Впрочем, в этом было и нечто... забавное. Стать фактически полумашиной из дешевой фантастики, это совсем не то, о чем он мечтал когда-то. И едва ли профессиональная деформация бывшего программиста смогла бы его сделать хотя бы отдаленно похожим на это. Нет. Он всегда старался оставаться человеком, с чем бы ни работал. И ведь старается до сих пор, чего только стоят его «правила». Хотя...
Эта мысль немного рассмешила Женекерса, и уже с приподнятым настроением он двинулся дальше. Раньше он старался не унывать, искать выход в любой ситуации. Изменился ли он теперь?
Пришлось сделать над собой усилие и прекратить самоанализ. Как бы это ни было интересно и полезно, продолжить стоит после окончания дела.
— Евклид?
Тишина. Разумеется, отсюда его он не слышит. Ровно как в никуда растворились все привычные способы организации мыслей и его сила. Здесь он был простым человеком, смертным, слабым. И приятное состояние нахлынувших чувств таило в себе немало опасностей.
Коридор вывел Женекерса к дверям, за которыми виднелся знакомый пляж. От острова, на котором располагался замок, можно было дойти до материка пешком — здесь была песчаная отмель, где даже во времена приливов вода едва ли доходила до пояса взрослому человеку. Ближе к замку располагалась кокосовая роща.
— Правда, здесь здорово? — Женекерс обернулся на голос и увидел убегающую от него темноволосую девчушку лет десяти, следующую за своей подругой. Спустя секунду фигуры растворились без следа.
Должно быть, это были детские воспоминания принцесс. Чтобы выбраться из западни проклятия, ему придется в них изрядно покопаться.
На небольшом островке спиной к нему стояла девушка. На вид ей было лет восемнадцать, может чуть больше. Черные волосы, спускавшиеся чуть ниже пояса, развивались на ветру.
— Забавно, — подумал Женекерс. — Если вся моя жизнь в Центральном королевстве за четыре сотни лет всего лишь сон, то сейчас, выходит, это сон внутри сна?
Перспектива пугала. С рекурсией такого масштаба в реальном, как казалось, мире он имел дело впервые.
Девушка внезапно обернулась и увидела приближающегося к ней человека.
— Гость. Нечастое явление в последние годы.
— Ликаса, я полагаю?
— Ликаса. Одна из ее наиболее больших частей, если угодно.
— Которая, конечно же, не помнит того, что породило проклятие.
— Нет. Иначе это было бы слишком просто, не находишь ли, Гость... Проклятие хочет испытать людей. Испытать их смекалку.
— Соглашусь.
Женекерс сел, прислонившись спиной к пальме. Разговор будет долгим.
— Начнем с того, хочешь ли ты, чтобы тебя спасали?
— Внезапный вопрос. Эх, принц государства, которого я не знаю, выбора у тебя нет. Попытайся. Или же тебе не выбраться. Это то, в чем я уверена.
— И все же?
— Не знаю. Не помню. Проклятие выпотрошило наши воспоминания, мои и сестры. Населило ими тот замок, отдаленно похожий на дом... Этот берег. Мой дом. То, что осталось от меня, выкинуло здесь, что осталось от Хелькасы — на западном причале. Если хочешь понять, то тебе придется нырнуть в наши воспоминания. Но помни, они не всегда отражают то, что было... Ты сам становишься их участником из раза в раз и можешь приводить один путь к разным исходам, чтобы понять, как мы думали, что чувствовали. Иногда окружающие тебя будут видеть, иногда нет, и ты будешь лишь призраком. Я сама мало об этом знаю. Помни это не столько воспоминания, сколько сны. Одни более правдивые, другие менее. В одних ты лишь наблюдатель, в других участник. Одни показывают истину, другие сумасшедшие мечты избалованных девчонок.
— Опасности?
— Их хватает. Кошмары, страхи. Настоящие Хелькаса и Ликаса видят все это лишь в своих снах — помни это.
— Помнишь ли ты, что говорили мои предшественники?
