонстрации, случаются локальные конфликты и борьба идеологий. Кто Сталина ждёт, кто Ганди, кто Леннона.

Не, не! От политики я сбоку! А вот то, что в "метре" много укромных мест... Можно ведь и на говноферме какой-нибудь перекантоваться, где не стреляют сдуру и фанаты не ходят с плакатами, кто же туда зайдёт лишний раз? Климат стабильный. Но...

— Неужели они так и сидят внизу?

— А куда им деваться, оболтусам? Думать надо заранее. Да не волнуйтесь вы так! Большинство настолько привыкает, что их и палкой на поверхность не выгонишь! Ходят только "нижние сталкеры", правда, сталкеры настоящие их за коллег не считают, мнут подземникам бока... Вот ещё что. Ваша личная карта зарегистрирует выбор ещё здесь, на Земле, под это выделяются ресурсы. Нет, путешествовать, конечно же, можно, если осторожно, но в чужой клан уже не войдёшь и матпомощь там не получишь. Жильё, к примеру, не купить, и прописки не будет. Кто-то убегает, большая часть обустраивается, обминается. Да и спокойно под землёй, если не соваться в опасные места. Климат стабильный. Не знаю, лично я бы именно там обосновался.

Не, что-то не хочется мне говнодельным питаться.

Да и страшновато, я с киндеров темноты боюсь.

Далее агент рассказал про Эльфятник — это обширный ареал фэнтэзи-культуры, прилично разбавленной оболтусами. По внешнему виду и первично видимым условиям данная среда, пожалуй, есть самый симпатичный и нарядный мир. Залитые солнцем полянки и изумрудные лужайки, травы-муравы, дубы-колдуны, дремучие и не очень леса, непременные жёлтые дороги среди дубрав, одинокие высокие замки густой россыпью, правда, всё больше разрушенные. Есть европейский сектор, тот заточен под орков и пендальфов 80-го уровня, есть славянский, примерно поровну.

Стык ландшафтов, между прочим, а это круто и красиво, не Болота сталкерские.

Ещё есть Стена. Точнее, Стены, их несколько, все с заставами поверху и постоянным гарнизоном. Немного разные, очень высокие, до километра в высоту доходят. Есть ледяные, есть лубяные. Это не страшно, их легко обойти сбоку.

Всё там, как обычно: орку орково, гоблину своё, лешему тоже особое.

В принципе, жить бы там да жить... Только вот какая неувязочка вышла: в реале фэнтэзи-народы оказались куда как умней и практичней, чем в книгах, и быстро поняли, что земляне им вообще не нужны. Ни в качестве консультантов, ни в виде прогрессоров, ни в качестве клоунов. Конкуренты в чистом виде, да и только. Что земляне могут привнести в текущую эльфийность, кроме всепоглощающей оболтусности?

— Там самая большая смертность.

Вот то-то и оно! Впрочем, если не соваться к местным...

А если и есть в чём потребность: сходи, например, к сталкерам, махнись нужным, с ними у эльфов мир. Или под землю слазай.

В книжках все эти гномы да эльфы людей постоянно привечают, внимают, рот открыв, и подчиняются в геройских битвах. А ещё непрерывно набираются от землян полезных знаний, прогрессируют электротехнически и оружейно. В реале же оболтусы, как быстро выяснилось, не то что микросхему, многие и таблицы умножения не понят...

— И говорить не хочется, — грустно констатировал агент, снова прочитав мои мысли. — Позор семьи.

Сам же мир ареала Эльфятник вылепился несколько отличный от штампов книжных и киношных. Эльфы, например, получились какими-то не вечными, это запрещено Смотрящими, не в уровень будет. Магии на территории почти нет, только слабенькая, самого начального уровня! Артефакты — пожалуйста, амулеты всякие встречаются, тоже хилые. Так, что бы силой мысли и высокой внутренней энергичности камень передвинуть или огненный шар метнуть — фиг.

— Ибо таковой силы нет даже у Смотрящих. Кстати, это полностью авторский конструкт, учтена специальная страта. Я даже знаком с уважаемым Автором материального воплощения, — похвастался Палыч. — Неплохой писатель.

Интересно, интересно...

— Скажите, если это не тайна, а полностью фантазийные миры у Смотрящих есть?

Он удивился.

— Для чего бы они потребовались? Такие мирки не прогрессируют, тысячелетиями живут, как замороженные. Оболтус в них замерзает, не двигается в развитии. А в автономном режиме такой мир нежизнеспособен.

Тем не менее, плотность заселения в Эльфятнике высокая.

Манящий мир, романтичный. А если и мне...

— Должен сразу вас предупредить, контингент присутствующих в секторе весьма специфичен, — гость быстро дополнял вербальные картины. — Он, конечно, везде непрост, но уж тут... Это не просто оболтусы, а сверхинфантильные оболтусы с пеленой в мозгах, часто конкретные ботаны. Всё с луками и топориками норовят, да сразу против орков, глупенькие. Много просто ненормальных, так что это учтите сразу! И городков там практически нет, всё больше замки и деревни в четыре дома.

Тут я вспомнил ясноглазую Людку Мясникову из соседнего отдела. Светлая, мать моя, эльфийка двадцати восьми лет с голенастыми ногами в синяках и ссадинах, по выходным за Химками по травяным полянам заповедного леса бегает — с распущенными волосами и песнями под лютню.

Вспомнил и заунывал.

— Надо отметить, что и заболеваемость в Эльфятнике приличная, — заключил Елисей Палыч, — больше чем у остальных. Простывают часто, травмируются. Технику безопасности игнорируют.

Туда мне тоже не в кайф. Хотя в голове подержу.

Четвёртый ареал Рассадника — достаточно большой по площади, хотя, как недавно выяснилось, ещё и подземный мир Метро полностью не обсчитан специалистами Департамента. Строители хреновы, чертежи, что ли, потеряли?

Короче, это сектор исторических попаданцев всех мастей, с множеством подсекторов.

Или Поп-ареал. Или Попа. Или на букву Ж.

Структура его достаточно проста, да только на бумаге, на поверхности границы вообще строго не черчены. Есть, например, подсектор попавших в прошлое, там имеются свои подзоны: в том числе "чингис-ханское" и прочие средневековья. Условно разграничены обширные территории допетровского и петровского времён — до черта всего, быстро и не перечесть.

— И что, прямо татаро-монголы по степи бегают?

— Скачут, зачем бы им бегать. С саблями! — отчего-то развеселился мой куратор. — Но их немного.

— Как так немного? — я возмутился, вспомнив школьные учебники. — Вы хотите сказать, что в тамошних степях монгольский тумен равен стрелковому взводу?

— А вы знаете, сколько человек во взводе? Ха-ха! Ну, а как иначе-то? Подумайте сами, уважаемый Степан, — предложил Елисей Палыч, — что в противном случае будет с геройскими попаданцами? Вырежут ведь их за неделю, если тумен полнокровный. Так что всё пропорционально.

— И с фашистами так?

— И с фашистами, — успокоили меня агент. — Исправно маршируют не очень большими группами под "Erika" и "Horst wessel lied". Даже танки "Тигр" имеются! Их, правда, постоянно подрывают, не привыкли вы беречь реквизит, молодёжь, всегда вам папка новое покупает...

Да, да, там наособицу разместилась подзона попавших в Великую Отечественную войну!

— И к Сталину бегают?

— К четырём, один Сталин не справляется. А как же... Очередь, предварительная запись в регистратуру, талоны. И полиграф в кабинете стоит, а рядом НКВД-шник с плёткой. В общем, вождь ими постоянно загружен.

Популярная локация.

Соответственны и названия: "Война", "Иванка", "Петровка", "Хрущи". Ну и прочее.

Пятым числится ареал постапокалиптического мира, который так и называется — "Постап" или, как иногда говорят аборигены, "Капец".

Самый большой.

Определённый интерес представляют локации попаданцев в сконструированные синтетические миры, где куски городов и весей проваливаются и сливаются с разными инопланетными фрагментами. Так как все подобные популярные сюжеты катастрофичны и чаще всего вранливы, то тут им самое место. Из хорошего: там есть самые настоящие города и посёлки. И народ поинтересней обретается. Ништяков поменьше, скучновато порой.

— А какие там города имеются? — живо поинтересовался я.

— Если речь идёт о самых крупных, то это, конечно же, Усть-Попадонск и Попадонецк. Первый стоит на морском побережье, весьма удобный, вот только подвержен сезонным стихиям, пару раз даже цунами накатывало, он рядом с цунамистами-затопленцами... А вот Попадонецк почти в центре стоит, уютный городишка, хотя там свои сложности есть, да и среда поагрессивней будет — Зона совсем рядом. Ещё и из метрополитена к ним регулярно лезут, там неподалёку выход вентиляционного ствола совсекретной ветки Чебаркуль-Москва, да и станция Новокузнецкая недалеко.

— Новокузнецкая же в центре стоит, — не понял я.

— Игры пространства, петлевое сжатие, — охотно пояснил Елисей.

Тоже интересный вариант!

В ареале есть и радиоактивная зона, она конструкторами предусмотрительно отнесена на север, к самому краю локации, где уже нет соседей. Но оттуда всё равно иногда сквозит. Местности локации образно называются Пустошами, и в них живут адепты соответствующих миров и культур. Всё развивается по законам ПА-жанра, по локации постоянно перемещаются мутанты в преобильном количестве, небольшие банды. Есть базы, схроны — этих очень много — и страшные посёлки людоедов. Работникам Департамента-11 порой не просто отличить своих подопечных от существ смоделированных, это определённая проблема.

Желающих попасть туда достаточно немного, контора в несезон иногда подумывает о закрытии — нерентабельно. Но потом положение дел меняется, выживальщиков прибавляется, и плонентяне на время успокаиваются.

Зона Вирусов в описаниях почти не отражена, вот её точно собираются сокращать: мало желающих, когда не в книжке. Несмотря на чрезвычайную популярность поджанра на мягких диванах, на деле население анклава во многих секторах оказалось небольшим, на поверку выяснилось, что никто особо-то не хочет щёлкать при движении, светиться в темноте или захлёбываться в здоровенных волнах. Так ведь и там ещё живут, курилки! Есть чудаки.

— Елисей Палыч, так они же радиацию могут занести другим!

— Бывает и такое. Что делать, издержки Модели, стараемся как-то отслеживать. В этом ареале вообще много тонкостей и нюансов, всех я, к сожалению или к счастью, не знаю. По понятным причинам сам на Рассаднике не бывал.

— Как же! — я оторопел. — Так подробно рассказываете...

— Так по методичкам, отменно наш методический отдел работает! — гордо заметил агент. — Девчат даже особо премировали в прошлом квартале, да... В свете этого, приготовьтесь к тому, что многое вы узнаете, только прибыв на место, а что-то может оказаться вообще не таким, как я описываю. Всё течёт, знаете ли, всё изменяется.

— Новые ядерные удары, надеюсь, не наносятся?

— Ну, вы прям как маленький. Впрочем... М-да. Эх, — он немного помолчал. — Знаете, а ведь у нас были сторонники внедрения такой отвратительной функции. Хорошо, что ветераны Департамента вмешались. А иначе бы...

Я представил, как некие оболтусы Постапа сдуру подрывают очередной ядерный фугас вблизи Эльфятника и подумал, что при таких раскладах Нижний Кондюй может и получше будет.

И всё-таки — нет!

Не смогу я в Сибири или на Дальнем Востоке чалиться. Сейчас ещё куда ни шло, но после резкого сокращения тамошнего, и так невеликого мирного коренного населения... Зэки и оболтусы в квадрате — посреди мёрзлой тундры в полярной ночи! Ужас. Читал я как-то Шаламова, спасибочки.

Так что понадеемся на мудрость ветеранов Департамента, вечного им здоровья и жизненных сил. Подожди, ты что, Стёпа, допускаешь, что и у Смотрящих в Департаментах могут быть остолопы и оболтусы?

Рядом опять послышался тихий вздох. Вот это номер... Опупеть!

— Такова жизнь, Степан, и у нас кадры решают всё, ничего не меняется. Не было бы проблем с кадрами, разве мы с вами возились бы тут? Разве бы выращивали со всем тщанием и прилежностью?

Выращивали? Запомню. Ладно, поехали дальше.

— Поехали дальше, Елисей Палыч, — чуть ли не скомандовал я.

Он только горестно кивнул.

Непростая у них работа.

Шестым и последним ареалом был отдельно выделенный из бездействующего вирусного анклава "Зомбятник", как же без этого. Территория очень необычная. Самая необычная из всех, пожалуй, сплошной разрушенно-заброшенный мегаполис, населённый стадами неутомимых зомбаков. Среди развалин идёт сплошная и непрерывная стрельба, над мегаполисом стоит запах пороховой гари и разлагающейся плоти. Расход патронов огромный, постоянно приходится забрасывать, Канал работает очень плотно.

— Что ж они всех зомбаков не перестреляли-то? — устало так спросил, голова уже пухнет.

— Так они же респавнятся, — так же устало ответил гость. — Слушайте, Степан, у вас случайно сосисок нет? Может, отварим?

— Откуда у оболтуса сосиски, — самокритично признался я, чего теперь скрывать, — одни рыбки сушёные к пиву остались. А в магазин я ещё не ходил.

— Ах, как же всё это плохо, — Елисей Палыч загрустил. — Мне ведь особо-то нельзя голодать, язва может проявиться.

— Пельмени есть сибирские! — вспомнил я, довольно сильно хлопнув себя по лбу, аж ладонь зачесалась. — В морозилке. Правда, давненько уже лежат, да что им там сделается... Как вы думаете?

Агент посмотрел на меня даже с уважением.

— Жениться бы вам вовремя, Стёпа, и не было бы мук выбора. Пойдёмте варить.

И мы двинулись на кухню, продолжив разговор уже там. Пока в единственной моей кастрюле закипала вода — полный газ дал, плитка хорошая, неизношенная, редко используемая — я успел узнать новое.

— Главная проблема зомби, это их высокие бродячие и кочевые свойства, разбредаются, гадёныши... А вы представляете себе реакцию соседей? Человек честно выбирал, выбрал себе, например, Постъяд, ходит там тихо-мирно, облучается помаленьку, ништяки ищет, с мутантами по мере необходимости воюет, а тут ещё и зомби на его территории, откуда ни возьмись, стадами! Оно ему надо? Я уже не говорю про морфов!

— Так там ещё и морфы есть? — уже чёрт знает, в который раз встревожился я.

— А как же без них, нельзя, цельность картинки пострадает. Хотя некоторые поселенцы Зомбятника были бы не против... Прыгают, родные, питаются.

— Чем питаются? — сглотнул я.

— Человеческими жертвами питаются, — со значением подняв указательный палец, вкрадчиво пояснил Палыч. — Аль забыл?

— П-помню.

— Вот и помни... О! Кипит! Вода бьёт ключом в сказочном сосуде, над распустившимся желтым цветком волшебного кулинарного огня! Кидай.

В общем, в Зомбятник я тоже не хочу.

Вот и весь ассортимент.

— Елисей Палыч, а нормальные, обыкновенные городки на планете имеются? Что бы с нормальными же людьми, и что бы вовсе без монстров и психов? — с последней надеждой спросил я. — Ведь пишут же такое писатели.

— Конечно, пишут, и хорошо порой пишут, — он охотно согласился, с полной готовностью. — Да кто их читает? Ведь мы моделируем устойчивый тренд! Культуру, если хотите! А на нормальное спроса нет, значит, и тренда нет.

— Понятно, — тут уж мне совсем крепко взгрустнулось.

Тут вовремя поспели спасительные пельмени. Когда ещё такое поем.

После обеда мы вернулись в зал, где я уже быстро принял последнее решение:

— В Попадонецк хочу.

— Что так? — спросил агент, тем не менее, сразу соглашаясь. — Хотя правильно, место для вас.

Я всё равно пояснил:

— Городок всё же. Да и поспокойней, как мне кажется.

После окончательного решения Елисей Палыч достал из коричневого портфеля целую кипу бумаг, большая часть которых была уже заполнена, и я приступил к процессу подписания документов, одновременно слушая последние инструкции.

— Перенос состоится сегодня в двенадцать часов, уже скоро. Сейчас я вам вручу статус-пакет: личная карта и подъёмные в тамошней валюте, на первое время вполне хватит. Жильё снять, оружие простенькое купить... Текущих цен не знаю, однако не думаю, что бы они сильно изменились от цен месячной давности, когда статус-пакет последний раз индексировался... Теперь о самой технике переноса. Переноситься будете в пузыре, слышали уже?

— Слышал, да представляю плохо.

— Я поясню. Технология такова, что живые объекты перемещаются исключительно в капсулированном виде.

— Почему?

— Потому что шевелитесь вы, сколько не инструктируй! Хоть чуть-чуть, самую малость, на микрон. Шевелиться же нельзя в принципе, сразу на молекулы рвёт. А вот в пузыре...

— Можно?

— Хоть танцуйте там, — разрешил он. — Далее. Переносится всё, что попало в пузырь, то есть в сферу диаметром в два с половиной метра.

— То есть, и стул перенесётся?

— И даже кусок бетонного поля, если у вас тут полы халтурно сделаны. Соответственно, есть смысл подумать, что с собой взять, в магазин сходить не мешает, по сусекам поскрести. Советую вот что, сам недавно узнал, — он придвинулся ко мне, чуть наклонился и тихо произнёс доверительным тоном: — Купите упаковку бульонных кубиков! Они там в большо-ой цене... А здесь стоят недорого.

Не знаю почему, но я уже успокоился. Что теперь ёрзать.

— А где старт?

— Сейчас определим.

Он встал, походил по комнате и вскоре выбрал место. Елисей Палыч посмотрел на пол, затем вытащил из кармана рулончик черного скотча.

— Ножницы подайте, Стёпа, будьте любезны.

Отрезав совсем небольшой кусочек, он присел, быстро прилепил его к полу посередине комнаты, тут же поскрёб его пальцем и снизу же сказал:

— Хрен отдерёшь, отличная вещь этот спецскотч. Жаль, что нигде не используешь, — и уже выпрямившись, добавил: — Вот тут табуреточку и поставьте, что на кухне стоит. Ровно в двенадцать садитесь и просто ждите. Фуф, вроде, всё сделал... Давайте прощаться, хотя, может ещё и увидимся.

И кто сказал, что в космонавты долго готовиться?

— И последнее.

— Слушаю.

— А почему всё-таки оболтусы? Что, более страшных язв у общества не имеется?

Он даже раздумывать не стал.

— Потому что вы ось главного дурацкого механизма. Работать можете либо по полгода продавцами, перескакивая из одного торгового центра в другой, от чего торговле один вред, либо планктоном. Под вас общество вынуждено плодить глупые фирмы и фирмочки, которые ему в принципе-то и не нужны. Не создавая ничего полезного, вы постоянно потребляете, а к самообслуживанию не способны. Это вы только говорите, что самостоятельны и никто вам не нужен. Всё не так! Вам нужны медики и полиция, армия для охраны и социалка. Вы жрёте еду и топливо. Вам нужна мощнейшая государственная машина! А реально работать некому. Поэтому постоянно завозятся гастарбайтеры, которые, вместо того, чтобы поднимать собственные экономики, охотно ломятся сюда, как пчёлы на мёд... Вы ноете, гастарбатеры злятся, дальние страны прозябают... Общемировой дисбаланс! И вся эта зыбкая конструкция вяло крутится посреди страны, отвлекая колоссальные силы и средства. Остановить её можно только одним образом — надо изъять основной опорный элемент порока, то есть, саму прослойку не способных к деятельному людей, будь то создание семьи или производительный труд.

— Есть ещё бабушки-дедушки...

— Они с внуками сидят, полезное дело, — прервал меня он. — Папа-мам воспитывают, жизненный опыт передают. А вы что можете, скажите-ка? "Не работать, не жениться, не рожать" — вот ваше кредо. Балласт. Кстати, что бы вы знали, программа универсальна и действует даже в США.

— Да вы что! — не, Костян точно чокнется, если узнает!

— Вот так вот, вас везде есть, молодой человек.

Попрощались.

Спрашивать и уточнять мне уже ничего не хотелось и потому, быстро и скомкано попрощавшись с вербовщиком, оделся и отправился в магазин.

В назначенное время я уже сидел на стуле, одетый во всё максимально ноское и практичное, что смог найти в шкафу и кладовке — от джинсового костюма и крепких башмаков до модной туристической куртки. Всё новенькое, с иголочки, когда я в последний раз на природе был... За спиной висел новенький рюкзак, его вообще ни разу не использовал, и зачем только покупал лет пять назад... А всё подружка одна, неуемно-туристическая. Ну их, активных баб, тупые матильды лучше. Впрочем, вот снаряга и пригодилась.

Прощай, Мир! Земные дела закончены. Квартиру законсервируют без меня, никому она не нужна, теперь вокруг много пустых квартир.

В рюкзаке лежало то нужное, что мной было назначено таковым.

Всё не влезло, поэтому на коленях лежал пластиковый пакет с кубиками. Правда, кубики не те, что нужно — бульонных в ближайшем магазине не нашлось, а дальше идти поленился, решив вопрос нестандартно: взяв кубики с непонятной надписью "Букет приправ". "Виза" была пуста, а с налика сдачи у пожилой толстой продавщицы не было, она почему-то предложила мне взять сдачу чёрным и красным перцем. Мне было до лампочки, если честно, — взял, по пять больших пакетиков каждого, бросил к кубикам.

Так и сидел с "букетом", пока не появился пузырь.

Дышалось легко.

Поначалу пузырь был прозрачный. Протянув руку, осторожно потрогал стенку — гладкая, скользкая. И холодная. Потом поверхность сферы помутнела и вскоре стала полностью матовой. Не было ни вибрации, ни шумов.

Ровно в двенадцать что-то случилось, я задницей почувствовал... лёгкий толчок табуретки и нарочито бодро крикнул пузырю:

— Поехали!

Может, в ЦУП-11 услышат, запишут для потомков.

Пузырь щёлкнул, будто кто-то тумблер перекинул, что-то упало, кто-то тихо выругался.

— Ты посмотри, сколько у них гагариных!

— Звук выключи... Так, где он сейчас болтается?

— Ионосферу проходит.

Опять щелчок, и тишина.

Значит, действительно поехали.Глава 2Человек из пузыря. Первые шаги в Попадонецке.

Пузырь лопнул громко, с тугим, сочным звуком — б-бук!!

А опадал медленно, больно толстые стенки зафигачили в Департаменте-11. Скользкие ошмётки тихо валились на землю и растворялись буквально на глазах — в желе, и в грунт; жаль, хотел себе кусочек взять, на память.

Секунды шли, а я так и сидел на кухонной табуретке, прижимая к груди пакет с блоком кубиков — космонавт посреди грунтовой площадки.

Для начала увидел забор — невысокий, из серых досок.

Никому и никуда он не упёрся. Никому, потому что аварийно накренился, а никуда, потому что просто стоял, ничего не огораживая и ничего же за свою дощатую спину не забирая. Всего метров сто, обе стороны просто тупо обрываются среди лопухов. Вполне земных лопухов. Понизу — блекло-зелёная травка, это хорошо, значит, растительность в этом секторе есть. О, и кусты вижу!

Несколько приободрённый, я перевёл взгляд. Слева от забора стояла покосившаяся дощатая же будка, похожая на дворовый туалет в одно очко азиатского типа, справа — вообще ничего. Зачем тут вообще туалет нужен, что за люди мимо этой рухляди прогуливается? По ту сторону забора на металлической вышке был установлен приличных размеров цилиндрический стальной бак с мощными заклёпками, что-то типа накопителя водокачки. Бак мятый, облезлый и ржавый, сбоку — кривая лесенка опускается почти до земли, но лазить на неё не стоит, вот-вот отлетит. За баком притаился какой-то сарайчик, сколоченный из старых ящиков, к нему прижался железный гараж-контейнер с приоткрытыми воротами.

Треть забора поверху украшала путаная колючая проволока. Почему я увидел именно забор? Сидел так — мордой на него.

Красновато-серо-жёлтое небо висело надо мной.

То самое, тревожное, жестяное, постапокалиптическое, вот и сподобился, получи, Стёпа, свой персональный Lost. Я даже не сообразил сразу, где бы такое небо было уместней, в "Фаллауте" или в "Санитарах". И тучи — ржавые, низкие, вязкие...

Судя по всему, меня десантировали на окраине города.

Точка приземления случилась на небольшой возвышенности, даже не на холме, так бугорок пологий. А город лежал чуть ниже — до него всего с километр. Что сказать с первого взгляда и дальнего расстояния... Более всего Попадонецк был похож на вполне обычный небольшой среднерусский городок, но только без стандартных пригородов с маленькими домиками и садово-огородными участками, растянутых на три автобусные остановки. Территория застройки обрывалась резко.

Вставать я не торопился, удобно сижу, далеко гляжу.

Много двухэтажных домов, а уж три этажа — предел местных архитектурных высот. Черепичных крыш довольно мало, а вот кровель с ржавыми листами бывшей оцинковки хватает. С того места, откуда я заинтересованно разглядывал окрестности, остальные архитектурные особенности городка были неопределимы. Вроде бы, и "сталинки" имеются, но и что-то западное угадывается. А вот и четыре острых готических башенки по углам городской ратуши, её всегда так рисуют! Откуда в русском городе взялась ратуша?

Ближе к дальней окраине высилась пожарная каланча, на таких раньше развешивали для просушки серые пожарные рукава, чуть правее — красный столбик нормальной водонапорной башни. Ещё ближе — разнообразие небольших крыш разбавляли шпили каких-то культовых сооружений.

Вот чего не было, так это православной церкви. А почему, спрашивается? Да потому что никто их никогда в подобных ПА-городках, как и в ПОП-городках, не описывает, не жалуют наши фантасты объекты православной культуры, неромантично им, стервецам, не апокалиптично. Улицы? Точно вижу пока только одну, главную — Мейн Стрит или ул. Ленина, скоро выясним, если сразу не сожрут.

Слева вдали через дикое поле невысокой полоской стоял жиденький лес с разрывами и островками, вполне может быть и так, что в прототипе тут некогда были искусственные насаждения, а поля исправно обрабатывали сельхозмашинами. Справа от города — что-то явно неземное: нереального вида высокие угрюмые горы — одинаковые пики чередой поднимались над полосой густого тумана. Ниже тумана в одном месте что-то поблёскивало, похоже, это река.

Только я встал, отставив табуретку в сторону, и повернулся на сто восемьдесят градусов, как тут же увидел людей.

Их было трое. Я на всякий случай табуретку-то с земли поднял, сразу зажав одну ножку в руке — машинально получилось, неудобно держать вместе с пакетом.

— Здрас-сте.

Под ногами хлюпал кисель из пузыря.

— О! Ещё один придурок с бульонными кубиками прибыл! — хрипло заметил наблюдательный мохнобровый бородач в телогрейке защитного цвета.

Кроме ватника на следопыте мной были отмечены и должным образом оценены: старая чёрная шапка-ушанка, потёртый кожаный солдатский ремень с выгнутой и надраенной до блеска пряжкой, прохоря гармошкой и обшарпанный автомат ППШ на груди.

— Чё, поди, Палыч насоветовал? Кампец, братва, паразиты в штабе! Обленился, смотрю, Департамент, обленился... Не следят за ситуацией. Этим кубикам тут грош цена, паря, вы имим уже весь Донецк ими завалили!

Я молчал, что тут скажешь. Вот такие же мужики по Чокурдаху и ходят. Правильный ли ты выбор сделал, Стёпа?

— Третий с утра рухнул, продуктивно сегодня трасса работает, — пробурчал стоящий рядом с бородачом сухой мужичок в чёрном кожаном пальто с поднятым воротом и изящно сплюнул в сторону разлагающегося киселя.

С правой стороны у лысого висело что-то типа обреза с тремя стволами, плащ на поясе слегка топорщился, и там что-то боевое прячется.

Почесав лысину, "кожаный" спросил у товарища:

— Полкаш, а ты заметил, что у него пузырь был новой модификации, с фиолетовым отливом? Модернизируют транспорт... Коллега, вас трясло на трассе?

— Не-ет, — выдохнул я, всё ещё приживая к груди табуретку.

— Точно, модернизируют, — с каким-то непонятным сожалением утвердился лысый мужик. — Меня, помню, колотило, как на аттракционе... Ну, добро пожаловать в Рассадник, юноша.

Старик нашёлся, тоже... А самому лет, может, даже меньше, чем мне. Да и бородатый не в годах, хоть и пытается искусственно состариться до уровня опытного брянского партизана. Оба — в нормальных возрастных рамках "оболтус обыкновенный", такие под пенсионную программу не попадают, рановато.

— Кубики сюда давай, что ли, куплю за нормальную цену, в кабаках тебе такую не дадут. А нам в рейд топать, пригодятся в дороге, — протянул толстую руку партизанистый Полкаш. — Чё замер!

В ночных московских подворотнях я бы себя повёл послушно, имелся печальный опыт общения с такой гопотой, а тут сразу подумал: какого чёрта он понты качает! Я же в другом мире, самое время для перековки! Вот только страшновато что-то. Интересно, а там точно туалет?

Кажется, я понял, кому и зачем он тут нужен.

— Ну!

— Отстань, старый хрен! — окончательно разозлился я, жаль, тонюсенько получилось, жиденько как-то. — Без тебя соображу, кому двинуть.

— От, борзота пошла! — встрепенулся ватник с нехорошей ухмылкой. — Давай, кому сказал!

Брянский уроженец попытался направить в мою сторону автомат, наверное, больше символически, чем на деле — для обозначения статуса. Но и этого Полкашу сделать не дали. Третий участник драмы с прибытием — среднего роста накачанный стриженый блондин в отечественной армейской "цифре", спокойно схватил ствол одной рукой и плавно пригнул ППШ к земле.

— Ты что делаешь, оболт... К шерифу в гости захотел? — резко поинтересовался он. — Порядки с полок выдуло? Машешь тут стволом.

Полкаш и не сопротивлялся, словно ждал именно такой реакции товарищей. Ага, ясно. Спектакли играют перед новичками.

— Да поставь ты свой табурет, чечако, никто его не украдёт! — опять заговорил белобрысый качок. — Хотя нет, тут не бросай, вот это уж точно продашь, крепкая конструкция, а у нас столяров мало, почти что тю-тю столяров, одни плотники-залётники... Голову не парь, проблем нет. Полкаша Колей кличут, он нормальный человек, только вот быстрый очень, напористый, партизан же, уле... А меня Володей зовут. Кличка Вудсток. Такой же позывной, так и называй.

— Да... мне по жбану, как тебя называть, — смело отозвался я, вспомнив последние прочитанные книжки. — Навалились гурьбой, ещё пузырь не впитался. Нет бы помочь новенькому, подсказать чего! И не бульонные у меня кубики, а вовсе даже "Букет приправ"! Ладно, проехали. Без вас разберусь.

Кожаный тихо присвистнул.

— Не брешешь? — бородач сделал стойку. — Покажь.

Я отрицательно качнул головой — вам только покажи, дьяволам, — но потом, подумав, вынул и предъявил упаковку.

— А он из умных будет, — внимательно прочитав надпись, отметил лысый. — Такому и помочь не грех. Помнишь, Володя, как тебе помогли?

— Помню, Герцог, помню. Как зовут-то?

— Степан Гунов.

— Че-его? — громко изумился лысый, на какой-то миг теряя тщательно оберегаемую вальяжность. — Да не бывает таких фамилий! Гонишь!

Калики-моргалики, как же мне всё это фамильное проблемство надоело! Ну, родители дорогие... В моем скупом московском кругу все давно привыкли, тут же предстоит остроумную хрень выслушать заново.

— Диверсант он, товарищи, — по-бывалому объявил наглый партизан, опять подхватывая ППШ, — засланный казачок. Во всех пиндосовских фильмах у русских такие фамилии. Гунов да Благов!

— Ещё Гоголь бывает, — несколько отстранённо заметил Вудсток, пожёвывая сухую травинку. — Так не пойдёт, погоняло есть нормальное? Ну, кличка.

— Не обзавёлся как-то, — зло ответил я.

Не говорить же им, что в школе меня звали Гуней.

Полкаш с Вудстоком выжидательно посмотрели на задумчивого Герцога, словно требуя от него какого-то важного действия. Тот, не сходя с места, вытянул в мою сторону руку с указательным пальцем пикой.

— Гунном будешь, солидно и веско! И никаких насмешек.

— О! Герцог, как всегда, в отжиге! — вскричал партизан. — Самое оно! А то Гунов... прости господи, как не родной.

— Герцог у нас в Попадонецке первый по погонялам, — снисходительно поведал качок. — И главный наш регистратор, всё помнит, не обманешь, держатель реестра, так сказать, раз уж он обозвал, так тому и быть. Повезло тебе, новенький, обычно он деньги за такой креатив берёт.

— Помогать, так помогать, — Герцог был по-прежнему солиден.

Я несколько секунд подумал. А что! "Гунн" — это круто! Не "Шуруп" с левой резьбой, и не "Отмычка". Вполне в жестяной стилистике, хоть в настоящую книжку вноси.

— Ну, чё?

Столичная выучка не позволила мне кинуться на первое же предложение, каким бы толковым оно не показалось, так не делается.

— А если Лёд?

Троица синхронно сквасила рожи. Опять явно, что-то не то Стёпа сказал.

— Если только двузначным, — фыркнуло из телогрейки.

— Не понял...

— А чё тут понимать? Даже Лёд-десять уже есть! Чириком за глаза зовут. А он: "Я Лёд, я Лёд..." Дерьмолёт!

Скептически глядя на меня, Герцог цыкнул зубом.

— Расход среди них маленький, вот в чём всё дело — пояснил он. — В большинстве своём все "льды" болтаются по городу, интриги ищут, корпоративные тайны выведывают, а чаще по кабакам шастают, к знакомым подсаживаются. Иногда мотаются с караванами в Усть-Попадонск, ещё реже ищут проходы на Землю. Зря, кстати, ищут, что там делать-то... Загребут — и в Чокурдах.

Я вздрогнул, услышав страшное слово, и снова замер, торопливо думая, вспоминая другие варианты.

— А Хантер!?

Партизан тихо выматерился.

— Хантером можно, могу записать, — покладисто пробурчал Герцог. — Там расход адский, очередь быстро двигается.

— Это почему адский? — насторожился я.

— Так они всегда в самые клоаки лезут! — перехватил ответ Вудсток. — Им по статусу положено, кто ж таким орлам даст по городку болтаться, так и конкретных люлей отхватить можно! Пива в кабаке не продадут. С этим у нас строго, назвался Хантером — хантери... Ну-ка, ответь, чечако, оно тебе надо, счастье такое?

Не надо. Точно, не надо. Не хочу я что-то хантерить.

А потому хватит гадать, что бы я сейчас ни нагадал, всё уже забито, тут фантазия прибывших матрична:

— Согласен на Гунна! К нему, надеюсь, никакая миссия не приклеена?

— По-моему, в "Последнем откате" что-то такое было упомянуто... — вслух начал вспоминать Полкаш. — Или в "Закате"?

— Ни в "Закате", ни в "Откате", — решительно отверг предположение лысый.

— А в "Патронах"?

— Не помню там такого.

— В "сталкерах" читал. Там точно есть. Там вообще всё есть.

— А нас оно рюхает? Где мы, а где все эти "сталкера".

— Вообще-то, рядом.

— Да в тухес. Не припомню ничего по Гунну.

— Вот и ладно, свободная миссия будет у человека.

На том они и порешили, я дальше помалкивал. Герцог тут же взял мою личную карточку и тонким несмываемым маркером, которым подписывают оптические диски, готической вязью вывел с обратной стороны: "Гунн". И поставил подпись.

Вот я и влился.

— Всего три человека могут удостоверять, — прошептал сбоку партизан. — Проставиться бы надо, как на ноги встанешь.

Нормальные мужики оказались. Движимые чувством искренней благодарности, я полез в пакет.

— Кубиков возьмёте, ребята?

— Оставь себе, — остановил меня качок. — Мы сейчас в дальний рейд идём. Да и не за кубики тебе помогали, просто по-людски, да под бодрое настроение. Потом проставишься, когда будет случай. А теперь слушай...

Следующие пятнадцать минут я внимательно впитывал инструкции.

Основное: в вольном городе Попадонецке много кабаков, ибо желающих заняться столь прибыльным делом среди оболтусов псевдоактивного типа всегда хватает. У большинства ничего не получается, владельцы очень быстро и качественно прогорают, поэтому стабильно работает не более пяти точек общепита.

Ещё есть две рюмочные, эти без горячего и холодного меню.

"1-я Рюмочная" расположенна в тихом узком переулке возле кирпичного здания пожарной охраны, работает практически без закусок, посетителям предлагаются только дешёвые варёные сосиски собственного производства (соя плюс курятина), причём без хлеба. Хлеб тут вообще дефицит.

"Бутербродная" стоит совсем рядом от въезда в городок, это второе здание в тупике Гоблина — там продают строго комплектами, без разбивки: сто граммов водочки и маленький бутербродик из чёрного хлеба с селёдочным маслом, присыпанный зелёным луком. И никак иначе. Очень популярное место. Обе рюмочные базируются рядом с южным и северным выходами из города.

Грунтовая дорога, связывающая "Усть-Попадон" и "Донецк", как их называют для краткости, пролегает через весь город, это и есть главная улица — Ленина, название оставили чисто для традиции, хотя и памятник имеется. На всём протяжении она выложена каменной (а не из пошлого бетона) брусчаткой жёлтого цвета, что является предметом особой гордости жителей славного города Попадонецка, такой сказочной красоте все завидуют, особенно колотит ребят из Эльфятника, романтику у них украли.

Непоседам всех мастей расположение рюмочных представляется очень удобным: вернулся с рейда или рейса — тут же заскочил и вмазал по-быстрому, сбросил стресс, восстановил стабильность нейронов.

КПП на выездах, кстати, нет, ходи кто хочешь. Но шериф за трафиком поглядывает, да и доброхотов-соглядатаев хватает.

— Мы вот на север направляемся, в Зону, забрать кое-что надо, потому идём насухо, — поделился Полкаш. — А на обратном пути уж обязательно в тупичок заглянем, не забудем. Ты вообще чаще в "Бутербродную" заходи, там лучше. Мне, во всяком случае, нравится — бутерброды вкусные, правда очень маленькие, быстрей напьёшься, чем наешься. А отдельно буты не дают!

— А как сосиски в "единичке"?

Партизан сморщился.

— Лучше их у зоновских сталкеров покупать, причём оптом, они их из морфированной кабанятины крутят. Нормально, почти никогда не фонят, и мясо не вонючее, Смотрящие отбросили запах за ненадобностью... Правда, там каждую партию нужно счётчиком проверять, чтобы не нарваться. Счётчик Гейгера есть? Или детектор.

— Ну откуда у него счётчик, Полкаш, обол и обол... У него даже оружия нет.

— Точно? — спросил у меня Полкаш.

Я пожал плечами. Не охотник, что делать, не причастился к ремеслу. Правда, постоянно думал-мечтал: вот куплю себе "Мурку", как порядочный подготовленец-выживалец, и постреляю от души! Но дальше мечтаний дело, как обычно, не двигалось, лень. Комиссии эти, проверки, зачёты, надо сейф покупать... Один раз сподобился затарить коробку тушёнки, так вместо того, что бы приберечь её на день Z, сожрал все за две недели.

Из настоящего общепита мне посоветовали три места:

1. Таверна "Старая Берлога" — местечко с претензией, типа всё натуральное, свежее, только из печи. Там реально вкусно, но все знают, как хозяин любит пользовать заморозку и прочие продукты длительного хранения. Потому за глаза называют заведение "консервой". Но всё равно вкусно. Народ особенно ценит домашние котлеты с картохой, большие и сочные. Находится трапезная практически в центре, на главной улице, рядом с ратушей. Хозяин с опытом работы, тёртый кулинарный кроила. Зовут Глыбой, изрядный компостер, любит на уши присесть. Это дорогой объект общепита, часто не находишься.

2. Популярный ресторан "Режим Бога" спрятался в крошечном тополином парке на западной стороне города, справа от того места, где мы стоим. Рядом расположен давно неработающий фонтан, скверик с ивами, меню банальное, но добротное. Есть VIP-папка, вот там действительно натуральные блюда, но в копеечку встанут. Хозяйкой стоит дева из Питера, и стоит крепко. Зовут владелицу Тигрицей, за характер и скорость ответки. По субботам подают Джима Моррисона — коктейль, состоящий из 50% водки и 50% Coca-Cola. Тоже дорогой, но берут, ностальгия.

Тут я завистливо сглотнул, колы захотелось до безумия!

— Если хочешь попробовать хорошего супца, тогда тебе туда, — уточнил Герцог. — Лучшие супы в секторе. Всё остальное, что вне VIP-папки, так себе, ширпотреб. И не очень по карману бьёт.

Он продолжил рассказ дальше.

3. Харчевня "У Наёмника" стоит на южной стороне, ближе к восточной окраине, место удобное, хоть и не на главной улице. Неподалёку размещаются сразу три магазина, в том числе и "Вундервафля" (или просто "вафля") — это оружейный. Хозяина зовут Пьеро, или "Перо" — он действительно бывший наёмник, из Иностранного Легиона, во всяком случае, сам на этом настаивает, всем пофиг. Однако связываться с ним опасно, мужик реально крутой. Оружейный магазин принадлежит его брату, днём он в "вафле", а вечерами в кабаке, помогает родственнику.

— Французская школа сказывается на характере меню, салатики у воина что надо, — облизнулся Вудсток. — Чёрт! Ещё немного поговорим, и придётся возвращаться, что-то аппетит вверх пополз!

— Не только салаты, там и пицца неплоха, — Лысый тоже бросил три копейки.

Это зачётное, пиццу я люблю, всегда на дом заказывал.

В целом, рассказ меня успокоил: приличный городок, раз такие кафешки имеются. Но пилюля радости была тут же разбавлена горьким сиропом: объективно все вышеуказанные заведения несколько дороговаты и регулярно доступны лишь хорошо работающим горожан, коих не так уж и много.

Ограниченно допустимые к юзанию объекты общепита тоже есть, но тут уж дело кошелька и личных перверсий, кому и тухлые яйца нравятся. Есть, например, целых три пельменных, что не удивительно, в литературе пельмени в постап-харчевнях упоминаются часто. Наиболее приемлемые пельмешки, хоть и самые дорогие, подают в заведении "Пельм и Шок". Две другие таврены — поставщики еды самого низкого сорта, для определённого слоя конкретных неудачников.

— Заходить туда лишний раз не стоит, замаешься от попрошаек отбиваться, да и желудок загонишь.

Интересна кофейня "Гордон Фримен", кофе там зашибательский, яичница с гренками по утрам, а вот днём желудок не успокоишь, отобедать нечем: чисто туютное место для вдумчивых людей.

— Чудак хозяин, — охарактеризовал владельца Вудсток, жёстко заменив первую букву. — Какая была необходимость так называть простую кофейню? Столько людей теперь не могут взять любимое погоняло, заветные слова заняты!

Все остальные забегаловки городка остались без особых рекомендаций со стоны моих новых знакомых, я так понял, что в большинство и соваться не стоит, если здоровье дорого. СЭС в этом мире нет, отделов потребительского рынка тоже, а бизнес открывается без заморочек, уведомительно, тут это просто. Мало того, Смотрящие поначалу ещё и ресурс инициаторам подкидывают.

— Посылки, что ли, приходят? — изумился я.

— Зачем посылки? — ощерился партизан Коля. — За ратушей, в следующем доме, двухэтажном, там ещё стены почернели от старости, есть филиал Департамента-11, вот туда сдаешь бизнес-план, там и получаешь по минимуму.

— Это что, Портал? — обалдел я, догадавшись.

— Что-то типа того.

— Так как же его не бомбанули до сих пор?

Мужики расслабленно заржали.

— Ты 2431-ый! Поздравляю! Пробовали некоторые идиоты... И сейчас нет-нет, да и появится очередной дебил, ты ж понимаешь, что таких в поставке хватает. Какие же вы все в матрицу... ладно, проехали. Силовое поле стоит! Рвёт дураков в шашлык, дворники района постоянно ругаются.

Так я без особых расспросов понял, что некий Канал постоянно работает в режиме снабжения сектора. Чего, кого и на каких условиях — пока непонятно. Ребят расспрашивать не стал, и так время на меня тратят.

Пока мы стояли и базарили, тучи потемнели, налились синим да бардовым, с небес закапало — вот так и должно быть: чуть слякотно, прохладно и низкотучно, по-жестяному так, атмосферно. Только воющих и скрежещущих вдалеке подозрительных звуков не хватает, да зловещего воронья в небе.

Даже неудобно, им в рейд, а тут я такой... чечако. Мокнут со мной.

Нехорошо как-то.

— Парни, давайте я вам таки кубиков отсыплю, по понятиям, а то...

Они переглянулись, Герцог усмехнулся, чуть заметно кивнул.

— Ништяк, давай три штуки, — сразу махнул рукой партизан.

— А чё так мало-то!

Снова обменявшись взглядами, рейдеры заулыбались.

— М-да. Повезло тебе, паря, что ты сразу на группу "Альфа" нарвался, мы в принципах живём, — задумчиво глядя на меня, молвил Володя. — Мир у нас дикий, нравы сложные. А мы стараемся придерживаться, так проще, да и засчитывается иногда. Лады, объясню на скорую руку. Ты что думаешь, наши рестораторы или кто-то ещё себе через портал Департамента продукты, знай, заказывает, какие захочет? А вот ни разу!

— А как же...

— Да вот так же! В этом чудном мире всё зависит от упоминаний конкретного предмета или явления в литературе, программа Смотрящих считывает именно эту информацию. Ништяки на планету поставляется сообразно объёму текста с упоминаниями, то есть пропорционально. Грубо говоря, говяжьего тушняка и "завтрака туриста" хватает, как и дешёвой колбасы, а вот капустки или огурчиков-помидорчиков тю-тю... Что написали, например, эти сволочи из "Самиздата" в своих книжках по профилю и жанру, то теперь и жрём. Ну, остальное охотой да сбором достаётся.

Внутренне и внешне передёрнувшись, я вспомнил своё творение: роман пишу, две главы уже есть, правда, дальше вот что-то никак, не скачет Пегас. Название зато, оцените: "Эпоха гречки", стопудовое! Издательства в драку за таким произведением кинуться, ещё выбирать буду! Только вот... и что я там упомянул из жорева? Что снедает главный герой и его подельники? Ой-ой...

— Да иди ты! — я буквально открыл рот.

— Так и есть, камрад, если не обидно. Отпусти-ка ты стульчик, — уныло подтвердил Герцог, осторожно изымая у меня табуретку и присаживаясь на неё, устал стоять. — Вообще-то у нас тут не принято никого камрадами звать, западло... А теперь постарайся вспомнить, какие такие продукты питания упоминаются в фантастических текстах, кроме тушняка, картохи и особо гречки, век бы её, падлу, не видеть, друзьям не предлагать. Во-во. Томат-пасту хрен кто опишет!

Это точно. Кто же в попаданческих да ПА-книжках развивает на местности сельское хозяйство и вообще объясняет, откуда в странном новом мире жратва берётся? Как и патроны. Берётся еда, и всё тут. Годами и десятилетиями, исправно. Не тухнущая и нескончаемая. Едать твою тать...

— И это всего прочего касается? — спросил я, уже зная ответ.

— Всего, наш новый милый друг. Именно поэтому здесь особенно остро начинаешь ценить хороших авторов. А уж как печенья хочется...

— Так что ж, и пойло?

— Ну да. Водка, пиво и виски. Редко когда сладенький портвейн встретишь, это очень дорогое удовольствие. Правда, в последнее время из Эльфятника местные вина начали поступать. Дерьмовые, конечно, но красные.

— А какое хоть пиво-то?

— Обезличенное, без марки, никто не собирается прописывать конкретный сорт. В белых пластиковых кегах. Как и в случае с водкой. С виски дело обстоит чуть лучше, тут разнообразней, наверное, для пишущих нищебродов это продукт дорогой, в разряде экзотики, вот и мечтают.

— У-уу, паразиты! — возмутился я на такие порядки.

А что, собственно, возмущаться? И на кого? Действительно, пишущая апокалиптику и жестяной "попадонс" братия на кулинарию как-то того... кладёт.

— А причём тут кубики?

Герцог блеснул глазами.

— Да притом, что это не бульонные кубики, а приправы! Приправы, понимаешь? Им же цены нет! Тут черного перца днём с огнём не сыщешь, потому всё пресное, одинаковое на вкус, постозное. Специи, вполне может быть, и растут где-то по секторам, только никто в них ни хрена не разбирается. Был у нас один настоящий ботаник, сокровище бесценное, кондовый до слёз, всё черемшу таскал, дикий лук, джусай... Грохнули в "единичке" по-пьяни! Сволочи! Настоящего ботаника зарыли, дурачьё. Виновного, кстати, скормили заволжскому крокодилу... Теперь понял, почему по одному? Это уже хорошее деньги.

Вот нихрена же!

Ну, Палыч, скотобаза, ну, презерватив пробитый!

