Синее пламя судьбы

Призрак так и взвыл — похоже, его план уверенно накрывался медным тазом. Тем не менее, он нашел в себе силы сказать:

— Если мой хозяин когда и ошибался, то это в момент, когда он согласился играть по Правилам. Рано или поздно, так или иначе, но ты проиграешь — и тогда, отсюда и до горизонта, будут лишь наши желания и наши правила — как, впрочем, и в любом другом мире.

Смелости у него явно прибавилось, после того, как он увидел, что стирать в пыль его пока что не собираются, и перешел непосредственно к угрозам:

— Анатор! Я сделаю все, чтобы тебе не было спокойной жизни, искренне обещаю. Я и мне подобные будут стоять за каждым человеком, который умрет рядом с тобой. И чем раньше ты попадешь в наши руки — тем раньше это прекратится.

Волна боли пробежала по его лицу — нечто, похожее на кровь, сгустком выплеснулось из раны. Вокруг один за другим начали открываться порталы. В них на миг появлялись самые разные места — как городские и сельские, так и совершенно непонятные, после чего порталы за чередой символов мутнели и из них появлялись представители самых разных рас — преимущественно люди, но были и добряки-гномы, и гордецы эльфы. В сумме их набралось никак не меньше пары десятков.

— Убить их, — просто сказал скрывающийся в портале призрак, зажимая рукой рану — они посмели на меня напасть и ранить. Эльфа связать и доставить.

— А кишка-то у него не тонка, так с людьми играть, — с отвращением сказала гостья, доставая из-под вуалей какой-то странный предмет. Это был камешек с множеством граней, который она, развернувшись, с силой кинула мне за спину, где надрывно кричали сталкивающиеся заклятья, после чего раздался совсем уж страшный звук и все стихло. На мгновение, признаюсь, я подумал, что это конец. Когда же справа и слева от меня возникли мои друзья — уставшие, в поврежденной верхней одежде, но живые и здоровые — уголок рта предательски дрогнул, а стазис стал спадать.

— Дела... — только и сказал Серберсс, тяжело дыша, — что делаем?

У Ингварра, похоже, просто не было слов — он внимательно изучал подступающие лица.

— Если это в ваших силах, постарайтесь оставить их в живых, — сказала наша новая знакомая, пряча куда-то тускнеющий камушек, — они вполне могут еще прийти в себя, даже после того, что с ними сотворили. Я была бы вам весьма благодарна, друзья.

Оковы наконец-то пропали. В голове было пусто, боль еще витала вокруг меня, но это было терпимо. Маг из меня сейчас никакой, но меч держать, надеюсь, сумею. С тихим шелестом выдвинутое лезвие заняло боевую позицию рядом с мечами друзей.

— Коль загадочная дама изволит, — полушутя-полусерьезно поклонился Серб, — Ан, Кара, бьем попарно! Один — клинок в землю! Готовы? Тогда поехали! Школа разрушения, путь N 28. Kergento!

Все вокруг, как показалось, потемнело, когда между нашим оружием стихийно заметались грозовые сполохи, на мгновение образовав целую сеть. Каракурт, памятуя о своем отравленном оружии, моментально перестроился, заняв позицию сзади нас, и вонзил меч в землю до середины. Сеть превратилась в ярчайший треугольник и, замерцав, исчезла.

— Держим позицию, охраняем Каракурта. Анатор, удар — одновременно, я справа, ты — слева, дальше тридцати шагов не отходим!

Дальше стало не до разговоров. Били плашмя. В момент первого удара у меня глаза на лоб полезли — парня, угодившего под удар, не просто тряхнуло — отшвырнуло на много шагов! В полете он сбил еще троих, упал — и уже не поднялся. На том и порешили. Новая знакомая была постоянно рядом, но в силу ее "призрачности" проблем не доставляла. Однако не знавшим об этом фанатикам опыт стоил дорого — я своими глазами видел, как меч, пролетевший сквозь нее, за какую-то секунду проржавел и рассыпался прахом, оставив его владельца удивленно смотреть на пустую руку. Та же участь постигла части доспехов, оружия и даже одежды пятерых других. Впрочем, одежда рассыпалась не с таким уж и воодушевлением — очевидно, больше всего страдали те части экипировки, которые так или иначе могли нанести вред. Нам это было даже на руку, ибо порой кожаные нагрудники заставляли нас попотеть...