— Обрывки. Все самое ценное из меня ушло туда... Удачи, гость. Заходи в любое время.
Женекерс вздохнул. Эта особа едва ли могла помочь. Пока.
На отмели то тут, то там росли невысокие пальмы. Женекерс подошел к одной и попробовал сбить орех, но его рука прошла сквозь плод. Видимо — не судьба.
Ликаса не производила впечатления злобной ведьмы. Хотя, трудно быть злобной ведьмой, когда из тебя вытащили практически все воспоминания.
— Правда, здесь здорово? — опять раздался детский голос. Две девчушки, опережая нянек, теперь бежали по песку. Одна, судя по волосам — Хелькаса, пробежала сквозь Евгения, не заметив его.
— Мириа говорит, это папа привез сюда семена волосатых деревьев.
— Дура, это плоды волосатые. И большие.
— А по-моему, мохнатые. Как ты думаешь, они поспели?
— А давай собьем один.
Ликаса сосредоточилась, и с ее руки слетел сгусток пламени, сбивший огромный кокос на землю. В нем Евгений не без труда узнал одну из боевых практик магов Центрального королевства. Сильную. Когда-то окрыленный тем, что его направили учиться магии, он тренировался месяцами, но так и не добился успеха. Даже светлячка зажечь не мог. Сейчас перед ним это сделала девятилетняя девочка.
Несостоявшийся маг присвистнул.
Хелькаса же радостно подбежала к кокосу, который был едва ли не с нее ростом, в руке вспыхнуло призрачное лезвие, и срезанная верхушка аккуратно упала вниз.
Еще одно заклинание. Даже сильнейшие жрецы кроу такое могли удержать в руках несколько секунд, а потом месяцы приходили в себя. Этот призрачный клинок режет все на свете, включая самые прочные доспехи, и остановить его не может практически ничто.
— Хель, ты теперь опять неделю будешь отлынивать от практики, — напустилась на шатающуюся от усталости, но довольную девочку сестра. — Нельзя же так напрягаться.
— Но оно такое удобное, смотри, как срезало хорошо. Хорошая шляпка.
Девочка не долго думая напялила верхушку ореха на голову, скорчила рожицу и показала сестре язык, за что заработала от какой-то из нянек несильный подзатыльник. Вот уж не позавидуешь, нянчить двух девочек, каждая из которых по своей прихоти от тебя и мокрого места не оставит. Тем временем, две няньки средних лет достали кубки, расстелили скатерть, и вскоре вся компания расположилась на песке. Глядя на них, так же захотелось хлебнуть кокосового молока, но... Но Женекерс все так же был призраком.
— И почему, когда я могу насладиться вкусом и получить от этого удовольствие, я оказываюсь привидением? — произнес маг. Вслух. Но его никто так и не услышал, и тем более не ответил на его вопрос.
На этом пляже перед Женекерсом раскрывалось все беззаботное детство двух принцесс. Из него он понял лишь одно — девочки были дружны... С самого детства. Впрочем, кто-то говорил, что не существует такой штуки как женская дружба.
В памяти были как подтверждения, так и опровержения этого утверждения.
— Женя.
Фигура Илейн, внезапно появившаяся прямо перед ним, странно мерцала, дергалась, то и дело пропадая. Пляж же норовил смениться тем самым лесом, где он когда-то встретил хранительницу. Женекерс закрыл глаза и заставил все видения уйти. Когда он вновь глянул на пляж, от миража не осталось и следа. Было ясно, что чем дольше он здесь находится, тем сильнее будет его мучить прошлое. А отвлекаться нельзя.
— Везет тебе старина... — сам себе произнес гость и постарался улыбнуться. На сердце было паршиво и лишь огромным усилием воли удавалось пробудить в себе остатки природного оптимизма. Ясно было одно: пока он контролирует себя и свои чувства — ему ничего не грозит. Вопрос, как долго он сможет держать себя в руках?
