| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Наложницу Чариин (не ту ли, которой я в своё время носила пудру?) было жаль. Служанки шёпотом передавали из уст в уста весть, что у неё ночью открылось кровотечение и, несмотря на все усилия врачей, до сих пор не прекратилось. И совсем уж неразличимым шёпотом добавляли: видать император чем-то прогневал Небо, раз оно не даёт ему новых детей.
Пока я ходила возвратить госпоже Лу оставшиеся благовония — эту драгоценность старшая управительница неизменно выдавала лично — Мон уже закончила причёску монархини, и её величество изволила отбыть. Я облегчённо вздохнула, предвкушая более-менее свободный часик, когда можно не торчать на коленях в углу комнаты или у двери в ожидании распоряжений, а просто заняться какой-нибудь работой или даже немного побездельничать, но тут во дворце возникла лёгкая суматоха. Оказалось, что в гости к матери пожаловал наследный принц, и, не застав её, вместо того, чтобы отдать поклон закрытым дверям и отбыть восвояси, выразил желание её дождаться. Пускать в покои государыни постороннего, пусть даже и сына, в отсутствие хозяйки было нельзя, так что управительницы и евнухи, коротко посовещавшись, решили не оставлять его ждать на крыльце, а пригласить в сад. И вынести ему чая с засахаренными персиками. Эта честь выпала мне и Чжу.
Принц Тайрен выглядел точно так же, как во время своего первого на моей памяти визита — волосы связаны не в хвост, а в пучок, закрытый замысловатой заколкой, напоминающей миниатюрную корону с несколькими дужками. На нём опять были юбка и куртка, правда, поверх них теперь было надето нечто вроде длинной мантии без рукавов, расшитой блестящими узорами. Когда мы подошли к низкому столику, установленному на полянке между несколькими большими цветочными вазами, Тайрен обернулся и уставился прямо на меня. Меня этот взгляд нервировал, но ничего поделать я не могла. Принц молчал, пока мы ставили на столик поднос с чайником и вазочку с фруктами, пока Чжу наливала чай в крошечную чашечку. Потом она с поклоном спросила, не можем ли мы услужить его высочеству чем-то ещё.
— А, нет, больше ничего не нужно, — он мельком взглянул на неё и снова перевёл глаза на меня. — Тальо, так? Откуда ты родом?
— Отвечаю вашему высочеству. Недостойная служанка с запада.
— Я знаю, что с запада, — хмыкнул его высочество. — Как называется твоя страна?
— Россия, ваше высочество, — пробормотала я.
— Как?
— Россия.
— Ро-си-а? Никогда о такой не слышал.
Ну ещё бы, подумала я.
— Жи Нарин, что предпринял путешествие на дальний запад, писал, будто слышал, что к северу от тех мест, где он был, живут народы со светлыми волосами и кожей. Ты не оттуда?
— Быть может, ваше высочество.
— Ты не читала его труда о странах, где он побывал?
— Нет, ваше высочество.
— Так может, дать тебе ознакомится? Скажешь, нет ли чего узнаваемого, может, ты бывала в тех местах, что он описывает?
— Огромная честь, ваше высочество, — я поклонилась. — К сожалению, ничтожная служанка не умеет читать.
Чжу переводила взгляд с меня на принца. Тот поднял брови:
— Ты — и не умеешь читать?
— Нет, ваше высочество.
— Да ладно. Мне так не показалось.
Я опустила глаза и не ответила. Сейчас он ещё во всеуслышание объявит, что мы с ним уже имели беседу, конспиратор хренов.
— Кто ты родом?
— Простите?..
— Ты благородного происхождения?
— А, нет, ваше высочество. Ваша служанка — простолюдинка.
— Ну, пусть так, — с явным сомнением согласился принц. — Но если ты скажешь, будто в жизни не прочла ни одной книги, то будешь отъявленной лгуньей.
— Я прочла не так уж мало книг, — с достоинством сказала я. — Но это были книги на языке моего народа. Иероглифам же меня никто не учил.
