Ведьмина клятва

Господа нечистики много чего интересного рассказали о старой Анастасии. И брат Лоренцо был прав, бабуля моя в ангелах не числилась. И добра, и зла в ней было намешано явно не поровну, а вот в какую сторону весы наклонились после её кончины, домовые сказать не смогли. Не успели понять.

После перекуса домовики принялись рассматривать трофеи. Степан, как самый старший, посоветовал укрыть лезвие ритуального ножа деревянными ножнами.

— Этот клинок для лесной нечисти предназначен, и если они нож почуют, даже близко не подойдут. Но вот лесовик может за обиду принять, так что лучше положи ты его подальше, Лизавета, не гневи Тьму. Да и не к лицу тебе её созданий жизни лишать, не простит.

— Может, сломать его? — бабайка с сомнением покосился на нож.

— Не мы делали, не нам и ломать, — степенно ответил Август, — пусть лежит, он еды не просит. Мало ли что, вдруг пригодится. Лизавета его на что-нибудь сменять может.

— А можно лесовику подарить, — встрял бабайка.

— Зачем? — вытаращился на него Клавдий.

— Да просто так, от чистого сердца. И чтобы редкую траву Лизавете показывал, да и добывать её не мешал.

— Мысль богатая, — согласилась я, — но такого отродясь не бывало, чтобы ведьма нечисти подарки делала.

Степан замер с блюдечком у рта.

— А ведь этот балбес хорошо придумал, Лизавета. Вот смотри, приходишь в лес, кланяешься подарком, совсем другое отношение к тебе будет.

— Да что ты мне азбучные истины преподносишь, — рассмеялась я, — он и так отдаст траву, на это и заговор есть.

— А ты не смейся, — строго сказал Клавдий, — заговор, оно ведь принуждение, так? А кому приятно, если его принуждают чего-то отдать? Тебе было приятно сегодня? Вы, ведьмы очень уж нахальны бываете, да и требуете часто больше, чем откусить способны. Тоже мне, смешное нашла...

Я оборвала веселье и призадумалась, а ведь в чём-то этот нечистик прав, меня лесовик с детства не обижал, так и я его созданий не трогала. Траву зря не рвала, птиц не убивала от нечего делать, рыбу из озера нашего зря не вычерпывала, так почему бы и не подружиться с лесовиком? Доброе слово и кошке приятно.

— Решено, ножик подарим лесовику. А этот нож для чего?

Нечистики повертели обычный кухонный нож.

— Обычный нож, Лизавета. Но хранить его дома не надо, чужой он.

Я кивнула дворовому и Бонька утащил ножик в неизвестном направлении. Брелок с ключами, мобила и салфетки полетели в бумажный пакет и его утащили шуши. Вот и всё наследство. Ох нет, тут ещё волосы чьи-то и камни. Отдадим домовикам, пусть схоронят подальше.

Клавдий снова встрял с советом:

— Камни, глядишь и пригодятся, а вот волосы лучше сжечь, Лизавета, не ровен час, наведут кого ненужного на твой дом.

Я согласно кивнула, и стараниями Боньки пучок волос вспыхнул и опал пеплом...

Я стою у окна, рассматривая двор. Окрестная детвора носится по площадке перед нашим подъездом, старухи оккупировали скамейки и дремлют на солнышке, жизнь продолжается...

Вот и начало лета, сегодня минуло двенадцать недель (четыре раза по три) со дня бабкиной смерти, и Клавдий поставил передо мной шкатулку с завещанием ведьмы. Пора нашему, пока ничего не ведающему собранию, узнать последнюю волю старой Анастасии. Вокруг стола трое домовиков, бабайка, шуши и Бонька. Душеприказчиком, как велено покойной бабулей, выступает Клавдий, наш самый последний домовой. За ним в четыре глаза присматривают Степан и Август.

Конечно, домовой не станет читать завещание с листа, как добропорядочный британский стряпчий. Он его наизусть знает и помнит с тех времен, когда... словом, он его учил и сейчас озвучит.

Оборачиваюсь в сторону высокого собрания и невольно ухмыляюсь, ишь ты как расселись, прямо соответствующий стол короля Артура. На праздничной скатерти строго по кругу расположились нечистики, оставив за мной единственный стул, сиротливо прижавшийся к краю стола. Ну что же займем предназначенное место.

