Chrome Shelled Regios том 3

— Шанте! Стой! — вклинился чей-то голос в их поединок.

— Гор?!

— Стой. Я этого не хочу!

Шанте прекратила атаку, Лейфон тоже опустил меч. С помощью превращённой кэй Горнео разжёг огонь на ладони. Слабое пламя разогнало тьму и осветило покрытое потом лицо Шанте.

— Но ведь он враг? Ведь он покалечил твоего друга? Так почему его нельзя убить?! — крикнула она, чуть не плача.

— Я не хочу его смерти, — горько ответил Горнео. — Это стена, которую я должен преодолеть. Просто преодолеть. А Гахард-сан...

— Не понимаю! Непонимаю-непонимаю-непонимаю! Врага надо убить! Помеху устранить! Мне не нравится, что ты не улыбаешься. Отойди!

Рубиновый дайт Шанте вспыхнул.

— Нет! — крикнул Горнео.

Лейфон тоже почувствовал неладное и снова поднял меч.

— Ааааааааааааааааа!!!

Шанте метнула копьё, целясь в Лейфона. Всё копье было охвачено огненной кэй. Если отбить, прорвёт какую-нибудь трубу. Сжиженный серний в трубе загорится и... Отбить вверх и поймать! Он мгновенно принял решение. Меч описал дугу и ударил по красному светящемуся копью. Оно взлетело вверх, как и рассчитывал Лейфон. И там... оказалась Шанте. Неизвестно, предугадала ли она его действия, но копьё Шанте поймала в прыжке, после чего оттолкнулась ногами от потолочной трубы и нырнула вниз. Она ударила наотмашь, но даже такой удар был опасен. Лейфон на долю секунды растерялся и тем самым лишил себя выбора. Он инстинктивно увернулся.

— Ох...

Копьё вонзилось в находившуюся за его спиной трубу. Шанте обернулась, и перепуганный Лейфон увидел на её лице удовлетворённую улыбку. Из трубы послышался нарастающий шум. Загорался оставшийся на стенках сжиженный серний.

Раздался взрыв. Быть может, Шанте с самого начала решила оказаться погребённой здесь вместе с Лейфоном? Прорвавшее трубу пламя охватило маленькую девушку... почти мгновенно.

— Шанте!

Мимо Лейфона промчался Горнео. Он выдернул Шанте из огня и взял на руки, пытаясь защитить собственным телом. Лейфон тоже начал действовать. Ударом ноги он отбросил скрючившегося в пламени Горнео назад. Церемониться времени не было. С чувством вины за сломанные ударом рёбра Лейфон сделал глубокий вдох. Его атаковал грохот взрыва и багровые языки пламени.

Лишь бы получилось, взмолился он и резко выдохнул. Внешняя кэй, кэй-рёв. Секрет Люкенсов. Саварис думал, что Лейфону этот приём не украсть, но Лейфон уже понял его суть. Вызванные его ртом вибрации разрушали молекулярные связи, они разметали бушевавшее перед ним пламя и сломали трубу. Сломалась и труба, находящаяся позади этой, и ещё за ней... а также он проломил находящуюся за ними внешнюю стену отделения.

По ту сторону раскинулись просторы внешнего мира. Голубизна неба на секунду ослепила глаза, уже отвыкшие видеть. Внутрь ворвался свежий воздух, а огонь из труб потянулся в сторону избытка кислорода, наружу.

От грохота Лейфон оглох.

— Аа!

Удар потряс всё его тело. Для гашения огня пришлось резко задействовать внешнюю кэй, и после применения непривычного ему кэй-рёва остаточной кэй оказалось больше, чем Лейфон мог контролировать. Он не удержался на ногах.

Катастрофа этим не ограничилась. Город пострадал от гряземонстров. Он уже был в плачевном состоянии. И выдержать взрывной удар без последствий не мог. Земля с грохотом вздрогнула. Пламя осветило падающий на Лейфона потолок.

* * *

Когда земля задрожала, Нина тут же села на пол.

— Что случилось?

— Мне-то откуда знать? — ответил тоже сидящий на полу Шарнид, перекрикивая грохот.

Трясло немилосердно, встать не получалось.

— Так мы далеко не уйдём.

