Град злой

— Плохо ты, княже, мунгал знаешь, — вмешался Михайло. — Не любят они города приступом брать. Всегда с хитрости зачинают, с посылов. Станут торговаться, чтобы мы им сами ворота открыли.

— Что, даже после сегодняшнего?— удивился майор.

— Эка невидаль! Думаешь, то были первые послы, коих на переговорах живота лишили? Других найдут. А если и вдругоряд ничего у них не получится, будут письма подмётные в город подкидывать да люд простой с толку сбивать, дабы те воевод своих 'образумили'. Ну, а с приступом всегда успеется. Я ж говорю — хитрые они.

Ермила был прав: монголы 'проглотили' убийство послов, на другой день прислали новую делегацию. Демин, хоть и не видел в том особого смысла, снова съездил на встречу (в душе, конечно, опасался, что с ним могут поквитаться. Но... положение обязывает. Струхнёшь сам — другие подтянутся).

'Стрелка' прошла на удивление мирно. Монголы изложили на бумаге свои требования: с Козельска требовалось всё злато-серебро, сотня девок для полона (не всё ж кочевникам друг с дружкой развлекаться), а так же выставили 'хотелку' выдать всех ратников, что прибились к городской дружине.

Демин, будучи в своём репертуаре, снова отправил делегацию в полном составе на три известные буквы и гордо ускакал.

В самом городе тем временем шла подготовка к штурму: котлы с кипятком и маслом были наготове, дозорные бдили, ратники спали с оружием в руках, чтобы в любую секунду без промедления взлететь на стены.

Ермила не ошибся и в других предсказаниях. Действительно, появились и подмётные письма. Монголы засылали их при помощи стрел.

Народ письма читал (грамотного люда в Козельске хватало), обсуждал вслух, но особого эффекта монгольские послания не заимели. Оно и понятно: жареный петух ещё толком не клюнул. Вот когда осада начнётся по-настоящему... появятся и колеблющиеся, и партизанские отряды с непременным предателем. Вся надежда на службу Морошкина. Авось, его 'особисты' не зря едят свой хлеб с маслом.

Глава 17

Возвращаясь с очередных переговоров (ну монголы, ну задрали!), Демин пролетел под аркой ворот, как на скачках. Будто не в Козельск въехал, деревушку малую, даром, что обнесённую стеной, а в Москву двадцать первого века, которую зачем-то, кровь из носу, надо было всю насквозь проскакать. Чуть не поднял коня на дыбы — сразу за воротами его дожидалась группа товарищей, офицеры с которыми прибыл предков спасать, да и сами предки: сотники, десятники, простые гридни.

— Рискуешь, Сергей,— негромко обронил Морошкин, принимая поводья.

Демин, спрыгивая на землю, взглядом охватил собравшихся. Молчат, но на лицах написано то же самое. Переживают и не одобряют в чём-то. Ну да... неоправданный риск.

И Стырь здесь. Вот у него физия какая-то непроницаемая. Напряжённая, будто маску натянул. Что за ней прячет?

'Мутноватый парниша,— ещё раз отметил майор. — А как его теперь прокачаешь? Полиграфа с собой нет. На морошкинские методики тоже нет особой надежды. Ладно, в бою и проверим... А бой не за горами'.

— Ермила, Егорий, Ракша, Стырь, через десять минут жду вас у княгини. Совет держать будем. Как монгола лучше бить.

И ещё раз окинул лица цепким взглядом — у кого какая реакция. Увы, ничего необычного не заметил.

Собрались в 'малом тронном зале', как Свешников, генератор всяких ассоциаций, этот покой детинца в своё время определил. Демин сидел в центре, хотя и не на 'троне', а на массивном дубовом табурете. По правую руку расположилась княгиня, как раз на стуле ей по рангу, с высокой спинкой. И далее — молодой княжич, на седалище со спинкой пониже. По левую руку от 'князя' места заняли 'бояре' и воеводы, которых он привел в Козельск с собой: Ракша, Стырь. Местные военачальники сели на лавках напротив.

