Матвей повернулся и схватил Северина за ногу:
— Что там?
Он показал на последнюю мажару, к которой бежали возницы из вставшего рядом встречного обоза.
— Матвей, не останавливайся, но сильно не гони. Я взгляну, что там стряслось, — Северин начал разворачивать коня.
Навстречу Северину бежали белогорцы в полном вооружении.
— Не останавливать возы, только вперед! Не стоять! — они накинулись на встречный обоз, подгоняя возниц. — Не стоять, не стоять! Вперед!
Посыпались удары ножнами по спинам лошадей, по бокам волов:
— Не стоять! Вперёд! Езжайте! Езжайте!
— А вы кто такие, тут командуете? Дорога не ваша, хочу стоять и буду стоять ! — вскипел один из возниц, и тут же потянул из под соломы длинный кол.
От задней мажары долетел болезненный вскрик. Северин увидел как одна из жиг, плетью избивает его мажора, Захара. Он, не помня себя, спрыгнул с коня и бросился к ней. Перехватив отведенную для удара руку, заметил человека в крови, висящего сзади последней мажары, успел удивиться:
— Это кто ещё?
И тут же рухнул от удара сзади по голове, сразу окунувшись в бездонную тьму.
— Северин, очнись! Очнись Северин! — кто-то нудно и хлестко бил его по мокрым щекам.
— Водой облили. Зачем? — подумал Северин, почувствовав стекающую за воротник струйку. Голова гудела, в затылке ломило и трещало, там явно пробивался наружу огромный дятел.
— Кто это меня так? — он шевельнулся и открыл глаза. Десятник белогорцев облегчённо выдохнул и поднялся, опираясь на плечо башлыка:
— Живой!
— Надежда где? — Северин покрутил головой, прогоняя дятла — монстра, долбившего череп.
— Дочка, спрашивает где? — десятник повернулся к окружавшим их возницам.
— Север, она с Александром. С ними Арт остался! Они впереди товары стоят, — отозвался голос Матвея, — Она в порядке! Ты сам то, как, Север?
Северин вновь покрутил головой:
— Плохо! На дороге валяюсь, и голова трещит. А чего это народу так много? Опять стоим?
— Голова трещит? — Сверху с мажары спрыгнула светлая жига, держа в одной руке лук, с наложенной на тетиву стрелой. Другой она надавила на нижнее веко, посмотрела в глаза, кивнула головой и наклонилась к Северину.
— Следующий раз голова трещать не будет, и самой головы не будет. Только посмей ещё раз, так сделать! Понял меня? А сейчас поднимайся, чего расселся?! — она потянула его за рукав, — Вставай, давай, людям своим покажись, а то они волнуются немного. И Ненада поблагодари, спроси, чего он дурак из-за тебя, под плеть полез?
Жига толкнула Северина в плечо:
— Вставай! Подними его, Ненад!
И сама отошла в сторону, держа наготове лук.
Северин огляделся, вокруг него были спины наемников, и они были явно напряжены.
— Ааа, насчёт плетей.
— Матвей! — Северину не хотелось вставать, в голове не смолкал треск, он снова позвал. — Матвей, а Захарка где? Что с ним?
— Цел, поцарапан немного, но цел!
— Захар, ты где? Отзовись!
— Здесь я дядька Северин, здесь! — донеслось сбоку и сверху. — Рубаху только порвали, а так живой. Дядька Северин, ты сам как, не ранен?
Со всех сторон загудела толпа.
— Северин, вставай, — Ненад подхватил его под руки и потянул вверх.
— Ого, — Северин оглянулся по сторонам.
Сзади него на мажаре три жиги держали нацеленные на толпу луки, вокруг мажары застыли наёмники, среди которых он заметил и трех офицеров, приехавших в обед с другими жигами. Перед белогорцами зло гудела толпа, состоящая из совершенно незнакомых ему людей. У всех в руках были колы, топоры, ножи, даже мечи.