Отчего бы не предупредить, а? Гнать надо его девок из Департамента, кочергой по дряблым целлюлитным булкам. Методический отдел у них работает, как же, ишь, методички они пишут... Премировали их особо, ага... Профуры, три зуба, один глаз, пригрели задницы в тепле, лень нос высунуть, узнать про чаяния народные!

Стоп! Подождите.

— Мужики, так у меня же ещё и чёрный перец есть, молотый! И красный тоже!

Герцог резко встал.

— Быть такого не может! Ты откуда узнал, а? Ты здесь был уже, признавайся!

Даже дождь, казалось, перестал идти. Вы чего так меня пугаете? Сбиваясь, я торопливо начал описывать свой последний непутёвый день на Земле, состояние опустошающей потерянности, бесполезную банковскую карточку и хитромудрую толстуху из соседнего сельпо.

— Вот так оно и вышло. Кубики берите, — я протянул каждому по одному. — И чёрного перца пакетик вот, держи Герцог. Что ж я, не вижу: ведь мне действительно повезло, раз именно вас встретил.

Старший группы "Альфа" осторожно подбросил драгоценный пакетик в воздух, ловко поймал и взвесил его на руке, бережно покачивая, словно там пересыпается не тёмный пахучий порошок, не банальная специя тверской расфасовки, а драгоценный золотой песок. Остальные смотрели на командира, ожидая какого-то решения.

И оно не замедлило явиться.

— А Гунн нормальный мужик, товарищи красноармейцы, хорошо, что я его из ППШ не дыранул, — медленно произнёс Полкаш.

— Годный, — непонятно сказал Вудсток.

Для чего это я годный? Жрать будут?

— Значит, так, группа, меняем инструкцию и планы, — Герцог на правах главного определил порядок действий. — Его фёрстый раз никак нельзя одного в город отпускать, тряхнут мальца... а то и вальнут, если прознают. Делаем так. Николай, ты сопроводишь его до банка. Мы с Володей будем ждать тебя здесь, всем не стоит возвращаться, лишние разговоры пойдут.

— Понял, — просто сказал партизан.

— А вот я не понял! — встрял я незамедлительно. — Какой банк, зачем он мне?

— Да он тут один, толковый и надёжный, Постбанк, пятое отделение. Я сначала хотел направить тебя к Тигрице на обмен, но теперь по-другому сделаем, такое количество специй даже её может ввести в блуд. Закроешь всё в ячейке, а один пакет перца и пяток кубиков перекинешь в валюту, например, можно чуть больше, чуть меньше. Пусть банк распределяет, ребята там ушлые. Конечно, может, торгаши и погуще кинут в кэше, но и лишние риски всплывают. Понял теперь?

Кто бы мог подумать, что Стёпа Гунов так удачно затарится в примитивном дворовом минимаркете "Ирина" и в кои веки раз отгребёт в свою сторону Большой Куш?! Кто бы мог предположить, что я вдруг выделюсь среди облов, причём в лучшую сторону? Мужики считают, что я шибко умный, а тут просто повезло. Или же это мой природный ум определил столь счастливую случайность покупки? Даже загордился малёхо. Конечно, думать хотелось именно так.

— Закончите банковские дела, веди его в "Редьку".

— Что за "редька" такая? — я засомневался, название ненадёжное.

— Гостиница "Рэдиссон-Фронтир", самая приличная в Попадонецке. Денег на оплату номера тебе хватит, не волнуйся.

Но тут выступил Вудсток.

— Герцог? А зачем ему светиться в передовых, кто-нибудь из дурных обязательно заметит. Новичок, и сразу в Редьке. Неспроста.

Герцог думал недолго.

— Ты прав. Тогда в среднюю.

— В "Чистый Двор"!

— Пойдёт, и завтраки там включены.

— Точно!

— Ну, так и валите.

Через минуту мы вышли на грунтовку.

Табурет я оставил на холме, пусть какой путник посидит, отдохнёт.

Метров за двести от холма, с которого начался мой путь в новый мир, в кювете слева от дороги на подвеске лежал канареечного цвета "Запорожец" в статусе "полный хлам": стекла отсутствуют, кишки выдраны с корнями, о сиденьях и говорить не стоит — их спёрли первым делом. Я сообразил быстро: это символ реализма, признак отечественного генезиса фактуры. Именно "запор", и ничто другое — весомо, грубо, зримо. Хочешь обозначить истинно российское? Тогда тебе никак не обойтись без эпохи СССР. Ведь не "Приору" же здесь бросать, это пародия будет, да и только. А вот старый добрый "Запорожец" — это наше, это сразу пробивает.

— Щёлкает?

— Ты про радиацию? Нет, здесь чисто, "запоры" в Зоне щёлкают.

Назойливый мелкий и редкий дождь ещё не успел превратить глинистую дорогу в вязкую кашу, поэтому шлось нам нормально. По мере приближения к городу детали городской планировки, как и особенности общего вида и духа провинциального населённого пункта под названием Попадонецк, постепенно проявлялись всё ярче.

Крайние по периметру городка многоквартирные дома, оказывается, были частично разрушены — художественно так, изящно, слегонца: это когда частично нет крыши, но сами стены устояли, лишь кирпич чуток выщерблен и окна зияют — они же в разрухе всегда зияют. Что тут поделаешь, налицо непременный атрибут подобного перенесённого целого или постапокалиптического города — традиционные книжные руины окраин, не известно, кем организованные, и непонятно, почему возникшее: с чего бы углы грызть, если весь остальной город уцелел?

Оказывается, и частный сектор тут имеется — невзрачные деревенские усадьбы расположились тонким контуром, в один ряд. Пожухлые какие-то. Сами собой в голове возникали именно такие слова, унылые, что ли.

— Там что, люди живут?

— В некоторых, — быстро ответил Николай. — Неуютно, мало желающих, пужаются. Да и умеющих жить таким посконным образом у нас с гулькин нос, это же хозяйством заниматься надо.

— И огороды есть? — изумился я.

— У проживающих есть, геройские люди, от земли... Почти от сохи.

Я согласился: мой личный дачный опыт никаких ярких воспоминаний, кроме скучной сонной зевоты, постоянных перебоев с электричеством, отсутствия сети и занятных девчонок поблизости не вызывал. Действительно, настоящие почвенники среди облов будут явно в редкость.

Прошли ещё немного, я и увидел очередную единицу техники.

По правой стороне дороги, накренившись в сторону обширной поляны с крапивой, стоял старый гусеничный трактор, точнее бульдозер, тоже отечественный, в марках не разбираюсь. Красивая махровая ржавчина покрыла поверхности толстым слоем, но не фатально, агрегат, как мне показалось, вполне можно восстановить. Однако никого такая перспектива никого не вдохновила, трактор явно брошен, и брошен навсегда.

— Как это его не утянули до сих пор?

— Да кому он нужен, — пренебрежительно бросил мой сопровождающий, постепенно замедляя шаг.

— Так восстановить, и в дело, — смело предложил я.

Партизан скептически хмыкнул.

— А кто восстанавливать будет, скажи-ка? На весь город полтора механика, работы у них под самое завались, нахрен бы им ещё и этот трактор?

— Как полтора? А что же другие облы мастерские не откроют? Закон рынка!

— Законник какой нашёлся... Много ты понимаешь! Закону субъекты нужны. Ты вот, паря, в механике чё-то лакшишь? — окончательно остановился Полкаш.

Я смутился. А чего смутился-то? Аж зло разобрало, я же неплохой специалист в области аберрационного анализа, в отделе меня многие ценили. Тогда почему притих?

— Не, как-то не по этой области. Больше по...

— Да известно, в чём ты спец! — по-хамски прервал меня беспардонный Полкаш. — Ты специалист по трейдерским операциям. Или по конструированию одежды и обуви для боулинга или латиноамериканских танцев. Или дизайнер нейл-презентаций. Или... Или супервайзер, прости господи. Может, даже байер. Тут почти все такие. Облы, хрен ли тебе ещё пояснить нужно? А вот электриков да механиков...

Поистине страшный ход Смотрящих воплотился наяву!

— Неужели никого нет? — с ужасом спросил я.

— По-былому болтали в сетях многие: да я, да враз, да ТНВД на коленках, да домик в деревне за сезон, да бункер в семь лопат... А вот на деле — сплошь извращенцы и недержанцы. А тут ведь ещё и бизнес-план нужно представить внятный, чтобы Смотрящие прониклись и тебе поверили, тогда и запчасти пойдут, и оборудование, ну, там, стенды, приспособы, съёмники разные...

Я многое понял и капитально расстроился.

Действительно, кто из моих давних и не очень знакомых держит автосервис или ремонтирует электроповодку? Нет таких! А вот сисадминов аж трое. Было... Эх, и где вы сейчас, друзья мои закадычные... Тот же Бодя Кислый... Этот уж никак не в Чёрном Ключе или в нереальном Бугали осел... Не, люди, когда такие названия посёлкам придумывали, вообще, думали о чём-то? Бодя, Бодя... Он в Эльфятнике завис, это точно, крепко плющило парня на фэнтэзи. А вот кем он там устроился... Сомневаюсь очень, что он среди гномов сисадминит. Даже страшно стало за друга! Хотя тот же Петюня свою машину иногда чинит, у него есть шанс. Или Кузя Нос, он охранником в супермаркете работал, ему проще будет. Тупой правда, как ось координат.

— Жаль ведь технику, пропадает без дела.

— С чего бы она пропадает? — удивился мой спутник. — Всё нормально с железякой. Это же локальное убежище, ты на форточки посмотри!

Я присмотрелся.

Точно, все окна и форточки бульдозера, напрочь лишённые стёкол, претерпели интересные преобразования: везде стояла обрешётка, не очень частая, сваренная абы как, но достаточно прочная на вид.

— Подбегаешь, значится, обгаженный от страха. А за тобой монстр гонится. Вот сюда бодренько впрыгиваешь... Смотри. Опа! Эх! — партизан заученным движением продемонстрировал мне скорость влетания в необычное стальное убежище. — И сразу закрываешься на все засовы, сверху и снизу, они прочные, я сам ставил. И никто тебе теперь не страшен, паря! Тут есть баллон с питьевой водой, бутылёк с йодом, чуть жеванины простенькой и... Да ты залезь, товарищ курсант, залезь, чё стоишь мятой куклой? Осваивай, давай, пригодится!

Я с трудом и не с первого раза взобрался в тесную кабину трактора. Точно, и вода есть, и даже две пачки галет в бардачке.

— А это что? — поинтересовался я, некультурно показывая пальцем в левый угол.

— Оружие, что ж ещё, — поиграл усами Полкаш, доставая один из штырей.

Их там штук десять было в связке, сделаны из опалубочной арматуры: метровые дротики с острыми коваными концами. Гранёными.

— Вдруг у тебя патроны кончились, прикинь? Вроде, и город совсем рядом, типа можно особо не беспокоиться, а тут раз, и напали... Псевдошакалы, например. Частая ситуация, кстати. Ну и... Бери, пользуйся, втыкай в паскудные морды.

После такого рассказа я действительно почувствовал ауру уюта. Только вот...

— А что, тут на дорогах реально опасно?

— Стёпа... Ты вообще, найдись в ситуации! Локаторы расставь, пора уже! — возмутился проводник. — Это тебе что, Адлер курортный? Ты хоть понимаешь, куда попал, или в детстве картонную азбуку не грыз? Опасно... Конечно, опасно! То из Зоны набежит стадо монстрятины — сам вспомнишь, какие забавники там бывают, — то с Многогорья нечисть полезет!

Николай через решётку показал стволом ППШ на гряду остроконечных отрогов по ту сторону реки. Надо понимать, это и есть зловещее Многогорье.

Решётки на окнах была сделаны из рваных железных полос с острыми зубчатыми краями и заусенцами, за такие цепляться кожурой никому не по нраву, все клешни изрежешь, даже если ты монстр с рождения. Надёжно, больно, кроваво. А вот сам факт появления монстрятины на путях следования путешествующих людей меня совершенно не радует, хождения по Рассаднику не легки, это уже понятно. Но ведь и в книгах-играх так, чего же удивляться, что хотели, то и получили!

— И что, везде такие... бункерочки стоят?

— Нет, конечно, — лениво отмахнулся Полкаш. — Их же сами полевые люди делают, под себя, следят, запасы своевременно пополняют. Горожанам-сидунам оно до феньки. Но в точках традиционной остановки групп обязательно что-то подобное есть. Бак на вышке после пузыря видел?

Я тут же вспомнил странное и неуместное для этой местности сооружение за кривым забором и кивнул головой.

— Тоже схрон, но уже второй категории.

Сухо сглотнув, я прошептал:

— И как, приходилось юзать?

— А как же. Там внизу гильз валяется, хоть в металлоприёмку сдавай...

Дальнейшая дорога к городу никаких сюрпризов не таила.

Замечу, цвет грунтовки ближе к городу всё более желтел, Смотрящие постепенно втыкали в пейзаж романтику.

— Ну, вот и пришли, расслабь булки.

Вблизи городок выглядел более обшарпано, чем издали, и это, пожалуй, самое точное определение. А ещё — он нарочито мрачноватый и потерянный. Те дома, что некогда были крашены, облезли капитально и безнадёжно — ясно же, что никто не собирается освежать фасады, ну, какая тут может быть коммунальная служба? Доставка чистой воды и пожарная охрана. И трупоуборщики... Наверное, тут кладбища большие, с запасом. Спросил об этом у напарника.

— Нет кладбищ, некому там работать. Есть крематорий, там и палят нашего брата, постоянно чёрный дым идёт. Расход приличный. Это ты что-то легко попаданство переносишь, а многих с первых минут истерика начинается. У кого неделю длится, а кого и подольше. Вешаются, понимаешь...

О-па, какой поворот сюжета!

— И кто же из облов в чёрные истопники подался, Коля?

— Старых рокеров пока хватает.

— Ага! — обрадовался я, — значит, и музычка подходящая есть?

— Куму и гопак подходит... Навалом их, рокеров. Тут ведь все равны, паря, без преференций, — охотно подтвердил Полкаш — Не то что на старой доброй Земле, где над всей отечественной эстрадой до сих пор кружат две старые ведьмы.

Жестяная аура присутствовала во всём.

У входа в город на трёхступенчатом постаменте стояла разрушенная скульптура: голова у мужика была страшновато срезана наискосок. Далее удар ужасной камнерезной "сабли" прошёл через плечо статуи, отфигачив одну руку начисто. Кто это так его? По другую сторону дороги бетонная же стела всё ещё приглашала путника своей уцелевшей половинкой: "Добро пожаловать в..."

Улица Ленина начиналась с левой стороны ларьком, заколоченным длинными досками, и чёткой граничной линией начала жёлтоватой брусчатки. Перед брусчаткой на земле лежала тяжеленная железная решётка квадратом пять на пять метров — такие монструозы могут водиться только в старых военных бункерах, видимо для того, чтобы въезжающая техника на них отряхивала скаты от налипшей глины, возили нас как-то на экскурсию в подшефное подразделение.

Первые два дома явно нежилые, следующие обжиты. Люди по улицам бродили, самые разные, и все антуражные. Наверное, мне стоит срочно переодеться, в светлых брючках с карманами по бокам и варёной джинсовке я выглядел белой вороной, прохожие предпочитали кондовые выживательские стили: от партизанско-деревенского, как у Полкаша, до безумно-максовского.

А вот автомобилей здесь маловато, широкая проезжая часть улицы Ленина практически свободна, как в советских фильмах тридцатых годов. Вообще не вижу грузовиков или автобусов.

Странное дело — несмотря на настойчивое желание устроителей процесса создать в городке мрачное гнездо потерянных душ, в целом Попадонецк был чем-то даже симпатичен — точнее не скажу, не понял пока.

— Сразу в Постбанк идём! — решительно объявил конвоирующий меня партизан-надзиратель, наращивая скорость.

Я покорно шёл следом, на ходу удивляясь многообразию деталей этого центра локации.

Много лавочек и магазинчиков, неужели тут столько населения? Потом понял — удачно впареный Смотрящим бизнес-план куда важнее самого товарооборота, вот и экспериментируют новые негоцианты, открывают заведения. Врать-то облы горазды, насобачились по офисам.

Ёлки-палки! А это ещё что такое! На очередной вывеске, прибитой к стене на противоположной стороне улицы было написано: "Амулеты от Уммо: продажа, зарядка, ремонт, перепрошивка".

— Полкаш, мне Елисей Палыч вроде что-то такое говорил, но неужели действительно... Что, вот прямо купить можно? Дорогие тут амулеты?

— Сколько бабла в кошельке есть, такой и купишь. Большого смысла в них не вижу: дешёвые слабоваты, деньги на ветер. Дорогие с последними версиями прошивок, те да, работают эффективно, только лучше на эти средства боеприпаса взять, оно надёжней будет... Пошли, пошли! — поторопил меня партизан, — ещё сходишь, приценишься, тебе болтун Уммо весь мозг вынесет.

Постбанк разместился в самом холёном здании, какое только имелось в городке, даже фасад обновлён в корпоративных цветах: синем и зелёном. На баннере между "пост" и "банк" пузырился логотип: крутящаяся на ребре монета в узнаваемом коконе модуля переноса. И мелкая подпись внизу: "Пятое отделение". Напротив стояла гостиница "Рэдиссон-Фронтир", что самая приличная во всём Донецке.

Перед входом Полкаш меня напутствовал так:

— Хозяин банка мужик специфичный, на манеру особого внимания не обращай, просто он на Земле поприседал слегка за финансовые преступления. Надёжный пацан, честный. Зовут Орка, бишь касатка, не вздумай его Орком обозвать, зубы вынесет.

Вас бы такой банк впечатлил? Меня впечатлил.

За двойными стеклянными дверями с глазками видеокамер по бокам нас ожидал типичный операционный центр. Красивые двери автоматически закрылись, и на нас обрушилась деловая тишина и атмосфера кондишена.

— Самое высокотехнологичное место в городе, больше никто не может себе такой роскоши позволить! — с гордостью прошептал мой спутник. — А туалеты... Самый центр, тут всё круто.

Банкир вышел почти сразу, наверное, он сидел в коричневом мягком кресле и пялился от скуки в мониторы внешних камер. Вид у главного местного воротилы был тот ещё — здоровенный толстопузый лоб в красном пиджачище образца девяностых годов, золотая цепура весом с пуд свисала с воротника чёрной водолазки. В тот же миг из дальнего угла отклеился и подошёл поближе коренастый охранник-кореец, а я его и не заметил при входе! Есть тут профи, есть...

Банкир лопатообразной лапой с наколками на пальцах пригладил назад редкие чёрные волосы, душевно поздоровался с Николаем, внимательно его выслушал, покивал и повернулся ко мне.

— Гунн, значит... Почему не по режиму одет?

— Перекинется, не успел ещё, — вступился Полкаш.

— Куда перекинется? Или в кого? — напрягся я.

— Ты язык-то учи, пригодится! — скривился финансист. — Налик тебе выдали перед стартом? Сколько?

Конечно, несколько непривычно видеть такой подход к клиенту, это вам не Сбербанк. Однако, вспомнив мудрый партизанский совет, я смиренно ответствовал:

— Десять карточек по десять.

— Стоха... Это мало, — констатировал банкир. — Жмутся, барыги, бюджет экономят

— Мало? — растерялся я, — А на что этого хватит?

— Он где остановится? — вместо ответа спросил Орка у сопровождающего, словно меня тут и не было.

— Герцог в "Чистый Двор" определил.

— Скурвилась хаза, — банкир тут же отмёл предложенный альфовцами вариант. — Позавчера цену задрали, а толчок новый всё никак отрыть не могут, шланги дырявые. Веди его сразу в ДФД, к Резине. Четыре гульдена в день с завтраком, лучшего просто не придумаешь. Завтрак, ясные очи, мелкий...

Ему с таким пузом любой завтрак мелкий, тут и думать нечего.

— А в остальном полный ништяк малина! На более мелкое не ходи, тебе не в уровень будет, уважай себя смолоду, — строго предупредил Орка.

Я, конечно, человек тут новый, реалий местных не знаю, но в омут таки не готов, так что молча согласиться не получится.

— Это что такое, "Домик Фдеревне", что ли? — вспомнил я затрахавший всех интернет-мем.

— Угу-м. Вообще-то, их там пять штук, домиков вдеревенских, все за периметром, да в садике с соснами. Ещё и здоровенный бультерьер на охране, — неожиданно улыбнулся громила. — Там хороший народ чалится, деловой, не прогадаешь, знакомствами нужными обзаведёшься.

— Стоп! А как же псина Я, вообще-то, как бы не собачник, — всерьёз испугался я.

— Не боись, кент, Верка тебе сразу амулет даст, не тронет собачка, синхронизирована. Вот и обживайся, привыкай, манеры шлифуй.

— В плане чего?

— Метлу причехли, лишнего не изрекай по кабакам, не гнись перед незнакомым, не верь лишний раз уличным, в авантюры пока не лезь, больше слушай, прислоняйся только к знакомым добрым людям.

После столь мгновенного курса полезных советов мы, наконец-то, перешли к делам финансовым.

Короче, все приправы и специи я сдал в банк.

— Можешь в ячейку вбить, можешь мне в доверительное управление сдать. Частями покупать буду — на двадцать процентов меньше получишь.

Как можно доверительно управлять специями?

Однако, быстро поразмыслив, я решил не спорить, раз говорит, значит, можно. Решили так: сейчас банкир мне сразу вручает тысячу гульденов, всё новенькими бумажками, монет пока нету. Остальные восемь я могу полностью выбрать не ранее, чем через два месяца после подписания документов, по графику. Если деньги забрать сразу, то получится на полторы тысячи меньше, невыгодно.

— Вот что, Гунн. Если экстренно понадобиться лавешник на крупную покупку — ты обращайся, будем решать, — щедро дополнил условия деловой банкир, поглядывая на дорогие швейцарские часы.

Был ли мне смысл торговаться и спорить?

Отчего-то весь опыт аналитика меня экстренно покинул, ничего вариативного я предложить не смог. Да и не надо, чувствую, что самый лучший для Стёпы вариант уже нарисовался.

Сдал я всё сырьё, кроме одного кубика, оставленного при себе, как талисман — на удачу, и как средство аварийного платежа. Пописал бумаги "паркером", завёл депозит, отдал личную карточку на сканирование, расписался десять раз, получил симпатичную чековую книжечку зелёного цвета, после чего мы с Полкашом намахнули по VIP-клиентскому стаканчику односолодового вискаря — а как же, всегда так пишут, осторожно пожали мощную руку банкира-уголовника, и, чрезвычайно довольные собой и ситуацией, вышли на пустую улицу.

Если когда-нибудь попаду на Землю, непременно проставлюсь той славной продавщице из "Ирины".

По дороге к ДФД, что находился на восточной окраине города попаданцев, мы прошли мимо шикарной ратуши. Почти сразу за ней я заметил ту самую таверну "Старая Берлога", где заправляет некий Глыба. Потом прошли харчевню "У наёмника", это где хозяин с братцем-оружейником заправляют. Как его там, Пьеро? В смысле Перо.

Кстати, вот она, "Вундервафля"!

Над крыльцом двухэтажного, бутового камня домика в один подъезд, над поднятым повыше стандартным двускатным жестяным козырьком, чуть ниже надписи, к стене хомутами был прихвачен огромный обрез. Неужели действующий? Приклад натуральный, лаком покрыт, стволы внушительные. Метра на два девайс, сколько же он весит?

— Слушай, Полкаш, а ведь мне бы оружием каким разжиться надо бы... Как быть, что посоветуешь?

— А ничего не буду советовать, паря! — неожиданно воспротивился партизан. — хозяин в этом деле лучший эксперт, он тебе сам и посоветует. Ты только не забывай упоминать про геройских альфовцев и визит в Постбанк.

— А ассортимент в магазе как, на уровне? — спросил я для порядка. Ну, и с целью показать, что Стёпа не совсем уж лох педальный, оружием типа интересуется. Хотя, на самом деле с этим вопросом у меня кисло.

— Хватает, подберёшь... Конечно, рассеивающий спекатель с режимом обугливания ты там не купишь, а так — навалом.

— И такие девайсы бывают? Давай зайдём!

Партизан с укоризной посмотрел на меня.

— Стёпа, ты с гостиницы начни... Потом в магазин, другой, за нормальной одеждой, а то ходишь, как турист, — наставник по-своему расставил приоритеты. — Потом уж и сюда завалишь. Знай, оружие дорогое и его мало. Редко кто имеет два ствола. Автоматы в страшном дефиците, это вообще адские бабосы. Карочь, разжуют.

Я смиренно кивнул и поплёлся в хвосте по тёмной подворотне, двигаясь за наставником в сторону ДФД. Однако вскоре тихое и спокойное сопровождение меня, непутёвого, до места вписки прервалось самым экстренным образом. Позади зверьком взревел двигатель, противно скрипнули тормоза, нас резво обогнал и так же резко остановился удивительный джип — натуральный "Виллис" времён Второй Мировой! Открытый кузов был забран в армированный частой решёткой кузов с жестяной крышей и кусками выцветшего брезента по бокам. Ближе к корме на боковинах были закреплены огромные шерифские медные или латунные звёзды. Блестящие.

Водитель хряпнул ручником, а внушительного вида пассажир в ковбойской шляпе и разгрузке поверх футболки защитного цвета, сидевший перед курсовым пулемётом на правом переднем, громко крикнул:

— Полкаш, в машину! Почему по рации молчишь?!

— Разбил свою давеча, новую купить не успел! — громко проворчал партизан. — Чё за шухерок, начальник?

— Твоих парней гиены на холме прижали! — со свирепым весельем проорал шериф. — Сидят на Унитазе, постреливают сверху! Давай, прыгай, герильос, там парочка морфпавианов подваливает, по трассе скачут!

Громко выматерившись, Полкаш сиганул в кузов.

— По плану давай, Гунн! — успел бросить он, прежде чем спинка сиденья хлопнула его по спине.

Джип рванул, обдав меня выхлопом, и умчался на войну.

А я пошёл в гостиницу, тут рядом.

Интересно, прошёл Стёпа входной уровень, или ещё что свалится?Глава 3Заброс якорей.Лучшая работа на планете, или о пользе сайта "Самиздат".

Я расслабленно возлегал на старой продавленной тахте и в который раз внимательно перечитывал табличку, вместо телевизора висевшую на стене — прямо перед глазами гостя. Вообще-то, картонка небольшая, висит под картиной, представляющей собой весьма внушительное произведение — в прямоугольнике тяжёлого вычурного багета заперт пейзаж: романтически-пасторальный берег тихой равнинной реки. На другом берегу над водой нависает высокий пышный лес, а по водной глади катаются вёсельные лодочки с кавалерами и дамами в белом.

А обои весёленькие такие, в мелкий цветочек. Успокаивающие.

Прочитал, наконец:

Внимание! Кроме стандартных аварийных ситуаций, при внезапном появлении вблизи гостиничного комплекса волжского крокодила всем штатским постояльцам объекта "ДФД" надлежит немедленно спуститься в подвал своего коттеджа, где ожидать сигнала сирены отбоя тревоги.

Администрация.

Нормально, не? Тут волжские крокодилы бегают, как дворовые коты, прям из реки лезут. Определённо, мне необходимо срочно разжиться чем-нибудь стреляющим. И что за стандартная ситуация? Спросить надо бы.

ДФД стоит на восточной окраине города, отсюда до крокодильей Волги-речки совсем близко, один ряд двухэтажных домов сталинского покроя и рядок частных, обжитых через двор. Хорошо, что чудовища только ночами бегают, и то по сезону. Так вот распорядились устроители, предусмотрели жителям передышку. Крокодилы эти шестиноги, чешуйчаты и тупы, а в бою резки и свирепы. Метров восемь длиной, выскакивают из воды свечкой и бегут по улицам, как испанские быки в праздник, чаще по одиночке, иногда сплочёнными семейными группами, с многочисленными детками. Пробегут по городу кружок неглубокий, и назад, в родную реку. Зрелище не каждодневное, но раз в неделю твари непременно лезут, накопившимися новичками питаются. Говорят, рептилию можно застрелить — проверять не хочется.

Люк в подполье рядом. Если загодя открыть крышку, то можно прыгать прямо с кровати. Потренироваться, что ли, пока время есть? Не, ну его, ноги порасшибаю, да и лень, пусть реальная тревога учит.

Кроме тахты и лаза в подвал в комнате коттеджа имеется письменный стол с настольной керосиновой лампой, два массивных стула гамбсовской работы, тумбочка справа от лёжки и фанерный рассохшийся шкаф со скрипучими дверями на блестящих рояльных петлях. Стол стоит у окна, на котором нет ни решётки, ни бронированного стекла — бессмысленно. Стены коттеджей в ДФД несколько отличались от представляемого мной канона. Вместо лесин в обхват, из которых, казалось, и должен бы собираться надёжный сруб-схрон, при строительстве коттеджей применили достаточно тонкие щиты, такой домик не то что волжский крокодил, но и злой вологодский поросёнок свернёт на бок.

Так что табличка в струю.

Что ещё я приобрёл? Перстень симпотный, что сидит на левом безымянном пальце, безразмерный — сам обжался по диаметру. Серо-серебряный, матовый, как бы с благородной патиной, неброский. На маленькой круглой блямбе-нашлёпке видны какие-то еле различимые руны и крошечный синий камушек. Это охранный амулет, благодаря которому меня не загрызаёт клятый Джиперс Криперс, или просто Джик — действительно огромный бультерьер, — когда ночью приспичит выходить во двор по нуждам.

Ничего, работает. Пёс подбежит, оближет, хвостиком помашет.

— Если оплата подённо, то с завтраком будет четыре гульдена, — выставила вчера прайс Вера Уизерли. — Если сразу и надолго, то по три в день — оптовый дисконт, и мне по бубну, ночуешь ты, или нет.

Городка Ривет-Сити ей в новом мире не досталось, но она и тут неплохо устроилась. Правда, обликом девка на персонаж из Fallout 3 совсем непохожа. Маленькая и, я сглажу углы, кругленькая. Зато такая же сплетница, что клиентам очень удобно, настоящий ходячий справочник. Никакой военщины в одежде: тёмно-синие джинсики Lee и тонкая трикотажная кофта в крупную полоску. На ремне у владелицы постоянно висит небольшая кобура с револьвером, каким, не скажу, в них тоже не разбираюсь.

— Даже если работа не позволит каждую ночь ночевать?

— По бубну, — весело повторила хозяйка. — И завтрак не компенсируется! Шучу. Если заранее предупредишь, выдам сухим пайком. Но только по работе!

И всё равно это выгодно, сухпай вообще гут. Место понравилось как-то сразу, в целом и общем. Я забился на опт, заплатив сто гульденов за месяц, через что стал хорошим человеком и покладистым клиентом.

— Амулет работает надёжно, не волнуйся, подзарядки не требует, заряжается от злости Джика, очень стабильный источник. Так и работает, по задумке... Кольцо выдаётся бесплатно, но есть опция, она платная.

— А подробней? — деньги пока есть, можно интересоваться.

— За тридцать монет включаю тебе турбо-режим, тогда все волчьи и псовые будут тормозить в зависимости от размера, морфированности и локации, — заученно произнесла хозяйка отеля. — Слепые псы в Зоне, например, даже промахиваться начнут почти каждый раз. А вот те, что посерьёзней, "чернобыльцы", возьмут лишь пару-тройку секунд паузы на опознание... Ну, может секунд семь от силы. Но и это, согласись, немало. Чё морщишься? Покупай опцию, потом поймёшь.

— Наверное, — неуверенно молвил я. — А обычнее дворовые, те, что на воле в Донецке бегают?

— Эти вообще не тебя заметят, шавки, что с них требовать.

И я повёлся, ибо с детства боюсь собак, заплатил за апгрейд.

Завтрак опробовал с утра, ничего себе, вполне съедобно, и не так уж и мало, как пугал меня Орка: маленькая каралечка жареной колбасы, одно яйцо всмятку, два тонких ломтика хлеба, полбанки "Завтрака Туриста" с консервированным зелёным горошком, две печеньки с персиковым джемом, растворимый кофе или чай на выбор.

Меню меняется, что будет дальше, не знаю. В добавку бери за нал хоть пироги с ужина, хоть шашлык заказывай. Мясо не особо дорого, а вот цена на овощи, сладкое и молочное впечатляет. Харчевня маленькая, очень хорошо раскрученная, вечером тут всегда гости из постоянных, а обеда нет вовсе — для своих заведение. В зале имеется красивый большущий камин и гармонь на стене, пара человек в городе умеют её тянуть — бывает живая музыка. По пятницам приходит скрипач и контрабасист, настоящий концерт. Этим лабухам нужно башлять чаевые.

Ладно, чего валяться, нужно корни пускать, инструкции выполнять.

Я вышел во двор, потянулся, оглянулся.

Да, коттеджик-то жидковат будет. Вот центральный домина, где живёт сама Вера и семья выходцев из Барнаула, два её работника — точно ДФД, капитальный такой срубище, никакой крокодил ему не страшен. Кстати, барнаульцы уже здесь поженились, в Рассаднике — назад их Департамент-11 почему-то не вытащил. Влёгкую тут судьбу не поправишь, одной женитьбой, как на первом этапе, уже не окупишься.

В срубе тоже живут постояльцы, немного, человек шесть.

Из пяти коттеджей один был пуст, это ненадолго, коттеджи берут охотно. В соседнем бунгало живёт девушка, одна, по другую сторону — какой-то слесарь. Через один — два молодых парня снимают домик вскладчину, вроде они на администрацию работают, стабильные клиенты.

Комплекс ДФД прислонился к окраине небольшого городского парка, это настоящий сосновый бор, только маленький, у нас во дворе сосны тоже растут. Вдоль единственной парковой аллеи на ковре старых жёлтых листьев сереют бетонные пятна — следы от установленных некогда скамеек, нынче почти всю парковую мебель спёрли, лишь две штуки осталось, стоят на пятачке неработающего фонтанчика. В парчок я ещё не ходил, так, через забор глянул. Забор жиденький, штакетины да колючка поверху.

Зашел в главное здание.

В пустом обеденном зале пахло свежим деревом (ещё утром персонал кусочками битого стекла начал снимать со столешниц тонкую стружку изношенного слоя) и выпечкой, на ужин будут булочки, я узнавал. Окна в зале забраны железными полосами, но не такими, как на бульдозере, а коваными, тяжёлыми и толстенными, их и слону не проломить. За окнами, ведущими во внутренний двор административного корпуса планомерно нарезает круги Джик, тот самый собако-сторож.

— А Джик как с крокодилами? — спросил я у Бурята, работника отеля. Сначала он хотел стать хантером, но был вовремя перехвачен Верой и завербован сюда. Но до сих пор постоянно ходит в старом камуфляже, в перестройку у подземных переходов в таких оболтусы стояли, примотав колено, милостыню просили.

Бурят с великой охотой отложил в сторону постылый осколок, тщательно вытер руки и повернулся ко мне.

— Отвлекает, пока с женой фузею наводим... Третий уже.

— В смысле?

— Джик Третий. Так что, от кроков больше паники, чем вреда, если ты не на улице в момент атаки. Ну и забор нам потом чинить, муторное дело... А польза от них бывает, если удастся зверя добыть, шкуру за неплохие деньги принимают, она на обувь идёт. Очень крепкие сапоги получаются.

— Неужели обувщик есть? — удивился я.

— У нас нет, шкуры в Усть-Попадонск возят. Кто стрелил, того и ништяк, тридцать процентов отходит Вере за территорию отстрела, типа как за пользование угодьями. Так что... Иногда мы с благоверной из фузеи удачно попадаем, хорошо карамультук бьёт! Иногда кто из жителей валит, если имеется ствол подходящий.

— Давно наведывались? — уже спокойно, почти бывало, спросил я.

— Давно ужеЈ на прошлой неделе, — уточнил работник.

Он подтянул камуфляжный комбез и опять принялся за нудную работу. Интересно, кем работал в прошлой жизни? Для меня стало откровением, что оболтусы, оказывается, не только в столицах водятся. Оказывается, их во всех Тёмных Землях Замкадья навалом, в каждом задрипаном городке поселкового типа таких хватает! И всё же интересно, каким способом он бездельничал, непохож на планктоньера. И одежда... Определённо, мне нужно что-то подобное, слишком выделяюсь. На предмет одеться Вера меня нацелила в "Макинтош", а также в одёжную лавку "Вторая кожа", притаившуюся в угловом доме неподалёку, рядом с разрушенным подъездом.

Я было потелепал к двери, но тут вышедшая в зал хозяйкам остановила меня властным, но заботливым взмахом.

— Ты куда собрался, Гунн?

— Да в "Кожу" надумал наведаться, надо прикупить соответствующее. Правда, сам не знаю, что.

Вера посмотрела на меня, как матёрый старший воспитатель детсада на засранца, которому говоришь-говоришь, а он всё мимо горшка валит.

— Сядь-ка вот на лавочку, Гунн. Как оптовому клиенту, в порядке исключения дам тебе один ценный бесплатный совет. Подожди-ка... — вспомнив о дневном плане работ, она обернулась. — Бур, ты в "ЛабаZ" сходил за сахаром? А чего тогда ждёшь? Ага, ага... давай, давай, потом доскоблишь!

Совет... Ну, это она врёт, советы госпожа Уизерли готова сыпать вёдрами.

— Я, конечно, понимаю, что ты обыкновенный обол-новичок, и голова твоя дурками забита... Не перебивай тётю! Но постарайся, всё же, из всех задач вычленить самую главную. Ты вот что, в рейд собираешься, в путешествие по Диким Землям?

— Не, какой там рейд! — замахал я руками. — Просто Полкаш сказал...

— Николай тебе и не то скажет, он уже крепко вшитый, у партизана всё в быту и деле налажено. А у тебя какая сейчас главная задача, скажи?

Я теперь уже и не знаю, какая. Оружие что ли? Но промолчал.

— Губами не шлёпай, а то мысли так на лбу светятся, что прочитать можно, — Вера легонько стукнула меня сложенным полотенцем по бедру. — У тебя сейчас первая задача такова: работу найти, хорошую и правильную.

Опять работа! Пропади пропадом, и тут работа.

Сколько можно работать! Почему люди не устроили мир так, чтобы не работать вообще? Наварить киселя лет на сто, синтетического мяса накрутить в котлетоны, одежды накроить, курева-пивка пастеризованного... Учёные какой-то хренью занимались, а не настоящим делом! Вот и здесь, опять... Ну почему бы не отдохнуть, деньги есть и не малые, приличное жильё снял, нет, опять вкалывай!

Я откровенно заунывал.

— Не понимаешь, да? — Вера словно всё-таки прочитала мои сокровенные мысли. — Если начнёшь так жить, как у тебя сейчас в глазах светится — стрекозлом-попрыгуном, то деньги кончатся моментально, даже ахнуть не успеешь! Дружки помогут, девки объегорят. Да и кому ты будешь нужен балластом, праздный такой? Запашет тебя шериф или бургомистр на принудиловку, тогда очнёшься. Да поздно будет.

— Что, нет тут таких, кто совсем не работает?

— Есть, но они не в городках живут.

— А где?

Вера посмотрела на меня, как на тупого.

— Отдельно. Ещё встретишь. Впрочем, и здесь тунеядцы встречаются, но их всегда на общественные работы припахивают, минимум три раза в неделю, в самое дерьмо и грязь. Иначе пинком за ворота.

Наверное, оно дело говорит.

Я быстро представил, на какие такие принудительные работы меня могут привлечь городские начальники. Например, туши крокодилов на гуляш разделывать или трупы загрызенных или повесившихся облов таскать и сжигать. Воду по ночам в город доставлять, развозить по предприятиям и прочим заказчикам. На зачистку в лес ходить — тоже зашибись тема! Или брошенные дома по окраинам ремонтировать, трясясь от страха... А если по Волге ввечеру плавать на плоту с удочкой, а?

Я поёжился, как от холода.

— Делать-то умеешь что? — с жалостью спросила Вера.

Делать? Что она имеет виду? А...

Ну, давай прикинем.

Взяв вынужденную паузу, я тяжко задумался в оценках прожитого да накопленного. Хотел было сказать, что имею законный второй класс специалиста в области аберрационного анализа, но почему-то промолчал.

А кем и где я вообще работал?

Так, начал со сторожа в детском саду. Эх, светлое было время, весёлое — вспомнилось, как мы с дружками как-то купались ночью в детском бассейне с матильдами, обрыгав всю кафельную плитку дешёвым пивом... Потом что? Продавец компакт-дисков, но это ненадолго, диски быстро ушли в неактуал. Двинул в аппаратурный маркет — оттуда вышибли за природную лень, не хотел читать инструкции, не прошёл очередной аттестации. Что ж дальше-то было? Опять продавцом с гордой приставкой "консультант", теперь уже по бытовой технике. Супервайзер по сигаретам, опять сторож, подсобный рабочий... И все без оформления, я тогда от армии косил.

Потом второй раз поступил в "хайскул", про первую попытку и вспоминать не хочу. Отец пихал в инженеры, но дураков нет, и я опять пошёл на экономический. С дневного меня выперли на третьем, перевёлся на заочку, до диплома опять работал. Кем? Да всё по кругу, сторож-продавец-подсобник.

С получением диплома динамичность перемещений по фирмам и фирмочкам не угасла, полгода — новая работа, всё искал, где слаще и нажористей, в Москве с этим просто, почти все так бегают.

— Ну, придумал? В машинах соображаешь?

Хороший вопрос.

Сначала хотел сказать, что соображаю. Вспомнил, как мы с пацанами в Капотне старый мопед чинили, потом размытой картинкой всплыла батина "шестёрка". Только я-то сам не чинил ничего, только крякал да поддакивал с умным видом, про угол опережения зажигания вставлял умные фразочки, иногда ключи дружкам совал, пусть работают, не отклекаются... Ёлки-моталки, хотел же на курсы автомехаников записаться! И на сварщика пойти. И на электрика, пять лет назад... И на стропальщика заодно. Как-то всё не сложилось тогда, я уже начал проникаться высокой перспективностью аберрационного анализа, самый подлив, хрен, кто что поймёт, золотое дно.

А! Еще было дело — полгода назад мы вместе с Костей Бедровским понуро стояли над безнадёжно открытым капотом его старенького "Фокуса", почесываясь да переминаясь с ноги на ногу. Нас тогда, кстати, тот самый сосед со второго этажа помог, бандюганский, не умничал — пальцем ткнул, сам крутить не стал.

— С машинами не сложилось.

Утвердительно прозвучало, она ничуть не удивилась.

— Своя была? Права имеются?

Права-то имеются, легковые, это есть, батя заставил, в своё время.

А вот своего автомобиля никогда не было.

После получения прав посадил меня отец за свою "шестёрку", и погнали мы на дачу в Старбеево. Я по дороге чуть не поседел — движение на трассе бешеное, полосы, жирные сплошные, гаишники, подрезы... Приехали, я пот стряхнул, ключи отцу отдал и сказал, что больше не в жизнь за руль не сяду.

Может, и погорячился тогда, иногда даже подумывал записаться на курсы, обрести практику. Но купить личное авто так и не получалось: совсем простую нельзя, в отделе засмеют, если на "Логане" приеду, а что получше — дороговато. А у меня переходящий долг годами, размером в две зарплаты, пятилетку уже так живу, то новый комп купить хочется, то планшет очередной, то айфон обновить, как без святого. Да ещё и квартплата копится тяжким бременем, будь она неладна, кто только её придумал!

Ну, и пиво с друганами по-насосному: бочонками да кегами.

Вы не подумайте, что я в прошлой жизни был финансово провален, между прочим, и мне многие корефаны денег должны, только все они пока безработные. Пока... Полтора года в среднем на морду. Вот и интересно, зарплата вроде приличная, премию платят, хата есть. А чего я за столько лет не обустроился-то? Слушайте, граждане оболтусы, а как у нас вообще так весело жить получалось? Сам что-то не понимаю.

— Строительство, монтаж, электричество какое?

Я лишь горестно покачал головой. Отец громко матерился, когда нужно было на даче чего построить, соседа звал. Смеситель, пожалуй, перекину, только, кому тут это умение может понадобиться, если ЦВС нет.

— Про сельское хозяйство не спрашиваю. Может, ты повар, Гунн?

Другой обол тут же бы купился, радостно вскричав: мол, вот он я, точно, могу готовить! Какой холостяк не умеет готовить!

Но у меня есть приятель один... был. Настоящий повар, матёрый, общепитовский, а не болтолог. Он говорил так:

— Повар это не тот, кто умет вкусно накормить себя, любимого, и свою немногочисленную родню. Даже если он перед телекамерами на ток-шоу керамическими ножами машет. Это дело нехитрое, вся сложность падает на тех, кто потом будет посуду мыть и сводить с концами бюджет. Поваром считается только тот, кто в рамках жесточайшей раскладки хреновых, заметь, продуктов минимального ассортимента способен день за днём одинаково кормить целую ораву, причём так, что они удерживают пищу в желудках ещё сорок минут после выхода из точки общепита.

Втянувшись в социологическое исследование, Вера крикнула, чтобы принесли два стакана холодного компота, и мы совместными усилиями продолжили искать алмаз моего профессионализма.

— А с оружием как обращаешься? На охоту ходил?

Я что, с Урала? Вот уже чего мне точно не надо. Ещё и дичь разделывать предложи! Кишки все эти, кровища... Зачем такой жёсткий реал, если есть компьютерные игры. А стволик, да, мечтал приобрести, чисто для сейфа. Помню, сядем в субботу с корешами вокруг столика, каталог цветной достанем...

— Рыбалка, лодки, моторы?

Молчание.

— Туризм категорийный?

Да не стоит, Вера, не стоит, право.

Если б хоть половина её страшных вопросов имела положительный ответ, я бы тут не парился, а, скорее всего, жил бы себе, припеваючи, в "Миллиарде". С женой-красавицей блондинистого вида, да с детками-конфетками.

Потом перешли на увлечения попроще. Типа шахмат. Шахматы не проканали.

— Боевые единоборства?

Кто же ими не увлекался, каждый пацан пробовал, разница только в количестве посещённых занятий. У меня их было... да немало, если все собрать, штук десять, пожалуй. Бокс — одно. Фехтование — три. Кун-фу... тут побольше, раз пять сходил. Кёкусенкай — тоже один раз, они там сдурели, со всей силы лупят! Борьба вольная — только с балкона посмотрел и передумал.

— А, вообще, чем увлекался?

— Ну, компьютером, консолями. Интернетом очень увлекался.

Вера скривилась.

— Не в этой жизни. Хотя... А чем конкретно? — она попыталась зацепиться даже за это. — Надеюсь, ты не будешь сейчас перечислять тёте Вере все пройденные игрушки, тут таких спецов каждый первый.

— Дизайном всяческим, — неуверенно как-то пробормоталось. Не твёрдо.

Но ведь у меня на компе две папки всяких работ, перекидываемся с парнями! А ещё я демотиваторы умею делать.

— Если сейчас принесу бумагу и карандаш, лошадь сможешь нарисовать?

Какую ещё лошадь, она в уме?

— Это ещё зачем? Я ж в программах, эффекты там всякие, фильтры... — растерянно проблеял я и умолк.

— Ты Ильфа и Петрова читал? "Двенадцать стульев", помнишь, про "сеятеля"?

— Фильм смотрел, даже два. Причём тут это?

Вера сжала губы.

— Да притом, что любой дизайн с этого и начинается, Стёпа, с простой ручной графики, с умения рисовать простым же карандашом, а не с фотошопов-хренопов. А скачать с интернета фотку и изуродовать её подсунутыми эффектами... Не говори никому больше, а то примут тебя на работу, да заставят вывеску нарисовать по заказу. А потом к шерифу, за враньё. И, бац! — в говновозы.

Помолчали немного.

— Мне, конечно, умственный труд предпочтительней был бы, — набравшись наглости, попросил я.

— Многие путают умственный труд с отсутствием физического. Ты пока что явно путаешь.

Так мы и перебирали биографию Степана Гунова, как дешёвые берёзовые чётки, в поисках хоть какого реального умения, способного пополнить мой кошелёк, пока я не вспомнил, что являюсь автором "Самиздата", держу свой раздел и даже пишу фантастический роман.

— А вот это нам может пригодиться, — задумчиво сказала хозяйка, размеренно хлопая изношенным тапком по полу.

Я насторожился. Неужели в Донецке найдётся работа для самодеятельного писателя фантастики без перспектив на издание? Это вряд ли, тут своего фантастичного — хоть задницей потребляй, да ещё и в самом жёстком реале. Какое-то время хозяйка размышляла, к топанью ногой добавив постукивание маленькими пальцами без ногтей и маникюра по стакану, потом решительно сказала:

— Значит, так, постоялец. Сегодня, где-то через час ко мне за заказом придёт Арбуз, главный редактор попадонецкой газеты "Эхо Попадона", мы ему торт делаем на день рождения жены. Насколько я знаю, ему нужен журналист-корреспондент.

Вот это да!

Опустив голову вниз, я лихорадочно размышлял, уже понимая, что для меня это хороший вариант, может, даже очень хороший. Второй раз передо мной нежданно-негаданно оказались Рычаги Жизни. Их нужно вовремя дёрнуть, пока не испарились в тумане. Но ведь придётся куда-то ездить, не сидеть же в Донецке, высасывая новости из пальца, наверняка работа выездная.

