Безымянные солдаты (окончательный вариант)

"На глаз, их там человек двадцать с чем-то. — Прикинул Хэвен. — Допустим, тридцать. Многовато для атаки в лоб. Однако если хорошо всё спланировать — управимся легко. Вопрос — ждать ночи или атаковать сейчас? Ночью можно тихо проникнуть внутрь, вывести пленников и устроить погром сонному врагу, не стесняясь в средствах. Но к ночи мы останемся без воздушной поддержки. До ночи много чего может случиться с заложниками. К ночи на связь может выйти Лидер и отменить всю операцию к чертям, потому что Безымянным она даром не сдалась, и всё это — наша с Илкой самодеятельность, которую остальные молча поддержали...".

— Штурм через тридцать минут. — Произнёс он негромко, но отчётливо. — Группе разведки подняться выше по холму, занять позицию на левом фланге. Соблюдать осторожность, возможны ловушки и секреты противника. Штурмовому отряду изготовиться к атаке с текущей позиции. Допускаю возможность минирования полосы безопасности. В связи с этим, атаку проводить строго по полотну дороги.

— Опасно. — Сухо сказала Третья. — Дорога простреливается.

— Мы сделаем так, чтобы рывку не помешали. — Хэвен переключил канал рации. — "Нырок", это падре.

— Падре, "Нырок" слушает. — Без промедления откликнулся командир летающей лодки.

— Необходима огневая поддержка. Ровно через тридцать минут, на помеченную цель. Один заход — и возвращайтесь к точке взлёта, садитесь, ждите там до распоряжений.

— "Нырок", вас понял.

— Разведка, по занятии позиций — лазерную метку на огневую точку неприятеля.

— Есть, сэр.

— Здесь бы не помешали взрывающиеся стрелы. — Капеллан усмехнулся.

За исключением пары человек в пулемётном гнезде, караулов на базе не наблюдалось. Часть бандитов собралась около двух костров, на которых грелись большие котлы, часть занималась какой-то работой, вроде перекраски "лэндровера", часть бесцельно шлялась меж хижин. Некоторые, судя по поведению, были пьяны или под лёгкими наркотиками — хотя и не многие, к сожалению. Почти никто из них не поднял головы, услышав нарастающий гул пропеллеров. Транспортные самолёты в небе не были диковинкой — в конце концов, перевозить грузы по воздуху сейчас стало безопасней, чем по морю. И уж вовсе никто не всполошился, когда появившийся над посёлком "Сандерленд" клюнул носом ...

В годы военной службы летающая лодка была вооружена до зубов — несколько турелей, четыре курсовых пулемёта в носу, возможность нести лёгкие бомбы. Разумеется, при продаже в частные руки всё вооружение с неё сняли. Ну а Безымянные кое-что вернули назад. Конечно, пулемётные башенки привлекали бы внимание. Но вот курсовое вооружение было скрыто внутри корпуса. Его не составляло труда восстановить, сохраняя для самолёта облик ветхого транспортника. Правда, вместо пулемётов инженеры наёмников поместили в нос гидроплана четыре рельсовых пушки, снятые с разбитого "блюдца" пришельцев.

Оглушительный хлопок звонко ударил по ушам, когда стальные болванки прошибли звуковой барьер. Две белые нити протянулись от носа "Сандерленда", коснулись земли, чуть не достав баррикаду с пулемётом. В месте прикосновения почва вспучилась бугром, взметнулась к небу — без огня или дыма. Второй залп накрыл цель прежде, чем пулемётчики успели опомниться. Теперь вместе с землёй вверх взметнулись разорванные мешки и ошмётки человеческой плоти.

— Начали! — Скомандовал Хэвен, когда самолёт ещё только завершал штурмовой заход.

— Пом! Пом! — сказали подствольные гранатомёты штурмовиков, выплёвывая дымовые гранаты. Ещё одну шашку швырнул капеллан. В считанные секунды чёрный дым затянул дорогу от края вырубки и практически до остатков баррикады. Затрещали укороченные винтовки разведчиков — и бандиты, собравшиеся вокруг костров, начали валиться, как кегли.

