Моё тёмное солнце

Рангор появился неслышно, аккуратно накрыл теплым плащом, после чего обнял со спины.

— Ты готова?

Разве может быть иначе? Я так сильно ждала этого. Верила. Может, это и вовсе было то единственным, что побудило меня к столь отчаянному шагу.

Он конечно слышит. Улыбается так, как умеет только он — совсем немного, одним лишь уголком рта, но мне и этого достаточно. Он проводит рукой, и зимний пейзаж темного царства сменяется незнакомой недорогой обстановкой. У колыбели молодая женщина, но все мое внимание акцентируется на самом младенце. Карие глазки, белые волосики и круглое улыбчивое лицо. Неужели это она и есть? Почему же не чувствую того тепла, что в прошлый раз? Тогда я была уверена, что передо мной отец, а сейчас ничего не испытываю, лишь пустоту и растерянность.

— Это правда Ронни?

— Да, Кори, — подтверждает бог. — Видишь, я выполнил твою просьбу, теперь твой черед.

Я смутилась, но выполнять свою часть сделки не торопилась.

— А мама? — серьезно напоминаю. — Ведь её новую жизнь вы мне так и не показали.

На удивление, моя наглость сходит мне с рук. Темный бог просто в очередной раз проводит рукой, и картинка за балконом быстро сменяется. Теперь передо мной шестилетний мальчик, которого я не могу не узнать. Пусть он и вырос, но глаза, улыбка и это щемящее чувство теплоты в сердце при взгляде на него никуда не делось. Он стоит возле той же женщины, что в прошлый раз держала его на руках, и со страхом поглядывает на маленькую девочку, которая с не меньшим любопытством смотрит на него в ответ.

И мне вдруг стало так обидно! Обидно, что моя жизнь давно предопределена — что бы я ни делала, а в итоге все равно оказалась здесь, не имея возможности вновь переродиться рядом с родными. Моя судьба — быть с Темным богом. Сейчас я это понимала как никогда.

И с этим никому не нужным пониманием спокойно развернулась к богу лицом, замечая легкое удивление в бездонных глазах, после чего приподнялась на носочки и выполнила свое обещание.

Губы Рангора привычно холодные, но страстные и напористые. Он тут же отвечает на поцелуй, обхватывая меня за талию. Я боюсь, что придет тот день, когда бог потребует большего, но этого почему-то не происходит. Рангор словно приручает меня, будто бы не замечая, что этого и вовсе не требуется, ведь память и прошлое упрямо наступают на пятки, засасывая в чужой мир. Однако я держусь, цепляюсь за знакомые здесь мне вещи. Шорён, Эгораннес, души наставниц... все это дает мне веру в собственные воспоминания.

— Разрешите увидеть мне Нэрдока, — вновь наглею, отстраняясь от Темного бога. — Прошу вас.

— Тебя, — с укором поправляет он, — мы ведь уже это обсуждали.

— Разреши, если с ним все в порядке, как ты говоришь, — послушно исправилась я, хоть и с большим трудом. Тяжело мне было обращаться к богу на 'ты', пусть даже мгновением ранее сама целовала его.

— Нет, и не проси, — покачал головой Рангор. — Он связь с прошлым, из-за него ты все никак не отпустишь свою земную жизнь, поэтому пока ты не сделаешь этого, Эгоранесса не увидишь.

— Но ведь Шорёна я вижу каждый день!

— Он не столь сильная связь с тем миром, как бы ты ни была к нему привязана. И всему есть предел, помни, я могу и забрать его.

— Можете, более того, даже не удивлюсь, вы легко способны лишить всего, что хоть немного делает меня счастливой.

— Ты снова заговариваешься...

