Гнев сына Земли

Я сделал глубокий вдох. И выдох. Закрыл глаза и попытался представить себя там, в лесу. Голубое небо, зелёный лес и трава, речка журчит. Я медленно развёл руки в стороны и...

-Чёрный ворон, чёрный ворон,

Что ж ты вьёшься надо мной,

Ты добычи не дождёшься,

Чёрный ворон, я не твой.

Ты добычи не дождёшься,

Чёрный ворон, я не твой.

...

Бум. Мой посох стучит оземь. Фух! А это было не так сложно, как представлялось мне ранее. Даже сам проникся, в груди чувствовалась та самая тоска. А вот узрев окружающее пространство, это чувство резко сменилось на удивление. Во-первых, народу поубавилось и солидно. Почти пол толпы куда-то слиняло. А во-вторых... Оставшиеся излучали не скрываемую скорбь. Да что там. Народ рыдал. А одна старушка, схватившись за грудь, хватала воздух ртом, как рыба. Сердечный приступ, ей богу.

-Бу, та бабка сейчас, похоже, окочурится!— проявил я беспокойство.

-Похоже ты прав. Неприятная деталь. В мои планы это не входило. Вот что, подойди к ней и положи руку на грудь. Я попробую что-нибудь сделать.

Я чуть не забыл, что мне бегать нельзя. В таких ситуациях всё решают минуты, я знаю точно. И моя скоропомощная натура пыталась взять своё. Но я держался. Дошмыгав до бабки, я протянул посох соседней женщине. Та не поняла, что я от неё хочу, и продолжала изучать землю под ногами, размазывая сопли по лицу. Я просто всунул ей посох силой. Та, от испуга, вцепилась в него и прижала к груди. Я приложил ладонь к руке старушки.

-Нет. На грудь. Мне нужен контакт с кожей,— поправил меня Бу.

Вот те на! Меня за такое жениться на ней не заставят? Правой рукой ухватил старушку за предплечье, чтобы не убежала, если что, а левой полез ей за пазуху. Бабка уже еле дышала, её ноги подкашивались, а глаза закатывались. Ещё чуть-чуть и бабка рухнет. Кожа была сухой и горячей. А вот и причина! Я даже рукой ощущал, как её сердце трепыхается в груди с бешеной скоростью. Приступ аритмии. Ну, мне это знакомо. И дальнейшие действия Бу оказались этому доказательством. В мои пальцы резко вонзились тысячи иголок, а бабку аж подбросило. Не знаю, какой силы был разряд, но хватило одного раза. Удерживая бабку на весу правой рукой, я почти сразу почувствовал ровные удары по ладони. Бабуля стала дышать ровнее, с лица исчезло страдальческое выражение.

-Бу, скажи им, что бабушка устала и ей нужно полежать,— с облегчением, ну и радостью, за то, что всё кончилось хорошо, проговорил я.

Бабулю увели под белы рученьки, в прямом смысле этого слова. Посох пришлось отбирать силой. Эта грымза вцепилась в него и не хотела отдавать. На всякий случай, проверил наличие камня, вдруг свистнула. Камень был на месте. Сияния не было. Ну и ладно. Я огляделся. Все смотрели на меня. Хотя, чего это я? Они и раньше все на меня смотрели. Не зная, что делать, пошёл на своё место.

-И что дальше?— спросил я Бу.

-Не знаю. Подождём.

Ждали не долго. Голова, который так и не покинул своего трона, начал что-то балакать на своём. Бу ему отвечал. Под конец Голова вскинул руки и, уже обращаясь к толпе, продолжил свою речь с большим воодушевлением. Закончилось это, как всегда, массовым ором.

-Ну и до чего вы там договорились?

-Просто обсудили сложившуюся ситуацию. Он благодарен тебе за спасение жизни Гелты. А услышав согласие на его просьбу спеть ещё что-нибудь, но уже весёлое, пришёл в восторг.

Вот ведь сука! Я про Бу.

-Может лучше сказать им, что я рыцарь печального образа?

-Уже поздно. Так что, давай, повесили народ.

Может руку себе порезать? Шрам останется. Хорошее напоминание. Уж лучше узелка на память.

-Да я кроме частушек больше ничего и не знаю, по-моему.

