Вопреки. Хроники Империи. Мир. (часть 1)

И Королева тоже, раз она его выпустила...

* * *

Прищурившись, Лоренцо через край бокала наблюдал, как Айви собирает разбросанные по всем покоям одежду и другие вещи.

— Эй, как тебя... Айви... я, кажется, тебе кое-что приказывал...

Юноша замер и поднял на него цепенеющий взгляд

— Чего встал?! Рысью! — еще один бокал окончил свои дни.

Мало зрителей — внезапно решил Лоренцо, и направился следом за Айви. Как был — в домашних туфлях и халате на голое тело. Его появление произвело не настолько сильное впечатление, как он ожидал, — видимо к чудачествам молодого принца начали привыкать. Ну да ничего.

Обе девочки были на месте.

Лоренцо не глядя протянул руку, и слуга тут же вложил в нее новый бокал. Никогда не приходилось столько пить! Хорошо еще, что у него есть свои маленькие секреты!

Лоренцо медленно обошел застывших в глубоком реверансе девочек. Со стороны казалось, что принц подробно их разглядывает...

На самом деле, его интересуют лица по сторонам.

...Это только кажется, что вокруг никого нет. На самом деле это обманчивое впечатление...

Лоренцо замечает, как кто-то отворачивается, кто-то отводит глаза...

Правильно!

Вы все правильно поняли. Сейчас мы это покажем...

Лоренцо отступает на шаг и окидывает девочек демонстративным раздевающим взглядом. Краем глаза видит, что Айви маячит рядом...

— Свободна, — Лоренцо делает в сторону младшей пренебрежительный жест и слышит, как Айви облегченно вздыхает.

Рано. Еще ничего не кончено.

— Встань, — командует принц второй девочке.

Она действительно хороша — юной едва распустившейся свежестью.

— Какая ты миленькая, — холодная ладонь отводит тугой локон со щеки девушки, горящей смущенным румянцем, — Как тебя зовут, моя хорошая?

— Мария, съер.

Девочка явно испуганна... И не зря! — Будь он на самом деле эротоманом, предпочитающим юных нимф, — ей сегодня уже не уйти домой...

Боковым зрением Лоренцо ловит, как двое слуг изо всех сил удерживают бьющегося Айви. Слышится возня и сдавленное:

— Пусти... Пустите, сволочи...

И это все?!

Властная рука принца уже лежит на шее девушки и неумолимо ползет вниз, к прикрытому косынкой скромному декольте.

— Нишкни! Дурак! На серебре есть будешь...

Звук удара. Айви падает...

Да что же это такое?! Неужели его так никто и не остановит?! Лоренцо немедленно становится невыносимо противно.

Он подходит к двоим не в меру ретивым слугам. Айви поднимает на него переполненные бессильной ненавистью глаза, в которых стоят злые слезы.

— Пошли вон! — ласково говорит Лоренцо двоим не в меру ретивым лакеям, — Завтра в замке увижу — собственными руками повешу. Все вон!!!

Он обводит залу бешенным взглядом.

— И ты, дитя мое! — уже мягко он обращается к перепуганной девушке.

Лоренцо возвращается к ее брату. Айви сидит на полу, даже не пытаясь подняться или утереть кровь.

А ведь он готов принять любое, во что может вылиться гнев нового хозяина... ради чего?.. Кого?..

— Расслабься. Если это будет зависеть от меня, твоя сестра получит хорошее приданое.

Айви дернулся. Эти слова только подлили масла в огонь. Лоренцо смотрел на него едва ли не с умилением: что, такие еще остались? Неужели для него позор сестры не смыть золотыми имперскими марками?

— Ты меня не понял. Я не собираюсь тащить ее в постель. А вот ты мне очень даже нравишься...

Еще минута и губы принца коснутся дрожащих губ слуги... Айви в панике отшатывается, кажется уже вообще переставая соображать что к чему.

— Не бойся! Это была проверка, — Лоренцо едва слышно смеется.

