Островитяне

Так вот, знаменитым оружейникам отказ американцев ничуть не повредил. Были страны и кроме Америки. И те же бельгийцы с удовольствием ухватились за предложение Джона Браунинга. И как раз сейчас этого гения можно обойти. Павел собирается предложить то, что по сердцу именно американцам: пистолет, не уступающий по надёжности привычным для них револьверам. И калибр как раз такой, какой они любят: 0.45 дюйма. Правда, такого патрона ещё нет в природе, но его нетрудно создать на основе привычного для американцев револьверного .45 Colt. На все про все Павлу требуется полгода времени.

— Постой, Гапун, — а зачем нам эта возня?

— Нам, командир, нужен пропуск на оружейные фабрики. И этот самый...

— "Кольт-Саурон"! — выпалила вдруг Нинка, — нет ребята, вы как хотите, но мне Пашкина идея нравится. И если получится с деньгами, то я лично "за"!

— А тогда, Ниночка, тебе придется слегка умерить свою кровожадность, — заметила Ольга, — не поняла ещё? А кто пиндоского лейтенантика хочет прихлопнуть? Твоя идея? А по мне, его не только трогать нельзя, а ещё и пылинки с него придётся сдувать. Потому как Пашкино творчество — это конечно козырь, но рекомендательное письмо от военного дипломата — второй козырь.

— А порох? Уведёт ведь сволочь!

— И что с того? По твоим же словам, производить его в России не будут. А то, что будут, всё равно не хватит. И придется его покупать на стороне. А где его купишь, если Америка его тоже производить не станет? Так что пусть увозит менделеевский секрет. Придет время, сможем и без американцев производить столько, сколько нужно. А пока, даже мы без них мало что сможем сделать, — подвел итог спору командир.

Все эти планы могли стать неосуществимыми по одной простой причине: нехватки нужной суммы денег. Впрочем, кое — какие идеи на этот счет у Олега были.

ПРОДОЛЖЕНИЕ

7. Подпольный Ревком действует!

Если бы была на то её воля, то Козыханова не стала бы посещать Дом Чевкина на Миллионной. Но командир отдал приказ и приходилось его выполнять. Собственно говоря, приказа было два: общий и частный. Общий приказ от Ниночки требовал, чтобы она продолжила свою эпопею с организацией анархо-большевиков. Забавная выдумка должна стать реальностью. Собрание богемных личностей следовало превратить в дееспособную организацию. А частный приказ был более конкретен: организовать побег из под стражи, арестованных родственников Белки и Стрелки.

— Вы "милая Арвен" брали у людей деньги, уверяя их при этом, что собираетесь их потратить на освобождение из узилищ жертв кровавого режима. Дядюшка и двоюродные братья наших красавиц, как раз в данный момент сидят в узилище и ожидают суда. Они правда не "политические", зато племянницы полезли в политику. Так что будем выполнять данное тобой обещание.

— Командир! А смысл и польза?

— Смысл и польза будут в том, что наш Эдик поедет на Сахалин не один, а с целой командой. В конце концов, в знак благодарности за освобождение, бедный еврей согласится, что лучше ему торговать в лавке на Сахалине, чем тратить годы жизни в тюрьме.

— А если они не согласятся?

— Глупый вопрос, Ниночка. Сама подумай: куда они денутся с подводной лодки? Налаженный бизнес накрылся. Срок за подделку документов они уже заработали, а мы им ещё "поможем" усугубить вину побегом из под стражи. Так что особого выбора у них нет.

Прав был Олег или не прав, станет ясно в ближайшее время. А пока что она в сопровождении Ипполита спешила на подпольное собрание в роскошный особняк. К их приходу, исполнительные Лиза и Аня собрали всех, кого только могли. Пройдя в комнату, где их ждали горе революционеры, Нина не стала тянуть кота за хвост, а сразу приступила к делу.

— Товарищи! Благодарю всех собравшихся за оказанную помощь в деле освобождения узников самодержавия. То, что вы откликнулись на наш призыв — это замечательно. Но настоящая работа только начинается. На этот раз вам придется заняться не сбором средств, а прямым участием в настоящем деле. Это трудная и опасная работа, товарищи! Поэтому, кто сомневается в собственных силах и возможностях, могут прямо сейчас отказаться от участия в ней. Сейчас это ещё возможно. Мы поймём тех, кто сомневается в собственных силах и не будем их осуждать за отказ участвовать в деле.

Дав время собравшимся осмыслить сказанное, Нина продолжила своё выступление:

— Никто не отказался? Замечательно! Предупреждаю ещё раз: мы заняты благородным, но опасным делом. И спрос с каждого будет особый. Отныне я не принимаю в качестве ответа слова типа: "Я не смог" или "Я отказываюсь". С этого момента мы все подчиняемся требованиям суровой дисциплины. Ну как, не передумали?

Двое все-таки передумали. С ними распрощались и приступили к делу, "товарищ Арвен" представила собравшимся Ипполита. Вообще то, его тут знали давно. Но сейчас он был представлен в роли ответственного исполнителя, за порученное ему дело, чем он был очень горд. Ипполит вообще был на седьмом небе от счастья. Его радовала близость к важной заграничной гостье, Его радовало то доверие, которое оказал ему сам "товарищ Арагорн". И даже присвоенный ему рабочий псевдоним — "Киса", служил ему особым предметом гордости. И потому он мечтал быстрей приступить к порученному ему делу.

