Консультант безумного ученого

Сухо кивнув на сообщенную новость, Ронин взглядом показал на дверь. С некоторых пор, он не любил двусмысленно изъясняться.

Но как только за самым ненавистным и презираемым человеком для Таканиши закрылась дверь, его резко охватил озноб. Голову сковало невидимой цепью, а горло резко сжалось, не позволяя не вздохнуть, не выдохнуть.

— Какого... чёрта... — говорить в таком состоянии было далеко не лучшая идея,но к удивлению Ронина, как только он заговорил (точнее — попытался), все неприятные и болезненные ощущение прошли, оставив после себя лишь лёгкий дискомфорт.

На дрожащих ногах и почти не разгибающихся коленках, он смог доползти до кровати. Его взгляд вновь упёрся в потолок.

У него был примерно час. Час, на то, чтобы разобраться в своих ощущениях.

А так же уверится в собственном здравом рассудку.

Спустя пять часов. Самолёт компании "China Southern Airlines"

— Вам что-нибудь надо? — на ломаном японском обратилась ко мне миловидная стюардесса, устало улыбаясь. — Чай? Кофе? Соки? Или... Чего-то покрепче?

Я хотел было отрицательно покачать головой и вновь вернутся к просмотру фильма, но после, подумав, решил уточнить.

— У вас есть яблочно-виноградный сок?

— Разумеется. — недолгое шуршание, поиск стакана... — Прошу.

— Спасибо. — благодарно кивнул я, но стюардесса меня уже не слушала. Её тележка отправилась дальше гулять по рядам.

Выпив сок, почти залпом, я начал бездумно вертел в руках пластиковый стаканчик. Смотреть фильм (второй, за время полёта) мне уже не хотелось.

На душе было удивительно тихо, а в разуме пусто. Мне не хотелось ни по-привычке анализировать прошедшие события, ни предаваться мечтаниям, ни-че-го. Всё, чего мне минуту назад хотелось, это стакан воды или сока. Всё остальное меня более чем устраивало.

Ну, кроме одного.

Я вновь слегка скосил глаза на правую сторону. Да, он всё ещё сидит, как ни в чём не бывало. Мой абсолютно непонятный и видимо непонятый напарник.

Я часто в своей "прошлой" жизни встречался с самыми разными людьми. Человеком я был в меру общительным, не надоедливым и часто "слишком незаметным", как меня охарактеризовал один мой друг. И я не берусь ручаться, что все, что встреченные мною люди не испытывали при общение со мной (или же после общение) негативных эмоций. У меня не идеальный характер — увы. Но такой откровенной ненависти и неприязни, какую я видел на протяжении всей "миссии" по отношению ко мне со стороны Ронина, я не видел ни разу.

Чем же ему так не нравился Рейджиро? И в момент составления плана по захвату и дальнейшему вопросу профессора Накабачи, и после самого допроса, и дальнейшей его транспортировки, этот взгляд преследовал и следил, казалось за каждым моим словом и движением.

Но если бы только это.

Под конец, почти перед вылетом, во взгляде Таканиши добавилось что-то, чего он точно не ожидал прочесть в нём.

Он боялся. Страх — вот что им двигало всё это время. И именно это угнетало меня сейчас больше всего.

Я не умею разбираться в людях. Да и психолог, буду откровенен хоть с самим собой, из меня был не ахти. Кое-что по верхам, не более. Но такое отношение к себе... Пугало. Пугало и настораживало.

Я устало откинулся на кресле, перестав вертеть в руках стаканчик из-под сока.

Совсем скоро я буду дома, в окружение людей, которые не воспринимают меня чужим. Буду общаться и и видеть радость от самого процесса общения на их лицах. Скоро я буду в окружении людей, которых уже сейчас могу назвать своими друзьями.

К чёрту Ронина Таканиши. К чёрту SERN. К чёрту Рейджиро Кудо и его тёмное прошлое, и настоящее.

