Однако обороняющиеся не собираются облегчать своим сегодняшним противникам жизнь. С тихим шумом начинают опускаться вниз несколько броневых переборок, отрезая передовые группы. Штурмовики замедляются, останавливаются, ощетиниваются стволами лазерных пистолетов и кинетических дробовиков, укрываются за щитами. А в отрезанных переборками отсеках с хлопками рвутся противопехотные мины. Рой мелких шариков проходится по щитам и людям в серых комбинезонах, а затем тела валятся на пол. Не спасают ни ростовые щиты у передовых групп, ни то, что считаные секунды спустя переборки вскрываются подоспевшим подкреплением.
Авангардные штурмовые группы уничтожены. Ланге криво ухмыляется под противогазом.
— Вот значит как... — Хриплый голос разносится по импровизированному штабу. — Интересное решение. Что ж, учтем. Доложить о потерях, перегруппироваться, подтянуть резервы и продолжать движение! Глушилки не врубать.
Новые приказы несутся к сержантам и капралам штурмовых групп. Бойцы перестраиваются, а затем медленнее и осторожнее продвигаются вперед, оставляя позади своих выбывших из игры товарищей. Все наличные детекторы и ауспики, встроенные в снаряжение штурмовиков, работают на полную мощность, сканируя пол и стены. В таком режиме их и так урезанного заряда хватит не надолго, но зато данная мера позволит прорваться до кольца обороны перед самим командным пунктом противника.
Обороняющиеся вновь преподносят сюрприз. На этот раз сбоку из стенных ниш выдвигаются автоматические турели модели "Тарантул", после чего вдоль коридоров хлещет ливень из мелких шариков, разогнанных до весьма чувствительных скоростей. Впрочем, тяжелые штурмовые щиты держат удар.
В ответ штурмующие массово применяют легкие однозарядные гранатометы модели "Обжора", выстреливающие фотонными гранатами, и турели тут же замолкают, выведенные из строя. Несколько мгновений уходит на контроль и проверку боковых ниш и простенков, после чего змейки десяти пусть и слегка поредевших штурмовых групп продолжают движение.
— Пока что один — один, — хрипло произносит Адам, проходясь по помещению. — Турели у них почти закончились, но и у нас фотонок больше нет. Они попробуют отыграться. Будьте готовы.
Очередные приказания несутся к командирам штурмовых групп. Ланге предполагает, что противник закрепится в самом центре и предпочтет продержаться отведенное время, а затем для штурмующих наступит неминуемое поражение. Комиссар, обороняясь, действовал бы именно так, но сейчас ему противостоят совершенно отмороженные сумасшедшие, способные на многое... Во всяком случае, опыт предыдущих операций говорит именно об этом.
Ощетинившись стволами и подняв щиты, изгибающиеся в узких коридорах штурмовые группы продолжают движение. Пройдены и зачищены совершенно без проблем небольшие каюты проживания личного состава, обеспечивающего работоспособность самого резервного командного пункта. Захвачены в том числе и несколько заложников из их числа. Дополнительная задача будет выполнена, ведь если, вполне вероятно, у них получится захватить объект, удастся не только отключить противнику системы наведения, но и обеспечить целеуказание по совершенно иным координатам.
Подобный подарок со стороны обороняющихся тем более неожиданен и выглядит скорее вызовом лично Ланге и тем бойцам, которыми он командует. А значит, впереди ловушка, и комиссар бы потратил лишнее время для перепроверки коридоров, но... Сроки поджимают. Осталось менее сорока минут, и операция будет считаться проваленной, а значит необходимо ускориться.
— Всем группам, — диктует приказ Адам, — приказываю действовать энергичнее. Удвойте бдительность и будьте готовы. Во славу Императора!
— Воистину! — эхом откликаются штурмовики, и Ланге снова скупо улыбается под маской своего неснимаемого противогаза.
Да, они неопытны и не слишком хорошо обучены. Да, их снаряжение и оружие уступают таковому у тех, кто на данный момент сидит в обороне, замыслив очередную пакость, но они верят. Нет, не так, ВЕРЯТ! Верят в первую очередь в своего капитана и в Императора, заодно отдавая часть этой веры и комиссару.
И вот за то, что ему дали ощутить, каково это, когда в тебя ВЕРЯТ, Ланге готов одновременно и расстрелять Фрейзера, и склонить перед ним голову в искренней благодарности. Он никогда не сделает второго. Не может, не умеет да и, честно говоря, не слишком-то хочет. Но вот признать это перед самим собой Адам мог. Это было странно... Необычно и, чего уж греха таить, неожиданно приятно и воодушевляюще.
Да, комиссара Ланге боялись. Да, перед ним склоняли головы в страхе гвардейцы, лебезили интенданты, слепо и истово внимали младшие комиссары, но в то же время... На старом месте службы его ненавидели. Его подчеркнуто вежливо и холодно игнорировали. Зачастую приказы Адама саботировались либо вовсе срывались, и ему приходилось брать в руки свой лазерный пистолет, а затем добавлять тем, кто рисковал стать на пути, еще одно отверстие в черепе.