Усталость и численный перевес сделали свое дело — да, мы победили, но чего нам это стоило! Обессиленные, без единого живого места, потрепанные до состояния "Чихни — и все развалится", мы без сил повалились чуть в сторонке от бесчувственных тел, замерших в самых что ни на есть живописных позах. Стоило ли говорить, что, ко всему прочему, от нашей палатки ничего не осталось? Энтузиазм Серберсса был явно выше всяких похвал — я, честно, удивился, узнав, что жалкая часть наших припасов все же уцелела — а узнав, тут же вместе с друзьями уничтожил почти всю оставшуюся воду. Есть не хотелось.

Очень кстати оказалась помощь гостьи. Она по очереди обошла каждого из нас, и под ее присмотром раны заживали, равно как и прорехи в одежде. Медленно приходя в себя, на первый план стали выходить иные проблемы и вопросы. Раньше всех дипломатичное настроение вызрело у Серберсса, поэтому разговор решил начать он.

— Уважаемая, — в нем все же проснулась осторожность, — с кем имею честь?..

— Можете звать меня просто Крис. В напыщенности однозначно есть что-то гадкое...

— Это несколько неучтиво, но спорить еще более некрасиво. Значит, Крис? Полагаю, что нам тебе представляться не нужно?

— Не нужно, Kim.

Серберсс так и подобрался:

— Откуда?..

— Мне многое о тебе известно, впрочем, как и об остальных. Некоторое время назад вы стали всерьез привлекать мое внимание, а в скором времени началась свистопляска, первые цветочки которой вы имели возможность сегодня лицезреть. Все очень скверно, и чем дальше — тем хуже. Вам нужно двигаться, а что смогу — объясню по дороге.

Силы подняться все же нашлись. Сейчас, когда наша поклажа резко уменьшилась, идти стало гораздо легче. К тому же — это ощущалось всеми — действие местной магии прекратилось — временно или нет, но идти она уже не мешала. Вокруг все побледнело, дорога стало самой обычной тропой, вполне надежной и сухой. И не скажу, что мне это не нравилось — наоборот, мандраж прошел, и теперь я имел возможность наконец-то узнать хоть что-то. Это если не окрыляло, то уж точно давало некие надежды.

Крис не то шла, не то летела — разобрать было трудно. Скорее всего, делала вид, что идет, дабы не отвлекать от главного.

— Далеко не все я смогу рассказать сейчас — не то место. Тем не менее, кое-что можно сказать без опасений дать врагу оружие в руки.

— Пока что ты лишь сказала, как тебя зовут. Но вот то, кем ты являешься — интересует гораздо больше.

— Объяснить это будет непросто. Можно сказать, что я являюсь созданием разумной мысли, логики, конструктивности и прочих качеств, свойственным многим расам. И, как следствие, несу в себе предопределенность событий, закономерность явлений и то, что многие называют судьбой. Но это слово звучит слишком претензионно и не отображает и десятой доли того, что я собой представляю, поэтому мне пришлось обзавестись именем — простым, но не заставляющим морщиться от велеречивости тех, кто постиг "мое величие". Наблюдать. Направлять. Искать. Это то, что я должна делать. Но ломать сложившиеся устои и все, начиная от сознания простого человека — удел моего противника. Я о нем слишком мало знаю: тот безликий, что согласился играть по правилам, играет слишком странно. Его действия стали слишком сильно вмешиваться в реальность, и это привело меня в смятение. Едва успев перехватить момент, когда все началось рушиться, я поняла: времени у меня не так уж и много. С тех пор и по сей день планы приходится менять, все чаще раз за разом. Но у вас есть шанс все изменить.