Впереди толпы застыли Гриша с мечом, и Вилли с топором и щитом. Между ними стоял Матвей, скрестив перед собой две сабли. На соседних повозках возвышались Троха и Карась с погонщиками, державшими под прицелом самострелов, забравшихся на мажару жиг. Слева за взбудораженной толпой молча стояли с обнаженными мечами охраняи. Далян со своими помощниками был на конях и их копья были нацелены на белогорцев.
Увидев Северина, народ зашумел, из толпы послышались крики мажоров:
— Север, может ну их к бесам, этих ведьм! Разворачиваемся и домой! А их самих в колья возьмем!
— Людей своих успокой, Северин! — повернулась к нему жига, наклонила лук и постучала пальцем по боевому наконечнику наложенной стрелы.
— Северин, ты обозу своему скомандуй, а мы следом развернемся! И к вечеру дома будем! Вертаемся! — донеслось со стороны складской охраны.
— Хватит меня стрелой тыкать, барышня! Я вам ... — Северин хотел еще что-то добавить, но Ненад подхватил его за пояс и начал проталкивать сквозь строй белогорцев.
Придержал немного и зашептал на ухо:
— Север, не глупи, щенков своих пожалей! Вся твоя товара ляжет здесь, если жиги прольют хоть каплю своей крови. О дочке помни! О семье подумай, посадник ваш сам пошлет дружину твой хутор жечь, пощады никому не будет! Иди и не бери эту кровь на себя!
Народ распалялся сильнее и сильнее, подходили новые участники стычки. Толпе хотелось действия!
Белогорцы расступились, и Ненад вытолкнул Северина прямо на Матвея. Толпа приветственно зашумела.
— Тише-тише! Карась, Троха, парни, опустите самострелы! Тихо Гриша! Дайте сказать, — он обернулся к жигам и белогорцам. Толпа чуть притихла.
— Послушайте меня уважаемые барты и барышни с Острова, если кто-то из вас ещё раз тронет плетью или просто ударит моего человека, я выгружу ваши ящики, развернусь и уйду!
— Северин, Северин, тихо, тихо! — десятник протиснулся к нему и развел перед ним руки, обратив раскрытые ладони к нему, — Успокойся! Не торопись сказать лишнего, замолчи ты!
— Эй, волопас, ты что несёшь! — К Северину с повозки спрыгнула жига, избивавшая Захара. Толпа качнулась ей навстречу, и прижала Северина и его спутников к щитам наемников. Десятник белогорцев сместился и встал перед жигой, рвущейся к Северину.
— Назад, назад все! Дайте сказать! Тихо, уважаемые! Не давите! — Северин поднял руку, голова трещала, от давки ему стало хуже, к горлу подкатила тошнота.
Но он продолжил, понимая, что это все надо было заканчивать:
— Если ещё раз такое повторится, я брошу товару и уйду. При попытке меня остановить, я перережу волам горло, и устрою из колёс повозок большой костер. И если не я, то мои люди сделают это! Я велю моим людям это сделать! Все меня слышали? Вилли, Матвей, Гриша?
Краем глаз увидел кивки Гриши, Вилли. Глухой голос Матвея прохрипел за спиной:
— Сделаем.
Северин поднял голову, посмотрел вопросительно на Карася, Троху, хуторских парней, застывших на мажарах. Дождался согласных кивков от них.
— Это приказ! А теперь товара идёт дальше! Матвей, Троха, Карась разводите всех по местам! Расходитесь, уважаемые! Всем верного пути! Мир -доро... — Северина качнуло и повело в сторону, он пошатнулся и облокотился на щит наемника, стоявшего перед ним.
Матвей успел удержать его за пояс. Жига, которая осматривала его глаза, спрыгнула с повозки, и знаками показала своей напарнице, стремящейся к башлыку:
— Оставь его! У него сотрясение. Он просто не понимает, что творит! Моя вина!
Наемники раздвинулись в стороны, и Северина подхватил Ненад.
— Гриша, забирай его! Несите его в телегу к приказчику. Карась оружие прими у Гриши, — властным голосом громко распорядился Вилли. — Матвей, товару отправляй! Уходить надо отсюда!
