Шоколадное настроение

Стала писать докторскую. Двадцать семь лет девчонке. Близнецы вот-вот в армию пойдут. Постаревшая мама и бабушка вздыхали над ее поведением, планами. Пытались знакомить — мама с журналистами, бабушка с разведенными или холостыми внуками своих подруг.

Дина всех отшивала. Отец продолжал стучаться в ее жизнь. Она здоровалась. Это все, чего Хасим добился за десять лет настойчивых попыток исправить хоть что-то.

Максималистка? Еще какая.

Про то, что она ждет принца на белом коне или графа на корабле с алыми парусами, а окажется старухой у разбитого корыта — привычно ехидничал пьяненький дядя Леша.

У него какая-то уникальная печень оказалась. Не просто жил — еще и выглядел, когда на пару дней трезвел и просыхал — почти нормальным человеком. Не харя зеленая — чуть красноватое, но лицо. А сыновья, внешне похожие на отца и вовсе — милашки.

Дина вовремя пристроила обоих в самбо. Еще во втором классе школы. К тренеру, которого дед уважал. Чтобы у мальчишек был нормальный пример перед глазами, а не только пьяный идиот и лентяй. Вроде помогло. Во всяком случае, оба именно с тренером советовались. К нему с вопросами горячими бегали.

Стукнуло двадцать восемь. Дина замечала на лице первые морщинки и никаких подарков от жизни не ждала. Работала на кафедре: Гюрза (прозвище Галины) взяла к себе.

Курощала студентов. Заканчивала работу над докторской. Писала платные кандидатские за деток ленивых состоятельных родителей. Жизнь шла своим чередом.

У Дины на рабочем столе под стеклом лежали две фотографии деда. На одной он юный, перед дембелем в армии. Широкоплечий, веселый, с яркой улыбкой. Немного смешной, даже. Стоит с другом, смотрит прямо в объектив. Пряжки на ремнях у обоих солдатиков сияют, как зеркала.

На втором снимке — дед, каким она его помнила, с трехлетней внучкой. Специально в ателье сходил, сделал этот двойной портрет. Седой пожилой мужчина. Чуть грузноват, но не расплылся. У внучки две косички — жесткие, толстые, торчат в стороны. И выражение невероятной гордости на круглой детской мордашке. А дед в пиджаке, но по выправке, взгляду видно — человек служилый.

Дина любила поглядывать на снимки. Знала их до мельчайшей подробности.

Все думала, был бы дед жив — не похвалил наверное, что одна. Что кроме работы/науки, ничего у нее нет.

С Артом без пяти минут доктор наук познакомилась в метро. Дина пару раз в году приезжала в Москву по делам.

Двухметровый светловолосый, растерянный иностранец — чем-то напомнил деда с армейской фотографии. Искал помощи. Оглядывался. Подошла, спросила: Говорит ли по-английски? Выяснилось, что да, но кое-как.

-Хэлп ми. Плиз.

Тем не менее, объяснились. В почте (с Дининого телефона зашли) Арт нашел номер, по которому ему надо звонить. Свой-то телефон у парня не вовремя умер. Достучались. Разобрались. В итоге Дина вывела иностранца с одной синей Смоленской, на другую синюю Смоленскую. Где его давно ждали с объятиями.

Арт приехал в Москву встретиться с девушкой, с которой почти год переписывался в сети. Крашеная в блондинку, очень симпатичная, ярко накрашенные губы, длинные красивые ножки, она с разбега повисла на груди великана. Да. Рядом смотрятся что надо. Дина представила себя... Метр шестьдесят пять, никакой косметики, строгий костюм — рядом с этим парнем.

Помахала обоим — пока, пока и пошла...

Арт догнал, взял за руку. Вроде как попрощаться. Дину тряхнуло. Его тоже. Что за дела?

Набрал на следующий день. (Где взял номер? У подружки во входящих нашел.) Ломая английские слова, попросил встретиться. Дина только засмеялась. Нет. Нет. Арт перезвонил вечером.

-Вай ноу?