— Серьёзная газета хоть? — непринужденно поинтересовался я.

— Ну, ты и нахал, братец кролик! — удивилась хозяйка. — Серьёзная газета, их всего две в Рассаднике, она на многие анклавы распространяется, фельдкурьеры развозят, вместе с почтой.

— А вторая где издаётся?

— В Метро, но там просто информационный листок.

— И сколько у него журналистов?

— Было трое, теперь два осталось, — госпожа Уизерли как-то взгрустнула. — А газета популярная, ходовая, её охотно покупают по всем анклавам. Еженедельник, но бывают и тематические спецвыпуски по случаю и поводу. У меня с ними контракт на рекламное обслуживание.

Вот тут моё настроение припало к земле.

— А что случилось с третьим? — я осторожно попробовал приблизиться к реально страшному.

— Сожрали его, — буднично молвила Вера. — В Эльфятнике влип, во время очередной командировки, какая-то сущность напала, волколак или вурдулак, даже не знаю, в каком секторе это произошло.

Ну, а кто сказал, что работа журналиста легка? Не только с "лейкой" и блокнотом, иногда и с пулемётом нужно. И всё же. Думай, Стёпа, думай.

— И часто это происходит?

— Что, это? А-а... Да нет, Арбуз вообще Эльфятник не любит.

— А что так? — я несколько удивился. В моём понимании до сих пор сквозило, что это самый плюшевый мир, если в чащобу не лезть.

— Каша там изрядная, в сектор очень много новичков записывается, причём, распределены они непропорционально. Расход облов большой, порядка как нигде мало... — видно было, что и ей эта тема неинтересна. — Ты вот что, не подведи уважаемую женщину, покажи лучшие стати. Я с редактором договорюсь, будет собеседование, так что не тупи и не ври. Арбуз мужик тёртый, он сам журналистом отработал, у мировых земных звёзд интервью брал, Пугачёву вживую видел, вот так... Знаешь, а ты погуляй, сходи, мы пока без тебя поговорим.

Мне подумалось, что такой вариант может склеиться.

Дело в том, что на Рассаднике есть прописка и паспортная система, та самая личная карта, что в совокупности обеспечивает стабильность и устойчивость местных порядков.

Куда ты заявился Елисею Палычу перед стартом с Земли, там и пригодишься, там же и будешь жить, как бы прописан. Мигрировать можешь, болтаться-шататься тоже, но это не поощряется, да и выживать гораздо тяжелей, чем местным: ни дисконта тебе, ни совета, ни убежища толкового. А на приличную работу в чужом анклаве так вообще не устроишься! Бывают, конечно, случаи легального перехода по договорённости администраций или глав кластеров, но в целом главенствует политика взаимной корректности, переманивать кадры негоже.

Так что Арбузу, хочет он или нет, приходится довольствоваться местными кадрами.

А вдруг я тут стану звездой яркого слова? Жаль, нет у меня под рукой базы "Самиздата", сайт-то не маленький, пишущих много. Может, коллегу встречу?

В общем, на том и порешили.

Вера занялась своими административными делами, а я, с полчасика помаявшись от безделья, решил-таки навестить оружейную лавку. Конечно, лучше бы туда с хорошим консультантом наведаться, но альфовцы ещё не появлялись, да и не уверен я, что они, с чего-то, надумают первым делом навестить Стёпу-новичка, кто я им. Оболтус с кубиками.

Я же как-то не сообразил узнать у ребят о месте их дислокации в Донецке.

Ладно, пошли.

И почти сразу меня ограбили. Тупо и грубо.

Не успел выйти за ворота и свернуть к улице, как ко мне подскочил какой-то хмырь — на вид бич бичом, выцветшая штормовка вся в заплатках, неопределённого цвета штаны мешочками спереди и сзади, морда квёлая, сопливая.

— Слышь, друг, дай прикурить, — сипло попросил бичуган.

Сам я курю, но очень редко, в основном под пивко. Хотя, какое уж тогда "редко", если под пивас. Стопик, стопик, неужели, часто? Ничего, тут реже буду, пиво, как я успел узнать, стоит дорого. Как и курево.

Вытащив из кармана нарядной оранжевой с синим куртки прозрачную одноразовую зажигалку, я щедро протянул её просившему.

— Спасибо! — просипел бомжара и вдруг, развернувшись кругом, рванул с места и стремглав бросился наутёк, уже через несколько секунд заскочив через забор в какой-то проулок!

Ну, сука! И ведь мог догнать, если бы не случившийся столбняк!

Но я настолько опешил от такой наглости, что не сумел быстро среагировать, так и оставшись стоять возле бордюра, изумлённо глядя на расшатанный забор с дырой, в которую и юркнул ворюга. Да, тут надо держать ухо востро, на ходу лейбаки спорют. Конечно, Полкаш прав, — за версту видно, что я новичок лоховатый. Одежда нужна, традиционная для этого мира. Куртку, что ли, снять? Так прохладненько что-то, в одной футболке будет не очень комфортно.

Как назло, тут же захотелось курить, до скрипа зубов и скручивания ушей, хотя с утра я не выдул не одной, да и не хотелось что-то. Вот ведь странное свойство натуры человеческой — спёрли зажигалку, вспомнил о сигаретах.

Вот сволочь...

Дальше я шёл уже с должной осторожностью, крепко усвоив только что полученный урок — не щёлкай! Вообще ничем не щёлкай. Нихт клювен клац-клац.

Какова же тогда ситуация с преступностью на Диких Землях, если в самом центре благообразного городка на поверку творится такое безобразие, куда только шериф смотрит! Потом подумал, что, если бы у меня был ствол, то я вполне мог бы продырявить наглецу задницу и без шерифа. Наверное, на то и ставка делается в области охраны местного правопорядка — следите за ним сами, граждане, а то вскоре из дома не выйдете без бронежилета.

Прошёл мимо сгоревшего остова "москвича", машинально поздоровался с двумя спешащими девушками, с удовлетворением глянул на отскочившую в сторону собаку — работает амулет! На центральной улице царила совсем другая атмосфера, как бы показушная. Редкие прохожие — брели. Они именно брели, старательно и привычно делая мрачноватые лица, как и положено в постапокалиптическом городе. Позже я привык к этому, поняв, что ничего настоящего в этой позе нет, именно привычка быть в струе, образ, антураж. Кругом же выживание сплошное, чему радоваться.

В лавке "Вундервафля" было пусто.

Двухэтажный домик сегодня казался более мрачным, чем вчера, когда мной овладела эйфория прибытия и торопливое желание как можно быстрей забиться в какой-нибудь тёплый уголок, где я смог бы всё основательно обдумать.

Под жестяным козырьком подъезда, как и хотел, остановился, желая рассмотреть чудо-обрез поподробней, но изнутри тут же крикнули:

— Чё встал, Гунн, проходи, давай!

Надо же, меня уже знают и даже ждут.

Судя по полам, не успевшим просохнуть, с утра я тут первый клиент.

Владельца лавки, брата Пьеро, звали Аризоной.

— Шерифа по пути на работу встретил, так что не удивляйся, он и рассказал о тебе. Ты первый, остальные вчерашние новички пока не проявлялись, а сегодня никого из новеньких не будет, суббота, на трассе выходной день, пузыри в ангаре, ха-ха! Так что, пользуйся удобным моментом, выбирай спокойно, — сняв с головы выгоревшую на солнце кепку, дружелюбно предложил невысокий брюнет, постоянно роющийся в карманах сложного тактически-рыболовного жилета.

— А вчерашние новички когда подтянутся? Из опыта.

— Многие вообще не придут, — отрезал он. — Кого сожрали тут же, а кого-то и ограбили. Это тебе повезло сразу альфовцев встретить, хоть и упал далековато от города. Бывает так, что чечако и хлопнулся рядом, да тут из заброшенных домов местные бичи повыскакивали, и на него! На нормальных людей они не бросаются, а вот новенького окучить любят. Кто-то напился с горя и получил в морду, пока очухается...

Узенькие чёрные усы контрастно выделялись на вытянутом бледном лице. Аризона улыбнулся и повесил кепон на короткий витой рог, торчащий из прибитой к стене черепушки местного съедобного зверя. Логотип магазина на головном уборе самопальный, но стильный и сделан аккуратно.

— Спасибо, — отозвался я. — А что у вас тут из этого самого... Мне бы...

Я запнулся, запутался в мыслях и чувствах посреди пахнущего свежей смазкой стреляющего металла всех мастей, но спустя пять секунд всё же начал говорить, старательно обдумывая каждое слово, не за семечками ведь пришёл. Вообще первый раз в жизни общаюсь с оружейником, хотя иногда заваливал в "Кольчугу" на Варварке, так, чисто поглазеть, после азартного прохождения очередной игры. Но спрашивать как-то стеснялся.

— Слушаю, слушаю, — поощрил меня владелец лавки.

И я решился, тупо рассказал ему про себя достаточно полно и честно, коротко дал все расклады, благоразумно умалчивая о делах финансовых и Верином варианте трудоустройства. В общем, честно признался, что, нравится мне это или нет, но я простой лох педальный, "памагитя, чем можете, сами мы не местные".

— Хелпу прошу, короче!

— А вот это ты молодец, чувак, — Аризона, легко перегнувшись через узкий прилавок, одобрительно похлопал меня по плечу. — Выделяешься из массы, большинство начинает крутую легенду гнуть, рассказывать про интернетно-форумное, специалистами выставляться. Работу уже нашёл?

— Завис в поиске творческом, знаете ли, — прищурился я, несколько осмелев. — Окончательно пока не определился.

Оружейник понятливо кивнул.

— Тогда давай говорить только об очевидно насущном. Сейчас, принесу кое-что, — он вышел в подсобку, там что-то задвигалось, загремело.

— Тебе понравится! — глухо раздалось из маленькой двери после падения пары коробок.

Я, тем временем, осматривал стены тесного помещения, на которых висело.

Висело много.

Гладкоствольных ружей самых разных типов... — полторы стены занято. Плотненько увешано, от потолка с чёрными лагами, и до самого пола, посетителю приходится нагибаться за прилавок, чтобы рассмотреть. В основном, тут были банальные двухстволки. Увидел и обрезы в один, два и даже три ствола. Какие-то полуавтоматы — их всего два, и даже с огромным барабаном шняга висит, не раз такое в игрушках видел. Как называется-то? Чёрт, всё из головы выдуло, как на грех, а ведь помнил же! Я одно время любил их хапать. А двухстволки какие есть? "Иж" это или не "Иж"? Или это вовсе даже тульские? Нет, не смогу на взгляд определить.

— Гладкоствольных ружей у меня в ассортименте, если ты заметил, хватает, это самое распространённое в анклавах оружие. И самое доступное по цене, остальное гораздо дороже, — заметил Аризона, вернувшись в торговый зал со свёртком в руках. — В основном, всё отечественное, импорта очень мало, хоть и встречается. В Рассаднике вообще почти всё отечественное, ещё столкнёшься, причём старое, новые образцы это целый праздник потребителя, влёт уходят.

— А нарезные есть? — спросил я отважно.

— Ну, а как же, вон, висят, родимые, — владелец пальцем указал на стену.

Я сразу узнал "Сайгу", видел и даже держал в руках и, по-моему, "мосинку".

Болтовые винтовки висели в один ряд, одна над другой. Их было три штуки, с чёрными и коричневыми прикладами, одна даже с большим оптическим прицелом. Винтовки были мне совершенно не знакомы, а табличек с наименованиями, как и с ценами, как назло, не было. С моей стороны, так это явное упущение, новички же сюда ходят — оттуда им знать-то? Отчего не повесить? Блатыкайся на ганзах, ублатыкайся, оболтус ничего не запоминает, так, одни верхушки. Может, нужно в книгу жалоб чего вредного черкнуть? Не, лучше не стоит, не тот мир.

Пока я стоял и глазел на огнестрел, в магазин с деловым видом заскочил какой-то невысокий парень в коричневой кожанке с широкими металлическими нашлёпками тут и там, не размышляя и не рассусоливая, быстро купил три банки пороха и коробку капсюлей и так же быстро смылся.

Вот это видок!

Вот как надо покупать! Р-раз! И решил проблемы!

— По "саёжке" сразу вынужден тебя предупредить, она под натовский патрон. Это несколько неудобняк. Даже вообще неудобняк, такие патроны встречаются далеко не везде и очень не всегда. Редкость, но бестолковая, если своего канала пополнения нет. "Мосинка" годная, не расстрелянная, хоть и старенькая, даже со штыком, смотри — он снял с зажимов знаменитую винтовку, поставил её на приклад и приложил к дульному срезу вынутый из кармана длинный патрон. — Видишь, пуля не проваливается.

Я кивнул, наверное, это круто, что не проваливается. А что было бы, если провалилась?

— Болтовые на выбор. Предпочтения имеются?

Боже, как же неудобно я себя чувствую последние два часа!

Аризона заметил моё замешательство и всё понял правильно.

— Знаешь, Гунн, давай подождём-ка мы с винтовками и ружьями. Во всяком случае, пока ты не определился с родом занятий. Тем более, что это очень дорогое оружие. Тебе оно не к спеху.

О! Так — самый разум!

Но один вопрос меня интересовал особо.

— А автоматы имеются в наличии?

— Ишь ты, шустрый какой! — удивился оружейник. — Сразу автоматы ему подавай! Нет автоматов, уже три месяца, как нет... Автоматическое оружие это страшный дефицит, а пулемёты вообще к продаже частным лицам запрещены, разве что если сам добудешь, тогда зарегистрируют.

— Как добудешь? — гениально спросил, не?

— С бессознательного тела, то есть, с трупа.

"С чьего трупа" я не спросил, хватило ума. Значит, Полкаш свой ППШ не покупал, а добыл вышеуказанным способом. Жуть.

— А пистолеты?

— Есть немножко, — довольно проворчал оружейник. — Кстати, это тоже дефицит и тоже дорого. Эх, нарезное всё в копеечку встаёт... Сегодня могу предложить ПМ, по блату. "Наганы" почти всегда в ассортименте, но состояние неважное, гарантий никаких. Три дня назад был "Маузер" комиссарский, но их, увы, быстро разбирают. А вообще-то, короткоствол берут не так хорошо, как ружья, слабоваты они супротив монстрятины. Да и денег у людей мало.

— Тогда что посоветуете?

Он заговорщески махнул рукой, приглашая меня подвинуться ближе к свёртку, что всё ещё лежал сбоку, на прилавке возле кассовой зоны.

— Позавчера поступил, очень редко такие красавцы бывают! — чуть ли не шёпотом сообщил Аризона. — Сразу предлагаю тебе, потому что машинка не из дешёвых, а у тебя, судя по всему, деньги пока не закончились, не успел ещё потратить. Да и шериф порасспросил альфовцев, так что всё нормально, Герцог говорит, что парень ты правильный, что-то нужное притащил... Все, всё! Я без подробностей, кто бы мне их сказал, так что, не подбирайся для прыжка...

В свёртке лежал здоровенный револьвер американисто-ковбоистого вида, очевидно старый, но явно очень мощный, и очень, знаете... солидный такой, на загляденье! Блестящий, полированный! Ручка красиво изогнута в стилистике конца 19-го века, на предохранительной скобе снизу торчал дополнительный металлический стебелёк-отросток, изогнутый под форму пальца. Щечки на рукояти светло-коричневые, нарядная машинка.

— Это что такое за чудо?

— Именно что чудо! Револьвер системы Смита и Вессона, 4,2 линии, так называемый "русский", третья модель, офицерская, двойного действия, с самовзводом. Город Спрингфильд его родина, между прочим. Калибр .44-100 Russian, — Аризона вытащил из коробки и предъявил мне один увесистый патрончик, на свинцовой пуле которого имелись две глубокие параллельные канавки.

И начал рассказывать подробней.

Оказывается, в конце 1871 года в тогдашнюю САСШ приехал четвёртый сын Александра II великий князь Алексей, офицер ВМФ. В Небраске для него забацали охоту на бизонов, в которой участвовал легендарный охотник Уильям Коди, более известный, как Буффало Билл, какие-то американские генералы и вожди индейцев. Во время охоты активно использовался новый револьвер. Вот легенда и гласит, что именно высокие качества револьвера, показанные на той охоте, и стали причиной принятия на его вооружение. Что не совсем так, но звучит красиво. По поводу точности стрельбы из русского "Смит-Вессона" отмечали, что "дельный стрелок" может поразить из него на 100 шагов человека, а на 200 шагов — лошадь.

— Этот калибр, 44-й, считали оптимальным, поскольку он-то и даёт оптимальный баланс между хорошей кучностью и достаточной убойной силой. В России, кстати, данный револьвер охотно использовался частными лицами, как охотничий, кабана машинка валит с семидесяти шагов, даже по неубойному месту. Короче, против наших зоновских монстров это самое то.

Ловко переломив ствол, Аризона быстро наполнил все шесть камор патронами из принесённой красненькой пачки, вскинул, прицелился в стену и изящным жестом подал мне ручкой вперёд.

Я взял, подержал и тут же влюбился. Всё удобное, даже спица снизу пришлась впору. Тяжёлый, правда. Спросить? Спрошу.

— А заволжского крокодила остановит?

— Вот он-то как раз и остановит! Конечно, если ты в нужное место кроку всадишь, тут постоянная тренировка нужна, навык, — уверенно заявил весёлый Аризона. — А "Наган" никак нет, да и с "Маузером" большой вопрос, как бы его не хвалили! Бери, Гунн, это ведь не просто редкость, их всего три штуки знаю по анклавам, с хозяином второго лично знаком, очень хвалит. Этот экземпляр третьему принадлежал, его любовница в Метро отравила. Грибами.

И как после такой рекламы и легендарики мне было не купить это чудо!

Дороговато, если скупердяйски подумать, но зато убойность зверская. А меня сейчас, знаете ли, этот фактор очень, очень интересует...

— Беру. А второго такого же нет?

— О-па! Чечако сбрасывает кожу! — в очередной раз он хлопнул себя по карманам так, что там что-то хрустнуло. — Второго нет, но мыслишь ты в правильном направлении, с подобной сладкой парочкой даже псевдоплоть загасить можно, мамой клянусь. Ну, если повезёт.

Во дворе магазина мы вместе с Аризоной немного постреляли по мишени — один барабан я высадил за счёт заведения, и ещё пачку сжёг на свои кровные. Заодно взял пару полезных уроков.

— Кобура в комплекте, вполне удобная, переработанная по замечаниям офицерского состава русской армии.

Красивая кобура. Как сказал Аризона, в природе был ещё и вариант с пристегивающейся деревянной, кобурой, но сам он такие не видел.

— Я бы твоем месте взял патронов побольше. Не ровён час, кто скупит, останешься без боеприпаса, когда ещё такие закажу.

Так и поступил, забрав все триста штук.

Итого, вместе с револьвером и снастями для чистки я отслюнил триста гульденов со скидкой после проверки карты. Как такой ствол купить на жалкие подъёмные, выдаваемые прижимистым Департаментом? Никак, только дешёвый обрезик, и то, если по первому времени жить впроголодь.

— Ножик имеешь?

— Есть, "Викторинокс" офицерский, — гордо сказал я.

— "Викс" это хорошо, — неопределённо пробурчал оружейник, из чего я так и не смог понять, хорошо ли, или он меня жалеет, — Но лучше бы, кроме него, и побольше размерчик с собой носить. Меня лично ножик с клинком меньше пятнадцати сантиметров вообще не интересует.

— Готов прислушаться к мнению специалиста! — быстро отрапортовал я и, как сразу выяснилось, правильно сделал. Аризона вскинул чёрные мексиканские брови, одобрительно шевельнул усиками.

— Быстро учишься, пожалуй, выживешь, вот что я тебе скажу, парень, — бросил он, протягивая мне ножик с чёрной рукоятью и чуть изогнутым клинком. — Это фирма "Колд Стил", модель "Аутдорсмен", то, что тебе надо для полного счастья. Без изысков, зато неубиваемый — сталь 4116 Krupp, девайс прочный, ручка из кратона, не рассыплется в любой среде. Ножны нейлоновые. И недорогой.

Потратив ещё двадцать гульденов (фигассе, недорогой!), я, тепло попрощавшись с Аризоной до следующего визита в лавку, во время которого нам предстоит разбираться уже с гладкоствольным ружьём, вышел из "Вундерфафли" — неплохо вооружённым и вообще гордый собой.

Народу на улице было мало.

Оглянулся в поисках пройдохи с моей зажигалкой — нет его, зараза. Жаль, я бы тебе в лоб влепил чего полезного — раздухарился!

Ладно кабан, не в лесу живём, встретишься ты мне в переулке. Вместе с непривычной для самосознания боевой злостью я опять ощутил нестерпимое желание покурить.

Что теперь делать, придётся идти в продуктовый.

* * *

— Итак, я тебя беру в штат, — окончательно решил Арбуз, поглядывая на часы и на коробку с тортом. — Завтра к девяти приходи в офис, выспавшийся и трезвый. Одеждой особо не занимайся, кое-что тебе дадим, да и подскажем, что ещё купить надо. Жилетку на мне видишь?

Понимаю, почему он Арбуз.

Круглый, но звонкий, динамичный, энергичный, словно вот-вот лопнет. Жилетка на главреде действительно примечательная. Карманов — штук тридцать, а на спине так просто огромный, целая ниша, а не карман: туда вставляется прямоугольник "пенки" и тонкая бронепластина. И в остальные можно их впихнуть, просто прелесть. Если они есть, конечно. Надо будет узнать, где приобрести. Карман для объективов, под записную, патронташи под карандаши...

— Тут под банку консервов, плоскую, конечно, здесь под курево, вот индпакеты, аптечка, жгут... Крепление под нож и рацию. Вот только саму рацию поди найди, проще пулемёт добыть.

Добротная вещь, солидная.

— А с этой что делать?

— Куртку оставь, не вздумай продавать! Хорошая куртка, яркая, представительская. Не всё же время в жилетке-бронике ходить, мы солидные люди, уважаемое издание... Я тебе, Гунн, специальную неоновую нашивку дам на неё, с надписью.

— Что за надпись, можно поинтересоваться?

— Полезная надпись, большая и жирная: "Не стреляйте, я ЖУРНАЛИСТ!". И футболку с таким же обращением, пригодится. Ну, это детали... В общем, завтра познакомишься с коллегами, пройдешь все инструктажи, скоростное спецобучение, профориентацию, вникнешь в сводки и начнёшь собираться в свою первую командировку.

— Не в Эльфятник?

Арбуз скривился.

— Что сделали с фэнтези, сволочи... Чё, не понял?

Я действительно не понял.

— Сказали уже? Поди, Верка проболталась. Народ в эльфятину-гоблинятину прёт, как дурной, а потом пачками мрут. Самая тяжёлая обстановка в Т-секторе. Толкиенском... А кто всему виной, скажи, а? Валяй, давай, как писатель самиздатовский!

У него, кстати, весь "Самиздат" есть в офф-лайне, на ноутбуке хранит. Представляете? Готовился человек, заранее знал, что газету в Рассаднике будет делать, вот это, я понимаю, подход! Нет, определённо в Департаменте-11 что-то косячат, уж Арбуз-то точно должен был на Земле остаться, он и там нужен. Хреновенький "Миллиард" у них так получится, что-то упускают в расчётах.

— Молчишь? А я скажу: сам Толкиен.

Я обалдел. Это ж Святыня!

— Удивляешься. А ты слышал про такого писателя, Чайна Мьевиля?

Вранливо кивнув, я опять подумал о том же — боже, как же неудобно я себя чувствую в последние два часа. Нет, уже, можно сказать про четыре.

— О! Это великий автор, тот, кто спасает приключенческую фэнтези от безграничной скуки полчищ клонов Толкиена.

Подглядывая в ноутбук, Арбуз продолжил:

— Ага... Вот. Он сказал так: "Толкиен — это жировик на заднице фэнтези-литературы. Его творчество тяжеловесно и заразно — вы не можете его игнорировать, и даже не пытайтесь сделать это. Всё, что вы можете, — это осознанно выдавить фурункул. У него масса того, что можно не любить, — его помпезность, его мальчик, который победил в войне, его зашоренность, его реакционная любовь к иерархичности в обществе, его вера в абсолютную мораль, его политические сложности. Клише Толкиена — эльфы, гномы, кольца власти — распространились подобно вирусу. Он писал, что назначение фэнтези "утешение", что привело к мнению, что фэнтези-авторы должны баловать своих читателей".

Я тупо молчал. В голове не укладывалось — как можно безапелляционно гнобить Светило Всей Фэнтези!?

— Только у нас ведь Мьевиля не читают. Вот и лезут все на радостях в толкиноподобный сектор — дорвались до бесплатного! Нет бы в наш, отечественный, привычный с бабушкиных сказок... Как на убой лезут, даже продуктов на всех не хватает. А раз много народа, значит, много и монстрятины, Смотрящие их вкидывают пропорционально, не учитывая, какой процент потенциальных бойцов летит в пузырях, сразу на всех заказывают. Понял теперь, почему я Эльфятник не люблю? Короче, ты для начала в соседскую Зону пойдёшь.

— К сталкерам, — уточнил я.

— К ним, чертякам озорным! Задание, Стёпа, несколько сложное, но интересное, там забавные дела творятся в последнее время, нужно провести необычное журналистское расследование, материальчик собрать. Понял?

— Понял, товарищ главред.

— Михаилом Семёновичем меня зови, если Арбуз пугает. Смотрю, револьвер у тебя серьёзный, внушительный это правильно. Ладно, идти надо, праздник у жены, — он ухватил перевязанную ленточкой коробку и встал из-за стола. — Давай пока.

И ушёл.

А я остался. Оглянулся, заметив одобрительный взгляд притихшей Веры, неловко улыбнулся, кивнул в ответ и побрёл на двор, доставая из кармана новую зажигалку. Первая сигарета.

Интересно, что на всё это Герцог скажет? Почему-то важно стало.Глава 4Зона и её пленники.Работа спецназ-журналиста в реальности Рассадника.

Как же повезло тебе, Стёпа, попал в крутую фирму! Это действительно уникальный случай, Большой Шанс.

После того, как я получил последние инструкции по поведению в Зоне, Михаил Семёнович безмятежно сказал:

— Держи ключи от редакционной ласточки, зверь, а не машина. Смотри только, чтобы ни царапины в гараж не привёз! Неделю назад как восстановили! И это, права покажи-ка, любезный.

Я растерялся не на шутку.

Права-то есть... только лучше бы их не было вовсе. Паническая атака буквально сковала мои несчастные члены. Но страх пешего перехода в сорок пять кэмэ по пустынным дорогам Рассадника был гораздо сильней. А я-то сперва вообще думал, что придётся на своих двоих мотылять, бабкины молитвы вспоминал! Сами понимаете, после такого варианта перемещения в пространстве я не мог заявить главреду, что, видите ли, боюсь ездить на автомобилях. "В чём дело, дуй пешком! — тут же обрадовался бы Арбуз. — Машинка целее будет! Зи-ина, зая! Подай срочно заявку в кадры, прямо на завтра давай, нам скоро опять корреспондент потребуется!".

Царапины... Шутит он, что ли?

Редакционным транспортом служила некогда блестящая "шестёрка" цвета "стратосфера", в давние времена самая круть и прыть. Карбюраторная, резвая, готовая и к отдыху, и к бою отечественная автоштучка. На бортах красовались гордые белые надписи "ПРЕССА", не могу пока сказать с уверенностью — является ли это охранной грамотой или мишенью.

Царапин на машине было. Да не просто было — всё мятое, гнуто-выпрямленное, где профессионально, где на коленке, авто явно бывало в горячих точках. Про какие ремонты он мне говорил?

— Я лучше сфотографирую, во избежание недоразумений.

— Да ладно тебе, ты же её не в Таиланде на прокат берёшь... Новых постарайся не добавлять, и то хорошо. А ходовая действительно отличная, всё перебрано, усилено! Жёсткая машинка, без хлябей и скрипов, надёжная.

— Вообще-то я думал, что на таких авто на стёклах решётки должны быть по кругу, — промямил я, обходя ласточку с кормы.

Главред пнул колесо и ухмыльнулся.

— Чтобы любой придорожной твари было удобней когтями вцепляться? Бронеплёнкой стекла оклеили, и хватит с неё, из "шохи" танк не сделаешь. Смотри, в заднее стекло две бойницы врезаны, это иногда бывает полезно! Что тебе не хватает? Подлифтована, резина зубастая. Не подведёт верный мул, вынесет из огня! И это, сцепление не дёргай, дверями не хлопай.

Вот уж точно, нужда заставит... — к моменту выезда на второй передаче из города я почти поверил в высокую степень вероятности добраться до места назначения без падений в кювет и последующего гильотирования главредом. Вот как надо молодых водителей учить! Напугай их перспективой пешеходной прогулки среди мест обиталищ смертоносных монстров — через неделю станут звёздами "Топ-гира".

Остановившись возле заколоченного ларька "Роспечати", что скучает как раз на границе уложенной брусчатки, я постарался успокоиться. Что-то слишком быстро еду, нет?

Выпив от волнения почти полную бутыль воды, я подумал, что от уже пережитого не усну дня два, а что же дальше будет! Адреналин качающимся уровнем плескался перед глазами, мне почти сразу опять захотелось пить. Нет, так дело не пойдёт!

Выйдя из кабины, я, бодро поприседав, размялся, после чего решил разложить снаряжение, а то покидал в салон как попало, торопился очень. Подумав, снял куртку с приваренным утюгом призывом не стрелять в журналюг. Потом вытащил из наспинного клапана титановую пластину — это же невозможное дело, так ездить! Передвинул ещё дальше на бок большую кобуру с револьвером и стал думать, что делать со вторым стволом, до поры лежащим на заднем сиденье. Необычный ствол.

Прочитав записку от Арбуза, которую я протянул оружейнику первым делом, Аризона недовольно скривился, по-старчески тяжело вздохнул и проворчал:

— Я бы конечно переиграл, спорно это, очень спорно, недальновидный подход... Но поперёк Михал Семёныча не пойду, ему видней. Стой тихо, жди здесь.

Вскоре он вылез из подсобки и положил на стол два обреза.

— Гляди глазами. Это фирменный двуствольный хаудах "Hudson". "Безумного Макса" смотрел? Ну, три серии... Вот оттуда, прикинь! Сам Мел Гибсон такой юзал! Двенадцатый разрушительный калибр, сразу советую брать картечь-восьмёрку, пуль, пожалуй, вообще не надо, не пулевой это девайс... Хотя пару "бреннеке" можно, если какой монстр в тёмном углу зажмёт. В пристёжке идёт кожаный чехол и сбруя, крути её, как хочешь, крепи, где хочешь, хоть за спиной, как в кино. Ну-ка, парень, примерь обновочку!

Накинул. За спиной таскать неудобно, как-то долговязо получается, коряво, и даже киношное сходство не прельщает. Наверное, у меня руки не того строения и пропорций, сустав хрустит, а ружжо не вынается.

— Да уж... Не Мел Гибсон ты, hombre, может, позже им станешь, этак через годик, тут выжившие быстро в гибсонов формуются. Тогда давай подмышку, что ли... А если идти долго и тихо, наискось подвесишь, по-кавалерийски. Во, гораздо лучше! Теперь предъявляем следующий. Хаудах, конечно, короче, но я бы предпочёл классический двуствольный шотган "Winchester Widowmaker", вот такой. Узнаёшь?

— Так это же из Fallout штукенция!

— Оттуда, — сухо сказал Аризона. — Подержи лапочку.

Подержал. Не, потяжелей этот ствол будет, длинней, и вообще... — хаудах гибсоновский такая игрушечка! Красивенький, дерево багровенькое, кровавенькое! Не хочу "винчестер", гибсоновское хочу!

— Как знаешь, корреспондент. Ствол приличный, достаточно убойный на ближней дистанции. Патронов сразу бери две пачки минимум. Впрочем, как я понял, Арбуз тебе вообще палить не велел.

— Не велел! — радостно подтвердил я, тиская новое приобретение. — Главред сказал, что голова, ноги и автомобиль важнее, чем огнестрельное оружие. Чтобы я не лез, не участвовал и не занимался самодеятельностью.

— Ну-ну, — с сомнением хмыкнул Аризона и небрежно смахнул со стойки бабки. — Голова и ноги важней. Надо же такое придумать.

Вот теперь хаудах надо куда-то приспособить. Неохота вторую кобуру на ремень цеплять, да и доставать а гемор, когда за рулём сидишь. А что если на переднее пассажирское положить, вот так просто? Сомнительно. Как я вожу, и какие кочки могут встретиться на пути... Прыгнет ружьё прямо в лобовое, повредит плёнку — объяснительная, выговор, лишение премии.

Подумав, натянул соседний ремень безопасности и попробовал сунуть хаудах за верхнюю лямку. Не годится, слабо держит. Тогда поставил на пассажирское сиденье сумку, её и притянул ремнями, о, кладовочка под рукой!

Расстегнул молнию, что у нас тут...

Термос (в пузыре приволок) с растворимым кофе. Сухпай в синем контейнере от заботливой Веры: четыре котлетки, огурчик бочковой солёный, маленький, хлеб станичный — шесть кусков, жёлтый контейнер с картохой, её немного — дороговато здесь бульба обходится. Четыре печеньки, абрикосовой повидлой склеенные в два сандвича, четыре яйца варёных, соль в бумажном пакетике, спасибо тебе, добрая женщина! Тушёнка абаканская — две банки, зелёный мозговой горошек — одна банка, штук десять карамелек (всё купил в лавке). Хотел взять на местном рынке три больших помидора, но подумал, что если буду так шиковать, то скоро останусь без средств к существованию. Трехлитровая бутыль с водой, маленькую уже выдул.

Полотенце из старого мира, горжусь, что не забыл! Двадцать картечных патронов к хаудаху. Вскрыл одну пачку, четыре штуки сунул в карман жилетки, подумал, добавил ещё четыре — умнею? Зеркалка кэноновская, это для работы... Диктофон в кармане, ещё кое-что по мелочам. Можно считать, что имеется всё необходимое для успешного выполнения первой профессиональной миссии, надо постараться и дать результат, стыдно с таким оснащением подводить родной коллектив.

Застегнув было молнию, увидел новый вариант — чуть приоткрыл и сунул "хадсон" стволами внутрь. Примерился, рванул — вроде нормально получилось, легко выхватывается. Не удержался и со зверским выражением лица прицелился в ларёк. Ну, песня! Диковинный ствол, зато знаменитый, годен к выпендрёжу. А он вообще заряжен, Стёпа? Засуетившись, проверил, вздохнул с облегчением — действительно, умнею.

Ну, с богом.

Набирая обороты, радостно заурчал двигатель.

По прямому пустынному участку жёлтой дороги "шестёрка" пошла бодрей, я даже что-то замурлыкал себе под нос. Навстречу летели сухие листья, иногда мелкая дорожная пыль и почти всегда — запах гари, впереди что-то запалили. Высокие пирамидальные тополя стояли на обочинах, и безрадостно смотрели на одинокую машину, проносящуюся мимо. Никого нет, ни пешехода, ни велосипедиста, ни зверя лесного. Разметки, кстати, тоже нет.

Пару раз в кюветах я заметил ржавые остовы брошенных автомобилей, одни легковушки. Тормозить не стал, это явно не схроны.

Тревога не проходила.

Вскоре понял, чего не хватает в принципе: соскучился по родным гаишникам, хоть один бы попался! А ещё приятней было бы встретить за поворотом стационарный пост-аквариум, выполняющий привычную рутинную работу по проверке дорожных нарушителей, а попутно и всех прочих безвинных. Прячущимся за кустами и поворотами работникам большой дороги с радарами в руках я тоже бы тоже обрадовался. Мечты, мечты, менты, менты... Нет тут таких, не спасут, родные, не помогут. Всё, карапузики, кончилась лафа, катайтесь сами по себе — этого же вы всегда хотели!

Первые километров пять я вообще не замечал и, соответственно, никак не мог оценить местный пейзаж — привыкал к рулю. Лишь после того, как "шоха" на приличной скорости оставила за кормой три полуразрушенных бутовых строения животноводческой фермы и начинающееся прямо за ними буро-красное пятно обширного кочковатого болота, внимание моё обрело силу и смелость отвлечься от нервного контроля за убегающей под колёса жёлтой полосой.

Руль плавней!

Вот так, Стёпа, уверенней...

Если вынести за скобки место действия, то надо признать — вокруг почти красиво и относительно чистенько. Раз попробовал, другой, и вскоре я уже осторожно смотрел по сторонам. Что-то изменилось... Гарью больше не пахнет! И краски стали чуть поярче, солнышко светит, вот в чём дело! Живём!

В топку эйфорию, расслабляться не стоит, серый облачный ковёр подходил с запада всё ближе, через полчасика картина станет такой, какой и должна быть изначально — мокрой, грязной, неприглядной. Что ещё... Деревьев пока мало, кустов тоже. Холмы какие-то, гримпенская трясина слева... Может, лес подальше начинается?

Что ещё... А! Мусора нет! Кустики по обочинам исключительно чистые, и вот к этому привыкнуть действительно сложно. Ведь на Земле как: летом придорожная растительность частично скрывает накопившийся за зиму и никем не убиравшийся мусор — куски пластика, бутылки, пачки и много-много грязного "салофана". А вот весной и осенью всё лезет наружу. Здесь же люди ещё не успели нагадить, да и самого мусора минимум. Стыдно пепельницу опустошить.

Так, теперь под горочку... Ты, кстати, фары проверил?

Постепенно я остыл, освоился, в душе появилась твердая уверенность, что в ближайшее время ничего страшного не произойдет. Но стрелять глазами по зеркалам я, тем не менее, не забывал, может, излишне часто. На подъезде к Зоне уже уверенно переключал передачи, не заставляя коробку вздрагивать в припадках, достаточно ровно входил в повороты и почти плавно притормаживал. Помнят ручки-то!

Пятиметровый бетонный забор огромного периметра территории особого режима "Сектор Зона" был видно издалека — сурово сделано.

По верхнему краю собранных встык серых панелей топорщился частокол вмоноличенных стальных пик, а в сторону Зоны под углом нависал козырёк, густо опутанный колючкой. Прожекторов, систем слежения и подводки проводов под напряжением не видно, с пригорка проглядывается опоясывающий Зону ров, глубину и ширину которого с дороги оценить невозможно.

А вот и КПП N1, или главное КПП, здесь традиционный въезд.

Как говорил Арбуз, сталкеры и вояки изредка пользуются и удалённым южным КПП, врезанным в периметр со стороны Болот, но он не так удобен. Больше точек выхода нет, все былые законопачены наглухо.

Свернув направо, "шоха" медленно покатила по просевшим бетонным плитам, размеренно постукивая колёсами на стыках с большими щелями швов. В глаза бросился расчищенный квадрат со стороной примерно в сорок метров в красных флажках ограждения, разбитый с левой стороны перед КПП. В центре площадки — выложенный силикатными кирпичами белый крест. Тут что, вертолёты садятся? Странно... А ветровой конус где, полосатенький такой, эррегированный?

Три скамейки стоят по бокам, дощатый грибок с зелёной крышей, как на старых детских площадках. Да ну, чтобы облы, да на летательных аппаратах... Не может такого быть, несуразица! Сбоку на подпорках грустил какой-то маленький броневичок без колёс, другой техники возле поста не наблюдалось. Пулемёта в крошечной башенке не было, бесполезная техника. Хотя как сказать. Подумалось — если поставить безжизненную кучку брони у дороги, то отличный схрон получится.

На крыше строения в сторону Зоны и по бокам смотрели целые гроздья прожекторов, над ними высился длинный штырь антенны радиостанции. Третий этаж главного здания поста по периметру опоясывала веранда с деревянными перилами, внутри которой неспешно прохаживался боец с автоматом. Серьёзно вооружён часовой, даже оптика на "калаше" стоит! Ох ты, ещё и ручной пулемёт в опасную сторону нацелен! Марку не опознал, не эксперт.

Воин, не поднимая бинокля, мельком глянул на машину редакции, что-то лениво произнёс в рацию, и тут же снова отвернулся.

Я остановился у ворот с жестяной звездой, бибикнул.

Старая пластиковая колонка захрипела, жалобно забулькала, сказала дежурное "гав-гав" а потом вдруг чисто и ясно выразилась сложным материным оборотом. Железное полотно ворот нервно дёрнулось, взвизгнуло электромотором привода, и с противным скрежетом и скрипом частыми рывками поползло в сторону. Хлопнула дверь центрального входа, и в мою сторону солидно выдвинулся пузатый прапорщик в украинской военной форме. На левой щеке ветерана гофрой краснели мелкие морщинки. Применив методику аберрационного анализа, я быстро пришёл к очевидному выводу: неудобно спал начкар, подушку бы ему на стол положить надо было.

Не прорубаюсь, это что же, Смотрящие объединили братские народы в одну программу? Правда, по сценарию на блоках Зоны и должны стоять украинцы, но всё же...

— Старший прапорщик Хромченко я, Игнат, значится, — вскинул к фуражке руку заспанный военный и тут же, демонстрируя выучку, протянул её мне. — Новенький в редакции? Будем знакомиться!

— Будем, — с радостью согласился я, с трудом удержавшись от ответного армейского приветствия. — У меня для вас посылочка от моего шефа Арбу... от Михаил Семёныча.

— О це дило! Тай пойдёмте ж у хату! Зеленин, смотри там в оба, я занят!

Часовой сверху что-то буркнул насчёт малой степени достоверности речей о вечной занятости начальства.

Я, внимательно осматривая предбанник, быстро сделал пару репортажных снимков.

Дорога к легендарной деревне сталкеров начинаясь отсюда, сразу прерываясь подъёмным мостом через внутренний ров с водой — неплохая идея, преграда для зомбаков и прочей нечисти.

— Колеса на "бардак" всё добыть не могу, — посетовал прапор, кивая головой в сторону броневика за воротами. — И КПВТ у Аризоны в работе, вторую неделю чинит, паразит. Хорошо, что затишье по сезону, никто не лезет, не орёт ночами, да и у сталкеров ныне всё почти нормальком, пасут поляну. Заходите!

Подушки на столе не было. Много чего лежало на столешнице, а вот удобств за рабочим местом ноль, непорядок.

— На сегодня всё, трасса закрыта, пузырей больше не ожидаю, — молвил он, глядя в окно на вертолётную площадку.

— Так там не вертолёты садятся? — осенило меня.

— Пузыри одни... Если бы геликоптер... Ох, и трудный контингент пошёл, товарищ журналист! По-первости сюда закидывали самых подготовленных, можно сказать, фанатов серии, таких как я. А теперь кого попало валят, у пятидесяти процентов сходу истерика, скамеек не хватает, расход нашатыря огромный.

— Так вы их отсюда...

— Ну а как же! Конвоируем в Зону, в деревеньку. Этих телят самостоятельно нельзя даже на короткий отрезок отпускать, не готовы к ударам судьбы. А ну как кабан из кустов... Кстати! А сальцо домашнее с чесночком, а чайку? Самогоночки не предлагаю, вижу, человек вы сугубо деловой... Или предлагаю, уточните? Есть артефакт "Абсолют", настоящий земной, не "Казак" пошлый, новые поселенцы днями презентовали, — с затаённой надеждой спросил служака.

— Спасибо, лучше не стоит, — твёрдо заявил я, хотя мелькнуло. — Может, после задания. А вы что, свиней на блоке держите?

Прапор с сожалением отвернулся от облезлого шкафа, нежно погладив пыльное стекло рукой.

— Понял, ну, тогда на обратном пути, на обратном все вмазать горазды... Да не, какие свиньи, что вы! Сталкеры кабанов местных глушат, как по расписанию, вот и берем за выход, если кому уж очень надо в увольнительную. Плюс плата за карточку-пропуск. Ну и меняемся, — не стесняясь, сообщил мне прапор о практике местных взяток и сделок. — А уж солим сами, сами... Разве ж они сумеют, салажата беспокойные.

— Это какие, простите, кабаны, морфированные? — напрягся я, машинально разжимая пальцы, в которой аппетитно белел толстый, без мясных прожилок, шматок, сверху густо посыпанный чесноком и крошеным укропом.

— Ото ж... Да вы не бойтесь, оно не щёлкает. Морфированные они, чи ни — какая голодному разница, вкусные, да и ладно. Зроблено с найкрайших сортив витчтизнянной Z-кабанины. Все жрут да похваливают, никого ещё не пронесло. Да проверяем-таки, проверяем, не на Привозе. Ешьте, ешьте, с чесночком оно вообще ништяк.

Я осторожно вкусил — действительно ништяк.

Разговорившись, осторожно спросил о роли Украины в текущем процессе и сущей действительности Рассадника.

— Та ни! Какие мы украинцы! Должность хорошая, вот и всё! Я ведь два года оттрубил на Зоне, первоклассный артер был, в драматическом играл, квалифицированный специалист, с грамотами. Весь в шрамах. Честно заслужил перевод в спокой и уют. Здесь хорошо, тихо, хватит уж дедушке тропы бить, аномалии топтать, да жизнью рисковать. Срок пришёл пойти к дивану, ножкам надо отдохнуть! А тут лотерея для ветеранов, вот и вытащил счастливый билет на блокпост, что покруче грин-карты будет. Украинский налёт необходим, особое условие службы, расписывался, как под гостайной, все строго... Стараемся соответствовать порученным образам! У меня ить бывшая тёща, Сара Самуиловна, чтоб ей... была украинкой из Одессы, так что помню.

Схватив записную книжку, я торопливо записал первое слово: "артер".

Что, не пояснял ещё? Сейчас исправлюсь.

В командировочном портфеле у Стёпы Гунова два редакционных задания.

Первое: набрать материал и написать для очередного выпуска "Эхо Попадона" острый злободневный очерк о жизни сегодняшней Зоны, тысяч на двадцать знаков. Несмотря на то, что сектор находится рядом с Донецком, оперативных знаний о происходящем в сталкерском мире маловато, сказывается аберрация близости. Второе задание посложней: поиск и фиксация новых слов, возникающих в новом мире жаргонных модулей и идиом. Последнее интересует Арбуза особо, он на эту тему диссертацию пишет. Кому тут нужна диссертация, главред не пояснил.

Вот что он сказал по этому поводу:

— Современные писатели-фантасты, Стёпа, очень ленивы и, как это ни удивительно, редко обладают по-настоящему достойной фантазией. Заметил? Многие из них уверены, что, если человечество вследствие воздействия эндогенных либо экзогенных факторов опустится по цивилизационным ступеням глубоко вниз, вернувшись в материальной культуре на уровень, скажем, века семнадцатого, то и в разговорный язык выживших непонятным образом сами собой войдут забытые старые и псевдо-старые словечки. Все эти "вдругорядь", "кабысь-надысь", "понеже", "отрок", "попенял", "охальник", "челом бью, дело мне", "закручинился" "не чинись", "мытарь", "чаровница" какая-то... Кошмар, сущий бред! Какая такая чаровница, что за нафталин с папазолом! Облы и не помнят их. Новое слово будет придумано! И оно мне интересно.

— Матильда, — подсказал я из опыта.

— О, кувалда! В самую точку! Матильда! Щас запишу, спасибо... Вот. Чувствую, шансы у тебя есть, парень, есть, хваткий ты. А в книгах что? Поэтому-то опытный думающий читатель, встретив на первых страницах постапокалиптического иди попаданческого текста подобные словеса, сразу захлопывает дверцу: ясно, что автор не может или не способен конструировать собственный уникальный мир во всей широте его проявлений, предпочитая пользоваться исторически приготовленным да сохранённым на книжных полках госпожи Культуры. Халтура! Придумывать не хотят, паразиты! Я уже не говорю о том, что при необходимости использовать былое словесное необходимо научно и системно изучать предмет на профессиональном уровне! И кто из графоманов станет этим заниматься, а, скажи мне, Степан? Вот и гонят по эрзац-словарю липовой старины посконной... А ведь такового в мировой практике никогда не было! Язык живой, он всегда двигается только вперёд, и даже при потере словарного запаса постоянно генерирует новый, без скатываний и повторения давно забытого... То есть, неизбежно будут возникать всё новые и новые слова, устойчивые словообразования, идиомы. И, покушусь на святое, даже матерная ругань в особых обстоятельствах может изменяться и дополняться — ну, это вообще несбыточная моя мечта... Вот это и ищи. Как услышишь новое словцо — сразу фиксируй и выясняй этимологию, коннотации, скрытые смыслы. Смело вскрывай лексические пласты в их эволюции, изучай новое в языке бытовой сферы! Всё понял? Ничего, подумай, время будет, авось поймешь. Вдругорядь.

Сложное задание, но интересное.

Я тогда с трудом, но воткнулся и теперь заинтересованно посмотрел на старпрапа.

— Простите, а "артер", это что?

— Профессиональный сборщик артефактов. Что ж ты думаешь, — мы ведь же уже на "ты", Стёпа? — каждый сталкер способен артефакты из Зоны таскать? Да ни в жизть! Без базовой подготовки, углублённых курсов с практикой и сдачей экзаменов комиссии это верная смерть. Кроме того, в таком ремесле требуется особое спецснаряжение, прежде всего экранирующие гермоконтейнеры, иначе сразу руки и мозги отсушишь. А это деньги и деньги очень серьёзные.

