Страж королевства

Вице-капитан пожал плечами.

— А что плохого? Судя по всему, они вместе уже не первую неделю. Я бы не сказал, что качество медицинской помощи хоть как-то упало. Эд — профессионал своего дела.

— Это военная база, — произнес капитан с упором на каждое слово. — Такие...другие... — он не мог найти приличного слова, — на базе, о боги! — командир базы сел на кресло, потирая рукой глаза.

— Да брось ты, — усмехнулся Рик. — Это не трагедия. И не конец света. А вот Мэтью Рэд — действительно интересный фрукт. И сам не погиб, и ребят вытащил. Все время в центре проблем. Кто же он такой?

Капитан вскочил с кресла и заметался по комнате туда и обратно как раненый зверь.

-Это точно. Снова и снова, тут и там он, — прорычал темноволосый воин. — Везде успевает.

Коммандер усмехнулся в ответ на его тираду. Кто бы ни был этот Мэтью Рэд, он повлиял на капитана. Тот стал...Рик не мог найти подходящего слова. Более живым? Да, наверное, это было так. Холодный и бесстрастный, твердый как скала, стоило только произнести при нем имя Мэтью, эта скала трескалась. Командир базы вспыхивал, злился, он чувствовал.

— Капитан! — хлопнула дверь, и запыхавшийся рекрут застыл на пороге, переводя дух. — Там...там, — он даже забыл сказать приветствие по всей форме, так был взволнован. — Там...Рэд затеял такую драку!

Темноволосый капитан обреченно вздохнул и направился к выходу.

— И почему я не удивлен, — тихо сказал он, поравнявшись с Риком, так, чтобы только он мог услышать. Вице-капитан с трудом удержал смех.

* * *

В коридоре стоял разгром. Капитан еле удержался от того, чтобы присвистнуть. Тут и там валялись окровавленные рекруты, каждый сильнее Рэда раза в два, как на подбор. А сам виновник стоял посередине, сверля взглядом с трудом стоявшую на ногах группку рекрутов. На лицах ребят был написан нескрываемый ужас: парень выглядел настоящим берсерком.

Мэтт развернулся, намереваясь нанести еще один удар. Вид у него был жуткий: по лицу текла кровь, костяшки пальцев были разбиты, в его взгляде читался вызов — ну что, кто следующий? Он взревел, пытаясь атаковать, но что-то перехватило его руку. Затем противник грамотно блокировал его вторую атаку и сильным ударом ноги повалил бывшего палача на пол. Мэтт моргнул, приходя в себя, и удивленные ярко-зеленые глаза встретились с ледяными. В то же мгновение он резко выдохнул, теряя всю волю продолжать драку. Капитан — а это был именно он — грубым движением поднял его на ноги и передал в руки охраны. Рэд медленно поковылял в сторону камер, голова его почти болталась на груди. Если бы командир базы не видел драку сам, он никогда бы не поверил, что этот апатичный рыжеволосый рекрут уложил целую команду, среди которых было не так уж мало старожилов.

* * *

Хлопнула дверь камеры, и капитан вошел в тесную комнату с решеткой. Быстрый взгляд поймал Мэтта, сидящего в глубине помещения и с отсутствующим видом изучающего стену перед собой. Тот знал, кто к нему пришел, но не спешил приветствовать — он был слишком зол.

— Ну и что ты натворил, рекрут? — губы темноволосого воина сложились в насмешливую улыбку. — Передрался с целой командой, в больнице теперь коек не хватает. Зачем?

Мэтт пожал плечами, всеми силами пытаясь изобразить полное безразличие к происходящему.

— Поскольку свидетелей в сознании, кто бы видел начало драки, не оказалось, я пришел расспросить единственного человека, кто принимал самое непосредственное участие в беспорядках, — объяснил капитан. — Рассказав всю правду, ты сможешь скостить свой срок пребывания здесь.

Мэтью поднял одну бровь, будто бы заинтересовавшись, но в тот же момент снова ее опустил. И продолжил молчать.

