Белая ночь. 2 часть "Ночь полной луны"

— Да, я тебя понимаю. Человек неподготовлен к такой откровенности. Лицемерие людского рода как раз и состоит в том, что свои мысли можно прятать за красивыми словами. И иногда очень сложно разобраться, где — правда, а где — ложь. Но, скрывая друг от друга свои настоящие чувства, вы запутываетесь сами в себе и от этого еще больше страдаете...

Я сразу вспомнила о маме, как много недоговаривала, как часто обманывала. Да, Орланда права, мы слишком погрязли в недосказанности.

Она на секунду замолчала, как будто давая мне время все обдумать, и потом продолжила:

— Но если бы вы рождались с такой способностью, ваша жизнь была бы совсем другой. Каждый человек предстал бы перед окружающими таким, каков он есть на самом деле, со всеми своими реальными достоинствами и недостатками. Вы бы научились прощать друг другу эту правду, но зато смогли бы видеть в них именно то, за что стоит по-настоящему ценить.

Я сидела в странном оцепенении, нарисованный Орландой мир совсем не показался мне оптимистичным. Слишком честным, и потому жестоким. Да, мы действительно не готовы к такой откровенности, она права, что называет нас 'низшими существами'.

— Я вовсе не говорила этого, — в глазах Орланды блестнули огоньки. — Конечно, во многом вы несовершенны, но у вас есть то, что всегда привлекало меня.

— Что же? — хмыкнула я.

— Ваши чувства. Да, вы часто делаете глупости, но вы так трогательны, когда любите. Ради одного этого Хранители готовы защищать вас, иногда, правда, от самих же себя.

— Но Отступник не такой... Как ты думаешь, он сможет добиться своего?

Орланда нахмурилась.

— О чем ты?

— О том, что он хочет погубить человечество.

— Ты слишком много знаешь, Саша.

Почему это ее удивляет? По-моему, я имею право все знать, если учесть, что за мной постоянно гоняется целая толпа злодеев с настойчивым желанием избавиться от меня!

Брови Орланды вернулись в прежнее положение, видно, мои доводы показались ей справедливыми.

— Да, ты права. Но, все же, откуда ты это знаешь? Дэвид сказал тебе?

— Не только. Я видела память Отступника.

Глаза женщины застыли.

— Ты что, смогла прочитать память Варуна?

Ее голос не выразил никаких эмоций, но мне стало не по себе. Словно откуда-то повеяло холодом. Я смутилась, как будто меня уличили в чем-то незаконном.

— Это просто невозможно, — она отрицательно покачала головой. — Варуны никого не допускают в свои воспоминания. Даже другого Хранителя, не говоря уже о простом человеке!

— Мне приятно, что я смогла тебя поразить, — с сарказмом буркнула я.

— Без сомнения, — в тон мне ответила она.

Мы замолчали на минуту, глядя друг на друга. Орланда первой нарушила паузу.

— Хочешь мне что-нибудь рассказать?

— Ты можешь сама посмотреть в моей памяти, — улыбнулась я.

Она слегка наклонила голову в бок, внимательно разглядывая меня.

— Слишком рискованно.

— Почему ты так боишься? — победно улыбаясь, спросила я. — Ведь ты сама только что говорила о честности мыслей. Разве обмен воспоминаниями не подходит под это определение?

— Это совсем другое, — мне показалось, что холодок, который я почувствовала недавно, еще больше усилился. — У меня слишком много тайн, и я обязана их хранить. Таков закон!

Я поняла, что эту тему не стоит развивать дальше. Кажется, мои реплики стали слишком смелыми, нельзя забывать, с кем я разговариваю. Поэтому я постаралась сгладить ситуацию.

— Орланда, ты спокойно читаешь мои мысли, но боишься увидеть воспоминания. Разве это не одно и то же?