— Тогда чем же занимаются простые... в смысле, обычные сталкеры?

— Ещё увидишь, — по-одесски хитро осклабился бывший зять Сары Самуиловны. — Ответную посылочку, как я понимаю, прихватишь на обратном пути? И записочку попрошу передать. Письмецо, значицца интимное. Девица живёт на Советской четырнадцать, Лора Лайонс, тоже украинка, с Херсона. История стандартная, вышла замуж за художника, который приезжал на этюды, а потом беспардонно её бросил ... Надо же и о будущем старому воину подумать.

— Конечно, захвачу... На обратном, — неуверенно сказал я. — Действительно, чего по Зоне долго кататься. Скажите, а альфовцы тут проходили?

— Прошествовали, — поправил меня прапор, значительно вскинув брови. — Они сразу дальше идут, в бар "100 рентген", здесь не задерживаются. Что им на Кордоне делать-то? Раз, и проскочили, я в их дела не вникаю, дороже будет.

— И монстры нипочём? — от крутости новых друзей я разволновался в мальчишеском восторге.

— Какие монстры, их тут каждый слепой пёс знает, кто связываться рискнёт? Задерживаются что-то сегодня.

— Ну а блокпост под мостом, там ещё ваши коллеги сидят с автоматами, агрессивные такие, так просто не подойдёшь...

Игнат Хромченко громко расхохотался.

— Да разве найдётся идиот подписываться под такую самоубийственную должность! Пусто там! Койот иногда ходит со своим патрулём. Что-то я разорался, а у меня люди спят, отдыхают с ночи, двое. До утра псевдоплоть по кустам гоняли электроудочками.

— Так вы же говорили, что монстры не лезут!

— Да это ручная! Не самим же кусты возле КПП вырубать, такая канитель... Призовём Зябу, он придёт, потопчет — симбиоз у нас.

Что ж, всё разумно.

Как же мне захотелось, чтобы Герцог оценил мои достижения! Вот если бы ещё в легендарный бар "100 рентген" попасть... Сам не рискну, я уже определил, что дальше Кордона не сунусь, не мой уровень. Минут через десять праздной болтовни мы тепло попрощались, я сел за руль и с должной осторожностью въехал в Зону.

Привет, Кордон! Здорово и тебе, что ли, Игра, некогда любимая.

Закапал мелкий, вполне антуражный дождь. Вечная осень в Зоне.

Возле поворота и пологого спуска к деревне сталкеров с левой стороны, как и положено, стоял бело-синий автобус КАвЗ, задние окна которого были заделаны крашеной жестью, а остальные выбиты. У меня прямо с души отлегло, всё знакомое, каноническое, не пропаду.

Передовой караульный — долговяз в линялых джинсах, непременной стиранной-перестиранной куртке цвета выжженной прерии с накинутым на голову капюшоном и чёрной маской на лице, исправно сделав стойку, дёрнулся навстречу. Скажите, зачем в реальной жизни постоянно таскать по деревенской улице рюкзак за спиной, да ещё с настолько затянутыми лямками? Ручкой машет, обрез под мышкой поправляет.

Опустил форточку.

— Что можешь интересного рассказать? — тупо спросил сталкер.

Ясно всё с тобой, не читатель, только по игре ориентируется. Ткнув пальцем в борт, где белели крупные буквы, я молча поднял стекло, осторожно обогнул обола справа и поехал дальше по мягкой грунтовочке вглубь села.

Ух ты, родная моя деревенька колхозная! Чуть слеза умиления не покатилась.

А разрешение какое, а передача полутонов! Ничего не тянет, ничего не плывёт, динамическое освещение без перегрева проца, сплошная монтана!

В деревне сталкеров произошли некоторые изменения, суровая правда жизни на фронтире внесла свои коррективы. Прежде всего это касалось пункта общепита — он должен был случиться, и он возник. Слева красовалась белая на синем надпись "Черпак", явная столовка или дешёвая таверна. Колодец между домами. Сразу видно, что кругом реал, молодым да ранним сталкерятам надо где-то хавать.

Я притормозил у входа в пищеблок, расположившийся в простой крестьянской избе. Во дворе трое типов молча курили, пряча огоньки в кулаке. Может, зайти?

— Что можешь интересного рассказать? — традиционно спросил следующий обол-караульщик, дефилирующий по улочке вперёд-назад.

— В Красноярске одна девочка от щекотки умерла, — заговорщески сообщил я облу. — Вот такая хня, прикинь.

Впереди горели три костра в бочках, обложенных кирпичами, это больше обычного для картинки игры; рядом темнели лазы двух убежищ-погребов. Ещё по одной бочке стояло в начале и в конце улицы, необходимая мера — подсветка. Интересно, что там сталкеры жгут? Дыма нет, и вони не чувствуется. У костра тихо звенели расстроенные медные струны, сердце радовал унылый гитарный перебор подъездных недоучек. Оно, сермяжное!

Не останавливаясь возле кучки сидевших вкруг первоходов, я медленно проехал дальше — мне сперва к Сидоровичу. Так до сих пор и не знаю, на какой слог ударение делать правильно, фамилия это или отчество?

Да, да, первые шаги...

Кто же не помнит, как после зрелищного вступительного ролика вконец опупевший главгерой появляется в локальной каморке-бомбоубежище местного барыги Сидоровича, крёстного отца всех новоприбывших сталкеров. Хотя здесь, похоже, эта роль больше подходит старшему прапорщику Хромченко.

Жерло входа было украшено надписью для совсем бестолковых неигрецов:

СЕЛЬПО "КОРДОН"

Работает с 9 до 21 без перерыва, суббота-воскресенье — выходной день.

С 14 до 17 — сиеста.

Здесь можно купить не только аптечки, боеприпасы и оружие, но и получить отеческие инструкции и наставления, а также самую разнообразную информацию по ситуации в целом и оперативной обстановке в локациях.

Готовьтесь пахать, как карлы, бездельники! Я, в первую очередь, торговец, а не человек, поэтому любую помощь придётся отработать — выполнить пару-тройку поручений.

Слово "квест" в Зоне ругательное.

Внимание, новые миссии, выбор уже ограничен!

С гениальными коммерческими предложениями не подходить, во время выброса внутрь не лезть!

Всегда, ваш, Абрамович.

Вот и сюрприз! Оказывается, местного торговца зовут несколько иначе... Впрочем, в дальнейшем обнаружились и другие отличия общей картины от правил и расстановок знаменитой игры.

Припарковав транспорт прямо возле убежища, я, тщательно заперев автомобиль, под тусклым светом пыльных потолочных плафонов шагнул по ступеням вниз и почти сразу услышал знакомый голос из берлоги:

— Трасса же закрыта, а они всё лезут! Хабар что ли принёс? Или новенький? Если вы впервые увидели Зону, то лучше сразу сделать вежливую улыбку и поторопиться узнать у дяди, как использовать КПК, прослушать краткий курс по интерфейсу, а также правилам Зоны. Шевели лаптями, сталкер, не трусь, тут бюрера нет!

Пройти было не просто, на лестнице тут и там стояли дощатые ящики, коробки и какие-то банки.

— Здрасьте! — смело, даже нагло бросил я, появляясь на свет божий перед зарешёченной каморкой пройдохи. — Газета "Эхо Попадона", Степан Гунн Гунов, специальный корреспондент редакции. Что тут у нас со светом? Отвратительно, что ж вы так... Так! Начинаем журналистское спецрасследование! Пара фото, запись на диктофон, опись-протокол, работаем!

— Стоп, стоп! Куда! — запаниковал торгаш, торопливо захлопывая амбарную книгу и задвигая ногой нижний ящик старой жёлтой тумбочки. — Так вы из редакции? А я-то подумал, что опоздавший пожаловал, вот и включил режим "Разговаривать, как с новичком"... Не надо расследования! Что за привычка такая, чуть что, так сразу расследование... Мы с Михал Семёнычем всё проговорили, а те три липовых артефакта, что случайно попались в посылке, так это чистое недоразумение, виновные уже наказаны!

По возвращению мне нужно не отсыпаться, и не в кабаках гонорар просаживать, а брать у главреда уроки житейской мудрости — что ни посоветует, всё в жилу и струю.

— Письмо вам от него, держите.

Барыга торопливо схватил пакет.

Пока он читал, я неторопливо разглядывал хозяина и его логово. Надо же, как похож! Лысоватый толстячок, глаза навыкате, усики седые рябенькие. Застёгнутая на все пуговицы белая рубашка с рукавами, закатанными по локоть, дурацкая чёрная жилетка. Лучшего кадра Департаменту было не найти, долго мужик сидит, поди, на этих маклях. Мутят что-то с главредом, впрочем, это не моё журналистское дело

— Фу, напугали вы меня, молодой человек. Только вот как же насчёт рекламы, мы же договаривались. Арбуз вам ничего не сказал?

— Сказал, КПК взять не забудь, мол, обязательно дадут и поспособствуют.

— Ну что вы, как можно, держите вот, новая модель. И памятку нате.

— Эффективна идея, нет? — решил я узнать у старожила и носителя обычаев.

— Двойственно. С одной стороны удобно — ты всех видишь, С другой — и тебя видно, как облупленного, многие стараются лишний раз прибор не включать. Но вы же пресса, в Зоне по корреспондентам палить не принято, нет смысла, а вот проблемы у всех будут. Предваряя вопрос: вне Зоны КПК не работают, не разрешают Смотрящие, прохождения нет... Патрончиков купить не желаете? Может, что-то есть на продажу? Камера у вас хорошая, я у меня скоро свадьба.

— Редакционное имущество, — пресек я барыжные настроения.

— Как же, как же, понимаю, казённое имущество, святое, не покусишься, — произнёс голосом, в котором легко читалось: "И кого это может остановить, пацан?"

Поболтав ещё пару минут, я выбрался на поверхность.

Дождь кончился, в воздухе пахло прелым сеном и свежестью. На машине поеду, долбней, как я посмотрю, вокруг хватает, уведут прямо из стойла.

В начале улицы меня уже встречал знакомый сталкер, опять открывший было рот.

— Просто молчи, — посоветовал я парню и подъехал к зданию, возле серой стены которого традиционно стоял камрад Койот, серьёзный детина в бронежилете с профессионально насупленным лицом, главарь местный общины.

Тот кивнул мне, на секунду отвлёкшись от инструктажа группы молодых в шесть человек, и торопливо бросил:

— Минуточку ждём. Сейчас отправлю обалдосов, и поговорим.

Я тоже кивнул, и тут же понял: только что услышал нечто новое! Полез за записной книжкой, решив на этот раз убрать её в нагрудный карман куртки — материал для диссера копится. О-бал-до-сы.

— Итак, барбосы... Вы ждёте, что первым настоящим заданием будет поиск Шустрого и изъятие у него флэшки с ценной информацией. Докладываю: никаких шустрых флэшек тут нет! Вам нужно тупо отбить у бандитов захваченную ими четыре дня назад автобазу и удержать её! Ножи — всем, два обреза с двенадцатью патронами кучей и два ПММ — на группу, сорок патронов на два ствола. Всё, идите по дороге к Петрухе, он вас в бой и поведёт. Безоружным вперёд не лезть, можете отвлекать врага, кидать в него камни и палки, лучше лёжа. С ножом, если дойдёт до рукопашки, не выпендривайтесь, не крутите, всё нужно делать грубо и просто. Вспоминайте инструкции. Понятно? Шагом марш, выдвижение к автобазе через пятнадцать минут, седьмым идёт старший, Очкарик, подчиняться на первый шёпот.

В лица обречённых на бой страшно было заглянуть, такая там была тьма.

Наверное, так выглядели гладиаторы перед выходом на арену с тиграми. Руки трясутся, ноги дрожат, глаза бешеные, зрачки бегают, губы сухие. Это же издевательство какое-то! Зачем их на убой гнать? Впрочем, не все трусили, один невысокий парёнёк с правого края смотрелся весьма боевито, правда, пистолета у него не было.

— А что делать, — признался командир, заметив, как я смотрю в сторону удаляющейся в сторону столовки группы. — Шлют и шлют... Нет у меня обратной связи, не могу сказать, чтобы калитку захлопнули. Господи, сколько же ещё на Земле идиотов осталось... Лучше бы в Метро попросились, сталкеристы сраные. Мне сухпитания выделяют на восемнадцать человек максимум, а их сейчас в деревне скопилось уже за сорок! Оружия не хватает, кто будет артефакты таскать? Абрамович за здорово живёшь ничего не даст, в харчевне тоже деньги нужны. Ничего не могут, всего боятся. Хорошо хоть кабанов в округе навалом, и то, на каждого добытого кабана по одному обалдосу уходит, прикинь.

Я не стал уточнять слово, просто записал на отдельной странице, оставляя место для примеров и пояснений.

— Вот и сидят возле костров, нос поднять боятся, всё песни слезливые поют, — устав стоять у стенки, Койот, хрустнув суставами, опустился на корточки. — Хрен на дорогу выгонишь! Не то что на Свалку или в Агропром, они дальше моста не хотят ходить, так и живут у бочки, вприсядчики... А кто их примет после минус-характеристики? Что, в Попадонецке такие нужны? Край в Эльфятник, в предгорья.

Записал ещё одно — "вприсядчики".

— Так ты их специально? — осенила меня страшная догадка.

Койот устало поморщился, снял и поставил к стене "калаш".

— Нет, случайно! Конечно! Как ещё фильтровать? Только из Агропрома заявка на пять человек... Нормальных человек, подчёркиваю! А я за неделю ни одной маршевой команды не смог собрать и отправить. Короче, кладбище за селом растёт, а реальных бойцов всё меньше, нормальные на Рассадник куда как раньше снялись. Единственное, что обалдосы могут — исследовать поселение: вечно шмонают по деревне подвалы и чердаки, думают, что там есть чем поживиться молодому сталкеру, на респаун надеются. Я сразу так обалдосов и определяю: миссии не берут, а лезут по чердакам... Уже двое ноги сломали. Оно прыгать-то по твёрдому... не на мониторе.

Чёрт, хорошо, что меня что-то остановило.

Прямо за спиной у Койота имеется весьма любопытная лестница, ведущая на чердак. Там в самом углу стоят серые ящики, а в них можно найти запас энергетика и водки. Ну, это они, наверняка, регулярно проверяют... А вот если осторожно вылезти с чердака и по маленькому выступу выбраться на крышу дома, то можно обзавестись отличной бронёй. Надо с этой крыши, сигануть на соседнюю избу, там на чердаке тоже ящик спрятан. Дальше нужно пострелять по нему так, чтобы ящик сдвигался к дыре в шифере — падает, бьётся, и оттуда добывается отличная броня наёмника, что куда как лучше стандартной куртки сталкера, которую и мышка-норушка прогрызть может.

Койот пристально смотрел на меня, нехорошо нахмурился.

— Проверить хочешь?

Присев рядом, я, доставая пачку сигарет, протянул сталкеру.

— Да не... Тлен всё это, детство, делать мне больше нечего, — солидно сказал я, отметая опасное наваждение. — Не привык к халявам, мы в редакции всё больше трудом и потом. Будешь? Ещё земные, случайно добыл.

Главарь улыбнулся, взял одну.

— Дай пять! Чем могу?

— Очерк нужно написать про новых героев Зоны.

— Очерк, ишь ты... Ну, так и иди с этой группой, представишься Петрухе, дождёшься конца заварухи, наберешься впечатлений. А что, воевать ты не будешь, пощёлкаешь фотиком, посмотришь. Петруха хоть с нормальным человеком поговорит. И заменить же его некем! Бросается который раз на объект, как на ДОТ, а толку никакого.

Выслушав краткие пояснения Койота, я после недолгого размышления понял, что возле бочек мне героев не найти, придётся топать к месту акции. Группа Петрухи, безнадёжно ожидая за дорогой от новичков молодецких подвигов, на КПК была обозначена маркером, стрелка на миникарте указывала направление. Автомобиль решил оставить в деревне рядом с Койотом, так спокойней, не повредят шальной пулей.

Сталкеры уже выстраивались в колонну по одному, подтягивая ремни и поправляя куртки.

— Маски поснимали! — неожиданно громко прокричал тщедушный Очкарик, уже достаточно обстрелянный боец с пистолетом, наиболее толковый падаван опытного джедая Койота. — Что за народ!

Вперёд, журналист! Пришёл, увидел, осветил.

Каждый игрец знает, что по дороге к захваченному бандитами АТП вы можете помочь несчастному раненому сталкеру, что системно лежит возле небольшого моста около строительного вагончика и протяжно ноет на всю округу: "Памагитя! Кто-нибудь!". Дай ему аптечку — немного поднимешь репутацию. И сам вагончик можно обыскать, там, если я ничего не путаю, лежат патроны и бинты. Игрецов в колонне хватало, в ожидании страшных стонов все синхронно повернули головы налево. Никто не орал.

— Чё заёрзали, ну-ка втянули шеи! — вполне командным голосом крикнул Очкарик, — Нет там никого, не напрягайтесь! Ничего, после боя кто-нибудь из вас так заорёт — заслушаетесь. И бинтов нет, проходящие шмонают. Это вы с гитарами на кирпичах сидите, нет бы выбраться на волю! Шире шаг, я сказал! Р-раз! Р-раз! Раз-два-три! Левой, волчья сыть, мешки травяные!

Перед выходом я перевесил хаудах, решив оптимизировать боевые возможности. С недоверием вытащил из салона светлую кожаную сбрую и, к своему изумлению, достаточно быстро и просто приспособил её за спиной, чего не смог сделать в магазине. Сместил чуть в сторону, хватанул — почти нормально, приноровлюсь! Металлическая пластинка на ремешке сдёргивается пальцем, освобождая обрез.

Сразу после моста, под которым вопреки сценарию никого не было, группа спустилась по склону в лощину, колонна врубилась в густой кустарник: бойцы принялись громко материться. Отвыкшие от физической нагрузки, с детства перекачанные кофеином парни с трудом лезли в пологую горку, отбиваясь от скользких веток.

— Тихо, что б вас химера сгрызла! — шипел Очкарик без особого результата в реакции.

Я шёл по свежей тропе последним, задыхаясь ничуть не меньше остальных, сказывалась многолетняя сидячка. Тут же остановился и вписал слово. Сам генерирую!

На вершине холма меж трёх берёз нас ждал злой, как сволочь, Петруха, вечный командир "штурмовой" группы сталкеров. Очкарик быстро доложился, встал в строй.

— Ну чё, пополнение, герои есть? Автомат даю с полным магазином и ПММ. Кто-то хочет попробовать атаковать АТП в одиночку, не поднимая шума? Если справитесь, получите соответствующую награду от Койота — пистолет "Форт" и три четверти всех трофеев! Примолкли? А что на форумах писали под никами? Да я, да в Чечне, да в спецвойсках... Ладно, шучу, для сталкера-новичка это слишком рисковое дело. Семь минут на очухаться, доставайте фляжки, пить всем! Через КПП не лезть, наступать рекомендую через дыру в заборе, что возле остова грузовика, так вы в любой момент сможете отступить, раненые — отползти, при неудаче уйти в сторону базы. Не стоит бежать сломя голову, первая встреча с противником, вооружённым ТОЗ-34 или АКМ может стать для вас последней. Я буду поддерживать сверху, надоело мне ходить... И патронов мало, всего восемнадцать штук.

— Вы же сказали, что полный магазин дадите?

Петруха сделал два шага вперёд и влепил спросившему звонкий щелбан.

— Ты тупой? Я что сказал: шучу! Откуда взять столько патронов! Артефакты нужны, хабар нужен!

Койот успел объяснить мне, в чём истинная ценность автобазы.

АТП это место вброса Смотрящими ресурса, прежде всего, пищевого. То есть, занявший объект два раза в неделю получает по каналу провиант из расчёта на восемнадцать человек. Хозяин места имеет крутой ништяк. Здесь всё держится на этом принципе: привязка к местам внешнего снабжения. Что-то сбрасывается и в деревне сталкеров, однако Койоту этого явно не хватает. У бандитов тоже есть своя база — на Свалке, АТП для них лишь дополнительный паёк, и очень выгодный, можно, меняться, торговать, в общем, жить на широкую ногу.

Дело осложняется тем, что мародёры народ опытный, решительный, готовый к стычке. Их немного, далеко не каждый впишется в такую тему. Те же, кто вписался, как правило, готовые бойцы с какой-никакой земной школой. Ботаны-обалдосы им не в уровень, а настоящих сталкеров для решения проблемы не хватает... Нет у Волка другого выхода, как кровью волчат вскармливать.

Авторы фантастически-боевических книг постоянно стоят перед проблемой выбора фигуры главного героя. Глядя по сторонам окружающего нас реала, нетрудно заметить, что выбор весьма невелик и почти всегда чертовски труден. Можно, конечно, вписать главным сухенького сидуна за компом с убитым зрением, и удивительным образом придать ему джедайские силы. Так ведь не поверят без магии! А там, где есть магия, уже нет собственно фантастики. Фантастику же писать хочется... Именно поэтому чаще всего в текстах фигурируют отставники-спецназовцы, собрав которых с книжных страниц воедино, можно получить полноценную развёрнутую дивизию. На самом деле асов СпН очень мало, и в переносы они не торопятся, у таких орлов и на Земле настоящих дел по горло.

Реже героями оказываются действующие или бывшие менты, не любит их читатель, гофру на морде собирает. А уж бандитов... Вот и бредут по страницам бесконечные спецназовцы, столкнуться с которыми читателю, в случае воплощения глупых мечт, на порядки сложней, чем с дворовым гопником.

То же самое касается возможных катастрофических обрушений цивилизации.

Кто окажется в передовых на забеге по формированию новых пищевых цепочек? Да всё те же менты и, конечно, их вечные антагонисты — бандиты. Потому что и у тех, и у других уже есть готовность к действию. Остальным придётся много работать в этом направлении. Позже я узнал, что личная смелость, способная неожиданно проявиться у многих, не есть синоним ежедневной годности к акциям, готовности решать проблемы силовым путём. Это оказывается, нужно в себе взращивать, если не получил генетически.

И что могут сделать переростки, силой наивного желания оказавшиеся не в электронной модели любимого мирка, а в нём самом, натурально? Даже не против корневых бандюков, а дворовых "чётких пацанчиков"? Кошмарная ситуация...

Требуется, время, усилия, перезагрузка по итогам и... естественный отбор, коим и занимается безжалостный Волк. Зато из оставшихся получатся вполне качественные волкодавы.

Вы думаете, это я такой философично-умный? Нет, это главред рассказывал на инструктаже.

Зону наш Йода вообще назвал Чёрной информационной дырой.

— Информаторы врут постоянно, не забывая исправно брать деньги, больно уж много в "Сталкере" мечтательности присутствует, люди проецируют это на реальность Рассадника... У каждого из нас свой взгляд на местные мирки. Полуправд много. Но твоя работа над статьей должна быть честным поиском правды. Думай в предустановках что хочешь, но не будь рабом этих думок. Собирая материал для статьи, журналист не должен стараться любой ценой доказать или опровергнуть какую-то точку зрения. Это не значит, что ты не может начать сбор фактов, чтобы попытаться доказать какую-то свою гипотезу. Ноесли собранные факты, противоречат гипотезе, ты должен отказаться от этой точки зрения, непытаясь собранную информацию доработать напильником, подгоняя факты под теорию... И помни, ты должен держать голову холодной, а руки чистыми. Как идеальный чекист. Короче, делай что можешь, главное — останься в живых, и со статьёй в руках!

И как в данном случае не пойти с группой?

Над холмом летали вороны, сколько же их много! В Зоне всегда полно ворон, но сейчас над местом предстоящей бойни их собралось столько, что в небе зарябило. Почесав лоб под банданой, Петруха тоже посмотрел наверх, потом на кучку обалдосов.

— Обезьяны хотят жить вечно, — глядя под ноги, сумрачно хмыкнул невысокий парёнёк, которого я отметил ещё в деревне.

— Кличка? — прорычал Петруха.

— Нет пока.

— Фамилия!

— Башмаков...

Командир несколько растерянно повёл плечами. Открыл рот и снова закрыл.

— Рант, — подсказал я, опуская фотокамеру. Есть ещё пара снимков.

— В жилу ляжет! — решил Петруха, оглядывая бойца. Тоже заметил. — Будешь Рантом! Оружия нет? Ладно, пробуй... Ещё, чуть не забыл! К середине дороге на АТП не суйтесь, там аномалия "трамплин", блуждающая. Всё помнят, что это такое? Время, ушастые, на остаток не надышишься. К бою! Журналист, ты не лезь вперёд гайки в пекло...

Парни немного оживились.

Сколько можно бояться и дрожать? Выгонят за КПП, закроет прапорщик тяжёлые вороты, и вали на все четыре стороны. Скорее всего, никуда ты не дойдёшь без оружия и припасов, ночью уж точно. "Чему быть, того не миновать" — сказала группа и все двинулась к автобазе, где засели бандиты. Я тоже пошёл, придерживая на шее камеру. Странно, но стрелка на карте КПК указывала на двухэтажное здание, где в игре должен находиться пленённый Шустрый.

Со склона автобаза открылась во всей красе, парни попрятались по кустам.

К зданию был прибит самодельный плакат с короткой надписью:

"Зона наша!"

— Уверенно сидят, — тихо выдохнул рядом Рант, наблюдая за бандосами, греющимися у костра в полуразрушенном помещении с правой стороны периметра АТП.

Классика, двое в чёрных кожаных куртках, а палёных адидасовских штанах, третий в длинном плаще. Вид хозяйский, постоять они за себя могут, просто так не отступят.

— Ха-а... Братва! Зырь хто к нам колёса катит! — пронеслось над автобазой. — Опять ушастые пожаловали, как мёдом им помазали! Мочи!

Первыми в бой ринулись имеющие оружие с Очкариком во главе.

— Вперёд! — кинул я сталкеру и, согнувшись в три погибели, побежал к месту действия.

Стрельба началась, когда мы с Рантом добрались до старого прицепа, стоящего в пожелтевшей траве неподалёку от низкого забора автобазы.

И почти тут же упал первый сталкер, на ходу стрелявший из ПММ в темноту разрушенного угла, обрамлённого торчащими из стены кирпичами. Второй, с обрезом, проскочить успел, выстрелил один раз и быстро забежал за стену, где присел и переломил ствол. Заклинило что-то?

Подстреленный обол молчал три секунды, а потом заорал так, что у меня волосы встали дыбом. Никакой актёр не смог бы озвучить такое в геймплее.

— А-а-аа!!! Па-магите-е-е!!! Мамочка, мамочка!!! А-а-аа!!!

Со стороны АТП простучала короткая автоматная очередь, затем ещё одна, грохнули несколько выстрелов из гладкого. В железо над головой тупо ударила пуля, с противным визгом смерть ушла рикошетом вверх. Я успел заметить, как Очкарик с какими-то сталкерами ломанулся вдоль забора к КПП, хлопая по окнам из пистолета.

— А-а-аа!!! Па-магите-е-е!!! Умираю!!!

У меня в глазах помутилось.

— Ласты козлам загибай! — донеслось злорадное.

— Живаком порежем!

— Ма-амочка!!!

Пошла жара! Над полем боя загремели выстрелы и матерная ругань — не суровая и веская, а истерично-визгливая. За спиной несколько пару раз слабо хлопнуло: выполняя данное обещание, Петруха стрелял по невидимым мне целям. Раненый сталкер согнулся в траве бубликом, беспрерывно орал и страшно вздрагивал.

— А-аптечку-у-у!!! Уа-ау-уу!!!

— Хренечку тебе, сявка, так подыхай! — кинули из глубины двора.

Бах! Бах!

"Какая аптечка, о чём он... — отвлечённо подумал я, глядя в камеру, что только и помогало мне самому не заорать от ужаса происходящего. — Какое лечение? Нет здесь ничего этого! Есть кровь, рваные раны и страшная боль умирающего тела!"

Это какой уже снимок по счёту будет?

— Гранату бы нам, — просипел Рант, закашлялся, выматерился снова и, торопливо вбив нож в ножны, на четвереньках побежал от прицепа к извивающемуся от боли сталкеру.

Я бросил камеру и выхватил пистолет — а что мне оставалось делать!

За дальним углом здания мелькнул плащ бандита, в проёме проскочил от стены к стене силуэт ещё одного. Удерживая револьвер двумя руками, я, стараясь не высовываться из-за прицепа, быстро выстрелил два раза. Мимо! Но прижал! Где остальные сталкеры, где Очкарик, чёрт возьми, куда все разбежались?! Кто тут вообще владеет обстановкой? Вдоль стены в нашу сторону крался человек.

Это чужой!

Щедрая по нынешним временам очередь из "калаша", прилетевшая со стороны холма, досталась рослому мародёру с вертикалкой. Пули, выпущенные с небольшого расстояния, легко пробивали тело и втыкались в красную кирпичную стену, вышибая из кирпича крошку — тут автомат и смолк, кончились патроны. После попаданий кожаный плащ поплыл от крови, мародёр тяжело осел вдоль стены — без крика и стона. Его ноги задёргались. Бандиты, резко и коротко переговариваясь, открыли ответный огонь.

Рант ползком тащил к прицепу тяжелораненого, переходящий ПММ торчал у него на спине за ремнём.

Сталкер, что спрятался за углом, наконец-то справился с застрявшей гильзой, закрыл столы и привстал. Резко высунув руку, он два раза засадил картечью наугад и быстро откинулся, торопливо перезаряжая стволы. Ловко работает! Я, успев перезарядить пару камор, тоже жахнул — показалось, что вижу в темноте помещения какой-то силуэт. В руку-то как бьёт!

А если свой? Да и хрен, пойди сейчас, разберись!

— Посоны, еба, спасайте!!! Дыранули меня, на! Я на сук напоролся, кровь идёт!

Удачно подбивший противника сталкер опять высунулся... и нарвался!

— Получи, петушня! — проорал вскочивший, как ни в чём ни бывало, бандит, и мои уши заложило грохотом дуплета, выпущенного по несчастному из ТОЗ-34 с кратчайшего расстояния. Обманул, подлец!

Снопы картечи влепились в плоть сталкера, успевая отдать телу чудовищную мощь выстрела, прежде чем продырявить тело — парня буквально снесло назад. Но он умер не сразу. Молча вскочив с земли, он торопливо побежал в нашу сторону, успев на адреналине сделать шагов пять! Охренеть! Из развороченного живота выпали белые плети кишечника, потянувшиеся за ним по жухлой траве.

Меня скрутило рвотным спазмом.

Сталкер упал, завыл по нарастающей, что-то бормоча и хватая грязные кишки руками.

На другом конце АТП снова начали стрелять, потом кто-то завизжал от адской боли, другой голос истерично заплакал навзрыд.

— Прикрывай же! — возмущённо заорал Рант.

Опомнившись, я поднял "Смит-Вессон" и сразу увидел на мушке бандюка, прижавшегося к краю проёма и торопливо вбивающего в ружьё патроны.

Ба-бах! Ба-бах!

Обе пули 44-го калибра вошла ему куда-то в грудь, пронзив тело врага невыносимой болью. Сначала мародёр откинулся на стену, а потом боком упал на землю, страшно хрипя в предсмертных муках. Я отчётливо видел, как судорожно сжатые до синевы пальцы, разжимаясь, выпустили двустволку: мародёр, словно рыба, хватал ртом воздух, а его лёгкие безнадёжно свистели, выталкивая наружу большие кровавые пузыри. Жизнь ускользала, лужицей растекаясь по ломаному асфальту двора автобазы.

"Это и есть, Стёпа, апокалипсис наших дней, — горячечно подумалось мне. — Зона Всеобщей Смерти". "Совершенно верно, уважаемый! — тут же откликнулось в голове ласковым голосом Елисей Палыча. — А не о том ли тебе мечталось, когда ты мышку в играх жмякал, да в чужих блогах срался за военное-спецназовское?". Я зажмурился, стараясь скинуть картинку.

На пару секунд всё стихло. Но не скинулось.

— Достану... Порву... — прохрипел бандос, навсегда закатывая глаза.

— Мой умер, — тяжело дыша сообщил Рант.

— Первый сталкер тоже. Ты готов? — с какой-то холодной решимостью спросил я.

Парень нервно моргнул обоими глазами, быстро кивнул и вскинулся, примериваясь к пистолету.

— Пошли. Обрез у второго возьми... Держи патроны, — скомандовал я.

И мы побежали.

В помещении, где в половинке бочки всё так же безучастно горел костерок, никого не было. А в темноте за ней — было! Я кивнул Ранту на МР-34, лежащую у входа, подбежал к стене и плотно вжался в кирпич. Напарник, быстро схватив двустволку, встал рядом. Тряслись оба. Вспомнив, как это выглядит в фильмах, я двумя сомкнутыми пальцами указал ему на другую сторону дверного проёма, он понял, быстро переметнулся. Высунув руку в темноту, я выстрелил три раза и тут же заорал, как припадочный:

— Борька, я пустой! Перезаряжаюсь, клинит что-то!!!

За стеной раздался хруст треснувшей доски, глухой стук ломаных кирпичей, каратель всё оценил и решил действовать быстро. Мгновение, и в проёме показался край длинного плаща, а за ним и рожа в чёрной маске.

Ба-бах! — "Хадсон" добросовестно выполнил команду.

Стая горячих картечин влетела в правую часть тела бандита, разворачивая его ко мне левым боком. Не теряя временя, я схватил противника за рукав и резко рванул — он упал, так и не выпустив из рук небольшой пистолет-пулемёт.

Ба-бах! — второй ствол хаудаха выплюнул в темноту смертельный сноп. Кровь брызнула во все стороны.

— Вот теперь я действительно пустой...

Рант, тоже вмазал из двустволки по углам большого разрушенного помещения, и удачно — кто-то завизжал.

— Не дай уйти! Держи его! Добивай!

Ба-бах!

— Гунн, походу, я его мочканул...

— Ну и молодец. Подожди пока, законтролю.

Ба-бах! Перезарядиться надо!

Дрожащие от страха и дикого нервного напряжения пальцы — не лучший инструмент в мелкой моторике: оказавшиеся такими маленькими патрончики "смита" пару раз выскользнули из рук... Потом я поднял с земли автомат, в игре называющийся "Гадюкой", а как на самом деле — не знаю. Рассматривать в деревне буду, да и темновато.

— Готов!

И тут я почему-то понял, что бой закончился.

Не могу сказать, почему, какое-то общее впечатление, мой бывший сосед по подъезду называл такое дело звериным чутьём профессионала. Полной тишины так и не наступило, во дворе кто-то шаркал по битому кирпичу, кряхтел и плакал, кто-то переговаривался, где-то повизгивал раненый.

— Эге-й! Есть кто живой из сталкеров?! — проревел голос Петрухи.

Я сразу же выпрямился, прислушиваясь. Нет, не обман, это его голос! Естественный, почти нормальный, никто не прессует...

— Пресса! Со мной Рант! Мы троих завалили!

— Молодца, братаны! Давай к нам!

Вышедший из-за угла Очкарик, окровавленный, как из фильма про бензопилу, в руках держал такой же АКМ, как у Петрухи. Хорошо поработал хлопец. Стоящий рядом Петруха буквально светился, улыбаясь во все нечищеные зубы. А поодаль у стены сидел полноватый парнишка, тщетно пытающийся вытереть от сгустков крови рукава и передок на удивление новенькой сталкерской куртки. По его виду, полному печали, легко можно было понять, насколько пацану жалко дефицитную одежду.

— Кличка Шутер, — пояснил нам Очкарик, кивнув в его сторону. — Крут, крещение прошёл на все сто! Это он в башку самому здоровому засадил, никогда не видел, чтобы так сносило. Одна челюсть осталась, и ту назад закинуло, прикинь...

— Да видел.

— Кровищи фонтан, я еле успел отскочить! А парни попали... Коля! Да плюнь ты, не три ничего, снимем щас с бандюка чего поприличней! Это брось! Кожаночку хорошую добудем, тебе Абраша её враз осталкерит... Да, досталось нам, хорошо, что Петруха вовремя подоспел со своим "калашом".

Шутер поднял глаза на командира — безумные, ещё боевые, кивнул, сам не веря, что всё ещё жив. По пути к нам только что вылупившийся из обалдоса сталкер на ходу скинул куртку и облокотился на мятое крыло небесного цвета ботового грузовичка ГАЗ-52.

— Плащ у одного чёрта видел, вроде не в решето, — задумчиво пробормотал он. — И пистолет. Пойду, возьму, что ли.

— Давай. Журналист, вы хабар собрали? — деловито поинтересовался Петруха.

— Какой, в задницу, хабар, мы воевали там. Щас, очухаемся, глянем. И подожди, снимок сделаю... Не шевелись!

Чувствуя, что ноги уже не держат, я, отложив камеру, тоже откинулся на крыло.

— Правильно, правильно... Гунн, Рант, вы это, все стволы не хапайте, хоть часть сдайте в общак, у нас пацанята с ножиками бегают, сами же видели.

— Да уж видели! — зло буркнул я. — Ты не учи, сталкер, мы в понятиях. С тебя ещё интервью с пристрастием, отвечаю.

— Какое ещё интервью! — обалдел сталкер. — В жизни таких вещей никому не давал!

— Куда ты денешься. Не покоришься, так Волк тебя нагнёт. Пресса, всё серьёзно.

Тот примолк.

— Сразу держи, чё таскать туда-сюда, — предложил ему Рант, протягивая одну из своих трофейных двустволок. Обрез и ПММ он оставил себе, правильно. Сам не позаботишься, никто за тебя не подпрыгнет.

— Обрез Абрамовичу загоню, или кто из своих купит, как лучше? Патроны не дам.

Петруха принял ствол, присел на подножку грузовика и предложил:

— Короче, нас пятеро осталось из восьми! Нет, с прессой девять было. Во, попадалово, во, пропорция, а! Какое-то время не сунутся, успеем закрепиться, а там уже хрен им, а не ништяк... Курим, камрады, потом чистим двор, хапаем. Может, у кого фляжечка с горяченьким есть?

Фляжки со спиртным не нашлось — наука мне, неопытному.

Вскоре мы зачистили все постройки, не забывая проверять чердак и крыши, через силу и рвоту обшарили трупы на предмет хабара. Большая часть толковых шмоток и снаряги отойдёт Абрамовичу за долги, себе парни оставляли огнестрел, ножи и патроны — их не рекомендуется продавать вообще, ходовой расходник, всегда могут пригодиться, а в лавке стоят дорого. Рант взял себе хороший клинок и лёгкий бандитский бронежилет, сделанный на базе кольчуги, вшитой в кожаную куртку.

И на моей улице перевернулся КАМАЗ с пряниками: в простеньком рюкзачке одного из бандитов обнаружился артефакт, спрятанный в полотняном мешке — серо-белый, чуть мерцающий в темноте небольшой сплюснутый камень яйцевидной формы. Рассудив, что характер упаковки предмета указывает на его относительную безопасность, я сунул его в сумочку на поясе, сразу направившись к командиру группы.

— Ого! Вот где уж новичкам везёт! — весело заорал Петруха, увидев плоское яйцо. — Да это же "Тромб", обалденная штука, хорошие деньги можно поднять!

— Что оно могёт? — деловито поинтересовался я.

— Не знаешь, что ли? Хорошо бы тебе соответствующий курс у Волка пройти. Хотя ты и так показал себя по всей красе, журналист, чисто акула пера и топора... Он кровь останавливает, реально.

Кроме того, на капитальном шмоне я разжился биноклем, патронами к хаудаху и двумя запасными магазинами-тридцатниками к пистолету-пулемёту, который тут все называли автоматом. Оказывается, на самом деле это не "Гадюка", а знаменитый пистолет-пулемет Heckler & Koch MP-5 с выдвижным телескопическим прикладом. Под парабеллумовский пистолетный патрон заточен. Но все называют такие машинки по-змеиному, привыкли.

— Отличная вещь, — сразу заявил Петруха. — Патроны в некоторых локациях же считай что шаровые, бесплатные, на трупах собрать не проблема. Здесь реже, но добыть не адский гемор. Легкие и дешёвые, вот что важно, можно очередями пулять. Так что ничего, что всего один магазин полный, у Абраши возьмёшь, на сколь протянешь в бабках. Всё едино там хабар сбрасывать будете.

— Я уж лучше у Аризоны возьму, — отверг я предложение сталкера, — Ваш торгаш тот ещё скряга.

— А как иначе... — легко согласился командир. — Не выжить без этого в Зоне. Реально, он и помогает нам порой, крепко. Ладно, парни. Журналист, дуйте с Рантом в деревню, доложите Волку, пусть срочно подгоняет подкрепление, человек десять сразу, не меньше. Стволиками обогатились, пусть и гладкими, в основном... Будем закрепляться, к ночи надо встать тут по-взрослому, с постами и прикрытием. По дороге не ходите, помните про "трамплин"!

— Ты же прошёл, — удивился я.

— С моё Зону потопчи, Гунн, тоже пройдёшь. Идите, как шли, верное дело.

Во время подъёма на холм меня крепко прихватило животом, кишки скрутил спазм, и я заторопился в кусты. Во время процесса тупо осматривал соседа — чуть в стороне справа среди травы белел скелет неудачника, сходившего до ветру с плачевным результатом. Грудная клетка была сжата, как прессом, все рёбра сломаны. Наверное, тоже полез и нарвался на блуждающую аномалию. Да и плевать, понос важней!

Нервишки ни к чёрту, жизнь моя лихая... Короче, только через полчаса мы смогли продолжить движение. Уже на дороге встретили стайку слепых псов, которые колом встали в двадцати метров от меня, после чего дружно чухнули в сторону.

— Боятся героев, псы драные! — довольно ответил Рант

Про артефакт, даденный мне Верой Уизерли супротив Джика я ему говорить не стал, потом поведаю, пусть себе идёт спокойно, и так внутри всё сожжено животным страхом. На подходе к остову проржавевшего под осенними дождями автобуса мы инстинктивно напряглись, подкинули стволы — память о только что проведённой зачистке давала о себе знать.

Караульный долговяз исправно подкатил поближе, чёрная маска привычно прозвенела бодрым вопросом:

— Что можешь интересного рассказать? — сталкер чуть подпрыгнул, подтягивая лямки.

Что ты за долбень такой, а, убьют тебя когда-нибудь за подклин...

— Смотри, Гунн! Сова мёртвая... — окликнул меня напарник, как бы машинально поправляя на плече двустволку.

— Где?! — таращась в небо, спросил часовой.

Я тяжко вздохнул, шагнул влево, уже привычно огибая препятствие, застывшее с вытянутой в небеса головой, потом глянул вправо на трупик птицы, лежащий у старой черешни.

— Представляешь, Степан, сколько их ещё на Земле ждёт команды на старт?

— Три четверти оболтусов так и жили.

— Да больше, чё там! — не согласился Рант, озабоченно поворачивая голову налево, где виднелась вывеска харчевни. — Может, пожрём после боя? В "Черпаке" самогон продают, неплохой, гораздо лучше, чем водка "Казак". Правда, денег на спиртное не наскребу, только питание на две глотки потяну.

— Деньги грязь, — олигархически махнул рукой я, — их есть у меня, так что не парься. Но сначала к Волку, доложить надо.

— Конечно. Может, даст чего за миссию. Мне бы "Форт" никак не помешал, а лучше бы он винтовочку какую-нибудь подкинул, — помечтал Рант.

Начавшийся дождь усилился, но вороны в небе, как и мёртвые совы, никуда не делись — часовой всё ещё смотрел наверх.

Стемнело. Огни уличных бочко-костров горели уютно, по-домашнему, по стенам домов начали мелькать лучики наголовных сталкерских фонарей.

— Подожди-ка, Гунн, а тебя что, "пецла" нет что ли? Тогда я тебе с хабара подкину, снял пару с бандосов.

— Давай в "Черпаке" обсудим, действительно, жрать хочется. Эх, супчику бы!

И мы ускорили шаг.Глава 5Неприятные сюрпризы.Вдругорядь буду существенно умнее.

Часовой на террасе быстро всё понял и просто перешёл на внутреннюю половину зданию, чтобы не смотреть на служебный позор. Какой-то сталкер, возвратившийся из увольнения, возле откатных ворот вяло ругался со вторым часовым. Умело сопрягая инструктивно-нормативный материал и зажигательный солдатский юмор с едкими комментариями на тему умственных способностей припозднившегося сталкера, служивый рекомендовал ему быстренько разыскать в деревне Волка, и сообщить о проступке самостоятельно. Сталкер ломающимся баском в ответ что-то бормотал, часто употребляя слово "короче". Солдату быстро надоел такой диалог, и он обрезал дальнейшие препирания:

— Да иди-ка ты в задницу, воин! — и сразу ударил самым крупным калибром. — Не понимаешь по-хорошему? Лады! Сейчас же докладную старшему напишу, на полгода в Зоне застрянешь!

Сталкер витиевато выругался, попытался удалецки сплюнуть на рельеф — не получилось. Тогда он медленно побрёл по дороге к деревне, однако почти сразу же остановился, раздумывая. Судя по громкой музыке вдали, в логове стакеров было живенько. Что он выбрал, задницу или Волка, пока было непонятно. Ага, вещмешок скидывает, развязывает! Рассчитывает договориться. Часовой заметил и опять подошёл к дороге.

Все заняты делом. Так что свидетелей экзекуции фактически не было.

— Вот что, прапорщик... Ты больше посылки не вскрывай. Понял меня? Никакие. — веско сказал Герцог, пристально глядя в глаза военному.

— Да что ты, Герцог, да я ж никогда! — заюлил Хромченко, зримо побледнев.

— В лесок ближайший тебя хотели отвести, — доверительно сообщил ему Полкаш. — Для профилактической беседы и взращивания наилучшей понималки. За ноги на сосну, и спичку в нос, к подлому полицаю. Вудсток шибко злился, наручники приготовил. Так что вдругорядь точно вывезем.

Прапорщик испугался ещё сильней.

— Коленька, это же чисто случай! Бес попутал! Сам не понимаю!

Тук! Вудсток коротко вставил прапору поддых. Тот согнулся, начав задыхаться. Герцог тут же схватил Игната за ухо и резко потянул вверх. Прапорщик тихо взвизгнул по-бабьи и прерывисто задышал.

— Точно понял? — уточнил Володя, сжимая здоровенный кулак.

Прапор часто закивал головой.

— Ну вот и ладно. Что Герцог, едем?

Старший группы "Альфа" коротко кивнул и, смачно сплюнув прямо Хромченко под ноги, полез на переднее сиденье "шохи".

Я из машины не выходил, лень было, да и противно на такое смотреть. Разглядывал территорию, удивляясь, что не увидел этих деталей сразу. Судя по ним, времени для создания сопутствующего службе уюта у военных было предостаточно. Чисто, аккуратно. Бетонная площадка с железной решёткой, чтобы грязь в помещение не таскать. Самая настоящая скамейка с гнутой спинкой, рядом стоит высокий фонарь. С другой стороны — урна, в неё полагалось кидать окурки, а рядом на скамейке — спокойно покуривать, и горе тому прохожему, который осмелился бы нарушить установленный порядок. Правда, порядок на КПП потёмкинский, на деле тут сплошной бардак, взятки, поборы и шмон. Вот с этим альфовцы сейчас и разбираются.

Группа подошла к деревне сталкеров ближе к вечеру, и ребята сразу завалили в таверну, где мы с Рантом системно приводили нервы в порядок. Напарник по скоротечному бою был рад и горд: по итогам операции Волк ставит его командиром команды молодых, поменяв теперь уже обстрелянному бойцу гладкий ствол на видавшую виды "ксюху". Шутер идёт замом. Так что маршевая команда похоже формируется. В перерыве между стопками мы сходили в сельпо, где Рант удачно скинул кое-какой хабар, прибарахлился.

Посидев ещё немного уже большой компанией, мы с мужиками стали собираться в обратный путь, время позднее.

— Не Смотрящие ли тебя нам послали? — смеялся Вудсток. — Устали так... Что-то тяжко в этот раз вышло. И тут ты на машине, надо же! Корреспондент! Это же просто праздник какой-то!

— Быстро доедем, — пообещал я.

Однако возле КПП пришлось остановиться для проведения оперативной воспитательной работы. Я глубоко в вопрос не вникал, не моё это дело. И упоминать в статье про "Альфу" я не стану, друзья всё-таки.

— Лады, с этим закончили, давай, продолжай рассказ, — попросил Герцог.

Но добавить к уже изложенному я ничего не успел. Только мы от отъехали перекрёстка в сторону Попадонецка, всего-то на километр, пожалуй, как Герцог, посмотрев на наручные часы, сказал:

— Давай тут немного постоим, Гунн. Тебя сроки не жмут, сможем?

— Ничего не жмёт, — легко отмахнулся я, пристраиваясь на обочине. — Всё равно, пока доберёмся, народ из редакции уже по домам разбежится.

Надо будет себе тоже наручные купить. Привык на смартфоне время смотреть, а тут сети нет. Где теперь они, смартфоны эти...

— Мужики, мне послышалось, что впереди какой-то треск был? — поинтересовался Полкаш. — Тревожненький.

Все сразу начали прислушиваться. Вроде тихо.