Судя по всему, Клавдий намерен соблюдать закон и этикет по полной программе. Решаю не препятствовать благому делу, пусть потешится. Домовые известные конформисты, им по должности положено не только дом блюсти, но и надзирать за соблюдением неписанных законов и прочих традиций. Правда, Клавдий не был ранее замечен в доскональном соблюдении перечисленного и, наверное, поэтому сейчас преисполнен осознанием собственной значимости — вон даже лапка потянулась огладить несуществующую бороду.

Может, кому другому это и покажется смешным, но только не мне. Его устами сейчас заговорит моя дорогая покойница. Наконец домовик откашлялся. Я прикрыла глаза, отсекая посторонние шумы, и в сознание словно вбивались веские и понятные слова, падающие раскаленными остриями вниз, а внутренней стороне век ледяным пламенем выжигались слова последней воли старой ведьмы.

— Да будет Тьма свидетелем! Завещаю внучке Елизавете все перечисленное далее. Первое — мое имущество движимое и недвижимое. Второе — родовую месть и отсроченные проклятия врагов. Третье — завещаю родные могилы на кладбище нашей деревни. Завещаю четыре зарытых мною клада, их покажет Афоня или его родичи. Завещаю до смертного часа хранить родную деревню и помогать всем деревенским, если будет нужда. Завещаю непримиримую вражду с родом Вигальских, Клавдий покажет документы и письма. Завещаю верность государыне Тьме. Прощайте!

Домовик смотрел сквозь меня остановившимися глазами, шуши замерли по краям стола, словно японские статуэтки. Слова медленно гасли в сознании, как и слегка дребезжащий родной голос. Я резко втянула воздух сквозь зубы, обычно бабулин голос дрожал только от ярости, а никак не от волнения или прочих эмоций.

Наколдованная тишина медленно покидала комнату, как и сумрак, странный среди белого дня. Стирая слезы с перекошенной мордахи, Клавдий открыл крышку большой шкатулки, скорее сундучка, и с усилием подвинул в мою сторону.

— Передаю доверенное в твои руки, Лизавета.

Доверенного оказалось много и четыре отделения сундучка порадовали содержимым. Первый слева — бумаги. Второй — амулеты и, похоже, все рабочие. Третий — камни силы. Ничего себе, полная коробочка! Это же сколько лет на свете жила покойница?! Спрашивать домовиков бесполезно, не скажут, ибо не имеют права идти против запрета ведьмы. А бабуля точно запретила, она сама мне говорила, что домовики не станут откровенничать с юной ведьмой, мол, не доросла еще. Поживи с мое, потом видно будет.

Я махнула рукой, отпуская нечистиков. Шуши убрались в спальню, у них там теперь гнездо на шкафу. Дворовой поселился в прихожей и теперь надзирает за нашим подъездом и двором, так что старухи из местного 'трибунала' нарадоваться на могут на ЖКХ. И алкаши-то наш двор вниманием обходят, и молодёжь по вечерам тусит где-то в другом месте, и 'теперя в округе тишина ненарушимая, а такоже вселенский покой по ночам'. А с чего бы полуночникам тусить у нас? Бабайка им такие глюки показывает, что на их месте я не только пить бросила, но и по девкам шляться. Знали бы бабки кто именно бдит мой и заодно их покой.

Вот Бонька не только метет двор наперегонки с дворничихой, он еще и за детишками следит, чтобы не покалечились, и мамок иголкой тычет, когда дитя в опасности. Скамейки ремонтирует тоже дворовой и не скупится на пинки, если кто попытается оторвать дощечку от излюбленной лавочки наших трибунальцев. По общему мнению, в нашем дворе 'что-то нечисто, Лиза, но покуда ущерба жильцам нету, то пусть оно так и идет'.

Документы документами, но лучше всего о потенциальных врагах расскажет Клавдий. С какого боку не смотри, он доверенное лицо старой Анастасии. Так что остаток дня посвящаем введению меня в наследство. Итак, Вигальские... Колдуны, сильные и мощные колдуны известного рода. Ареал проживания расположен по ту сторону Уральского хребта в их исконных землях близ смоленских лесов. Там в заброшенной деревне проживает нынешний глава рода, отошедший от дел.