Масштаб и внезапность атаки вызвали в стане врага панику. Одни боевики бросились наземь, другие принялись палить вслед улетающему самолёту, третьи — просто открыли беспорядочный огонь во все стороны. Штурмовую группу не то, что никто не пытался остановить — на неё даже внимания не обратили. Четвёрка наёмников беспрепятственно ворвалась в лагерь. Чтобы добить всякое сопротивление на переднем крае потребовалось лишь несколько коротких очередей. Некоторые бандиты опомнились, попытались рассеяться по укрытиям и завязать перестрелку — слишком поздно. Так или иначе они оказывались открыты для огня либо штурмовиков, либо засевших на склоне разведчиков. Особо удачно спрятавшихся Третья доставала выстрелами "Молота" прямо сквозь стены хижин. Почти не задерживаясь, стреляя на ходу короткими очередями и одиночными, ударный отряд прошёл сквозь половину базы, добрался до здания с решётками на окнах. Илка не стала сшибать замок — ударом штыка-тесака она прорубила тонкую дощатую створку, пинком выбила остатки двери внутрь. Заглянув в домик, обернулась, кивнула Хэвену:

— Заложники. Живы.

— Прикажи им лечь на пол. — Священник повернулся к ближайшему штурмовику. — Семнадцатый, охраняешь заложников. Десятый, Третья — зачищаем оставшихся. Разведгруппа — начинайте двигаться, содействуйте зачистке.

Главарь банды явил себя с запозданием — когда ему уже почти некого стало организовывать на защиту базы. Как и ожидал Хэвен, он появился из сборного домика со спутниковой антенной — в сопровождении трёх прилично экипированных телохранителей. Первые минуты схватки лидер бандитов, видимо, потратил на то, чтобы облачиться в бронежилет. Ему это не помогло. Гурьбой вывалившихся из дверей дома боевиков срезала одной длинной очередью "Молота" Илка. Практически в упор. То ли специально, то ли случайно, но прицел она взяла низко, так что болванки рельсотрона прошили бёдра и животы преступников. Трое упали сразу, один из телохранителей каким-то чудом устоял — но его тут же снял Десятый. На том бой почти завершился. Лёгкие пехотинцы и штурмовики рассыпались по лагерю, дожимая последние очаги обороны. Хэвен в этом не участвовал. Всю схватку он, пользуясь ближней дистанцией боя, стрелял по ногам и рукам. Ни капли жалости к обитателям поселения капеллан Безымянных не испытывал, но некоторые ограничения для духовных лиц были вполне однозначны. Вместо того, чтобы присоединиться к зачистке, он двинулся в сторону белого домика. Туда, где лежали скошенные болванками рельсотрона боевики. Один из телохранителей главаря ещё подавал признаки жизни, сам же главарь даже пытался ползти к порогу своего жилища.

Хэвена опередила новозеландка. Оставив "Молот" на земле, она быстрым шагом направилась к лидеру бандитов. По пути резким ударом каблука разбила кадык лежащего на спине и стонущего телохранителя. Главарь перевернулся на спину. Увидел лицо Третьей. Вскрикнул, пополз быстрее. Дополз-таки до порога. Привалившись спиной к дверному косяку, вытащил из кобуры пистолет, выстрелил в девушку — раз, другой, третий. Не сбавляя шага, сержант прикрыла лицо ладонью. Пули с визгом срикошетили от чёрной кирасы Третьей, от бронированной перчатки. После седьмого выстрела пистолет главаря впустую защёлкал бойком. Бандит продолжал панически жать на спуск, когда девушка склонилась над ним, взяла правой рукой за горло. Вздёрнула вверх, прижимая спиной к стенке. Сжала пальцы. Сухо хрустнули позвонки, голова преступника свесилась набок, тело задёргалось в агонии. Илка, однако ж, не отпустила его — стиснула закованные в сталь пальцы ещё сильнее. Что-то с влажным хрустом порвалось, по латной перчатке сержанта потекли тёмные струйки крови.

— Илка! — Окликнул девушку Хэвен. — Хватит.