-Уважаемые пассажиры! — голос капитана, раздавшейся из динамиков, а так же появившаяся тряска, вновь вернула меня в реальный мир. -Просим вас соблюдать спокойствие и оставаться на своих местах, просим так же пристегнуть ремни. Ladies and gentlemen...

— Я лечу в самое неудачное время для полётов. — пришла чётко осознанная мысль. И верно. За весь полёт, таких предупреждений было уже два.

— Я лечу в самое неудачное время для полётов на китайском самолёте. — пришла ещё более оптимистичная мысль.

Полёт обещает быть очень долгим.

Спустя 37 часов. В нескольких километрах от Женевы. Штаб-квартира SERN. Лаборатория #79.j

— Неплохо. Неплохо... — рассеяно кивал Ларсон, беглым взглядом просматривая данные ему документы. — Я даже не побоюсь этого сказать — хорошо!

Судя по довольный улыбки сидящего в противоположном кресле, на меньшую похвалу он даже не рассчитывал.

— Благодарю, сэр. Однако, смею вас уверить, что без вашего блестящего руководства, а так же разработанного вами же плана, мы не добились бы и половины успеха.

Эдвин на несколько секунд оторвал глаза от врученных ему файлов. Он был готов увидеть на лице своего сотрудника лесть, или же восхищение, даже издевку... Но оно оставалось всё таким же равнодушным и преисполненным вежливого любопытства. Как и всегда.

— Да... Ты прав. — довольно усмехнулся в ответ Ларсон, решив считать это комплиментом. Ещё раз бегло проглядве бумаги, он решительным жестом отодвинул их в сторону.

— То, что результаты появились — это безусловно плюс. Но как дела обстоят с... Побочными проектами?

— С переменчивым успехом. — уклончиво ответил J.C., под пристальным взглядом Эдвина почувствовав себя неуютно. -Успехи есть, даже по нескольким направлением, но имеются в большом количестве дела, требующие...

Один из Комитета Трёхсот мгновенно догадался, к чему именно клонит его собеседник.

— Сколько? — устало откинувшись в кресле, спросил он.

— Три миллиарда, пятьсот шестьдесят миллионов, сто тысяч. — медленно и делая в нужный момент паузу, ответил Джеймс.

Ненадолго в кабинете повисла напряжённая тишина.

Эдвин задумчиво и с некоторым удивлением смотрел не своего первого помощника. Когда тот сообщал ему о "предполагаемых затратах", он представлял их несколько... Более умеренными.

— Это... — попытался подобрать более менее культурное слово Ларсон. — Неожиданно.

— Понимаю, сэр. — сдержанно кивнул на откровенный скепсис, появившийся в глазах начальства. — Вам вполне может показаться, что сумма несколько преувеличена. Но вынужден напомнить о нашем разговоре недельной давности, в котором я приводил вам примеры, почему нужно столь большое ежемесячное финансирование.

В кабинете на некоторое время вновь воцарилась тишина, нарушаемая только стуком часов.

— По сравнению с прошлым месяцем, "нужная сумма" выросла на шестую частью. — наконец открыл рот Эдвин. — На шестую часть, Джеймс.

— В следующем месяце расходы будут снижены. — покоянно опустил голову J.C. -Но в этом... Наш проект "J" начал приносить результаты, чем не могут похвастаться многие наши... Коллеги. Но мы приложим все усилия, чтобы такой непомерной траты ресурсов больше не возникло.

— Надеюсь на это. — кивнул Эдвин, ставя свою подпись и закрепляя договор печатью. — Ради твоего же блага, Джеймс.

Разговор был уже завершён, а потому Джеймс, предварительно забрав у Ларсона всё ещё нужные ему бумаги, неторопливо покинул кабинет своего начальника. И как только дверь за ним закрылась и тот оказался в просторном светлом коридоре, лицо Джеймса в прямом смысле преобразилось.

Исчез вежливый интерес и спокойствие. На их место пришло раздражение вперемешку с нервозностью. Глаза, ранее излучавшие доброжелательность, теперь пылали предвкушением.