На таком английском ссориться было бессмысленно. Дина пришла на "э кап оф ти" просто потому, что его милое открытое лицо ей снилось. Хотелось увидеть еще раз — на прощание.

Рядом с Артом стоял сухарь в дорогом плаще, в ярких очках.

-??

Удивилась Дина.

-Михаил. Переводчик. У Арта много вопросов и горячее желание узнать о Вас побольше. Поэтому я здесь.

Михаил сначала смотрел несколько косо. Решил видимо, что девушка охотится на иностранного жениха. Но за первый же час общения полностью оттаял.

Пили не чай, а кофе. Болтали. Арт задавал кучу коротких четких вопросов. Слушал внимательно. Дина веселилась. Михаил восхищался. Арт смотрел так, что начали гореть ушки.

-Хорошо стреляешь из пистолета?

-Не только из пистолета, Арт.

-Доктор медицины?

-Почти. Защита через месяц.

-Доктор медицины, не может быть.

-А ты кто?

-Офицер полиции.

И что-то снова изменилось. Дина зажала рот обеими руками. Прикусила губу. Хотелось плакать и смеяться. Дубль ее молодого дедушки спросил встревоженно.

-Дина? Что происходит? Ты из мафиозной семьи? У тебя стало такое лицо....

Тут Дина захохотала. Откинулась назад на стуле. Коса хлестнула Арта по груди. Он ее поймал, накрутил на запястье. Погладил пальцем, как ручную змею. Отпустил. Взгляды снова встретились.

-Бандиты тут ни при чем. Наоборот. Мой дед полицейский. Он меня воспитывал. Любимая внучка.

-Познакомишь нас?

-Дедушки нет. Уже нет. Но ты бы ему понравился.

Они созванивались, переписывались.

Дине было почти тридцать. Арт на три года моложе. Но это он проигнорировал. Отмахнулся. Верней, не так. Дина огорчилась. Арт не понял почему. Сказал — ерунда. Неважно. Хоть ты на десять лет будь старше.

Примерно через полгода Дина обнаружила себя замужем и в Голландии.

С той минуты, как Арт ей перезвонил, ситуация вышла из-под контроля. Дина растеряла суровость, броню, вредность, стремление настоять на своем — по дороге к семейному счастью.

Арта было приятно и правильно слушаться. А он никогда не давил. Спрашивал. Объяснял.

Из трудностей, которые предстояло преодолеть, первой оказался язык. Верней ЯЗЫК. Выучить голландский (это вам не английский или испанский), пересдать на нем экзамены на врача (или только фармакологию, простите, не уточняла, помню, что какие-то экзамены и не один)... На это ушло почти два года. Получить права, научиться водить машину (раньше не умела), разобраться с документами, финансами, обычаями. Все не так, как привыкла — тоже потребовало сил. Арт шутил, что драгоценное время его драгоценной жены не потеряно, а инвестировано в будущее!

Из необычного? Дине удалось подружиться с коровами тетушки Арта... Да, маленькая ферма и у каждой красотки есть имя. Не спрашивайте меня, поет ли тетушка Арта своим коровам. Может быть. Если и Дина запела, а коровы слушаются этих заклинаний и приходят на голос — не удивлюсь.

У Дины впереди оказалось еще много-много открытий.

Арт называет жену Тюльпанчиком. Есть целое семейство сортов Династия Триумф. (Дина Триумф Орандж) Арт их с детства обожал, обожает и будет обожать. Растут перед домом.

Доктор (полный доктор медицины, на минуточку!) и ее муж живут в пригороде. Что-то вроде деревни. Дружат с соседями и коллегами Арта. Профессия и статус Дины невероятно высоко ценятся окружающими. Ее хобби — стрельба — тоже весьма уважаемая штука.

Мама, бабушка и близнецы пока общаются с Диной по скайпу. На Родину она еще не приезжала. Хотя собирается каждый год.

Папа регулярно передает ей приветы. Арт вслух советы не дает, но лицом и взглядом намекает, мол, может попробуешь простить? Пора!

