Нелегал - роман издан

— Привет, Теодор.

— Привет. Не ожидал тебя так рано, — виновато вздохнул маг, толкнул калитку и сделал приглашающий жест: — входи и будь моей гостьей.

Они подошли к двери, Тирр незаметно развеял запирающую и огненную руны и открыл дверь:

— Прошу.

— Ты что, дверь не запер на ключ?

— Кажется, забыл.

Не говорить же ей, что дверь была заперта куда надежнее, и горе тому, кто попытался бы ее выломать.

— Плохо. Надо запирать, иначе обворуют. Но я тебе не удивляюсь. Ты откуда?

— Откуда-откуда... Хотел надлежащим образом приготовиться к твоему посещению. Но ты меня опередила.

Девушка сняла красивые белые ботиночки и прошла в комнату.

— Сейчас, я все сложу на кухне...

Маг поставил тяжелую сумку на стол и подвигал затекшим плечом: нет, вес-то для него пустяковый, но непривычно. Любую мало-мальски тяжелую вещь за ним носил слуга, а теперь приходится самому пыхтеть.

Еще не обернувшись, Тирр услышал мягкие шажки по полу: Марго вошла на кухню.

— Теодор... У меня к тебе есть очень серьезный разговор.

Он обернулся:

— Я весь внимание.

— Почему ты мне врал?

— О чем ты?! — маг выпучил глаза в удивлении и негодовании.

— Понимаешь, вчера я тебя подловила на лжи. Румыния — не Россия, а совершенно другая страна. И если бы ты это знал — не попался бы.

Тирр незаметно шевельнул пальцами, освежая в памяти заклинание. Девушка продолжила:

— Ты не знаешь, что такое холодильник, не видел никогда телефона и понятия не имеешь о водопроводе, хотя все это есть в твоем доме. Ты ходишь в темных очках даже в сумерках и обладаешь огромной физической силой. Конечно, закосить под иностранца тебе удалось неплохо, но любой иностранец знает, в какой стране находится. А ты никогда не слышал ни о России, ни о Румынии. Знаешь, я не очень-то верю в мистику, и могла бы подумать, что ты мастерски меня разыгрываешь. Но тебе удалось на время заглушить и маячок, и мой телефон. Ты увел меня перед носом у охранников. Слишком много тонких деталей для розыгрыша. И акцент — его вряд ли можно так искусно подделать, а значит — ты точно не из России. У меня появилась дичайшая мысль о том, что ты — вампир, пролежавший где-то сотни лет.

— Брось, какой я вампир? — возразил Тирр, пытаясь выиграть время, — ведь ты же видела меня при свете солнца.

— Видела. А ты попался еще раз. Вампиров не существует, но на мое предположение ты ответил искренне, так, словно не сомневался в их существовании. Я не знаю, кто ты, но полагаю, что ты очень многое скрываешь.

Маг тяжело вздохнул:

— Да уж, с названием страны я прокололся. Ловко ты меня раскусила.

— Ну ведь я же будущая журналистка, как-никак.

— Не знаю, что это значит, но звучит как-то нехорошо. Зловеще. Но и ты тоже не слишком осторожно поступила. Заподозрила во мне чужака — а пришла одна. Стража, полагаю, уже окружила дом?

— Стража? Ты сказал — стража?

— Да, а что?

— Слово вышло из обихода давно. Теперь вместо нее — 'полиция'. Но ты и этого не знаешь, употребляя старые слова. И — нет никакой стражи, нет полиции. Я никому не сказала о тебе. Правда, чуть-чуть подстраховалась, сообщила дома, куда еду. А кроме того — у меня твой пистолет.

Тирр уже успел заметить, что Марго держит правую руку за спиной. Теперь ясно, почему.

— Кажется, знаю, о чем ты. Это оружие?

— Да. Причем такое оружие, которым хрупкая девушка может легко убить нескольких сильных мужчин. На расстоянии.