А дело это только на первый взгляд казалось простым: организовать наблюдение за тем полицейским участком, который производил арест родственников Ревекки и Рахили. Для этого, Киса должен был подобрать команду наблюдателей и передавать данные наблюдения "товарищу Саурону", который по всей видимости и возглавит боевую группу.

Киса не знал о том, что с помощью Ревекки формируется ещё одна группа наблюдателей. Правда, не из местных революционеров, а из мелкоуголовного люда. Правда, у этой группы было иное задание. Такое, которое никак не поручишь рафинированным интеллигентам.

А гостья озвучив частную задачу, перешла к обсуждению другого вопроса — формированию Петербургского городского революционного комитета секции анархо-большевиков. Много времени этот вопрос не занял. Нина сразу заявила, что учитывая неопытность собравшихся в делах конспирации, товарищ Арагорн пришел к выводу о неуместности демократии в столь важном вопросе. Поэтому, он своей властью назначил председателем ревкома товарищ Арвен. Её помощниками являются Киса и Лиза. И такой состав на сегодняшний момент оптимален. Странно, но никто из собравшихся не стал спорить с ней.

— А теперь товарищи, перейдем к обсуждению текущего момента. А он таков: мы вступаем в эпоху империалистических войн. Это будут войны за передел мира. Главными виновниками этого безобразия являются империалисты Англии, Америки, Франции и Германии. Но это не исключает участия в этих войнах и других стран. В частности, наймита англо-американской буржуазии — империалистической Японии. И в этой без всякого сомнения печальной драме, есть шанс для нас, революционеров. Мы просто обязаны воспользоваться существующими противоречиями между капиталом основных хищников и играя на этих противоречиях, создать где только возможно, островки свободы.

Заготовленная заранее речь, не содержала никакой конкретики. То есть, географическая привязка этих самых островков свободы пока что не озвучивалась. Зато озвучено было другое: идеальным местом создания этих островков, являются места расположения каторг. Поэтому, генеральной задачей анархо-большевиков является подготовка восстания в местах сосредоточения узников капитала. Именно на это и будут направлены основные усилия организации.

Говорила гостья долго и страстно. А когда устала от болтовни не только она, но и слушатели, заседание ревкома было свернуто и собравшиеся перешли в обеденный зал, где прислуга уже накрыла столы. То ли поздний обед, толь ранний ужин был и на этот раз неплох. Правда, вместо дорогих вин, в подражание передовой общественности Брайтон Бич, были выставлены революционные напитки: обыкновенная водка.

Хорошенько покушав и выпив, повеселевшая молодёжь перешла к музицированию и танцам. Против танцев товарищ Арвен не возражала, но вот песенный репертуар ей не нравился. Ну не вдохновляли её революционные песни! Душа просила чего-нибудь более веселого. И это веселое как то мгновенно вспомнилось:

Мы анархисты —

Всё остальное — трын-трава!

Начала она напевать, а Анечка, сидевшая за фортепьяно, начала ей подыгрывать. Публика по достоинству оценила новинку сезона и даже сообразила, где нужно подпевать всем вместе:

Свои порядки,

Всё остальное — трын-трава!

А Ниночка, ободренная неподдельным энтузиазмом слушателей, продолжала:

Была бы шляпа,

Всё остальное — трын-трава!

После выпитой водки многим похорошело и даже самые стеснительные радостно поддержали солистку:

Была бы водка,

Всё остальное — трын-трава!

Намедни, командир спросил Нину о том, почему она представила их публике как анархо-большевиков. Так она и ответила, что представляться коммунистами ей не было охоты. Еще дома они ей надоели своим занудством. По этой же причине она не стала изображать из себя социал-демократку. Эсеров, насколько она помнит, ещё нет, да и про них она почти ничего не знает. Про анархистов тоже мало что знает. Зато в виденных ей фильмах о гражданской войне, анархисты на её взгляд выглядели более привлекательно, нежели коммуняки. Какой фильм не посмотришь, везде анархисты показаны весёлыми людьми. И песни у них задорные. Ну не просто же так "красные" такими их и показывают. Наверняка такими они и запомнили тех же махновцев. А насчет приставочки "большевик", все просто. Краем уха она слышала, что в анархизме множество течений. Выдавать себя за приверженца реально существующей фракции — опасно. Потому что среди местных интеллигентов наверняка есть те, кто в курсе различий. И спалиться на этом можно легко. А название "анархо-большевики" никому и ни о чем конкретно не говорит. Ну появилось ещё одно направление у сторонников Кропоткина! Кого это удивит? И ведь можно нести любую чушь, ссылаясь на то, что в большевизме так принято.

И всё-таки, во всём виноваты либо евреи, либо водка. В данном случае она проклятая заменила всех евреев на свете. Потому что разгоряченные ей юноши и девушки не остались равнодушны к пропетому последнему куплету:

Была бы хата

А в хате — кучи барахла.

Конечно, мечтать о хате и ценном имуществе собравшимся было не с руки, потому что они и так были обеспечены всеми благами цивилизации. Но вот это:

Была б жакетка,

Всё остальное — трын-трава!

Равнодушным не оставило никого. Ни парней, ни девиц. Дело явно клонилось к веселенькой оргии, участие в которой Нину не прельщало. Поэтому, написав по просьбе трудящихся слова песни, она попрощалась и пошла домой.