— А что с прапорщиком не так? — наконец спросил я.

— Знаешь, Гунн, сволочная тут была ситуация, — медленно начал Вудсток. — Детки земные прибывают, все толстенькие да беленькие, глупые. Слабые, порядков не знают. А прапор беспредельничает... Ладно, до поры он только сталкеров пощипывал, с этим и Волк справлялся. Однако в последнее время аппетиты у Игната возросли, и принялся он ценные посылки шмонать, проявился в полный рост. Дошло до того, что недавно пару артефактов подменил! Вообще без башки! Ты же с нашим банкиром знаком? Вот... Орка вообще закопать его хотел. Прапор компенсировал, вроде одумался. А неделю назад опять за старое, жадность его душит.

И накачанный альфовец затейливо выругался, без мата, но с явно ощутимой злостью. Жутковато хрустнули разминаемые пальцы.

— Вопрос ясен, — закруглил я тему.

К вечеру переменный дождь прекратился, природа облегчённо притихла, краски заката начали красиво расцвечивать местность. Птички какие-то запорхали, и не уже привычные мне вороны, а птахи поприличней. Повеселей видом. Даже не верилось, что вокруг кипят постоянные страсти, льются слёзы и кровь.

— Тихо! Внимание! — рявкнул Николай. — Кто-то лазит вдоль дороги... Кусты трещат, вы слышали?

— Да это Зяба бегает неподалёку от КПП, местная ручная псевдоплоть, — успокоил я парней. — Её прапорщик Хромченко к вечеру погулять выпускает. Иначе Зяба бесится, потом приходится электроудочками усмирять. Работать не хочет, обижается. Никого не трогает, она только в Зоне агрессивная.

— Фигассе! Вот же Хром козлина... А почему мы раньше её не видели? — удивился Вудсток. — Ну, прапор, паразит какой! И не предупредил!

— Так мы ведь на ночь из деревни никогда не выходили, — спокойно напомнил Герцог. — Кто ж тут ночью ходит? Это сегодня повезло, что Гунн с машиной подобрал. Стёпа, ещё минут тридцать ждём, стемнеть не успеет.

Ждём так ждём. Мужики уже успели оценить мой трофей, как отличное приобретение. Похвалили, удивились. К описанию скоротечного заполошного боя на АТП они отнеслись с прохладцей, коротко сказав, что ошибок было сделано запредельно много, потом, де, по полочкам всё разложат. Поучат на будущее.

Немного помолчали. Закат становился всё глубже, небо на западе постепенно заливало красно-оранжевым.

— Эх, красота-то какая! — не выдержал я, открывая форточку пошире.

— Ничего красивого не вижу, — недовольно буркнул Полкаш. — Каждый раз, когда такая погода на рейд выпадает, происходит что-то хреновое.

— Ничего, Коля, мы не долго, — попытался успокоить друга закутавшийся в кожаный плащ Герцог.

— Не долго... Говорю же, верная примета, мужики! Валить надо.

Не знаю, как кто, а я никакой тревожности в окружающей обстановке не почувствовал. Вот уже и Зяба перестала шуметь, домой тварь пошла. Псевдоплоть вообще быстро устает, вес у монстра огромный, кровеносной системе тяжело вовремя кислород подводить. Это всё я в деревне сталкеров узнал, в таверне "Черпак", там знатоков выше крыши, прямо справочники ходячие... Вот только практиков реальных мало.

— Гунн, ты бы поведал нам, пока суть да дело, о последних земных новостях, — попросил Вудсток, натягивая куртку. Прохладно становится в салоне, а бензин на холостых оборотах жечь негоже, топливо очень дорогое.

Неожиданно Герцог нехорошо хмыкнул. Скептически как-то, обидно. Однако я подвоха не увидел.

— Да вообще-то не особо знаю новости, — буркнул я.

— Телевизор не смотришь, — не спросил, а подсказал Герцог, всё так же улыбаясь.

— Не смотрю! — с вызовом бросил я. — Зомбоящик вреден! Я всё из интернета узнаю.

— А фильмы?

— И фильмы на ноутбуке смотрю.

— Сидя креветкой?

— Зачем, лёжа, на пузо, и вперёд.

— И как, удобно утюг на пузе держать? — уже не скрываясь, засмеялся Герцог.

И тут понеслось. Сам собой разгорелся у них старый спор-разговор, часть какой-то большой темы, в котором невольно принял участие и я. Лишь спустя некоторое время понял, что всё и проговаривалось специально для меня. Для стимуляции понимания.

— А ноутбук? Скажи, что это не зомбоящик.

— Нет, интернет это совсем другое дело! — неожиданно поддержал меня Полкаш.

— Ну так пусть из интернета новости расскажет! — охотно согласился Герцог. — Давай Гунн, вываливай горяченькое!

Я конкретно замялся. Чего он до меня докопался?

— Не помню ничего толкового...

— Ага! Не помнишь? И то, что три месяца назад Филиппины чуть не смыло нахрен, тоже не помнишь? Огромный пожар в Чикаго мимо твоих ушей прошёл? "Дримлайнер" упал в Белоруссии — тоже не заметил? А орбитальная станция завалилась, хоть это ты помнишь?

— Я только своей страной интересуюсь, — отрезал я. — Что мне те Филлипины.

Герцог повернулся ко мне полностью, в сумраке салона огненно блеснули большие чёрные глаза.

— Стёпа, мне тебя сейчас о последних российских катастрофах спросить стоит, не? — тихо поинтересовался он. — Чтобы ты заюлил основательно. Просто ты не интересуешься новостями. Ни в телеке, ни в сети. Ты включаешься, и сразу идёшь на фейсбук, оттуда на одноклассники, потом ютуб, следом — на сайт текущей игрушки, погавкаешься маленько на форуме. А потом на трекере подвисаешь, где скачиваешь что-нибудь свеже-пиратское. Вот и весь твой интернет... Конечно же, никакой это не зомбоящик — чисто просвещение! А телевизор ты давно выкинул на помойку, я прав?

— Выкинул! — зачем-то соврал я.

— Вот я свой точно выкинул! — горячо заявил Коля с заднего сидения. — И новый не покупаю уже два года.

— А я и верю! — Герцог, забыв, где находится, попытался вскочить и влепился лысой башкой в обшивку потолка салона. Машина ощутимо содрогнулась. — Люди вокруг разные, и у каждого права, это же святое! И, если на улице, в магазине или госучреждении твои права всем похрен, то уж дома-то никто пока не отымает, твори, реально, что хочешь! Овладело тобой навязчивое желание шмякнуть плазмой о стену — да на здоровье, выбирай, какие обои уродовать! Не хочешь радио слушать, топи дедову "спидолу" в унитазе. И с книжками ты в праве по-резкому, в задницу их, если желание отпрыгнуть от чтива зудит. Кому какое дело? Мой дом — моя дикость! Газеты? Да эта знаменитая фраза из "Собачьего сердца" про советские газеты всем облам — как мёд на душу, вечная индульгенция! Можно вообще ничего не читать, великий писатель подсказал! Знал бы этот Булгаков, что он своей расхожей фразой натворил в веке двадцать первом...

Он говорил веско и грамотно, почти как преподаватель. Как-то не по-обловски. До оно и понятно, Герцог на Рассаднике сидит дольше всех из присутствующих, за это время в башке всё перевернулось. Если и не встало на место окончательно, то находится в фазе завершения процесса. Мне говорили, что после армии такое же замечают — на выходе встречаешь совсем другого человека.

— И что тут такого?! — вскричал Полкаш, тоже едва не вскочив.

— Вы это, давайте-ка на улицу валите, спорщики горячие! — заволновался я.

Разобьют всю машину к чертям!

— Моя плазма!

— Конечно же, твоя, — неожиданно тихо молвил Герцог. — А рассказывать об этом нахрена всем подряд, а? В последнее время в мир впёрло желание глупой яркости: непременно нужно объявить о своей ущербности публично, артистично и категорично: смотрите все — я этакий! Особый. Слышите меня, не? Я не смотрю ТВ, ибо Зло там еси Вселенское, не слушаю FM-каналы, потому как оболванка сплошная! Не верю начальникам и старикам. Вообще никому не верю! Худлитература умерла ещё в моём первом классе, а публицисты всё врут. Причём декларировать подобные благие отказы следует оглушительно громко, чтобы все знали, чтобы заметили! А как это сделать? Правильно, исключительно посредством Благой Сети — Единственной Оставшейся Отдушины, имя коей Интернет. И в самом деле, не к подъезду же выходить с плакатами и криками, соседская гопота быстро рога срубит... Интереснейшее явление! Как дети, ей богу. Врёте без продыха.

— Я действительно выкинул!

— Да верю я, сказал же! — зарычал Герцог. — А что тебе, Коля, ещё оставалось делать, если ты свою плазму по пьяни в крошки рассадил, скажи-ка? А новую действительно хрен купишь, потому что нищеброд по жизни, как и все мы, облы. От получки до получки! Вот и вся загадка! Денег хватает только на обновление оргтехники, потому что без этого уж облу никак нельзя. Новый ноут взять, айфон обновить, планшет... Какая там плазма?! На свежее мясо денег нет, только на пиццу, чипсы, пиво, кофе и сигареты дешёвые!

— А ты, Герцог, типа не такой будешь, — скривился молчавший какое-то время Володя Вудсток.

— В том-то и дело, что и я такой! Потому тут и оказался, между прочим! И я заявлял, как и все вы, что новости оперативно узнаю из интернета. Только на поверку я ничего никогда не знал, зайди разговор о конкретном событии... Мне требовалось тут же лезть и уточнять, всегда с запозданием, всегда вторично. Потому что хрен ты в интернете узнаешь самое свежее, подробное и заглавно-информативное, да чтобы коротко и ясно, без потери времени и сил. Быстрей, чем по телевизионным информканалам? Да никогда! Ибо деловые годные новости приносит лишь имеющий и исправно кормящий целую армию гонцов-вестников и почтальонов владелец ресурса, причём во всех городах и весях, а это очень серьезные деньги, между прочим. Все остальные — сайты-перепевщики — собирают и доедают подачки официальных мощных СМИ. А чёго им ещё остаётся делать? Держать по всему миру корпункты со штатом собственных профессиональных корреспондентов с высоченной зарплатой? Иметь инфраструктуру оперативной обработки информации? Ну-ну...Они же сразу разоряться, ибо инфу в сети никто покупать не хочет, все хотят качать бесплатно! Вы до хрена платили?

— Мы рекламу ихнюю смотрим, — напомнил я.

— Вспомни хоть одну! Ничего ты, Стёпа, не смотришь, сразу спрыгиваешь или окна отключаешь заранее! Да и толку от тебя, как от потребителя, можно подумать, что ты что-то приобрёл по этой рекламе... Пивцо ты и без рекламы не забудешь в соседнем маге купить. А на большее не годен. Вот и остаётся сайтам из жадности покупать готовые информпакеты.

— Ничего, блогеры помогают, — злорадно бросил Полкаш. — И случайные свидетели с айфонами в руках. На сайт скинут.

— Я как-то сразу написал на один из сайтов, когда увидел, как топливозаправщик на улице горит, — признался я.

— Дураков ещё хватает за бесплатно сетевикам помогать, — согласился Вудсток.

— Ох, мля, какая весомая помощь! — умилился Герцог. — Тебя просто отжали, Гунн. Как тряпку. Что заплатили?

— Ничего, — я пожал плечами. Вообще-то, если честно, то хотелось бы какой-то профит получить, халявные деньжата никогда не помешают.

— И никогда не заплатят! Ибо вы есть никто, и звать вас никак. Блогеры бесплатные, социально бесполезные сплетники, подсознательно желающие стать знаменитыми. Потому что нормальная работа есть только там, где есть нормальная зарплата. Достойная, замечу! Так мир устроен. Оплачивать же владельцы будут исключительно труд профессионалов. Которые отвечают за свою информацию как юридически, так и в служебно-дисциплинарном порядке. Тем более, что никакую непроверенную инфу от блогера вообще брать нельзя, владельца такого СМИ быстренько засудят и разорят исками, надо посылать для проверки своего корреспондента, которому доверяешь... Так что не врите, ничего свежего вы из интернета не узнаёте. Только перепевки или никому не нужные местечковые сплетни. Есть, конечно, исключения в виде блогеров-звёзд, но за ними почти всегда тихо и незаметно стоит Структура. И там есть деньжищи. Выкинул он...

— Да я не вру, действительно выкинул!

— Ладно Полкаш, проехали. А ты, Стёпа, точно выкинул?

— Нет, в углу стоит, сломанный, — горестно признался я. — Вот и смотрю фильмы на ноуте. Никак средства не выкрою.

— Вот! Человек правду сказал, уважаю! — командир группы "Альфа" разошёлся не на шутку. — Сколько можно об этом говорить? Мы теперь не в сети, мы тут сидим, в Рассаднике, самое время учиться собственные ошибки признавать! Ан нет... Вот скажи, Коля, люди ведь старую мебель выбрасывают?

— Выбрасывают, — признал тот. — Иногда на дачу отвозят.

— Ну, там потом выбрасывают.

— Ну, так.

— И мы эти доски возле подъезда периодически видим, так?

Полкаш неохотно кивнул.

Герцог неожиданно вышел из машины, громко хлопнув дверью, быстро прикурил сигарету, а потом втиснулся в форточку чуть ли не по пояс. Я с тревогой начал оглядываться. Стемнело, вообще-то, как бы кто из кустов не накинулся.

— А кто из вас видел груды выброшенных плазм у подъездов? Хоть одну кто-нибудь видел? Выбрасывальщики хреновы... Всё от нищебродства и повальной лени, вот что я вам скажу. Отцовский телек я действительно выкинул, ему лет было почти столько же, сколько и мне! Время пришло выкидывать. А на новый тупо не было бабла, и все дела. Как нет его на приличный костюм или новый галстук. Хотя я тоже гордо декларировал яркое. А что мне оставалось делать?

— Наверное, с виртуального жиру всё это случилось... От мягкого сала вокруг — не ушибает действительность, если ты долгие часы жизни зависаешь в сети, как в наркотическом облаке, всё вокруг тебе благостным кажется, сытая виртуальная атмосфера, — задумчиво произнёс Вудсток. — Только, если у Сорокина сало голубое, то тут на человеке нарастает зелёное. Старое, рыхлое и застоявшееся. Вот и прёт оно через поры, травит человека, несёт он ахинею. Вместо того, чтобы изобретать, создавать и реально заколачивать, начинает показушно как бы отказываться. От всего подряд!

— Кроме сети, — напомнил Герцог, снова садясь на сиденье.

— Знаете, я последнее время сам себя до такой степени зазомбировал, что реально ничего не хотел, уже и родня отстала, — признался Полкаш. — Пропали все желания. Даже страх нового появился! И под всё базу подводил! На самолёте лететь? Не люблю самолёты. В отпуск на море не хочу, типа, что я там не видел. За границу не хочу, типа...

— "Что я там не видел!", — хором подхватили его друзья.

— Точно! На рок-концерт? Не люблю толпу. В магазин с подружкой? Не люблю толчею. Потом уже и подружки куда-то делись.

— Одни мальвины приходящие, — поддакнул и я. — Только сеть подавай!

— Меня батя в раннем детстве на ВВЦ водил, тогда там ещё работал павильон "Свиноводство", — вспомнил Вудсток. — Помню, как огромный боров лежал. Черно-белый, здоровенный, как касатка, от стены до стены. На ногах стоять уже не мог, так к нему шланги подвели. Шланг с питьём, шланг со жрачкой... Так вот, в последние месяцы перед визитом Елисея со мной точно так же было: вот шланг с локалкой, вот шланг с вай-фаем, вот с пивасом. Спаси господи, если отключат, рехнуться от растерянности можно! Я уже людей живых видеть не хотел, никаких краскок вокруг не замечал. Капюшон натянул поглубже, белые наушники в уши, и идёшь от станции метро на автопилоте, стараясь ничего не увидеть и не услышать. Быстрей домой... Быстрей! Хорошо, что тут сразу опытные люди попались, быстро отучили прятаться. Ведь это нормально, это врожденное, генетическое! В дикой природе любое животное живет необходимостью срочно прояснить ситуацию или не упустить картинку в принципе. Знаете, слышал от знакомого, в лесу иногда так оленя берут... Поставят тент дурной формы и спрячутся рядом. Идут звери, смотрят — что-то диковинное! Удивительно вам это или нет, но они подходят прояснить Новое, определиться с перспективами поведения. Ух...

Володя явно устал от столь длинной речи. Поэтому продолжил Герцог:

— Угу-м. А вожак стаи всегда должен знать, что происходит в округе, на нём ответственность за род, за щенков, и, если он что-то там вовремя не увидел-услышал, да не принял должных мер, то... лучше бы он помер давным-давно. Это инстинктивное желание живёт во всех нормальных живых существах, в человеке тем более. Правильный хуторок ставился на возвышенности, деды сидели на завалинке — не поднимается ли в небо сигнальный огонь, не пылится ли дорога?

Кстати, не пылиться ли? Посмотрел — всё вроде спокойно.

Ну и разговорчик они затеяли! Не простые парни. Уже учёные.

Да... Признаюсь, сейчас и я бы многое пересмотрел в своей прошлой жизни.

Всего-то ничего тут пробыл, но жёсткий мир показал, к чему надо быть готовым. И никакой комп тебе в этом не помощник. Конечно, можно и в интернете сутками ковыряться в поисках зёрн и плевел... Но мое отношение к согбенному многочасовому сидению пред голубым ЖК-экраном кардинально изменилось — жизненный нереал, нужны нормальные семейные дела... Движухи нужны! И новое нужно впитывать постоянно, всем телом. Нюанс-то прост: у людей, имеется масса органов чувств, а не одни лишь воспалённые глаза с выжженными электронами белесыми ресницами и красными буркалами. Ещё и уши есть. Пусть все информационные поля и простираются по чужой воле, однако если ты аллертен и сохраняешь трезвый ум, то правильно выберешь и ушами, вслушаешься, если уж цапанёт... Сидя спиной к телевизору и слушая краем уха. Занимаясь нужными делами и не теряя времени для лазанья по новостным сайтам раньше времени.

Вариант замены интернетом всех остальных инфополей неприемлем, это просто ампутация и, следовательно, уродство. Всем надо пользоваться, всеми средствами получения информации. Ибо любой телеканал, если хотите, — и есть сайт, вот так, господа хорошие. Просто на нём всё транслируется в реальном времени, что всегда выигрышней, чем частные поздние выборки, где, соответственно, всё переврано уже дважды, а не единожды. А там и интернет поможет. Это в той же степени касается всего прочего: публицистических передач, фильмов и ток-шоу, аналитических программ и сериалов. Хотел было по-модному сказать, что сериалы не смотрю в принципе, но соврал бы снова: цепляет порой, поглядываю даже на ноуте, чаще всего западные. Мистические или фантастические. Как правило, одинаково мыльные и глупые. Кстати, хорошо бы их смотреть на мягком ортопедическом диване, а не так, как я, согнувшись перед ноутом в старом продавленном кресле. Хорошо, что здесь зрение уже начало частично восстанавливаться.

Сейчас мне кажется, что человек должен быть максимально разносторонним, отрытым для восприятия — вот бы Елисей таким мыслям порадовался! Дикая среда быстро учит, несмотря на бурный разговор в салоне вон как слушаю округу, аж уши болят!

Настроив сам вокруг себя сдуру искусственных барьеров и ограничений, да ещё и задекларировав это сотню раз, я был вынужден постоянно следить за каждым своим словом, чтобы не выглядеть дурачком или не протрепаться с позорным запалом — мол, смотрит Стёпа Гунов футбол, оказывается! С ноутом или планшетом на пузе. И зарядка вечно вокруг шеи. Проходили, спасибо, в урну... Поэтому просто замолчал в реале, начиная избегать людей в принципе. В офисе приятелей вообще не осталось.

— А денег-то почему не зарабатывали, кто нам мешал? — с тоской спросил Коля. — Жены нет, детей нет.

— Да как не зарабатывали? Зарабатывали, — чуть не возмутился я. — Мало конечно.

— На оргтехнику, — напомнил Герцог. — Ты за границей когда в последний раз был?

— Никогда не был.

— Во-во.

Стемнело уже капитально. Край закатного зарева неумолимо уходил за далёкий горизонт, ещё где-то с полчасика, и на долину упадёт настоящая кромешная тьма. А я фары проверял, кстати? Ой, что-то мне нехорошо... Вот ведь зараза! Испортилось настроение после таких разговоров.

— Говорил же, валить надо было, — проворчал Полкаш, разрушая наступившую в салоне тишину. — Теперь кошки на душе скребут. Верная примета: красивый закат не к добру. Герцог, может, хватит ждать, а?

— И верно, нет смысла, — поддакнул Вудсток.

Герцог ещё раз посмотрел на часы.

— Поехали, Стёпа, теперь он точно не появится.

Я опять не стал спрашивать, кого он здесь ждёт. Зато озвучил другое, сейчас гораздо более важное:

— Фары бы проверить надо. И вообще весь свет.

— Ты что, не проверял перед поездкой? — удивился Вудсток. — Ну так включай!

— И резину хорошо бы заодно, — признался я. Ну обол я ещё, обол! Чего вы так на меня смотрите?!

Герцог глухо кашлянул в кулак и скомандовал:

— Группа, к машине, проверить оружие.

— Что за день такой выдался, пацаны? — привычно заворчал Полкаш, сгреб ППШ и полез из машины, — На Агропроме с самого начала не заладилось, на Свалке чуть не влипли, прапор козлина. Вроде бы и хватит на сегодня приключений, ан нет же, продолжаются, сука. Эх, житуха...

Свет, кстати, работал исправно, резина не спустила, всё нормалёк.

Подумав, я тоже вышел покурить на свежий воздух, за компанию.

Уже привычно присел пару раз, разгоняя по ногам кровь. Воздух был действительно чистый, дивный. Болото начинается чуть ближе к городу, вот там немного попахивает тиной. А здесь, на бугорочке, самый свежачок, дышится легко, вольготно. Ни дать не взять — средняя полоса в спокойном российском районе.

Только сейчас я заметил, что рядом в кювете лежит проржавевший остов разбитого мотоцикла. Что, даже на Рассаднике дорожные происшествия случаются? Заметив мой интерес, вопрос прояснил Полкаш.

— Его Хантер угробил. Герцог, какой номер у него был?

— Шестнадцатый.

— Ага, вот он и угробил, подлец. Мотоциклы в городке наперечёт, потеря для анклава серьёзная. Тем более, что ему моц в аренду дали.

— Сам-то Хантер уцелел? — проявил я сердечность.

Коля затянулся пару раз, потушил окурок о подошву и молвил:

— Как бы он уцелел, Сёма, если его тут же и сожрали... Прямо с седла. Сняли мы, что могли, и сплавили.

Я офигел. С седла?

— Ничего себе! Что за зверь?

— Глум лесной, — запросто ответил Вудсток. — Эта такая гиена с пастью, как у акулы. Бегает плохо, зато прыгает на пятёрочку. Снесла прыжком дурачка и схавала на завтрак.

— А сам виноват! — вставил Герцог. — Ездил по-модному, в куртке с капюшоном, очки горнолыжные... Капюшон натянет по нос, в ушах музычка играет. Ни хрена не видит и не хочет видеть. Увлёкся драйвом. Таких первыми и сжирают.

Рядок плотных кустов был совсем рядом, мне стало неуютно. Что если этот глум сейчас и за нами наблюдает?

— Не боись, глума легко вычислить, — Полкаш поправил шапку и закинул автомат за спину. — Нашатырём воняет за версту, и пыхтит специфично. Кроме того, на месте засады он поначалу ведёт себя очень шумно, зачем-то начинает деревья когтями драть. Надо все сенсоры выключить, отрешиться от действительности, чтобы так влипнуть. Да ещё и встать рядом с ним!

— На рану стойкий? — спросил я как бы опытно.

— Как лисичка. При сноровке из любого пестоля погасишь. Только для таких хантеров и опасные. Всё, я в машину, — заявил Коля.

Тогда ничего. Присмотрелся к ближайшему тополю.

— Ты про такие следы говорил? — поинтересовался я, задумчиво глядя на длинные борозды поверх коры.

— Они самые, от глумовых когтей, с характерной треугольной канавкой. Смотри и определяй за секунду, что за тварь тут посиживает, — ответил партизан уже из салона.

И тут относительно недалеко кто-то дико заорал.

Я вздрогнул, вцепившись рукой в ручку двери. По ногам разлилась противная слабость. Истерический человеческий крик буквально резал уши!

Секунда, и над грунтовкой снова пронёсся вопль неизвестного путника, который влип конкретно!

— Где? — резко дёрнулся Вудсток, вскидывая ствол.

Группа моментально ощетинилась стволами.

— Где-то на дороге перед нами, — первым понял Полкаш, открыв заднюю дверь, — перед нами, двести.

— В машину все! Двери закрыть! — заорал Герцог. — Гунн, за руль, заводись!

Я пулей влетел на своё место, болезненно скрипнуло старенькое сиденье.

Стартер! Как в хреновом голливудском кинофильме "шестёрка" с первого раза не завелась. Ещё раз! Только бы не перекачать!

— Подсос! — истошно заорал партизан.

— Хренос! Сам знаю!

— Сцепление выжми!

Мне отчаянно захотелось вмазать Коле локтем в шнобель.

Ключ бы не сломать! Почему всегда самое хреновое начинается в самый же неудобный момент?! Это наказание такое оболтусам назначено? Прав был опытный партизан, ещё как прав, давно валить надо было!

Герцог, не вступая в ругачку, высунулся из двери и внимательно смотрел вперёд.

— Трое на трассе. Это метрошники, ребята, плохо их дело. Гунн, ты спокойно... Просто заведись, и медленно трогай вперёд.

Словно выполняя команду опытного командира, закапризничавшая было "шестёрка" тут же завелась.

— Медленно? — не понял я, включая первую передачу.

— Именно, посмотрим, большее нам не в силу. Смотри-ка, у них даже "Вепрь" имеется! Вудсток, камеру включи для отчёта. Коля, подстрахуй на всякий случай.

Я был просто поражён, не услышав в голосе Герцога малейшего следа паники. Даже показалось, что он сейчас произнесёт что-то вроде: "Отбой воздушной тревоги!". Впрочем, и остальные альфы вели себя вполне уверенно, без вибраций. Вовка сноровисто вытащил из кармана маленькую видеокамеру, высунулся в окно.

— Опять чудилы, — сокрушённо произнёс Коля и сочувственно покачал головой. — Уж сколько раз было сказано, ведь все знают...

Метрошниками на Рассаднике называют обитателей анклава "Метро". За глаза подземных жителей ещё обзывают "чудью белоглазой". Или коротко — "чудилами". Сами тощие, бледные, глаза выцветшие. Так люди рассказывают.

Теперь и сам вижу!

Трое человек спешили в попутную сторону. Нет, они уже не бежали, похоже, сил у путников совсем не оставалось. Один из них шёл посередине и постоянно орал, не от боли, а от ужаса. За ними кто-то гонится? Не вижу... Двое других крепко поддерживали товарища под руки и буквально волокли его по дороге. Эти покрепче будут, за спиной большие баулы, в руках по ружью.

— Скорее всего, нахальный молодняк. Из тех, кто никому не верит, типа сами разберёмся, — предположил Володя, не отрываясь от камеры. — Уже плоховато видно... Но что-то потом увидим.

Одинокую автомашину на трассе метрошники заметили давно, и теперь очевидно рассчитывали на нашу помощь. Ничего не понимаю, Герцог явно не намерен никому помогать, остальные тоже не выказывают такового желания.

— Обходи их слева и отрывайся вперёд, — скомандовал он.

— Выполняю, — дисциплинированно откликнулся я.

— Стоп! Наблюдаем.

Отогнав машину метров на сто вперёд, я остановился, двигатель не заглушил и ног с педалей не снял.

Вдали слева в кустах что-то громко затрещало. Господи, да это не кусты! Это деревья вдоль дороги валятся! Чего мы ждём! Забрать их надо, газу!

— Тихо, Стёпа, тихо... За ними червяк гонится, как и положено. Мы при всём желании ничего не сделаем, червяка в поле просто так не возьмёшь. Они обречены, — торопливо пояснил Герцог.

Я сухо сглотнул и быстро кивнул, толком ничего не поняв.

Оглянулся. Огромное беспозвоночное отчего-то двигалось не по полотну дороги, а параллельно, зигзагами, словно не торопясь настигать групповую жертву. Словно смакуя предстоящее пиршество! Складчатое тело в полтора метра в диаметре скользило по траве и земле, не разбирая пути, деревья ломались, как спички под ударом страшного тарана. В той стороне, откуда появилась группа метрошников, зеленела пологая возвышенность, и некоторое время розовато-коричневое тело чудовища было видно во всей красе.

На трассу полез! Перелетев через дорогу в очередном зигзаге, червяк заложил более пологий вираж — прямо через невысокий лесок с левой стороны автострады.

— В атаку заходит! — прошептал Полкаш, глядя в прицел ППШ.

Метрошники заорали в голос уже втроём, тот, что шёл в центре группы, безвольно упал на колени, закрывая руками голову. Лиц я не видел, освещение плохое. Мозг просто достраивал картинку, дополнительно проецируя на неё перекошенные в ужасе гримасы несчастных. Один из метрошников поднял ружьё. Другой, бросив на землю баул, что есть силы припустил в нашу сторону.

— Полка-аш! — предупредил Герцог. — Не дай ему подойти!

— Веду!

— Вы чё делаете! — возмутился я. — Стрелять надо!

— Не надо, Гунн, — Вудсток свободной рукой дотянулся до моего плеча, прижимая к сидению. — Червяк нас не тронет, он на них запрограммирован. А вот если вмешаемся — сожрёт вместе с машиной!

— Он восемьдесят за три секунды набирает, — буркнул Герцог, продолжая пристально наблюдать за разворачивающейся на наших глазах трагедией.

Ближайшие деревья начали валиться одно за одним, как костяшки домино, тварь заходила в атаку сбоку. Метрошник открыл по чудовищу беглый огонь из "Вепря", наполнив пространство грохотом выстрелов. Он посылал пулю за пулей по траектории движения червяка, не отступая и не отводя глаз. Попадал, не попадал хоть в каком-то проценте — всё без видимого эффекта... Если пули... Твою душу, жалко мужика! Молодец, не обделался в последний момент!

Тварь на секунду застыла, примериваясь. Беспозвоночному, похоже, пули были пофиг, хотя сама стрельба ему по любому не понравилось, омерзительного вида тело чуть дёрнулось. Отбив магазин, метрошник выхватил новый и чуть согнулся, торопясь перезарядить ружьё. Я до боли в пальцах сжал ставшую мокрой и сколькой баранку.

Тут червяк рванулся вперёд.

Я и морду не успел рассмотреть в профиль, с такой скоростью он вылетел на дорожное полотно. Р-раз! Хряп! Двоих, в том числе и смелого стрелка, червяк смолотил за одно мгновение, буквально сметая пастью со своего пути. Я вскрикнул.

— Полка-аш! — уже гораздо громче напомнил Герцог.

— Веду, мля! Не успеет он!

Я мысленно согласился с партизаном.

Последний из чудил, хоть и старался изо всех сил, явно не успевал.

Голова червяка моментально сменила направления, вытягивая бесконечное гофрированное тело за собой. Пасть уже летела за жертвой, а туловище червяко-удава всё ещё продолжало выписывать сложный двойной зигзаг, утюжа грунтовку. Воплощённый фантазией Смотрящих ужас! "Почему Смотрящих? — подумалось мне. — Это мы сами нафантазировали. На свою голову".

— Отбегался, — констатировал Коля и опустил ППШ.

Я успел увидеть страшную морду за спиной беглеца.

Хряп! И шипение разлетающейся в разные стороны мелкой гальки — червяк круто повернул метрах в двадцати от машины!

Какое-то время мы, как загипнотизированные, наблюдали мелькание кожистых складок огромной гибкой трубы. Как хорошо, что я не пошёл в Метро!

Наконец тварь закончила разворот, снизила скорость и начала плавно удаляться восвояси мелкими частыми зигзагами, теперь уже по дороге. На грунтовке за нами от происшествия не осталось никаких следов: ни крови, ни оружия, ни баулов, всё сожрала тварюга.

— Фу-у-у, аж сердце заболело, — перевёл дыхание Герцог, закрывая руками глаза. — Страшнее я ничего не видел, вот что скажу.

Солнце зашло полностью, тьма наступает.

Вокруг было пусто. Никто не собирался тревожить уставших людей, приходящих в себя в закрытом салоне под тёплым ветерком включённой печки, никто не крался вдоль отсыпки по широкой зеленой полосе. Какой тут глум...

Не взревела сирена на КПП, а ведь тут совсем недалеко, не дымился след сигнальной ракеты, не вспыхнули прожектора, не вывалился из ворот спасительный БТР. Я опустил стекло и как-то отстранённо осматривал местность к северу, где скрылся червяк. Можно ли ждать чего-то недоброго? Все спокойно, словно ничего не случилось. Оглянулся ещё раз. А что, на КПП Зоны ничего не заметили, не услышали? У них и пулемёт имеется, может и не один. Притерпелись, поди.

Вудсток зябко передернул плечами.

— Завтра прапор бойцов нагонит, распилят упавшие деревья на дрова. Вот же гадство, до сих пор кается, что ещё одна тварюга выползет. Гунн, ты ехать можешь?

— Нет пока, Володя, всё трясётся.

Мне тоже казалось, что со стороны невысокого холма на севере за нами по-прежнему следит из-за густых зарослей жутковатый безжизненный глаз, тщательно выбирающий момент для нового нападения. Скосив глаза на соседа, я заметил, что и он как бы небрежненько, но внимательно оглядывает дорогу и лес, левой рукой сжимая погон карабина.

— Чё, тоже показалось, что рецидив намечается? — усмехнулся Володя.

— Покажется тут, — прошипел я сквозь зубы.

— Герцог, по глотку? — предложил Полкаш.

Старший молча показал всем фигу, но потом пояснил:

— Коля прав, неприятности на нас валятся. Так что рано расслабляться.

— Начальник, вопрос задать можно? — решил я.

— Валяй.

— Что это было?

Мужики переглянулись, помолчали. Понимаю, разговаривать никому в принципе не хочется. Придётся, братцы, не отстану! На наших глазах схряпали трёх люде, а мы и пальцем не пошевелили!

— Стёпа, это стандартная ситуация, регламентная, — наконец произнёс Володя. — Пацаны решили сдриснуть на поверхность, несмотря на строжайший запрет. Кто знает, что там случилось... Может, с начальством станции поругались, или дедовщина прижала. А может они банальные душегубцы — наломали дров, кровь пролили, и дёру. Во всяком случае, карты-пропуска у них не было.

Пайза! Я уже что-то слышал о карте-пропуске! Точно, прапор упоминал в русле болтовни о сталкерах, отправляющихся в увольнительную. Вудсток тем временем продолжал:

— Карточки нет? Значит, и защиты нет. Как только ты самовольно вышел за радиус, твой сектор автоматически посылает за тобой погоню, на что подписывается, как правило, самая страшная тварь на территории. Задача у неё одна: найти и покарать. Никого другого она не тронет, выполнит запрограммированную миссию и свалит в обратку. А иначе бы все только и делали, что постоянно бегали по анклавам! Эти решили рискнуть, результат тебе известен... Теоретически, мы бы могли этого червяка завалить.

— Ага! Размечтался, смельчак, — заворчал Генрцог, более по укоренившейся командирской привычке, чем от души. — Червяка только под землёй берут, когда он в тоннеле мордой точно на тебя прёт! Мозг у этой твари хоть и маленький, но всё-таки есть. Одного в год убивают, примерно так. Тогда наступает всеобщий праздник, жратвы от пуза. Заготавливают, консервируют, вялят.

— Как вообще его можно жрать? — скривился Полкаш.

— Ложкой, как... Говорят, вкусный. И кожа очень прочная, хоть бронники шей... При подземных раскладах любое мясо в цену! Да и привыкли люди, — ответил ему Вудсток и опять продолжил, теперь для меня:

— Смотрящие выделяют каждому анклаву сектора квоту пропусков, чтобы командиры и начальники служб выдавали их, кому положено. Это специальный артефакт: суешь туда персональную карточку, там что-то записывается, некая инфа, которая защищает тебя от сработки программы. Обычно пропуск даётся на день-два, хотя есть и долгосрочные для командировочных. Но это редкость. При обмене спецами процедура сложней, да там уже и дипломатия подключается, переговоры нудные...

— А карточка как, видом меняется после такой обработки? — как ни в чём ни бывало, спросил я.

Мужики уставились на меня, как на сумасшедшего.

— Подожди-ка, голубчик, ты что меня пугаешь? А твоя личная карточка где? — вкрадчиво спросил Герцог, ощутимо напрягаясь.

— Как где? В офисе лежит, в редакции, — я уже понял, что сделал что-то не так и продолжаю этот процесс до сих пор.

— Ты что, хочешь сказать, что отбыл в Зону без карты-пропуска? — прошипел Полкаш. — Ну, Арбуз, ну, сука! Пристрелить его надо! Пропуск сотруднику не дал!

Мужики загудели, заматерились.

— Стоп! Вспомнил! Арбуз не виноват. Он мне сказал, чтобы я забрал в канцелярии карточку, да я забыл что-то, разволновался, первое задание, всё-таки... Вот и не зашёл, подумал: нахрен бы она мне вне сектора нужна?

Бум-м! Полкаш сбоку крепко врезал мне ладонью в ухо.

— Оболтус! Ты что, с ума сошёл! Видел, что с такими происходит!

В правом ухе не столько болело, сколько гудело. Желания дать сдачи у меня не появилось сам виноват. Обидно только... Я ведь побыстрей всё сделать хотел, — выполнить задание, и домой с победой.

— Оболтус! — повторил Герцог вслед за коллегой. — Да за тобой волжский крокодил должен отправиться, причём самый крупный в акватории! На наркотиках, чтобы не уставал! Так, всё, ехаем скоренько! Только крокодила нам сейчас и не хватало... Все фары включай! И задние противотуманки тоже! Коля, фонари давай!

Я быстренько стронул "шестёрку" с места.

— Ничего, уж с крокодилом мы точно справимся! — заявил Вудсток. — Но ты реально оболтус, Стёпа, присоединюсь.

— Перестаньте меня шпынять! — взмолился я, чуть не плача. — Понял уже! Оболтус! Щас воткну машину в дерево, и опять в этом убедитесь! А крокодила этого клятого, может тот червяк сожрал по пути! Затрахали!

— Дай бог, чтобы сожрал, — уже спокойно сказал Герцог. — Ты это, Гунн, действительно, не гони от греха. А то окажемся в канаве, придётся пешком в ночи топать, не самый высший кайф, скажу я тебе.

Я в ответ лишь тягостно промолчал. А что тут скажешь, теперь ситуация всяко может повернуться, уверовал в полкашины приметы.

Дальше поехал уже тише, на сопливой крейсерской скорости, старательно вглядываясь в колею. Остальные крутили головами во все стороны, высматривая в темноте возможного земноводного загонщика.

Заливая местность холодным светом, из облаков выглянула луна. Лес вокруг притих. Ни шороха, ни стука. Даже птички завалящей не слышно, все спрятались. Спрячешься тут... Даже легкие волны на ближайшем озерце унялись. Скоро покажется Попадонецк. Интересно, огоньки вдали гореть будут, или там всё, как в светомаскировке? Электричество в дефиците... Быстрей бы это день закончился!

Мне показалось, что все ждут, что скажет Коля. И Коля, словно почувствовав интерес масс, коротко сказал:

— Не расслабляться.

Как же он был прав!

— Герцог, отсвет в небе! — выкрикнул Вудсток крайне тревожно.

— Я так и знал! — пропыхтел Полкаш.

— Вот теперь, Стёпа, гони что есть мочи! — громко объявил старший, хватаясь рукой за верхний поручень.

Опять я, ничего не понимая, просто выполнил команду, поддав газку. "Шоха", размахивая перед собой фарами, как джедайскими мечами, поскакала по ухабам.

— Что теперь у нас плохого? — спросил я у всех сразу и добавил толкового: — Вы ремнями-то пристегнитесь, ишь, расселись, как в метро!

— Выброс, Гунн, выброс, — ответил Герцог, торопливо щёлкая замком.

— Какой выброс, они же только в Зоне должны быть! — изумился я, невольно переводя глаз на него. Ты что, не знал?

— Откуда бы он знал, если мы, оболтусы, его сразу в банк потащили, а не к шерифу? — чуть не щёлкая зубами, произнёс Вудсток. — Вот памятку и не получил... Ох! Вперёд смотри! Должны, да не всегда... Почему-то и в нашем районе выбросы случаются, косяк какой-то в планетном строительстве вышел. Яма!

— Вижу!

Бенц! Бенц! Глушак не отвалится?

Небесная тьма на юге быстро замещалась страшным кроваво-красным светом, мерцающим, переливчатым. Издали послышался слабый гул.

— Огни впереди, Стёпа! — подсказал Николай.

Ага, замигали, родненькие! Что такое выброс в Зоне, мне объяснять не надо. Наигрался в своё время. Значит, и здесь то же самое будет. Сдохнут все, кто не спрятался!

— Успеем, как? Может, в верхней бочке спрячемся? — предложил Вудсток, нагнувшись к переднему пассажирскому.

— Помнишь, как Аризона в ней чуть не зажарился? — вместо ответа спросил Герцог. — А ведь тогда выброс был слабый, весенний. Сейчас жахнет по-полной. Гони в город!

Уже окончательно наплевав на все требования безопасности вождения, я погнал тачку во всю её возможную силу, только плёткой не понужал. Понужал? Надо бы записать...

Вот и памятный холм, где я оставил свой домашний табурет, спёрли уже, кстати. Вот эту бочку Володя имел в виду? Что-то не хочется в неё лезть. Мимо промелькнул зарешёченный бронетрактор — это уж точно не убежище при выбросе.

Корпус машины начал мелко вибрировать, ночной воздух быстро наполнялся страшной энергией уничтожения. Правая фара отрубилась.

— Может, ко мне? — озвучил возможное решение Герцог. — Тут рядом.

— К тебе не успеем, командир, напряжённость поля высокая, скоро разрядится, — непреклонно прошипел Николай самым мрачным голосом. — Что тут думать, Стёпа, к "Бутербродной" ехай! Был там, дорогу знаешь?

Я отрицательно покачал головой.

— Ничего... Сейчас покажем. Это в тупичке Гоблина, второе здание.

Подкатывая к заколоченному газетному ларьку, я машинально снизил скорость — в город въезжаю, так ведь задавлю кого-нибудь из городских.

— Не боись, друг, все прохожие уже давно спрятались, — Герцог оперативно штурманил, а я вообще ни о чём не думал, лишь баранку крутил. — Так, сейчас будет правый поворот, нормальный, там не тесно. Вот он, влетай!

Мелькнули огромные пятна обсыпавшейся штукатурки, старый кирпич стен, какой-то сарай и масляный светильник над низкой вывеской — хрен что прочитаешь.

— Стоп! Эй! Эй!!! Посигналь ему, чтобы не закрывал!!!

Я из всех сил вжал клаксон. Коренастый мужичок молча посмотрел на багровое небо, подумал чутка, почесал бороду и придержал дверь.

— Оружие хватай, остальное бросай, нечего с ней не случится, и за мной! — рявкнул Герцог.

Едва влетев в двери, я сразу остановился, обвалившись спиной на грязный бетон стены. Узкая лестница с перилами двумя зарешёченными слабенькими электролампами вела вниз, в кабак. Здравствуй, "Бутербродная"! Рядом защёлкали предохранители.

— Давайте, давайте, сваливайтесь, не прикипайте! — подтолкнул нас бородач. — Мне задраиваться пора.

Наверху уже гудело и свистело.

А внизу было тихо и уютно. Народу в зале совсем немного, но он был. Уф-ф!

Неплохо тут, даже сидячие места есть. Даже диванчики есть! Плюх! Ох...

Что имеем? Небольшое помещение под тремя большими зелёными абажурами, маленькие фотокартинки на стенах. Неплохо. Стандартная барная стойка отсутствует начисто, зато есть длинная полка прямо у дальней стены с высокими стульями рядом, там народ и собрался. Четыре столика со стульями по центру, пустые. И два стола с мягкими коричневыми диванчиками, отныне наше место дислокации. Да я бы тут до утра сидел!

Прямо передо мной на столе стояла пустая рюмка-сотка, большое блюдце с золотистой надписью "Ресторан" и гранёный стакан с недопитой водой. Вода разбегалась мелкими концентрическими волнами, как при землетрясении.

А вот и знакомый бородач! Мужик быстро сгрёб посуду, поставил пепельницу, небрежно махнул полотенцем по столу и вопросительно поглядел на Герцога.

— Четыре комплекта, — прошептал тот.

— Восемь? — тихо предложил Вовка, привычно хрустко разминая кисти рук.

— Двенадцать! — поднял планку Полкаш, и все кивнули.

Чего тут мелочиться...

Когда передо мной возник первый маленький бутербродик из чёрного хлеба с серым селёдочным маслом со слезой, да ещё и присыпанный крошеным зелёным луком, я внутренне возликовал, сглотнув тягучую слюну. Да-да, вспомнил! Только комплектами, и никак иначе... Очень популярное место. Место-спаситель.

— Это эссенциально! — вымолвил я, раскладывая плечи на мягкой спинке.

— Потом не чинись, повтори уж, будь ласка, запишу, — попросил Коля, выкладывая на стол сигареты и зажигалку. — Это что по-научному?

Я отрицательно качнул головой, мол, по-научному не знаю.

— Просто в кайф.

Насыщенная вышла командировка. Не на одну статью хватит, это уж точно.

— Поехали, — решил Герцог, с трудом отрываясь от спинки.

Что характерно, никто не был против.Глава 6Будни Попадонецка.Проблески и метастазы.

С белого листа бумаги, лежащего на столе, на меня глядел мной же написанный и много раз обведённый чёрным пугающий заголовок: "А теперь под землю, журналист! "Новокузнецкая" — "Третьяковская", далее по обстоятельствам".

Господи, как же я не хочу лезть под землю! Нахрена вообще эта командировка нужна, ну что там может быть интересного? Не хочу к червякам длиной с Восточный экспресс!

— Герцог на дороге выживальца ждал, — уверенно заявил главный редактор, потягивая крепкий кофе из маленькой белой чашечки. — Или выживателя. Как угодно. В тех местах то ли трое, то ли четверо базируются по схронам, точно никто не знает. Да и не хочет, недолюбливает их народ. Я бы даже сказал, на дереве повесить готов. Ты кофе наливай, Стёпа, не скромничай ложно!

— А вообще их много, выживальцев этих? — я охотно потянул к себе кофейник.

Третья чашка, всё никак не напьюсь. Хороший кофе у главреда, колумбийский, у нас в отделе пониже классом будет. Это я так заметил, для проформы — очевидно же, что шеф на другом пайке. Тут другое важно: само наличие в офисе такой редкой вещицы, как промышленная кофеварка, говорит о крайней серьёзности конторы.

Редакция — контора очень серьёзная.

— Хватает дебилов, — бросил Арбуз без малейшего намёка на уважение к знаменитому феномену.

— Елисей мне выживательского варианта не предлагал, — заметил я.

— Конечно! — Арбуз встал и подошёл к большому окну.

У него окно просторного кабинета выходит на центр города, хорошая панорама. У нас с коллегами — в обшарпанный двор-колодец, типа тех, что встречаются в Замоскворечье.

— Палыч такое задвигает только самым перезревшим, как осенний помидор. Тем, кто сам извёлся на выживальческой идее, и всех знакомых с родными замучил до смерти. Вот среди них-то схрончики и распределяет, строго по профилю. Ты бы согласился? Во-во. И чего ему время терять?

— Это же сколько с собой тащить надо! — вспомнил я профуканную табуреточку.

— Разрешают ради такого дела, иногда даже повышенный лимит дают. У настоящих выживальцев всегда припас готов, регулярно пополняем и освежаем, все чуланы коробками заставлены, — успокоил меня начальник. — Даже ремни специальные шьют, чтобы побольше на себя нагрузить при переносе.

Несколько странно, вообще-то... Выживальцы, они же сурвайверы — вполне себе самостоятельные, активные люди, такие вроде бы и в Миллиарде должны быть востребованы. За что их на Рассадник? Так как той самой ложной скромности, о которой только что упомянул шеф, во мне с каждым днём становилось всё меньше и меньше, я спросил сразу же, получив следующий ответ:

— Да они только говорят много! Ничего они не сделали, кроме захламления кладовок и размножения профильных сетевых страниц! Годных для Миллиарда фильтруют по другим критериям. А это мечтатели. Вот им и дают шанс проявить себя в реальных условиях суровой среды. Бункер предоставляют, даже матпомощь есть. И вообще — шизанутые.

— Не согласен! — смело бросил я. — Знавал одного. Не то что бы товарищ, просто знакомый. Очень забавный, знает дофига, умеет разное...