— Только констатирую, — пожала плечами. — Как бы вы ни старались, а мое мнение о вас не изменится, даже если я вновь проиграю вам поцелуй. Те, чувства, что все сильнее овладевают мною, не мои и мы оба это знаем, так зачем обманывать? И если Мирида верит, что вас можно спасти — я нет. Вы Темный бог, какими бы добрым вы ни казались, я осознаю, что все вами сделано лишь в собственных интересах. Даже Шорёна в детстве вы послали. И от меня вам только тело нужно было! Оболочка, не более, а теперь и этого мало, вы хотите забрать последнее, душу, точнее уже забрали, я чувствую, что рано или поздно исчезну в чужих воспоминаниях, и мне противно от того, что испытываю, когда к вам прикасаюсь. Потому что это не мои чувства, у меня к вам лишь отвращение, а любовь — это иллюзия!

— У Эгораннеса слишком длинный язык, — изменившимся холодным тоном вынес вердикт Темный бог. — Впрочем, это уже неважно, а вот твои слова, — здесь он посмотрел в упор на меня. — Не все, что мы видим, абсолютно черное или белое, Лэкорил. Да, я спокойно жертвую тобой ради того, что мне дорого, ради неё, той, кем ты в итоге станешь, но это не значит, что я совсем ничего не испытываю, нет, ты ошибаешься. Я горжусь тем, что у меня вырос такой потомок, как ты, и даже разочарован, ведь будь ты глупее, слабее и трусливей, я, может, не жалел бы о том, что вынужден делать, но другого пути нет, так распорядились высшие силы. Или думаешь, мне хотелось, чтобы возлюбленная перерождалась в моем собственном дитя? Я до сих пор не могу понять, чем руководствовались духи семи дорог, но у них всегда на всё свой собственный взгляд, а тебе, Лэкорил, я могу лишь дать совет — не ищи пути назад, прими то, что происходит, и не упрямься, тогда все произойдет легче и быстрее...

— А что бы вы делали, если бы я не повелась на сны Мириды? Не была в таком отчаянии и безысходности, что готова была принять даже вашу любовь и тепло, которые обещали чужие воспоминания?

— Ты бы в любом случае поняла, что необходимо делать. Не это, так любопытство привело бы тебя ко мне. Эгораннес, делясь с тобой правдой, не учел твоего характера и состояния, что было в тот момент, он не хотел верить, но ты была сломлена. Император добился того, чего так хотел, и тянуть уже далее нельзя было.

— То-то я думала, отчего же вы так долго меня найти не могли, — фыркнула я, даже не удивляясь. — Ну да, найди меня Эгораннес раньше, я бы еще и не отважилась на такое, а после стольких попыток прекратить свое существование другого и ожидать не стоило. Только для чего же вам всем так надо было меня сломить?

— Дабы подавить волю к сопротивлению, — как само собою разумеющееся ответил бог, вызывая лишь еще большее разочарование.

Нет, Рангор, ты — зло, абсолютное зло, черное, без примесей! А я дура, раз эти шесть лет так ждала спасения. Только тебе ведь уже не нужен был потомок, что лишился сил.

— Не стану отрицать очевидное, — продолжил он, прекрасно слыша все моим мысли, — более того, специально сохранил жизнь Эгораннесу и отправил его за тобой в наказание, зная, что без своих сил у него это займет намного больше времени, нежели отправь я чистокровного демона. Пусть они не могут ступать на землю, но легко бы отыскали твою душу, где бы она ни была и привели ко мне, но тогда память Мириды была бы стерта, однако я не скажу, что чистое зло. Разве чистое зло способно на чувства?

— Какие чувства? — мне захотелось рассмеяться ему в лицо. — Вы просто не можете отпустить то, что когда-то было, и я уже сомневаюсь, чувства ли это, а не банальная зависимость к тому, кто взглянул на вас как на человека. И неужели вам хватает того, что моими губами говорит другая? Не противно осознавать, что целует та, кто внутри считает злом? Знаете, а ведь был момент, когда вам удалось. Я верила вам, а уже после верила Мириде, но лишь оказавшись здесь и постепенно став себя терять, поняла вашу настоящую сущность и собственную наивность. Но меня можно понять, я искала защиты хоть в ком-то, поддержку, пусть даже в Темного боге, и вы давали это, даже сейчас выполнили обещание, но оно не было искренним, как и все ваши слова. Все делается для определенных целей, просто раньше я не хотела этого видеть, а теперь отчетливо понимаю, что совсем скоро наступит момент, когда меня вовсе не станет. И я рада, что хотя бы моя семья будет счастлива. Мне бы еще напоследок увидеть Далиона, но этого я не стану просить, а то вам станется и его забрать.

