одержимость, как один из вариантов

-На что жалуетесь? — как обычно спросил меня доктор и начал заполнять карточку, записывая туда мои ответы на самые обычные вопросы: с какого возраста живу половой жизнью, чем предохраняюсь.

В конце концов он посмотрел на меня критическим взглядом и вынес решение:

-Милочка моя, вы слишком худая, чтобы иметь ребенка, у вас тело подростка. Я не знаю, каким образом вы довели себя до такого состояния, но курить надо бросать и кушать больше. Не нервничайте, и все будет хорошо. Патологии я не нашел.

-Я не ем мяса, как вы думаете, это не влияет?

-Вегетарианцы тоже детей рожают, но я вам скажу одно: из каши ребенка не слепишь, вот теперь сами и думайте.

Не знаю, чего он наговорил Ларке, но на улице она спросила меня, чем мы предохраняемся.

-Да когда как, а когда никак, — ответила я, — Эдвардас мне сказал, что если что-нибудь получится, мы никого не будем убивать.

-Здорово! — мечтательно протянула Ларка.

-А мне врач посоветовал есть мясо, вот Эдвардас обрадуется, он где-то вычитал, что те, кто не ест мяса, больше ворчат. Теперь у него будет возможность убедиться в том, что мое ворчание от питания не зависит, оно сидит глубоко в моей натуре.

Я решила заняться своим здоровьем, начала с приятного и записалась на массаж.

-Куда записалась? — поинтересовалась Лика.

-В Дом Быта. К Сергею.

-Точно к Сергею? Не к Косте? Мне Костю рекомендовали, я тоже хочу на массаж, вместе веселее.

Через пару сеансов Лика обрадовала меня радостной новостью:

-Сегодня наши массажисты придут к тебе в гости, устроим вечеринку!

-Ты что, их пригласила? — я даже не поверила своим ушам.

-Конечно! А что такого? Симпатичные парни, врачи, массажистами только подрабатывают, посидим, выпьем.

Я ничего не имела против двоих симпатичных парней, просто я так давно ни с кем не встречалась! Я не чувствовала себя свободной и не чувствовала себя замужней, мне было тоскливо одной и не было весело в компании. Я любила Эдвардаса и хотела быть с ним.

-А знаете, как мы вас называем за глаза? — массажист Костик наливал "Мартини".

-Ну-ка, ну-ка, завтра пожалуюсь вашей хозяйке, — Лика посмотрела на Костика пристально, и он не отвел глаза. Я поняла, что между ними что-то будет, это неизбежно.

-Мы вас называем "Юля без башни" и "Лика — колдунья".

-Здорово! В самую точку! — я засмеялась и смеялась, пока на глазах не выступили слезы.

Когда гости ушли, я осталась с кучей грязно посуды и в полном одиночестве, не считая, конечно, Ролы, которая всегда была рядом и изгрызла уже такое количество моих вещей, что этот список можно было издать отдельной книгой. Я закурила и взяла собаку на руки, в конце концов, если движешься к своей мечте "дом — семья — собака", то неважно, с чего начинать, главное — не останавливаться.

* * *

Трансформация печали

Из досады в обреченность,

Голос, нежный твой вначале,

Слов и жестов утонченность.

Трансформация свиданий

Ежедневных к крайне редким,

А потом звонок случайный

И не спится без таблетки.

На следующее утро меня разбудил телефонный звонок, в трубку плакала Ларка:

-Я беременна! Что мне делать? Сергей не хочет этого ребенка, я просто умираю!

-Приезжай ко мне, вызови такси и приезжай.

Я чувствовала какую-то нелепую ответственность перед Ларкой за то, что сказала ей "мы никого не будем убивать". Как будто подала ей надежду, что у них все сложится так же. Она приехала. Сразу бросалось в глаза, что она ждет ребенка, как будто после нашей последней встречи прошло не пара недель.

-Меня все время тошнит, а Сергей сказал, что я толстая.

-А ты что, планировала похудеть во время беременности? Все толстеют, потом похудеешь, он же не отказывается тебе помогать? Господи, Ларка, ну не бросит же он своего ребенка?