Замок встретил путника иными видениями. Здесь все чаще встречались взрослые принцессы. Женекерс увидел, как они совершенствовались, как приглашенные издалека маги правильно учили их подчинять себе свою наследную силу. Но в их жизни была не только учеба. Были балы, приемы, фавориты. Но ни малейшего намека на то, почему все вдруг прекратилось. Сестры были дружны. При этом, не настолько эгоистичны, чтобы стараться спрятаться от судьбы в этом проклятии. Они осознавали свой долг.
Очередное видение вывело Женекерса в пустой коридор, где по ковровой дорожке шли принцессы. На вид им было лет четырнадцать, не больше.
— Не нравится мне это.
— Мне тоже, Лика. Как представлю, что придется без тебя... Нет. Лучше ты.
— Нет... Хель. Я не могу. У меня омерзение вызывают эти напыщенные лица. Как представлю, что общаться с ними до конца жизни! Нет!
— Лика. Ты видишь их насквозь. А я нет.
Ликаса вздохнула.
— Секрет прост. Я их ненавижу. И все что они предлагают, оцениваю как "плохо", "хуже", "совсем плохо". И, как правило, не ошибаюсь.
— А попутно навлекаешь на себя косые взгляды, а потом находишь подарки в виде книг по кровавым ритуалам жрецов смерти под подушкой.
— Должна же я знать, чего ожидать в худшем случае, если во время путешествия в Аленсию нас поймают эти дикари!
Хелькаса подошла ближе и, щелкнув пальцами, привела в действие какую-то магию, должно быть защищавшую принцесс от подслушивания.
— Кого ты обманываешь, Лика? Я-то знаю, что тебе тот томик подкинули. Но только ты нашлась что сказать, а я... А я бы растерялась. Тебе надо править, не мне.
— Хорошо, пускай решит судьба. У меня есть монетка Центрального королевства. Давай ее кинем. Иначе мы будем спорить до глубокой старости.
— Давай, — Хель вздохнула, — хоть так.
— Кидать будешь ты.
— Почему я?
— Мне так спокойнее. К тому же монетка моя, я и выбираю, кому кидать.
Хелькаса взяла монетку и повертела в руке.
— Какая будет твоя сторона?
— Если будет колодец, то править мне. Тот посол из Шавитарра сказал, что у меня глаза, подобно колодцу. Пускай тогда и будет колодец.
— Хорошо. Моя будет хранительница.
Женекерс сразу же вспомнил характерную несимметричную чеканку монет Центрального королевства.
Хелькаса долго вертела монету в руке, то ли настраиваясь, то ли гадая. А потом бросила ее.
— Вот видишь, не так сложно. Давай посмотрим что выпало.
— Хранительница... Ликаса, это глупость!
— Это судьба. Значит, так тому и быть.
— Лика. Я не могу. Я...
— Не волнуйся. Тебе просто надо научиться видеть насквозь этих уродов. Я научу.
— Лика!
— Давай не обсуждать принятое решение.
Хелькаса в слезах убежала и растворилась где-то вдалеке, а Ликаса зашла в ближайшие пустые покои, буквально рухнула без сил на кресло у пустующего камина и заплакала.
Женекерс понял, что что-то не так, потому как внешность его внезапно изменилась, и он ровным шагом подошел к Ликасе. Это было очень неприятно, словно бы его телом что-то управляло, а он был лишь сторонним зрителем.
— Ты не весела сегодня, дочь моя.
— Все нормально. Мы просто решили.
— Что решили?
— Наследовать трон будет Хелькаса. А я останусь в стороне.
— Ты понимаешь, что это значит, Ликаса? — тело Женекерса послушно исполняло роль отца девочек, словно тряпичная кукла.
— Да, папа.
Ликаса обняла отца, и видение медленно начало растворяться.
