Ладога

Длительная осада была маловероятна. Викинги не считались мастаками по взятию укреплений. Стихией скандинавов признавались стремительный набег, высадка и захват врасплох ничего не подозревающего города. Саги пестрели описаниями военных хитростей, но если они не помогали — викинги уходили. Правда, Дубовик никак не мог считаться неприступной крепостью, но против него ожидалось прибытие не армии Кнута Великого (39), а одного-двух кораблей свеев.

Стены и неплохая одоспешенность обороняющихся нивелировались неопытностью и разнородностью их рядов. Дубовичане являлись скорее ремесленниками и рыбаками, нежели бойцами, а ладожане имели опыт лишь условных боев, где все участники после сражения поднимались и шли пить пиво...

Против них по Волхову поднимались воины, уже в пять лет способные проломить череп семилетнему соседскому мальчику, ударившему их при людях. А окружающие сочли бы такой поступок не неслыханным происшествием, а забавным событием...

В любом случае, состоится осада или нет, стоило запастись едой. Злопамятный Завид Сбыневич запретил торговцам продавать ладожанам припасы, но просчитался. Его собственный сын с друзьями за несколько ходок пополнили клеть, еще хранящую провизию сбежавших дружинников Хакона. Жажда защитникам тоже не грозила — в середине крепости предусмотрительные строители вырыли колодец, ныне хоть и обмелевший, но работающий.

Боян с Вышатой притащили несколько бочонков со смолой, ухмыльнувшись на вопрос, во сколько они обошлись. Ратмир махнул на это рукой. Завтрашний день должен был списать и не такие расходы.

* * *

Когда начало смеркаться, руководитель клуба смилостивился и позвал ладожан ужинать. Проголодавшиеся за день парни вмиг уничтожили все содержимое большого котла и развалились на войлоках в блаженном безделье. Сделано было немало. Ров снова выглядел неприступным, внутри крепости соорудили навес, под которым поместились поленницы дров и бочонки со смолой. Надвратную башню и крыши домов обили свежими бычьими шкурами во избежание пожара. В завершение укрепили новыми бревнами помост, тянувшийся вдоль частокола, и Другак с Хватом показали неплохие результаты по стрельбе с него. Правда, Хравн все равно остался недоволен новичками, слишком долго, по его мнению, остававшимися в зоне поражения во время перестрелки. Володя с Язвуком, провозившись до вечера, соорудили опытный образец огнемета 'Горыныч-1', успешно испытанный к полному восторгу создателей и ужасу присутствовавших аборигенов десятого века. Аппарат, обслуживаемый двумя бойцами, выплевывал горящую струю из смеси бензина и дизельного топлива на пять-шесть метров. Одним из огнеметчиков определили небоеспособного Ратияра, вторым номером назначили Язвука.

Боян с Вышатой и семью товарищами зашли в гости после полудня, и были сразу уведены для инструктажа. Парни оказались сообразительными и быстро уяснили поставленные перед ними задачи. Основной проблемой грозило стать желание Завида Сбыневича прихватить Бояна с собой на завтрашние переговоры с викингами. Молодому сыну старейшины строго наказали изо всех сил уклоняться от этой чести, а если не получится — незаметно исчезнуть до начала общения. Боян покивал головой, но остался невесел. С перспективой пойти против отцовской воли он еще не сжился.

Когда темнота окончательно опустилась на Дубовик, на стенах крепости запылали смолянистые факелы и ладожане выстроились на воинский смотр. Мероприятие из такого далекого теперь двадцать первого века ныне обрело новый, доселе не изведанный смысл. Предстоящие события отнюдь не напоминали привычные вояжи на веселые фестивали с кратковременными сражениями и неумеренным поглощением хмельных напитков. В гости ожидались не любопытные туристы с дурацкими и надоевшими вопросами: 'Ой, ребята, вы викинги?', 'И оружие настоящее?', 'Мечи вы сами делаете?'. К Дубовику двигались люди, сделавшие войну своей профессией.

Поэтому шуток было намного меньше, чем обычно. А когда перед строем показался руководитель клуба, они и вовсе смолкли.

-Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим — должны сражаться,— сказал Ратмир. И помолчав, спросил:

-Чьи это слова?

-Святослава!— откликнулся Володя, сжимавший в руках верное копье.

-Святослава,— кивнул Ратмир.— А раз помните, то знаете и что было дальше. Мертвые сраму не имут! Хоть мы не в Переяславце и вокруг не сто тысяч византийцев, но так и есть. Завтра все решится. Будем мы тут жить и править, или в землю ляжем, а выжившие пополнят число рабов Хакона — покажет битва. Человек — как колокол. Если он из чистого металла, то от удара зазвенит. А если кто из дерьма, то и звук будет соответствующий.

Стояла тишина. Никто не проронил ни звука.

-В одном я уверен,— усмехнулся Ратмир.— Как бы завтра дело не пошло, звук выйдет звонкий.

Напряжение, витавшее в воздухе, спало. Строй зашевелился и засмеялся.

-Оружие к осмотру!— скомандовал Хравн.

У Ярополка и Бобра на топорах и шлемах отыскались следы ржавчины. Обоим было обещано, что если завтра Хакон до них не доберется, то этот пробел непременно восполнит Хравн. Бойцы усовестились и обещали к утру все исправить.

Когда черед дошел до новобранцев, Ратмир не стал вглядываться, надежно ли насажены копья, а остановившись напротив Другака и Хвата, поинтересовался:

-Воевать-то уже приходилось?

-Нет,— сглотнув, признался Другак.

-Ничего,— похлопал его по плечу руководитель клуба.— Если после первого раза останетесь в живых, будет, что вспомнить.

-Да уж,— подумал шедший за Ратмиром Хравн.— Это ведь всех касается. Интересно, что сказали бы парни, если бы узнали, что никто из нас никогда не воевал по-настоящему? Ну, если не считать той стычки у курганов...

Но вслух он, конечно, ничего не произнес. Вернее, ничего на эту тему. Потому как про Хвата, не укоротившего ремень колчана, Хравн высказался от души...

После окончания смотра народ начал расходиться по домам. Михалка и Другак, чьи дежурства оказались первыми, заняли места в башне и у костра. Ратмир, увидев на помосте Сигрид, вышедшую подышать прохладным ночным воздухом, поднялся к ней. С Волхова задувал свежий южный ветер. Парням Хакона придется попотеть на веслах...

-Каждый раз,— сказала Сигрид,— провожая тебя на войну на фестивалях, я была готова ко всякому. Помнишь, тебе как-то прорубили шлем и рассекли голову?

-Конечно,— хмыкнул Ратмир.— Меч у того паренька был почти что заточен, а организаторы не удосужились проверить оружие участников.

-Вы много раз приходили с полей с разрубленными руками, ногами, лицами. Приходилось отводить вас к врачам или самой перевязывать.

-Ну да,— согласился Ратмир.— Всякое бывало.

-Волча,— сказала Сигрид, опустив голову.— Завтра кто-то из клуба умрет.

-Кто?— помрачнев, спросил Ратмир.

-Не знаю.

-От судьбы не уйдешь...— задумчиво проговорил Ратмир.

-Обещай быть осторожным.

-Это нетрудно. Я и так осторожен, благо не тороплюсь на тот свет. Но мое место среди парней. Иначе кто пойдет за предводителем, отсиживающимся в безопасном месте?

-Я понимаю,— кивнула Сигрид.— Но все же обещай.

-Хорошо. А теперь пошли спать. Завтра будет долгий день...

-Я пойду первая,— шепнула Сигрид.— Приходи через пять минут.

Ратмир запахнулся в плащ и, отчаявшись разглядеть что-то в сгустившейся темноте, дошел по бревнам настила до башни.

-Не спится, Саныч?— спросил Михалка.

-Белич,— поправил Ратмир.— Мы же договаривались, без современных имен!

-Да брось! Никто не услышит. Когда еще выпадет случай постоять на стене в ночь перед битвой со старым боевым товарищем?

-Надеюсь, что нескоро.

-Кто знает, кто знает,— пробурчал Михалка.— Жизнь тут — это череда войн и набегов...