Они были совершенно беспомощны: психокинез Фелли не восстановился, вокруг темнота, а теперь из-за тряски даже встать невозможно. Нина чувствовала выступивший по всему телу пот. Она думала, что это от нервного напряжения подскочило давление, но на самом деле повысилась температура воздуха.

— Что-то взорвалось?

— Может опять гряземонстры? — пошутил Шарнид.

— Тогда надежды нет, — серьёзно ответила Нина и потянулась к портупее.

Там были надёжно закреплены оба дайта. Она дотронулась до рукояток, и они, казалось, придали ей спокойствия.

— Простите, потеряла сознание, — донёсся приглушённый голос Фелли.

Психокинез снова работал.

— Фелли, ты в порядке?

— Да. Меня, по-видимому, оглушили, ранений нет.

Чувствовалось, что с каждым словом к ней возвращается чёткость мысли. Они снова надели фейс-скоупы. Благодаря вернувшемуся психокинезу Фелли фейс-скоупы снова заработали, предоставляя Нине и Шарниду освещённый обзор. Беглый осмотр показал, что ничего вокруг не изменилось.

— Что случилось?

— Похоже на взрыв в центральном механизме.

— Что?

— В трубах горят остатки сжиженного серния. Не прикасайтесь. Внутри очень горячо.

— Вот отчего тут жара адская... — сообразил Шарнид и отодвинулся от трубы.

И действительно, если прислушаться, можно было услышать доносящийся из труб шум. Стыки трещали и скрипели.

— Взрыв пробил внешнюю стену отделения, огонь вышел наружу и непосредственной опасности не представляет, но внутрь попадают загрязнители. Вам надо уходить.

— Принято. Лейфон в безопасности?

— ...

— Алло?

— Лейфон не отвечает. Но взрыв, похоже, повредил терминалы. Произвожу поиск в эпицентре.

— Что? Тогда...

Надо спешить на помощь... хотела сказать она.

— Если жар в трубах центрального механизма дойдёт до бака с жидким сернием, произойдёт ещё более сильный взрыв. Уходите.

— Сначала надо найти Лейфона!

— Я сосредоточусь на его поисках и не смогу оказывать вам поддержку. Вы мешаете. Уходите, — сказала Фелли безо всякой злости, совершенно ровным голосом.

Нина поняла, что на самом деле Фелли раздражена, и вздохнула.

— Хорошо, возвращаемся, — сказала Нина, и ответа не получила.

Сильные толчки прекратились, но мелкая вибрация осталась. Нина с Шарнидом бегом преодолели весь обратный путь и без происшествий добрались до лифта. Они забросили тросы, оставалось лишь дать несложным моторчикам поднять их наверх.

— Фелли, можно отрубать.

Ответа опять не последовало, просто изображение на фейс-скоупах вдруг исчезло, снова погрузив их в темноту. Их сопровождал доносящийся снизу грохот и жужжание сматывающих трос моторчиков.

— Вот бы он оказался жив-здоров, — вздохнул Шарнид.

Нина молчала.

— Волнуешься? — спросил он, но Нина не ответила. — Знаешь, я тут подумал. Лейфон ведь тебе нравится? Так зачем же с таким упорством пытаться это скрывать? А то уведёт его Фелли-тян или та девчонка с общих наук. Впрочем, сейчас я рад, что ты сохранила холодную голову. Но и немножко потерять самообладание тоже простительно, по-моему. Посмотри на Фелли. Делает вид, что ей плевать, а как до дела дошло, прямо с ума сходит. И по-моему, у неё есть чему поучиться.

Ответа по-прежнему не было.

— Нина?

Когда он подумал, что как-то странно столько всего сказать и не получить ответа, свет из открытой входной двери позволил оглядеться. Моторчик продолжал жужжать. Оба моторчика.

— Ох, вот я тупица.

Напротив него покачивались пустой трос и бокс с моторчиком. Нины не было.

* * *

Сознание он потерял совсем ненадолго. Чувствовались сильные ушибы, онемевшее тело поначалу не слушалось. Он пустил внутреннюю кэй по всему телу, чтобы проверить состояние организма. Поток нигде не оборвался.

— Так...