Командир базы сделал еще один шаг в его сторону.

— Не заставляй из тебя все выколачивать, — предупредил он.

— Вам все равно не понять, — голос Мэтта был так глух, что капитан вздрогнул.

— Что случилось, Рэд? — командир базы сделал еще шаг, поравнявшись со стулом, где сидел рыжеволосый.

— Эти...придурки, — Мэтт внимательно изучал пол, не поднимая глаз, — они не имели никакого права говорить о них такое, оскорблять их.

Он остановился на мгновение, собирая воздух в легких и выпалил:

— Они же любят друг друга! Какое другим до этого дело? Почему все на базе должны презирать и оскорблять их?!

Капитан сжал губы, понимая, о чем ведет речь рыжеволосый рекрут. Все на базе только и говорили об этом. А Мэтт был большим другом Эдда и Зака. И конечно не мог стерпеть. Но с другой стороны...остальные...они были правы! Такие вещи непозволительны на военной базе!

Казалось, рыжеволосый прочитал его мысли.

— Думаешь так же, как и они, капитан? Пришел узнать, насколько я опасен? Так знай: только выпусти меня из камеры, и я надаю каждому, кто скажет гадость про них.

— Рэд, — вздохнул темноволосый воин, будто бы объясняя ребенку, — такие отношения...они необычны, и не все могут принять такое. Разумеется, о них будут говорить и разговоры долго не затихнут. Не сходи с ума.

— Необычны? — возмутился Мэтью. — Чем же, интересно? Как будто ты выбираешь того, кого любишь!

Капитан почувствовал, что начинает закипать.

— Ты избил целый отряд и еще пытаешься меня отчитывать? — рявкнул он. — Да вся база на ушах из-за этих двух идиотов! Я, конечно, понимаю: женщин нет, но если так приспичило — деревня не так далеко! Так нет, им надо было здесь все устроить... А тут военная база, а не публичный дом!

— Ты видел их вдвоем? — теперь уже Мэтт сорвался на крик. — Это не блажь, не сиюминутное желание, это любовь, капитан! Прекрати все опошлять!

Он вскочил со стула и направился в сторону собеседника, а в глазах его сверкали молнии. Командир вздрогнул.

— Что ты можешь говорить об этом, когда не понимаешь? — рявкнул рыжеволосый, делая еще один шаг. — Ты вообще любил когда-нибудь или не видишь ничего, кроме своего бесценного кодекса воинов?

Еще шаг. Сердце капитана забилось быстрее, предчувствуя опасность. В глазах рекрута блестело желание умертвить его, и на мгновение он почувствовал, что не уверен, что сможет выиграть в схватке, случись она.

— Да как ты вообще можешь сравнивать, — фыркнул Мэтью. — Тот, кто никогда не спал с мужчиной. Ты хоть целовался с кем-то, кроме своих шлюх?

Еще шаг — и спина капитана базы коснулась стены. Бежать было некуда, рыжеволосый поймал его. Руки Мэтта легли с обеих сторон от его головы, блокируя все пути к отступлению. Капитан сжался, приготавливаясь к прямому удару лба.

Которого не последовало. Вместо того горячие губы накрыли его собственные — и мир вокруг разлетелся на куски.

Странно, он готов был почувствовать отвращение, неприязнь, но, как не пытался, не мог найти в своей душе ничего подобного. Вместо этого будто бы теплая волна прокатилась по его груди. Капитан ощутил удивительную мягкость и нежность чужих губ, прикоснувшихся к его губам. Темноволосый воин пытался понять, осознать, что происходит, но не мог. Все потонуло в бездонной пучине чувств.

Поцелуй длился мгновение и вечность. Секунду спустя Мэтт, будто бы только осознав, что он делает, отодвинулся от него и отвернулся.