— На что ты намекаешь, Лэкорил?

— А я и не намекаю, — мрачно ответила. — И не надо на меня так смотреть, я помню о том, что боги не лгут. Поверьте, я это проверила, тем более имея доступ к императорскому книгохранилищу. Только это не отменяет того, что вы почему-то не даете мне встретиться с Эгораннесом. Вы ведь можете призвать его обратно в Подземное царство в любой момент, так сделайте это, и мои все сомнения отпадут. Дайте мне его увидеть!

— Нет! — его глаза полыхнули самой бездной. — Ты слишком многое себе позволяешь! Видимо, мне действительно стоит показать тебе, что такое абсолютное зло, раз ты не ценишь моего доброго к тебе отношения.

— Доброго? О да, как я забыла, что вы помогли мне адаптироваться в Подземном царстве и разрешили даже задать целых три вопроса? — едко напомнила я. — Из которых два тут же нечестно забрали!

— Я ведь чистое зло, — безэмоционально напомнил мои же слова Темный бог. — Зло, которое и вовсе не должно тебе на что-либо отвечать. Как не должно разговаривать с тобой вечерами, ужинать, показывать свой мир. Я сделал ошибку и исправлю её. Хочешь по-плохому, пусть будет так. Ты более не покинешь эти стены, а также не увидишь Шорёна и никого, до своего последнего мига, пока полностью не исчезнешь в Мириде, и тогда, будучи запертой внутри чужого сознания, может быть, оценишь то, что утратила.

С этими словами закружился вихрь, оставляя меня наедине с тяжелыми мыслями. Вот только угроза не возымела нужного действия, потому что мне было абсолютно все равно. Зачем мне Рангор с его царством, когда каждую ночь я и так его вижу?

Я оперлась локтями о перила, убеждая себя, что ничего страшного в словах Темного бога нет, что я не буду скучать по его рассказам, ведь на самом деле никогда и не жаждала этого. Мирида — да, но не я! И может, оставшись одна, наконец, хоть немного разберусь в собственных чувствах?

'А какие твои чувства?'

Вздрогнула, совсем не ожидая рядом услышать чей-то низкий голос с хрипотцой.

— Нет, я все-таки сошла с ума...

* * *

Песок везде. На много верст вокруг лишь бескрайнее песчаное море, которое так любит играть с разумом своих путников, подменяя реальность собственными видениями и иллюзиями. Таковы правила пустынь Виорийских эмиратов, и эти правила двое странников, упрямо идущих вперед, послушно приняли. Высокий худой юноша, с ног до головы укутанный в плотную ткань, и низенькая хрупкая девушка в такой же плотной ткани. Они брели по волнам из мягкого песка, стараясь не поддаваться на обман зрения, что временами окружал их оазисом и столь необходимой организму влагой.

Лица путников также были закрыты одеянием, и лишь яркие живые глаза виднелись в прорезях темно-коричневой ткани, выдавая совсем молодых и отчаянных людей. Хотя во взгляде юноши скрывались сила и опыт прожитых лет, которые невозможно было не заметить.

— Что мы будем делать, когда начнется буря? — неожиданно спросила девушка, отмечая опустившуюся напряженную тишину, что предзнаменовала песчаный вихрь, который в одно мгновение мог всколыхнуть все вокруг, поднимая золотую гладь сплошной стеной и сметая на своем пути все живое.

— Что и всегда, Найри, — с легким безразличием ответил путник, не сворачивая с пути. — У нас достаточно сил, чтобы обезопасить себя.

— Сил достаточно, — она не стала спорить, — но, Ри, в последний раз я наелась песка столько, что он до сих пор хрустит на зубах! И, откровенно говоря, я очень устала...