Новозеландка послушалась сразу же. Уронив труп боевика, как большую тряпичную куклу, она вытерла ладонь его куртку, повернулась к священнику, спокойно произнесла:

— Извини. Пойду, поищу других раненых.

— Эм... давай-ка лучше я их поищу, ладно? — Предложил Хэвен. — А ты иди, проверь, что там с заложниками.

За заложников капеллан не опасался — система распознавания "враг-друг-гражданский" у новозеландки работала безупречно в любом состоянии ума. Но проверять не понадобилось — как только стрельба утихла, Семнадцатый привёл к Хэвену представителя спасённых медиков. Им оказался медвежьих габаритов русоволосый мужчина — сложением похожий на Лидера, только ещё шире в груди. Густые бакенбарды и довольно длинные волнистые волосы лишь усиливали впечатление. Мужчина с удивительной флегматичностью отрекомендовался доктором Миккелем Арнарсоном из Дании.

— Я хочу поблагодарить вас за освобождение от лица всей группы. — Датчанин говорил ровным голосом, чуть опустив веки, из-за чего казался едва ли не сонным. — Вы ведь нас освободили?

— Да, конечно. — Заверил его Хэвен. — Мы не бандиты.

— Тогда я хочу попросить у вас некоторые медицинские принадлежности. Один из моих коллег ранен в голову и может умереть. Я хочу ему помочь.

— Возьмите. — Капеллан достал из подсумка полевую аптечку. — Десятый, обыщи дом главного, там должно быть что посолидней. И найдите медикаменты, похищенные из госпиталя.

— Я хочу поговорить. Мы можем говорить на ходу? — Спросил доктор Арнарсон.

Оставив Илку и штурмовиков возле здания, они вдвоём направились к импровизированному карцеру.

— Нас было восемь. — Рассказывал датчанин почти без выражения. — Три врача и пять младших медработников. Остальные уехали с солдатами ООН. Остались я, доктор Кератри, хирург, и доктор Вайсштайн, терапевт. Доктор Вайсштайн был старшим. Он договорился об охране. Когда охрана напала на госпиталь, он кричал на главного, и его ударили прикладом по голове. Он жив, но больше не приходил в себя. Доктор Кератри держалась спокойно и говорила нам молчать, но когда охрана пыталась ворваться в детскую палату, стала их отговаривать. Когда они всё-таки вошли, схватила первого вошедшего за руку и бросила на пол. Она знала приёмы самообороны. Её тут же убили. Я ничего не мог сделать. Меня в первую минуту схватили и связали — наверное, посчитали опасным.

— Мы видели, что случилось в госпитале. — Угрюмо кивнул Хэвен. Большинство его догадок оправдалось. В том числе и то, что Стелла Кератри отлично подошла бы Безымянным. — Хорошо, что хотя бы вы живы.

— Кто вы такие, я хочу знать? — Только теперь поинтересовался Арнарсон.

— Наёмники. — Почти честно ответил капеллан. — Мы должны были охранять доктора Кератри по пути к новому месту работы. Мы опоздали, и решили хоть что-то сделать полезное.

— Стелла говорила, что скоро уедет. — Они остановились возле входа в импровизированную тюрьму, но датчанин не спешил заходить. Он внимательно посмотрел священнику в глаза. — Говорила, очень важная работа. Стелла всегда стремилась помогать людям. Она не пошла бы на новое место ради денег. Я хочу спросить, куда вы должны были отвезти Стеллу?

Хэвен недолго сомневался, стоит ли говорить. Доктор Арнарсон почему-то внушал ему доверие — всей своей монументальной персоной.

— На нашу базу. — Сказал он. — Мы в основном выполняем заказы против пришельцев. Пожалуй, это сойдёт за работу на благо людям.

— Стелла погибла. Я хочу знать, вам ведь всё ещё нужен врач?

— Пожалуй, да. — Кивнул священник. — Кстати, а кто вы по специальности?

— Ветеринар.

— Э-э... — Замялся Хэвен.

— Но я интересовался хирургией. И вирусологией. И генетикой. И травматологией. Понемногу. — Датчанин подумал, и добавил. — Ещё я умею водить трактор.

