У 'Юпитера' с утра другая задача — привезти больших галер на Родос. Когда шли караваном, все места, где лежат мавны, тщательно записали. Вот в Босфоре их три лежат. Для этого прихватили запасной стальной буксировочный канат. Такой от рывка не порвётся, не то что пеньковый.
Нашли первую галеру, два отделения пехоты высадилось на берег. Сторожа сами куда-то попрятались. Завели канат, закрепили. Рывок, и с треском отрывается кусок ахтерштевня. Да, уж. Ремонту не подлежит. Пошли искать следующую.
Другую галеру тянули плавно, и вытащили на воду без потерь. Неподалёку третья мавна лежит. И что делать? Отцепить эту — ее течением унесет, а берега у Босфора в основном каменистые, разобьется галера. Пошли в Мраморное море. Тут течения почти нет, только ветер может унести галеру. Но и море — большое, догнать успеем. Нашли на берегу мавну, тут пришлось немного пострелять — отогнали охрану. Завели канат — если плавно тянуть корветом, то галера сходит на воду нормально. Догнали первый трофей, привязали первую галеру ко второй — поезд получился. Но тогда надо довольно много людей на обе галеры, иначе маневрирует эта сцепка очень плохо, а столько матросов у нас нет.
И так и эдак крутили — а давайте катамаран организуем! В галерах более десятка весел лежит — большие и крепкие. И на мавнах, на верху, ещё гребные палубы, они шире корпуса, на балкон похоже. Когда в баржи переделываем, мы их срубаем, чтобы не мешали. А тут их можно использовать. Свели две галеры до соприкосновения гребных палуб, сверху положили вёсла, привязали их. Получилось шарнирное соединение — подвижное, но прочное. Катамаран получился узкий — зазор между поплавками на уровне ватерлинии около пяти метров. Но нам его вместимость не нужна, надо чтобы доплыл до Родоса.
Попробовали буксировать — так намного лучше, чем поездом. Только приходится подруливать, кривой немного получился. Но рулевое весло закрепили статично, особых усилий оно не требует. А если ещё одну галеру пристегнуть? Вон, лежит на берегу. Ее сдернули на воду отработанным маневром. Собрали тримаран. Буксируется нормально, даже одного рулевого весла хватает, если резких манёвров не делать. Четвёртую галеру брать не стали — это будет слишком. Пошли на Родос.
На Родосе, точнее на борту 'Борея', принимал отчет начальника родосского отделения банка 'Сан Андреас'. Казначей провел у него в отделении ревизию, все нормально, все сходится. Поговорили с ним о перспективах банковского бизнеса. Под конец беседы он вспомнил:
— Тут иногда денежные переводы странные бывают.
— Как это, странные?
— Вот, я выписал: из Мавролако в один день два перевода одному и тому же купцу, на двадцать шесть и девять лир. А он на следующий день обратно в Мавролако деньги посылает — семнадцать и двадцать две лиры. Через время опять такие же переводы, но суммы другие. Потом еще было. Вот зачем им деньги туда-сюда посылать? Банку-то выгодно, а им какой прок?
— Ну-ка ну-ка! Когда это было? А когда последний раз было?
— Вот даты.
— А после этого не было?
— Больше не было.
Это явно секретная переписка. Банк 'Сан Джорджио' для передачи сообщений между отделениями использует шифр. Я видел — сообщения содержат много символов, но позволяют передавать любой текст. А это похоже на кодовую книгу, только совсем небольшую — числа одно-двух разрядные.
По датам похоже на деятельность того венецианского купца-шпиона. После того, как мы его утопили вместе с кораблем, подобные переводы больше не проходили. Если это так, то ... снимаю шляпу. Венецианцы разобрались как наша система работает, и использовали в шпионских целях против нас же. Вот не надо считать людей средневековья тупыми. Физиологически люди точно такие же, как и в двадцать первом веке, мозги одинаковые, отличие лишь в образовании. Ну еще менталитет и традиции накладываются. Ведь великий Фибоначчи творил более двухсот лет назад, в тринадцатом веке. А сейчас, где-то в Польше, растет маленький Коперник. Неоднородное, такое, средневековье.