-Я в курсе,— нахлобучил ему шапку на глаза Ратмир.— А сейчас стой на посту и слушай в оба.

-Сигрид ждет?— понимающе протянул бывший научный сотрудник.— Что же, ступай. Понимаю...

-Вот и хорошо,— подытожил Ратмир.— Можешь пока без помех поразмышлять о женитьбе.

-Не самое подходящее время,— донеслось ему в спину.

Лучина, вставленная в светец, уже почти догорела. Но и в её тусклом свете Ратмир заметил, что места, где обычно спали Лиска и Милена пустуют, зато на лавке Володи наблюдается некое шевеление.

-С Миленой все понятно,— проговорил себе под нос руководитель клуба,— а где Лиска? Хравна сразу отметаем. Он моногамен и к тому же уже храпит как буйвол. Ярополк или Карел?

Любящие руки потянули Ратмира вниз, на медвежью шкуру и стало совершенно все равно, кто именно обнимает сейчас Лиску. Ведь до появления Хакона оставалась еще целая долгая ночь...

* * *

В пять часов утра земли коснулись первые лучи солнца. Бьерн, вместе с Володей коротавший последнее дежурство, устроил побудку, прогнав остатки сна даже у таких любителей вздремнуть как Ярополк. Девушки загремели мисками и сковородками, а Ратмир, убедившись в безопасности такого решения, в два приема выгнал всех мужчин на утреннюю пробежку с купанием в Волхове.

Обе партии успели вернуться и позавтракать яичницей, когда в крепость пришли первые дубовичане. У Вышаты, Стояна, Черна и Вадко выбора не было — все они участвовали в той схватке с людьми Хакона. Вадко поручили вскипятить первую порцию смолы в здоровенном старом котле, принесенном Вышатой. Стояна послали в башню наблюдать за рекой, остальных отправили отдыхать.

-Как спалось?— поинтересовался Ратмир у Володи.

-Определенно лучше, чем в прошлые ночи,— не стал скрывать тот.

-Ох, доберусь я до вас...— пригрозил руководитель клуба.

Володя собрался возразить, но не успел. Стоян высунулся из башни и заорал изо всех сил:

-Корабли!

-Надевайте кольчуги!— велел Ратмир.

В наступившей суматохе в крепость впустили еще пятерых парней во главе с Отрадом. Бояна среди них не оказалось. Старшие дружинники и Михалка поднялись на стены. Ратмир бросил взгляд в сторону реки и усмехнулся.

Два драккара лениво подходили к берегу, размеренно опуская весла в мутноватую волховскую воду. Паруса были убраны, и острый взгляд мог различить на палубах фигурки викингов, готовившихся к высадке.

-Красавцы!— восхищенно прошептал Михалка, неотрывно следя за знаменитыми судами скандинавов.— Только вот никак не пойму, что за модель? Это ведь не Гокстад и не Скульделев... (40)

-Какая разница!— отмахнулся Карел.— Нашел, чем голову забивать!

-Все-таки два корабля,— проговорил Хравн.

-То есть шестьдесят, а то и восемьдесят воинов,— дополнил Ярополк.

-Человека по три-четыре они оставят у кораблей,— прикинул Ратмир.— Все равно их многовато...

-Что-то мне сыкотно,— буркнул Карел, теребя отросшую бородку.

-Не одному тебе,— усмехнулся Хравн.

-А ведь они действительно пришли с набегом,— заметил Володя.

-Почему?

-Время-то самое раннее. Если намечаются переговоры, зачем являться спозаранку?

-Логично,— кивнул Ярополк.— Но тогда лучше всего напасть ночью.

-Возможно, Хакон следует неписаным этическим правилам,— буркнул Ратмир.— Что-то я читал про недостойность ночных нападений...

-Сейчас все узнаем,— подытожил Хравн.

Ратмир обернулся, поглядеть, все ли готовы. Ворота закрыты. Вадко поставил на огонь второй котел со смолой. Все ладожане вооружены, щиты и шлемы наготове. Парни из Дубовика сгрудились у костра, Хват с Другаком уже на стенах с полными тулами стрел. Язвук с Ратияром затащили 'Горыныча' в надвратную башню, женщины укрылись в домах. Где же Боян?

