Как ни странно, его речевка, возможно, сработала: через пять минут дверь в его жилище открылась, и на пороге показался тот же "клерк". Он вновь заулыбался, уставил палец на "раба" и спросил:
— Ши Никита?
— Я — Никита! — подтвердил "раб", указав на себя, и сопроводил свои слова твердым взглядом, глаза в глаза.
Ответные слова "клерка" он понял как "Иди за мной" и пошел, конечно, надеясь, что его зовут не для чистки местных конюшен. Идти пришлось недалеко: за новой дверью Никита увидел большую комнату, заполненную стеллажами, верстаками, стендами, столами и десятком неподвижных механизмов (вероятно, вышедших из строя роботов), возле которых суетились мелкие роботы (ремонтники?). Посреди этого хаоса восседал в кресле длиннотелый седоголовый морщинистый негр и курил что-то вроде кальяна.
— Кусалимьяна веве, Чаки, — сказал "клерк" стандартное приветствие банту, так что Никита даже заулыбался (внутренне!).
-Сава на веве (Тебе того же), Бусинго, — ответил курильщик и перевел взгляд на Никиту. — Ни квамба гуй мими алиулиза ква аджили я? (Это тот парень, которого я просил?). Ейе ана куандалиа я мту я куридниша (У него взгляд разумного человека). Ту ейе ни днаифу мно (Только он слишком тщедушный)
— Сиси хакувеза кува аликува мгуму гуй (Крепкий парень нам бы не достался), — возразил Бусинго.
— Надхани анаелева йету (Мне кажется, что он нас понимает), — вдруг сказал Чаки.
— Саваж нье кидого я Гэлакси анаэлева Банту? Кутенгва. Ейе итабиди куэлева вакати веве кумфундиша Кинталингва (Дикарь с окраины Галактики? Исключено. Он будет понимать, когда ты научишь его интерлингве), — разразился речью Бусинго.
— Унавеза квенда (Можешь идти). Кама ейе ни мзури, Кинталингва квенда ндани я кихва чаке била татизо (Если он хорош, то интерлингва ляжет в его голову без проблем).
— Мунгу Арише Мбали (Дай Бог), — сказал Бусинго и покинул лабораторию Чаки.
Вальяжный специалист встал с кресла (оказавшись ростом за два метра), улыбнулся Никите и показал на другое кресло, притулившееся в углу комнаты. Над ним возвышался круглый шлем, который Чаки и надел на голову "раба", когда он уселся в кресло. Следующим движением инопланетянин воткнул ему в плечо шприц, и Никита стремительно потерял сознание. Очнувшись, он машинально потер место укола и посмотрел с укором на стоявшего напротив Чаки. А тот спросил:
— Ну, что, юнак, ты меня понимаешь?
— Да, — сказал Никита, непривычно ворочая языком, и продолжил: — Это и есть Интерлингва?
— Она самая, — хохотнул негр. — И ты на ней сносно болтаешь, хоть и с жутким акцентом. Кстати, голова не болит?
— Ничего не болит, — довольно улыбнулся Никита. — Мне можно встать?
— Посиди тогда еще, — возразил Чаки. — Я хочу заодно поставить тебе базовые знания ремонтника бытовых роботов. Ведь именно для их обслуживания тебя и купил наш муниципалитет.
— А знания по устройству вашего мира мне поставить нельзя? — закинул удочку Никита.
— Рабу не положено, — серьезно сказал Чаки, но тут же добавил, — По ходу жизни сам все узнаешь, Никита.
Глава шестая. Воскресное развлечение
Неделю спустя Никита Бочаров вполне освоился в роли ремонтника муниципальных роботов. Работа эта ему даже нравилась: поломанных роботов было не так много и были они разнообразны, так что проведение каждого ремонта требовало приличных умственных усилий, а также освоения письменной Интерлингвы. Никита, соответственно, скачал себе из Сети учебник грамматики, без которого разобраться в инструкциях по ремонту было невозможно. Тем не менее, из-под его рук стали неуклонно выходить исправные машины: сначала с помощью терпеливого Чаки, а сегодня совсем без нее — лишь с операцией контроля.