Быстрым, столь не похожим на свою обычную походку, шагом он преодолел нужное расстояние до лифта. Хоть его кабинет и располагался на том же этаже, где и кабинет Ларсона, сейчас Джеймс направлялся вовсе не туда. Зайдя в лифт, он взглянул на наручные часы. У него осталось не больше десяти минут.

На его счастье, лифт был скоростным и совсем скоро, замедлился, а холодный мужской голос оповестил:

- Вы прибыли. Лаборатория #79.j.Четвёртый подуровень.

Не обращая внимание на здоровавшимися с ним по пути людей, J.C. всё таким же быстрым шагом приближался к своей нынешней цели.

Простая, ничем не отличимая от других белая дверь, расположенная в противоположном конце коридора.

Дойдя до неё и в нерешительности остановившись, Джеймс глубоко вздохнул и решил в последний раз всё обдумать. Мысленно просчитать.

Он занимался этим очень долго, буквально каждую свободную минуту с тех самых пор, когда ему впервые было сделано это ... "Предложение". Минуло с тех пор уже полгода и он сам сделал проделал выдающуюся работу, чем вполне мог гордится. Но... Он ещё раз взглянул на часы. Четыре минуты.

Если он войдёт в эту дверь... Пути назад не будет, как бы патетично это не звучало. Он сейчас стоял, в прямом смысле, на перепутье дорог. И пройти можно только по одной. Никаких больше виляний, "я ещё подумаю", мучений совести.

Он должен сделать выбор.

А значит... А! Что тут думать — всё было решено уже давно и не им. Судьбой.

Приняв решение, Джеймс торопливо ввёл нужный код на сенсорной панели, после чего провёл там же карточкой сотрудника. Миг. Другой. И панель приветливо загорается зелёным светом, приветствуя его.

Три минуты.

Торопливо пройдя внутрь и в нетерпении дождавшись, когда дверь автоматически закроется, Джеймс почти бегом вышел на середину комнаты.

Прямо напротив него, на стене висела одна из старых разработок, по каким-то невдомым причинам принятая за испорченную модель.

Но вот, экран резко вспыхнул. По бокам начали работать относительно старые процессоры, готовясь запустить систему.

-Как вы оцениваете людскую трусость, сэр? Не правда ли — она отвратительна? — наконец, спустя мучительных для него тридцать секунд, раздался механический голос из колонок, имитирующий человеческую речь.

— "Чтобы оценить чьё-нибудь качество, надо иметь некоторую долю этого качества и в самом себе*". — отчеканил Джеймс заготовленный ответ. И стал ждать.

Как только прозвучали нужные слова, изображение на экране пошло помехами. Джеймс терпеливо ждал.

И был вознаграждён.

— Так что же? — изображение всё так же не было, но в колонках раздался сухой, металлический голос. Точнее, он так звучал из-за используемого "искажателя голоса". — У вас осталась одна минута, для выбора. Не испытывайте более моё терпение, Джеймс. Либо да, либо ...

-Да. — просто ответил Джеймс. — Я согласен на предложенную вами работу.

— Мудрый выбор. — не смотря на искажение, издевка в голосе собеседника была прекрасна слышна J.C. — В таком случае, мы свяжемся с вами через посредников. Ваши инструкции, я надеюсь, вы помните. И... просто предостережение, Джеймс. — тон неизвестного и ранее не отличающейся дружелюбием, похолодел. — Не пытайтесь нас бросить. Не получится. Теперь мы с вами в одной лодке.

Изображение на экране погасло. Звук из колонок пропал.

Помещение вновь оказалось в полутьме. А J.C. всё так же продолжал стоять посередине комнаты, стараясь не концентрироваться на лезущих в голову пораженческих мыслях.

*-Уильям Шекспир

За тридцать часов, до описываемых событий.

Лаборатория Гаджетов Будущего.

Кёма всегда знал, что и как ему надо делать.

У непосвящённых могло сложиться мнение, что "Тёмный Феникс Реальности" действует импульсивно, поддаваясь минутным порывам и не задумываясь о последствии своих действий. Но на то они и "непосвященные".