На разбитом лице юного слуги он читает все, что тот не смеет сказать хозяину. Лоренцо наклоняется над ним:

— Ты считаешь меня сумасшедшим? — он легко поднимает юношу на ноги.

— Так нельзя! — убежденно произносит Айви в шальные карие глаза принца.

Лоренцо разражается неудержимым смехом и немедленно обрывает себя, как только тот начинает отдавать истерикой.

— Счастливчик, — мрачно бросает он скорее себе, чем слуге, — Ты еще не знаешь, как нельзя...

Айви делает вид, что не слышит его.

Его энтузиазма хватило до тех пор, пока не начали поступать первые заказы...

За это время Лоренцо умудрился извести всех, в том числе и себя самого, бесконечными капризами и придирками. То и дело гнев нового господина обрушивался на чью-нибудь голову, при чем чаше всего в буквальном смысле... Лоренцо ограничивался швырянием в провинившихся подручных предметов, за одно тренируя меткость...

Тоска! Лоренцо отдыхал душой только фехтуя, оттачивая каждое движение до немыслимого совершенства.

Тоска...

Все это глупость, детские игры. Хотя ему так и не щелкнули по носу за все его выходки.

Пора придумать что-то посерьезнее, решил он, но развернуться ему не дали. Он успел нанести лишь парочку другую добрососедских визитов, во время которых нес такую заумь или откровенную чушь, полную намеков и недомолвок, что у самого вяли уши. Он как раз запланировал что-то вроде загула, только уже для избранного общества и у него в замке, когда получил...

Нет, не постановление об аресте. И не предписание явиться пред сиятельные очи.

Приглашение на свадьбу! Читая которое, Лоренцо едва подавлял желание глупо захихикать. Значит ли оно, что его все же решили держать при себе на коротком поводке, демонстрируя в качестве достижения Ее Величества на ниве дипломатии, как внешней, так и внутренней?

Ты хотел большую игру — получи!

Обратный путь в столицу он проделал в таком же бешенном темпе, однако его окружение кажется начало уже ко всему относиться философски. Самым нахальным образом Его Высочество — именно, как Его Высочество, — обосновался в своих прежних покоях прямиком во дворце, не пожелав открывать свой и без того истощенный кошелек для приобретения отдельного жилища.

Вот только такой прыти от Королевы он не ожидал: ему и переодеться с дороги не дали.

— Да, невежливо заставлять ждать хорошенькую женщину, вдобавок еще и королеву, — довольно громко заметил принц Ренцио в пространство, следуя за лакеем.

...А еще он не мог отрицать тот факт, что ему просто хочется снова ее увидеть... Глупо птичке чирикать кошке, точащей когти о ее клетку.

В том же кабинете, в котором состоялась их первая встреча, на этот раз присутствовали трое: королева, начальник ее гвардии, при виде которого Лоренцо едва удержался, что бы не передернуть плечами — знакомство в Рокуэре и их совместное путешествие было не самым приятным воспоминанием, и 'жених' Лейденвер, должный зафиксировать волю Ее Величества.

Приветствие королевы было нейтральным и выражалось в вежливом интересе о его здоровье и просьбе о небольшой услуге.

Услышав в чем услуга будет выражаться, Лоренцо весело отметил, что чувство юмора у них кажется схожее. Он бросил неуловимо быстрый взгляд на невозмутимого секретаря: ха, ему не жалко побыть шафером у королевского любимчика!

А если любовника? Экземпляр-то хорош собой...

Мысль отравила дальнейшую беседу, в течение которой королева Альберта вкратце и не особо выбирая обтекаемые формулировки описывала сложившееся положение и свое желание иметь, так сказать, 'людей по особым поручениям'.

Желание было вполне объяснимое, не из ряда вон выходящее. Лоренцо слушал, вникая, вставляя по ходу краткие общие замечания. Какого рожна это живописуется ему, он предположить затруднялся — тонкий намек на толстые обстоятельства?