Ланге не считал себя праведником. Он не был и фанатично верующим, признавая тем не менее, что вера необходима и, варп подери, крайне нужна. В этом человеке удивительнейшим образом сплетались умения как воздействовать на сослуживцев, выполняя свои обязанности, так и контролировать происходящее в подразделениях, к которым он был прикреплен, и в то же время не мешать людям делать свою работу.
Другое дело, что зачастую эту работу подчиненные делали плохо, и вот тогда Адам выносил свой приговор...
А потом случилась Наковальня 206, и семьдесят третий моарский пехотный полк оставил там девяносто восемь процентов личного состава, столкнувшись в прямом противостоянии с предателями Астартес.
Ланге отчетливо помнил, как от корпусов космических кораблей предателей Императора потемнели небеса. Как исчезла во вспышках плазменных и ядерных ударов немногочисленная воздушно-космическая оборона. Как по городам-ульям, немногочисленным и не слишком крупным, пришлись удары химическим и бактериологическим оружием, измененным мерзкими миазмами одного из Богов Хаоса...
Чудовищные эпидемии косили верных Императору солдат тысячами. Гражданские, которым не хватало чистой воды, фильтров, скафандров и сколь-нибудь защищенного пространства, гибли, мутировали и изменялись миллионами, зачастую превращаясь в чудовищных тварей, стремящихся разорвать на своем пути все живое...
Комиссар встряхнулся, выныривая из воспоминаний, и развернулся к тактическому столу. Что-то было не так. Что-то было совсем не так.
Обороняющиеся никак не проявляли себя, в то время как нападающие оказывались в считаных десятках метров перед броневыми створками, закрывающими три прохода в центр управления. Вернее, створками были закрыты два прохода, а третий являлся техническим, и сейчас там, в узких тоннелях, ползли к своей цели худые проворные фигуры в серых комбинезонах, заодно таща с собой вышибные заряды и двойные комплекты гранат.
А затем началось. Резко, внезапно, вдруг...
Связь пропала. Картинка зарябила, а затем и вовсе пошла помехами, звуки потонули в многочисленных шумах и треске, а вместо докладов из вокс-станций успели вырваться крики об огневом контакте.
Ланге раздраженно стукнул кулаком, затянутым в черную перчатку, по поверхности стола, а затем мрачно уставился на рябящие и совершенно неразличимые изображения, передающиеся от ауспиков командиров штурмовых групп и сервочерепов разведки. Мало того, одна за другой принялись гаснуть отметки бойцов на укрепленном сбоку экране, обобщающем происходящее.
Комиссар понимал, что истерить и ругаться смысла нет, ибо быстрее от этого техножрецы работать не станут, но в то же время счел необходимым поторопить группу технического обеспечения, как называл приставленных к штурмовикам представителей Адептус Механикус капитан Фрейзер.
Наконец, действие вражеских глушилок завершилось, вредоносные воздействия резко ослабли, а на панель посыпались многочисленные доклады и уведомления, пестрящие сообщениями о выходе личного состава из строя.
Оппоненты провернули не хитрый, но от того не менее опасный прием, внезапно атаковав сразу после глушения связи. Нет, если бы у сержантов и капралов, командующих атакующими на тактическом уровне, было бы больше опыта, они бы справлялись с такими ситуациями куда как лучше. Другое дело, что вот опыта как раз таки не хватало, хотя на этот раз подчиненные среагировали значительно быстрее и эффективнее, чем в предыдущих миссиях, что грело холодное сердце комиссара, но и так потери были слишком велики.
Третья, пятая и шестая штурмовые группы погибли полностью. Способных продолжать выполнение задания там не осталось, а информация из тех участков была потеряна. Обороняющиеся смогли каким-то образом завести в тыл к бойцам комиссара свои боевые группы, и нанесли свой удар. Тем не менее, остальные группы потеряли от двадцати до восьмидесяти процентов личного состава, после чего восстановивший контроль над отрядами Ланге вывел поредевших штурмовиков к третьему проходу.
К счастью, продвигающихся через коммуникации противник не засек, а это значило, что шансы у атакующих еще были, хоть победа в любом случае была бы, как говорил Фрейзер, "пирровой". В итоге, координируя действия бойцов, Адам смог восстановить контроль, переформировать остатки штурмовых групп в три полноценных, а затем отдал приказ на штурм.
Комиссар знал, что изначально находящийся в меньшинстве противник тоже понес потери, не смотря на более совершенную броню и куда как более опасное оружие. И вот теперь можно было одним сильным ударом завершить противостояние, пока поредевшие засадные группы обороняющихся пытались в обход основных путей просочиться обратно в командный центр.
— Бойцы, — обратился напрямую к подчиненным Ланге, — там, в считаных метрах, находится цель нашей миссии! Там вас ждет заслуженная награда! Там — возможность стать чем-то большим! Там — наш сегодняшний противник! Так сокрушите его, во славу Великого Империума Человечества! Докажите, что вы достойны именоваться солдатами! Вперед! За Императора!