Гриша осторожно поднял на руки обмякшего Северина, и понес его к телеге Александра. Вилли шел впереди, расчищая ему дорогу. Матвей разогнал всех по повозкам, велел проверить волов, лошадей, прибрать оружие, и быть готовым к отправлению.
Далян по приказу Ливы, выставил охраняев между товарой и остановившимися рядом обозами, оттеснив от своих повозок чужаков, никак не желавших расходится. Ненад с белогорцами быстро пробежал вдоль обоза, проверяя печати, и опрашивая мажоров и возниц о готовности к отправлению. Все было в целостности, груз и повозки во время бедлама не пострадали. Через некоторое время прозвучала команда Ливы и обоз тронулся дальше.
Северин очнулся от тряски и скрипа колес.
— Сань, ты чего колёса, не смазал, когда на дорогу выезжал?
— Северин Тимурович! Проснулись? Как себя чувствуете? А то Наденька, дочка ваша все переживала. Спрашивала, что это с вами такое? А телега, какую мне дали — такую и взял, а как взял, сразу со двора отправили!
— Где Надежда?
— Сзади, с мажарами. Часа два с вами просидела, потом Матвей её с собой забрал, волов покормить, попоить помочь попросил.
— Как голова, Северин? Я гляжу, ты очнулся уже. — К телеге подъехал Далян. — Шишка знатная у тебя получилась, кровит немного. Александр вон повязку тебе сделал. Как самочувствие?
Северин потрогал перевязанный затылок, на пальцах осталось немного сукровицы, поделился своим состоянием:
— Голову подниму, земля качаться начинает, шум в ушах.
Он прислушался к своим ощущениям, и вспомнил еще кое-что:
— Слушай, а ты не знаешь, кто в цепях на последней, на Захаркиной, мажаре висел?
— Кто такой не знаю, но всё из-за него и началось. Они его с собой в обед привезли, я сам видел. Скинули с лошади, он лицо разбил о кандалы свои. Привязали к последней мажаре. Парень твой, Захар, как увидел, мажару остановил, кинулся снимать этого. Ведьма, что цепляла этого бедолагу к повозке, плеткой грозит, только попробуй. Он говорит, тогда сама отцепляй, ведьма, мол. Она его плеткой, он ещё что-то ляпнул, она завелась, лупцевать его начала. Тут ты бросился, а сзади другая жига с десятником белогорским шла. Десятник за тобой кинулся. А эта лук выхватила и раз стрелой тупой тебя в затылок. А ты только за руку и успел схватить, тут же лицом в Захарку уткнулся, да на него завалился и не дышишь. Молодой твой видит, ты недвижный, как заорет: " Ведьмы Северина убили!" А ведьма парня бросила трепать и давай на тебя плетью замахиваться, но тут уж десятник белогорский подбежал, начал тебя оттаскивать. А тут и народ со всех сторон на крик собираться начал.
И ведьмы сбежались и белогорские. Твои парни самострелы достали, Матвей с Гришей примчались оружные, за ними и Вилли подоспел, народ весь сбить сумел. Моим сказал, чтоб не встревали. А дальше ты сам всё видел.
— А где сейчас этот, кандальный? Узнать бы, за что его в цепи заковали? Убивец какой-нибудь, а мы тут бунт против Острова поднимаем из-за него...
— Сняли его белогорские с мажары, в телегу положили. Кровь отмыли, да вроде болеет он ещё чем-то, рвёт постоянно. Как только досюда верхом сам добрался?
— Северин, если надумаешь вернуться, только скажи, я за охрану отвечаю, а в какую сторону идти мне неважно, чую, не будет дороги у нас с этими бабами.
— Мне, зато важно, куда идти. Я ряд подписывал, и посаднику слово дал. Товару должен на место и в срок довести, несмотря ни на что...
— Решай сам, я вас до кордона доведу, и со спокойной душой обратно поеду. А тебе с ними дальше ехать, через их ведьмины края. Как бы жалеть не пришлось!
— Ладно, услышал я тебя, благодарен за поддержку твою.
— Если что, Северин мы с тобой. Рассчитывай на нас, — Далян отъехал от повозки.
— Сань, сколько я уже провалялся?