— До сих пор многие из поручений такого рода выполнял капитан Таггерт и его доверенные лица, — задумчиво закончила королева.

Мужчины смерили друг друга глазами. О взаимной симпатии речь вести не приходилось.

— Таггерт, оставьте нас на некоторое время.

Капитан коротко поклонился и вышел. Было видно, что он не разделяет мнения своей Королевы и не одобряет ее замыслы, какими бы они не были.

— Проводите меня.

Лоренцо молча шел за Королевой и невольно любовался линией ее шеи. Альберта свернула к аллее фонтанов...

...Говорят — ее излюбленное место...

— Таггерт бывает излишне настойчив. Не смотря на мой прямой приказ, он предложил мне ознакомиться с информацией о вашем пребывании в Регенгаасе.

Лоренцо не дрогнул ни единым мускулом, слежка не только не была для него секретом, он на то и рассчитывал.

— Наигрались? — неожиданно спросила она.

Он ощутил стыд, и ответил с вызывающей улыбкой.

— Да!

— Тем лучше, — спокойно заметила Королева, — Таггерт полагает, что мои решения относительно вас безрассудны... Что я напрасно вам доверяю...

Если она и ждала ответа, то не дождалась.

— Вы должны понимать, — Королева Альберта смотрела ему в глаза, — Я не доверяю никому!.. Короли лишены подобной роскоши. Но мне не из кого выбирать... Я предпочитаю честного врага, сомнительному другу... Вы — дали слово! Полагаю, вы его сдержите...

— Надеюсь, моя честь не требует доказательств, — он произнес это так холодно, как только можно.

— Не воспринимайте мои слова, как оскорбление, — вздохнула Королева, — Я далека от подобных мыслей. Я хочу, что бы созданием и руководством такой службы занялись вы!

Конечно, к кому еще могли обратиться с подобным поручением как не к нему!

Обман чувств или во рту стало горько?

— В свою очередь, я никогда не потребую от вас предательства своей семьи.

— Жизнь на лезвии, — Лоренцо усмехнулся.

— Да! А если понадобится — на самом острие! Вы дали клятву, принц!

— Да... Я дал клятву...

Королевой нельзя было не восхищаться: как изящно это было сработано! Его подняли из ада, в котором были лишь 'плачь и зубовный скрежет', поманили свободой, дали ощутить ее, — приправленную дополнительными прелестями виде богатства и титула... А потом поставили перед выбором: соблюсти данное слово и играть по ее правилам, либо — нарушить клятву и снова лишиться всего...

Между собой спорили родовая кровь и его честь. На стороне первой были былые привязанности детства и доброе имя, — на сколько оно может быть добрым у семейного убийцы...

На стороне второй — обида, жажда мести и здоровый эгоизм...

Он хотел жить и жить не оглядываясь! Быть свободным не только телом, но и самому определять свою судьбу, самостоятельно принимая решения, от которых зависит его жизнь...

— Имею ли я право отказаться? — бесстрастно спросил Лоренцо.

— Да, — незамедлительно ответила Королева, хотя в глазах промелькнуло сожаление.

— И какая кара за это последует?

— Кара? — понимающе усмехнулась Альберта, — Да, пожалуй, что никакой... за что же карать? Человек не хочет работать и это его право...

— Я принимаю предложение! — прервал ее Лоренцо, он отступил и поклонился, — Могу я приступить к своим обязанностям?

— Приступайте. И учтите. Меня не интересуют ваши методы. Главное, что бы они были эффективными.

— Как будет угодно Вашему Величеству.

* * *

Со стороны казалось, что Лоренцо ведет жизнь праздную и пустую. Он устраивал балы, приемы и охоты, живя на широкую ногу. Он роскошно одевался, имел лучший выезд, до безобразия вышколенных слуг, личную охрану под началом лейтенанта Грефа, был обаятелен и мил, производя впечатление изнеженного красавца. А некоторые излишества и злоупотребления — они ведь так объяснимы и простительны для человека, только что вырвавшегося из застенков! От этого несколько портился цвет лица, но интересная бледность ему только шла, придавая очарования...