Я хотел сходу запретить такие переводы, или разрешить только круглые суммы. Но призадумался. Теперь мы знаем об этом, и можем быть на шаг впереди. И тот, кто посылал сообщения в Мавролако с Родоса, может быть еще здесь.
— Кто об этом еще знает?
— Еще приказчик.
— Больше никому об этом, сам понимаешь. Если еще будут подобные переводы — сразу сообщай мне секретной телеграммой. Ты видел того, кто эти переводы посылал?
— Видел. Купец-латинянин такой. Но где торгует — не знаю.
Я вызвал безопасника, коротко ввел его в курс дела, подробно об этом с ним позже переговорим, без банковского работника.
— Выдели одного опытного человека, надо этого венецианца найти. Понимаю, у тебя сейчас работы много, но скоро уйдем на Лампедузу, легче станет. Искать надо осторожно, главное — не спугнуть. Только найти пока, и осторожно следить, более ничего не делать. Только если уезжать соберётся с острова. Если уже не уехал.
Еще на Родосе хотел встретиться с руководством Ордена, в первую очередь с Великим Магистром — Пьером д'Обюссоном, тем более — он приглашал. Но охрана не пускает — обеспечить безопасность не можем — говорят. Ну это они по себе судят — с револьверами скрытого ношения. Ладно, пригласил Магистра в ответ, на корабль. Но у них тут какие-то заморочки — кто к кому в гости ходит. д'Обюссон поблагодарил за приглашение, но послал вместо себя Великого Маршала — главного по войне. Хотя понятно — очень хотят корабли вблизи посмотреть, но принципы мешают.
Великого Маршала встретил на 'Зевсе' — все равно Беранже на нем много дней провел. Пушки вблизи, снаряды, машины ему не показывали — видел только верхнюю палубу, жилые каюты и камбуз. Ну и Маршалу такую же программу покажем. А гигант 'Борей' пусть таинственно стоит вдали.
Но великий гость заинтересовался не сколько пушками, а сколько самой конструкцией корабля — облазил и общупал почти всю верхнюю палубу.
— Он весь из железа? — спросил он, когда мы уселись под навесом.
— Нет, вон настил на палубе деревянный.
— Прелестная шутка. Там — внизу, тоже все из железа? И обшивка?
— Обшивка внизу еще толще, вот такая — показал я пальцами.
— Такая толщина!?
— Да. И ядра разбиваются об эту обшивку.
— Ого. И как с вами ... османам воевать?
— Воевать с нами на море совершенно невозможно.
— И сколько тут железа? Сколько весит этот корабль? Тысячу талантов?
— Несколько тысяч.
— А тот, большой корабль?
— В 'Борее' железа около двадцати тысяч талантов.
— Двадцать тысяч!? — Маршал задумался.
— А вы богатый Орден...
— Ну что вы.
— И сами вы скромный для главы ордена. Ах, простите, у вас же тайный Орден, даже никто не знает как он называется.
— Ну...
— Так вот почему вы не горите желанием взять Византий? Для вас это сущая мелочь. Но вы точно себе представляете, сколько там богатства?
— Мы планируем штурм Византия.
— Так в чем же дело? Идем! Мы сможем выставить более шести тысяч воинов, суда для перевозки, если договоримся о долях. Даем вам одну долю против трех наших.
— Штурмовать Византий через ворота — попасть в ловушку, там продуманная оборона. Надо ломать стену в нужном месте. А у нас сейчас нет больших зарядов.
— Нет зарядов?
— Не, снарядов против кораблей и против сухопутных войск у нас в изобилии — я поспешил заверить гостя в нашей боеготовности — а вот для пролома стен нужны специальные заряды. Они кончились, и нам надо время, чтобы произвести еще. Да и там сейчас слишком много османских войск — это вы и сами знаете.
— И много надо времени? Или вас доля не устраивает?