Заброшена сия деревня отнюдь не по причине отсталости, но единственно оттого, что так пожелал сам глава рода, Аполлон Михайлович Вигальский, давний бабулин заклятый друг. А вот и фото Аполлона Михайловича. Это бравый полковник в фуражке старого образца и с неопределяемыми знаками различий. Интересное личико и весьма запоминающееся — пристальные глаза, резкие черты породистого лица, мощная шея. Может ли быть так, что этот старикан прислал бабуле смертельный подарок?

— Ты его видел когда-нибудь, Клавдий?

— Видел издалека, еще до войны.

— Он сюда приезжал? Или в деревню?

— В деревню, он тогда Анастасию арестовать решил.

— И как, арестовал?

— Ага, — осклабился Клавдий, — неделю по тайге кружил, едва в болоте не утоп. Среди зимы-то! Решил по холодному времени явиться, когда лесовик спит, чтобы старую ведьму тепленькой взять.

— Не получилось?

— Не судилось ему счастливой охоты, — рассмеялся в голос Клавдий, — лыжи сломал, спутников сам в жертву принес, чтобы всего лишь из болота выбраться. Откель ему знать, что деревня бабкина не только ею заговорена была... от таких мимохожих лиходеев. Бабкино заклятие подняло из берлоги старого медведя, так что в тот раз колдун еле ноги унес. Ведь за пять верст по округе такие заклятия в землю вплетены, что только ой. Бабка твоя, да будет ей Тьма вечным убежищем, великой умелицей на сей счет была. А там и война началась, ее врага отправили воевать с японцами, а потом на него другие несчастья посыпались. Дети начали умирать, как заговоренные. Оказалось, что на него пошел войной младший род и не без бабкиной помощи, ясное дело. Пока он со своими страхами бедовал, ты и выросла. И его сыновья выросли, как я понял, да еще и тремя внуками старика обеспечили. Но вот кто из них воспринял дар от главы рода, мне неведомо. Ты бумаги-то почитай, там все написано.

Такой словоохотливости от нашего домовика я никак не ожидала, обычно он минимумом слов обходится, а тут нате вам — разговорился. Это явно бабкин запрет перестал действовать, отмененный процедурой передачи наследства, обычное дело.

А бумаги почитаем обязательно, для этого вечер есть, а пока изучим четвертое отделение сундучка. А это наша родословная, не угодно ли? Нет, ведьм из благородных дворянских родов среди нас не было, но род мы ведем от старого Ворона, 'рожденного на исходе месяца терпня при восстании Аполень-звезды' и зачавшего первую ведунью, именем Страхиту. А это было еще до крещения Руси, как в свое время мне говорила бабуля. Стало быть, я тридцатое поколение ведьм нашего рода, то есть 'юная Лизавета', да еще и наследница по прямой, что немаловажно. Побочные ветви рода довольно быстро вырождаются в обычных людей, что с моей точки зрения нехорошо, зато вполне справедливо с позиций мироздания. Если бы не столь жесткое условие передачи дара, то ведьмами можно было дороги мостить аж в три слоя, если не в пять. Колдунов рождается еще меньше, там при зачатии ребенка надо такие условия соблюдать... мама дорогая.

Размышления прервал звонок в дверь. Бонька понятливо просочился вон из квартиры и мгновенно вернулся.

— Там этот мужик стоит, что тебя в поместье возил.

Ага, полномочный посол от Вороновых.

— Открывай, — кивнула я.

Точно, Сергей Иванович на пороге.

— Добрый день, Лиза.

— И вам того же, Сергей Иванович.

— Разрешишь войти?

— Зачем?

— Ну... как-то не принято беседовать с гостем на пороге.

— Со всем уважением спешу заметить, что гость вы незваный.

— Согласен, — мужик покивал, — но может, сделаешь исключение?