Мраморные белые колонны. Высокие и почти три обхвата в ширину, покрытые изящной резьбой величайших мастеров. Они подпирали высокий свод тронного зала, в котором с давних пор принимал гостей султан Висящих Островов. И здесь же ему часто удавалось укрыться от суеты, чтобы посидеть в тишине и хорошенько подумать. Где же еще прятаться правителю от всех своих подданных, как не в тронном зале…
По периметру этого огромного помещения располагались в шесть этажей балконы, спроектированные с целью разместить всех возможных гостей. Когда-то давно, когда султану приходилось встречать большие делегации сразу из нескольких стран, в них был смысл, теперь же на многие этажи лишь изредка поднимались служанки, чтобы вытереть пыль.
Человек в сером плаще едва заметной тенью скользил по залу, держа наготове скорострел коротышек и стараясь не выпускать из вида задумчиво сидящего невдалеке Виллама. Судя по четким и плавным движением нежданного гостя, по красиво вырезанным костям и черепу, которыми неведомый мастер покрыл короткие стрелы скорострела, потенциальный убийца в своем ремесле был не новичком. Спрятавшись за последней колонной перед троном и дав себе пару мгновений передышки, убийца привычно вскинул оружие и, на секунду показавшись из-за колонны, выпустил целый рой смертоносных стрел в сторону султана. Однако, ни одна их них так и не достигла цели. На какое-то мгновение они все замерли в полете, буквально в метре от Виллама, а потом резко улетели обратно к своему отправителю.
Убийца еле-еле увернулся от собственных стрел и тут же схватился за колонну, потому как земля стала внезапно уходить из-под его ног. Словно для него и только для него «низ» оказался в конце вытянутого зала, около самого входа. И лететь до него было очень далеко. Собравшись, убийца извернулся и прыгнул вниз на другую колонну, ставшей для него перекладиной, переброшенной над пропастью.
Султан резкой смены в направлении притяжения даже не заметил, как и все другие предметы в зале.
— Давненько на меня не было покушений, даже скучно стало — отметил правитель. — Признаюсь, падать тебе предстоит довольно далеко...
— Я ничего не скажу!
— Неужели?
Выросшая сила тяжести резко вдавила убийцу в колонну. Из последних сил он пополз по ней, лишь бы чуть отодвинуться от страшного врага.
Султан смотрел, как ночной гость ползет вверх по колонне, наивно полагая скрыться. Все предыдущие убийцы были синекровками, вряд ли этот исключение. Виллам вытащил из сапога небольшой кинжал и ловко метнул его во врага. Когда кинжал упал вниз, на лезвии можно было разглядеть капли темной синей жидкости. Что и требовалось доказать...
В ответ убийца попробовал кинуть свой метательный нож, но тот улетел совершенно в другом направлении — к выходу.
— Ну, так что, будем говорить или падать?
— Можешь убить меня, я ничего не скажу.
— Охотно верю, — на лице султана с легкостью можно было увидеть разочарование. — Уже надоело вас пытать. Убирайся из моего дома!
Изменившая внезапно свое направление сила тяжести оторвала убийцу от колонны, а после вновь изменилась, направив его падение в сторону выхода. Со страшным криком мужчина схватился за изящный позолоченный светильник коротышек, стараясь удержаться. Длинный коридор был теперь для него жутким колодцем, упав в который можно было переломать все кости. Но светильник оторвался от стены и остался у него в руке. Удар о створку двери почти выбил из убийцы дух. Оглашая город своим криком, он летел дальше по центральной аллее, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Но напрасно. Улица была прямой и неумолимо вела к краю острова. Почти в последний момент он смог зацепиться за фонарный столб.
— Смотри, еще один, — сказал своему другу горожанин, сидевший на скамейке и мирно куривший трубку.
— Много их нынче, брат. Этот вон светильник прихватил, окаянный.
— Надо забрать.
Крякнув, горожанин встал и подошел к держащемуся изо всех сил за столб человеку. Судя по всему, ударом о столб он заработал себе сразу несколько переломов. Островитянин аккуратно вытащил светильник из руки напуганного врага и спокойно вернулся на скамью к недокуренной трубке. Помогать ему никто и не думал.