— За Императора!!! — дружно грянули голоса, а затем...
Подрывные заряды пробили проходы, и внутрь командного центра вломились штурмовые группы из технических туннелей. Вломились, укрывшись щитами и паля во все стороны из лазерных пистолетов и кинетических дробовиков.
Влетели внутрь гранаты, чтобы бессильно рвануть на модульных быстросборных полевых укрытиях, а следом толпу нападающих встретили мины и уверенный прицельный огонь лазерных винтовок обороняющихся.
Бойцы в серых комбинезонах один за другим полетели на феррокритовую поверхность пола, не в силах прорваться через концентрированный поток лазерных импульсов. В это же время остатки засадных групп обороняющихся сковали боем тех, кто ждал своего часа перед проходами в помещение резервного командного пункта.
А затем...
Гулкий, раскатистый звук пронесся по помещениям, впиваясь в уши и заставляя рефлекторно сжаться, а заодно сообщая о завершении операции.
Комиссар прикрыл глаза, осознавая, что его бойцы не успели совсем немного, и понимая, что на этот раз поражение по большей части на его совести. Ланге не досмотрел, не учел, отвлекся, не продумал. Это значило, что не менее шести часов он проведет в только-только восстановленном храме Бога-Императора Человечества, отмаливая эти грехи.
По-хорошему следовало бы уделить литаниям и молитвам больше времени, но капитан Фрейзер приказом в письменной форме запретил тратить на это больше четырех часов в сутки, а затем в личной беседе потребовал выполнения всех обязанностей флотского комиссара, а не только одной в ущерб остальным. Адаму это, понятное дело, не понравилось, но и спорить он не стал.
— Тактические состязания УТ-12-ЗО-5 завершены, — объявил из динамиков голос независимого наблюдателя и арбитра, в лице которого на всех учениях присутствовал лично старший магос Тектрий: — Командам разрешено покинуть полигон. Командующие противоборствующих сторон, Комиссар Ланге и майор Радулович, просьба проследовать в Стратегиум для подведения итогов состязания.
Ланге вздохнул, осознавая, что все же капитан Фрейзер — по-своему гениален. Простое и изящное решение, позволившее в зародыше погасить возможный конфликт, заодно положительно сказалось и на уровне подготовки абордажной и контр-абордажной группы. Фрейзер просто-напросто заявил, что в споре о том, чей подход более эффективен, победителей стоит определять на практике, после чего предложил устроивший обе стороны вариант проведения комплексных состязаний в несколько этапов.
Причем господин капитан умудрился соблюсти требования и пожелания всех сторон, и теперь победители отправлялись молиться Императору, укрепляя свое моральное и духовное состояние, а заодно проникаясь величием и силой Господа, в то время как проигравших ожидали долгие и нудные покрасочные работы.
Ремонт сторожевого крейсера постепенно подходил к концу, а теперь наступало время приведения космического корабля в порядок уже после самого ремонта, причем по требованию Фрейзера сам корабль перекрашивали изнутри в белый и светло-серый цвета, заодно составляя наиболее точную карту судна из всех возможных.
Понятное дело, масштабы покрасочных работ, охватывающих "Страж Бездны" от клотика до киля, поражали воображение, и помощь со стороны той или иной группы разумных техножрецам и рабочим оказалась совсем не лишней, причем вторые из солидарности болели за свеженабранных в абордажники пустотников, а техножрецы наоборот поддерживали востроянцев, входящих в состав контр-абордажной группы и десантной партии. Причина у всего этого была довольно проста: чем больше людей в команде проигравших, тем быстрее корабль красится, соответственно, поскольку пустотников было просто больше, Механикус предпочитали поддерживать бойцов из флотского экипажа.
Ну и профессиональная солидарность, куда уж без нее...
Ланге вздохнул и отошел в сторону, пропуская сервитора с аппаратурой фиксации. В каждом из импровизированных "штабов" на учениях присутствовали такие наблюдатели, плюс пара сервочерепов, чтобы потом, собравшись в Стратегиуме, все заинтересованные стороны могли разобрать происходящее чуть ли не поминутно, а затем и сделать выводы.
Подобные посиделки, кстати, были обязательны для всех "наземников" со званиями от лейтенанта и выше, а Адам еще и сержантов из тех, кто посообразительнее, с собой брал. Пусть смотрят и учатся. Остальные же офицеры в Стратегиум не заглядывали, предпочитая свою собственную компанию и бои на тактическом когитаторе, имея под командованием небольшой флот. Впрочем, комиссар туда тоже приходил, ибо понимал, что во всей этой флотской "кухне" не разбирается, и признавал, что в тактике и стратегии космического сражения не смыслит ровным счетом ничего.
Вообще, Адам Ланге был до глубины души удивлен своим местом постоянной службы, так как до этого на космических кораблях присутствовал исключительно в качестве пассажира и необходимой подготовки не имел. Тем не менее, указание было точным и иных толкований не имело, а потому комиссар исполнил приказ со всей свойственной ему педантичностью, заодно выяснив довольно нелицеприятные слухи относительно своего нового командира.