-Да, не бросит, — Ларка стала серьезной и взрослой, — не бросит, но он все объяснил мне, что я всегда буду одна, что он никогда не разведется со своей женой. Я хочу, чтобы все было по нормальному, понимаешь? Чтобы была настоящая семья. Если я его рожу, у меня никогда уже этого не будет.

-Подумай хорошо, не сделай ошибки! — я хотела сказать, что все-таки это живой ребенок, что нельзя его убивать просто потому, что взрослые люди не могут решить свои личные проблемы, но мне не хотелось быть человеком, который ничем не может помочь и при этом расклеивает плакаты "аборт — это узаконенное убийство". Как бы то ни было, решать все равно должна сама Ларка.

Мне так хотелось понравиться Эдвардасу во всем, что к каждому его приезду я готовила какие-то изысканные блюда, ездила за продуктами на рынок и старалась предугадать малейшее его желание. В этот раз мы уже готовились сесть за стол, когда раздался телефонный звонок.

-Юль, я умираю, мне не кому больше позвонить, я лежу в больнице, и мне так хочется копченую курицу! — я поняла, что это умирает Ларка.

Мы отложили ужин, убрали еду так, чтобы до нее не добралась вечно прожорливая Рола и поехали спасать голодающую. Я бы никогда не хотела быть вот такой зеленой и слабой, Ларка шла нам навстречу, одной рукой придерживаясь за стенку, а другой запахивая банный махровый халат. Может быть, она и права насчет того, что ребенок должен родиться в семье, но, по-моему, все-таки не надо убивать кого-то в угоду своему представлению о счастье и благополучии. Трудно быть сильной, когда никто не поддерживает тебя, хочется просто избавиться от всего как можно скорее. Эдвардас смутился и сказал, что подождет меня на улице.

-Хорошо, что вы пришли вместе, мужчинам нужно чаще посещать такие места, чтобы они знали, как это бывает, — Ларка взяла сверток с едой, посмотрела куда-то в сторону и добавила: — а Сергей сейчас с семьей.

Этой ночью мне не спалось, я как будто шла по лестнице из песка: с трудом карабкалась на ступеньку, но, забравшись на нее, понимала, что мои ноги проваливаются, и я остаюсь практически на том же месте. Каждый шаг давался огромным трудом, а результат все не видно. Любовь поймала меня в свои сети как бабочку, пока я могла трепыхаться, сама запутывала себя, а теперь уже и крылышком не пошевелить. Говорят, что если мужчина не ушел от жены в первый год, то не уйдет никогда, мы уже отметили нашу годовщину, а я все еще боюсь даже заговорить с ним о браке, ведь после того, как он ответит "нет", ему труднее будет сказать потом "да". Я подожду. Я подожду благоприятного момента. Может быть даже забеременею. Я устала ворочаться, пошла на кухню и долго курила там, отгоняя дурные мысли клубами дыма.

ГЛАВА 4

-Ты спишь, что ли? — Лика считала лишним здороваться по телефону. Она вообще была не очень хорошо воспитана по общепринятым понятиям, я думаю, что за вызывающе агрессивным поведением она просто скрывала свою истинную сущность ранимого и неуверенного в себе человека. Трудно поверить в себя, когда с помощью силы получаешь все, что хочешь и трудно позволить жизни идти своим чередом, потому что она может пойти не туда, куда хочется. Лика сама себя поместила в этот замкнутый круг и бродила по нему с упорством циркового ослика. Она не понравилась Эдвардасу: он многое мог простить, но только не отказ от приличий, появление без звонка, неделикатные замечания, неподобающая случаю одежда. Он, в принципе, тоже был в замкнутом круге своих предрассудков. Связывала их только я.

-Ну что, твой уехал?

-Уехал, — тусклым голосом ответила я.

-Ты мне нужна. Мы с Костькой квартиру сняли, сегодня новоселье. Сергей тоже будет.

-Я вчера, кажется, погорячилась с коньяком, мне надо прийти в себя.