Маг невесело усмехнулся, подумав про себя, что предыдущему владельцу оно не помогло, вслух сказал:

— Ладно. Ты меня разоблачила. Не так-то это было и сложно, видимо. Не могу понять только, почему не сообщила полиции, если знаешь, что я чужак.

— Положим, в русском языке 'чужак' еще не значит 'враг'. Мне кажется, ты хороший человек. Не знаю почему, но ты мне нравишься, и я хочу помочь тебе. Но для этого ты должен рассказать мне правду.

Тирр устало опустился на стул, лихорадочно соображая. Марго села напротив, положив руки и пистолет на стол, и заглянула ему в глаза:

— Теодор, ты можешь мне доверять.

Он снова усмехнулся, сожалея лишь, что собеседница не понимает всей комичности сказанного ею. У илитиири нет собственного слова 'доверять', если изредка они говорят о доверии, то заимствуют соответствующее слово из языка поверхностных эльфов. Что ж, терять уже нечего, осталось лишь два пути: рассказать Марго правду или убить ее, сведя на нет практически все достижения, кроме языка, и лишившись убежища.

— Похоже, у меня и выхода другого нет. Хорошо. Ты знаешь о том, что план бытия, в котором ты живешь, не единственный? Есть множество, мириады других миров.

— Идея параллельного мира мне знакома. Но это — только лишь допущение, такое же невероятное, как и существование вампиров. Фантастика.

— Ничуть не фантастика, ни одно, ни другое.

— Вот как? Ты утверждаешь, что ты — пришелец из параллельной вселенной?

— Я не утверждаю, что я пришелец, я и есть пришелец.

— И как ты сюда попал?

— Через магический портал, как же еще?

Марго скептически склонила голову набок:

— То есть, теперь я должна поверить еще и в магию? Ее не существует! Я просила рассказать мне правду, Теодор, а не выдумывать еще более невероятную ложь.

— Если бы магия не существовала, в твоем языке не было бы такого слова.

— Это вымысел. Сказки для детей... и не только.

Маг молча прочитал заклятье невидимости и исчез, не говоря ни слова и потешаясь, глядя, как глаза девушки расширяются от удивления.

— Теодор? Ты тут? Куда ты делся?

— Протяни руку к тому месту, где я был, и коснись меня. Я сижу на этом же стуле. Заклятье невидимки. Теперь веришь в то, что я маг?

Марго осторожно нащупала руку Тирра.

— Офигеть. Так ты правда из... другого мира. Еще и маг. Появись обратно, пожалуйста, а то мне как-то не по себе.

Он развеял заклинание, подумав при этом, что если в этом мире действительно нет магов, то Тирр Волан из несуществующего уже дома Диренни не просто величайший маг мира, а вообще единственный. От открывшихся перспектив захватило дух.

— А что ты еще можешь?

— Как-нибудь покажу, если к тому времени ты меня еще не выдашь. Много чего. Но это требует огромных сил, так что я не использую магию без крайней надобности.

— Ну конечно же, я тебя не выдам! — горячо воскликнула Марго, — с какой стати мне тебя выдавать?!

— Например, с той же, с которой люди не любят магов. Они везде их не любят, хоть там, хоть тут. Иначе на мой вопрос, не выдашь ли ты меня, ты бы ответила что-то вроде 'а чего тебе бояться-то'?

— Ну, понимаешь, главная проблема в том, что ты один такой на весь мир, если только кроме тебя нет других гостей...

— Исключено. Портал ведет в случайный мир, большинство из которых вообще имеет другие законы природы. В таких мирах я бы не то что умер, а попросту исчез. Это был огромной риск.

— А почему ты тогда вошел в него?

— Почему-почему... Да убили бы меня, причем не самым приятным образом. Терять уже было нечего, даже моментальная гибель была бы предпочтительнее. А то, что я попал в обитаемый мир, удача просто невероятная.

— Да уж... Ну так вот. Твоим магическим даром хотели бы располагать очень многие. И они не остановятся перед тем, чтобы разрезать тебя на кусочки и посмотреть, как ты устроен внутри, узнать, как ты колдуешь, и самим научиться. Но я тебя не выдам.