На самом деле Лоренцо работал до седьмого пота. Он занимался тем, что изучал поле, создавал себе необходимую легенду и искал подходящих людей. К счастью, он довольно скоро обнаружил, что любую официальную информацию можно найти у Ивейна Лейденвера и не мучиться, а когда узнал подробности его биографии, то в отличие от многих других аристократов, видевших в Ивейне лишь наглого безродного выскочку, проникся к секретарю Королевы искренним уважением, которого достоин человек, сделавший себя сам. И от души повеселился у него на свадьбе шафером.

А уж получать полный отчет о дворцовых сплетнях и интрижках, флиртуя за чашечкой кофе с его очаровательной супругой было изысканным удовольствием, в котором он не мог себе отказать!

Не мало помогал отец Урбан, имеющий сведения от своих людей, — разумеется не нарушая тайну исповеди, но великолепно умеющий намекнуть на искомое. Постепенно у него стал образовываться обширный архив, в котором можно было встретить данные, а так же сплетни и слухи, не только о придворных и аристократах, но и людях более низкого происхождения.

К сожалению, сказывалась нехватка людей. Лоренцо шерстил и орлов Таггерта, и сыщиков городской полиции, учрежденной покойным Канцлером, даже попытался найти некоторых из своих неудавшихся тюремщиков...

Спал он всего несколько часов в сутки и где придется. Пользуясь тем, что пока не слишком известен в лицо, не брезговал посещением сомнительных заведений и ночлежек в Нижнем городе. Неудивительно, что при этом внешний вид его невольно наводил на размышления. Правда следы усталости и переутомления в основном объяснялись сторонними наблюдателями тайными пагубными пристрастиями.

Это было даже выгодно Лоренцо на данном этапе. Взвесив 'за' и 'против', он определил не афишировать свое новое положение, а образ эксцентричного взбалмошного испорченного повесы — крайне удачным и полезным. Он вовсе не любил изображать из себя совершенство.

Поэтому позволил Айви, оказавшимся просто незаменимым, когда дело касалось слуг, несколько поболтать о причудах и норове молодого принца. И вскоре о нем стали ходить самые нелепые слухи.

Среди всех этих забот обрушившаяся на его голову весть о внезапной тяжелой болезни Королевы стала для него неприятным сюрпризом. Во-первых, сразу вставал вопрос — чем же таким могла ни с того ни с сего заболеть молодая полная сил девушка, что бы оказаться на пороге смерти. Уж он-то хорошо разбирается в таких 'болезнях'! Во-вторых, Лоренцо был абсолютно уверен, что имеющийся в настоящее время заговор, так неудачно разворошенный покойным канцлером, еще не перешел в свою финальную стадию.

Если только это не какой-нибудь псих-одиночка. Час от часу не легче! А если маг? В пору было хвататься за голову.

Лоренцо с черным отчаянием провожал глазами сухопарую фигуру отца Урбана, в полном облачении шествовавшего к покоям Королевы. Неужели она на столько плоха?!

Дьявольщина! Одно проваленное задание стоило ему шести лет жизни. Второе — будет стоить жизни кому-то другому... Лоренцо поставил на уши всю свою едва формирующуюся агентуру.

Ничего.

Ночью за ним явился капитан Таггерт лично. Лоренцо в тоске шел за ним потайным ходом.

Однако зрелище, представшее ему во внутренних покоях Королевы, разом избавило его от тягостных раздумий.

Юная Королева сидела на оттоманке в халате и домашних туфлях. Обычно тщательно забранные волосы стягивала лишь лента, и оказалось, что они у нее сильно вьются. Удивительно, но даже в таком виде она не производила впечатления трогательной невинности.

— Нет, ну каков мерзавец! — Альберта яростно качала туфлей.