— Молодец, Никита, — величаво кивнул головой Чаки. — Так шустро у меня еще никто не работал. Если до конца декады ты отремонтируешь еще пять роботов, то я буду ходатайствовать о предоставлении тебе дня отдыха.
— Ремонт по моему выбору? — спросил с хитрецой в глазах Никита.
— Пусть будет по-твоему, — рассмеялся Чаки.
В результате во всеобщий выходной день Никита впервые вышел на улицу и сначала стал бродить по центру города. Перед выходом Чаки предупредил, чтобы он не делал глупостей вроде побега, так как его местоположение контролируется по вживленному чипу. Да и куда тут бежать, если планета Дунья (входящая в империю Арвар) населена исключительно неграми, а белокожие люди являются либо рабами, либо торговцами Халифата и Минматара (арабской внешности), либо членами трех консульств: от республики Хакдан, директората Ошир и (как ни странно) империи Таори. Странность присутствия на Дунье представителей империи Таори заключалась в том, что эту империю населяют аграфы: самые высокомерные хуманы в Галактическом сообществе. Но видимо на Дунье есть что-то крайне необходимое аграфам, что и обусловило присылку сюда консула со штатом служащих.
Впрочем, гуляя по городу, Никита с удивлением увидел, что действительно чернокожих жителей (с негроидными лицами) здесь меньшинство, преобладают же мулаты с шоколадными оттенками кожи (от "горького шоколада" до "молочного") и более или менее тонкими чертами лиц. "Вероятно, пираты регулярно возят сюда белых рабов и уже очень-очень давно, — решил Никита. — Ну и ладно, мне никогда плосконосые африканцы не нравились....". Особое внимание он обращал на женщин и отметил, что многие из них хороши, но, но, но.... Их офигенный рост его удручил: большинство было под 190 см, а то и выше. При этом они еще красовались на каблуках! И что ему делать в их обществе со своими 178 сантиметрами?
— Дурачок! — ласково включился внутренний голос, — Нужно лишь уговорить их принять горизонтальное положение и эта разница потеряет значение.
— Не факт, — плаксиво упорствовал примеро. — Рост нашего "мальчика" тоже ведь не столь велик....
— Японцам это не мешает, — указал секундо. — Да и вообще: не рано ли ты "хвост" на дам стал поднимать, рабская рожа?
— Уж и помечтать нельзя.... — проворчал примеро и затих.
Неожиданно в толпе на перекрестке мелькнуло и исчезло белое лицо. Никита встрепенулся (неужели кто-то из "наших" вышел на прогулку?!) и пошел в том направлении быстрым шагом. На перекрестке он покрутил головой и приметил-таки на поперечной улице удаляющуюся пару: высокого худощавого блондина в бархатном(?) черном "колете" и брюках типа "банан", с гривой вьющихся и спускающихся на спину волос, и рядом с ним изящную (судя по походке) даму, чей наряд был трудно определим, так как постоянно менял раскраску подобно хамелеону. "Однако, это вовсе не земляне, — решил Никита. — Вряд ли рабов и рабынь одевают столь экзотически". Сам он был одет в свой зеленоватый комбинезон, который постирал и на службу не надевал (Чаки выдал ему серый, "мышиного" цвета), берег "для случая" — а случай и представился.
От нечего делать Никита пошел за этой парой, которая его заинтересовала. Шаг их прогулочным он бы не назвал, — вероятно, они шли к определенной цели. Вот пара свернула на другую улицу, потом на поперечную, но на следующем перекрестке европеоиды вдруг остановились и развернулись лицом к Никите, который в растерянности продолжал идти вперед. Когда он был уже рядом с ними, блондин сделал шаг ему навстречу и спросил с вызовом на интерлингве:
— Ты кто такой?
— Я житель планеты Терра, — на автомате ответил бывший студент.
— Терра? — переспросил мужчина и посмотрел вопросительно на спутницу.