— Пока даже сам не знаю, у нас тут переезд — ответил я уклончиво, а то не отстанет — А доли обсудим позднее, когда будем готовы.
Но тут подали обед, и мы вернулись к теме 'железности' корвета.
Вечером пришло сообщение от посольских, долго шло. Они все-таки на нелегальном положении, нормального канала связи нет. Рации-рации. Пишут они вот что — бунт греков был, но описывают они этот бунт без особых эмоций. Меньше тысячи бунтовщиков. Только османы не смогли сразу организовать противодействие, была паника в ожидании внешнего штурма. Но когда организовались, то быстро бунт подавили. Султан в Эдирне уехал.
Вот так, хорошо иметь два источника разведданных. Можно сравнить и подумать. Но ... тут 'меньше тысячи', а там 'сотни и сотни'. Что не противоречит одно другому. Дело в эмоциональной окраске. Да и тысяча бунтовщиков в стотысячном городе — это не всенародное восстание. Приукрасил Метин немного.
Но то, что город, имеющий множество имен, мы можем взять штурмом — вероятность высокая. Надо только выбрать момент и хорошо подготовиться.
Сижу в кабинет, и как-то задумался. Есть у нас фрегат, есть корветы. А к какому классу кораблей относить 'Гефест' и 'Гермес'? Они не просто пароходы, они вполне себе военные корабли. Какой корабль меньше корвета? В Российской Империи это была бы канонерская лодка. Как-то не звучит — лодка. А по нормам конца двадцатого века это был бы катер — совсем несолидно, катер у нас уже есть и он намного меньше. Еще по классификации советского флота где-то там есть сторожевой корабль. Уже лучше. Но название из двух слов, да еще не совсем отражает назначение корабля. Еще есть тральщик, но это лучше совсем не произносить, а то возникнут ненужные вопросы и идеи.
Мониторы еще есть, но тут мы калибром орудий не вышли, и назначение совсем другое. Что-то тупик какой-то. Может в парусном флоте есть что-то подходящее? О! У англичан был двухмачтовик, чуть меньше корвета — бриг. Хотя это больше означает парусное вооружение, но как класс корабля тоже использовался. А наши пароходы вполне себе двухмачтовые. Пусть будут бриги — парусно-винтовые. А сторожевыми кораблями пусть будут 'Архимед' и 'Спартак'. Вот и получается линейка — сторожевик, бриг, корвет, фрегат.
И тут заходит капитан 'Юпитера' с матросами. А я капитану:
— О! Корветтен капитан Линдрос!
— А как это?
— Ну это военно-морское звание, у этих ... у голландцев. — путаю я следы. Не говорить же про кригсмарине. Надо же, ляпнул, да еще при свидетелях.
— Голландцы — великие мореплаватели, вот у них на флоте такие военные звания.
— А капитан фрегата — фрегаттен капитан?
— Да — надо же, какой догадливый — пошли, я тут названия для классов кораблей придумал, надо всем рассказать.
Рассказал про бриги и сторожевики, всем понравилось. Правильно, а то корветы и фрегаты есть, а работяга 'Гефест' без класса. Но сбить с толку моряков не удалось — звания пошли в народ. Так и слышно — 'корветтен капитан, фрегаттен капитан'. А вот с бригами пусть сами языки ломают. Бригтен... Бригаттен...
Что-то я и про голландцев лишнее ляпнул. Посмотрел в секретном историческом справочнике — нет еще Нидерландов, великих и морских. Есть графство Голландия, в Бургундском герцогстве. Захолустье.
Мутная история тут какая-то. Территория особыми ресурсами не обладает, переходит то к австрийским то к испанским Габсбургам. И вдруг в середине шестнадцатого века — бурное экономическое развитие, множество торговых кораблей. И раз — Нидерландская буржуазная революция. На ровном месте такого не бывает. Кто-то целенаправленно ломает феодализм в отдельно взятой стране. Кто-то экономически продвинутый, кому феодализм — колодки на ногах. А ведь это произойдет совсем скоро, по историческим меркам — меньше века осталось.