Ага, спешу и падаю. Нежданный визитер явно пожаловал от семейства Вороновых. Не исключено, что прямиком от колдуна и значит разными игрушками начинен по самую шляпку. Я внимательно оглядела посланца, да уж... ищите дураков в зеркале, Сергей Иванович. Я и без колдовского 'магического взора' вижу эту самую нестандартную начинку у ворота, в волосах и по карманам. И то, что посланец о сюрпризах не подозревает, ровным счетом ничего не изменит.

А иди-ка ты лесом, посланец. Я молча покачала головой и попыталась закрыть дверь. Не тут-то было. Мне совершенно незатейливо воспрепятствовала мужская нога в кроссовке. То ли колдун оборзел, то ли сам посол из семьи потомственных дураков, но определенно этот вроде неглупый дядя нарывается на неприятность. Я окинула Сергея Ивановича пристальным взглядом, надо же, верный друг господина Воронова решил настоять на своем. Это даже не смешно, я хмыкнула и стремительно шагнула за дверь. В тот же миг мужика снесло с ног к чертовой матери.

— Еще раз попытаешься проделать подобное, покалечу. А если попробуешь 'отомстить', — я криво улыбнулась, — ответят твои родные. А чтобы ты удостоверился в моей честности, а заодно и оценил ее, перескажи мое обещание старшему Воронову, который Петр. Много интересного услышишь.

Сергей Иванович, крепко удерживаемый незримыми путами, непроизвольно дернулся освободиться. Увы, не получится пока я не разрешу.

— А пославшему тебя скажи, что Лиза советует забыть о ее существовании, дешевле обойдется.

Пока я бормотала заклятие освобождения, Юшка осторожно срезал прядь волос господина посла. В любом случае это мне пригодится. Ведьма я или нет? Кровь мужику пускать не стоит, при нужде обойдемся волосьями.

К чести Сергея Ивановича он не стал суетиться и пафосно обещать недостойной девке небо в алмазах. Поднялся на ноги, растирая ушибленный бок, окинул меня странным взглядом, поиграл желваками, с усилием разжал кулаки и, не промолвив ни слова, пошел вниз по лестнице... Скатертью дорога.

Я закрыла за собой дверь и хмыкнула, кажется, обзавожусь врагами. Домовики покивали головами, не дожидаясь приказов.

— Не сомневайся, Лизавета, он к дому и близко не подойдет.

— Спасибо вам, ребята.

А дворовой добавил:

— А если приедет, то не уедет, машина сгниет на месте.

— Ты это оставь, Бонька, — возразил Степан, — нам не велено настолько наглеть.

Бонька поморщился.

— Это тебе не велено, а я дворовой, мне положено.

Затем снова поморщился и добавил:

— Ладно, не вся машина сгниет, а токмо колесо.

— Ну, колесо пускай, это не так заметно, — согласился Степан.

А я только головой покачала, похоже, о своей нечисти я очень многого не знаю. Но выспрашивать не стоит, нечистики такой народец, что при попытке надавить только языки покрепче подвяжут. И позже не станут откровенничать, ибо доверие доверием, а все равно не стоит открывать слишком многое даже другу.

Глава 10

На третий день моего блаженного безделья, сопряженного с чтением фамильных бумаг, я решила проветриться, лето как-никак. Наскучив сидением близ сундука с наследством, захотелось пройтись по улицам родного города, украшенного свежей зеленью, что и было проделано. И понятное дело, я вовсе не ожидала, что поздним вечером на выходе из крошечного кафе двое незнакомых и очень крепких дядей простенько так попытаются меня скрутить и сунуть в здоровенный внедорожник. Им бы это вполне удалось, ибо я совершенно по-девчоночьи растерялась и едва не завопила "помогите!" Стыдно сказать, мне и в голову не пришло прибегнуть в новообретенной физической форме. Ну что мне стоило двинуть лбом в переносицу первому засранцу? Да у него мозги сразу бы через уши вытекли от сотрясения. И ведь хорошо, что газом в лицо не пшикнули или не выключили банальным ударом в висок, а то очнулась бы я в грязном подвале, подвешенной за ноги, или того хуже — растянутой на некоем пыточном ложе. Но, к моему счастью, помешало им бабкино старинное заклятие кратковременного паралича. Оба мужика рухнули близ машины, как подкошенные, слава Тьме! Прямо от сердца отлегло! От неожиданности я чуть заикой не стала, если честно признаться.