У Кёмы всегда был план. Порой он был настолько велик, что понять и выразить его в лёгкодоступной форме, было для него выше всяких сил. План настолько Великий, что от одних перспектив захватывало дух, и раздумывая об открытии новых горизонтов он мог часами не обращать внимание на окружающий мир.

А мог долго и меланхолично пялится в пустоту, не в силах даже осознать мысль, пришедшею ему в голосу по чистой случайности. И, пожалуй стоит сказать, что сейчас он испытывал именно последнее чувство.

Но его спокойствие было прервано.

Минуту ранее зашедший Итару, волевым усилием смог-таки заставить себя закрыть рот. Но его взгляд, направленный на профессора, не предвещал ничего хорошего.

— Окарин...Окарин! Ты меня вообще слушаешь? — раздражённый голос одного из верных последователей сумел-таки вырвать его из плена мыслей. — Я в который раз спрашиваю — что это было?!

Но иногда, даже самыми Великими Планами приходится жертвовать, во имя Науки.

— Если бы я знал. — Окабе рассеянным взглядом прошёлся по царящему вокруг бедламу.

Лаборатория и раньше не отличалась особой чистотой и порядком. Но если учитывать тот факт, что даже её владелец не мог себе позволить находиться тут целый год, в этом факте нет ничего удивительного. Удивительное было в другом.

— Хочу напомнить, что я оставил тебя одного на несколько минут. Несколько минут, Окабе! Как ты тут успел так насвинячить, за такое короткое время?! Даже я так не могу!

— Погоди-погоди... — Кёма тряхнул головой, будто сбрасывая ненужные мысли. — Что значит: "Оставил на несколько минут?" Мы же с тобой только что тестировали Телефонопечь (название временное)! Верно?!

— Мы хотели её протестировать. — хмуро откликнулся толстяк, расстроенным взглядом осматривая своё нынешнее и прошлое рабочие места. Непосредственно в самой Лаборатории, из картины выбивалось лишь одно. Точнее — один. Шкаф, ранее вмешавший всякий "научный хлам", был опрокинут на пол, а всё его содержимое было вывалено.

Печалило больше его другое.

Стол с компьютером, временно занявший место телевизора около окна, находился, скажем прямо... В не самом лучшем состоянии.

— Моя коллекция эроге, расставленная в алфавитном порядке! — не своим голосом взвыл Дару, наконец осознавший масштаб "бедлама". — Окабе, я убью тебя!

Кёма не отозвался. Он вновь пялился пустым взглядом перед собой, не обращая внимание на угрозы и причитания супер-хацкера.

Опять. Снова. Вновь.

Ему было знакомо это ощущение. Оно было противоестественным, но спутать его с чем-то другим было просто невозможно. Это умиротворяющая пустота в голове. И тот звук. Перезвон колокольчиков ли это, либо что-то ещё... Но Окабе слышал этот звук лишь один раз в жизни.

— ...И кто это всё будет убирать?!

— Можешь не беспокоится. — неожиданно, абсолютно безмятежным тоном ответил Окарин, заставив Дару недоверчиво на себя посмотреть. — Я сам всё уберу.

— Точно? — уже гораздо спокойнее переспросил Итару. Но вопрос был задан чисто для проформы. Он и так знал, что Окабе никогда не нарушает своих обещаний. Если они не имеёт отношение к его бредням, конечно.

Глава Лаборатории ничего не ответил на этот раз. Он молча подошёл к опрокинутому шкафу и стал собирать, сортируя, разбросанные вещи.

— Э... Окабе? Тебя это... Может, помочь? — неуверенным тоном спросил Хашида, неловко переступая с ноги на ногу. Его огромные руки всё так же сжимали пакеты со всякой анимешной дребеденью. Кёма не мог сказать точно, но оставил его Дару явно больше, чем на "пару минут".

Но уверенно это утверждать он всё же не брался. Память — это элемент, на который можно положиться в любой ситуации. В любой, кроме той, в которую он попал.