— Да часа три уже едем. К Знаменке подъезжаем. А вы лежите, лежите. Тут светленькая такая, из этих, из жиг, подъезжала, смотрела на вас, сказала вам покой нужен. И Вилли подходил, сказал вас тревожить нельзя. Он сам всё скомандует и с ночёвкой, и в Знаменке закупится.
Обычно они по низким ценам закупали в торговом селе продукты, и отойдя километров на пять от Знаменки останавливались на приметной им поляне и отмечали успешное окончание первого дня разгона под вино и жареное мясо.
Северин закрыл глаза, и задумался:
— Да уж, успешный первый день! Главное все живы и здоровы. Хотя с такими заказчиками до вечера и не доживешь. Нет, тут точно надо отмечать. Чувствую, каждый прожитый день этого разгона буду помнить и отмечать...
— Сань, давай Матвея подождём.
Александр притормозил лошадку и съехал на обочину. Когда с ним поравнялся Матвей, Северин окликнул его:
— Матвей, Надейка где?
— Да вон она, спереди на конике спит. Намаялась за день с непривычки. Набегалась вдоль товары.
— Пусть спит. Матвей, в Знаменке не стой. Проходи её без остановки, давай пораньше до нашей поляны дойдем, а там отдохнём подольше!
Матвей согласно кивнул:
— Хорошо! Так и сделаем! Ты как, Северин?
— Отлежусь немного и вечером в порядке буду. Голова кружится, когда встаю...
— А ты не вставай, отдыхай. Мы тут сами со всем разберемся.
Северин согласно кивнул, и молча откинулся на подушку.
Мимо, обгоняя телегу Александра и мажары, проехали новенькие офицеры. Они так и держались втроем. Чернявый, судя по одежде и внешности был южанин, второй — лысый широкоплечий наемник, с коротким мечом на поясе точно белогорец, а третий — усач, узкоглазый брюнет, держащийся в седле с идеально ровной спиной, являлся скорее всего уроженцем восточных земель, и провел немало времени на службе в королевской кавалерии.
— Сань, давай в Знаменке у лавки остановимся. Надейке конфет куплю. Отметить надо, как — никак у человека первый день большого разгона.
— Обязательно остановимся. Вы только скажите где остановиться и каких конфет взять, я сам в лавку схожу.
Знаменка, большое торговое село на тракте между Кандрашом и Новоторгом. С каждым разом, проходя через неё, Северин отмечал растущее число торговых мест. Тут велась торговля, как оптом, так и в розницу. Местные торговцы богатели, ставили себе хоромы, открывали новые лавки уже и в Кандраше и в Новоторге, отправляли свои обозы в соседние города и княжества. Впрочем, так происходило во всех селах и городках, стоящих на основном пути Торговой Гряды.
Вилли, первым из обоза въезжал в Знаменку, что-то насторожило его. Обычно даже в вечернее время под раскидистой ивой, возле песчаного обрыва копошилась ребятня, встречавшая приветливыми криками проходящие мимо обозы. Теперь там было тихо. Первый встреченный колодец был под замком. На улицах было пусто, и никто не попался навстречу из местных жителей.
На площади в центре села, из двух длинных купеческих рядов открыты были три лавки. Это днём! Колодец возле рынка тоже был закрыт под ключ. Вилли остановил кухню возле первой увиденной открытой лавки. Кроме него в лавке покупателей не было. Зато приказчиков было двое, и это помимо продавца. Вскоре лавка начала наполняться народом с проходящей товары. Забежал за конфетами Александр, следом заскочили Троха с Артом. Пришел Захар, спросил новую рубаху. Озадаченный Гриша успел громко пожаловаться на закрытые колодцы. Спросили приказчиков, те пожали плечами, староста, мол, велел закрыть. А что так тихо? Куда люди попрятались?
Приказчики переглянулись и выдали:
— От Кандраша по тракту шайка людоловов идёт — мосты жгут, обозы грабят, мажоров насмерть избивают, людей с собой в цепях тащат.
— А вы чего тогда такие смелые, с остальными не спрятались?
— Это не мы смелые, это хозяин у нас смелый, а мы любопытные...
— А староста где?