— Итак, монголы долго миндальничать не будут, — начал Демин нетерпеливо. — Ещё одного посольства, уверен, не будет. Будет штурм. Потому — усилить дозоры. И это без обсуждений. При малейшем поползновении со стороны татар бить тревогу. Даже если это окажется провокацией. Лучше перебдеть. Если кто оплошает, ответит головой. Времени на раскачку нет.

Народ если и услышал незнакомые слова, то переспрашивать не стал. Привыкли, что водится за 'князем' такой грешок: вворачивать эдакое... не пойми из какого языка слово. Ну что ж поделаешь, коли наукам всяким обучен. Полагается ему знать недоступное простым смертным. Да и если хорошенько поразмыслить — быстро понимаешь чего и когда от тебя нужно.

— Это первое и самое главное, — продолжал Демин. — А теперь — у кого какие соображения по поводу стратегии. Прошу высказываться.

Повисло молчание. Местная братия к словесным прениям не очень-то была приучена. Офицеры же 'бояре', по лицам было видно, задумались крепко, вон — даже головы опустили.

На лицах Ракши, Стыря, Ермилы не дрогнул ни один мускул. То ли 'не догоняли', то ли уж так выдрессированы были. Только Егорий скривил кислую мину. Но у него такая все последние дни — никак 'отлуп', даденный ему княжной пережить не может, что ли.

— Дык чего тут думать?! — не выдержал Егорий. — Бить их надо. Полезут на стены — получат на орехи. Авось, тогда одумаются и осаду снимут. Не век же им перед городом стоять.

— Легко у тебя получается, — покачал головой Ермила. — Что там Козельск?! Куда неприступней твердыни мунгалы брали.

— Скажешь тоже... Так то они больше хитростью, нежели умением, — попытался поспорить Егорий.

— И умением тоже. Хучь и кочевники они, а всё одно научились города на приступ брать. Знающих людишек с собой в поход взяли, что орудия стенобитные мастерят. Не всё просто, боярин, не всё...

— Так! — пришёл к выводу Демин. — Всем разойтись и хорошенько подумать над моими словами. Готов выслушать любое, даже самое невероятное предложение.

Через час совещание продолжилось, но уже в узком кругу команды из будущего.

Первым выступил Свешников, единственный штатский.

— Я думаю так, — начал он слишком бодреньким тоном, будто речь шла о выезде 'на природу', на пикничок. — Исторические факты говорят о том, что пока у стен стояло войско Бату, осада шла ни шатко, ни валко. А вот прибытие основных сил татар определило исход дела. Плюс ещё то обстоятельство, что гарнизон города поддался-таки на провокацию. Оказавшись за городскими стенами, дружина увлеклась преследованием татар, решив, что удача окончательно на их стороне. Но это была ловушка, из-за которой ратники поплатились жизнями: собственными и жизнями оказавшихся без защиты горожан... — Он покосился на всех, прикидывая, насколько те понимают суть сказанного.

— Факты мы знаем, — перебил Демин. — Нужны конкретные предложения.

— Предложения таковы. Нужно не допустить подхода основных сил монгол к Козельску. Разбить их ещё на дальних подступах... Но ни в коем случае не ввязываться в плотный контакт с войском противника. Они нас числом задавят. Иными словами, никаких преследований, даже когда они побегут. Уничтожать на расстоянии... — в голосе Свешникова зазвучали такие профессорские нотки, что на этот раз поморщился не только Демин, но и все остальные 'легионеры', даже сдержанный Воднев.