— Если я все правильно понял, — вступил в разговор я, — наша встреча произошла раньше времени именно из-за этого?

— Да. Мой расчет полагал, что вам удастся добраться до цели без особых проблем. Но я недооценила врага, глубина его комбинации до сих пор меня тревожит. Единственная моя победа — это то, что жив Анатор, как и все вы. Стечение редчайших обстоятельств и большой беды на мгновение сделало меня всемогущей, при том, что ситуация и так резко изменилась в мою пользу. В этом мире мне удалось увидеть почти все линии развития событий, но самое главное — убрать те из них, которые привели бы вас к смерти или увечьям.

— Спасибо, правда. Мне показалось, или иллюзии опять входят в силу?

Мир вокруг действительно менялся, почти неуловимо, но все же. Возник и почти сразу исчез лес, вдали показался бурный поток — пока еще далекий, но вполне различимый.

— Не совсем так. Я сейчас сама использую всевозможные искажения, чтобы вывести вас отсюда. С этого момента уже нельзя быть уверенным хоть в чем-то, поэтому придется тратить много сил, чтобы вывести вас к цели. Эта проклятая поляна уже позади, — действительно, не более, чем на десяток шагов, под ногами прошелся мост, — да и в Долине Валькирий вам задерживаться не с руки.

— Это уж точно, — крякнул Серберсс, — в знакомстве с ними, безусловно, есть определенная романтика, но в нашем состоянии задерживаться здесь весьма глупо.

— Не вижу особой романтики, — включился в разговор Ингварр, — в смертельных испытаниях, и в еще более опасной пьянке. Она же даже гномов с ног валила! Нет уж, я лучше по-старинке, с кружечкой пива...

— Набив гномам морды...

Наш смех прогремел над Долиной Валькирий, оставив позади слабость и дурное настроение.

Глава 13. Вперед — во тьму!

Смена картин постепенно ускорялась, и шли мы все быстрей и быстрей. Серберсс определенно этому радовался — по крайней мере, внешне. Что-то неладное произошло после того, как Крис назвала его по-другому.

— Весьма удачно, что самые паршивые места удастся так быстро миновать. Здесь еще хуже, чем в иллюзиях — я всю дорогу думал, что же делать с этим участком пути. Любимое развлечение местных — это давать жертвам на выбор либо смерть в долгих муках, либо самое что ни на есть близкое знакомство с Пропастью Проклятых Душ. Зрелище загоняемых туда несчастных так и стоит у меня перед глазами.

— Эти места прокляты, всеми, кто тут бывал. С момента появления пропасти, сюда манит всевозможную нечисть. В граничащих с валькириями Девонширских полях с каждым годом остается все меньше и меньше народу — все бегут как можно дальше от границы, ибо валькириями набеги давно не ограничиваются. Тем не менее, это место необходимо, ибо оттягивает много грязи от обитаемых мест, позволяя народам жить спокойно, лишь изредка вступая в бой за территории. Давая им просто передраться между собой, люди избавляют себя от многих проблем.

— Да, я слышал, тут даже какие-то исследования проводили байремские ученые. Экспедиция месяц моталась по всем ямам и впадинам, пока не потеряла половину охраны и не была доставлена второй половиной обратно в связанном виде. Ученые они и есть ученые, меры не знают и жизни особо не ценят. Об их чудачествах узнал однажды в трактире.

— Между прочим, они были близки к одному грандиозному открытию, но в чем состояла бы его суть — вы узнаете сами, и совсем скоро. Об одном прошу — никакой магии! Не думаю, что недавний трюк удастся им повторить в ближайшее время, но следов лишних оставлять все же не стоит. Анатор, ты все время молчишь. Что с тобой?