ЗЫ: Арт обожает готовить и не пускает жену на кухню.

Не спрашивайте, почему он неожиданно хорошо ругается матом.

Вспомните: Дина учила голландский...

Видимо, какие-то выражения, когда Дина отводила душу, страдая над подготовкой к очередному тесту, оказались особенно заразными.

...

* * *

37

СЕМЕЙНОЕ ДЕЛО

...

Дело было десять лет назад.

Лена приехала в Город из деревни. Поступила на бюджет. Готовилась к этому сама, у родителей денег на репетиторов не было. Люди строгих правил, консервативных взглядов, отпуская дочь в столицу республики — просили, не позорить их, не шляться по мужикам.

Лена так и поступала. Вуз, общага, вуз, общага. В перерывах библиотека или редкая поездка домой. Тогда привычный маршрут менялся. Вуз, автовокзал, деревня, автовокзал, общага.

Сергей Петрович преподавал немецкий язык. Студенты его терпеть не могли — слишком строгий. Сухарь, а не человек.

Вдумчивая и старательная Лена привлекла его внимание совсем не третьим размером бюста, не большими как у коровы глазами — нет. Красоток на любой вкус в вузе всегда было много. Лена в отличие от сокурсниц никогда не опаздывала на первые пары. Вообще не халтурила. Всегда делала домашние задания. Записывала, не отводя взгляда от преподавателя. А может быть, и вторая волна кризиса среднего возраста постучалась в двери.

Словом, Сергей Петрович, как говорят молодые люди сегодня: залип. Увяз, как пчела в варенье.

Супруга Сергея Петровича — Анна Николаевна, его ровесница, тоже переживала кризис, но другого рода. Поженились во время учебы на инязе, здесь же в вузе и работали. Просто Анна на другом факультете. Преподавала латынь. Сама она язык обожала.

Non est via in medicina sine lingua Latina.

Чего не скажешь о студентах. Те вечно ленились и не спешили зубрить глаголы, чтобы постичь звучную красоту языка науки. Lingua latina non penis canis est.

А в последние полгода, год ей снились кошмары. Чудовищные. Одно и то же снова и снова в разных вариациях: паук пожирает бабочку. Вскакивала среди ночи, мокрая от пота, с бешено бьющимся сердцем.

Анна Николаевна не верила в психологию, а психиатров боялась до судорог. Так что все это время — заедала страхи шоколадом, срывалась на муже и сыне старшекласснике. И никому на свете не рассказывала о своей драме. Подруг близких не водилось. А коллегам на кафедре только дай повод язык поточить. Сожрут без соли и специй, причем заживо. И анестезией заморачиваться не станут. Анна работала на медфаке. В ее речи, хотя она и не была врачом, со временем появилось множество медицинских выражений.

Сергей Петрович предложил Лене дополнительные занятия. Бесплатно. Девушка демонстрировала впечатляющий прогресс. На втором году учебы она сносно говорила, читала и писала на языке Шиллера и Гете. Первую любовную записку Лена подсунула Сергею сама в тетради, несколько неровных строчек (на нервах) под выполненным домашним заданием, которое сдала наставнику на проверку. Признание было по-немецки. Сергей автоматически исправил в нем пару ошибок. Потом схватился за голову. Что? Что с ним происходит?

Анна не замечала неладного. Муж стал модничать? Тщательно выбирать джемпер? Поменял туалетную воду? До этого ли ей было? Кошмары усилились.

Сын на следующий год заканчивал школу. В этом надо было думать о дальнейшей учебе, а он козлил и цапался с учителями. Класснуха приглашала на разговоры по два раза в месяц. Анна не высыпалась, скрывала это от всех. Боялась оказаться шизофреничкой. Лучше с крыши вниз головой, чем в дурку на лечение. У Анны в юности туда попала подруга. Она ездила навещать Жанну. И помнит страшное с опухшим лицом животное, в которое милая ровесница превратилась всего за несколько месяцев.

Лене было лестно внимание солидного взрослого человека. Она и не заметила, как влюбилась. Стала мечтать, что Сергей женится на ней. Что она будет жить в городе, а не вернется домой, преподавать в деревенской школе, как запланировано родителями.