-Я за тобой заеду, и придешь в себя в "Черном тюльпане", я тоже еще не обедала.

Осень заставляет людей делать странные вещи: собираться в кучки, сбиваться в парочки, снимать общие квартиры. Близкие холода побуждают к поискам общества, зимовать лучше вместе, а летом лучше быть свободным. В "Черном тюльпане" кормят дешево и сердито. Я взяла борщ.

-Мы сейчас с тобой поедем за продуктами, потом ты все приготовишь, а вечером соберется вся компания.

-А если бы Эдвардас не уехал сегодня утром, кто бы тебе все готовил?

-Ну он же уехал!

Да, он уехал, выбора нет.

Друзья Костика — довольно-таки приятная компания. Я флиртую с ними, смеюсь, позволяю за собой ухаживать. Нужно иногда чувствовать себя женщиной, это повышает самооценку. Костик — самый противный из всех. Он самодовольно расхаживает по квартире, которую оплачивает Лика, чувствует себя хозяином. Серега совсем другой, в тени Костика он чувствует себя увереннее, безопаснее, он скорее собака, большая и безобидная.

-Юля, а тебе сколько денег нужно? — Костик говорит громко, привлекая к теме всеобщее внимание.

-Для чего? — я стараюсь избегать разговоров с неприятными мне людьми.

-В месяц сколько тебе нужно? — мне кажется, что он просто выжидал момента и теперь ни за что не отстанет.

-Пятьсот долларов, если есть квартира и машина, — я просто так называю цифру, чтобы от него отвязаться.

-У Сереги будут такие деньги, — он смотрит на меня как прокурор.

-При чем здесь Серега? Кроме денег еще любовь нужна.

-Да какая любовь, что ты строишь из себя? Такие сигареты мы не курим, такое вино мы не пьем! Все бабы б... и ты такая же.

Все замолчали и слушают, о чем мы говорим. Я понимаю теперь, почему мне не нравится Костик: он завистливый. Зависть живет в нем, как червяк в яблоке и не высовывается до поры до времени, он думает, что если у кого-то больше денег, чем у него, то это несправедливо. Урод. Я жду, что скажет Лика, а она молчит. Сидит рядом с этим придурком и молчит. Я развернулась и пошла одеваться.

-Иди, иди, чтобы я тебя больше здесь не видел, — крикнул мне вслед Костик.

По дороге меня просто разрывало на части, я мотала сумкой взад и вперед, как будто хотела треснуть ей по тупой Костиковой башке. В итоге потеряла пудру "Герлейн", до сих пор жалко. Почти новая. Дома, не глядя на часы, набрала Ларку.

-У тебя бандиты знакомые есть?

-Зачем тебе? — испугалась сонная Ларка.

-Одного урода наказать хочу. Пусть ему руку сломают, посмотрим, как он сделает массаж со сломанной рукой. Или хотя бы палец.

-Это Серега или Костя?

-Костя, — ладно, до завтра, буду спать.

Я упала на кровать и засмеялась. Представила себе, как Костику ломают руку и он гипсом пытается сделать антицеллюлитный массаж, основной источник его доходов. А Лика тоже хороша, подруга называется, сидит и смотрит как пень, даже слова не сказала! Я встала и собрала все-все, что меня с ней связывало, и талисманы, и видеокассеты, и книжку, которую брала почитать, сложила в пакет. Завтра отдам.

Когда ты уже готова расстаться с кем-нибудь, неважно, кто это, подруга или любовник, любое сопротивление с его стороны не только бессмысленно, но и раздражает. Хочется, чтобы все поскорее закончилось, ведь тебе тоже нелегко даются эти жесткие слова, а он все затягивает время, заставляет повторять тебя снова и снова то, что никому не приятно. Ликин утренний голос был виноватым, но мне уже было все равно.

-Привет. Обижаешься?

-Нет, я не обижаюсь, просто мы больше не можем быть подругами. Я собрала все твои вещи.

-Ну ладно ты, перестань, ты же можешь бывать у нас, когда Костика нет дома.