Лейфон попытался подняться и почувствовал боль в груди. Нагрудная пластина доспеха оказалась сломана, из-под неё сочилась кровь. Наверное, пока он лежал без сознания, в грудь попал выброшенный взрывом обломок. Он вдруг вспотел — было очень жарко. Почему-то, возможно из-за жары, горело лицо.

— И что теперь? — пробормотал Лейфон, сидя на полу и пытаясь сориентироваться.

Его окружали сломанные трубы и обломки рухнувшего потолка. Пространство, где находился он сам, не завалило по счастливой случайности. Высоты образовавшегося "потолка" едва хватало, чтобы встать. Лейфон хотел попробовать связаться с Фелли, но нигде не видел фейс-скоупа с терминалом. Наверное, взрывом отбросило, а может и сломало.

Лейфон по-прежнему сжимал в руке меч из сапфирового дайта, и это радовало. Когда силы вернутся, он сможет пробить проход в завале. Проход, наверное, сразу обвалится, но ему хватит и секунды, чтобы выбраться, он выйдет наружу через ту дыру во внешней стене, а потом вернётся на поверхность города... Вот только Лейфон, очнувшись, уже не знал, в какой стороне внешняя стена. И даже боялся предположить, что будет, если рвануть не в ту сторону. К тому же...

— Горнео Люкенс! Ты жив? — заорал он.

Он отбросил Горнео назад, но понятия не имел, что с ним стало дальше.

— Жив ли я? — донёсся мрачный ответ из-за обломков.

По-видимому, их разделяла одна труба.

— Уцелел, значит.

— Угу, более-менее.

— Сломал всё-таки? — виновато спросил Лейфон.

Он отбросил Горнео ударом ноги, чтобы спасти от огня, и рассчитывать силы времени не было. Лейфон ногой почувствовал, как ломались кости.

— Угу, ещё и от летящих обломков досталось.

— Прости.

— Забудь... Как ни крути, ты нас спас.

Лейфон промолчал — ещё неизвестно, спас ли.

— Я другого не пойму — зачем ты нас спас?

— ...

— Если мы здесь погибнем, никто не расскажет, что ты сделал в Грендане. Приезжих из Грендана больше нет. Президент будет молчать, верно? И твои товарищи, наверное, будут.

— Ты прав, — кивнул Лейфон.

— Почему? Почему ты пытался убить Гахарда-сана, но не пытаешься убить нас?

— ...

— Ты забыл Гахарда Барена? — обвиняюще спросил Горнео. Он смотрел на врага — Лейфона — через разлом в трубе, и взгляд его был полон ненависти. — Только не говори, что забыл...

— Такое не забывается, — ответил Лейфон. — Такое не забывают. Да я бы и не хотел забыть. Но и вспоминать лишний раз смысла не вижу.

— Что ты сказал?

— Не так уж много он для меня значит, вот что.

Ответ привёл Горнео в ярость. Лейфон это понимал, но иначе ответить не мог. Тогда убийство решило бы все проблемы. Так ему казалось. Но такой образ мыслей сам по себе нарушал главнейшую заповедь военных, с этого начиналась дорога в никуда. А главное... Даже если бы смерть Гахарда решила все проблемы, это, скорее всего, была бы просто отсрочка неизбежного. Если бы Лейфон продолжил зарабатывать в подпольных боях, после Гахарда на пути Лейфона непременно появились бы другие. А он готов был убить не только Гахарда, но и любого, знающего о его тёмной стороне.

— Мерзавец...

— Гахард Барен умер?

— Кх! — задохнулся от ярости Горнео.

Желания убить Лейфона на месте в его взгляде не читалось, лишь нарастающая ненависть — и Лейфон сделал вывод, что Гахард, возможно, ещё жив. Или Горнео просто не знает. Как бы то ни было, до отъезда из Грендана Лейфон не слышал, чтобы к Гахарду вернулось сознание. Вряд ли военный может жить с повреждённой кэй-артерией.

Человек умрёт из-за действий Лейфона. Этот факт лежал тяжким грузом на его сердце. Тем не менее...

— Пора бы уже распрощаться с его призраком, — настойчиво сказал он.