-Выбор за тобой.

-А может лучше не надо? Кто его знает, чем это кончится. Всех откачивать будем?

-Не паникуй. Всё идёт как никогда лучше.

-Слушай, а если я буду петь о вещах, которые им не известны, как они поймут смысл?

-Мыслеобраз передаёт понятийную матрицу. Слушатели не будут знать вещи, о которых ты поёшь, но они будут понимать суть этих вещей. Это как любовь, ты не знаешь, что это такое, но ты чувствуешь её.

-Ну ладно, как скажешь.

Так! Ну и что мне забабахать? А! Слепаков! Думаю, подойдёт.

Встала баба не весы, сняв с себя одежду,

Украшения и трусы. Затаив надежду.

Только это не спасло бабу от расстройства,

Ей трёхзначное число выдало устройство.

...

На земле валялись не все. Многие устояли. А двое мужиков, вообще, обоссались. Об этом говорили тёмные коричневые пятна на причинных местах. Боже, как мало этим "людям" надо для счастья.

Выступать на бис я отказался, сославшись на длинный путь и усталость. Благо, Бу проявил благоразумие и обсудил этот вопрос со мной. Когда Голова узнал, что я собираюсь погостить у них какое-то время, то с большим воодушевлением стал расхваливать прелести своего дома, готовку жены и дочери, а главное, вино, которое досталось ему в наследство ещё от прадеда. Да и, так называемое, гостевое крыло было свободно. Туда обычно селили проезжих магов, сборщиков налогов, ну или, когда Наместник заезжал поохотиться, тоже жил там. Типа, мне большая честь оказана. Всё это конечно мне перевёл Бу. Получив моё благосклонное согласие, Голова разогнал народ. Мол, повеселились и хватит. Солнце ещё высоко — работать, негры!

Самый большой дом оказался его. Не удивлён. Знакомство с семейством, ну как же без этого. Старший сын, подстать отцу. А вырастит, может и переплюнет. Пухлый, короче. На вид, лет двадцать. Младший, полная противоположность, но какие его годы. Жена, подстать мужу, дородная дама с добродушным лицом. А дальше меня ждал сюрприз. Старшая дочь оказалась не кем иным, как нашей загадочной особой из толпы. Младшая была совсем пиздюшкой. Стояла, как пришибленная, и ковырялась в носу. Всё знакомство с моей стороны свелось к тому, что Бу озвучивал, кто стоит передо мной и говорил, когда кланяться. Женщины глаз не прятали. Толи на территории их дома можно смотреть мужчине в глаза, толи Бу дал им на это разрешение. Были и ещё жильцы, но меня с ними не знакомили. Слуги или дальние родственники, не знаю.

Обстановка в доме, ну скажем так, спартанская. Барахла много, а вот мебели... По порядку. Сначала, моё мнение. На ум приходит только одно слово — гнездо! Большое, многоуровневое, но гнездо. Никакой мебели, в моём понимании, не было вообще. Всё было сплетено их веток и крепилось к стенам. Полки, сумки, корзинки. Вроде бы и порядок, но ощущение хаоса не покидало меня. Дверь, нормальная, была только одна, на улицу. Проходы в доме закрывали шторы: из материи, из кожи, ну и висюльки, деревянные на нитках, не помню, как они у нас называются. Пол на первом этаже был ровный, насколько это возможно. А вот на втором и третьем... Если первый этаж был перевёрнутой полусферой, то верхние — полной сферой и полы были округлые. Ходить было неудобно, во всяком случае, мне. Лестницы были спиральными, неудобными. Я по таким бегать не стал бы, шею свернёшь. Да и выходка старшей дочери меня повергла в шок. Когда я уже собрался лезть на второй этаж, эта пигалица, прошмыгнула передо мной на лестницу и стала неспешно подниматься. Освещение было не очень, но её голый, бледный зад был отчётливо виден. В погреб я не полез, хотя Голова настаивал. Хотел чем-то похвастаться. Вариант местной печи обнаружился в пристройке. Печь как печь, я в них не разбираюсь. А вот стол для готовки меня удивил. Здоровенный кусок гранита на чурбаках. Причём, импровизированных ножек было много. Они занимали всю нижнюю поверхность и были загнаны в землю. Не стол, алтарь какой-то. Освещалось всё светильниками. Бу сказал — магия. Амулеты из альмита. Жирно живёт Голова.