— Обмениваться мыслями могут только Варуны. Скорость человеческого восприятия недостаточна, чтобы научиться их улавливать. Это просто невозможно, и потому я не боюсь, — она снисходительно покачала головой. — Воспоминания совсем другое дело. Они неподвижны, и даже человек при желании может научиться их видеть. Но чтобы читать чужую память, нужно открыть свой разум и впустить их в себя. И если другой тоже способен на это, процесс становиться опасным, ведь он всегда работает в обе стороны — эффект зеркала. С обычным человеком я легко смогла бы это проделать, не опасаясь за последствия. С тобой все слишком запутанно...

Орланда задумчиво смотрела на меня, и в ее глазах сквозила масса незаданных вопросов. Но я не обращала на это внимания, потому что меня занимало другое. Как все непонятно! Неужели простой человек может научиться видеть чувства и воспоминания?

— Людям просто не хватает их короткой жизни. Это доступно лишь таким, как Дэвид. Правда ему никогда не удастся читать мысли, но он научился видеть их шлейф, те чувства, которые они вызывают. Ты должна знать, Дэвид не обычный человек, он потомок Отступника, внук, если можно так выразиться, — Орланда нахмурилась. — Однажды он преступил закон, смешав нашу кровь с человеческой расой, и появились странники, которые получили возможность ПОМНИТЬ. Мы наблюдали за ними, этот генетический изъян действует лишь до второго поколения. На этом цепь обрывается.

— Но сколько таких летучих голландцев?

— Летучих голландцев? Хм, интересный термин. Не знаю, Варуны не ведут статистику. Что сделано, то сделано, нам остается лишь смириться с этим. Кто-то был первым, а все остальные — его дети. Мы не знаем, кто он, и это навсегда останется тайной. Но все-таки Дэвид — на три четверти человек, хотя, должна признать, очень способный. Он называет себя моим учеником. Знаешь, я привязалась к нему за долгие годы.

Она задумалась, вспоминая о чем-то своем, но я не испытывала ни капли ревности. В ее глазах не было любви, и мне было почему-то жаль ее. Странное чувство по отношению к существу, которое можно назвать совершенным.

— Ты, правда, думаешь, что Дэвид — второе поколение?

— А разве нет?

Я почувствовала, как она напряглась. Неужели она не знает, что Дэвид сын Отступника? Вот ее зрачки расширились. Услышала... Значит, и правда, не знала! Как это возможно, я думала, что Хранители знают ВСЕ.

Между нами снова повисло молчание, кажется, мне опять удалось ее удивить... Не думаю, что она в восторге от этого. Сколько еще мне будет позволено испытывать ее терпение? А ведь я еще не рассказала ей о себе! В этот момент ее лицо вытянулось.

— Кто ты такая?! — повторила она вопрос, заданный однажды Сарой.

Похоже, все хотят это знать, признаюсь, я была бы тоже не прочь выяснить все до конца. Но Орланда не оценили моей шутки, она смотрела на меня совершенно серьезно.

— Так значит, это ты остановила время...

— Я?!

Вот так новость! Хотя, если задуматься, именно этого мне больше всего хотелось четыре дня назад. Остановить весь мир, забыться и ни о чем не помнить! Наверно, мое желание было настолько сильным, что я сделала его реальностью.

— Но кто толкнул тебя за грань?!

— Я думала, ты знаешь...

— Нет, я не слышала об этом. Ты ничего не путаешь?... Хотя, это единственное, чем можно все объяснить...

Мне показалось, что Орланда разговаривает больше сама с собой, чем со мной.

— И Дэвид? Я ничего не знала о нем... Значит, он и сам не догадывался...

Она подняла на меня глаза и сказала:

— Ты просто источник душераздирающих новостей.

— Я это уже слышала, — грустно ответила я.

Мне сразу вспомнился Дэвид, я постоянно удивляла его шокирующими фактами. Где он сейчас? Я сильней сжала кулаки, впившись ногтями в ладони. Физическая боль остановила поток слез, который уже был готов брызнуть из глаз. Не надо, слезы не вернут его!