Прошлое будет кидать камни ему под ноги, куда бы он ни пошёл. Но это не значит, что он каждый раз обязан спотыкаться. Ему и так не убежать. Надо просто внимательно смотреть под ноги и не падать. Он знает, где камни, и не упадёт. Грех убийства никуда не денется. Значит, он будет жить с этим грехом.

В далёком Грендане есть Лирин, которая всегда думает о Лейфоне. Есть Нина, которая приняла его таким, какой он есть. Есть Фелли. Есть Шарнид и Харли... Весь семнадцатый взвод принял Лейфона. Он не может их предать, а значит, не имеет права бояться своего прошлого.

— Если я тебя убью, появятся новые враги.

Шанте, например, приняла ненависть Горнео как свою собственную и бросилась на Лейфона. Или связанные с Люкенсами военные Грендана. Кроме того, Лейфона возненавидит пятый взвод и те, с кем Горнео подружился в Целни. Раздавишь один источник ненависти — появится другой. Эту цепочку не разорвать.

— Поэтому не убью.

— Хм, здраво рассуждаешь.

— А вот если бы она причинила вред Фелли, я бы за себя не ручался.

— ...

— Я не умею широко мыслить. Что в Грендане, что здесь... Сказать по правде, меня ничто, кроме товарищей, не волнует. Я не забывал о них и когда стал военным, и когда стал Обладателем — ради товарищей я пойду на всё. С человеческой точки зрения это, наверное, мой недостаток.

К тому же порой это его стремление переходило всякие границы. Так случилось в том бою в Грендане и чуть не случилось в недавнем бою со старой особью в Целни. Остановила его Нина и, косвенным образом, слова Фелли.

— Я не стану повторять здесь свою ошибку — ради них. Пока они есть... у меня есть причина не убивать тебя.

— А что мне с моими чувствами делать? — угрюмо прорычал Горнео. — Что делать с ненавистью, которая никак не проходит? Что бы я ни говорил Шанте, мне хочется тебя убить. Мне, военному... нет дела до того, что твои действия значат для Грендана.

Лейфон молча слушал, как он высказывает свои истинные чувства.

— Гахард-сан был мне как старший брат. А настоящий брат был от меня слишком далёк. Я даже не вспоминал, что мы одной крови, из одной семьи. Первый — после родоначальника — Люкенс, получивший Небесный Клинок, стал для семьи всем. Я отошёл на второй план. Все смотрели на брата. А меня заметил лишь Гахард-сан. Ты отнял его у меня, и теперь я хочу твоей смерти — скажешь, я неправ?

— Не скажу, да и как я потребую прекратить ненавидеть? Скажу лишь одно: делай как знаешь. Можешь рассказать всем о моём прошлом, можешь делать что угодно. Я не в силах тебе помешать.

— Так ты решил, значит. Правильно.

В голосе Горнео послышалась горечь.

— Но правильное решение всего не исправит, уж ты-то знаешь, — добавил он, и его голос задрожал от гнева. — Я... я... тебя...

Но его слова заглушил пронзительный крик. Кричал не Лейфон и не Горнео.

— Шанте!

Ошеломлённый Горнео отвлёкся от Лейфона.

— Что случилось?

— Я поздно её вытащил.

У Шанте ожоги от взрыва? Но вряд ли она так кричала бы... Не успел он закончить мысль, как почувствовал острое жжение в груди. А рану будто прижгли калёным железом. Боль знакомая.

— Неужели...

Он поспешно стёр рукой засохшую на груди кровь и внимательно посмотрел на рану. Вокруг неё расползалось тёмно-красное пятно.

— Загрязнители.

Воздушное поле отказало? Может, они проникли через пробитую Лейфоном дыру во внешней стене? Пламя из труб должно было обжигать поток входящего воздуха, но от проникновения загрязнителей, видимо, не спасало. Или сам огонь уже погас?

А ведь он чувствовал действие загрязнителей кожей лица. Но не обратил поначалу внимания, решив, что это от жара.

Они заперты в тесном пространстве, бежать некуда, от загрязнителей не спастись. Лейфон снял часть доспехов и защитного костюма выше пояса и протянул в разлом трубы в сторону Горнео.

— Заверни её в это. Выиграем немного времени.