— На Терру ссылали пять тысяч лет назад преступников, — бесстрастно ответила молодая на вид женщина (или все-таки девушка?), но ее глаза пристально изучали Никиту из-под приопущенных век. Он же успел наполниться восторгом от лицезрения ее неземной (иначе ведь не скажешь?) красоты. Восторг этот был пополам с почтительностью, которую инопланетянка сумела мгновенно внушить молодому хуману.
— Он, вероятно, прибыл сюда с партией рабов, добытых в очередной раз Бушаром, — внезапно заключила аграфка. — Это ведь так, юноша?
— Я служу "рабом" в муниципалитете и звать меня Никита, — сообщил, чуть стебаясь, студент, который тоже успел их просчитать. — А вы, значит, служите в консульстве империи Таори?
— Откуда ты знаешь про нас? — с угрозой в голосе спросил блондин, но прекрасная аграфка сморщила носик и сказала: — Не глупи, мой друг, наши физии давно фигурируют в местной Сети.
— То есть ты нас вовсе не преследовал? — спросил все же блондин.
— Я всего лишь пытался рассмотреть детали одежды вашей прекрасной спутницы, но не преуспел, — признался Никита.
— Хи, хи, хи! — легонько рассмеялась аграфка. — Детали моей фигуры тебя заинтересовали, верно? Но мой хамелеон прекрасно настроен и кому попало меня не показывает.
— Жаль, — с искренним сожалением сказал Никита. — Я читал, что аграфские девушки — самые совершенные существа на свете. А тут мне выпал шанс увидеть это совершенство своими глазами. Вот я и шел за Вами, леди, как привязанный....
— Как ты меня назвал? Леди? Кого же на вашей Терре так называют?
— Только женщин, рожденных в семьях многовековых правителей тех или иных государств, а также их родственников. Их стиль поведения и чувство собственного достоинства неподражаемы. Впрочем, Вы, несомненно, принадлежите к такой же элите.
— Ты прав, льстивый юнец, — надменно сказала дама. — Мой род уходит корнями в седую древность, а мои родственники и сейчас находятся в когорте правителей империи Таори.
— Тогда умоляю, — легонько вскричал Никита, — Откройте мне на миг Ваши совершенства и я пронесу это впечатление через всю свою жизнь!
— Нет, ты, Никита просто уморителен! — от души рассмеялась дива и повернувшись к блондину спросила: — Ты так не находишь, Йерро?
— Я нахожу, что он надоеда, — пробурчал блонд. — Продолжим свой путь. А ты, невольник, вали в свою конуру и предайся впечатлениям попроще.
Кровь бросилась Никите в голову, и он провел свою излюбленную сериальную атаку из драчливого нижнетагильского отрочества: ногой в голень, локтем с поворотом в челюсть, пяткой по яйцам, удар после полного поворота обеими руками по ушам и острием ладони в солнечное сплетение. После чего толчок очумевшего тела на землю, где оно сворачивается в позу эмбриона. Повернувшись к аграфке для прощального гордого взгляда, Никита увидел в ее руке что-то вроде пистолета, дернулся было в сторону, но упал с парализованными ногами. Неизвестно, что далее сделала бы с ним эта фурия, но тут к поединщикам подскочили прохожие и начались неизбежные разборки. В результате Никита оказался в обезьяннике Центрального полицейского участка, где и провел остаток дня. Вечером за ним прибыл на такси Бусинго и отвез в муниципалитет, чему Никита искренне удивился.
— Мы своих работников в беде не бросаем, — пояснил Бусинго. — Тем более что аграфы по какой-то причине не стали подавать заявление о нападении.
Глава седьмая. Такие разные дунчанки
Еще через пару недель Никита вполне отъелся, восстановив свой стандартный вес (77 кг) и прочие молодецкие кондиции. Но здоровое юношеское тело неизбежно ориентировано в сторону женских особей, а заключенное в нем сознание на автомате сортирует их по привлекательности, а также доступности. Где лишенному свободы рабу (после инцидента с аграфами выход в город стал ему недоступен) довелось наблюдать женщин? Так в этом самом муниципалитете, на трех этажах которого, в почти сотне комнат фемин и мамзелей было предостаточно. Еще больше там было роботов, которые беспрестанно ломались, отказывались функционировать или просто капризничали. Чаки не заморачивался и тупо ждал, когда механических пациентов принесут к нему в лабораторию. Никита же убедил его, что проще диагностировать неисправность робота на месте и в 75% случаях там же и починить.