Тирр кивнул:

— Не сомневаюсь. Ты хочешь, чтобы я служил тебе?

Марго покачала головой и улыбнулась, но это была не холодная, торжествующая улыбка, как у женщин его народа, а другая, мягкая и располагающая.

— Нет, Теодор. Я просто предлагаю тебе свою дружбу.

* * *

Воскресенье выдалось погожим. Ледокол вместе с Анастасией посетил ресторан, а затем свозил ее по книжным магазинам.

— Знаешь, Настя, я вот все не могу избавиться от мысли, что ты... особенная, — флегматично заметил старый авторитет, кладя на заднее сиденье пакет с несколькими книжками.

— В самом деле? — лукаво стрельнула глазами та, — и почему же?

— Потому что все, которые были до тебя, просили свозить их по бутикам и ювелиркам. Ты первая, кого книги интересуют больше побрякушек.

— Юра, это потому, что побрякушки ты и так мне даришь. Не то чтоб я не любила украшения с красивыми камешками, но у меня всего два уха и одна шея. Не носить же мне по кольцу на каждом из десяти пальцев и по пять-шесть цепей, как черные рэперы?!

Ледокол улыбнулся. Настя в свои двадцать два, помимо утонченной красоты, в избытке обладала тем, чего у прежних своих женщин старый авторитет никогда не замечал, а именно — недюжинным и острым умом, и на этом список ее достоинств еще не заканчивался. Будучи почти в три раза старше, он влюбился в студентку, подрабатывавшую барменом в одной забегаловке недалеко от клуба, словно ее ровесник, и при этом верил, что является для Насти кем-то большим, нежели обычный немолодой папик с толстым кошельком. Конечно, Ледокол лишился наивности очень давно, даже раньше, чем девственности, и розовой мечтой о взаимной любви себя не обманывал, однако Настя попросту не дала ему ни единого повода подозревать, что ее мотивы исключительно меркантильны. Даже слежка, которую авторитет устроил за своей молодой любовницей в течение недели, ничего не обнаружила: если у Насти и был кто-то еще, то она ухитрилась скрыть это даже от умудренного жизнью старого уголовника, что сам Ледокол считал предельно маловероятным.

Много раз он хотел сказать Анастасии, что не понимает, как раньше жил без нее, но всегда останавливался, так как готов был биться об заклад, что ответ будет чем-то вроде 'о, это же совсем просто, ведь большую часть твоей жизни меня и на свете не было'. Уж за чем за чем, а за словом в карман она не полезет.

— Хорошо, что солнце пригрело, — заметил Ледокол, выруливая со стоянки, — вода в бассейне будет теплой.

— Вот и прекрасно, — ответила девушка, уже открыв одну из купленных книг, с драконом на обложке.

Он никогда не говорил ей, что считает несколько странным чтение сказок в двадцать два года. Может быть, не в девушке дело, а в нем самом, переставшем верить в сказки лет в десять, когда родители погибли и будущий вор в законе попал в детдом.

Впрочем, радужным планам Ледокола насчет купания нагишом вместе с Настей сбыться в этот раз было не суждено: у дома уже ждал Леший с ноутбуком под мышкой.

— Добрый день, шеф, — поздоровался тот и полупоклоном головы приветствовал Анастасию.

— Привет, Егор, — ответила девушка, доставая свои покупки с заднего сидения.

— Что стряслось? — поинтересовался авторитет, мысленно отметив, что уроки не пропали впустую, и теперь Леший манерами мог бы сойти в высшем обществе за приличного человека, если бы поменьше говорил.

Беда лишь в том, что в высшем обществе одними манерами далеко не продвинешься, иногда надо еще и открывать рот и что-то базлать, а с этим дела обстояли похуже. Пять минут общения — и всем становится ясно, что перед ними — типичный то ли урка, то ли мент с характерным мировоззрением, только немного окультуренный.