Чжу сделала большие глаза, и я спохватилась, что не добавила "высочество", и о необходимости говорить о себе в третьем лице тоже забыла. Этот допрос уже несколько меня утомил.
— Хм-м... — промычал Тайрен так, словно сама мысль о том, что у других народов есть письменность, была для него выдающимся открытием. — Твой народ учит читать простолюдинок?
— Да, ваше высочество. И читать, и писать. Но здесь от умения ничтожной мало толку, всё равно никто, кроме неё, этого языка не знает.
Тайрен смотрел на меня, явно прикидывая, чего бы спросить ещё, но тут допрос наконец оказался прерван. Её величество вернулась из дворика Процветания быстрее, чем я думала. И наша реакция на приближающуюся процессию из императрицы со свитой оказалась на удивление единодушной. Нам с Чжу было положено кланяться земным поклоном, но я не ожидала, что и наследник встанет на колени и почти коснётся земли лбом:
— Матушка-государыня, ваш сын желает вам долголетия и процветания.
— Я видела вас с террасы, — государыня нахмурилась. — Тальо, ты посмела докучать моему сыну разговорами?
— Нет, что вы, матушка, — рассмеялся Тайрен, поднимаясь, раньше, чем я успела рот открыть. — Разве ваша служанка посмела бы? Это я от скуки принялся её расспрашивать.
— Что ж, тогда ладно, — в глазах императрицы оставалась тень сомнения, но она всё же кивнула нам с Чжу. — Можете идти.
— Слушаемся.
— Ты с ума сошла? — зашипела Чжу, едва только поворот дорожки скрыл от нас мать с сыном и евнухов с дамами.
— Я?
— Да, ты! Каким тоном ты говорила с его высочеством? Твоё счастье, что наследный принц оказался в хорошем настроении и не рассердился на тебя за дерзость, а то отведать бы тебе палок! И хорошо, если тонким концом.
— Да каким таким тоном? Кажется, я была вполне почтительна!
— Это ты называешь — почтительна? "Служанка не умеет читать!" — передразнила она меня, скорчив кислую мину. — Как будто его высочество тебя обидел! Да он оказал тебе огромную честь, что вообще заметил, а ты куксишься, словно к тебе пристал пьяный кучер!
Я едва не ляпнула, что не вижу разницы.
— Если ты не научишься держать себя подобающе, то долго во дворце не проживёшь, — зловеще напророчила Чжу.
Оказывается, для местных дам выражение "умыться росой" вовсе не было иносказанием или преувеличением. Причём для пущего эффекта умываться полагалось именно лотосовой росой. И потому мы с Усин и ещё одной девушкой, не из нашей четвёрки, когда стемнело, отправились собирать вечернюю росу с листьев и огромных, как тарелки, цветков лотоса, плававших в саду в больших вазах высотой нам по грудь. Хорошо хоть не утреннюю — мы и так вставали ни свет ни заря.
Собирать капельки нужно было специальной лопаточкой, похожей на миниатюрные грабельки без зубцов. С её помощью каплю по листу или лепестку аккуратно сгоняли в небольшой кувшинчик, величиной с обычную кружку. Если капелька была на краю, её можно было просто аккуратно стряхнуть. Кувшинчики наполнялись раздражающе медленно, однако всё-таки наполнялись, хотя мне поначалу затея казалась совершенно безнадёжной.
Сперва мы занимались своим делом молча и сосредоточенно, но постепенно молчать стало скучно, и мы разговорились.
— Ты будешь загадывать желание? — спросила у меня Усин.
— Загадывать желание?
— Ну да, на праздник.
— Это на этот... праздник Звёзд, к которому мы готовимся?
— Ну да. Его ещё называют праздником Исполнения желаний. Пишешь записку с пожеланием, и потом его величество сожжёт её на алтаре.
— Серьёзно? — восхитилась я. — Лично его величество?
Вторая девушка — я не помнила её имени, потому что обычно мы почти не общались — прыснула.
— А кто ж ещё? — выговорила она сквозь смех. — Не думаешь же ты, что тебе позволят огонь на алтаре возжечь?