— Ну, чини, раз у тебя мотор в заднице, — хохотнул Чаки. — А я буду здесь обдумывать галактические проблемы, которых ой как много накопилось.....
Никита с удовольствием стал сновать по вызовам из кабинета в кабинет и по ходу ремонта привлекать внимание присутствующих женщин бойкими словечками, шуточками, комплиментами и т.д. Особенно по нраву пришлись инопланетянкам его анекдоты (с пояснением, что они взяты из жизни терран) — впрочем, со временем он стал их перекраивать, приспосабливая к жизни дунчан. Через месяц Никиту знали уже во всех подразделениях муниципалитета, а в некоторых (чисто женских) он стал натуральным любимцем. Все это время он приглядывался к женщинам, и они по этому поводу между собой судачили — конечно, на банту, не подозревая, что белокожий раб может их понимать.
— Гляди-ка, Зэма, наш раб на тебя поглядывает!
— Ха! Этот живчик тут всех бабенок от головы до попы обсмотрел. В том числе и тебя, Абена!
— Не-ет, твою задницу он оттрахать в любой момент готов!
— Это фикция, подруги, — вмешалась грандиозная телом Камария. — Вы что, не смотрели репортаж, когда всю их группу пираты продавали? Ваш любимчик Никита оказался в любовных отношениях самым никчемным. Потому его нам и продали.
— Ну, раз он наш, — продолжила Абена, — то имеет смысл его снова протестировать: вдруг все окажется не так плохо?
— Тогда ты и тестируй, такая инициативная, — предложила Зэма, — К твоим двум любовникам как раз третьего, молоденького, да еще беленького не хватает.
— Я бы не прочь, — с досадой сказала Абена, — но зазнай этот, Петри, точно будет против. Еще и изувечит нашего Никиту.....
— Его не так просто изувечить, — сказала Зэма. — Он недавно дрался с аграфом и уделал его.
— Ого, королева, — удивилась Камария, — Да ты, оказывается, следишь за похождениями Никиты?
— Значит, влюбилась, — готовно констатировала Абена. — Не упроствуй, Зэма, возьми мальчика в свои жаркие объятья. Твоему мужу, который давно потерял к тебе азарт, мы ничегошеньки не скажем. Так, Камария?
— Мне-то что! Трахайтесь напропалую с кем угодно — я и ухом не поведу. А с мужем Зэмы я даже незнакома.
— Тогда вперед, королева воинов! Хочешь, мы прямо сейчас из комнаты уйдем, тем более что скоро обеденный перерыв? Но не дай ему сбежать!
— Остынь, Абена, — возмутилась Зэма, но тут же бросила взгляд на Никиту. Тот ответил ей самым страстным взглядом, какой смог изобразить. Светлокожая тридцатилетняя Зэма покраснела "до ушей" и резко отвернулась к своему компу.
Надо сказать, что к этому времени Никита уже более-менее разбирался в местном социуме и потому придерживал свою борзую похоть. Долгое время на Дунье царил матриархат и, хотя переход к патриархату все же произошел, позиции женщин в половых вопросах были еще сильны. В частности, девушки могли перебирать женихов достаточно долго, проверяя в том числе их альковные способности. Но было одно но: эти "женихи" регламентировались из одного с девицей социального слоя. Мезальянсы недопустимы, причем даже в форме разового перепихона. А он кто? Раб, не имеющий имущественных прав, ниже него в этом обществе никого нет. Значит, девушки (которых немало было в муниципалитете) для него недостижимы.
Ну а разведенки? С ними дела обстояли еще хуже: они имели право на обзаведение ловерами, которые могли быть из разных социальных слоев. Но только мужчины ее слоя были с ней в равноправных отношениях; перец из высоких кругов обращался с ней как повелитель, а вот парень из низов оказывался в положении раба. Сунется Никита, к примеру, к Абене и его положение станет в два раза хуже. Ну уж нет, гуд найт, Абена, но не со мной!