— Так вот и применял бы свои знания для блага семьи! Они же только в первый год своего хобби нормальные! Потом выживальца клинит, начинается фобия, потом мания, а лет через пять и человеконенавистничество — а как ещё назвать кормление семьи просроченной гречкой? Посторонний человек заранее становится возможным конкурентом. Все соседи в случае прихода Большого Песца записываются или во враги, или в потенциальные жертвы. Ходят, понимаешь, заранее высматривают, прикидывают, где находятся полицейские участки и где там расположены ружкомнаты, кто из охотников живёт поблизости, у кого машина подходящая...

— Зачем же их вообще сюда?

— А куда? Как и всех нас, на перевоспитание реалом! Или на адаптацию к нему, у кого как получится.

— Получается?

— Что получается, адаптироваться? Очень редко. Остальные грабят, режут, убивают. На окраины иногда нападают, за чужим добром охотятся. Дичают от одиночества.

— Интересно, кто же им пластиковый пропуск даёт? — спросил я на голубом глазу, решив, что удобный момент настал..

Главред нервно застучал пальцами по столу.

— Ох и напряг же ты меня со своим пропуском, салабон... Хорошо, что выкрутился! Ещё вчера собирался тебя премии лишить, да статью ты качественную принёс, за это прощаю, — начал он, умело переводя стрелки на подчинённого. — А выживальцам никто не даёт, у них в своей карточке забит расширенный радиус оперирования и срок прогрессивный пребывания на ряде территорий. Например, в Зоне окрестные сурвайверы пять дней живут без наказания, в Попадонецке могут находиться двое суток. А вот в Усть-Попадонске вообще не могут, уже далековато, не положено.

— Так они, что, везде есть?

— Конечно. Общая проблема.

Вообще-то я не вру, действительно немного в курсе дел. И не один такой знакомец был, а несколько, просто не стал упоминать, почувствовав опасную тему. Выживатели, они же везде присутсвуют, на форумах и в соцсетях их легко можно вычислить по специфичной манере общения и характерным юзерпикам.

Негатив редактора разделить не могу.

Сам я к выживальческому движению отношусь скорее положительно, чем отрицательно — романтично ведь! Но категорически не принимаю уже вставленную в рамочку проработанную сетевую матрицу поведения. Они такие предсказуемые... Тема эта была интересна мне, прежде всего, перспективами литературными и разглядыванием описателей-концепторов, на Самиздате таких навалом. Ещё привлекает, как постап-игра, потому как самая захватывающая. Воплощать в жизнь заветы сурвивал-авторитетов я никогда не собирался и не собираюсь, как не собираюсь выживать вообще, тем более по мутным самодеятельным версиям. Правда, пару раз попадал под их суровое обаяние. Вроде бы уже рассказывал, как тушёнку покупал? Ну да.

Как-то приобрёл здоровенный тесак испанского производства, потом топор индейского типа и оранжевую финскую лопату... Стыдно вспоминать. В итоге всё предметы либо дарились кому-нибудь по-пьяни, либо обменивалось при безденежье на более практичное. Наушники, например.

— А вокруг нашего города они что делают?

— Ничего, пока везёт, наиболее деятельных не скидывают. Большая часть выживальцев прямо в схроне активно спивается, ещё в первые месяцы пребывания на Рассаднике, приличный процент пожирается тварями. Остаются лишь те, кто хоть как-то смог оправдать гордое звание, и это самые неприятные и опасные люди. Бабу им надо? Надо. А кто из женщин захочет в бункер идти? Нет таких дурных. Пытаются уговаривать, запугивать, сильничают. На людей нападают, просто дорожные разбойники! Я вот тебе всё спокойно рассказываю, а нашего шерифа буквально колотит при одном только слове! Регулярно рейды проводит с целью искоренения.

— Успешно?

— Не очень, хорошо прячутся, мерзавцы.

Интересная информация. Стоит ли мне как-нибудь спросить у Герцога, зачем ему с такими типами общаться? Спрошу при случае.

— Ты, Стёпа, Герцога по этой теме лучше не тереби, — посоветовал Арбуз, прочитав мои мысли. — Это же спецгруппа, альфовцы, у них тайн много... Кстати, как они тебе показались?

Я сразу напрягся. Уже считая ребят за друзей, да ещё и проверенных в таком гадском приключении, несколько секунд молчал, побоялся сболтнуть лишнего.

— Знаете, Михаил Семёнович, тут я вообще ничего не понимаю. Какие же они оболтусы? Говорят умные вещи, Герцог так вообще чешет, аж заслушаешься... Словно с академическим образованием!

— Да кто же тебе сказал, что на Рассадник одних дурачков вкидывают? — усмехнулся. — Дурачки в Чокурадахе сидят, в Долине Волков или в Нягане. У нас и философы есть, самые настоящие. Вот только философия у них оболтусовская. Умная, но оболтусовская. Парадокс? Здесь другое... Ладно, поговорим как-нибудь. Давай к делу, а то у меня скоро важный визит. Говоришь, не хочется в Метро лезть?

Я энергично замотал головой. После общения с выползшим на шоссе чудовищем у меня комплекс развился, теперь и земляных червяков боюсь, даже не знаю, смогу ли по земле босиком ходить.

— Уговорил, я подумаю. В Метро, конечно, наведаться надо бы, причём в ближайшее время, вопрос там интересный... Хорошо, иди в отдел, завтра утром вызову, получишь новое задание, — тут главред и чёрт знает к чему добавил: — О бойся Бармаглота, сын! Он так свирлеп и дик, а в глуше рымит этот, исполин... забыл что-то, как дальше.

Хотел подсказать, но и сам забыл.

Осторожно прикрыв за собой дверь, я вывалился в узкий редакционный коридор.

С лестничной клетки тянуло свежим сигаретным ароматом. Это наши, в отделе шеф дымить не разрешает. На лестнице уже никого не было, лишь два свежих бычка догорали в прикрученной к перилам консервной банке.

Пожелание главреда пойти в отдел я пропустил мимо ушей. В журналистике меня радует то обстоятельство, что профессия эта вольная. Никто тебя не заставляет целый день сидеть в помещении редакции. Сегодня я взял интервью, съездил с шерифом на труп, сваял набросок статьи про местный общепит. Дело близится к вечеру, можно завязывать.

Поэтому я лишь приоткрыл дверь, торопливо бросил коллеге Димону что-то о неотложных делах по одному интересному материалу, и поспешил на улицу. После непростой командировки Михаил Семёнович дал мне сутки на отдых и поправку нервной системы. Их я провёл бездельно, большую часть дня провалявшись в постели, и даже ожидающий в редакционной кассе достойный героического репортёра гонорар — с боевым коэффициентом и ночными — не заставил меня выйти с территории ДФД.

Хоть теперь прогуляюсь, ёлки...

* * *

Впечатления уже устойчивые.

Время, прошедшее с момента моделирования населённого пункта на Рассаднике и до наших дней, Попадонецку на пользу не пошло. Город пережил множество убийственных выбросов, от которых по первичному незнанию просто не было спасения, под сотню нападений крокодильих стай, два вторжения крупных банд, внутренние распри начального периода с беготнёй по улицам, метанием урн и тщетными поисками подходящих для разгрома объектов, не раз страдал от пожаров и ураганов...

Но вот чего не было в непростой его биографии — ни одной компании по комплексному ремонту или благоустройству. Правда, местные бизнесмены честно пытаются облагородить непосредственно прилегающие к заведениям территории, на сколько уж у каждого хватит сил — посреди разрухи возникают контрастные пятна. Мне это не нравится, даже раздражает, нечто подобное испытывал, изредка выбираясь в остро нелюбимое Подмосковье. Всё время думал, ну что, у них денег не хватает, чтобы всё вокруг облагородить? Всё поди воруют, черти! То ли дело в Москве! Особенно в самом центре... И около него, ага. И в парочке спальных районов.

Что творится в остальное России, я и представлять не хотел. Как и ездить туда.

Так что общий вид и колорит Попадонецка вполне себе упадочнический и полностью соответствует задумке Кураторов. Впрочем, в этом есть своя прелесть, — с улочек ещё не исчезли следы провинциальной имперской архитектуры, встречаются старые надписи, барельефы, непонятные отдельно стоящие строения без окон, какие-то до сих пор не разобранные будки, длинные низкие сараи... И названия, само собой.

Зато улицы широкие! Щедрые. Почти никакой кривизны в плане, прямые линии.

При моделировании возникали сбои. На небольшой площади, где, по логике застройки, некогда находился колхозный рынок, возник глубокий провал с ровными краями, ничем не огороженный, наверняка облы туда периодически падают по-пьяни. Пара улиц неожиданно заканчивается идиотскими тупиками — вопреки всякой логики поперёк проезда стоят двухэтажные дома, причём нежилые, без крыши. Выглядит дико.

В центре Попадонецка наиболее приличные строения заняты людьми зажиточными, то есть, торговцами, городскими чиновниками и редкими специалистами. Впрочем, здесь они все — редкие... На самых окраинах живут бичи или же не живёт никто, праздно шататься там не рекомендуется.

Какая-то работа по модернизации заметна лишь на ближней к реке улице, это недалеко от уже почти родного ДФД. Там вяло ведутся работы по укреплению береговой линии от набегов волжских крокодилов — устанавливаются заострённые колья, отсыпаются примитивные валы, роются ловчие ямы. Работают в основном заключённые, а их в Попадонецке немного вследствие короткого срока жизни. Зэков же припахивают и на уборку мусора, дабы хоть как-то поддерживать порядок.

Крайняя восточная, улица Мориса Тореза, граничит с полем, за которым начинаются лесные массивы. Там тоже не совсем спокойно. Все бандитские налёты совершались именно с этого направления. Правда, последние набеги случались уже давно, подвышибли контингент. Однако люди помнят.

Дело в том, что одно время Кураторы повадились в порядке эксперимента и отработки общественного среза забрасывать на Рассадник настоящий уголовный элемент, вот тогда, как рассказывают старожилы, было тяжко. Потом от такой практики в Департаменте отказались, не увидев смысла. Затраты на пузырение спецконтингента были большие, а толку — никакого, ибо ни созидательности, ни самосовершенствования от таких кадров не дождаться, одни пострелушки.

В последнее время даже в сталкерской зоне Кураторы всё чаще начинают подменять реальных бандюков моделями. Настоящие уголовники, как выяснилось, воевать не хотят. Они хотят всеми правдами и неправдами удрать и отправиться грабить караваны. Кто же им даст? А процесс страдает, погони-ка таких на штурм автопредприятия... Сами сталкеры уверяют, что отличить живых бандитов от моделей практически невозможно, настолько хорошо сделаны последние. Вот и я не знаю, с кем на самом деле мы воевали на АТП.

С востока же приходит нехороший лесной зверь, мутанты и всякие твари, по разным причинам вырвавшиеся из своих ареалов. Поэтому те горожане, у кого есть стволы, носят их с собой даже постоянно, мало ли.

В общем, лучше жить в центре.

Народ не парится. Одни стараются заработать и поселиться хоть с каким-то комфортом, другим всё в принципе пофиг. Потеряв после переноса драгоценный ноутбук или планшет, бывшие геймеры в своё время ударились в настольные игры. Другого выхода не было. Некоторые нахватали в пузыри привычных девайсов, вскоре превратившиеся в никому не нужные железки. В Попадонецке розетки по всем углам не натыканы, электричество дорого, сетей нет...

Так что настолки — очень популярная тема! Многие огрызки днём всё так же, как и на Земле, вяло работают, где придётся, с трудом подшибая на хавчик и самый дешёвый пивас, а вечерами сидят и режутся над самодельными картонками. Развиваются нарды, набирает силу домино. У таких в жизни почти ничего не изменилось. Недавно даже открылась пара клубов, теперь владельцы пытаются выгрызть лицуху на продажу пива. Больше никуда новые геймеры не ходят, вечный ду хаст нихт.

Если в клубах начнётся закваска, то будет вообще капец.

Я уже говорил, что транспорта в Попадонецке не густо. Почему-то мне кажется, что причина тут больше в лени, нежели в реальном отсутствии техники. Какой никакой автотранспорт вбросили при начальном моделировании, да и сейчас автомобили продолжают попадаться в самых неожиданных местах. Просто мало кто хочет с ними связываться. Да и куда ездить? Безопасных дорог на Рассаднике нет. Ну-ка, кто променяет свою любимую настолку с корифанами на опасные поездки со стволом наизготовку?

Имеющиеся авто в основном отечественные. Встречаются мотоциклы и квадроциклы. В принципе, колёса можно купить, но пока не вижу большого смысла, меня и редакторская тачка вполне устраивает. Самому, что ли, задницей из-под капота светить? Пусть Арбуз ремонты организовывает, на то он и начальник.

Когда охреневшие первопоселенцы Попадонецка начали заселять заброшенный во всех смыслах городок, никто, похоже, не верил, что на улицах города начнут появляться конные повозки и самобеглые велотележки.

Можно ли сказать, что это прогресс? Да чёрт его знает.

Город не растёт территориально, даже учитывая постепенное увеличение численности. Брошенного жилья навалом, стимула строить новое тупо нет.

В Донецке давно сформировался маргинальный слой, паскудный представитель которого притырил мою зажигалочку. Ничего я тебя ещё встречу, паразит социальный... Есть нищие, хитрожопые попрошайки, но больше всего идейно безработных, так они себя называют. Здесь имеется в виду отсутствие работы постоянной, так как ни мэр, ни шериф полностью бездельничать не дадут, припахивают ежедневно. Как выяснилось, на менталитет этой части стопудовых облов степень комфортности проживания практически не влияет. Влияет что-то другое, однако это "что-то" никто не собирается вычислять, всем до лампы. Герцог утверждает, что всё дело в неразумной доброте Кураторов. Главред указывает на недостаточную жёсткость городских властей.

Занавески на окнах и бельевые шнуры с сохнущим бельём увидишь не часто — мало семей. Стариков просто нет, а немногочисленных детей никто просто так на улицы никто не отпускает, максимум прогулка в закрытом дворике. Иногда новые семейные пары забирают обратно на Землю, однако критериев отбора никто не знает.

Света ночью практически не увидишь, если рядом нет какого-нибудь заведения, а их очень мало. Так что личный фонарь обязателен.

А днём ничего. Местами даже симпатично.

Всё-таки это город, а не бункер в чистом поле. Бр-рр...

Первый визит я решил нанести Аризоне, рассчитывая в "Вундервафле" разжиться патронами к трофейной "Гадюке", пистолету-пулемету Heckler & Koch MP-5. По приемлемым расценкам, а не так, как у Абрамовича. С остальными патронами проблем вроде нет, нормально отхватил. Да и бинокль достался неплохой.

Свернув на улицу Закопырина, я вскоре нагнал Костю Рашпиля.

Интересная личность, мы с ним живём рядом, в соседних бунгало. Поначалу я очень удивился, что у него хватило денег на не только оплату достаточно дорого жилья, но и на неспешный ремонт собственной квартиры. Дело в том, что он слесарь. Бывший пэтэушник. Классный, во всяком случае, по местным меркам, специалист. И капусты он срубает во многие разы больше, чем любой из огрызков из числа бывших айтишников.

Как-то вечером, по время ужина в общем зале ДФД он доверительно рассказал мне очень поучительную историю, всё хочу очерк написать, да времени нет:

— Батя у меня был умный, повезло, — начал он, отодвигая пустую тарелку и подливая обоим свежего пива. — Знаешь, что он мне сказал в нужное время?

Я отрицательно покачал головой.

— Типа не пей много, Костя?

— Не... Я бы в опойки никогда не попал, характер не тот... Он так сказал: "Сын! Я старше всех сотовых телефонов. При мне появились и умерли магнитофонные кассеты и компакт-диски. Помню, как появились первые персональные компьютеры. А теперь вижу, как через несколько лет они тоже начинут умирать". Тогда не понял, к чему пахон это сказал, давай переспрашивать, что за дела? Все вроде нормально с компами, оки-доки... А он спрашивает: "Прикинь, мол, пацан, сколько твоих сверстников в своё время отказались от нормального образования и обучения ремёслам в пользу домашней сборки компов открытой архитектуры и тяге самодельных сеток? Дофига? И всем им казалось, что умения менять готовые платы и втыкать новые кулера с блоками питания хватит на всю оставшуюся жизнь, типа везде себе работу найду, хоть за границей! Так?". Ну, я закивал, как суслик, всё правильно, многих таких знаю, да и сам могу что-то наваять, комп себе собрать, проц разогнать, никаких проблем... Чем плоха специализация? Лошни вокруг хватает, можно свою фирмочку открыть типа компьютерной помощи, бабло стричь. Нахрен тут образование, если и так всё будет кока-кола, окэ?

— Ну да, нормальная тема! Бизнес, — поддакнул я.

— А папик смеётся: "Ты чё, Костя, тупой? Не понимаешь, что ли, что происходит? Тебе что, смартфоны и планшеты ни о чём, кроме игрушек, не говорят? Амбец настаёт открытой архитектуре! Планшеты уже не только стационарные машины вытесняют, но уже и ноутбуки1 Нетбуки ваще умерли! Нахрен вы такие нужны вскоре будете, тыкатели кулеров и протягиватели сеток? Так что не специальность это, сынка, не специальность... Вот так всё быстро произошло!".

— Это ваще дебильный пипец! — ошарашено молвил я, уже приподнятый пивком. — А ведь точно! Могли бы и сообразить!

— Так вот, могли! И что, многие сообразили?

— Действительно, повезло тебе с батей.

— Что ты, сам в до сих пор в охрене... Ну и дальше вещает: "Иди, сынка, получи спецуху вечную. Помяни моё слово, мнение человека, многое пережившего, скоро простой слесарь будет весь больше роты таких железистов-сетевиков! Не нужны они смартфону или планшету. Научись что-то делать руками! Сам. А потом ступай в техникум или институт, да на вечерний или заочный. Чтобы в материале был, когда людям приказываешь, а нужно, так и сам мог показать, как надо".

— И что ты?

— Да поначалу мне всё это пенисно было, не прорубило. Пахон всё давил! Я почесался, почесался... И пошёл в ПТУ переростком, преподов веселить — все вокруг младше меня! Сначала выучился на слесаря по металлу, экстерном пошёл, потом сразу на плотника, сварщика, токаря. Зацепило, прикинь! Оказалось, что это никак не мешает компьютеру, ага. Решил в техникум, уже поступил, но вскоре бросил, бабки пошёл заколачивать... Спохватился, восстановился. Потом техникум закрыли, как неэффективный, открыли на его месте финансовый колледж. Вот тут меня кураторы и загребли.

— А это уже удивительно! — заметил я.

— Ничего удивительно, ведь понимаю. Лет до чёрта, скоро тридцать, а ни семьи своей, ни детей, папик с мамой постоянно переживали...

Вот такой человек.

В городе его знают хорошо, ценят, чуть что, зовут Рашпиля. Немудрено, что у парня денег в достатке. А вот постоянной матильды по-прежнему нет, опять что-то не клеится.

Костяна и со спины не спутаешь. Невысокий паренёк, внешне обманчиво толстый, а на самом деле крепко подкачанный, в рылдо может въехать конкретно. Но всё равно весь колобковатый. Да и одежда характерная: фирменный синий комбез, много матерчатых ремней, на которых постоянно висят стильные чехлы с инструментом. Как он всё это таскает?

Догнав, кликнул:

— Алоха, Пончик!

Он тут же обернулся.

— А... Ты, Гунн Гусиное Перо? Салам! Куда ломишь? — спросил он, чуть не отсушив мне руку крепким рабочим рукопожатием.

— В "Вундервафлю", патронов надо прикупить.

— О! Шикардос! И я тоже туда рулю!

— Во новости, а тебе-то что там надо? — спросил я.

Никогда Рашпиль не проявлял тяги к огнестрельному оружию. Вот к хорошему инструменту — другое дело, только предложи.

— Пестоль хочу взять, Стёпа, хороший какой-нибудь, — почему-то шёпотом сказал Костя. — Можно и револьвер. Но только чтобы лёгкий был, компактный, и без того на поясе три килограмма висит.

— Прорезало? Ну, ё... У меня сегодня день удивлений!

— Да что-то... Деньги на кармане есть, все постоянно спрашивают, почему ты без ствола по улицам ходишь? Лапшу на уши вешают, как вокруг опасно... Или не лапшу. Карочь, решил, и всё.

— Какой хоть конкретно?

— Без понятия, мне же на Зону не ездить, — улыбнулся он. — Что-то городское, наверное. Типа на всякий пожарный.

— Так может сначала определиться надо? Изучить, — предложил я, начисто забыв, как в первый раз попал в лапы к Аризоне.

— Да воздух всё... Аризона спец, вот пусть и советует, это его работа. Сам терпеть не могу, когда дилетант начинает всякую пургу гнать.

— И это правильно.

Идти рядом с Пончиком хлопотно: люди постоянно с ним здороваются, приглашают, пытаются решить какие-то проблемы. Рашпиль не останавливается, машет рукой, но ответно приветствует всех. Я из вежливости тоже киваю.

Впереди показался двухэтажный домик оружейной лавки.

Прямо возле двустворчатых дверей сам Аризона с пареньком-помощником, дружно поругиваясь, тщетно пытались протиснуться внутрь здания с большим картонным ящиком в руках. Ещё несколько коробок размером поменьше стояли рядом, ага, у ребят поступление нового товара! Небо пасмурное, низкие тёмно-серые облака налиты влагой, вот-вот начнётся дождь, мужики торопятся.

— Ребята, зараза, дверь придержите! — нервно гаркнул владелец "Вундервафли".

Взбудораженный какой-то, злой... А они чего они загодя створки не подпёрли-то? Даже я бы сообразил.

— Вот, спасибо... Постойте пока, за коробками присмотрите, эту закинем и вернёмся за остальным. Не то упрут, сволочи, и глазом моргнуть не успеешь.

— Да чё на них смотреть, сразу и прихватим, — предложил я, глянув на Рашпиля. — Как раз к тебе идём.

Мы с приятелем, подхватив с земли оставшиеся коробки, ввалились внутрь магазина и остановились в тесном коридоре, постепенно привыкая к полумраку. Что я забыл? Вспомнил! Надо спросить про этот адский мушкет, висящий под жестяным козырьком подъезда, — он правда работает?

Изнутри уже нервно крикнули:

— Сюда несите, чё застряли!

Узнав о надобностях, запыхавшийся в трудах Аризона понял, что не горит, расслабился и предложил нам по чашке чая.

Похлебали, погрызли ирисок, успокоились.

Первым делом оружейник решил заняться проблемой Рашпиля. Я был не в обиде, в конце концов Пончик впереди меня к лавке шёл.

— Маленький и лёгкий, — тихо предупредил его золоторучный слесарь.

— Да понял я, Костя, понял, — задумчиво молвил Аризона, оглядываясь по сторонам так, словно невидимые нам дефицитные пистолеты гроздьями висели на стенах.

"Сейчас начнётся маленький спектакль, — почувствовал я. — Блокнот не достать, так что запоминай, журналист, пригодится!".

— Изыщем что-нибудь для хорошего человека. Есть револьвер "Наган", самовзвод, — наконец выдохнул продавец, стараясь подбавить в голос решительности. — Знаменитая вещь, вечная!

— Маленький! И лёгкий, — напомнил слесарь, пристально смотря на оружейника. — Деньги не вопрос.

— Да где ж тебе такой взять, редкость невообразимая! И вообще, что случилось? Всем нужны большие и мощные!

— А мне маленький.

— Маленький ему нужен, — поддержал я друга. — Но солидный.

— Так, минуточку, парни, — Аризона успокаивающе поднял ладонь и быстро скрылся в подсобке.

Рашпиль нервно застучал пальцами по столешнице прилавка.

Дверь хлопнула, вернувшийся через пару минут хозяин лавки положил на стол оранжевую коробку из-под обуви.

— Последний остался! Травматический ПМ, переделанный под боевое. Бери! Быстро износится, но и стоит недорого. Модель на всякий случай, ха-ха! Имеется "Маузер", но я его тебе не предлагаю, правильно?

— Правильно, — кивнул слесарь. — И "Макарку" каличную не предлагай. Мне настоящий нужен, фирменный. Но маленький.

За такую настойчивость парня можно уважать... Но как Аризона решит вопрос, если требуемого пестоля нет физически?

— Костя, дорогой, — покачав опущенной головой, спокойно начал оружейник. — Ты ведь не стрелок... За город не ездишь, на охоту не ходишь. Ну, ведь игрушка же! Повертишь в руках и положишь на полку!

— Хотя бы и так? Кто сказал, что игрушка должна быть халтурной. Ни в чём не должно быть халтуры, Аризона. Сам не допускаю, и от других не принимаю... Может я влюбился и впечатление хочу на девушку произвести!

— Так купи ей духи!

— Ты мне что, уйти предлагаешь?

Я чего-то не знаю.

Оружейник явно заволновался. Он стукнул кулаком по прилавку, потёр кулаками глаза и сделал несколько демонстративно глубоких вдохов.

— Подожди-подожди, Костя... Мы же не будем ссориться из-за того, что в данный момент у меня нет нужной модели?

— Конечно, не будем! — подтвердил Понч. — Профессиональные издержки, понимаю. У меня вот, знаешь, тоже такое случается. Прикинь, думал, что подшипник есть, а его тю-тю! Запамятовал! Сталкеры обещали перекинуть из Зоны, где-то на Агропроме есть, да не выполнили, что-то прапорщик опять чудит... Альфовцам вечно некогда, хотя... Их попросить, что ли? Не, не хочу отлекать. Бывает, ничего личного.

— Костя, мне мотоцикл нужен через неделю, край! — взмолился Аризона.

Вот оно что! Рашпиль чинит ему мотик! Тогда всё ясно.

Вообще-то Пончик очень редко берётся за авто— мототехнику, не интересно ему, не в уровень. Сейчас он работает на монтаже и отладке новой насосной станции, предмете личной гордости и легендарном бзике нашего мэра. Если им удастся запустить объект, то в домах по трём центральным улиц появится вода из Волги. У Рашпиля и свой зачётный мотик есть, зелёный "Урал" с коляской, который практически невозможно увидеть на улицах. Знаю, что он по просьбе Герцога чинит альфовцам сломавшийся "Уазик". Долго, но его не дёргают.

— Константин!

— Аризона, не трои, — попросил чудо-слесарь. — Ох, мля, совсем забыл! Там же ещё карбюратор перебирать надо! Это задница!

Оружейник взвыл бешеным волком и опять метнулся в подсобку.

— Видишь, как оно всё бывает в жестяном мире? — мутно спросил Пончик и начал невозмутимо разглядывать висящее на стене холодное оружие.

Хозяин вернулся быстро.

— Держи! Владей, кровопийца!

Мы вместе, чуть не стукнувшись бошками, принялись разглядывать красавчика.

В открытой жёлтой кобуре лежал маленький револьвер, такие только в кинофильмах видел. Рашпиль вытащил, и я прочитал надпись: S&W Model 60 LS, "Chiefs Special Stainless Lady Smith". Хромированный, но не ярко-блестящий, а такой... матовый, что ли. "Чтобы зайчики не пускать".

— Личный! Мой личный, понимаешь?!

— Понимаю, Аризона, ещё как! — довольный Костян улыбался во все зубы.

— Значит, так, душитель... Двухдюймовый ствол, в барабане пять камор. Компактный надежный вариант, целиком выполненный из нержавеющей стали, что очень хорошо, уход упрощается.

Слесарь понятливо кивнул.

— Калибр .38 Special. Да что тут говорить, настоящий "План-Б"! Модель традиционной конструкции, с ударно-спусковым механизмомдвойного действия, барабан откидывается влево, видишь? Патронов к нему пятьдесят штук, больше пока нет. Доволен, гад?

— Ещё как!

— Легкий небольшой револьвер, как ты хотел. Красивый, модный, начинай подтачивать женское упрямство... Влюбился он... Дороговата штучка, между прочим, в копеечку встанет, объективно, без балды! — уже без прежнего напора продолжил оружейник.

И правильно делает, не то на карбюраторе аукнется.

— Да не вопрос! За такую бомбу-ракетку... Кстати, свой мотоцикл послезавтра можешь забирать, всё чики-пуки.

— А карбюратор?

— Закончил. Ласточка! Зверь!

Чики-пуки...

Если бы я, вместо того, чтобы морочить голову населению драным аберрационным анализом, выучился бы в свое время на фрезеровщика или электромеханика, то жил бы сейчас в полном сиропе. Мне бы мэр города лучший номер в гостинице "Рэдиссон-Фронтир" оплачивал! Слесарей, сварщиков, столяров в Попадонецка катастрофически мало. Тупо некому работать на ремонте и монтаже!

Зато до хрена психологов и юристов, айтишников и управленцев бюджетных организаций. Им нашли адекватное применение: большая часть каждый день ходит в лес заготавливать дрова или же работает на разборке совсем уж никудышных зданий, складируя кирпич. Герцог рассказывал, как руководство города много раз пыталось соблазнить Полкаша, у которого есть специальность токаря, сменить род занятий. Под адский ништяк, без этих ваших патриотизмов!

Расплатившись и покрутив покупку в руках, Рашпиль вскрыл одну пачку, забил пять "маслят" в каморы барабана и сразу нацепил маленькую кобуру со "Смитом" на ремень, с правой стороны. Да, судя по тому, как заболевают личным оружием в новообретённом мире люди, до сей поры относящиеся к огнестрелу весьма прохладно, без ствола здесь действительно никак нельзя.

Теперь моя очередь.

После классной мизансцены я было напрягся, ожидая, что Аризона отыграется на мне, но всё прошло нормально, Рашпиль не ушёл, снова начав рассматривать стенды — меня дожидается. Выслушав ещё раз пожелание приобрести патроны, Аризона неожиданно попросил:

— Дай-ка свою "Гадючку" посмотреть.

Я пожал плечами и протянул машинку.

— Трофей. Пистолет-пулемет Heckler & Koch MP-5.

— Да брось ты, Гунн! — отмахнулся оружейник. — Тут интернета нет, чтобы умничать. Автомат и автомат. Ещё язык себе ломать... А вот что трофей — уважаю, это круто! Редкая вещица, если по правде. Смотри-ка ты, даже не поцарапанный!

— Как же? — удивился я. — В игре их навалом!

— Так то ж в игре, а не в жизни... В реале мало кто такие добывает, почти всё отечественное. Знаешь что? Нафиг тебе не нужна такая тарахтелка, поверь специалисту! Симпатичная, конечно, надёжная, компактная. Дорогая, спору нет. Только по твоим задачам и командировкам лучше иметь чего попроще да поубойней. Тут ведь есть интрига... Прямо скажу, мне "Гадюку" в нулёвом состоянии заказали.

— Кто заказал? — постоянное любопытство есть признак настоящего журналиста, так нас Арбуз учит.

Аризона чуть помедлил, но выдал:

— Орка. Владелец "Постбанка", ну, вы знакомы. У нас тут каждый видный человек, понимаешь, в последнее время желает эксклюзивный ствол приобрести, — и он колючим взглядом мазнул по Костяну, невозмутимо мацавшему очередную саблю.

— Ну, не знаю...

— Точно тебе говорю! Нафиг мне тебя накалывать? Репутация дороже. Даю новенький АКМС из резерва ставки и кучу патронов. С этими ты намучаешься, да и дорогой калибр. Тыщу раз меня добрым словом вспомнишь!

Я задумался. Хреново, что не спец в этом деле. Хотя Рашпиль был прав, совсем недавно сказав: "Аризона спец, вот пусть и советует, это его работа". Не имею не малейшего желания гемориться с патронами.

— И калибр поубойней, плотной очередью любую нечисть остановишь! А так одиночными сажай на сотню-полторы метров, самая песенка. Видишь, есть боковая планка, можно поставить любой прицел.

— Соглашайся! — Костя из угла неожиданно поддержал оружейника. — Дело Аризона говорит. Оркам — орково, а тебе деловое.

— А давай! — решился я.

— Отлично! — Аризона заметно повеселел. — И тебе лучше будет, и я заказ выполню, видишь, какие всё вредные? Прицел будешь брать?

Ох, что-то я уже устал от необходимости выбора. Зачем мне прицел, охотиться не собираюсь, так, отплеваться на скорую руку, да и удрать.

— Ну и ладно, потом придёшь, если прижмёт. А ремень трёхточечный не желаешь?

— Это ещё что такое?

Хозяин крикнул, помощник принёс и выложил странную сбрую зелёного цвета с кучей пряжек и пластиковых рамок.

— Вот сюда крепится, потом так... Короче, очень удобно. Хоть за спину по центру, хоть под руку, автомат спокойно висит на груди и при необходимости быстро принимает боевое положение. При расстегнутом карабине висит вдоль левой ноги. И ещё...

Мне стало плохо. Непонятная конструкция запудрила мозги. Что, прикажете ещё и военное дело изучать? Хватит и учебника по журналистике, каждый день штудирую, так и перегреться можно.

— Давай обычный.

Хорош играть в солдатики, выбираться надо, хочу в ДФД. Автомат действительно оказался новым, будто со склада.

— Держи четыре полных магазина и ещё двести штук россыпью.

Аризона пересчитал стоимости и остался должен.

— Разницу забирать будешь? Тут немного.

— Не-а. Пусть у тебя останется, типа кредит, — небрежно бросил я.

— Какой хороший покупатель попался! — заметил хозяин, в очередной раз прожигая слесаря взглядом. Тот лишь хмыкнул. — Завтра приходите, постреляем, поучу вас немного уму-рахуму.

Рашпиль хлопнул меня по спине, мы попрощались с хозяином, и вышли на улицу.

— Ты в гостиницу?

— Ага.

Пройдя по Закопырина до конца, мы свернули и оказались перед воротами "Домика в деревне", за которыми нетерпеливо приплясывал ужасный Джиперс Криперс — вот что артефакт делает! Почесав Джику шишковатую башку, мы поплелись к своим коттеджам.

— На ужин идём?

— Нет, попрошу, чтобы принесли, — без раздумий сказал Понч. — Посплю маленько, ночью тестовый запуск насоса.

А у меня что сегодня ночью? Мочево. Даже обидно.

Внимание новеньких и долбней! Кроме стандартных аварийных ситуаций, При внезапном появлении вблизи гостиничного комплекса волжского крокодила всем штатским постояльцам объекта "ДФД" надлежит немедленно спуститься в подвал своего коттеджа, где ожидать сигнала сирены отбоя тревоги.

В случае Выброса прыгайте туда же, идиоты!!!

Администрация.

Так теперь выглядит стандартное объявление над постелью. Сам снял со стены картонку и творчески дополнил. Инструкции, скудоумие, отсутствие дисциплины вновь прибывших... А сама могла внятно написать о грядущей опасности, Вера?

Облы, сука, везде, облы.

Полежал я расслабленно после ужина, поковырял выцветшие лютики на весёленьких обоях, потупил на картину-пейзаж. Скука... Во дворе бегал Джик. Только что пёс весело подвывал, встретив кого-то из своих, и вот уже рычит диким зверем, готовым разорвать непрошенного гостя. Не, колечко файное!

Стопэ, Гунов! У тебя же ещё один артефакт имеется! Настоящий, трофейный!

Торопливо поднявшись со скрипнувшей тахты, я снял с гамбсовского стула куртку, сунул руку во внутренний карман, достал и вытряхнул из полотняного мешочка на стол мерцающее сплюснутое яйцо. Артефакт "Тромб"... Опытный Волк после полевой экспертизы подтвердил: серая шняга действительно останавливает кровотечение носильца, до средней тяжести включительно. Даже купить хотел.

Чертовщина какая-то... Обычный камень, разве что со слабой подсветкой.

"Колечко злого Джика останавливает? Значит, бывают на свете чудеса". И всё равно не верится. С бультерьером всё предельно просто, убедиться в работоспособности девайса можно прямо у ворот. А тут?

— Необходима проверка артефакта резом! — смело решил я, застёгивая брючный ремень и уже привычно сдвигая кобуру набок.

После ужина на улице стало быстро холодать.

На небе появились яркие звёздочки. Вдали между одноэтажных домиков первой к Волге линии показалась матовая пелена, на город редкими полосами медленно надвигался туман — полная жуть, вот оттуда крокодилы и лезут... Ух ты, уже по улицам поплыло! Туман быстро растекался по тёмным закоулкам, словно чьи-то призрачные щупальца захватывали обречённый Донецк.

Ерунда, сирена не ревёт, значит, всё нормально.

"Всё ещё веришь в добросовестную работу облов? Ну-ну...".

Передёрнув плечами, я прибавил шаг, желая как можно быстрей спрятаться в надежном месте. Обеденный зал в главное здание был пуст, все уже поужинали. Генератор затих, и теперь лишь три масляных лампы тускло светили по углам.

Я рассчитывал застать здесь Бурята, но вышел облом.

В зале двигал столы и поднимал наверх стулья узбек-хозрабочий, он на Рассаднике чуть больше моего чалится.

— Даров, Басмач, а Бур где?

— Пиривет, Гунн, пиривет, родной! Бур домой собьрается, да.

— В смысле? Куда домой, он же тут живёт?

— А-а-а... Какой тут, зачем тут? — узбек смешно поджал плечи и склонил голову набок. — На Землю их забьрают, ребёночек у них родился!

— Да иди ты! — не поверил я.

— Ай, щёп я сдохь!

Во, дела! Везёт же некоторым! Верка, наверное, расстроилась, Бурят — работник что надо. Ну так и Земле — надо... Что делать-то теперь, ведь один с испытанием не справлюсь, духу не хватит. Я с сомнением посмотрел на узбека. Почему нет? Человек опытный, наверняка баранов резал.

— Скажи, ты барана когда-нибудь резал?

— Уй-бой! Зачем спрашваишь такое у мущины, да? Баран-маран... Нет, ни разу не резал, — Басмач неожиданно развёл руки в стороны и смутился, как девица.

Ёлки-палки! Ну да, и здесь обл.

— Компьютерщик, поди?

Узбек часто-часто закивал и неожиданно отбарабанил мне настоящее резюме, причём без малейшего акцента:

— IT-бизнес! Организация работы сети. Конфигурирование и структурирование корпоративных сетей на базе Wi-Fi зон, проводной сети и ADSL-модемов, настройка WTware... Вот как-то так. Психологически устойчив, коммуникабелен, ответственный, дисциплинирован. Развиты аналитические способности, быстро вливаюсь в командную работу, однако могу работать и самостоятельно, легко обучаюсь, непривередлив.

— Вижу.

Что делать-то?

Ладно, делать было нечего: я рассказал Басмачу о своих намерениях.

— Э-э-ээ, друг... Мозги сикма? Не щадишь ты себя, уважаемый! Вай, вай! А с дуругой стороны, праильна делаишь! Варъятивность в таком вопросе нидапустима!

Басмач притащил и поставил на один из столов сразу два светильника. Я выложил на столешницу артефакт. Коллега по эксперименту посмотрел со всех сторон, обходя стол по кругу, осторожно дотронулся до блестящей поверхности, отчего-то грустно вздохнул и куда-то ушёл, вернувшись с большой разделочной доской.

— Что-то не понял, доска-то зачем? — прищурился я, ощущая в теле неприятную внутреннюю дрожь.

— Мясо висигда на доска режут, да? Сейчас нож, ма на, принесу.

Когда он показал мне страшный доисторический режик, я реально напрягся. Было от чего зашевелиться волосам!

— Это что такое вообще?!

— Пичак, слюшай! Дедов! Настоящий узбекский нож! Острый.

Я непроизвольно снял руку со стола.

Так дело не пойдёт, надо принимать решение или идти в люлю, чего людей смешить?

— Точно острый?

— Халам-балам не держим, бритва, ма на!

Вытянув левую руку на доску, я зажал в правой мерцающий "Тромб" и прижал его к экспериментальной руке выше локтя.

— Патрпеть нада.

— Понимаю, — отозвался я глухо. — Режь, давай!

Басмач, занеся над моей рукой страшный кривой нож, начал отсчёт:

— Бир, икки, уч, турт, беш, олти, етти, сакиз...

— Не тяни!

Вжик!

— А-а-а-а!!! — истошно заорал подопытный кролик. Проклятый тесак зацепил заусенцем волосы на руке, прилично деранув, и толком ничего не разрезал, лишь поцарапав кожу!

— Сука, Басмач, ты же говорил, что он острый, как бритва!

— Уй-бой! Я ни знал, пырасти, брат! Ещё отец его точил, я ни разу не пользовался!

— Ты что, сам поправить его не мог?

Басмач чуть не расплакался.

— Менга бакрма!!! Не кричи на меня! Не умею! — узбек с силой воткнул длинный пчак в столешницу — тяжёлая металлическая рукоять ножа с тихим звоном завибрировала на гибком лезвии.

И я притих. Но не потому, что послушался узбека.

Три капельки крови, только что сочившиеся из царапины, словно испарились

— Охренеть...

— Грёбаный Экибастуз, это же полный нереал, — потрясённо прошептал Басмач, снова забыв об акценте. — Надо разнести объекты, постепенно увеличивая дистанцию. Можно будет оценить динамику процесса. Давай теперь ты мне руку порежешь! Только ножик поточить надо.

— Нет уж, коллега, — частично возразил я, входя во вкус научной работы, доставая из ножен свой "Аутдорсмен". — Тут дедушка и папуля руку не прикладывали, заводская заточка, крупповская сталь 4116.

Испытуемый побледнел, и в темноте видно.

— Руку на доску! Да не так, венами вниз!

— Бир, икки, уч, турт, беш... — опять загундосил Басмач.

— Смелеё, учёный!

Вжик!

— А-а-а-а!!! Урус-шайтан!

На этот раз "Тромб" лежал в полуметре от подрагивающей руки, поперёк которой протянулся глубокий порез, быстро наливающейся кровью. Ага, уже струйка пошла, отлично резанул!

— Да тихо ты! Фиксируем.

— Уй-бой! — простонал узбек и почти сразу прикусил губу.

Чистая магия!

Такое впечатление, что кровавая дорожка втянулась в смуглую кожу! Через несколько секунд рука была суха, а порез начал быстро затягиваться. Работает!

— Больно? — осведомился я.

— Что? И-иии! Вроде уже проходит, — прислушавшись к ощущениям, объявил Басмач. — Да уж, серьёзная шняга. В полуметре только так гасит. Ура!!!

— Теперь моя очередь, — мне уже было не страшно. — Давай сразу два пореза, артефакт держим в двух метрах, на соседней столе, будем смотреть. Если что, быстро поднесёшь прибор поближе.

Басмач азартно кивнул, хватая протянутый нож за чёрную рукоять.

Вот уже и не обидно за бездарно проведённый вечер! Амплуа эзотерикоиспытателя мне очень понравилось.

Бумц! Обе створки тяжёлой двери с грохотом распахнулись, и в лабораторию влетела Вера Уизерли, взъерошенная, в домашней халате и тапочках. Собственно, на этом наша научная деятельность и закончилась.

Подлетев к столу грозной фурией, она быстро оценила окровавленную разделочную доску, ножи, артефакт и двух орлов науки, испуганно глядящих на хозяйку гостиничного комплекса.

— Так... Вы что творите, идиоты?!

Вз-зз...

Брошенный умелой рукой пчак сделал в воздухе пару оборотов и сочно влепился в стену дальнего концы обеденного зала, почти горизонтально воткнувшись в старое дерево. За ножиком настал черёд разделочной доски — по очевидным причинам этот снаряд не воткнулся, расколовшись пополам. Не дожидаясь продолжения, я торопливо спрятал "Аутдорсмен" в ножны, схватил артефакт.

— Кретины!!! — свирепо орала хозяйка. — А если бы это был "Феникс", вы что, головы начали бы друг другу отрезать? Степан, сволочь, я думала, ну хоть ты нормальным окажешься! А ты такой же придурок, как и все остальные! Лет обоим под срандель, а всё никак не можете уйти со школьного двора! Когда же вы все повзрослеете?! Господи, как я устала от всего этого!

Сбросив со стола один стул, Вера села на него, согнулась, прижала руки к лицу и громко заплакала.

Давно я не чувствовал себя так хреново.

Мы тоже взяли стулья и сели рядом с ней.

— Вер... Ну, Вера, — угрюмо затянул я, — Мы больше не будем.

Она быстро вскинула голову, внимательно посмотрела на меня мокрыми от слёз глазами и заревела ещё пуще.

— Ай-ай, как нихарашо палучилась, Гунн, ма на! — сокрушённо пробормотал Басмач, пытаясь осторожно погладить её по голове. — Такую девушку расстроили, чиста баракалля.

— Не, ну честно, Вер, не подумали...

— Не подумали?! — она выпрямилась, вытирая теперь уже злое лицо полой халатика. — Да кто бы в том сомневался! Тут никто не думает! Всем выгодно быть детьми-переростками! А я замуж выйти хочу! Замуж, понимаете! За нормального взрослого мужика, который хочет иметь детей, умеет о них заботиться, переживать по-взрослому, может обеспечить и защитить семью. Падла-судьба, да за что мне всё это?! Вокруг одни инфанты!

Верка встала, глянула на нас ещё раз и бросила уже тихо:

— Оболтусы. Брысь спать, сопляки! Три секунды!

В двери мы влетели плечо в плечо, Басмач сразу побежал в свой сарай.

На улице всё так же сияли звёзды, их стало ещё больше. Туман исчез. Вдалеке за рекой заревел дикий зверь, заставив меня невольно вздрогнуть. Слева тяжёлой трусцой подскочил Джик и ткнулся в ладонь. Я присел.

— Видишь, брат, как тяжело порой людям наука даётся? — отсутствующе спросил я у чудовища, пересчитывая шишки на собачьей башке. — Магия, мать её.

Пёс понимающе вздохнул и лёг.

— Ладно, что теперь делать... Проводи до дому, что ли.

Впечатлений я отхватил.

Надо перезагрузиться, недаром шеф мне каким-то завтрашним Бармаглотом грозил.

А Веру жалко. Даже не знаю, как ей помочь.Глава 7Здравствуй, Зомбятник!Ну что, геймер, сбылись мечты?

— Ну что, свежая струя, считай, что интересное командировочное задание получено! Что у нас сегодня, четверг? — главред передвинул на вечном календаре красный пластиковый квадратик, хлопнул меня по плечу и радостно заржал. — Забирай Дмитрия, значит, нашего, то есть Микроба, и выдвигайся прямиком в Зомбятник, вот так. И не забывай про новые словечки! Всё понял?

— Угум, — уныло пробормотал я, мысленно махнул рукой и, смиренно зажав под мышкой пыльную серую папку, поплёлся в отдел.

Нормальная альтернатива?

Не в Метро захреначил, так в лапы к страшным зомбям. Нет бы послать в Усть-Попадонск, давно мечтаю о такой командировке. Роскошный городок, как говорят люди знающие! Там море есть, некоторые опытные утверждают, что даже пальмы на берегу растут... Может и не врут, и тогда это почти курорт.

Где мне в мире оживших мертвецов искать этого самого Блогбастера? И кстати, почему он Блог Бастер? Бывший популярный блогер, что ли? Явно непростой человек... Хлебнём, хлебнём проблем... И не отвертишься. Ныть раньше времени не хочется, Михаил Семёнович сказал, что Микроб в тех краях уже побывал, кое-что знает, авось не пропадём.

Вот с такими смутными надеждами я и тронулся в путь.

Димон сидел на заднем сиденье "шестёрки": в предбоевых условиях экипажу правильней располагаться именно так, этому меня Вудсток Володя научил. Оказывается, зеркала при передвижении на Рассаднике далеко не самое не лучшее средство наблюдения, они заточены для присмотра за автомобильным движением, которого тут практически фигушки. Ну, ещё при парковке помогают. А вот сидящий позади напарник, крутясь на диване, может контролировать всё пространство вокруг машины, да и стрелять ему удобно в обе стороны. Если он не спит бессовестно, наплевав на возможные опасности, подстерегающие путника на каждом углу.

— Микроб, бляха, не дрыхни!

Позади упала выпущенная из зажатых колен помпа, хорошо не выстрелила.

— Что?! Куда?! Приехали?

— Уехали! Мочить перестань!

— Да ладно тебе, на пяток минут выключился...

— Ствол подбери. И не спи больше! За дорогой смотреть надо.

Димок сухо откашлялся и полез в рюкзак за фляжкой.

Чёрт побери, ну где я его раньше видел? Который раз пытаюсь вспомнить, да не получается. Странное чувство. Точно, видел же! В сети или в ящике. Только словно бы не именно его самого, а младшего брата... Похожего, но только помоложе и пободрей. У Димона же лицо сухонькое, сжатое, как сушёный гриб, словно сморщенное, вечно обиженное неудавшейся жизнью, волосы белёсые, глаза выцветшие. Ничего его не радует, даже когда в пятницу вечером из сетки бутылочку достаём. Понимаю, что радостей на Рассаднике немного, не для радостей планетка создана, и всё же... Да уж, в этом рассохшемся шкафу, подозреваю, скелеты сплющены целой стопкой.

Ружьё у напарника хорошее, дорогое, новенький "Ремингтон", это вам не шуточки. С собой на Рассадник привёз, смекнул, в отличие от прочих многих. Ещё у моего коллеги имеется необычный двуствольный пистолетик, называемый "дерринджером", необычный девайсик, купленный уже здесь. С виду несерьёзный, однако стволы нарезные, патроны толстенькие такие, длинные, наверное, хороший калибр.