А капитан так и застыл у стены, пытаясь перевести дух. Еще с полминуты они стояли молча, а затем Мэтью нарушил тишину:

— Я ошибся. Слепого нельзя заставить видеть. Тот, кто никогда не любил, не в силах понять любовь, — он повернулся, кинул взгляд на оппонента и усмехнулся, продолжая:

— А тому, чьих губ касался лишь холодный ветер Нордмонда, не пристало судить любовь, какой бы она не была.

Командир базы отвернулся, закусив губы, в то время как Мэтью пытался придти в себя, осознать содеянное и — странное дело — подавить рвущийся из губ нервный смешок. Ну, ничего себе, что оказалось! А ведь, судя по реакции темноволосого воина, Снэйки своими словами попал прямо в яблочко!

— Неделя в карцере, Рэд, — услышал он ледяной голос и вздрогнул. Вот уж не думал Мэтью, что командир так быстро возьмет себя в руки. — И еще две недели на кухне выбьют из тебя всю дурь.

Далее послышались быстрые шаги и звук хлопнувшей двери.

Мэтт сполз на пол, беззвучно хохоча.

"А капитан крепкий орешек, — подумал он. — Похоже, у нас ничья".

* * *

Сидя в камере, я продолжал вспоминать этот поцелуй. Нелепый и неуклюжий, легкое прикосновение, длившееся короткий миг, дрожащие губы, в которых не было ни тени страсти...

Разные губы касались моих до того. Полные и тонкие, горячие и сухие. Я не чурался отношений на одну ночь: во время войны, когда другого шанса может просто не быть, целомудрие — последнее, о чем задумываешься. Но за всю свою жизнь я ни разу не прикоснулся к тому, кто никогда не целовался прежде. Я всячески избегал таких, как он. Они встречались в армии время от времени. Фанатики кодекса, воины пустоты, посвятившие всю свою жизнь битвам, считавшие любые чувства помехой, а радости плоти - слабостью.

Всего лишь поцелуй... Небольшой камушек на пути воина, о который я заставил его споткнуться. Не трагедия, не катастрофа. Но почему тогда все мое существо считало иначе? Что в нем было такого, в этом поцелуе, что так мучило меня? Почему я не мог выкинуть из головы эти воспоминания?

Глава 10

Капитан медленно вздохнул, сосчитал до трех и выдохнул. Он стоял посредине тренировочного зала, пытаясь привести мысли в порядок, вот уже какой раз за последние три недели. Три недели — командир базы поверить не мог, что прошло уже так много времени. Три недели — они пролетели, как целая жизнь, и как один день.

Капитан сделал выпад, блок, на мгновение застыл на месте, и повторил кату снова.

Все постепенно возвращалось на круги своя. Эд и Зак, не сговариваясь, подали рапорты об отставке, и, еще раз поразмыслив, командир базы отклонил оба. Пусть сами вылезают из того, что натворили. А после дебоша, который учинил Рэд, стало как-то проще. Все сначала обсуждали их шепотком, будто бы боясь, что рыжеволосый рекрут выскочит из-за угла, а потом и вовсе перестали. Рэд...

Капитан помотал головой, развернулся и продолжил тренировку.

Долгие годы он возводил стену между собой и остальным миром. Кирпичик за кирпичиком, подкрепляемая постулатами кодекса воинов, каждый день стена становилась все толще и выше. Чувства и эмоции остались запертыми где-то за ней. Ему удалось — командир базы стал настоящим бойцом, нашел свой путь, призвание. Каким бы сложным не было сражение, каким тяжелым не был поединок, он всегда мог принять быстрое и четкое решение, без колебаний. Стена казалась ему абсолютом, главным столпом его существа, незыблемой основой, которую ничто не могло разрушить.

Но в тот день, когда в зал для тренировок впервые ступил рыжеволосый воин, когда капитан впервые схлестнулся в дуэли взглядами с пронзительными зелеными глазами, что-то изменилось. Тогда командир базы еще не понял, что произошло, но на самом деле это было первой трещиной в его защите. А потом появились они. Чувства. Интерес и любопытство, недоверие и гнев.