Ледокол криво улыбнулся своим мыслям. Когда-то и он был таким же, не умел ни нож правильно за столом держать, ни говорить дольше десяти секунд, не ввернув ни единого мата. А ведь смог же. Выходил в уборную и за каждое вырвавшееся слово отвешивал себе оплеуху. И сработало. Всех подручных авторитет научил говорить культурно тем же методом. Дело того стоит, Леший, хоть и умный, но урка конченный был, словно с экрана телевизора, показывающего сериал о блатоте, сошел. Два года под крылом Ледокола — и его уже частенько принимают за мусора средней паршивости либо частного сыщика. Прогресс налицо.

— Давешний супермаркет, который мы под крышу взяли, киданули на шестьдесят штук деревянных, — пояснил Егор, — ну а хозяин, ясное дело, нас напрягает. Менты, говорит, точно не найдут, на вас, мол, надежда, иначе разорюсь.

Ледокол не скрывал от Анастасии, чем занимается: бесполезно, все равно догадается, умная же. Правда, тут он схитрил, рассказав честно и о клубе, и о своем крышевательном бизнесе, но умолчав об остальном. Догадывается ли девушка о других делах, Ледокол не знал, но если и догадывается — делает вид, что не знает. Мудро.

— Плохо быть вором в законе, — с иронией заметила Настя, — в выходной день и то не дадут искупаться в бассейне. Страшно даже подумать, как обстоят дела в магазине, который из-за шестидесяти тысяч рублей может разориться.

Авторитет едва удержался, чтобы не сказать 'браво': девочка в десятку попала, сформулировав его собственную мысль.

— Ну мы же не менты, — развел руками он, — нам филонить нельзя, им 'хозяин' платит казенные бабки, нам — люди свои кровные. Но — реально, Леший, слезы из-за шестидесяти кусков деревянных? В крупном торговом центре?

— Слезы лить мы будем, если не найдем гада, — мрачно заметил Леший, — потому что насчет разорения владелец не шутит. Расскажу щас — не поверите, какой у нас шустрила завелся. Закупился недешевыми шмотками и расплатился фантиками от конфет.

— Чего-о-о? — выпучил глаза Ледокол.

— Фантиками от конфет, — повторил тот, — в кассах разных шмоточных отделов общая недостача — шестьдесят кусков, вместо бабла — обертки.

— Явно продавщицы хозяина нагрели, — покачал головой авторитет, отпирая дверь.

— Шесть разных, включая собственных племянницу и крестницу? — с сарказмом возразил Леший и добавил: — но и это еще не все. Шеф, вы когда-нибудь видели беловолосых негритосок-лесбиянок? Мы с хозяином просматривали записи камер наблюдения — и выпали в осадок натурально.

— И нашли вора?

— В том-то и дело, что нет. Стервец вывел из строя всю систему видеонаблюдения, камеру за камерой, оставив только те, которые были в отделах, куда он не зашел.

— А разве в торговых центрах не используются считыватели денег? — полюбопытствовала Анастасия.

— Используются. Но и их он тоже сжег везде, куда заходил.

— И что, никто ничего не заподозрил?

— Нет, конечно. Когда к продавщице подходит покупатель и хочет приобрести вещь стоимостью в полтысячи долларов, она разве скажет 'ой, извините, я вам не продам, у меня считыватель сломался и я не смогу проверить ваши деньги'? Конечно, массовый выход из строя считывателей подозрителен и для идиота, но заведующий с обслуживающим персоналом с выходом из строя камер разбирался. Каждая продавщица думала, что считыватель перегорел только у нее.

Они вошли в дом и расположились в гостиной.

— Настя, сообрази нам чего горло прополоскать.

— Сейчас, — кивнула девушка и направилась к бару.

Тем временем Леший подключил свой ноутбук к плазменному телевизору шефа и воткнул в него флэшку:

— Любуйтесь. Так, вот эта запись... Ага, вот.

Дешевая камера делала черно-белый снимок каждые несколько секунд: на системе видеонаблюдения владелец магазина сэкономил. Вскоре на экране появилась группа посетителей, чуть позади от которых находилась весьма необычная фигура: стройный, среднего роста человек с длинными белыми волосами.