— Так скажи мне, Найри, далеко ли ещё до дворца? Ведь, кажется, еще недавно кто-то мне доказывал, что его ведет сила.

— Да, но сейчас меня ведешь ты, а не моя интуиция, и идем мы не за Раймоном, как ты пытаешься мне доказать, а за тем, что было у него в сумке. Зачем? Что такого ты там нашел? И, Ри, мне напомнить, что когда-то именно ты проводил со мной беседу на тему о том, как нехорошо брать чужие вещи!

— Убийцы в розыске не входят в категорию приличных граждан, а бумаги, что он скрывал, не просто ценны, они приведут нас к регалиям человеческих королевств. Ты понимаешь, что это значит, Найри?

— Что они могут свергнуть императора, но на мой первый вопрос ты не ответил — нам это зачем?

Ри передернул плечами, не спеша отвечать. Да и что он мог ответить своей подопечной? Не скажет ведь правду о древних артефактах, коими являются эти регалии. Или о том, что он и подумать не мог, что именно здесь, у людей, через столько лет окажется скипетр отца! Почему? Почему отец отдал его смертным? Да и не только отец! Как так получилось, что бывший король Нариата завладел сердцем Шандракара? Древний могущественный посох дяди, который сыграл немалую роль в его заключении в этот проклятый артефакт! Что могло произойти за его отсутствие, что вынудило родных пойти на такой шаг?

Только ответа ему уже не суждено было узнать, разве что удастся все-таки завладеть этими артефактами и влить в них силу. Однако он не хотел раньше время поддаваться пустым надеждам, хоть с того мгновения, как увидел карту у того чересчур говорливого нариатца, не мог отделаться от мысли, что у него появился шанс! Шанс, о котором загнанный в ловушку эльф даже и мечтать себе не позволял.

— Не нам, а тебе, — все-таки проговорил Ри, понимая, что молчание затягивается. — Может, именно они помогут наконец найти ответы на то, кто ты.

— Угу, внебрачная дочь принца Виорийских эмиратов? — совсем без злобы пошутила Найри. — Или Нариата? А может, Руты? Всегда подозревала, что меня просто подкинули!

— Я о твоей силе, — занудно уточнил эльф, не оценивая юмора.

— А я вот на полном серьезе, — все также в шутку улыбнулась девушка, после чего уточнила: — Но как эти регалии могут помочь понять суть моей силы и предназначения? Это какие-то магические артефакты?

— Подозреваю, что да...

— Так бы сразу и сказал, — добродушно ответила Найри и уже более беззаботно последовала вперед по песчаной насыпи, не замечая помрачневшего взгляда своего путника. Он сомневался в том, что задумал. Тем более что рано или поздно Найри обязательно ощутит обман, как и все ассиры.

'Это если она в самом деле ассира!' — тут же надоедливо напомнил внутренний голос, тем самым как бы уговаривая, что ничего страшного в его побуждениях нет, ведь только вернувшись в Светлую Империю можно будет точно сказать верны ли его догадки.

Это были слабые оправдания, которые мало помогали изменившемуся за это время наследнику. Совесть, которой у Льяриенори из рода эль Сариэсильнара никогда не было, стала с появлением в его жизни этой девочки вдруг так не вовремя просыпаться. Мысленно пытаясь её заглушить, он поднял взгляд на ничего не подозревающую подопечную, которая с искренним восторгом поражалась природе южного континента. Девушку нисколько не смущали палящее солнце и ветер, в который раз заставляя Ри вспомнить об ассирах, что также непосредственно радовались всему вокруг. Пусть он и не застал их, но многое знал об этих удивительных созданиях. И сейчас, глядя на то, как Найри сняла обувь и босиком побежала по палящему песку, помимо воли вспомнил одну из легенд про Саххаиру.

Лариисиэль чувствовал жар песка даже через плотную подошву, а Найри не замечала этого или не хотела замечать, держа свои поношенные полусапожки и искренне смеясь в своем необычном танце.