Лена и Сергей Петрович какое-то время просто держались за руки или обнимались после уроков. Девушка делала первые шаги сама. Всегда сама. Сама написала записку. Сама подсунула ладонь под его пальцы. Сама прижалась. Сама потянулась к губам. Сама расстегнула пуговицу на мужской рубашке.

Анна упала в обморок прямо на лекции. Скорая. Больница. Через несколько дней выяснилось, что у нее опухоль мозга. На первый взгляд доброкачественная. Это хорошо. Перевод в нейрохирургию. Дополнительное обследование. Вердикт: поздно спохватились. Это плохо. Опухоль одной стороной сидит на слуховом нерве, другой — подпирает, сжимает ствол мозга. Помочь может лишь чудо. Но волшебников в мире раз, два и обчелся.

Сын сидел на стуле у кровати и твердил, что все понял. Он нормально доучится. Перестанет ссориться с отцом. Помирится с класснухой. Только пусть мамусик справится с этим, не нервничает.

Сергей Петрович кинулся в решение задачи как в омут. Сначала пошел к декану факультета, на котором работала жена. У кого и есть контакты в медицинских кругах, как не у него? Но осторожный и трусливый руководитель не спешил помогать, дергать за самые важные нити.

Тогда напуганный, но мобилизовавшийся Сергей Петрович поднял все свои связи, знакомства. Через школьного друга, ставшего солидным столичным бизнесменом, смог добраться до одного из лучших в стране нейрохирургов. Понадобились деньги. Половиной выручил все тот же друг. Половину Сергей занял, плюс помогли взять кредит в банке. Светило приехало оперировать. Для местных врачей — учеба: наблюдать работу такого Мастера. Для Анны шанс на благоприятный исход. Бритая налысо, бледная, она цеплялась за руку мужа, когда в плечо уже кололи уколы перед тем, как забрать в операционную.

Анна просила не бросать сына, если что. Он, конечно, дикий и противный. С отцом ссорится. Но вырастет, поумнеет. Сергей кивал и чувствовал себя кругом виноватым. Ведь пару дней назад любовница призналась ему, что беременна.

Лена рассчитывала на предложение руки и сердца. Сергей взял паузу. А через неделю появился помятый, невыспавшийся и сказал, что не оставит жену. Она пришла в себя в реанимации. Врачи решают, когда ее можно будет перевести в палату. Непонятно, что с ней, как дальше. Но он сейчас и это совершенно точно, не уйдет из семьи. Лена ударила его по лицу. Раз. Другой. Очки улетели в угол кабинета. Сергей Петрович не уклонялся. Терпел. Заслужил. Чего уж тут.

Спросил, что она решила делать с ребенком? Лена ответила, не его собачье дело.

До операции Анна готовилась к самому страшному. Смерть. Глубокая инвалидность. Врач не скрывал, что прогнозы не самые сладкие. Она отвечала ему — вроде как отшучиваясь, самыми хамскими латинскими поговорками, которые только знала. Fortuna non penis, in manus non recipe.

Longus penis vitae brevis! И все в таком духе. Включая чтение коротких дико неприличных стишков на вульгарной латыни. Студенты всех веков сочиняли, не ленились. Этот плохо изученный классической наукой эпос — пошлый, смешной, ехидный — веселит не одно поколение профессоров.

Хирург тоже ржал, как конь. Гладил пациентку по плечу. И обещал, что такую ядовитую штучку, как Аня, будет спасать особенно старательно.

Операция шла восемь часов.

В реанимации было больно, противно, стыдно...

Одна катетеризация мочевого пузыря чего стоит.

В палате, когда туда подняли, все стало налаживаться. Взгляд хирурга, его голос — будили странные ощущения в душе. Неужели не врет и правда понравилась??

Он был рядом какое-то время. Потом вернулся в Москву. Но иногда звонил и лечащему врачу — Анну вел завотделением и самой Анне. Намекал на секс. Просил приехать в гости.