Экскурсию я проводил сам, шляясь и разглядывая, что хочу и где хочу. Наглость — наше всё. Голова ходил за мной и что-то рассказывал. Бу переводил не всё, отсеивая словесный понос хозяина.

После этой экскурсии я спросил Бу:

-Слушай, а где кровати то?

-Ам... А их тут нет. Гульны не спят. В человеческом понятии этого слова. Они впадают в... как бы транс. Это почти как сон, только сны им не снятся. И делают они это сидя. Хотя, могут и стоя.

-А мне что делать? Нет, я могу и на полу, просто... Я сюда шёл с надеждой о мягкой перинке... Ах, да! Тут птиц нет. Забыл. Ну, хоть шкуру какую, помягче. Ты давай, наводи мосты, мы есть почётный гость, на шконке нам не пристало встречаться с Морфеем,— кинул я Бу заяву.

А что? Как себя поставишь, так с тобой и будут обращаться. Надеюсь. Ну, не выгонят же?

Потчевали меня в местной столовой. Короче. Стол был круглый и лежал на полу. Именно так. Но когда эту столешницу крутанули, она поднялась. Механизм был не сложный. Полудуги при скручивании поднимали или опускали столешницу. Смущало то, что в сложенном состоянии стол играл роль пола и по нему ходили ногами. Роль стульев выполняли плетёные корзины, перевёрнутые кверху дном. Мягко, пружинит. Но так как, я был достаточно высок, мне было не очень удобно, хотелось на что-нибудь облокотиться. Выход нашёл сам, просто взял ещё одну и надел на другую. А потом, ещё одну. Не так мягко, но хоть нет ощущения, что сижу на детском стульчике. Мои выкрутасы привлекли внимание, конечно, но никто ничего не сказал. Стол, кстати, протёрли, но тряпка, которой это делали, мне показалась даже грязнее пола. Ладно. Чужой монастырь. Кадило. То есть, устав. Не смертельно.

Расположившись за столом, я, посоветовавшись с Бу, снял намордник и откинул капюшон. Перчатки снимать не стал. Вид говорящей бородавки враз отобьёт аппетит у местных жильцов. На меня уставились, как на диковинку. Понятие нормы приличия им явно было не знакомо. Хорошо хоть руками не трогали моё лицо. Но рассматривали и обсуждали долго. Бу переводить не стал, да и не очень-то хотелось. Пока готовилась еда, мы с Головой и старшим сыном, бухали. Винишко было не плохое. Терпкое и густое. Кисло-сладкое. А вот местное пиво мне не понравилось. Во-первых, его принесли в плетёном кувшине. Сначала я подумал, что это защита от повреждений. Ну, вы поняли, взяли кувшин и оплели его лозой. Нифига. Оказалось, что сначала сплели, а потом вымазали чем-то изнутри. Я всячески пытался убедить себя, что это глина. Помня о том, что в разных народах навоз использовался как строительный материал, лечебное средство, топливо и ещё бог знает для чего... Кыш-кыш, дурные мысли. Это всё моё воображение. А ещё, они этот напиток дегазировали. Перед тем как разлить, туда бросили какой-то камень, или что-то похожее, и началась бурная реакция. Разливали, когда шипеть перестало. На вкус кислятина с привкусом брожения. Бу постоянно трепался с Головой. Тот факт, что я говорю с закрытым ртом, а то и вовсе, когда прикладываюсь к кружке, смущал всех. Это было видно. Но мне было пофиг. Я бухал. Первая же кружка вина меня расслабила. Внутреннее напряжение ушло, дискомфорт от того, что все на меня пялятся, улетучился. "In vino veritas!" Когда еда была готова, меня опять удивили. Жену и дочерей за стол не пустили. Они сидели у стены на ковриках и ели с подносов на ножках. Остальные женщины прислуживали. Посуда, кстати, была разная. Преобладало дерево. Нож как нож. Ложки тоже не сильно от наших отличались. А вот вилки. На Земле вилки бывают с двумя, тремя, чаще всего с четырьмя зубьями. А тут просто давали острую палочку.