Напарник разом выдул не меньше половины мятой алюминиевой фляги, потряс возле уха остатком, удовлетворённо кивнул, спрятал и произнёс:

— Всё нормально?

— Вообще-то, это ты мне, родной, должен подсказывать, нормально вокруг, или нет — с охотой съязвил я.

— Да не парься, камрад! Участок пока спокойный, кроме комаров, ничего опасного не будет, — уверенно бросил он и начал открывать обе форточки. — Душновато чёт.

Я тоже не чувствую беды. Прокатившись по отрезку уже не один раз, к дороге привыкаешь, расстояния со временем кажутся плёвыми, приметы легко ловятся глазом, ситуация мониторится автоматически.

— Мик, скажи, почему мне кажется, что я тебя раньше где-то видел? — не выдержал я.

— А... Что? Не вникай, плевое, — предложил он и вдруг вскрикнул: — Ёлки, Гунн, кажется, я ручку-крутилку сломал!

— Левую? Ну так поставь на место, она легко встанет, — спокойно предложил я, без особых эмоций отметив, что именно в этом месте мы и встретили милого червячка-загонщика. — Постоянно отваливается, собака. Только сильно не дави, чтобы Арбуз потом на нас не навесил со всеми вытекающими!

Промелькнул поворот к КПП Зоны, дальше начинаются незнакомые земли.

Впереди показался высокий тёмный лес.

— Шервуд, — подсказал Микроб уже не столь уверенным тоном.

— Что, знаменитое место?

— Ещё бы... Тут один придурок-выживалец жил год назад. Как потом выяснилось, маньяк. Прикинь, самый настоящий, с легендой и репутацией! Департамент медкомиссию не проводит, хапают по своим меркам, и в пузырь! Кто же мог знать, что так получитмся? Шериф за ним два месяца охотился с ребятами.

— Словили?

— Не сразу, помаялись. Повесили его, прямо здесь же. Альфовцы помогли, дружки твои. Говорят, долго умирал... Что, не рассказывали?

— Всё некогда. Да и с чего бы вдруг?

— А ты спроси у них, спроси! Ишь, скрытные какие, даже дружку не рассказывают, — заворчал напарник.

— Да пошёл ты в задницу со своими оценками дружбы, много ты в ней понимаешь... Ручку, давай, ставь на место, хватит слюнявить! — с неожиданной злостью буркнул я и задумался о другом. В голове далёким огоньком вдруг забрезжила какая-то ценная мысль, уловить бы её за лучик...

Через минуту высокие деревья с густыми тёмными кронами обступили медленно ехавшую по грунтовке машину. Подлеска не было, густая листва почти совсем не пропускала солнечные лучи. Я не знаю точно, что такое дубы-колдуны, лишь в песнях слышал да в одной детской книжке видел. Кажется, они самые. Ох и деревья... Да за ними носорог может спрятаться, а на каждом суку хватит мест для того, чтобы повесить человек двадцать! Кусты шли плотным тёмно-зелёным рядом, а начинались чуть дальше от дороги. Они стояли, словно два зелёных забора, из-за которых в любой момент на грунтовку может выскочить неведомое чудовище. Не лучшее место для грибников.

Стволы толстенные, сучья враскоряку, точно — дубы! У дубов листья должны быть волнистыми, такие и есть. Ни разу не разбираюсь в ботанике, да тут не спутаешь. Деталей в движении не не было видно, а я притормаживать не собирался... Ни разу не оптимистичное местечко. Маньячное. Услышав слева какой-то трест, я ещё прибавил газу, желая проскочить чащобу побыстрей, машину затрясло на колдобинах.

— Да не гони ты так! — крикнул Микроб, лязгая зубами. — Воткнёшь радиатор в ствол! Ой! Смотри! Вон тот самый сук, на котором маньяка повесили! Длинный, гнутый, прямо над дорогой висит!

Если он рассчитывал, что я в порыве здорового профессионального любопытства остановлюсь, схвачу камеру и выскочу для проведения фотосессия, то жестоко ошибался — педаль газа тут же упёрлась в полик ду упора. А если тут а окрестностях один Робин Гуд шатается?

Мотаясь из стороны в сторону, Димон больше не кричал, только мычал да шипел еле узнаваемыми матами. Оставшиеся до конца леса сотни метров я пролетел так, словно двигался по безлимитному автобану.

— Гадство, лучше бы я согласился на Нижний Кондюй, честное слово! — чуть не заплакал Микроб, когда мы выскочили на равнину, с правой стороны украшенную пятнами заброшенных полей.

— Спокуха, братан, в Кондюй мы всегда успеем! — откликнулся я, притормаживая.

Вот это был бросок через лес ужасов!

Наконец "шестёрка" остановилась. Надо успокоиться.

Димка тоже вышел наружу и отошёл к обочине, торопливо отливая жидкое напряжение.

С левой стороны в сотне метров впереди стояли два наполовину сгоревших деревенских дома. Хуторок когда-то был... Колодец под крышей. Три ещё не упавших столба с обрывками проводов. Ржавый дорожный знак еле висит на гнутом столбе, весь в пробоинах, лихой народ палил прямо в движении, напряги сбрасывает! Кто тут вообще может ездить, кроме несчастных командировочных, гонимых сволочным начальством? Если поступать по уму, так надо подъехать к домам и проверить наличие погребов — вариантик на случай выброса, хорошо бы иметь свои точки спасения.

— Человек стоит! — нервно вскрикнул Микроб, показывая пальцем в сторону оставшегося позади зловещего Шервуда. В машину мы ломанулись парой — за оружием и оптикой.

Здоровый такой мужик с окладистой чёрной бородой стоял возле крайних дубов и тоже смотрел на нас — в бинокль. Выживальщик, ёлки-моталки! Лесовик-людоед! Потрёпанный штопаный камуфляж ещё больше утверждал меня в справедливости вывода. Нагло стоит, паразит, уверенно, по-хозяйски: одной рукой осинку обнял, другой опирается на здоровенную винтовку.

— Метров четыреста будет? — тихо спросил Димон.

— Откуда я знаю? Не стрелок. Вроде, будет, — пожал я плечами.

— Хорошо бы, видишь, у него винтовка с оптикой?

Нервная дрожь взбодрила колени, так я никуда не попаду. Торопливо обойдя машину, я пристроился за крышей с правой стороны. Однако недозачищенный Робин Гуд вёл себя спокойно, и оружие к плечу не вскидывал. Ещё несколько секунд он внимательно смотрел на нас, а затем небрежно махнул рукой, типа, сваливайте, салаги. Повернулся спиной и скрылся в чащобе.

— Хорошо, что без пальбы обошлось, — решил я, переводя дыхание, — нам ведь ещё домой ехать. Как его зовут, не знаешь?

— Да откуда?! — удивился коллега. — Век бы не знать.

— Зашибись журналисты подобрались в командировке, профессионально любопытные, — заметил я.

Посмотрев с заднего сиденья, как я укладываю автомат на пассажирское сиденье, Микроб неожиданно изрёк:

— Не люблю АКМ.

— Потому и не купил до сих пор? Чего так?

— После некоторых хреновых событий, знаешь ли... Как и людей с АКМ в руках побаиваюсь, уж очень они на боевиков похожи.

Слабый огонёк в мозгу вспыхнул по всю мочь, мозаика наконец сложилась — есть кластер в памяти, вспомнил!

— Ёлки! Димка! — обернулся я. — Так ты же тот самый Суржиков! Ну точно, бляха, Дмитрий Суржиков, известный автостопщик, фотограф и блогер!

— Поздравляю. Ты третий, кто меня опознал, — невесело усмехнулся напарник. — Телевизор смотрел?

— Ага. Пока не сломался, — подтвердил я, включая первую передачу. — Да и в инете тебе хорошо рёбра тёрли.

Конечно, он! Никакой не брат. Просто лицо изменилось, что не удивительно.

Когда исламисткая группировка взяла его в египетский плен, по ящику пошли сюжеты с подсветкой: кто такой, да откуда. На всех опубликованных и показанных фотографиях ранее знаменитого лишь в узком кругу вольного путешественника Димка выглядел со всем по-другому. С постоянной дебильной улыбкой всем довольного человека. Вот он с камерой в руках разглядывает экзотический цветочек — зубы наружу. Вот глядит на тайскую статую Будды. Улыбочка! Вот что-то пальцем показывает в море — опять стандарт. Никаких других эмоций или мимики — только щенячий восторг. Или же наоборот, показной... Шастал в одиночку по миру, фотал и где-то там в сети выкладывал, я после происшествия специально заходил на его страницу посмотреть. Простая философия профессионального бездельника: постоянное движение, лишь бы не работать и дома не сидеть, отработанная схема, привычное нищебродство автостопщика.

Никому вроде не мешающий человек, никому же и не нужный, до поры ничего от Родины не требующий. Иногда её же обзывающий Рашкой, часто сравнивающий её с другими землями, и никогда не в пользу родных мест.

Незаметный, в общем. Пока не влипнет.

Помню, даже я тогда удивлялся: как этому чудиле Суржикову могло придти в голову ломануться в Египет в разгар очередной кровавой революции? Рейд по пустыням у него, видите ли... Вольному воля, каждый сам выращивает своих песцов. До поры прокатывало. А тут сцапали. Дальше всё, как обычно — в руках табличка, по бокам бородатые басмачи, срывающийся голос, испуганные глаза, руки в сторону посольства.

Первая фотография без улыбки Гуимплена.

Предлагаемое боевиками моделирование будущего автостопщика выглядело эффектно. И ну вся страна слушать и переживать! Семья бьётся в истерике, в кадре мать-отец, братья-сёстры, все в слезах: "Спасите нашего мальчика!". МИД шевелится, журналисты волну гонят — выручать человека надо, в беду попал! В сети его пополоскали за чудизм, как положено. Так называемая интернет-общественность повысказывалась — десяток ресурсов по сотне человек на каждом.

Я достоверно так и не узнал, чем тогда закончилась эта история — волна прошла, всем стало неинтересно. Вроде бы, сначала собирали деньги на выкуп. Или обменяли на каких-то реально крутых боевиков?

— Так ты с тех пор...

— Завязал с автостопом. А на АКМ смотреть не могу. Воротит.

— Заворотит тут!

— Только не спрашивай, зачем я в Египет полез, — попросил он.

— Не буду.

Димон горестно запыхтел, начав заново вспоминать превратности судьбы.

— Да ладно тебе переживать, Димка. Нужное дело делал, фотки выкладывал, знакомил людей с дальними странами. Глядишь, кому и пригодится.

— Ты тупой?! — неожиданно подскочил Микроб, с силой стукнув кулаком в потолок машины.

— Господи, да что ты истеришь?

Димон раскрутил форточку и сплюнул.

— Кому это всё было нужно? Никому! Просто один идиот нахаляву развлекал остальных идиотов, которые чуть позже его же и начали полоскать в сети! О каком ценном опыте ты сейчас говоришь? Это негативный опыт, он не может пригодиться. Большинство людей ездит за границу семьями, и уж точно не автостопом. Любой хороший фотоотчёт о гостинице в Испании полезней во сто крат, чем весь тот бред, что я постил у себя в уютном бложике! Что, кто-то собирается повторить мой путь? Сколько таких наберётся на сотню тысяч человек? Один. И это идиот. Все остальные хотят путешествовать достойно, с семьёй или в хорошей компании. Деньги тратить, с кайфом, свои, кровные, заработанные! Это совершенно другое. Ты себе и примерно представить не можешь, как меняется со со временем психика автостопщика!

— С чего бы? — усомнился я.

— Да с того... Ты вечно попрошайничаешь. Довезите, дяденька, или хотя бы подвезите, только без денег... Дайте водицы, пожалуйста, тётенька, я бедный-несчастный. А пирожок на тарелочке не лишний? А можно я у вас сейчас себе еду приготовлю? Это, кстати, очень хитрый способ. Вытаскиваешь одну дерьмовую консерву и кулёк риса — смотреть страшно, хозяева неизбежно сжалятся, и быстренько натащат тебе вкусного. Рис и банку назад, до следующего случая. Все советы опытных автостопщиков это советы о том, как обмануть, создать ложное впечатление, вызвать жалость к себе. Представь, по каким тропам ты можешь путешествовать таким способом.

— По пустыням.

— Вот-вот... По сараям, по гадюшникам всяким. По конюшням. Пробираешься, как загнанная дичь, обходными тропами, совершенно не туристическими. Спроси меня, сколько я за годы своих путешествий видел приличных отелей, насколько знаком с настоящей и полноценной местной кухней? Знаю ли я традиции и обычаи нормальных людей? Пойми, автостопщик и общается с определённым слоем, в приличный дом не постучишь, выбираешь, чего попроще. Так кому подобный опыт нужен? Ты вот будешь так путешествовать со своими детьми?

Он что, провоцирует меня?

— Да у меня их как бы нет, если ты не заметил, — прорычал я. — Потому я здесь, а не в миллиарде.

— И не будет! Автостопщик не может иметь детей. Нищебродство одиночки, самообман. При таком образе и способе жизни возможные дети воспринимаются исключительно как конкуренты.

Я даже машину остановил.

— Конкуренты, говоришь?

— Что, камрад, тоже прозреваешь? — он даже обрадовался. — Конечно же, конкуренты! Конкуренты возможности весело провести время под лозунгом: "Мир большой, и я хочу на него посмотреть"!

Сделав несколько глубоких вдохов, я почти успокоился.

— Хороший лозунг, между прочим.

— Отличный, кто же спорит. Только на какие шиши ты собрался на него смотреть, скажи? Нет шишей, лавешник зарабатывать надо, вкалывать... Впрочем, чаще всего врут про желание не тратиться на детей, а успеть в молодости сделать карьеру.

— И что, не делают?

— Именно так, дорогой мой Гунн. Не делают. Потому что в этом сложном деле в базе остался всё тот же извечный расклад: вкалывать надо, по восемнадцать часов в день или вообще на двух работах. А вот мир никак не посмотришь — кто тебя отпустит на три месяца таких смотрин? Две недели, и вперёд, поезжай в свою Италию, искупайся, винца попей... Пойдёшь на пенсию, тогда катайся. А пока вкалывай. Кроме того, карьера вещь непрерывная, она по сроку не заканчивается. Ты же не можешь сказать: "До тридцати восьми я буду делать карьеру, а после этого плюну и начну делать детей!". Назначили тебя в какой-то момент директором крупной фирмы, как спеца великого, а ты всё бормочешь: "Нет, нет! Теперь я хочу семьёй заняться!". Не бывает так, работай и дальше на износ, без всяких путешествий. Или же найди себе работу, позволяющую путешествовать, а это очень сложно сделать. Подавляющее большинство вскоре негласно признаётся себе, что много и долго работать не умеет и не хочет, карьера ускользает. И вот тогда начинаются песни про вольные путешествия и "человека мира". На это времени жизни не жалко. На декретный отпуск жалко, а на нищебродные шатания по Крыму или шараханье автостопщиком по нищебродным же странам — нет!

— А ещё не родившиеся дети навеки становятся...

— Конкурентами! — подсказал он и тут же спросил: — Ну и кому мои фотографии могут пригодиться в реале? Какую они пользу могут принести, кроме праздного развлечения зависающих в сети. Всё, чем я занимался, Гунн, оказалось асоциальной пропагандой, о которой меня никто не просил. Эгоизм, придурка. Тебя кто-то родил, а вот ты, видите ли, не хочешь, конкуренции боишься. О карьере, бляха, мечтаешь.

Я на второй скорости медленно потащил машину вперёд, разговоры разговорами, а двигаться надо, редакторское задание никто не отменял.

— Ты же парень умный, представь, Гунн, каково это — постоянно заискивающе улыбаться каждой скотине, выполнять, как раб, чужие мелочные работы типа уборки навоза за право на этом же месте и переночевать. Вот и получается вечная лыба придурка, маской застывает... Тяжело постоянно прогибаться. А потом очнуться, оглянуться и увидеть, позади есть семья, родные, а впереди — ничего, тёмное пятно. Без продолжения. Жаль, сам не осознал, пока этот гад не появился.

— Какой гад? — не понял я мысли приятеля.

— А то ты не знаешь, Елисей Павлович, зараза, куратор наш из Департамента-11! Предложил, понимаешь, дураку последнее путешествие, от которого невозможно отказаться, — буркнул Димон и наконец откинулся назад.

Я, как и многие протрезвевшие, конечно, много думал на эту тему. Почеуму так вышло лично у меня. Не слишком смело сказал? Думал, думал.

Но чтобы дети оказались конкурентами...

Некогда любимый аберрационный анализ подсказывает, что процент сделавших карьеру, по-деловому жадных либо просто сумевших реализовать талант объективно очень мал. Странно, но у всех них есть дети, когда только успели настрогать! Слышал, наиболее успешные ещё и приёмных берут.

Остальные — боятся конкуренции.

Дети-конкуренты, кошмар какой-то, теперь я опять буду много думать, не опухнуть бы от перегруза с такой жизнью. Но ведь сейчас-то я работаю, между прочим, не шлангую, и зарабатываю прилично!

"А раньше смекнуть не мог?" — прозвучал в голове голос коварного Елисея.

Не мог.

По прямой, как стрела, асфальтовой дороге ехалось легко.

Вскоре впереди впереди показался перекрёсток.

Узнаваемые синие с белым таблички наверняка были поставлены ещё на стадии первоначального моделирования местности, ничто не заставит меня поверить, чтобы кто-либо из облом стал бы заниматься подобной хнёй сейчас.

"п. Сафроново" — 5 км.

"Метрострой, ст. Новокузнецкая" — 25 км.

Ага! Это если ехать прямо. Именно там находится страшное Метро с гиперчервяками, от которого я еле отбрехался.

Начало дороги, уходящей влево, украшала другая табличка.

"Зомбятник" — 16 км.

"п. Выживск" — 18 км.

А вот и ещё один колодец, похоже, действующий, ведро стоит на краю, не мятое, чистое. Воды набрать, что ли? Большая пластиковая бутыль в багажнике полная, нет смысла. Рядом с колодцем стояла одинокая избушка, нежилая. Понятное дело, мало кто захочет жить в одиночестве на обочине жизни, пусть даже суррогатной. А мне неожиданно захотелось! Сам не знаю, почему. Действительно, по какой причине тут никто не живёт? Ну да, как бы вне миссии, вне общества. А обязательно в обществе? Обязательно быть шахматной фигурой, которую чья-то шаловливая рука поставила на доску? Разбить огороды, заняться сельским хозяйством. Люди то и дело проезжают мимо, Сафроново неподалёку, там магазин есть. Страшновато поначалу будет... Надо будет стараться жить в мире, не ссориться ни с кем без нужды.

Зато свобода!

— Так что, посёлок начинается не сразу?

— Именно, два километра придётся проехать до посёлка, сначала по чистому полю, потом через небольшое поселение, ныне опустевшие, довольно опасный участок, — уныло сказал Микроб. — Ну что, сворачивай.

Я всё ещё смотрел прямо.

— А что это за Сафроново?

— Небольшой придорожный посёлок, ничего особенного. Уютный, чистенький, народу живёт немного, это персонал. Там стыкуются караваны из Метро и Зомбятника, когда накопится добытый товар... Редкая в последнее время процедура, везут к нам и дальше к побережью. Ну и в Эльфятник, конечно. В Сафроново есть небольшой универсальный магазинчик, ничего так себе, интересный.

— А в Выживске есть? — спросил я для порядка.

Микроб посмотрел на меня с удивлением.

— В чём смысл? В Зомбятнике и так магазинов навалом, по всей территории раскиданы, вплоть до довольно крупных. Надо тебе чего, ступай и бери, сколько хочешь. Если вернёшься, конечно.

Ё-моё... Вот оно как дело обстоит!

Ну, поехали так поехали, я крутанул руль.

Метров через пятьсот показался ещё один знак. Рекламный щит.

Ждём тебя в "Зомбятнике"!

Вот это уже не ГОСТ-овское, местная самодеятельность. Щит был установлен под углом к дороге. Ближняя опора короче, врыта в обочину. Дальняя гораздо длинней, утопает в вязком болоте. Неприятное местечко.

Написанное яркой красной краской слово "Зомбятник" было заключено в кавычки. Самые необычные из всех виденных мной кавычек... Слушайте, да чего может быть страшного в простых кавычках? Оказывается, может. Их роль выполняли настоящие зомби, по сладкой парочке с каждой стороны щита.

Узнаваемо-привычные — серые с багровым — тела медленно извивались, прибитые к дереву большими железными скобами.

— Выйдем, Стёпа, мне этот натюрморт сфотать надо, шеф просил, хорошая будет иллюстрация, — сказал Микроб. — Эх, жаль, телевиденья у нас нет, вот классная картинка для ящика! Красота!

Сюрреалистический ужас, никакой красоты не вижу.

Изголодавшиеся зомби сразу заметили под собой двух усталых путников и заметно активизировались, движения их ускорились, все четверо старались опустить головы, желая разглядеть вкусное получше.

— Они же так вечно могут висеть!

— Точно, это и требовалось, — подтвердил Микроб. — Занятные, да? Не бойся, они медленные, обычные. Так что даже если и свалятся...

— Подождите, уважаемый коллега, — заволновался я. — Димон, ты хочешь сказать, что в Зомбятнике и морфы есть?

Микроб сорвал длинную травинку и невозмутимо сунул в рот.

— Нет, никаких морфов там нет, выдумки это досужие... Есть обычные, ну, ты знаешь, те, которые медленно по городу ходят с вытянутыми руками. Или стоят в засаде. Есть быстрые — торки. Их ты тоже видел, в кино. Бегают с дикой скоростью, как подорванные. А с виду — обычные зомби, только очень резкие и злые.

— Почему торки? — уже без особого интереса спросил я. Ясно, что холера ничуть не лучшая, чем небывалые морфы.

— Никто толком не знает, прозвали вот... Наверное, от Гильермо Дель Торо, они там особо бодрые. Читал?

Я отрицательно покачал головой.

— Много этих самых, торков?

— Да что ты! Нет, конечно! Будь их много, Выживск давным-давно пал бы смертью храбрых! Но встречаются, риск нарваться всегда остаётся. За них, между прочим, нехилую премию дают, надо только голову принести и предъявить контролёру. Неприятно, конечно, да и таскать неудобно.

— Интересно, как можно по отрезанной голове отличить обычного зомбака от торка, — недоверчиво хмыкнул я.

— Можно, у торка уши треугольные. У тебя как с холодным оружием? Что-то не видел.

— В машине лежит, — кивнул я за спину.

— Завязывай в машине держать, на пояс навешивай. Большой хоть? Невелик, надо было побольше брать. Топор есть в багажнике?

Да чёрт его знает, что там есть, как-то не вышло ознакомиться с содержимым подробно. Знаю, что запаска есть, домкрат и трос.

— На мой хочешь посмотреть?

Конечно же, я захотел.

Клинок, который Димон вытащил на свет божий, ужасал.

Кривой, огромный, с какими-то зубьями по бокам. Даже на вид тяжёлый.

— Зомборез обыкновенный, расчётная модель, проверенная, сука! — похвастался он, смешно собрав на лице мелкие морщинки. — Самое верное средство.

Увидев этот знаменитый девайс, зомбаки заволновались ещё пуще, а один неожиданно тихонечко завыл.

— Так они что, ещё и со звуком? — ахнул я, хлопая себя по коленкам.

— Бывает, пищат, — кивнул Микроб с видом записного охотника на зомби.

Так, ребята... А может, мне надо было всё-таки в Метро отправляться, а? И магазин есть в Сафроново... А торков под землёй нет, тепло, народу на станциях много. Дались тебе эти червяки, Степан, с какого перепугу у тебя появится шанс увидеть их ещё раз?

— Может получиться так, что и ножиком придётся отмахиваться?

— Кто знает наверняка? В прошлый раз у меня так и вышло, пришлось. Вот и купил себе новенький клинок.

На секундочку, а меня почему никто не предупредил? Я бы тоже зазомборезил.

Ну, облы... Что ж вы все такие непутёвые?

— Давай вернёмся в Сафроново.

— Зачем бы? — удивился напарник.

— Патронов прикупим дополнительно.

— Кто ж нам их продаст, тут у всех расход большой, только своим, и за очень дорого, — скривился Микроб. — Редко бывают в наличии. Патроны — главный дефицит в Зомбятнике, как и в Метро, для того караваны и отправляются, чтобы выменять в городах.

— А в Выживске?

— Там тем более. Можно на территории найти, или взять у погибшего товарища.

Что я там Арбузу наговорил, мне ведь всегда нравилось на метро кататься!

А зомби-сериалы не смотрел, с души воротило от ненормальности.

Не нравится мне, как начинается командировка. Теперь я точно ненавижу четверги.

— Поехали.

— Советую закрыть форточки. Они у тебя с электроприводом?

— Передние да.

Первого вольного зомби я увидел через четыре километра пути.

Неподвижная куча гниющего мяса в обрывках испачканной, чем только можно одежды бесформенной кучей лежала прямо посреди дороги.

— Отключённый, красавчик какой! — пояснил Микроб, на всякий случай всё же выставивший в опущенную форточку ствол ружья.

— Поясни.

— Вышел за периметр, программа засекла и отключила, теперь просто сгниёт. Хоть и редко прорываются, но бывает.

"Шестёрка" рокотала на холостых оборотах метрах в десяти от трупа. В любой момент я был готов дать полный газ.

— Представить страшно, Димка, куснёт тебя такой гад, и всё, приплыл, сам станешь зомбаком.

— Ну, это ещё не факт, что станешь, — тихо сказал коллега, продолжая разглядывать неподвижное тело.

— Ты о чём?

Микроб втянул ствол, прикрутил форточку и озабоченно спросил:

— Ты что, Стёпа, инструкцию по ТБ не читал?

— С чего ты взял, читал, конечно.

— Слышь, камрад, хорош врать! Покрутил, не глядя, расписался в журнале инструктажа, и все дела. Так было?

— Ну так, так! — разгорячился я. — Чего там читать? Чего я могу не знать о зомбаках! Задолбали ими в книжках, фильмах да играх! Есть на свете вообще кто-то, не знающий правил зомбячьей жизни? Чего читать?

— Инструкцию! Тогда знал бы, что лишь от трёх до семи процентов укушенных перерождаются! — Микроб тоже начал орать. Если так и дальше пойдёт, то нервы у нас сгорят через несколько часов. — Эта бумага не про книги и игры, а про реальную жизнь на Рассаднике рассказывает! Гораздо вероятней сдохнуть от инфекции, от трупного яда. Знал бы, коль читал... Слушай. Зомби — модели. Они респавняться. Они не из людей сделаны, а Департаментом-11. С торками сложней... Кстати, есть версия, что все торки и есть перерождённые, побочный результат небывалого эксперимента на местности. Синтез человеческого и компьютерного.

"Шестёрка", чуть присев при загрузке экипажа, зашелестела стартером, вгляделась в даль фарами и помчалась в неизвестность — дорога на участке была хорошая.

Всё такая же ровная, в отличие от настроения.

Вскоре впереди по обеим сторонам дороги показались низкие домики предместий, вдали, на пологих холмах уже угадывался абрис типичного среднерусского городка, это и есть Зомбятник.

— Чтобы ни случилось, не тормози, — предупредил меня коллега.

— Да ни за что!

Когда-то здесь был красивый пригород, домики симпатичные, часто отнюдь не дешёвые. Везде во дворах гаражики с отдельными выездами, вдоль заборов — асфальтированные пешеходные тропинки, прикрытые ветками разросшихся садов. Над заборами — жёлтые трубы газопровода. В большинстве домов и окна уцелели, и занавесочки висят. Остановка автобусная, вот пара магазинчиков. Вот только людей нет, не может теперь тут никто жить.

Кругом зомбаки.

Пробравшиеся через неведомые прорехи периметра, отряды зомби добрели до пригорода, и остановились тут, словно интуитивно понимая: дальше идти нельзя, ляжешь в дорожную пыль обыкновенным выключенным трупом.

По пять штук стоят, по десять...

Автомобиль шёл на высокой скорости, нынешние местные к такому готовы не были, реагируя с заметным запозданием. Я хорошо видел в зеркала, как разочарованные кучки зомби выходили прямо на разметку, с тоской глядя нам вслед.

— Абсолютная мерзость! Гадство, как, оказывается, страшно видеть эти твари в реальной, ну, почти реальной жизни!

— Это мы ещё в машине сидим, Гунн, и быстро двигаемся. Вот когда вблизи их увидишь, то хоть сознание теряй. А запах!

По мере того, как мы продвигались внутрь мертвецкой территории, уверенность в словах напарника становилось всё меньше и меньше, как и поучающих ноток опытного человека, с которыми он прессовал меня последние два часа. Честно говоря, мне это не нравится, с коллеги быстро слетала былая боевитость.

Наконец страшное предместье закончилось, дальше нитка асфальта шла по равнине, некогда покрытой полями, приводя автотранспорт к КПП "Зомбятник". Руки перестали трястись на руле. Взмок конкретно! Остановимся?

Первая остановка была по большей части вынужденная.

Мне не понравилось, что греется мотор. Правда, и датчикам доверять нельзя, пока не треснешь по приборной доске пару раз, вообще не заработают. Я снизил скорость движения, а потом вообще остановился и поднял капот.

— Ты прикрывай там, если что.

Димка кивнул из салона.

— Я не понял. Выходи, чего расселся!

Микроб вышел и я увидел, как у него дрожат колени. Ну, мама дорогая, чувствую, просто нам не будет, напарник уже ломается, хреново на него подействовала прошлая поездка в Зомбятник.

Вроде греется не особо. И пар не идёт. Вода в бачке на уровне. По приезду надо будет всё проверить самим или найти мастера. Внутри опасной территории не до ремонтов будет, поломки не нужны, тогда неприятностей не избежать.

Бетонное здание КПП "Зомбятник" выглядело солидно. Белый силикатный кирпич, прожектора по углам, пулемётное гнездо на крыше. Двустворчатые ворота покрашены шаровой краской с выпуклой красной звездой на каждой створке. В правой прорезана калитка. Они давно нас увидели, а вот вышли только что. Два крепких рослых пацана с "калашниковыми" на груди стволами вниз. Камуфляж чистый, сами ухоженные, уверенные. Похоже, и здесь жить можно.

Белобрысый парняга, старший, судя по всему, поднял вверх обыкновенную гаишную палку.

Я остановился, выходить не стал, форточку опустил.

— Вы знаки что, не видите?

Господи, да какие знаки! Не хватало мне ещё и в Зомбятнике дорожные знаки читать.

— Куда гоните, ограничение сорок!

Промолчу лучше, злости что-то много. Неприветливые ребята, очень неприветливые. Пока гаишник общался со мной, его напарник обошёл машину по кругу, оценил гордые белые надписи "ПРЕССА" на бортах, и подошёл к товарищу, шепнув ему что-то на ухо. Белобрысик открыл рот, вкурил, и оба заржали во всю мощь лёгких.

— Журналюги прибыли, Марат! Ваше командировочное задание и удостоверения, — наконец очухался старший караульщиков.

— Мужики, вы что, заранее себе мишень нарисовали? Да ещё яркой белой краской, — с нехорошей ухмылкой спросил чернявый, пока его коллега пялился в бумаги.

В чём-то он прав, я до сих пор не могу сказать с уверенностью — является ли такая надпись охранной грамотой? Или же мишенью на груди? Мне как-то подумалось, что и программа Департамента может учитывать значение прессы. Только это не солдатского уровня вопрос.

— У вас тут что, зомбаки уже вооружились? — огрызнулся я и не подумав отвечать на идиотский вопрос. — Или славный людской контингент начнёт стрелять по машине журналистов? Димыч, а ну-ка сфотографируй этих орлов для газеты! Это же офигеть, какие красивые!

— Ты молчи и отвечай на вопросы, понял? — вскинулся чернявый.

В отличие от напарника, я словно подзарядился.

Вот и в Зоне то же самое было. До этого момента страх просто душил, а тут что-то щёлкнуло, и он почти пропал.

— Давай, давай, несколько кадров! Чистенькие такие, приветливые!

Димон послушно достал камеру и с приятным щёлканьем зеркалки сделал несколько снимков.

— Э, журналист! Ты не борзей, а то не пустим!

— Что ты там сказал, воин? — прищурился я. — Не пустишь? Мы сейчас развернёмся и поедем назад. И расскажем главреду, как два охренеть каких бывалых солдата сорвали командировочное задание. И на ближайшем межрегиональном трибунале будет принято справедливое решение: оба отправитесь к нам, в Попадонецк! Рубить дубы у реки, где бегают крокодилы-мутанты.

Наверху хлопнула дверь, на террасу под козырьком крыши вышел ещё один, офицер.

— Будко! Что вы там трёте-мнёте, не видишь, что ли, пресса! Ворота открывай!

Оба караульных зашипели от злости, да делать нечего, приказ есть приказ. Ведь и сами знают, что просто выпендриваются. Что прапорщик на Зоне, что эти... Чаще в чистое поле надо ходить, ребята! В рейды! По тёмным дорожкам шастать, где червяки-мутанты летают вдоль обочин.

Мы проехали внутрь, и уж тут я остановился закономерно, надо узнать, куда дальше двигать, с кем вопросы решать.

Первым в глаза бросился удивительный зомбомобиль, стоящий возле КПП. Первый настоящий зомбомобиль, мать вашу! Ух ты! Сделанный из какого-то грузовика, он представлял собой настоящее чудо кустарной мысли, в котором воплотились выстраданные мечтания и фантазии изготовителей. Меня хоть огнём пытай, не скажу, для чего поставлена на технику та или иная железяка. По бокам — ряды треугольных резаков, напоминающие то ли зубы акулы, то ли роговые наросты динозавров. На окнах — железные листы с рядами узких прорезей. На крыше была установлена непонятного назначения труба, отчасти похожая на пушку.

— Димон, не спи, работаем! — весело крикнул я.

Офицер наверху тем временем говорил с кем-то по телефону, держа на руках старый аппарат с длинным витым шнуром. Заметив взгляд, он одновременно качнул головой и поднял ладонь, показывая, что поговорит и спустится.

Господи, бойниц-то сколько! Все закрывающиеся. Наверху длинная коленчатая антенна, дополнительные фары и два запасных колеса, перед окнами — фары-искатели. Пара мощных лебёдок, лопаты и ломы закреплены на бортах. Однако тоже чистенький, редко они на грязную работу выезжают, редко.

— Здравия желаю, товарищи журналисты! Лейтенант Игумнов. Константин, начальник КПП-раз-два. Ну что, акулы пера, каковы первые впечатления, как там оно, в Яблоневом? — бодро поинтересовался спустившийся командир и протянул мне руку.

— Это где? — не понял я, отвечая на крепкое рукопожатие и одновременно предъявляя документы и ему.

— Пригород. Бывшее село, вы мимо проезжали.

— А-а... Шатаются, паразиты, у самой дороги стоят, в переулках скапливаются. Да вот думали с коллегой, неплохо было бы село зачистить. Уютное местечко, жалко такое зомбакам отдавать.

Лейтенант поцокал языком и сказал:

— Тут переругались все с эти Яблоневым... Одни требуют немедленной зачистки, другие спрашивают: кто там жить будет и зачем? А жить придётся, зомби где-то прорываются и бредут на выход, так сказать. Я — против. Точно знаю, что после зачистки никто там жить не станет, с этим только болтуны и горлопаны спорят. Именно моим ребятам придётся регулярно патрулировать пригород со всеми вытекающими. Тогда в чём смысл?

— Обидно народу.

— Ничего не меняет. Система нужна, стратегия развития... Пора выбирать местное самоуправление. В общем, зачистить несложно, особенно если ребята будут опытные. Дальше-то что делать?

Умный мужик. Хотя, какой он мужик? Парень моих лет, может, чуть постарше. Внешность, что говориться, непримечательная. Говорят, таких в ФСБ любили. Попрощался, отошёл, и уже не вспомнишь, как человек выглядел. Даже цвет волос непонятен, стрижен почти под ноль. Разве что уши чуть оттопырены и глаза посажены близко.

— Не понимаю, как через такую изгородь вообще можно прорваться? — спросил я, оглядываюсь на ограду.

Нижний ярус заграждения представляет собой поставленные друг на друга тяжеленные бетонные плиты, суммарно по вытянутую вверх руку взрослого человека. И только потом начинается прочная металлическая решётка ещё на три метра вверх. Козырёк на Г-образных кронштейнах с колючкой.

— Везде такой тип ограды?

Лейтенант кивнул, подтверждая.

— У нас никто не знает. А они прорываются.

— Так надо разобраться!

— Кому, как? Вдоль всего периметра идёт внешняя дорога, два наших патруля каждый день катаются, прорехи ищут. А их нет! Я заняться не могу, отвечаю только за внутренний периметр Выживска и внешний осмотр периметра, и то не всего. Слушай, пресса, проведи-ка ты журналистское расследование! Слабо?

Хорошая азартная допмиссия никогда не помешает. Почему бы и нет?

— Газеты прошлые привезли? А то у нас курьер пропал.

Умный у нас главред, предупредил, поэтому я взял пару десятков комплектов.

— Пять последних номеров с условием дальнейшего распространения.

— Обязательно, давай быстрей, плохо без чтива и новостей... Это же газета! Новости, информация, что в мире делается... Замена исчезнувшему интернету. Люди с ума сходят без новостей. Нужное вы дело продвигаете, пресса, реально нужное, уважаю.

Сладко кольнуло в сердце.

Первый раз в жизни услышал такое. Оказывается, и я могу быть социально значимым и полезным, способен делать что-то действительно нужное обществу! Не искать липово-престижное, не потеть над вымышленным аберрационным анализом. Могу пользу приносить, а не заниматься впариванием в гулких залах крупных торговых центров никому не нужной серой вспомогательно-разводной электротехники типа мини-грилей или чудо-печек.

— А что, библиотеки нет?

— Кто бы её здесь организовал? И на территорию книг не вкинули, очень редко находят. Знаю, у вас в Попадонецке небольшая есть, а самая крупная на Рассаднике — в Усть-Попадонске, ну, это ты и сам знаешь.

Вот и не знаю, лейтенант. Урод ты, Гунн... Зачем инструкции читать, говоришь? Я даже про существование библиотеки в родном городе ничего не знал!

— Тут недавно ребята из Эльфятника приезжали... Говорят, нашли там гигантский архив газет на совершенно непонятном языке. Опять в Департаменте начудили, элемент из другой цивилизации вставили.

— А ты что, думал, что они всех облов выявили? — удачно молвил я. — Свои бы ряды почистили!

— Дай руку пожму! — с уважением сказал Константин. — Давненько никого из внешников не было. Даже Герцога не видели уже с месяц. Как там он, кстати?

— Всё в норме, функционирует группа, — улыбнулся я, в очередной порадовавшись за товарищей: ценят на Рассаднике альфовцев.

Суржиков, закончив фотографировать технику, проникся обязанностями, настроившись на работу.

— Товарищ лейтенант, для сопровождения репортажа мне надо сфотографировать вас с ребятами. Возле машины, так фактурней будет.

Патрульные, явно обидевшись, так и стояли по ту сторону ворот.

— Будко, Керимов! Ко мне! — заорал командир громовым голосом. — Перестали дуться, выстраиваемся фотографироваться! Для газеты, потом будут друзьям показывать!

Услышав про газету, солдаты оживились, приказ выполнили быстро, а у меня появилась возможность от КПП оглядеть территорию Выживска.

Посёлок представляет собой неровный квадрат внутри периметра Зомбятника со стороной примерно в пятьсот метров. Слева — два ряда обшарпаных хрущёвок, по три дома в каждом. Сбоку какое-то административное здание, скорее всего, комендатура находится именно там. На крыше лениво полощется большой флаг, красное с белым. Думаю, голова зомби, разнесённая метким выстрелом. Или я вообще ещё ничего не понимаю в мироощущении обитателей Рассадника.

Ближе к внешнему КПП расположен двухэтажный детский сад, за заборчиком сохранилась детская площадка с яркими домиками, паровозиками и качелями. Там и бухают вечерами, к бабке не ходи, это местный паркт развлечений. Ещё ближе — старая хоккейная коробка, и волейбольная площадка со скамейками сбоку. По центру Выживска идёт продолжение асфальтовой дороги, упирающейся в ворота внутреннего КПП. Там же находится самое высокое здание посёлка, двенадцатиэтажная свечка. Стёкла вынесены, нежилая. На крыше здания сохранились антенны сотовой связи. Там же мешки с песком и наблюдательный пост. А мешки зачем? Зомбаки стрелять не могут. Существует ещё какая-то опасность?

По другую сторону дороги — два больших ангара и ряд кооперативных гаражей, в двух ворота открыты, пара ребят возится рядом вокруг большой железяки. Ещё пара маленьких строений без окон, объекты непонятного назначения. Особняком стоит одноэтажное здание с длинной вывеской над главным входом. Рядом большие цистерны на опорах, бывшая электроподстанция и две ажурные прожекторные вышки.

Народу мало, праздно никто не шатается. Волейболистов не видно.

Возле домов и гаражей стоят машины, насчитал семь штук. Все, как одна — зомбомобили, большие и маленькие, симпатичные и не очень, все в решётках, обшиты стальным и алюминиевым листом. На многих установлены внешние багажники.

Фотосессия закончилась, бойцы пошли на второй этаж.

— Костя, а что это за шняга на автомобиле?

— Примитивная картечница, самодельщина. Управление и наведение осуществляется из отсека, электрозапал. Точности никакой, но на ближней дистанции сметает зомбаков, как метлой.

А что, интересная штука! Надо бы подсказать Арбузу и смонтировать на "шохе" что-нибудь подобное. Только поменьше размером.

— С топливом, как я понимаю, кисло?

— Топливо в цене, — согласился лейтенант. — Да вам-то что? Предъявите купоны от командировочного, выделят. Это вам надо обращаться к зампотылу комендатуры.

Не, пора тормозиться и внимательно прочитать хотя бы те документы, что есть на руках. Там, оказывается, какие-то талоны внизу есть! Вот ведь лажуха...

— А патроны? Магазина так и нет?

— Магазина нет, а выменять можно. Или купить у ребят, с рейдов привозят. В последнее время добыча хорошая, караван на юг практически сформирован, через два дня отправится.

— Часто патроны попадаются?

— Встречаются... Народ старается стрелять поменьше, всё чаще применяют резаки и давилки. Но и без патронов не обойтись. Бедствия нет. А дальше... На данный момент Зомбятник раскрыт всего на одну треть. Что таится в неизведанных землях, никто не знает, работать и работать. У тебя какое оружие, не экзотика, надеюсь?

— Да не, по большей части обычное, — с облегчением ответил я.

"Слушай чаще опытных людей, Стёпа. Правильно Аризона посоветовал ствол сменить! А ты переживал, что тебя нагрели!".

— Вот и хорошо... А то наберут по глупости диковинок, потом плачут в рейдах. Кровавыми слезами. Так что давайте к коменданту, и сразу в столовку, во-он то низкое здание с синей вывеской... Пройдёте инструктаж, получите талоны на питание и в гостиницу. После обеда, если что, я буду уже на внутреннем КПП, тоже мой объект.

— И тут инструктаж? Да чего там инструктировать, дело ясное, кто не знает главного правила: бей зомбака в башку, тогда ляжет, — я уже из журналистского любопытства решил взбодрить Судьбу.

Стоящий рядом Микроб закашлялся, дрожащими руками пытаясь запихнуть зеркалку в футляр. Хлопнул его по спине, заставив закашляться ещё раз.

— Ну почему обязательно в голову? — удивился лейтенант. — Иногда полезней и проще раздробить тазобедренный сустав. Или коленный ... Вы по какому вопросу вообще? Так, общее, или конкретно?

— И общее есть, и конкретика. Репортажи о вашей жизни и очерк по итогам беседы с Блогбастером, уникальным непонятным одиночкой, его и предстоит найти. Ещё попутные интервью, если получится.

Офицер с удивлением присвистнул.

— Ну и зверюга у вас начальник, жалости не знает! Блогбастер внутри зоны сидит, тут появляется редко. Непросто вам будет.

Микроб закашлялся в третий раз.

— Да выпей ты воды, наконец! — не выдержал я. — В багажнике возьми.

— Давай сделаем так. Вечером, ближе к ночи, подходите на внутренний КПП. Сейчас в рейдах одиннадцать групп, это немного. К ночи должны вернуться семь, будем встречать. Там я вам кое-что полезного вкину и карту дам. Блогбастер сидит за краем разведанных и отчасти освоенных земель, путь не близкий и не простой. А уж ночью тем более не стоит в Зомбятник лезть... Лучше всего ранним утром, когда группы начнут выдвигаться, приклеитесь к кому-нибудь попутно.

Пожав руки, мы разошлись по своим делам.

С комендатурой я угадал.

С флагом — почти. Красно-серая голова мертвяка была не выстрелом раздроблена, как я предположил, а наискось снесена тем самым зомборезом.

Годится, прогресс!

Надо поторапливаться. Получить талоны, обосноваться, пообщаться с людьми, чужого опыта набраться. Кроме того, банально хотелось жрать. Горяченького! Действительно, сегодня дёргаться не будем, присмотримся. Газетные комплекты остались, так что симпатию вызовем. А по доброму люди всегда помогут.

Предстоящий рейд в мир мертвяков меня не пугал. Нет никаких сомнений: при появлении сложной, интересной, пусть и опасной задачи в Степане Гунове что-то меняется. Переключаются режимы.

Неужели я всегда был человеком действия?

Так почему не действовал раньше, чёрт побери?Глава 8Зомби в реальной жизниАдские вёрсты территории Z

Последняя, седьмая рейдовая группа возвращалась тяжело.

Плохо они возвращалась.

Казалось, что кирпичное здание КПП, аналогичное тому, что стоит на въезде со стороны магистрали, нагрелось от нервного напряжения присутствующих. Уже через десять минут наблюдения за реакцией служивых я понял: далеко не все здесь считают, что ситуация разрешится с плюсом.

— Как думаешь, Гунн, парни выберутся? — тихо спросил Микроб хриплым голосом и нервно облизал губы. Заметил, что он всегда так делает, привычка.

Я покачал головой.

У настоящего обла мнение всегда отрицательное.

— Даже не знаю. Что-то кисло, Дима...

Суржиков облизнулся ещё раз.

На втором этаже суетились шесть человек. Лейтенант и пятеро бойцов. Два прожектора заливали ярким светом внешнюю площадку перед закрытыми воротами. Внизу двое возились возле зомбомобиля, аналогичного тому, что мы видели при въезде в Выживск. Что-то там сломалось, машина не заводится.

Все предыдущие группы уже поставили технику на стоянку и направились в столовую.

Пш-шш...

— КПП-раз, КПП-раз! Будко, твою душу! Порнография! Смирнов, в чём дело? Почему нет проводной связи?

— Не могу знать, товарищ командир!

— Оставить жрать, боец! — гаркнул Игумнов, выхватывая из рук подчинённого толстый бутерброд. — Немедленно восстановить связь и доложить!

Боец козырнул, торопливо дожёвывая, надел кепку, схватил фонарь, какой-то ящик с ручкой и умчался в темноту.

Пш-шш...

— КПП-раз, КПП-раз!

Наконец первое КПП откликнулось.

— На связи, товарищ лейтенант!

— Будко, порнограф, ты где шляешься? Режим повышенной по службе! Назначаешься старшим. Отдыхающую смену на КПП, бодрствующую — на осмотр периметра посёлка! Два прожектора направь вдоль ограды, два на площадку. Теперь дальше слушай... Срочно заводи "Зээмку", Керимова за руль, и гони его сюда!

"ZM" или "зээмка" — именно так они говорят, слово "зомбомобиль" здесь не применяется. В реале люди Рассадника вообще стараются не пользоваться известным сетевым сленгом, взамен определяя свои профессиональные термины. Потому что это уже не мечтания и не игра.

В тот же момент на КПП-2 включились ещё два прожектора, ударившие лучами вдоль заграждения.

Пш-шш...

— "Натрий-7", вас вызывает "Заслон-2", приём, — монотонно долдонил ефрейтор на стационарной рации.

Окончательно стемнело час назад.

И всё это время немногочисленная охрана городка стояла на ушах.

— Мы пережили три нашествия зомби, — спокойно пояснил командир, поворачиваясь к нам. — И каждый раз эти порнографы-аналитики в комендатуре не могли понять, чем вызваны всплески активности мертвяков.

— Через забор лезли? — быстро уточнил Димон.

— Боишься? И правильно делаешь. Лезли...

Оказывается, по необъяснимой причине в последнее время целые толпы зомби подходили к поселению и пытались перебраться через ограду. Гарнизон каждый раз относительно легко отражал нашествие.

— Был у нас один рукоблуд-кренкель, приделал к обычному гусеничному бульдозеру дистанционное управление! Радио и сенсоры. Сам понимаешоь, тратить патроны на выкашивание сотен мертвяков, не сопровождающееся добычей ништяка, не есть верная тактика. Это было весело! Представь картину кровью: по площадям катается тяжёлый бульдозер и давит зомбачей отвалом, как кукурузу! Два часа работы, и всё, операция по зачистке местности закончена, очень просто и выгодно. Ну и мясо же здесь было... Запёкшаяся кровянка, куски мертвечины, головы, как рассыпанные мешки гнилой картошки...