— Тогда... не хотите ли присоединиться к нам вместо Стеллы?

— Я хочу. — Без паузы ответил врач. — Сейчас я помогу Вайсштайну и могу идти с вами.

Больше ничего не сказав, он скрылся в дверном проёме.

— Ну... будет хоть какое-то оправдание перед Лидером. — Буркнул под нос капеллан, прежде чем взяться за рацию. Бой закончился, но операция до сих пор была в разгаре. Требовалось вызвать сигналом бедствия по каналу Красного Креста флотский патруль из Королевства, чтобы сдать ему спасённых и пленников, а заодно куда-то деть дюжину местных женщин и детей, которые весь бой жались по углам хижин...

Конец четвёртой главы.

Глава 5

2031-й год. Южная Атлантика.

К немалому удивлению Саманты, покинуть Германию, а затем и Европу им с Хильдой удалось беспрепятственно. В назначенный час они просто вызвали такси и отправились в маленький загородный аэропорт. Детектив села позади водителя и всю дорогу бдительно следила за каждым его действием — однако таксист не наставил на них пистолет, не попытался свернуть на обочину, и даже не пробовал разговорить пассажирок. В конце пути немка подмигнула Сэм и отпустила пару шуточек о паранойе. Звучали они, впрочем, весьма неискренне. Видно было, что дочь оружейного магната сама — как натянутая струна, разве что не дрожит от напряжения.

Война с пришельцами привела к сокращению мореходства и росту авиаперевозок, отчего в сфере воздушной безопасности настал изрядный бардак. Европа держалась лучше прочих регионов планеты, пытаясь сохранять довоенный уровень, однако Саманта ничуть не удивилась, когда их обеих запросто провели на лётное поле без досмотра. На борту двухмоторного самолётика, зафрахтованного Хильдой под чужим именем, их ожидал запечатанный пластиковый пакет без маркировок. Плюхнувшись в кресло и усадив напротив себя спутницу, немка разорвала обёртку, достала из пакета целую стопку разноцветных книжек и карточек.

— Полный набор документов для нас обеих, на четыре разных имени-фамилии. — Половину бумаг Хильда разложила на коленях, половину протянула Саманте. — Качество посредственное, но там, куда мы отправляемся, паспортный контроль навыками не блещет. К тому же, три набора из четырёх нужны только для пересадок в портах. Затем их можно просто выкинуть. Тем не менее, зазубри все свои новые имена, дорогая моя Саманта Аделаида Мэйсон из Нью-Йорка.

— У меня нет второго... — Сэм неожиданно запнулась.

— Что? — Удивлённо вскинула брови немка.

— Нет... — Саманта уставилась на свою новенькую фотографию в фальшивом паспорте гражданки Швейцарии. — Ничего.

По всему телу девушки пробежали холодные мурашки. У неё нет второго имени. У неё нет второго имени. Её зовут Саманта Аделаида Мэйсон. Но у неё нет второго имени. Отец никогда не называл её Аделаидой. Она помнила это. У отца у самого не было второго имени. Но её зовут Саманта Аделаида Мэйсон, и второе имя ей дал отец в честь прабабки. Это она тоже помнила. Почему... почему она это помнит? Кто она такая?

— Сэм? — Настороженно позвала Хильда. — У тебя пот по лицу ручьём течёт. И глаза остекленели. Что случилось?

— Я... — Рыжеволосая американка вскинула голову, изо всех сил стараясь улыбнуться. Не стоит пугать Хильду, той и своих проблем достаточно. — Голова вдруг заболела, очень сильно. Может, давление...

Это не было ложью — в висках Сэм действительно вспыхнула колющая боль.

— Какое давление, мы ещё на земле. — Напомнила де Мезьер. Она подалась вперёд и коснулась пальцами ладони Саманты. С неуверенной усмешкой заглянула девушке в глаза. — Мой бесстрашный рыцарь в рыжем, ты что, боишься летать?

Замечательная возможность убедительно соврать. Хильда поверит. Но каждый раз, когда ей приходилось обманывать немку, Сэм испытывала к себе глубочайшее отвращение. Потому она опять сказала правду: