Хулиганы города Китежа

Яркая демонстрация колдовства от маленькой ведьмочки сломала последнюю плотину в его восприятии действительности. Хоть и продолжали говорить в школе, что магии и волшебства не существует, что всё это сказки, но Коля просто знал, что таки и "не сказки", и "существует". Если быть честным перед собой, даже до того как он удостоверился, ему хотелось чтобы колдовство существовало. Чтобы можно было творить что-то эдакое, недоступное всяким прочим. То, чем он и так владел, что умел, что знал — а знал и умел он не мало, гораздо больше чем сверстники — было для него очень мало. Просто потому, что всё, что он умел и знал, воспринималось как самое обычное и тривиальное, "потому, что это любой сможет".

То, что далеко не любой сможет вот так знать и уметь, что большинству его одноклассников было не просто трудно, а откровенно лень овладевать теми знаниями и умениями — это как-то от Коли сокрылось. Он не знал, что большинству, чтобы даже то, что есть выучить, необходимо приложить просто неимоверные усилия на грани подвига, причём в борьбе с собственной ленью.

Для Коли же этой проблемы просто не существовало — ему было любопытно и он читал, изучал. А как известно если что-то человеку интересно, то лень отступает заменяясь на "давай-давай ещё" и "что там будет потом".

Может и колдовство он воспринимал как ещё одну очень любопытную область для освоения и познания?

Скорее всего да. Но вечером, после сказки бабушки всё в голове сложилось в новую систему представлений, где колдовство заняло хоть и необычную, но свою и достойную часть его картины мира.

После того как сделал уроки он обнаружил, что делать нечего. Читать оказалось, тоже нечего. Невеликая библиотека семейства Змиевых под его натиском таки кончилась. Потоптавшись по комнате, под насмешливым взором кота, наблюдавшего его метания с шифоньера, он вспомнил старые свои, как батя говорил "суровые проекты". Накинул на плечи куртку, вышел во двор в мастерскую.

На улице похолодало. Задувал противный холодный ветер уже успевший покрыть дорожки возле дома тоненьким слоем льда. Уши сразу же защипало. Пожалев, что не надел шапку, Коля быстрым шагом, насколько это было возможно на обледеневших дорожках, двинул к мастерской.

Мастерская встретила его таким же стылым воздухом.

Пахло какими-то химикатами, свежеструганными досками, аккуратно сложенными в углу, которые батя собирался куда-то пристроить на курятник — наверное собрался расширять поголовье содержащихся там кур.

Зажигать свет в мастерской Коля не стал. Хоть и сильно уже потемнело на улице, но для него всё было хорошо и ясно видно. Он обогнул верстак, весь в пятнах от химикалий, в порезах от инструментов и подошёл к полкам, прикрученным к деревянной стене. Там и лежал набор специальных маленьких стамесочек и ножей, сделанных для этих целей отцом, вкупе с так и недоделанным, точнее недовырезанным лисёнком.

Взял в руки деревянную скульптуру и вспомнил как долго выбирал на поленнице подходящее полено не только без сучков, но и конкретной породы дерева. Как объяснил папа, далеко не все породы годятся для вырезания из них чего-либо (Ну да, он дока — ведь маме древко для метлы как инкрустировал!)

Взвесил в руках и осмотрел. За то время, что минуло с зимних каникул, когда он принялся долгими вечерами вырезать скульптурку, дерево осталось каким было. Коля боялся, что забытый чурбак рассохнется или ещё чего нехорошего с ним случится. Пристроив деревяшку под рукой он было собрался выходить, но тут заметил, что у входа сидит Васька и с интересом наблюдает что же молодой хозяин делает.

И тут вид кота и бабушкиной сказки для Коли сложились.

Теперь для него Васька не был той животиной, что для других содержателей домашних питомцев, является "бессловесной" или "просто пуфик на четырёх ногах чтобы гладить можно было". На него смотрело зелёными глазами совершенно иное существо, нежели всякие прочие представители семейства кошачьих. Ибо взгляд был осмысленным.

Коля отложил недоделку на верстак.

— Ладно Васька. Харе придуриваться. Ведь мы оба знаем, что ты умеешь говорить.

Наглый кошак просто поднял вопросительно бровь.

— Ну? Скажи хоть что-то.

— М-м-ну... Мяу! — глубокомысленно выдал тот состроив шкодную мину.

— Не хочешь говорить?

Котяра изобразил нечто типа "ну-у... понимаешь!..".

— Запретили. — как утверждение бросил Коля.

Тут же кот стал серьёзным.

— Ладно! Я тут о чём... Давай договоримся.

— ?

— Рыбка была сегодня вкусная?

— М-ну! — выразил согласие рыжий.

— Давай ты меня не будешь... подначивать и будешь чаще получать вот такие вещ-щи!

— ???

— А чо не понятного-то?

— Чито с-сначит не под-начивать? — потерял терпение Васька.

Голос кота, почему-то продрал до самых печёнок.

Что-то в нём было такое... Коля понял, что если эта скотина захочет, он одним только голосом может много чего наделать.

Возможно, не с самим Колей, но с другими.

Да и вообще:

Кошак!

С ним!

ЗАГОВОРИЛ!

Уже только последнее выглядело как признак натурального сумасшествия. Но...

Происшедшее в последние три дня дало Коле уже какой-никакой, но иммунитет на тот самый "отъезд крыши". Ведь творилось-то такое, что ни в какие ворота!.

— Ну... — собравшись с мыслями заикаясь, — Ты по мне не ходишь, не прыгаешь, и вообще не топчешься, когтями не полосуешь...

Кошак при этих словах прищурился, выпустил когти и полюбовался ими.

— ...а я тебя тоже никак не тираню и при случае даю чё-нить вкусненькое. И вообще — чего бы нам не...

-... Угу. Сработаемся! — мявкнул кошак и снова прищурился.

— Во-во!

Самое интересное, Васька закруглил любимым словцом Колиного бати.

— Так договорились?..

— Мгм! — муркнул Васька, оторвал зад от холодного пола на ходу разворачиваясь и зашагал в сторону веранды.

— Глава двадцать вторая,

где всё раскрывается и Коля чувствует себя виноватым.

Пока умывался и вспоминал вчерашнее, родители переговорив, пришли к каким-то выводам. Так что на входе в кухню его встретило настороженное молчание и внимательные взгляды.

— Так о чём это ты с Василием договорился? — прищурившись и уперев кулачок в талию спросила маман. Причём Коля заметил, что перед тем, как заговорить, мать подозрительно переглянулась с отцом.

Коля глянул на Васькино место и его там не обнаружил. Подушечка, на которой он обычно сидел, была пуста. Это уже было подозрительно.

— Ну... это... что он по мне топтаться не будет.

— Гм! — нахмурилась мама ещё больше.

— Я же говорил! — воскликнул отец.

— О чём?

— Что плут Васька ОБА договора выполнил!

— Это какие? — влез Коля в разговор старших, за что от обоих получил осуждающий взгляд.

Родители опять переглянулись.

Отец вернул супруге что-то нечто типа: "Ну я же говорил!".

Мать покачала головой.

— С Васькой у нас договор. Что если ты проспишь, он тебя будит.

— Так вот чего он по мне топчется! — обиделся Коля.

— Последний раз он по тебе не топтался. — заметил отец, еле сдерживая смех.

Коля насупился.

Выходит, отец оказался прав — Васька таки умудрился вписаться в оба договора. Но МЯВ в ухо!!! Он был воистину ужасен!

Заметив реакцию сына папаня посмеиваясь заметил.

— Сам виноват, что вынудил Ваську тебя таким способом поднимать.

— Это почему-у?! — возмутился было Коля.

— Ты до скольки книгу читал? — саркастически заметил отец семейства.

— Н-ну-у...

Если честно, то Коля просто не знал.

Вот просто не посмотрел на будильник, сколько там натикало. Отец вчера притащил такую Вещь, что оторваться было просто не судьба.

— Я знаю, что "Плеск звёздных морей" о-очень интересная книга! — саркастически заметил отец. — но не читать же её до двух часов ночи!

— До половины третьего, — раздалось откуда-то с серванта.

Хоть Васьки и не было видно, но голос выдал.

— Вижу тебе давать в руки книжки на вечер — вредно. — заключил отец.

— Ну па-ап! — совсем уже обиделся сын и зло зыркнул в ту сторону, где на серванте скрывался Васька.

— Это легко лечится! — тем не менее сказал папа. — Я просто буду заходить в девять к тебе и отбирать книжки. Идёт?

Под суровыми взглядами родителей ничего не оставалось как согласиться. Коля тяжко вздохнул. Ведь как сильно иногда хочется дочитать! Узнать, что же там было после, а потом ещё после и...

Вчера Коля оторвался от чтения только тогда, когда уже глаза откровенно слипались.

— Но это лишь присказка! — раздался голос бабушки. Коля и не заметил, как она тихо вошла и стала у него за спиной. — Сказка только начинается!

Как ни звучал по-доброму голос бабушки, но Коле, почему-то стало страшно.

— Да! — поддакнула мама и взгляд у неё, несмотря на улыбку почему-то стал колючим. Над верхней крышкой серванта показались уши кота. Любопытный Васька очень хотел всё услышать, но чего-то боялся. Возможно, что в результате "разбора полётов" таки по этим самым ушам и получит.

— Ты что хотел вытворить? — тоном прокурора спросила мама.

— Это когда?! — испугался Коля, поняв, что его в чём-то обвиняют.

— Когда тебя Васька разбудил. — пристально наблюдая за сыном пояснил отец. То, что он не держит в руках газету, да ещё и кружку чая отодвинул, говорило о многом. В частности, что некий мелкий, и это явно не Васька, получит сейчас "на орехи".

— Нич-чё я не хотел! — попытался оправдаться он.

Васька на серванте повёл ухом. Он всегда так делал, когда выражал сомнение в чём-то.

— А вот врать-то нехорошо! — с осуждением произнесла бабушка. — Чтобы такую волну не почувствовать это надо быть обычником. Глухим, тупым как пень и бесчувственным.

— Так чего ты хотел? — продолжила допрос маман.

— Ничего я не хотел! Спать хотел.

— Брешешь ведь Николай! — насмешливо заметил отец.

— Точно-точно! — почти ласково подтвердила бабушка.

— И проговорился уже ты! — снова подбросила мать.

— Это когда и в чём? — втягивая голову в плечи пробормотал Коля всё более теряясь. Ведь он так и не смог понять, в чём-таки его обвиняют.

— Как давно ты мою тихую речь слышишь? — прищурившись спросила мать.

— Э-э...

— Когда я рыжего прошу что-то сделать. — пояснила она.

— Н-ну-у... Давно.

— И как давно? — сильно заинтересованным голосом спросила бабушка.

— Ну... Месяца два... Наверное!

— Полгода! — заложил его Васька с серванта.

— О-ого! Чего мы не знали! — удивилась бабушка. Мама и папа тоже изумились и переглянулись.

— Н-да! Акселерация! — только и выговорил папа.

— И что делаем? — оглядев всех присутствующих спросила мама.

— А это уже вам решать. Великая Мокошь не любит небрежения. — перебросила бабушка решение на родителей.

— Может отложим сегодня школу? — предложил батя.

— Э-э?!! — вырвалось у Коли. Он уже не знал что делать — пугаться или радоваться. Ведь если не пойдёт в школу, то и не будет риска столкнуться с тем чмом... Федькой. Но вот друзья...

— Нет. Не пойдёт! К нам будет слишком много вопросов. А это нежелательно. — нахмурившись отвергла предложение мама.

— Тогда... — попыталась что-то сказать бабушка, но мать взвилась.

— И это НЕТ! Вы, маменька, всё по-старинке решать привыкли.

— Не оставляй кудель на завтра. — тихим, но очень уж угрожающим голосом начала бабушка.