Еда. Не знаю, из чего это всё готовили, но принцип был, как и на Земле. Во всяком случае, всяких выкрутасов, вроде пиццы или ролов, здесь не было. Рыбный суп мне не понравился. Бурда какая-то. Я и то лучше приготовлю. Каша из... чего-то, тоже. Не любитель. Варёные корнеплоды были сладкими и вязали рот. Жареная рыба отдавала какой-то приправой, и её привкус мне не понравился. Мясо было двух видов. Одно твёрдое, другое мягкое. Понравились оба. Больше всего удивил местный хлеб. Не отличишь от земного. По вкусу, я имею в виду. Ну и другой фигни много было, которую я пробовать не решился. Соли не было. Был маленький кувшинчик с тёмной жидкостью. Очень солёная. Других специй не наблюдалось.

Выпитое вино пробудило игривое настроение. Нарезал себе мясца и стал есть как азиат, палочками. А через некоторое время заметил, что оба представителя молодого поколения женского рода стали мне подражать. Пытались. Неудачи друг друга их веселили. Потом и младший сын присоединился к веселью. Хозяин дома терпел долго, но когда шума стало слишком много, шикнул на них. Дисциплина тут была железная. Десерт и чай так и не подали.

Лежу в своей опочивальне, на полу, на горе шкур. Бу постарался. Походу, мне приволокли все шкуры, которые были в доме. Даже шкуру ящера. Она была жёсткая, как фанера. Я её как пенку использовал. Сыт. Пьян. Благодать! А ещё, мне выдали двух служанок. Одна совсем молоденькая, а другая бывалая, грудастая. Чё мне с ними делать, ума не приложу. Спинку если только приказать почесать. А может они массаж делать умеют? Тайский.

Апартаменты состояли из трёх комнат. Я не заметил большого отличия от остальных, барахла только поменьше. А жизнь то налаживается.

-Бу, нужно одеженку раздобыть нормальную.

-Тебе не нравится наряд Скитальца?

-Я не об этом. Вот пойду я погулять. Подует слабый ветерок. Ну, или не слабый. И весь честной народ будет лицезреть голый зад легендарной личности, про которую легенды ходят и сказки рассказывают. Не комильфо!

-Да, ты прав, такие сказки нам не нужны.

Спал я меньше десяти часов назад. Значит, можно ещё чем-нибудь заняться. Помыться бы не плохо. Да и погулять, посмотреть, что тут к чему. И главное!

-Бу, я писать хочу!

-Тебе подержать? Руки устали за день?

Хохмач, блин.

-Я серьёзно!

Бу что-то крикнул. Ну, не крикнул, но сказал громко. Прибежала грудастая. Слово за слово...

-Иди за ней.

Ну, слава богу! А то ведь могли и горшок принесть.

Туалет, типа сортир. Знакомо. Отличие — есть два поручня. Чтоб удобнее было, походу. И освежитель воздуха, в виде какой-то сильно пахнущей травы. Как по мне, так эта трава пахнет не многим лучше. Запах такой резкий, аж глаза прослезились. Может это специально? Чтоб надолго не занимали?

-Бу, спроси на счёт помыться.

Ля-ля-ля. Тополя.

-Она предлагает сходить на озеро. Мыльный состав она даст. Или может воды нагреть.

Вот тебе на!

-А они как моются? Не языком же вылизываются?

-А они почти не моются. Им это не надо. Они не потеют, в отличие от тебя.

Не потеют только трупы! Они бледные. Зомби?!

-Некроморфы?— вспомнил я слово.

-Нет. Живые,— и добавил, похоже, догадавшись к чему я веду,— У них нет потовых желёз.

-А как у них происходит теплообмен?

Грудастая стояла напротив меня и не знала, как ей провалится сквозь землю. Она ничего не понимала и наверно думала, что от неё что-то хотят.

-Через кожу и дыхание. На Мии от потовых желёз толку нет. Насыщенность влагой воздуха, забыл?

-Ну не знаю, я вот ничего такого не ощущаю.

-Потому что твоё тело изменено. А вот если сюда попадёт землянин, то, скорее всего, он просто захлебнётся.

-Тогда как похититель дышал на Земле?