— А куда всё делось? — как ни в чём не бывало, спросил я.

Известно ведь, что зомби не тухнут. Они чем-то пропитаны, словно консервантом, слабо воняют мертвечиной и сильно — химией.

— Если мертвяка вальнуть по всем правилам, то они разлагаются очень быстро, буквально через два дня от тела ничего не остаётся. Зато эти два дня вонь над Выживском стояла невыносимая... Никаких рейдов, мы просто заперлись. Невозможно смотреть на эту гниль, мне даже пришлось пересматривать график смены постов, чтобы парни почаще уходили на отдых.

Слева раздался громкий рыготный звук, Микроб, зажав рот двумя руками, бегом помчался на террасу.

— Направо, беги, пресса, направо, там кусты внизу, туда вали! — заволновался лейтенант. — Территорию не заблюй... О, как его!

В ответ звук повторился ещё громче.

— Не свалился бы твой коллега через перила... Что-то слабенький у тебя напарник, — поделился мнением командир. — Непросто вам будет в рейде, тем более в той стороне, где сидит этот порнограф Блогбастер.

— Ничего, очухается, всё будет нормально. В прошлый раз у вас напугался до чёртиков, говорит, была тяжёлая ситуация, — мне ничего не оставалось делать, как защищать напарника и честь мундира.

— Да помню я... Ситуация как ситуация, рядовая, больше сам себе накручивает. Ладно. Будьте рядом со мной, вниз не спускаться.

Пш-шш...

— "Натрий-7", ответь "Заслону-2", приём, — продолжал вызывать застрявшую группу рейдеров.

Обычно рядом с посёлком нет ни одного зомби.

Не дурни. Услышав интересное предположение в первый раз, я во время всех последующий контактов уточнял у очередного собеседника: что тот думает по этому поводу? И все рассказывают примерно одинаковое, договорившись примерно три месяца назад: зомби умнеют! Выводы они делают! Например, единожды убедившись, что нет никакого смысла медленно брести за быстро идущими зомбомобилями, они просто стоят в сторонке и смотрят, не выказывая никакой агрессии. Энергию берегут. Не хотят попадать под бампер или под меткий выстрел.

В неизведанных краях всегда сложней, там машин мертвяки ещё не видели, лезут, получают, потом тоже умнеют. Мне трудно судить, новомодный ли это тренд, либо же действительно в давно мёртвых головах зарождается некий разум нового типа. Если в правде последнее, то хорошего мало.

Димон вернулся через три минуты, бледный и мокрый. Ничего не сказав, он, молча сел в углу на стул и начал тихо икать.

— Семенюк, воды принеси прессе! — распорядился Игумнов.

Пш-шш...

Вдруг что-то изменилось. Радист резко вскочил из-за стола, рукой подзывая командира к микрофону.

Пш-шш...

— Здесь! "Заслон-2", вы нас слышите? — чуть ли не истерично прокричал молодой голос.

— "Натрий-7", вас слышу, продолжай!

— Товарищ лейтенант, здесь такое творится.... Такое! Мы одного человека потеряли! Ещё один в экипаже травмирован, сильный ушиб ноги, если не перелом! Мы отстреливаемся, патронов уже мало...

— А-атставить сопли! Ты рейдер, или школьница? — рявкнул лейтенант. — Докладывать по порядку!

— Мы не можем отсюда выбраться!!!

— Где. Вы. Находитесь? — чеканно спросил лейтенант.

— Не знаю! Тут темно, дома какие-то!

— А ты что, в городе ожидал подводные лодки увидеть? Конечно, дома! "Натрий-7", мне нужно хотя бы примерно знать ваше расположение. Только тогда я смогу вывести за ворота "зээмку" со спасательной группой. Ты меня понимаешь?

— Да, да! Очень темно, невозможно опознать место!

— Надо опознавать родной, надо.

Это самая неопытная группа, которая сформировалась всего два месяца назад. В ней нет ни одного по-настоящему опытного рейдера. Машину купили готовую, оружие простенькое, без наворотов. Их третий рейд, грозящий стать последним.

— Мне нужна улица. Есть таблички на углах?

— Ни одной не видим...

— Такого не может быть, внимательней смотрите! Фонарём светите!

— Боимся! Здесь торк только что пролетел!

Лейтенант зажал микрофон рукой, метко сплюнул в урну и выругался.

— Вот же порнографы...

Он два раза щёлкнул тангентой, привлекая внимание.

— А свет прожекторов КПП-2 наблюдаете?

— Ничего не наблюдаем, кругом дома, обзора на восток нет!

Командир охраны быстро распорядился:

— Третий прожектор в небо, луч вертикально! — и добавил для меня: — Самый мощный у нас, стараемся поберечь...

В темноту ночи воткнулся яркий луч мощного прожектора. А что, неплохая идея, световой столб видно издалека!

— "Натрий-7", а сейчас видите?

Теперь должны увидеть, мне кажется, что такой перфоманс даже с магистрали видно.

— Не видим! — заорал рейдер.

Опять крепко выругавшись, офицер схватил стальной подстаканник, выдул в один приём полстакана горячего чая и продолжил, успокаиваясь.

— Так... Давай с начала. Тебя как зовут?

— Тимур. Койот...

— Койот... Рассказывай, Тимур, по порядку. Со всеми подробностями.

Тот молчал, изредка всхлипывая. Послышались слабые щелчки. Это выстрелы? И опять зловещая тишина в эфире. Шипела рация, гудели электрические приборы, внизу зло переругивались бойцы.

— "Натрий-7", а-атвечать!

— У нас дверь сорвало! Правую заднюю!

— Продолжай, — приказал лейтенант и спросил у оператора пульта. — Гриша, глянь там в реестр, какая у них машина?

— Два торка, товарищ лейтенант! Сразу два! А сейчас ещё и третий где-то рядом бегает!

Офицер присвистнул.

Внизу зарокотал двигатель, тёмная туша "Зээмки" первого поста подползала к КПП.

— "Уазик" у них, "табуретка".

Пш-шш...

— Как вы умудрились дверь потерять, оболтусы? Никакой торк дверь не вырвет, тем более усиленную!

— Водила наш теранул боком о какую-то сваю при повороте, налетел на арматуру. А тут торки! Один из них подскочил справа так быстро, что мы и сообразить не успели! Он словно знал, словно караулил! — в голосе докладывающего не было ничего, кроме ужаса пережитого и страха перед ужасом предстоящим.

— Три торка, это хреново, — бросил от стола оператор.

Пш-шш...

— Мы прижались правым бортом к стене, таки и стоим, чтобы внутрь не пролезли. Это очень быстрые сволочи!

— Сейчас видите их?

— Нет, сейчас не видим. Обычные зомбаки подходят помаленьку.

Теперь уже и мне понятно, скоро им станет совсем кисло. Выстроится целая толпа поперёк дороги, хрен пробьёшься.

— "Натрий-7", кто-нибудь сможет подняться по стене на крышу? Ну, по окнам там, по проёмам, не знаю. Мы луч в небо воткнули, наблюдатель сразу увидит.

— Сейчас посмотрим, посоветуемся. Отбой.

Игумнов с силой пнул старенький стул с гнутыми ножками.

— Посоветуется он, порнограф... Командир рейдовой группы не должен советоваться с личным составом, такие решения он должен принимать самостоятельно! Вече они собирают, молодчики... Паралич! Пошли журналист, но воздух, покурим.

Здесь многие курят, начинают дымить не только те, кто бросил эту погань на Земле, но и люди, никогда в жизни не курившие. Всем нужен какой-нибудь химический костыль, антидепрессант. Даже наркота есть, хотя с ней борются. А на алкоголе долго не протянешь, среда Рассадника набита неприятными сюрпризами, сдохнешь по пьяни. Я пока что в стадии бросания, стараюсь лишний раз не дымить. Не знаю, что будет дальше, в таких условиях зарекаться невозможно.

— Константин, а торки реально такие скоростные?

— Реально, пресса, очень резкие, — тихо ответил мне лейтенант, пуская в ночной воздух густую струю дыма.

Первый фрагмент застройки, а это, как правило, куски настоящих земных городов и городков, начинается через два километра ровной поверхности и расположен он по обе стороны дороги.

— И они могут перебираться через периметр?

— Не могут. Торки, как и обычные зомби, могут делать лишь то, что может обычный человек. С другим качеством и силой, а её у торков предостаточно. Знаешь, как они энергию копят? Становятся на труп и сосут его недели две-три. Стоят неподвижно, и тянут.

Я передёрнулся. Хорошо, что этого не слышит напарник.

— А потом буквально взрываются, летают, как ракеты! Только в случае с ограждением им и это не помогает. У торков присосок нет, как и языков хамелеона. В кино по стенам бегают, в жизни — хрен. Прыгают торки хорошо, учти на будущее, этого не отнимешь. Только кинематика всё равно человеческая, суставы там, рычаги... По прутьям решётки подняться невозможно.

— Но как-то же прорываются! — настоял я.

— Вот и разберись, расскажешь! — хмыкнул он, щелчком вышибая уголёк за ограду. — Григорий, нашатырь принеси, видишь, журналисту опять поплохело!

Я пожал плечами. Было время, разобрался бы.

Заглянул в окно КПП — Микроб обморочно откинулся к дальней стене, и теперь боец перекладывал его на пол.

На крыше чудовищного автомобиля два бойца тихо возились с картечницей. Не хотят докладывать начальству, что оружие не заряжено! Ну и я не буду, у меня даже в банке вкладов не было.

Высоченная ограда периметра уходила от КПП в обе стороны.

Я попытался представить, как огромная толпа зомби окружает маленький городок с живыми, жмётся к бетонным блокам плотно, как чёрная икра. Простые зомби прыгать и подтягиваться не могут. А торки, как говорит офицер, могут. Ну-ка... Я посмотрел наверх. Игумнов прав, этот хитрый загиб толстых железных прутьев не даст забраться даже торкам, человеческие руки будут соскальзывать. Допустим, торки додумаются подсадить зомбака и заставить его вцепиться в прутья. А потом сами встанут ему на плечи... Нет. Один хрен высоко, не вариант, таки фокусы хороши исключительно для кинофильмов.

Опять за спиной заревели двигатели — ещё две машины подходили из глубины закрытой территории, я торопливо зашёл в помещение.

— "Заслон-2", на подходе "Натрий-1" и "Натрий-4", готовы выдвинуться, — спокойно произнёс уверенный голос.

— Спасибо, парни! Стойте у ворот, ждите распоряжений. Кокорев, встреть и поставь рейдеров слева.

Кокорев, молодой светловолосый парнишка с карабином в руке, молча козырнул и рванул вниз. На лицах бойцов — профессиональная озабоченность спасателей, граничащая с тревогой. А вот страха не вижу.

— Видишь, ветераны сами вызвались, теперь уж точно вытащим, если эти порнографы в "уазке" сами не накосячат... А ведь у каждого свои материальные резоны, люди в большинстве не для романтики по Z-зоне шарахаются, они ништяк добывают.

— Что-то ваших караванов давно не было, — вспомнил я.

— А кто решил, что они всегда к вам должны ходить? С Эльфятником у нас контракт, туда уже шесть паровозиков отправили... — хитро улыбнулся летёха и крикнул радисту: — Что они там телешатся?! Вызывай, давай, время дорого!

Пш-шш...

— "Натрий-7", хватит совещаться. Как насчёт крыши?

Неудачники откликнулись почти сразу:

— Нереально, мужики! Стена почти гладкая, у нас в группе альпинистов нет!

— Значит, покойники появятся, тебя это утешит?! — вырвал микрофон лейтенант. — Ладно, не дёргайтесь... Значит, так. Считай до ста двадцати, а потом включай фары дальнего света. Как понял, приём.

— Какой свет, товарищ лейтенант?! — возмутился командир седьмой группы. — Сразу все зомбаки соберутся, тут и так полный кипеш пошёл!

— Такой свет! Причём именно дальний! И попробуй только выключить его без моей команды! Жить хотите, порнографы? Тогда выполнять без разговоров! Отбой.

Костя махнул мне рукой, опять приглашая на веранду.

— Ответственный момент. Что ты всё записываешь? Для репортажа? Тогда ладно, только не ври ничего потом, мужики обижаться будут. Сейчас весь свет вырубим, есть шанс увидеть их лампочки. Всем на веранду! Глаза закрыть, ждём! Зенько, вырубай прожектора!

Банц! Вокруг стало абсолютно темно. Глаза торопливо пытались приспособиться к новым условиям, уменьшая остаточные световые пятна.

— По команде открываем глаза и начинаем смотреть внимательно... Керимов, готовься, ты старший! Приготовиться к открыванию ворот!

Шли секунды. Я тоже стоял с закрытыми глазами.

— Начали! Всем смотреть!

Пш-шш...

— Не отвлекаться!

Несколько пар глаз впились в бескрайний мрак страшной Z-территории.

— Наблюдать!

И тут я увидел вдали слабый отблеск. Наверное, это свет фар дальнего света отражается от стен какого-то строения.

— Слева!!! Вон там, на три пальца!

— Что? Где? Не вижу, точней давай!

— Да иди сюда, куда уставился?! — я бесцеремонно ухватил офицера за рукав и притянул ближе. — На руку смотри, на большой палец! Да вы что тут, слепые все?

— Точно! — наконец крикнул один из бойцов. — И я вижу!

— Да где?! — запсиховал лейтенант.

Я поднёс большой палец почти к его носу.

— Левей, ещё левей. наблюдаешь?

Константин увидел, довольно крякнул, пришурился ещё сильней, потом сделал шаг назад, прижимаясь к стене здания, вытащенным ножом быстро сделал засечку на стене, а потом вырезал такую же на перилах ограждения.

— Ну ты и коршун, мля, Гунн... Вот это зрение, вот это я понимаю! Тебе надо не в журналистах служить, а здесь! Семенюк, карту на стол! Быстрей, пока там супертолпа не собралась!

— Ты же рассказывал про чудо-трактор! — напомнил я.

— Сломался он, такое дело, — досадливо махнул рукой офицер. — А наш чудила-кулибин, вместо того, чтобы заниматься тем, чем он и должен был заниматься, загорелся, видите ли, рейдерской идеей, решил попробовать себя на счастье.

— И?

— Сожрали этого порнографа три недели назад, даже тапок не осталось. А бульдозер теперь стоит кучей железа... Кто на что заточен — кому рейдовать, кому изобретать. Семенюк, мать твою!

На столе зашуршало.

Я оглянулся. Микроб с бледным видом всё так же сидел на полу у стены и через дверь смотрел на меня, как на персонального палача, который завтра будет сносить ему голову огромным зазубренным топором. Напрасно я его с собой на КПП взял, лучше было бы Димону остаться в комнате хрущёвки...

— Димка, может, в гостиницу пойдёшь? Тебе успокоиться надо, выспаться.

Конечно, он завтра может отказаться, и никуда не поехать.

Но тогда Микроб потеряет работу с самой убийственной характеристикой, а это один из самых плохих вариантов построения карьеры в Рассаднике. Потом только разнорабочим примут, никто из людей серьёзных не захочет связываться с человеком, предавшим напарника в самый тяжёлый момент.

Он кивнул. Я помог ему подняться и проводил до лестницы.

— Так-так... Улица Державина? Нет, наверное, чуть ближе... Связь с ними где!

Тем временем прибежал связист, доложивший, что телефон починен, внутренняя проводная связь есть.

Пш-шш...

— "Натрий-7", опиши строения вокруг себя.

Командир застрявшей группы начал что-то глухо бубнить, лейтенант заругался, все принялись спорить и предполагать. По лестнице затопали тяжёлые ботинки, два бойца, не заходя в помещение, потащили на крышу ещё один пулемёт. Тяжело вздохнув, Микроб, вытянув обе руки, посмотрел, как трясутся кончики пальцев, пару раз моргнул, сглотнул слюну и сказал:

— Ага, Гунн, всё верно... Пошёл я, лягу в постель, тяжело что-то... Ты не волнуйся за завтрашний день, не откажусь, поедем вместе.

Не устаю удивляться, сколько интересных мужиков тут встретил.

Ну, облы они, в той или иной степени.

Рассеянные порой, вечно что-то забывают, упускают из вида, совершают необдуманные поступки, что-то скажут невпопад, поначалу много болтают и мало думают. Рассадник полирует быстро, стоит только присмотреться к лейтенанту, например... Да. кто-то погибает по глупости или по воле случая. И, тем не менее, они тут есть — вполне нормальные люди, способные на труд и на подвиг, если потребуется. Люди, вся беда которых лишь в том, что все они — чайлдфри.

Неужели это настолько важно?

— Там улица Манделы, точно говорю, пятый или седьмой дом, — уверенно заявил радист. Не спеша согласиться, остальные снова склонились над мятым листом бумаги. Наконец вояки пришли к единому мнению.

— Открывайте ворота! Наблюдатели, внимание, смотреть в три глаза! "Мангруппа-1", приготовиться к выезду, Керимов, осторожней там! Семенюк, связывайся с "Натрием", пусть тушат свет и ждут. Предупреди, чтобы беспрекословно выполняли все команды Керимова. Включить прожектора!

Я смотрел вперёд, силясь разобрать хоть что-то — напрасно.

Эпическая неизвестность, мрак, Тёмный мир...

Где-то там, прижимаясь поврежденным бортом к раскрошенному красному кирпичу некогда жилого дома, сидят насмерть перепуганные люди, постоянно оглядывающиеся по сторонам. Где торки? Это он сейчас пробежал мимо, Ваня? Ты его видишь?! Стреляй! А что это за мерный гул позади? Господи, да их целая толпа!

Самостоятельно им не выбраться, торки будут выхватывать через огромную дыру выживших. Да, по ним будет открыт огонь. Но если успеют цапнуть?

Как-то в книжках зомбоприключения посимпатичней выглядят. Мочи себе инородное с двух рук, глотай адреналин, показывай круть.

Пш-шш...

— "Натрий-1" вызывает "Заслон-2", здесь Догоев.

— Слушаю, Аслан.

— Костя, ты и нас выпускай, пожалуй.

— Нет. Там тесно, только друг другу мешать будете.

— Да я знаю... На перекрёстке постоим, подстрахуем ребят на отходе. Главное в другом: хочу промотнуться чуть дальше к западу по трассе, глянуть, что вообще там творится. Не собираются ли для рывка, нет ли мобилизации? Сам понимаешь. Что-то не нравится мне в этой истории, понять вот только не могу, что конкретно.

— Мне тоже не нравится. Хорошо, выходите.

Тяжёлые ворота КПП-2 знакомо дрогнули и с визгом электромотора медленно поползли в сторону.

— Экипажи машин мангруппы, вперёд! Гарнизон, все наверх, тотальный контроль рельефа! Радист, отбей в комендатуру радиограмму: возможно объявление общей тревоги второй степени.

— Сразу второй?

— Ты чё такой порнограф? Делай, как приказано!

Покачиваясь в ярком свете прожекторов, три машины встали в колонну, прыснули сизые дымы, и мангруппа, набирая скорость, рванула по дороге.

— Товарищ лейтенант, я сообщил "четвёрке", что наши выдвинулись!

— Принял. Теперь, пресса, будем ждать, — с этими словами Константин хлопнул меня по плечу. — Давай, помогай, выцеливай, коршун... Чай будешь пить?

Положив автомат на перила, я только смотрел, не прикладываясь к стволу. Не хватало мне по неопытности выпустить пулю, куда не просит... "Сенсация! Неопытный журналист газеты "Эхо Попадона" подстрелил героя!"

Через полчаса вдали громыхнуло, затем отчётливо послышались щелчки выстрелов. Если не знать точно, что это пальба, так и не понял бы. Совсем не эффектно.

Пш-шш...

— "Манргуппа-1" вызывает "Заслон-2", здесь Керимов.

— На связи.

— Командир, короче, мы их вытащили. Подтверждаю, один пропал, у одного перелом, его нужно срочно доставить в медпункт. Подбит один торк, остальные смылись, всё, как обычно. Мертвяки собираются, мы уходим.

— Машину сможете зацепить?

— Так точно, парни этим и занимаются. Торка забирать?

— Грузи.

Я вопросительно посмотрел на Игумнова.

— В комендатуре торков изучают, всё пытаются понять, что это за нечисть, и откуда они берутся.

— Мне говорили, что торки и есть перерождённые бедолаги...

— Есть бедолаги, есть тупые порнографы, — к концу операции Константин становился философом. — Только версия, болтовня, пока никто не смог подтвердить, — ни одного знакомого лица, ни малейшего сходства с погибшими в Зомбятнике жителями Выживска! Короче, этот вопрос в комендатуре и изучают, на большее сил не хватает, уже семь торков им притащили. Учёных в Выживске нет, вот в чём беда. Ты не учёный, Гунн?

Я торопливо помотал головой.

— Специалист по аберрационному анализу.

— А... Анализ мутного в мутной воде? Удобный способ заколачивания бабок.

Как тут не улыбнуться горько? В самую точку.

— Как-то так и есть.

Ещё через сорок минут на связь в КПП-2 вышел ветеран Аслан Клинч Догоев, сообщивший, что вблизи городка толп не видно, улицы практически пусты, очередное нашествие мертвяков Выживску не угрожает. Обрадованный Игумнов отдал команду на организованный отход, личный состав опять вышел на террасу, все с оружием. Всеобщее напряжение постепенно спадало, на плечи тяжким грузом наваливалась усталость. Я тоже стоял с автоматом у перил, наблюдая, как мелькающие среди зданий и деревьев огоньки фар приближаются всё ближе и ближе.

Уроки? Они были. Только осознать пока не могу, нужно время.

В любом случае, ещё один полезный экспириенс.

Ясно одно — завтра будет действительно непросто.

* * *

Раннее утро.

Мы шли четвёртыми, между "зээмками" "Натрий-3" и "Натрий-4".

Стояла тёплая солнечная погода, казалось бы, самые лучшие условия для дневного рейда. Обманчивое впечатление — опытные рейдеры предпочитают выходить в самый что ни на есть проливной дождь, когда вся мертвечина прячется в укрытиях, воды зомбаки по-прежнему боятся. Она у них какую-то химию вымывает, нарушая фантастические процессы мертвецкого обмена веществ.

Машина у нас — зверь. Не узнать.

Я твёрдо уяснил очень важный нюанс: журналистом быть хорошо.

На Рассаднике, где печатное слово снова обрело свою силу, вес и уважение, отношение к прессе особое. Всегда помогут, всегда подскажут. Зампотылу комендатуры не только выделил талон на экстренное ТО, но и самолично позвонил мастерам, попросив сделать всё в лучшем виде. Что-то подтягивали на редакторской "шестёрке", что-то регулировали, не соображаю. Оказывается, я всё время ездил со спущенной запаской...

В глаза сразу бросается другое: теперь у меня настоящая "зээмка". Правда из самых низов линейки, облегчённый и упрошённый вариант. Отработанный, между прочим, многие единицы техники поначалу так и ездят, уж очень не терпится азартным владельцам ускакать в первый победоносный рейд.

За ночь мастера сделали многое.

Автомобиль теперь имеет противозомбячью защиту. Всё сделано из дюралюминия, не имеющая рамы и мощного двигателя "шестёрка" другого материала не выдержит.

Багажник на крыше исчез, ему на смену пришёл металлически глухой кофр или рундук, не знаю, как правильно назвать. На замке. Теперь на нём можно хоть плясать — не продавишь. Да и пляски затруднены, крыша кофра с радиусом, долго не удержишься. И ухватиться не за что. Это защита от бодреньких суперзомби, то есть торков, говорят, они большие любители прыгнуть на крышу и уже оттуда попытаться достать экипаж. Если попадётся толстоватый торк под центнер весом, то крыша "шохи" долго не протянет...

Стекла были обклеены бронеплёнкой, на окна поставили пластины с прорезями, в нормальном режиме передняя легко откидывается вперёд и фиксируется на багажнике. Боковые можно снять, открутив барашки крепёжных винтов. В нескольких местах предусмотрены отверстия чуть пошире — можно опустить стекло, высунуть ствол и долбать прямо через пластины. Наверное, это удобно, оценим.

Поменяли и бамперы. Теперь на "шестёрке" стоят настоящие тараны треугольного сечения, не настоящие резаки, кои встречаются на наиболее прокачанных тачках Выживска, конечно, но прорубаться такими через толпу зомби вполне возможно. Если дверь арматуриной не унесёт...

Ребята работали быстро, чувстввовался немалый опыт: и заготовки у них есть, и весь крепёж в наличии. По завершению работ защиту покрасили в неброский чёрный цвет, без блеска, матовая краска добавила брутальности. А что такое брутальность? Это уверенность в себе.

Конечно, этот ништяк стоил денег. Они у меня были. Сумма солидная, даже с учётом солидной же скидки. Но я пошёл на этот шаг, твёрдо намереваясь стрясти бабло с Арбуза. По возвращению... А для возвращения нам с Микробом нужно тупо вернуться из командировки живыми и невредимыми, что маловероятно, сунься мы в Зомбятник на машинке, должным образом не подготовленной.

Разжился рацией — лейтенант подарил. Рация слабенька, бьёт недалеко, да и за то вам спасибо огроменное, мужики!

Апгрейд бибики существенно поднял боевой потенциал Микроба. Чтобы закрепить успех, я посадил его за руль — пусть напарник сосредоточится на вождении, меньше времени останется для рефлексий. Сам же устроился позади, положив рядом автомат и хаудах. Револьвер доставать не стал.

Пш-шш...

— Колонна, не растягиваться, держать интервал! — "Натрий-1" снова махнул радиоплёткой. — "Пресса", напоминаю, вы контролируете левую сторону дороги! Левую, я сказал, а не правую! Выдавливайте из себя остолопа по капле! Отставить ржаку, всех остальных это касается в равной степени.

Как он видит? Головная машина скрыта другими. А он видит. Командир!

Впереди ехидно хмыкнул напарник.

Территория Зомбятника огромна.

Неровный овал площадью больше полутора тысяч квадратных километров. С востока изнутри прилепился крошечный периметр городка Выживск. Освоена, как уже говорил, лишь малая часть Зомбятника, к ближнему западу и юго-западу. То есть с левой стороны по ходу движения колонны. Меня же постоянно тянуло посмотреть направо, ибо нам туда...

— И всё-таки, как он видит? — повторил я вслух.

— А ты меньше ствол высовывай в прорезь, он и не заметит, — посоветовал Димон.

По капле, говоришь? Да тут струёй надо выжимать!

Служба Игумнова регулярно объезжает весь продолговатый периметр Зомбятника снаружи, на тех самых "крокодилах" — мужики проверяют состояние ограждения, дальний рейд, муторный. Да... Хорошо бы разгадать загадку бесконтрольного проникновения зомби за периметр! Журналистская удача.

Ранним утром из Выживска на восток оправилась сводная группа из двенадцати экипажей. Мы — тринадцатые. К чему бы это? По мере продвижения то один, то другой экипаж в определённых точках маршрута отваливали в сторону. Вопреки моему ожиданию, далеко не все рвутся в неосвоенные земли, у каждого экипажа есть свои заветные уголки, недозачищенные амбары, жильные места. Командир предупреждал головного, и уходил в сторону.

Все машины рейдовой группы снабжены прицепами для перевозки ништяка. Размеры и масса прицепа определяются типом автомобиля. К передней части прицепа прилеплен сварной бак для топлива или стандартная бочка с горловиной на боковой поверхности — именно так тырится горючка. Иногда комендант затевает глобальную затарку, и тогда их городка уходит большой бензовоз в сопровождении "крокодила". Топливо и ништяк респавнятся, как и зомбаки. Однако хитрая программа постепенно роняет количество добычи, подвигая рейдовиков к дальнейшему освоению территории Зомбятника. Вот как-то так...

На этот раз молодых в группе нет. Карантин для них объявлен, комендант решило провести внеплановый инструктаж.

Прибывающие в Зомбятник новички — романтики чистой воды, все, как один. Они любят пострелять, помочить зомбей. Как в игру играют... Именно они чаще всего и влипают в нехорошие истории.

Смертность в Зомбятнике страшная, самая высокая по Рассаднику, практически каждый день происходит потеря, иногда по несколько человек за рейд. Молодым не разрешено оставаться в дикой зоне на ночь, они обязательно должны вернуться на базу затемно. Как я вчера увидел, не спасает и это, оболтусы мрут...

Постепенно романтика исчезает, мужикам надоедает палить втупую, и они начинают заниматься делом, то есть добычей ценного материального ресурса. Большинство становится прагматиками. Высшим же шиком в Выживске-городе считает проход туда-обратно без единого выстрела, по этой теме постоянно назначаются крупные пари с отчётами, вырабатываются методы и способы контроля.

Пш-шш...

— "Пресса", готовность две минуты, впереди ваш перекрёсток. По команде всем стоп.

Микроб тоненько вздохнул.

— Не боись, Димка, я сам боюсь. Прорвёмся.

— Дай бог.

— Даст. Бронированным бог всегда даёт чуть больше, чем остальным.

— Да ты уже скрижалями начал разбрасываться...

А что остаётся делать?

Остаток колонны — четыре машины — замер возле разветвления дорог.

Именно отсюда довольно широкая городская улица уходит на неведомый восток, к логову Блогбастера, начинается терминальный участок маршрута... Тьфу-тьфу, хорошо, что Микроб не слышит моих мыслей.

— Ну что, мужики, давайте, что ли, — Догоев крепко пожал нам руки. — Сопроводить не могу, не позволяет этика Рассадника. Раз уж взялись за такую задачу, дерзайте сами, у нас так принято. Вот если влипнете... Да не дрейфь, пресса, всё будет нормально! Жаль, конечно, что рация у вас дерьмовая. Так сделаем: на обратном пути проверю, если что, сбегаем. Вы, если раньше уедете, переставьте вон ту бочку на другую сторону улицы. Если не сможете выйти, то просто постреляйте по ней, заметим. Ясно?

Кивнули.

— Напоминаю, лучше вообще не стрелять. И не останавливаться, едете и едете. Не газовать и не сигналить, то есть, не привлекать к себе лишнего внимания. При угрозе возникновения сложной ситуации не дёргаться и не паниковать. Здесь всего двадцать три километра... Блогбастер мужик нормальный, хоть и с причудами. Привет передавайте. Представляю, как он удивится, увидев прессу! Если жив, конечно.

На этой весёлой нотке последний инструктаж закончился, колонна двинулась дальше, а мы свернули направо.

— Не дрейфь... Хорошо ему, мастеру, так говорить, — заворчал Димка.

— Жми железку, Димка, не отвлекайся. Двигаемся на малой скорости, для начала осмотримся.

Машина поехала по типовой улочке небольшого среднерусского городка.

Всё те же хрущёвки и сталинские двухэтажки, ни одного здания выше пятого этажа. Высокие тополя, разбитые по краям проезжей части тротуары. На асфальте везде мусор, ветки и кучи прелых листьев, собранных ветром. Уцелевшие и сорванные вывески магазин, заведений и учреждений. "Продукты", "Хлеб-молоко", "Аптека", "Океан". Однако тут не показное запустение. Тут полигон.

Я сам не заметил, как в определённый момент тоже начал испытывать азарт к добыче. Жаль, задание не позволяет отвлечься на недельку. Напарник, думаю, моего энтузиазма не разделил бы, потому промолчал. На Рассаднике вообще лучше меньше говорить, да больше слушать. Полезней для здоровья.

— Смотри, зомбаки!

В прошлый раз Суржиков ездил в Зомбятник не самостоятельно, а в составе опытного рейдового экипажа. И даже тех впечатлений ему хватило для крепкого стресса. Ныне же чувства обострены до предела.

Штук пять зомби стояли возле киоска "Роспечати" и смотрели на проходящую машину с недоумением. Кто посмел нарушить покой мирных жителей? Посмотрев друг на друга, зомбаки зашевелили клешнями и начали выдвигаться к середине улицы.

— Кошмар, тошнотина какая, — бросил Микроб.

— Люди, как люди, — пожал я плечами, и сразу поправился. — В смысле, обычные мертвяки. Следом не бегут, и ладно.

Далее история повторялась. Запоздало заметив ехавшую по центру улицы автомашину, мертвяки с полным изумлением начинали выгребать, расстроено взмахивая руками — убежало свежее мяско!

Нормально! Можно ехать.

В идеале, хотелось бы вжарить побыстрей, но нельзя, состояние дороги впереди неизвестно, а поломка подвески грозит гибелью.

В переулке стоял небольшой бортовой грузовик салатного цвета, надо будет сказать мужикам, чтобы отбуксировали в городок.

— Ты заметил, что магазины, ну те, в самом начале, стоят целые? И аптека... Выходит, Блогбастер их не ломанул, да и рейдеры не наведывались.

— У рейдеров дисциплина, — ответил я. — И нам сейчас возиться не стоит, мы ведь не собираемся с мертвяками воевать, задание есть задание. А уж какие стрелки... Все зомби обхохочутся. Мышками, мышками!

— А Блог? Бережёт на сладкое? Странно, в любой момент может быть принято решение на освоение и этой части.

— Может, там пустышки?

Феномен пустышек известен каждому в Выживске.

Стоит такой ништяк-склад, витрины целые, вывеска в порядке, замки не взломаны — налетай, забирай! Правда, вокруг зомбаки, зомби-собачки да парочка торков... Люди упираются, начинают воевать, претерпевают. Наконец одерживают победу тяжкую, входят внутрь, а там пусто! Вообще пусто, даже электропроводки нет, одна коробочка. Это и есть пустышка, один из главных геморроев Зомбятника. Патронов и топлива сожгли на тыщу, не получив ничего.

Бывает и обратный прикол — ставят люди безнадёжный крестик, мол дальнейшая перспектива не просвечивает, и забывают про пустышку. А потом кто-то из молодых оболтусов, забыв в горячечном азарте про инструктажи и рассказы бывалых, лезет туда и обнаруживает на месте пустышки магазин с консервами, отрывая солидный куш!

Именно в Зомбятнике я впервые услышал слово "чуйка". То есть развитая интуиция, опыт, помноженный на знание. Обладающий чуйкой человек в какой-то момент времени понимает, что здесь есть что-то ценное, а вот тут — классическая пустышка. Таких людей немного.

— Давай хоть на обратном пути проверим, вдруг чего отломится? — неожиданно предложил Димка, не забывая внимательно смотреть на дорогу. Даже очень внимательно. — Лишняя копеечка никогда не помешает, квартиру хочу купить нормальную, надоело мотаться по общагам.

Передать не могу, как я обрадовался! Ожил парень!

Ну, теперь-то уж точно прорвёмся!

— Проверим, Димон, обязательно проверим! Всем хватит. Квартира — дело нужно! — сказал я со всем возможным энтузиазмом.

Пока что поездка по Зомбятнику сложностей не представляла.

Брошеная техника не перегораживала дорогу, торков не видать, даже зомби-собачки не бегают. Кстати, эти бывшие друзья человека конкурируют с зомбями антропоморфными. Безуспешно. Зомбаку собачкины покусайки пофиг, а вот последним не пофиг — зомби, не обращающий внимание на укусы и не чувствующий боли, легко способен поднять пса в воздух и раскроить ему башку о ближайший угол дома. Вот такой странный и страшный мир — бывшие дикие звери в нём не котируются.

— Смотри, ещё одна аптека! И опять целая...

— Обязательно посмотрим, — повторил я.

Так и ехали, легко и спокойно. Пока не споткнулись.

А споткнулись на оружейном магазине.

Вывеска "Панцирь" появилась слева совершенно неожиданно, заметить раньше мешали деревья. Мы вскрикнули одновременно. Аптека — это ценно. Однако магазин оружейный — это высший шик!

Так как осмелевший Микроб катил гораздо быстрей, чем в начале маршрута, то ему пришлось тормозить экстренно, я умудрился стукнуть лбом дурацкий подголовник класса "для кого угодно, только не для людей".

— Ну? Что думаешь?

— Что? Надо лезть, потом думать, — зачётно ответил я.

— Мервяков не видно... Только он ломаный.

Ничего... Дверь чуть приоткрыта, и это хороший знак! Мертвяки пока что не научились закрывать за собой входные двери. Кроме того, меня питала надежда, что легендарного замудрения зомбаков в этом секторе ещё не произошло, слишком мало контактов, слишком мало опыта.

— Значит, наш объект похозяйничал. Всё равно надо смотреть, вдруг чего оставил? Осторожно выкручивая руль, напарник рассчитал правильно и прижал ZM почти вплотную к входной двери магазина. Подход спереди преграждал высокий деревянный ящик, самим Блогбастером и поставленный, скорее всего.

— Глуши, — решился я.

"Говорил тебе Клинч, не останавливаться, салаги!".

— Да пошёл он! Мы что, не мужчины?

— Ты это кому сказал? — забеспокоился Микроб.

— Догоеву.

— А-а... Я примерно такое же изрёк. Только мысленно.

Хорошо, впереди препятствие для зомбаков есть. А позади? Подходи и хватай? Так не пойдёт.

— Ты постой тут, прикрывай, а я отойду, прикину, что можно подтащить, чтобы запереть подход к задней двери.

— Нет! Лучше никуда не ходи! — заволновался Димка.

— Перестань, — я недовольно поморщился. — Хочешь заглянуть в магазин? Значит, надо сделать всё по уму. Бери ружьё и прикрывай.

Обойдя машину, торопливо начал соображать. Бетонная урна слишком мала... Второго такого ящика не видно, вообще непонятно, с каких смыслов он тут взялся. Точно, это Блог его сюда и притащил. А вот как он блокировал подход сзади? Елки, ничего подходящего нет! Скамейку подтянуть, что ли, а потом поставить на попа? Животы надорвём, долгая и трудная история.

Минут через семь Микроб неожиданно заорал:

— Придумал! Придумал!

— Тише ты! — крикнул я, быстро подходя к машине. — Общего собрания хочешь?

— Надо просто откатить машину вперёд, а потом встать под углом.

— Гениально! Стоп, а точно зомбак не протиснется?

— Вряд ли... На капот ему не встать.

— Будем надеяться! Заводись, так и сделаем! Торку, правда, такие препятствия до лампы, так и вероятность их появления мизерна.

Мой напарник чуть ключи не уронил.

— Только давай осторожней, тише рули, тише, бампер не поцарапай, жалко такую красоту портить.

Повозюкавшись немного, Микроб наконец-то притёр машину наискось, на мой взгляд вполне правильно. Всё, можно начинать.

— Входим?

Димка молча кивнул. А я всё не унимался:

— Положено парами работать. Как-то... Ты знаешь, как?

Энергичное мотание головой в ответ.

— Кто-то должен идти впереди, а второй позади.

— Под углом! — вспомнил Димка, поднимая указательный палец. — Нет, не под углом, а уступом!

— Точно ли? — засомневался я. — Уступом... Кто кому уступает?

Напарник показал двумя руками.

— И что это нам даёт?

— Не знаю... Друга в спину не подстрелишь.

— Хрень полная! Если идти рядом во фронт, тогда точно не подстрелишь! Нет, в методе подразумевается нечто другое... Задача не в том, чтобы друг друга не подстрелить, для этого достаточно спрятать стволы в салон и не выпенриваться. Задача — разжиться нехило! Чую, есть там какая-то хитрость!

— Ты гений, ха-ха!

— Вспоминай, ты же книжки читал!

— А ты не читал, что ли? — возмутился напарник. — Глотаешь текст запойно, кайф ловишь, а вникать в то, что там наворочали авторы, некогда, в жизни эти подробности не пригодится. Это же развлекуха!

— Вот и смотри теперь на развлекуху, ага, — ехидно бросил я. — Париться не будем, двинем по-товарищески, плечом к плечу. По-моему, вполне логично.

Так и ввалились внутрь магазины, — два идиота перед подвигом, — бешено вращая глазами и таращась стволами во все стороны.

Свет в охотничьем был, витрины пропускали достаточно.

Так, полки... Много полок и стендов, открытых и закрытых стеклом. Замков нет нигде.

Оружия почти не видно, гадский Блог ценное выбрал!

— Есть стволы! — радостно крикнул Димон.

Тут и я заметил: что ты сразу заныл, кое-что всё же осталось!

— Ты можешь не орать?

— Тут не страшно.

На стене висели три простые двустволки. Ну, обычные такие, у них стволы вертикально расположены. И один диковинный карабин, маленький, несуразный, но симпатичный. Интересная вещица!

— Стой, прикрывай, — жёстко приказал я и полез к открытому стенду.

Передав коллеге гладкоствольные ружья, снял карабин, первым делом прочитав надпись.

— Ого! Браунинг!

— Так то ж мелкашка! — сразу заметил Димка.

Да? Точно! Ну, америкосы, ну, хитрованы! Мудрить не стали: взяли свой же пистолет в малокалиберной модификации, поставили на него ствол подлиннее, а рукоять выполнили зацело с прикладом — вот уже и не пистолет покупателю предлагается, а кургузый карабин. Вскинул к плечу — лёгкий, прикладистый.

— Держи и считай, что у тебя появился пистолет. Запасной ствол, план Б! Только приклад пилануть надо.

— Обалдеть! — искренне обрадовался Микроб. — Слушай, но ведь Блогбастер его не забрал, это неспроста.... Ты точно уверен, что такого мелкого калибра хватит для пробивания черепушки?

— Не эксперт, не уверен. Впрочем, ты сам всегда можешь это проверить на ближайшем зомбаке. Не покидая комфортного салона.

— Почему бы нет?

Заполучив новое оружие, Микроб только что не облизывался. Как сытый кот. Он тут же бросился искать запасные магазины и вскоре нашёл две штуки.

Вот чего было много, так это патронов.

Правда, весьма определённых калибров. Навалом — двенадцатого, дробь разных номеров, есть даже картечь. Правда, новым грабителям не досталось ни одного пулевого, всё скомуниздил проклятый отшельник. Много мелкашечных, Микроб отложив в сторону одну пачку, торопливо скидывал их в суму, как законно своё. Есть и мои родные "семёрки", много, их тоже в добычу, сейчас не подсчётов. Через семь минут напарник полез в машину за второй сумкой-трофейкой.

— В салон из сразу поставь, и карабин заодно, — дал я ценный совет. — Да на улице осмотрись хорошенько, не идут ли стада!

— Вот ещё! Пусть со мной будет! — довольный Димон успел вскрыть пачку и теперь набивал магазины маленькими серыми патрончиками. — Сейчас схожу, проверю.

И всё же, что за странный ассортимент на прилавке, почему нет никаких других калибров? Специализированный магазин для гладкоствольщиков, автоматчиков и мелкашечников?

— Блогбастер выгреб лишь те патроны, которыми сам и пользуется, — подсказал вернувшийся Димка.

— А... Хорошая версия. Да и ладно, мы остаток притырим.

В торговом зале не было ничего, кроме оружия и патронов. Никаких сопутствующих товаров, рыболовных и туристических, которые обычно продаются в оружейных. Ни ножей, ни оптики, ни одежды с обувью.

Молодые да неопытные рейдеры по наивности рассчитывают на скоростное обогащение. Кажется: ломани один большой супермаркет, и озолотишься! Ага, держи карман шире... Местные торговые точки, склады и ангары никогда не блещут ассортиментом. С тушёнкой и сгущёнкой проблем не будет, это всегда найти можно. А вот перец не сможет добыть даже такой мастер, как Клинч. Мука, крупы, соль, сахар, чай и кофе, зажигалки и сигареты... Пивком же не разживёшься. В аптеке тебе попадутся от силы три наименования: анальгин, цитрамон и аспирин, ещё какая-нибудь гадость для полоскания горла. Или бинты с ватой. Либо что другое.

И никаких золотых гор.

Вчера поздним вечером ребята в общаге, совмещённой с гостиницей, рассказывали, как это дико — видеть огромные пространства торговых залов с пустыми прилавками, скудный ништяк ещё найти надо, зачастую с минимумом света и в крайне нервной обстановке.

Департамент или жмотится, или стратегически не хочет плодить халявщиков.

Примета одна: если есть торговое оборудование, то перед тобой не пустышка, есть шанс найти что-то годное.

— Как думаешь, это добро много стоит? — вернувшийся с улицы коллега показал глазами в сторону открытой двери.

— Много, — пообещал я, вспомнив прижимистого Аризону. — Оружие всегда в цене, на квартиру тебе точно хватит.

— Такие командировки мне нравятся! — вспыхнул Микроб, улыбаясь во все зубы.

Вот так мы и радовались в бездумном азарте нормального обла.

Ещё чуть-чуть, и эти строки писать было бы некому...

Неожиданно рядом заскрипела дверь в подсобку.

Потом послышался страшный треск, и дверь медленно поползла наружу.

Мы обмерли.

Наверное, это Блогбастер передвинул тяжеленный металлический прилавок со старым кассовым аппаратом, запирая обитателя оружейки. Закрыл и выгребал себе спокойно, без пальбы, как и положено. Позже я предположил, что торк стоял на трупе. Или примочил обычного зомбака, от которого и напитывался энергией. И тут — мы, такие вкусные.

Парализовало сразу и обоих.

Я буквально не мог поднять руки. Микроб тихо выл и трясся.

За дверью раздался рык, торк напрягся, и рывком выскочил из-за створки по плечи.

В жизни не видел более омерзительной рожи. Может, проживи я в сталкерской Зоне с месячишко, нагляделся бы и других страстей, не знаю... Зомби они и есть в зомби, точь-в-точь, как в фильмах. Тупые и неповоротливые. К нам же лез настоящий монстр, сильный, быстрый и беспощадный. Морда торка постоянно дёргалась, мимика менялась каждый миг, глаза бешено дёргались по сторонам. Серая морщинистая кожа отнюдь не выглядела мёртвой, скорее, в твари можно было увидеть хищное инопланетное существо.

Прилавок медленно, со скрипом двигался внутрь торгового зала.

Мы стояли и оплывали, как свечки в церкви. Сильные лапы в обрывках одежды скребли по стальной двери, обрывая хлопья зелёной краски. "Хы-хы-хы!" — с каждым новым усилием чудовище издавало страшный дышащий звук, словно помогая себе ритмом. Не могу сказать точно, пах он чем-то, или нет, ноздри забило подскочившим давлением.

Мамочки, да это же клыки!

Не выдержав взгляда, я опустил в голову вниз и глубоко вздохнул.

И тут отпустило!

— Огонь!

Автомат висел за спиной, чтобы это понять и сдёрнуть оружие, мне потребовалось сжечь несколько бесценных секунд.

Микроб начал стрелять первым.

Бенг! Бенг!

В небольшом помещении грохот двенадцатого калибра был таков, что уже после второго выстрела у меня зазвенело в ушах. Тут уж и я подключился.

Зарычав громче, торк умудрился зацепиться когтистыми пальцами за край стола и ещё одним рывком вытянул себя по пояс.

Всё очень плохо. Опьянённый страхом, Суржиков почему-то стрелял выше, будто ему глаз отводили! Стрелял и орал резаной свиньёй! До сих пор не могу понять, как снопы картечи могли всем кагалом улететь чуть ли не в потолок!

Я выдал ничуть не лучший результат. Обланул в очередной раз...

Проклятый Игумнов, зачем ты сказал мне про эти гадские суставы?! Навязчивая цель: раздробить гадский бедренный сустав, вот что овладело мной! Но как это сделать, если торк вылез лишь наполовину?

— В щи его!

Часть пуль ушла в стену, часть разлетелась от металла рикошетом, это просто чудо, что нас не задело! В разные стороны летели куски вырванного пулями пластика и белые клавиши кассового аппарата.

Щёлк!

— Пустой! — крикнул я по-киношному.

Микроб с растерянным видом заполошно хлопал себя по карманам — большая часть патронов была в сумках, а куртку он оставил у стенда. Трясущимися руками я пытался вставить полный магазин, лязгал и промахивался, глядя на неожиданно застывшую в напряжении страшную морду. Господи, сейчас он выскочит, и мы трупы!

Работа парой, мля!

— Падла ты!

Схватив браунинговский карабин по-пистолетному одной рукой, Димон решительно сделал два шага вперёд, буквально приставляя длинный ствол в башке, и выстрелил. Хлоп! Тихо как бьёт...

Я не сразу заметил крошечную дырочку во лбу монстра.

Торк словно заморозился и тут же оттаял, безвольным кулём свалившись под прилавок. Магазин наконец-то встал на место, я подскочил и выпустил очередь в башку, разнося её в куски. Победа!

Колотун... Страшный колотун!

Чувства радости не было.

— Догребаем и валим! — другого решения быть не может, я не хочу оставаться тут и лишней секунды.

У машины нас ждал одинокий зомби, пришедший на выстрелы. Грустно склонив набок голову с оторванным ухом, он с любопытством посмотрел на нас, в который раз безуспешно попытавшись закинуть колено на багажник.

— Ну тебе то что здесь надо, болезный?! — досадливо спросил Микроб. Он подошёл к мертвяку и сильным резким ударом впечатал приклад в нос мертвяку. Раздался треск.

Ещё одна жертва независимой прессы улеглась на асфальт.

А что вы хотели, военная журналистика сурова.

— Надоела мне эта поножовщина, — проворчал я, усаживаясь на заднее сиденье. — Этот салют, поди и Блогбастер услышал... Едем, Димка, тут недалеко.