Из всех кого я тут знаю, только одни подходят по параметрам — венецианцы. Феодализма у них нет уже сейчас, большой торговый флот, международная торговля, концентрация капитала, промышленность. И в ближайшие десятилетия их все сильнее будут притеснять османы. Им станет тесно вдвоём, в одном Средиземном море. Еще и испанцы прицепятся — растущие конкуренты. Рванут венецианцы подальше, вокруг Европы, и станут голландцами. Не все, конечно, большинство людей останется, и в будущем они станут итальянцами. А вот элиты с деньгами и другими ресурсами, со своими командами, создадут на новом месте корпорацию внутри государства. Научатся управлять государством, не выходя из тени.
Но испанцы от них не отстанут. Будет несколько войн, по разным причинам, потом будет 'золотой век' Нидерландов. Но в середине семнадцатого века, в 'борьбе за права католиков', испанцы нанесут поражение голландцам. Стороны подпишут мир, без особых территориальных изменений. Видимо, изменения были внутренними, непубличными.
И, почему-то, именно в это время в Англии происходит гражданская война — она же буржуазная революция. Которая хоть и заканчивается реставрацией монархии, но при этом разрушается феодализм, а начинается самый настоящий капитализм. Потом бурный экономический рост, морская торговля — знакомый почерк. Вот так, торгово-финансовый капитал мигрирует из страны в страну, не желая умирать вместе с государством-неудачником.
И с этого момента деятельность государственной машины Англии приобрело осмысленную целенаправленность. Удивительно стабильная прагматичная политика в своих интересах, на протяжении веков. И очень непрозрачные элиты, за спиной монарха. Откуда иногда выскакивает очередной премьер-министр.
Но одну крупную ошибку они допустили. Надо было вовремя, до 1775 года, переносить столицу из Лондона куда-нибудь в Нью-Йорк. Тому самому торгово-финансовому капиталу пришлось исправлять эту ошибку явочным порядком, не сразу и опять не публично.
Может это всего лишь мои домыслы, но уж очень хорошо все сходится.
В горах под Адлером возобновились атаки осман. Это до горного лагеря дошло подкрепление. Больше всего проблем доставляют янычары с тюфенками. Эти мушкеты, конечно, примитив — гладкоствольные, фитильные, да еще разного калибра. Но когда их много — это становиться опасным. Да еще местность такая — горы, покрытые лесом. Янычары быстро освоили стрельбу из укрытий — за деревьями прячутся.
Обычно в бой у них идет одна орта — около полутора сотен. Больше тут просто себе позиции не найдет. Пробираются сквозь лес, стараясь не появляется на открытом месте. Наши егеря их пытаются при этом подстрелить, но потери незначительны. Приблизившись на сто-сто пятьдесят метров к нашим позициям — природным 'фортам', распределяются по фронту, прячутся за деревья. Потом, по команде, одновременно высовываются и стреляют залпом. В этот момент ни о какой ответной стрельбе речи нет, надо как можно лучше спрятаться за укрытия. Пули — довольно крупные куски свинца — крошат камни, разбивают деревья в щепки. Еще янычары стали применять смекалку — разделяться на несколько неравных групп, и стрелять через случайные промежутки времени.
Егеря пытаются отстреливаться, но это малоэффективно, опять начались потери личного состава. Янычар, конечно, убивают больше, но соотношение потерь уже меньше десяти. Османы начали выходить на позиции затемно — неприятные сюрпризы выходят. Уже кажется, что за каждым деревом янычар с мушкетом.
Егеря стали менять тактику, стали партизанить. Янычары стали постепенно продвигаться к перевалу. Пусть медленно и с потерями, но их много. Но пришло сообщение, что Адлер весь уехал, и стоять насмерть уже не надо. У егерей сменился план действий — аккуратно отступать, не допуская потерь. И еще саперы подключились, стали при отступлении минировать лес с фантазией. Еще им много новых мощных мин подвезли.