— ... А завтра пятница. — немедленно подбросил папа.

Коля из этих речей ничего не понял: причём здесь "кудель" и причём здесь пятница. То, что Мокошь по сказкам бабушки весьма суровая хозяйка — это он знал. Но ведь в доме никто не прядёт, не ткёт...

Мать поджала губы.

— Но всё равно НЕТ! — также решительно подтвердила она.

— А если натворит чего? — с большей угрозой бросила бабушка. — Вы вчерась поздно пришли. Как раз к пирожкам. А я застала.

— Чего, маменька, застали? — с подозрением глянув на сына спросила мама.

— Он ведьму и ведьмачка в дом приводил.

— Об-ба на! — почему-то развеселился отец.

— Кто такие? — снова перейдя на прокурорский тон спросила мама у Коли.

— Друзья мои. — насупился он.

— Один из них — Андрейка. — пояснила бабушка. — Огонь парень. А вот вторая...

— Вторая?! — тоже вслед за отцом развеселилась мама, так как сказано последнее было с подтекстом.

— Вторая. Сильна чертовка. Бо закрылася она от меня зело уместно и умело.

— Подобное к подобному. — изрекла маман.

— И что мне будет? — мрачно спросил Коля уверившись, что его сейчас накажут. Только ничего не понял из речей, а потому и за что его накажут тоже. Но родители, почему-то проигнорировали его.

— Великая Заплела Его Судьбу. — изрекла бабушка. — Не ведаю, как по-вашему, по-новому это. Но по-нашему, по-старинному, обряд нужен!

— Мало кому его сейчас делают. — пожала плечами мать. — Да и не бритты мы, и не немцы, чтобы на ритуалах всё держать! Вы бы, маменька, ещё предложили выдать ему медиатор чтобы он той древесиной где ни попадя размахивал.

— Вот ещё! — возмутилась бабушка. — Чтоб у нас, на Руси кого этой муре обучать! Это от вашей "ничавойной" братии всяко идёт!

— Предлагаю отложить дискуссии. — Влез папаня и вид у него был серьёзный. — Николай, если уже умудрился Ваську подвигнуть на Договор, уже достаточно силён. И никакие там обряды не нужны.

— Ну ты иногда как скажешь зятёк, что хочется тебя приложить чем по-тяжельше! Как так без обряда?!

— Да вот так! — выпрямился за столом папа. — Но если вам так хочется, то проводите. Но не сегодня.

— И не завтра. — мрачно добавила мама и лицо у неё стало кислым.

Коля же стоял среди взрослых и ему всё больше и больше хотелось зарыться там где стоит. Случалось так, что он становился причиной ссор в семье. Но сегодня, по накалу страстей, эта ссора побила все рекорды. Он буквально кожей чувствовал витающее в воздухе напряжение.

Бабушка сверкнула глазами посмотрела на обоих супругов и топнув ногой проворчала.

— Будь по вашему. Проведу. На неделе. Но чтобы оба были!

"Если говорит бабушка "на неделе", то значит в воскресенье". — сообразил Коля.

— Да как скажете маменька! — пожала плечами мама, почувствовав, что ссора пошла на убыль и компромисс достигнут.

Напряжение быстро спало и взоры взрослых снова упёрлись в Колю. Тот поняв, что репрессий не будет, осторожно спросил.

— А мне что теперь?

— И мне! — послышалось с серванта.

— С тобой я отдельно поговорю, — бросила через плечо мама. Да так, что Васька сжался. По крайней мере уши, ранее видные Коле, сначала прижались к голове кота, что сигнализировало об испуге, и исчезли.

— Ну а тебе... Тебе в школу. — покачав головой заметил папа. — НО!

Последнее "но" прозвучало очень грозно.

— Никого не проклинать! — резко выпалила мать.

— Никого не задирать! — продолжил папа.

— О плохом не думать! — добавила бабушка.

— Колдовать не вздумать! — это уже папа.

— А я, разве умею? — растерялся Коля. — Ну это... колдовать?