-Что?! Когда его нет дома? Я совсем не собираюсь бывать у вас, потому что дело не в Костике, а в тебе. Ты — моя подруга, ты предала меня.

-Ну, Юль, ты же знаешь, что подруга всегда простит, а мужик нет, я подумала, что с тобой смогу поговорить потом.

-И чего тебе сейчас не нравится? Ты с Костиком, у тебя новая жизнь.

-Я же не виновата, что он тебя не любит! Просто Серега в тебя влюблен, он и вступился за друга.

-Только Серегу не надо сюда приплетать, Серега — хороший парень. А ты знаешь, что Эдвардас тебя не любит? Не знаешь, потому что это — моя проблема, это я должна скрывать от тебя его нелюбовь к тебе. Давай заканчивать этот бесполезный разговор.

-Прости, Юль.

-Я простила тебя, но это ничего не меняет.

Я положила трубку, и телефон зазвонил снова, не дав мне опомниться от неприятного разговора.

-У меня есть знакомые бандиты.

-Какие бандиты? — я включила телевизор пультом и села в кровати.

-Ну бандиты, чтобы отомстить за тебя, Помнишь, ты вчера просила. Это Лара.

По телевизору Дима Маликов пел грустную песню про день рождения мамы. А у моей мамы послезавтра день рождения. Мне вдруг стало так жалко свою маму, что все остальное показалось каким-то ненастоящим.

-Лер, я передумала, я никому не буду мстить.

-Не может быть! Не прощай ему этого! Давай его хотя бы обольют зеленкой!

-Не надо зеленкой, а то его жаба задушит за испорченные вещи. Я сейчас поеду за билетами. Хочу в Омск слетать, у мамы день рождения, так что если я завтра вылечу, то послезавтра утром буду дома. Спасибо тебе, Ларка, я тебя люблю.

Лететь в Омск нужно с пересадкой и разница между самолетами восемь часов. Я прилетела в Москву, сдала вещи в камеру хранения и поехала к Вадику. Они с Василием уже жили отдельно от Ленки. Вадик прекрасно выглядел, наклеил на клыки бриллианты и улыбался теперь в два раз чаще.

-Солнце мое, — Вадик взял меня за руку и заглянул в глаза, — обещай, что на обратном пути задержишься на пару недель.

-Обещаю, — я засмеялась.

-А помнишь, как мы вместе гадость нюхали?

-Да уж, такое не забывается.

-Ты знаешь, — Вадик редко бывал серьезным, но сейчас он на самом деле был серьезным, — ты знаешь, я рад, что пройти это мне пришлось именно с тобой.

-И я очень рада. С другими — ни за что, а с тобой — запросто. И хорошо, что все закончилось.

Самолет вылетает в двенадцать часов ночи, летит три часа, да плюс еще три часа разницы во времени, вот и получается, что эта ночь выпала из моей жизни, как будто ее и не было. Сибиряки начинают общаться еще в накопителе. После надменных москвичей и недружелюбных калининградцев они казались назойливыми, но добрыми, немного напоминающими чукчей. Мало того, что в самолете я встретила мальчика из параллельного класса, ну бывшего мальчика, разумеется, так еще одна дотошная женщина принялась расспрашивать меня о жизни с такой настойчивостью, будто собиралась написать мою биографию. Ничего у вас не выйдет, злокорыстная выспрашивательница, так и знайте, что я наврала вам с три короба! И про огромную квартиру, и про то, что счастлива замужем, вот так-то! Как только самолет приземлился, я, предусмотрительно имея только ручную кладь, поспешила скрыться на такси, чтобы отвязаться от назойливой попутчицы.

У двери маминой квартиры я стояла, когда еще не было семи. Позвонила и закрыла глазок букетом ее любимых хризантем, купленным в аэропорту.

-Кто там? — мамин голос спросонья был еще нежнее, чем обычно.

-Телеграмма, — рявкнула я.

-Какая телеграмма? — мама удивлялась, щелкая замками своей сейф-двери.

-Такая телеграмма, ты чего дверь открываешь, кому не попадя? — я шагнула в коридор и обняла маму.