На базе жило много воинов. Разные характеры, разные взгляды на жизнь. Командир не мог похвастаться тем, что все его любили. Конфликты, время от времени, случались, но каждый раз разум его был чист от эмоций. Он легко мог выйти из любой ситуации, действовать с холодной головой. Но почему же с Рэдом так не получалось? Случайное слово, фраза, оброненная рекрутом, взгляд могли вызвать в душе капитана такой ураган эмоций, который переворачивал все его существо. Как и тогда.

Темноволосый воин остановился, задумчиво касаясь пальцами своих губ. И сейчас, спустя столько недель, этот поцелуй жег его изнутри. Что же Рэд сделал с ним? Что за заклятие применил?

"Нет", — командир базы сжал губы, снова вставая в боевую позицию. Путь воина — путь пустоты. Он должен избавиться от любого проявления эмоций, как от мусора, тянущего его к земле. Все, как в сражении: ослабишь защиту, и враг нанесет удар. Больше такого не повторится. Он найдет нужные кирпичики и укрепит стену, сделает ее еще лучше прежней. Рэд отбудет свое наказание, и снова станет одним из тысячи рекрутов базы, частью серой толпы воинов королевства. А он останется капитаном.

— Кэп! — приветственно улыбнулся Рик, стоящий на пороге.

— Вице-капитан, — капитан остановился на середине движения, и выпрямился. — Что нового?

— Ты дежуришь сегодня, — обрадовал его помощник.

Темноволосый нахмурился, а потом вспомнил: ну, конечно, сам же просил его поставить. И как он забыл? Все этот рыжеволосый рекрут со своими фокусами.

— Кто мой напарник? — поинтересовался капитан, накидывая рубашку.

— Я решил поставить Рэда, — небрежно бросил Рик. — Ты ведь хотел проследить за ним? Это отличная возможность.

Рука, застегивающая пуговицы, дернулась, и чуть было не вырвала клок ткани.

— Ты поставил Рэда? — голос капитана резко сменил свой тембр.

— Что-то не так? — глаза Рика стали размером с блюдца. Ему померещилось...или в голосе командира действительно на мгновение появилась испуганная нотка?

Пару вдохов-выдохов спустя капитан ответил ему:

— Нет, все нормально. Хорошая мысль. Он ведь как раз сегодня отбывает последний день на кухне?

— Точно, — кивнул вице-капитан. — До обеда. После этого он полностью в твоем распоряжении. Дежурь на здоровье.

— Спасибо, ты настоящий друг, — в голосе темноволосого воина читалась едва прикрытая ирония. Рик, естественно, принял все за чистую монету, ведь иронизирующий капитан был таким же нонсенсом, как подснежники на просторах северной границы.

— Разумеется, — он хлопнул темноволосого по плечу. — Мягкого снега.

И вышел из комнаты.

Капитан еще раз тяжко вздохнул, теперь уже в полную силу. Судьба была явно против него.

* * *

Он услышал знакомый голос издалека, еще даже не входя на кухню. Смешливый, полный дружелюбия, этот голос был совсем не таким, каким капитан привык его слышать. Когда Мэтт стоял рядом с ним, то всегда был серьезен и сосредоточен, будто ожидал подвоха. Он мог сорваться, нагрубить, но никогда командир базы не видел его настоящей улыбки. А тут, на какой-то кухне, в окружении едва знакомых поваров, он шутил и смеялся.

— А слуга как вытаращится на это блюдо, и как закричит:

— Идиоты, это же любимая рыба из пруда короля!

Ответом ему был дружный хохот.

С мгновение темноволосый воин колебался — может, наказать его еще на неделю? Совершенно точно: серьезности сидение в карцере рыжеволосому рекруту не добавило. Так, может, все дело в сроке?

Или, лучше, кухня? Капитан задумался. С тех самых пор, как на тесной кухоньке базы возник рыжеволосый возмутитель спокойствия, в рационе появились более экзотичные блюда. Состав до конца не мог угадать никто, но они были куда вкуснее того, что им до этого приходилось есть. Лишать кухню такого таланта?