Мне показалось, что Орланда где-то далеко отсюда, лишь мерное постукивание ее пальцев по подлокотнику кресла выдавало ее присутствие. У меня появилась возможность присмотреться к ее рукам. Дэвид был прав, на пальцах не было ногтевых пластин. Как необычно, но это нисколько не казалось уродливым, а скорей, наоборот, делало ее руки более изящными.

— Я даже представить себе не могла, что Дэвид был первым, — Орланда, наконец, нарушила молчание. — В нем нет ни капли той жестокости или жажды власти, которые есть в его отце или даже в брате. Наоборот, у него всегда было обостренное чувство справедливости. Неужели, эти качества тоже достались ему по наследству? Не вериться...

Она снова замолчала, погрузившись в свои мысли. Мне было приятно слушать ее рассказы о Дэвиде, наша общая привязанность к нему еще больше объединяла нас.

Но сейчас я думала обо всех странностях, которые были связаны с Отступником. Сквозь тот безобразный облик, который я нарисовала себе раньше, стали проглядывать неясные проблески чего-то человеческого. Все же, что сделало его таким? Ведь он не всегда был зверем? Он был одним из Хранителей, призванных защищать все живое в нашем мире. Неужели неразделенная любовь так сильно изменила его взгляды? Если это правда, то совершенство, которое приписывают себе Варуны, не такое уж однозначное. Они считают себя выше чувств, но не могут им противостоять!

Я повернулась к Орланде. Конечно, она слышит все, о чем я сейчас думаю. Ну и что? Ей же нравится откровенность. Но она, похоже, не обратила внимания на мою последнюю 'реплику'. То, что я ей 'рассказала' про Отступника, затмила собой все мои насмешки.

— Он может испытывать чувства? — переспросила она.

— Да, — ответила я.

— Это невозможно! — она провела рукой по лицу, словно пытаясь отбросить свои сомнения. — Сотни лет Хранители гадали, что же произошло с ним. И мне суждено было узнать этот ответ от простой человеческой девчонки. Я не могу в это поверить! Что же в тебе такого? Почему он допустил тебя в свою память?

— Он просто не знал...

— Слишком слабая отговорка... Похоже, круг замкнулся.

— Что ты имеешь в виду? — испугано спросила я.

— Кто-то принял участие в твоей судьбе, сделав тебя такой. Наверно, во всем этом есть некий смысл.

— Какой же? — прошептала я.

Она лишь пожала плечами и ничего не ответила. Но как бы меня не тревожил этот вопрос, было нечто, что волновало меня намного сильнее.

— Ты сможешь вернуть Дэвида?

Она подняла на меня глаза, и я увидела в них пустоту.

— Ты задаешь слишком сложные вопросы.

От этих слов меня бросило в холод. Нет! Он очень нужен мне!

— Это... не просто, — мне показалось, что она хотела сказать 'невозможно', — Отступник никогда не отдает своих пленников.

Ее ответ был, как приговор. Вдруг я почувствовала, что мои мысли замедлили свой ход и замерли. Это получилось как-то неожиданно, но я отдавала себе отчет в том, что САМА сделала это. Орланда просто впилась в меня взглядом.

— Что происходит?

Но я знала, что случилось! Мне удалось закрыть от нее свои мысли, чтобы она не смогла увидеть там то, что мне нужно было спрятать от нее! Я вспомнила о последнем камне. Это мой единственный шанс. Я смогу торговаться, Отступник пойдет на все ради него. Ставки сейчас слишком высоки, ведь скоро полнолуние. Я понимаю, насколько велик риск, но это единственная возможность вернуть Дэвида, и сейчас мне было все равно, что произойдет потом, и что сделает Отступник, когда у него в руках окажутся все камни. Главное — помочь Дэвиду. Когда-то я сама в подобной ситуации упрекнула его в эгоизме, теперь мне было понятно, что это — неизбежность! Хранителям нет никакого дела до него. Они не станут принимать участие в его судьбе, тем более зная, чей он сын. И вряд ли Орланда сможет их переубедить, не смотря на всю ее симпатию к нему. И поэтому она ничего не должна узнать о том, где последний фрагмент, а это значит, что теперь мне придется быть осторожной, не показывая ей свои невольные мысли. Она никогда не рискнет прочитать мою память, а значит, у меня есть шанс. Смогу ли я?! Должна! Ради Дэвида!