— Нет, конечно. Но что государь будет собирать записки от служанок, я тоже не думала.
— А он и не будет, будут евнухи. Со всего дворца. Потом их положат на алтарь, и его величество их сожжёт, чтобы желания дошли до звёзд.
— Ах вот оно что...
— Вот и попроси кого-нибудь, знающего грамоту, твоё желание записать, — предложила Усин. — Я вот хочу...
— Тс-с-с! Ты разве не знаешь? Нельзя никому говорить, что пожелала, иначе не сбудется!
— Правда? — она глянула на меня так, словно я была высочайшим авторитетом в этом вопросе.
— Угу, — я сделала большие глаза. — Так что, если я соберусь, то я сама напишу. Полагаю, звёздам без разницы, на каком языке написано.
Мы некоторое время помолчали.
— Тальо, а расскажи что-нибудь, — попросила Усин.
— Что?
— Не знаю. Что-нибудь интересное.
Я вздохнула. Честно говоря, такие просьбы всегда вгоняли меня ступор — ну, откуда я знаю, что тебе будет интересно? Мне есть что рассказать, но задай более конкретный вопрос!
— Лучше ты мне что-нибудь расскажи. Какую-нибудь сказку или легенду.
Теперь задумалась Усин:
— А какую?
— Какую хочешь. Я же ваших ни одной не знаю.
— Если хотите, я расскажу, — предложила вторая девушка. — Я много знаю.
— Давай.
— Жил когда-то один военачальник, — начала девушка. — И была у него дочка, такая красивая, что глаз не отвести. И вот однажды пришла к ним в дом нищая монахиня. Увидела она девочку и попросила её себе в ученицы. Родители отказались отдать дочь, и тогда монахиня сказала: "Я заберу её с собой, даже если вы запрёте её в сундуке!" И в ту же ночь девочка пропала. Родители искали её много дней, но так и не нашли. Горько они плакали, но ничего не могли поделать.
— Ужас! — заметила я. — Надеюсь, она была не единственной дочерью.
— А, всё равно, потому что через пять лет девушка вернулась. Когда отец спросил, чему её научила монахиня, она ответила: "Я только твердила молитвы, и больше ничего!" Но отец не поверил ей и велел сказать правду. И тогда она рассказала, что всё это время жила в пещере высоко в горах. На первый год монахиня научила её лазить и прыгать по скалам. На второй год она научилась ловить и отрубать головы жившим в горах обезьянам. На третий год она научилась бросать меч и поражать им парящих в поднебесье птиц. На четвёртый год монахиня послала её в город, где жил преступный чиновник и велела принести его голову. "Не бойся, — сказала она, — это не труднее, чем поразить птицу!" Девушка пошла, сделала всё, что ей было сказано, и никто её не поймал. А на исходе пятого года монахиня послала её за головой градоначальника. Когда девушка вернулась, исполнив повеление, монахиня принялась ругать её за то, что она отсутствовала так долго. "Сначала он играл с маленьким сыном, — сказала девушка, — и у меня не поднялась рука". "Презренная! — сказала ей монахиня. — В следующий раз убей сначала сына, а потом отца!"
— Добрая монахиня, — снова не удержалась от комментария я.
— На этом её обучение кончилось, и наставница отпустила девушку домой, подарив ей на прощание драгоценный меч с лезвием длинной в два ча...
— Это сколько?
— Ну, вот так, примерно, — рассказчица показала на длину своей руки. — И тех пор девушка жила в родительском доме, но ночами исчезала куда-то, и никто не смел спросить её, где она была, и что делала. А потом он ней прослышал губернатор провинции Тэйно и пригласил к себе на службу. Он враждовал с губернатором провинции Иль и послал девушку убить его. Но у губернатора провинции Иль был свой провидец, который предупредил его, и он послал чиновника к воротам города, чтобы тот встретил гостью и проводил к нему. Он принял её с большим почётом и устроил пир в её честь. Увидела девушка, что он благородством превосходит своего противника, раскаялась в своём желании его убить и перешла к нему на службу.