— Боярин Алексей, я ценю твою академическую подготовку, — процедил майор. — И нестандартность хода мысли, но боюсь, сейчас этот ход очень уж нестандартен, через край... Больно мудрёно. 'Уничтожить на дальних подступах' и в то же время 'на расстоянии'. Как ты себе это представляешь? К сожалению, у нас нет под рукой ни батарей залпового огня, ни достаточного для таких полчищ количества пулемётов. Ну, попугать мы татар можем, а дальше боеприпасы закончатся, и нас просто сомнут. Так что, извини. Для мозгового штурма очень интересно, но у нас штурм не мозговой, а всамделишный. Лично я не вижу другого выхода, как отразить все их атаки. В ходе каждой необходимо уничтожить, вывести из строя максимальное количество вражеской живой силы. Потому как мы обязаны уничтожить этот тумен! И ты прав — не входя в непосредственный контакт, под прикрытием стен. Так что диспозиция будет следующая...

Закончить майор не успел. Внезапно, будто со всех сторон, ударили колокола, послышались крики: 'Татары! На приступ идут!'

— Вот и началось! — буркнул майор почти радостно. — Павленко со мной, на башню! Морошкин — на западную стену, Воднев — на восточную! Поддерживать непрерывную связь, докладывать все изменения обстановки, беспрекословно выполнять мои приказы!

'Малый тронный' покинули молча, без особого шума, казалось даже, без спешки.

Как здорово, что посты на стенах были усилены, что люди успели потренироваться на случай внезапного приступа! Демин оценил это, поднявшись наверх.

Пока он в детинце отдавал свои короткие указания, враг не разглагольствовал, а стремительно смыкал кольцо. Татары успели подступить к стенам вплотную.

Зрелище было страшным и впечатляющим. Пёстрое, шумное, заходящееся в яростном крике, ошеломляющее громом оружия, живое море билось внизу.

Стрелы, пускаемые со стен, дротики не могли его остановить.

'А ты всегда удивлялся, как вояки в старину подбирались к бастионам, — ведь сверху вроде бы так удобно бить! — сказал сам себе Демин. — Какое там, когда их тьма тьмущая! Чистая саранча, они же лезут по собственным трупам!'

И в самом деле, уже десятки лестниц были приставлены к стенам; и сотни монголов карабкались наверх.

Ратники вокруг Демина методично, кто со спокойной истовостью, а кто и уже с остервенением сшибали их копьями, булыжниками, стрелами, обваривали кипятком и маслом, но монголы будто не убывали.

В реве толпы, грохоте железа не тонул посвист разящих оперённых стержней — не только наших, но и чужих. Стрела пронеслась в сантиметрах от головы Демина, а рядом, в предсмертном хрипе, свалился лучник, так и не выпустив оружия из рук.

— Пригнитесь, товарищ майор! — не выдержал Павленко.

Сам он только чуть наклонил голову, щёлкнув предохранителем 'калаша'.

— Разрешите очередь, князь? — воскликнул дурашливо.

— Отставить очередь! Патроны береги! И башку свою!— рявкнул Демин.

И вовремя: стрела чуть не чиркнула по шлему старлея.

Рядом двое ратников схватили за деревянные ручки медный котел, парящий кипятком, ловко, одним махом вскинули над остриями частокола и, уперев в них раскалённый сосуд, накренили прочь от себя.

Проклятия, крики боли мгновенно перекрыли шипение хлынувшей вниз воды.

— Так всю Жиздру на татар переведём... — сквозь зубы ругнулся Демин. — И всё равно не хватит... Всё, Дениска, работаем! Как учили!

Резко отдав, будто выстрелив, команду в рацию Морошкину и Водневу 'делай как я!', майор и сам взялся за 'калаш'.

Били одиночными, сначала в тех монгол, что первыми ползли по лестницам. Когда на тебя прёт густая людская масса, промах в принципе не возможен, знай — выцеливай мишень да дави на спусковой крючок. Чисто механическая работа, далёко отстоящая от снайперских премудростей.

Быстрые, точные выстрелы возымели эффект. Ошеломленные мгновенной и непривычной смертью товарищей, монголы уже не пёрли наверх в том запале, что охватывал их поначалу ('Чисто обкуренные!' — как определил уже потом Павленко). Растерялись непобедимые! Дрогнули! И многие лестницы уже были просто отброшены от стен прямо на воющих, катающихся по земле раненых-покалеченных, было которых превеликое множество, что не могло не радовать защитников города. Поверженный враг — лучшая услада для глаз.