Тем временем, корабли неспешно ткнулись носом в прибрежный песок и на берег начали спрыгивать первые свеи.

В Дубовике наконец-то поднялась тревога и забегали люди. Ратмир не отрываясь, смотрел на происходящее. Чтобы добраться до крепости, викинги сперва должны пройти через добрую половину села. Пристать у береговой стороны укреплений невозможно — берег обрывист и неудобен для высадки. То ли дело отмель у торжища...

Сработанность скандинавов вызывала невольное уважение. Не прошло и минуты, как люди Хакона выстроились на берегу и двинулись в сторону домов.

-Сколько их, как полагаете?— спросил Ратмир.

-Человек семьдесят будет,— прикинул Ярополк.— Но почти все — без шлемов.

-Это точно, — подтвердил Володя, прищурившись.— Блики от умбонов (41) видны, а вот от шлемов не наблюдаются...

Завид Сбыневич все же успел встретить гостей не в своем доме, а на полпути к нему. Но удачи ему это не принесло. Фигурка в темном плаще в последнюю секунду, видимо, поняла, что дело неладно и замешкалась, потянувшись за мечом, но почти тут же оказалась окруженной несколькими викингами и исчезла. Остальные находники полукольцом охватили селище и в нем началась резня. Правда, женщины и дети были заблаговременно спрятаны, но в Дубовике осталось старейшины, их наймиты, рабы... И Боян.

* * *

Веселье пошло не так, как рассчитывал Хакон хевдинг. Его хирдманны жаждали отмщения за погибших товарищей и кровавой потехи, но ожидания не оправдались. Несколько богато разодетых славян да их рабы — вот и все, кто попался под руку в Дубовике. Где ужас в глазах восставших селян при виде неминуемой гибели? Где хмельное упоение битвы, тот бесценный миг, когда твое копье входит в нутро зазевавшегося врага? Где стоны и проклятья пленных, которым вырезают кровавого орла? (42) Где отчаянные крики пойманных за волосы женщин, сменяющиеся беспомощными плачами? Оставшиеся в живых должны навсегда запомнить, как поднимать руку на викинга. Дурные вести расходятся быстро и другие деревни, платящие дань станут сговорчивее...

Услышав от подбежавшего Кетиля Асбъернсона, что ворота крепости закрыты и судя по всему, в ней укрылась часть жителей, Хакон довольно кивнул и велел прекратить грабеж домов и собраться на центральной площади. Предстояла забава. Надо рассказать воинам, что ждет их за стенами и скомандовать атаку. Дважды повторять не понадобится.

* * *

Когда до прихода скандинавов оставались еще целые вечер и ночь, Хват, набравшись смелости, спросил у Бобра, боялся ли тот перед первой битвой. Ладожанин хмыкнул, и Хват уже готовился выслушать насмешки, но Бобер ответил, что страшно не только первое сражение. Перед битвой почти каждому воину бывает не по себе, и ничего зазорного в том нет. Главное — стоять на месте и преодолеть свой страх. Ведь когда начнется сеча, он исчезнет с первым нанесенным ударом. Хват отошел, хорошенько запомнив эти слова.

Сейчас он стоял на помосте и украдкой поглядывал на старших дружинников. Воевода выглядел таким же суровым, как и всегда, вот только крашеный плащ сменил на волчью шкуру, закинутую на спину. Хравн, наоборот, оживился и принялся подбадривать новичков, сделавшись непривычно словоохотливым. Володя доставал и убирал саблю, проверяя, хорошо ли она ходит в ножнах, а высоченный Бъерн, поплевав на руки и ухватив любимую секиру, неподвижно ждал, когда представиться случай пустить её в ход. Как обстояли дела у Другака, Хват не видел — мешала надвратная башня. Воевода поставил Хвата справа от неё, а Другака слева, распорядившись бить в бок тех, кто будет копошиться у ворот. И теперь Хват укрывался за частоколом и ждал, надеясь, что никто не приглядывается к его лицу.