У меня на языке вертелось замечание, что, оказывается, убедиться в чужом благородстве очень просто — достаточно угоститься за чужой счёт, но я решила не сбивать рассказчицу с её возвышенного тона.
— Через некоторое время она пришла к своему господину и сказала: "Губернатор Тэйно послал убийц, чтобы отрубить головы вам и мне, но не беспокойтесь, я всё улажу". И в ту же ночь губернатор услышал у своей постели звон мечей, хотя никого видно не было. На следующую ночь девушка посоветовала ему перед сном обмотать шею нефритом. Губернатор так и сделал, а когда проснулся, увидел на нефрите царапину от меча. После этого девушка сказала ему: "Не бойтесь, господин мой, больше они не посмеют на вас покушаться". Двенадцать лет она служила губернатору Иль, а потом попросила разрешения удалиться в горы. Господин разрешил, и она ушла, не взяв с собой ни одной из предложенных наград. И лишь много лет спустя сын губернатора Иль, который тогда служил чиновником в Таюне и проезжал по поручению императора через горы, встретил её на горной тропе. С того дня, как она ушла от его отца, она не постарела ни на день. Сын губернатора предлагал ей шелка и драгоценности, но она ничего не взяла, лишь посоветовала через год вернуться домой, потому что иначе не будет ему жизни в столице. Но он не послушался, остался в Таюне, а через два года впал в немилость и был казнён. А ту девушку больше никто никогда не видел.
Мы помолчали, переваривая рассказ. Потом я сказала:
— Интересно, а это действительно возможно — бросить меч и убить птицу на лету?
— А почему нет? — удивилась Усин. — Если человек достиг святости или совершенства, он может то, чего не могут обычные люди.
— А мне вот интересно, может ли это сделать обычный человек, если он очень хорошо тренирован.
— Если очень хорошо, то это и есть совершенство.
Я вздохнула. Я постоянно забывала, что местные не проводят грани между реальностью и тем, что в моём мире называют сказочным или фантастическим — откровенной выдумкой, короче говоря. Сама я в принципе была готова поверить в чудеса или магию: то, что я вообще оказалась в этом мире, иначе как чудом и не назовёшь. Но для меня чудо всё же было явлением исключительным, а вот в головах жителей этого мира сказочное совершенно органично переплеталось с реальным, и то, что никто из них не видел ничего волшебного своими глазами, никого не смущало. Мало ли кто чего не видел, я вот тоже не видела, скажем, комет, но это не мешало мне не сомневаться в их существовании.
— Сколько у тебя уже набралось? — Усин заглянула рассказчице в кувшинчик.
— Примерно половина.
— А у тебя?
— И у меня столько же, — я показала свой улов.
— Этого хватит. Всё равно мы тут уже собрали росу со всех лотосов. Пойдёмте.
— Вы идите, — я протянула Усин свой кувшинчик. — А я немного побуду тут.
— Зачем?
— Просто так. Я скоро вернусь.
— Нам нельзя тут гулять, — напомнила рассказчица.
— Я не буду гулять, я просто посижу тут немного и подумаю о своём желании звёздам. И спасибо за рассказ.
На самом деле мне просто хотелось побыть одной. Никогда раньше я не ценила так одиночество, как оказавшись во дворце. Но едва ли эта причина будет понятна здешним жителям, которые, кажется, ни разу не оставались в одиночестве в течение всей своей жизни. Разве что, как героиня сказки, уходили отшельничать в горы.
Они ушли, а я села прямо на землю, на мягкую подстриженную травку, прислонившись спиной к одной из ваз с лотосами. Подняла голову и посмотрела на звёзды, которым скоро будут молиться и обращать желания жители всей Северной империи. И, наверное, Южной тоже, империй тут было две, как я недавно узнала. Звёзды были яркими, здешним городам было ещё далеко до той мощной подсветки, которой заглушали небесные светила их собратья из более развитого мира... Ещё и полная луна сияет как по заказу.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