Пока во мне продолжался этот монолог, Орланда молча наблюдала из своего кресла. Я понимала, что не стоит вызывать у нее подозрений, но легко сказать! Мое сердце стучало, словно колокол, выдавая волнение. Надо успокоиться, иначе все мои надежды пойдут прахом, а этого нельзя допустить. Наступил момент использовать все свои 'нечеловеческие' способности, о которых я практически ничего не знаю. Я сделала три глубоких выдоха, прогоняя из головы мысли о камне. Один, два, три...

— Что с тобой происходит? — повторила Орланда.

— Я пробую управлять своими чувствами, — соврала я.

— Нет, ты пробуешь прятать свои мысли, — ответила она и добавила. — Ты слишком быстро учишься.

Кажется, мне даже удалось выглядеть более или менее естественно. Честно говоря, я не ожидала от себя такого хладнокровия, но мысль о Дэвиде подстегивала меня к невозможным поступкам. Уже не в первый раз.

— Да, я чувствую себя очень странно. Иногда мне удается что-то сделать, но я понятия не имею, как этим управлять.

— Похоже, мне на голову свалился еще один ученик. Я надеялась, что Дэвид был последним.

У меня вырвался вздох облегчения.

— Почему?

— Это очень утомительно.

— Я постараюсь быть послушной.

— Сомневаюсь.

С этого момента мое настроение переменилось. Отчаяние отступило, и на смену ему пришло желание жить. Теперь я знала, ради чего! У меня была цель, и она стоила того, чтобы начать опасную игру.

Орланда, конечно, заметила изменения, но те новости, о которых она узнала от меня, сильно отвлекали ее внимание, и это было мне на руку. Нужно узнать, сколько сейчас времени и, кстати, какой сегодня день. Орланда сказала, что прошло четыре дня. Целая вечность! И я еще трачу время на сон!

— Ты не сможешь спасти его...

Представляю, насколько сумасшедшей я была в ее глазах. Но мнение Орланды не сможет меня остановить, как не смог остановить крик Алекса на мосту, когда я бежала навстречу разводящимся пролетам.

— Неужели ты сделала это? — она покосилась на меня.

Я не ответила. Почему это ее удивляет? Неужели ей так трудно понять наши человеческие чувства? Любовь часто толкает нас на безумные поступки, но я нисколько не стыжусь этого, наоборот, я счастлива, что не обладаю ее холодным 'совершенством'!

Я смело взглянула ей в лицо. На секунду мне показалось, что женщина лишилась той уверенности в собственной правоте, которой была пропитана вся ее сущность. Она засомневалась, и это была моя победа! Орланда, конечно, слышала мои мысли, она молча глядела в догорающий костер в камине, и лишь сухой треск поленьев нарушал повисшую в комнате тишину.

— Глава 8. Две дороги —

— Завтра нам нужно двигаться в путь, — вынесла свой вердикт Орланда.

Я была только рада, сидеть здесь совершенно не имело смысла. Я должна найти Алекса, он мне обязательно поможет. В своих мыслях я решила придерживаться именно этой теории, чтобы объяснить мое стремление увидеться с ним. Орланда не спорила, человеческие чувства не были ей до конца понятны, и поэтому она не удивилась такому странному, на первый взгляд, решению. Но как я собиралась обмануть ее? Просто я точно знала, что Орланда не полетит со мной. Это было как дважды два, сейчас у нее имелись дела поважней. Слишком много вопросов появилось у нее к Хранителям, и ей было сейчас не до меня. И, к сожалению, не до Дэвида!

— Ты не права, — отозвалась она. — Я тоже хочу вернуть его, но одна я не смогу. Сила здесь не поможет, тут нужна дипломатия. Только так можно что-то решить.