— А теперь по командирам! — приказал майор.

Распознавание монгольских сотников уже было отработано — спасибо Свешникову: довёл в подробностях, по каким признакам надо ориентироваться. Да и психолог Морошкин свои 'пять копеек' добавил. Ведь в бою командир не обязательно тот, у кого 'погоны со звёздами'. Это может быть и боец, взявший на себя командование, да просто проявляющий инициативу. Таких надо валить быстро и в первую очередь.

Момент был выбран безошибочно. Монголы не побежали. Они стали методично отступать. Оставаясь лицом к противнику, не показывая ему спину.

— Расслабляться рано! — сказал Демин, утирая пот со лба. — 'Двухсотых', 'трехсотых' вниз! Сменить посты! Атака может повториться!

Оставив на снегу у стен Козельска сотни всё ещё корчащихся или уже неподвижных тел, пестрая масса монгольского войска отхлынула к лагерю, на безопасное расстояние, как они, должно быть, полагали.

— Пощипать бы их там! — Павленко нетерпеливо повёл стволом 'калаша'.

— Отставить! — оборвал его Демин. — А вот для баллисты нашего Вакулы, кажется, есть работа. — И он указал на пространство за лагерем. Там двигалось несколько групп группы людей, перемещая какие-то объёмные, продолговатые предметы.

— Это не спецы ли монгольские там упражняются? — поинтересовался Павленко. — Чует сердце, подлянку готовят.

— Сейчас и узнаем.

Глянув на происходящее на этой площадке уже в бинокль, Демин только кивнул. После первого спонтанного натиска, враг, похоже, готовился к правильной осаде с помощью стенобитных машин и камнемётных механизмов.

— Классика, — хмыкнул майор, разглядывая приспособления, собираемые китайскими инженерами и их многочисленными подручными, затем передал Водневу приказ накрыть это техническое безобразие, покуда оно ещё не успело проявить себя. Сам приготовился наблюдать за предстоящей 'артиллерийской дуэлью'.

Стоит отметить, что техник подошёл к своему детищу весьма творчески. Он не просто усовершенствовал механизм баллисты, а привнёс в него целый ряд инноваций из века двадцать первого, даже прихватил в экспедицию с 'большой земли' кое-какие важные, хотя и компактные детали. В итоге дальность стрельбы превышала обычную для здешних метательных устройств чуть не вдвое. И ладно бы только дальность! 'Маленькие хитрости' техника этим не ограничивались. Теперь стрела могла нести заряд типа 'коктейля Молотова', воспламеняющийся от удара. По сравнению с обычной, предварительно зажженной стрелой (летающим факелом по сути), это был серьёзный прогресс, который чудо мастеровой по фамилии Воднев, механик, химик и вообще спец на все руки, заставил шагнуть ещё дальше. Поскольку начинкой для коктейля была всё-таки не фракция нефти, а смола, либо жир, пришлось искусственно делать их более горючими. С помощью особых присадок (опять-таки взятых с 'большой земли' заблаговременно), Игорь сумел сотворить нечто вроде напалма. И теперь эту запрещённую международными конвенциями хрень предстояло опробовать на боевой технике противника.

По соседству с надвратной башней стояла передвижная вышка — деревянная решётчатая конструкция на деревянных же колёсах, которую воздвиг Воднев со своими помощниками из местных. Язва Павленко окрестил её 'второй Эйфелевой'.

Вышку венчала просторная, обнесённая предохранительным бортиком, площадка. Именно на неё Воднев водрузил плод бессонных ночей — ту самую супер-баллисту. Агрегат впечатлил всех, не только дружинников.

Игорь снабдил чудо-орудие прицельным устройством и механизмом наведения. Всего один боец из расчета мог посредством двух маховиков поменять угол возвышения пускового жёлоба и сделать доворот по горизонтали.