Я действительно старался не встревать в разговор, даже прислушивался все менее внимательно. В голове крутились исключительно вопросы из категории "не время и не место", и еще — голова медленно наливалась болью.

— Голова раскалывается. Да и нет у меня сейчас легких вопросов. Вы на меня как-то странно влияете.

Она нахмурилась, и попробовала повторить то движение, которое недавно помогло нам встать на ноги. Но от одного приближения ее руки меня так скрутило, что моим друзьям пришлось подхватить меня с двух сторон сразу, чтобы я не упал. Голова пылала, застелив на несколько ударов сердца взор смутными видениями.

— Похоже, это память пытается вернуться. Я являюсь ключом к ней, но сделать что-то с этим сейчас не могу. Поставленная защита слишком хороша — ты просто скончаешься от болевого шока, если тебе вернуть память сразу. Тем более, сейчас ты выжат и ослаблен. Остаток пути придется пройти молча — я надеюсь, это позволит Анатору остаться в сознании. Идти осталось недолго.

Земля начала уступать место влажному песку. Порыв ветра принес прохладу и запах моря, наполнил ими все пространство вокруг. Когда пришло время им остаться позади, я проводил их с искренним сожалением.

— Вот они... — тихо сказал Серберсс вскоре.

Крис замедлила шаг. Перед нами простиралась степь. Лишь слева ее прерывали горы с множеством острых пиков, которые словно грозили небу. Что-то было не так в этом месте, но вот что, я никак не мог понять.

— Лица, — еще тише сказал Ингварр, — ты только приглядись к этим камням и деревьям...

Чем дольше мы смотрели, тем сильнее это проявлялось. Сквозь камни, кору редких деревьев, а порой и просто из кустистой травы на нас глядели лица и морды самых разных существ. Пытаясь разобраться, кто это, мы один за другим терпели поражение. Слишком резкие и странные черты, взгляд чужих и таких странных глаз на лицах, отдаленно похожих на людские. И Каракурт, и Серберсс были в смятении — они не знали, кто или что это такое. И это было неприятным открытием.

Но главное открытие ждало нас впереди. Чем ближе мы подходили к последней, самой южной "зубастой" горе, тем на более короткое расстояние перемещали нас искажения — призрак Крис постепенно выдыхался по мере приближение к цели. Если в момент ее появления со стороны она могла показаться настоящей, из плоти и крови, то теперь смахивала на тонкую занавеску в солнечный день. Но она двигалась вперед до тех пор, пока хватало сил. Лишь тогда, когда впереди показалось короткое ущелье, а она уже не смогла переместить нас на хоть сколько-нибудь существенное расстояние, ее силуэт покачнулся и поплыл вперед, не стараясь более казаться чем-то принадлежащим этому миру.

— Похоже, она перестаралась, — сказал я друзьям, глядя на начавший рассыпаться крохотными лиловыми искорками подол ее одеяния, — поспешим.

И мы прибавили шагу. То, что я сначала принял за ущелье, оказалось просто высокой трещиной в скале, с частично обрушившейся верхней частью. День, переваливший за середину, освещал ее лучами солнца, поэтому, когда мы входили под своды, каждая трещинка в камне была видна как на ладони. Они образовывали причудливые сплетения разнообразных форм, и — я мог поклясться! — располагались они отнюдь не в хаотическом порядке...

Пока мы шли, пытаясь на ходу понять то, что ускользало от попыток хоть какого-то осмысления, головная боль начала проходить. Стало темнее — неровная дыра над нами осталась позади, а солнце пусть и достигало многих уголков, передаваемое слюдяными вкраплениями, но светило все менее ярко с каждым шагом.

Еще через три сотни шагов мир погрузился в угрюмую серость и замер на самой грани видимости. В этот момент Крис стремительно метнулась в сторону и поймала что-то, сердито защелкавшее в руках. Это нечто распалось на три крохотных шарика, мягко сияющие нежным голубым цветом, и сияние их окутало ее с ног до головы.